Правильное название — «Донской казачий полк сто лет назад». Это статья, опубликованная в номере 9 за 1895 год журнала «Военный Сборник». В 1896 году, снабженная иллюстрациями, вышла брошюрой под названием «Казаки в начале 19 века» в издательстве В. Березовского

Роман сентиментально — приключенческого жанра. Время действия — 1911-12 год, место действия — граница Российской империи с империей Цин, основные персонажи — офицеры казачьего Забайкальского войска, несущие там службу, плюс их родственники (-цы), и всяческие вспомогательные элементы в лице разбойников, китайцев, киргизов и пр.

Сюжет незатейлив, хотя и с изгибами, впрочем легко просчитываемыми. На границу к офицеру Ивану Павловичу прибывает его «племянница» Феодосия Николаевна, в просторечии Фанни, мастерица по объезживанию коней, авантюристка и золотоискательница двадцати лет отроду, лишившаяся родителей и поэтому самостоятельно выбирающая свой путь «навстречу приключениям».

Приключений будет достаточно, описания их вполне достойные, читать и даже слушать (я лично — слушал) в основном интересно. Недостатки впрочем тоже имеются, в основном это избыточные красивости текста при изображении чудесных видов на горы, долины, рассветы, закаты и прочее. Плюс требования сентиментального жанра тоже увеличивают объём.

Мне также было интересно составить мнение об авторе, фигуре исторической, трагической и канонически — предательской. Кстати, о революции — на примере падения династии в Китае — автор тоже порассуждает устами своего героя. В целом же сложилось впечатление, что определенный резон в его умонастроениях имеется, убедить опять же определенную часть общества он явно мог, то есть, талантом управления людьми Петр Краснов обладал. Но вот итоговая цель этого человека, при всей логичности доводов, была неправильной. Личное он ставил выше интересов общества, за что в итоге расплатился жизнью и клеймом Иуды от соотечественников. И в книге, при всем романтизме и авантюризме «лёгкого» жанра характер автора вполне раскрывается.

Более чем странно. Автор — генерал-майор Русской императорской армии, атаман Всевеликого Войска Донского, военный и политический деятель, военный историк, писатель и публицист — допускает следующее вопиющее действо военнослужащего и никак его не комментирует:

***

«…— Иди, — сказал сотник, — и скажи Пилату, что Христос воскрес, и что я снял стражу от Его гроба.

Воин поклонился и пошел…»

***

Всего лишь лейтенант (аналог сотника, центуриона) снимает караул СОБСТВЕННЫМ РЕШЕНИЕМ. Между прочим, в Русской императорской армии, к примеру — это, как минимум, военно-полевой суд, со всеми вытекающими. Однако… офицера — не то, что не наказали за грубейшее нарушение устава караульной службы, его проступок — возвеличен как подвиг: «…И радостное донесение, посланное сотником гроба Господня своему консулу — «Христос воскрес» — стало победным кликом всего мира…».

Более чем странно. Зачем автору понадобилось это неадекватное преувеличение? И — неужели — в офицерской среде в год публикации (1909) это было воспринято благожелательно? То бишь высший воинский начальник — язычник и ставленник богоравного Императора Рима — возликовал от факта нарушения устава каким-то лейтенантом по причине воскрешения какого-то иудея и появления ТриЕдиного Бога, ниспровергающего величие Императора?!

Это нам с тобой, уважаемый потенциальный читатель, сейчас ПРО ЧТО рассказывал генерал-майор Русской императорской армии, атаман Всевеликого Войска Донского, военный и политический деятель, военный историк, писатель и публицист?

Хотя данный роман идет вторым (в данном сборнике) после версии В.Иванова («Императрица Фике»), его по праву надо поставить на первое место в «данном рейтинге» произведений.

И вроде (и к нему) можно найти несколько субъективных претензий, (в целом он гораздо больше понравился мне чем «Императрица Фике»), но если учесть что он был написан аж в 1935-м (!!!) все претензии снимаются автоматически))

Несмотря на несколько разный стиль изложения, оба эти произведения «по своему» вполне удачно раскрывают тему «заданного урока» — хотя «временные рамки» (здесь) гораздо шире чем в версии первой («Императрица Фике»). И если там все заканчивается свержением Петра 3-го и коронацией — здесь продолжен самый знаменитый период ее последующего правления (победа над турками и пр).

И хотя в обоих романах вся «основная изюминка» состоит в описании приезда «забугорной принцессы» и становление ее в «императрицу» (а это здесь пожалуй «самое вкусное», если учесть что перед нами не фентези какое-нибудь, а более-менее Р.И), в данном конкретном романе «Екатерина Великая» это подано наиболее убедительно, полно и … интригующе)) Да и Екатерина (тут) не выглядит хладнокровным «иностранным агентом», который все же «дождался своего звездного часа» (как это описано у В.Иванова в «Императрица Фике»).

Конечно — справедливости ради стоит сказать, что если сравнивать эту версию, с одноименным сериалом — то тут будут некие «расхождения» в части смертоубийства Иоанна (в сериале это подано максимально сжато, без какого либо упоминания о Мировиче и его «гениальном плане возвыситься»)), но в общем и целом, это почти «пересказ» и экранизация (данного романа).

Другой вопрос, что конечно не все периоды правления (в книге) изложены достаточно подробно... что-то просто упомянуто, а что-то вообще осталось «за кадром»)) Впрочем тоже самое и в «Императрице Фике»... и как вполне честно написано в предисловии (П.Красновым) для подробного изложения всех событий нужно писать не одну книгу, а восемь)) Но и то что — есть вполне заслуживает уважения и внимания читателя!

Напоследок — все же хочется задаться вопросом, как эта всезнающая и предвидящая монаршая особа, все же пустила «на самотек» воспитание своего сына, в результате чего он превратился в почти полную копию своего «незадачливого папаши»?)) Или это повсеместный результат воспитания элиты, иностранными учителями? Или... своего рода проклятие Романовых, в результате которого у них переодически появлялись «малохольные Ипмераторы» вроде Николая 2-го (да!)) он такой оказывается был далеко не первый)).

В общем — много вопросов, хотя... не факт, что все что кажется нам теперь «таким понятным», не основывается на очередном заблуждении фальсифицированной истории)) Кто знает?))

Что же касается всех возможных субъективных претензий по деятельности «реального персонажа», можно конечно покритиковать «данного монарха», вопрос только — для чего? В конце концов и «до и после» было гораздо больше «кандидатур» сделавших гораздо меньше или вовсе не сделавших ничего, и не запомнившихся почти никак ... Так стоит ли нам критиковать историческую личность, только за то, что что-то «нам кажется правильным сейчас»? Думаю нет))

P.s спустя год я таки дочитал третью часть в данном сборнике (другой роман), и закрывая уже книгу — немного пробежался по ссылкам в конце книги... Блин!!!)) Это ОКАЗАЛСЯ тот самый КРАСНОВ!!! Абалдеть... Так уж лучше бы романы писал в эмиграции, а не занимался хренью «с допомогами врагу»... А ТАК в истории занял место наравне с бывшим товарищем Власовым и остался в памяти ПРЕДАТЕЛЕМ...

Фрагмент цитаты (страницы) посвященной автору: Стенограмма последнего слова подсудимого Краснова П.Н. имеется в последнем 12-м томе следственного «дела» № Р-187686: «Два месяца назад, 7 ноября 1946 года, я был выведен на прогулку. Это было вечером. Я впервые увидел небо Москвы, небо моей родины, я увидел освещённые улицы, массу автомобилей, свет прожекторов, с улиц доносился шум… Это мой русский народ праздновал свой праздник. В эти часы я пережил очень много, и прежде всего я вспомнил про всё то, что я сделал против русского народа. Я понял совершенно отчётливо одно — что русский народ, ведомый железной, стальной волей его вождя, имеет такие достижения о которых едва ли кто мог мечтать… Тут только я понял, что мне нет и не будет места в этом общем празднике… Я осуждён русским народом… Но я бесконечно люблю Россию… Мне нет возврата. Я осуждён за измену России, за то, что я вместе с её врагами бесконечно много разрушал созидательную работу моего народа… За мои дела никакое наказание не страшно, оно заслуженно… Я уже старик, мне недолго осталось жить, и я хорошо понимаю, что не могу жить среди русского народа: прожить скрытно нельзя, а показываться народу я не имею никакого права… Я высказал всё, что сделал за тридцать лет борьбы против Советов… Я вложил в эту борьбу и мои знания, и мою энергию, все мои лучшие годы и отлично понимаю, что мне нет места среди людей, и я не нахожу себе оправдания.»

Не устаю благодарить аудиопроект «Глубина» и независимых чтецов за всеохватность выбранных ими произведений! Вот когда бы я узнал о генерале Краснове и его интересной, но такой страшной судьбе?

Честно говоря, когда слушал рассказ, думал о том, что это типичное творение современного писателя, который намеренно утрирует ситуацию, не зная о чем пишет. А потом читаю об авторе и понимаю. что всё то, что отражено в произведении, было пережито им, подчерпнуто из событий, в которых он был прямым участником или свидетелем. Пускай мораль рассказа страшна, дискуссионна и нелицеприятна, пускай ситуация отражена однобоко и озлобленно — автор имеет на это право. Читателю же предоставляется отличная возможность получить слепок кошмарных событий тех времен как бы из первых рук и сделать выводы со скидкой на заинтересованность стороны.

Для меня это был отличный читательский опыт!

Имя автора помню даже я со своим умением забывать всё и вся. Автор не однозначен. Идея в рассказе, в общем то тоже. Ну, это как невзлюбить всех брюнетов, только потому что один такой в детстве тебя напугал. С другой стороны, именно так антипатии и работают. Почти у всех. И идеи от заведомо преступников не могут быть приняты только потому что они от них, вне зависимости от самой хорошести, злокозненности или вторичности идеи. Так и герой рассказа. Он не смог наказать тех, кто сотворил зло, и сам стал злом для тех, кто был пропагандистом идей зла. Ни одно доброе дело нельзя сотворить убийством или насилием. Потому все и закончилось, не прошло и ста лет.

После рассказа пошла читать биографию автора. Прочитала его последнее письмо, которое вряд ли было им написано. Не важно. И дела его не то что неважны... Важны, но это уже тоже минувшее. Единственно, что не то что принимаю, но понимаю, ну не мог автор принять СССР, а значит принимал сторону всех его противников. И в отличие от всех, он был до конца верен своим идеям. За что и поплатился. Как и герой рассказа.

Спасибо Владимиру Князеву за прочитанный рассказ. Война была и будет не только в мире, но и в душе каждого.

Пётр Николаевич Краснов своё место в русской литературе определил так: «Я не только не генерал от литературы, но не почитаю себя в ранге офицеров. Так, бойкий ефрейтор, который, когда на походе устанет и занудится рота, выскочит вперед и веселой песней ободрит всю роту. Я тот ефрейтор, который ходит в ночные поиски, ладно строит окопы, всегда бодр и весел и не теряется ни под сильным огнем, ни в атаке. Он, несомненно, нужен роте, но гибель его проходит незаметно, ибо таких, как он, много, -- так и я в литературе, один из очень многих...»

Краснов либо лукавил, либо недооценивал себя.

Его лучшие романы написаны крепко. Добротная беллетристика, без проблесков гениальности, но качественная, на чистом сливочном масле сделанная.

«Цареубийцы» — одна из главных книг Краснова. Исторический роман о России 1870-80 гг., о русско-турецкой войне, о террористах-народовольцах, о гибели императора Александра II, написанный с позиции консерватора, монархиста, «охранителя». Несмотря на авторскую предвзятость, книга хороша. Любители русской истории прочтут её с интересом.

Краснов — видный деятель белого движения. Можно сказать, что этот роман отражает чаяния, если не всей русской эмиграции, то, по крайней мере, значительной её части. Это -альтернативная история России, которая могла бы стать реальностью, если бы реванш белогвардейцев состоялся в виде победы некого тайного общества — людей в белых свитках. Но история пошла иным путем. А у нас осталось талантливое и интересное произведение. Образец настоящей русской литературы.

Первоначально мне показалось, что нацистский преступник Краснов был еще и графоманом, очень уж забористым вышел зачин романа, вкратце повествующий о крахе Советской России в результате неудавшегося военного похода на Европу. Тем более впечатляло, что вся эта феерия вышла из-под пера профессионального военного. Тем не менее, далее все оказалось не так плохо, хотя сюр периодически прорывался на страницы каждый раз, когда речь заходила о большевиках.

Слишком увлекательным чтением «За чертополохом» не назовешь, но это не упрек непосредственно автору, а родовой признак утопической литературы. Захватывающими нельзя назвать ни «Утопию», ни «Город Солнца», ни «Туманность Андромеды». Краснов по мере сил разнообразил и даже усовершенствовал традиционный для утопического романа сюжет «путешествия в идеальную страну». Во-первых, в не менявшуюся веками схему он (первый и единственный, насколько я знаю) ввёл антагониста — персонажа, который Утопией недоволен и всячески ее критикует. Это, по крайней мере, свежо, хотя критика, конечно, изображается автором несерьезной. Во-вторых, в свою историю Краснов включил элементы мистики, детектива и даже любовного романа. Причем последнего в книге очень много и некоторые страницы сделали бы честь любой сочинительнице романов для дам, такие там, понимаешь, романтические тайны, роковые страсти и борьба Любови и Долга. Все эти элементы вплетены в основной сюжет достаточно органично и искусно. Детектив нужен для того, чтобы продемонстрировать работу судебной системы, ну а любовные истории служат иллюстрациями организации быта низов Империи и тезиса о царском долге. И то, и другое занимает в красновской концепции место значительно более важное, нежели судебная система.

Реакционность Краснова удивительна. Он резко возражает против восьмичасового рабочего дня. Его установление равносильно превращению страны «в свинушник». Совсем не упоминается в книге о социальном обеспечении. Судя по тому, что автор объясняет, что нуждающимся должны помогать родственники (и именно в этом социальная функция больших кровнородственных коллективов), в крайнем случае церковь и лишь в самых исключительных обстоятельствах — представители власти, у которых имеются для того соответствующие фонды, можно предположить, что пенсии и больничные также не предусмотрены. Порукой соблюдения прав работника должна служить «христианская совесть» работодателя.

Не по душе атаману-писателю и общественные объединения. Партии отсутствуют, чтобы не вносить смуту. Союзы (прежде всего профессиональные) полагаются вредными, декларируется, что они ограничивают личность и стесняют частную инициативу. Даже кооперативы удостаиваются недоброго слова, хотя мимоходом упоминается о существовании артелей. В чем разница, не вполне понятно.

Чрезвычайно большое значение придается соблюдению традиций. Автор подчеркивает исключительную заботу правительства о реставрации и повсеместном насаждении традиционного русского уклада. Он должен охватывать не только внешнюю сторону жизни, выражаясь в ношении традиционных костюмов и избегании использования слов иноязычного происхождения (вместо министерства — приказ, вместо телефона — дальносказ и т.п.), но пронизать саму социальную ткань обрядами, связанными со всеми мало-мальски важными событиями в человеческой жизни.

По политическому устройству Россия будущего мыслится автору абсолютной монархией. Никакие представительные органы не предусмотрены. Управление государством осуществляется на основе десятичной системы — население разбито на десятки, десятки объединены в сотни и т.д. — вплоть до туменов. Руководители всех уровней этой системы назначаются, за исключением десятников, которые выбираются населением свободно. Мимоходом упоминается также о выборных городских головах, которых, впрочем утверждает император. Каким образом главы городов взаимодействуют с вышеупомянутой десятичной системой не разъясняется. Существуют также органы центрального управления, аналогичные министерствам, но именуемые на старорусский манер приказами и разрядами. Автор указывает на немногочисленность этих органов и на то, что решение большинства вопросов передано на уровень территориальных единиц. В части судебной власти особо оговаривается отсутствие адвокатов, прокуроров и присяжных. Впрочем, из сцены суда над одним из героев видно, что хотя прокурора и адвоката нет, из трех членов судейской коллегии один выполняет функции защиты и один — обвинения. Хотя зачем это нужно не ясно — дела о преступлениях разрешаются с помощью аппарата, читающего мысли. Этот «бог из машины» показывает, в принципе, нежизненность красновского идеала и нежелание автора создавать сколько-нибудь подробную и реалистичную модель общественного устройства. В довольно объемном романе относительно мал удельный вес текста повествующего о политическом и экономическом устройстве красновской утопии. Наиболее сложные вопросы автор решает замечательно просто. Как организовать эффективное, беспристрастное и быстрое правосудие? А так: богодухновенные ученые, помолясь, изобретут мыслечитающий прибор и судопроизводство станет простой формальностью, все же и так будет ясно — только нацепи участнику процесса обруч на голову.

Вообще атаман искренне уверен, что процветание и прогресс придут как бы сами собой, достаточно много молиться, очень много работать, беспрекословно подчиняться начальству и искоренить абсолютно все признаки «социализма» вплоть до кооперативов. Насколько мне известно, на практике эта теория нигде и никогда не проверялась, но мне, например, проверять ее и не хотелось бы.

Забавно отношение атамана к России и русскому народу. Он их, конечно, весьма любит. Жизни бы за них не пожалел, но только при условии, что самому атаману в России жить будет комфортно. Если же народ не будет проводить свои дни в трудах и молитвах, и не согласится полагать начальство данным от бога и потому тоже отчасти божественным, то плевка такой народ не стоит. Несмотря на довольно радикальное расхождение в представлении об общественном идеале, сам принцип «Россия имеет право на существование, только если соответствует моим фантазиям» точь-в-точь взят на вооружение «белоленточной» оппозицией.

В сущности, вполне закономерно, что исповедуемые взгляды привели атамана сначала на службу к Гитлеру, а потом и на виселицу.

Пишет незатейливо, больше похоже на воспоминания, но очень интересно и читается легко. Описываются не только исторические события, четко прослеживается и быт казаков и нравы.

Не столько историческая вещь, сколько любовный роман в исторических декорациях. К сожалению, авторская симпатия к главгерою, Разумовскому, сильно мешает объективному освещению непростых событий одного из первых звеньев в цепочке государственных переворотов восемнадцатого века.

Хотя стоит отметить весьма образный язык и даже поэтичность стилистики.

Слишком много всего. Слишком затянуто, слишком ангажировано, слишком мистифицировано. Перебор с религиозностью.

Теперь о плюсах. Во многом конечно благодаря этой затянутости, удалось создать эффект погружения, то есть стороннему человеку, современному читателю, составить для себя четкое, яркое представление о дореволюционной жизни. Кроме того, через подробный психологический портрет главного героя, можно попытаться хоть немного осмыслить, как стала возможна та величайшая трагедия нашей страны, называемая Гражданской войной. Но повторюсь, произведение очень ангажировано. Поэтому сразу же по прочтению данной книги советую перечитать Тихий Дон и потом, уравновесив у себя в голове впечатления от обеих книг, создавать для себя свое мнение. Хотя, разумеется двух, пусть даже настолько серьезных романов для этого будет крайне недостаточно.

И еще, я думаю важно — кто решит ознакомится с книгой по изданию 2004 года, НЕ читайте предисловие, эта развернутая, довольно интересная документальная статья об авторе, но «спойлерит» она просто бессовестно. Прочитайте ее как послесловие.

Говорят, что мировая история развивается по некоей «спирали»... Но порой вовсе и не «мировая», а своя собственная биография — возвращает нас к давно вроде бы забытым и (как тогда казалось) совершенно малозначимым эпизодам твоей жизни...

В моей туманной (увы уже) юности забросило меня проходить срочную службу в 11-ый Отдельный кавалерийский полк. Служба началась с того, что комэск пулемётного эскадрона подвёл пятерых призывников к деннику со своим жеребцом и спросил: «Кто пойдёт коня почистить?» Надо сказать, что полк формировался призывниками в основном на базе Ростовской области и Краснодарского края, — так что все «духи» кроме меня прекрасно знали, что жеребцы не только лягаются, но и кусаются похлеще иной собаки. Но я-то: «маменькин москвич» — поэтому, ничтоже сумняшеся, сунул жеребцу в нос раскрытую ладонь (как потом говорил комэск, — он уже попрощался с моими пальцами) и, сказав жеребцу вместо строгого и уставного «Прими!», что-то вроде (как тоже потом рассказывал комэск) «Подвинься пожалуйста...» — вошёл в денник.

Видимо, моя ладонь ещё сохраняла «запах маминых пирожков» и сам я показался жеребцу совершенно безопасным существом, — поэтому он, достаточно сильно охренев от такой фамильярности, согласился терпеть моё присутствие около себя-любимого. Так и появилась тогда в моём военном билете уникальная для тогдашней Советской армии запись воинской учётной специальности «Коновод-трубач».

Но вернусь к книге Краснова... Через два года после описанных событий, когда товарищи офицеры уже давно поняли, что 27-ми летнего женатого москвича выгоднее (потому как не о том лишь как бы что/где/когда накосячить он думает) использовать на чём-то более сложном, чем «копать от забора и до обеда», а после обеда опять «копать от меня и до следующего дуба», — досталась мне в «дембельский аккорд» перепечатка на раздолбанной штабной «Эрике» малопонятной книжицы без обложки и титула со старорежимными «ятями».

Мыслями я, естественно, был уже практически дома, но неделя разборки дореформенной орфографии и тюкания 5-ти экземпляров под копирку на печатной машинки — что-то в моей голове да отложили... Поэтому, когда я взялся делать на Фантлабе библиографию атамана Краснова и открыл в ине-те текст этой книги чтобы определиться в учебные её издания ставить или куда-то ещё: тут же «щёлкнуло» — эвона, здравствуй, старый знакомый!

Что остаётся сказать про сам текст... К той любви, с которой Краснов пишет о лошадях, — вполне подходит определение: если даже у такого животного как человек есть душа — то она безусловно есть у лошадей и собак.

Очень наивная по своей идее и очень архаичная по своему исполнению полумечта-полусказка о будущем (лет через сорок от времени написания романа) России. Представляет в ней интерес скорее не литературная составляющая, а этно-культурная мечта-утопия самой первой волны русской эмиграции.

Убеждённый и последовательный враг советской власти, Краснов по свом политическии пристрастиям был ещё в самом начале Гражданской войны сторонником союза не со странами Антанты, «давно привыкшими таскать из огня каштаны русскими руками», а политиком прогерманской ориентации. Что и заставило его уже в феврале 1919 года уйти в отставку и вскоре эмигрировать в Германию. Поэтому особый интерес представляют изложенные в этом романе «прогнозы» Краснова (а ведь повесть написана ещё в 1921 году) о неизбежном приходе к власти в Германии социалистической партии. Правда «германский социализм» виделся Краснову как «спартаковский», а история, как известно, сложилась совсем по другому.