Я неоднократно ругал позднего Паланика. Не принимаю я его утрированной, слащавой сатиры, припудренной былым протестом и приправленной авторитетом автора. Не могу понять, что могло произойти с человеком, что бы его текста начали так по наклонной скатываться… Скатываться 17 долгих лет…..

Я взял прочесть его единственную повесть. Издание с безликими черно-белыми картинками, которые кто-то хочет, что бы покупатель раскрашивал за деньги. За деньги, потраченные на эти рисунки…

Аннотация к повести более-менее интересная. Есть интрига. Обещается экшн. Нам намекают на море кровищи. Нам обещают цинизм. Нас снова манят бунтом….

А что мы имеем? Я даже это повестью отказываюсь называть… да какая это повесть? Рассказ и то плохенький… Сюжет прямолинейный и плоский. Юморок идиотский. Героев забудешь через день. Про мотивы главного злодея ждёшь откровений, а вместо них пшик. Финальный твист – экскременты на палочке.

Ужаснее у Паланика я не читал. Это белиберда. Это компост. Это суррогатная подделка! Это хуже фанфика! Это даже не макулатура. Это не графомания! Это ДЕ..МО! ДЕ..МО за которое ещё и просят заплатить, а потом улыбнуться!

ЕДЕНИЦА!

Перед нами довольно странный продукт. Именно что продукт, я не опечатался. Это не совсем книга. Не совсем литература. Это 8-мь маленьких рассказиков с картинками-раскрасками. Картиночки от каких-то именитых художников, так пишут в аннотации, но я знать не знаю этих вершителей искусства. Картинки, как картинки. Отшлифованные графическими редакторами. Сейчас уже такие и нейросетки наштампуют по нажатию пары клавиш. Но обсудим рассказы.

Все они написаны по-паланиковски. В короткий объем каждого вмещается довольно интересная идея-задумка, как правило с твистом в конце. В каком-то рассказе кровища, в каком-то едкий сарказм, где-то глумление над западными ценностями (а они уже давно гуляют среди нас толпами эти ценности), там высмеивание религии (но не Бога), там жалость к бездарно прожитым годам. В общем всего понемножку. Нахватали чуточку оттуда, чуточку отсюда…. А целостность где? А её нету? Каким-то суррогатным клеем, связывающем это липкое месиво являются чёрно-белые рисунки. Они должны просить: Раскрась нас! Раскрась нас! РАСКРАСЬ!!! Но не просят. Не хочется на них карандаши изводить цветные.

Рассказы в сборнике не плохие. В каждый заложен смысл. Мне больше всего пришёлся по духу «Литературный призрак», в котором умирающая пожилая женщина нанимает малоизвестного романиста переписать её никчёмную жизнь в любовных письмах. Недурственная задумка, после прочтения охватывает тоска. Но рассказы короткие. Непростительно короткие. Если убрать картинки и уменьшить огромные поля по краям страниц, то текста выйдет страниц на 80-т. Это расстраивает. Снова капитализм победил бунтарей и нигилистов.

Вердикт:

Хороший ли перед нами продукт?

Если купить себе почитать – нет. Слишком коротко. Слишком блекло. Слишком мало.

Если купить в подарок на день рожденье псевдобунтарю подростку – да. Он может себя и почувствует повстанцем, партизаном, Тайлером или ещё кем похлеще.

П.С. Издание прекрасное. Толстенная белая бумага. Если уж надумаете раскрашивать, то будет удобно.

Оценка: 6-ть из 10-ти.

Не скажу, что мне понравилось — книга с живописными сценами каннибализма, группового изнасилования и поминутным описанием процесса разложения человеческого трупа вряд ли может ~нравиться~. Но читать было интересно. Роман не пустое литературное хулиганство, в нём есть и пресловутое школьное “что хотел сказать автор”.

Очевидно, ни в какую школу никто ЭТО не пустит, но вы понимаете, о чём я. “Призраки” не эпатаж ради эпатажа, а настоящая литература, в которой есть, что обсудить.

Роман построен, как гороховый стручок. Внутри отдельные самостоятельные рассказы, все довольно тошнотворные: те, что не про извращения, те про убийства, а те, что не про убийства, те про членовредительство (в буквальном смысле слова). Вокруг рассказов одна общая история, где семнадцать человек приехали на писательский семинар, но вместо того чтобы писать, устроили себе игры на выживание.

Рассказы интересны тем, что их герои обычные люди. И что никто из них не творит зло просто так. У каждого мерзкого поступка есть причина, каждой гадости есть объяснение, причём по-человечески понятное. Мы все время от времени испытываем такие же эмоции и думаем такие же мысли, герои Паланика просто претворили их в жизнь. Оттого читать “Призраков” жутко: если достаточно глубоко погрузиться в сюжет, начинаешь не то чтобы оправдывать убийц и насильников, но — понимать. И чувствуешь, как расплывается своя собственная внутренняя граница между добром и злом.

Хороша в книге и тема “упаковочной” истории с семинаром — пассивная vs. активная жизненная позиция. С виду семинар, или то, что из него вышло, просто доведённая до абсурда пародия на реалити-шоу, герои которых ради популярности готовы буквально на всё. Но есть и другая сторона: в самом начале организатор мистер Уиттиер говорит, что главный урок писательского семинара в том, что участникам не нужен *писательский* семинар. Если в обычной жизни всегда было что-то, что мешало им написать шедевр, и каждый раз находились обстоятельства, из-за которых они вынуждены были откладывать свое творчество, трёхмесячная изоляция от мира им не поможет. Они и на семинаре продолжат находить отмазки. Участникам нужно не учиться писать, а брать контроль над своей жизнью в свои руки и учиться писать невзирая на внешние обстоятельства.

Ещё более интересен вывод автора, что когда люди берут контроль в руки и пытаются повернуть обстоятельства в свою сторону, ничем хорошим это не заканчиваются. Нда.

С технической стороны у романа есть плюсы, есть минусы.

Из плюсов — красивый приём в повествовании. Рассказ идёт от первого лица, но в романе нет рассказчика. Есть безличное мы, причём состав этого “мы”, похоже, всё время меняется. В некотором роде перекликается с идеей о том, что персонажи-убийцы-маньяки-насильники все обычные люди, на месте каждого из них запросто можно представить каждого из “нас”.

Истории хорошо сочетаются. Книга читается не как сборник разрозненных случайных вещей, а как единое произведение.

Читать про кровь и кишки не так противно, как можно было бы предположить, вся гадость немножечко бутафорская. Возможно, этому способствует тот факт, что дом, где заперты участники, — здание заброшенного театра.

Из минусов — стихи. Каждую главу автор предваряет стихотворением в прозе. Мне стихи показались мутными и лишними, ни красоты, ни смысла, ни пользы сюжету я в них не увидела.

Неровный уровень рассказов. По сравнению с открывающими книгу “Кишками” остальные заметно слабее. Не плохие, просто “Кишки” ближе к законченному шедевру, а те — к этюдным наброскам.

Заимствований многовато. Некоторые рассказы чересчур близки к стилю Стивена Кинга, и привет из “12 негритят” слишком явный. Само по себе подражание великим не проблема, но в случае с “Призраками” подпортило картину.

Перевод. В оригинале текст ритмичный, язык афористичный, мысли выражены чётко, так что читаешь не только ради содержания, но и ради того, КАК написано. В переводе всё смазалось. Да ещё и запятые стоят, где их не должно быть, и есть ошибки, например, говядину Веллингтон (= мясо, запечённое в слоёном тесте) переводчики дважды называют мясом под соусом Веллингтон. Сразу думаешь, если переводчик не проверил даже такую мелочь, как описание блюда, где ещё он напортачил.

Итого: книга на любителя, но я всё-таки, хоть и с оговорками, рекомендую. Гадко, местами отвратительно, но почитать стоит. И лучше, если есть возможность, в оригинале.

7/10

Я читала Клуб в переводе Завгороднего, и могу сказать, что этот Завгородний — истеричка, его примечания в начале и в конце — акт самолюбования. Не с чем сравнивать, поскольку другие переводы я не читала, но лучше бы этих примечаний не было, они не приятны эмоционально.

Что касается самой книги — она прекрасна от начала и до конца. Фильм не оставил у меня никакого впечатления — противный, бессмысленный, но книга. Слог очень лаконичный и лёгкий, ни одного лишнего слова. Сумасшествие нашего everyman очень красиво раскрывается. Начал он со своей прекрасно обставленной квартиры, а потом что-то пошло не так, и вот он уже варит мыло. Одна гениальная идея на другой — группы поддержки, когда ты не болен, и эти бойцовские клубы, и создание настоящего общества анархии — это восторг. Здесь у гг два врага — Марла, и его собственное безумие.

Книга не такая омерзительная как фильм на мой вкус, начнём с того, что Марла в книге куда красивее, и Тайлер — просто ангел. Тайлер варит всякое ароматное мыло, продаёт его, выращивает сад с растениями. Красиво описаны всякие рецепты взрывчатки и устройство проекта «Увечье». Эксцентричности Тайлера удалось создать свою группу поддержки для себя, это было уютно — тортики, прислуга.

Книга исследует общество потребления, напоминает мне из недавно прочитанного «Замок из стекла». Не знаю почему, но эта тема мне импонирует. И хоть убейте, не ясна причина, почему Рассказчик променял свою жизнь на полный хаос, должно быть, он действительно сумасшедший.

В общем, после Бойцовского клуба как-то иначе смотришь на общество, некоторых границ нет, некоторые люди более понятны, а к некоторым теперь ни за что не подойдёшь.

Прежде чем, критиковать данное произведение, а не просто оставить отзыв о прочитанном, читатель должден понять несколько моментов:

1. СВДС — реальная мировая педиатрическая проблема, активно изучаемая, но, при этом, сохраняющая печальную статистику и в наши дни.

2. Паланик начал работу над романом «Колыбельная» после личчной трагедии, когда его отца Чака Паланика и его подругу убил и сжег бывший бойфренд последней.

3. Как бы то ни было, роман поднимает множество социальных, психологических и религиозных проблем.

Итак, некий заштатный криминальный репортер по имени Стрейтор, настолько неважный в своей повседненвности, что имя его читатели узнают лишь в самом конце, расследует в рамках газетной сенсации случаи синдрома внезапной детской смертности, но мало кто знает, что герой сам пережил подобное. Он начинает думать, что причиной смертей становится некое фольклорное произведение — «баюльная песня», случайно или неслучайно попавшая в сборник детских потешек и песенок. В ходе расследования он выходит на риэлтора Элен, которая поднимает большие деньги, перепродавая дома с призраками, зная о том, что в этих домах происходит.

Есть и еще два персонажа — молодая девушка Мона, поклонница нью-эйдж религий, исповедующая викканство (современное ведьмовство), и имеющая бойфренда, чьего имени мы никогда не узнаем, но зато будем знать его прозвище — Устрица. Этот вредный парень имеет на все свое мнение, и является неким собираетльным образом типичного борца с капитализмом из начала нулевых — он веган, он имеет набор фактов о том как и из чего делают продукты в современном обществе, икак при этом мучают животных, а также достаточно инфантилен, чтобы противопоставлять себя в псевдоироничном стиле «взрослым».

Что объединяет их всех? В какой-то мере они становятся в стрессововй ситуации подобием семьи, двадцатилетняя мона — псевдодочь репортера, а ее парень — псевдосын риэлторши. Недоданное отцовство и нереализованное материнство позволяют щадить этих зарвавшихся «детей», даже когда все начинают понимать, что знание баюльной песни может убивать и независимо, и вопреки. Так, начинается совершенно другой сценарий книги — из магического детектива он все больше переходит в магический триллер-боевик с долей ироничности.

И самое интересное, что финал «Колыбельной» остается открытым, он требует продолжения и интригует внезапно оборванной историей.

Что же можно понять из этого романа. Человек, переживший трагедию внезапной потери близких остается со своим горем один на один, и все, что ему остается, найти себе увлечение (неважно — ломать ли кукольные домики, или просто пить алкогольные напитки, или продавать дома с привидениями). Фольклор — это не просто детские сказки, песенки и потешки (об этом говорит практически каждый писатель литературы ужасов, но, пожалуй Бром возводит это в абсолют). Иллюзия семьи, иллюзия любви и дружбы останутся таковыми перед непреодолимой жаждой власти, стоит лишь вкусить ее, даже если это просто знание четверостишья на языке зулу.

Паланик остается верен себе, преподнося все эпатирующим способом, который у случайного читателя вызовет неприязнь откровенностью сцен, жестокостью, или очередным намеком на гомосексуальность автора, однако, в целом — это философское произведение,при этом, интригующее и захватывающее.

Со второго подхода прикончил эту книгу. Сюжет обещал быть интересным: массово умирают младенцы, журналист выясняет, что есть некая «баюльная песня», которая вызывает эти смерти, он с разношёрстной компанией едет по США искать экземпляры этой песни, чтобы их уничтожить и заодно написать хорошее расследование. На выходе же классический вариант путешествия, в ходе которого выясняется, что ехать некуда и незачем, а цель — поиск себя, который каждый из героев решает по-своему. Несмотря на большое количество интересных писательских приёмов, получилось довольно сумбурно, причем буквально по тексту видно, какой была ранняя редакция романа, а что добавлено автором позже. Как всегда у Паланика книга содержит вещи, которые впечатлительным людям лучше не читать (спойлерить не буду, но намекну, что там завязаны и эрос, и танатос), а также критику современного общества, выраженную в деструктивных идеях довольно образно и хлёстко. В общем и целом создалось впечатление, что прочёл сборник эссе или коротких рассказов, объединённых в роман при помощи, не побоюсь этого слова, кинематографического монтажа.

Не жалею, что дочитал. Теперь в голове не будет периодически вспыхивать мысль: «Ну и чего ты бросил на полпути?».

Ну... так мог бы выглядеть «Мастер Страшного Суда», если бы его написал Паланик. Крайне мрачная мистика с обилием приговоров современному человечеству. Первая ассоциация, которая пришла мне на ум. Но, увы, у Перуца получилось гораздо лучше. На этот раз Паланика понесло куда-то совсем не туда. Желание давить читателей интеллектом и грязью бытия перевесило, и цельного сюжета мы здесь не увидим, к сожалению.

Копии проклятия почему-то не уничтожили полностью.

Никто никого так и не воскресил.

Сквод рассорился, и Элен с Карлом и Устрица с Моной разошлись кто куда. Одни напропалую следуют своим убеждениям, а другие своим. Оригинал проклятий у одних на руках, а у других в голове. Что они делали, разойдясь? Я так и не поняла, ребят.

В общем, вот перед вами книга, написанная таким знатоком человеческих душ. Проблема в том, что у него пароль на компьютере — «пароль» Всё это — ВСЁ! — уже попадалось в куда лучшем исполнении, например, в «Невидимках». Ну, кроме экскурсов в оккультизм, может быть. Во всём остальном — типичный смагджек в своей среде обитания.

Далеко не все поймут, да. Действительно тонко. Но что-то как-то не жаль.

NB. Мне, кстати, неиронично кажется, что текст, убивающий ребятишек, был примерно следующим:

«Десять лунатиков жили на Луне,

десять лунатиков ворочались во сне

и вот один лунатик упал с Луны во сне

и девять лунатиков осталось на Луне...»

Почему именно это? Да просто прикольно было бы, если б кто-то написал этот текст спермой...

Чак Паланик — уникальный писатель! Книга походит на бред сумасшедшего, но в тоже время передал суть прогнившего мира, в котором мы живем, не говоря уже о нецензурной лексике. Суть его заключается в том, что каждый человек желает быть уникальным, и в то же время быть частью общества, группы. Рассказчик (мы не знаем его имени) ненавидит свою жизнь, ненавидит свою работу, ненавидит практически все. Он страдает бессонницей. Однажды он встречает Тайлера Дердена, и вся его жизнь меняется. Члены «Бойцовского клуба» был людьми, ищущими свободы, от социальных норм и ожиданий того, как человек должен вести себя среди сверстников. Бойцовский клуб- это социальная сатира на культуру потребления, отсутствии какого-либо цели в жизни.

Слушайте, я вдруг понял, как назвать более чем десятилетний творческий период Паланика. Начинается от примерно со «Снаффа» и оканчивается романом про либертарианскую революции в США. Туда точно входят «Пигмей», дилогия про похождения в аду, «До самых кончиков», «Ссудный день». Это даже не пост ирония и не посдмодерновая пародия на самого себя.

Это, что называется «жир потёк с экрана», только у Паланика жир потёк со страниц.

Конкретно о данном романе. Это какая-то притча, или сказка, зачем-то искусственно слепленная от самого начала и до конца, переполненная условностями, абсурдом и растянутая на 300-та страниц. Нет, более ранние вещи тоже были абсурдными, гротескными, но в них чувствовалась ярость, злоба на потребительский мир и толерантную реальность. Тут сплошная коммерция, контракт и сальная ухмылочка на лице автора.

Немного о допущениях. Аккуратно спойлеры:

Там ещё много такого. Очень много.

Роман занудный. Коммерческий. Пресный. Вся эта чернуха совершенно не цепляет, хотя когда-то пробирала у Чака до дрожи.

5 из 10-ти. Всё же в книге наберётся с десяток нормальных острот. Ну и глобальная идея с чипированием более менее актуальна и неожиданна.

P.S. Вселяет надежды, что крайним романом, тот что «Рождение звука» Паланик вырвался из этого периода глупеньких кривляний и разорвал этот печальный контракт.

Конечно, это не «Невидимки» и даже не «Дневник». Но...

Стареющая порнодива решает уйти со сцены достойно, переспав на камеру с шестью сотнями мужчин. Ну и спит-спит-спит-спит- С П И Д («ты мне написал на лбу «П*ДОР», да?»). Ну и конечно же, в самом конце что-то пойдёт не так (или именно так и должно было пойти?)

Что ещё-то... Ну, очередная грязная Санта-Барбара. Ну, рекурсивное саморазрушение. Ну, мельница американской мечты, перемалывающая чужие жизни только так. Ну, много экскурсов в историю и практику медицины, киноиндустрии (благодатная почва для тех, кто заморачивается) и просто в мировую историю, много отсылок на действительность... и конечно же, неповторимый язык Чака и структура книги — факторы, в совокупности мешающие развернуться в отзыве как следует.

Но ведь сказать-то что-то надо... Скажу, пожалуй, так — в каком бы грязном виде не преподносились интересные мысли, они всё равно останутся интересными мыслями. Поэтому и на такую литературу, как книги Паланика, де Сада и прочих деятелей, имеется спрос. Эпатаж — своего рода новая искренность.

Пожалуй, единственное, до чего хочется докопаться, — почему не было упомянуто то, как Джуди Гарланд во время съёмок «Волшебника страны Оз» упарывалась наркотиками, чтобы не уснуть? Это серьёзный косяк, почти что сюжетная дыра!!! Но моё альтернативно развитое чувство прекрасного мешает мне поставить оценку меньше.

Трио (моральных) уродов — Шеннон, девка с отстреленной челюстью; Шейн (ну или Бренди Александр), её брат-трансвестит и Манус, глубоко, хе-хе, профессионально деформированный, хе-хе-хе, бывший коп — путешествуют по америкашке, но не так, как делали это некие Дж. Керуак и его банда: убегают от собственного тёмного прошлого в ещё более тёмное будущее и, по большому счёту, даже не подозревают, кем являются их друзья. Три тонны наркотических рефлексий, скандалов, интриг, расследований и саморазрушения ради него самого. А что поделать-то?

Читать или нет подобную г р я з ь — дело сугубо ваше... Но если у вас, образно выражаясь, отсутствует половина лица, то очень рекомендую, образно выражаясь, примерить на себя образ Шеннон и обмотать этой книгой его оставшуюся часть. Именно в таком порядке идут главы. Прочитал одну из них — обмотал «лицо». Другая глава — другой моток...

«Выглядите так, как будто храните кучу секретов.»

Возможно, в какой-то момент вам захочется убить Чака, этого сукиного сына. Что же, это нормально. Возможно, после прочтения вы почувствуете нежность и облегчение. Это тоже нормально.

Возможно, я притягиваю найденные «параллели» между (собственной) реальностью и книгой за уши. Но таково одно из проявлений действительно хорошей литературы, какой бы «грязной» она ни была. И чем меньше элементарных вещей ты выучишь, прожив жизнь, тем лучше это поймёшь.

Стал бы «Fight Club» предметом культа, если бы не было невероятно талантливого фильма Дэвида Финчера, остаётся только гадать. Язык киноискусства разжевал и преподнёс идейную составляющую романа на блюдечке, а игра нескольких талантливых актёров расцветила их в уже готовые образы. Пожалуй, перед нами забавный пример интерактивного проекта, когда литературный проект слабо отделим от кинопродукта, и это сочетание принесло автору беспрецедентную славу, поставив его в один ряд с классиками контр-культурной литературы, к примеру, Уильямом Берроузом, или Ирвином Уэлшем. Сейчас бы эта книга, конечно, не прозвучала бы, она продукт своей эпохи, эпохи 1990-х гг., когда мир застыл в растерянности перед дилеммой — «и что дальше?...».

Yuppie, «маленький человек», только на американский манер. Конец тысячелетия, до свежего кризиса ещё далеко, даже грядущие воины в Евразии отдают всего лишь неочевидными звоночками. Человек получил достаток, получил ресурс, в его руках оказалась та самая свобода, за которую велась столько столетий отчаянная борьба. Можно выбирать свой стиль жизни — Бога ради, хоть бомжуй на улице, помереть с голоду по нынешним временам вряд ли дадут. Вот она, свобода, твори, делай открытия, познавай мир — всё в твоих руках! Живи!

Человеку дали свободу, и — внезапно! — небрежно подобрав её с пола, он так и не понял, зачем она ему. Он стал сам строить вокруг себя стены, бороться за границы с колючей проволокой, истово воевать за свою нелюбимую работу. Да, теперь у него есть деньги — и нет ни капли фантазии, чтобы эти деньги потратить. Культ потребления, культ вещизма, да и в целом, культ коллекционирования бумажек с президентами связан с тем, что «глубинники», они же обыватели, не в состоянии использовать свалившийся им на голову ресурс. Дело не в пресловутом «капитализме», очередной универсальной «объяснялке» всех бед, который втаптывает индивидуальность человека в грязь, а в изначальном отсутствии этой самой индивидуальности, в полном непонимании самой идеи человеческого достоинства.

Людям в массе своей оказалась не нужна свобода.

Собственно говоря, таков и так называемый Narrator, репродуктор, передающий кашеобразный поток мыслей из глубин своей недоличности. У него нет имени, поскольку нет собственного лица, он весь состоит из реакции на внешние раздражители, и не является в полной мере личностью. Он хочет утешения, хочет испытать нормальные человеческие эмоции, выразить свою боль — но может только взять чужую, поэтому и бродит по кружкам, заимствуя настоящую, подлинную боль и горе у умирающих людей. Но он знает об идеалах свободы, его недоделанное и смазанное «Я» мечтает стать кем-то ведь потребность в реализации является для нас одной из базовых. И на фоне стрессов, осознания собственного ничтожества, на фоне страшной бессонницы и рождается подсознательное, «рукотворное» Я, в котором воплощаются все те черты, которых так не хватало нашему офисному планктону — эрудиция (об интеллекте он имеет очень отдалённое представление), дерзость, обаяние, наконец, смелость жить — всё, чего не хватает ему в собственном существовании. Итак, появляется воистину культовая фигура, Тайлер Дёрден, но её особенность в том, что это не личность как таковая, а проекция желания иметь личность.

Почему именно «бойцовские клубы»? Ради адреналина, драйва, пробуждения маскулинности? — боюсь, нас эти ответы не устроят. Это всё тот же внешний раздражитель, но куда более агрессивный. Человек добровольно идёт в бой не для того, чтобы победить или что-то доказать, его задача — испытать боль, выйти за границы привычной зоны комфорта. Бойцовский клуб — стремление содрать до костей плоть наносной жизни, и обнаружить в нём собственное Я... Позвольте? «Maybe self-destruction is the answer?».

«It's only after you've lost everything, that you're free to do anything». Под этими словами скрывается, в общем-то, очередная вариация на тему «благородного дикаря». На арене бойцовского клуба человек сдирает с себя наносы налипшей на его душонку культуры, и обнажает что-то, что кажется ему его подлинной личностью. Он знает об идеалах свободы, о ценности личности, он хочет иметь «самость», но что делать, если её — нет? Тогда человек переносит свой гнев на выстроенные им же стены, на цепи, которые он любовно смазывает изо дня в день. Отсюда иллюзия, что разбив общество, цивилизацию, которая его окружает, он обретёт свободу, то есть собственное Я.

Иллюзия? Безусловно.

Не нужна тебе свобода, друг Рассказчик — ты не знаешь, что с ней делать. И Тайлеру Дёрдену, этому обнажённому крику невылупившейся души, она не нужна тем паче, поскольку он живёт на острие Разгрома, созидать он не в состоянии, как и ты — собственно, он и есть ты.

Всё, что я написал, вряд ли осознавалось Палаником, когда он садился за печатную машинку, мне кажется, он просто выплеснул на бумагу смутные образы тревоги, которые жили в тогдашнем обществе. Цивилизация дала людям хотя бы относительную, пусть даже кривую и косую, но свободу — и люди так и не осознали, зачем она нужна. Вот и Паланик пишет свой роман скорее на интуиции, на общем коде своего времени — у него нет живой мысли, у него есть ощущение, есть чувство, он не до конца понимает, что излагает на бумаге... Ведь Рассказчик — это он сам, и его боль не до конца вылупившейся личности — это боль автора.

Короче говоря, это бунтарский роман, но бунт в нём является не «болезнью роста», не разрушением старых форм во имя новых, и не актом деконструкции замшелого и заскорузлого бытия, его рефлексией. Это бунт людей, не способных жить, и не способных творить, искренне считающих, что проблема не в них, а в бытии.

Третий роман великого и ужасного рассказывает об одном из последних выживших членов секты (тут передают привет Джиму Джонсу и трагедии в Гайане — этим меня книга и заинтересовала), который остается один в бесноватом «цивилизованном» мире и, ведомый своим чувством услужения, становится идеальной мишенью для беспощадной машины маркетинга и пиара.

Да, Паланик еще раз высмеивает то, на чем стоит светская культура, но в этот раз ему больше интересно копнуть глубже и задать неудобные вопросы, как в «Дневнике» и «Колыбельной», а не просто затроллить читателя, как в «Призраках» и «Проклятых». Уцелевший Тендер Бренсон — это живой артефакт, детская наивность во плоти, фаталист и пессимист, который слепо идет к цели, поставленной кем-то «свыше». Сатира затапливает страницы, стекая по буквам ядовитыми ручейками, а сумасшедшие (но вполне узнаваемые) ситуации, в которые попадает герой, плавно переходят в авторские эссе и обратно.

Это не лучшая работа Паланика, но достойный и крепкий образец его творчества, которое при всей чернушности и хулиганстве все равно замечательно благодаря тонким эмоциональным искоркам, пробивающимся через стену ехидных повторов и нагромождений фактов.

книга написана отвратно, читал, заставляя себя.

если бы не её популярность, открыл бы и тут же закрыл.

обращает на себя внимание не книга, а её восприятие читателями.

одни считают её обличительной (обличение понятия «беситься с жиру»),

другие считают её культовой и образцом для подражания.

с культом и образцом сразу всё ясно.

а вот обличительной её не назвал бы.

потому что нет реализма. гг и само явление автор защитил сумасшествием гг.

что с него взять? он же — псих, дурачок, не ведающий что творит его второе «я».

виновата система, она породила это явление — теперь извольте кушать. оно так само собой, естественно получилось.

и происходит смещение обличения с конкретного человека на общество потребления и систему западных ценностей.

мол, человек не виноват, вон их сколько по бойцовским клубам занимается — их всех общество породило, сделало из них дурачков.

то есть, потому что у гг сорвало крышу от скуки, виновато общество, а, значит, каждый из нас.

это какое-то кривое облечение, это искажение смыслов и действительности.

этому помогает богатый инструментарий: манипуляции сознанием читателя, демагогии, подмены понятий, — этого добра в этой небольшой книге — вагон.

ну, раз система виновата — надо идти против системы — приходим к культовости и образцу для подражания.

так что я воспринимаю книгу именно как культовую и образец для подражания.

приведу контрастный пример действительно обличающего произведения.

сериал Breaking Bad — это обличительная вещь.

обличает она прежде всего злого гения и на его фоне — очень отчётливо и рельефно общество и систему.

Чак Паланик.

Рождение звука.

(Pixies — Soothe My Soul)

Не знаю почему решил взяться за старину Паланика, почему решил дать ему уже третий шанс. Уж больно давно, более 10-ти лет, он меня не радовал совершенно ничем. Сплошные расстройства и какая-то поверхностная муть, которая не вызывала ничего кроме зевоты, или закатывания глаз от испанского стыда. Бросал читать его очеееень надолго, но пару лет назад попробовал всё же «Ссудный день». Такое себе вышло чтиво. Ниже средненького. Но то ли захотелось вновь почувствовать юношеского бунта против всего, то ли просто зацепился взглядом за обложку нового романа, не знаю, но всё же решился.

Итак, перед нами крайний роман легендарного и культового контркультурщика и довольного странного мужика Чака Паланика. Роман более чем скромненьких размеров.

Аннотация, как аннотация. Никакой особенной интриги и сверхзвуковых надежд.

Но книга то с первых страниц начинает цеплять. Рваный темп, перескакивания от одного героя к другому, классические приемы Паланика, которые когда-то рушили шаблоны, а сейчас кажутся такими уютными и ламповыми.

Рождение звука — роман компактный и скорее напоминает Удушье или Невидимок. Тут вам не насыпят горсть мировых революций с левитирующими афроамериканцами или перестройками в аду. У нас есть два главных героя, фриковатых, сумасшедших, отягощённых жизнью и находящихся на грани. Вокруг них и крутится повествование. В романе конечно присутствует мировая закулиса и массовые убийства, но они так, второстепенны, куда важнее переживания, мучения и бесконечно-скомканные судьбы главных героев – девушки-звуковика из Голливуда и охотника на педофилов.

Роман типичный для Паланика. В хорошем смысле. У нас тут и анонимные общества, и вещества, и раздирающие душу откровения вперемешку с анатомическими подробностями, жестокими убийствами, кровищей и всем тем, чего мы ждали от старины Чака.

Понравилась структура текста, где события романа перемешаны и порой идут не по порядку, что заставляет вчитываться, немного теряться, а потом БАЦ! Всё на своих местах!

Финал захватывает. Хочется поскорее узнать интригу, хоть она и не так глубоко спрятана. В тексте есть много интересных стилистических находок. Это мы тоже всегда любили у автора.

Однозначно лучший роман Паланика уж точно после времён Рэнта, а может даже встаёт в ряд с самыми маститыми вещами автора. Нет, он конечно не оригинален, в нём хватает самоповторов, присутствует небольшая вторичность, автор пару раз устами героя объясняет читателю завязку, но всё равно это глоток свежего воздуха, или виски под пледом!

У меня вернулась вера в Паланика. Давай, Чак, порадуй нас ещё парой-тройкой отличных книг!

Оценка: 8 из 10-ти

Люблю аудио-книги слушать в дороге и этот рассказ с кучей других залил на свой плеер. Я уже гулял в центре города, прослушал несколько рассказов и зашел перекусить в «Теремок», там плотно поел и пошел гулять дальше. На выходе из кафе включил плеер и подошла очередь «кишок». И тут меня впервые чуть не вырвало от услышанного, а я ведь знал кто такой Паланик и я люблю всякую жестянку и трэш. Но это было слишком, и пофиг реалистично происходящее или нет. Никогда не было такой реакции, ни до, ни после этого.

Хотя возможно виноват был полный желудок и эффект неожиданности, т.к. я не знал что этот рассказ «легендарен» и нездоров даже по меркам Паланика. Можно перепроверить, и наверняка спокойно прослушаю во второй раз, но в голове запомнился тот рвущийся наружу блин с мясом прямо на улице в центре города.

Так что я получил небольшую травму и у меня теперь блок на этот рассказ)

З.Ы. Но жесть в целом с годами я полюбил еще больше)

Очень печально, когда люди используют свои способности и возможности, чтобы написать такое. Тут не то, что хочется помыть глаза и стереть себе память. Первой реакцией было: «А он как умер? В смысле, автор. Лучше бы в таком же духе. Потому что я бы его просто пристрелил. И это было бы очень гуманно с моей стороны». Ну и примерно такое же отношение к людям, которые восхищаются таким «творчеством».

В принципе, сатира этого небольшого рассказа Паланика очень злободневна. Те клише и рамки, что очень долго строились в современном обществе, в современных (особенно западных) реалиях внезапно разбиваются о некую новую форму построения социума, и собственно, капиталистический подход к культурному и социальному всегда встречает отклик у бунтующей молодежи. Так, главный герой «Холодного обзвона» от отчаяния неприятия его повседневной работы клиентами, идет на крайние меры, что в итоге приводит его к внезапно

Но Паланик и здесь остался при своем, сделав финал столь же ироничным, сколько и высмеивающим как клише, так и антиклише. Рассказ неплохой.

Занимательный сюжет, но манера изложения — не в моем вкусе, «рваный» текст, перескакивания, и особенно раздражает «она говорит» перед каждой строчкой, по 50 раз на странице. Хотя, возможно, автором так и задумано — чтобы раздражало, книга-то в числе прочего — и о словесном мусоре. В переводе мешают неподходящие слова-«советизмы»: какой «собес», какой «кооперативный дом», какие «санатории»? Речь все-таки о современной Америке. Но в целом приемлемо, вполне можно читать.

Глядя на многочисленные переиздания работ Чака Паланика, заполонившие книжные магазины, я решил, что было бы не лишне попробовать приобщиться к творчеству этого писателя. Тем более, что на русском языке вышли все его произведения крупной формы.

И хотя некоторые романы Паланика были номинированы на «Премию Брэма Стокера», мой выбор пал на книгу, обделенную вниманием «Ассоциации авторов романов ужасов», а именно на «Уцелевшего».

Это произошло по двум причинам. Во-первых, меня заинтриговал синопсис книги, поскольку мне нравятся сюжеты, в центре которых находятся тоталитарные секты. А во-вторых, оценка произведения на ФантЛабе оказалась довольно высокой, что давало надежду на как минимум адекватный текст, который не захочется бросить сразу же после вступления.

И прежде чем я коснусь своих впечатлений от романа, кратко расскажу о чем он. «Уцелевший» — это история жизни человека по имени Тендер Бренсон, который рос и воспитывался среди последователей Церкви Истинной Веры, обосновавшейся в сельской местности штата Небраска. По достижении восемнадцатилетнего возраста он, как и многие другие «зомбированные» юноши и девушки, отправился в качестве миссионера труда в «большой мир», дабы прислуживать в доме богатой семейной пары и часть заработанных денег перечислять на нужды Церкви.

После одного неприятного инцидента (во избежание спойлера не буду говорить какого), старейшины секты решают, что настал момент всем верующим вознестись на небеса (иными словами, покончить с собой). Что, собственно, они и делают. А вслед за ними и миссионеры труда, разбросанные по всей Америке. Постепенно из адептов Истинной Веры в живых остается только наш герой, после чего к делу подключаются эффективные менеджеры, превращающие Тендера в своего рода религиозного гуру. Однако за быстрым взлетом на вершину всеобщего обожания Бренсона будет ждать не менее стремительное падение. И как раз о нюансах последнего нам поведает «Уцелевший».

Что же хорошего можно сказать о творении Паланика? Да по сути не очень много. Мне понравилась идея произведения и отдельные сцены, весьма оригинальным способом показывающие безумие протагониста (о том, что у него не все в порядке с головой, я думаю, вы уже и сами догадались). Но все прочее лично меня не тронуло. Если брать конкретнее, то из минусов я бы выделил:

1) Язык книги. Понимаю, что это такая авторская фишка Чака — часто повторять одни и те же мысли и щедро сдабривать предложения синонимами (словно у него под рукой оказался их словарь и он посчитал, что добро не должно пропадать впустую). Но у меня такой стиль повествования вызвал лишь недоумение, граничащее с раздражением.

2) Постоянное перескакивание с одного на другое. Когда подобное происходит изредка, то этот художественный прием еще можно простить. Но когда встречаешь его в каждой главе — это уже перебор. Все-таки я хочу читать связный текст, а не какую-то кашу из рассуждений и событий.

3) Жанровая неопределенность. Честно, я так и не понял, к чему относится «Уцелевший». То ли это реалистичное произведение, стремящееся затронуть серьезные проблемы современного общества; то ли фантастика, где возможно практически все что угодно; то ли памфлет о нашем больном мире. Да-да-да, Паланик — контркультурная звезда, настоящий мастер своего дела и т.д. и т.п. Но, блин... Неужели нельзя было заранее решить, что конкретно ты пишешь? Просто чтобы было ясно с каких позиций оценивать твой труд. А то выходит, что перед тобой не роман, а какая-то муть: для обычной прозы — слишком странная, для полета фантазии — слишком приземленная, а для сатиры — слишком пресная и предсказуемая.

Пока не знаю, буду ли я читать другие работы Чака, но точно уверен, что если такое и случится, то еще очень не скоро.

Ну, тем кто знаком с Палаником — обязательно к прочтению, также экранизация на высшем уровне сделана. Одна из любимых книг

Почему рождение, а не изобретение, как в оригинале? Думали, что продаваться хуже будет? Паланик?

Как-то я совсем пропустил выход этого романа на русском. Февраль был, всем было не до этого. К счастью, случайно наткнулся на отзыв на лл.

Надо сказать, крупную форму Паланика я прочёл всю, кроме «Призраков». У меня так бывает, оставляю один роман автора, чью библиографию прочел целиком, «на потом». Да и некоторые моменты в аннотации «Призраков» меня всё еще смущают.

Паланик-бинго: медпрепараты, секс, эпатаж, частый рефрен определённой темы, группы поддержки.

Нам сдают две карты персонажей:

Фостер — отец, много лет назад потерявший дочь и одержимый попытками вывести на чистую воду педофильское подполье. Ходит в группы поддержки, везде видит педофилов, плачется в жилетку своему куратору Роббу.

Митци, голливудская звукорежиссерка-шумовик и маньячила, живет в элитном кондоминиуме, ведет беспорядочную половую, жрёт «ативан» с «амбиеном» и «ксанаксом», подумывает о самоубийстве.

Линии персонажей иногда разбиваются главками из вымышленной книги вымышленной кинозвезды, которая позже станет одним из действующих лиц романа.

Паланик ранее был не особо замечен в рефлексии по поводу актуальных событий. Хотя, если задуматься, многие его романы отражают достаточно злободневные вещи. «Уцелевший» — больная для Америки тема деструктивных сект; «Ссудный день» — по большому счету, рефлексия по поводу арабской весны; «До самых кончиков» — стёб над «50 оттенками серого» и производителями аддиктивных гаджетов.

«Рождение звука» эксплуатирует модную, во времена Трампа и написания романа, теорию заговора в разветвлённом педоподполье.

При чтении линии звукорежиссерши постоянно вспоминал старый триллер «Прокол» с Траволтой, а линия Фостера к концу зачем-то попыталась превратиться в «Шоу Трумана».

Автор тонкий драматург и у него просто не может быть лишних персонажей в произведении.

Паланик в прекрасной форме! Новинка похожа одновременно на все его лучшие романы разом, и это комплимент. Тут нет несколько инородного для Чака стёба в духе дилогии «Проклятые», «До самых кончиков» или «Ссудного дня». «Рождение звука» напоминает «Невидимок», «Бойцовский клуб» и «Кто всё расскажет». Жёсткий закрученный триллер о двух сломанных людях, оказавшихся связанных трагедией в прошлом. О пропаже детей и аудиоснаффе. О беспринципности Голливуда. В благословенной амнезии.

Скучал по Чаку! Он молодец!

10(ПОТРЯСАЮЩЕ)

Автор не пытался кого-то поразить или оскорбить. Он просто написал о любви. Да, со своими узнаваемыми и раздражающими приемами. Да, меня они коробят и отталкивают. Но претензии к автору, что такие рассказы он может писать на одной коленке, удивляют меньше, чем рассказ. А рассказ удивляет не авторским стилем, который узнаваем даже мне, почти его не знающей. Удивляет тем, как много в этом маленьком рассказе.

Это произведение включил в сборник «О любви и ее последствиях» Михаил Прокопов.

И я сначала засомневалась в соответствии рассказа идее сборника. Прослушала второй раз, третий.

Нет, все правильно, все верно. Все, можно сказать, прекрасно. И любовь есть, и последствия. И жизнь. Из того, что читала у автора, это произведение — одно из лучших.

Паланик в очередной раз дал понять, что во многом его романы надо читать «ко времени». Ознакомившись с «Рэнтом» в те далекие годы, когда читать подобную литературу было уделом «избранных», отделивших себя от масс оранжевыми обложками контркультурной «Альтернативы» и «кинофильмами не для всех», я, честно сказать, не впечатлился, возможно потому, что был молод, и повествование «Рэнта» было неспешным. Теперь, когда паланик выходит уже не в одной серии с новым оформлением, для нового поколения, смиряешься, и перечитываешь снова, осмысляя и таинственно улыбаясь.

«Рэнт» — это та самая книга, которая нужна поклонникам «Бойцовского клуба», если бы они хотели прочитать его «лайтовую» версию. Это рассказ о человеке, который изменил мир, в принципе, меняя лишь себя. Структура романа — это его клиповость, этакий мокьюментари-фильм с мнением различных персонажей об одних и тех же событиях. Но именно из этого и выходит та самая кульминация, которая так не понравилась в свое время никому. Когда все ждали триумфа этакого нового «тайлера дердена», а получили нечто другое. Но никто ничего подобного и не обещал.

В целом, прочитать подобное стоит тем, кто уж очень зациклен на тематике коронавируса. В этом ключе — роман актуален как никогда. Но зато — это и великолепный образец антиутопии и социальной фантастики. Почему? Прочитайте сами)

Говоря о «Ссудном дне», нужно учитывать этот новый стиль Паланика — даже не самоирония, как это было в продолжениях «Бойцовского клуба», а, скорее — постирония. В этом романе автор всласть поиронизировал над антиутопиями, конспирологическими догмами и, возможно, наивными консервативными мечтами. Что, если внезапно сделать так. что все, что тебя раздражает в один прекрасный день сегрегируется настолько, что и раздражатьсь в принципе будет не от чего. извечная полемика псевдоконсерваторов о том, что если бы всех неугодных в одном сегменте повыгнать «и вот тогда заживем» здесь доводится до абсурда, и через призму юмора и нарочитой похабщины выворачивается наизнанку специально, чтобы понимающий читатель снова увидел некоторую изюминку. А здесь Паланик приоткрывает новые скрытые смыслы «Бойцовского клуба», показывает нам обратную сторону классических произведений Стейнбека и Айн Рэнд, в конечном счете, позволяя увидеть, насколько может заблуждаться иной раз как обычный пролетарий, мечтающий обогатиться в одночасье, или же капиталист, думающий. что его богатства не лопнут как воздушный шар при определенных обстоятельствах. Что неодинаковость зачастую вызывает ошибочные мнения и стереотипы, в которых насмешка над непохожестью или отличием часто скрывает собственные комплексы и психотравмы. Ну, и конечно о том, что любой сколько-нибудь понимающий в политтехнологиях человек вполен может внезапно стать новым Мессией.

Книга не о порно. Когда издатель помещает немногословную аннотацию на книгу, он всенепременно должен заинтриговать читателя, ну по крайней мере запутать его настолько, что захотев эротический вариант «Бойцовского клуба», он в итоге получит хитросплетенный сюжет с кучей параллельных историй, порно-мелодраму, приправленную религиозным и философским смывслом ,а также кучу разных интересных фактов, которые никогда не пригодятся тебе в жизни. В то время, когда Праланик выходил в легендарной «клокворк оранж» серии «Альтернатива», многие покупали его книги на автомате, ну как же — БК ведь. но, после прочтения других романов, обычно либо становились фанатами писателя навечно, либо выставляли эти книжки на продажу и забывали навсегда.

Сам роман очень интересно выстроен, словно показывая неуютное место ожидания 600 человек, желающих прославиться самым простым образом объемно, от лица сразу нескольких ключевых фигур. Ты читаешь пазл, собирая по крупицам историю легендарной порно-звезды, парарллельно понимая, что простое и незамысловатое кино для одиноких мистеров вполне могло бы быть произведением искусства, если к его сценарию подходить со всей серьезностью. А вообще, Чак Паланик написал очередную книгу об одиночестве, как водится, пряча сакральный смысл за показной пошлостью, которой будут упиваться многие, и лишь единицы найдут то искреннее, что хотел сказать и показать сам автор.

На самом деле «Удушье» — роман об одиночестве. Испытывая чувство бесконечного айнзамкайта, человек может идти куда угодно, делать что угодно и заполнять пустоты в своем внутреннем эго посредством различных клише. Даже имея определенное социальное положение, семью и набор стандартных человеческих радостей, человек все равно одинок. В этом романе очень много метафор, сравнений, полезных бесполезных фактов, умело скрывающих суть. Главный герой — символ, накрепко связывающий множество незначительных деталей. В этом произведении Чак паланик захотел показать нам некоторую беспристрастную историю сверхчеловека. Для религиозного зрелого гражданина им будет Иисус, а для сопливого юнца — какой-нибудь заштатный Супермен. Итог один — человеку нужна поддержка и способность спастись от своего одиночества засчет чего-то очень важного. И так связывется воедино прошлое и настоящее. Будущее же предопределено, но все также туманно. Сколько людей счастдиво ощущтить себя хоть на миг супергероем. спася кому-то жизнь. Виктор, главный герой романа, утверждает, что много — и показывает это собственным примером, поставив производство таких спасителей на поток. Сам же он задается справедливым вопросом, а мог ли Спаситель-Иисус делать свои чудеса не с первого раза, могло ли у него не получаться. Так он успокаивает себя, пока развязка не приведет его в финале к определенному катарсису. Здесь прошлое забытых стариков — это лишь яркие обрывки пусть даже и не самых приятных воспоминаний, а самая умная на свете девушка становится вдруг всего-лишь образом, скрывающим ту слабость ,которую не признавал в себе ты сам. Стоит задуматься.

Собственно, этот сборник Чака Паланика все более отдаляет неискушенного читателя от «Бойцовского клуба», претворяя в маленьких, подобных червям, рассказах мысли, витавшие в «Снаффе» или «Удушье». Ну, а что бы хотел увидеть в этой книге невольный листатель — Питера Пэна? думаю, если бы он и был. то в неком новом амплуа. Однако, если сравнивать эту компиляцию с ранним творчеством писателя. то можно увидеть множество современных трендов, высмеиваемых Палаником, не менее искусно, чем это делал в «Американском психопате» Элис. Псевдоравенство, ущемление роли мужчин, гендерные выкрутасы, или же наоборот чрезмерная маскулинность консерваторов, свобода через самобичевание или же просто тихий рассказ о том как умер старик-шутник? Мне кажется — это идеальное чтиво перед сном, по одному рассказу, чтобы вырубиться и понять, что не все так и плохо в собственной жизни. А кто-то просто увидит в мелковатом шрифте тщательно описанные акты дефекации. Все, как всегда.

Книги в жанре контркультуры довольно нечасто попадают в мои списки на прочтение. Из всего Паланика я и читал только «Бойцовский клуб» и «Ссудный день». Однако основная идея колыбельной показалась мне интересной, и я приступил к чтению.

Завязкой роману служит разбор такого сложного и трагичного медицинского термина, как СВДС – синдром внезапной детской смерти. Это абсолютно внезапная остановка дыхания у внешне здорового ребёнка в возрасте до года. Чаще всего врачи не могут установить причину даже при вскрытии. Звучит жутко? Обычно больше всего и пугает что-то реальное и близкое.

Главный герой, репортёр Карл Стрейтор, занимается исследованием СВДС, беря интервью у пострадавших родителей. В какой-то момент он осознаёт, что выделил некую систему. Всем умершим детям перед смертью родители читали одну и ту же колыбельную из детской книжки. Как оказалось, это древняя песня, названная баюльной. Её пели нежеланным детям в голодные времена и смертельно раненым войнам. В рамках бредового эксперимента Карл читает этот стишок своему боссу, а следующим утром тот не выходит на работу. Таким образом, в руках главного героя оказывается книга, которой можно убивать. И книг таких 500 штук, разбросанных по всей Америке. Выясняется, что об этой дивной книге знает не только главный герой. Собрав некое подобие команды, Карл отправляется в путешествие по Америке с целью уничтожения оставшихся книг.

В романе чётко прослеживаются танатологические мотивы. У наших героев весьма трагическая судьба. Когда-то давно их постигло одно и то же несчастье – они убили свою семью баюльной песней. Не смотря на обилие мистики, перед нами всё тот же Паланик, и поэтому контркультуры будет в избытке. Мы снова и снова будем сталкиваться с излюбленными темами Паланика, поднятыми ещё в «Бойцовском клубе».

Герои здесь очень колоритны и разнообразны, со своими историями и мотивацией. Благодаря им получается очень тонко обыграть все те острые темы. Карл Стрейтор – замкнутый мизантроп, корящий себя за смерть родных и размышляющий на тему власти над смертью, которая так внезапно свалилась на него. Элен Гувер Бойль – риэлтор, скупающая и раз за разом продающая дома с привидениями. Она, как и Карл, потеряла родных из-за баюльной песни. Мона – секретарша Элен, помешанная на мистицизме. Устрица – поехавший хиппи со странной системой координат. И это лишь ключевые персонажи, второстепенные не менее интересны. Их объединяет одно – положительными и приятными их назвать трудно. Через своих героев Паланик обнажает проблемы современного общества и высыпает на читателей массу контркультурной философии. Автор снова и снова заставляет задуматься как о вечном, так и о простом бытовом. Читать роман, нужно вдумчиво, а не как лёгкое чтиво. В «Колыбельной» много чего намешано, от философии до натурализма, от максимально приземлённых вещей до магического реализма.

Роман написан в типичном для Паланика стиле. Подача очень яркая и динамичная. Постоянные повторы фраз, которые крепко въедаются в мозг – это своего рода крючки, которыми Паланик цепляет внимание читателя. Например, синий галстук главного героя, на который окружающие постоянно обращают внимание. Все эти приёмы создают уникальный стиль, задают особый темпоритм.

О чём точно нужно знать перед прочтением, так это о жёстком реализме: грязи и жести тут предостаточно. Поэтому особо впечатлительным лучше пройти мимо.

Итог: «Колыбельная» – весьма необычный роман. Как будто мистицизм Кинга совместили с аниме «Тетрадь смерти» и щедро приправили контркультурной философией. Роман, однозначно, не для всех. Хотя, откровенно говоря, мне подобное смешение стилей пришлось по душе. Особенно интересными показались размышления человека, обладающего практически безграничной властью над смертью.

Порой даже самые наркоманские фантазии бывает интересно читать, но это не такая книга. Лютый бред который даже в руки брать неприятно, не то что пытаться осмыслить. В основном потому что написан на отвяжись и полностью соответствует названию «что-нибудь» Впрочем оценки этого сочинения говорят за себя похоже мало кого оно «привело в восторг». Да и шокировать тут особо нечем. Скуку оно вызывает и некоторую брезгливость. Ну звоночки были еще в бойцовском клубе при описании пукающих в суп официантов и прочих таких «борцов с системой», но здесь нет харизматичного (хоть и чокнутого) героя, а лишь его испражнения.

Начала читать, потому что встретила резко отрицательные отзывы. Удивилась, потому что считаю Бойцовский клуб классикой. Стало интересно, что же тут такого. Да, читала по паре страниц за раз, больше «переварить» не могла. Много физиологии. И сначала я думала, что герои, все эти психи — это бедные американцы, которых так «испортила» их американская мечта. Готовые на все ради неё. А потом подумала, что мы все такие. С мазохистским удовольствием ковыряем свои раны, ждём сочувствия, но сами никого не жалеем. Наслаждаемся болью, потому что считаем, что она придает ценность нашей жизни. И все мы скажем, ой нет, мы не такие, совсем не такие. Мы то хорошие. Не врем, не мастурбируем, не жрём других.

По времени у меня совпал просмотр Игры в кальмара, и чтение книги. Так вот сериал показался почти детским и лёгким на фоне книги.

Оценку снизила, потому что некоторые сюжетные линии показались незаконченными, повисшим в воздухе.

Предпоследний из непрочитанных романов Чака.

Стареющая кинозвезда, её наперсница, молодой альфонс.

В качестве традиционных паланиковских рефренов — обычный паланиковский же перечень «колёс» и имена звёзд Золотого века Голливуда.

Хотите стать спецом по истории американского кинематографа? Читайте статью в вики о каждом упомянутом актёре/актрисе. А их там, без преувеличения, многие сотни. Более безудержного неймдроппинга я ещё не встречал. На днях, кстати, прочитал, что постоянное упоминание авторитетов может говорить о каких-то психологических проблемах. Вот только забыл, о каких.

Это один из самых коротких романов Паланика. За лесом имён, горами исторических анекдотов и россыпями афоризмов знаменитостей практически не видно сюжета.

Повествование подано в виде киносценария, с актами и сценами, но интереса это не добавляет.

Вообще, на тему стареющей дивы давным-давно сняли гениальный «Бульвар Сансет». Выбирая между одним из лучших фильмов Уайлдера и одним из самых слабых романов Паланика, рекомендую выбрать фильм.

Как и на любом скучном романе, скорость чтения понижается, организм постоянно находит какие-то причины отвлечься. В итоге, несмотря на небольшой объём, читал несколько дней.

Заметно, что Паланик пытается нас где-то рассмешить (мюзикл по мотивам Перл-Харбора), где-то эпатировать (нарочито выписанные сцены секса), но как-то это всё без огонька.

Концовка тоже ожидаемая.

Скучно, девочки.

Ну, надеюсь, «Призраки» не разочаруют. Хоть наличествующие, по отзывам, в «Призраках» сцены и заставили меня перенести его прочтение в самый конец списка.

4(ТАК СЕБЕ)

Оценка этой книги могла бы быть ещё выше, если бы Паланик опять бы не подпортил впечатление своей «чернухой ради чернухи». Сама идея через мрачный мистический/фэнтезийный сюжет порассуждать о самых разных социальных и моральных проблемах/дилеммах — шикарна. Но есть (как минимум!) два абсолютно неправдоподобных, лживых эпизода, которые написаны лишь для того, чтобы читатель лишний раз подумал «ФУ!».

Спрячу их под спойлер:

Читать эту книгу всё равно, что собирать пазл на 1000 деталек. Китайского производства. Когда не знаешь точно ли все детальки сойдутся, достаточно ли их вообще в коробке или там наоборот — есть лишние. Но всё равно интересно.

Без спойлеров сложно рассказывать о плюсах и минусах книги. Но я постараюсь.

Из плюсов: большое количество неожиданных поворотов сюжета. Все основные персонажи книги не те, кем кажутся. Про каждого мы узнаем много такого, чего никак не ожидаешь. Захватывающее действие, для которого выбранный Палаником подход с постоянным перескакиванием во времени действия идеально подошёл.

Из минусов: классическая для Чака «чернуха ради чернухи». Да, некоторые жёские и/или отвратные подробности нужны, чтобы лучше раскрыть трагедию или характер героини (или других персонажей). Но некоторые написаны только для того, чтобы шокировать читателя. И тогда или не несут в себе никакой информации для развития сюжета или раскрытия героев или же выглядят вообще не правдоподобно.

В целом же — очень «паланиковская» книга — герои-маргиналы, со своими страданиями, причудами, вывихами. Всё это приправлено различными чернушными подробностями.

В целом — неплохо.

Как будто читаешь сотни страниц описаний с Алиэкспресс:

«Для протокола: приемный отец — крупный одышливый корова, рот гнусная вонь источай, труп мясо диета, примесь виагра вонь-волна, да рука тяни, что рукопожатие ухвати данный боевик. Агент моя кисть коэффициент сжатия анализируй, соотношение кость-сало оцени. Вывод — приемный отец 31,2 % жира обладай.»

Поначалу чуть не забросил, потом привык мысленно переводить на нормальный русский.

13-летние засланцы из усреднённой тоталитарной страны (не зря среди имен малолетних агентов встречаются как корейские и китайские, так и русские), на полгода отправлены жить в оплот демократии Америку.

Паланик с одинаковым энтузиазмом живописует как ужасы военизированной диктатуры, так и гримасы современного США.

Действие, как в ситкоме, происходит всего в полудюжине локаций, хорошо знакомых всем по телефильмам об американском пригороде: дом, школьные спортзал и аудитории, торговые ряды Уолмарта, церковь. Каждое из этих мест не по разу становится сценой гомерически смешных, предельно дурновкусных, часто кровавых, но по своему драматичных и даже трагичных событий.

Из романа в роман Паланик проносит свою странную фиксацию на одной вещи (нет, речь не про гомосексуализм) — подсыпание, подмешивание одними персонажами другим различных медпрепаратов: от снотворного до женских гормонов. Что это? Ещё одна пасхалка, как его любимый «рефрен»? В «Пигмее» рефреном, кстати, служат цитаты одиозных политиков; Че Гевара, Гитлер, Ленин, Троцкий, Сталин, Муссолини, Мао Цзедун. В основном вымышленные, как мне кажется, цитаты звучат в каждой главе, и обязательно два раза.

Странно было бы от книги-эксперимента ожидать ещё и навороченного сюжета, но он в «Пигмее» есть! Пусть и не такой закрученный, как в «Невидимках» или «Бойцовском клубе», но есть.

«Пигмей» со своей исковерканной грамматикой уверенно встаёт в один ряд с такими талантливыми надругательствами над правописанием, как «Цветы для Элджернона» Киза и романы Бэнкса «Мост» и «Безатказнае арудие», а также огромным списком других книг с альтернативной орфографией.

9(ОТЛИЧНО)

Bonus: не претендующий на полноту список произведений с исковерканным текстом, который по моей просьбе составили уважаемые лаборанты:

«Луна — суровая госпожа» Хайнлайн

«Урот» Шимун Врочек

«Моя не понимать» Костинов

«Хрустальные сферы» Дэвид Брин

«Я, хобо: времена смерти» Жарковский

«Заводной апельсин» Бёрджесс

«Ты вейнулся Снеогг, я знаала...» Хуберат

«И грянул гром» Брэдбери

«Поминки по Финнегану» и «Улисс» Джойса

«Экстелопедия Вестранда в 44 магнитомах» Лем

«Норма» Сорокин

«Кровь электрическая» Маккарти

«Шлем ужаса» Пелевин

Книга преподносит несколько важных идей, которые имеют значение не просто для какого-то отдельного человека, а для человеческой природы в целом. Например, где находится та грань, за которой человек действительно обретает свободу; или суждения о том, что делает человека по-настоящему живым и насколько важно почувствовать себя живым; а одна из наиболее необычных идей сводится к тому, что человеку не следует пытаться достичь совершенства и развиваться, а следует всего лишь позволить себя изувечить и разрушить как внешне, так и внутренне, и лишь только тогда человек сможет постичь истинный смысл своего существования. Вся философская суть книги преподносится через призму нестандартного жизненного опыта (через который проходит главный герой) и радикализма, доводящего до преступности и насилия.

По итогу чтения можно сделать некоторые выводы касательно своего отношения к миру и самому себе. Лично я понял, что потребительское общество, мир гламурной рекламы и красивых глянцевых обложек извращают человеческий разум, ведь он должен служить решению тех задач, которые могут сделать жизнь проще и комфортнее на деле, а не в мыслях и абстракциях собственных фантазий.

Если в двух словах, то книга приблизительно об этом.

Большинство людей непременно сравнивают книгу и фильм Дэвида Финчера. На мой взгляд фильм лучше с нескольких сторон: он сильнее затягивает внимание, весёлый, смешной и чуть лучше передаёт суть того, что происходит в сюжете во время переломного момента, когда всё переворачивается с ног на голову (те, кто смотрел, знают что я имею ввиду). Книга оказалась лучше фильма в двух вещах. Первое — смысл идеи, которую следует донести до аудитории. Его Паланик сумел передать намного лучше за счёт того, что происходящее подробно описывается (в фильме сделать это немного проблемно). Второе — финал. В книге он намного лучше, чем в фильме.

Пару баллов я снял во многом из-за того, что эпизодами смысл того, к чему клонят персонажи, слишком затянут и мутноват, поскольку всё могло быть намного проще.

Ну вот как так? Буквально первая страница романа:

«Тут еще эта эпидемия, ну его! В аэропорту теперь после металлоискателя температурный контроль, как во время атипичной пневмонии. Правительство говорит, многие и понятия не имеют, что заражены. Можешь себя прекрасно чувствовать, но если датчик пикнет, мол, температура повышена, загремишь в карантин. А если пожизненно? Без суда, без всего.»

Потрясающе своевременно!

А дальше про торговлю автомобилями! Тоже в самый нерв! Но это уже личное.

Синхронистичность, она же «совпадения», в полный рост!

Мне осталось прочитать четыре романа из четырнадцати, написанных Чаком. И все из середины его библиографии. От «Призраков» до «Кто всё расскажет». И вот на «Призраках» я споткнулся, ещё не начав их читать. Книга много толще, чем это обычно бывает у Паланика; состоит из новелл, как я не люблю; и эксплуатирует крайне неприятные темы, включая каннибализм. Долго решался, но всё-таки решил скипнуть «Призраков» и перейти к «Рэнту».

«Рэнт» всего триста с небольшим страниц и напрямую относится к фантастике!

Как пишет сам автор: «Книга написана в жанре устной биографии, то есть состоит из рассказов самых разных свидетелей. Когда многие люди говорят об одном и том же, они неизбежно противоречат друг другу.»

Городок Миддлтон, одноэтажная Америка. Макондо Паланика. Все жители с прибабахом, но Рэнт самый странный. Неглупый пацан с идеальным нюхом и мазохистским желанием быть покусанным разным зверьём. Чем-то похож на Том Сойера, живущего в конце двадцатого века: то меняет золото из найденного клада на молочные зубы, вызывая в городке инфляцию; то подсовывает детишкам в «Доме Ужасов» на Хэлоуин настоящие, а не имитированные сердца, глаза и мозги животных; то подбивает одноклассников на эрекционный демарш, чем ставит в тупик весь педсостав школы. Вместо Бэкки Тэтчер у Рэнта почти всё женское население городка.

В романе тот уровень паланиковской «грязи», что я могу терпеть: сопли, вырванные зубы целыми бидонами, прокладки и презервативы, детальные описания автокатастроф, подростковая эрекция и определение меню и событий в жизни партнёрши по вкусу её выделений. К счастью, Паланик в «Рэнте» нечасто притворяется справочником по болезням (из-за детального описания разных хворей я даже забросил его «Удушье») и не скатывается в сплаттер-порно.

Начиная со второй трети в повествовании внезапно появляются нейротранскрипты — запись переживаний других людей, аналог фильмов во вселенной «Рэнта». Как и в реальности, кто-то любит ванильные, бессмысленные фильмы/транскрипты, а кому-то подавай сложный артхаусный продукт: переживания глупенькой девочки на Хэлоуине, пережитые под кислотой и записанные. Затем на эти дорожки накладывается синдром Дауна, алкогольная фетопатия и переживания собаки. «Отличный продукт... который стоит своих денег». Экстремалы ценят последние переживания гибнущих людей... Начитаешь понимать, что реальность романа альтернативна нашей. Неожиданно.

Поигравшись с нейротранскрипторами, Паланик полтома рассказывает нам об игре городских низов — автосалки.

Между делом доводит до сведения, что жизнь в городе разделена на День и Ночь, и что Дневные и Ночные никак не пересекаются. Элои и морлоки: Начало.

А ещё в обществе прогрессирует эпидемия бешенства.

Когда уже устаёшь гадать, к чему бы всё это, начинаются рассказы о путешествиях во времени, парадоксе дедушки, правке временной линии, просветлении и обретении божественности.

Резюмируя: если бы не приверженность Паланика грязному, физиологичному реализму, мог бы получиться крутой конспирологический тайм-панк.

На деле же вышел оммаж «Машине времени» Уэллса, написанный заложником своей эпатажности.

»...один разносчик коронавируса, более известного как атипичная пневмнония, ранее страдал от заболевания почек, что позволило ему инкубировать и передать огромное количество вируса.»

«Если можно посадить под замок всех своих врагов, не обвиняя их в преступлениях и не вызывая адвоката, — это называется карантин. Врачи стали новыми судьями и присяжными. Болезнь — новым оружием массового уничтожения.»

За неожиданную эпидем-актуальность — плюс балл.

8(ОЧЕНЬ ХОРОШО)

Как бы внимательно вы ни читали эту книгу, вас ни на мгновение не покинет ощущение того, что вы что-то пропустили.

Чего меня только дернуло вновь обратить свой взор на творчество Паланика? Давно же решила, что стиль и тема явно на для меня, но все равно решила взять «Невидимки»...

Шаннон Макфарленд — бывшая топ-модель, карьера которой была вмиг перечеркнута выстрелом из пистолета, изуродовавшим ей пол-лица. Теперь она невидимка — человек, скрывающий свое лицо за вуалью. История, которая разорвана на лоскуты, приправлена наркоманией и скрывающая философский подтекст.

Мне не то чтобы не понравилось, а, как бы не банально звучало, скучно. Паланик пишет экспрессивно, дерзко, рушит все грани. Словно вызов бунтующего подростка. Я смотрю на это все и понимаю, — да, в этом что-то есть, но — тебе оно надо?

Не мое. Знаю, что многие любят и восхищаются творчеством автора, но, для меня, экстравагантно)

Давным-давно практически всем известная история — действительно сложно сейчас найти человека, который хотя бы одноимённый фильм не видел. Скучающий офисный работник, который не видит никакого смысла ни в себе самом, ни в работе, ни в жизни, стремительно едет крышей и почти неосознанно совершает революцию. Философские размышления о тлене и бессмысленности современного общества потребления — прилагаются.

В принципе, за четверть века с момента написания романа ничего толком не изменилось — не знаю, к счастью или к сожалению. Мне очень запомнилась фраза, мол, нашему поколению не выпало ни великой войны, ни великой депрессии, поэтому мы устроим их себе сами. Современники действительно не сознают, в каком тихом и спокойном мире они живут, тот же «ужасный 2020-ый» — фигня в сравнении с любым годом мировых войн и как минимум 99% всей человеческой истории. «Бойцовский клуб» я воспринял как попытку зажравшегося общества, в котором подавляющему большинству людей не угрожает никаких опасностей и триумфов-успехов, освежить само себя. Это попытка найти смысл существования, разогнать кровь в жилах разрушив существующий миропорядок, чтобы потом охотиться на диких зверей посреди бывших городов. Сразу и наивно, и безумно, и шизофренично, и очень романтично. Тайлеру бы ещё немного в теории прокачаться, а то как любой необразованный практик он действует хоть и гениально-удачно, но всё же очень слабо и наивно представляя последствия своих успехов и победы.

P.S. Да, ближе к концу книги осознал, что очень хотел бы почитать про Тайлера в дивном новом мире — он неплохо подошёл бы, чтобы хоть немного раскачать его скучное благополучие.

Что такое контркультура? Это просто некое культурное направление, противопоставлявшее себя текущей шизе. При этом контркультура, понятное дело, тоже будет редкостной шизой. Но не обязательно антикультурой, которая по определению есть хана и гибель. Просто берем текущую моду, доводим ее до абсурда, а потом фантазируем на тему того, какой другой абсурд будет противоположным. У Александра Силаева нашелся красивый контркультурный пример для такой штуки как «политкорректность»: «Эй, дилер, че есть сегодня?» — «Есть карта преступности с корреляцией по расовому составу, 15 таблиц, 7 графиков, цитаты диссидентов, берешь файл?». Такая вот запрещенка. Такие вот возникают мысли при чтении. Но это в общем. А в частности...

У Паланика получилась контркультура про мир кино и шоу-бизнеса — вполне себе противоположность реального мира. Там все не настоящее. Автор решил развить идею в смысле «а что если оно действительно на самом деле такое, каким его стараются изобразить». Не самое свежее, что написал Чак Паланик, но самое свежее, прочитанное мною. Первый том книги про Мэдисон Спенсер зашел нормально, поэтому решил прочесть второй. Лучше бы я этого не делал. Кроме снобизма и тошноты в книге нет ничего. Даже вменяемой концовки. Книга получилась довольно нудным мусором, который никак не хотел читаться. Но я его таки осилил. Все! Паланика я больше не читаю.

P.S. Все-таки одну цитату я оставлю себе на память.

– Бога нет. Души нет. После смерти не остается ничего, – наставлял отец, затем перешел на крик: – Монашки в этой дорогущей католической школе вообще хоть чему-нибудь тебя научили?

Все-таки человек есть мера всех вещей. Даже трансцендентных. Иначе как объяснить, что ад получился так похож на этот мир? Да, за века и даже тысячелетия там собралось довольно много всяких экзотических персонажей, но как показала практика, договорится можно вообще со всеми: и с чертями, и с древними чудовищами. В конце концов шоколадки любят все. В этом смысле главная героиня — просто один из таких экзотических персонажей. Она нескучная. Ну не в рай же ей после смерти? А так она толстая, безгрудая, близорукая покойница, но не дебилка. Последнее важно. Это вам еще многократно повторят. Я бы даже сказал, что для 13 лет она весьма и весьма продвинутый ребенок. И это неплохая авторская находка. Повествование от имени продвинутой 13-летней девочки имеет одно неоспоримое достоинство: это довольно искренний и честный рассказчик.

Адский быт получился донельзя похож на быт этого мира. Тут работа и дом. Там адский офис и клетка. От первого отдыхаешь во втором, а от второго — в первом. На земной работе человек чувствует себя отчужденным от результатов труда (привет Марксу), а на адской это чувство становится суперочевидным. Да и работенка соответствует. Воистину после такого времяпровождения с удовольствием отправишься отдыхать в клетку. Так начинаешь постигать адскую географию. Кроме офиса и клетки можно попутешествовать и по другим местам. Есть конечно риск, что тебе откусят голову, но кого в аду беспокоят такие мелочи.

Чем занимаются люди в аду? Если обобщить, то они там пытаются разобраться в себе. Спешить уже некуда. Наконец-то появилось время подумать о себе. «Жизнь коротка. Смерть бесконечна». Эпиграф довольно точно передает общую атмосферу книги. А вообще ад получился довольно нескучным местом. Сюда попадают вовсе не грешники. Грешники в той модели, которую построил автор, буквально все. В ад Паланика попадают все минимально незаурядные люди. Причем формально за вещи, которые и грехами то не являются. Главное, чтобы тебе было что додумать о себе. «Самосовершенствование — это мастурбация». Лично мне запомнилась эта фраза из «Бойцовского клуба». Эту же мысль можно найти и в «Проклятых».

Книга получилась до того похожей на «SNUFF», что я просто скопирую мой предыдущий вердикт: замечательная вещь, которую не буду рекомендовать читать никому. Год написания «Проклятых» — 2011. Год написания «Снафа» — 2008. А еще тут есть от «Бойцовского клуба» — 1996 год. В своем личном рейтинге поставлю я «Проклятых» второе место. Все-таки он будет получше «Снафа» хотя и очень похоже.

Ох Паланик..

Вульгаризованный язык повествования делает рассказ из простенькой истории в ту же простенькую историю, только с искаженным описанием.

Чего мы ждём от рассказа с названием «Каннибал», уж точно не того что нам преподнес маэстро.

Очередной эксперимент Паланика, сродни тому где звери поданы как люди, или парня с акатафазией.

Может быть после знакомства с другими различными «нестандартными» произведениями автора, этот, не кажется чем то стоящим.

Все эти факторы не делают рассказ лучше или хуже, они просто есть, как и все прочитанные и восприняты строки не изменят ваши ощущения.

Прочел, воспринял, забыл.

Проблематика многих проблем поднята в книге:

- притянутых за уши ценностей, которые тебе не нужны

- гнилого информационного поля/массмедиа

- качество правовой системы

- взаимоотношения личностей и своевременность принятия того или иного решения

НЕДОСТАТКИ: мерзкая некрофилия и обложка (вообще не подходит для сюжета)

ДОСТОИНСТВА: список поднятых вопросов, дающих почву для размышления.

прочла за пару часов, на 60% думала, что перо Паланика не для меня и в голове — переоцененный автор за счет шумихи в сми. Собралась с силами, дочитала и не пожалела, т.к. итоговая картинка складывается, когда прочел последние строки, закрыл книгу и сел обдумать, а что это черт возьми такое было??

По вегетарианству — ранее не понимала вегетарианцев, теперь ясен корень их мыслей.

Совет — при старте читки, вы настройтесь на мир Паланика, иначе после 30 стр. книгу выбросите; гадкие моменты выбросьте и сконцентрируйтесь на поднимающихся открытых и завуалированных проблемах, поразмышляйте.

Роман про порнуху. Про нравы отрасли. Про людей, которые крутятся в ней (по словам автора «все учились актерскому мастерству в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе или в Нью-Йоркском университете», которые решили «так или иначе, стать актрисой/актером»), и людей, которые крутятся около нее (это просто люди с улицы, но их много и они разные). Было интересно, откуда Пелевин черпает вдохновение. Это была одна из причин, по которой книга и была прочитана. Клубничка является таковой, когда ее мало и она хорошо выделяется на фоне остального. А тут она на каждой странице. Получается самый настоящий производственный роман. про то, что отрасль далеко не такая романтичная, как может показаться стороннему наблюдателю. В итоге имеет место аналог статьи «Порнобизнес — не такой, каким вы его себе представляете», но делающий акцент не на денежной составляющей отрасли, а на судьбах людей, которые в нее попали. Среди персонажей автор не предоставил никого с хотя бы нейтральной судьбой. Все они разные, но все они так или иначе искалечены и несчастны.

Героев в книге четверо. Каждый из них попеременно рассказывает о себе от первого лица. Кроме этих рассказов, перемежающихся воспоминаниями, в книге действий довольно мало. Главным образом в конце. Как все это назвать? В «герметичном детективе» все действия происходят в каком-то ограниченном пространстве. Тут не детектив, но тоже что-то с прилагательный «герметичный». «Герметичная новеллистика» или «герметичная монологика»?

В итоге получилась довольно сильная книга, но не из тех, которые можно рекомендовать кому-то. Разве что этот кто-то уже и так поклонник Чака Паланика. Обычно мои оценки не особо отличны от среднего бала, который ставят книгам на фантлабе. Но в этот раз мне зашло что-то такое, что в среднем не особо хвалят. Так тоже бывает.

P.S. «Нет на свете ребенка, который бы не мечтал вознаградить родителей — ну или наказать». Иными словами, нет на свете ребенка безразличного к своим родителями.

Книга очень необычная в сравнении с другими, тут и стиль с постоянными «припевами» и минимализмом, необычная подача от этакого безликого первого лица, размышления об информационном шуме, перенаселении и прочих проблемах...

Сюжет необычный, интересный, хотя тут более важны именно мысли.

Книга оставила очень смешанные чувства. Она вроде бы и понравилась (мрачная, поднимающая социальные проблемы, все как я люблю), но к этому примешалось горькое послевкусие, если даже не сказать отвращение (хотя там есть лишь одна действительно мерзкая сцена).

Плюсом отмечу, что Паланик открыл мне глаза на вегетерианство, можно сказать, показал его изнутри. Правда, теперь я часто вспоминаю все эти описания разделываемы заживо коров, свиней и прочие страдания животных.

Давно хотел прочесть этот культовый роман. И вот руки наконец добрались. Честно говоря, после прочтения у меня возникло ощущение, что я просто пересмотрел фильм Дэвида Финчера. Тут, конечно, надо сделать пометку, что одним из сценаристов был сам автор книги. Мне кажется Финчеру удалось с помощью визуальной составляющей придать истории глубины, фильм получился более выразительным что ли. Но мой Вам совет: не смотрите фильм вперед книги, если Вы еще не знакомы с Бойцовским Клубом, но хотите познакомиться.

Мне кажется успех истории заключается в бунтарстве на всех уровнях от подростков, офисных клерков и зрелых мужчин с кризисом среднего возраста. Мир потребления, офисных коробок, с кофе вместо тестостерона и барбекю по выходным. Все стало слишком серо, буднично и до боли очевидно. Наверное, в каждом из нас сидит свой Тайлер Дарден, который только и ждет, когда его позовут варить мыло.

По сути автор продолжает лучшие традиции Виктора Гюго и Достоевского, но в новых декорациях и более дерзко, то как обычно это делает новое поколение.

Почему решил прочитать: в рамках тотального прочтения библиографии Паланика

В итоге: сложно читать такую депрессивную книгу в режиме самоизоляции в экономически неспокойные времена.

Мисти, девушка из white trash, белых отбросов, выросшая в трейлерном парке, по залёту выходит замуж за неудачника из богатой семьи. Не такой уж и богатой, как выясняется. И вот ей сорок один, профессии и денег нет, муж после неудавшегося самоубийства в коме, на шее вредная свекровь и дочь-подросток.

Всё тот же Паланик: энциклопедичные сведения о не самых приятных вещах (мышечное строение лица, поведение организма в коме, суеверия строителей, графология, зависимость таланта от увечья и страданий и так далее), постоянный рефрен этих тем из главы в главу, свинцовая мерзость бытия с выпуклыми, зловонными подробностями.

Не считая «Дневника», мне осталось прочитать всего четыре романа Паланика. Так вот «Дневник» уступает как ранним бунтарским вещам Чака, так и его поздним, стёбовым романам. Нечто такое же унылое и беспросветное, как «Удушье», которое я не осилил.

Книга рефлексирует на тему таланта и серости, искусства и банальности, современного перфоманса и старой художественной традиции.

Людям творческих профессий средних лет, желающим спровоцировать у себя экзистенциальный кризис – рекомендуется.

С середины книги, когда трудности быта одинокой мамаши уступают место какой-никакой детективной интриге, многолетнему заговору старой американской аристократии и мистике с реинкарнациями, становится несколько интересней. Концовку автор заспойлерил примерно в середине, поэтому новостью финал для меня не стал.

С каждой прочитанной страницей оценка повышалась и в итоге достигла

7(ХОРОШО)

Паланик умеет удивлять. Начинается его роман привычным абсурдом с щедрой порцией сарказма и щепоткой философии — безумие, мол, это верный и порой единственный путь к просветлению, говорит нам Чак. Но вот уже переваливший за линию экватора сюжет вдруг сбрасывает мишуру и раскрывает разом все карты, расставляя все точки над i — и «Дневник» из сюрреалистического калейдоскопа превращается в напряженный триллер в духе «Плетеного человека» и «Прочь». Непредсказуемый, обернутый в несколько слоев и нереально цепляющий. Так что автору хочется в очередной раз крепко пожать руку — он и посмеяться разрешает, и подумать велит, и в депрессию вогнать может. Хорош, черт! И книга замечательна.

Признаюсь мне понравилось. Да есть минуcы: описание гомосексуального акта любви (как позже оказалось) на 3 страницы явно один из них. Но как же четко описана пропаганда, на примере одной из азиатских выдуманных стран (читай Северная Корея) где практически с пеленок детям твердили что Америка это враг, которого нужно уничтожить (Северная Корея не одинока в такого рода пропаганде, ведь так?). Порадовала позитивная концовка (как по мне). Этот агент (кто читал тот поймет) остался доволен произведением, хоть оно явно не лучшее в Паланика. Позабавило описание приемов карате (представлял себе Брюса Ли с «Однажды ... в Голливуде). В целом хорошая сатира как и на азиатов, так и на американские семьи. 8 из 10.

Приятная неожиданность после никчемных «Удушья», «Фантастичнее вымысла» и «Призраков», прочитав которые (если уж быть до конца искренним, то «Удушье» до конца не осилил) хотел уж было поставить жирный крест на Паланике как писателе. Стойкое убеждение в том, что Паланик – автор одного хита, было поколеблено. В «Дневнике» нет бессмысленных тошнотворных мерзостей, которые были возведены автором в культ и кочующие от романа к роману с единственной целью – шокировать читателя, сделать книгу скандальной, заставить критиков восторгаться смелостью автора. Публика ныне достаточно искушена, чтобы не вестись на такой примитивный прием, который прокатил бы в прошлом столетии, но только не в наши дни – теперь этого бесконечно мало. «Дневник» демонстрирует по крайней мере умение автора пользоваться интернетом, отыскивать в нем действительно интересную информацию, превосходно манипулировать ею и внедрять в ткань повествования, не делая чтение скучным или академическим. Этот роман можно, хоть и с небольшой натяжкой, отнести к интеллектуальной литературе, ибо здесь мы узнаем много нового и интересного о жизни великих живописцев, о составе современных красок, о многочисленных мышцах человеческого лица, о поисках вдохновения, о много чем еще… Ну вот, например, где еще можно было узнать причину отсутствии бровей у Моны Лизы, если этого нюанса ты до этого даже не замечал, хотя видел картину сотни раз)) Как уже упоминалось до меня, идея в романе есть, а вот сюжет довольно сильно провисает, но благодаря тому, что он составляет собой единый механизм с многочисленными познавательными отступлениями, размышлениями, мудрыми, но чаще – весьма спорными, сентенциями, от книги было не оторваться. Заслуженная восьмерка и место на полке рядом с «Бойцовским клубом».