Во время чтения вспомнил слова известного Евгения Фокса: «Хитры вы, конечно, легавые, с подходцами вашими!..»

Хороший получился детектив. Как всегда, Мордимер раскрывает преступления, опираясь скорее не на дедукцию, а на знание человеческой природы и опыт.

Однако впервые соглашусь с критиками цикла с точки зрения формы. Обычно Пекара ловко выбирает коллизии, как говорил Шерлок Холмс, «на одну трубку». Однако эта история тянула явно на небольшой роман: слишком богата задумка. Однако автор положил фабулу на «прокрустово ложе» и безжалостно обрубил ей руки и ноги, чтобы умять в формат короткой повести. Получилось скомкано, а жаль.

Если бы «Проклятый дар» написал кто-нибудь другой, то я отозвался бы об этой книге так: неплохое, вполне добротное фэнтези, рассчитанное, похоже, в основном на подростковую и юношескую аудиторию. По здешнему классификатору – типичное «становление/взросление героя», неразрывно связанное со «сверхъестественными способностями и супергероями». Да, так я и выразился бы… но автор в данном случае – Урсула Ле Гуин. Думаю, вы понимаете, к чему я клоню: невозможно читать «Проклятый дар» без того, чтобы невольно не сравнивать его с бессмертным шедевром жанра героического фэнтези – трилогией о Земноморье. Древний тисовый посох, хоть и не обладает здесь никакой магической силой, будет невольно казаться нам перенесенным в Каменный Дом Каспро из хижины Огиона Молчаливого или со склонов холма Рок, а за плечом главного героя, подростка Оррека, всегда будет незримо стоять образ его ровесника, взрослеющего Геда. Обоим приходится решать одну и ту же трудную задачу, о которой здесь сказано так: «Немного зла есть даже в самых лучших из людей, так не проще ли дать ему выход, признать его, а не лелеять его, не давать ему расти в темноте, или я не прав?» Да и само слово «Оррек», если напрячь память, в «Волшебнике Земноморья» тоже можно отыскать.

Причин тут несколько. Во-первых, мир, в котором происходит действие. Ему очень далеко до Земноморья и по замыслу, и по масштабу. По существу, это самая обыкновенная горная Шотландия – та, что называется the Highlands, – со всем, чему там полагается быть: суровыми горцами в килтах, враждующими или союзными кланами, замками, овцами, каменными изгородями… От реальной Шотландии этот мир отличается только одним: каждый клан обладает своим собственным магическим даром. Кто-то может призывать к себе зверей и птиц, кто-то умеет насылать на врагов медленно действующее смертельное проклятие, кто-то обладает властью над ножами и так далее. По сравнению с любовно и тщательно придуманным и описанным Земноморьем, в сущность которого магия вплетена искусно и неотрывно, такой прием «творения миров» выглядит слишком простым, даже примитивным, достойным какого-нибудь сочинителя средней руки, но никак не гранд-дамы мирового фэнтези.

Во-вторых, масштаб действия. Горцы, как барсуки, в основном сидят по своим замкам и на своих землях и разве что иногда наведываются к соседям в гости. Оррек – тоже не исключение, и места, где происходит действие, ограничиваются землями трех соседствующих кланов. Процесс взросления Оррека с его даром, в отличие от Геда с его Тенью, не несет в себе опасности для всего мира

Наконец, и сам Оррек здорово проигрывает в сравнении с Гедом. По сути, это анти-Гед, Гед наоборот. Тот, зная свою волшебную силу, рвался применить ее как можно скорее, из-за чего и угодил в беду. Оррек же свой дар – дар разрушения связей – использовать боится: я не хочу убивать крыс, я не хочу давить гадюк, я не хочу губить траву, я не хочу развязывать веревочный узел. Ладно – крысы и змеи: допустим, ему и впрямь было их жаль (хотя в детском возрасте все проходят через «охотничий» период и лишь потом начинают задумываться о том, стоит ли бросать камни в птиц или разорять муравейники). Но уж веревочный-то узел можно было бы попробовать распутать? Хорошо, допустим, Оррек отчаянно боится своего «дикого» дара и опасается причинить им вред окружающим. Но какой выход он находит? Добровольно лишиться зрения, постоянно нося на глазах плотную повязку. Он даже не пытается как-то исследовать и взять под контроль свои способности

Вывод, который я сделал для себя, перевернув последнюю страницу, таков: «Проклятому дару», конечно, далеко до «Волшебника Земноморья». Скорее, здесь больше общего с историей робинхоббовского Фитца – прежде всего из-за склонного к пустой рефлексии и унылому самокопанию главного героя. Однако на фоне прочего, написанного Урсулой Ле Гуин на закате ее творчества, – продолжений Хайнского цикла и «Земноморья» – «Проклятый дар» заметно выделяется в лучшую сторону. А это уже немало.

У меня во время прочтения «Ока Мира» набралось не так чтобы много впечатлений для подробного отзыва, поэтому пройдусь просто по основным моментам.

— стиль автора вполне сбалансирован — описания в меру красочные, а экшен -сцены вполне динамичны;

— формула сюжета, на мой взгляд, оказалась следующей: 10% — стартовая локация (деревня), 80% — герои куда-то идут, едут, плывут; 10% — то, что происходит на

стоянках или в гостиницах;

— персонажи очень архетипичны — отторжения не вызывают, но и не цепляют. Из троицы главных героев мне больше понравился Перрин — он получился чуть более живым

и настоящим, что ли, в отличии от Ранда, которого автор изо всех сил делает героистым героем. Ну а Мэту просто недодали «экранного» времени. И, как-то, не чувствуется

химии — я ожидал, что после прочтения такой толстенной книги буду думать о персонажах, как о старых знакомых, но, увы, этого не произошло;

— как по мне, Эгвейн, по крайней мере в этой книге, одна из самых раздражающих пассий главного героя во всех фэнтезийных циклах, мной прочитанных. Уступает,

наверное, только Денне, из «Хроник убийц короля» Ротфусса. Ничего полезного для отряда не делала, а гонору... ;

— местная вселенная скорее набросана широкими мазками, чем подробна описана, но как недостаток это не ощущается, а чувствуется, что автор просто решил выдавать

сведения о мироустройстве порционно, чтобы не переусложнять повествование;

— финал мне показался скомканным и несоразмерным. Будто автор решил, что читателя уже утомила эта бесконечная скачка и пора бы уже добавить что-то крутое и

масштабное, но перестарался;

Конечно, то что я описал, больше походит на недостатки, но, на самом деле, в целом, книга хорошая. Этакий крепкий середнячок. Да и чувствуется большой потенциал.

И, не смотря на внушительный объем, «Око Мира» следует воспринимать как пролог к масштабному фэнтезийному циклу. И с этой ролью роман вполне справляется.

Что заметил моментально, с первого же параграфа — сочность текста. Клим очень обильно наградил повесть украшениями, «лингвистическим сахаром», так сказать. Это я очень люблю в русской литературе. У Блейлока еще такого много, где джентельмены курят трубки, неспешно пьют виски и приключаются.

Но вернусь к сему произведению. Мир — это апокалипсис в пикнике на обочине. Сюжет — игра в детектив по аналогии с Отелем Стругацких.

В наличии философский финал — все по классике.

Когда в конце девяностых я готовился к поступлению на днепропетровский журфак, друг семьи, дама, долгие годы преподававшая украинскую литературу в школе, снабдила меня конспектом с творческими портретами украинских писателей, с которыми я ещё не был знаком. Сегодня я не могу вспомнить, о ком написала мне Оксана Леонидовна, помимо Владимира Винниченко, чья «літературна сільвета» произвела на меня поистине неизгладимое впечатление. Задолго до знакомства с десадовской «Философией в будуаре» я обнаружил, что в романах и пьесах может проповедоваться самый оголтелый аморализм, что популярный писатель способен убеждать аудиторию в разумности доведения до самоубийства опостылевших возлюбленных и умерщвления нежеланных детей. Неужели, спросил я у своей наставницы, там действительно такое написано? «Не знаю, -призналась Оксана Леонидовна, -я не читала».

Долгое время Винниченко, каким его изобразила Оксана Леонидовна, пользуясь, очевидно, выкладками советских литературоведов, волновал моё воображение как воплощение совместимости гения и злодейства- пока я наконец не смог приобрести его книги и не обнаружил, что приписывать Владимиру Кирилловичу подобные идеи можно не с большим успехом, чем утверждать (как, впрочем, многие и делают), что Достоевский призывал к убийству зловредных старух. Пожалуй, одной из наиболее характерных черт произведений Винниченко является именно интерес к проблемам морали, демонстрация отчаянных попыток заменить «старую», «буржуазную» мораль «новой», противостоящей социальному угнетению и освобождающей личность от пут мракобесных предрассудков, моралью, провозглашающей необходимым поступать так, как считаешь правильным и разумным сам, не подчиняясь общественным установкам, «быть честным с собой» (мантра множества Винниченковых героев)- и свидетельство краха этих попыток, особенно выразительно показанного как раз в связи с пресловутыми детоубийствами.

Ощущение растерянности, рождаемое отторжением прежних порядков и сомнительностью нового (косноязычный Корней из «Чёрной Пантеры и Белого Медведя», одной из самых популярных пьес Винниченко, говорил об этом: «Я знаю, что так, как было, нельзя, а как иначе? Кто скажет? Я?.. А, вот то и есть, что кто!»), в «Записках Курносого Мефистофеля» оказывается эмоциональным стержнем повествования. История второстепенного персонажа, Афанасия Павловича Кривули, пытающегося разорвать опостылевшие узы брака и уйти к любимой женщине, ханжеская добродетель его деспотичной супруги, принуждающей его возвращаться (честное слово, читатель, не познакомившийся с романом, потеряет многое уже только из-за того, что не узнает, с каким эмоциональным накалом разрешается ситуация), весьма убедительно показывают необходимость пересмотра патриархального уклада. Приятель слабохарактерного Кривули Яков Михайлюк, собственно, главный герой повествования, в соответствии со своим вынесенным в заголовок прозвищем, искушает его предпринять решительные действия, а его возлюбленную Александру, из верности нравственным догмам отказывающую Афанасию Павловичу в близости до расторжения им брачных уз, уговаривает отбросить вздорную добродетель. Разумность доводов Михайлюка вроде бы очевидна, однако принять их с чистым сердцем мешает поведение самого Курносого Мефистофеля, среди прочего, за несколько страниц до произнесения страстной проповеди Александре об абсурдности целомудрия радовавшегося, получив письмо от брошенной любовницы, которая сообщает, что сделала по его требованию аборт, от которого едва не умерла.

Особенно же примечательно, что попытки Михайлюка выработать некую новую мораль оказываются проявлением кризиса идентичности, болезненного стремления смириться с несоответствием своего существования давним замыслам, амбициям и мечтам. Это несоответствие обусловлено не просто некими личными неудачами и интимными разочарованиями, или, как у помянутого Корнея, конфликтом личной реализации с долгом перед семьёй, а общественно-политической ситуацией, связанной с усилением реакции после революции 1905-го года, ситуацией, требующей от человека, который хочет сохранить верность своим убеждениям, проявления подлинно героических качеств, готовности к самопожертвованию (это, кстати сказать, придаёт роману особенную актуальность). По сути, именно неспособность достойно ответить на вызовы эпохи побуждает Михайлюка, бывшего участника революционного подполья, пересмотреть собственное мировоззрение, подвергнуть сомнению само существование неизменных моральных норм, отрицать и высмеивать убеждения окружающих и таким образом оправдывать собственную слабость и эгоизм.

Между тем, Михайлюк является одним из наиболее интересных, сложных и, пожалуй, привлекательных- во всяком случае, наименее отталкивающих, -персонажей Винниченко благодаря рефлексиям, уравновешивающим его гордыню, а также потому, что, предавая свои юношеские идеалы, он не способен в полной мере реализовать и свои нигилистические идеи, на что указывает уже его прозвище. «Курносый» изначально придаёт его образу несколько ироничную окраску, подрывает веру в его способность выдержать романтически-инфернальную, байроническую, так сказать, позу, в чём сознаётся и сам герой. Михайлюк отмечает, что только производит впечатление «человека сильного, энергичного, насмешливого» благодаря своему высокомерию, в действительности же ничего не может довести до конца, страдает от необоримой внутренней раздёрганности и тоски, утраты смысла существования. Восставая против краеугольных норм «устаревшей» системы ценностей, он обнаруживает, что они неотделимы от его собственных чувств (очевидно, что и от человеческой природы в целом), и, чем решительнее он пытается преодолеть традиционные представления об обязанностях перед окружающими и преступить главные религиозные заповеди, тем большее отвращение к себе испытывает.

Тут можно увидеть сходство героя с Раскольниковым (влияние Достоевского заметно и в экстатических женских характерах и отдельных сценах, например, эпизод с Нечипоренко, который швыряет Михайлюку предложенные деньги, кажется парафразой соответствующей коллизии между капитаном Снегирёвым и Алёшей Карамазовым), а также с Туллио Эрмилем из «Невинного» Габриэля Д'Аннунцио.

Далее следуют СПОЙЛЕРЫ.

Сам же роман любопытно сравнить с написанной за семь лет до «Записок» (нужно оговориться, что в приведённых выходных данных, видимо, ошибка- считается, что «Записки» созданы в 1916-м) пьесой «Memento», откуда в историю Михайлюка перекочевала, помимо мелких деталей (к примеру, иные диалоги героя с Клавдией Петровной практически воспроизводят разговоры персонажей пьесы Кривенко и Антонины), движущая основной сюжет проблематика нежеланного ребёнка- при этом бросается в глаза, что, как и в «Memento», центральный персонаж «Записок» пытается разрешить проблему совершенно так же, как и герой «Невинного» (это очевидное заимствование не назовёшь плагиатом, ведь Винниченко придаёт происходящему принципиально иную психологическую мотивацию). И если в «Memento», где воплотивший своё мировоззрение в детоубийстве герой оказывается психологически раздавленным, обнаруживая, к каким чудовищным последствиям привела его «честность с собой», Михайлюк, не сумевший воплотить злодейский замысел- как прежде он не сумел стать революционным борцом за лучшее завтра, -обретает подобие семейного благополучия и даже счастья. Счастья, конечно, драматически далёкого от его грёз и так напоминающего мрачные образы, которые он предрекал Афанасию Павловичу, малодушного буржуазного счастья, которое, между тем, помогает ему направить в верную колею пошатнувшуюся карьеру, позволяет оказывать посильную помощь ближним, и, главное, дарит общение с нежно любимым ребёнком- и при этом оставляет личное пространство для грёз. То малое- и то необходимое для большинства из нас, чтобы смириться с разочарованиями в мире и в себе самом.

P.S. Читал на украинском и полистал русскоязычное издание «Забытой книги». Русский перевод не только весьма удачен, но и содержит незначительные отхождения от оригинала- какой-то строчки нет, какая-то добавлена, в частности, немного более подробны заключительные абзацы.

Небольшой рассказик о том, что и как обустроено на Луне. Там Луна-сити, а вот здесь обсерватория, а на обратной стороне лаборатория «Резерфорд», там опасные эксперименты, поэтому, если что взорвётся, землянам лучше этого не видеть.

Самостоятельной ценности не представляет, но как предисловие к повести имеет право на жизнь, уж не знаю зачем безымянный редактор в своё время его вырезал.

Клэр Эмбрейс -героиня рассказа «Червь в колодце»- снова в героинях. И снова та же черная минидыра. В предыдущем рассказе осталась интрига нераскрытая -а что там внутри черной дыры. Здесь же автор дал ответ — путь в иную систему, где всё живое, даже планета. Сильно и оригинально.

Главный лейтмотив романа «Брисбен» высказывает один из героев: «Жизнь это долгое привыкание к смерти».

Главный герой — стареющий музыкант-виртуоз Глеб Яновский проходит по жизни рядом со смертью регулярно. Здесь и его школьный товарищ, и случайная девушка на пляже, и сводный брат, бабушка, дедушка и в конечном итоге -... впрочем, это уже предмет важного спойлера. Смерть преследует и главного героя, потому что ему диагностируют болезнь Паркинсона. Смерти протагонист боится даже больше, чем постепенного отмирания. Потому что не выработал привыкания к смерти за свою яркую творческую жизнь.

Ещё один интересный момент романа — тот самый Брисбен. Из реального австралийского города он превращается в Парадиз, подлинный рай. Люди не умирают, они уезжают в Брисбен, чтобы жить там вечно.

Не нудя, не философствуя сверх меры, Водолазкин очень аккуратно, филигранно, как по учебнику рассказывает очень простую, но очень понятную историю. В этой академичности он и падает — ни сверхформы, ни сверхсюжета, ни сверххарактеров здесь нет. Глубокого психологизма тоже — он может быть в голове читателя. Или не быть. Тут как с абсолютным слухом.

Очень хорошая книга, которой до великой не хватило нескольких небольших шагов.

Читал рассказ в редакции 1946 года. Всё, что относится к работе ядерного реактора — чушь полнейшая. Единственно верно то, что существуют реакторы на быстрых нейтронах, и они способны нарабатывать плутоний. Понятно, что вывести реактор на орбиту никак нельзя, ибо задача теплоотвода в таком случае нерешаема, я уж не говорю о том, что с точки зрения экономики затея будет провальной. Понятно и то, что существуй проект такого реактора как в рассказе (способный взорваться в любой момент, даже при соблюдении всех правил эксплуатации), то его не стали бы и строить. И психологам самим бы потребовались психологи. Ещё раз подчеркну — у хайнлайновских физиков не просто опасная работа, а полное отсутствие контроля над своей жизнью и смертью, отсюда и психологические проблемы.

Есть пара моментов, где ошибся переводчик. Во-первых, расщепление ядер открыл Отто Ган, а не Хан. Он всё же немец. Во-вторых, фраза «три серии естественных изотопов» ошибочна. Речь об естественных радиоактивных рядах. Помимо изотопов, в них входящих, в природе присутствуют и другие радиоактивные изотопы. Некоторые сохранились со времён возникновения Солнечной системы (допустим, K-40), другие же регулярно образуются под действием космических лучей (C-14).

Если же абстрагироваться от технических деталей, то у Хайнлайна вышел ещё один рассказ о том, как честные люди борются с акулами капитализма за будущее жизни на Земле.

Мне становится страшно, когда читаю такую, так сказать, литературку. Страшно не от сюжета, и не от стиля — страшно, как

Судя по оценкам, читатели даже не подозревают, какую религиозную муть им подсовывают...

Роковая музыка

«Не стоит слишком рано списывать себя. В вас есть много такого, о чем вы еще даже не подозреваете.»

Эта книга бомба-2023, хотя написана четыре года назад, и в 2019 даже успела стать выбором читателей Goodreads, но именно в нынешнем марте состоялась премьера снятого по ней амазоновского мини-сериала. Это второй роман цикла Тейлор Дженкинс Рид Квартет знаменитых женщин, куда включают наиболее известные «Семь мужей Эвелин Хьюго» (2017), а также «Восстание Малибу» (2021) и «Кэрри Сото возвращается» (2022).

«Дейзи Джонс & The Six» — псевдо-документальный роман о вымышленной рок-группе, которая в семидесятые пережила бурный взлет, и в одночасье распалась на пике карьеры, когда казалось бы, пришло самое время пожинать плоды известности. Книга выстроена как практически непрерывное интервью с участниками группы The Six, вспоминающих свой путь к успеху, время взлета, когда красивая и талантливая молодая певица Дейзи Джонс, которая работала у них на разогреве, стала частью группы, а песни, написанные ею и фронтменом The Six Билли Данном, вошли в альбом, порвавший чарты.

Эта неожиданная форма, выбранная для романа вместо традиционного повествования от первого или третьего лица, создает эффект полифонии, и Рид справляется блестяще. После нескольких страниц читательского дискомфорта, принимаешь стиль безоговорочно. Она не заморачивается с речевыми характеристиками персонажей, звучат все примерно одинаково, хотя это тоже кажется оправданным: одна среда, общие интересы, много времени проводят вместе. Но вот этот практически непрерывный диалог, когда каждая сцена описывается как минимум двумя, звучащими вперебивку, голосами участников, очень оживляет чтение.

Мы буквально видим говорящих. Вот харизматический лидер Билли Данн, вместе с братьями создавший группу. Красавец с узнаваемым сексуальным вокалом и талантом к сочинению песен, он не устоял перед соблазнами алкоголя, наркотиков и доступного секса, которые погубили многих куда более талантливых, но в его жизни была она — Камилла. Женщина, умевшая настоять на своем, которая направила дар мужа в мирное русло и стала для него гаванью в море житейских штормов. И это может быть самая серьезная удача книги, об обаянии зла написано и снято много всего, но стремление жить по совести, следовать путем добра, на деле куда притягательнее, и человечество не истребило себя до сих пор может быть потому. что в каждого положена эта искра Божья.

Вот красотка Дейзи, дочь богачей с Голливудских холмов, девочка, имевшая все, кроме родительской любви и заботы. Развитием ее вокального дара никто не занимался, этот алмаз избегнул шлифовки, но остался драгоценным и засиял, стоило девушке оказаться в нужное время в нужном месте. Одна беда, Дейзи перманентно обдолбана. Вот Карен, клавишница группы, убежденная чайлд-фри, со своими амбициями, не совпадающими с социально одобренным статусом жены и матери. А вот Грэм. барабанщик, влюбленный в нее, который видит совместное будущее в патриархальном стиле.

Стоит ли удивляться, что яркая, привыкшая тотчас получать что захочет, Дейзи влюбится в Билли? А не получив, влюбится еще сильнее. Стоит ли удивляться, что Билли не останется равнодушен к громокипящему кубку страстей в образе прекрасной женщины? Но связаться с наркоманкой, пустить под откос свою жизнь — благодарю покорно, я там уже был, падать в грязь сладко, да только выбраться из нее, не запачкавшись, не получается. На взаимном притяжении-отталкивании бесконечной игры с огнем построена мощная интрига книги, которая не оставляет равнодушных.

Яркость глэм-рока со стадионами фанатов, обаяние ретро 70-х, прекрасно выписанный творческий процесс, когда буквально из ничего на твоих глазах возникает бессмертная музыка. Так а почему распались? Читайте и узнаете.

Очень твёрдая фантастика на фоне отношений двух влюбленных, на фоне карьеры учёного в области, где её трудно сделать, научной конкуренции. В общем тяжело живётся начинающему учёному, но результат исследований ошеломляющий — идентификация чужого космического корабля. Конечно, автор поступился логикой наблюдений, но что ни сделаешь для красоты сюжета.

«Эта захватывающая, остроумная и невероятно красивая книга...» — так начинается аннотация к роману «1793». Что ж, давайте разберём по пунктам.

Захватывающая. Местами да, всё-таки автор смог придумать неплохой сюжет и даже интригу. Как он эту интригу развил, вопрос другой; но читается интересно. Было бы ещё интереснее, если бы не затянутость (особенно во второй и третьей частях) и переполнение совершенно лишними деталями. Они, несомненно, работают на более глубокую проработку атмосферы и характеров героев, однако их излишнесть мало что добавляет книге в целом, кроме объёма.

Остроумная. Сейчас под остроумием понимают в основном неожиданный юмор, но если рассматривать термин шире — как изобретательность, умение найти необычные подходы — то он к книге применим. Взять хотя бы структуру романа, нелинейность времени, несколько неожиданных сюжетных поворотов. Иногда реально не знаешь, что автор сделает с персонажами на следующей странице, и останутся ли они живы. Что делает книгу в том числе и захватывающей.

Невероятно красивая. А вот тут совсем мимо. Тёмные времена можно подать красивыми (при этом даже не скатываясь в их романтизацию). Но в нашем случае, помимо довольно детально расписанной расчленёнки, мы имеем, например: подробные описания опорожнения кишечника, вплоть до консистенции стула; сцены поедания собственных фекалий;

Хотя, возможно, последний эпитет был дан языку. Он в книге хорош, вот уже чего не отнять. Хотя и невероятным я бы его не назвал. Скорее тут подойдёт слово «оптимальный» для такого рода произведений. То есть, с одной стороны, он довольно лёгок, чтобы страницы проносились незаметно; с другой стороны, далеко не примитивен. Как раз для подобного полудетективчика, претендующего на некую популярность среди массового читателя.

Кстати, о детективности. Её тут особо-то и нет, тем более в классическом смысле. Мы имеем скорее типичный современный «маньячный триллер», но в антураже Швеции конца XVIII века. Антураж этот проработан, автор изучил исторические источники и вставил в повествование реально существовавших личностей. Сама же детективная линия слабенькая. Мало того, что улики часто добываются случайно (например, герой зашёл в кабак пропустить стаканчик и краем уха услышал разговор), так ещё и сам убийца появляется только под конец. Мотив тоже заезженный:

Тем не менее читать всё, что касается расследования (это первая и четвёртая части) гораздо интереснее, чем остальное. Середина книги, где действие переносится назад во времени, только и делает, что добавляет мерзости и грязи. Информации, необходимой для сюжета, там очень мало, а вот различной «красоты» (выражаясь в категориях автора аннотации) во всех подробностях — хоть отбавляй. Мы уже и так поняли, что времена были тяжёлые и жестокие, не надо нас ещё сильнее окунать в кровь и нечистоты, дайте уже сюжета и развязку, наконец!

Ну и про времена. Когда всплывает исторический контекст, то есть Французская революция и её отголоски в Швеции, у меня появилась надежда на что-то интересное. Эпоха, всё-таки, любопытная и неоднозначная. Но автор быстро скатывается, и скоро мы узнаём, что все революционеры — просто животные, которые хотели крови, и поэтому устроили резню. Политическая обстановка, анализ сторон, прогрессивные веяния? Нет, не слышали. Чернь взбунтовалась, а кровожадные вожди подхватили. Уж лучше бы вообще не писал про эти события, чем такой односторонний и поверхностный кринж. Это, к сожалению, свойственно многим из современной интеллигенции (а Никлас Натт-о-Даг ещё и потомок древнего дворянского рода): видеть в революциях только разрушение, закрыв глаза на созидательную сторону.

Раз уж заговорили про современность, то в конце добавлю пару слов о так называемой «повесточке». Куда уж без неё в новых произведениях. В данном романе она не сильно выпячивается, но всё-таки имеются, например, мерзкие мужики, которых хлебом не корми, дай только изнасиловать, избить, унизить беззащитную женщину. Она пытается постоять за себя? Накажу ещё сильнее, ведь я мужлан и у меня есть власть над ней! Есть тут и нормальные мужчины, но все они постоянно страдают (надо полагать, из-за своей нормальности). Я не говорю, что женщинам раньше сладко жилось или не было насилия, но камон, сколько уже можно-то искать причины в чём угодно, только не там, где надо (в общественных противоречиях)? Есть в книге и представители ЛГБТ, правда их хотя бы не угнетают из-за такого выбора, поэтому и к повестке это не относится. А само их наличие ещё ни о чём не говорит (ну есть и есть).

Подведём итог. Идея интересная, но всё портит обилие грязи и жести. Хотя книга мне не зашла, отговаривать читать никого не буду. В конце концов, многие описанные выше минусы (жестокость, маньячность, мерзость, второстепенность детективной составляющей) характерны для современных триллеров, которые хаваются на ура и всячески расхваливаются. Спрос есть, вот вам и предложение. Для меня же это очередное разочарование в нынешней жанровой литературе, которые в последнее время случаются всё чаще.

И напоследок признаюсь: я повёлся на отзывы и прикупил сразу две части; на данный момент продолжение прочитано, поэтому могу констатировать, что купил зря. Когда улягутся эмоции, напишу и на «1794» отзыв. Но это уже совсем другая история...

История тянет максимум на повесть, а не на роман. Поэтому повествование продвигается монотонно и напряженные моменты сдабриваются огромным количеством воды. По этой причине финал романа не вызывает интерес, а — легкую усталость. Не самая плохая книга, которую мне доводилось читать (у данного автора читал еще «Люди зимы», и тот роман слегка бодрее читается), но перечитывать явно не захочу.

Книга встречает жестко, безапелляционно и пути назад нет. Ночь Самайна, бегство и обещанная жизнь ради сделки. Смрадное дыхание, острые зубы гончих и кремниевый нож, вырезающий сердце. Вот и вся любовь.

Под обложкой один из любимых поджанров фэнтези — гримдарк. Эдакий противовес традиционному фэнтези. Страдания, антигерои, мрак и серая мораль. Я словно мотылёк, который летит на огонь, ничего не могу в собой поделать.

История о Греле Вороне, юном некроманте. О церкви и непростом устройстве мира. О братьях инкивизиториума, чья карающая длань согреет кающегося и испепелит грешника.

Достойный колорит и витиеватость. Несколько интересных сюжетный линий и ожидание момента их пересечения. Динамику сменяет неспешность и в этом балансе есть своя прелесть. Мне понравилось.

Здесь не было скуки, не было особых трудностей, но были вопросы, которые пока остались без ответа. О финале мне сказать нечего. Он буквально на ровном месте, словно и нет его.

Надеюсь, что эта холодная и древняя земля вас примет

В принципе, ничуть не хуже большинства переводных фантастических рассказов о приключениях на других планетах: написано легко, сюжет почти детективный, финал складный и вполне приемлемый. Читается вещица очень легко, желание узнать, чем же всё закончится, держит читателя в тонусе практически до последних страниц, да и авторских натяжек в рассказе ничуть не больше, чем в других аналогичных произведениях. А задумка с местными плодами и необычным способом размножения, присущем местным птичкам — так и вовсе, кажется, для фантастики «ноу-хау».

Единственное, что явно смущает в рассказе, так это состав сотрудников исследовательской биостанции на планете: два человека — это практически по любым требованиям по безопасности недостаточно. Хотя, с другой стороны, было бы их больше — рассказа не получилось :)

Сама по себе книга — средненькая фантастическая повесть с энной долей штампов и и якобы неожиданным (а на самом деле вполне предсказуемым) поворотом ближе к финалу. И от нее возможно можно было бы получить кое-какое удовольствие, если бы не вездесущие сноски, судя по которым редактор видимо предполагал, что читать данный опус будут люди, живущие в глухом лесу, абсолютно незнакомые с массовой культурой и не умеющие пользоваться Гуглом. Тут вы уж либо отдайте дань познаниям потенциального читателя и что он по крайне мере знает, что такое скажем «Бегущий по лезвию» Ридли Скотта (ну или хотя бы способен данную информацию загуглить). Либо же не пихайте референсы в сторону чужих произведений через каждую страницу. Отсылки, значением которых тебе тыкают буквально в лицо — это совсем скверно. Поэтому после прочтения данной книги все позитивные эмоции от нее у меня исчезли, как слезы в дожде.

Сказ про то как парень пошёл в лес по грибы и в самой чаще у болот столкнулся со ведьмой-людоедом.

Неплохая история. Вроде и ничего нового, но написано очень вкусно. Особенно радует, то чувство юмора с каким герой глядит в лицо надвигающейся смерти. Оскар за самый страшный момент рассказа получает сцена возле плотины, когда герой обернулся на купающихся ребят. Ну и самое первое появление бабки тоже довольно жуткое.

16+. Практически в каждом тексте фигурируют голые персонажи, фаллосы или тройные фаллосы (у инопланетных тварей), мошонки, интимные отношения брата и сестры, онанизм и т.д.

Наполеоновские войны. Потерял солдат тень. Ну что ж, бывает. Дальше начинается вариация на тему «Огнива», а заканчивается всё пленением, мистическими тенями, ведьмой и Люциферовой лампой. Дружба с пленным французом, «солдат скотина хитрая».

Пожалуй, наиболее невнятное зло на всю антологию. Выручает атмосфера солдатской сказки, и, как ни странно, из-за невнятности получается что-то, похожее на Лавкрафта.

7(ХОРОШО)

Сложный рассказ для восприятия. Много метафор, аллюзий. И почти все они требуют внимания и изучения. Причём почти эти же слова говорят герои произведения.

История Кандер (главной героини) подаётся весьма иносказательно и между строк, а Северана (второстепенный герой) и того эфемернее.

Всё это под соусом антропологии (Стивен — антрополог) и философствований. Не смею и претендовать, что полностью понял посыл автора.

Трудно представить Стивена Эриксона в жанре вейрда. Нельзя сказать, что это ему всецело удалось. Есть зачатки пьяного угара (мисс Протокол и мэр Прихорош), но вопросов (по Владетелю) остаётся много.

А так — короткий рассказ с претензией на этнический конфликт. Вкупе с профессией Стива (он антрополог) это выглядит логичным.

В чём-то образцовый рассказ. Стивен Эриксон — мастер абсурдного угара и трэша. Свидетельств тому — легион, но самые яркие — Манси, Бошелен, Бош, Хеллиан, Бугг и, конечно же, моя фаворитка — Тихоня из «Бог не желает». Так вот этот рассказ («Ультрафиолет» в Куаши Трапп) при столь малом объёме имеет на борту кучу ПОВов, юмора и отсылок. Воспринимай эту историю я советую как байку у костра. Она не выдерживает проверку на историю\законы физики и так далее.

Рассказ назван образцовым не просто так. Эриксон филигранно выписал столкновение множества героев (с разной целью, у каждого она своя и чётко определена), ни разу не подлив воды, но подкинув в костёр сторитейла бензина. Для сугреву.

В итоге — жирно, смешно. Очень показателен рассказ в сравнении с ранними рассказами. Словно читаешь двух разных авторов. Ан нет, это просто 10 лет писательства Стивена.

Ох, и закручена интрига!!! А атмосфера какая!!! Сюжет из реального времени перемежается легендой из прошлого. И даже трудно определиться, какая история больше понравилась. Современные герои попали под махинации лжепророка, лишились квартир, средств к существованию, а самое главное — своих близких. Найти и наказать виновного — практически нереально, все цепочки обрываются, убитых становится всё больше, а ответов — меньше... Но как гласит известная истина — шерше ля фам! И будет вам счастье))

Отлично! Рекомендую!

Я сейчас начну бесцеремонно фантазировать, потому что фактов, естественно, нет, а есть одни ощущения. Они неоднозначны.

Отдельные эпизоды и сюжетные линии этого произведения — неплохи, достаточно профессиональны. Общая связка — вообще не получилась. Заканчивая чтение цельного, продуманного произведения, ты всегда осознаешь его достаточность: ни убавить, ни прибавить. Убавишь — что-то останется не раскрытым или не будет просматриваться какая-то важная логическая взаимосвязь. Прибавишь — получится вода или размытие основной истории. Так вот в этой работе цельности и продуманности нет. Словно лежали у автора в столе завязки нескольких интересных сюжетов, а потом, вместо того, чтобы доработать каждый, автор решил что-то такое мощное, оригинальное, многокомпонентное завернуть — чтобы прямо ух! Сразить читателя наповал непревзойденной комбинацией... Не вышло. Вышло произведение, отягощенное массой совершенно лишних фактов и множеством недоработанных, словно на скорую руку слепленных связок.

Вторая особенность — очень слабый психологизм. Как сюжет собран из разнородных комочков, которые не слипаются и разваливаются на глазах, так и характеры героев, причем всех. Два подростка вначале прописаны такими мудрыми, рациональными и наполненными некоей внутренней силой, что я ожидала узнать, что в этих образах действуют хорошо подготовленные взрослые агенты. Но нет — потом начались и какие-то странные эмоциональные качели, и немотивированные привязанности, и нелогичные поступки... Не буду перечислять всё — кто читал, тот сам заметит, для не читавших будет скучно, но где-то с середины произведения поведенческие нелогичности начитают громоздиться, как снежный ком.

Говорят, все вопросы разъясняются во второй части? Сюжетные — возможно. Но с характерами уже не сделать ничего, они уже не получились и никакими пояснениями не убрать имеющихся противоречий, никакими приключениями и развитием героев их не обосновать. Читать продолжение я не буду. В любой фантастической истории мне в первую очередь интересно «про людей», а здесь именно люди не удались.

Очень странный рассказ, в смысле вывода, сделанного автором. Су Суум говорит, буквально, что всё обратится в прах и тлен и чтобы вы ни делали, все погибнет. А потом говорит, что это не важно, главное борьба и мужество. И вот главные герои преисполнились этого самого мужества. А лично на мой взгляд всё должно было окончиться принятием и бездействием, зачем что-то делать, ведь все погибнет так или иначе. В-общем, не логично, как по мне.

Книга написана форме дневника от лица девочки-девушки. Приём не новый, но не простой, даже классики не всегда справляются с ним. Вот хоть режьте меня, а Харпер Ли в «Убить пересмешника» не справилась. А у Флэгг, у тогда ещё никому не известной писательницы в её дебютной книге, получилось. Получилась и одиннадцатилетняя девочка, и пятнадцатилетний подросток, и семнадцатилетняя девушка. Я верю во все эмоции Дэйзи Фэй и я вижу, как она взрослеет, но при этом остаётся собой. Вместо с ней я переживаю всё волшебство её детства и посмеиваюсь над тем, что глупые взрослые воспринимают слишком серьёзно. Вместе с ней я сама всё больше и больше прорастаю в мир взрослых, начинаю видеть то, чего раньше не замечала, познаю утраты, принимаю их близко к сердцу, но не теряю веру в жизнь. Фирменный позитив Флэгг в одном из лучших своих проявлений.

К моей досаде большая часть очарования книги прошла мимо меня. Она наполнена именами и названиями из американской истории, которые понятны и дороги американцам, мне же ни о чём не говорят. Но даже если я где-то не понимаю книгу умом, то сердцем я всё равно не могу не восхититься (снова!), как Флэгг умеет любить свою родину и дарить эту любовь своему читателю.

Единственная лишняя линия – это, пожалуй, криминал. В контексте одного романа он не сильно бросается в глаза, но у Флэгг редкая книга обходится без загадочного убийства. Она же пишет об обычных жизнях обычных людей, а насколько часто обычные люди оказываются замешаны в убийствах?

Снова думаю о том, что передо мной дебютный и далеко не самый известный роман Фэнни Флэгг. Но уверена, что даже если бы ничего, кроме «Дэйзи Фэй» она не написала, она всё равно вошла бы в анналы мировой литературы. Если и будет в этом жанре написано что-то лучше, то только самой же Флэгг. В следующих романах она разовьёт и продолжит всё самое лучшее, что зародилось уже здесь. Юмор, позитив, лиричность, доступность. Первый блин не вышел комом. Моё счастье. Когда мне плохо и я хочу прочитать книгу, от которой гарантированно получу удовольствие, я беру Фэнни Флэгг.

Начало романа очень динамичное, с неожиданными поворотами некоей восточной сказочностью можно точно описать яркой цитатой:«Иволга гонится за осой и не замечает, что охотник уже натянул лук и готов догнать ее острой стрелой... В это же время тигр готовится к прыжку, чтобы растерзать охотника! Кто знает наше будущее: кто раньше погибнет — тигр или охотник, иволга или оса?.»

Огромное войско после многомесячного пути переправляется через реку Итиль. Какие такие татары? А может быть мимом пройдут? И такие ли они страшные, как об этом говорят первые доходящие слухи? Медведь вон тоже страшен. Но ты его рогатиной валишь на землю. Да и половцев били не раз. Русь еще не знает с каким врагом ей придётся столкнуться. Сказочность повествования улетучивается.

Есть некая неровность в стиле написания книги, большинство героев романа так же, как и в «Чингизхане», эпизодичны. И это понятно. Огромное пространство, такие разные народы, в каждом из которых жизнь человеческая слишком коротка.

Есть книги авторов, распиаренных и награжденных престижными литературными премиями, читать которые невозможно. А есть книги, от пожелтевших страниц которых, невозможно оторваться. «Батый» — такая.

Приверженцы секты «Совершенных» совершают «тихий» переворот в Империи, убивая императора, опорочившего идею превосходства «нихондзин» над «гайдзинами». Новый хозяин Хризантемового трона в полном согласии с кодексом самурая посылает к Новой Америке мощный военный флот, чтобы еще в зародыше уничтожить рожденную в ходе восстания Конфедерацию...

Третья часть истории о Спасителе человечества Дэве Камероне обещала быть почти полным подобием второй части: скитания героя по Галактике в поисках своего предназначения, боевые столкновения с имперцами и «на сладкое» — очередной дежурный контакт с ксенами. Всё было бы именно так, если б автора квадрологии внезапно не посетила муза творчества. «Внезапно», т.к. отклонения от привычного шаблона начали проявляться лишь во второй части романа. В первой же части всё просто и предсказуемо: Камерон атакует имперскую станцию на Афине, в то время как имперцы обрушиваются на столичную планету конфедератов. В обоих случаях нападающим сопутствует удача и победа. Только вот ее последствия окажутся разными. Имперский гамбит будет более весомым и поставит восставших на грань поражения, ибо главные силы их будут разбиты в сражении при Порт-Джефферсоне. Хорошо, что автор не стал изобретать какой-то «рояль», позволявший мятежникам выстоять — это сразу сделало бы сюжет слишком фальшивым и не увлекательным. С другой стороны, поражение дало нам возможность вместе с героями романа посетить другую планету мира Шикидзу — Геракл, которая стала третьей по счету колонией, уничтоженной ксенами. Опытный читатель легко сообразит, что именно там развернутся ключевые события этой части. Ясно, что без очередного Контакта с ксенами никак не обойдется — это для Кейта стало уже своеобразной традицией. Главную скрипку инопланетяне до сих пор не играли, а служили своего рода «усилителями вкуса» основного сюжета. Правда, к третьей части накопилась некая «критическая масса», которая просто обязана была привести к качественным изменениям. Во-первых, война теперь происходит между людьми, а ксены находятся как бы в стороне и предоставлены сами себе. Во-вторых, условия нового Контакта будут качественно иными: его осуществит кучка отверженных, что остро нуждается в сторонней поддержке, а сам Контакт произойдет на безлюдной планете, где некогда было применено ядерное оружие. Никто не знает, как оно повлияло на самосознание чужаков — примирило ли их с неизбежным или, наоборот, сделало агрессивнее. Во втором случае новый Контакт ничего хорошего для людей не сулит. Это само по себе уже немного интригует. Автор в очередной раз смог сыграть на «инопланетной» дудке: все встречи с ксенами оказались различными, не похожими друг на друга. Первая была с миролюбиво настроенным племенем, давным-давно изгнавшим со своей планеты ДалРиссов и вступившим в стадию «планетарного разума». Вторая встреча, напротив, произошла в разгар боевых действий на Эриду, но в качестве контактера использовался не полностью функциональный ксен, отсеченный от нейронной сети своих сородичей. И вот, наконец, третий вариант. Здесь некое усреднение первых двух: война на планете закончилась почти 30 лет назад, и ксены должны были уже перейти в «пацифистскую» стадию развития, если б не одно «но» — они первыми испытали на себе силу ядерного оружия землян. Память у инопланетных «амёб» наследственная, так что ничего они не забывают — если уж посчитали людей своими врагами, то миндальничать с повстанцами не будут. А последним и вовсе терять нечего — или пан, или пропал. Завязка — что надо, и автор неплохо ее развивает: новый Контакт будет особенным и куда более сильно поразит читателя. Если б не впечатляющая концовка, роман можно было оценить в 6 баллов, а если б она составила хотя бы половину объема романа, можно было б ставить 8 баллов. Так что моя «семерка» является своего рода компромиссом между этими крайними случаями.

-----------------

РЕЗЮМЕ: третья часть квадрологии рассказывает о том, как Конфедерация смогла реабилитировать себя после позорного поражения на Новой Америке. Исходя из ее концовки, новое продолжение становится практически неизбежным.

Написано, конечно, сильно — спору нет. Только ради чего?! На что должны вдохновлять читателя подробнейшие описания всяких мерзостей? На творчество? На новые подходы в управлении подчиненными?? Ну а если по сюжету, то пыток достоин Его Светлость. А художник — мастер. В восточном смысле этого слова. И тогда его подход становится вполне понятен. И мне кажется, что он вовсе невиновен. Виновен заказчик.

Мотив преступления в детективном жанре так же важен, как и личность преступника. Данная детективная новелла как раз основана на раскрытии мотива преступления. А их даже два оказывается — религиозный и «человеческий, слишком человеческий». Так что новелла получилась очень насыщенной с точки зрения жанра.

Плюс поднят вопрос о давнем религиозном парадоксе — почему Царь Небесный не возжелал стать царем земным ,поднять антиримское восстание и т.п. Викинги и другие авторитетные в таких вопросах товарищи долго не могли этого парадокса разрешить... а потом просто привыкли))

Импонирует ,что Мордимер выступает настоящим рыцарем справедливости. Не остается канцелярской крысой, а вершит праведный суд даже за пределами своих полномочий.

С точки зрения стиля Пекара творит скорее в традиции Рекса Стаута и других авторов «ироничного детектива», чем следуя Агате Кристи или Реймонда Чандлера.

Интересен проект, в первую очередь, тем читателям, кто знает только фамилии Черчилля и Оруэлла и пару фактов из их жизни (один гонял Гитлера, второй писал антиутопии). Например, если довольствоваться только книгой, создается впечатление, что вчера Уинстон был политическим лузером, а сегодня — раз, и чуть ли не самый главный министр. Золотую рыбку, видать, словил. А так пил по бутылке виски в день (нас когда-то учили, что армянского коньяка) и выкуривал ящик сигар. Поэтому в свой пенсионный возраст убедил всех англичан не бояться злых немцев. А Оруэлла не признавали современники, а теперь, оказывается, он лучший писатель двадцатого века.

Почему-то автор решил, что два-в-одном — это хороший литературный приём. На деле несколько мелких попыток завязать узелки, мол, Оруэлл не зря назвал главного героя Уинстоном, а Черчилль почти стопроцентно читал «Скотный двор», достаточно жалки. и повествование получилось дискретным.

И уж комментарии про злого Путина, к которому уж точно не приложили руки ни премьер-министр, ни писатель, вообще, понизили вес двойной биографии.

Чисто познавательное произведение, если википедию читать скучно, а багаж знаний слегка захотелось подновить.

Дочитав, вспомнил известный афоризм Станислава Ежи Леца: «Ну допустим, пробьешь ты головой стену. И что ты будешь делать в соседней камере?».

Зачем мы стремимся в космос, готовы ли мы к нему, не избранные первопроходцы, а уже вторая волна, где могут быть как карьеристы так и энтузиасты и как все будут принимать новые условия окружающей среды не всегда лояльной к человеку?... Сложные вопросы и очень интересная повесть, наверное, одна из лучших для Клифтона.

Второе за вечер дежавю: в предыдущем отзыве отметил сходство рассказа «Бруклинский проект» с бессмертным творением Брэдбери. «Берни по прозвищу Фауст» идеей покупки Земли инопланетянами приводит нас к роману Саймака «Почти как люди». У Саймака всё, разумеется, глубже и ярче, но так оно и должно быть — у него роман, а здесь средних размеров рассказ. Написаны оба произведения примерно в одно и то же время, поэтому есть все основания предполагать, что никакого влияния или, упаси боже, заимствований здесь нет. По большому счёту, схожая у произведений лишь исходная предпосылка, а дальше оба автора двигались каждый в своём направлении.

Рассказ построен на отчётливой иронии, казусах земной юриспруденции, поединке двух авантюристов, принадлежащих к разным цивилизациям. Да и вообще — а был ли инопланетянин? Закручено всё лихо, читается на одном дыхании. Короче — классный рассказ, настоятельно рекомендую!

Впервые встречаю детальное описание червоточин, пронизывающих Галактику. На фоне политического преследования , погони автор красочно описал всю систему червоточин. Логика в этом есть -если так устроена Вселенная, то это добавляет оптимизма или наоборот -пессимизма.

«И грянул гром» был написан позже, но смотрится выигрышнее этого рассказа. У Брэдбери всё как-то более поэтично и складно.

Сюжет и идею здесь пересказывать или обсуждать бессмысленно, это и так всем давно известно.

Как ни крути, а сравнивать всё равно будешь и будет казаться, что «Бруклинский проект» — вроде наброска к знаменитейшему рассказу Брэдбери. Если же попытаться абстрагироваться, то видишь перед собой неплохой по исполнению рассказ с интересной идеей.

Доктор Эан Фабос (в русском переводе — Ин) познакомился с Джоан Фордибрас (в русском переводе — Анна) на званом вечере. Она привлекла его внимание отнюдь не своей статью и красотой. Он танцевал с ней, как он позже признается своему другу, журналисту Тимоти МакШанусу (в русском переводе — Тимофей (!), чудовищно не правда ли, когда ирландца зовут Тимофей?), по одной причине: на ней был жемчуг бронзового цвета.

Вы спросите: и что в этом такого странного?

Ничего особенного, если не считать, что точно такой же жемчуг был украден у самого Фабоса три года назад в Париже. Он нисколько не сомневался, что это его собственность (кстати, доктор Эан был известен своей страстью к собирательству к драгоценностям, у него была огромная коллекция бриллиантов и сапфиров, которые он скупал горстями, но не для того, чтобы дарить прекрасным дамам, а хранить в несгораемом шкафу в своём замке подальше от любопытных глаз).

Доктор знает: это дело рук преступной организации, неуловимой шайки и бросается на её поиски на своей яхте «Белые крылья», у него есть много подсказок, которые приведут его к одному из членов, даже, возможно, главарю банды — «Капитану Три Пальца».

«Бриллиантовый корабль» понравился много больше «Морских волков».

И читается легче, с большим интересом, и интрига есть, и персонажи симпатичные (деталям автор уделил должное внимание). Но уже после того, когда была установлена личность главного злодея и далее, интерес стал ослабевать, несмотря на то, что эти страницы должны быть самыми напряженными — противостояние двух антагонистов — шутка ли! Динамично, но снова не зацепило. Опять же вероятно по причине пресыщенности приключенческими романами. (Забегая вперед скажу, что ни один роман Пембертона не вызвал у меня восторга или умеренной радости; не то, чтобы автор не мой, но есть приключенцы сильнее).

Итог: 8 (-) из 10.

Авантюристу Арнольду Мессенджеру, известному под прозвищем «Принц», выпал уникальный случай многократно улучшить свое финансовое положение. Выяснилось, что банковская фирма «Кепль, Мартингель и Ко» дважды (а то и трижды) в год отправляла в Петербург несколько сот тысяч стерлингов, и почему никто и никогда из друзей Мессенджера и ему подобных, не пытался разжиться столь легким способом.

И в этот раз фирма не стала изменять своим привычкам и Сидни Кеплю, компаньону предприятия, было поручено сопровождать груз с заветными бочонками. Мессенджер придумывает план перехвата добычи. Весьма простой. Но там, где деньги, рядом всегда опасность. Возможно и такому «джентльмену удачи», как Принц, придется приложить максимум усилий, чтобы достигнуть цели и не лишиться не только содержимого бочонков, но и собственной жизни.

Сегодня Макс Пембертон относится к числу основательно забытых писателей. Не знаю, насколько он был популярен при жизни (не обладаю нужной информацией в этом вопросе), чтобы судить об его успехе у читательской аудитории. Написал он немало. И, пожалуй, все-таки, был знаменитым автором-приключенцем. Несколько его романов (шесть, если быть точным; могу ошибаться в подсчетах). Их действие неизменно происходит в открытом океане (без суши тоже дело не обходится; исключение «Беатрис в Венеции», хотя я её не читал, категорически утверждать что-то не берусь).

Давно знакомо имя Пембертона, но двухтомник его, изданный в 90-х простоял с июля 2022 года в ожидании своей очереди. Хотелось хороших приключений.

«Морские волки» небольшой романчик об авантюристе Арнольде Мессенджере и его друге Фишере, затеявших весьма прибыльное дело, с самым неожиданным для них самих результатом. Книга не не понравилась, но не зацепила (возможно дело в моей пресыщенности приключенческими романами). Сюжет неплох. Не хватило деталей. Действие не стоит на месте, всё время что-то происходит, но следишь за всем без особого увлечения. Ни к одному из персонажей не испытываешь чувства симпатии.

Что касается финала…

Скажу так, автор нарушил извечный принцип, что выделяет роман из произведений ему подобных.

Итог: 7 из 10.

Холодные зимние вечера как нельзя лучше подходят для чего-то эдакого, чем можно пощекотать себе нервы. И мистику нам обещают не простую, а в духе классических историй Чарльза Диккенса и Генри Джеймса. Да здравствуют плед, ароматный чай, уютное кресло и что-то там дальше по списку. Сборник действительно получился атмосферным и выдержанным в заявленном стиле. Это что-то на классическом, с каретами, платьями в пол, темными особняками или отдаленными частными участками. Треш, жесткач здесь можно не искать, это так сказать изящные женские ужасы в зимней обертке. Атмосферы праздника тоже не будет, в конце концов это больше замануха, да и готический хоррор так себе вяжется с джингл белсом. Так что надо учесть сей момент, когда берете книгу в руки. А вот если подойти к сборнику без особых ожиданий и глянуть несколько снисходительно, можно вполне неплохо провести время. Я так скажу: для меня по-настоящему сильного произведения здесь не нашлось, так чтобы прям в душу запал или сильно эту душу пощекотал. В целом, просто хорошо, ровно-приятненько. Подойдет любителям классической готики в современном стиле. Сборник по итогу произвел хорошее впечатление. Не все серьезный хоррор читать, такие вот кружевные ужасы тоже очаровательны и найдут своего читателя. А зима в таких жанрах вообще прекрасна, она как отдельный гость-персонаж, жаль она здесь встречалась не везде и не размахом как хотелось бы, но и то, как говорится, хлеб. Расхваливать не буду, но если есть соответствующее настроение на подобную литературу, то почему бы и да.

Рассказ близок по духу к первой истории из сборника «Однажды тёмной зимней ночью...» но не такой шаблонный. Повествование начинается от лица мужчины не переносящего праздник Рождество, а также всю его атрибутику. По воле случая «подарок» в виде хвойных веток от молодого коллеги запускает воспоминания с чего де все началось. Классическая мистика без всяких тут женских штучек и копаний в головах у персонажей. Увлекательный сюжет, интрига в стиле кто тут,что и как, бонусом немного рождественской атрибутики. По мне так самая удачная вещь в антологии, реально на отлично вышло с особым жутковатым стилем и интересным повествованием.

Понравилось. Ужасы с креслами-колясками главных ролях довольно-таки популярны. Автор та самая Лора Перселл, ее роман «Безмолвные компаньоны» когда-то удачно пошумел среди любителей готики и семейных саг с кладбищем в шкафах. Это произведение тоже вполне на уровне с удачным финтом в конце, хотя не скажу, что неожиданным. Эх, внимательно смотрите девчонки в какую семью будете вступать выходя замуж...

Это, конечно же, Логинов. Да. И — само собой, самым естественным образом — это, конечно же, вполне себе читабельно. Тоже — да. Автор, явивший миру «Многорукого Бога…» — по определению — не способен рОдить нечто такое, что вызывало бы однозначный негатив.

И тем не менее. Мешать в одном стакане твёрдую НФ с романтической мифологической сказкой — не самая удачная из идей. Тем более, что оная романтическая — вываливается в пространство чтива вполне себе внезапно, буквально под занавес уже начавшей проявлять признаки затянутости словесной конструкции. Не есть хорошо.

Да простят меня толпы поклонников безусловного авторского таланта, но у меня полное впечатление, что в момент ваяниях оного чтива у Святослава Владимировича то ли настроение было плохое, то ли ему просто делать было нечего

Какая же это, все-таки, благодатная тема — Квинт Лициний (ты не дергайся, уважаемый потенциальный читатель, тот факт, что это разные книжки — он общеизвестен, просто их родство — оно чуть ли не на генетическом уровне).

Чертовски приятно, пусть даже виртуально, в плане фантазийном, понимать, что теоретическая возможность предвидеть стратегические телодвижения проклятых империалистов — она существует, что оная возможность — она не сказочная и не абстрактная, что «играть на поле идеологии вдолгую» — это, в принципе, не так уж и сложно, и что для этого не обязательно мастрячить целой толпе слуг народа по семи пядей во лбу каждому.

Уже только с этой точки зрения — получается шикарнейшая Сказка для взрослых. Вот, я понимаю, уважаемый потенциальный — сам себе противоречу: только что заикался, что тема не сказочная, а сам всё туда же — Сказка. Да нет здесь никакого противоречия, уважаемый потенциальный: «…мы рождены, чтоб сказку сделать былью…» — этим все необходимое сказано задолго до нас с тобой. У меня в кабинете за спиной на стенке висит скромный такой плакатик: «Возможно всё. На невозможное просто потребуется больше времени». Вот это чтиво, уважаемый потенциальный — оно буквально завораживает своей Сказочной Реалистичностью. Респект и уважуха автору. Низкий поклон за труды

Самодвижущиеся дороги, благодаря дешёвой энергии, совершили транспортную революцию. Но у медали есть и обратная сторона — зависимость общества от функционирования дорог, а значит и от управляющих ими людей, критично возросла. Достаточно подбить на бунт механиков одного из участков — и вот уже транспортная связность всей страны под ударом. И только быстрые и решительные действия главного инженера Гейнса способны предотвратить непоправимое.

Производственный рассказ-катастрофа, в котором забастовка механиков фактически превращается в террористический акт и попытку захвата власти. Читается хорошо, но рассказу не хватает достоверности. Видимо, самому Хайнлайну не хватило знаний рабочей среды, речь всё же не об армии, и заставить группу работяг вот так вот ни за что ни про что поставить под удар своё будущее, благосостояние и сами жизни не так-то просто. А изначально подчёркивалось, что никакого годами накапливающегося отчаяния в среде механиков просто не было.

Но как ещё один фрагмент «Истории будущего» «Дороги» на своём месте.

Для начала, следует оговориться, что я очень люблю и оригинальную историю о Питере Пэне, и диснеевский мультфильм. С самого начала, в детстве, сказка о Неверленде казалась мне чем-то зловещим и неоднозначным, и, на мой взгляд, «Питер Пэн», как и многие другие детские сказки, располагает к мрачному переосмыслению.

Вот только автор «Дорогой Венди» не справилась. И очень сложно в двух словах объяснить, почему. Просто в течение всего процесса чтения меня не оставляло чувство, что она в одних местах не дотягивает, а в других — перебарщивает. Например, темы, которыми автор перенасытила своё произведение. Я не понимаю претензий в духе «а чо книжка такая маленькая», повести — такая же часть литературы, как романы, вот только из-за маленького объёма происходит жуткое перенасыщение проблематикой. Тут и ПТСР младшего Дарлинга, и ПТСР самой Венди, и душевные расстройства вкупе с их сомнительным лечением, и материнство, и дружба, и тайна Питера, и ЛГБТ, и боги весть что ещё. В итоге произведение начисто утратило целостность. Нужно было либо дать себе размахнуться и вывести текст в психологизм, что у автора не получилось бы по причинам, которые я укажу ниже, либо выкинуть половину затронутых проблем.

Линия ЛГБТ, к слову, странная. Это не хорошо и не плохо, что она есть, просто она тексту не нужна — именно за счёт его жуткой перегруженности. Если бы автор сделала акцент на любовных отношениях Венди — это одно, про такое я бы почитала. Но другое — впихивать в повесть всё подряд, лишь бы было. И вообще, мне показалось, будто в сцене с Мэри автор намекает на асексуальность Венди, что, учитывая её внутреннего ребёнка, было бы более чем логично. Может, я что-то не так поняла, но не зря ведь она говорит, что не создана для брака и что жена не нужна ей, так же, как и муж.

Ещё один минус — занудность. «Дорогая Венди» — редкостная нудятина, усугубляемая большим количеством пережёвывания одного и того же по кругу. И всё это — в рамках короткого текста. Именно поэтому я считаю, что глубинный психологический роман автору бы не удался — я и повесть-то с трудом осилила.

Следующий минус — персонажи. Джейн, дочь Венди, абсолютно нереалистичная, плоская и унылая. Это просто набор функций, которые срабатывают тогда, когда автору нужно. Её главы я читала со скрипом и сквозь скуку. Венди тоже не сказать чтобы живая и объёмная. Её мотает из стороны в сторону, она истерит и ведёт себя как неуравновешенный человек. Да, это закономерное поведение для девочки с её судьбой. Но со дня возвращения из Неверленда до похищения Джейн проходят десятилетия, и вот эту глубину прожитых лет, это развитие внутренней боли автор совершенно упустила. Не ощущается Венди взрослой женщиной, но и отказавшимся взрослеть ребёнком в духе Питера — тоже. И это воспринимается именно как неумелость автора, а не её задумка.

Братья Венди тоже остались персонажами-функциями. Младший загадочно молчит о событиях на войне и переживает свою травму отдельно от основного повествования, а старший просто козёл, заперший сестру в психушке, причём, не сразу, а много лет спустя. То есть, если допустить, что Венди и правда была больна, он годами давал её гипотетической болезни развиваться, и пошевелился только тогда, когда перестал вывозить. Истеричные попытки Венди доказать братьям, что Неверленд существует, — отдельная дичь. Все трое в этой истории годами вели себя, как придурки в самом плохом смысле этого слова. Ну и вдобавок к этому Венди словила Стокгольмский синдром по отношению к запершему её в больнице брату: это всё ради меня. Что ради тебя? Карательная психиатрия? Сдать беспомощную и больную женщину, родную сестру, чужим людям и даже не узнать, хорошо ли с ней обходятся — сомнительная забота.

Очередной минус — повествование в настоящем времени. Это уже вкусовщина, но я могу воспринимать в таком стиле только короткие рассказы, читать длинные тексты для меня мучительно. Ну и сюда же отнесу скачки во времени и лицах повествования. Линия Джейн книге просто не нужна, она пустая и пресная. Автору стоило сосредоточиться на одной лишь Венди и рассказать её историю линейно, давая читателю возможность погрузиться в атмосферу безысходности. К концу автор и вовсе начинает скакать от Венди к Джейн каждые несколько абзацев, это просто невозможно читать. Попытка создать напряжение и динамику, но — провальная.

Из плюсов могу выделить самого Питера и Неверленд. Автор набросала и то, и другое, аккуратными штрихами, и штрихи эти украсили повесть. Питер ребячливый и зловещий — такой, каким и должен быть. Особенно мне понравилась идея автора с русалками — они зачахли потому, что Питер просто о них забыл. Как настоящий ребёнок, забывающий о некогда любимых игрушках. И Неверленд в видении автора — некое посмертие для умерших детей, вечное детство (впрочем, опять же, нет гарантий, что тот мальчик, через воспоминания которого нам подают эту идею, правда умер; может, Питер просто очень вовремя появился). Но из плюса проистекает ещё один минус — тайна Питера. Почему-то все авторы ритейлингов стремятся сделать из него потустороннее существо, тогда как по-настоящему пугает именно обычный заигравшийся ребёнок. Неудачные попытки сделать из него сверхъестественное чудовище лично для меня на корню губят всё произведение целиком. Ту же ошибку совершила К. Генри в своём «Потерянном мальчишке». Сводить такого яркого персонажа, как Питер, к бесформенной тёмной хтони — просто кощунство. (А тёмный дым в центре острова, к слову, напомнил мне сериал «Lost»).

Ну и докину вишенкой на торте ещё один минус: логика. Когда Джейн украли, Венди просто взяла и полетела. Нужно было очень захотеть (про выброшенных из истории фей, пожалуй, промолчу), а до этого она, видимо, хотела недостаточно сильно. Или несостыковка идеи с посмертием, ведь Питер забрал вполне себе живых Дарлингов, да и Джейн тоже не умирала. И таких роялей в кустах по тексту слишком много для повести. Ну и смысла в финале, строго говоря, нет вообще. Зачем было соединять Питера и его настоящую тень? Чтобы что? Освободить детей? А Венди спросила их, хотят ли они этого? Нет, она насильно решила причинить добро и превратить смерть, которой в Неверленде не было, в настоящую. Ведь никто не мешал ей просто вернуться домой и, раз уж на то пошло, попробовать забрать с собой индейцев. В итоге Венди предстаёт перед нами самым безмозглым персонажем всей книги, потому что смысла в её действиях ноль.

Не знаю, какую оценку давать этому произведению. Меньше пятёрки не поставлю за интересные идеи, но больше — не поставлю за плохую реализацию и за откровенно тупой финал. Пусть пятёрка и будет. Пять кармашков из десяти.

Понравилось:

— Живые и естественные герои. Рокки просто прелесть, хотя и возможно слишком хуманизирован. Грейс вызывает симпатию с первых строк, а затем ты все сильнее проникаешься им. Этот парень плачет, боится до истерики, но не впадает апатию, а идет и делает, а его исследовательский энтузиазм вызывает желание повторить хотя бы школьный курс физики.

— Построение сюжета. Финт с амнезией и двумя временными линиями не то чтобы очень нов, но хорошо сделан и интерес не ослабевает на протяжении всей книги.

— Технические элементы объяснены просто и понятно. Хорошая НФ без страдания заклепочничеством.

— Светлое послевкусие. После Ложной слепоты или какого нибудь Цысиня хочется пойти употребить чего нибудь покрепче кефира, а здесь несмотря на общий трындец ты будто заражаешься позитивом этих двух ребят и чувствуешь себя отдохнувшим.

Что не понравилось:

Входит в цикл «Послесловие к Жюлю Верну» и в цикл «Послесловие к Уэллсу». Одна из версий уничтожения вторжения марсиан -неубедительная. У Автора оригинала получилось круче и логично. Сам рассказ написан к дате появления романа Уэллса — не всегда написанные по заказу произведения бывают отличными.

Искусственное размножение животных — что может быть в этом фантастического? Ан нет, не всё так просто. Можно попробовать скрестить кошку с розой, или кильку с мухой, как вам такое? А вот интересная фраза: «когда-нибудь у нас появится лошадь, которая будет давать молоко, как корова, шерсть, как овца, откладывать яйца, как курица, лаять, как собака. .. и фермер может разводить один вид животных и иметь от него всё». Это ли не мечта человечества? Пока никаких подвижек.

Из рассказа станет известно откуда у доктора появилась девочка Хучи.

А где искусственное размножение — там где-то неподалёку ходит и евгеника... Давно по неё ничего не слышно...

Как всегда мой перевод в теме «Фантастический раритет».

Написанный почти 150 лет назад рассказ весьма актуален и сейчас, причем не только в плане общего посыла, но и в отношении конкретных фактов, таких как теория эволюции. «Отцы Герасимы» и «ученые соседы» находятся и сегодня в заметных количествах. Вроде и интернет им давно провели (отсылка к отзыву пользователя Gourmand от 2014 г.), а все ж с самообразованием туго, «кругом тоска и мрак». И аргументы у них по сути все те же: «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда.»

Я так понимаю, эта глава вышла в свет раньше, чем сам роман («Хроника царствования Крала IX»). Почему именно эта глава, предельно ясно – именно тут автор показывает монарха вплотную и держит его в фокусе достаточно долго. Получается лёгкий обман, нигде больше в книге Карл не присутствует так долго – на охоте или во дворце он только мелькает, даже возникает гипотетический спор между автором и предполагаемым читателем на этой почве.