«Быть может, тёмный морок безумия проник в самое сердце и душу этого злосчастного Инсмута».
Решил я тут продолжить приобщаться к творчеству Лавкрафта, в свете последних событий это более чем актуально. Ещё остался осадок после того, как автор перестал символизировать награду World Fantasy Award — толерантность граничащая с безумием. Теперь о самом произведении.
Что сказать, автора можно по праву назвать мастером по созданию атмосферы, тягостной и апатичной, устрашающей и завораживающей. Она словно заползает тебе в душу и обволакивает тело — эффект погружения во плоти. Умение с помощью слов заставить читателя почувствовать себя так, словно ты находишься на месте событий.
Главный герой достаточно пытливый молодой человек, у которого есть свои архитектурные и исторические интересы, к которым примешивается интерес антропологического характера. Он достаточно смел, или безрассуден, чтобы одному отправиться в этот «злосчастный Инсмут, обитель пороков и проклятия». Как это часто бывает, когда на голову главного героя сваливаются неприятности, при чём в эти неприятности он практически сам влезает, никто его туда не приглашал. Это пагубный интерес, патологический, когда ты разумом понимаешь, что может быть хана, но желание увидеть воочию то, что предваряет эту «хану» перевешивает здравый рассудок. Помните слова Уилла Генри из «Монстролога»: «Видите ли, сильнее, чем умирающий от голода алчет хлеба, я жаждал увидеть, что же в коробке — чем бы оно ни было». Так вот это достаточно точное описание интереса главного героя.
Здесь есть увядающий проклятый город, любознательный главный герой и болтливый старец, рассказывающий легенды. Выглядит как клише, но такие вещи, читая Лавкрафта, воспринимаешь не как баян, а как классику. По сути, с него многое и началось в этом жанре.
Есть и живые описания, от которых мурашки по коже:
«Затем, после долгой, порождающей страх паузы и возобновившегося поскрипывания на лестнице и в коридоре, прозвучал этот тихий звук, в происхождении которого невозможно было ошибиться, — звук, явившийся пагубным подтверждением всех моих мрачных предчувствий. Ни малейшей тени сомнения, к замку моей двери — осторожно, воровато, неуверенно — примерялись ключом».
Всё же, безымянный главный герой проявляет здравомыслие, и скепсис. К словам старика он относится как к «способности творчески переосмыслить экзотическую легенду». До поры до времени он придерживается этого мнения, и даже столкнувшись воочию с живыми воплощениями этой «легенды», отрицает правду. Как это часто бывает с человеком, когда он сталкивается с чем-то необъяснимым, разум любовно подсказывает более «перевариваемые» варианты: «Это заблуждение. Сон. Помешательство. Галлюцинация. Безумие». Всё что угодно, лишь бы не было правдой. Правдой, которую в конечном итоге придётся принять.
А ещё в момент предстоящей опасности наш герой способен рассуждать здраво, страх не затуманивает его разум, а наоборот подстёгивает к действиям. Он достаточно умело уходит от погони, попутно сверяясь с наспех набросанной картой города, но закрадываются такие мысли, что карта набросана не наспех, а распечатана на принтере, с подробными описаниями всех улочек, двориков и закоулков. Хотя, он же исследовал город днём, вот и сориентировался вечером по свежим воспоминаниям.
Концовка неожиданная, немного пафосная и в истинной лавкрафтианской манере. Как бы ты не убегал от напасти, в конечном итоге она настигнет и поглотит тебя. Хотя, конкретно в этом случает напасть может оказаться высшим благом.
Итог: жуткая и мрачная повесть, которой присуща динамика и вовлечение читателя в пучину страха, безысходности...и приключений, ведь для читателя это было приключение. Отчасти увлекательное, отчасти гротескное и устрашающее. Как бы то ни было, страх всё ещё остаётся одним из самых сильных чувств испытываемых человеком.
цитировать