Биосельскохозяйственная выставка Шести Миров принесла Хэвиланду Тафу большое разочарование. Он провел на Бразелорне долгий и утомительный день, бродя по просторным выставочным залам и то и дело останавливаясь, чтобы одарить своим вниманием новый злаковый гибрид или генетически улучшенное насекомое. Хотя клеточный банк его «Ковчега» включала клон-материлы буквально миллионов растительных и животных видов с неисчислимого количества миров, Хэвиланд Таф постоянно зорко следил за всякой возможностью где-нибудь что-нибудь высмотреть и расширить свой банк образцов. Но лишь немногие экспонаты на Бразелорне показались ему многообещающими, и по мере того как шло время Таф чувствовал себя в спешащей и равнодушной толпе все тоскливее и неуютнее. Повсюду кишели люди. Фермеры-туннельщики с Бродяги в темно-каштановых шкурах, украшенные перьями и косметикой землевладельцы с Арина, мрачные жители ночной стороны и облаченные в светящиеся одежды жители вечного полудня с Нового Януса, много было и туземцев-бразелорнцев. Все они производили страшный шум, окидывали Тафа любопытными взглядами, а некоторые даже толкали, отчего на его лице появлялось мрачное выражение.
Наконец, стремясь вырваться из толпы, Таф решил, что проголодался. С исполненным достоинства отвращением он протолкался сквозь толпу посетителей ярмарки и вышел из купола пятиэтажного птоланского павильона. Снаружи, между большими зданиями, сотни торговцев установили свои ларьки. Мужчина, продающий паштет из трескучего лука, казалось, менее других осаждался покупателями, и Таф решил, что паштет – именно то, о чем он мечтал.
– Сэр, – обратился он к торговцу, – я хотел бы паштет.
Продавец паштетов был круглым и розовым человеком в грязном фартуке. Он открыл ящик для подогрева, сунул в него руку в перчатке и вынул горячий паштет. Подняв взгляд от ящика на Тафа, он удивился.
– Ох, – сказал он. – Но ведь вы же такой большой.
– В самом деле, сэр, – ответил Таф. – Поэтому дайте мне две порции.
Со своими двумя с половиною метрами он почти на целую голову возвышался над всеми остальными людьми на этой планете, а со своим большим, выпирающим вперед брюхом он к тому же был вдвое тяжелее любого из них. Таф взял паштет и спокойно откусил.
– Вы – с другого мира, – заметил торговец. – И, вероятно, весьма отдаленного.
Таф в два приема съел свой паштет и вытер салфеткой жирные пальцы.
– Вы совершенно правы, сэр, но об этом нетрудно догадаться, – сказал он.
Таф не только был намного выше любого туземца, он и выглядел, и одет был совершенно иначе. Он был молочно-белым, и на его голове не было ни волоска.
– Еще один, – сказал Таф и поднял вверх длинный мозолистый палец.
Поставленный на место торговец без дополнительных замечаний вынул еще один паштет и дал Тафу относительно спокойно съесть его. Наслаждаясь корочкой из листьев и пикантным содержимым паштета, Таф оглядывал посетителей ярмарки, ряды ларьков и пять больших павильонов, возвышавшихся над окружающим ландшафтом. Покончив с едой, он с непроницаемым, как всегда, лицом опять повернулся к продавцу паштетов:
– Разрешите вопрос, сэр.
– Я вас слушаю, – скромно отозвался тот.
– Я вижу пять выставочных залов, – сказал Хэвиланд Таф. – И я посетил каждый из них по очереди. – Он показал рукой на залы. – Бразелорн, Вейл Арин, Новый Янус, Бродяга и Птола. – Таф опять аккуратно сложил руки на выпирающем животе. – Пять, сэр. Пять павильонов, пять миров. Несомненно, как чужак – а я здесь чужак – я не знаком с некоторыми щекотливыми деталями местных обычаев, но тем не менее удивлен. В тех местах, где я до сих пор бывал, от встречи, которая называется биосельскохозяйственной выставкой Шести Миров, ожидают, что она будет включать экспонаты шести миров. А здесь этого нет. Может быть, вы сможете мне объяснить, почему это так?
– Никто не прибыл с Намории.
– В самом деле, – сказал Хэвиланд Таф.
– Из-за некоторых трудностей, – добавил продавец.
– Все ясно, – сказал Таф. – Или если не все, то по крайней мере часть. Может, вы возьмете на себя труд подогреть мне еще один паштет и объяснить природу этих трудностей? Я чрезвычайно любопытен. Боюсь, это мой большой порок.
Продавец паштетов опять натянул перчатку и открыл ящик.
– Знаете, как говорят? Любопытство делает голодным.
– В самом деле, – сказал Таф. – Но должен сказать, что до сих пор ни от кого этого еще не слышал.
Человек наморщил лоб.
– Нет, я не так сказал. Голод делает любопытным, вот как. Но все равно. Мои паштеты вас насытят.
– Ах, – сказал Таф и взял паштет. – Пожалуйста, рассказывайте дальше.
И продавец паштетов очень подробно рассказал о трудностях планеты Намория.
– Теперь вы определенно понимаете, – закончил он наконец, – что они не могли прибыть, когда происходит такое. Им не до выставок.
– Конечно, – сказал Хэвиланд Таф, промокая губы. – Морские чудовища могут досаждать необычайно.
Намория была темно-зеленой планетой, безлунной и уединенной, исчерченной тонкими золотистыми облаками. «Ковчег», содрогаясь, затормозил и тяжеловесно вышел на орбиту. Хэвиланд Таф переходил от кресла к креслу в длинной и узкой рубке связи, изучая планету на десяти из находившихся в рубке сотни обзорных экранов. Его общество составляли три маленьких серых котенка, прыгавших через пульты и прерывавших это занятие только для того, чтобы сцепиться друг с другом. Таф не обращал на них никакого внимания.
Намория состояла в основном из воды и имела только один континент, правда, достаточно большого размера – с орбиты его было прекрасно видно. Увеличенное изображение показывало еще тысячи островов, разбросанных по темно-зеленому морю длинными серповидными архипелагами. Они были рассеяны по океану, как драгоценные камни. Другие экраны показывали свет десятков больших и малых городов на ночной стороне и пульсирующие, размытые, как клочки ваты, пятна энергетической активности там, где поселения были освещены солнцем.
Таф просмотрел все это, сел, включил еще один пульт и начал играть с компьютером в войну. Ему на колени вспрыгнул котенок и уснул. Таф старался не потревожить его, но чуть позже второй котенок подпрыгнул и упал на спящего, и они начали играть друг с другом. Таф согнал их на пол.
Прошло больше времени, чем предполагал Таф, но контактный вызов наконец пришел – впрочем, он знал, что этот вызов все равно в конце концов придет.
– Корабль на орбите, – гласил запрос, – корабль на орбите. Вызывает контрольная служба Намории. Назовите ваше имя и сообщите о ваших намерениях. Назовите, пожалуйста, ваше имя и сообщите о ваших намерениях. Высланы перехватчики. Назовите ваше имя и сообщите о ваших намерениях.
Вызов пришел с континента. «Ковчег» выслушал его. К этому времени он обнаружил приближавшийся к нему корабль – только один – и спроецировал его на другой экран.
– Я – «Ковчег», – сообщил Хэвиланд Таф контрольной службе Намории.
Контрольную службу Намории представляла сидевшая у пульта круглолицая женщина с коротко подстриженными волосами, одетая в темно-зеленый с золотыми нашивками мундир. Она наморщила лоб и перевела взгляд в сторону – несомненно, на начальника или к другому пульту.
– «Ковчег», – сказала она, – назовите ваш родной мир. Назовите, пожалуйста, ваш родной мир и сообщите о ваших намерениях.
Компьютер показал, что другой корабль установил связь с планетой. Засветились еще два обзорных экрана. На одном появилась стройная молодая женщина с большим крючковатым носом. Она находилась на мостике корабля, на другом экране – пожилой мужчина перед пультом. Оба были в зеленых мундирах и оживленно беседовали по какому-то коду. Компьютеру потребовалось меньше минуты, чтобы его расшифровать.
– …будь я проклята, если знаю, что это такое, – сказала стройная женщина. – Боже мой, таких больших кораблей не бывает. Вы только посмотрите на него, вы что-нибудь понимаете? Он ответил?
– «Ковчег», – снова сказала круглолицая женщина, – назовите, пожалуйста, ваш родной мир и ваши намерения. Говорит контрольная служба Намории.
Хэвиланд Таф вмешался в разговор, чтобы говорить сразу со всеми.
– Это «Ковчег», – сказал он. – У меня нет родины, господа. Мои намерения исключительно мирные. Торговля и консультации. Я узнал о ваших трагических трудностях, и меня тронули ваши несчастья, поэтому я и хочу предложить вам свои услуги.
Женщина на корабле выглядела удивленной.
– Что вам нужно… – вспылила она.
Мужчина тоже был не менее озадачен, но ничего не сказал и только пялился, открыв рот, на невыразительное бледное лицо Тафа.
– «Ковчег», говорит контрольная служба Намории, мы закрыты для торговли, – сообщила круглолицая женщина. – Повторяю, мы закрыты для торговли. У нас военное положение.
Тем временем стройная женщина на корабле овладела собой.
– «Ковчег», – заявила она, – говорит Хранительница Кевира Квай, командир корабля национальной гвардии «Солнечный клинок». Мы вооружены. «Ковчег», объяснитесь. Вы в тысячу раз больше любого торговца, которых я когда-либо видела. Объяснитесь, или мы открываем огонь.
– В самом деле, – сказал Хэвиланд Таф. – Угрозы не принесут вам пользы, Хранительница. Я ужасно рассержен. Я проделал весь этот длинный путь с Бразелорна, чтобы предложить вам свою помощь, а вы встречаете меня угрозами. – На колени ему опять прыгнул котенок. Таф поднял его гигантской белой рукой, посадил на пульт перед собой, где его могли видеть наблюдатели, и озабоченно поглядел на него. – Нет больше доверия среди людей, – сказал он котенку.
– Не открывайте огня, «Солнечный клинок», – приказал пожилой мужчина. – «Ковчег», если у вас мирные намерения, объяснитесь. Кто вы такие? Нас все жестоко притесняют, потому что Намория – лишь маленький неразвитый мир. Мы никогда раньше не видели такого корабля, как у вас. Объяснитесь.
Хэвиланд Таф погладил котенка.
– Мне постоянно приходится мириться с недоверием, – ответил он пожилому. – Вам повезло, что я так мирно настроен, а то бы я просто улетел, предоставив вас вашей участи. – Он посмотрел прямо в лицо наблюдателю. – Сэр, это – «Ковчег». Я – Хэвиланд Таф, капитан, владелец и весь экипаж. Мне сказали, что вам досаждают большие чудовища, которые живут в ваших морях, вот я и хочу освободить вас от них.
– «Ковчег», говорит «Солнечный клинок». Как вы собираетесь это сделать?
– «Ковчег» – корабль-сеятель Общества Экологической Генетики, – сказал Хэвиланд Таф с твердостью. – Я экоинженер и специалист по биологическим методам ведения войн.
– Как же так? – удивился пожилой мужчина. – Ведь ОЭГ исчезло тысячу лет назад. Не сохранилось ни одного их корабля.
– Какая жалость, – сказал Таф. – Выходит, я просто миф. И теперь, раз вы сказали, что моего корабля не существует, я, несомненно, растворюсь в атмосфере.
– Хранители, – сказала Кевира Квай с «Солнечного клинка», – возможно, эти корабли уже и не существуют, но я быстро приближаюсь к какому-то телу, о котором мои приборы говорят, что его длина почти тридцать километров. Вероятно, этот корабль действительно не миф, а реальность.
– Я тоже еще не растворился, – сообщил Хэвиланд Таф.
– Вы действительно можете нам помочь? – спросила круглолицая женщина из контрольной службы Намории.
– Почему мне никогда не верят? – спросил Таф маленького серого котенка.
– Лорд-Хранитель, мы должны дать ему возможность доказать то, о чем он говорит, – сказала женщина из контрольной службы Намории.
Таф бросил взгляд на экран.
– Как бы ни был я оскорблен угрозами и сомнением в моей искренности, сочувствие к вам повелевает не оставлять задуманное дело. Может, я могу предложить «Солнечному клинку» причалить к моему кораблю? Хранительница Квай могла бы взойти на борт и составить мне общество во время ужина, чтобы мы могли побеседовать. Конечно же, простая беседа не может вызвать ваших подозрений – это самый цивилизованный из всех человеческих способов убивать время.
Трое Хранителей торопливо посовещались друг с другом и с несколькими людьми за пределами видимости, пока Хэвиланд Таф, откинувшись в кресле, играл с котенком.
– Я назову тебя Недоверием, – сказал он ему, – чтобы помнить об оказанном мне здесь приеме. А твои братья и сестры будут Сомнением, Враждебностью, Неблагодарностью и Глупостью.
– Мы принимаем ваше предложение, Хэвиланд Таф, – сказала Хранительница Кевира Квай с мостика «Солнечного клинка». – Готовьтесь, мы придем к вам на борт.
– Отлично, – сказал Таф. – Вы любите грибы?