Данная рубрика — это не лента всех-всех-всех рецензий, опубликованных на Фантлабе. Мы отбираем только лучшие из рецензий для публикации здесь. Если вы хотите писать в данную рубрику, обратитесь к модераторам.
Помните, что Ваш критический текст должен соответствовать минимальным требованиям данной рубрики:
рецензия должна быть на профильное (фантастическое) произведение,
объём не менее 2000 символов без пробелов,
в тексте должен быть анализ, а не только пересказ сюжета и личное мнение нравится/не нравится (это должна быть рецензия, а не отзыв),
рецензия должна быть грамотно написана хорошим русским языком,
при оформлении рецензии обязательно должна быть обложка издания и ссылка на нашу базу (можно по клику на обложке)
Классическая рецензия включает следующие важные пункты:
1) Краткие библиографические сведения о книге;
2) Смысл названия книги;
3) Краткая информация о содержании и о сюжете;
4) Критическая оценка произведения по филологическим параметрам, таким как: особенности сюжета и композиции; индивидуальный язык и стиль писателя, др.;
5) Основной посыл рецензии (оценка книги по внефилологическим, общественно значимым параметрам, к примеру — актуальность, достоверность, историчность и т. д.; увязывание частных проблем с общекультурными);
6) Определение места рецензируемого произведения в общем литературном ряду (в ближайшей жанровой подгруппе, и т. д.).
Три кита, на которых стоит рецензия: о чем, как, для кого. Она информирует, она оценивает, она вводит отдельный текст в контекст общества в целом.
Модераторы рубрики оставляют за собой право отказать в появлении в рубрике той или иной рецензии с объяснением причин отказа.
Это пример не самого плохого текста, где буквально все сделано по маркетинговым инструкциям, отчего книга легко воспринимается, но с крайне большими усилиями удерживается в памяти :)
Сущность книги — микс разных жанров.
— в основе стандартный детектив про частного сыщика, который распутывает несколько дел. Обязателен пример как бы проходного расследования с завязками на продолжение. Он есть. Непременно нужен пример "случая в изолированной локации", со всеми фишечками британского детектива, когда в итоге расследования сыщик все расскажет про убийцу. В наличии. Финальная история обеспечивает выход на масштабную батальную сцену, дает возможность поговорить с представителями куда более высоких уровней иерархии. И она имеется в книге.
Всё это сопровождается привыканием к напарнику;
— второй жанр это фэнтези. Напарник у главного героя совсем не человек. Главная особенность местной магии это "дивы", как было замечено кем-то в комментариях — помесь роботов и джиннов. Некие демоны, которых вызывают с пустошей-изнанки-сумрака-астрала (подходит любое слово). Слабые дивы просто инструмент, вроде куклы с перочинным ножом, а сильные легко учатся, могут столетиями жить в семьях или учреждениях. Но при этом остаются демонами и при малейшей слабине могут сожрать хозяина. Автор не жалеет красок, чтобы описать проблему, которая возникает в семьях: постепенно существо с человеческим обликом становится родственником, потом занимает все более господствующее положение, и регулярно случаются трагедии, когда следующее поколение воспринимает дива, как доброго дядюшку, качавшего их на руках, а "дядюшка" ни разу не добрый, он просто ждал, когда спадут заклинания... Но одновременно показано, что дивы не совсем безнадежны, что какие-то эмоции все-таки проклевываются, и для героя это явно будет один из квестов для второй-третьей книги.
Это понятный в сюжетном смысле шаг, но такой подход уничтожает львиную долю доверия к миру: проблему должны осознавать массово, должны быть запреты (например, законом запрещено пускать дивов за семейный стол), должны быть постоянные поиски выхода из ситуации (государственные лаборатории, частные клиники, полдюжины общественных движений разного вектора). Проблемам с дивами как аварийность на дорогах: попробуйте недельку попользоваться транспортом, не видя дорожных знаков, не пристегивая ремень и не реагируя на постовых. Вам быстро напомнят о реальности;
— наконец, в качестве обертки, для общей яркости и завлекательности, использована "боярка". Действие происходит в Российской империи 1980-х. Но без авторской подсказки достаточно сложно понять, что это именно 80-е прошлого века. Дело могло быть и в 1930-е, и точно так же временами бы сплетничали про царскую семью и смысле прошлых дел мелькало имя Распутин. В остальном это локация Большой Страны и это власть элиты, построенная на магическом даре знатных семей. При том к нашим технологиям тот мир довольно равнодушен: да, имеются автомобили, и герою постоянно пытаются подарить роскошную "ласточку", но возможности автоматизированных систем или серьезного оружия остаются в тени. Эротизма относительно немного, скорее намеки на последующие сюжеты. Наконец, герой крут, и непрерывно растет над собой. Возникает вопрос, а зачем тогда вся эта обертка? Есть лишь единственный намек на социальность: строго иерархическое общество, которое понимает, что у работников могут быть претензии, но еще не готово видеть в них людей. Тогда действие переносится в 1880-е, потому что на излете ХХ-го века в головах было бы куда больше историй про тотальные войны с использованием дивов, и в них наверняка бы видели куда больше личностного...
.
Стилистически текст очень легкий. Буквально все слова, которые могут затормозить чтение, вычищены в ноль. Длина предложений, диалоги, описания — ровно столько, сколько в хорошей коммерческой книге. Мера насилия, доля эротизма, процент заклепничества — все тщательно дозировано, чтобы никак не перекосоротить читателя.
Расчет на массового покупателя, который берет книгу на несколько часов — убить время в поезде или отдохнуть пару вечерков от интернета.
Чтобы чтение было отдыхом, а никак не работой, чтобы без лишних мыслей и сомнений.
Я довольно много видел подобных книг.
Одно время так писал Акунин, только с куда большим упором на подражание литературе позапрошлого века.
Отчасти так пишет Корнев, только у него на порядок больше стреляют.
.
Но чего хотелось бы от таких текстов?
— социалка с дивами — просчитать реальные последствия от использования таких помощников. Что вообще происходит с государством и обществом, как люди спасаются от паразитизма, как вообще переплетены здесь техника с магией?
— если уж показана магическая империя, то неплохо было бы раскрыть политическую ситуацию, и в конфликтах, в противоречиях. В книге заявлено только одно как бы политическое движение "за свободу дивов", но выглядит это немногим умнее попыток Гермионы освободить домашних эльфов...
Увы, ничего похожего на авторские попытки найти оригинальную мысль, тут нет.
Все сделано по инструкции маркетолога.
.
Итого: пример вторичного текста. "Субпродукт рециркуляции". Такие вещи все меньше хочется читать самому, и все больше — скармливать чатам нейросетей: "Прочти и перескажи явственно".
Но если вам надо убить вечерок — смело рекомендую.
Страна, развалившаяся на отдельные штаты, каждый со своим правительством и армией. Находящаяся на грани войны за воду. Полная сарисинов – устройств с саморазвивающимся искусственным интеллектом. Мужчин, отчаявшихся найти себе супругу, ведь женщин тут вчетверо меньше мужиков.
Территория, где пересекаются пути обычных, на первый взгляд, людей. Среди которых охотник за вышедшими из-под контроля сарисинами. Криминальный воротила, влезший в долги к опасным людям. Создательница крупнейшего виртуального эксперимента по моделированию эволюционного процесса. Амбициозная журналистка. Искусный дипломат, советник премьер-министра одного из штатов. Как они связаны друг с другом непонятно. Однако, похоже, что Индия становится местом, где произойдут воистину судьбоносные события.
Но они разворачиваются не только на Земле. Ведь в космосе, на одном из астероидов, находят следы присутствия неведомой внеземной силы.
Атмосферный, но не слишком дружелюбный к читателю роман от автора приятной «Новой Луны».
С первых строк нас с головой окунают в индийские реалии. Вечная жара, от которой мутится в голове. Вода, как высшая ценность. Священные коровы и вездесущие обезьяны. Безумное уличное движение. Крикет — любимый спорт всей страны. Забитые народом города. Ганг, носящий на своих плечах сотни трупов, кормящий беспризорных мальчишек, собирающих все, чем поделится с ними вода и песок. Философское отношение к смерти. Мыльные оперы, собирающие у экранов практически все население. Куча терминов, названий, имен, как из настоящего, так и из будущего. Демонстрации религиозных фанатиков. «Доведенная до совершенства классовая система». И как фантастическая вишенка — управляемые дистанционно боевые роботы. Роботы, которые находятся не только на вооружении правительства, но и в руках местного криминала.
Йен решил подарить читателю добрый десяток протагонистов, от чьего лица мы будем знакомиться с миром. По числу персов, от которых идет изложение, автор явно стремится к канонам Мартина. Первые 1/6 книги (!) нам только представляют героев, перебирая новенькую колоду лиц – процесс, мягко говоря, долгий и не всегда интересный. Ведь пока перед тобой промелькнут 6-9 глав, что было в первых, ты уже успеваешь подзабыть. Около абзаца затем судорожно пытаясь вспомнить, кто все эти люди и что они тут делают. Нетипичность имен делу не помогают. В результате, сродниться с персонажами не выходит, сопереживание проявляется редкими вспышками, оставляя вас большую часть времени сторонним наблюдателем. Это несмотря на то, что Йен недурно жонглирует линиями, выкладывая их не всегда в строгом порядке, угадать, кто из героев будет следующим – непросто.
Общая картина тоже вырисовывается слабо. Да со временем, начинаешь замечать, как автор плетет красивую паутину вокруг своих персонажей. Вот один мельком замечает другого, вот оказывается, что люди из разных линий знакомы в прошлом, вот упоминаются события, раскрывающиеся в другой арке, вот персонажи из двух линий, одновременно, не видя друг друга, могут оказаться в одном месте (что выясняется позднее). А вот уже и прямое, причем судьбоносное противостояние намечается. Красиво не спорю, но что хочет сказать писатель, долгое время остается тайной. Далеко не каждый читатель будет готов ждать прояснения глобального замысла до финальной трети книги.
Попробую помочь нетерпеливым. Если попытаться свести десяток разных героев в общие группки, отследив их пересечения и взаимодействие, мы получим 3 основных арки.
Научная арка, рассказывающая о возне вокруг суперпродвинутого искусственного интеллекта третьего поколения, легко оставляющего за спиной людской разум, и играх около новой научной разработки.
Космическая – строящаяся на попытках разобраться с инопланетной (и очень древней) штукой на астероиде.
Политическая – завязанная на противостоянии новых государств (бывших штатов Индии), пытающихся преодолеть водный кризис. А также внутренних разборках в Бхарате.
Понятное дело, со временем три линии все чаще пересекаются, в результате сливаясь в один полноводный поток (муссоны все-таки пришли, принеся дожди).
К первой арке можно отнести таких товарищей, как:
Нандха — сыщик Кришны, охотящийся за свихнувшимися ИИ. Обстоятельный мужчина, искренне любящий европейскую музыку времени возрождения. Владелец двойного пистолета, стреляющего разрывными пулями и электромагнитными импульсами. Обладатель целого пантеона богов, от Кришны до Индры – ведь как можно нейтрализовать чужого сарисина без помощи своих? Супруг Парвати, простой сельской девушки, так и не нашедшей себя в городском обществе.
Именно в его арке мы чаще всего встречаемся с ИИ, а также теми, кто работает с искусственным интеллектом.
Вишрам Рэй – неудавшийся адвокат, а ныне эстрадный комедиант. Но ценим мы его не за клоунские таланты. А за то, что он один из трех сыновей главы компании «Рэй пауэр», занимающейся производством энергии, а заодно весьма перспективной научной разработкой.
Ко второй:
Лиза Дурнау — биолог-эволюционист, изобретательница крупнейшего в мире эксперимента по эволюции – псевдореальности, функционирующей на 11 миллионах компьютеров и создающей настоящую виртуальную землю прошлого. Со всеми живыми организмами, за развитием которых в режиме 1 день = 100 тыс. лет и следят ученые. Фанатичная любительница пробежек, дама, ставшая единственной возможностью для правительства США отыскать своего бывшего любовника и следующего нашего героя.
Профессора Томаса Лалла, наиболее влиятельного мыслителя своего времени, бабника и эпатажника (как вам его лодка под названием Salve vagina?). Человека, напрочь исчезнувшего с общественных радаров, но позарез необходимого, чтобы попытаться понять, с чем земляне столкнулись на астероиде Дарнли-285.
К третьей:
Шахин Бадур Хан. Личный секретарь премьера Бхарата Саджиды Раны. Дипломат, предлагающий изысканные (на общем дуболомном уровне) политические ходы. Мусульманин (редкость в те времена и в тех местах), скрывающий влечение к представителям третьего пола (спасибо манге).
А вот и он (пардон, эно) – ньют Тал. Тот самый человек третьего пола, скорее являющийся бесполым существом. Сделавший «Шаг-В-Сторону». Тот, кому в юности «надоело участвовать в игре в мужчину и женщину», и кто после сложнейшей хирургической операции получил «новый набор психологических императивов, не связанных с репродуктивным поведением». И шо, сынку, хочется спросить к экватору романа: «помогли тобі твої ляхи?». Шоб да, таки нет.
К ньютам в обществе отношение брезгливо-пренебрежительное, на грани агрессии. Женщинам здесь также далеко до равных прав. Как полагается: Киндер, китчен, кюхен, правда, скорее в дворянском, чем крестьянском или мещанском варианте. Да и к чему эти нелепые телодвижения, когда при таком недостатке дам в социуме практически любая может оторвать себе завидного жениха.
К политической группе подверстывается Наджья Аскарзада. Молодая да рьяная журналистка, воспитанная шведами в западном духе, но решившая добраться до Афганистана, который она покинула в 4-летнем возрасте. Ставшая неожиданным рупором оппозиции, а точнее пешкой в политических играх.
Через нее мы взглянем на новые реалии Болливуда, где живых актеров, операторов и прочих кинематографистов не отыщешь днем с огнем. На экране правят бал сарисины. Причем отдельные ИИ ведут себя как натуральные медийные личности наших дней: вот я, а вот мои роли, мой сценический образ, и не надо путать.
И на одно из излюбленных занятий простонародья: бои саблезубых котов. Зрелище не для слабонервных.
А вот куда притулить Шива Фараджи, волчонка трущоб, выросшего в матерого зверя, «торговца органами, но не убийцу» (до определенного момента), сперва неясно. Лишь со временем выясняется, что Шив становится первой ласточкой того самого пересечения арок, оказываясь замешан во всех трех основных линиях.
В книге хватает секса, сильны киберпанковские мотивы. Мы увидим войну ближайшего будущего, с активным применением боевых роботов и искусственного интеллекта. Познакомимся с отношением к ИИ на западе: обладать самосознанием для них подсудное дело. «Брахманами», генетически сконструированными детьми с иной биохимией тела, застрахованными от дегенеративных болезней, стареющими вдвое медленнее. Совершенными «детьми», уже вряд ли являющиеся людьми. Генными изменениями, их ценой и необходимостью. Задумаемся над реальностью виртуальности. Наполнением искусственного разума, его отношениями с природным. Человечности, коренных недостатках гомо сапиенсов.
Поразмыслить будет над чем.
Эрго. Небезынтересное путешествие в будущее Индии, и Земли. Атмосферное и подкидывающее немало пищи для мозгов. К сожалению, не слишком дружелюбное к читателю и чересчур долго запрягающее.
После прорывной, очень удачной в футурологическом отношении вещи — "Аччелерандо" — сохраняются какие-то черновики, задумки, а, главное, некая инерция мира, которая существует в головах читателей.
Надо это добро как-то с выгодой использовать. Утилизировать.
Рано или поздно нацеленный на гонорары автор пойдет навстречу читателям, напишет еще один роман.
Только вместо серьёзной философии или футурологии основой книги будут стандартные остросюжетные заготовки.
Так получаются "непрямые продолжения", романы в том же сеттинге, которые сюжетно почти не связаны с удачным исходником и в целом послабее.
*
По сути "Оранжерея" это классический шпионско-полицейский детектив про внедрение, только действие происходит в эпоху после технологической сингулярности.
Да, конечно, даже в таком вторичном романе есть как минимум две серьезные идеи, которые хорошо играют на сюжет:
— когда возникнут действительно мощные ИИ, львиная доля человечества станет просто ресурсом. Без серьезной защиты каждого отдельного человека неизбежны катаклизмы, когда миллиарды людей просто превратятся в марионетки, погибнут как лемминги. Да, такое уже было в "Эхопраксии" и много где еще. Однако показано, что при многочисленности человечества — найдутся организации, которые попытаются вернуть ситуацию к свободе каждого индивида (Вандея на новый лад);
— бытие обычного человека — или того существа, которое желает считать себя человеком — становится предельно похожим на пребывание в колесе сансары. Сотни, или даже тысячи лет жизни. Возможность менять тела, как штаны, и даже существовать одновременно в нескольких телах, собирая личности в единую мозаику. Но мозг все-таки биологический, а значит есть ограничения. Временами надо что-то забывать. И как в индуизме важнейшая составляющая души это "атман", а воспоминания уходят — так и для пост-людей конкретика воспоминаний чрезвычайна важна и много чего определяет, но с любыми воспоминаниями рано или поздно придётся расстаться, с любыми партнерами, с любыми планетами. Привязанность — временная штука, важен скорее характер. Но одновременно "здесь и сейчас" есть только привязанность. Тело, в котором существует человеческий разум диктует духу часть правил игры, и автору удалось показать колебания личности, когда тело и психика выкладывают "на стол" всё новые козыри, тянут человека в разные стороны. И это — самое сильное, что есть в романе;
Если говорить о чисто детективной составляющей, то тут нет почти ничего нового по сравнению с "Видоизмененным углеродом" или похожими вещами. Внедрение агента в некий эксперимент, где воспроизводят жизнь людей из ХХ-го века. Американская субурбия. Но эксперимент, понятно, не то чем кажется. И аналогично, каждая сторона постепенно выкладывать на стол свои козыри — агент (его поместили в женское тело) вспоминает, раскрывается устройство "лабораторной тюрьмы", что-то в авторском тексте рассказываются про устройство мира, а есть еще неизбежные случайности...
По чисто поверхностным ощущениям персонажей — от фальшивости окружающего городка — всё очень похоже на первый сезон сериала "Сосны".
Да, автор периодически повышает градус сексуализации, выдает фокусы со сменой полов, но тут описано будущее, в котором подобные изменения будут нормой. Технологическому колесу сансары плевать на первичные половые признаки.
Что в романе действительно плохо, так это отсутствие высших разумов. Сверхинтеллектов просто нет. Имеется компьютерный супервирус "Король в желтом" (образ эпидемии), есть войны и катастрофы. Но если говорить об "экологии субъектности" — все действие происходит на уровне людей, над которыми нет ни хищников, ни ангелов, ни просто "старших братьев". То есть все угрозы, связанные с развитием ИИ, автор в итоге сводит к эпидемии, к мании власти и заговоров. Остается только руками развести.
И вот финал — бытие маленького городка, населенного почти совсем настоящими людьми, которое затянется лет на двести. Пока корабль, на котором отключилась система телепортации, летит к ближайшей планете.
*
Итого: продолжение, которое не могло появиться без первой части, но которое для этой первой части абсолютно лишнее. Роман, кстати, написан в 2006-м, так что про нейронки там не расскажут :)
"Оранжерею" почти неизбежно будут сравнивать с "Революцией в стоп-кадрах" Уоттса: и там и там есть некий корабль, на котором люди выясняют отношения с ограниченными по силе ИИ, друг с другом и пытаются в очередной раз понять — зачем жить на свете.
Да, у Чарльза Стросса нет липкого отчаяния Питера Уоттса, нет чувства обреченности уходящего человечества. Но проблема неопределенности перспектив человека на фоне развития компьютеров здесь решается сменой жанра. "Оранжерея" это не футурологическая мозаика, а детектив-триллер. Герой переживает свои кризисы, но ему не нужны глобальные ответы, надо просто открутить голову вот этому нехорошему человеку...
Вигрир — Поле битвы, земля павших королевств, место, где сражались и гибли боги. Расколотый на части и возродившийся мир, пропитанный кровью, полный чудовищ и Порченых — потомков мертвых богов. А также жаждущих власти вождей и прочих суровых людей, привыкших убивать и умирать. Зачастую ведомых местью за своих погибших близких.
Именно этой дорогой идет Орка – мать, старающаяся отыскать сына.
Варг – совсем недавно презренный трэлл, а сейчас один из Заклятых кровью, ищущий убийцу сестры.
Лишь дочь ярла Эльвар, избравшая собственную стезю воительницы, не жаждет возмездия, ее прельщает слава.
Пути этих троих: обычных людей, кружащих в кровавом водовороте сражений, убийств и воздаяния, на первый взгляд, не связаны между собой. И вряд ли они смогут изменить мир.
Но что если так только кажется?
Британец Джон Гвинн не первый год занимается созданием фентези. Немудрено, ведь жизнь юного Джона, активно колесившего по миру с отцом-военным, была плотно связана со Страной Фантазией. Первый его роман (он же единственный вышедший донедавна на русском)
увидел свет в 2012 году, и зачинал цикл классического фентези. «Злоба», кстати, отхватила премию Дэвида Геммела за лучший фэнтезийный дебют.
Нашим сегодняшним героем Гвинн открывает следующий цикл, вдохновленный культурой викингов, а также «Беовульфом и Рагнареком».
The Shadow of the Gods оказывается чертовски атмосферным, будто перенося нас во времена суровых норманнов (неудивительно: автор плотно занимается реконструкцией того периода). Правда, в этом мире Рагнарек уже случился. Сей факт вводит в книгу основную порцию магических элементов и фантдопущений.
Здешние небожители три сотни лет назад сошлись в схватке не на жизнь, а на смерть. С привлечением «порченых» потомков и обычных людей. Сошлись до того удачно, что выбили друг дружку под корень (почти). Из-за чего? Да как обычно – ревность и кровная вражда. После Рагнарека старый мир закончился, а в новом мире без богов (почти), обнаружились свеженькие особенности.
В первую очередь – чудища из бездны Везен. Тот еще бестиарий. От шаловливых фенч, любящих зубы теннуров, или ночные вирмов — червей в кинжал длиной, до волков ужаса, никс — подводных тварей русалочьего типа, троллей и огромных морских змеев. Практически все они не прочь отведать человечинки, и доставляют жителям Вигрира немало неприятностей. Зачастую смертельных. Плюс духи деревьев и забавные живые артефакты, как, к примеру, говорящая голова великана.
А как вам останки богов, служащие самой надежной защитой от этих самых везен?
Здешний пантеон включал в себя исключительно зооморфных богов, от Волка до Крысы. Главный – несусветных размеров змей Снака.
А что, очень удобно – заимел скелет экс-небожителя или хотя бы отдельную кость – и живешь припеваючи, на чудищ поплевывая с высокой колокольни. Если костомаху не раздобыл, приходится рунами обходиться, но они послабее будут.
Хит сезона – огромный город, построенный в черепе того самого Снаки. А что – если его скелет растянулся через весь Вигрир, став основой огромного горного кряжа, в черепе такого существа действительно можно строить мегаполис. Жаль, только солнечного света в таком городке маловато – только то, что через глазницы попадает.
Во вторую – обращение гомо сапиенсов с Порчеными. Людьми, в которых течет гнилая кровь мертвых богов. В наличии классические берсерки – потомки бога-медведя Берсера, Порченные с кровью Волка-Ульфира, Гончей-Гундура, Крысы-Ротта и других богов. Если верить сказкам — существуют даже драконнорожденные, ведущие свой род от Драконицы Лик-Рифа. Только вживую их никто не видел. Пока. Порченые в крайних случаях способны к частичному обращению. Славятся скоростью, силой, нюхом – всеми качествами, перенятыми от родителей-богов.
Вот только судьба их в Вигрире незавидна. Ведь они находятся на положении рабов, чья преданность достигается отнюдь не пряником. А с помощью увесистого кнута. Ошейников из осколков цепи, некогда сдерживающей Ульфира. Есть даже специальные дружины, «сшибающие монету» на отлове и продаже Порченых власть имущим, формирующим из тех команды телохранов.
А исландский тут натуральный язык силы. Именно на нем отдаются команды трэллам-Порченым, да и заклинания произносят на нем же.
Магией нас автор не обделил. Ее два вида – в исполнении Гальдурманов, людей, посвятивших годы обучению и шлифованию колдовского мастерства. И ведьм-Сейд, способных к волшбе благодаря крови самого Снаки, Отца богов.
Следующей приятной стороной Тени становится антураж викингов. Социально здешние обитатели делятся на четыре категории. Высший слой – ярлы со своими дренграми – профессиональными воинами-дружинниками. Свободные бойцы-наемники, шныряющие на драккарах туда сюда, занимающиеся отловом Порченых, добычей артефактов, охраной, сражениями, за кого заплатят. Простой свободный люд – торговцы, мастеровые, владельцы ферм. И рабы-трэллы.
В целом картина мира Гвинна списана с северян 8-11 веков. Непременные бражные дома, где от пуза пируют ярлы или хевдинги со своими воинами. Повседневная жизнь на драккаре, быт и отношения в дружине викингов. Молодецкие забавы — танцы на веслах. Морские сундуки для хранения одежды и брони, закупка добра для воина (и это не только оружие). Снаряжение викингов в бой, их приемы сражений. Знаменитая стена щитов. Похороны с оружием в руках. Непреложная традиция забирать доспех и шмотки убитого противника (трофеи-дело святое). Местное вече – альтинг. Хольмганга — поединок для разрешения споров в кругу, осененном прутьями орешника. Кровные долги – работающие в обе стороны, как в смысле мести за убитого родича, так и беспрекословной обязанности спасшему тебе жизнь. Поэтичные сказания скальдов. Похороны с оружием в руках. Клятва на крови, скрепленная рунами и словами силы. Тяжелая доля рабов, их абсолютно бесправное положение. Прям как у норманнов в гостях побывал. За атмосферу Гвинну респект.
Здешний мир до ежиков суров и жесток. Власть имущие традиционно свиньи – жаждут лишь захапать побольше власти, считая всех остальных прахом под ногами (хотя вынуждены держать покер-фейс и «следить за базаром»). Потому что каждый свободный товарищ (а также его жена) вооружен и готов бросить обидчику вызов в круг. Трэллам несладко, но и свободный в любой момент может расстаться с жизнью. Мало вам робяты, различных чудищ, так и человек человеку, по-прежнему – волк. Очень жизненно, знаете ли.
Основных линий в романе три штуки, по числу главных героев. В каждой нас ждут сюрпризы той или иной степени важности.
Орка – женщина-воин, причем из лучших. Та, кому легко убивать, это дело она умеет и любит. Просто поддающаяся ярости, в бою не обращающая внимания на собственную целостность. Мститель, вцепившийся в след врагов с цепкостью бультерьера. Готовая на что угодно, лишь бы вернуть сына и уничтожить всех виновных в его похищении. Типаж мстителя до последнего.
Варг – еще один мститель, но с нюансами. Трэлл, потерявший сестру, ищущий виновного в ее смерти/исчезновении. Ставший одним из отряда наемников, попробовавший на вкус жизнь вольного викинга. Серьезно раздумывающий над тем, как быть дальше – до упора идти по пути возмездия, потеряв новый статус и товарищей, или погодить, не опережая события. Человек, через которого мы знакомимся с путем воина, ведь до поступления в ряды Заклятых кровью Варг не имел дела с серьезным оружием, обходясь кулаками. Он частенько косячит при вхождении в воинский мир, но достаточно быстро учится. Эта линия отправляет героя и читателей в квест на далекую окраину, где нечто убивает людей.
Эльвар – воительница в еще одной наемной команде викингов — Лютая рать. Дочь вождя, сбежавшая из дому, решившая самостоятельно завоевать воинскую славу и имя. В этой арке нас ждет легендарный поход к сказочному великому ясеневому древу. Месту, где жарче всего бушевала битва павших богов и где должно быть немало различных плюшек (и тарашек).
Да, время от времени линии две наемные линии путаются в восприятии, быт и проблемы воинов изрядно схожи. Но с этим «багом» можно смириться.
Как нетрудно догадаться, герои пересекутся, правда, в этой части не все (второй том цикла уже есть на английском, третий в работе).
«Тень богов» в меру динамична, создана в режиме умеренно коротких глав, не дающих позабыть что происходило с другим героем, находящимся сейчас вне поля зрения. К финалу романа ставки повышаются, переводя происходящее из категории частных разборок в разряд судьбоносных событий для всего мира.
Хватает кровищи, поединков, стычек, смертей. Разве что привычных нам по фентези больших сражений мы не увидим. Количество бойцов в здешних битвах исчисляется десятками, а не сотнями или тем паче тысячами. Дык у норманнов особо большие рати чаще всего и не сталкивались. Тут не подкопаешься.
Эрго. Приятное скандинавское фентези с шикарным норманнским антуражем, как бытовым, так и мифологическим.
«Поначалу, как только обо всем узнали широкие массы, случилось немало бед. В крупнейших городах начались беспорядки, фондовый рынок рухнул, экономика многих стран пошла вразнос. Цены на продовольствие взлетели до небес, что повлекло за собой массовый голод, а затем – впервые за три с лишним сотни лет! – разразилась война… Однако стабилизация началась. Оппозиционеров уничтожили, радикалов навсегда увезли Фургоны. Да, нелегко, да, жестоко, но это решение казалось единственно верным. В итоге бури утихли, а мир застыл без движения, в состоянии, не допускающем никаких перемен – ни шагу вперед, ни полшага назад.
Каждый год все обыватели до единого сдавали нелегкий, в неделю длинной, экзамен, подвергались проверке, не отклонился ли кто от установленных норм…».
Филип К. Дик. Вторая модель
В первый, большой том коллекции рассказов, вошли ранние, написанные в 1947—1952 годах, в которых присутствуют все его основные темы: пришельцы и роботы, путешествия во времени и тотальный контроль над обществом, иллюзии и те руины, которые остались от мегаполисов. Сборник сделан тщательно, с авторским предисловием и введением, в котором рассказывается о литературной карьере Дика (он долгие годы жаждал признания, восемь не пристроенных реалистичных романов) и наборах применяемым им мотивов. В предисловии Дик дает определение научной фантастики, «объяснив, чем она не является». По словам самого Дика, «в научно-фантастических рассказах происходят научно-фантастические события, а в научно-фантастических романах изображаются вымышленные миры. Рассказы, собранные под этой обложкой, есть не что иное, как череда событий. Ключевая вещь в написании рассказа создание кризиса….»
Сам рассказ, давший название сборнику,
включен в книгу предпоследним. Пугающая, завораживающая история, полная атмосферы обреченности и недоверия, давнего 1953 года написания, и спустя 70 лет выглядит, к сожалению, реалистичной. Для того времени это было слишком необычно, для нашего времени – вызывает вопросы и даже выглядит отчасти издевкой, если не сказать пародией на некоторые стереотипы. Но прелесть творений (особенно если учесть экранизации) – в визионерстве, стремлении заглянуть за грань скучного бытия, а не в романтике и сентиментальности, которая ему совсем не свойственна. Скорее – ирония с примесью паранойи…
Что ценно – сей фолиант завершают примечания самого Дика, частично – объемные, остальные – увы, нет. Так к «Любопытствующим» прилагается следующий комментарий: «Под маской прекрасного прячется отвратительное… В этом довольно-таки примитивном рассказе явственно видны зачатки мое главной темы: все вокруг не то, чем кажется. Считайте его чем-т наподобие репетиции…»
Кстати, и ко «Второй модели» есть комментарий: «кто человек, а кто только выглядит…». В 1995 году в Канаде вышел основанный на тексте произведения фильм «Крикуны». Мир после ядерной войны, все более совершенные роботы и прочие приметы постапокалитики.
«Мне с детства хотелось узнать, каким был наш мир до войны. Конечно, документальных пленок осталось немало, однако пленки – дело совсем другое. Хочу сам побывать там, погулять лично.
Знаете, говорят, будто до войны вокруг не было пепла! Повсюду пышная зелень. Пройди хоть десять миль, нигде не встретишь развалин. Вот на такое я очень, очень хотел бы взглянуть… В моей семье сохранилось несколько иллюстрированных книг, рассказывающих о былом…»
«Когда тцар был уже мрачнее тучи, слой розовых лепестков на земле принялся истончаться. Они проехали еще не больше десятка полетов стрелы, как трава вновь зазеленела, и лишь изредка виднеются залетевшие туда лепестки.
— Благополучно, — вздохнул Громострел с облегчением. — Я уже начал было тревожиться!
Соколиный Клюв соскочил с коня, быстрые пальцы разорвали лепесток надвое, он лизнул края, закрыл глаза, долго вслушивался.
— Ну что? — спросил Яфет нетерпеливо.
— Это первые цветы, — отозвался волхв. Увидев непонимающие лица, пояснил: — Не первые вообще, а первые этой весной. Последние горчат, а в этих слышится свежесть подземных вод…
Громострел сказал нетерпеливо:
— Ну и что?
— А то, — сказал Яфет резко, — что скачи обратно как можно быстрее! Пусть загонят всех коней и заморят волов, но чтобы завтра были здесь! А лучше сегодня к вечеру.
Волхв кивнул, в глазах тихая радость, что не понадобилось объяснять вождю подробно. Громострел послушно повернул коня, но все же спросил ошеломленно:
— Но зачем?
— А затем, — крикнул Яфет свирепо, — что это дерево, если его можно назвать деревом, будет сыпать лепестки еще с неделю! И тогда нам уже не пройти.
Громострел присвистнул, а конь под ним сорвался в галоп, будто был его продолжением.
Волхв указал на дальнюю гору, вершина которой терялась в низких тучах:
— Видишь?
— Гору, похожую на гриб? — уточнил Яфет.
— Нам несколько дней ехать под сенью Мирового Дерева. Оно цветет раз в тысячу лет, но зато засыпает лепестками всю долину. Я читал про это в древних книгах, когда еще был учеником. Кто бы думал, что сам проеду близ этого древа!»
Юрий Никитин, Юрий Молчан. Яфет
Бывший правитель Вавилона Яфет со своим народом идет в земли гипербореев. Люди измучены, но останавливаться нельзя – за спиной враги, преследователи. С небес сыплются лепестки, благоухающие ароматом роз, но здесь не на что выменять драгоценное масло, которое из них сочится.
Более того, приходится спешить, чтобы не увязнуть в огромных, выше человеческого роста, кучах тех самых лепестков и не увязнуть в застывающем масле. Великое Мировое Дерево, его ветви заслоняют небо, наводя постоянный зеленоватый сумрак… Оно цветет так редко, надо же было столь неудачно попасть в эти места.
Хотя с другой стороны, хорошо, что только лепестки цветов, а не плоды падают сверху. Впору задуматься, стоило ли затевать строительство той самой башни? И Яфету приходится искать ответ на такие вопросы.
Рубежи этой странной земли охраняют великаны, с одним их которых беглецам приходится сражаться. Водятся здесь и другие странные создания. Например, грандиозные волны океана выбрасывают на берег загадочных рыб с головами, похожими на человеческие. Но нет времени разбираться с такими тайнами – враги настигают. Те, кто идете им навстречу, знают, что направляются на верную гибель. Но они спасают остальных.
Роман вышел в серии «Трое из леса возвращаются» и содержит множество отсылок к другим книгам о «Троих».
«Внезапно из воды с ревом взметнулось длинное скользкое тело. Стоящий у самой кромки воды Яфет едва успел выхватить меч, как оно тут же рванулось к нему. Огромный и толстый в обхвате змей оглушительно ревет. С чешуйчатого тела во все стороны летят брызги.
Голова с раскрытой и полной зубов пастью оказалась прямо перед Яфетом. На миг тцара парализовал накативший ужас. Но потом сердце принялось учащенно биться. Меч в его руке ожил, стальной клинок образовал вокруг полупрозрачную стену. Он рубанул, метя прямо в эту уродливую темно-зеленую морду.
Краем глаза заметил, как рядом оказался Громострел со Львом и Шатур с остальными воинами. Кто-то бросился вперед и встал между Яфетом и змеем, но морская тварь отшвырнула бедолагу в сторону, и пасть на длинной толстой шее рванулась к тцару.
Его сбило с ног, сверху накрыла ледяная вода. Вокруг туловища резко обвилось и сдавило, подняло в воздух. Меч вырвало из руки, он камнем рухнул в воду. С высоты Яфет узрел всполошившихся соратников, все спешат ему на помощь. Шатур ревет как медведь, размахивает мечом.
Наконец по ушам ударил исполненный боли крик змея».
"Иногда, всего на миг, история становится такой реальной, что и человек внутри нее ощущает себя реальным. И начинает казаться, будто
все мы существовали на самом деле.
По ночам, когда работа прекращалась, некоторые из нас вставали вокруг ее головы и смотрели в ее огромные круглые глаза. В них читалась печаль. Или печаль с примесью ярости. Глаза ее были намного больше человеческой головы. Ее лицо не напоминало ни мужское, ни женское, а может, наоборот, сочетало в себе и мужские, и женские черты. Ее взгляд заключал в себе весь наш труд, но также нашу потерю, нашу любовь, наши жизни. Порой, находясь рядом с ней, мы думали или чувствовали мама, но вкладывали в это слово иной, новый смысл, дотоле неведомый.
Мы были невозможно возможным голосом тел.
Некоторые из нас родились здесь, другие были сыновьями и дочерьми матерей и отцов из далеких мест. Наши матери и отцы бежали от голода, нищеты, оккупации, войны и зверств. Они бежали оттуда, где оставаться было нельзя, и потому пересекли океаны и пустыни. Они рассказывали о преследованиях и бедности, а еще – о бескрайних холмах, закатах над песками и об экзотических цветах с названиями, хранившимися в наших сердцах. Покидая свой край, они испытывали грусть и облегчение, но прибыв сюда, чувствовали то же самое. Мы говорили о жестокости и красоте и вспоминали красоту родных мест, но крошечные ручки родившихся на новой земле младенцев тоже были красивы. Чтобы приехать сюда, мы разомкнули объятия со своей прежней родиной".
Лидия Юкнавич. Потрясение
Роман, в котором обстоятельно (хотя и своеобразно) рассказывается о близком грядущем, в котором все-таки случилось глобальное потепление, уровень вод на планете ощутимо поднялся и часть суши оказалась затопленной. Да, вода в этом варианте незаменима, это жизнь и смерть. Затонувшие города, зато – говорящие киты. Ну на те месте, которые не залило, стали прибывать беженцы и жизнь большинства людей сильно упростилась и озадачилась по сравнению с прежними донаводненными временами. Вот такая не перспективная антиутопия.
Героиня книги юная Лайсве, лишившихся части близких родственников, искренне хочет помочь тем, кто ещё жив. Странствуя сквозь водные глади, общаясь с совершенно разными персонажами (среди них те, кто возводил статую Свободы, ставшую подводным чудом света) и те, оказался в подводной тюрьме) и даже с говорящей морской черепахой. Наш прежний мир непоправимо изменился, на месте нью-йорских покоев идут облавы. Книга — как мозаика, читателям приходиться справляться с разнообразными событиями и временам, с кучей новых проблем и несправедливостей. Но называть это просто антиутопией — будет несправедливо, роман — о реальном и нереальном, причём то и другое причудливо переплетено. Наверное, именно выражение "причудливо" наиболее точно характеризует сам роман. Хотя текст местами изыскано поэтичен, а с другой стороны – для лучшего понимания – лучше знать предысторию того реального, что по-своему обыгрывается в романе.
«Монетка была сложным предметом, артефактом. Не первый раз в её голове промелькнуло слово вор. Это слово использовал отец, но она бы не стала так называть своё занятие. Чтобы она не держала в руках, отец всегда доставал это из её ладони и внимательно осматривал, опасаясь, что она навлечет на них беду.
Она называла себя другим словом: курьер... Лайсве считала, что ношение предметов делало её участницей так называемой "подпольной экономики", о которой она читала в разрушенной библиотеке. Именно из книг она узнала, что люди тоже иногда переносятся вперёд и назад во времени. И что некоторые иногда попадают в неправильное время: таких людей нужно перенести в нужное время…»
«Знаменитый особняк купца Арсения Морозова на Воздвиженке (где в советское время располагался Дом дружбы с народами зарубежных стран), построенный 100 лет назад в мавританском стиле, есть не что иное, как перенесенная на московскую почву копия знаменитого замка Синтра (вблизи от Лиссабона), построенного когда Иберийский полуостров входил в состав Арабского халифата. Образами Востока навеяны архитектура исторического здания Константинопольского подворья на углу Петровского бульвара и Крапивинского переулка, которое украшено видными издалека мусульманскими узорами. Гиды-москвоведы могут много интересного рассказать об истории «Чайного дома» на Мясницкой, восточная символика, на фасаде которого сразу же бросается в глаза прохожему».
Фарид Асадуллин. От Кучки до Гайнутдина: мусульманский мир Москвы
Столица России – древний город, изначально и всегда бывший многонациональным. Эта книга посвящена истории мусульманской общины Москвы с момента ее основания до наших дней. Автор уделяет внимание в первую очередь тем, кто жил в Москве из поколения в поколение. Но также он рассматривает различные аспекты городской жизни, связанные с тем, что Москва традиционно имела прочные торговые и культурные связи с восточными государствами.
На эту традицию накладывались волны увлечения восточной экзотикой в позднейшее время. Множество архитектурных памятников, в особенности эпохи модерна и близких к ней периодов, украшены орнаментами-арабесками, арками в восточном стиле и в целом напоминают о далеких восточных краях. Также в Москве традиционно существовали подворья для купцов, приезжавших с Востока.
В книге, изданной в серии «Московская библиотека», рассказывается о том, как выходцы из мусульманских земель приезжали в Москву по торговым делам, а иной раз и искали здесь спасения от бедствий и гонений. Их потомки становились коренными москвичами, сохраняя при этом важные черты своей традиционной жизни, умножали неповторимое многообразие облика и обычаев великого города.
«Особый научный интерес вызывают византийские серебряные монеты с изображением византийских императоров, а также монеты сасанидских царей, в которых присутствовало имя халифа или его наместника и какое-нибудь известное кораническое изречение вроде «басмалы» («во имя Аллаха»). В 1837–1838 гг. при рытье котлована под здание храма Христа Спасителя на глубине 5 метров были найдены отчеканенная в Мерве в 862 г. тахиридская монета с упоминанием имени халифа аль-Мустайна и аббасидский дирхем, датированный 866 г. Аналогичные находки материального характера (металлическая посуда, образцы оружия и др.), арабо-мусульманская атрибуция которых не вызывает сомнения, были обнаружены в слоях IX–Х вв. и в других уголках Москвы, на границе Московской и Тульской областей, а также в Ярославском Поволжье. В статье «Начало Москвы» (1946) М. Н. Тихомиров отмечал, что «люди, владевшие арабскими монетами, жили в разных концах обширной территории, занятой современным городом». Можно резонно предположить, что среди первых жителей Москвы арабскими монетами, кроме московских купцов, торговавших с Арабским Востоком, владели и их прямые пользователи — люди тюрко-исламского либо персидского происхождения. Добавим, что в запасниках Государственного исторического музея Москвы и в Государственном Эрмитаже находятся попавшие в Россию разными путями уникальные монеты, например, омейядского периода, чеканеные в 104 г. х.* (722–723 гг. н. э.) в г. Васите (современный Ирак) халифом Язидом II, или аббасидские дирхемы багдадской чеканки при халифе ал-Мансуре 149 г. х. (766–767 гг. н. э.) и при халифе Харуне ар-Рашиде 184 г. х. (800 г. н. э.). Именно эти данные нумизматики как важного направления изучения истории Москвы дают основание говорить о более древнем, чем сегодня принято, возрасте столицы».
«Занять центральное место в военно-патриотической политике последующих ста лет войне 1812 года помогли не только военные успехи, но и успехи пропаганды: война шла как на полях сражений, так и в медиапространстве – слухам и дезинформации противопоставлялись официальные сообщения. В период наступления Наполеона на Москву в Первопрестольной стали распространяться слухи о том, что французский император желает россиянам добра, собирается дать крестьянам свободу и пр., то есть чуть ли не сам выступает в роли российского патриота. Генерал-губернатор Москвы, «сумасшедший Федька», обратился к PR-технологиям и стал сочинять агитационные листки-афишки, которые развешивались на московских улицах:
«Слава Богу! Все у нас в Москве хорошо и спокойно. Хлеб не дорожает и мясо дешевеет. Одного хочется, чтоб злодея побить, и то будет… берегитесь одного: пьяниц, да дураков: они распустят уши, шатаются, да и другим в уши в расплох надувают. Иной вздумает, что Наполеон за добром идет; а его дело кожу драть: обещает все, а выйдет ничего. Солдатам сулит фельдмаршальство, нищим золотые горы, народу свободу; а всех ловит за виски, да в тиски… Государь изволил приказать беречь матушку Москву; а кому ж беречь мать, как не деткам!»
В другой «афишке» Ростопчин клялся своей жизнью, что Наполеон никогда не войдет в Москву, и призывал не поддаваться панике и не покидать город».
Владислав Аксенов. Война патриотизмов: Пропаганда и массовые настроения в России периода крушения империи
В начале книги кратно рассказывается о понятии патриотизма и его возникновении. В Античной Греции предтечей патриотизма был идеал «аретэ» — доблесть, добродетель, т.е. воспитание человека, готового пожертвовать жизнью и имуществом ради своего отечества. Особенно если это касалось нашествия чужих войск и установления чужой власти. Древние греки именовали патриотами своих соотечественников, а поскольку страна состояла из отдельных государств – полисов, то патриотизм представлял себе любовь к Родине в локальной форме – как малому отчеству, своему родному «очагу».
Расширенная трактовка патриотизма возникла и стала распространенной в эпоху Просвещения.
Патриотизм именно как государственная доктрина стал популярный и почти повсеместным во время Французской революции, появления «Марсельезы» и государственного флага. Позже французский патриотизм стал консервативной идеологией.
В 1901 году была опубликована статья Герберта Уэллса «Предвидения о воздействии прогресса механики и науки на человеческую жизнь и мысль», в которой Уэллс утверждал, что патриотизм разжигает национальные конфликты и провоцирует войны.
В годы Первой мировой войны в Российской империи пропаганда рассказывала о немецких зверствах, пугая тыловое население. В газетах император Вильгельм II представал перед читателями в качестве Антихриста, русская армия – как святое воинство, а сама война – как решающая битва грешников с праведниками.
На отечественных плакатах Вильгельм II был изображен в виде чернокнижника. Так на плакате «Германский анархист» германский император был нарисован едущим на борове с саблей, а за спиной Вильгельма II сидел бес. На плакате Н.К. Рериха «Враг рода человеческого» Вильгельм II был изображен с хвостом и копытами, и держал в руках черепа.
В полицию поступали многочисленные доносы на соседей, знакомых и не знакомых лиц, среди которых были и те, кто «устраивал ночные оргии употреблением немецкого языка». Соседей массово подозревали как в рытье подземных ходов (к стратегическим объектам, заводам и складам), так в использовании таинственных шпионских механизмов. К шпионским атрибутам, по народному мнению, относились фотокамеры и бинокли с подзорными трубами. Также были доносы на появление антенн шпионской радиотелеграфной станции, откуда немецкие агенты передавали сообщения прямо в Берлин. Подземные ходы обычно при обысках подозрительных мест так и не обнаруживались, хотя бдительные «очевидцы» постоянно слышали шум производимых подземных работ.
В газете «Петроградский телефон» в октябре 1914 года была опубликована статья «Поголовное сумасшествие немцев», где ссылаясь на французского ученого-психиатра доктора Тулуза было сказано. Что весь германский народ во главе с кайзером заболел опасной душевной болезнью – особой формой массового психоза.
«Историк, археолог В. А. Городцов отмечал диссонанс, порожденный видом «народных» (стихийных) и «союзнических» (организованных) манифестаций в Москве. Первые отличались тревожным настроением и сосредоточенностью; вторые — не только лучшей организованностью и оснащением (флагами, портретами, лозунгами), но и хулиганским поведением: мальчишки-оборванцы, подстрекаемые черносотенцами, во время пения гимна подбегали к прохожим и сбивали с них шапки. «Вообще все манифестанты-флажники производили на меня нехорошее впечатление и казались собранными черной сотней для проявления их гнусного патриотизма, приведшего Россию к настоящим дням», — записал ученый в своем дневнике 20 июля 1914 года.
Следует также учесть, что в рядах искренних патриотов оказались те оппозиционно настроенные россияне, которые приветствовали войну как начало конца самодержавной России, предчувствуя, что она породит революцию. М. Палеолог обращал внимание на то, как по-разному представители власти и общества объясняли природу патриотизма: в то время как министр внутренних дел Н. А. Маклаков радовался тому, что война положила конец рабочим забастовкам, другие объясняли это переходом протеста на новый уровень — в результате национального единения должна была расшириться социальная база противников самодержавного строя».
«У ворот, ведущих в Кремль, дежурная комнатушка. В ней сидит доверенное лицо, которое по предъявлении документа-ордера из Московского Совета осматривает его, прилагает к нему свой маленький ордерок и отпускает желающего пройти в Кремль. Тут же сбоку этой комнатушки прохаживается часовой-красноармеец из латышского стрелкового полка. Проходишь мимо этого часового при входе из ворот во двор Кремля и натыкаешься на другого часового. Можешь спросить его, в какой корпус ты хочешь пройти, он тебе укажет. А далее хочешь, ходи по двору и осматривай разнокалиберные пушки и ядра к ним допетровских и петровских времен, Царь-колокол и другие достопримечательности, о которых ты мог только слыхать, но до входа во двор Кремля ты их не видел, или же иди в дворцы-палаты».
Нестор Махно. Воспоминания
Нестор Махно – человек, в 29 лет создавший уникальную повстанческую республику Гуляйполе и прозванный «батькой». Еще при жизни о нем ходили самые невероятные слухи, позже превратившиеся в легенды и мифы. В советские времена, повторяя «Краткий курс истории ВКП (б)», многие считали, что Махно – бандит с большой дороги, грабитель, убийца, оборотень, вдохновитель погромов. Как анархист, Махно выступал за равенство всех народов и пресекал проявления антисемитизма
Крайне драматична история взаимоотношений Нестора Махно с большевиками, которые решили для совместной борьбы с Врангелем заключить договор с «батькой». Махно в свою очередь рассчитывал на то, что после разгрома белогвардейцев большевики, оценив по достоинству его военную поддержку, разрешат махновцам создать автономию на родной украинской земле на основе самоуправления. Нестор Махно не желал договариваться и помогать белым, возвращая прежние царские порядки. Он говорил: «Золотопогонники чуть было не вошли в Москву. Если бы не повстанцы, то над революционной Россией уже давно развивался бы трехцветный самодержавный флаг».
Кавалеристы Махно, вместе с красной конницей, форсировали Сиваш. После победы над белыми начался террор против них. Махновцы были следующими… Обманутый советским правительством, после совместного разгрома Врангеля, с остатками своей армии Махно вынужден был уйти за границу.
При этом со временем совершенно забылось то обстоятельство, что Махно бывал в Кремле и встречался с Лениным. Подробности этой встречи и разговора с вождем революции, а также свои эмоции и впечатления, «батька» изложил в «Воспоминаниях».
«- Анархисты всегда самоотверженны, идут на всякие жертвы, но близорукие фанатики, пропускают настоящее для отдаленного будущего... — И тут же просит меня не принимать это на свой счет, говоря: — Вас, товарищ, я считаю человеком реальности и кипучей злобы дня. Если бы таких анархистов-коммунистов была хотя бы одна треть в России, то мы, коммунисты, готовы были бы идти с ними на известные условия и совместно работать на пользу свободной организации производителей.
Я лично почувствовал, что начинаю благоговеть перед Лениным, которого недавно убежденно считал виновником разгрома анархических организаций в Москве, что послужило сигналом для разгрома их и во многих других городах России…»
«Оказывается, местный житель Лео Миноза отправился в пещеру, где постоянно находил различные керамические изделия, принадлежащие древним индейцам, а потом продавал их коллекционерам. Направляя умерших в загробный мир, их снабжали различными бытовыми предметами, к том числе и керамической посудой с едой. За ней и охотился Лео. В свой последний заход он нашел особо ценный предмет – керамический кувшин с зерном, однако вынести его он не успел. Кусок скалы, служивший пещере потолком, рухнул и придавил ему ноги.
Местные жители боялись спускаться в пещеру, которую, как они полагали, охраняли духи умерших индейцев, наславшие кару на Лео за то, что он грабил умерших.
Но Чак был чужд этим предрассудкам. Прихватив тяжелую камеру, он спустился в пещеру и быстро нашел Лео, придавленного обломками скалы. Сфотографировав беднягу, он выбрался на поверхность и описал все произошедшее на бумаге… На следующий день о происшествии в Эскадеро узнали жители Альбукерке, а после того, как статья была перепечатана другими газетами – и вся страна.
Люди, узнав о случившемся, стали прибывать в забытый богом поселок. Вскоре вся площадь перед скалой Семи Ястребов была запружена автомобилями…»
Гарена Краснова. Часы отчаяния: классический нуар и его герои
Так начали развертываться события фильма «Туз в рукаве» (1951), ы котором описывались деяния скандального и циничного. журналиста Чака Тейтума, сыгранного Кёрком Дугласом.
Сам термин «нуар», появившийся после окончания Второй мировой войны, были придуман французскими критикам. Но долгое время этот киножанр оставался вне внимания критиков, анализировавших и разбиравших такие популярные жанры как криминальный фильм и мюзикл. «Нуар появился на исходе целой серии обрушившихся на Америку кризисов, включая Великую депрессию, Вторую мировую войну, «холодную войну», значительно поколебавших веру в американскую мечту».
Режиссер Эдвард Дмитрык в 1945 году снял фильм « Загнанный в угол», в котором рассказывал историю канадского офицера, вернувшегося из лагеря военнопленных в деревню, где его должна ожидать невеста. Но ее убил палач, который сотрудничал с немцами. Официально это негодяй умер, но главный герой в это не верит. Чтобы отомстить за любимую, он становиться частным сыщиком, отправляется в Аргентину, где обитают как беглые нацистские преступники, так и охотники за их головами. Ре находит жену палача, надеясь через нее выследить его самого, но оказывается, что их брак был фиктивным. Найдя палача и убив его, он видит, как подъехавшая «жена» с интересом рассматривает лицо мужа, которого она раньше никогда не видела.
«Дмитрык снял немало нуаров, в том числе знаменитый фильм «Убийство, моя дорогая». Он превосходно использовал многие средства из арсенала нуара, например, игру теней, которая придает колорит этому несколько суховатому фильму».
В издании рассказывается о 60 фильмах-нуаров, созданных в 1940-1950-х годах. Среди их создателей – немало немецких кинорежиссеров, которые после прихода к власти Гитлера уехали в Америку, где и снимали свои картины, использовав при этом художественные принципы немецкого киноэксперессионизма. По словам автора книги, нуар не является жанром, а особой презентацией сюжета.
«Нельзя не отметить, что режиссеры нуаров очень любили снимать дождь, придавая этому природному явлению определенное символическое значение. Блестящие от дождя улицы создавали особую тревожную атмосферу, особенно если съемки проходили в ночную пору». В большинстве нуаров есть флешбэков, повествующих о прошлых событиях. Часто прошлое является подлинным ключом к настоящему. Сюжеты классического нуара по-прежнему востребованы кинематографистами.
«В 1960-е годы у всех на устах была лента «Спартак» (1960), поставленная Стэнли Кубриком. Он познакомился с актером на съемках военного фильма «Тропы славы» (1957). И хотя выбор у него был достаточно широк, он остановился на Дугласе. Имея хорошую физическую подготовку, актер был очень убедителен в роли предводителя восставших рабов.
1970-е годы были отмечены участием Кёрка Дугласа в фильме ужасов «Ярость».
«А в случае, когда имя будет обозначать одну-единственную вещь, например, человека, тогда не-человек (т. е. то, что отлично от человека) ни в каком‑либо аспекте не будет обозначаться данным именем. То, что обозначается именем «человек», это не то, что обозначается именем «не-человек»: положим, «человек» обозначает не-человека, отсюда непременно следовало бы, что человек, камень, лодка и слон суть одна вещь. Более того, он бы обозначал белое и черное, тяжелое и легкое, и всё [прочее], что выходит за рамки обозначенного именем «человек». Так обстоит дело и с понимаемым под [всеми] означенными словами. Отсюда следовало бы, что любая вещь есть любая [другая] вещь, никакая из вещей не является сама собой и слова не имеют смысла».
Ибн Сина. Исцеление
В этом двухтомнике представлен русский перевод знаменитого труда Ибн Сины – одного из создателей медицинской науки в современном ее понимании. Этот видный мыслитель средневекового Востока был известен и в Европе, где его называли латинизированным именем Авиценна. Книги Ибн Сины не один век и на Востоке, и на Западе были основными учебниками по медицине.
Будущий ученый родился в конце Х века неподалеку от Бухары. В этом городе прошло его детство – и там же Ибн Сину ждал первый успех. Он получил хорошее домашнее образование, а потом решил сосредоточиться на изучении медицины. Ибн Сине было 16 лет, когда он смог вылечить эмира Бухары, болезнь которого ставила в тупик самых известных врачей. Благодарный пациент назначил юношу своим придворным медиком. Ибн Сина изучил все медицинские книги в дворцовой библиотеке и непременно стремился проверять теорию на практике. «Я занялся изучением медицины, пополняя чтение наблюдениями больных, что меня научило многим приёмам лечения, которые нельзя найти в книгах», — вспоминал он впоследствии.
Но интересы Ибн Сины не ограничивались только медициной. Он был специалистом во многих естественных и гуманитарных науках. В первой книге настоящего издания разбирается объект и предмет первофилософии, описано деление философских наук на теоретические и практические, разбираются вопросы теологии. Во второй том включены разделы, посвященные психологии, натурфилософии и логике, а также очерк о философских воззрениях Ибн Сины. Автор перевода с арабского языка, комментариев и очерка – доктор философских наук Тауфик Ибрагим.
«В авиценновском определении промысла указывается, что Первое наделяет вещи благами «сообразно их возможностям – положение, на раскрытии которого философ здесь не останавливается. Как он разъясняет в разделе «О возникновении и уничтожении», Божья щедрость дарует всякой вещи те [блага], которые сия способна воспринимать, и сохраняет ее [в бытии] столько, сколько она выносит – или в ее индивидуальности, как в случае с небесными телами, или в плане ее вида, как в отношении тел подлунного мира».
«Ленивая жена у охотника.
— Всё работать да работать. Надоело мне! — ворчит она.
Рассердился охотник, пообещал проучить как следует за такие слова и ушёл диких оленей промышлять. А жене сказал:
— Мусор в реку не выбрасывай, а то гостей накличешь.
Ушёл охотник, а женщина кое-как вежу прибрала, пошла мусор выносить, да и бросила его в воду. По-своему сделала: «Может, кто увидит, да и в гости заглянет».
Поплыл мусор по реке и увидела его чудьюльквик — пешая рать со своим предводителем...»
Евгения Пация, Станислав Панкратов. Саамские сказки
В красочном издании (иллюстрации Ирины Семикиной): предисловие, рассказывающее об этом народе и его традициях, и шесть самобытных сказок саамов, обитающих на Кольском полуострове, в суровом, но чудесном крае, полном разнообразных зверей и птиц. В давние времена не только рыбачили и охотились, но и успешно сражались с неприятелями, и сочиняли замечательные сказки, в котором рассказывали о маленьких волшебных человечках — чхакли,- которые помогают только добрым людям, о Солнце и о чудо-богатыре, который принёс солнце в страну вечной ночи.
«Давным-давно была на севере страна, где не светило солнце.
И луна не светила.
Совсем темная была страна.
Только звезды виднелись в черном небе. Но от звезд какой свет? Почти никакого. Одно мерцание…
Черное небо висело над страной, и так было темно, что люди различали друг друга по голосам.
И огня не знали люди Темной страны.
Жили они в вежах из дерна и прутьев, утепляли эти жилища как могли — землю насыпали, мхом утыкали… Но все равно дрожали от холода, потому что в Темной стране всегда дул лютый ветер с холодного моря, глухо закрытого льдом.
…Но однажды случилось: увидели вежники — едет вдоль высокого черного забора старик на олене. На белом олене, на чудесном олене.
Олень был такой красивый и такой белый, что от него исходило тихое сияние. И в этом сиянии увидели вежники лицо старика, простое и мудрое лицо старого человека, который много жил, много видел, никому не завидует и хочет оставить людям добрую память о себе.
— Здравствуйте, люди! — сказал старик и остановил оленя. — Какая глухая тьма в вашей стране, — сказал старик, и люди увидели его длинную седую бороду, почти до колен. — Неужели вы, вежники, никогда не видели солнца?»