Роман я читала, воспринимая его, как фантастику, вернее, альтернативное виденье автором истории, поэтому то, что война у Акунина началась слегка позже, чем на самом деле, и немного не там, где на самом деле, меня не очень волновало. Если читать книгу, не пытаясь найти в ней исторические параллели, то сюжет вполне себе сносен, и местами даже захватывающ.

Я вообще очень ценю те книги, где персонажи прописаны не плоско, а имеют психологические грани, которые постепенно раскрываются читателю. В этой книге эти грани вроде бы как даже и проступают, но как-то смазано и недостаточно для того, чтобы действительно насладиться пластичными портретами героев. Всё-таки они больше статичны, без прорисованного прошлого — какими-то полунамёками да хождением вокруг да около.

Зато стиль повествования как всегда прекрасен, поэтому за этой книгой можно качественно отдохнуть. Как одноразовый роман, который не оставляет после себя особых глубоких мыслей, но тем не менее увлекательный, пока его читаешь — книга вполне сносная.

Ох суров автор!

Только привыкнешь к герою или героине, а он то на колу, то истекла кровью, по зарезана на мосту.

Суров автор и к петровской Руси. Мало что изменилось с предыдущих столетий. Всё тот же произвол власть имущих, мздоимство, шпионы.

Макгаффином служит ореховый будда. Талисман, реликвия, движитель сюжета. Из Японию в Голландию, оттуда в Москву, потом на Север к старообрядцам, в Санкт-Петербург.

Основной сюжет посвящен приключениям сиротки Каты и японского монаха. Заметил, что с определённого момента, в некоторых вещах, Акунин стал склонен к дидактике. Вот и в «Ореховом будде» нам в доступной форме излагают учение буддизма по версии придуманной автором школы Мэнсэй-хо.

Восемь ступеней — восемь приключений. Пожилому буддийскому монаху очень удобно учить сиротку-староверку принципам школы Мэнсэй. А что, если бы трудности попадались героям в другом порядке, а не строго по очереди и по плечу?

У самой школы Мэнсэй-хо очень человеческое лицо. Такой уютный всепрощающий буддизм.

Лёгкий приключенческий роман в декорациях страшной России эпохи Петра Первого.

Автор напоминает, что все успехи императора оплачены рабством и жизнями простых людей.

7(ХОРОШО)

Если предыдущие романы из цикла читались влёт, то с «последним из Романов» вышло грустно.

Интрига — не интрига. Настолько подано в лоб, что только глаза закатываешь (особенно после Ходынки):

«Ещё порция подсказок? И снова? Может, уже хватит? А, нет, автор ещё отсыпал. Ну, вдруг мы ещё не поняли, КТО ЖЕ, КТО?!»

Выбор лица, от чьего имени идёт рассказ, на первый взгляд удачен. Но реализация... Лакейская любовь, тупость и талант саботировать (пусть и невольно) любое порученное Зюкину дело — а мы правда хотим читать про такого персонажа?

Плюс опять же отношение дворецкого к Фандорину. За всё время он так и не проникся симпатией и уважением к талантливому сыщику? После всех эпизодов, когда Э.П. спасал ему жизнь?

Нет, ну правда?

Самое противное — это, конечно, спекуляция на теме «слабого бьют».

Боюсь читать следующий роман из цикла. Но перебить послевкусие от приключений Зюкина (а это именно они) надо.

Сюжеты весьма интересные,но самое главное скрытое послание-русские могут победить,но они всё равно остаются подлецами,пьяницами и негодяями.

Автор люто ненавидит всё русское,помните об этом читая его книги.

«Лубочное» повествование продолжается, на этот раз на фоне русско-турецкой войны 1870-х, яркой и блистательной военной кампании, в которой нынче вновь возникает след пунктирной жизни нашего сыщика, Эраста Петровича Фандорина, на коне и при ружье. Казалось бы, вокруг война, кровь и смерть, но, как и в случае «Азазеля», всё это будто-бы «понарошку», ненастоящее, читая «Турецкий гамбит», мы должны понимать, что это фэнтези-детектив «по мотивам», а не исторический роман. Именно поэтому предусмотрительный Акунин изменил фамилии военных и государственных деятелей, чтобы избежать обвинений в неисторичности, ведь глубокое прорабатывание фона явно не входило в его планы. Конечно, ответственный прозаик, вроде Николая Задорнова, несколько лет бы работал над созданием веристичного фона, но для сугубого беллетриста это было бы совсем невыносимым испытанием, поэтому роман написан на материале, по сути, одной книги — военных заметок художника Василия Верещагина, адъютанта великого князя Николая Николаевича в составе Дунайской армии.

Так что замах на «шпионский детектив» не слишком удался, хотя финальный бенефис Фандорина удался автору на славу. Но разоблачение козней коварного Анвара-Эфенди вовсе не главное в этом небольшом романе, в отличие от «Азазеля» или, допустим, «Левиафана». Ныне повествование ведётся из-за плеча совершенно карикатурной, откровенно лубочной «передовой девицы», «стрижки», благодаря своей энергичной глупости попавшей в штаб действующей армии. В общем, вся интрига крутится вокруг её чисто девичьих переживаний, которые Акунин описывает с неприкрытой иронией (как он не огрёб от женской половины своих читателей, не пойму...), и бесконечной историей ухлёстывания за ней всего командного состава. Наш дорогой Эраст Петрович действует больше за кадром, в присутствии прелестницы Вари он больше дрыхнет и почитывает римскую классику, рассуждая параллельно о тщете всего сущего.

В общем, не вышло из Варвары Суворовой ни доктора Уотсона, ни капитана Гастингса, а у Бориса Акунина не вышел полноценный шпионский детектив. Что же вышло? Авантюрный роман с элементами приключений, щепоткой детективной интриги и лёгкой глазурью романтики. Читается просто прекрасно, авторский слог ладно скроен и ловко слеплен, не отнять, поэтому «Турецкий гамбит» остаётся приятной, хоть и одноразовой, беллетристикой.

В нынешнее время, когда текущая повестка напомнила мне о существовании писателя Бориса Акунина, нельзя было не взять, и ностальгически не вспомнить об Эрасте Петровиче Фандорине, на момент нашего с ним расставания — действительном статском советнике, в приключения которого я изредка нырял. Фанатом нашего гордого сыщика я так и не стал, между томами я делаю перерывы в несколько лет — так, последний свой роман в серии, «Статский советник», я прочитал аж 5 лет назад. Я всегда считал Акунина прежде всего беллетристом, изначально сугубо коммерческим автором, который периодически пытается совершить ряд жанровых прорывов (не особенно удачно, надо признать), но остающийся в рамках хорошей pulp-литературы, эдакой вкусной текстовой «жвачки» для читательского сердца.

Итак, роман «Азазель», вещица, завоевавшая столь многие сердца, умильно следящие за отважным юношей, совершавшим свои первые подвиги на ниве службы Отечеству. Насколько был развит в те года жанр ретро-детектива, я не знаю, романы Свечина о Лыкове появились позже и, видимо, на волне «Фандорианы», так же, как и менее известные книжки Бушкова о сыщике Бестужеве, я уж не говорю об Антоне Чиже. Единственный, кто по всем статьям опережал господина Чхартишвили, так это Леонид Юзефович со своей трилогией о сыщике Путилине, первый роман о котором вышел ещё в советское время. Однако Юзефович, автор, безусловно, безмерно более талантливый и интеллектуальный, не смог создать жанрообразующую вещь, а первые романы «Фандорианы» таковыми стали. В чём же дело?

Здесь сошлось сразу несколько «звёзд».

Прежде всего читателей привлёк антураж, именно фон приключений Фандорина заставил говорить об «интеллектуальной составляющей» романов Акунина, о том, что наконец-то созданы детективы для интеллигентной публики. Но будем честны, «Азазель» — это лубок. Красивый, яркий, пёстрый лубок, имеющий к исторической Российской империи весьма отдалённое отношение... что, кстати, хорошо передано в экранизации 2002 года, с её стерильными интерьерами, нарочито накладными усами и неестественно-яркими красками. Антураж этот построен из самых простых вещей — скрытых цитат из известных литературных произведений, как-бы невзначай упоминаемых реалий, близлежащих дат, взятых из лежащего под рукой справочника, газетных полос и рекламы того времени. В общем и целом, антураж «Империи» в этом романе, да и последующих тоже, это не результат глубокой проработки материала и изысканий, а, скорее, литературная игра с базовым набором составляющих, играющий роль скорее декоративную, нежели смысловую. Определённо можно сказать, что рисунок лубка был бы безнадёжно смазан, если бы Акунин не был таким умелым стилистом. Язык, сочный и оборотистый, скрепляет роман воедино, да, это сложно назвать «стилизацией», его никак не перепутаешь с произведениями авторов XIX века, однако именно умение органично отобразить атмосферу созданных декораций и обеспечивает роману связность. Ближайшая аналогия — творчество Дюма, который тоже умел создать атмосферу произведения, но в весьма условном антураже, выдаваемым им за «исторический». Стиль настолько лёгок, что читателю скоро начинает казаться, что он и правда постигает эпоху вместе с Эрастом Петровичем, не осознавая, что вся она представляет собой сугубо декоративное пространство.

Следующая составляющая успеха — Эраст Петрович. Акунин явно написал сразу несколько первых романов, где уже была достаточно подробно расписан образ главного героя. Для персоналистического детектива надобен яркий и харизматичный главный герой, как Шерлок Холмс, Эркюль Пуаро, Огюст Дюпен и так далее, и etc. Таковым и стал наш герой, томный, стройный интеллектуал, боец, таинственный покоритель дамских сердец с седыми висками, в первом романе он ещё совсем молоденький и безусый сотрудник полицейского департамента, набивающий первые шишки, и в этом плане автор сделал абсолютно грамотно, что раскрыл процесс становления героя — первые четыре книги в связке друг с другом полностью демонстрируют нам образ Фандорина, в его динамичном исполнении, а не в готовом виде, как это чаще всего бывает с подобного рода персонажами. Это привлекает внимание, заставляет нас почувствовать себя соучастниками его биографии, понимающими (в отличие от второстепенных персонажей, чаще всего ведущих повествование) скрытые мотивы его поступков и, подчас, странного поведения.

Что испортило, в значительной степени роман — концовка. Акунин хотел обозначить вторжение суровой реальности в стерильное пространство текста, однако кровавая концовка в значительной степени диссонирует с «лубочным» жанром «Азазеля», и разрушает его восприятие. Понятно, что такая трагедия была необходима для дальнейшего развития характера Фандорина, но... грубовато, ну не идёт эта сцена сюда!

В целом, нужно сказать, «Азазель» не является интеллектуальной литературой, и не замахивается на звание «большой прозы» — это исключительно массовый продукт для претенциозной публики. Но — он отлично читается! Я не знаю, насколько он хорош как детектив, я мало знаком с жанром, но это хорошая приключенческая литература, где есть яркие персонажи, захватывающие интриги и хороший стиль, от которого получаешь немало удовольствия. Если не воспринимать «Азазель» всерьёз, то он пригоден к чтению.

Настроение на Руси во времена молодости Петра Первого, поданные в формате пьесы.

Слишком похоже на манифест. Поначалу.

На самом деле, поднимается очень интересные вопрос — что лучше? Нерешительное идеалистическое прекраснодушие Василия Голицина или проактивное «кое-как» Петра Первого?

Аникей Трехглазов в важнейшей точке бифуркации российской истории делает выбор в пользу Петра, предупреждая его о восстании стрельцов.

Любопытная и неочевидная параллель с «Седмицей Трёхглазого». Там Маркел Трёхглазый предан своим слугой, сменившим сторону. В «Убить змееныша» уже сын Маркела меняет сторону, предавая Василия Голицина.

Пьеса прекрасна. Легка и изобретательна.

9(ОТЛИЧНО)

Роман-календариум

Судя по всему, есть такой литературный приём, когда части произведения называются по дням недели, символизируя собой этапы жизни главного героя. И даже названия похожи. Недавно я прочёл повесть «Дни Соломона Гурски» из цикла «Некровиль» Йена Макдональда. Теперь вот «Седмица Трёхглазого». Есть версия, что все эти вещи восходят к классической английской считалочке:

Solomon Grundy,

Born on Monday,

Christened on Tuesday,

Married on Wednesday,

Took ill on Thursday,

Worse on Friday,

Died on Saturday,

Buried on Sunday:

This is the end

Of Solomon Grundy

Итак, «Седмица». Вначале у нас Смута. Позже — период восстановления и укрепления московской власти. И Маркел Трёхглазый становится свидетелем и участником исторических событий.

У парня одна, но очень важная способность — безупречная память. Позже добавляются навыки детектива и фехтовальщика.

Сирота в монастыре; ярыжка подённый в московском приказе; детектив; агент по спецпоручениям при всемогущем московском судье; стряпчий царя; агент Патриарха; главный дьяк по криминальным делам; старец-богомолец:

«Он вдруг увидел перед собой всю свою длинную-предлинную жизнь как одну краткую седмицу: с трудоначальным понедельником, юновесенним вторником, мужественной середой, сильным четвертком, зрелой пятницей, грозовой субботой и тихим, светлым воскресеньем.»

По законам авантюрного жанра у героя есть свой немезис — злодей, убивший его близких в начале романа.

«Патриарх задумал великое дело – залучить под государеву руку мятежную Украйну».

А вот ещё:

«Восемь лет страна воюет, и конца не видно. Какое! Словно завязла в топи колымага, возница лупит кляч кнутом, они надрываются, изо рта пена, по тощим спинам кровь, а колеса тонут всё глубже и глубже.

А как начиналось!»

Отличная иллюстрация нравов Московии времен первых Романовых. А, впрочем, и любого другого периода России.

Легкое и занимательное авантюрно-историческое чтиво со всеми выстрелившими ружьями.

9(ОТЛИЧНО)

Средненькая попытка написать детско-юношеский остросюжетный роман с двумя сверхчеловеками в условиях позднего Советского Союза.

Слово Фантастика в таком значении употребляют либо люди плохо знающие русский язык, либо современники Толстого «Война и мир».

Сюжет динамичный и подсевшим на героя Фандорина может понравится.

Начинать с этого произведение знакомится с автором не советую, ибо у меня сложилось впечатление что Акунин писал очередную статью для Спид-Инфо или какого-то другого порножурнала а продать не удалось. Тексты же уже созданные выкинуть было жалко и он их ради экономии своих литераторских трудов в Фантастику просто скопировал в действия двух школьников... Вообщем предупредил как смог...

Разумеется, это никакая не историческая проза. Даже на мой дилетантский взгляд многое показалось неправдоподобным и натянутым.

Чтобы армия выполнила рискованный манёвр, основываясь на данных о численности противника, полученных от журналиста... Журналиста страны, которая сегодня формально нейтральна, но по факту — имеет ощутимые и нескрываемые интересы в регионе, страны, исторически поддерживавшей противника... Журналиста, который цитирует то, что вражеский военачальник заявил для печати...

Да и вообще — было ли так развито журналистское движение и благородно-нейтральное к нему отношение со стороны сил, вовлечённых в крупномасштабный военный конфликт? У нас и сейчас журналистов особо никуда не пускают, зачастую подозревают в шпионаже, а при каждом удобном случае — накрывают «по ошибке дружественным огнём». А что говорить о временах русско-турецких войн?

Сюда же можно отнести пребывание сомнительной гражданки без паспорта при ставке действующей армии. Ну, и много всего ещё. На мой взгляд, автор берёт современные реалии и сознательно адаптирует их под «глуповатый» XIX век — мол, такое вот тогда запросто могло быть, что поделать — джентльмены, суфражистки, домострой, лужки-пастушки и вот это вот всё...

У кадрового поручика царской армии Александра Ивановича Куприна армейские будни выглядят более реалистично, но я всё равно ставлю «Турецкому гамбиту» десятку. Почему?

Да потому, что это — нарочито художественное произведение нашего современника, залихватский шпионский детектив на фоне русско-турецкой войны, захватывающая книжка, проглоченная за один день без отрыва от субботнего отдыха. На мой взгляд, это вполне веская причина для высокой оценки произведения.

И да, изначально я «растащился» по фильму и только сейчас добрался до литературного первоисточника. Каково же было моё удивление, когда оказалось, что капитан Перепёлкин ни в чём не виноват! Финальную рокировку главного злодея считаю удачной находкой создателей фильма. В остальном же, фильм, как мне показалось, вполне соответствует духу книги, достойная экранизация.

Ну что можно сказать роман очень слабый, все притянуто за уши, хотя автору примерно и удалось описать богему того времени и чем та жила, читать более этого автора не буду, мне вот только интересно зачем он взял псевдоним Акунин ведь он грузин, по его романам явно ненавидит русский народ и Россию и это же подтверждает в своих интервью, ну брал бы грузинский псевдоним, царь допустил большую ошибку когда брал этот народ под защиту государства, я бы вообще запретил выход его романов в России, надеюсь в будущем так и будет, автор который презирает твою страну и народ который в ней проживает не должен издаваться в той стране, а поставки его романов из других стран должны облагаться десятикратным налогом а магазины что торгуют его романами должны облагаться двойным налогом. Сам я живу в Казахстане и в библиотеке где брал роман оставил отзыв и попросил более не закупать этого автора, лучшие его произведения в основном это конец 90 начало 2000, когда он не лез в политику а занимался творчеством.

Очередной роман про приключения «русского самурая», «благородного мужа», «отечественного Шерлока Холмса» и т.д. и т.п. — Эраста Фандорина.

«Фандорин» — это некий бренд, и, Акунин будет использовать его, наверное, бесконечно. Ну, как же, беспроигрышный вариант, любую ерунду купят, если речь в ней будет идти о Фандорине. Или, его предках, потомках, и, различных родственниках. Классическая схема получения дохода. Увы, капитализм присутствует и в литературе.

Обычный и типичный роман из этой серии. Да, до лучших книг про Э. П. эта книга, конечно, не дотягивает, а в остальном — все то же самое.

Уже который раз герой борется против преступных сообществ. Да, начал ещё в «Азазеле», потом, сражался с ещё в десятке произведений. Уничтожал банды и секты, террористические организации и мафиозные группировки. В этой книге разобрался с сообществом «неоассасинов».

Да, речь идёт, в основном, от лица Масы, помощника Фандорина, но, книга, всё равно, о Эрасте Петровиче. Тут Масахиро Сибата не самостоятельный центральный персонаж, как в романе «Просто Маса».

Кстати, Маса знатно эволюционировал: кем он был в самом начале? Рядовой член якудза, безграмотный мальчишка на побегушках. Потом — камердинер Фандорина, чья роль сводилась к паре смешных реплик. Дальше — уже помощник в расследовании преступлений. И теперь, самостоятельный сыщик. Супергерой, непревзойденный мастер боевых искусств (помнится, в «Алмазной колеснице» Масу играючи положила на лопатки древняя и хилая бабулька-синоби, а теперь, он могучий боец!), и, как подметили в других отзывах, полиглот. Откуда все это взялось?

Говорить про сюжет бессмысленно. Во всех книгах одно и то же. Зло будет наказано. Одни и те же приемы и клише.

Но, книгу прочитать можно.

Главное, перед тем, как ее открыть, нужно спросить себя, что вы хотите получить от подобного рода «чтива»?

Если интеллектуального удовольствия, то, читать не стоит.

А, как развлекательный роман, лёгкая беллетристика — хорошо!

Симпатичные герои, которых читатель полюбит. Ужасные злодеи. Юмор. Хороший финал. Кроме того, несмотря на то, что критиковать Акунина можно бесконечно, пишет он приятно.

Поэтому, да, уровень не «Статского советника», не «Азазеля», но, раздражения книга у меня не вызвала.

Если «Беллона» была данью уважения «Севастопольским рассказам» Толстого, то «Герой иного времени» — оммаж всему корпусу «кавказких» текстов девятнадцатого века. Тут отсылки и к Пушкину, и к Лермонтову, и Толстому. Больше всего, конечно, роман кивает в сторону «Героя нашего времени».

И вот обычная для Акунина, ненужная литературная игра с подменой топонимов и омонимов. Во-первых, дело однозначно происходит в нашей реальности — герои обсуждают кавказский роман Лермонтова и его самого, погибшего год назад. Но откуда тогда выдуманные города Серноводск и Кислозёрск, под которыми, очевидно, имеются ввижу Пятигорск и Кисловодск? Откуда гора Каратау? Как она из Казахстана на Кавказ прыгнула?

История-мемуары о Григории Мангарове, легкомысленном молодом человеке, к счастью, не о настолько мерзкой твари, как Печорин. Влюблённость, походы на замирение кавказских «хищников», пустые старые друзья и необычные новые встречи.

И о Лермонтове:

«Существенно, что Прохор Антонович знавал поэта [Лермонтова] с не лучшей его стороны и отзывался о нем неприязненно: позёр, человек сомнительной нравственности, любитель поиграть в демоничность, сам виноват в своей гибели и прочее подобное. Доктор не отрицал грандиозности лермонтовского дарования, однако тем паче винил покойника за несоответствие личных качеств Божьему Дару.»

Как будто с языка у меня снял. Именно так я и отношусь Михаилу Юрьевичу.

Интересный, как всегда у Акунина, исторический роман о любопытном месте и времени.

9(ОТЛИЧНО)

Явная удача Акунина. Легкий и стремительный мини-роман, где Маса, потерявший своего господина, справляется с вызовами не хуже Эраста Фандорина. Отсутствие любимого героя писателя, похоже, пошло лишь на пользу: нет вымученной серьёзности, характерной для поздних приключений детектива, много иронии и комических ситуаций. Первая часть несколько вялая, но во второй автор показывает свои лучшие качества — клубок загадок завязывается все крепче, количество разнообразных и ярких персонажей нарастает, увлекательность достигает высшей точки. И в конце читатель вознагражден — развязка довольно неожиданная, все узлы распутаны, Маса — благородный победитель. Какие-то технические анахронизмы придают только дополнительную фантазийность повествованию. Великолепное чтение для переключения и отдыха от повседневных забот.

Осилил все крупные произведения цикла и целый ряд мелких и решил вставить свои «5 копеек».

Когда все вокруг болели Акуниным, я его, к счастью, не читал. Большое обычно видится с расстояния, поэтому я впервые взял в руки книгу этого автора в текущем 2023 году. Сделал это по рекомендации человека, которого уважаю. Целью было почитать что-то лёгкое и качественно написанное в отпуске. И вот какие выгоды сделал.

1. На фоне современной российской графомании произведения Акунина действительно выглядят неплохо: хороший русский язык, наличие своей «фишки» в виде сложной эпохи, харизматичные персонажи, закрученный сюжет. Я детективы откровенно не люблю, поэтому мне не с чем сравнивать. В целом скорее понравилось, чем не понравилось, поэтому цель знакомства с книгами автора была мной достигнута. Я развлёк себя «лёгким чтивом».

2. В качестве «фишки» Акунина я выделил сложную и интересную эпоху. Возможно, кому-то контекст похождений Фандорина покажется откровением. Однако лично я для себя отметил, что автор везде не дотягивает. Эпоха куда сложнее, ухватить её, к сожалению, не удалось.

Скажу так: я не японист и не востоковед, мне в целом понравился второй том «Колесницы», однако даже я понимаю, что это а ля Ниппон. Вся же Фандориана – это дореволюционный а ля рюс.

Автор замахнулся на многие социально-психологические глыбы: нигилистов, народников, земство, террористов, староверов, индустриализацию, профессиональных революционеров, разложение охранки, декадентов, императорскую фамилию и т.д. и т.п. И нигде не преуспел.

То есть преуспел как маркетолог, книги продаются хорошо, но тема-то даже близко не была раскрыта. Это просто аляповатые декорации, чьё несовершенство особенно бросается вооружённому знаниями глазу.

3. Про женщин в духе бондианы всё уже сказали до меня. Не убавить, ни прибавить. Скучно. Единственный показавшийся мне интересным сюжет – трагическая любовь к Мидори Тамба. Думаю, и для самого автора он по сути единственный не «технический».

4. Про манчкизм и метросексуальность также всё уже прекрасно сказано до меня. Перебор, тошнит.

5. Государственническая философия главного героя колеблется от книги к книге. Возможно, вместе со взглядами автора и сползанием его в оппозицию. Есть здравые мысли и наблюдения, но ничего нового и уникального. Обычный интеллигентский внутренний раздрай, подмораживаемый восточными максимами.

Попытки сделать из Эраста ковбоя, инженера, профессионального искателя приключений, как по мне, провалилась. Слишком.

В «Чёрном городе» вся философия свелась к простым истинам: быть пацаном, держать слово, выбор – иллюзия, «народ не тот». И это более честный подход. Поэтому и дебатов с революционерами не получилось: самому Эрасту сказать нечего, а большевики – декорации.

6. В конце цикл скатился в откровенно коммерческую халтуру, после «Чёрного города» читать уже ничего не стал – не вижу смысла. Пьесы, рассказы и прочий креатив не впечатлили. «Любовницу смерти» и вовсе не осилил. Нужно уметь поставить достойную точку. Имхо, у Акунина не получилось. В «Чёрном городе» финал вышел скомканным, а продолжение и вовсе высосано из пальца. Это тебе не «Тихий Дон».

Резюмируя, на фоне современников Акунина можно читать. Хороший язык, задумка неплохая. Но автор не осилил эпоху и скатился в предпринимательство. Как итог – незамысловатые книжки на один раз для отпуска, произведения, не оставляющие внутри НИ-ЧЕ-ГО. Это не Литература, это развлечение. Но пипл хавает.

Вроде как, этот автор позиционирует себя как специалиста по истории, но такие откровенные ляпы непростительны. Какие металлоискатели, какие датчики движения и уж тем более световые датчики в середине 20х годов прошлого века. После этого и к его историческим изысканиям нет никакого доверия. А хотя его же и раньше не было (иностранный агент). Вагнер (который композитор) естественно в негативной коннотации. Ну и сюжет небрежно комкается. Автору нужно зарабатывать, а пипл пусть хавает. Отношение автора к пиплу в этой небрежности отлично видно.

Забавно. Похоже на постмодернистскую демонстрацию «запчастей» для никогда не написанных романов. Полистал. Где-то с удовольствием. Спасибо за иллюстрации. Но вот художественного послевкусия (как было в «Азазеле» и даже «Воде») нет.

Да, очередная творческая неудача БА. Верно, что и «гладкопись», «психологическая разлюли-малина», натужное самоцитирование («вот как я придумал когда-то и всем понравилось!»), «запчасти» и усталость от, признаемся, неудачи казавшегося грандиозным и спасительным для кого-то замысла. Хороший, ёмкий отзыв встретился где-то: «Да, это детектив. Написанный по-настоящему, по-акунински. Не в лучшем смысле этого слова». Увы, увы.

Когда читал последние ретродетективы и поп-хисторические романы и пьесы БА, постоянно приходили на ум ассоциации с историко-политическими романами А.Проханова и лауреата госпремии СССР «эпохи позднего застоя» Г.Боровика. Обидно.Не столько денег жаль, сколько времени и ощущения разочарования в на глазах от книги к книге ветшающем авторе.

Тем, на глубине полутора-двух метров, совсем другая жизнь...

А что, весьма занятный и оригинальный вариант: этакое виртуально-творческое соавторство двух ипостасей одного человека.

А в результате — два лица одного и того же места, инь-янь шести некрополей.

При этом и исторические эссе Чхартишвили, и мистико-готические истории Акунина не спорят друг с другом, а наоборот, взаимно дополняют историю того или иного места и подогревают интерес читателя.

В результате и познавательно, и приключабельно, и не без романтики, и в то же время обошлось без всякой этой современной некрофилии.

Впрочем, как и без танатофобии.

Я согласен, что с такой предысторией писать продолжение достаточно сложно и рискованно. И уважаю автора даже уже за то, что взялся. Мне показалось повествование увлекательным, последовательным и стильным. Много мест, где можно задуматься хоть о морали, хоть о судьбе, хоть об устройстве всего вокруг. Странно, что антиподом оказалась не женщина. И странно, что концовка так стремительно свернулась. Тут, конечно, читатель чувствует себя обманутым...

Искренне не понимаю претензий огромной аудитории к текстам Акунина на тему истории России. И — дабы избечь несуразностей — спешу возразить тебе, горячий уважаемый потенциальный читатель: я вполне себе знаю и кто такой Григорий Чхартишвили, и какие речи он ныне толкает, и даже — где он их толкает. Ну да — это вовсе никакая на тайна, в Сети подобного материала — горы.

НО. Путать при этом профессиональные качества фигуранта с его политической ориентацией, это — и в данном конкретном случае, и во всех прочих случаях — глупость неимоверная. Как там у Жванецкого: «…Что может говорить хромой об искусстве Герберта фон Караяна? Если ему сразу заявить, что он хромой, он признает себя побежденным… И вообще, разве нас может интересовать мнение человека лысого, с таким носом? Пусть сначала исправит нос, отрастит волосы, а потом и выскажется…».

Прочёл все книжке фигуранта в данной серии. Все. И это далеко не единственные книжки исторической тематики, которые вызвали интерес и были проштудированы от корки до корки. Акунинский стиль исторических исследований можно ругать, гнобить, не любить и ненавидеть, но его тексты из оной сферы — результат добротнейшего, добросовестного, адекватного творческого подхода. Он — в данной сфере — оригинален и неповторим. И он не манипулирует фактами. Да, вполне возможно — как-то особенно трактует общеизвестные факты. Кто бы спорил.

Но я напомню уважаемой аудитории, что ответил гражданин Каин, когда Бог спросил его об Авеле: «Разве я сторож брату моему?». Не замечать неприятных вопросов и кидаться в эмоции и прочие обходные ментальные маневры — это не выход. Не выход, братья и сестры

2 в 1

Фрегат «Беллона»

Начинается всё, как севастопольская томсойерщина. Мальчишка, воспитываемый суровой тёткой, предоставлен сам себе. Нахождение тайной пещеры, загадочный индеец.

Пацан одержим красотой женщины на фреске, обнаруженной в пещере. Увидя в лавке дагерротип девушки, похожей на фреску, парень крадёт фото и, уходя от погони, оказывается юнгой на фрегате «Беллона». Телохранителем капитана является тот самый индеец, из под носа которого мальчик увел портрет.

Дальше идёт маринистика. Тяжелый быт грубоватых матросов, построения, открытое море. Капитан по прозвищу «Тихоня».

Пожалуй, центральной сценой первой части романа является описание легендарного Синопского сражения «глазами очевидца». Каково быть на палубе фрегата, обстреливаемого турками. Страшно.

Не менее впечатляет и начало осады Севастополя.

Черная

Во второй части действие происходит почти год спустя, осада Севастополя в разгаре.

Брусникин-Акунин возвращается к наиболее удающемуся ему жанру — шпионскому триллеру. Этакий севастопольский гамбит.

Русский англичанин грезит революционными переменами. Человек большого масштаба. Когда друг по Итону вербует его в шпионы, Лекс решает, что это шанс свергнуть скотское российское самодержавное бытие и устроить в стране революцию. А для это надо, чтобы Севастополь пал.

Есть альтернативная история, когда всё пошло по-другому, а есть криптоистория, где нам рассказывается, что события, которые привели к известному нам исходу, были не такими, как мы их знаем.

Допустим, победа белых в Гражданской — это альтернативка, а то, что красные победили с помощью тайных магических ритуалов — криптоистория.

Оказывается, если бы не шпион Лекс, не было бы мясорубки у Черной и Малахов курган, захват которого привел к падению Севастополя, не пал бы.

Читать интересно, героям сопереживаешь, и даже любовные линии в обоих частях не раздражают. Акунинский стиль узнается на раз, и это, кстати, вызывает некоторое раздражение — если решил поиграть в литературную мистификацию, почему бы не приложить чуть больше усилий. Вот в романах «Анны Борисовой» Акунина меньше. Но в «её» романах и темы затронуты, не свойственные автору: дьяволиада, притчи о посмертии.

Обязательно добью все три романа «Брусникина».

«Беллону» же рекомендую всем любителям военной прозы, маринистики и России, которую мы потеряли.

Если Вам предстоит прочесть одну книгу об обороне-осаде Севастополя от союзных войск в середине девятнадцатого века, выбирайте «Беллону». И да, я в курсе «Севастопольских рассказов» Толстого, на чьих плечах, собственно и топчется «Беллона».

9(ОТЛИЧНО)

«Спокойствие, только спокойствие», – как говаривал один очень мудрый мужчина с пропеллером. Не торопитесь пачкать его (пропеллер) чем-то нехорошим. Да, минусы романа очевидны. Да, все скомкано, сваляно, брошено в одну кучу. Да, сюжет нелеп, а персонажи картонны. Да, ходы с предательством мы встречали уже не раз, и не два. И тему тайного всемирного закулисья тоже. Не раз, и не два. Да, в романе считывается актуальная повестка: Китай, метро-бункер, шпионы-разведки, частные армии, конец света. Всё это понятно. Но, но, но…Хитрый Борис Шалвович, как мне кажется, показывает нам, читателям, незаметную такую фигу, прищуривается при этом и немножко так улыбается в свои небритости. Надо разобраться. А дело в том, что вся эта нелепица – всего лишь попытка «стать писателем» старого верного слуги одного благородного мужа. При этом попытка уже не первая, и о прошлой сам рассказчик вспоминает как о провальной. А что ждать нам от второй попытки? Правды, красоты, убедительности? Навряд ли. Откуда взяться таланту рассказчика у бывшего вышибалы-якудзы, покорителя сердец тетушек-кумушек? Где взяться мудрости у пусть и хорошего, но далеко не глубоко рефлексивного человека? Нет ли у него, самурая по духу и простолюдина по происхождению, глубокого желания подвига, славы, ощущения себя спасителем? Не без этого, я думаю. Отсюда и рассказ: где то подвела память, где то захотелось приукрасить, где то погеройствовать… Простим ему это, мало кто из нас способен даже на этот уровень. А в общем то, не так уж все и плохо. Чтобы отвлечься от унылых будней, такие истории и такие герои в самый раз.

Приятное развлеченьице, хоть и простоватое для автора. Но мне и этот роман и предыдущий про Масу все милее последних натужных книг фандорианы. Досадно, что снова о преступном синдикате и линии Азазель да Коронации в лайт варианте, ну да что теперь. А ведь я помню, что в первых енижицах серии Акунин анонсировпл свои планы был заявлен в фандориане роман о Распутине. Это я б почитал с интересом.

P.S. по названию сильно боялся, что вот буквально автор создаст оммаж Куприну, загнав Масу с Фандориным в бордель, там даст кринжу; обошлось, по счастию.

Все просто превосходно, книга отличная! В заявленном жанре, с искусной подводкой в тг-канале, драматично объясняющей возвращение автора к фандориане, прекрасно исполненная в аудио варианте — нам, поклонникам «Алмазной колесницы» и «Азазели» остается только порадоваться и поблагодарить Акунина за несколько дней, проведенных вместе с любимыми героями. У критиков из «Союза советских читателей» своя правда, а у нас, рядовых пользователей ресурса под говорящим названием «Фантлаб» — своя. Фандорин в эмиграции.. Новые сюжетные повороты, новые формы подачи и новые идеи, закодированные в текстах мысли — все это есть и в этой повести и будет так же лихо залпом проглочено в будущих.

«Увеселительная прогулка под парусом в свежий ветер» (хоть это и из другой книги другого автора).

Декаdanse macabre

Кукла Петя, кукла Маша,

Просто дети стали старше.

Маша Миронова (помните, откуда имя?) едет в Москву, из Иркутска. Едва достигшая совершеннолетия, она получила право распоряжаться собственной личностью и небольшим тетиным наследством, а потому намерена провести полгода (на столько по ее расчетам хватит денег) «на стиле», а дальше, может быть и заботиться о деньгах не понадобится.

Голова малышки забита декадентской чушью о подлинной красоте, которая возможна лишь в увядании, угасании, умирании в смеси с эзотерикой и романтизацией смерти. Конец века отчего-то всегда активизирует интерес ко всякому такому. Через сто лет диджей Малой пропоет из всех утюгов «Буду умирать молодым, Буду-буду умирать молодым» — одна из особенностей фин-де-сикль.

Маша хороша собой, не бесталанна и в Москве у нее ухажер Петя Лилейко против обыкновения столичных ухажеров, не попытавшийся сделать вид, что незнаком с девушкой, а вовсе даже счастлив явлением своей Коломбины (в новую жизнь с новым именем) В качестве приношения этой удивительной девушке, которая — ни много, ни мало — носит на шее египетскую кобру Люцифера (купленный у мальчишек ужик с закрашенными желтые пятнами на голове), ее Арлекин Петя вводит Машу в клуб Любовников смерти.

Общество поэтов-самоубийц, насчитывает двенадцать членов, по выбытии очередного? его место занимает новичок по рекомендации кого-то из членов либо по выбору главы. Все здесь знают друг друга только по псевдонимам, во главе Просперо, у которого для грязной работы свой Калибан, а помощницей в делах волшебных служит своя Ариэль, хотя зовут ее Офелией (еще одно шекспировское имя). «Буря» как источник не случайна, и не потому только, что мудрец-изгнанник Просперо в финале намерен «посвятить кончине всяко третье размышленье», но главным образом как дань его способности подчинять.

Всякий член общества видит в смерти возможность прекратить бессмысленное существование и воссоединиться с вечной невестой (для мальчиков, девочки представляют женихом). По получение знаков, неопровержимо свидетельствующих, что час настал, избранник пишет прощальное стихотворение и кончает с жизнью. Глупышка Коломбина в первый же вечер отдается Просперо, и нет, это не любовь, пробуждающая интерес к жизни, ждать своих знаков девушка принимается с еще большей готовностью.

Пока среди соискателей не появляется интересный господин, красавчик с седыми висками и легким заиканием, которого называют Гэндзи, как японского принца из какой-то средневековой книги (ах, жапонизм — это так изысканно!) «Любовница смерти» часть фандоринской серии, напомню, каждый из ее романов задумывался как стилизация под какой-то из детективных поджанров: герметичный, политический, мистический, авантюрный, шпионский, про маньяка, про мошенников. Этот заявлен декаданским, но вернее было бы назвать его детективом про секту .

Сейчас я прочла эту книгу в третий раз. Первый был примерно в 2002, когда с некоторым опозданием открыла для себя Акунина и Фандориану, второй примерно через год, когда решила, что уже можно перечитать все книги по второму разу и прочла с тем же удовольствием. Двадцать лет спустя все не то, обаяние Эраста Петровича померкло, любимый акунинский стиль кажется простоватым, невольно вспоминается, что клуб самоубийц, и у Стивенсона не особо увлекал. Наверно мне просто трудно считать психически полноценным человека, которого может привлечь подобная идея, просто на волне тогдашней увлеченности это нивелировалось.

Но как бы там ни было, Фандорин — это эпоха. Просто дети стали старше.

#культовая проза, ретродетектив, Фандориана, декаданский детектив, постмодернизм, Григорий Чхартишвили aka Борис Акунин, клуб самоубийц, секта

Быть Эрастом Фандориным

Лучше меньше, да лучше.

Помните постер фильма «Быть Джоном Малковичем»? Множество людей, до самого горизонта. и у всех лица этого актера. Вернее, не лица, а маски С «Ямой» ловила себя примерно на том же ощущении. Дело не в знатно размножившихся Фандориных-фон Дорнах-ван Дорнах, это нормально в акунинской вселенной, построенной более-менее вокруг представителей одного рода. Дело даже не в доппельгангерстве, которое, между нами говоря, последнее прибежище беспомощной фабулы. Дело в том, что неясно, зачем?

Сюжет построен вокруг приключений Эраста Петровича и его верного спутника Масы на рубеже веков. Начав спасением владельца замка Во от ограбления, при участии Холмся и Ватсона («к чему, почему? не пойму»), дальше беспокойная сыщицкая планида поведет героев в автономное плавание обычным составом, тотчас подсунув им встречу с французским потомком рода фон Дорнов господином дез Эссаром (салют, Дюма и «Три мушкетера»). А картина с изображением Летиции фон Дорн из «Сокола» и Ласточки» станет отправной точкой большого приключения, в котором будет любовь, свекровь, морковь, кровь, бровь и вновь (в смысле — чересчур много, чтобы доставить удовольствие и слишком хорошо — тоже нехорошо).

Убийство с ограблением, подросток-асассин-камикадзе, прекрасная наследница колоссального состояния и не менее прекрасная сыщица-мужененавистница, мафия, триады, конспирология, катакомбы, слепые супермены, двойники, Хасан ибн Ас-Саббах, похищенные и проданные в сексуальное рабство дети, из которых, рассудку вопреки, наперекор стихиям, вырастают не психотравмированные невротики (если вообще вырастают), а вершители судеб. От всего этого примерно то же чувство «смешались в кучу кони, люди», какое было от «Лисьих бродов» Старобинец: автор задался целью заполнить — так уж под завязку, чтобы читатель вздохнуть не мог под грудой придавивших его интересностей.

Совсем не уровень Акунина и фандорианы, а мои четыре звезды в большей степени дань уважения любимому писателю. То есть, понимаю, в темные времена хочется развлечься и отвлечься, но как-то это, воля ваша, нехорошо. И напоследок о четырех значениях заглавия, о которых Григорий Шалвович говорит, как о должных открыться внимательному читателю. 1. купринская «Яма» — бордель, куда была продана героиня; 2. тоннели метро, место действия нескольких сцен; 3.подземелье, где проводит жизнь Джон Ф.Смит; 4. да простит меня автор — все-таки дно. ниже которого лучше не опускаться.

Книга богато иллюстрирована, а чтение Александром Клюквиным аудиоверсии как всегда прекрасно. Невзирая.

В принципе, впечатление не очень. Мэтр, как бы пытается создать роман, написанный плохим писателем. И ему это удаётся вполне. 😊

Проблема, однако, что даже когда по сюжету, рукопись Масы заканчивается, стиль остаётся прежним – скучным и предсказуемым.

Пожалуй, предсказуемость – главная проблема романа. Буквально все будущие сюжетные повороты и идеи, финалы всех сцен ясно видны задолго до их окончания. От Акунина 2023 года мы ожидаем гораздо большего, верно?

Сюжетная интрига рабская – из многих книг и фильмов, разгром героем конспиративной преступной организации.

Как-то прочлось, но без особого интереса и удовольствия. Вроде бы ясно, что цикл себя исчерпал.

Повестюшка чуть более, чем шестьдесят нормальных страниц. Версткой, полями, межстрочным расстоянием, кеглем и колонтитулами издательству удалось растянуть ее в два раза.

Внутренний монолог Ивана Грозного, изредка перемежающийся общением с холопами.

Как же Акунин не любит деспота! Какую же жалкую, мерзкую, ничтожную, злодейскую личность изобразил автор.

Мелочность, садизм, банальность, эмоциональная слепота и глухота. Непонимание проблем подданных.

На самом деле крайне рекомендуется к прочтению для понимания внутреннего мира любого тирана. Все они, кто со временем, кто с рождения, как цари, впадают в опасный солипсизм: только их боль и переживания настоящие, у остальных надуманные.

И только великая двойная убийца из рода свиристельских князей может поставить венценосного урода на место.

Читается за час-полтора. Чувствуешь себя испачканным, вынырнув из головы Ивана Грозного.

Сильно, коротко, хлёстко. Когда-то и где-то достойно включения в школьную программу.

Надо в пандан к «Знаку Каина» прочесть «Летоисчисление от Иоанна», по которому сняли «Царь» с Мамоновым.

9(ОТЛИЧНО)

Поскольку я «за красных, а не за белых», мне грустно видеть, что Фандорин мешает социалистической революции. Оригинальный малокровный вариант с всеобщей забастовкой руками «охранителя» Фандорина превращается в кровавую бойню с миллионами жертв. Типичный интеллигент «я политикой не интересуюсь». А чего тогда лезешь?

Вместо своей этой долбанной японской философии лучше бы Карла Маркса почитал. Путь у него. Вредительский.

Прекрасный роман, отлично показывающий, до какого маразма доходят, старея, умные, по своему честные люди.

Новое приключение Фандорина!

Автор продолжает увязывать свои циклы в единую вселенную. Эраст и Маса расследуют исчезновение картины, на которой изображена не кто иная, как Летиция фон Дорн, пиратка из «Сокола и Ласточки», последнего романа из цикла про Магистра. По совместительству — дальняя родственница сыщика.

Место действия — Париж 1900-го года.

Сыщик и его верный помощник Маса противостоят разветвленной преступной организации.

Становится окончательно ясно, что весь мир, не более, чем ФандоринВёрс: не только герой, но и злодей, и один из нейтральных персонажей — все из рода Фон Дорнов.

Нетолстая книжка перемежается частыми иллюстрациями и фотографиями, передающими дух европейской Бель Эпок.

Маса разматывает клубок преступной сети, размазывает врагов по стенам, спасает своего господина.

Всё очень лихо, но местами ловишь себя на мысли, что читаешь американский пальп, бульварное чтиво, популярное в Америке сотню лет назад. Слишком уж несерьезно всё.

Новой встречи с Эрастом не получилось, но пальп я люблю, поэтому поставлю восемь баллов.

8(ОЧЕНЬ ХОРОШО)

Не, ну все уже, хватит. Бог Смерти, Око Шайтана, какие то прямо сверхлюди-ассасины (которых Маса, впрочем, косит пачками), слепой минотавр, очередная криминальная мегакорпорация, которая правит миром, а ей правит антипод Эраста Петровича, классические для комиксов «переходи на темную сторону», твист который не твист а единственно возможное развитие событий.. Не надо, перестаньте пожалуйста, оставьте Фандорина в покое. Это еще не настолько ужасно, как завершение «Барраярского цикла» от Буджолд, но уже прям вот-вот, рядышком. Хорошая была серия, прекрасный герой, не издевайтесь над ними.

«Что делать нам с тобой, моя присяга,

где взять слова, чтоб рассказать о том,

как в сорок пятом нас встречала Прага

и как встречала в шестьдесят восьмом…»

Александр Твардовский

Сложно оценивать книги этого цикла – на большую, «серьезную» литературу вроде бы не тянет, стилистически слишком просто, слишком остросюжетно, но, как оборотная сторона – книги легко читаются, захватывают, героям сопереживаешь, ощущаешь удовольствие от его эпичности и цельности. Как бы то ни было, закончится «Семейный альбом» этим романом или нет, считаю его удачным, хотя, думаю, что вернусь когда-нибудь только к «Аристономии». Не знаю даже, там была надежда, дальше все больше и больше утверждалась идея, что они (надежды) напрасны. В любом случае советую читать цикл последовательно, ведь все события и персонажи вплетены в единый контекст, всё движется к одной цели, повествование приобретает не частный, а эпохальный масштаб.

Роман показался мне самым…нет, не сложным, правильнее будет сказать непростым из всего цикла. Многослойная структура романа, в котором сосуществуют несколько историй: Клобукова, Бляхиных, Марата Рогачова, Степняка-Кравчинского, Сиднея Рейли, японцев, вставка с размышлениями из клетчатой тетради – на этот раз о достойной старости; события романа забрасывают нас и в 19 век, и в годы Гражданской войны, и в Манчжурию, и в уже начинающую становиться душной Москву шестьдесят восьмого; оттепель сменяется заморозками.

Понравились часто сменяющие друг друга локации романа, особенно атмосферными для меня стали богемные посиделки кружка Гриваса, с их разъедающей рефлексией, кухонными протестами, намеками и полунамеками, обсуждением сам- и тамиздата. В завсегдатаях кружка узнавались культовые фигуры того времени. Кстати, интересно, кто был прототипом того рыжего, с которым Марат познакомился на даче и с которым Агата, видимо, обрела свое недолгое счастье? К сожалению, с историей диссидентского движения я практически не знаком. Очень запомнилась мне атмосфера «домашнего уюта» семьи Чумаков: такая решительная, циничная, беспринципная Антонина – жена Марата, ее папа – такой вальяжный советский писатель, мэтр соцреализма, «инженер человеческих душ», на книгах которого вырастали и учились граждане страны, строящие светлое будущее. Сколько там лицемерия, фальши, как жаль девочку, которая растет в этой семье. Жалко Марата, зачем он связался с этими людьми? Понятно, что сделать что то по настоящему важное в этой атмосфере ему, писателю, практически невозможно, но надежда обрести свою Маргариту – она ведь должна быть! Но нет, Антонина совершенно лишена женского тепла, доброты, искренности, а Агата…Что ж, Агата выбирает настоящего героя, Марат все правильно понял. Такое тихое отчаяние и одиночество все понимающего и не способного ничего изменить интеллигента.

Хоть «теоретическая» часть романа была посвящена теме старения, да и сам главный герой перевалил за свое семидесятилетие, для меня книга стала историей не старения, а смерти. Как было сказано в начале романа – смерть есть исход из любой ситуации. Она поставит точку всему, от нее никуда не деться. Вопрос в том, какой будет эта смерть. «Собачья смерть», в представлении буддистов – это смерть без придания осмысленности жизни, вне ее достойного завершения. Собачья смерть и собачья жизнь. Как их отделить друг от друга? Разве может быть жизнь достойной, а смерть собачьей, или, наоборот, собачья жизнь, завершаюшаяся несобачьей смертью? Какими были смерти в романе, были они собачьими или достойными? Степняк-Кравчинский попал под поезд в Лондоне. Неожиданно, нелепо. Сидней Рейли, как и положено шпиону, сгинул где то в застенках НКВД при весьма загадочных, не ясных до конца обстоятельствах. Японский офицер генерального штаба был казнен как шпион. Рыжий диссидент погиб во время акции против ввода войск в Чехословакию, которая (акция) так и осталась незамеченной иностранными туристами. Трагично и, скорее всего, напрасно. Учитель и ученик пожертвовали собой и самой главной книгой мудрости – что в этой смерти достойного или недостойного? Смерть все обессмысливает. Что бы там ни рассказали продажные женщины – никто и ничего не услышит. Так что тогда? Что нужно и что можно сказать к жизненному финалу? Кто тебя услышит? Кто вспомнит, сказанное тобой? Да и кому нужны эти слова? Нет ответа. Только семейный альбом напоминает нам о прожитых жизнях Клобуковых, Бляхиных, Рогачовых, Бердышеве, обитателях Трезориума, докторе Епифьевой и многих-многих других героях цикла.

П.С. «Своим» в этой серии книг для меня стал, конечно же, Антон. В большей степени ассоциировал себя с ним, он мне понятен и знаком. Самым же близким – Иннокентий Бах, его христианская кротость, самопожертвование, подлинная любовь к ближнему без всяких «но» и оговорок – для меня это недостижимая, к сожалению, вершина человеческого духа.

П.П.С. Надеюсь, что точка в этом замечательном цикле еще не поставлена. За роман и весь «альбом» в целом – 10!

Маса вернулся в Японию и основал сыскное агенство (в своем исключительно лице :-)). А что еще делать благородному ронину как не следовать по пути бывшего господина? Правда выяснится, что по праву рождения, Масе был предначертан путь благородного вора, но колесо сансары не спрашивает... И окажется Маса втянут в игры японской тайной полиции, белого атамана Семенова, советских агентов, якудза и политических деятелей, и всем им от Масы надо своего. А ведь есть еще фам фаталь, которая просто хочет украсть золото, тоже используя Масу. Мне понравилось, Акунин, все-таки мастер, все детальки подогнаны, ружья развешены, пазл соберется без зазоров. Ироничная манера письма тоже в плюс, улыбка была почти всю книжку, да штампы, но автор этого и не скрывает. Живи, как будто уже умер, вот путь благородного ронина — и Маса идет по нему, нуу, немного отвлекаясь на женщин, так ведь всего 65 :-). Есть хорошие фразы, например — «Есть слово для людей, любящих свою Родину, — «патриотизм», но почему-то нет слова для Родины, которая любит своих людей.» Да, не шедевр, но классная развлекательная вещь, дающая возможность хорошо отдохнуть.

В этом романе Уроборос акунинского творчества дотянулся таки до своего хвоста, т.е. «Азазеля». Недаром же «Яма» начинается с последней буквы алфавита, тогда как «Азазель» — с первой. Только в «Азазеле» в каждом ребёнке развивали уникальный талант, в местных детишках развивают таланты исключительно криминального свойства. В процессе этого дотягивания змей успел покусать себя ещё не раз. Помимо «Азазеля» тут есть отсылки к «Нефритовым чёткам», «Алтын-толобасу», «Детской книге», «Соколу и Ласточке», «Смерти Ахиллеса», «Он уходя спросил». Ну и общая атмосфера мирового заговора от мегаломаньяка сильно напомнила повесть «Планета Вода».

Если же отвлечься от предыдущих заслуг Бориса Акунина и всего этого фансервиса, раскиданного по тексту, то Фандорин в очередной раз удивил неумением видеть людей (И это после доктора Линдта-то, Ренаты Клебер и мадам Эстер!!!), а Акунин, видимо, прочно застрял в писательском кризисе, когда приходится раз за разом пережёвывать пережёванное.

Оценку сознательно завышаю за нежданную уже встречу со старыми друзьями.

Развлекательный романъ, действительно в духе одноразовых литизделий начала прошлого века. Причем для большей бульварности в завязку добавлены и те самые Холмсъ с Уотсоном.

Погоня Масы за «доктором Зло» по территории тогдашней Германии, частично рассказанная им самим, оформлена в стиле лубочных картинок, а его подвиги изложены в стиле «пять охранников я убил, ещё есть?». Хотя автор вовсю пытается протолкнуть идею банды «метростроевцев», злодейски задумавших подкопаться под государственное устройство почтенных стран Европы.

Тем не менее, этот фанфик — самопародия всё-таки читается, хотя картинок в тексте почти столько же, сколько текста. Очевиден настрой на упрощение сюжета, переход на комиксы с аналогичным этому жанру литературным качеством.

В общем Акунин идёт в ногу со временем, в чем то даже опережая его.

Какое-то время назад я ради любопытства прочитала пару историй из серии «Приключения Шерлока Холмса и Ната Пинкертона в России». Это были такие простенькие фанфики начала 20 века, незатейливые и наивные. Так вот, «Яма» выглядит примерно таким же жалким фанфиком.

Начало, впрочем, довольно симпатично. Повествование идет от лица Масы, которого вдруг задели лавры доктора Ватсона, и он решил сохранить в веках подвиги своего господина. Не Холмсом, так сказать, единым. Ну и вот, написал. Стиль получился забавный, такой же округлый, как и сам Маса.

Но где-то примерно четверть текста спустя автору стало лень писать «как Маса» и еще более лень придумывать сюжет. Примерно там же закончился юмор. И вообще все закончилось. Началось нагромождение погонь, тайных школ, властелинов мира, всяческих хитроумных помещений и прочего дешевого низкосортного бреда с уникальным (разумеется) розовым алмазом в качестве вишенки на торте.

До кучи в текст впихнули массу второстепенных персонажей, имеющих реальных прототипов, вроде Альфонса Бетильона и Роберта Андерсона (с их портретами), картинок из википедии (типа этикетки к шампуню или открыток с видами городов), а также добавили многовековой экскурс в генеалогию Эраста Петровича, чье древо почти сплошь состояло из людей редких и талантливых.

Сам Маса внезапно обрел способности разговаривать почти на всех европейских языках и запросто бороться с империей зла, вне зависимости от числа и навыков ее приверженцев. При этом самого Фандорина, о приключениях которого вроде как вначале книги собирался рассказать Маса, вообще забыли где-то в тихом уголке, чтобы не отсвечивал. Половину книги он даже не появляется на ее страницах.

В общем, это такое жалкое чтиво, что даже как-то неловко за автора. И да, детектива здесь нет вообще, что особенно разочаровывает. В общем, Акунин – все.

Несколько лет не писал отзывы на литературные произведения, однако сегодня хочется выразить свою поддержку автору и тем людям, что ставят высокие оценки этой повести. Времена нынче поистине отвратительные, что иллюстрирует низкий рейтинг данного произведения.

Буду краток.

Отличная сатирическая повесть, написанная слегка в духе раннего Михаила Веллера, не только приоткрывает глаза на текущие политические тенденции, но и поднимает настроение, что сделать отнюдь не просто. Очень хочется верить, что мировая ситуация разрешится хотя бы приблизительно так же хорошо, как описано в «Адвокате беса».

(Хоть финал произведения и смазывает позитивную картину будущего нашей страны, нарисованную автором.)

Да будет мир! Всем любви :)

«Кто любит, тот любим, кто светел, тот и свят,

Пускай ведет звезда тебя дорогой в дивный сад.

Тебя там встретит огнегривый лев,

И синий вол, исполненный очей,

С ними золотой орел небесный,

Чей так светел взор незабываемый»

А. Хвостенко

Нет, ну нельзя же оценивать книгу только по финалу! Вот он стал для меня обескураживающим, неожиданным, потрясающе трогательным. Финал воодушевляет, дает нам спокойствие, надежду, что все не напрасно, все найдёт свое искупление, оправдание, что всему свое время и место. Финал прошлой книги был совершенно противоположным, опустошающим и обессмысливающим. Спасибо, что в это раз все завершилось именно так. Но к основной части романа есть поводы придраться. Так, например, роман представился мне не совсем самостоятельным произведением. Даже в контексте семейной саги он выглядит скорее промежуточным, приуготовительным к последующим, более важным событиям. Как доказательство этому служат лишь обозначенная линия Бляхина (который приобрел характер какого то вампира или даже плесени-паразита, въевшегося в тело жертвы — Клобукова). Пока не понятна жизнеспособность отношений Антона и Юстины, они тоже только-только отмечены. Собирает свою силу союз Санина и Самурая. И опять же, его решающая роль, как мне видится, ждет нас впереди. Очередная типология человеческих типов не показалась какой-то оригинальной, в существенных чертах повторяя педагогическую типологию Трезориума. Функционал этой типологии, в сравнении с опять же прошлым, комичен – героиня применяет ее с целью свести друг с другом людей, ищущих себе пару. Надеюсь, в дальнейшем развитии саги все это получит свое развитие как и личность самой медвежатницы: одинокая женщина, горбунья, проницательный психолог, доктор, бессребреница. Удивительным образом два теоретика человеческих душ (Клобуков и Епифьева) нашли друг друга. Надеюсь, здесь есть какой то подвох (я, кстати, почувствовал его, предположив, что в качестве идеальной пары для Антона она предлагает саму себя. Все вышло не так, но какое то подозрение в ее отношении у меня все же осталось).

Что понравилось в романе: встреча Антона и Иннокентия Баха (вот уж кому я искренне рад!), христианское прощение, победившее раскаяние предательства. Очень понравились истории в истории, рассказы из Древнего Рима, об авиакатастрофе и, особенно, история о староверах. Умеет же Акунин создавать такие необычные, интересные, жутко-таинственные мирки. Втянулся. Захотелось полноценной истории об этом месте и его обитателях. Понравился союз Санина и Самурая. Настоящий, мужской, опасный, справедливый. Тоже вполне тянет на самостоятельную историю. О достоинствах финала вновь повторяться не буду.

От меня 8. Очень-очень хорошо!

Первое желание после прочтения нового романа Фандорианы — притвориться, что его не было, что труп почившего в «Не прощаюсь» Эраста Петровича все также не тронут, придавленный каменным томом «Просто Масы».

«Яма» для Фандорианы — это, в сущности, финал четвертого сезона бибисишного «Шерлока» для, собственно, «Шерлока». Живой мир, в котором жил, на который реагировал, с которым взаимодействовал герой, — исчезает. Теперь вся Вселенная крутится только вокруг героя и шире — его семейства. Оно одно — причина и решение всех проблем, альфа и омега. Все прочие — статисты. Хайнлайновские «все вы зомби».

Мир фон Дорнов, росший и набухавший в сериях — спин-оффах («Приключения манистра», «Жанры», «Смерть на брудершафт» и «История»), наконец, прорвался и вылился на самого Эраста Петровича, приключения которого в «Яме» начинаются с похищения портрета Летиции фон Дорн и заканчиваются финальной схваткой на развалинах родового гнезда фон Дорнов (привет, «Скайфолл») с совершенно опереточным — или даже мультипликационным — суперзлодеем. Естественно, фон Дорном.

1914 год. Началась война, и Алексей Романов отправился на фронт вольноопределяющимся. Там он довольно быстро был ранен и отправился домой, где его уже ждал князь Козловский, дабы предложить Романову отправиться в Швейцарию с авантюрной миссией по похищению бесценных для разведки документов. По плану Романов должен был изображать знаменитого русского певца и обязательно покорить взыскательную публику со всего света.

При написании Борис Акунин явно вдохновлялся «грошовыми рассказами». Сама по себе завязка уже достаточно сомнительна — вилла, полная секретов, которыми торгует ушлый швейцарец Герберт-Мария Зоммер, и всё у него хорошо — жив, здоров, считает деньги. По сюжету Романов должен много петь, в том числе и оперные арии и делать это так, чтобы зрители восхищались, но поверить в то, что любитель сможет сразить кого бы то ни было академическим вокалом практически невозможно. Свою удалённость от оперного искусства писатель сосредоточил в следующем абзаце: «Пока еще немногочисленная публика (время было раннее) жиденько поаплодировала. К роялю сел принаряженный Козловский. Вышел Алеша в папахе и белой черкеске с серебряными газырями. Спел для разогрева «Ночь тиха, под луной тихо плещет волна» – и сразу, без перерыва, выдал «Una furtiva lacrima» Доницетти, свою коронную арию.» И дело да же не в том, что по-итальянски «слеза» будет «lagrima», эта ария для тенора, тогда как и в этой и в предыдущей книге неоднократно подчёркивается, что Романов — баритон.

Развлекательная повесть с разбитым сердцем, шпионами всех мастей и итальянской мафией. Я может и поверю, что прекрасная молдаванка враз отшибла разум у Романова, но циничный и практичный Козловский-то куда смотрел?

Общее впечатление хорошее. А если попытаться разобраться с книгой, сравнить её с лучшими вещами того же Акунина, картина получается другая.

Б.Акунин славится своим стилизаторством под известных писателей. Обычно это самая интересная сторона его книг. Здесь этого нет, что, к сожалению, сказалось на общем качестве текста. Всё-таки Акунин, скорее, блестящий стилизатор, чем оригинальный автор.

Сюжет ниже среднего качества. Все загадки, кроме одной, просчитываются с самого начала, что в минус. Приключения довольно однообразны,что тоже в минус. Убийств по акунинским меркам маловато, что в плюс. Но, конечно, книга создавалась не ради сюжета.

Картина эпохи. В данном случае для автора главное эта картина и её связь с современностью. Недаром повесть заявлена как приложение к «Истории государства Российского», которую читать не тянет. В этом отношении всё довольно плохо. Не думаю, что тут проявилась нелюбовь автора к России. Субъективно он хочет, как лучше, в том числе и для России. А всё зло, по его мнению, от давления государства. Вот неприязнь к государству, не только петровскому, и заставляет его искажать историю. Только два эпизода из одного дня, первого дня после возвращения героев в Россию. Смоленск им показался меньше Заандама. Вообще-то, чтобы обойти вокруг городских стен Смоленска, потребуется не меньше двух часов хорошим шагом. Такую же примерно площадь занимает Старая Вена в границах Рингштрассе, по которой шли тогда городские валы. Какой Заандам? Далее. Чуть ли не половину сотрудников Великого посольства в день возвращения волокут на плаху. Насколько я знаю, никто из сотрудников посольства на самом деле не пострадал, хотя были там и люди весьма консервативных взглядов.

Ну и основная линия. Японец, попавший в Россию, учит русскую девочку жить по-японски. Учит всю книгу. Конечно, мы любим подражать кому-нибудь. Европейцам, американцам, татарам, китайцам, японцам. На худой конец, подражать очень далёким предкам, о которых ничего не знаем. А японцы строго наоборот. Уже почти две тысячи лет перенимают у других то, что им кажется полезным, и при этом сохраняют в неприкосновенности основы своей цивилизации. Как им это удаётся, не понимаю, но вот удаётся. Так зачем русским в России жить по-японски? Так же глупо, как японцам в Японии жить по-русски.

Июль 1914 года. Европа живёт в ожидании большой войны. Гвардии поручик Рябцев оказался немецким шпионом, но был разоблачён и на встречу с резидентом отправился не один, а в сопровождение агентов Контрразведочного отделения Генерального штаба. Казалось бы до мелочей продуманная операция не учитывала только одного — нахождения на одной из близких дач студента-математика Алексея Парисовича Романова.

Ещё один жанровый эксперимент Бориса Акунина, как и все предыдущие и последующие, открывающий часть авторской картины мира. Итак, что мы видим? Российская контрразведка делает первые шаги, возглавляет её генерал из жандармов, руководит операцией кавалерист-неудачник со сломанной ногой штабс-ротмистр Козловский, который прямо стыдится своего нынешнего занятия. Некомпетентность цветёт пышным цветом, контрразведчики не в состоянии ни задержания произвести, ни тщательный обыск устроить, ни даже организовать нормального оцепления. На их фоне немецкий агент Йозеф фон Теофельс выглядит настоящим сверхчеловеком (вот он и есть истинное авторское alter ego, а никакой не Фандорин), сыпя направо и налево русскими поговорками и частушками спокойно расправляется с контрразведчиками и с помощью плохо говорящего по-русски слуги (Никого не напоминает?) вчистую переигрывает этих русских, которые должны знать своё место в мире грядущего германского господства. Всё это подано столь стремительно и нахраписто, что и не успеваешь задуматься о том, насколько оно может быть близко к истине.

Теперь попробуем разобраться что не так с «Младенцем и чортом» (такое написание винтажнее). Во-первых, контрразведывательная деятельность в Российской империи велась всегда. Просто занимались ею сразу несколько ведомств — Пограничная стража, Охранное отделение, Жандармский корпус, Генеральный штаб. В начале XX века, точнее в 1903 году, по инициативе военного министра Куропаткина контрразведка была выделена в отдельную структуру, о которой, собственно, и пишет Борис Акунин. Возглавлял её на момент описанных в книге событий Николай Августович Монкевиц — личность весьма примечательная, о судьбе которого можно написать книгу и даже не одну. Жандармом Монкевиц никогда не был. Во-вторых, к 1914 году контрразведка успела разоблачить сотни иностранных шпионов, в том числе и в высоких чинах.

Для развлечения читать можно, но только если понимать насколько авторская картина мира далека от реальности. Хотя, как я думаю, сам Борис Акунин эту разницу тоже знает, ведь есть у него сочинение с говорящим названием «Сказки для идиотов».

P.S. Отдельно хочу сказать о паре женских образов из книги. Мать и дочь Чегодаевы — меркантильные мерзавки, не стоящие доброго слова. Так что в повести Борис Акунин умудрился оклеветать не только российскую контрразведку, но и русских женщин. А они у нас самые отзывчивые, искренние и благородные! Чему подтверждением служит не только наша классическая литература, но и сама жизнь.

»...Неужели их молитвы, их слезы бесплодны? Неужели любовь, святая, преданная

любовь не всесильна? О нет! Какое бы страстное, грешное, бунтующее сердце ни

скрылось в могиле, цветы, растущие на ней, безмятежно глядят на нас своими

невинными глазами: не об одном вечном спокойствии говорят нам они, о том

великом спокойствии “равнодушной” природы; они говорят также о вечном

примирении и о жизни бесконечной…»

Тургенев И.С. «Отцы и дети»

Мне попались отзывы, которые ставят эту книгу как лучшую из цикла. Я же оценил ее скромнее: для меня «Семейный альбом» — прежде всего семейная, личная, в чем то даже интимная история. «Трезориум», в свою очередь, переносит нас на войну, отрывает родных друг от друга, поэтому в грохоте взрывов и калейдоскопе солдат-сержантов-офицеров этот тихий, родной голос, каким для меня стал голос Антона, — пропадает.

Сложно представить себе: вот идет война, кто-то, движимый голосом совести не может оставаться в стороне и идет на фронт, кто-то бежит из осажденной крепости к своим, кто-то, наоборот, закрывается внутри гетто в свою крепость. Жизнь бесконечно разнообразна в своих проявлениях. Настолько разнообразна, кстати, что не совсем понятно, для чего здесь, например, история Тани? Чтобы мы почувствовали мимолетное явление Любви? Чтобы понять как эфемерно-хрупка наша жизнь, наше счастье? Ну, пусть будет так, хотя, я все же надеялся, что Автор хоть когда-нибудь пронесет сию чашу мимо Клобуковых.

Вообще, истории о закрытых учебных заведениях или детских коллективах (Гарри Поттер, Vita Nostra, сюжеты о наставниках Стругацких, командорах Крапивина, история пушкинского лицея) очень волнующие для меня. Мне всегда хотелось верить, что можно создать такое особое место, где все будет устроено правильным образом, где все будут своими, где не придется мириться и играть в дипломатию, где все будет по-честному, где будет достигнуто «родство душ», где нет издевательств, насилия, бахвальства, где с тобой занимаются люди, влюбленные в свое дело, а не «выпускники педагогических вузов». Именно из этих соображений с детства со мной Крапивин. Святой человек!

Что касается меня, то я отношусь к педагогической теории «Трезориума» скептически. Я не верю в идею талантливости каждого человека. К сожалению, добро и зло разлиты в мире в какой-то пропорции и избавиться от них невозможно. Сколько раз разум пытался «проверить алгеброй гармонию», создать какую-то «научно-обоснованную» теорию человеческой личности и как каждый раз этого оказывается недостаточным и даже до смешного нелепым. Кстати, это касается не только педагогики, но и других «наук о человеке»: психологии, истории, политологии, криминологии. Очень жаль, но мне кажется, что есть дети, изначально устроенные для дисгармонии и задача педагогики – уметь отделить зерна от плевел, а задача общества – создать условия для развития тех, кто к этому развитию способен. Как говорит народная мудрость: «Талантам надо помогать, бездарности пробьются сами», истории Клобуковых и Бляхиных тому подтверждение.

Интересно, кстати, Акунин сам назвал этот проект «первым серьезным романом». Так вот, насколько он объективен в оценке «серьезности» этой литературы? И как он измеряет эту «серьезность»? Да, я согласен, что книги серии «Семейный альбом» серьезнее «Жанров», цикла о Фандорине или романов из истории российского государства, но, все же, это книги для легкого, необременительного чтения, без каких то стилистических, жанровых экспериментов, без экспериментов с формой. Как сам автор относится к своему творчеству, каким он видит свое место в литературе? Тем более это интересно, учитывая его гражданскую позицию.

Ну а финал романа… Эх, «русские мальчики», откуда же вы беретесь? Если бы права была теория эволюции, то вы должны были уже исчезнуть, но нет…Как некий укор всем нам появляетесь вы. Пусть не в жизни (не могу сказать, что вы встречались мне в реальной жизни, не уверен в этом), но хоть на страницах книг. Неспокойно как то от этого.

А так, конечно, страшно от того, в какой мир мы приводим детей, что мы можем им дать, почему мы творим то, что творим и не можем организовать жизнь как то иначе.

Моя оценка 9, немного завышаю её, но все же.

«Жаль только – жить в эту пору прекрасную.

Уж не придется – ни мне, ни тебе»

Н.А. Некрасов, «Железная дорога»

Третий роман цикла несколько отличается от двух предыдущих. Во-первых, на роль главного героя выведен чекист Бляхин, цепляющийся за жизнь в набирающем обороты механизме репрессий. Подлость, хитрость, какая то животная сущность Бляхина предстали с новым размахом. Но это не столь важно, с ним то все уже понятно. Если не потрясла, то все же окунула меня (не знаю куда... в грязь, помои, холодную отрезвляющую воду, в «правду жизни») книга, приоткрыв двери в кабинеты службы по борьбе с врагами народа. Вот они то оказались по-настоящему страшными, автор представляет нам галерею уродов, абсолютных циников, карьеристов, маньяков, движимых не то что какой то идеей, но, создается впечатление, что своими садистскими, примитивными желаниями власти, наслаждением от унижения беззащитного, культивированием бесстыдства. Механизм работает, и пусть нет настоящих врагов, — это совсем не значит, что «дело сделано». Наоборот, как известно из трудов товарища Сталина, по мере строительства социализма нарастает противодействие ему со стороны внешних и внутренних сил, а это значит, что органы не должны терять бдительности, поэтому прекраснодушная маниловщина идеалистов «Счастливой России» ни более, ни менее, а суть террористическая, реакционная, вредительская деятельность сродни боевому крылу партии эсеров, наводящая ужас на простых советских граждан.

Второе отличие этого романа заключается в том, что из нее пропали размышления «из клетчатой тетради». Да и вообще, Антона мне здесь совершенно не хватало. Да и то, что было с ним, с Миррой, с детьми…Очень – очень жаль, что все сложилось именно так. На смену клетчатой тетради пришло научно-фантастическое повествование из материалов следствия. Произведение это, как принято говорить – «теплое», «ламповое», напоминает чем то Стругацких, в нем есть детективная история, ощущается смутное предчувствие какой то беды, видны тучи, сгустившиеся над безоблачным миром. Это произведение я тоже прочел бы с удовольствием, жаль, что оно внезапно обрывается, тем более, его автор заверяет Бляхина, что у него очень много идей и сюжетных ходов для развития. Было бы интересно.

Наверное, стоит сказать про центральную идею романа – идею о том, какая она, счастливая Россия, хотя сам я ответить на этот вопрос не могу. Понятно, на чьей стороне симпатии автора. Для него Россия – мир несвободы, существующий только посредством раболепия, страха, насилия. Думаю, что во-многом, в рассуждениях автора об ордынском влиянии на политическую культуру, о характере петровских реформ и т.п. не лишены здравого смысла. Я тоже согласен, что такой личности как Клобуков (хотел сказать о его интеллигентности, честности, совестливости, но вспомнил, что автор предложил нам более ёмкое понятия – аристономической личности) непросто. Но, видимо, зачем то устроил Господь этот мир таким, что такой человек рождается в этой экстремальной среде. И сам автор, да и другие наши «инженеры человеческих душ» — Достоевский, Толстой, Булгаков, да практически все сильные авторы прошли через эту среду. Не знаю, я встречал журналистские, правозащитные обсуждения проблем с правами личности в тех самых странах Запада, но более глубокого, художественного или даже духовно-философского осмысления этой проблемы «с той стороны» мне не попадалось. Опять же, вполне возможно, и даже скорее всего, это не случилось просто потому, что я не слишком интересуюсь этой темой. Вообще, есть ли подобного рода поиск «счастливой» Америки, Великобритании, старушки Европы и т.д.? Или же некий идеал западными странами найден и дело только в его техническом воплощении? Тот самый кантианский проект просвещенной Европы, может быть? Или же гармония этого либерального рая покоится на армии заокеанского Левиафана? Сложно дать ответ на этот вопрос.

Подводя итог, у меня возникло ощущение, что история Антона рассказана и в дальнейшем нас ждет встреча с его сыном. Надеюсь ошибиться, хотелось бы, чтобы Антон еще оказался нужным и полезным Истории. Ему, как человеку долга, аристоному, необходимо придать своей жизни высокий смысл. Немного завышаю оценку роману, но понимаю, что воспринимать роман нужно в контексте всей семейной саги, а она пока, и очень надеюсь, что и дальше, – великолепна! От меня 9!

П.С. Очень надеюсь, что Иннокентий Бах встретит финал своего земного пути по-христиански, смиренно и спокойно.

Умеренных достоинств роман, который легко читается. Жаль, что Акунин, многообещающе дав экспозицию дильцов пансиона, не двинул по линии общения между ними, а свернул на голливудско- ретро пеплум. Хунхузы, золото в тайге, волшебник да любоффь. Роман венигретного толка, навалено всего. Авторские соображения о старении, работе мозга, социологических перспективах старения человечества сколь неплохи, столь неоригинальны. Центральная героиня Вероника да ее олигархический поклонник выписаны очень скверно.

Пожалуй, стоит напомнить историю появления сборника на свет. В 2012 году вышел «Чёрный город», в финале которого Фандорин получил пулю в голову и таким образом завис между жизнью и смертью. Народ возжаждал продолжения, но вместо него аж через три года получил сборник «Планета Вода». Уже одно это обстоятельство могло вызвать разочарование. А тут ещё оказалось, что и сам сборник всего из трёх повестей не слишком удачен. Очередная акунинская литературная игра с жанрами, причём последняя повесть «Куда ж нам плыть» вполне соответствует своему подзаголовку «идиотический детектив». После «Алмазной колесницы» Фандорин явно начал тяготить собственного литературного отца, и «Планета Вода» лишь подтверждает данный вывод. Ушло то ощущение изящной литературной игры, а взамен появилось ощущение какой-то каторги, на которую издатели загнали писателя, а ему и не хочется и не можется, но вот он контракт, и ничего тут не попишешь. В результате и блестящий Фандорин поблёк, стал много ошибаться и всё чаще стал размышлять на тему, как же это хорошо стареть, при этом всеми своими действиями доказывая ровно обратное.

Эраст Петрович Фандорин непредусмотрительно дал обещание всюду сопровождать жену, и таким вот образом они с Масой оказались в вагоне поезда, едущего по Привислинскому краю. Постаревший сыщик пребывает в унынии, ибо любовь ушла, а обязательства остались. Но тут на его счастье происходит вооружённое ограбление поезда, Фандорин тут же бросает жену, Масу и отправляется в погоню за Болеславом Ружевичем про кличке Цукерчик.

Рассказ-недоразумение, где сошлись недалёкость постаревшего Фандорина, какое-то запредельное про меркам детективов количество жестоких убийств и посещение краковского сортира Владимиром Ильичом Лениным. Очень слабое завершение и без того не самого удачного сборника.

«1881» — это увеличенный лупой авторской воли фрагмент романа «Дорога в Китеж». Герои те же — Александр II, княгиня Юрьевская, Александр III, Мария Фёдоровна, Михаил Лорис-Меликов, Константин Победоносцев (нелюбовь к нему Акунина была заметна ещё в трилогии о Пелагии), Воронин и Воронцов. Собственно, у книг есть даже общая сцена, в которой Победоносцев беседует с Александром III сразу после гибели отца. Так зачем же было пережёвывать пережёванное? Ответ содержится в «Авторском комментарии для постановщика». «...позиции основных идеологических оппонентов, «государственников» и «либералов», определились уже тогда и с тех пор сущностно не изменились.» «Отход от исторической правды в пьесе только один. Тогда, 140 лет назад, борьбу между собой вели не две идеологии, а три. К «государственнической» и «либеральной» прибавлялась еще революционная, которая в итоге и победит, пока две другие будут воевать между собой. Но аргументация революционеров, их кредо и их правда, в пьесе никак не отражены. Причина в том, что сейчас, в XXI веке, социалистическая идея растеряла прежний драйв. Общество слишком изменилось. Нет ни крестьянства, ни пролетариата, ни голода, ни других бед XIX века.»

И вот тут Бориса Акунина подводят сразу два обстоятельства. Во-первых, это собственная вовлечённость в нынешнюю политику. Во-вторых, собственная отстранённость от российской жизни, этакая «позиция наблюдателя», субъективная по определению.

Нет уже ни прежних государственников, ни прежних либералов (ныне в их одежды зачастую рядятся ксенопатриоты, а то и откровенные иноагенты.) И социалистическая идея никак не может потерять актуальность, ибо стремление к справедливости в человеке не извести, оно есть и у младенцев. Да и «беды XIX века» не исчезли сами по себе. А в том числе и во многом, надо сказать, благодаря большевикам.

Так к чему же пьеса? Ещё раз подчеркнуть — послушайтесь нас, и всё будет хорошо. А то будет как XIX веке, когда не послушались, и всё стало плохо.