У этой статьи есть две части: формальная (1) и содержательная (2). Тем, кто знает, кто такой Уильям Гибсон и что можно ожидать от его нового романа, я советую сразу перейти ко второй. Те, кого интересует плавность изложения, могут начать с самого начала.

1.

Нет уже никаких сил, начиная рецензию на очередной роман Уильяма Гибсона, писать о том, что, создав в 1984 году роман «Невромант», канадский фантаст стал классиком, основателем жанра «киберпанк», изобретателем слова «киберпространство» и инициатором использования слова «матрица» в контексте, близком одноименному фильму. Нет также никаких сил писать, что за «Невромантом» последовали еще два романа — «Граф Ноль» и «Мона Лиза овердрайв», образовавшие трилогию, которая была переведена на русский язык лет пять назад — причем переведена хорошо, что, конечно, редкость для переводов девяностых годов.

Писать про это не хочется, потому что большинство читателей знают это и без меня. Для тех же, кто позабыл или не особо интересовался, напомню, что после трилогии про ИскИнов и вудуистских божеств, живущих в Матрице, Гибсон написал еще одну трилогию: «Виртуальный свет», «Идору» и «Все вечеринки завтрашнего дня». На этот раз перед нами еще один альтернативный вариант будущего, множество героев, сюжетные линии, сходящиеся в точке финала, угроза людям доброй воли и достижение точки омега. В отличие от первой трилогии, вторая переведена как-то странно: года полтора назад вышел «Виртуальный свет», а только что — в екатеринбургской «У-Фактории» — «Все вечеринки завтрашнего дня». «Идору», признаваемый едва ли не лучшим романом Гибсона со времен «Невроманта», мне как-то не попадался – и я подозреваю, что он просто не переведен.

К переводу «Вечеринок» можно было бы и попридираться – выражение redneck («деревенщина») в какой-то момент буквально переведено как «красные шеи», а на странице 27 неверно поставленная запятая превращает правильно переведенную фразу в абракадабру – но это будут, вне сомнения, только придирки. Мне, впрочем, упорно не нравится перевод заглавия – потому что Velvet Underground невольно подменился «Машиной времени» (вечеринки завтрашнего дня / прилетели крыльями звеня). Но в целом русский вариант книги производит приятное впечатление – в том числе за счет примечаний, продолжающих традицию советского перевода.

Читатель видит, что я оттягиваю разговор по существу: я рассказал про Гибсона, рассказал про перевод – а собираюсь ли я рассказывать про книжку как таковую? Честно говоря, именно этого я делать и не собираюсь: если читатель знаком хотя бы с одним постневромантовским романом Гибсона, он легко представит себе, каким образом Гибсон подбирает героев и как конструирует сюжет. Для тех, кто читал «Виртуальный свет», напишу, что мы снова увидим почти всех: Шеветту и Рэйделла (находящихся к моменту начала действия в разлуке), а также Ноуэля Харвуда, Фонтейна и Ямадзаки. Для тех, кто читал «Идору», скажу, что Лэйни занимает узловую позицию в романе, Рэи Тоэи появляется в самый решительный момент, а Рез существует где-то за кадром. Что до сюжета, то он строится вокруг того, что мир приближается к очередной узловой точке истории, и это, кажется, с ним уже бывало пару раз в предыдущих романах того же автора.

Легкий сарказм по поводу недостаточной оригинальности «Вечеринок» не должен отпугнуть читателя; как говорил мой коллега Станислав Ф. Ростоцкий: «Когда я хочу почитать «Невромант», но не хочу его перечитывать, я беру какой-нибудь другой роман Гибсона». Именно так.

2.

Того, что написано выше, могло бы хватить на рецензию, но всего этого явно недостаточно, чтобы объяснить, зачем я решил написать эту статью (а вы, соответственно, решили ее прочесть). Ну так вот, слушайте главное послание: я нашел оптимальное место для чтения романов Гибсона.

Люди, знающие про Гибсона только слова «киберпанк» и «киберпространство», могут подумать, что лучшее место для чтения его романов — киберкафе. В крайнем случае — что-нибудь с минималистическим дизайном, из металла и стекла. Кухня предпочтительна японская, потому что Гибсон много пишет про Японию. В качестве музыки лучше всего пойдет лизмо.

Люди, понимающие, о чем пишет Гибсон, догадываются, что киберкафе и прочие клоны «Клона» — не самое лучшее место для чтения его книг. Гибсон пишет про автономные зоны, такие как Бэй Бридж, мост над Заливом в Сан-Франциско, превращенный в огромный сквот. Логично было бы читать его в какой-нибудь коммуне, в неотапливаемом общежитии, где, чтобы не примерзнуть к полу, под задницу подкладывают недавно изданный том Хоаким Бея. Способ этот хорош, но малодоступен большинству читателей.

Я предлагаю читать Гибсона в метро. Располагая несколькими часами времени – выделить специально для чтения – надо сесть на Кольцевую линию и ездить по кругу, не вставая с места, пока книга не будет дочитана хотя бы до половины. Изредка, устав от чтения в тряском вагоне, надо поднимать голову и смотреть на пассажиров. Если хватит смелости – можно слушать их разговоры.

Постепенно ты поймешь, что именно об этом мире и пишет Гибсон. Это тусклый мир людей с серыми лицами, существующий внутри развалин некогда величественной цивилизации. Они живут среди машин, некогда бывших писком технологической моды, но за прошедшие годы покрывшихся слоем пыли, столь же техногенной, как и вся окружающая среда. Вкрапления новых технологий – мобильные телефоны, переносные компьютеры, новые материалы – странным образом не меняют картины. Когда-то люди думали, что прошлое будет наполнено светом и блеском металла; там будет много воздуха и мало людей. Будет напоминать кафе «Клон». Будущее для Гибсона напоминает московское метро. И потому Сан-Франциско «Виртуального света» и «Вечеринок» — только призрак города битников, хэйт-эшбери и кастро-мишн, точно так же, как метро – только призрак сталинских подземных дворцов. Время и перестройка сделали с ним то же, что сделало время и Великое Землетрясение со столицей Северной Калифорнии.

Вглядываясь в лица, замечаешь россыпь прыщей, красноватую сыпь аллергий, серые круги под бесцветными глазами; рассматриваешь одежду, давно вышедшую из моды, слишком давно не чищенную, битую молью и временем. Вероятно, виноват свет – серый свет метро. Виноват воздух, наполненный пылью, лишенный кислорода. Те же люди, встреченные в киберкафе или в «Клоне», будут выглядеть иначе: они будут одеты с богемной небрежностью, их одежда вызовет в памяти слово «фьюжн», а круги под глазами наведут на мысль о бессонных ночах, полных изысканного разврата.

Я ничем не отличаюсь от них – ни в кафе, ни в метро. У меня такое же серое лицо, такие же покрасневшие глаза, такие же покрытые пылью легкие. Даже книга Гибсона в руках не дает мне шанса.

Все вечеринки окончены. Завтра уже наступило.

Сергей Кузнецов,

15.01.2003