Ведьмы из Сугаррамурди (Las brujas de Zugarramurdi), Испания, Франция, 2013
***
Скрываясь от полиции Мадрида, незадачливые грабители попадают в Сугаррамурди – город, где в 17-м веке инквизиция раскрыла один из крупнейших ведьмовских ковенов. Как выяснилось, всех ведьм тогда не сожгли, и в наши дни им даже прятаться особо не приходится. Вскоре и преступники, и преследователи оказываются в полной их власти…
***
Что надо знать потенциальному зрителю перед просмотром «Ведьм из Сугаррамурди»? Это чёрный юмор, это комедия ужасов, это гендерный срач. Если по каким-либо причинам кому-то неприятен даже один из пунктов, то позвольте предупредить: вынести все три разом будет гораздо, гораздо сложнее. Испанцы – народ суровый, а их сатира и гротеск напоминают здесь доведённую до абсурда инквизицию. Я предупредил.
Всё началось с того, что Иисус, игрушечный американский солдатик и мультяшки по типу Минни и Губки Боба грабят ломбард посреди бела дня в Мадриде. Не они, конечно, а люди в костюмах и гриме. Христос при этом не постеснялся взять на мокрое дело своего сына-младшеклассника, который с удовольствием включился в увлекательную «игру», не обращая внимания на адресованные отцу негодующие комментарии жертв и подельников.
В самый что ни на есть ответственный момент Иисусу на мобильник звонит жена и начинает выносить ему мозг. Настолько качественно, что Христу проникаются сочувствием все мужчины в радиусе поражения её глотки. Глубоко загнанное в подсознание недовольство женской тиранией вспыхивает, подобно восстанию Спартака, и набирает сторонников. Ограбление же продолжает развиваться в лучших традициях Болливуда: стрельба, погоня, ссора.
Не будет большим спойлером сказать, что на пути бегства банды подкаблучников от полиции и чрезвычайно разгневанной я-же-мать миссис Христос попался городок, полный ведьм – Сугаррамурди. Три из них уже сварили некое зелье в прологе картины, охотясь на энергетику тысяч украденных обручальных колец из ломбарда и некоего Избранного. Теперь они с нетерпением ждут и того, и другого, а члены банды об этом даже не подозревают…
Далее зрителю встретится множество разнообразнейших фриков и монстров, сцепившихся без разбору своих и чужих в бредовом карнавале ужасов. Семейка Аддамс. Сортирный Монте-Кристо. Обитель зла от заката до рассвета. Гиперсексуальная мужичка с неотразимой улыбкой и склонностью к БДСМ. Действительно огромные титьки, которые почему-то не вызывают ни зависть, ни вожделение. Древние культы и человеческие жертвоприношения.
Основная стилевая установка фильма – театр абсурда. Логики и правдоподобия, соответственно, здесь на первый взгляд нет. От американского продукта того же сорта «Ведьмы…» отличаются меньшей пошлостью и большим смысловым подтекстом. В частности, эротические сцены тут в белье, а фрагменты тел и кетчуп почти отсутствуют. Зато диалоги персонажей избыточно откровенны и актуальны для современной клинической психологии.
Целевую аудиторию фильма я бы определил как преимущественно мужскую. Дамы, способные смеяться над этим, вызывают моё искреннее восхищение. Одни из них – традиционные женщины, изначально оградившие своё естество от моды радикального феминизма. Другие – бывшие пацанки, «свои парни с сиськами», которые смогли перерасти сию заразу. И тем и другим мой лайк и похлопывания. Приятного просмотра!
Сергей и Кира считались красивейшей парой богемного Петербурга начала девяностых. Интеллектуалы, до смерти влюблённые друг в друга и кинематограф. Но счастливая романтическая история обернулась жёсткой драмой. Она сбежала в другой город, в другую жизнь, в другую любовь. А он остался один и умер вскоре после развода. И только спустя семнадцать лет добившаяся всего Кира осознаёт, что нет у неё больше шансов на счастье, поскольку сердце её навеки отдано Сергею…
***
Ах дамы, господа,
Позвольте нам начать
И пьесу показать
Про смерть и про любовь…
И кто кого любил,
Уже не разобрать.
И кто кого убил,
Не нам уже решать…
Агата Кристи – Убитая любовь
«Кто-нибудь видел мою девчонку?» снят по книге, основанной на перипетиях личной жизни её автора. Это биография? Нет, художественно обыгранные мемуары. Более того, писатель – женщина, а сценарист и режиссёр одно лицо и тоже женщина. Произошла двойная последовательная мифологизация реальных событий и отношений. Правды не найти, как у змеи ног. Фильм дважды продукт женского творчества и уже потому получил своеобразные акценты, интерпретацию и подачу материала. Конкретно здесь, в произведении любовной тематики, данные обстоятельства пошли ему только на пользу.
Любовь сложна и сама по себе. Когда историю любви пишет женщина, она даже не ставит себе цель разобраться, ей важен сам процесс. Это от мужчины можно ждать причины и следствия, правых и виноватых, награду и возмездие – пусть даже это только его версия. Здесь такого не будет. Будет фрагментарный ретроспективный сюжет, тасующий давно прошедшее прошлое и устаревшее настоящее. Будут воспоминания, грёзы и несбывшиеся планы. Будет женщина в кинотеатре, смотрящая и показывающая кино про саму себя. Но цельной и внятной истории с началом и концом, увы, не будет.
Я знать не знаю ни Ангелину Никонову, ни Карину Добротворскую, ни прототипов использованных ими персонажей. Они меня тоже не знают. Мне тут гораздо более симпатичны Анна Чиповская – как ни странно, именно в одежде – и Виктория Исакова топлес. Абсолютно нормальная для мужчины ситуация. Меня, мягко говоря, не интересует, кто в мире реальном стал предателем, кто сохранил честь, и кто был карлик с топором. Любовь давно убита, описана и выставлена в кинотеатрах на позор, а вот фильм получился действительно интересным. Говоря о его действующих лицах, их поступках и отношениях, я буду иметь в виду лишь вымышленных персонажей и ничего больше.
***
Ты не умрёшь раньше, чем я,
Ты проживёшь тысячу лет.
Сердце мое, рана моя,
Девочка-яд, девочка-смерть…
Девочка-яд, девочка-смерть,
Если бы взять и посмотреть,
Что там внутри с той стороны,
С той стороны, где твои сны…
Агата Кристи – Альрауне
В фильме использована внешняя точка зрения. Автор – а вместе с ним и зритель – размещаются вне сознания главной героини и не имеют доступа к её внутреннему миру. Для экранизации женского любовного романа в ста письмах такой подход сам по себе уже не тривиален. Иллюзия объективности и неявный драматизм, вероятно, не понравятся фанаткам книги – зато неожиданно привлекут внимание и удержат у экрана мужчин, готовящихся стоически перетерпеть совместный с женой просмотр очередного российского «мыла». Как ни удивительно, ничего мелодраматического здесь и в помине нет.
Вместе с тем в фильме нет и всеведущего автора. Он одновременно и знает о происходящем меньше каждого взятого отдельно персонажа, и, переходя вместе с камерой от одного к другому, получает несравненно большие кругозор и возможности для сопоставления и анализа. Получается кинематографический аналог несобственно-прямой речи. Каждая сцена, каждая фраза двойственны в представлении, смысле и оценке: от участника, непосредственно вовлечённого в происходящее, и от стороннего наблюдателя. В сюжете этот приём дополнительно усложняется тремя ипостасями главной героини, пытающейся понять и преподать себя.
Всё завязано на Кире: худенькой амбициозной девушке, успешной бизнес-вумен в самом соку и загадочной женщине в кинотеатре. Первая устремлена в будущее, вторая в плену у прошлого, а третья будто знает о существовании книги и экранизации, читателей и зрителей. Событийный пласт целиком отдан той самой «девчонке». Матрона по-европейски делает вид, что её жизнь удалась, из последних сил удерживая дверцу пресловутого шкафа со скелетами и призраками. Фигура в кинотеатре занимает меньше минуты экранного времени, и роль её не ясна. Она переводит реальные события в художественный вымысел? В условность? Какое тогда условие, с кем условленность? Кому по ту сторону экрана предназначена финальная сцена?
***
Засыпает ветер в облаке, умирает сила.
Тает пуля и летит во сне, где её носило.
Не буди её, успокойся ты, моё горе.
В этом сне она улетела в облака – дура…
Небо в дырах, звёзды в решете, не пылит дорога.
Одиноко пуле в темноте, ищет пуля друга.
Не буди меня, успокоилась моя пуля.
А во сне она улетела в облака, дура…
Агата Кристи – Пуля
Первые сцены фильма знакомят с холёной и весьма обеспеченной дамой, обосновавшейся неподалёку от Елисейских Полей, но почему-то мечтающей об Элизии. Всё вроде у неё есть, но всё же чего-то не хватает. Оказалось, что жизненно необходимого. Даётся романтическая затравка в виде письма любовнику и спешащего к неверной встревоженного мужчины – и тут же представления зрителя рушатся, как карточный домик. Как долгосрочное многоходовое планирование Киры, что понимашь позднее, когда действие отматывают на семнадцать лет назад. На всякого мудреца довольно простоты, а совершенство таит непоправимый изъян, с которым приходится мириться. Перфекционистка Кира мириться ни с кем и ни с чем не хочет.
Хищная молодая самочка желает любовь и карьеру и побольше. Она жёстко, но нежно берёт Серёжу-киноведа за яйца и… упс, не может родить. Винить некого, раз сама «виновата». Кирочка рычит и прилагает все усилия, чтобы обыграть в лучшем виде создавшееся положение, но перегибает палку. Маменькин сынок находит запись «интервью», кое-что понимает и, за неспособностью к мужскому поведению, включает режим обезьяны-самца. Куда податься бедной женщине, раз все её не так поняли? Правильно, сменить имидж, художественно напиться а-ля франсе и встать в коленно-локтевую позицию перед следующей дичью. Древняя поза оказалась более продуктивной во всех смыслах, но Максим неуправляем и – вот позор! – сам пытается манипулировать. Прижав уши и нервно подёргивая шкуркой, кошечка гордо удаляется в прекрасное далёко. Занавес.
Спустя семнадцать лет лестница голов и головок пройдена, и Кира в дамках. Положение в обществе и очередной дилдо по имени Серёжа. Змеиное шипение: «Язык тебе откушу!» – в лучших традициях «Но только не говори мне» Н. Ветлицкой. Осталось написать житие кающейся грешницы. Голодная волчица и сытая львица уступают место творческой женщине, влюблённой в «того самого» «одного-единственного». Сильной и цельной личности – не чета мужикам, что ищут утешения в алкоголе, наркотиках, фантазиях и бабьих коленях. Подобно Альрауне Г. Эверса, Кира кружит головы, способна приносить удачу и богатство. Увы, её роковая красота проклята, совершенство порочно, и слабых ждёт смерть. Увы, она сама – наивная, размахивающая руками девчонка, строящая воздушные замки… Всё, сейчас разрыдаюсь. Нет, пойду лучше пописать.
Выживут только любовники (Only Lovers Left Alive), Великобритания, Германия, Греция, Франция, 2013
***
Адам и Ева – вампиры. Они воочию видели татаро-монгол и инквизицию и три раза были женаты, но до сих пор любят друг друга. Адам — культовый андеграундный музыкант, сидящий отшельником в Детройте. Он устал, хочет тишины и покоя и подумывает о самоубийстве. Ева живёт в Марокко, на берегу Гибралтарского пролива, обожает поэзию и всё ещё жизнерадостна. Ей хорошо со знакомым постарше, чьи произведения когда-то выдал за свои Уильям Шекспир. Почуяв неладное, она бросает всё и приезжает вытаскивать возлюбленного из депрессии. Все планы рушит внезапно заявившаяся в гости младшая сестра Евы — безбашенная Эйва, которая почти ничем не отличается от человека.
***
«Выживут только любовники» вместо двух часов с лишним могли бы уложиться и в сорок минут экранного времени. Честно. Уж очень, очень, очень медленно подаётся повествование. Такая вот, видимо, режиссёрская фишка у Джима Джармуша. Зато здесь много хорошей музыки – хоть глаза закрывай и слушай. При этом плотно набитый культурно значимыми вещами кадр словно вынуждает ставить воспроизведение на паузу, чтобы узнавать, поражаться и просто любоваться ими. Остаётся только смотреть и слушать.
Странная пара героев в исполнении инопланетной Тильды Суинтон и взлохмаченного Тома Хиддлстона. Загадочный гений электрогитары Адам, скрывающийся от поклонников в старинном особняке на окраине Детройта. Европейская аристократка Ева, инкогнито живущая в портовом Танжере на севере Марокко. У каждого ночной образ жизни и всего один друг – посредник – для связи с миром. А ещё они давным-давно знают и любят друг друга.
Про что фильм? Сложно сказать.
Просто культурной женщине за тридцать надоели книги и любовь по телефону, и она приехала к своему тюфяку-возлюбленному в реале. Выволокла его за шкирку из норы, как сурка-предсказателя, и забрала с собой. Сколько можно глазками в ушки хлопать.
Или не так. Одна расчётливая содержанка высосала обеспеченного дедулю досуха и вспомнила о ровеснике. Лет-то уже самой под сорок. Договорилась с сестрой, и, разыграв всё как по нотам, испортила жизнь и ему. Пускай теперь обеспечивает.
Было бы действительно сложно сказать хоть что-то о сюжете, будь герои обычными людьми. Кто же они? Снобы, социопаты и чуточку психи. Адам пишет гениальную музыку и годами обходится без унитаза. Ева владеет феноменальным скорочтением и общается в кофейне с Кристофером Марло, считающим себя современником и автором произведений Шекспира. Все трое дрыхнут днём и проявляют странную активность ночью. Временами пьют из кубков красную жидкость и балдеют с неё, как с дозы. Опа-на, клыки полезли! Точно, вампиры.
Джим Джармуш умудрился снять красивый фильм про вечную вампирскую любовь так, что в тени остались и нежная страсть, и душевные терзания, и сами кровососы. Где-то вне кадра случаются все значимые события. Нет межвидовой любви и даже секса. Нет ни ночной охоты, ни преданий старины глубокой. По сюжету зрителя ведут не действия, а диалоги персонажей.
Назвать картину адаптированной для кинематографа театральной драмой нельзя. Далеко ей, к примеру, до «Колеса чудес» Вуди Аллена. Хотя роли расставить можно и так: Ева-Джинни, Кристофер-Хампти, Адам-Микки, Эйва-Каролина. Два совмещённых стороной – на Еве и Адаме – любовных треугольника. Но не тот накал чувств, близко не тот. Нет в героях Джима Джармуша и капли человечности… Постойте, но ведь они и не люди.
Помнящие елизаветинскую эпоху как вчерашний день условно бессмертные существа почти забыли, каково это – быть людьми. Города рождаются, умирают и снова рождаются на их глазах, подобно смене времён года. Когда не успеваешь привыкать к очередной моде и направлениям культуры человечества, отдельные его представители сливаются в массу безликих «зомби». Просто отношение, никакой мистики. И ничего личного.
Вампиры Джима Джармуша талантливы во всём, аристократически возвышенны и лично причастны ко многим ключевым моментам истории, как и у – куда же без неё – небезызвестной Энн Райс. Но романтики в них ни на грош, хотя с потенцией, похоже, до сих пор всё в полном порядке. Было бы желание. Адам и Ева ютятся по разным континентам, будто перегоревшие старики-супруги в отдельных комнатах одной квартиры. Расстояние и время больше не имеют для них значения. Раз шуршит за стеной – значит, всё в порядке.
Символичные имена пары влюблённых прозрачно намекают на параллелизм судьбы вампиров и человечества. Бессмертие одних достигнуто качеством, других – количеством. Жизнь без конца утрачивает смысл. Что делать? Наука, искусство и даже хобби кардинально меняются, едва достигнув расцвета. Игрушки быстро надоедают ребёнку, а старикам они и вовсе без надобности. Животное существование без красоты, мыслей, самоограничения и ответственности ведёт к гибели вернее самоубийства. Вампиры сосут кровь, люди нефть – а скоро начнут ценить воду. Ведь кровь по большей части состоит из воды.
Финал выкидывает каждого значимого героя из персональной Башни Слоновой Кости на грязную, но живую и прекрасную землю. Не все смогли пережить это. Не все приняли, и не все захотели осознать. Адам и Ева оказались на улицах Танжера – города, основанного не то Антеем греческих мифов, не то колонистами реального Карфагена. Одного задушили, оторвав от земли, другой неминуемо должен быть разрушен. Джим Джармуш заставляет героев снять маски: любовники должны быть вместе, а вампиры питаться живой кровью. Выживут лишь те, кто любит и пьёт свою чашу – честно, осознанно и до дна. Может быть.
Внимание: в статье присутствуют спойлеры и soft-стилизация мужских подростковых девиаций.
Здравствуйте! Я «неполноценный» Донни Дарко с «отвратительной» улыбкой, и это мой дневник. Если вы его читаете, я уже мёртв. Ну или мне лучше быть мёртвым, потому что его спёр кто-то из моих сестёр и показывает теперь родителям, всем своим подругам, друзьям и просто знакомым. Ха. И незнакомым тоже! Ха-ха. Пускай хоть вообще фильм снимут!
Почему? Да потому, мать вашу, что писать дневник мне велела доктор Турман, мой психотерапевт. Наверное, она права в том, что так мне лучше. Ведь эта сука заявила, что у меня параноидная шизофрения, и теперь легко может рубить с моих предков по сто долларов в час только за то, что я лежу у неё на диване и просто с ней разговариваю. А марать бумагу я могу и бесплатно.
Всё потому, что меня замели на поджоге заброшки. Те два здоровых трусливых обалдуя, Сет и Рикки, сбежали, едва заметив мигалки копов. А мне не сказали. Друзья называется! Одноклассники! Вместе подожгли, как у старины Грэма, а мне одному отдуваться. Пришлось и в малолетке за всех посидеть, и под придурка косить, чтобы раньше выйти. Ещё и колёса глотать.
Элизабет, кошка драная, уже сдала родителям, что я лекарства в унитаз спускаю. Придётся пить. Зря я ей всё рассказал, как в детстве. Купился. Подглядывает теперь за мной? Точно, следит, записочки везде пишет. Сама так закрываться стала, как сиськи выросли. Тоже мне, Кристина Эпплгейт! Трахнуть бы её. Кристину в смысле.
Достали они с Фрэнком. Вечно припаркуются у дома и сосутся полчаса. Последний год так вообще ему болт в машине полирует. После свет включит, сплюнет в стаканчик из-под кофе, салфеткой так аккуратненько вытрется и губы заново помадой красит. Рожи корчит. Места им больше нет, кроме как под моим окном? Следит? Дразнит, сучка! Ещё и Фрэнк сигналит.
Зато дома перед родителями паинька прямо такая! Просто зайка. Аж тошнит. У нас любовь, я парня год ждать буду! Он у меня талантливый художник, мы вместе в Гарвард поступать будем! Бла, бла, бла. Я тоже рисую и даже стихи пишу, и тоже чуть младше неё. Не дождалась. И болт она ему полирует, шмара.
Мне семнадцатый год, и я до сих пор девственник. Почему? Мужиком всегда быть сложно. Это бабам достаточно сиськи показать, и мы уже готовы на всё. Как бронзовый Дворняга со школьного двора. На колени перед Вагиной, пёсик! Служи Любви и Деве Марии, пёс Господен! Не голова, чурка для колки дров. И вываленный слюнявый язык набок. Все мужики – безмозглые животные, когда яйца начинают работать. Дурни меднолобые.
А куда деваться? Дрочить? В ящик по всем ночам пялиться? В политику играть? В гольф? Смурфам легче, у них вообще гениталий нет, как у ангелов. И не взрослеют никогда. Иначе бы все передрались из-за Смурфетты, и Папе-Смурфу тоже бы по башке досталось. Баба-то одна, а их много! Вот у неё точно между ног что-то есть, только не показывают. Чёрная дыра! Почему? И для чего Бог вообще создал женщин? Или это был и не Бог вовсе?
Бабам проще. Но, блин, они беременеют! Даже Сэм технически сможет уже после восьмого класса. Искорка, твою мать. Актриса срано-драного театра. С папочкой понятно – по жизни тряпка, как Дворняга. Мозг в чёрную дыру засосало, если и было что. Вот куда мать смотрит? Сука. Лучше бы развелись, чем так жить. Даже не трахаются. Саманта же не жирная, как Шерита. Той хоть догола разденься и с бубном пляши, не поможет. А ведь её я мог бы трахнуть хоть сейчас. Вон какими глазами смотрит. Но она жирная. Да и не люблю я её. И жирных.
Лучше всего быть кроликом. Они милые, всем нравятся и постоянно трахаются. Как Фрэнк. Только он на самом деле не такой милый, как думает Элизабет. Даже у кроликов под пушистой шёрсткой прячется голый крысиный череп. Это как затащить жертву в подвал – только звучит красиво: go the Cellar Door, Baby! Эх, сестрёнка, не бегала бы ты за этим зубастым белым кроликом! Мать, поди, и в твоём возрасте мужиками вертела, как Беверли Марш, а ты что – сама влюбилась? Или всё мне назло? Алиса драная.
Фрэнк ведь как Джим Каннингем, наш долбаный бегающий телепроповедник. Тот ещё кролик, только из Playboy! Не, вы видели его на «конкурсе талантов» в школе? У Саманты с подружками даже сиськи не выросли, а он их прямо раздевает глазами и разве что не дрочит при всех. Спорим, у него дома куча видео с детским порно? И со всеми финалистками конкурса?
И ведь всё у всех прямо под самым носом. Взять хоть шизанутую Китти Фармер. В Бога верует, Грэма Грина и Ричарда Адамса читать запрещает. Порнография там, говорит, и разрушение устоев. Осквернение традиций! Директору чуть что доносы пишет. На собраниях истерики устраивает. Всё потому, что Джиму Ка в рот заглядывает, всё на Страх и Любовь поделить хочет. Да на него она залезть хочет! Трахаться!
Вы только взгляните на танец, которому она выучила девчонок из «Живых искорок»: они же загибаются, подставляются, сами натягиваются, работают бёдрами, слазят и досасывают, помогая руками. А уж накрашены, как проститутки! Ну да, это же не «Разрушители» и не «Обитатели холмов». Это талант, это искусство! Вот интересно, хотя бы сами девчонки не понимают, что именно они изображают?
Уж лучше бы Китти сама Джиму болт полировала, чем таких «невест христовых» с малолетства тренировала и шоу для него и других педофилов устраивала! Богом и моралью деяния своего кумира-антихриста прикрывая! Она бы и не против, только старая и смолоду мордой не вышла. Потому и Карен Померой из школы выжить хочет, что у той и лицо, и жопа, и сиськи. Вот её бы я точно трахнул!
Скажете, я озабоченный сквернослов и богохульник? Да засуньте свою веру и убеждения себе же в анус! Головой вы все уже там, по самые плечи. И вылазить не хотите, потому что в жопе темно и тёпленько. Привыкли к говну, вот все так и ходят, как в шляпах. Как в Дерри штата Мэн. Потоп на вас и пожар! Как только небо не рухнет? Кругом сплошная жопа.
Вот и Фрэнк говорит, что скоро всем конец. Адский грёбаный Багз Банни! Мало того, что сестру мою в голову морковкой своей долбит, так ещё и мне весь мозг выклевал. Пушистое чудовище. Чмо ушастое. Пятик-предсказатель! Или это я Пятик, а он Генерал Дурман?
Сегодня вот опять проснулся не в своей кровати и даже не у Элизабет, а на улице посреди дороги. И велосипед рядом. Это всё Фрэнк, мой личный плюшевый дьявол. Ему мало поссорить меня и Элизабет. Ему нужно залезть и в мою голову тоже. В мою шкуру. Управлять мною. Говорит, что так надо. Чёрта лысого!
Я долго пытался с ним бороться. Но Фрэнк прячется то за силовое поле, то по ту сторону зеркала. Он во тьме. Во мне. Не достать. Даже ножом! Я пробовал. Не себя же мне резать? Когда-нибудь застрелю засранца! Только пистолет найду. Я ведь не он, а он – не я?
Я же перестал принимать лекарства, что выписала мне доктор Турман! Чтобы не спать на ходу. Чтобы не стать лёгкой добычей для когтей Фрэдди-Кролика. Я нормальный. Просто у меня особый дар: я человек-приёмник. Найти бы и сломать эту грёбаную антенну! Задолбало! Два года назад Неудачники уже надавали по заднице Пеннивайзу. Видно, мало показалось. Снова полез наружу. Вещает на всех частотах. Распустил уши и щупальца. Натягивает людей, как перчатки. Мозг выносит.
Фрэнк говорит, что спас меня от смерти. На меня упал двигатель от самолёта, который через двадцать восемь дней, шесть часов, сорок две минуты и двенадцать секунд попадёт в бурю и разобьётся о конец света. Но я соскочил, потому что Фрэнк из другой вселенной забрал меня и двигатель к себе и в прошлое. И теперь за это я должен спасти весь мир.
Я плохо понимаю, отчего мир погибнет и почему для того, чтобы спасти мир, я должен вернуть грёбаный двигатель из тангенциальной вселенной обратно. Ведь для этого я должен буду сам оторвать его от самолёта в будущем основной вселенной. Интересно, как. Получается, что я сам кину в себя эту чёртову железяку из будущего в прошлое и снова попаду во вселенную Фрэнка и снова в прошлое. И так по кругу. Долбаный кот Шрёдингера! Но Фрэнк говорит, что так надо. По-моему, он где-то врёт, я это чувствую. Только вот где?
Я должен найти книгу Роберты Спэрроу «Философия путешествий во времени» и всё сам проверить. Это запрещённая книга, которую в молодости написала Бабушка Смерть. После этого она сошла с ума и её выгнали из школы. Это как грёбаный «Некрономикон» грёбаного Лавкрафта, который жил со своими старыми тётками и писал на чердаке, всю жизнь не выходя на улицу. Пялился в угол между двух кривых стен и косого потолка и видел дырку в пространстве и времени. Кроличью нору, полную монстров. Как Фрэнк. Как я. Может, его тоже жена довела? Не давала? Соня Грин, как и Грэм, только русская. Родственники, наверное.
Надо будет у Ка Моннитоффа про книгу спросить. Петли времени, параллельные вселенные, чёрные дыры и кроличьи норы – это же физика, а он её преподаёт. Наверняка и Ка Померой пялит втихаря. Больше-то в школе некого. Я бы со всех сторон пялил! Такую грех не пялить. Перевелась бы новенькая какая-нибудь в нашу школу. Нормальная. Как Элизабет года три-четыре назад, только тёмненькая. Такая же зайка. Но чтобы только моя была. Не как Бэв Марш. Не рыжая.
Сколько я таблеток зараз сегодня выпил? Не помню. Всё из-за Элизабет. Родного брата предала, сучка! Лечь бы, уснуть и не проснуться. Чтобы размазало двигателем, как таракана тапком. Разом. Сдохнуть, как Стэн Урис. Послать всех. Чтобы ни забот ни хлопот, и чтобы яйца не ныли. Наверное, у меня там уже рак от воздержания, и я и так скоро умру. Пусть все что хотят, то и делают, им же хуже. И чтобы «фа-фа» от Фрэнка не слышать, когда он мою сестру в очередной раз лицом на поршень натянет.
Три женщины — представительницы разных поколений одной семьи — сталкиваются с неведомым. Страдающая деменцией бабушка исчезает, и мать с дочерью приезжают в её дом в небольшом городке. Стены покрываются черным налётом, женщины слышат гулкий стук и видят в этом жилище страшные сны, а когда бабушка внезапно находится, в доме начинают происходить ещё более странные вещи...
***
Простите за пересказ, странный тон и обилие спойлеров, но тут совершенно особый случай! Если вы не смотрели «Реликвию» Натали Эрики Джеймс и желаете дойти до всего самостоятельно, без моих наложенных схемы и трафаретов, то не читайте данное эссе ни в коем случае!
Ну, я вас предупредил. Если что, сами виноваты.
Фильм «Реликвия» не рассчитан на широкую аудиторию. Здесь мало событий, и обыграны они без всякого драматизма. «Всего лишь» пропала бабушка, и мать со взрослой дочерью бросают все свои дела и переезжают к ней с мыслями, что всё как-нибудь само собой образуется. Пожилая женщина, конечно, последнее время всё чаще и чаще забывала то одно, то другое, но она оставалась полностью дееспособной – даже для одинокой жизни в частном доме за городом. Причин беспокоиться нет. Это умение владеть собой, чёрствость или просто современное равнодушие?
Следов взлома, борьбы и прочего криминала не находят ни полиция, ни родственницы. Зато на каждом квадратном метре вертикальных поверхностей помещения налеплено по нескольку напоминалок. Старушка просто вышла погулять и задумалась? Кто бы другой паниковал даже из-за пропавшей кошки – но только не эти дамочки. Беспокойства в их глазах не видно ни на грош, тем более это странно для триллера. Опытная мать предполагает худшее, несколько наивная дочь верит в лучшее, но обеим по барабану. У меня сложилось впечатление, что их равно устроит любой исход. Пожалуй даже, что летальный предпочтительнее, и чем скорее, тем лучше.
Зрителю позволено знать больше, чем персонажам – в прологе нам показали сцену, условно подтверждающую вариант с деменцией. Некая голая попа под роскошной гривой серебряных волос вышла из ванной, спустилась на первый этаж и замерла напротив окна, вслушиваясь в звуки ночи. Незакрытый кран забыт, вода всё льётся и льётся, переливается через край на пол… Лёгкое недоумение вызывают лишь отличное состояние кожи и ягодиц для столь почтенного возраста и отсутствие всяких следов потопа.
Быть может, в замкнутом помещении у матери с выросшей дочкой обострится застарелый конфликт или возникнет свара из-за вполне возможного в скором будущем раздела имущества? Вскроются страшные семейные тайны, извращения и преступления? И снова мимо. «Ты до сих пор одна?» – «Ага». – «А я бросила учёбу и работаю официанткой в баре». – «Ну, ты же понимаешь, что это не очень хорошо?» – «Ну да». Никто никого не бил в детстве, не было общего любовника и трагически потерянных детей, всё ровно и без эмоций. Невероятно, но две женщины даже на кухне не поругались. Ни разу!
Возвращение грандмаман не обставлено фанфарами и «как же ж ты ж могла ж?!.» Нет, всё снова без огонька: «Чайку?..» Старушка не видит в своей отлучке ничего странного, не осознаёт прошедшего времени и ведёт себя с гостями так, будто они постоянно живут с ней. Всё-таки это деменция, и она прогрессировала от лёгкой до средней тяжести. Девушка старается не замечать у любимой бабушки забывчивость и резкие перепады настроения, а заматеревшая в науке выживания женщина примеряет на бюджет и совесть возможность устроить старушку в дом престарелых.
Кажется, намечается драма о неотвратимости старения и распаде личности? Конечно, это не так интересно, как драма криминальная, но психологическая тоже сойдёт.
Стоп. Кто там ворошкается у бабушки под кроватью и стучит в стенах? Мамадарагая, это же злые духи!.. Мистическая драма! Ужасти!
Ритм сюжета сразу становится побойчее. Бабуля чудит немилосердно, дочка с внучкой делают лицом маппет-шоу. Толкование происходящего колеблется между клишированной мистикой и суровым реализмом. Истерия заразна: всё-таки три женщины в одном старом доме. Ни электрика, ни сантехника, ни просто мужика. Барабашка, кошмарные сны, блуждания матки… Волосы дыбом встают по всему телу даже у зрителя. Кого как, а меня больше всего напугала бабушка. Не дай Бог дожить до такого!..
Фильм можно разделить на три части. Нудная первая, мерзопакостная вторая и последняя, ради которой и стоит смотреть «Реликвию». Перевод, кстати, так себе. «Relic» означает ещё и «реликт», «пережиток», «мощи», «отголосок» и даже «святыня». Решайте сами, что лучше подойдёт символической юнгианской фантасмагории. Оказывается, первые две трети картины несли характер предварительных ласк. Зато последующее плохо лишь тем, что чересчур быстро кончилось!
Дева, женщина и старуха. Юность, зрелость и старость. Рост, расцвет и увядание. Весна, лето и осень. Многочисленная визуализация водных, лунных, природно-циклических и трубопроходных символов. Это ожившие «Женские мистерии» Эстер Хардинг. Это женский мир, в котором мужчине отводятся роли вечного придурковатого дитяти, одноразового уходящего оплодотворителя или ритуальной жертвы. Это конфликт, который даже эмансипированной деве не получится решить мужскими методами.
Как поведут себя современные женщины трёх ключевых возрастов, неожиданно попавшие с троичной на четверичную систему координат? Способны ли они пройти полную инициацию, встретившись с неизбежным – с четвёртым аспектом? Зимой, смертью, уничтожением, Чёрной мадонной, Кали, тёмной луной, нигредо Юнга, архетипом Тени?
Мужская реакция понятна и проста: войти в раж, оскалиться и броситься берсерком навстречу, рыча и размахивая фалло… Простите, дубиной – хотя какая принципиальная разница? Желание одно – задрать. Новшество «Реликвии» именно в том, что женщины здесь постепенно избавляются от навязанных эпохой маскулинных моделей мышления и поведения, а после через потрясение, страх и боль мучительно возвращаются к своей истинной сути.
Мне никогда не принять ТАКОЙ концовки. Мне слишком страшно. Именно потому я и смеюсь!