Все отзывы на произведения Евгения Замятина

rusty_cat, 19 февраля 2009 г. в 09:52

люди, которые позволяют себе сравнивать Мы с «1984», с «О дивный новый мир» или «451 градус по Фаренгейту» и как результат сравнения — высказывают, что «Мы» — «слабенький» показывают себя... ээээ... профанами, в каком-то смысле. «Мы» написан раньше их всех. Причем не на год и не на два, а на 20 и более лет. Для сравнения «1984» Оруэлла — в 1948м, «О дивный новый мир» — в 1934, «451 градус...» Брэдбери — в 1953 году. Почувствовали разницу?!

Теперь если посмотреть внимательнее на дату (1920) роман был написан через несколько лет после победы красных в революции — т.е. изображенное в романе самый что ни на есть прогноз возможного будущего. Я не читал «Утопию», но мне представляется что шаг автора к «Мы» гораздо более значим, нежели шаги Оруэлла, Хаксли и Бредбери от «Мы» к их антиутопиям. Я первой читал книгу Брэдбери и считал до некоторых пор шедевром, но после романа «Мы» понял, что Брэдбери всего лишь достойный ученик.

Итак, Замятин очень хорош. Однако, я представляю почему его книга настолько спорна, что одни ее искусственно принижают, игнорируют, другие (и я в том числе) — превозносят. Замятин смог показать мир Логики. Он это сумел сделать так, как только и можно показать мир логики (смотрите выше статистику языка — низкий словарный запас и пр. пр.). Мир логики он таков, мир формул математики. И глядя на героев Замятина видишь в них настоящие машины, живые компьютеры, — то что в раннесоветский, постреволюционный период мне кажется даже трудно было себе представить. Замятин не только представил, но и передал. С опережением в будущее. Таким образом, что идея его стала актуальной только через 15-20 лет, когда и стали появляться отклики в лице Брэдбери, Хаксли, Оруэлла.

Мне повезло с этой книгой еще и потому, что я ее слушал в аудиоварианте в исполнении замечательного артиста, поэтому она проникла в меня до последней капли. Книга глубока, книга многослойна, но главное ее достоинство — невероятная для 1920 года точность представления людей-машин, нечеловеческих людей, т.е. то, что для нас сейчас благодаря тысячам фант.произведений стало обыденностью. Глубина идей охватывает политический и социальный строй разных эпох до предполагаемого автором коммунизма, но в эту же вереницу вплетена христианская религия, в которой найдены те же черты тоталитаризма.

Конец книги... идеален.

Дело в том, что на протяжении всего романа машиночеловек D503 становится настоящим, чувствующим эмоциональным человеком, таким образом — в центре романа драматизм преобразования личности в иррациональную, т.е. нормальную для нас с вами. Но Замятин делает следующий шаг, чтобы показать весь ужас творящегося он одним росчерком пера, двумя абзацами превращает этого сформировавшегося живого человека обратно в машину, способную холодно, даже с некоторым удовольствием описывать, как пытают и убивают тех, кого он любил. Кстати, о победе революционеров в книге и речи нет, поскольку горожане успешно сопротивляются атакам людей из-за стены, т.е. можно даже предположить, что в Городе как было, так все и останется. Однако, роман и не пронизан безысходностью: героиня O с ребенком главного героя живут где-то снаружи, за Стеной и, наверное, счастливы.

В независимости от того, любите вы фантастику или нет, любите утопиии и антиутопии или нет, понравится вам книга или нет, прочитать ее стоит. Эта книга не для развлечения, а для того, чтобы немного расширить свой кругозор и понимание мира. Роман не уступает, а по мне так даже превосходит «Мастера и Маргариту»

DeadPool, 08 сентября 2012 г. в 17:46

1917 перевернул всё, вывернул наизнанку, снёс к чёрту многовековой налёт прошлого.

Мы: Прощай застарелая, дряхлая диктатура глупцов монархов, да здравствует славная очищающая волна революции! Viva свобода, viva!

Одинокий голос из толпы: Постойте, постойте же! А что собственно произошло?

Мы: Мы не поняли. Нам думать не положено.

Одинокий голос: Но кто прав, кто виноват? Как мы живём, за что мы воюем?

Мы: Мы не знаем. Нам знать не положено.

Одинокий голос: Нет. Я должен понять. Так кто же такие мы?

Мы: Мы не знаем и знать не хотим.

Воистину разобраться в происходящем мог только очень умный, непредвзятый человек, сумевший сохранить трезвый рассудок. Таких были единицы. Предсказать со 100% точностью, что будет дальше, предугадать развитие человеческого социума на десятилетия вперёд мог только истинный провидец. А такой был всего один — Евгений Замятин.

Написал он в 1920 году одну странную и даже неказистенькую вещицу.

Искусственный, нарочито нереальный, крошечный мирок. Стеклянные домики, лысые «нумера», в них обитающие и поглощающие пластмассовую пищу. НУ ЧТО ЗА БРЕД!!!!!! ТАК НЕ БЫВАЕТ И БЫТЬ НЕ МОЖЕТ!!!! (Так и представляю как Замятин в усы посмеивается). Текст сухой, того и гляди рассыпется, и весьма зануден и тосклив. У АВТОРА НЕТ ТАЛАНТА!!!!! Книжка названа «Мы», но какие же это МЫ? МЫ не лысые, зовёмся именами, ходим в разной одежде, да и вообще эти люди глупы, недалёки искусственны...НАШЕ БУРНОЕ НЕОДОБРЕНИЕ!!!! КНИГУ ФТОПКУ!!!(Замятин опять прячет в усах подленькую улыбочку).

Наверное такой и была бы реакция обычного советского «пролетария» или среднестатистического американского «буржуя» натолкнись он случайно на роман Замятина. Потому-то наверное книжечка и прозябала в безвестности много-много лет. Потом таки появилась на широкой публике. А потом попёрли антиутопии: и Хаксли, и Оруэлл, и Брэдбери, и Воннегут. Но Замятин не потерялся. Почему?

Да просто книга гениальна и ничего тут больше не попишешь.

«Мы»- бесконечно тоскливая книга. Некоторые люди путают скуку с тоской. С тоской ноющей, как зубная боль. Она постепенно въедается в тебя и не отпускает. С этой книгой нужно бороться. В ней не за что зацепиться. Она подчёркнуто неживая, как учебник математики, как сложный стеклянно-железный механизм. Но именно поэтому она безотказно бьёт в цель, с точностью калькулятора задевает жизненно важные точки мозга. Мир книги- абсурдистки, гипертрофированно бредовый, вызывающий неприязнь на клеточном уровне. Но он реален, абсолютно. Он подчинён логике. Стройной, безжалостной, убедительной математической логике. То тут то там Замятин раздаёт резкие, хлёсткие пощёчины (этому способствует скупой, но очень выразительный стиль автора).

Конечно «Мы»- это в первую очередь рассмотрение итогов революции и Гражданской войны. Размышление о будущем страны столь неопределённом и жутком по Замятину. Но это именно взгляд в будущее. Каким образом Замятин предугадал развитие тоталитарных обществ? Как мог он предвосхитить «железный занавес»? И заранее предопределить крах нового строя? Уму непостижимо...

Постойте! Или не крах? Кому вообще симпатизирует автор? Кто прав по его мнению? Какие он делает выводы?

А никаких. «Мы»- царство безнадёги и неопределённости. Общество, руководимое Благодетелем, напоминает слепых , беспомощных барашков на скотном дворе. Но принёс ли пожар революции, переворот, что-то хорошее людям, главному герою, обществу? Пройдясь вихрем, он оставил после себя лишь сумятицу, неопределённость и никакого счастья. Может лучше жить без фантазии?

Кто-то говорит, что антиутопия Замятина не страшна, что это так игрушки. Вот Оруэлл или Брэдбери… Антиутопия Замятина страшна тем, что погружает в мир сомнений и безысходности. Куда не глянь – выхода нет. Возможно лучше его и не искать. В финале романа Замятин даёт читателю лучик надежды, но он очень расплывчат не ясен. Нет точки есть только многоточие...

Да и история циклична – выйдя из одного тупика мы обязательно придём в другой. Мир Замятина ещё может появиться на горизонте. (Кстати, это тоже весьма жутко, не правда ли?)

Замятии не даёт ответов. В книге не ощущается какой-то чёткой авторской позиции. Автор как бы говорит: «Вот тебе история. Делай выводы». А выводы не идут в голову. Мысль мечется из одной крайности в другую. А если и останавливается на чём-то одном, то это «одно» до ужаса пессимистично и мрачно. Читателям, которые привыкли к тому, что их водят за ручку, что им говорят, что есть хорошо, а что есть плохо, здесь делать нечего.

Мы:Постойте, постойте же! А что собственно произошло?

Кто прав, кто виноват? Как мы живём, за что мы воюем?

Так кто же такие мы? Что будет дальше? Какими будем?

Одинокий голос: Я не знаю, да и не узнаю никогда.

На самые главные вопросы МЫ однозначных ответов не получим.

Итог: Я ставлю высшую оценку. Потому что эта книга невыносимо раздражает, потому что будоражит, потому что обманывает надежды, потому что кидает в паутину сомнений, потому что заставляет думать, потому что она гениальна.

Оценка 10 из 10

P.S. Выражаю благодарность школьной программе по литературе за 11-й класс, которая позволяет широким массам приобщиться к этой замечательной книге :)

Paganist, 20 сентября 2017 г. в 16:48

Сила романа «Мы» заключена в заложенном фундаменте, на котором выросли остальные антиутопии мировой литературы. Да, когда знаком с «1984» и «451 по Фаренгейту», то при прочтении «Мы» начинаешь понимать, откуда растут ноги у продолжателей жанра. Особенно это касается Оруэлла, который, фактически (осознанно или нет?) повторил концовку замятинского романа. И бездушность персонажей антиутопии Брэдбери тоже родом из «Мы» (осознанно или нет?).

Слабость романа, несмотря на несколько действительно сильных и удачных моментов, в том, что он не добирает в плане «прописанности» мира. У Оруэлла очень масштабно описана государственная машина, у Брэдбери — люди. У Замятина по обоим пунктам явная недоработка. По ходу ознакомления с текстом, возникает много вопросов, ответы на которые ожидаешь услышать далее, но их нет. Потому, повисшие в воздухе, они нанизываются один на другой, в то время как главный герой пытается разобраться в себе и в своих отношениях с женщинами. Этот ком вопросов — диссонанс, дисбаланс романа.

В конце концов Д-503 — строитель Интеграла. Он — один из избранных Единого Государства. Он пишет дневник для жителей других планет и миров. Но он так и не удосужился описать тот мир, в котором живёт. Мне, жителю «другого мира», его, скажем прямо, бестолковые душевные страдания менее интересны, чем устройство города, общества, жизнь его современников. И это — главный диссонанс. Главный минус.

Как такового «страшного тоталитаризма» я так и не увидел. То есть, конечно, присутствуют многие элементы, составляющие антиутопическое общество. Но ничего особенного в нём нет. Ультраматериализм (где душа является болезнью) помноженный на декреты ортодоксальных коммунистов с их общими жёнами и прочими атрибутами да тотальный (по факту не такой уж и сильный) контроль со всеобщей уравняловкой. Собственно и этого достаточно. Но автор сделал акцент на других моментах, отчего тоталитаризм прошёл фоном, стороной.

Язык романа. С одной стороны — интересные, необычные, характерные «машинные» описания и эпитеты. С другой — это постоянные недомолвки, недосказанность, троеточия. Понятно, что герою (по замыслу автора) сложно излагать чувства в дневнике, но от такой манеры изложения быстро устаёшь, из-за чего повествование становится рваным, теряет стройность. Да, время написания романа — становление новой литературы с поиском новых форм и способов выражения. А по факту — слишком экспериментально.

Моё отношение к роману — нейтральное. Спасибо за первую антиутопию. Спасибо за созданный для других фундамент. На любителя.

Seifer, 16 февраля 2011 г. в 14:40

После разрушительной двухсотлетней войны погибает 98% процентов населения Земли. Оставшиеся люди, жертвуя своей личной свободой и индивидуальностью, создают Единое государство — оплот порядка, единения и равенства. Шиллер сказал: «Любовь и голод правят миром». Основатели Единого государства покорили этих владык: голод — нефтяной пищей, любовь — розовыми билетами. Все в этом городе рационально и математически точно, множество домов ограничено Зеленой стеной от хаоса окружающего иррационального мира, а сами дома — матрицы из стекла, где каждый элемент, каждый нумер, навиду в своей ячейке.

Главный герой романа, Д-503, инженер, просто счастлив, живя посреди этого математического тождества. Скоро должен состояться запуск Интеграла — первого космического корабля Единого государства. Первым его грузом должны стать поэмы и манифесты о красоте Единого государства, поэтому Д-503 начинает вести свой дневник для описания «математически совершенной жизни Единого государства».

Так начинается роман «Мы» — роман, который, на мой взгляд, является одной из самых лучших антиутопий 20 века.

Автор рисует, на мой взгляд, эталонную модель тоталитарного общества. Показывается деспотия во всей её красоте, но не гротескная, не всеобъемлющая, а более человечная, чем, скажем, у Бредбери. Литература не запрещена, она контролируется. Выборы — есть, да, итог известен заранее, но они есть. Свободное время есть, и как показывает автор романа, граждане могут использовать его не только для праздных прогулок по одноликим улицам города.

Граждан больных «фантазией» не забирает сразу отряд хранителей, напротив, ему дают справку о временной нетрудоспособности и время для излечения.

Следует отметить, что изначально люди сами устанавливают этот режим, стеной они огораживаются от последствий двухсолетней войны. Лишение индивидуальности человека, введение однообразных юниф, розовые билеты — это другой шаг, сделанный во «благо» всех людей, это попытка побороть давнейших грех человечества — зависть. А стеклянные дома? Уж ни к подобным ли мерам идут сейчас, всё громче обсуждая меры противодействия терроризму? Не правда ли, как все грамотно и логически обоснованно? Главный герой не просто слепо верит в волю Благодетеля, он сам логически оправдывает все ограничения и несвободы.

И что самое главное, всё сказанное автором ещё возможно. Подобное общество — это окончательное вытеснение биологической составляющей человечества, замещения биологического Я социальным Мы. «Я уверен — мы победим. Потому что разум должен победить».

Этот роман показался вам скучным? А может быть неправдоподобным, «изжившим себя после распада СССР»? Хорошо, правильно, будущего не стоит бояться...

Стронций 88, 18 сентября 2013 г. в 16:32

Не хотелось бы пережевывать то, что уже пережевано, говорить о том, что уже тысячу раз сказано и даже в учебниках школьных… тем паче, что это всё последнее время вызывает у меня сомнения. О чём у нас пишут сейчас в учебниках (особенно учебниках истории и литературы), мы знаем – лишь бы вызвать отторжения известных 70 лет жизни нашей страны. Может то, что говорят там о романе и есть объективная истина – я не спорю, я лишь хочу высказать своё мнение.

Я не жил в то время когда «Мы» писался. Я не могу сказать какие реалии того времени так сильно отразились в романе, что автор подвергся травле (так сказано – описал реалии, за это и травили). Да и мало кто может сейчас это сказать, разве что положиться на чьё-то «авторитетное мнение». Тем паче, что видимо дальше своего времени эти «реалии» не пошли. Для меня – этот роман, не пинок строю, а пинок революции вообще. Пинок тому процессу, бросающему ни в чём не повинных людей из огня в полымя, использующих их как вещь (не важно, как «нумер», или как «строитель «Интеграла» — какая в этом разница…). Ведь, положа руку на сердце, трактовать ту борьбу можно было по разному – как революцию против «царизма» например, почему нет? Безальтернативный «Главный Нумер», слежка «тайной полиции»… и рвущийся наружу дикий мир свободы… Для меня, человека рождённого в конце 20 века, это всё было условностью. А мир «Нумеров» — ну разве каждое государство, каждая власть (как бы она себя не называла, как бы себя не позиционировала) не стремиться к такому контролю над своим народом? Думаете, это не правда – поглядите телевизор, выйдете на улицу – свобода? Да, свобода морали – как там свобода половая, свобод этих розовых талонов. Только у нас в некоторых странах – пошли ещё дальше… А в целом – стремление, вечное стремление делать народ управляемым (вспомните, то место про выборы, дескать, были времена, когда глупые варвары-древние даже не знали заранее результатов этих выборов – и вот мы уже живём в мире «нумеров»…). Конечно, там всё более утрированно, более жестоко и гротескно. Но не в этом дело. Для меня – роман это не молох тоталитаризма, а молох революции. Роман о том, что в революции в первую очередь погибает человечность.

Вы чувствовали, как используют главного героя? Как играют его чувствами – его любовью и долгом? Как используют его человечность? Как давя на его любовь, умело давя на новые чувства, разрушают его мир, в котором была и женщина готовая ради него на всё и друг? Я чувствовал – и очень остро. И эта I подчас казалась мне большим злом, чем государство, с которым она борется так. И с ней ведь тоже не было свободы! Два жёрнова – меж которых человек. И как закономерный итог борьбы, главный герой теряет-таки душу, теряет всё человеческое, пусть и не по своей воле – но иначе, мне кажется, он бы и не выжил вовсе. Вот так я это увидел. С одной стороны тирания, с другой – свобода, но такая, что может использовать влюблённого человека (беззащитного как ребёнок) – в своих целях. А посередине – человек и человечность. И где тут правда? Для меня, правда в том, что люди, которые могли так поступить, в конце концов, стали бы такими же тиранами. А душа, а человечность… Разрушено. Повели к счастью – от счастья оторвав. Сбили его с точки замерзания – в точку метания и душевного саморазрушения; разве это – то, что нужно человеку? Вот оно – то, что я почувствовал в романе. Может я и не прав, но это моё мнение. И, по-моему, этот взгляд делает роман ещё более ценным, нежели простой пинок советскому строю.

По ощущению от чтения – первые две трети я читал с большим трудом. Стиль (такой пафосно-новаторский) приелся быстро. Это – в лоб – отторжение мира («счастье – в несвободе!»). Нудно было читать. Однообразные описания, однообразные математические сравнения. Читал маленькими кусочками – больше не мог, даже клонило в дрёму. Не читал – а мучился. Но последняя треть… Пошло напряжение, пошли эмоции. И герой – его стало жалко… Пошло действие и ощущение какой-то жуткой несправедливости. Несправедливости, которая всегда бывает к людям человечным, людям доверчивым… И это уже не фантастика, это уже жизнь.

FanCat, 28 февраля 2013 г. в 20:48

Красота. В последнее время читал классику зарубежной фантастики. Переводчики, конечно, люди хорошие и умные, однако их максимум — обеспечить красивый литературный текст, по смыслу совпадающий с исходным. А тут... книга не столько читается (именно как сочетания слов), сколько слышится, чувствуется фибрами взволнованной души. Сквозь страницы просвечивают мучения раздвоившегося главного героя, пытающегося выразить набором сухих фраз свои новые чувства, ощущения, о которых раньше он не мог и подумать без отвращения. Как смешны и поначалу нелепы эти аналогии, попытки выразить состояние души лексиконом, вращающимся вокруг чисто математических терминов! Как впивается в память этот четырехлапый, паучий икс!

Тут писали про алогичность действий главного героя. Кажется, вполне серьезно писали. Кто-то и вправду ожидал осмысленных действий от человека, влюбившегося в первый раз в тридцать два года. Для них любовь хуже, чем для нас шизофрения. Это не только атавизм, это появление «я» в психике, знавшей три десятка лет только «мы». Стоит ли удивляться, что бедный герой расщепляется и ведет себя, кхм... не вполне адекватно?

Писали и про плохую проработку «антиутопической» части. Здесь не согласиться трудно, ни в какое сравнение с детально прорисованным «1984» роман Замятина не идет. Но не могу не выступить в защиту «Мы»: главное здесь — не антиутопия (все помнят, что это мое личное мнение), главный здесь Д. Это его книга, его жизнеописание, читателю предлагают анализировать его речь и его поступки, недаром повествование идет в виде дневника. В ретроспективе, разумеется, большее значение имеет первое описание тоталитарного общества, из которого впоследствии вырос целый жанр, обогативший литературу великолепными произведениями. Однако давайте посмотрим фактам в лицо: это плохая антиутопия и превосходный психологический трактат. Он ставит перед нами проблемы ограниченности словарного запаса (вспоминаем «новояз» Оруэлла), подавления любви обществом (и ни одна антиутопия — из известных мне — без любовной составляющей не обошлась), появления счастья после исчезновения свободы («О дивный новый мир»), множество других. Но эти проблемы — психологические и, частично, философские. Как воспитывают детей? Кто такой Благодетель, из кого он выбирается, что бывает, когда он умирает, какова политическая география мира, к каким последствиям привела Двухсотлетняя война, кроме разделения некой конкретной территории на две части? Нет ответа на типичные «антиутопические» вопросы, и нечего тут обсуждать.

Так все-таки?.. Антиутопия на 7+поблажка первопроходцу или психологический трактат на полные 10? Я склоняюсь ко второму варианту. А вы?

Nekrasov, 06 июня 2011 г. в 21:01

Этот роман, как сейчас принято выражаться, знаковый в творчестве Евгения Замятина. Не будь его, мы бы вряд ли сейчас обсуждали этого писателя. Но не в этом дело.

А дело в том, что роман прародителем целого жанра в литературе — антиутопия. Я не берусь сравнивать «Три Главные Антиутопии» на предмет «кто круче», это просто не правильно. Хотя бы потому, что каждая из них вбирала в себя все лучшее из предыдущей. 20е «Мы» — 30е «О дивный новый мир»- 40е «1984». Между ними десятки лет — целая эпоха в мире литературы.

Причем роману «Мы» досталась самая тяжелая судьба. Он был рожден в стране, в которой ему было никак нельзя родиться. Чудом вышедший за рубежом он мгновенно стал популярным. А ведь он мог бы так и остаться лежать на пыльной полке. Только представьте, сколько всего мы тогда бы лишились.

Заметьте также тот факт, что Замятин стал своеобразным пророком появления тоталитарного общества. Это Джордж Оруэлл писал «актуалочку» по горячим событиям, а Замятин предвосхитил (люблю это слово) государство, в котором местоимение «я» просто неуместно.

Если говорить о моем мнении на счет этого произведения, то оно очень неоднозначно. Острый, стеклянный, режущий язык Замятина показался мне тяжеловатым, но все же очень стильным, отлично дополнял атмосферу этого стеклянного мира. Сюжет кажется мне слабеньким, но это с позиций сегодняшнего дня. Страха не было, было какое-то ощущение «ненастоящести», пустоты. Наверное, это из-за того, что все герои кажутся мне неживыми, роботами, которым просто некуда меняться, которым не будет нечего делать со свободой. Здесь действительно не осталось живых, кроме этих волосатых полу-обезьян, живущих в каменном веке и взбалмошной бабы, которой хочется поразвлекаться и цели которой всегда оправдывают средства. Вы же не думаете, что такие люди, как она лучше, чем такие, как Благодетель?

В Мире Оруэлла еще осталась хоть какая-то жизнь, поэтому он гораздо страшнее. А еще в «Мы» нет такого всепоглощающего контроля, есть шторки, за которыми можно укрыться, никто не старается уловить «мыслепреступление» на твоем лице, и пытки здесь, ну прямо скажем, детские. Короче, жить можно, но лучше не надо. Вот черт, ведь не хотел же их сравнивать, а волей-неволей тянет.

Болезнь под названием «душа», которой заразился главный герой принесла ему только муку, лишние переживания и фрустрации. На вопрос готов ли я променять свободу на тотальное, безграничное счастье я не готов дать однозначный ответ. Наверное, окажись я на месте Д-503, я бы тоже удалил себе фантазию. Потому что существовать в таком мире осознанно я бы не смог. Потому что разум должен победить.

Вы уж извините, я скуп на оценки. В целом семь. Как первооткрывателю.

lex_art, 14 июля 2020 г. в 17:33

Что главное в антиутопии, так это выдать читателю много деталей. Если их нет, то рано или поздно начинаешь видеть в книжном мире свой собственный. Нельзя просто однократно заявить, что тут все плохо. Через сто страниц забудешь. Постепенно придет непонимание, почему там это считают адом, а тут ты из этого не вылазишь и в принципе неплохо себя чувствуешь. А дальше вообще интересно. Если у окружающих тебя в этом мире людей есть привычка сорить в общественных местах и плевать под ноги, то не исключено, что антиутопия, в которой при помощи большой палки добились банальной чистоты в быту, внезапно окажется получше окружающей действительности, если в реальности с мусором беда творится. Короче, с антиутопиями все непросто. Что общего у Хаксли и Замятина? Наверное то, что у обоих получилась абсурдная и сказочная антиутопия, в которую не верится. Не получается у меня мыслить вымышленный мир, как антиутопию, если он населен сытыми и умытыми гражданами. Оруэл — совершенно другое дело.

Вывод: антиутопия — скоропортящийся товар. То, что казалось жутью в 1920 году век спустя воспринимается вообще без никаких эмоций. Все стройно ходят строем. И что тут такого? Как может вызвать дискомфорт то, чем все занимаются уже веками? Или то, за что значительная часть современников готова голосовать обеими руками? Что в одну эпоху страх и ужас, то в другую — полезная социальная адаптация. Для мира, в котором окончательно изжили понятие свободы, главный герой чрезмерно на нем зациклен. Какую-то несвободу автор определенно точно имел в виду, но все дело в том, что заниматься преувеличениями тоже нужно с умом. Отсутствие свободы в своих хотелках в пределе вовсе не равно тоталитарному обществу.

Отдельно хочу заметить об авторской манере писать. Язык автора просто ужасен. Последним, что было прочитано мною в таком плохом качестве, был последний том «Дюны» Херберта. Но там была переводная книга и дискомфорт вызывала именно работа переводчика, а не автора.

Ни одному произведению с фантлаба еще не ставил такой низкой оценки. Не рекомендую.

Alerica84, 03 июля 2018 г. в 12:13

Недавно прочитала книгу Замятина «Мы». Если честно, то я не могу сказать, что мне она понравилась.

Из романа Замятина растут ноги многих известных произведений («451 градус по Фарингейту»), но здесь все пока ещё очень сыро.

Сюжет романа крутиться вокруг строителя Интеграла Д-503 живущего в злом-презлом тоталитарном государстве, который встречает I-330 и начинает делать все что она хочет. Но давайте по порядку.

I-330 — революционерка и хищница.

В начале книги проводит вербовку потанцеально полезных граждан для привлечения к революционной деятельности (читай попользоваться ими и выбросить). Видимо давно приметила первого строителя Интеграла Д-503, но ждала пока основные работы завершатся. Её отношения с Д-503 у меня язык не повернется назвать любовью, я бы охарактеризовала их как «К ноге Тузик! К ноге, кому говорят». Ближе к концу книги, Д при встрече с I падает на колени, ползет вперед и обнимает её ноги. Как-то на нормальные человеческие отношения не очень похоже, неправда ли?

Если честно, то Д и на человека не очень похож. Скажем, так до «обращения на путь истинный» он был «двумерным изображением», а после стал зверем. Человеком он НИКОГДА НЕ БЫЛ! Взять хотя бы сцену где его друг выносит ранненую I. Вместо того, чтобы сказать спасибо Д бьёт R и отбирает I.

Вообщем сказать, что-то положительное об I трудно, ей плевать на всех лишь бы её любимая революция не угасала. Она НИЧЕМ не лучше Единого Государства.

Д-503. Как я сказала раньше до изменения он был деталью машины Единого Государства, а после животным (но только в присутствии I). Когда его ненаглядная гуляла по своим делам, Д превращался в марионетку у которой обрезали все веревочки (лучше всего это показано в конце, после «прощания» I с Д. После этого Д сидит в своей комнате и ждёт неизвестно чего). Больше о нем и сказать нечего.

О-90. Единственный образ в книги которому можно симпатизировать. Описывается Д как ребенок (с кладовка на руке, как у ребёнка, маленький рост). Любит Д-503. Поняв, что теряет своего любимого умаляет дать ей ребенка. Д соглашается (да неужели! Не уж то у тебя нашлось время на О. Я поражена твоей заботой! А нет, не поражена. Ты же сделал это с горя: твоя I вручила тебе розовый талон и велела опустить шторы, чтобы все подумали что она у тебя. А тут вдруг О на пороге).

О — это образ глупенькой, но очень доброй и любящей женщины, матери. Д-503 так и не понял, кого он потерял.

Мир.

Для начала ответьте мне на вопрос: почему для «имен» нумеров используется два алфавита (I, R и О, Д, Ю) ?

Мир описание очень слабо. Есть результаты, но нет предпосылок, почему он стал таким. Плохо.

Замятин вводит в сюжет Библейские мотивы. Ок. Алкоголь в качестве яблочка с дерева добра и зла + I в роли змеюки-искусителя. Браво маэстро!

В общем если вы не читали эту книгу, то лучше не тратьте на нее время. Право, она того не стоит.

Спасибо, что прочитали мой отзыв.

sk-joker, 06 апреля 2010 г. в 16:10

   Вы любитель математики и точных наук вообще? Вы руководствуетесь логикой при принятии решений и напрочь отбрасываете эмоции? Вы ставите интегральное «мы» выше дифференциального «я»? Если да, тогда этот роман для вас. Если нет, то он вам вряд ли понравится. Я, каждый раз отрываясь от книги, чувствовал себя эмоционально истощенным — такой эмоциональный поток смог передать Замятин словами главного героя.

   На дворе двадцать шестой век. Утратившие индивидуальность люди, различаются по номерам. Они живут в стеклянных домах под неусыпным надзором политической полиции. Их жизнь, заключенная в уравнениях, логически счастлива. Они обеспечены, сыты едой из нефтепродуктов, уверены в завтрашнем дне. Знаете, счастье у Замятина вышло неоднозначное: правильное, равностороннее, прозрачное; но и бездушное. В этом стерильном мире не место эмоциям.

   Институт брака, упразднен, но сексуальная жизнь не представляется вовсе уж беспорядочной (вспомним хотя бы «О дивный новый мир» Хаксли). Для любовных утех каждый имеет нечто вроде чековой книжки с розовыми билетами на конкретное время и на конкретный номер (человека). И только на время плотских утех разрешается опустить шторы в стеклянных домах.

   Жизнь идет по расписанию. Расписанием и правилами регламентируется абсолютно все. Вплоть до количества жевательных движений для порции еды. Поскольку расписания нужно придерживаться неукоснительно никто не засоряет себе голову «ненужными» мыслями — ну нет такого пункта в расписании, предписывающего часы для размышлений. Так люди избежали избежали, порождаемых любовью, фантазией, конфликтов.

   В этом математическом мире Замятина нет свободы. Свобода и счастье несовместимы. Каждый выполняет свою функцию неукоснительно. Личному мнению здесь места нет. Из года в год, в день Единогласия номера выбирают одного и того же правителя (Благодетеля), а все несогласные взойдут по ступеням Машины Благодетеля. В общем, Замятин мастерски раскрыл темную сторону тоталитарных режимов: жертвенность, обожествление вождя, у которого жестокость есть самоцелью (любовь к человечеству — непременно бесчеловечна) и т.д. Недаром этот роман был запрещен у нас. Хотя роман был написан до сталинского режима, он похож на его сатиру. Пророчество? Автор ни разу не показывает своего отношения к созданному им миру. Его позиция ясна для вдумчивого читателя и так. Ведь созданный им «рай» обладает многими характеристиками «ада».

   Но и в этом раю нашлись свои согрешившие Адам (Д-503) и Ева (I-330). На сияющем стеклянном многограннике Счастья образовалось пятнышко — любовь. Но разве сможет любовь, которая не знает, что такое логика и числа выстоять в этом мире абсолюта? Ответ и так ясен. Но высказанная I-330 мысль , не позволяет считать финал романа трагическим: «революции бесконечны».

   Язык повествования предельно прост, а термины знакомы еще со школьной скамьи. Роман изобилует математическими метафорами — вот это и поразило более всего: с помощью терминов точной науки так передать мысли и эмоции! Стиль настолько нестандартен, что сразу к нему сложно привыкнуть. Сюжет подается в виде конспекта главного героя — он же, фактически, дневник.

   Любите вы антиутопии или нет, но эту книгу прочесть стоит. Но она не для развлечения. Чтение этого романа вполне можно сравнить с решением уравнений. Отличный сюжет, опередивший свое время, нестандартный стиль: поэзия математики и красота чисел — этот роман является одной из лучших антиутопий. Его так и хочется растащить на цитаты — много таких произведений?

Кузьмичч, 01 февраля 2019 г. в 19:46

Несмотря на частое сравнение романа с «Дивным новым миром» и «1984», я долго не решался его прочесть. Понятно, что «Мы» сравнивался с вышеупомянутыми исключительно по жанровому признаку, тем не менее его тоже относят к классике антиутопии.

Стиль повествования в виде дневника поначалу воспринимался немного тяжеловато, но к этому быстро привыкаешь. Мир, описанный автором слишком утрирован и это отнюдь не вызывает интереса при прочтении. Да, есть много умных (иногда слишком заумных) мыслей, на которые стоит обратить внимание, но на фоне общей мрачности и безысходности на них трудно сосредоточиться.

К сожалению, для себя я не нашёл ничего выдающегося ни в сюжете, ни в главном герое, ни в описанном мире, ни в психологии действующих лиц и откровенно недоумеваю: за что роман возвели в классику литературы.

Итог: тщетность борьбы с системой — главный посыл романа.

Hobel, 09 апреля 2021 г. в 19:20

Первая, основная, осевая антиутопия нашего времени, написанная до Брэдбери, Хаксли, Оруэлла и всех остальных более-менее известных. После прочтения всерьёз задумался о содержании термина «антиутопия». 1. Антиутопия – жанр художественной литературы, описывающий государственный или мировой уклад, в котором при изначальном стремлении к идеальному существованию для всех обитателей складываются негативные тенденции развития. 2. Антиутопия – изображение общественного строя или сообщества, представляющегося автору или критику нежелательным, отталкивающим или пугающим.

Вот так просто и крайне субъективно. («Незнайка в Солнечном городе» — тоже антиутопия для сторонников капитализма, при том весьма опасная, ибо бьёт по детям). И на фоне того, что этот мир на всех парах движется сразу ко всем описанным антиутопиям, возникает вопрос, а не считает ли кто-то на этой планете абсолютно всерьёз, что антиутопии являются единственно возможным и желаемым вариантом будущего? Кто тащит нас по мелкой тёрке за уши в неоднородно светлое антиутопическое будущее? Что хуже: мир без войны или мир без любви? А что лучше? Видимо, начиная с XX века, вечно идти по грани между утопией и антиутопией и не видеть этой грани — наша судьба. Грань постоянно смещается и есть серьёзные подозрения, что смещается она отнюдь не сама по себе.

Конечно, в самой идее гарантированного и спокойного существования для всех есть своя притягательная сила. «Мы» — это звучит не только гордо, но и надёжно-успокаивающе. Действительно, сколько можно бесконечно и совершенно впустую лить кровь, пот и слёзы на пути к правильно подсветлённому будущему? Вот только вопрос: кто будет устанавливать критерии, по которым будут судить тех, кто решил побузить? В этой книге бунтарей и несогласных с чем-либо превращают в горсть пепла именем Благодетеля. (И в этом чувствуется зародыш новояза для Оруэлла). А нельзя ли проще? Нельзя ли просто выселить бунтаря за пределы хрустального рая? Очевидно, нет. Подобная гуманность в животному, сидящему в человеке, неизбежно приведёт к победе зверя над человеком. И двухсотлетняя война, по итогам которой возникло единое государство, кажется хорошим оправданием замятинского рая.

Не требуется натяжек, чтобы считать роман гимном цифровизации. Оцифрованное сознание нумеров, тотальный учёт и божественная безошибочность существования — разве не об этом мечтают сегодняшние певцы цифры? «Математически безошибочное счастье» походя было отброшено ими (действительно, что за глупость?), а вот возможность жизни под стеклом, по часам, хождение в единообразной пронумерованной форме — это было с удовольствием принято как образ желаемого будущего, как modus operandi. За прошедшие 100 лет идея нумеризации мелкой жизни возмужала и окрепла, но коррупция для избранных, их неподотчётность и безнаказанное хищничество стоят твёрдо и цифре не подвластны. Мир сегодня чётко разделен на тех, для кого цифры, и тех, у кого цифры. В этом Замятин оказался оптимистом. Для руководящего подавляющего меньшинства, для хозяев «цифры» как идеи «Мы» — утопия. Для всех остальных — анти. «Интеграл» строить некому и главное — незачем. Идей, направляющих и цементирующих общество, больше нет и не будет. Будем «мы» — и будут «они». Обидно. Но надежда есть: без прожигания башки лазером для построения всеобщего и окончательного счастья, похоже, действительно не обойтись, а значит, шанс на откат к несчастью всегда останется.

Frd981, 08 июля 2020 г. в 01:02

«Мы» — это «первоисточник», из которого многие черпали свое вдохновение. Воздействие мощной прозы Замятина легко прослеживается и в «Дивном мире…» О.Хаксли, и в «1984» Дж.Оруэлла, и в «451° по Фаренгейту» Брэдбери, и в «трилогии Каммерера» братьев Стругацких…

Судьба романа удивительна. Написанный в 1920 году, он долгое время существовал только в рукописи, которую Замятин читал на литературных вечерах Ленинграда и Москвы. Первые книжные издания были переводами на английский (1924) и французский (1929). (Последнее, кстати, было сделано по инициативе Ильи Эренбурга). Наконец, в 1952 году в нью-йоркском «Издательстве им. Чехова» появляется полный русский текст «Мы», а еще спустя 36 лет книга печатается в России.

***

26-й век. Позади Двухсотлетняя война, в которой выжило только 20% человечества. Впереди эра Всеобщего счастья в городах за зелеными стеклянными стенами.

Еще Аристотель пришел к мысли, что счастье может быть величиной отрицательной –отсутствием страданий. А человек страдает, в первую очередь, от возможности выбора.

В Едином Государстве проблему решили раз и навсегда — всюду царит числовая гармония. Одинаковые номера каждое утро по звонку встают с кроватей, по звонку идут есть, совершая над каждым куском пятьдесят жевательных движений. По звонку выходят на прогулку, маршируя стройными шеренгами по четыре в ряд под звуки маршей Музыкального завода. Если хочешь с кем-то встречаться – выпиши на него розовый талон и не забудь получить разрешение на шторы, т.к. все стены квартир стеклянные.

Самое страшное наказание – отлучение от массы. Три номера, получившие безграничную свободу, не выдержали такой тяжести бытия и покончили жизнь самоубийством.

Мы – едины. И взаимозаменяемы. Что значит смерть нескольких человек, которых забыли вывести из-под двигателей Интеграла, по сравнению со счастьем всех разумных существ во вселенной. Ведь Интеграл – это корабль, который понесет свет гармонии стеклянного города другим цивилизациям.

***

Идеи романа оказались настолько заразительными, что человечество рьяно бросилось воплощать антиутопию Замятина в жизнь. Хождение строем по праздникам; выборы без выбора; охота на инакомыслящих; очереди в учреждениях Хранителей из желающих донести на соседей, близких, самих себя; аудиториумы для промывки мозгов…

А за ампутацию «фантазий» в 1949 году даже присудили Нобелевскую премию. Было проведено около 70 тысяч операций по лоботомии, прежде чем поняли, что внедрение в мозг – не лучший метод лечения депрессий и психических заболеваний.

Более того, любое отступление от написанного неизбежно вело к краху. Почему развалился СССР? Из-за возможности сравнения. В утопии Замятина оно исключено как факт. Полупрозрачная Стеклянная зеленая стена надежно отделяет города от остального мира.

Но за стеной, оказывается, остались отщепенцы, которые не хотят приобщаться ко всеобщей гармонии. Они обросли шерстью, стали похожи на обезьян, но выжили в неприветливом послевоенном мире, лелея мечту разрушить ненавистные города, вновь ввергнув мир в пучину хаоса…

***

Великий роман идей. Роман, написанный на прекрасном образном языке.

Под конец, записи главного героя – Д503, превращаются в такой мощный словесный поток, что затягивают любого, соприкоснувшегося с ним.

*

«Вот теперь я вижу на камне знакомые, огромные буквы: «Мефи» — и почему-то это так нужно, это простая, прочная нить, связывающая все. Я вижу грубое изображение — может быть, тоже на этом камне: крылатый юноша, прозрачное тело, и там, где должно быть сердце, — ослепительный, малиновотлеющий уголь. И опять: я понимаю этот уголь... или не то: чувствую его — так же, как, не слыша, чувствую каждое слово (она говорит сверху, с камня) — и чувствую, что все дышат вместе — и всем вместе куда-то лететь, как тогда птицы над Стеной...

Сзади, из густо дышащей чащи тел — громкий голос:

— Но это же безумие!

И кажется, я — да, думаю, что это был именно я, — вскочил на камень, и оттуда солнце, головы, на синем — зеленая зубчатая пила, и я кричу:

— Да, да, именно! И надо всем сойти с ума, необходимо всем сойти с ума — как можно скорее! Это необходимо — я знаю.

Рядом — I; ее улыбка, две темных черты — от краев рта вверх, углом; и во мне угол, и это мгновенно, легко, чуть больно, прекрасно...»

*

Разве можно устоять перед этим?

И уже нет никаких сомнений, что отщепенцы будут разгромлены и уничтожены. Что принципы числовой гармонии и великого Тейлора восторжествуют. Что Интеграл донесет идею всеобщего счастья до всех разумных уголков обозримой вселенной…

И слова: «Слава Благодетелю!» сами собой срываются с губ.

***

Вперед, к идеям Единого Государства, товарищи! История повторяется.

gvandr, 07 апреля 2018 г. в 00:34

После десятилетий посвященных чтению фантастики разных направлений, от научной фантастики до литрпг, решил наконец приобщиться к шедеврам мировой литературы. Сколько можно читать абы что, когда написано столько признанных шедевров! Нашел список списков — «100 лучших книг в истории мировой литературы по версии Newsweek», без проблем находится в гугле или иной поисковой системе, просмотрел и решил бросать курить все же постепенно... т.е. начать все же с фантастики, постепенно продвигаясь по списку. Просто некоторые книги откровенно пугают, вроде «Красной книжечки» Мао Дзедуна, или «Капитала» Карла Маркса и т.д. Боюсь, что начав с них, убью на корню всю затею знакомства с мировыми шедеврами. Поэтому пока начал с фантастики. посмотрим насколько меня хватит :)

  Из фантастики у нас сразу бросаются в глаза знаменитые антиутопии, Олдос Хаксли с его «О дивный новый мир» и Джордж Оруэлл «1984» и «Скотный двор». «451 градус по Фаренгейту» был прочтен мной ранее и оставил сильнейшее впечатление. Ну а собравшись читать Хаксли и Оруэлла, наткнулся в аннотациях на Замятина с романом «Мы», мол именно эта книга послужила вдохновением для них, и по воздействию является, как бы не сильнее своих последователей.   Раз известен первоисточник шедевров, почему бы не ознакомится попутно и с ним, заодно и сравнить потом, что больше понравится.

  Почти все о выдуманном мире описано в аннотации. В романе местами попадаются подробности, которые добавляют мрачности, вроде мимоходом сожженных при испытаниях Интеграла строителях — что их жалеть, низкоквалифицированных нумеров куча и смерть 10 человек не стоит внимания. Или погонщиков электрокнутами на ежедневных прогулках стройными рядами по 4 в ряд. Или эксперимент над нумерами, освобожденных от работы и дружно умерших от точки через несколько дней и т.д. Но таких деталей немного, а основное повествование ведется в виде дневника от лица первого строителя «Интеграла» и наполнено математическими сравнениями, любовной лихорадкой и терзаниями сломанной шестеренки великого общества. Безусловно написано образно, местами захватывает, но сказать чтобы ух!, и провалился до конца книги — нет. Жизнь в книге — рай перфекциониста. День выверен по минутам, в городе нет места хаосу и неопределенности, весь город из стекла, все видят всех и только в сексуальные часы огораживаются шторами. Вопрос зачем? При таком уровне промывке мозгов и открытости, смысл скрывать занятия сексом? Сам главный герой — ярый перфекционист в восприятие которого попала песчинка, женщина — революционерка, с поклонением мифической свободе и старому укладу. Герой страдает, чувствует что все неправильно, что заболел — но неистово, безумно желает революционерку. Революционерка же, как и свойственно ее революционно природе желает разрушить привычный уклад и осчастливить всех нумеров свободой! Сюжет не блещет особой интригой или оригинальностью, по крайней мере на мой взгляд и после тонны прочитанных книг. Попадались и более красивые, и захватывающие, и интригующие книги, чем «Мы» Замятина. Разве только учесть, что книга написана аж в 1924 году!

  В итоге в книге меня больше моментов раздражают, чем радуют. И даже не главный герой с его слюнями и соплями, сломался от страсти человек — бывает, а революционеры и с их желанием перестроить все и вся. 200 лет предки воевали с беспорядком и хаосом, построили стеклянный город, огородили его от разрушенного мира стеной и планомерно начали строить счастье, как его видят. Борются как могут с проявлениями свободы, не побежденной ранее, улучшают жизнь и управляемость общества, промывают мозги населению — и тут революционеры! Я понял бы их стремления, если бы мир за стеной так и остался выжженной после войны землей и вся борьба была бы ограничена городом. Так ведь нет, за стеной выжили люди и у революционеров есть к ним секретный туннель. Вперед и с песней, стройте потихоньку свой свободный мир за стеной, радуйтесь освобождению от ига Благодетеля. Но как же не осчастливить остальных «тупых» нумеров, которые не видят что они не свободны, а следовательно несчастны! А как их освободить? Может быть потихоньку вести просветительскую работу, искать единомышленников, развивать поселения за стеной... Не, это не путь революционеров. Надо сломать настроенные механизмы общества, свергнуть/убить Благодетеля и тогда все прозреют! Честное слово, как быть страшно не было описанное общество, но в данной книге я больше симпатизирую Благодетелю. Опять-таки, обратная сторона в книге практически не описана. Как возникли Хранители, кто такой Благодетель, из-за чего сформировалось такое общество? В книге есть Общество, которое боготворит «ЗЛО» и революционеры, которые хотять «ЗЛО» свергнуть. Почему оно ЗЛО?

  Еще по мере чтения все время на краю маячил вопрос, что сказал бы автор окажись в нашем мире? Наверное, мы уже живем в этой антиутопии. Стеклянные стены? В интернете столько информации о каждом, что заинтересованные (правительства, корпорации) знают о человеке больше чем он сам. Его привычки, маршруты, интересы. И сам человек с удовольствием делится этим с миром. Что, много народу от этого страдает? Управление? Технологии управления и манипуляций обществом достигли таких уровней, что Благодетелю и не снилось. Как ни крути, но большая часть населения — рабы с видимостью свободы и с ошейником в виде денег. Хаоса у нас несомненно сейчас больше, заодно и возможностей, чтобы найти себя и обеспечить себе достойную жизнь. Конечно, общество в книге доведено до математического абсурда, но в нем есть и положительные черты. Мало, но есть.

Гризельда, 21 июля 2016 г. в 21:00

Не получается у меня дружить с книгами из школьной программы. То не нравится жанр, то стиль, то сопливое любовное мыло, то мрак, нищета и безысходность. Присутствие в их списке фантастического произведения, да ещё и антиутопии, показалось мне подозрительным. И не зря.

«Мы», несомненно, является очень значимой книгой, одной из первых в своём жанре, создавшей почву для развития многих шедевров фантастики. Однако, если отвлечься от её исторического значения, посмотреть на то как и о чём написана книга, можно ли сказать, что это шедевр? Нет. На мой взгляд, она и на хорошую не тянет и уж тем более не заслуживает изучения в школах.

Первое обо что спотыкается взгляд – это стиль. Ломанные, обрывочные предложения, напоминающие путаницу мыслей. Поначалу они воспринимались как необычная, но вполне приемлемая черта произведения. Однако чем дальше, тем более рванным становилось повествование. Под конец не только предложения, но и события стали описываться бессвязно и обрывочно. Продираться сквозь них и понимать, что происходит, было довольно трудно. Конечно, можно сказать, что это стремление к математическим формам в литературе, поиск новых способов передачи смысла, но так ли оно было необходимо? Делает ли это книгу более выразительной? Способствует ли подобный стиль более чёткому отображению основной идеи? Тоже нет.

Применение столь необычной манеры письма можно было бы понять, если бы после финальных событий этот поток мыслей хоть как-то изменился. Приобрёл некую стройность и перестал быть таким хаотичным. Было бы сюжетное оправдание его применения. Но его нет.

Во многом из-за стиля бледнеют и остальные составляющие произведения. Персонажи описаны поверхностно, мотивацию многих из них легко упустить в общей путанице.

Главный герой мне показался моральным уродом. Высокомерный, считающий, что весь мир существует только ради его благополучия, плюющий на окружающих его людей, в том числе на друзей и влюблённую в него девушку. Его поступки и мысли вызывают отвращение, а никак не сопереживание или сочувствие. Остальные персонажи описываются сквозь призму его мыслей, что делает их столь же отталкивающими.

Фантастический мир показан слишком поверхностно – несколько скупых и ломанных описаний окружающей среды. Во многом из-за стиля мир кажется надуманным и неестественным. Он именно такой не потому, что человечество логическим путём к этому пришло, а потому, что автору так захотелось. Как этот мир возник, почему он так устроен – всё это объясняется стандартной причиной: когда-то давно была война, после которой человечество как-то вдруг пришло к выводу, что этот общественный строй будет наиболее продуктивным. В этом книга имеет сходство с популярным ныне жанром подростковой антиутопии. Только вот если какого-нибудь «Дивергента» усиленно ругают за поверхностность и нелогичность мира, то «Мы» считается шедевром.

Поставлю средний балл исключительно за историческое значение.

Добрый Филин, 10 июня 2016 г. в 07:20

Сейчас мне хочется плеваться, облить грязью тех людей, которые говорят в отношении Оруэлла: «Да он все у Женьки украл!». Ничего подобного.

То ли автор настолько неубедительно выражался (а уж поверьте, авторский язык у Замятина оказался отвратительным), то ли ещё чего, но я даже вообще не уверен, что представленная модель мира — вообще плохо. Непонятно. Такое ощущение, что автор — не известнейший советский писатель, а очередной антисовет — «борец за свободу. И справедливость» (сарказм). Да и в целом, я не верю, что мир может стать таким, даже после нескольких веков.

Непонятно мне «пробуждение» главного героя. «Не верю!», как говорится. Он всего лишь раз побывал в Древнем доме. Но уже, видите ли, из ярого сторонника Единого государства превратился в оппозицию! Ну конечно! Мысли Д-503 больше похожи на бред сумасшедшего, чем на что-либо иное.

Роман слаб. Одна из слабейших антиутопий двадцатого века.

Quartz, 22 июля 2015 г. в 14:43

Прежде всего, следует отметить уникальный язык произведения, до деталей передающий мышление жителя 30-х веков. Математические метафоры и — непривычное расположение знаков препинания. Сюжет — явление здесь вторичное. Я получал удовольствие прежде всего от самого способа, который Замятин нашел для написания книги. Более того, там не только это... Даже имена героев «говорящие». Почему O? Да потому что такая простая, незатейливая, «круглая». Почему I? Потому что иррациональная, как корень из минус единицы (который обозначается в математике буквой i).

В центре повествования — общество, в котором свобода поставлена на службу счастью, в котором свобода и счастье несовместимы. Даже два свободных часа в день герой воспринимает как нечто несовершенное, от чего в будущем общество непременно уйдет, и вся система «от часу до 24» будет непременно «проинтегрирована». Но в то же время он человек, руки у него «волосатые». Эмоции есть. Просто им сложно пробиться сквозь фильтр разума, доведенного до безумия. Замятин описал общество, в котором социальная среда порождает определенный тип человека (конечно, карикатурный). Ведь не просто так он описывал сцену со школьным учителем-роботом (!) Пляпой, который и был для детей источником знаний и убеждений — в хорошей книге ни одна сцена не пишется просто так.

При этом любовь здесь, как мне видится, на втором плане. Она используется Замятиным как символ притяжения каждого человека к иррациональному. Любовь — а затем проникновение идеями (или хотя бы их концентрированной эмоциональностью). Даже в условиях стерильного разума. Тем не менее, если каждый по отдельности эмоционален, подвержен чувствам, порой сильным и неуправляемым, то все вместе монолитно разумны. Потому что все вместе — это не просто сумма человеческих единиц, это уже и набор правил, и система контроля за их исполнением.

Владимир Кантор в интересной статье, посвященной книге Замятина (http://fantlab.ru/work508835), указывает на то, что в Благодетеле и описанном обществе четко угадываются идеи Ленина (в частности, нелюбовь к Канту и в целом положительное отношение к Тейлору — какой тонкий намек, не правда ли?). Возможно, это так и было, но значение книги уже давно вышло за пределы простой карикатуры. В том и состоит важнейшая черта шедевра — быть вне времени.

Лекс Картер, 23 июля 2009 г. в 19:57

Описанные Замятиным, а вернее его героем Д-503, происходят спустя столетия, где наши времена лаконично именуются «древние». Века потребовались людям, чтобы осознать, что один человек — грамм на весах, если на другой чаше общество. Так появилось Единое Государство, окруженное Зеленой стеной от дикого мира — социум вконец отделевшийся от природы, из которой вышел. Чтобы общество жило, у индивида должны быть только обязанности, жизнь его принадлежит обществу и тратить ее на что-то другое — преступление. Шаг в сторону — и Хранители позаботятся, чтобы вышедший из строя винтик не повредил механизма. Для этого болезни нужно предупреждать заранее. Проявление чувств здесь вообще считается недугом, с которым надо бы бороться. Однако, внешний идеализм вовсе не такой на деле. Как заявляет сам Д-503, их общество не идеально, но подошло к идеалу как никакое другое. У людей по-прежнему есть чувства, с ними ничего не сделали, только ввели такую мораль, что их проявление должно быть на уровне физиологических потребностей, не нарушая жизненного уклада. Сексуальные отношения принимают специфическую форму, и в отличии от социалистов или коммунистов, Замятин зрит в суть проблемы — чтобы создать общество равенства и благоденствия, нужно чтобы никто ни на кого не претендовал. Однако чувство собственности в людях осталось, но о нем не говорят, когда само его проявление преступно и создается иллюзия, что его нет. В конце концов, если проявить настойчивость и убедить всех, что работа на благо Единого Государства и есть высшее счастье, то так оно и будет.

Главный носитель идеи в книге — Благодетель. Однако, до единственного диалога с Д-503 в конце он не раскроется как персонаж. Благодетель здесь обожествлен. «Его огромные, чугунные руки — на коленях. Эти руки давили Его самого, подгибали колени. (...) Лицо — где-то в тумане, вверху, и будто вот только потому, что голос Его доходил ко мне с такой высоты, — он не гремел как гром, не оглушал меня, а все же был похож на обыкновенный человеческий голос». Образ Благодетеля без сомнения важен, его появление — идейная кульминация, где он опускается до своего чада, чтобы объяснить всю систему. Идет сравнение с библейской «иерархией», где Бог жесток — он сжигает в адском пламени непокорных ему. И Бога этого веками славят, как бога любви. На этом противоречии и построена идея Единого Государства — «любовь к человечеству — непременно бесчеловечна», а «в раю уже не знают желаний, не знают жалости, не знают любви, там — блаженные». Путь в рай, ко всеобщему счастью для Благодетеля лежит через удаление людской фантазии (души), цель которой навсегда уничтожить личность. Таким образом перед героями-людьми стоит выбор — прийти к счастью и навсегда забыть о желаниях, или же продолжать бороться за личность. Палка о двух концах — в конечном итоге люди с удаленной фантазией обрели счастье.

Каждому персонажу в книге присвоено число-буквенное значение. С позиции Государства именно таким образом люди потеряют личность, но Замятин показывает, что даже одна буква может сказать о человеке достаточно, повлиять на характер. С психологической точки зрения он верно расставил характеры в соответствии с именами, что лишний раз доказывает — личность живет в каждом, как бы сильно его не уверяли в обратном. К тому же Д-503, убежденный фанатик Единого Государства замечает за людьми забавные особенности, как круглый ротик О, или сгорбленность Хранителя S. Так что даже присуждение серийного номера — еще не полная потеря индивидуальности.

Надо сказать, что Замятин избрал очень верную позиция для описания будущего — «ничего конкретного». Читатель не узнает, ни подробных описаний действующего мира, ни уровень используемых технологий, ни точной даты происходящего. Новейший транспорт здесь именуется аэро, он летает и делает это по спирали. И еще у аэро есть окно. Все. Удивительно, но спустя почти век, произведение не кажется технологически отсталым, хотя некоторых моментов избежать не удалось. Чего стоят хотя бы кляксы от чернил. И все же на это можно закрыть глаза, ведь автор сделал мудрейший ход — вместо того, чтобы вникать в подробности, он надавил на фантазию и воображение читателя, поэтому каждый увидет в мире из четко выверенных математических значений нечто свое. Само произведение к научной фантастике и не относится не коем образом — это социальная притча, лучше даже сказть трактат. История мира, от лица его обывателя, по-традиции, думающего, и даже немного сомневающегося. Сомнения вызывает только цели данного трактата — Д-503 пишет его для потомков, но потомков, которые будут походить на предков, потому что время движется по спирали, и то, что поймут люди будущего, будет понятно и далеким предкам. Данная теория о развитии общества весьма сомнительна, но Замятин использует ее только как повод для написания книги от лица жителя Единого Государства, и не доказывает конечную правоту.

В собственной стилистике автор разошелся особенно, в сравнении с ранними произведениями. Стиль хорош, можно сказать, слишком хорош, чтобы понять его сразу. Многочисленные метафоры, зашкаливающая образность, десятки других литературных приемов, малопопулярных в современной литературе. И не спроста — от чтения Замятина можно получить массу эстетического удовольствия, но простому читателю книга может показаться бредовой.

Итог: бесспорный родоначальник жанра как утопии, так и антиутопии, и десятков поджанров, не потерявший актуальность спустя почти век после написания. Это история о мире, где личность теряет значение перед массой, «Я» не значит ничего перед лицом государства, но в ответе за это именно люди, позволившие сделать такое с собой. Поэтому здесь не говорят «я» — только «мы».

dimslav, 06 июня 2020 г. в 18:28

По моему читательскому мнению, все литературные произведения можно разделить на две части. Первая – те, которые морально стареют, подобно вину, которое со временем превращается в уксус. Вторая – те, которые со временем становятся всё более актуальными. Условно говоря, первых – 99 процентов, вторых – 1 процент. Так вот, роман «Мы» Замятина относится именно ко второй категории.

Замятину роман опубликовать на родине не удалось. Власти усмотрели в произведении скрытую критику существующего строя. В конце концов роман «Мы» был издан в Нью-Йорке на английском языке в 1925 году, а затем на чешском (1927) и французском (1929) языках. На русском языке полный текст романа «Мы» впервые был опубликован в 1952 году в американском издательстве имени Чехова (Нью-Йорк), в России – лишь в 1988 году.

В романе показаны события далекого будущего – примерно 32 века. Роман представляет собой 40 дневниковых записей главного героя – математика и инженера, одного из главных создателей космического корабля «ИНТЕГРАЛ». Из его записей мы узнаём, что в ХХ веке в мире началась Великая Двухсотлетняя Война. В итоге «выжило только 0,2 населения земного шара. Но зато – очищенное от тысячелетней грязи – каким сияющим стало лицо земли. И зато эти ноль целых и две десятых – вкусили блаженство в чертогах Единого Государства». Главным начальником Единого Государства (ЕГ) выступает герой по имени Благодетель. Главными институтами ЕГ являются Бюро Хранителей (полиция и спецслужбы) и Медицинское Бюро (которое следит за физическим здоровьем граждан и их умственно-психологическим состоянием).

Единое Государство современному человеку может показаться диктатурой, перед которой блекнут все революционные эксперименты. Однако, с точки зрения руководителей и обычных граждан Единого Государства, это высокоорганизованное общество со строгой дисциплиной и порядком. Здесь все живут подобно муравьям в муравейнике или пчёлам в улье. Как муравей не может жить вне муравейника, так и гражданин Единого Государства не может быть вне коллектива. Главным догматом каждого гражданина Единого Государства является:

«Я» – от дьявола, «Мы» – от Бога».

Отсюда и название романа – «Мы». ЕГ – образчик модели тоталитарного государства, в котором небольшая верхушка управляет послушным стадом, а каждый член этого стада чувствует себя счастливым, испытывая благодарность к своим начальникам. Единое Государство, с точки зрения его начальников, хотя и тоталитарно, но не жестоко. Более того, оно гуманно. Ибо главной свой целью ставит счастье всех граждан. Успешно удовлетворяются две базовые потребности гражданина – в еде и сексе. Все продукты питания производятся из нефти, а о хлебе граждане ЕГ читали только в древних книгах. Потребности сексуального характера удовлетворяются путем контролируемых государством контактов представителей разного пола, при этом контакты не должны приводить к образованию такого архаичного института, как семья, и к случайному появлению на свет детей. Отдельный мужчина не должен принадлежать отдельной женщине и наоборот. Они должны принадлежать социуму «мы». Равно как и дети, рождающиеся по разрешению властей, должны принадлежать Единому Государству. Удовлетворение базовых потребностей должно быть с избытком, а если с избытком, то и соответствующие желания исчезают или становятся малозначимыми. А разве это не есть счастье? Одна из героинь заключает: «Ведь желания – мучительны, не так ли? И ясно: счастье – когда нет уже никаких желаний, нет ни одного…»

У некоторых граждан, правда, кроме базовых потребностей, появляются ещё какие-то странные потребности и желания, отнюдь не физиологические. Чтобы не было лишних потребностей и желаний, надо человека «подредактировать», убрать у него лишнее, что мешает жить. Например, совесть, чувства, фантазия. В ЕГ есть Медицинское Бюро, которое помогает гражданам избавляться от рудиментов диких предков. Так, в ЕГ проводится Великая Операция по извлечению из мозга человека центра фантазии.

Главный герой романа, будучи математиком, прекрасно понимает, как надо максимизировать счастье. Он определяет счастье как дробь, в числителе которой блаженство, а в знаменателе – зависть. Чтобы максимизировать количество счастья в ЕГ, надо минимизировать зависть. А самый простой способ минимизации – сделать всех абсолютно одинаковыми, равными. Во всех смыслах – материальном, социальном и даже физиологическом. Медицинское Бюро работает над тем, чтобы все были одинаковы, используя для этого генетику, регулируя процесс деторождения.

Единое Государство функционирует безупречно. У древних людей, как они считали, тоже были свои государства. Но разве можно было говорить о них как государствах, если там периодически возникали кризисы, беспорядки, гражданские войны, революции? Это была пародия на государства! А ЕГ работает как безупречный механизм. Другим названием Единого Государства является «Машина». Работа Машины обеспечивается с помощью Часовой Скрижали – четкого графика жизни каждого члена ЕГ и всего муравейника в целом. Главный герой не устаёт удивляться дикости древних людей: они жили, как им заблагорассудится; государственная регламентация жизни была крайне примитивной.

Правда, признаёт главный герой, даже у совершенной Машины бывают мелкие сбои: «К счастью – только изредка. К счастью – это только мелкие аварии деталей: их легко ремонтировать, не останавливая вечного, великого хода всей Машины. И для того, чтобы выкинуть вон погнувшийся болт – у нас есть искусная, тяжкая рука Благодетеля, у нас есть опытный глаз Хранителей…» «Искусная, тяжкая рука Благодетеля» иногда нажимает кнопку Машины Благодетеля – специального технического средства казни. От казнённого остается лишь лужица дистиллированной воды. Утилизируют тех, кто сильно отличается от стандартов ЕГ.

Пока полной унификации членов ЕГ науке ещё добиться не удалось. Но сильных отклонений от «среднего арифметического» не допускается. В записях главного героя читаем: «Мы – счастливейшее среднее арифметическое...» Везде единообразие – все носят одну юнифу (униформу), все гладко бреют голову (что иногда затрудняет понять, кто это – мужчина или женщина). Условия жизни у всех членов муравейника также одинаковы. Так, все квартиры абсолютно одинаковы со своими стеклянными стенами и аскетическим набором мебели. Все члены муравейника ЕГ лишены своих имён, вместо этого им присваиваются числовые значения. Главный герой (который ведёт записи) имеет обозначение Д-503. Его основные подруги имеют коды: О-90 и I-330. В романе человек называется нумером. Гласная или согласная буква в начале нумера указывает на принадлежность к женскому или мужскому полу.

В Едином Государстве на невероятно высоком уровне находится развитие техники. Так, заканчивается создание космического корабля «ИНТЕГРАЛ», который должен отправиться в путешествие к самым дальним планетам. Для перемещения по территории ЕГ граждане пользуются летательными аппаратами («аэро»). У нумеров есть радиотелефоны. В школах детей учат роботы. Музыку пишут машины. Пища является продуктом перегонки нефти (каждому муравью выдается одинаковая норма в виде нескольких кубиков такой «пищи»). Техника позволяет контролировать людей. В частности, за гражданами ведётся наблюдение через скрытые микрофоны («мембраны»). Медицинское Бюро имеет в своём арсенале новейшие технологии диагностики и коррекции ментального состояния нумеров. Заметим, что все эти технические атрибуты «цивилизации» отсутствовали или были экзотикой в то время, когда Замятин писал роман. Тейлоризм, как признаёт главный герой, одна из немногих наук, которую Единое Государство заимствовало у диких предков. Но, кажется, древние люди не очень хорошо ценили эту науку: «...как они могли писать целые библиотеки о каком-нибудь там Канте – и едва замечать Тэйлора – этого пророка, сумевшего заглянуть на десять веков вперед». Но тут же главный герой говорит снисходительно, что Тейлор не использовал свою систему на полную мощность: «Да, этот Тэйлор был, несомненно, гениальнейшим из древних. Правда, он не додумался до того, чтобы распространить свой метод на всю жизнь, на каждый шаг, на круглые сутки – он не сумел проинтегрировать своей системы от часу до 24-х».

Главный герой воспевает математику и цифру в Едином Государстве: «Таблица умножения мудрее, абсолютнее древнего Бога: она никогда – понимаете: никогда – не ошибается. И нет счастливее цифр, живущих по стройным вечным законам таблицы умножения. Ни колебаний, ни заблуждений. Истина – одна, и истинный путь – один; и эта истина – дважды два, и этот истинный путь – четыре. И разве не абсурдом было бы, если бы эти счастливо, идеально перемноженные двойки – стали думать о какой-то свободе, т. е. ясно – об ошибке?» И то, что граждан Единого Государства уже давно лишили имён, заменив их числами, кажется главному герою правильным. Главный герой привык всё, что попадает в поле его зрения, подгонять под известные ему формулы, «оцифровывать». Когда он впервые встретился с подругой I-330, он поймал себя на мысли, что не может её «оцифровать»: «Но не знаю – в глазах или бровях – какой-то странный раздражающий икс, и я никак не могу его поймать, дать ему цифровое выражение». В полной мере способность цифрового восприятия окружающего мира возвращается к нему лишь после того, как он прошёл Великую Операцию, которая изъяла из него рудименты души. Д-503 опять становится полноценным членом муравейника, биороботом.

Власти Советской России запретили публикацию романа «Мы», усмотрев в нем карикатуру на большевистский режим. Кто-то в образе Благодетеля видел Ленина; через десяток лет многим стало казаться, что Благодетель – Сталин. Владимир Маяковский сразу уловил, что карикатурный образ Государственного Поэта R-13 – это он.

А вот Джордж Оруэлл в своей рецензии на роман «Мы» (1946) отмечал, что Замятин «вовсе и не думал избрать советский режим главной мишенью своей сатиры». Некоторые читатели и критики полагали, что в большей степени роман отражает реалии тогдашней Англии. Ведь Замятин немало времени провел в Туманном Альбионе, близко познакомился с жизнью английских рабочих (он приезжал в Англию на судоверфи как инженер от России, по заказу которой там строили суда). В 1917 году Евгений Замятин написал повесть «Островитяне» – об англичанах. В ней уже проглядывают некоторые контуры будущего романа «Мы». Герой повести викарий Дьюли сочиняет книгу «Завет принудительного спасения», ставшую прообразом Часовой Скрижали из романа «Мы». В повести англичане увидели себя и запретили её к изданию.

Через несколько лет, после того как первое издание романа вышло в США в 1925 году, Замятин заметил: «Американцы, несколько лет тому назад много писавшие о нью-йоркском издании моего романа, небезосновательно увидели в нем критику фордизма».

Одним словом, роман оказался универсальным. Каждое государство уже тогда, сто лет, назад могло усмотреть в романе что-то знакомое и неприятное для себя. А сам Евгений Замятин сказал о романе «Мы»: «Близорукие рецензенты увидели в этой вещи не больше, чем политический памфлет. Это, конечно, неверно: этот роман – сигнал об опасности, угрожающей человеку, человечеству от гипертрофированной власти машин и власти государства – все равно какого» (интервью французскому историку Жоржу Леферту в апреле 1932 года).

Ещё раз повторю: роман «Мы» относится к тому разряду художественных произведений, которые с годами приобретают всё большую актуальность. Многие современники Замятина относили этот роман к жанру карикатуры или гротеска, полагая, что бесконечно далёкое будущее у писателя служило лишь прикрытием отвратительного настоящего (советского, английского, американского или какого-либо ещё). Однако сейчас мне уж кажется, что роман более универсален, его можно назвать аллегорией, притчей, иносказанием. О чём? О деградации человека и человечества. Вот только вопрос: оценят ли это произведение следующие поколения? Или они, подобно главному герою романа Д-503, будут снисходительно и высокомерно полагать, что роман «Мы» – плод диких людей древних времён?

Rovdyr, 16 апреля 2017 г. в 15:04

Роман Евгения Замятина «Мы» я прочитал позднее, чем две другие знаменитые «антиутопии» литературы XX века — «О дивный новый мир» и «1984» (а по времени написания книга Замятина имеет первенство, что, вероятно, обусловило ее некоторое влияние на Хаксли и Оруэлла. Но для моего мнения это не важно). При чтении, конечно, часто сравнивал эти произведения, и в отзыве сравнение будет присутствовать в двух аспектах.

Прежде всего, должен отметить, что единственным существенным достоинством романа я посчитал его литературный язык (за него я и выставил все скудные 3 балла). Он показался мне весьма оригинальным, выразительным, часто необычным (вплоть до вычурности, которую я не одобряю, но в данном случае принял). Чувствуется близкая генетическая с Золотым и Серебряным веками русской литературы.

Но содержание книги я оцениваю низко.

Во-первых, сюжет, несмотря на значительные усилия автора придать ему драматизм, не вызвал у меня особых эмоций. Я почти никому не сочувствовал, кроме О-90 — только эта героиня (второго плана) романа является тем «маленьким человеком» без «выдающихся» добродетелей, которому действительно сопереживаешь.

Многие места произведения воспринимались попросту скучными и нудными. Концовка, включая кульминацию бунта, написана невнятно.

Во-вторых, придуманный Замятиным антиутопический мир выглядит слишком ненатурально. Например, что за нелепая идея с заменами имен на нумера; и зачем всех обрядили в одинаковые одежды (юнифы); и почему всех обрили наголо? Кстати говоря, ментальный тоталитаризм вполне может существовать (и на современном Западе существует в самой искусной, прочной и изощренной форме) вместе с масштабным культом «индивидуальности», «свободы» и «прав человека».

Понятно, что антиутопия предполагает какое-то отличие от реальности, но она должна быть с ней органически связана. В произведениях Хаксли и Оруэлла эту органическую связь я видел повсеместно, а вот у Замятина — слишком мало.

На мой взгляд, антиутопия Замятина, построенная на одной из западных идей (тейлоризме — а эта идея, в отличие от идей, на которых зиждились миры Хаксли и Оруэлла, никогда не претендовала и не могла претендовать на роль фундаментальной идеологии), производит слишком абсурдное впечатление. И у него это не гениальная художественная форма (как у Франца Кафки), а путь, ложный в литературном плане.

В-третьих, Замятин совершил одну крайне тяжелую ошибку для моего восприятия книги — в своей антиутопии он противопоставляет не общество и человека, а бóльшую (так сказать, системную) часть общества и другую его же часть — неких бунтарей. В конфликте человека и общества я могу быть на стороне первого (конечно, в зависимости от его качеств). Но в конфликте разных частей социума я никогда не буду ни на чьей стороне. Я хорошо осведомлен о том, что представляли собой бунтарские секты и партии (Замятин, кстати, сам был революционером) — и также хорошо осведомлен о том, что на самом деле принесли обществу оные бунтари. Опыта одной только русской революции мне вполне достаточно для совершенно определенных и твердых выводов; а кроме нее в истории есть масса других одиозных политических и религиозных примеров.

В-четвертых, я не вижу никакого смысла в противопоставлении неких систем ценностей, показанных Замятиным. Все эти социальные дуальности типа свобода/подчинение, единственность/множественность (я/мы), анархия/диктатура, ересь/ортодоксия и т.д. и т.п. — есть лишь две стороны одной медали. У каждой — своя правда и своя ложь, которые диалектически наложены друг от друга и происходят друг от друга. Они существуют с разных сторон, но существуют неразрывно. Не может быть одной стороны без другой. И конфликт их подобен змею Уроборосу, кусающему за хвост самого себя.

Мне совершенно очевидно, что, победи те анархические бунтари из замятинского романа — что ж, через какое-то время в их «идиллическом» обществе появятся те, кто будут затевать планы по созданию порядка и жесткой структуры. История человечества показывала это бесчисленное множество раз.

В-пятых, мне очень не понравилась романтизация страсти главного героя. Автор устами этого персонажа и не скрывает, что эта страсть превращает его в раба, привязывает к объекту страсти до степени растворения личности — ну а чем же это лучше растворения в социуме? Ничем не лучше, по-моему.

Кроме того, как я уже говорил по поводу дуальности, апология страсти неизбежно сопряжена с апологией разума/рациональности. Обе этих апологии я считаю бессмысленными и неприемлемыми.

Наконец, в-шестых, я не могу не посетовать на то, что Замятин так «пристегнул» к своей антиутопии математику, что мне стало за нее обидно. Можно подумать, что именно математика делает людей механизмами, винтиками изображенной в романе социальной машины. А ведь царица наук, при всей ее грациозной логичности и строгости, отнюдь не исключает парадоксов и полета воображения — напротив, она может сделать этот полет поистине запредельным и увлекательным. Чего в романе «Мы» я не нашел.

kamino, 16 января 2014 г. в 08:57

Из всех книг про антиутопии, эта является моей любимой.

Пока я читал эту книгу, я несколько раз заглядывал в интернет и смотрел год написания, я не мог поверить, что она написана в 1920 году, она просто написана без возраста. Вся техника представлена схематично и поэтому в глаза не бросается её возможная техническая отсталость, дома просто прозрачные, одежда — просто униформа, строят все непонятно что, называемое «интеграл», все это можно представлять как захочешь, примерять любой год.

Отодвинув на второй план фон происходящего, Замятин сосредотачивается на описании общества, и снова я глазам не верю, как он мог в 20-м году настолько предвидеть развитие диктатуры общества в течении XX века. И в последствии Оруэлл в своем «1984» только придал дух времени и безнадежности фактически такой же истории, и это сделало её книгой исключительно XX века, в то время как «Мы» это всегда — книга сегодняшнего дня. Прошло почти 100 лет и она написана как-будто вчера, пройдет ещё 100 лет и ничего не изменится.

Evil Writer, 12 января 2011 г. в 01:51

Никогда не верьте учителям.

Почему? Потому что «Мы», никакая не утопия, это самая мрачная, беспощадная книга, написанная в антиутопии, автор только прикрыл все очень красиво ширмой утопии.

Почему антиутопия? А где вы видели, когда все настолько идеально, что люди даже планово через правительство и жесткую регуляцию заниматся сексом? Где вы видели чтобы людей настолько ущемляли в правах, что они выгуливаются как собачки, лишенные прав, чувств и всего прочего.

«Мы», это самый страшный прогноз человечества. Вы не увидите катастроф, разрушений цивилизаций, злобного гения пытающегося захватить мир. «Мы» — это роман откровения, роман предупреждения, безумие фантазии соприкасающее с аналитикой автора, в форме прогноза будущего. «Мы» — это глобальная проблема, разрушение социально-этических и моральных норм индивида. Роман порабощения человеческого разума и устоев, бунт против естесства индивида. Здесь нет сказочности, нет налета романтики.

Зато есть шок. Шок от конца.

Люди не могут сбросить режим. Не могут подняться и сломать глупую систему тиранов. Почему? Тут Замятин и дает ответ: А разве человеческая душа не склонна к злу? Разве ни поэтому бунт против системы обречен, что зло в виде слабости, предательства, ломает то от чего люди всей душой хотят избавиться?

«Мы» — это роман воспевания всей низости тирании и такого мерзкого понятия как предательство, с целью показать изнанку человеческой души. Настоящее Откровение, от которого можно лишь трепетать в восторге.

zslooo, 26 января 2023 г. в 09:21

«Мы» — это роман Евгения Замятина, написанный в 1920 году, который представляет собой антиутопию общества будущего. В этой книге Замятин описывает ужасное общество, в котором индивидуум подчиняется обществу и живёт в едином государстве и едином городе, называемом «Мы».

Одним из недостатков романа является стиль написания Замятина, который многим читателям может показаться непонятным и сложным. Язык автора часто запутан и неожиданно меняется, что может затруднить понимание сюжета.

Кроме того, Замятин не предоставляет достаточно деталей о том, как это общество стало таким, как оно есть, и не даёт достаточно информации о том, как оно функционирует. Это заставляет читателя чувствовать себя запутанным и не понимать что происходит в романе. Несмотря на то, что Замятин делает критику тоталитарных идеологий и подчинения индивидуума обществу, сюжет и персонажи остаются недостаточно развернутыми и недостаточно реалистичными.

В целом, «Мы» может быть интересной книгой для тех, кто интересуется антиутопической литературой, но её сложный стиль и недостаточно развернутый сюжет могут отталкивать читателей.

Deus4el, 23 сентября 2017 г. в 23:32

Роман интересный особенно для любителей жанра антиутопий. Однако читается довольно сложно из-за постоянных недомолвок, перескакиваний с одной темы на другую, резкой смены декораций.

Я в целом одобряю стиль, когда автор даёт читателю додумывать отдельные элементы картины, угадывать намеки и пр., но здесь как раз с этим явный перебор.

Понравилось то, что Замятин максимально сконцентрировался на описании внутреннего мира и переживаний действующих лиц. Огорчило то, что при этом он уделил слишком уж мало внимания обрисовке мира, окружения, среды, в которых эти лица находятся. Мне все места и обстоятельства кажутся какими-то размытыми, туманными.

katugun, 14 марта 2014 г. в 13:33

В свое время в школе роман этот как-то прошел мимо меня и остался непрочитанным. Спустя десяток лет вдруг он внезапно вспомнился и был прочитан.

В первую очередь меня поразило, что роман был написан аж в 1920, а его, в общем-то, можно принять за произведение нашего времени, потому что очень уж много совпадений и пародий на современное общество, описания того, что не было в его время, но появилось много позднее.

Повествование в форме дневника, эдакого общения с самим с собой, сближает с героем, помогает понять его, проникнуться симпатией к нему, сопереживанием. К середине как будто уже и не его мысли читаешь, а сам так думаешь.

Да, ближе к самому концу книги уже начинаешь догадываться о том, чем же все кончится, и от этого становится еще страшнее,

Вот уж действительно, камень не с души, а в душу упал и останется там навсегда рядом с другими такими же камушками... :)

Я даже рада, что не прочитала эту книгу когда мы ее проходили в школе, а только сейчас, когда смогла по достоинству оценить замысел автора.

Nesya, 10 мая 2012 г. в 17:11

Вообще-то я не люблю утопии-антиутопии. Но в своё время этот роман произвёл на меня сильное впечатление. Даже большее, чем «О дивный новый мир», с которым был в одной книге. Язык подходит герою и обществу, в котором тот живёт. Эта жуткая девица, увлечённая только своей деятельностью и ничем больше, не шелохнувшая пальцем для спасения. Эти сравнения, глазами героя, других людей с номерами и буквами, им присвоенными. Всё вместе создаёт объём, мир, хоть и плоский, но идеально прописанный — мы видим именно то, что хотел показать автор. Лучшая книга того общества — расписание поездов, что ли? Никакого места для фантазии, для эмоций, для индивидуальности. Это если не пугает, то заставляет задуматься. Одна из немногих книг, которая, давно прочитанная, осталась где-то близко в душе. Безусловно, это произведение для роста души, своего рода ступенька в развитии личности. А если уж вспомнить, что роман был написан почти сто лет назад...

Конечно, он не может «зацепить» всех. Но, на мой взгляд, это произведение из тех, с которыми обязательно нужно ознакомиться. Очень мало книг настолько переживают время, в которое написаны, и те идеи, которые подтолкнули автора. И — да, похожего я не встречала, и если оно и есть, то не в таком огромном количестве, как какие-нибудь вампирские саги или эльфийские похождения. Уникальна сама удавшаяся попытка показать штампы и усредниловку без использования этих самых штампов. Очень нестандартная, сильная вещь.

Эйрен, 02 мая 2011 г. в 22:24

Первый раз эту книгу я прочел в 9 или 10 классе. Ее почему-то решили включить в программу. Ввиду привычки дочитывать даже скучную книгу, если ее содержание не вызывает рвотные позывы, за пару вечеров я смог ее одолеть. Тогда мне она показалась затянутой и скучной, но, по счастью, через пару лет роман вновь попался мне в руки и от нечего делать, я решил еще раз прочитать про «чудиков, живущих в стеклянных домах». И произошло то, чего я не ожидал. Книга затянула меня в свой, уже поверхностно знакомый мне, мир. Я проглотил ее за день. И после прочтения больше часа сидел и переваривал прочитанное. Сюжет пробрал меня, что называется, до печенок.

Мы видим совершенный мир глазами инженера Д-503. Первое время наблюдаем то, что можно назвать счастьем: осознание себя частью гигантского организма, эдаким жителем человеческого муравейника, где все расписано по минутам. В какой момент поднести ко рту ложку с нефтяной пищей, когда лечь спать. Если я не ошибаюсь, эти правила назывались скрижалями. Общество отвергло бога и само заняло его место! Прозрачные дома, это прекрасно! Нам нечего друг от друга скрывать. Упорядоченные прогулки, работа, отдых, даже секс по розовым талончикам, — все это заставляет Д-503 испытывать едва ли не щенячий восторг, а читателя недоумевать. Неужели для создания идеального мира необходимо было пережить войну? Головы, не занятые посторонними мыслями, прекрасно выполняли работу, и «Интеграл» практически готов к отправке в космос. Но тут в судьбу главного героя врывается I-330 и совершает преступление для устоявшегося общества — заставляет Д-503 думать. А думы выходят невеселые. Ведь жизнь по законам, регулирующим даже сколько раз надо двинуть челюстями, пережевывая пищу, мало отличается от рабства. Только надсмотрщик с кнутом стоит не за спиной, как много веков назад, а сидит в твоей голове. Апофеозом служит появление операции на мозге,

Очень сильное произведение, заставляющее задуматься о своей жизни. Ведь стоит всего лишь перестать думать и покорно съедать те порции тщательно отмерянных и очищенных новостей, которые скармливает нам телевидение, разменять любовь на розовые талончики, уничтожить фантазию, ведь жизнь подчиняется строго определенным законам и пытаться их обойти глупость, как мы станем подобны обитателем романа, которые утратив личности, приобретут право гордо называть себя Мы

10 из 10.

P.S. Уже много позже я ознакомился с одним фильмом, который напомнил мне роман Замятина. Эквилибриум. Уверен, что случись экранизация, выглядеть она должна была бы именно так.

4P, 05 сентября 2008 г. в 10:40

«Мы»... Этот роман, к сожалению, не так известен как «1984» Оруэлла. Хотя он, на мой взгляд, намного интереснее и в языковом смысле красивее. Известно, что «Мы» оказал большое влияние на Оруэлла, который неоднократно его рецензировал, и написал свой роман намного позже Замятина, по-своему лишь немного перефразировав его.

Весьма любопытна рецензия Оруэлла (http://www.orwell.ru/library/reviews/zamy...)

Чем же так хорошо это произведение? Прежде всего стиль. Пусть многие ругают его, от этого он не становится хуже. Своеобразный, живой, сочный, волнующий язык, когда слова остры и метки. Они не проходят мимо, западая надолго в память, принося удовольствие, их хочется читать вслух. Персонажи интересны, хотя их не так уж и много в книге.

Недостатков припомнить не могу, к этой книге нельзя оставаться равнодушным. Она для этого слишком живая. Слишком мудрая, чистая и чувственная

«Ближе -- прислонилась ко мне плечом -- и мы одно, из нее переливается в

меня -- и я знаю, так нужно. Знаю каждым нервом, каждым волосом, каждым до

боли сладким ударом сердца. И такая радость покориться этому «нужно».

Вероятно, куску железа так же радостно покориться неизбежному, точному

закону -- и впиться в магнит. Камню, брошенному вверх, секунду поколебаться

-- и потом стремглав вниз, наземь. И человеку, после агонии, наконец

вздохнуть последний раз -- и умереть.

   Помню: я улыбнулся растерянно и ни к чему сказал:

   -- Туман... Очень.

   -- Ты любишь туман?

   Это древнее, давно забытое «ты», «ты» властелина к рабу -- вошло в меня

остро, медленно: да, я раб, и это -- тоже нужно, тоже хорошо.

   -- Да, хорошо... -- вслух сказал я себе. И потом ей: -- О ненавижу

туман. Я боюсь тумана.

   -- Значит -- любишь. Боишься -- потому, что это сильнее тебя,

ненавидишь -- потому что боишься, любишь -- потому что не можешь покорить

это себе. Ведь только и можно любить непокорное.

   Да, это так. И именно потому -- именно потому я...»

swgold, 24 августа 2008 г. в 21:41

Читал журнальный вариант (ХЖ?) — и слава богу. Полный вариант, наверное, не осилил бы — слишком много букв. И все буквы об одном и том же. Книга написана отменно скучно, казенным языком протоколов. Дело в том, что автор ошибочно затеял писать роман вчистую от первого лица, а это самое первое лицо — убогое ничтожество. У них там, в тоталитарном будущем все лица такие. Одинаковые. Нам, живущим в этом вечно бурлящем котле, такие лица — не к лицу. От того, что тебя втиснули в шкуру роботоподобного «нумера» при чтении книги постоянно ощущаешь дискомфорт — где уж тут наслаждаться авторской задумкой? Скорее бы под душ — да смыть с себя всю эту пакость. И — увы! — пафос автора пропадает впустую. Мы-то уже знаем, что такое настоящий тоталитаризм, взаправдишный. Фантазии Замятина — это, по нынешним временам, обычная антикоммунистическая страшилка. Для американских детишек. Они-то думают, что живут в демократической стране.

И еще одна беда: в романе очень много воды. «Мы» можно было ужать до небольшого рассказика. Автор как будто обращается к умственно-отсталому читателю и, как дятел, долбит и долбит одно и то же. В общем, можно было бы простить — время другое, стиль, то се... Но ведь автор при всем при этом еще и не прав. И история о том, что любовь (или секс, или иные «атавистические чувства») способны как-то потревожить отлаженный социальный механизм... Ну неправда же это. Очень красивое, поэтическое, но, тем не менее, враньё. Социальные механизмы рано или поздно включают в себя и адаптируют все эти прибежища вольного духа или то, что ими кажется. Цивилизация кушает все (и все ей идет только на пользу) — и суфражистки, и лето любви и дети цветов, и парижские баррикады. А противостоят тоталитарному строю вещи скушные, грязные и совсем неромантичные — экономика, политика, демография, культурная экспансия, внешнее политическое давление и т.п.

В общем, рекомендую вместо «Мы» почитать «римейки», типа «Прекрасный новый мир», «1984», «Если это будет продолжаться» и т.п. А еще лучше — не читать ничего. Не стоит эта тема толстых романов, ей-богу. Посмотрите лучше «Бразилию» — сильно сэкономите время.

ОвеСсСалом, 31 мая 2022 г. в 21:31

Сразу скажу, что Замятин мне вообще показался ужасным писателем (за небольшими исключениями в виде отдельных малых произведений). Но этот роман чрезвычайно нудный, скучный и ... беспомощный. Западу нужна была антисоветчина — он её получил. Не то чтобы прямо заказ, но автор явно попал в «струю». Едва осилил эту писанину, и — что удивительно — даже чрезвычайная увлеченность автора сексуальностью ничуть не оживляет этот опус. Язык просто ужасен. Впрочем, возможно, в переводах это не так заметно. Не такая уж редкость — скажем, мало удобоваримый слог Лавкрафта, как известно, в переводах тоже стал производить на читателей куда как более благоприятное впечатление. Да и мир «Мы» не так уж в принципе плох. Действительно, человечество там достигло того, чего, весьма вероятно, вообще никогда не достигнет. Равенства, например. И этим гражданам того мира реально следовало бы дорожить. Впрочем, такой нудятины и тягомотины еще поискать.

Oreon, 06 сентября 2018 г. в 21:27

Перечитал все отзывы, почти со всем в целом согласен, причём, как ни странно, — и с восторженными и с не очень, кажется что и добавить почти нечего, практически всё уже упомянуто и оговорено. Уже одно такое внимание публики говорит, что произведение стоящее и его стоит прочитать. Тогда почему такая оценка? Потому что всё познаётся в сравнении. Да, нельзя не заметить, что тот же Оруэлл, в своём «1984» много взял у Замятина, фактически его роман более глубокая и качественная, более современная проработка того же мира, той же идеи. Не прочитай я раньше «1984», я, вероятно, оценил бы «Мы» выше, но когда их сравнивать рядом, то реальность такова, что Замятин будет не дотягивать, несмотря на первенство и все остальные заслуги. На очереди ещё Хаксли.

Тем не менее мир Замятина, несмотря на возраст, выглядит достаточно современным, единственно чего не хватает это телевидения, без него как-то совсем не привычно. Язык очень своеобразен и непривычен, попытка математического подхода к литературе весьма меня впечатлила, я даже лучше осознал суть операций интеграла и дифференциала, хотя многим эта черта не понравилась, мне кажется автору отлично удалось внедрить математику в литературу! Ещё что сразу бросается в глаза, это удивительные сравнения автора, необычные метафоры, которыми пестрит весь текст. Например туман: «сквозь стекла потолка, стен, всюду, везде, насквозь — туман. Сумасшедшие облака, все тяжелее — и легче, и ближе, и уже нет границ между землею и небом, все летит, тает, падает, не за что ухватиться. Нет больше Домов: стеклянные стены распустились в тумане, как кристаллики соли в воде. Если посмотреть с тротуара — темные фигуры людей в домах — как взвешенные частицы в бредовом, молочном растворе — повисли низко, и выше, и еще выше — в десятом этаже. И все дымится — может быть, какой-то неслышно бушующий пожар.»

Странно, что автор столько времени посвящает «розовым талончикам», это не просто один из штришков его дикого мира, это один из краеугольных камней всего произведения, настолько, что начинает казаться, что как в детской поговорке, «у кого чего болит — тот о том и говорит». Это как у Войновича в «Москва 2042» вторичный продукт, так здесь сношения. Неужели в этом мире всеобщего принудительного счастья больше нечем объединить или поразить людей, нет никакой общей культурной темы, интересов и лишь секс их может сблизить. Причем сразу и без каких либо «поговорить о погоде». Ни о достижениях, ни о том как счастливо жить в самом счастливом из миров, как сегодня особенно хорошо гуляется строем, ни о Благодетеле, ни хотя бы о Интеграле, только работа и посношаться, на большее автора не хватило.

Ещё можно порассуждать, как можно прийти к такому миру. Я думаю такого можно достичь лишь отсутствием института семьи, нельзя главного героя хулить, что он невыразительный и жалкий — там все такие и они не видели ничего другого. Не было примера отца, не давала наставлений мама, нет отличия в разном воспитании — всех учил один и тот же робот. И когда в нашем мире держава, система начинает потихоньку запускать щупальца в семью (свыше того, что ребёнок должен быть сыт и ухожен) — становится действительно страшно, что это может быть первыми звоночками в построении подобного общества.

Ну и, чтоб не повторять лишний раз уже написанное в других отзывах, немного поцитирую, что мне особенно выразительно «падало» на слух:

— ...подчинить неведомые существа, обитающие на иных планетах — быть может, еще в диком состоянии свободы. Если они не поймут, что мы несем им математически безошибочное счастье, наш долг заставить их быть счастливыми. Но прежде оружия мы испытываем слово.

— Почему танец красив? Ответ: потому что это несвободное движение, потому что весь глубокий смысл танца именно в абсолютной, эстетической подчиненности, идеальной несвободе. И если верно, что наши предки отдавались танцу в самые вдохновенные моменты своей жизни (религиозные мистерии, военные парады), то это значит только одно: инстинкт несвободы издревле органически присущ человеку...

— «ниже Материнской Нормы»

— если бы это писал один из моих волосатых предков лет тысячу назад, он, вероятно, назвал бы ее этим смешным словом «моя»

— не омраченные безумием мыслей лица...

— Свобода и преступление так же неразрывно связаны между собой, как... ну, как движение аэро и его скорость: скорость аэро=0, и он не движется; свобода человека=0, и он не совершает преступлений. Это ясно. Единственное средство избавить человека от преступлений — это избавить его от свободы. И вот едва мы от этого избавились, как вдруг какие-то жалкие недоумки...

— Много невероятного мне приходилось читать и слышать о тех временах, когда люди жили еще в свободном, т. е. неорганизованном, диком состоянии. Но самым невероятным мне всегда казалось именно это: как тогдашняя — пусть даже зачаточная — государственная власть могла допустить, что люди жили без всякого подобия нашей Скрижали, без обязательных прогулок, без точного урегулирования сроков еды, вставали и ложились спать когда им взбредет в голову; некоторые историки говорят даже, будто в те времена на улицах всю ночь горели огни, всю ночь по улицам ходили и ездили.

— Но первое: я не способен на шутки — во всякую шутку неявной функцией входит ложь; и второе: Единая Государственная Наука утверждает, что жизнь древних была именно такова, а Единая Государственная Наука ошибаться не может. Да и откуда тогда было бы взяться государственной логике, когда люди жили в состоянии свободы, т. е. зверей, обезьян, стада. Чего можно требовать от них, если даже и в наше время откуда-то со дна, из мохнатых глубин, — еще изредка слышно дикое, обезьянье эхо.

— Знание, абсолютно уверенное в том, что оно безошибочно, — это вера.

— Тем двум в раю — был предоставлен выбор: или счастье без свободы — или свобода без счастья, третьего не дано. Они, олухи, выбрали свободу — и что же: понятно — потом века тосковали об оковах. Об оковах — понимаете, — вот о чем мировая скорбь. Века! И только мы снова догадались, как вернуть счастье... Древний Бог и мы — рядом, за одним столом. Да! Мы помогли Богу окончательно одолеть диавола — это ведь он толкнул людей нарушить запрет и вкусить пагубной свободы, он — змий ехидный. А мы сапожищем на головку ему — тррах! И готово: опять рай. И мы снова простодушны, невинны, как Адам и Ева. Никакой этой путаницы о добре, зле: все — очень просто, райски, детски просто. Благодетель, Машина, Куб, Газовый Колокол, Хранители — все это добро, все это — величественно, прекрасно, благородно, возвышенно, кристально-чисто. Потому что это охраняет нашу несвободу — то есть наше счастье. Это древние стали бы тут судить, рядить, ломать голову — этика, неэтика...

— При первом ходе (выстреле) под дулом двигателя оказался с десяток зазевавшихся нумеров из нашего эллинга — от них ровно ничего не осталось, кроме каких-то крошек и сажи. С гордостью записываю здесь, что ритм нашей работы не споткнулся от этого ни на секунду, никто не вздрогнул; и мы, и наши станки — продолжали свое прямолинейное и круговое движение все с той же точностью, как будто бы ничего не случилось. Десять нумеров — это едва ли одна стомиллионная часть массы Единого Государства, при практических расчетах — это бесконечно малая третьего порядка. Арифметически-безграмотную жалость знали только древние: нам она смешна.

— Понимаете, прихожу сегодня в класс (— она работает на Детско-воспитательном Заводе) — и на стене карикатура. Да, да, уверяю вас! Они изобразили меня в каком-то рыбьем виде. Быть может, я и на самом деле... — Да в конце концов — это и не важно. Но, понимаете: самый поступок. Я, конечно, вызвала Хранителей. Я очень люблю детей, и я считаю, что самая трудная и высокая любовь — это жестокость — вы понимаете?

— Но ведь чувствуют себя, сознают свою индивидуальность — только засоренный глаз, нарывающий палец, больной зуб: здоровый глаз, палец, зуб — их будто и нет. Разве не ясно, что личное сознание — это только болезнь.

Torquemada, 07 декабря 2008 г. в 17:54

Есть книги вроде «Войны Миров» Уэллса или «20000 лье под водой» Верна, которые не смотря на то что были первыми или почти первыми в своем жанре до сих пор смотрятся сильно, более того, их помнят именно потому что они заложили традиции жанра.

По идее так должно быть и с «Мы» Замятина — книга действительно одна из первых ласточек жанра дистопии/антиутопии, но почему-то я не могу поставить ее в один ряд с книгами назваными выше. «1984», «Дивный Новый Мир», «451 градус по Фаренгейту» и даже графическая новелла «В значит вендетта» — написаны позже, в чем-то возможно заимствуя идеи Замятина... но они великолепны, а «Мы» просто хорош, не более того. Я не могу сказать в чем здесь дело. Слишком большой условности описанного мира? Не самой подходящей стилистике и эстетике, которая почему то напоминает мне картины того времени? Я не знаю. Это ощущение глубоко субъективно. Кстати, я прочитал эту «Мы» раньше всех других антиутопий, кроме может быть Брэдбери, но все равно мир «1984» с его Большим Братом, телескринами, новоязом и проч. кажется мне более правдоподобным и ... страшным.

Впрочем книга неплоха, и даже хороша, а потому рекомендую всем любителям жанра.

P.S.

offtop:

Lone Reaper, 06 мая 2008 г. в 15:46

Для начала опишу свои личные впечатления от романа. Заранее прошу прощения за некоторую скомканность, непонятность и чрезмерную субъективность...

Перед прочтением: «В России писали антиутопии?!. Да еще и раньше всех на планете?!. Дайте мне это прочесть, ибо не верю!..»

После прочтения: «Господи помилуй... После Стругацких на занятиях по внеклассному чтению в 5-м классе (да, было дело) — это лучшее, что мне задавали читать в школе!..»

Кхм. А теперь объективнее...

В первую очередь роман выделяет его именно русское авторство. Подобное наблюдается во всей литературе XIX-XX веков: по сути, пишут люди о всем мире об одном, но русская литература наиболее пропитана сердечностью и душой. Как и «Преступление и наказание» — не просто очередная история одного убийства, а пропитанное социальной и даже несколько филосовской тематикой, так и роман Замятина силен прежде всего не сюжетной составляющей, а своей некой «мыслительной» подложкой...

В сравнении практически с любым западным «идейным родственником», главной идеей «Нас» является не просто борьба с системой и всепобеждающей силы любви. Нет, самое важное в нем — это мысль о судьбе художника. Нет, главгерой не творец как таковой, но его дневник является неким зародышем душевного начала будущей цивилизации. Сам факт, что мы познаем сюжет именно в формате дневника говорит об этом...

Что же о более стандартной составляющей — сюжете, то здесь не все так гладко. Общество мира и его система описаны замечательно, а сама идея строительства космолета «Интеграла» и ныне воспринимается достаточно свежо. К тому же персонажи (те, что более-менее человечные) выдают замечательные диалоги и сами прописаны на отлично и, с позволения, итимные сцены, чудо как хороши и весьма будоражущи. Что еще нужно? Но не хватает некой удовлеторенности концовкой романа, читать порой откровенно скучно — в целом драйва маловато по меркам современных антиутопий, в особенности фильмов типа «Эквилибриум». В следствие этого, читается роман порой натужно, с трудом...

В общем, «Мы» — книга не для всех (что и доказал мой школьный класс, половина которого не прочитали дальше первых десяти страниц). Несмотря на то, что это первая написанная на планете Земля антиутопия, для ее прочтения и осмысления необходимо иметь опыт чтения подобной фантастики. Опыт для того, чтобы не обращать внимания на саму историю и стиль ее описания, а сразу вникать в суть и постигать идеи, вложенные автором в повествование...

P.S.: Жаль, что Замятин никак не продолжил свое начинание (хотя, советских репрессий ему было бы тогда не избежать). Кто знает, может и был бы у нас ныне свой Филип Дик или Рэй Брэдбери со своими антиутопиями на любой вкус...

god54, 05 апреля 2019 г. в 19:57

Прочитал впервые. Ранее как-то не доходили руки, вернее были другие направления чтения в фантастики. Теперь дошли. Произведение неординарное, что конечно же подкупает и выделяет среди серой массы текстов. Что убивает? Это тот же текст, неординарный, написанный словно на одном дыхании, визжащий, слюнявый, раболепствующий, восхваляющий, полусумасшедший... К концу читать его просто невыносимо, он раздражает, реально злит. Не люблю эту любовь, когда мужчина ползает на коленях перед женщиной, позор... Нет слов. Что привлекло? Пророчество нашего общества сегодня, оно выросло из того общества, которое окружало автора тогда, он не писал утопию, он просто описал своё время, а мы просто не можем из него вырваться. 80 лет строили коммунизм, не построили, теперь 25 лет строим капитализм, вы будете смеяться опять не получается. Мы просто ходим по кругу, кругу безвыходности... Только за неординарность оставлю в числе коллекционных.

Traveller, 10 сентября 2013 г. в 18:56

В школе немного помяли Замятина, учитель пару раз заикнулся про «Мы», но разбирать углублённо не стали, в обязательную программу не входило. Дескать, неактуально. Ну в общем-то, Горьковское «На дне» тоже при советах считалось неактуальным — социализм вроде бы искоренил дно и бедность. Но прошло время, и книга стала интересной. Мне почему-то кажется, что эта участь рано или поздно постигнет и «Мы». Да, глядя отсюда, из наших двухтысячедесятых — мы видем забавную антиутопию (или утопию — тут уж как кто видит), которую можно рассматривать разве что как ретрофутуризм. мы все улыбнёмся и подумаем — фуух, ну хорошо, что такого уже не будет. Куда-то в другую сторону всё вроде бы пошло.

Но так ли это?

Тотальное увязание нашего поколения в сети, со всеми её фэйсбуками и вконтактами помещают нас в такие же прозрачные клетки. Можно узнать всё про каждого. И хотя нет никакой жёсткой власти свыше, или, по крайней мере, он выражена не так ярко, мы не застрахованы от перемен. Может быть новая тотальная власть придёт столь незримо, научившись на ошибках предыдущих режимов, что её вообще не будут видеть. А может, она уже здесь, как заверяют конспирологи. И хотя советы отошли в прошлое, покорение космоса стало обыденностью, а жестокие публичные казни врагов режима никогда так и не вошли в число излюбленных развлечений, книга всё равно в чём-то остаётся актуальной.

Witcher, 21 мая 2012 г. в 01:34

Постарался понять, в чем есть первоочередная, главная точка на которой строится повествование. Модус или, если хотите, «сердце» — основная черта. И это, как мне показалось (смею утверждать, небеспочвенно) — вовсе не какой-нибудь там строго выверенный мир антиутопического общества. Не попытка показать даже, «как было бы плохо, если бы...» А психология индивидуума, закинутого талантливой рукою писателя в этот мир. Его — мир — мы видим каким? — пронизанным чувственным восприятием персонажа; на протяжении романа не было дано ни единой объективной оценки либо комментария. Отсюда следует глубочайшая искренность, и далее — шокирующее правдоподобие. Повторюсь еще раз: правдоподобие не государственной системы, суть которой отодвинута на второй план — она важна, но акцент — на другом — а психолого-поведенческие характеристики человека, причины и обоснования его мыслей, противоречия и столкновения воззрений; фактически, мы наблюдаем за постепенным раскрытием двух различных миров: внешнего мира и внутреннего. Антиутопия как таковая здесь — с двух сторон. Роман крайне многогранен.

Но есть небольшой минус. Стилистика вызывает одобрение лишь как объект эстетического изучения. Как нечто гротескное, новое, красивое, необычное. Но при этом теряется главное — стопроцентное погружение, чуткое слежение за новыми мыслями и словами. С каждой перевернутой страницей чувствуется потеря чего-то важного, причем не по вине меня как невнимательного читателя и не, допустим, шума вокруг меня; нет, причиною тому — преподнесение текста. Экзотическое, но не всенародное.

Как бы там ни было, хотя бы для испытания самое себя. И как читателя, и как личности.

Upd: в некоторых отзывах обнаружил недовольства по поводу «неправдоподобия созданного мира», «примитивности» и даже (!!!) — «наивности». Что ж, это — к тому самому испытанию себя как читателя. Просто вопиющая неспособность понять замысел автора. Садясь за книгу с преждевременно выбранными тезисами, условиями и даже правилами, вы рискуете, банально, не получить удовольствия от чтения, а там — и потерять, возможно, для себя нечто важное. Антиутопия — далеко не столь узкий жанр, чтобы в нем просто-напросто придумать и подробно «прописать» мир анти-идеального общества. Всё гораздо масштабней, серьезней и, что в первую очередь, — глубже. Проникновение в человеческую природу — это писательская задача высшей пробы. В данном случае, по крайней мере. Про «наивность» — я вообще молчу. Просто никакие комментарии в голову не приходят. Читайте книги — что еще сказать?

Прошу прощения, если кого-то обидел.

senneka, 12 марта 2012 г. в 12:59

На первый взгляд и по описанию историческая повесть. Но на самом деле история здесь фон, на котором автор показывает человека, людей в мире лишенном ориентиров, гибнущем, падающем в бездну, разлагающемся, дробящемся на куски. Одни, глубоко безразличные ко всему и всем, стремящиеся лишь к тому, чтобы ухватить, урвать, получить как можно больше от момента, еще принадлежащего им (большинство римлян описанных в повести), другие страстные, активные, нетерпеливые все еще служащие и подчиняющиеся первым, но уже ненавидящие их, и ждущие мига когда можно будет вцепиться им в горло и уничтожить, разрушить зло, ложь, несправедливость Рима (гунны олицетворенные главным героем — Аттилой).

Очень сочный, образный язык, необычное тактильное восприятие мира героями, как бы ощупывающими, трогающими, пробующими на вкус окружающую действительность.

Жаль что автор не окончил произведение, и действие едва начавшись, уже закончилось...

Enciso, 17 декабря 2011 г. в 22:55

В детстве книга показалась мне скучной. Недавно перечитал — все равно скучно. Совершенно суконный и постный стиль, нулевые главные герои, никудышная интрига.

Вселенная — убога. Окружающий мир — нереален. Верить в пищу из нефти, стеклянные дома и проч. ерундистику, извините — не могу.

Некоторого снисхождения книга заслуживает как «первая ласточка» в жанре.

Mrak-1, 12 января 2011 г. в 17:17

«Мы»-роман-антиутопия, пророчество тем, кто в человеке видит лишь средства для достижения цели, пусть и самой благодеятельной. Роман описывает жесткий контроль над личностью. Тамошнее общество не имеет чувств, а кто их приобретает, считается больным и ему тут же промывают мозги, что и случилось с главным героем: Д-503. Но без чувств, оно не живет-оно существует, и этим самым обрекает себя на гибель. В романе нет имен, вместо них-номера. Управляет всеми Благодеятель. Этот роман, роман-предупреждение, потому что общество, описываемое в романе, несет гибель самой жизни, изолируя человека от природы.

Anastasia2012, 25 мая 2010 г. в 20:16

Так сложно отозваться о таком произведении. Я его прочла по собственной инициативе лет в 16. В школе нам ещё такое не давали в то время. Роман оказал на меня неизгладимое впечатление. Я очень хорошо себе представляю дома из прозрачного материала, разделённые на одинаковые квадраты (именно квадраты). В них появляются и исчезают фигуры. Одинаково передвигаются, одинаково одеты, одинаково реагируют на одинаковые явления. Даже событиями не назову. Нет в том городе событий. Всё просчитано, всё расчитано.

Гарантия одинаковости — отсутствие фантазии.

Само по себе отсутствие фантазии не может быть невозможным. Есть много людей, её не имеющие. Да и лишение фантазии можно себе представить.

А вот УДАЛЕНИЕ, да ещё и обязательное (так сказать, добровольно-принудительное) — это уже страшно, поэтому пусть лучше будет фантастично. Впрочем, примеры государств, запрещающих фантазировать (писать книги в том числе) привести не трудно. Замятин на себе испытал «запрет» на фантазию. И Булгаков. И Пастернак. И много, много кто ещё.

Успокаивает одно (согласно авторской задумке, по крайней мере)- фантазию невозможно искоренить генетически.

О цифрах и индивидуальности. На мой взгляд присвоение буквенно-цифрового имени не отрицает индивидуальности. Они же не повторяются (а вот имена могут совпадать на 100%). На сегодняшний день это реальность. У всех есть ИНН (по которому «ищет» налоговая), у предпринимателей (как и у юридических лиц) — ОГРН. Орган статистики каждому товару, каждому действию присваивает код. Ещё есть ГОСТы, ОСТы, СНИПы и т.п. Таким образом буквы-цифры упорядочивают индивидов, делают их абсолютно различимыми как единицу государства. А вот с привычными нам ФИО такое невозможно.

О любви. Общее впечатление таково, что без фантазии нет любви, нет страсти. Значит для автора: фантазия = чувства. Пусть будет так. Однако присутствует физиологическая потребность в совокуплении. Возможно, если бы искусственное оплодотворение могло «сфантазироваться» Замятиным, то и встреч по талонам бы в романе не было???

Но главным я считаю не сам факт таких псевдоотношений между мужчиной и женщиной (разве сейчас мало примеров вокруг встреч ради секса?). Главное, на мой взгляд, отсутствие ЖЕЛАНИЯ создавать семью, в центре которой мужчина и женщина (и не обязательно связанные только порывом, страстью). Появляется СВОЙ дом, обустраивается. Дети растут в обстановке душевного тепла и уюта. И т.д. и т.п.

И ещё. Люди должны иметь право на ТАЙНУ: личную, семейную, профессиональную, любую другую. Не должна каждая мысть, каждое движение, каждая эмоция обязательно быть достоянием других людей. Да и прописывать для всех единый порядок миро-домо-самосознания чудовищно.

Фразы «Кто не с нами — тот против нас» или «Кто не делает как мы — тот против нас» не должны воплощаться в жизнь, быть девизом.

P.S.Но человеческая сущность так непредсказуема. Может мы уже постепенно зомбируемся через средства коммуникаций. Ведь оцифрованы же (см.выше)...

zmey-uj, 16 мая 2009 г. в 00:40

Мне трудно сравнивать «Мы» с другими антиутопиями — пришлось бы выделить для него какое-то место в списке, а этот роман для меня просто совсем иной, и стоит особняком.

В отличие от книг, где на примере мрачного будущего критиковались недостатки современного автору общества, в «Мы» создан новый мир. Конечно, роман принято считать сатирой на строившийся коммунизм, из-за него автор подвергался гонениям, но антиутопии в СССР вообще воспринимались как «потенциально опасные», так как могли слишком явно показать суть советского строя. Замятин просто довел до абсолюта лозунги, которые провозглашали не только идеологи коммунизма, но и предшествовавшие им строители «идеальных обществ». Всеобщее равенство, превосходство общественного над личным, власть Благодетеля, «Человек — винтик в огромной машине» — все эти идеи поворачиваются своей неприглядной стороной.

Тем не менее, глава за главой, чуждый мир затягивает, становясь даже привлекательным. Возможно, дело в том, с каким восторгом Д-503 пишет обо всем, что его окружает. Строгая дисциплина, четко выверенный и расписанный по часам порядок, отсутствие каких-либо случайностей, увереность в любом грядущем дне. ГГ — инженер, мыслящий математическими понятиями, он способен увидеть и передать красоту жизни, заключенной в формулы.

Кстати, мышление в этом мире напрямую связано с профессией — друг-поэт мыслит поэтическими категориями. То есть человек становится функцией от своей роли в обществе, где всем правит система научной этики, основанной на сложении, вычитании, умножении и делении. Существуют и поэзия, и музыка, но — лишь для того, чтобы воспевать таблицу умножения или с помощью музыкометра создавать до трех сонат в час.

Язык книги составляет единое целое с миром и сюжетом. Роман — полная противоположность классике. Описания душевных переживаний сменились рапортом о «переживаниях» логических. Вместо страстей и метаний — внимание к противоречиям в рассуждениях. Любое действие нумера осмысленно, все просчитано. Но однажды эта пелена начинает рваться, и ГГ просто тонет в нахлынувших новых чувствах, не поддающихся классификации; выразить их он может только как \/-1.

Воспитание поставлено на небывалую высоту, оно полностью выполняет свое назначение. Стираются из сознания не только естественные переживания, но и понятие о них. И то, что все же находятся люди, мыслящие и ведущие себя иначе, поражает еще сильнее. Вероятно, в любом обществе будут свои «левые», желающие изменить существующий порядок.

Роман может показаться старомодным, так как в нем отсутствуют привычные нам компьютерно-мобильно-телевизионные технологии. Но они практически невозможны в описанном мире, поскольку способствуют созданию некоего личного пространства, что было бы излишне не только для Государства, но и для большинства его жителей. В остальном же книга не утратила своих достоинств, и думаю, еще много будет создано антиутопий, но превзойти эту вряд ли удастся.

VaLKa, 05 сентября 2008 г. в 09:53

МЫ… удивляюсь как я не читала этого раньше. Название и фамилию автора слышала, а читать не читала. Но я исправила эту оплошность и уже несколько дней хожу под впечатлением от прочитанного. Для меня этот роман стал, словно ковшом холодной воды, он меня в чем-то поразил, шокировал. Наверное, все из-за еще юного возраста, наивного максимализма и идеализма – идея свободы, абсолютной и чистой, долго занимала сознание. Потом появились мысли и сомнения о возможности свободы, естественные мысли о роли Бога и души. Куча разрозненных идей и хвостиков чужих мыслей. А потом появился «МЫ». Где я увидела то, что волнует меня в кристальной логичной ясной форме. Сначала хочу отметить литературные достоинства – красивый язык, много образов, оттенков, настроений, маленьких деталей, замечаний и подгляделок. Какой-то чуть ажурный язык, звеняще стеклянный, как мир ГГ; хотя надо заметить, что из-за увлечения полутонами и декорациями не всегда видно основную сцену.

Зато удачно передан хаос в душе героя, его метания и проблемы, погружаясь в его мир, сны и явь, уже не понимаешь где грань их разделившая, и сам чуть сходишь с ума. И как прекрасна его любовь и как она красива в своей безумности, яркости, тонкости. Все такое трогательное, дрожащие. И какой финал -задевает.

А эта фраза – Плохо ваше дело! По видимому у вас образовалась душа!...

Понравилось и зацепило понятие жестокой любви. Любви Бога? А так же математическая поэзия, красота чисел и уравнений.

Не знаю кому как, но во мне что-то изменилось после прочтения. Редко какие книги способны на это. Замятин заставил остановиться, закрыть глаза и решить что ближе – стеклянно-чистое идеальное голубое небо или же рваные облака, синева всех оттенков, наполненная криками птиц и треугольниками их крыльев.

Что же лучше для человека, что для него естественно? Несвобода и счастье в стеклянном раю? Или борьба за выживание, страдания, но т.н. свобода? Лишиться фантазии, но обрасти покой.

Я не знаю ответа на эти вопросы. Да, касалось бы ответ на плаву – наше счастье это наша свобода, наша фантазия и пр. Но, а если это иллюзия? И оптимальным было бы машинное существование. Ведь не даром же наш мозг все стремиться систематизировать, оптимизировать, сделать простым, ясным, логичным, выбросить все лишнее и прийти в состояние покоя. Человек боится ответственности и ошибок, а тут эти страхи не существовали. Это все с одной, с философской точки зрения, с духовной так сказать.

А с другой Система – мы же ее создаем и мы о нее и страдаем. Замкнутый круг. Каждый человек вроде как против, но, попадая в хаос тут же стремится навести порядок. И мы обречены жить в системах, под их контролем. И свобода существует в пределах опций и функций – какую дорогу выбрать, что бы на ней уже забыть о свободе. А может и нет свободы как таковой? Это просто слово хорошо звучащее.

Удивилась, когда увидела дату издания 20 год… почти 100 лет назад и ничего не изменилось, все так же актуально.

Жаль, когда я училась в школе нам его не преподавали. Интересно было бы послушать официальную точку зрения.

Перечитаю лет через 5-7, когда зачерствею, перестану думать о космосах и религиях, и займусь детоводством. Наверное система восприятия измениться. И может буду согласна с теми, кто менее восторжен и настроен более скептично.

Посему, за множественные мои эмоции — 10!

martinthegod9, 15 сентября 2017 г. в 14:06

Тот момент, когда совестно, но ничего с собой поделать не можешь. Так хотелось, чтобы этот роман мне безоговорочно понравился, а в результате — оговорки скорее по поводу положительных сторон книги.

Плюсы довольно объективны. Во-первых, это первая из списка классических антиутопий, которые всегда называют. Причем первая с большим отрывом, разница составляет десятки лет. Во-вторых, «Мы» — оригинал, с которого, как говорят, списан «1984», указывая на тождественность многих сюжетных точек. В-третьих, в тексте шикарная идея мира рациональности, мира математики, где (особый смак) даже образы и эпитеты, используемые главным героем крайне математические, и режущие наш глаз своей необычностью. В-четвертых, грамотно показана трансформация главного героя, его стремление к иррациональности, крушение технической парадигмы сознания. Как уже кто-то отмечал в отзывах, Замятин пишет переживания героя через многоточия и обрывки фраз, тем самым демонстрируя неспособность Д-503 передать свои мысли. В итоге достоинства очень существенные.

Вот, получается, прочитана четвертая, последняя из списка классических антиутопий (Замятин, Хаксли, Оруэлл, Брэдбери). И у меня назрел внезапный вывод. Антиутопия — это диагноз. Или приговор, не знаю. Во-первых, это сразу же показатель того, что эти книги понравятся контингенту поздних подростков, либо новичку в чтении худ литературы (сужу по своему и чужому опыту). И второй симптом — это плохо написанные вещи. Ну не везёт антиутопиям! При целом вагоне идей каждую книгу читаешь с трудом, написано всегда сумбурно, неестественно, порой и скучно. Поразительно. Это как смотреть на гениальное техническое изобретение, осознавать его полезность, идейную ценность.. но видеть непонятные, скучные и такие холодные микросхемы и чипы.

Итог — вещь достойная и однозначно требующая ознакомления. Массив заложенных идей и их оформление внушительны и оригинальны. Но это чтение трудное, тягостное, как это ни странно.

П.С. Кстати, мир Замятина мне показался на удивление вполне себе утопией, а не антиутопией. Наблюдая, как мучаются люди в своих душевных порывах, как они любят, а на самом деле всего лишь подчиняются реакциям гормонов и обманкам мозга, у меня возникали мысли, что этот мир можно принять за утопию. Общая цель (построение Интеграла) вместо мелких переживаний и волнений, которые в рамках вечности не стоят ничего.

dem4eg, 08 ноября 2014 г. в 13:26

Признаюсь честно, к прочтению данного романа, написанного в далеком 1920 году и опубликованного лишь в 1924, меня подтолкнул тот любопытный факт, что знаменитый Джордж Оруэлл, автор романа «1984» — вероятно, лучшей антиутопии XX века, при написании своего великого произведения испытывал сильное влияние именно романа «Мы» нашего соотечественника Евгения Замятина. А раз так, то я был просто обязан познакомиться с книгой, произведшей такое сильное впечатление на Оруэлла, что тот написал свой знаменитейший роман.

Однако, как это часто бывает, ожидание праздника оказалось слаще самого праздника.

Итак, роман «Мы» повествует нам о жизни идеального города, в котором царит всеобщее счастье и равенство, только вот город этот отгорожен от внешнего мира непреодолимой стеной. Городом правит некто в должности Благодетеля, которого переизбирают один раз год путем всеобщего голосования. Естественно, единогласного. За порядком в государстве следит общество Хранителей, а чтобы следить было проще дома в городе все сделаны из прозрачного стекла, так что всем вокруг прекрасно видно, кто и чем занимается. Впрочем, у жителей практически нет свободного времени: их день жестко регламентирован, а досуг сводится к пешим прогулкам по проспекту ровными шеренгами по четыре человека да специально выделенным «сексуальным часам». Но люди видят в такой закрепощенности истинное счастье. Для удобства они даже отказались от имен, вместо них используются номера. В общем-то, само понятие «человек» в государстве заменено понятием «нумер». Так вот главный герой романа «Мы» — нумер Д-503, известный математик и конструктор. Повествование ведется в форме его личного дневника, который начинается с его случайного знакомства с загадочной женщиной – нумером I-330, в которую он впоследствии и влюбляется по уши. А эта экстравагантная I оказывается ни много ни мало местной революционеркой. Вот и попадает наш несчастный Д прямо меж двух огней – любви и революции с одной стороны, счастья и спокойной жизни с другой.

Конечно, более всего обращает на себя внимание мир произведения. Мир нечеловеческий и, безусловно, жестокий. Все в нем нарочно не похоже на мир, привычный читателю: главным образом упразднены все возможности для проявления личности. Недаром главный герой не использует местоимения «я», везде только «мы», «мы» и «мы». В мире Замятина упразднен институт семьи. Каждый нумер имеет розовую книжку талонов, при помощи которой он имеет право записаться на «сексуальный час» к любому понравившемуся нумеру, причем не обязательно к одному. А появившихся в результате таких встреч детей государство после рождения просто отнимает у матерей. Поэтому впечатления от мира романа во многом сильнее, чем от его сюжетной составляющей.

Но неверно было бы считать, что эта книга о борьбе личности против режима. Скорее эта книга о любви и судьбе несчастного Д. Недаром даже повествование выстроено в форме его личного дневника. Влюбившись в революционерку I, герой оказывается замешан в делах подполья, в которых никогда и не думал принимать участия. Его разрывает внутренний конфликт – гражданский долг, который велит ему сдать I Хранителям, и любовь – первородное чувство, которое он никогда не испытывал. А вот I его хладнокровно и умело использует, хотя и тоже, наверное, любит. Вот в этом любовном конфликте и заключается, по моему мнению, главная соль произведения.

Что касается самого сюжета, его построения, то этот элемент уж точно нельзя назвать сильной стороной романа. В нем достаточно нелогичностей, в некоторых местах он заметно провисает. Все-таки ощущается определенная разница – произведение было написано почти сто лет назад, а в наше время лучшие авторы все-таки уделяют значительно больше внимания построению сюжета. Но даже несмотря на это, книгу стоит дочитать до конца – а там уж терпеливый читатель будет сторицей вознагражден замечательной атмосферной концовкой.

Важно еще отметить, что роман читается крайне тяжело. Замятин использует очень тяжеловесный запутанный стиль с огромным количеством тире и многоточий, с использованием «математических» средств выразительности и неологизмов. Понимаю, что это помогает показать мышление главного героя, создать атмосферу будущего, но читать все это чрезвычайно тяжело.

Итог. Тяжелый для прочтения роман со слабым сюжетом, но с сильной психологической составляющей. Роман, давший начало целому жанру фантастической прозы.

BromDumhammer, 24 декабря 2012 г. в 17:33

Странно.Ожидал более интересных комментариев.

По делу и касательно:

«1. Приятно поразил язык. Красиво, уместно, даже в конце 2012 года — кушается на ура. Когда узнал в каком году был написан... ну нет слов.

«2. Сравнивать с зарубежными аналогами и с тем же Эквилибриумом — с моей точки зрения не уместно (хотя паралели местами и становятся кричащими). Обосную: всем кто использует данный аргумент, как и в нескольких своих отзывах по другим книгам, предлагаю написать хотя бы приличную книгу или снять достойный фильм вот используя к примеру «классическую Вселенную (мир)» такого автора. Будет пользоватся спросом — аргумент приму, а так...

Касательно обсуждения кино: один товарищ ниже предложил как «мерило» в жанре из фильмов использовать в первую очередь «Бразилию» и перестать все время тыкать носом в «Эквилибриум». Полностью поддерживаю. Однако не могу и не заметить, что разрыв между фильмами слишком большой как во времени съемки так и в тематике, а также идее.

3. Лично мое скромное мнение — истинное удовольствие получаешь скорее в процессе чтения, чем от яркой концовки или там непредсказуемого сюжета — это сейчас модно «экшну» в любом фильме посвящать 90% экранного времени и 85% объема книги. Вот я просто купался в языке и оригинальных (в наше время) оборотах речи...это просто писк».

Как-то так.

Если попробовать лаконично, то мой отзыв можно урезать и написать само собой более коротко:

«Классика жанра. Читать подрастающему поколению в первую очередь — для формирования вкуса, гурманам — для того, чтобы не забывали с чем нужно сравнивать современные «потуги модных графоманов».

ANDRE111, 26 июля 2012 г. в 00:33

Счастье или свобода?

Логика или абсурд?

Личное или общественное?

Равенство или индивидуальность?

Секс или любовь?

Фантазия или реальность?

Именно на эти вопросы придется искать ответы герою этого чудесно произведения, и выбор не всегда очевиден при простате вопроса. Отчетливой линией через весь роман проходит вопрос самоидентификации, мы, кто мы, а кто они?

Папа всех антиутопий, Замятин, порадил новый жанр, предсказал тоталитаризм, «застой», железный занавес...

Советую читать всем

абрис, 12 февраля 2009 г. в 01:13

Только что закончила читать. Очень интересно. До этого совсем не читала антиутопий. Наверное, это и не важно. Ничего объективного, только ощущения. Книга давит. Сильно давит. Начинаешь представлять себе во всех красках (нет, наоборот, безо всяких красок) этот мир, и становится неприятно. Очень-очень понравилось. Описания людей, главных героев, живые, в отличие от мира, в котором они живут. Я не знаю, могло ли такое быть.

Сначала — сплошное возмущение «как же так, такое невозможно, этого быть не может», а потом я стала понимать, что всех этих людей-номеров так воспитывали... нет, их так «приучали», вводили в их сознания мысли «хорошо-плохо-правильно», каждый день они так жили, каждый день делали пытьдесят установленных жевательных движений на кусок пищи, каждый день проводили два свободных (!!) часа в день (ну да, с 16 до 17 и с 21:30 до 22:30), не понимая, зачем им нужно это «свободное» время. Это осознание давит больше, чем сам роман, потому что я поняла, что если бы так растили меня, я стала бы какой-нибудь У-567 с полным ощущением ежедневного счастья. Роман замечательный. Никому ничего не советую, потому что на вкус и цвет товарищей нет. :)

Тринити, 30 мая 2015 г. в 11:34

Я дочитала это произведение две недели назад. А сегодня спокойно, никуда не подглядывая, села писать этот отзыв. Лично для меня, это показатель качества литературы, раз она задержалась у меня в голове, а не прошла, как пуля, навылет. И пусть ее нельзя назвать развлекательной, но ее, все же, стоило прочесть.

Главный герой романа — обычный гражданин своего общества, рабочий винтик целостного организма Единого Государства, работающего на общее благо (в данный момент это строительство Интеграла). Герой полностью поддерживает существующий порядок идеального общества, где все подчинено общим законам, где отрицается любая индивидуальность, а приветствуется стерильность и безукоризненность, универсальность и одинаковость во всем, вплоть до черт лица индивидуумов. Герой воодушевлен, он восторжен, он получает душевное удовлетворение от ощущения себя малейшей частицей совершеннейшей системы. И совсем не важно, что эта частица ничтожна. Потому что «как можно уравновесить грамм и тонну?» «...тонне — права, грамму — обязанности; и естественный путь от ничтожества к величию: забыть, что ты — грамм, и почувствовать себя миллионной долей тонны...»

Но находится сила, которая в праве поколебать устоявшиеся принципы, способная вывести из состояния равновесия и посеять сомнения. И эта сила — любовь. От этой дьявольской силы просыпается в человеке некая забытая, но не излечимая и не организованная никакими правилами и нормами субстанция — «душа». И саднит где-то внутри, и гложет, и не дает успокоиться, и толкает к раскрепощению, к свободе, к протесту…

Соглашусь с другими отзывами, книга не совсем об определенном политическом режиме. Хотя в самом начале, читая об обязательных коллективных прогулках, у меня перед глазами стояли кадры из старых советских кинофильмов. Когда все радостно и задорно, маршем и строем, и конечно вместе, будь то на работу, на учебу, на праздник или на совершение подвига.

Мне кажется, что главный смысл книги можно интерпретировать по-разному. Например, можно говорить о том, куда нас может привести безграничная структуризация и организация в обществе. А можно задуматься и о том, что придумывая для себя же все новые и новые правила, ограничивая себя рамками со всех сторон, человек может оказаться замкнутым в себе, как в стеклянном кубе с прозрачными стенками…

goldobik, 12 мая 2015 г. в 22:27

Сколько человечество живет, столько старается самоорганизоваться.

Сколько ни живет человечество, так и не может оно себя полностью структурировать.

Стремлению к организации и порядку противостоит тяга к саморазрушению и бардаку. Отцы строят, дети ломают. Старики водружают, молодые ниспровергают. Старшины уже знают, с чем имеют дело, младшие еще не все испытали на прочность. Отцы достают ремни, а волосатые вьюноши идут «гуртом батька быть».

Такое балансирование между правилом и анархией есть жизненный нерв человеческого общества на любом этапе истории. Есть я, а есть они. Есть мы, а есть он. И черти себе ноги тут переломают.

Некоторые считают «Мы» (а также «О дивный новый мир» Хаксли) книгой о тоталитарном режиме, который проявлялся в разных странах в 20 веке. Дескать, книга-предостережение. Не считаю, что это так; за тоталитаризмом – это к Оруэллу. Идеологическая лапша, связанная с «Мы», не более чем сиюминутно выгодные интерпретации, спекуляция на злобу дня.

На мой взгляд, Замятин (а еще более наглядно Хаксли) предпринял попытку нарисовать предельную форму «структурированного» общества, абсолютную самоорганизацию.

Вместе с тем, я думаю, такие формы безжизненны, бесперспективны (я говорю не о функциональных экономических моделях, прикрываемых всякими идеологическими «-измами», а о предельной форме организации общества). Ну, или авторы не могут толком описать, почему жизнь приобретает такую твердость и что ее поддерживает. Ну, или я что-нибудь в чем-нибудь не понимаю. И совершенно нечего почитать о второй чаше весов – предельной анархии. Или есть? Кто знает, подскажите.

Как ни печально признавать (ведь я все же сторонник порядка), наличие нестабильного баланса нормативной и стихийной тенденции — необходимость, которая гораздо более полезна для выживания человеческого рода, чем только что-то одно, поскольку позволяет приспосабливаться к меняющимся условиям среды обитания. Как и в любом балансе, тут, конечно, происходят перекосы. И речь при их оценке уже следует вести о человеческой природе и смысле жизни, но,… я чувствую, это начало другой оперы, в которой можно растерять баланс собственного здравомыслия и безалаберности, увлечься, перестать понимать, о чем пишешь. Поэтому довольно будет и сказанного.

Avex, 11 сентября 2012 г. в 14:59

Прекрасная, необычная вещь, остающаяся в тени знаменитой антиутопии, но оттого не менее достойная для ознакомления — мрачная, безысходная, трагическая. Глубокая и человечная... Прочитал, и тут же перечитал снова. Не потому, что рассказ непонятен или потрясает основы мироздания. Просто захотелось представить экранизацию — уж слишком напрашивается на это, и перекликается с фестивальными фильмами последних лет («Меланхолия» фон Триера, «Другая Земля» М. Кэхилла).

Главная «фишка» не в языке (он достаточно традиционный для 1920-х гг.), не в сюжете (сам по себе прост — на Земле идёт братоубийственная война, а навстречу несётся невидимая пока планета, с последними жителями, задыхающимися от нехватки воздуха) — а в той форме, в которой всё преподносится. Здесь и реализм, и фантастика романа катастроф, и «странности» экспериментальной литературы. Уже не русская классическая проза, а новый (анти-)советский авангард. Готовый артхаус — несколько сюжетных линий, сходящихся воедино в неизбежном конце — с чередой чёрно-белого и цветного изображения, ломаный стиль, взрыв звуков и цвета, гнёт монохромной безнадёги.

Это тонкая психологическая проза о братоубийственной войне. О любви, боли, смерти, о чёрном роке, нависшем над страной, о конце света... И действительно, рассказ о самом главном...

Рекомендую попробовать любителям «странного» и тонкой психологической прозы. Для знакомства с другими сторонами творчества порекомендую также сатирески «Икс» и «Слово предоставляется товарищу Чурыгину» (в стиле фельетонов Зощенко и Булгакова, Ильфа с Петровым), историческую повесть об Атилле «Бич божий» и, конечно же, роман «Мы».