Любимая поэзия


Вы здесь: Форумы fantlab.ru > Форум «Другая литература» > Тема «Любимая поэзия»

Любимая поэзия

 автор  сообщение


гранд-мастер

Ссылка на сообщение 5 мая 2007 г. 22:10  
Продолжаем одну из самых популярных тем здесь (старая тема).

сообщение модератора

Внимание! Все стихотворения на политическую тематику (независимо от направленности) будут удаляться. За политикой — в ОИ
–––
И когда Александр увидел обширность своих владений, он заплакал, ибо не осталось земель, которые можно покорять..


миротворец

Ссылка на сообщение 8 ноября 2012 г. 18:35  
цитировать   |    [  ] 
Леопольд Стафф

         ***
Не нарекай свою боль понапрасну.
Ветер бездомный ей выберет имя.
Ливень осенний и сумрак ненастный
Пусть изольются слезами твоими.

Боль одиноких не встретит подмоги
И не найдет у чужого опору.
Сам себе тенью служил я в дороге,
Сам я светил себе в темную пору,

О Паранойя, богиня эпохи,
Пусть тебе молятся слепо и глухо!..
Вечер. В едином раскроются вздохе
Тайны мои для господнего слуха.



С ВЕРШИНЫ

Ткет осень памяти полотна.
Седых туманов белокрылость,
Как мысль о вечности, бесплотна.
Была ты, жизнь, или приснилось?

Так одиноко и светло мне.
Смотрю на лес, на луг белесый.
И все становится огромней,
Как будто видится сквозь слезы.



СТАРАЯ ПЛОЩАДЬ

На синие грани зубчатой стеной расколот,
Надтреснутый месяц дробится на замке старом.
Безлюдно и немо. И только часы, как молот,
Гудят, убивая время глухим ударом.

А в доме напротив потемки еще бездонней
И стены крошатся — и, словно во сне печалясь,
Любовь терпеливо ждет на пустом балконе
Влюбленных, которые в жизни не повстречались.


(перевод — А.М. Гелескул)
–––
"Что смерть — умрём мы все. Вот если б не было разлуки!"


магистр

Ссылка на сообщение 10 ноября 2012 г. 14:53  
цитировать   |    [  ] 
Карл Сэндберг

Три слова

В детстве я слышал три красных слова;
Тысячи французов умирали на улицах
За Свободу, Равенство, Братство,— и я спросил,
Почему за слова умирают люди.

Я подрос, и почтенные люди с усами
Говорили, что три заветных слова —
Это Мать, Семья и Небо, а другие, постарше,
С орденами на груди, говорили: Бог, Долг и Бессмертье,—
Говорили нараспев и с глубоким вздохом.

Годы отстукивали свое тик-так на больших часах
Судеб человеческих, и вдруг метеорами
Сверкнули из огромной России три
Суровых слова, и рабочие с оружием пошли умирать
За Хлеб, Мир и Землю.

А раз я видел моряка американского флота,
Портовая девчонка сидела у него на коленях,
И он творил: «Нужно уметь сказать три слова,
Только и всего: дайте мне ветчину, и яичницу,—
Что еще? — и немножко любви,
Моя крошка!»

Перевод М. Зенкевича


магистр

Ссылка на сообщение 11 ноября 2012 г. 15:59  
цитировать   |    [  ] 
Борис Херсонский.

Ему было меньше двенадцати лет, когда
пионерию наградили — какой-то там юбилей —
орденом Ленина. Началась чехарда.
Линейки. Поездка в Москву. Очередь в Мавзолей.

Осик ждал, когда всем пионерам раздадут ордена.
Не дождавшись, рыдал в углу неделю подряд.
Его не волновали коммунизм, страна, целина,
Все, что он читал, — каталог советских наград.

Через год он знал, что орден Ленина — “дед” —
Стоит рублей пятьсот. Драгметаллы, эмаль.
“Звездочка” в той же цене. Список подвигов и побед
Измерялся бумажками. Было немного жаль.

Нет, не денег, иллюзий. Покупка, обмен, обман.
Он терся среди барыг. И втерся в круг через год.
Ему не мешали ни возраст, ни полупустой карман.
И если он делал ход, то это был верный ход.

В семидесятые годы, ощущая сродство
Тоталитарных режимов, он собирал подряд
“Советы”, “китай” и “наци”. В собранье его
Было до пятисот разнообразных наград.

В миру он был врач-кардиолог. В кабинете стоял манекен
В кителе, сшитом из враждующих половин,
Слева звезды, справа кресты. Вдоль белых стен
Красовались стенды. Здесь он отдыхал один.

Я там появился однажды по просьбе его отца
Через год после того, как сына хватил удар.
Остаточные явления. Выраженье его лица
Меня поразило. Казалось, он был безнадежно стар.

Отец смотрелся моложе. Он стоял в стороне,
Следя за ходом осмотра. Зная все наперед.
Три еврея. И ценный военный плакат на стене:
“Радуйся, фюрер! С тобой немецкий народ!”

****************************************************** ***********

Шестая часть суши заляпана красной краской.
От Москвы до окраин идет человек, озираясь с опаской.
Хочу почерпнути Дону немецкой каской.

Хочу скосить под корень, а лучше бы выдрать с корнем.
Хочу быть смелым, сильным, смиренным, покорным.
Быть меньшим хочу, чтобы бОльшим быть в мире горнем.

Хочу давить из себя раба, чтоб меня полюбил Хозяин.
Хочу вернуться в Москву с самых окраин.
Не бойся меня, Авель, я брат твой Каин.

Нас Ева качала с тобой в одной колыбели.
А теперь мы выросли, голоса огрубели.
Бог дал нам цель, но мы не достигли цели.

Я хочу вернуться под гнет, быть винтиком, шпунтиком, пешкой.
Ты надоел мне, Авель, со своей суетой и спешкой.
Уйди с дороги, брат, не смотри на меня с усмешкой.
–––
Каждый день в своей точёной ванне умирает раненый Марат.
С каждым днём верней и постоянней Жанны Д Арк поднятый к небу взгляд.


магистр

Ссылка на сообщение 12 ноября 2012 г. 09:03  
цитировать   |    [  ] 
   Николай Заболоцкий

   Седов (1937)


    Он умирал, сжимая компас верный.
    Природа мертвая, закованная льдом,
    Лежала вкруг него, и солнца лик пещерный
    Через туман просвечивал с трудом.
    Лохматые, с ремнями на груди,
    Свой легкий груз собаки чуть влачили.
    Корабль, затертый в ледяной могиле,
    Уж далеко остался позади.
    И целый мир остался за спиною!
    В страну безмолвия, где полюс-великан,
    Увенчанный тиарой ледяною,
    С меридианом свел меридиан;
    Где полукруг полярного сиянья
    Копьем алмазным небо пересек;
    Где вековое мертвое молчанье
    Нарушить мог один лишь человек,—
    Туда, туда! В страну туманных бредней.
    Где обрывается последней жизни нить!
    И сердца стон и жизни миг последний —
    Все, все отдать, но полюс победить!
    Он умирал посереди дороги,
    Болезнями и голодом томим.
    В цинготных пятнах ледяные ноги,
    Как бревна, мертвые лежали перед ним.
    Но странно! В этом полумертвом теле
    Еще жила великая душа:
    Превозмогая боль, едва дыша,
    К лицу приблизив компас еле-еле,
    Он проверял по стрелке свой маршрут
    И гнал вперед свой поезд погребальный...
    О край земли, угрюмый и печальный!
    Какие люди побывали тут!
    И есть на дальнем Севере могила...
    Вдали от мира высится она.
    Один лишь ветер воет там уныло,
    И снега ровная блистает пелена.
    Два верных друга, чуть живые оба,
    Среди камней героя погребли,
    И не было ему простого даже гроба,
    Щепотки не было родной ему земли.
    И не было ему ни почестей военных,
    Ни траурных салютов, ни венков,
    Лишь два матроса, стоя на коленях,
    Как дети, плакали одни среди снегов.
    Но люди мужества, друзья, не умирают!
    Теперь, когда над нашей головой
    Стальные вихри воздух рассекают
    И пропадают в дымке голубой,
    Когда, достигнув снежного зенита,
    Наш флаг над полюсом колеблется, крылат.
    И обозначены углом теодолита
    Восход луны и солнечный закат,—
    Друзья мои, на торжестве народном
    Помянем тех, кто пал в краю холодном!
    Вставай, Седов, отважный сын земли!
    Твой старый компас мы сменили новым.
    Но твой поход на Севере суровом
    Забыть в своих походах не могли.
    И жить бы нам на свете без предела,
    Вгрызаясь в льды, меняя русла рек.—
    Отчизна воспитала нас и в тело
    Живую душу вдунула навек.
    И мы пойдем в урочища любые,
    И, если смерть застигнет у снегов,
    Лишь одного просил бы у судьбы я:
    Так умереть, как умирал Седов.


магистр

Ссылка на сообщение 12 ноября 2012 г. 09:29  
цитировать   |    [  ] 
Николай Гумилев — Жираф
Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд,
И руки особенно тонки, колени обняв.
Послушай: далеко, далеко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.

Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелится только луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озер.

Вдали он подобен цветным парусам корабля,
И бег его плавен, как радостный птичий полет.
Я знаю, что много чудесного видит земля,
Когда на закате он прячется в мраморный грот.

Я знаю веселые сказки таинственных стран
Про черную деву, про страсть молодого вождя,
Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,
Ты верить не хочешь во что-нибудь, кроме дождя.

И как я тебе расскажу про тропический сад,
Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав...
- Ты плачешь? Послушай... далеко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.
–––
"Но неправильные пчелы продолжают Делать свой неправильный мед"


магистр

Ссылка на сообщение 13 ноября 2012 г. 22:49  
цитировать   |    [  ] 
Ду Фу
(Китай, 712-770 г.г.)
(Переводы А. Гитовича)


Вечерний холодок

Туман укрыл
Деревья на равнине,

Вздымает ветер
Темных волн поток.

Поблекли краски,
Яркие доныне,

Свежее стал
Вечерний холодок.

Забили барабаны,
И поспешно

Смолк птичий гам
У крепостного рва.

Я вспомнил пир,
Когда по лютне нежной

Атласные
Скользили рукава.

764 г.

* * *

Попугай

Попугаем владеют
Печальные мысли:

Он умен — и он помнит
Про все, что бывало.

Стали перья короче,
И крылья повисли,

Много слов он узнал -
Только толку в них мало.

Но он все-таки ждет —
Не откроется ль клетка:

Люди любят — да держат
В неволе железной.

И пустеет в лесу
Одинокая ветка —

Что же делать ему
С красотой бесполезной?

766 г.


гранд-мастер

Ссылка на сообщение 20 ноября 2012 г. 00:17  
цитировать   |    [  ] 
Александр ТВАРДОВСКИЙ
Перевозчик-водогребщик,
      Парень молодой,
      Перевези меня на ту сторону,
      Сторону — домой...
                Из песни

- Ты откуда эту песню,
Мать, на старость запасла?
- Не откуда — все оттуда,
Где у матери росла.

Все из той своей родимой
Приднепровской стороны,
Из далекой-предалекой
Деревенской старины.

Там считалось, что прощалась
Навек с матерью родной,
Если замуж выходила
Девка на берег другой.

Перевозчик-водогребщик,
Парень молодой,
Перевези меня на ту сторону,
Сторону — домой…

Давней молодости слезы,
Не до тех девичьих слез,
Как иные перевозы
В жизни видеть привелось.

Как с земли родного края
Вдаль спровадила пора.
Там текла река другая -
Шире нашего Днепра.

В том краю леса темнее,
Зимы дольше и лютей,
Даже снег визжал больнее
Под полозьями саней.

Но была, пускай не пета,
Песня в памяти жива.
Были эти на край света
Завезенные слова.

Перевозчик-водогребщик,
Парень молодой,
Перевези меня на ту сторону,
Сторону — домой…

Отжитое — пережито,
А с кого какой же спрос?
Да уже неподалеку
И последний перевоз.

Перевозчик-водогребщик,
Старичок седой,
Перевези меня на ту сторону,
Сторону — домой…

1965


миротворец

Ссылка на сообщение 21 ноября 2012 г. 00:42  
цитировать   |    [  ] 
Ты слышишь печальный напев кабестана?
Не слышишь? Ну что ж — не беда...
Уходят из гавани дети тумана,
Уходят. Надолго? Куда?

Ты слышишь, как чайка и стонет, и плачет,
Свинцовую зыбь бороздя,
Скрываются строгие чёрные мачты
За серой завесой дождя...

В предутренний ветер, в ненастное море,
Где белая пена бурлит,
Спокойные люди в ненастные зори
Уводят свои корабли.

Их ждут штормовые часы у штурвала,
Прибой у неведомых скал,
И бешеный грохот девятого вала,
И рифов голодных оскал.

И жаркие ночи, и влажные сети,
И шелест сухих парусов,
И ласковый, тёплый, целующий ветер
Далёких прибрежных лесов.

Их ждут берега четырёх океанов,
Там плещет чужая вода...
Уходят из гавани дети тумана.
Вернутся не скоро... Когда?

Борис СТРУГАЦКИЙ

Светлая память!


гранд-мастер

Ссылка на сообщение 21 ноября 2012 г. 13:48  
цитировать   |    [  ] 
Игорь Северянин

Рондель XVI


Люблю лимонное с лиловым:
Сирень средь лютиков люблю.
Лимон фиалками томлю.
Пою луну весенним словом:
Лиловым, лучезарным, новым!
Луна -- подобно кораблю...
Люблю лиловое с лимонным:
Люблю средь лютиков сирень.
Мне так любовно быть влюбленным
И в ночь, и в утро, в вечер, в день,
И в полусвет, и в полутень,
Быть вечно жизнью восхищенным,
Любить лиловое с лимонным...
–––
"Во множестве книги лишь рассеивают нас. Поэтому, если не можешь прочесть все, что имеешь, имей столько, сколько прочтешь..."©


магистр

Ссылка на сообщение 23 ноября 2012 г. 06:47  
цитировать   |    [  ] 
Николай Гумилев

Но в мире есть иные области,
Луной мучительной томимы.
Для высшей силы, высшей доблести
Они навек недостижимы.

Там волны с блесками и всплесками
Непрекращаемого танца,
И там летит скачками резкими
Корабль Летучего Голландца.

Ни риф, ни мель ему не встретятся,
Но, знак печали и несчастий,
Огни святого Эльма светятся,
Усеяв борт его и снасти.

Сам капитан, скользя над бездною,
За шляпу держится рукою,
Окровавленной, но железною,
В штурвал вцепляется — другою.

Как смерть, бледны его товарищи,
У всех одна и та же дума.
Так смотрят трупы на пожарище,
Невыразимо и угрюмо.

И если в час прозрачный, утренний
Пловцы в морях его встречали,
Их вечно мучил голос внутренний
Слепым предвестием печали.

Ватаге буйной и воинственной
Так много сложено историй,
Но всех страшней и всех таинственней
Для смелых пенителей моря —

О том, что где-то есть окраина —
Туда, за тропик Козерога! —
Где капитана с ликом Каина
Легла ужасная дорога


магистр

Ссылка на сообщение 23 ноября 2012 г. 06:49  
цитировать   |    [  ] 
Николай Гумилев


Ночь


Пролетала золотая ночь
И на миг замедлила в пути,
Мне, как другу, захотев помочь,
Ваши письма думала найти —

Те, что вы не написали мне…
А потом присела на кровать
И сказала: «Знаешь, в тишине
Хорошо бывает помечтать!

Та, другая, вероятно, зла,
Ей с тобой встречаться даже лень,
Полюби меня, ведь я светла,
Так светла, что не светлей и день.

Много расцветает черных роз
В потайных колодцах у меня,
Словно крылья пламенных стрекоз,
Пляшут искры синего огня.

Тот же пламень и в глазах твоих
В миг, когда ты думаешь о ней,
Для тебя сдержу я вороных
Неподатливых моих коней».

Ночь, молю, не мучь меня! Мой рок
Слишком и без этого тяжел,
Неужели, если бы я мог,
От нее давно б я не ушел?

Смертной скорбью я теперь скорблю,
Но какой я дам тебе ответ,
Прежде чем ей не скажу «люблю»
И она мне не ответит «нет».


магистр

Ссылка на сообщение 23 ноября 2012 г. 06:53  
цитировать   |    [  ] 
Анна Ахматова

Данте
      Il mio bel San Giovanni


Он и после смерти не вернулся
В старую Флоренцию свою.
Этот, уходя, не оглянулся,
Этому я эту песнь пою.
Факел, ночь, последнее объятье,
За порогом дикий вопль судьбы.
Он из ада ей послал проклятье
И в раю не мог ее забыть,—
Но босой, в рубахе покаянной,
Со свечой зажженной не прошел
По своей Флоренции желанной,
Вероломной, низкой, долгожданной...


магистр

Ссылка на сообщение 23 ноября 2012 г. 06:59  
цитировать   |    [  ] 
Николай Гумилев


Еще не раз Вы вспомните меня
И весь мой мир, волнующий и странный,
Нелепый мир из песен и огня,
Но меж других единый необманный.

Он мог стать Вашим тоже, и не стал,
Его Вам было мало или много,
Должно быть плохо я стихи писал
И Вас неправедно просил у Бога.

Но каждый раз Вы склонитесь без сил
И скажете: «Я вспоминать не смею,
Ведь мир иной меня обворожил
Простой и грубой прелестью своею».


магистр

Ссылка на сообщение 24 ноября 2012 г. 08:44  
цитировать   |    [  ] 
Елена Крюкова.
Любовь среди камней.


Ничего я не вспомню из горестной жизни,
Многогрешной, дурной, изъязвленной, -
Кроме моря соленого: брызни же, брызни
В голый лоб, сединой опаленный.

...Юность печень мне грызла. И тело сверкало,
Будто розовый жемчуг в рапане.
Все отверстия морю оно открывало.
Прожигало все драные ткани.

Он поэт был.
А может, лоза винограда.
Может, рыба — кефаль, серебрянка.
Может, был он глоток винно-сладкого яда,
Был монетою ржавой чеканки... -

Я забыла!.. А помню, как, ноги раскинув,
Я слоилась пред ним лепестками,
И каменья кололи горячую спину,
И шуршали, дымясь, под локтями;

Как укромная роза, слепая, сырая,
Расцветала и, влажно алея,
В губы тыкалась тьмой Магдалинина Рая...
Ни о чем, ни о чем не жалею,

А о том, что дала обонять ему — мало,
Оборвать лепестки — запретила...
Сыро, влажно, и больно, и острое жало
Соль и золото резко пронзило...

Соль и золото!.. — губы, соленые, с кровью,
Золотые глаза — от свеченья
Дикой пляски, что важно зовется — любовью...
Дымной крови — на камни — теченье...

Ныло, пело, плыло прободенное лоно.
Камни в зад и в лопатки врезались.
Я не знала, что боль — это злато влюбленных.
Сердоликами крабы сползались.

Ветер голый и старый, седой, задыхальный,
Под ребро мне вошел, под брюшину, -
И звон моря, веселый, печальный, кандальный,
Пел про первого в жизни мужчину...

И сидела на камне горячечном — змейка,
Изумрудом и златом пылала
Ее спинка... — таких... не убей!.. пожалей-ка!.. -
Клеопатра на грудь себе клала...

Озиралась, и бусины глазок горели,
Будто смерть — не вблизи, за камнями,
Будто жизнь — скорлупою яйца, колыбелью:
Не посмертными, злыми огнями...

Так сидела и грелась она, животинка,
Под ударами солнечных сабель -
Мы сплетались, стонали... — а помню ту спинку,
Всю в разводах от звездчатых капель,

С бирюзою узора,
с восточною вязью,
Изумрудную, злую, златую...
... Жизнь потом,
о, потом брызнет кровью и грязью.
А сейчас — дай, тебя поцелую.

Я, рабыня, — и имя твое не узнала.
То ль Увидий. А может, Обидий.
Наплевать. Ноги я пред тобой раздвигала.
Запекала в костре тебе мидий.

Помнишь персик?!.. — он брызнул, так яростно брызнул
Тебе солью, и потом, и кровью
В лик морщинистый... в змейку, что ляжет на тризне
Меж грудями: судьбой и любовью?!..

Имярек, старый нищий, куплю тебе хлеба,
Вместе девство мое мы оплачем.
Вместе, бедные, вперимся в синее небо,
В поцелуе застынем горячем.

Нищий ты, я нища. Мы на камнях распяты.
Мы скатились с них в синюю влагу.

... Боже, мы не любовники.
Мы два солдата.
Мы две ярких звезды в подреберье заката.
Мы два глаза той змейки-бедняги.

Видение Ада.

Круги тяжелых век подъемлю.
Вдоль по вискам — холодный пот.
Я вижу будущую землю.
Я вижу черный ледоход.

Кривое горло камень душит.
Горчит дегтярная вода
И маслом льет на кости суши,
Захлестывает города.

Стоят во тьме людские ульи
По шею — в пламени — навзрыд.
Скелеты спят. В глазницах — пули.
Алмаз под ребрами горит.

Железо, что живых пожрало,
Все рыжей ржавью проросло.
Все, что металось и сверкало, -
Золою фосфорной легло.

И кто над мертвою землею,
Молчанье черное храня,
За руку крепко взяв, тропою
Последних снов — ведет меня?

"Гляди, — он говорит, — утрата.
Утрачен Рай. В награду — Ад.
Любовь поругана, распята
И больше не придет назад.

Я проводник тебе по Аду.
Венец лавровый на тебе,
Девчонка... Нам одежд не надо.
Мы голяками — по судьбе.

Как в роженой крови, как в бане,
Как в лютой страсти, как в гробу -
Мы, голые, в Аду губами
Целуем голыми — судьбу.

Ты балахон сама пошила?..
В сандальях бычьих — долго шла?!..
Тогда идем, пока могила
Меня обратно не взяла!.."

То ввысь летя, то круто — в бездну,
Все чуя — кости, кровь и крик,
Сцепили руки мы железно -
Девчонка-дура и старик

Лохматый, лысый, бородатый,
В хитоне, бешеном мешке,
Весь лоб в рубцах; лицо солдата;
Как в хлебном ломанном куске,

Торчат изюмы глаз сухие,
Косые ягоды тоски;
И льется пот — дожди косые -
С его висков — мне на виски...

"Овидий, милый мой Овидий!
Солдат любви! Завел: ни зги!..
Ни человек, ни зверь не выйдет.
Больней сужаются круги.

Мир умер. Съеден, выпит, выжжен.
Глядит глазницами — мертвец.
Пошто, пошто один ты выжил,
Мой лысый, радостный певец?!..

О, помнишь, — ты ведь жил любовью,
Ты припадал к ее горстям...
Зачем скитаемся с тобою
По черным Адовым костям?!.."

Но он ступал неслышней пуха,
Вцеплялся в пальцы до кости:
"Гляди, как древняя старуха,
Седые космы распусти.

Все умерло. До дна. До края.
В разверстом гробе бытия
Один поэт не умирает.
Гляди — вот дышит грудь моя.

Хитон купил на Авентине.
Я лавр на Форуме собрал.
Я сплел венок под сенью пиний,
Пока мой Рим — Мир — умирал.

Пока горели, плавясь, камни,
Дымились, корчились тела -
Я тело милой жег руками,
Любовью сжег себя дотла.

И я люблю тебя, красотка!
От глаз, грудей твоих — дрожу.
Давай тебя раздену кротко.
На лунный пепел уложу.

И лягу на тебя, и буду
Тебя терзать, терять, лепить,
Дышать в мороз щеки — на чудо
Слезы; лечить тебя; любить.

С тобою нам одно осталось,
Скифянка, дочка синих звезд:
Чтоб воробьем ко мне прижалась
За пазухой, где драный холст

Хламиды, серой, груботканой, -
и пусть глядит великий Ад,
Как я тебя целую, пьяный,
Всю жизнь подряд,
Всю смерть подряд".

......Все. Ты меня уже не слышишь.
Ты показал мне Ад и Рай.
Как ты хрипишь.
Ты трудно дышишь.
Ты только тихо умирай.

Ты показал, что за могилой -
Опять любовь; опять она.
Мне руку сжал — последней силой.
Глазами попросил: вина.

Все замело метелью стылой.
Все поглотила белизна.
–––
Каждый день в своей точёной ванне умирает раненый Марат.
С каждым днём верней и постоянней Жанны Д Арк поднятый к небу взгляд.


магистр

Ссылка на сообщение 25 ноября 2012 г. 00:45  
цитировать   |    [  ] 
Чарльз Буковски

Любитель флоры

на Валькирских горах
среди гордых павлинов
я цветок отыскал —
как моя голова! —
дотянулся, понюхал...

...потерял мочку уха,
носа часть,
один глаз,
десять штук
сигарет...

...и на следующий день
я вернулся назад —
изрубить в пух и прах
тот прекрасный цветок!
но он был так хорош,
что убил я
павлина...

Перевод А. Караковского

======================================================

Отец, почивший на небесах


мой отец был практичным человеком.
у него была идея.
«мой сын, видишь», — говорил он, —
«я могу платить за этот дом всю жизнь —
тогда он мой.
когда я умру, я передам его тебе.
ты можешь тоже всю жизнь приобретать дом,
и тогда у тебя будет два дома,
и ты передашь эти два дома своему
сыну, и он всю жизнь будет приобретать дом,
и, когда ты умрёшь, твой сын...»

«хорошо», — отвечал я.

мой отец умер, когда пытался отпить
воды из стакана. я похоронил его.
массивный коричневый гроб. после похорон
я пошёл на стадион, встретил высокую блондинку.
после скачек мы пошли к ней домой,
пообедать и развлечься.

я продал его дом где-то через месяц.
я продал его машину и мебель
и раздал все его картины, кроме одной
и все его фруктовые вазы,
(наполнявшиеся компотом в летнюю жару),
и отдал его собаку в приёмник.
я дважды назначал его девушке свидание,
но ничего не добился
и бросил это.

я проиграл и пропил все деньги.

теперь я живу в дешёвой комнате в Голливуде,
и выношу мусор, чтобы
заплатить ренту.

мой отец был практичным человеком.
он подавился стаканом воды
и оставил след в больничном архиве.

Перевод А. Караковского

=============================================

Пальмовые листья

ровно в 12.00
в ночь с 1973 на 1974
в Лос-Анджелесе
дождь начал стучать
по пальмовым листьям за моим окном
сирены и мигалки
ездили по городу
и гремели

я пошёл спать в девять утра,
погасив свет,
распихав по конвертам
их веселье, их счастье,
их крики, их картонные шляпы,
их автомобили, их женщин,
их жалких пьяниц...

канун Нового Года
всегда ужасает меня —

жизнь знает, сколько лет.

сирены остановились и
мигалки и грохот...
всё кончилось в пять минут...
всё, что я слышу — дождь,
стучащий по пальмовым листьям,
и я задумываюсь о том,
что никогда не пойму людей,
но я уже проехал
это.

Перевод А. Караковского


магистр

Ссылка на сообщение 25 ноября 2012 г. 08:25  
цитировать   |    [  ] 
Ангел, три года хранивший меня,
Вознесся в лучах и огне,
Но жду терпеливо сладчайшего дня,
Когда он вернется ко мне.

Как щеки запали, бескровны уста,
Лица не узнать моего;
Ведь я не прекрасная больше, не та,
Что песней смутила его.

Давно на земле ничего не боюсь,
Прощальные помня слова.
Я в ноги ему, как войдет, поклонюсь,
А прежде кивала едва.
1921

Анна Ахматова


магистр

Ссылка на сообщение 25 ноября 2012 г. 08:45  
цитировать   |    [  ] 
Алджернон Чарлз Суинберн

Любовь и сон


В мой скорбный сон, ночной укрыта тенью,
Любимая явилась в тишине,
Бледна, как листья лилий на волне,
Прильнув ко мне в пьянящем упоенье;

Ей бледность не дала зардеть в смущенье
При тусклой алебастровой луне;
И, рот разжав, она шепнула мне –
Я понял только слово «Наслажденье».

Из влажных губ я ртом вливал нектар,
Глазами пасся на дразнящем теле,
А руки у нее огнем горели,

Я ощущал набухших грудей жар,
Изгибы ног, и бедер колыханье,
И пламя глаз – души моей желанье.


магистр

Ссылка на сообщение 25 ноября 2012 г. 08:45  
цитировать   |    [  ] 
Алджернон Чарлз Суинберн


Устав от вечных упований,
Устав от радостных пиров,
Не зная страхов и желаний,
Благословляем мы богов,
За то, что сердце в человеке
Не вечно будет трепетать,
За то, что все вольются реки
Когда-нибудь в морскую гладь.

From too much love of living,
From hope and fear set free,
We thank with brief thanksgiving
Whatever gods may be
That no life lives for ever;
That dead men rise up never;
That even the weariest river
Winds somewhere safe to sea.


магистр

Ссылка на сообщение 25 ноября 2012 г. 08:46  
цитировать   |    [  ] 
Константинос Кавафис

Ожидая варваров

- Зачем на площади сошлись сегодня горожане?
Сегодня варвары сюда прибудут.
- Так что ж бездействует сенат, закрыто заседанье,
сенаторы безмолвствуют, не издают законов?

Ведь варвары сегодня прибывают.
Зачем законы издавать сенаторам?
Прибудут варвары, у них свои законы.

- Зачем наш император встал чуть свет
и почему у городских ворот
на троне и в короне восседает?

Ведь варвары сегодня прибывают.
Наш император ждет, он хочет встретить
их предводителя. Давно уж заготовлен
пергамент дарственный. Там титулы высокие,
которые пожалует ему наш император.

- Зачем же наши консулы и преторы
в расшитых красных тогах появились,
зачем браслеты с аметистами надели,
зачем на пальцах кольца с изумрудами?
Их жезлы серебром, эмалью изукрашены.
Зачем у них сегодня эти жезлы?

Ведь варвары сегодня прибывают,
обычно роскошь ослепляет варваров.

- Что риторов достойных не видать нигде?
Как непривычно их речей не слышать.

Ведь варвары сегодня прибывают,
а речи им как будто не по нраву.

- Однако что за беспокойство в городе?
Что опустели улицы и площади?
И почему, охваченный волнением,
спешит народ укрыться по домам?

Спустилась ночь, а варвары не прибыли.
А с государственных границ нам донесли,
что их и вовсе нет уже в природе.

И что же делать нам теперь без варваров?
Ведь это был бы хоть какой-то выход.


магистр

Ссылка на сообщение 25 ноября 2012 г. 08:49  
цитировать   |    [  ] 
Иосиф Бродский


На смерть друга


Имяреку, тебе, -- потому что не станет за труд
из-под камня тебя раздобыть, -- от меня, анонима,
как по тем же делам: потому что и с камня сотрут,
так и в силу того, что я сверху и, камня помимо,
чересчур далеко, чтоб тебе различать голоса --
на эзоповой фене в отечестве белых головок,
где наощупь и слух наколол ты свои полюса
в мокром космосе злых корольков и визгливых сиповок;
имяреку, тебе, сыну вдовой кондукторши от
то ли Духа Святого, то ль поднятой пыли дворовой,
похитителю книг, сочинителю лучшей из од
на паденье А. С. в кружева и к ногам Гончаровой,
слововержцу, лжецу, пожирателю мелкой слезы,
обожателю Энгра, трамвайных звонков, асфоделей,
белозубой змее в колоннаде жандармской кирзы,
одинокому сердцу и телу бессчетных постелей --
да лежится тебе, как в большом оренбургском платке,
в нашей бурой земле, местных труб проходимцу и дыма,
понимавшему жизнь, как пчела на горячем цветке,
и замерзшему насмерть в параднике Третьего Рима.
Может, лучшей и нету на свете калитки в Ничто.
Человек мостовой, ты сказал бы, что лучшей не надо,
вниз по темной реке уплывая в бесцветном пальто,
чьи застежки одни и спасали тебя от распада.
Тщетно драхму во рту твоем ищет угрюмый Харон,
тщетно некто трубит наверху в свою дудку протяжно.
Посылаю тебе безымянный прощальный поклон
с берегов неизвестно каких. Да тебе и неважно
Страницы: 123...100101102103104...241242243    🔍 поиск

Вы здесь: Форумы fantlab.ru > Форум «Другая литература» > Тема «Любимая поэзия»

 
  Новое сообщение по теме «Любимая поэзия»
Инструменты   
Сообщение:
 

Внимание! Чтобы общаться на форуме, Вам нужно пройти авторизацию:

   Авторизация

логин:
пароль:
регистрация | забыли пароль?



⇑ Наверх