Данный роман – мое первое знакомство с автором. Книга привлекла меня в первую очередь тем, что многие читатели сравнивают её с «Повелителем мух» Уильяма Голдинга. Могу сказать откровенно, общего между ними я нашел крайне мало. Мне «Цементный сад» показался книгой слабой, из-за отсутствия сюжета как такового, и довольно мерзкой. Но обо всем по порядку.

В центре сюжета довольно странная и проблемная семья из шести человек. Отец – самодур и деспот, совершенно не понимающий своих детей. Для него главное – это безоговорочное подчинение. Для большего порядка он даже решает закатать весь свой сад в цемент. Мать – женщина, безмерно уставшая от проблем в семье и слабого здоровья. В самом начале отец умирает от сердечного приступа, а вскоре медленно затухает и мать. Четверо детей остаются предоставлены сами себе. Вот тут-то и начинается все самое мерзкое. Ребята не придумывают ничего лучше, чем похоронить мать в подвале и залить ее тело цементом. Таким образом они пытаются сохранить свою семью. Им такое решение совсем не кажется странным.

Отдельно хотелось бы рассказать о детях. Думаю, ни для кого не секрет, что дети отнюдь не милые ангелочки, какими их представляют собственные родители. Без присмотра в них просыпаются те же мрачные стороны души, что и у взрослых, только вот механизмы самоконтроля ещё не сформированы. Конечно, тут большую роль играет воспитание, и в данном конкретном случае оно практически отсутствует. Первым же делом подростки перестают нормально питаться и убираться. Дом в скором времени становится похож на помойку. Каждый живёт, как захочет. Повествование ведется от лица старшего сына Джека. Он страдает от типичных подростковых проблем, становится агрессивным, перестает даже мыться. Большую часть времени проводит за самоудовлетворением. Джек испытывает нездоровое сексуальное влечение к собственной старшей сестре Джули. Сама Джули, которой на минутку уже семнадцать, поначалу пытается играть роль взрослой, но довольно быстро ей это надоедает. Она находит себе взрослого парня, с которым проводит все время. Самый положительный, на мой взгляд, персонаж – младшая дочь Сью. Она безумно скучает по умершей матери и даже пишет ей в своем дневнике. Девочка до последнего пытается поддерживать нормальные отношения со своими родственниками, и ей порой даже удается это. Младший сын Том – очень необычный мальчик. Можно списать некоторые его странности на страдания из-за смерти родителей, но их он как раз-таки и не показывает. У ребенка явные проблемы с самоидентификацией. Он то хочет быть девочкой, то младенцем, и сестры его в этом поддерживают. Такие тренды можно объяснить современной западной повесткой, но роман то был написан в 1978 году! На мой взгляд, описанные дети явно обладают кучей проблем с психикой, и ими должны заниматься органы опеки. В их тесный извращённый мирок неожиданно врывается обычный цивилизованный человек – парень Джуди – Дерек. Он пытается разобраться в сложившейся ситуации и предпринимает безуспешные попытки придать этой семье нормальный вид. Да, у него при этом есть скрытые мотивы, это тоже стоит признать.

Самое страшное, что социум остаётся глух к проблемам этих детей. Соседи ничего необычного не замечают. То, что дети перестают посещать школу, тоже никого не смущает. Детям все же нужны взрослые, но этим взрослым по большей части все равно.

Я понимаю, что автор поднимает очень сложные вопросы в романе, но он буквально смакует все мерзости, происходящие с этими несчастными детьми. Чего только стоит отвратительная сцена инцеста между старшими детьми. Я не буду изображать из себя моралфага – меня сложно испугать или оттолкнуть мерзкими моментами в книге, но Макьюэн смог сделать их излишне отталкивающими. В это вносят свою лепту и мысли главного героя. Крайне неприятно попасть в голову настолько психически нездорового персонажа.

Итог: Финал романа хоть и открытый, но довольно закономерный. Роман оставил после себя неприятное впечатление. Несмотря на довольно небольшой объем, читать «Цементный сад» довольно сложно. Он очень мрачный и тягучий. Мерзкий роман о мерзких людях. Совершенно не понимаю, как он смог стать бестселлером и получить столь высокую оценку от критиков. Возможно, мой зашоренный моралью разум просто не в состоянии понять этот «шедевр». К плюсам могу отнести разве что неплохой образный язык автора. Однако, я все же не могу рекомендовать «Цементный сад» к прочтению никому, кто дорожит своей психикой. Хотите почитать про подростков в трудных условиях, лучше обратите внимание на вышеупомянутого «Повелителя мух» или «Туннель в небе» Роберта Хайнлайна.

Упражнения в нравственности

Что сказать мне о жизни? Что оказалась длинной.

Только с горем я чувствую солидарность.

Но пока мне рот не забили глиной,

из него раздаваться будет лишь благодарность

Мальчику одиннадцать, любящие родители привозят его в Англию из Ливии, где служит отец военный и где прошло детство. Привозят, чтобы определить в интернат, там он получит достойное юного британца образование. В первый же вечер на родине, еще до поступления в школу, на прогулке с отцом Роланд становится свидетелем аварии: мотоциклист сталкивается с автомобилем, перелетает через крышу, падает на асфальт, кровь, крики. Отец и другие мужчины бросаются на помощь, тут же подъезжают две «скорых», и слаженность механизма поддержки, всеобщая готовность помочь тому, кто в беде, ощущение упорядоченного мира, где государство заботится о человеке, так мощно накрывает его, что он плачет.

В дальнейшем этого глубинного самоощущения удачника, без особых заслуг со своей стороны, по одной принадлежности к некоему сообществу, сорвавшего джек-пот, не поколеблют в нем ни полусиротская школьная рутина, ни разочарования упущенных возможностей взрослой жизни, ни критическое отношение к правительству. Иэн Макьюэн очень британский писатель — недостатки страны не уменьшают любви к ней и гордости за нее. С его героем, Роландом случается много всего разного. Уроки музыки заканчиваются романом четырнадцатилетнего подростка с преподавательницей. Для успехов в игре на фортепиано (Роланд одарен) это мощный стимул, но скверно для учебы и для будущего в целом.

В результате ни высшего образования, ни музыкальной карьеры, для которой любительского музицирования недостаточно. И вся жизнь такая: неуспешный поэт — пишет рецензии и цитаты для открыток, брошенный женой отец-одиночка воспитывает сына, музыкальные амбиции завершаются работой ресторанного тапера. «Упражнения» в длинном списке Ясной поляны-2024, книги которого я читаю, собирая рецензии в эту подборку. И еще раз спасибо экспертам премии, благодаря номинации узнала прекрасную книгу, которой без того не прочла бы.

Макьюэн не то, чтобы мой писатель. Отдаю должное тонкому и точному психологизму его прозы, но мне чаще некомфортно в ее пространстве. Сквозной мотив: противопоставление тех, кто поймал удачу за хвост, реализовал природные задатки, конвертировал талант в богатство и престиж, не сумевшим, заставляет чувствовать свою принадлежность скорее к этим последним. Обычно у Макьюэна фактор «терпение и труд все перетрут» почти не играет роли, жизнь — лотерея, где важнее оказаться в нужное время в нужном месте. Ты можешь быть замечательно талантлив, работать как вол, и наблюдать, как кто-то менее достойный взлетает к вершинам социального престижа.

В «Упражнениях» эта тема звучит иначе. Моменты выборов, которые могли бы стать трамплином к успеху, герой упускает. С точки зрения социальной успешности, особенно в сравнении с другими людьми из тех, с кем начинал, он выглядит лузером но глубинное самоощущение счастливчика по-прежнему с ним. Это, кстати, вполне объяснимо, мы сравниваем себя не только с теми, кому повезло больше, но также с менее удачливыми, в случае Роланда это единоутробные брат и сестра. Его воспитывала бабушка, ее вовсе определили в приют. А есть ведь еще родной брат, младенцем отданный на усыновление. О нем никто в семье не знал, но такие вещи чувствуются подсознательно. В сравнении с другими детьми их матери Роланд баловень судьбы.

И к финалу он приходит более счастливым, чем бывшая жена — писательница с мировым именем или руководитель рок-группы, где играл на клавишных — ныне миллионер и министр. Это лишь один из аспектов многослойного романа, который можно рассматривать с точки зрения сексуального преступления в отношении ребенка, можно как сатиру на феминизм, как философский памфлет о сумерках богов. Я выбрала этот, потому что субъективное ощущение счастья и способы достичь его для меня более значимы, чем успех на ярмарке тщеславия или попытки изменить мир. Вы наверно вычитаете из романа что-то другое.

Закончу советом. идущим вразрез со стандартным завершением отзыва на книгу, которая по-настоящему хороша. Не берите, если вам меньше сорока, без определенного жизненного опыта это будет мимо.

Я заинтересовалась этим романом после того, как случайно посмотрела фильм «Удивительная миссис Мэй» (2017) с Эммой Томпсон в главной роли, в конце которого упомянули, что он снят по роману и по сценарию Макьюэна. Захотелось прояснить некоторые моменты — к примеру, финал фильма показался немного скомканным — ну, как минимум недостаточно «разжеванным».

Как и в «Амстердаме», герои романа — не слишком молодые уже люди интеллигентных профессий с довольно высоким уровнем жизни и с устоявшимися уже привычками, которые в состоянии обставить собственное жилище на свой вкус — жилище, в котором, словно сувениры из прошлого, хранится материальное воплощение былых поездок и увлечений — Макьюэн любит с методичностью на грани занудства описывать устройство домов, предпочтения в кулинарии и музыкальные пристрастия своих героев...

Вот, кстати, насчет музыкальных вкусов: одна из музыкальных композиций играет в романе довольно существенную роль, а в фильме эпизоды с ее исполнением — чуть ли не самые трогательные. Это «Старая песня, пропетая вновь» на слова Йейтса, и в книге герой играет ее на скрипке, а в фильме — на гитаре.

Как и в «Амстердаме», в этой книге ощутимо затрагивается так называемая «производственная» сфера. Фиона Мэй — судья Высокого суда, и потому немалую часть текста занимают описания рутинных тяжб и судебная казуистика.

В фильм не вошли флэшбеки из предыдущей жизни героини с мужем и из ее юношеских посещений Ньюкасла и не объяснено в подробностях, как так получилось, что она не нашла времени завести детей.

Что же до сюжета, то хочется сказать что-то вроде

«Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется...»

В романе линия отношений Фионы с мужем больше выходит на первый план и, в общем, многое в поведении героини, в ее страхах и приоритетах, более понятно. Фильм же — в котором ставится задача сформулировать авторский месседж в максимально наглядном и концентрированном виде — получился в некотором смысле «более душераздирающим».

Ох и противная книжонка мне попалась. Произведение повествует о четырех братьях и сестрах, что стали сиротами. У каждого из них имеется целый комплекс психических девиаций, которыми они атакуют друг друга подобно паукам, запертым в одной банке. Повествование ведется от лица Джека, старшего из братьев и самого отвратительного из всей семейки. Это вечно грязный, вонючий, потный и прыщавый обладатель волосатых ладошек, страстно грезящий о своих сестрах (спокойно, братцы, никакого спойлера — об этом прямо говорится на первых же страницах). Причем, характер у него такой же паскудный, как и его внешность. Соответственно, читать книгу от лица такого героя несколько неприятно, поскольку каждый читатель в той или иной степени отождествляет себя с главным героем читаемого произведения.

«Цементный сад» — дебютный роман Иэна Макьюэна, если не ошибаюсь. В общем-то, оно и понятно — автор решил сразу громко заявить о себе не с помощью глубины содержания и писательского дарования (что сложно), а с помощью обыкновенной контркультурной повестки (что легко). Чем больше табуированных и мерзотнейших тем он затрагивает — тем лучше (нет). Нездоровый интерес Джека к своим сестрам занимает центральное место в романе. Причем, без каких-либо нравственных обоснований. Книга абсолютно ни к чему не подводит, не пытается извлечь из происходящего какую-либо мораль. Все остается на совести читателя, а дальнейшая судьба героев остается покрыта завесой тайны.

Плюсов только два: небольшой объем и легкое повествование, которое читается незаметно и непринужденно.

Прочитана небольшая книжечка-лауреат всевозможных премий в своё время... Возможно, это было ошибкой — брать её в качестве лёгкого чтения; ну да ладно, книга уже прочитана.

Семейка из мужчины, женщины и четырёх несовершеннолетних детей живёт, судя по описанию, где-то на отшибе отшиба отшиба отшиба. Детишки играются, родители следят за ними и воспитывают как могут — так уж положено. Но вот отец и мать по очереди уходят в страну вечной охоты, особенно мать. Закатав её в бетон и наивно полагая, что теперь их ничто не разлучит, детишки продолжили жить как раньше, только ещё больше распустились... Только со временем бетон потрескался, мамкин труп стал пованивать, ухажер старшей сестры всё сразу понял, приехали бульдозеры... а перед этим брат и сестра успели заняться старым добрым sunn-vynn.

А в чём тут дело, спросите вы? Ну... ребят, я не знаю. Люди видят во всём этом какой-то лютый символизЬм, а мне же после финальной сцены приходит в буйну головушку видос, в котором два мальца мужского пола гачимучат друг друга в подворотне, даже не подозревая, что их снимают на видео. Так что усматривать в этом ещё какой-то символизм (кроме очевидного, что без родительского ухода ростки дичают) мне мешает то, что каждый думает в меру своей испорченности. Как-то вот так. Слишком уж немногими мазками и со странной логикой изображается всё то, что способно сойти за символы. Какой-то цветущий (на самом деле, нет) сад, который после смерти бати оказался заброшен; какая-то стена, чтобы в сад никто и ничто не смогло пролезть (напомню, что они жили у чёрта на рогах, да и в тексте прямо упоминается то, что «к нам и так никто не приходит, чтобы дверь им не открывать»...). А ещё я прямо-таки не могла понять, почему к детям, о сиротстве которых в округе, по всей видимости, знала каждая собака, так и не приехал никто из органов опеки. В конце, впрочем, кто-то к ним нагрянул. Но было уже немного поздно.

Повествование... оно здесь лёгкое, даже довольно приятное, но последняя четверть книги описывается как-то уж очень максимально отстранённо, как мне показалось. Даже (особенно) та самая сцена старого доброго sunn-vynn промеж братом и сестрой.

В общем, читать можно. Но если честно, это водичка.

Этот роман особенно хорошо читать, практически не зная заранее, о чем он — именно так и произошло со мной, благодаря чему чтение оказалось довольно увлекательным.

Наверное, самым любопытным для меня аспектом книги стали некоторые особенности существования творческой личности. К примеру, порой такой человек находится в процессе созидания некоторого контента и ожидает, что у него вот-вот родится нечто новое. Он стимулирует себя для этого различными видами деятельности, используя известные ему лайфхаки, которые хорошо себя зарекомендовали прежде. И вот когда творец уже ощущает, что искомая идея вот-вот станет осязаемой и ее можно будет, что называется, «схватить за хвост», то ему ни в коем случае нельзя отвлекаться, ибо его состояние чрезвычайно хрупкое и уязвимое. Хорошо бы в этот момент максимально отгородиться от внешнего мира, чтобы не дать чему-то непредвиденному сбить себя с нужного настроя.

Еще одна интересная мысль романа состоит в том, что при общении двоих людей (к примеру, друзей-приятелей) каждый из них пребывает в некоем своем только ему известном ритме жизни и внутри некого разворачивающегося по своим законам «вороха» событий. И потому никогда не знаешь, чем заняты мысли твоего собеседника, когда ты решишь, к примеру, ему позвонить, и какие последствия может иметь это твое вторжение в его жизнь, пусть даже затеянное из самых лучших побуждений дружбы и из стремления наладить и укрепить отношения.

Вот примерно на взаимодействии этих двух закономерностей в творчестве и в общении и выстроил свой сюжет автор романа «Амстердам» — в чем-то он сгустил краски, а что-то довел до абсурда. В общем, получилось у него довольно неплохо.

...А, ну еще тут затрагивается аспект этичности вмешательства в тайны личной жизни публичной персоны в рассуждениях образца конца ХХ века... Однако, как по мне, эта тема имеет для романа достаточно прикладное и чисто риторическое значение — скорее как нечто, показушными разговорам о чем можно заполнить некую нехилую часть объема небольшого романа.

Пожалуй лучшее на данный момент что написал Макьюэн. Есть много автобиографических моментов. О чем роман? Да о жизни, её печалях, радостях и сложностях. Не удивлюсь, если премию дадут-Букера итд. Как только выйдет перевод-читать все непременно. В оригинале нале читается легко.

Книга, от которой меня, без преувеличения, чуть не стошнило.

Не потому, что автор поднимает какие-то сложные и неоднозначные темы. Но потому, что книга полна отвратительной телесности. Сопли, пот, вонь немытого подросткового тела, детский рёв, мусор, гниющая плоть — для брезгливого человека с излишне живым воображением вроде меня подобные произведения невыносимы. С одной стороны, так ярко подавать мерзость — талант. Но с другой — талант, честно говоря, сомнительный.

Если же отбросить в сторону подачу и поговорить о сути, то с ней тоже не всё гладко. После завершения чтения у меня осталось отчётливое ощущение, будто автор прошёлся по верхам, накидал гадких подробностей и сам толком не понял, что хотел сказать. Не знаю, где читатели находят любовь друг к другу и боль утраты. Нет этого. Да, двое младших детей абсолютно закономерно переживают потерю: девочка замыкается в себе, мальчик, воспитанием которого мать из-за болезни и собственных сдвигов по фазе практически не занималась, пытается насильно выцарапать внимание из материнской фигуры в виде старшей девочки. Но что касается старших детей — и старшей девочки, и старшего мальчика, он же главный герой, так с ними с самого начала книги всё было не в порядке. Вся семья — не в порядке, начиная с деспотичного отца и продолжая матерью, которой, похоже, было совсем плевать на своих детей. Двое старших будто начисто лишены эмпатии. Они не переживают так своё горе, у них этого горя будто бы и нет. Жаль младшего мальчика, у которого в такой семье начинает течь крыша — сейчас он внимание привлекает игрой в девочек и младенцев, но дальше, я уверена, будет хуже. Жаль младшую девочку, самую адекватную во всей семье, у которой не остаётся иного выбора, кроме как с головой уйти в эскапизм.

По итогу, я просто не понимаю, ради чего всё это было. Показать, что бывают такие травмированные семьи, в которых нет ни одного адекватного, психически здорового члена? Да в этой книге даже просто адекватных персонажей нет. Парень старшей девочки и тот отбитый: ему за двадцать, он встречается с малолеткой и крайне назойливо лезет в её семью, потому что его задушила собственная мать и он, очевидно, ищет, к кому бы примазаться и куда бы от неё сбежать. Неприятный герой.

Автор будто бы решил собрать в кучу всё, что, по его мнению, является противным, от не моющегося неделями парня до инцеста. Это не сад, это помойка. При этом я не могу сказать, что книга-то плохая: она вызывает эмоции, она, в целом, более-менее адекватно, хоть и очень пресно, написана. Но перечитывать я это точно не буду, потому что, самое главное, — в книге нет идеи. А когда нет идеи, весь этот грязный налёт превращается в простую скабрёзность ради скабрёзности. И инцест, и детскую социопатию, и миллион других шокирующих общественность вещей можно подать так, что не возникнет никаких вопросов к автору. Но — это не про «Цементный сад», к сожалению.

Шесть голых пиписек из десяти.

Так, дышим глубже и успокаиваемся... А теперь задумаемся, что остается в сухом остатке, когда страсти от прочтения немного улеглись?

В середине романа приведен текст рецензии издательства на присланную рукопись вымышленной повести, и сдается мне, что в этом эпизоде — казалось бы, не столь важном для развития интриги — как раз и содержится разгадка. К примеру, там упомянуто имя Вирджинии Вульф , и я думаю, что без ее влияния на авторский стиль — впрочем, возможно, что не только ее одной — в книге не обошлось.

Конечно, мир литературы необъятен, но тем не менее, поначалу я была изумлена, что до сих пор незнакома со столь значительным автором с собственной яркой манерой выражаться. Меня мучил вопрос, является ли он нашим современником и написал стилизацию под тридцатые годы или же он и сам принадлежит тому времени. Пожалуй, писательская манера Макьюэна одновременно и достаточно самобытна, и вбирает в себя из предшествующей литературы все то, что отвечает его вкусам и подходит для осуществления его художественной задачи.

В первой части романа автор предоставляет читателю возможность обстоятельно, под разными углами разглядывать довольно статичную систему, в которой герои сплетены между собой замысловатым образом, словно атомы в модели сложной молекулы. Макьюэн мастерски описывает картины природы и интерьеров дома Толлисов, точнее — интерьер разных помещений дома в разном освещении, от утренних лучей солнца до поры, когда комнаты окрашены медовостью, охряностью заката, а затем на ближайшую округу спускается ночь, разом делая окружающее дом пространство жутковатым и таящим опасность...

Первая часть воистину полна надежд и желаний, герои молоды и уверены, что впереди у них еще много лет, когда они будут находиться в хорошей физической форме и наслаждаться жизнью, и еще много вечеров, когда они будут вот так же беседовать, сидя у бассейна с бокалом джина...

Но так ли это важно, думаем мы, когда в третьей части описывается закат на сей раз уже самой жизни, и невольно закрадывается мысль о том, а не все ли равно, как закончилась та или иная история, ведь через 65 лет все, даже самые счастливые люди, давно состарятся, перебравшись в инвалидное кресло, или и вовсе умрут.

Иван Иванович с Иваном Никифоровичем по-английски

Темной ночью в тишине

Он прокрался в сад ко мне

И остался недвижим,

Ядом скованный моим.

Уильям Блейк

Англия, конец тысячелетия. Старые друзья Клайв (композитор) и Вернон (редактор журнала) принадлежат к верхушке образованного среднего класса, creme-de-la-creme золотого миллиарда. Их дружба длится с юности, ее не смогла разрушить ни разность интересов, ни явное материальное и творческое преимущество баловня судьбы Клайва — на всякого композиторов, которому повезло попасть в обойму приходится сотня, когда не тысяча профессионалов, работающих со словом; ни даже то, что любовницей обоих побывала в свое время Молли. Блистательная Молли, к чьим ногам падали самые яркие мужчины, а респектабельный брак с издателем Джорджем не помешал любовной связи с министром Джулианом Гармони.

Бедняжка Молли, которую ранняя и скоротечная деменция пожрала в несколько месяцев. Под впечатлением от ее смерти друзья дают друг другу слово: в случае, если такое случится с одним из них, второй позаботится об эвтаназии до того, как он превратится в овощ. Дальше жизнь идет своим чередом: Клайву заказывают миллениальную симфонию, сегодня об этом странно вспоминать, но конец прошлого века страсть как любил пышно отмечать даты. Вернону подворачивается возможность поднять до небес рейтинг возглавляемого им журнала, заодно сквитавшись с напыщенным аристократом Гармони — всплывают компрометирующие фотографии министра в образе трансвестита и Вернон намерен их опубликовать, разрушив его карьеру.

Клайв не одобряет этой скандальной идеи, Вернон обижен непониманием со стороны друга, Клайв внезапно вспоминает, как много он делал для Вернона на протяжении их знакомства и как мало получал взамен, взаимные обиды копятся. В поисках вдохновения для симфонии, он отправляется в горы, где становится свидетелем неприятной сцены между мужчиной и женщиной, которые кажутся любовниками или даже супругами,. Позже оказывается, то был очередной эпизод нападения маньяка, названного Душителем озерного края. Нет-нет, ничего фатального, женщина спаслась, а мерзавца поймали, но Клайв, на которого как раз в это время нисходит вдохновение, не спешит исполнить гражданский долг и предложить себя полиции в качестве свидетеля, чем дает повод уже Вернону упрекнуть себя в небезупречности моральной позиции. Развязки не ожидают ни герои, ни читатель.

Синдром самозванца, ранняя деменция, предательство и манипулирование — сквозные темы в творчестве Иэна Макьюэна, которого я, признаюсь, не люблю. Его ставят в один ряд с Джулианом Барнсом, но где у последнего умение увидеть и показать величие в малом, нежное, бережное, сочувственное проникновение в самые потаенные глубины, там у Макьюэна набор хромированных инструментов, препарирующих низость и подлость человеческой натуры.

«Амстердам» не исключение. В погоне за броским сюжетом, достойным желтой прессы, автор дискредитирует идею возможности спокойно и с достоинством уйти, не переживая мучительного унизительного распада, не терзая ближних. Лишает права на выбор.

Казалось бы простая история — произошла трагедия и из ее тяжелых обстоятельств произросла болезненная страсть одного мужчины к другому, но этот невероятно многослойный и глубокий роман может иметь несколько толкований.

Наверно, впервые соглашусь с гламурным журналом «Гламур» — это великолепная экзистенциальная притча. Сверхрациональный, контролирующий свое существование разум сталкивается с абсурдом бытия, явленным нелепой гибелью человека и спонтанной вспышкой чужой болезненной страсти. И весь контроль главного героя над собственной жизнью, ее комфорт и упорядоченность немедленно рушится в гибельную бездну бессилия и отчаяния. Рацио отдельного субъекта не способно быть на равных с вселенским абсурдом. Что делать? Смириться и погибнуть? Или поднять бунт с исходом, который не предрешен? И даже если будет одержана локальная победа разума, становится понятно (причина гибели Логана, судьба психопата Перри), что общая ситуация дисгармоничности всего сущего остается неизменной.

А можно прочесть это с точки зрения теории хаоса. Человек — лишь мельчайшая частица в общем беспорядочном потоке жизни без начала и конца. Он неконтролируемо сталкивается с чужими жизнями и траектории после этих соударений совершенно непредсказуемы. Так, молекула воды, бегущая по глади полноводной Темзы, движется абсолютно хаотично. Она настолько мизерна, что в общем движении ее и не различишь, и судьба ее на общую судьбу течения никак не влияет.

Или роман можно прочесть как притчу в духе апофатической (негативной) теологии. Если любовь не-нормального Перри к Роузу терпелива и всеобъемлюща, как любовь Господа, то что за не-нормальный Бог создал этот не-нормальный мир, где властвует без-умие? А само понятие нормы в нем остается за пределами человеческого восприятия.

Это содержание. А форма? Я даже не говорю о виртуозной стилистике и мудреной композиции, с постоянным смещением времени и точек зрения. Главный герой научный журналист и когда он что-то рассказывает, сама плоть его мысли пронизана бесконечными цепочками ассоциаций с научными и историческими фактами и теориями. И как все это постепенно, но лавинообразно разрушается под воздействие безумия и абсурда.

Этот роман написан великолепным мастером на пике творческой формы.

Книге в этом году четверть века исполнилось, пятнадцать лет она ждала своей очереди на прочтение у меня на полке. Но это того стоило! Роман очень умный, для вдумчивого читателя. И в Макьюэна стоит вчитываться. Он не в бирюльки играет, а говорит об очень важных и серьезных вещах. Духовно и интеллектуально обогащает.

Это самая занудная книга в этом году. Не будь совместного чтения, я бы уже выбросила ее в окно, честное слово.

Безумно медленное повествование, тягуче-липкое, как смола. Прочитав тридцать процентов текста и поняв, что ничего не произошло за все это время, до сих пор не случилось изнасилование, о котором говорится в аннотации (из-за чего весь сыр-бор то?) — я приуныла. Дальше, с каждой страницей я раздражалась — меня бесили главные герои. Ни одного положительного персонажа. Особенно меня бесила Брайани. О Боже мой, как же хотелось взять что-то тяжелое и бросить в нее. Настолько эгоистичный и мерзопакостный персонаж, которого никто не контролирует.

Итого: первая часть была нудная, вторая — еще нуднее плюс мерзости и сцены войны. Третья шла пободрее, но скорее всего, потому что, я видела — конец близок. И вот она концовка. И... ничего, не впечатлило, ни растрогало.

Это было мое первое знакомство с автором и мне совсем не хочется знакомиться с ним дальше. Хотя многие говорят, что эта книга отличается от других произведений автора. Но у меня нет желания брать в руки другие произведения Макьюена.

Такое ощущение, что у книжки есть адресат, точно очерченный по возрасту. Пятьдесят плюс (как и автор на момент написания)

Для молодых — старческая нудятина о смыслах, состав которых никчёмен по определению. Для более зрелых, так скажем, — нудятина слишком гламурно-молодецкая и вообще какая-то козлиная (потому как ясно же, смысл в семье, в детях, в верности и чести). Только залипание на профессии и соответствующие ей социальные телодвижения в общем понятны более-менее...

Я обратил внимание на роман лишь из-за фамилии переводчика. Это верный знак качества для меня — Голышев пустышку переводить не будет и близко не подойдёт к чему-то художественно невнятному.

И в общем под серьёзным впечатлением. Вижу маленький роман этот как тихую песенку о мужчинках, у которых всё вроде есть, и при этом — ничего. Строили-строили, построили чего желали, а потом сами и развалили; как мальчонки в песочнице, и ну песком кидаться в друг дружку да формочки отбирать...

Всё эфемерно: ты есть — хорошо, тебя нет — ещё лучше, и эта музыка будет вечна.

Название прелестно же — обозначение места, где всё разумно.

«Когда доходит до разумности, им просто удержу нет» — фраза одного из мальчишек под занавес никак не уходит из головы.

Книга не понравилось: читал, чтобы узнать, чем всё кончится. Концовка, действительно, интересная, а вот всё остальное читать тяжело. Слишком много избыточных, зачастую не очень «аппетитных» подробностей о жизни в Англии. Так и прёт английский снобизм: да, это грязь, но она наша и поэтому самая лучшая!

Правда превыше всего?

«Какой мир вы хотите? Основанный на мести или верховенстве права?»

Разумеется, скажем, что на праве. Хотя на деле хотим тот, который на мести, коррупции, кумовстве, двойных стандартах, святой лжи и лжи во спасение. Мы люди: своя рубаха ближе к телу, свой своему поневоле брат, что позволено Юпитеру, то не позволено быку. Право пусть тоже будет. Только регулирует действия других. Мы со своими проблемами сами разберемся.

Иэна Макьюэна, читала мало и так уж вышло — ни одного авторского шедевра не прочла. «Цементный сад», «Утешение странников», «Амстердам», «Искупление», «Закон о детях» — книги, признанные у него лучшими знаю только по описаниям. Самой довелось прочесть проходные «Дитя во времени» и «Сластену». В восторг не пришла, но роль одного из столпов современной западной культуры в личной табели о рангах за писателем зарезервировала. Чтобы опознать мастера, не обязательно видеть все его работы.

Итак, Макьюэна уважаю, но без фанатизма, а «Машины как я» взяла из-за перевода Дмитрия Шепелева, очарованная его дивным «Подменышем» Джой Уильямс, смутно надеясь встретить здесь нечто подобное. Напрасно. Разные писатели, разная повествовательная манера и стиль, которые хороший переводчик передаст максимально точно. Без украшательства, хотя бы даже читатель жаждал красот.

Сколько понимаю, элемент абсурдизма и фантастического всегда присутствовал у Макьюэна, никогда не доминируя. Явной фантастики с альтернативной историей и роботами раньше он не писал. А сделав это, оказался не понят и осужден большинством читателей, как русско-, так и англоговорящего мира: «Вот это вот все зачем наворотил?» — восклицают обманутые вкладчики, — «Писал бы себе и писал «Закон о детях», хорошо же было и нам понравилось!»

Меж тем, книга недурна и апеллирует к спектру тем, сквозных в творчестве автора: заброшенные и потерянные для родителей дети; самочинное правосудие и двойные стандарты; болезненность столкновения с типом мышления, радикально отличным от твоего; программируемая привязанность, не имеющая сил пошатнуть базовых личностных установок; социальное неравенство с ощущением некоего самозванства у человека, получившего, благодаря стечению обстоятельств, возможность конвертировать свой небольшой талант в ощутимые материальные блага, когда тысячи более талантливых, но менее удачливых, прозябают.

Сюжет занятен и неизбит. Альтернативная Британия тысяча девятьсот восемьдесят второго, война закончилась в сорок третьем победой союзников, значительную роль в которой сыграли работы Алана Тьюринга, во время описываемых событий не только живого, но ставшего фигурой культовой: богат, популярен, независим, свободен строить жизнь в соответствии со своими потребностями (кто не в курсе, загуглите судьбу творца искусственного интеллекта в нашей реальности).

Герой по имени Чарльз, антрополог, особыми талантами не блещущий, получив небольшое наследство, решает не улучшить радикально условия жизни, но купить робота-андроида. В том мире компьютеры и мобильники часть реальности, хотя в остальном та же обшарпанность и бытовое убожество доступного съемного жилья, те же забастовки мусорщиков и те же протесты рабочих, которых автоматизация подводит под увольнение. Однако собственный робот — предмет статусный и безумно дорогой, остается только гадать о причинах столь нерационального поступка.

Сказано — сделано. Адам прибывает в ящике — аллюзия одновременно к «Электрическое тело пою» Брэдбери и тому эпизоду «Черного зеркала», где о посмертной жизни. В эмоциональном русле этих вещей и будет разворачиваться действие. Смесь восхищения немыслимыми возможностями искусственного человека, умеющего любить, с неприязнью к нему, такому «не человеку». Заявленного в аннотации любовного треугольника, скорее, не случится, хотя некоторая сюжетная коллизия напомнит о пелевинском «Айфаке». Лишь за тем, чтобы тотчас забыть о нем, как о малозначащем эпизоде.

Гораздо серьезнее и интересней тема Миранды (куда уж британскому автору выйти из дому, не взяв с собой мысли о Вильяме нашем Шекспире) с Мириам. И усыновлением заброшенного родителями Марка. Да и просто хорошая книга. Не гениальная, но хорошая.

Как и автор сей повести, я с подозрением отношусь к тому, как взрослые восхищаются литературными сказками. Эскапизм или ранний маразм? Но вот эту книжечку, томившуюся на полке восемь лет (прямо как у Рыжего кота)), я прочитал взахлеб и с восторгом. Она не детская, а о детстве. Об открытии мира и его преображении под свои интересы и мечты. Действительно, будто про меня рассказал. Немедленно вспомнилось, как я в одиннадцать лет упивался книгой Астрид Линдгрен о приключениях Эмиля из Леннеберга и пытался ему подражать в проказах.

Очень душевная книжка и блестяще написана. Люблю Макьэна за брутализм и патапсихологию, но и светлая радость ему прекрасно поддается как настроение и стиль.

Мастер! Высший балл без всяких скидок.

Понятное дело, выбрал книгу из-за названия. Романтический Амстердам, город, в который меня тянет (и вовсе не из-за легальных наркотиков) и в котором до сих пор не был.

Собственно, об Амстердаме в книге оказалось совсем немного. А о его романтичности – и того меньше – лишь вот этот абзац:

На мосту он в который раз подумал, какой это спокойный и цивилизованный город – Амстердам. Он сделал большой крюк, уклонившись к западу, чтобы пройтись вдоль канала Брауверсграхт. Чемодан у него был совсем легкий. Есть что-то умиротворяющее в том, что улица посередине разделена водой. Какой терпимый, взрослый, без предрассудков город: склады из прекрасного кирпича и резного дерева превращены в изящное жилье, скромные ван-гоговские мосты, неброская уличная мебель, разумные нечванливые голландцы на своих велосипедах, их рассудительные дети, сидящие позади. Даже хозяева лавок выглядят как профессора, а подметальщики – как джазовые музыканты. Нет на свете другого города, организованного так рационально.

Основа же книги – рассуждения о смерти, мысли об эвтаназии, человеческой духовной нечислоплотности и хитрости. Той хитрости, о которой прадеды наши говаривали: «целовал ястреб курочку, да до последнего перышка».

Сама книга – достаточно скучна. Похоже, что Макьюэн – не мой автор. Впрочем, в честности автору не откажешь. Не боясь неприглядной картины, Макьюэн смело заглядывает в зловонные уголки душ своих персонажей.

Основных действующих лиц в романе двое – Клайв – известный композитор, и Вернон – главред крупной газеты. Помимо дружбы, этих двоих связывает один пикантный нюанс – они оба были любовниками Молли, еще одной главной героини. Да, главной героини. И это несмотря на то, что действие романа начинается со сцены кремации Молли, скоропостижно скончавшейся от неизлечимой болезни. И именно Молли – ключевая фигура романа, связывающая воедино практически всех более-менее значимых персонажей романа.

Есть в романе и детективная составляющая, несколько оживившая его концовку. Именно благодаря концовке роман заработал минимум один дополнительный бал моей оценки.

Итак: основной минус романа – скука бытовой повседневности.

Основной плюс: мне очень понравилось, как Макьюэн описывал муки творчества композитора – акт рождения музыки из мыслей.

Бледноватый роман, в котором персонажи второго плана, которых и всего с пяток, решительно недопрописаны. Шпионско- детективно- политическая часть дана наметками. И без того небольшой роман можно было б ужать до повести, т.к. фактически ценность представляет лишь трюк с трупом. Часть с расчленением написана обстоятельно, достоверно и убедительно — вероятно, лучшие страницы в книге. В остальном роман неэмоционален, неувлекателен и вял. Есть совершенно адекватная экранизация с Хопкинсом и Росселлини, с теми же издержками и ( немногочисленными) достоинствами.

Интересно сравнить с романом Кейт Аткинсон про разведчицу, настолько разная манера описания, исследования материала, проблематика. Видимо структура разведки и связанного с ней неромантичного флера каким-то образом сопряжена с о спецификой именно британского национального характер, потому что в 20 веке крупнейшие мастера прозы начиная с Грэма Грина все исследуют, отчего всякие тайны, да недомолвки калечат людей. Здесь о том же, но на свой лад. Не являюсь большим поклонником Макьюэна, но он определенно породистый классик , который умеет и композицию выстроить и выдержать слог. Мне как то даже в мелодраматичных вещах навроде Искупления чуть-чуть у него не хватает не душевности, а какого-то выхода за пределы сугубой рациональности и продуманности, которая передается и по мере чтения. В этом романе есть финальное дивное письмо с теми самыми эмоциями, рассчитанное на слезу, про дичайшую любоффь вопреки всему ( в том числе и исследованию темы того, как скверно все в разведке и как противны всякие тайны). Надо сказать, что слог письма разительно отличается от слога автора в его рассказах, цитаты из которых заставляют предполагать, что романист не уровня Себастьяна Найта. Хорошая центральная ненадрывная дева, очень хорошая пунктиром линия при мелькнувшего в ее жизни русского двойного агента, уверенный без вычурности стиль. При отсутствии претензий на всякую элитарность вроде бы полушпионская мелодрама изложена в ровной и сдержанной уважительной ко всем манере. Определенно почитаю что то еще Макьюэна

«На берегу» — небольшой и ёмкий роман на любителя. Минимум диалогов и навязчивого моралите. Максимум глубокой иронии и сильного послевкусия.

Вульгарность и высокий интеллект. Пыльные максимы полярных понятий. А есть ли что-то между ними?.. А между ними пропасть, в которую всё время скатываются все полутона и полнокровные оттенки, которые по сути своей и есть настоящие, пульсирующие чувства.

Строгая учёность и аскетичная высокородная благовоспитанность... Увы, полутона им неизвестны.

«На берегу» — это камерная история и практически театральная зарисовка с изящной прикладной иронией и оригинальной философией из-под пера талантливого автора. Так или иначе, повествование романа вращается по оси первой брачной ночи молодых партнёров. И это подано в том числе с мягкими красивыми флэшами в прошлое и аллюзиями будущего.

Молодой супруг Эдуард, честолюбивый зуд и снобизм которого всегда защищал его от титула «деревенщины», коим он обладал по праву своего родства, очень сильно стыдился самого себя практически на протяжении всего основного повествования. Историк по образованию и будущий доктор наук по своим инфантильным мечтам и амбициям, которые он вот-вот должен был воплотить, как только начнёт Свою Настоящую жизнь. Но увы и ах — не срослось.

Флоренс, его утончённая молодая супруга, воспитанная в таких безупречных и высокородных манерах, что где-то к середине романа в ключе её правильности у читателя начинает от скуки сводить скулы. (И текст начинает предательски бежать по диагонали). Она великолепный музыкант и безупречная девушка с идеальным вкусом. Но периодические тайные всплески взвинченного темперамента Эдуарда плохо гармонируют с высокой поэзией и партитурой его супруги. И с её великолепной концертной выправкой виртуозной первой скрипачки. Флоренс по сюжету постоянно всё усложняет. И в голове главной героини нет иного слова кроме закостенелого «это мой Долг!..» Психологизмы такого тандема ключевых героев расписаны автором очень интересно и выразительно.

Неуверенные и неуклюжие 20летние «дети», громоздкие и шаткие в выборе своей так называемой свободы. И их вышколенное достоинство, которое по сюжету романа скорее похоже на тотальную неуверенность и огромные комплексы.

Вместо искренней зажигательной ребячливости — одиозно надуманные позы. Взамен искренней и тёплой полупрозрачной дымки признаний — с милыми сердцу словами невпопад — стройные и заученные, а местами и просто отрепетированные холодные шаблоны. В неспешном повествовании словно разворачивается битва двух претензионных титанов, — кто кого одолеет в своей лубочной любви якобы инстинктивной страсти и глубокой нравственности?..

Макьюэн пишет сочно, броско, с оригинальным авторским апломбом. Выверенная хладнокровная отстранённость уместно чередуется с мягким ироничным подтруниванием над персонажами. Автор уместно иронизирует над их заносчивой неопытностью и нажимом самовлюблённой глупости.

Навязчивое ожидание колоссального события этих двух молодожёнов на протяжении всего романа сродни какому-то религиозному экстазу. Этот их взволнованный поход в совместное будущее, который увы закончился ничем, и составляет костяк романа.

Авторская ёмкая реприза «Теперь они были наконец вдвоём и женаты» словно подводит жирный маркер всем мыслимым условностям в ироничном стиле торжества разума над телом, — причём не в самой лучшей его интерпретации. Нарочитый снобизм высокого интеллекта, увы, проявляет своё истинное нелепое обличье в банальном непонимании самых примитивных житейский вопросов. Постоянное нервическое ожидание новой жизни в обмен на старую её «матчасть», — истёртую, потрёпанную, ужасно скучную и шаблонную в своих навязчивых повторах привычного для всех общеизвестного сценария. Это по сути фабула данного романа. И, вероятно, я принадлежу к касте циничных читателей: с самого начала для меня Финал этого священнодейства и всей этой трогательной прелюдии любовного алькова был Очевиден.

По тексту то и дело умышленно и навязчиво гуляет термин Свободы. Однако обоюдное пространство двух ключевых героев Эдуарда и Флоренс закупорено наглухо, как четырёхсотлетняя бутылка «Muller-Thurgaer», которую никогда не откроют для приятной дегустации, но всем будут хвастать её неповторимой уникальностью.

Боюсь показаться слишком резкой в своих суждениях. Но, честно говоря, пустой интеллект, «вскормленный» модными и придуманными гламурными условности (так сказать, всевозможные проявления высоких скрытых достоинств якобы чрезмерно сложной личности) всё это, как ни странно, по сути мало чем отличается от убойной дозы хамства и пошлости в своём предсказуемом всплеске чванливого тщеславия.

Роман прекрасен своей нетривиальной задумкой в контексте той темы, которую искусно обыграл автор. Но читать Макьюэна с непривычки сложновато: местами текст умышленно затянут и нужно что ли суметь его стоически перетерпеть. В некоторых местах (ввиду отсутствия диалогов) текст словно поттормаживает и провисает. Хотя финал окупает собой всё.

Автор тонок, ироничен, умён. Он отлично ранжирует чувственными понятиями и затрагивает довольно сложные эмоции: желание на грани отвращения, стыда и страха; эмоциональную ломку на фоне взросления; физическое томление и навязчивую потребность выглядеть лучше, чем «ты» есть на самом деле. И этот авторский подстрочник — очень плотный и с умом искусно закрученный — можно трактовать бесконечно долго.

Вышколенное воспитание, чопорные условности и приятная дипломатия якобы правильного воспитания. Полумеры и получувства. Постоянные уколы мнительности, буквально доводящие до удушья, за несовершённое и гадливо подуманное. Всё это, вероятно, выточенная до высокого шпиля, привычная забава английских аристократов, которые знают толк в нормах приличия и моральных концептах безупречного поведения. Безусловно, уж кто-кто, а они-то различают наверняка глубокую истину в высокой этике и морали, как например умнО и элегантно скрыть свои чувства, — от родных и близких в том числе.

PS На берегу — шум далёких волн, крики серебристых чаек, свежесть летнего ветра и запах моря. А в алькове главных персонажей — лишь напускные чувства, искусственные признания, заученные до мелочей манеры и перфекционизм, отточенный до мельчайших деталей. Грустная и печальная история о несбывшейся счастливой будущности, — вернее о навязчивом её представлении и ожидании. Когда нужно просто уметь жить, дышать полной грудью и получать гармоничное удовольствие от всего происходящего и в мелочах, и в главном.

PPS Понятие чувственной нежности и трепетной любви с эфемерной холодностью прячется и ужимается до размеров кипельно-белой салфетки под натёртым до блеска столовым серебром безупречных сервировок любого семейного торжества, отрепетированного до самой нелепой меркантильной подробности и постылого заученного сценария в контексте нарочитого спектакля. Искренне жаль тех, кто не может без этого, — и более того тех, кого нет никакой возможности научить чему-то другому.

Макьюэна я люблю не только за его блестящий стиль и трезвый и глубокий английский ум. Но он добавляет к глубине и красоте такую могучую изюминку — данс макабр — что она полностью меняет вкус блюда. Так как он жестит, кажется никто не умеет. Кандидатов в «черные юмористы» пруд пруди, но большинство из них пошляки и фальшивки.

А Иэн Макьюэн... сделать из первой брачной ночи психопаталогический триллер с элементами слэшера — такое только его изощренно-извращенному уму под силу. От глав в «настоящем» романа просто холодная дрожь ужаса пробирает, как будто тебя вкатили на каталке в холоднючую операционную, а наркоз не подействовал. Напротив, с каждой минутой сознание читателя работает на все больших оборотах. Перспектива книги расширяется, от этого мгновенные погружения в узкий локус спальни в номере для новобрачных кратно нагнетает уровень клаустрофобии и нервозной тошнотворности.

Некоторые из отозвавшихся на книгу удивляются — зачем такие подробные описания, зачем такая развернутая предыстория. Да в этом же и есть суть метода Макьюэна. Механизм контраста. Расслабить читателя, наплетя ему милых сказочек, а потом внезапно шокировать резкой переменой настроения, атмосферы и настройки оптики. Вывести из зоны комфорта, заставить интенсивно думать и чувствовать. Осознать себя «живым и только, до конца». Не всем такие выбросы из комфорта по душе, тогда Макьюэн просто не ваш писатель, или к нему нужно с усилием вкус прививать. И такая прививка для тонких ценителей окупается сторицей.

Ведь помимо того, что это страшно и мерзко. «Они называют это «входить», как-будто я дверь какая-то!» Это еще и очень умно, тонко и красиво. Роман написан чеховской кистью. И очень напоминает большие повести Антона Павловича о драмах обыденной любви и проблемах человеческой некоммуникабельности. Я при чтении сразу вспомнил «Дуэль», «Три года», «Жену». Как и Чехов, Макьюэн умеет с такой щемящей грустью, с такой тоской и безнадежностью говорить о бесконечном разнообразии и неизменной трагичности человеческого существования, что много передумав и перечувствовав, всплакнув и ужаснувшись, жить хочется еще сильнее. И жить радостно.

Меня тронула история любви, даже чуть слезу не выбила, но тем не менее в эту историю я не поверила. Она осталась для меня просто книжной.

Мне очень понравилось описание военного времени. Описание отступления во Франции — это было здорово, хотя, пожалуй, всё же можно было поменьше натурализма в описании трупов. Мне кажется, основная ценность этой части текста — это демонстрация бессмысленности бойни, хаоса отступления. А описание работы медсестер в Англии было для меня особенно интересным. Как-то ничего почти я об этом не знала. И эта железная дисциплина, чистота и порядок — особенно контрастируют с хаосом и грязью бегства армии во Франции. Эти две части просто спасли для меня книгу и заставили ее оценить.

А по поводу поступка Брайони. Для меня было очень странно, как в один момент девочка, пусть даже и с очень хорошо развитым воображением, смогла забыть всё хорошее, что всю свою жизнь (с самого рождения) знала о Робби, смогла забыть, что он спас ее собственную жизнь. Как все другие смогли так легко пойти у Брайони на поводу и тоже вычеркнуть всё, что знали раньше о Робби. Почему Сисилия оказалась в полном одиночестве в своей вере в него?

Но вот если от всего этого, что все всю жизнь знали Робби, отрешиться, то всё остальное в этом деле уже совсем неудивительно. Вся эта ситуация очень напомнила мне советский фильм о серии психологических экспериментов «Я и другие» (1971). Только подумайте, насколько наша судьба зависит от свидетельских показаний и насколько эти показания могут быть далеки от истины, причем я не говорю об осознанном оговоре человека, я говорю о силе искреннего заблуждения свидетеля, о конформных и неконформных типах поведения. В общем, я поеживалась весь фильм, хотя там были и довольно веселые моменты.

На чтение данной книги меня в очередной раз подтолкнула аннотация, которая заинтересовала и отзывы читателей. Сразу могу отметить очень тяжелый язык повествования, да и книга весьма затянута. В очередной раз думаю, неужели все такие умные, что восхваляют это произведение или все таки делают вид. История скачет очень быстро — вот мы видим семью и ее участников со всех сторон (у каждого свои тараканы в голове), потом кое что происходит (не хочу раскрывать сюжет) и уже война, при чем подана она не самым лучшим языком (до Ремарка далеко). Далее все винят главную героиню в совершении некоего «происшествия», нО здесь опять таки автор должен был сказать свое веское слово, пусть даже читатели будут с ним не согласны. А получилось, что автор не оставил ничего в плане психологизма, хотя это должно быть ключевым в романе, который содержит взросление девочки, совершившей в детстве ошибку. Ведь именно эта сюжетная линия тянется на протяжении всего романа. По мимо вины девочки можно обвинить в происшествии недальновидность родителей, да и старшая сестра, которую можно назвать пострадавшей тоже виновата. Поэтому я не могу сказать, что мне кто-то симпатичен из героев, а кто-то вызывает сильную неприязнь. Скорее я ко всем равнодушен, с небольшими отклонениями в положительную или отрицательную сторону. Этого и не хватило роману — эмоций и чувств по отношению к героям.

Финал романа интересен тем, что раскрывает структуру книги в целом и это я заношу это в плюс, получилось не банально. Но в тоже время финал совсем не понятен. Что же все таки на самом деле произошло с главными героями. Бывает двусмысленный финал, когда читатель вправе додумать дальнейшее развитие событий. Но здесь совсем не то...

Очень сильный и глубокий роман. Конечно, нет тех мяса и жести, что мы так любим в творчестве Макьюэна и что так хорошо у него выходят, но книга подкупает иными большими плюсами. Мне лично понравилась двуплановость романа. Он одновременно и философско-психологический и исторический.

С философской точки зрения книга рассматривает соотношение рационального и иррационального в сознании и судьбе человека, механизм работы истории в отдельно взятой жизни. По слову Ю.Левитанского, «я не участвую в войне, она участвует во мне». В историческом плане очень интересно показана послевоенная Европа и особенно ярко — ноябрь 1989 года, падение Берлинской стены.

Много в романе и от русской классики (или это просто ее дух, разлитый в современной западной литературе?). Толстой — мысль семейная, война и мир. Достоевский — христианство и атеизм, предельные нравственные вопросы.

Вдвойне обидно было натолкнуться на типичную британскую русофобию у такого прекрасного писателя. Русские, КиДжиБи, Берия — плохие. А англичане, уничтожившие десятки миллионов индусов за время своего владычества, развязавшие опиумные войны в Китае и ввергнувшие Африку в бесконечный кровавый хаос, значит, хорошие. Но Макьюэн — честный художник, и пишет правду. Это хорошо видно по флэшбеку про Польшу. Делегация интеллектуалов из Англии приехала поддержать Солидарность. В 1939 году им на Польшу было насрать, сейчас насрать. А когда они подняли антисоветский мятеж в 1981-м, так сразу стали и интересны, и тонны сочувствия вызывают, хотя и антисемиты. И то все, что волнует на самом деле надменных британцев — это как залезть к своей единственной делегатке под юбку.

Есть в романе и такой забавный момент. Бернард Тремейн, бывший коммунист, бывший политик и представитель истеблишмента и рассказчик едут в такси, чтобы отправиться в Берлин и поглядеть на разрушение Стены. Бернард рассусоливает в типичных либеральных идеологемах, какое светлое скоро наступит будущее. Таксист на это не выдерживает и вставляет свои пять копеек в подобные прогнозы. И оказывается на 100% прав! Усиление конкуренции с объединенной Германией и Францией, умножение иммигрантских потоков, проблемы с Россией, пресмыкание перед США и тд. Простой народ оказался прозорливее элиты. И это не постзнание. В 1992 году и самому Макьюэну ничего не было известно, он просто зафиксировал умонастроения.

Оценку я снизил только за русофобию, рука не поднялась поздравить с этим автора.

Иэн Макьюэн — автор, который давно у меня на слуху, но до его книг руки дошли только в отпуске. Сюжет «Невыносимой любви» крутится вокруг героя, в жизнь которого по стечению обстоятельств врывается любовь, но любовь паталогическая, граничащая с манией и имеющая отчётливый привкус фанатичной религиозности.

Мне в последнее время везёт на неоднозначные произведения, которые трудно оценить. Сюжет прост и незатейлив, не преподносит сюрпризов и ничем не удивляет. Язык И. Макьюэна довольно образный, красивый, яркий, местами даже сочный, что придаёт лёгкости чтению, но стиль его повествования очень тяжеловесный. Я с большим трудом продралась через громоздкие размышления первых глав в стиле «давайте посмотрим на секундное мгновение с тысячи разных углов на протяжении двадцати страниц», и лишь преодолев этот барьер невероятной тягомотины, втянулась и прочла книгу залпом.

Персонажей немного. Второстепенные герои невыразительные и легко забываются, всё внимание концентрируется вокруг тройки центральных персонажей. Логика действий жены главного героя иной раз заставляет задуматься: а всё ли с ней в порядке? Одержимость и нытьё главного героя тоже периодически вызывают вопросы, а то и вовсе раздражают. В целом, можно назвать эту книгу произведением об обычных заурядных людях со своими проблемами, комплексами и эгоизмом.

Книга психологична. Многие моменты, затронутые автором, наводят на размышления. Концовка довольно простая и обыденная, но, пожалуй, весьма подходящая.

В чём же неоднозначность этой книги? Да в том, что везде автор недотягивает. Это не исследование психологии семейных отношений или проблемы одержимости с художественной точки зрения. Это не размышление писателя о религии и её месте в нашей жизни. И даже не рассуждение о несбывшихся надеждах и невозможности самореализации. Каждую из этих тем И. Макьюэн затрагивает, но словно бы вскользь. Я не утверждаю, что каждый автор обязан копать вглубь, но когда подобные темы поднимаются в тексте, невольно ждёшь погружения в них. А автор везде «недодал», из-за чего возникает чувство обманутых ожиданий. Как при чихании: вот-вот чихнёшь, вот сейчас, вот почти, и — нет, не получилось.

К прочтению — однозначно «да». 7/10, до 8 всё же немного не дотягивает.

Этот рассказ о трагической судьбе двенадцатилетнего ребенка. Да, именно двенадцать лет, и именно ребенок.

Для начала автор погружает нас в атмосферу летних дней, подробно описывает как воспринимает мальчишка траву, ветер, прохладу с реки, запах, и в то же время кто с ним живет в одном доме. Мальчику идет тринадцатый год, что-то он понимает, а до чего то он не хочет доходить непроизвольно цепляясь за уходящее детство, как то — взаимоотношения между Кейт и Хосе. А полноценную семью у Главного Героя унесла автокатастрофа, в которой погибли родители.

Оно то с одной стороны хорошо ,что опекунство оформил старший брат, Питер. Но, Питеру чего то не хватает. Ладу дать своему брату, судя по всему, мозгов недостает. Нет, Питер не плохой, не жадный, просто ... просто.

Дженни и Элис, вот это становится семьей младшего брата Питера.

Но, техника безопасности, о которой никто не задумывается.

Не соблюдение элементарной техники безопасности приводит к очень трагическим последствиям.

И всё бы ничего, но этот удар по психике несовершеннолетнего подростка может привести к необратимым последствиям, если не привел. Автор в рассказе не раскрывает эту тему.

Спасибо за совет Evil Writer , это тяжелый психологический рассказ.

Не согласна с мнением sham, с тем что он сравнивает его с рассказами Брэдберри. У Брэдберри рассказы оптимистичные, пронизаны светлым гуманизмом, воспевающие технический прогресс.

Тут же черный, безысходный тупик. Что может дать старший брат, который увлекается гашишом? Какой пример? Нет, денег ему не жалко на школьные принадлежности, но времени и ума приложить это сущая беда.

У гл.героя — аппокалипсис, армагеддон, крушение всего светлого и доброго в самый последний день уходящего лета, последний день уходящего детства.

Я так давно собиралась прочитать эту книгу и... разочаровалась.

Самой разумной и адекватной оказалась 13-летняя Сью, а остальные показались какими-то, уж извините, умственно отсталыми...

15-летний ГГ меня просто «выбешивал», все его поступки тянут едва на 10-11 лет (по развитию). Нашел кувалду и стал искать, что можно разбить... Мама умерла, а его на смех пробило (когда Джули пыталась накрыть маму одеялом). Про онанизм он уже все знает, а про личную гигиену — и не слышал...

Мрак, одним словом!

Финал — как логичный итог всего безобразия, но меня он убил окончательно...

Не моё! Ставлю три только за лёгкий слог.

Небольшой текст был прочитан очень быстро, язык точный, выверенный, нисколько не показался для меня тяжелым. Слова тоже вроде бы знакомые, понятные, а смысл ускользает. Для меня эта книга так и осталась не понятой, она как абстрактное живописное полотно, где отдельные фрагменты никак не складываются в цельную картину.

Прочитав аннотацию данного романа практически сразу же взялся за него. Все таки, вопросы религии в современном мире, особенно касательно детей весьма интересны. В книге очень хорошо прописаны судейские вопросы и решения по ним, а также очень интересно показано какими двоякими могут быть такие юридические вопросы и как легко их можно повернуть в нужную сторону зная все тонкости правосудия и умения складно излагаться. Так и получилось с мальчиком Адамом, которому нужно было переливание крови, но который противился этому следуя своей вере. Мальчику еще не исполнилось 18, тем не менее рассуждал он здраво. Судья, умело воспользовавшись этим, как я уже написал выше, повернула судебный процесс в пользу того, что религия не является оправданием смерти. Подано это было очень грамотно.

Но мне по ходу чтения очень мешало описание бытовых деталей и личной жизни судьи. С одной стороны, это интересно, по тому как работа работай, а дома нужно вести себя не с позиции права, а с позиции жизни. Но сюжету как уже было отмечено не хватило остроты. Очень много сюжетных линий намешано.

Меня больше интересовал вопрос религии. Поэтому проанализирую именно его. Я считаю, что в некоторых вопросах религия, подобно тому как эволюционирует наш мир, должна менять свое отношение в некоторых вопросах. Так, как было отмечено в книге, когда составлялись те самые принципы, которыми должны следовать верующие, переливание крови одного человека другому не могло спасти жизнь, кровь должна быть исключительно своя. Но, если от этого зависит жизнь, почему я не могу воспользоваться кровью хотя бы того человека, с которым нас связывает одно вероисповедание. Подобных примеров можно привести много, например, нельзя работать с электричеством в страстную пятницу, но ведь когда составлялись данные принципы, об электричестве никто не знал…

Несмотря на решение судьи, о проведении переливания, которое противоречит принципам веры, родители мальчика были довольны – ведь они, как и сам мальчик до последнего отказывались, просто так решил закон, а значит они чисты (с религиозной точки зрения), а при этом судья сохранила жизнь парню.

Многие пишут, о том, что судья Фиона приручила мальчика, а значит несла за него ответственность. Но, она выполнила свою работу, а что там далее… В конце концов у нее есть своя жизнь, со своими сюрпризами, а подобных дел у нее тысячи. Поэтому мой вердикт прост – виноваты родители.

P.S. К церкви я пришел сам, родители у меня были крещенными, а меня по крестили, только тогда, когда я сам захотел этого, при этом мне говорили про библейские принципы, но к Богу я пришел сам.

С трепетом брала в руки книгу. И дело вовсе не в боязни разочароваться, наоборот – на сто процентов была уверена, что оно того стоит. Просто никак не могла решить, чего же мне хочется больше – запоем проглотить роман за один вечер или растянуть на неделю, чтобы извлечь максимум удовольствия из процесса.

К достоинствам книги перейду чуть позже, а начать хотелось бы с дифирамбов переводчику. Виктор Петрович, Вы гений! Без преувеличения. Какой шикарный перевод, просто роскошнейший! Никаких излишних витиеватостей и непомерно раздутых фраз, никаких ущербных описаний или убогих метафор, ни одного лишнего словечка, даже такого крохотного, как частица – ничего, нарушающего гармонию. Прекрасный пример идеального художественного перевода, равноудаленного как от дурацкой назойливой многословности, так и от скупого примитивизма. Читать – непередаваемое наслаждение. Могла бы – выучила б все наизусть!

Хочется обратиться к второсортным бумагомаракам, страдающим косноязычием, но причисляющим себя к касте переводчиков. Уважаемые господа! Художественный перевод должен помогать произведению заиграть новыми красками, а не рыть ему могилу, сводя все авторские достижения к нулю. Если Вам не по силам выдать продукт нужного уровня, уйдите в сторону, дайте работать профессионалам. Не оскорбляйте своим «творчеством» ни писателей, ни читателей. Пожалуйста!

Теперь непосредственно к произведению. О том, что «В скорлупе» — отсылка к шекспировскому «Гамлету», говорится в аннотации, поэтому не буду подробно об этом. Скажу лишь, что толчком к написанию книги, вероятно, послужило четырехсотлетие со дня смерти Шекспира. И Макьюэн, надо сказать, не одинок в своем желании отдать должное таланту великого драматурга, 2016 год ознаменовался выходом как минимум еще одного произведения, посвященного Шекспиру. Я о «Ведьмином отродье» Маргарет Этвуд – своеобразной интерпретации «Бури». Не может не радовать, что писатели, которых смело можно назвать современными классиками, черпают вдохновение в классике вечной.

Макьюэн – потрясающий писатель, и роман у него вышел соответствующий – умный, утонченный, неоднозначный, словом, очень-очень макьюэновский. Отдельно взятые места написаны особенно пронзительно (терпеть не могу это заезженное слово, но в данном случае оно уместно, как никакое друге). Например, когда о жизни будущего малыша говорится, как о неизданной и даже еще ненаписанной книге, или, когда этот самый малыш вздумал удавиться пуповиной. Очень сильно! «В скорлупе» — роман довольно нестандартный, ведь в роли рассказчика – еще не родившийся ребенок, находящийся в материнской утробе. Да и ребенок этот, собственно говоря, не совсем обычный. Располагая лишь возможностью слушать, он не теряет времени даром, а впитывает любую доступную ему информацию, от политических новостей до лекций по искусству или психологии, которые слушает его мать, тем самым познавая ожидающий его мир. К моменту, когда мы с ним знакомимся, это уже вполне сформировавшаяся «взрослая» личность, с приличным багажом знаний, правда, пока теоретических. При этом беспомощная и беззащитная, полностью зависимая, что, в общем-то, понятно. Он становится невольным свидетелем готовящегося преступления, узнав о планах матери и дяди, по совместительству любовника матери, отравить отца, и жестоко страдает от невозможности как-то этому воспрепятствовать. Он считает себя соучастником, ведь он связан с убийцей, они фактически одно целое. Ненависть к матери соперничает с нежностью и любовью – ненависть к убийце отца и любовь к тому, кто дает тебе жизнь, чья ты плоть и кровь.

В финале произведения невероятная по силе сцена появления на свет ребенка. Новая жизнь – всегда очень волнительно и трогательно, а уж если нам дают вкусить ощущений и чувств этого ребенка, и подавно. Меня проняло, зацепило, «промурашило» – не знаю, какое подобрать более сильное слово…

Ну и небольшое обращение в качестве итога: читайте Макьюэна, это настоящая литература.

После каждой книги Макьюэна я зарекаюсь читать его дальше. Так было с «Амстердамом», «Цементным садиком» и «Субботой». С «Субботой» особенно. Но, зная свое неравнодушие к книгам о психических расстройствах и одержимостях, и польстившись на интригующую аннотацию, я все-таки решила почитать «Невыносимую любовь». Сюжет действительно кажется интересным: жизнь главного героя рушится, когда его начинает преследовать некто, то ли влюбившийся в него, то ли пытающийся обратить его в свою веру. Такой сюжет мог бы стать основой шикарного психологического триллера, но Макьюэн верен себе — многостраничные отступления занимают чуть ли не половину книги. Помнится, в «Субботе» именитый британский прозаик пространно размышлял о войне в Ираке и Саддаме Хусейне (к сюжету это не имело ни малейшего отношения). В «Невыносимой любви» он ударился в рассуждения об эволюции и теории Дарвина. И, честно сказать, научно обоснованными эти рассуждения не выглядят. Вызывает сомнение и подлинность психического расстройства — синдрома де Клерамбо, которым страдает антипод главного героя. Существует ли такое на самом деле? Если бы книга хоть чем-то зацепила, об этом захотелось бы узнать поподробнее. Но тут даже желания проверить не возникло. Думаю, на этот раз с Макьюэном покончено надолго.

Трудно писать отзыв на произведения, которые не понял. Прочитал я этот небольшой сборник, других произведений автора до этого не читав, и никак не могу понять, зачем я покупал книгу и зачем ее читал. Совершенно не мой автор, ни один рассказ не понравился, впечатления от полного бреда, до, что же курил автор, может и мне это надо покурить, чтобы настроиться на нужную волну и полетать вместе с автором по страницам сборника. Самым прикольным оказались названия. Рассказы чем-то напомнили рассказы Маркеза, которые я также не оценил. Буду обходить этого автора стороной, тихий ужас просто.

Отличная вещь. Стиль автора (не думаю, что переводчика) — простые предложения действия без чувств, ощущений. Несмотря на подобный стиль «я пошел, я взял, я сделал, она посмотрела и т.д.) удалось в полной мере прочувствовать атмосферу, «оказаться» на месте без лишних описаний места и чувств. Логика героев вполне очевидная, поступки соответствующие. Жаль их, конечно, что разрушили их маленький Эдем, но иначе и быть не могло. Хочу пойти против некоторых критиков и википедии (в отношении цитаты к экранизации, что смерть матери привела ко всем катастрофическим изменениям героев).Я бы не сказал, что после смерти отца или матери прям всё разом меняется у детей — они и до этого совершали поступки, которые их характеризовали, думали соответствующим образом. Чего стоит одна шутка про то, что в саду что-то выросло, которая почти убила отца на несколько дней. Герои идут своей дорогой — не умер бы отец и мать, случилось бы что-то другое — атомная война, эпидемия, изгнание семьи из-за фактов инцеста между родителям и детьми, и т.д. и т.п.

Положительных героев в романе мало — разве что можно посочувствовать старшей и младшей сестре, которые еще что-то делают после смерти матери. Все остальные, включая Дэрека, для меня остались отрицательными. Отец, мать...отдельный разговор. Нормальная мать в жизни бы сделала всё возможное для детей, особенно, если бы чувствовала приближение смерти. А тут она даже и не думает об этом — этакий «Обломов» в юбке, которая верит в лучшее. С отцом дело аналогично обстоит. Так что не ситуация «поломала» героев — никто их и не ломал. Они просто шли по своей дороге в соответствии с воспитанием. Все они были «самолюбами» и безответственность, беспринципность, эгоизм каждого привел к трагедии.

Долгое время откладывала «Закон о детях» на потом. Вернее даже не откладывала, а приберегала, поскольку все остальное у Макьюэна мной уже прочитано. И лишь когда на горизонте замаячила Nutshell, пусть еще и не в переводе, решила – пора.

Ну как же он все-таки здорово пишет! Успела уже подзабыть, насколько сильно высокохудожественные интеллектуальные произведения Макьюэна отличаются от творений таких, с позволения сказать, писателей, встречающихся сплошь и рядом, которые способны гениальный замысел уничтожить на корню топорным бездарным изложением на уровне «я пришел, он ушел». Да если б он даже не касался таких непростых и глубоко личных вопросов, как религия и вера, а писал просто о природе и о погоде, все равно было б круто. Как всегда у Макьюэна все очень неоднозначно, аргументированные диаметрально противоположные точки зрения, каждая из которых имеет право на жизнь.

Есть у меня одна особенность – как правило, всегда я склонна оправдывать персонажей, даже, если поведение их далеко от идеального. Я влезаю в их шкуру, пытаюсь понять мотивацию. Думаю, совершивший плохой поступок человек сам себя наказывает, взвалив на свои плечи бремя вины. Сопереживаю, одним словом. Почему-то этого не происходит в отношении Фионы Мэй. Своим судейским решением она сперва подарила жизнь Адаму (который мне очень симпатичен своей жаждой жизни, юношеским простодушием, открытостью), а затем эту жизнь и отобрала –

Пусть косвенно, не напрямую, но она виновата. Тем, что забрав у Адама веру в Бога, ничего не дала взамен, чтобы заполнить пустоту, тем, что не протянула руку помощи, когда он отчаянно в этом нуждался, а предпочла отстраниться и держать дистанцию, дабы не бросить тень на свою безупречную репутацию. Она привыкла жить по правилам, выглядеть респектабельно, и даже когда от нее ушел муж к более молодой женщине, она не могла понять, о чем больше сожалеет – о потере любимого человека или о потере статуса в обществе.

Может быть, у Адама и было к ней какое-нибудь чувство, помимо благодарности (о чем говорит единственный поцелуй), но время все бы расставило по местам. В сущности еще почти ребенок, он просто запутался, оказавшись один на один с переосмыслением всего, что знал раньше. Адам ушел из дома, ушел из религиозной общины, ему нужен был хотя бы совет, как с этим справиться, а очень умная взрослая женщина Фиона предпочла даже на письма его не отвечать. В общем, сочувствия от меня ей не дождаться, виновна по всем статьям!

По ходу чтения прогнозировала разные варианты концовки – естественно, ни одну не угадала. Книга заканчивается на печальной ноте, и хотя я не являюсь приверженцем хэппи-эндов, мне грустно, что финал именно таков.

Итог: замечательная, очень тонкая книга, нахожусь под впечатлением до сих пор.

Замечательная книга. Это даже не подростковая литература, а, скорее, книга «взрослым о детях», об их фантазиях, становлении и взрослении. Может это и слишком, но ставлю высший бал.

Странная эта штука – любовь…

Особенно любовь уже к умершему человеку. Казалось бы, смерть близкого человека должна сближать тех, кто любил. Молли Лейн ушла очень быстро и это так потрясло двух бывших любовников, которые к тому же были еще и друзьями, что один из них – Клайв попросил о странном одолжении: если с ним начнут происходить те же вещи, что и с Молли, то другой друг -Вернон должен будет его убить…

Вернон согласился, но с условием, что Клайв поступит точно так же в отношении него…

Странные поступки совершают Клайв и Вернон.

С одной стороны, многое из того что они делают пропитано любовью к Молли и тем как она восприняла бы это, а с другой – приходится совершать поступки, которые как им кажется необходимы или имеют первостепенное значение и порой эти поступки идут в разрез с нормами морали, нравственности, человечности и совести.

Когда крепкая дружба начинает рушиться и каждый начинает сомневаться в адекватности другого обещание данное друг другу воспринимается уже не как акт доброй воли, а как средство решения всех проблем.

В конце концов трещина между друзьями положенная с решения Вернона опубликовать тайные фотки, и усугубленная нежеланием Клайва идти в полицию привела к печальному финалу.

А если разобраться как следует, то друзьям ничего не стоило сесть, поговорить и выяснить все между собой, но каждый уже принял решение в отношении другого и вынес свой диагноз в отношении душевного здравия оппонента.

Прочитал роман и в течении нескольких дней возникали разные ощущения от прочитанного.

Сначала подумал: ничего особенного, потом потихоньку стал осмысливать действия героев и пробовать взглянуть на их поступки с разных точек зрения и порой было очень непросто определить истину в этих взглядах…

Возможно вот такое ощущение кажущейся простоты романа, и сделало его таким привлекательным для многих.

Роман о выборе, об ответственности за свой выбор. В жизни каждый проходит свой путь. Мы сталкиваемся с любовью и ненавистью, страхом, болезнями, пониманием и отторжением. За один день главный герой сталкивается с разными сторонами жизни, и ему в конце концов приходится сделать выбор... Интересно, потому что это наша реальность. Но и в то же время, понятие личности никто не отменял.

Чопорный британский роман на тему семейного права с подробным описанием бытовых деталей и неурядиц в личной жизни героини, судьи Высокого суда. На мой взгляд, история получилась мелковатой и сводится к двум вполне очевидным выводам: 1) правовая система Великобритании безусловно выдающаяся; 2) дети, которых воспитывают в среде религиозных сект, вырастают эмоционально ущербными. Писать Макьюэн, конечно, умеет, но этому роману очень не хватает сатирических ноток и сюжетной остроты. Понравилось описание дел из судебной практики, которые интересны сами по себе, но почти не влияют на основной сюжет. В остальном же роман получился слишком серьезным, предсказуемым и скучноватым, со статичными малоинтересными персонажами, тонкого психологического препарирования, которым славится Макьюэн, здесь почти нет. Средний роман, не из лучших у автора.

ЛИЧНОЕ ДЕЛО СУДЬИ МЕЙ

Фиона Мей работает в отделении по делам семьи Высокого суда Лондона. Она королевский судья, специализация её – судебные процессы, в какой-либо мере затрагивающие детские интересы. В основном это дела о разводах. Вердикт Фионы определяет дальнейшую участь детей: с кем из родителей они будут жить по завершении бракоразводного процесса, что наследуют и т.д. Иногда от судебного решения напрямую зависит – жить или умереть ребёнку. Таких дел немного, но они есть.

Например, дело Адама Генри, юноши возрастом без малого восемнадцати лет, онкологического больного. Для его излечения необходимо переливание крови, но есть одна проблема – религия. Адам и его родители – свидетели Иеговы, их вера запрещает стороннее вмешательство в физиологию человека, даже под угрозой его гибели. Ни сам юноша, ни его родители не дают своего согласия на лечение, поэтому представители больницы ждут официального решения суда, чтобы спасти Адама. И времени на это осталось – всего три дня, потом уже будет поздно.

Параллельно с профессиональной деятельностью читатель наблюдает полную драматизма личную жизнь Фионы – как раз в тот момент, когда она взялась за это непростое дело, у неё случился серьёзный разлад с мужем. Счастливо прожившие почти сорок лет вместе, бездетные, уже давно немолодые (ей скоро 60, муж её ровесник), супруги Мей входят в последнюю эпоху свой жизни. Перед тем, как окончательно состариться и превратиться в развалину, муж Фионы хочет «испытать страсть, как в молодости», для чего просит разрешения у супруги… завести роман на стороне. Понятно, что спокойно принять это она не может, и выгоняет его из дому. Шок, растерянность, злость, чувство вины, горечь предательства, ощущение незащищённости – вне стен суда судья эмоционально находится в растрёпанном состоянии и только работа помогает собраться.

Первая треть «Закона о детях» идёт по знакомому сценарию судебного процедурала, в котором процессуальные особенности профессиональной деятельности перемежаются с эпизодами из личной жизни персонажей, что-то наподобие второго сезона сериала «Бродчёрч» или фильма «Судья» с Робертами Дауни-младшим и Дюваллом. Казалось, что Иэн Макьюэн (а его книг я досель не читал вовсе) именно это и собирается рассказать – простую, трогательную, местами слезливую, местами сопливую историю о Фионе и спасении ею мальчика. Треть книги такою и была, прочитав её, я настроился на то, что суд будет долгим, утомительным, с разными потайными лазейками для сторон-противников, с копанием в грязном белье, внезапно всплывшими доказательствами, лжесвидетельствами, возможно, угрозами, откладываниями слушаний и т.д.

Но не тут-то было, оказалось, что книга совсем не об этом. Сюжет, конечно, имеет значение, я имею в виду, что неслучайно главная героиня именно судья, и дело это тоже значимо, но судебные детали – это второстепенное, хотя, надо отдать должное, автор проработал данную тему очень тщательно, детально прописав рабочий быт Фионы, в который входят не только разбирательства, но и совместное времяпрепровождение с коллегами (званые обеды, командировочные выезды, профессиональные сплетни и анекдоты, любительские концерты, на которых главная героиня с блеском выступает). Кстати, большое внимание в своей книге Макьюэн уделяет музыке, очень образно её описывая, приведу отрывок об одной из композиций гениального Кита Джаррета:

«Из редко включавшегося проигрывателя в гостиной доносились звуки фортепьяно – старая пластинка Facing you. Первый номер. Она задержалась перед дверью спальни и послушала. Давно уже она не слышала этой неуверенной, частично не проявленной мелодии. Уже забыла, как плавно она обретает очертания и вдруг оживает, превращается в странно видоизмененное буги-вуги, в неодолимую силу, как разгоняющийся паровоз. Только обученный классике пианист мог достичь такой легкости рук, как Джарретт. Таково, по крайней мере, было ее пристрастное мнение».

Это великолепная повесть (сам писатель так назвал своё произведение в послесловии, и я с ним согласен – и по объёму, и по масштабу происходящего оно не претендует на звание «роман», но это не делает его менее замечательным) о человечности. О долге, о взаимоотношениях, о надежде, потере веры, приобретении чего-то большего, поиске себя, разочаровании, страхе быть неправильно понятой, любви, жизни, смерти, прощении других и не прощении себя, тяжести вины и лёгкости принятого решения, отказе от жизни, принятии измены – я могу ещё долго перечислять, и всё равно не рассказать всего того, о чём умудрился поведать всего на 280 страницах (крупным шрифтом) Иэн Макьюэн. А ведь он просто рассказал историю одной женщины, королевского судьи Высокого суда Лондона, Фионы Мей.

ПС. Название для своего отзыва я взял у советского фильма 1986 года (немного его переиначив под стать книге) «Личное дело судьи Ивановой». Отдалённо фабулы двух этих произведений – безусловно, очень разных по содержанию – схожи. А ещё эхо-отзвуки, оставшиеся после просмотра/прочтения мне показались созвучными. Ощущение печали, неотвратимости жизни, невозможности повернуть всё вспять, но в то же время вера в людей, в тепло отношений. Прощение и надежда.

Очень сложно судить о качестве перевода, когда сам в английском ни в зуб ногой и потому не можешь ничто ни с чем сравнивать. Но если просто пытаться оценивать качество книги с точки зрения русского литературного языка, то и в самом деле никаких проблем нет, а значит с переводом действительно всё в порядке.

Но это вовсе не означает, что я оказался способен оценить литературное величие романа. Не в смысле — роман нехорош, а в смысле — а что тут этакого букеровского? Нормальная хорошо изложенная вполне реалистическая история взаимоотношений двух заклятых друзей, оказавшихся затем друг для друга закадычными врагами (причём «за_кадычными» ещё и в том самом первоначальном значении этого слова с петровских ещё времён). История, замешанная на чувствах соперничества, ревности, оскорблённого достоинства, мстительности этих двух достойных друг друга талантливых творческих людей. Т.е. вполне адекватная современная книга. Не более того...

Впрочем, они ведь тоже может быть недоумевают над некоторым нашими отечественными премиальными книгами :-)

Перехваленный роман и не лучший у Маккьюэна. Главным достоинством приятной эксцентричной истории про двух друзей, которые так скверно закончили, мне видится лаконичность и организация материала. В самом деле, и Маккьюэн и особенно Коу написали достаточно подробных, обстоятельных романов с «фоном», об английском социуме, с характерами. Маккьюэн же написал эдакий этюд, а фарсовый конец прибавил черного юмора. Сделано добротно и читается легко. Впрочем, и забывается легко. В избранном жанре уступает повести Гоголя о ссоре двух Иванов. Убежден, что размазывать еще на две сотни страниц автор не стал правильно, хотя легко мог. Персонажи получились несимпатичными, сатира на журналистские нравы вполне себе оказалась смешной и без перебору. Крепкий развлекательный анекдот от умеющего писать мэттра.

Симпатичный роман с вкусными подробностями жизни лондонцев 70х годов прошлого века и рядом вставных рассказов, якобы созданных гпавным героем романа. Концовка произведения также нестандартна и оживляет сюжет. Но по сути перед нами love story рассказанная от лица не в меру влюбчивой молодой девушки. Каких то шпионских страстей и тайн здесь нет. И особой глубины тоже. Читается однако легко, Макьюэн превосходный рассказчик и в целом, кто прочтёт не разочаруется.

Первые пятьдесят страниц этого романа я бы рекомендовала женам моряков дальнего плавания. После таких описаний читателя настигает гарантированное отвращение к интимной стороне жизни. Омерзение и гадливость. Я отдаю должное мастерству автора, сумевшему вызвать такую сильную эмоцию, но гадливость-то от этого никуда не исчезает. Вроде ни одного грубого слова, никаких разнузданностей, но противно.

А в остальном как-то пусто. Половина отсылок в прошлое героев ничего не дает, текст ради текста, без них в повествовании ничего бы не потерялось. И я действительно не понимаю, в чем драма? Герои друг другу не подходят, так бывает. Поженились два малознакомых по сути человека, так тоже бывает. Они не должны терпеть друг друга всю жизнь, и это хорошо. А не сошлись они из-за несогласия в интимном плане, или каком другом, это неважно в общем-то. Нечего тут смаковать и анализировать. И эпоха не причем.

Кстати, в книге, особенно из этой серии, должна же быть какая-то хорошая мысль:

[q]«Она понимала, что, заигрывая с ним, только осложняет свое положение: не надо затеваться с тем, что не готова продолжить»[/q]

- вот она. Можете не благодарить.

«Самый лучший роман Макьюэна».

И первый у него, который я не смог дочитать до конца.

Дело не в постоянных — и ничем не мотивированных — отступлениях, размышлениях ГГ о всякой псевдонаучной фигне. Которые никак не двигают сюжет. Тут вспоминается фраза Битова о том, что у Достоевского размышления героя и философские монологи странным образом не тормозят, а ускоряют действие. Макьюэн таким мастерством не обладает. Он, словно мальчишка, хочет похвастаться перед нами своей начитанностью. При этом, особой интеллектуальности нет ни в сюжете, ни в этих отступлениях. Джо все время думает, но, в сущности, он не умеет думать.

Дело в том, что сюжет высосан из пальца, шит белыми нитками и вообще ни о чем. Макьюэн пишет роман о любви, но он, в сущности, совершенно не понимает, что такое любовь. Многие восторгаются его способностью шокировать. Я тут повода для восторгов не вижу. Он просто не способен описывать нормальные человеческие чувства. Как любой кабинетный теоретик, начитавшийся Фрейда и никогда не знавший настоящей любви.

Глубокой проработки темы любви я здесь не вижу, это, извините, для детского сада. Интеллектуальностью особой, как я уже говорил, роман тоже не блещет. Поверхностный психоанализ, типа: «Смотрите, какие все на самом деле внутри гнилые и мелкие». Спасибо, кушали. Ну и куда мы приехали с такими «интеллектуальными бестеллерами»? Я удивляюсь, почему Мак до сих пор не написал про мужа, который расчленил свою жену топором, потому что «любил ее». Сколько рассуждений можно придумать на эту тему, какие глубокие философские обобщения вывести!

ГГ — типичный гнилой интеллигентишка, следить за его действиями — сплошное мучение. Сорокалетний ребенок. Все время стремается на тему того, что такая красавица, как его жена, полюбила такого, как он. Они такие наивные, эти мужчины старых поколений. Если она вышла за тебя, с чего ты взял, что она тебя любит, а если любит, чего тогда стремаешься? Значит, есть за что. Цени себя, мужик!

Честно говоря, все эти «элитарные» английские писатели уже задолбали со своими описаниями жалкой жизни унылых и никчемных английских мужчин. Лучше «Сумерки» читать, честное слово. А какая раньше была нация! Львы!

В общем, после того, как бросил роман на середине (но концовку знаю, тем паче что она предсказуема, как восход солнца), возник вопрос: ну и ради чего вся эта хрень?

Чтобы вывалить на нас еще один ушат дерьма, для чего же еще!

Книга начинается как-то вяло и сонно, первые 50 страниц откровенно говоря заходили туговато. Но потом, что называется, поперло. Потрясает как автор описывает каждую мелочь, применяет кучу синонимов, сравнений и метафор для каждого события, мысли или предмета. К примеру, электрический чайник в книжке описывается целый абзац. Стиль написания требует вдумчивого чтения и, как кажется, здесь главное детали, а не развитие сюжета.

Сам текст романа содержит кучу медицинский и биологических терминов (главный герой то нейрохирург все таки), которые неплохо загуглить, что бы понять о чем конкретно идет речь. Но, кроме медицинских терминов здесь же еще куча литературоведческих и музыкальных. Интересно автор их знал или тоже гуглил при написании?))

В целом, у Макьюена получился первоклассный психологический триллер, который, пожалуй, стоит когда-нибудь перечитать еще разок.

Нет-нет. Отнюдь это не искупление. Искупление происходит от слова купить, а это подразумевает, что совершающий сей благородный акт чем-то платит, жертвует в попытке исправить свой поступок. А что совершает героиня? Пишет слезливый романчик с хэппи-эндом. Самооправдание, попытка заткнуть рот собственной совести — вот как это называется. А отнюдь не искупление.

Брайони не берёт свои слова назад даже на суде, даже после пяти лет она не идёт на личную встречу с сестрой. А почему? А вот ответа автор не даёт. Макьюэн убеждает нас в чистосердечности её покаяния, а на деле мы этого не видим. Ответ заключается в одном. В позорном малодушии, элементарной трусости. Ни на что большее, кроме трогательной повестушки у героини не хватает мужества. И если б Макьюэн сумел показать эту черту Брайони, изобразить её душевные метания из-за осознания своего малодушия, тогда картина её покаяния, да и сам роман не показались бы недоделанными и комичными. Неумелое создание психологического портрета — вот основная беда произведения, которое стоит ехидно переименовать из «Искупления» в «Самооправдание».

«Сластена» — довольно нестандартное произведение. Перед нами роман, как бы написанный персонажем этого романа.

Главные герои произведения – Серина, девушка, с детства много и с увлечением читающая, и талантливый молодой писатель Том. Плод трудов Тома, собственно говоря, мы и видим перед собой. Иными словами, « .

Интересный момент – Макьюэн не впервые пишет о писателе. Были «Искупление», «Дитя во времени». Каждый из этих писательских образов в той или иной мере является отражением автора. Их словами он озвучивает свои мысли, их взгляды – его взгляды.

Если внимательно читать, из разных произведений можно «слепить» некий собирательный образ Писателя – это и будет Макьюэн. Он так же, как Брайони, ценит личность и индивидуальный взгляд, он так же, как Серина, внимателен к деталям, отчего его герои перестают быть эскизными, а романы надуманными.

В «Сластене», равно как и во многих других произведениях, Макьюэн себе не изменяет. Он не ограничивается одним взглядом на ситуацию, а предоставляет нам возможность посмотреть на нее сначала глазами Серины, а затем – Тома. Занятно, насколько кардинально может измениться отношение к ситуации в зависимости от того, под каким углом на нее посмотреть. Как говорится, почувствуйте разницу.

Этот характерный макьюэновский подход выгодно отличает от других писателей. Как результат мы имеем сложное небанальное произведение, где вместо традиционного деления на «хороших» и «плохих» — совокупность полутонов и нюансов.

Расхваливать Макьюэна можно долго, но не буду этого делать. Скажу лишь, что книга получилась очень даже достойной.

Невольно возникает желание провести параллель с импрессионистами. На ум приходит знаменитый цикл Клода Моне «Руанский собор», состоящий из тридцати полотен, на которых запечатлен собор в разное время суток, в разное время года. Художнику удалось передать, насколько виды на один и тот же предмет могут отличаться друг от друга в условиях разной освещенности.

Подобно Моне, который стремится проиллюстрировать важность света для восприятия натуры, Макьюэн стремится показать важность индивидуального сознания для восприятия отдельно взятой ситуации или действительности как таковой. Иными словами, облик реальности зависит от каждой отдельной личности, ее темперамента, настроения, душевного состояния.

У Макьюэна всегда все неоднозначно. В «Субботе» в том числе можно наблюдать подобную двойственность. Действие происходит в период, когда мир стоит на пороге войны в Ираке. Тема эта проходит сквозь весь роман, есть и сторонники, есть и противники. Очень впечатлил спор Перроуна с дочерью по этому поводу. Ну любит Макьюэн это дело – представить читателю какой-нибудь конфликт и потом приводить аргументированные доводы в защиту точки зрения каждой стороны, да еще и так виртуозно, что ты по ходу уже и сам в смятении, куда ж тебе-то собственно: к умным или к красивым?

Само собой, ни один разумный человек не может быть «за» войну, она приведет к жертвам, нарушению мирового порядка. Но ведь это только предположения, никто не знает наверняка. А что если война окончится за несколько дней и жертв будет меньше, чем при режиме Саддама за месяц? Может война – это хирургическая операция, способствующая исцелению?

Война повлечет за собой терроризм, возможное применение химического оружия? А что если рассматривать противников военного вторжения как пособников режима – ведь они не хотят ничего менять в криминальном террористическом государстве, где процветают тирания, притеснение прогрессивной молодежи, тюрьмы, пытки? «Война может окончиться катастрофой, но может и стать концом катастрофы».

Я – поклонник Макьюэна. Мне нравится его эрудированность, нравится то, что он всегда «в материале», нравится, как он этот материал подает, какие средства для этого находит. Поэтому меньше десятки поставить никак не могу. Тем более, что книга очень хорошая.

Не в первый уже раз встаю на защиту Макьюэна. Люди добрые! Ну сколько ж можно попрекать его отсутствием сюжета? В этом романе, да наверное и вообще во всех макьюэновских, это не главное. Не в этом его сильная сторона, не этим он цепляет за живое.

Самое ценное в Макьюэне то, что он дает возможность «побывать в шкуре» своих героев, примерить что называется на себя их ситуацию, прочувствовать изнутри их горе, едва ли не как свое собственное. «Дитя во времени» – это скорее то, что «внутри» человека, чем то, что «вокруг».

Сюжет действительно можно описать одной фразой: пара потеряла ребенка. Все. Точка. Но речь-то по большому счету не о пропавшей девочке, а о том, как по-разному Он и Она пытались справиться с этой потерей. Вместе не смогли – расстались. Слишком много было между ними недомолвок, невысказанных обид, взаимных упреков и обвинений, что стало непосильным бременем. Он обвинял ее в пассивности, бездействии при поисках. Она, в свою очередь, не видела в этом смысла и винила Его в недосмотре за дочкой. Молчали каждый в своем углу, пропасть между ними росла с каждым днем…

В какой-то момент сдались, не смогли дальше выносить общество друг друга. Он пил, ходил по дому в трусах и днями не вставал с дивана. Она жила отшельницей в глуши и посвятила себя музыке. Каждый должен был самостоятельно, в одиночку пережить трагедию, понять, что прошлое не вернуть и отпустить его, научиться жить по-новому.

Лишь спустя время, пройдя шаг за шагом весь этот трудный путь от неверия и неприятия до осознания и смирения, они смогли вывести отношения на следующий уровень. Тяжело принять то, что боль не ушла и не уйдет никогда, все теперь будет по-другому, возврата нет. Но нужно двигаться вперед, нужно жить.

Невосполнимая утрата изменила их самих – они стали сильнее, мудрее, терпимее, они стали лучше…

Долго находилась под сильным впечатлением от прочитанного… Какая жалость, что я «проглотила» уже все романы Макьюэна! С нетерпением жду выхода «Закона о детях» в переводе и искренне желаю писателю творческого долголетия. На радость таким, как я.

До «Амстердама» знакома с Макьюэном не была, как оказалось, очень зря. Зацепило сразу, с первых страниц. Убедилась, что предложенное к прочтению не просто так именуется «интеллектуальным бестселлером».

Многими критиками и читателями роман не был принят что называется «на ура», дескать, и концовка смазана, и сюжет не очень… Думаю, в данном случае, сюжет вторичен, равно как и образы, характеры. Макьюэн делает ставку на мысли, восприятия, чувства, индивидуальное сознание, дает возможность увидеть конкретную ситуацию глазами разных ее участников.

Эта концепция прослеживается во многих макьюэновских произведениях, и наиболее ярко в «Искуплении». В словах Брайони, как мне кажется, выражен взгляд самого писателя на современный роман. Главная цель – «внедриться в чужое сознание, показать, как оно работает или реагирует на внешние воздействия». Очень интересно сравнение сознания с рекой, которая течет сквозь время. Литературу, в этом контексте, можно рассматривать как способ передать течение этой реки, а также притоки, которые она вбирает, препятствия, меняющие ее русло.

В свете вышесказанного, любопытным представляется спор по поводу публикации фотографий, с которого начался конфликт между двумя друзьями в «Амстердаме». У каждого своя точка зрения, и каждую ты понимаешь и, что важнее, принимаешь! Говорит Вернон – и ты соглашаешься с ним, принимаешь его аргументы. Но вот парирует Клайв – и ты уже не его стороне! Как же так получается, что оба правы, виновных вроде бы нет, а конфликт налицо? Как Макьюэну удалось добиться подобного эффекта? Думаю, именно в этом его изюминка, его «фишка», его талант. Аплодисменты мастеру.

Подкупает и внимание автора к деталям, которые делают реальным вымышленный мир. О чем бы ни шла речь в произведении – об искусстве, о науке, о политике – Макьюэн всегда на высоте, демонстрирует глубокое знание вопроса, оперирует соответствующими терминами, причем делает это настолько лихо, что веришь ему безоговорочно.

Что еще хотелось бы сказать о романе: он дает пищу для размышлений. Как ни пафосно звучит, но невольно задумываешься о смысле существования и ценности отдельно взятой человеческой единицы. Вот, скажем, живу я на свете со своими стремлениями, внутренним миром, мечтаю, планы строю… А не станет меня – и что? Да, собственно, ничего. По большому счету все останется по-прежнему… Грустно…

Подводя итог, еще раз отмечу, что «Амстердам» — прекрасный роман, написанный истинным профессионалом.