(причем шерифа Джорджа Баннермана почему-то зовут Уолт...хотя...есть и другие миры),

Кто-то из детей заерзал, кто-то тихо вздохнул (и сказал «ай»).

Some of the other kids sigh or tut or fidget.

Как дежурный офицер, он расписывается за ключи от шкафчика безопасности (с оружием).

As duty officer, he signs out the keys from the secure cupboard.

Рассудительный ум не перестает работать перед лицом этого жуткого кошмара (гребаного).

Forensic minds refusing to quit in the face of this utter fucking nightmare.

Но главное – потому, что она повернулась спиной к чему-то, что сидит внутри, и Мелани олицетворяет это – антипод Исаака, который она собрала из пепла (спасла?), дабы доказать Богу, что не все происходит по его велению.

Because she’s turned her back on something inside herself, and Melanie is the sign of that – the anti-Isaac she snatched from the fire to prove to God that he doesn’t always get to call the shots.

Паркс наотрез отказался снимать с нее наручники, но в комнате, по крайней мере, висели плакаты на стенах, которые можно разглядывать, и остатки ярко-красного пуфика (кресло-мешок), на котором можно сидеть.

Parks refused absolutely to free her hands, but at least there are posters on the walls for her to look at, and the remains of a bright red beanbag for her to sit on.

Он знает свои границы. И они незыблемы (в отличие от других людей).

He knows where his lines are. They’re not built to move, the way some people’s are.

Пакеты чипсов, арахиса, попкорна. Шоколадные батончики и печенье. Конфеты длиной с пулю. Индивидуально упакованные рулеты Swiss (швейцарские?).

Packets of crisps, peanuts, pork scratchings. Chocolate bars and biscuits. Boiled sweets in tubes about the length of a rifle bullet. Individually wrapped Swiss rolls.

Мы не готовы к осаде, Хелен. Не с соленым арахисом и печеньем (Яффа).

We’re not well placed to stand up to a siege, Helen. Not with salted peanuts and Jaffa Cakes.

Поговорка обо всех черных кошках в ночи, которую она не поняла, а мистер Виттакер не смог объяснить (Ночью все кошки черные).

The proverb about all cats being black at night, which she didn’t understand and Mr Whitaker couldn’t explain.

Но она не особо любит маленького котенка. Он и наполовину не был так хорош, как те двое (мужчин) на базе.

She didn’t love little kitty all that much. Little kitty didn’t taste half as nice as the two men she ate back at the base.

Но Паркс (с глупым удивлением) вдруг ловит себя на мысли: пока этот ребенок беспокоится о таких вещах, мир не рухнет.

But Parks is thinking, with a sort of dull wonder: as far as the kid is concerned, the world never ended.

Луна (охотника?) освещает широкую вереницу улиц, идущих на юг к реке.

A hunter’s moon illuminates the wide sweep of streets southward towards the river.

В голубом сумраке его дыхание вырывалось изо рта белыми облачками. Он напрягся, надеясь услышать голоса своей семьи, но до палатки было слишком далеко, и ничто не нарушало приводящей в трепет тишины.

На противоположном берегу Колклу с трудом различал горный склон: не было видно никаких подробностей – один лишь угольно-черный силуэт зазубренных пиков в нескольких тысячах футах у него над головой. Призрак скалы.

Джек наполнил кружку и принес ее в палатку.

– Это для Наоми, – сказал он и стал молча смотреть, как пьет его дочь. Та выпила всю воду несколькими жадными глотками.

Потом глава семьи накачал кружки для Коула и Ди и вернулся к берегу в последний раз, чтобы напиться самому.

---Т.е. до палатки «слишком далеко», но «глава семейства» носится туда-сюда с ОДНОЙ кружкой, чтобы набрать воды.

Он помог мальчику подобраться к воде и позволил ему пить с полминуты, после чего отстранил его от камня:

– Ладно, малыш, а теперь дай напиться сестре.

Каждый получил по половине минуты, а потом они продолжили пить по очереди, начиная с Коула, и пили столько, сколько хотели.

...

Пока его семья спала, Джек лежал под струйкой воды. Прошло четырнадцать секунд, прежде чем его рот наполнился, после чего он сделал глоток и снова открыл рот. Он оставался там минут сорок, наблюдая за темнеющим небом, пока не почувствовал, что его живот раздулся и в нем плещется огромное количество воды.

---Ровно четырнадцать секунд наполнялся его рот (струйка-то слабенькая)! Так-то! И он лежал так сорок минут, наполняя рот и глотая. Т.е. выпил навскидку около 10-15 литров воды.

Джек проснулся посреди ночи. Вокруг царил непроницаемый мрак, но он услышал шум дождя. Однако ветви ели были такими густыми, что их убежище оставалось сухим. Джек отчаянно замерз, но все еще чувствовал, как горит его обожженное солнцем лицо. Он закрыл глаза, и все вокруг неожиданно стало ярким. «Вода падает с неба», – подумал мужчина. Вода. Однако даже мучительная жажда не заставила его пошевелиться.

...

В этот день беглецы двинулись в путь довольно рано. Им не удалось найти тропу, и они брели через ельник, выбирая наиболее удобную дорогу. Коул не мог идти, и Джек нес его на плечах. У него самого кружилась голова, а ноги сводило судорогой, и он думал о том, что ему следовало разбудить жену и детей ночью, вытащить их из-под ели и заставить напиться. Теперь они умирали от жажды, а он упустил шанс утолить ее.

Naomi said, “A box of Fruit Loops, and I don’t mean one of those little ones.”

“Family size.”

“Exactly. I’d pour the whole thing into one of our glass mixing bowls and open a carton of cold whole milk. Oh my God, I can almost taste it.”

“Lucky Charms,” Cole said. “Except just the marshmallows and chocolate milk.”

“I would kill for one of those southwest breakfast burritos from that place near campus,” Dee said. “Filled with scrambled eggs and chorizo sausage and green chiles. Couple fried cinnamon rolls. Steaming cup of dark roast. Jack?”

“Bacon, short stack, two eggs over easy, biscuits smothered in sausage gravy. Everything, and I mean everything, drowned in maple syrup and hot sauce.”

“No coffee?”

“Of course coffee. Goes without saying. Might even splash some bourbon in it. Start the day off right.”

– Коробку фруктовых колечек, – сказала Наоми. – Самую большую…

– На всю семью, – поддержал ее отец.

– Точно. Я бы высыпала всю коробку в один из наших больших стаканов и открыла пакет холодного молока… О, господи, я почти ощущаю их вкус!

– «Лаки чармз», – сказал Коул. – С пастилой и шоколадным молоком.

– А я готова убить за юго-западный буррито, которые подают на завтрак в кафе рядом с кампусом, – сказала Ди. – С яичницей, колбасой чоризо и зеленым перцем. И парочку булочек с корицей. И чашку горячего черного кофе. Джек?

– Бекон, блинчики, яичница-глазунья, жареные свиные сосиски, – перечислил старший Колклу. – И все, все вместе, залито кленовым сиропом и острым соусом.

– Без кофе? – поитересовалась его жена.

– И кофе, конечно же! Само собой. И возможно, я бы добавил туда немного виски. Самое правильное начало дня.

“You’re missing your husband.”

Wiped her eyes. “Did you leave anyone behind when you left Arches?”

Ed shook his head.

“That must make things a little easier. Only having to worry about yourself, I mean.”

“I was married once. I’ve been thinking about her. You know, wondering.”

– Вам не хватает вашего мужа, – сказал Абернати.

Ди вытерла набежавшие на глаза слезы.

– Вам пришлось кого-то оставить, когда вы покинули Арки? – спросила она своего спутника.

Тот покачал головой.

– Тогда вам немного легче, – вздохнула женщина. – В том смысле, что вам нужно беспокоиться только о себе.

– Однажды я был женат. И я думал о ней. Ну, вы понимаете, вспоминал, – произнес Эд.

They nestled together in the cold and the dark, Jack and Dee on the outside, the kids between them. No one had spoken in a long time and Jack finally said, “Everyone all right?”

“Yeah.”

“I guess.”

“Yes.”

“Wow, that was so convincing.”

“This the worst trouble you ever been through, Dad?”

“Yeah, Na. Far and away.”

Cole said, “Are we going to die?”

“No.”

Они прижались друг к другу в холоде и темноте: Джек и Ди – по бокам, дети – между ними. Все молчали, пока не заговорил глава семьи:

– Все в порядке?

– Да, – ответила его жена.

– Наверное, – прошептала дочь.

– Да, – пискнул маленький Коул.

– Ну ничего себе, звучит убедительно, – подвел итог Джек.

– Это самые большие неприятности, которые у тебя были, папа? – поинтересовалась Ней.

– Да, Наоми. Вне всякого сомнения.

– Мы умрем? – спросил Колклу-младший.

– Нет, – заверил его отец.