fantlab ru

Все отзывы посетителя Savonarola

Отзывы

Рейтинг отзыва


– [  5  ] +

С. М. Стирлинг «The Peshawar Lancers»

Savonarola, 15 апреля 2021 г. 23:15

3 октября 1878 года северное полушарие Земли попадает под удар то ли серии крупных метеоритов, то ли обломков кометы.

Последствия падения стали для человечества пусть и не убийственными, то крайне неприятными — сначала цунами разрушают прибрежную зону Европы и США, потом наступает резкое похолодание. Тут же дают о себе знать нехватка топлива и продуктов, государства погружаются в хаос. И, в надежде выжить, население северного полушария начинает миграцию в экваториальную зону, где изменения климата менее критичны.

Это предыстория. К моменту основного действия романа, 2025 года от Р.Х., человечество преодолело основные последствия катастрофы, пусть и ценой стагнации научного и технического прогресса: на дворе уютный паропанк, электричество востребовано крайне ограниченно, в небе парят водородные дирижабли, двигатель внутреннего сгорания спасовал перед газовым двигателем Стерлинга, автомобиль — забава нуворишей, прогресс вооружений ограничен реактивным установками залпового огня.

Геополитическая картина мира ничуть не менее диковинная: англичане в своих азиатских владениях создали Ангрези Радж, ведущее государство планеты. Весомую конкуренцию ему составляет Дей-Ниппон, объединивший Японию и Китай. Франция, расположенная на месте Алжира, пытается отобрать бассейн Средиземного моря у рабовладельческого Халифта Дамаска. Российская империя переместилась на территорию Средней Азии со столицей в Самарканде, отказалась от христианства в пользу сатанизма и активно интригует против англичан, не забывая кушать в воспитательных целях несчастных узбеков и таджиков.

На этом фоне разворачивается история капитана Пешаварских уланов Ательстана Кинга, попавшего в центр заговора, грозящего не только безопасности Ангрези Раджа, не только равновесию мира в целом — но и, в некоторой перспективе, будущему всего человечества.

«Пешаварский уланы» — довольно редкое смешение постапокалиптики и альтистории, на выходе образующее не столько даже стимпанк, сколько упоительное упражнение в стилизации под классику приключенческой литературы образца первой половины 20-го века, сдобренное экзотикой и многочисленными литературными реминисценциями. Очевидно родство «Пешаварских уланов» с романом «Король Хайберский стрелков» (1916) Талбота Мэнди; помимо восточных приключений, именно из этого романа (а также его приквелов и сиквелов) Стирлинг позаимствовал главного героя Ательстана Кинга, принцессу Ясмини и еще великое множество персонажей.

Автор ничуть не скрывает, что альтистория нужна ему для того лишь, чтобы обыграть киплинговские мотивы колониальной романтики — с бременем белого человека, «большой игрой» и противостоянием силы и чести наступающему хаосу.

Но то, что у Киплинга выглядело, как минимум, органично, под пером Стирлинга приобретает гротескные черты: так, он с восхищением пишет о том, что кодекс чести джентльмена является естественной защитой от аморальности государственной власти, но тут же повествует, как исход англичан с погибающего острова организовывался строго по классовому признаку — первой уплыла аристократия, средний класс играл со смертью в орлянку, всех прочих жителей обрекли на гибель.

В итоге, гораздо более жанрового упражнения на тему классики приключенческого жанра «Пешаварские уланы» тяготеют к бульварной литературе. И, видимо, именно привкус pulp magazines — самое слабое место книги. Роман Стирлинга лишен каких-либо полутонов: хорошие здесь все в белом, плохие — отвратны до гротеска. Там, где более талантливый автор прошел бы по узкой тропке сюжета между пародией и стилизацией (как умел это делать, например, Филипп Фармер), Стирлинг излагает сюжет с почти надрывной серьезностью.

Увы, сюжет и персонажи вообще не относятся к сильным сторонам «Пешаварских уланов».

Сюжет ни в коем случае не скучен, но, при этом, совершенно одномерен: всю первую половину романа он вращается вокруг попыток неких злодеев прикончить главного героя, и когда убийцы безуспешно атакуют его в четвертый раз, поневоле вспоминается гениальная «Охота» Роберта Шекли («Бедствующая дама стонала и молила о помощи еще часов пять. Слишком долго даже для многосерийной мелодрамы»). Логика повествования зияет даже не провалами, а целыми тектоническими разломами.

Персонажи на протяжении всей книги не получают ни малейшего развития; все, что им досталось от автора — пара-тройка привычек и свойств характера (главная героиня, например, — красавица, альпинист и дипломированный ученый). Представители нацменьшинств вышли чуть поживее, но только потому, что им выдали какие-никакие речевые характеристики. Мотивация же главного злодея, демонического графа Владимира Обромовича Игнатьева, просто восхищает — он хочет, чтобы все умерли. Все-все. Такова воля его бога. Точка.

Наверное, можно утешить себя мыслью о том, что пожирающие младенцев (буквально!) русские в романе — просто некая сатирическая экстраполяция приемов военной пропаганды времен Крымской войны. Но даже если Стирлинг, изображая Россию общностью агрессивных каннибалов, и впрямь иронизировал, то я не рекомендовал бы ему повторять свою шутку перед лицом, к примеру, люблинских гопников.

А вот что в книге вышло удачным — так это антураж.

Скупыми ремарками автору удалось не только описать общество, основанное на слиянии английской и индийской культур, но и дать читателю представление о балансе сил, геополитической картине и элементах истории альтернативного мира. В книге нашлось место описанию эволюции английского языка, упоминанию о судьбах нескольких известных людей (Киплинг стал классиком и написал великую поэму «Плачь о потерянной родине», Конан Дойл сочинил что-то там про Холмса, но в памяти народной остался как чокнутый фотограф, охотившийся за фейри) или краткой характеристики религиозных доктрин, где, теоретически, правит бал христианство, но все главные герои клянутся исключительно именами Ганеши и Вишну.

Мнения на этот счет могут быть разными, но мне роман Стирлинга парадоксальным образом напомнил комедии Абрахмса и братьев Зукеров — смотреть на то, что происходит в кадре, конечно, интересно, но еще увлекательнее наблюдать за вторым планом — что там в очередной раз отчудит массовка?

P.S. Помимо романов Талбота Мэнди, очевидное влияние на книгу Стирлинга оказа-ли «Записки Флэшмена» Джорджа Макдональда Фрейзера. И пусть имя Флэшмена не разу не произносится вслух, отсылок к книгам о нем более чем достаточно — от портрета, висящего в поместье Рексин до главного злодея романа графа Игнатьева; от упоминания про осаду форта Пайпер до шахмат из черного нефрита.

P.P.S. Есть ли переводы «Пешаварских уланов» на русский язык — не знаю, я таковых не встречал. С одной стороны, язык Стирлинга довольно прост и приятен. С другой, при всей беглости и читаемости текста, он страдает от бесконечных повторов — глагол «был» и его вариации встречаются по нескольку раз едва ли не в каждом предложении, «grinned» (то есть ухмыляются) в романе 39 раз, а «nodded» (то есть кивают) — 127 раз (часто — в соседних фразах).

Оценка: 6
– [  3  ] +

С. М. Стирлинг «The Charge of Lee's Brigade»

Savonarola, 10 октября 2018 г. 14:45

«Атака бригады Ли» — занятная альтернативно-историческая новелла, написанная канадским автором Стивеном Майклом Стирлингом специально для антологии Харри Тертлдава «Альтернативные генералы» (1998).

Согласно Стирлингу, в середине 19 века Северная Америка остается под протекторатом Великобритании, а конную атаку под Балаклавой во время Крымской войны предпринимает не бригада легкой английской кавалерии, как в реальной истории, а лихие североамериканские всадники под командованием генерала и баронета, сэра Роберта Эдварда Ли.

Вписать новые обстоятельства в реальные исторические события — не только прием альтернативно-исторического жанра, но, пожалуй, даже его самостоятельное направление. С литературной точки зрения автор справляется с задачей весьма качественно — повествование выразительно, лаконично и берет с места такой разбег, что не успевает наскучить читателю.

Более того, С.М. Стирлинг вводит в повествование элемент литературной игры: в одном из второстепенных персонажей, английском офицере, передавшем американцам приказ об атаке, безошибочно угадывается Харри Флэшмен, персонаж серии романов Джорджа Макдональда Фрейзера (к данному циклу автор «Атаки бригады Ли» явно неравнодушен — аллюзии на Флэшмена присутствуют также в романе С.М. Стирлинга «Пешаварские уланы» (2002).

Хуже то, что автор изо всех сил пытается изобразить себя специалистом по военной истории — но его амплуа в данном качестве выглядело бы куда состоятельнее, не используй он слово «станица» (написано по-русски английскими буквами — stanitsa) в значении казачьего воинского подразделения.

По прочтении рассказа у меня остались два вопроса.

Во-первых, я отказываюсь понимать, что имел в виду автор, описывая в рядах русского войска т.н. Vingetieff's Hussars. Перевранное обозначение «крылатых» гусар?

Во-вторых, в тексте присутствует казнозарядная магазинная винтовка Swegart’а. За отсутствием какого-либо подходящего аналога в реальной истории, меня снедает подозрение — а не параллель ли это с персонажами «снайперской» серии романов Стивена Хантера по фамилии Swagger?

Оценка: 7
– [  13  ] +

Реймонд Хоухи, Роджер Бинэм «Последний козырь»

Savonarola, 11 апреля 2018 г. 11:28

США, где свирепствуют экономический и политический кризисы, на пороге новой гражданской войны. Советник по вопросам науки при президенте выдвигает план консолидации нации перед лицом внешней угрозы — имитацию вторжения инопланетян.

Роману Реймонда Хоуки и Роджера Бинема не повезло — единственный раз опубликованный в сокращенном переводе (журнал «Вокруг света», 1980, №№ 9-12) более он на русском языке нигде не публиковался. Данное обстоятельство отчасти компенсируется легкодоступностью журнального варианта в сети.

Для неизбалованного отечественного читателя роман оказался чрезвычайно увлекательным (правительственный заговор, спецслужбы, зачистки свидетелей, каратэ), поэтому мало кто задавался вопросом о том, насколько книга соответствует заявленному жанру «фантастический роман».

На самом деле, фантастики как жанра в романе критически мало — за вычетом самой ситуации политического кризиса в США, роман куда более соответствует критериям конспирологического триллера. И ближайшей родней ему приходятся «Документ Р» Ирвинга Уоллеса или «Американский Рубикон» Фрэнка Робинсона и Джона Левина.

Опубликованный в 1974 г., «Последний козырь» стал одной из множества книг, суммировавших накопившееся недоверие общества к истеблишменту. Вся послевоенная история США обернулась чередой интриг и заговоров, и авторы рефлексировали события реальной истории: бессилие простого человека перед всемогущей государственной машиной и непознаваемыми государственными интересами.

При этом соавторы романа — не профессиональные писатели. Англичанин Raymond John «Ray» Hawkey (остается лишь гадать, отчего публикаторы «Вокруг света» транскрибировали его фамилию как «Хоухи») по своему основному занятию — графический дизайнер, ответственный за классические ныне обложки книг Лена Дейтона и Яна Флеминга.

Всего Хоуки написал четыре романа, из которых на русском издана ровно половина — помимо «Последнего козыря» в антологии «Английский политический детектив» (1987) опубликован роман «Побочный эффект», фантастических элементов в котором побольше, чем в Wild Card. При этом фамилию автора транскрибировали уже как «Хоуки», что породило неискоренимые по сей день противоречия — даже в базе Фантлаба «Хоуки» и «Хоухи» долго значились как различные авторы.

Оставшиеся два романа Хоуки также написаны на стыке жанров политического триллера и фантастического романа.

Второй соавтор, также англичанин (пусть и проживающий ныне в США) Роджер Бинем, ученый и общественный деятель, вообще никогда более к беллетристике не обращался.

Помимо того, что «Последний козырь» до сих пор остается в высшей мере увлекательным чтением, помимо ностальгической ценности книги, хотелось бы также отметить, что по ряду признаков роман мог послужить источником вдохновения для «Хранителей» Алана Мура — мало того, что в книгах используется схожий мотив разрешения политического кризиса шоковой терапией, финалы книг практически одинаковы — посмертные послания участников событий находят своих адресатов.

Оценка: 8
– [  13  ] +

Николай Свечин «Происшествия из службы сыщика Алексея Лыкова и его друзей»

Savonarola, 12 мая 2017 г. 12:16

Ретродетектив — жанр сложный и обязывающий: тут не обойдешься интригой, тут нужна историческая атмосфера, стилизация и персонажи в духе времени.

Все эти качества есть у Акунина, вот лишь беда — колорит эпохи ему проще придумать, чем реконструировать. Сюжеты многих романов, опять-таки, двусмысленные. Да и литературный язык фандоринаны к последним книгам сильно потускнел.

Нижегородский историк и публицист Николай Свечин (он же Инкин) явился в жанр ретро-детектива со своими правилами и со своим персонажем — полицейским Алексеем Лыковым. И, в общем, появление этого героя заслуживает аплодисментов.

Но — как явление. Каждый отдельный роман серии значительно слабее их суммы.

У серии произведений под общим наименованием «Происшествия из службы сыщика Алексея Лыкова и его друзей» есть огромное преимущество перед Акуниным — это ее историзм. Каждый роман основан на значительном фактологическом материале, изобилует подробностями работы правоохранителей второй половины 19 — начала 20 веков и не скупится на детали и нюансы.

Автора ничуть не пугают ни экзотический фон, ни широта географии повествования. На протяжении 13 романов и 2 сборников малой прозы, Алексей Лыков и его друзья побывают в Польше, на Кавказе, на Дальнем Востоке (и даже в Республике Желтуга!), Туркестане, и Прибалтике, причем описано все подробно, обстоятельно, с размахом и фантазией (разве что нет-нет, да и впишет Свечин в сюжет пару страшилок, позаимствованных из рубрики «Антология таинственных случаев» журнала «Техника — молодежи»). Что уж говорить про описания нижегородской ярмарки! И не просто описание, но и попытка изучения данного феномена с общественной и политической точек зрения.

Вот тут, правда, мы сталкиваемся с обидной ситуацией, когда сильные стороны книги одновременно становятся и ее слабостями.

Исторический фон увлекает автора не в пример больше собственно интриги. Н. Свечин целыми главами может описывать жизнь и быт, к примеру, волжских бурлаков, не имеющих отношения к сюжету, а когда иссякает даже такой сомнительный повод поделиться своими знаниями с читателем, обязанность прочесть лекцию возлагается на кого-то из персонажей — причем совершенно прямолинейно и без попыток хоть как-то сцену замотивировать.

Если вы любитель истории — такая манера изложения не помеха. Но другие категории читателей могут и заскучать.

В целом, стиль автора не блещет изысками, да и герои достаточно схематичные, но это не примитивность, а основательность: если у кого музы — фривольные вертихвостки, то музы у Свечина — серьезные, расторопные и трудолюбивые строительные рабочие.

К сожалению, есть у серии и несомненный минус — это полное неумение автора реализовать детективную интригу.

Обиднее всего, что создать эту самую интригу он умеет замечательно: преступления, которые расследует главный герой, выглядят жуткими и таинственными.

Но механизм их расследования вязнет в исторических экскурсах, многословии и неумении автора распорядиться детективной составляющей текста. И, в итоге, разрешается до обидного примитивно: чаще всего главному герою просто открывает глаза на разгадку какой-то второстепенный персонаж.

И если автору когда-нибудь удастся преодолеть этот обидный парадокс — он сможет конкурировать с Акуниным на равных.

Оценка: 7
– [  11  ] +

Олег Верещагин «Путь домой»

Savonarola, 29 марта 2017 г. 14:16

Это роман похож на СССР — его и хвалят, и ругают не за то, за что нужно.

Много стихов? Да и черт с ними — у каждого автора свои слабости. В пушкинском Онегине, к примеру, 232 строчки посвящены еде. Из 5541, то есть 4% текста.

Вторичность? Так автор честно признался в самом начале, что его книга — вариация на тему «Рыцарей сорока островов» С. Лукьяненко, только с блэк-джеком и… то есть большим количеством героев и обширной географией.

С моей точки зрения, самое интересное в книге — это приключения героев как метафора взросления.

Подросток покидает мир детства, чтобы столкнуться с жестокостями и несправедливостями взрослого мира, осознать его огромность, найти в нем свое место. Как в реальной действительности ребенок сталкивается со странностями окружающего мира, так и персонажи Верещагина исследуют незнакомые земли, в которые они попали. Как взрослые проблемы сеют хаос в детском сознании, так и в мир героев романа врываются жестокие и загадочные урса. Как уходят старые друзья и появляются новые — так и в романе кто-то погибает, а кто-то навсегда остается рядом.

С этой точки зрения сюжет романа представляется мне куда более цельным, нежели книга Лукьяненко: в «Рыцарях Сорока островов» весело потрошат светлые крапивинские архетипы счастливого детства, в «Пути домой» всерьез осмысливается конфликт детских грез и жестокой действительности.

Впрочем, на этом заканчивается все положительное, что я могу сказать о романе. Нет, простите — забыл упомянуть про отменные описания природы, пейзажей, стихийных бедствий и путешествий вообще. Тут Верещагин справился на отлично. И пусть на него равняются многие нынешние авторы, у которых описание локаций годится разве что для формата Short Message Service.

К сожалению, автор не сподобился придумать для романа сколько-нибудь внятного сюжета. Линия с Городом Света проходит контрапунктом, в остальное время герои хаотично плутают на пленэре, непрерывно сражаясь то с урсами, то с иными противниками. И ближе ко второму тому это начинает даже не утомлять, а смешить.

Второй глобальный провал: автор понимает, как меняется внутренний мир ребенка, взращенного на наивной романтике труда и созидания, от столкновения с суровым внешним миром — но поделиться своим знанием с персонажами не торопится. И его герои, даже в условиях жесточайшей борьбы за выживание, продолжают играть в Дюма и Сабатини, вместо того, чтобы включить рациональное мышление.

Автору отлично удаются описания мирной походной жизни и путешествий — с моей точки зрения, именно поэтому первая сотня страниц в романе самые удачные.

Но как только дело доходит до потасовок, исчезает и необходимая мотивация, и какое-либо правдоподобие, да и пафос выглядит весьма неубедительно. Какой-то косплей на фронте, ей-богу.

На мой вкус, все эти побоища можно изъять из романа без малейшей потери смысла — и роман о путешествии друзей по неведомым землям, опять же, на мой вкус, ничуть не менее увлекателен, чем непрерывная рубанина с кровью и потрохами.

О. Верещагин известен своей невоздержанностью в смысле описания насилия, поэтому роман чрезмерно, я бы сказал — вызывающе, натуралистичен. Не буду вносить автора в зал славы сплаттерпанка, не стану справляться о его душевном здоровье, не упомяну даже про этику, отмечу лишь, что при такой концентрации чернуха не дает нужного литературного эффекта — проще пролистнуть очередное кровопролитие, чем рассуждать о полной ненужности этой сцены в тексте. А ведь автор заметно подсократил оригинальный текст, где плотность насилия была еще выше.

Срочная переделка оригинального текста по требованию редакции — отдельная тема, породившая массу несообразностей в романе. Во-первых, перепутана дата переноса — сначала вроде бы упомянут 1989 год, однако после герои праздную наступление 1988 г. Это порождает несколько фактографических ошибок: герои не могли читать повесть С. Кинга «Туман» и знать песни из фильма «Гардемарины, вперед».

Во-вторых, крайне забавно смотрится упоминание о ненависти американских реднеков к урса: ошибка, появившаяся, как я понимаю, вследствие автозамены аутентичных негров на неведомых зверушек.

Мир, сконструированный автором, также вызывает вопросы: если возраст фиксируется на момент переноса, получается, что десятилетний пацан до скончания века останется неполовозрелым? Перед таким зверством меркнут все бесконечные декапитации романа.

В результате интересная с точки зрения концепции и, фрагментарно, крепкая вещь, не имея сквозного сюжета и внятной идеи для объяснения событий, превратилась в подростковый слэшер, где вся интрига сводится к тому, кто — и, главное, как! — умрет следующим.

Оценка: 4
– [  3  ] +

Джордж Макдоналд Фрейзер «Флэшмен на острие удара»

Savonarola, 3 марта 2017 г. 11:17

Пожалуй, единственная книга флэшменианы, которая — вопреки воле и желанию автора — опасно приближается к жанру альтернативной истории.

С первой половиной книги все в полном порядке — Харри Флэшмен оказывается на полях сражений Крымской войны, вынужден принять участие в атаке бригады легкой кавалерии под Балаклавой и, закономерно, попадает в русский плен.

Тут все в лучших традициях Фрейзера — масса желчи по поводу собственного командования, безрадостные реалии английской армии в Крыму, множество исторических персонажей в эпизодических ролях, Флэшмен — герой поневоле.

Но как только дело доходит до русского плена, перед читателем — в первую очередь, конечно, русскоязычным, — до самого горизонта простираются необъятные клюквенные поля.

Стоит лишь Фрейзеру оторваться от исторических источников, немедленно становится очевидна его полная беспомощность в умении хоть как-то оформить русский антураж. Он старается — наверняка изучал путевые заметки соотечественников — и даже признает у русских наличие хорошего вкуса. Но, в целом, перед нами типичная для западного восприятия рабская Россия, где царят зверские нравы, а порка кнутом сродни оперному концерту — искусство для музыканта и отрада для зрителей. Да и казацкий гетман с фамилией Пенчерьеский выглядит, вежливо говоря, странно. Ровно как и его романтическая дочь по имени Валентина (имя, практически не использовавшееся в России в тот период).

Далее на сцене появляется демонический граф Николай Павлович Игнатьев (которому в реальности было лишь 23 года и который не имел еще никакого отношения к восточной политике России), император Николай 1 (его появление на сцене настолько неубедительно, что даже сам автор использует отговорки совершенно конспирологического свойства), а в кратком эпизоде мелькает персонаж, подозрительно похожий на деда В.И. Ленина по материнской линии.

Подслушав чудовищный план вторжения русских в Индию, Флэшмен совершает побег (крестьянское восстание, снежные степи и необъятные волчьи стаи в ассортименте), сводит знакомство с таджикскими борцами за свободу и срывает вторжение посредством ракет Конгрива.

С точки зрения литературного мастерства Фрейзер на пике формы: он едок, циничен и скуп на похвалы кому бы то ни было. Но русский читатель вряд ли способен оценить эти достоинства на фоне слабости и приблизительности сюжетной конструкции. Из всего прочитанного у Фрейзера на сегодняшний день — самое слабое произведение.

Оценка: 7
– [  12  ] +

Джордж Макдоналд Фрейзер «Записки Флэшмена»

Savonarola, 3 марта 2017 г. 10:21

Жил да был мальчик по имени Том Браун. Поступил в привилегированную частную школу Рагби, оплот британских традиционных ценностей, процветающую под руководством мудрого и справедливого директора Томаса Арнольда. И все бы ничего, если бы не задира и хулиган Харри Флэшмен, истязающий всех, кто младше и слабее его…

История Томаса Брауна, по сути, автобиография ее автора Томаса Хьюза, опубликованная в 1857 году, — это заунывное моралите для подростков, по сей день являющееся классикой в англоязычных странах (и выдержавшая аж пять экранизаций).

Томас Хьюз расстается в Флэшменом в тот момент, когда его с позором прогоняют из стен Рагби, что, по мысли автора, символизирует триумф справедливости и благочестия.

Но сто лет спустя явился Джордж Макдональд Фрейзер и запустил викторианской классике ежика в штаны: он подбирает Флэшмена сразу же после изгнания из школы и, назло скучным моралистам, описывает его последующую невероятную карьеру в армии.

Жизнеописание героя викторианской эпохи, бригадного генерала сэра Харри Пейджета Флэшмена, кавалера Креста Виктории, ордена Бани и ордена Индийской империи, ордена Иностранного Легиона и почетной медали Конгресса США, выполнено в форме его воспоминаний. При этом, чтобы ввести в заблуждение легковерных, Фрейзер предваряет каждый том вступлением, а после, с серьезным лицом, его комментирует, разбирая ошибки и исторические несоответствия мемуариста.

На протяжении двенадцати книг (точнее, одиннадцать романов и сборник из трех повестей) офицер Ее Величества Харри Флэшмен оказывается втянутым во все более-менее значимые события 19 века, несколько раз непосредственно вмешивается в историю и встречает на своем жизненном пути великое множество известных лиц в диапазоне от королевских особ до, к примеру, шкипера Хораса Эзры Биксби (наставника Марка Твена).

Впрочем, не все так просто. Необычная и довольно рискованная особенность главного героя состоит в том, что для Флэшмена не существует дилеммы «жизнь или честь», да и вообще он порядочная скотина.

С одной стороны, такой герой — ответная реакция на засилье в литературе ханжей и резонеров, поющих утешительные сказки про мальчиков, вышедших в люди лишь аскезой и благовоспитанностью.

С другой, жизнеописание положительного персонажа налагает на автора множество ограничений: тот должен всем подавать пример, жалеть сироток и быть с дамами учтивым до уныния. Мерзавец же, подобный Флэшмену, разом все эти ограничения снимает. Он ни в малейшей степени не связан «бременем положительного персонажа»: лжет, предает и манипулирует без оглядки на мораль, нравственность и высшие силы; для читателя — непредсказуемый антигерой, от которого можно ждать любой подлости, для автора — весомый повод повести действие по самому непредсказуемому пути.

Кроме того, такой персонаж позволяет автору высказывать соображения и идеи, которых от приличного человека не дождешься: Флэшмен может дать нелицеприятную характеристику столпу нации, напрямик рубануть правду-матку о проблеме туземцев или поделиться опытом про порку вожжами как как способе завязать романтическое знакомство.

На мой вкус, совершенно замечательный цикл, вобравший в себя лучшие традиции военного, исторического, плутовского и сатирического романов — с отменным историческим антуражем, едким юмором, саркастическими зарисовками, живыми персонажами и вдохновенно прописанными манерой речи, акцентами и диалектами разных стран и народов.

Предупрежу: в серии множество перекрестных и рекурсивных ссылок, при этом некоторые из них получают дальнейшее развитие, а иные — нет; к примеру, едва ли не в каждом романе упоминается об участии Флэшмена в Гражданской войне в США, но этими отдельными репликами дело и ограничивается. Более того — когда один американский фанат в письме к автору убеждал его написать о приключениях Флэшмена при Геттисберге, Фрейзер ответил надоеде в том смысле, что только вы, американцы, способны увидеть в своей гражданской войне что-то увлекательное, а по мне — скука смертная.

Кто-то, возможно, посчитает, что серия о Флэшмене — реквием Британской империи. И ошибется, потому что Дж.М. Фрейзер всегда был консерватором, имперцем и сторонником старых английских традиций (включая неметрическую систему мер и весов). Да, во второй половине 20 века никто не поверит в рыцарей без страха и упрека, и потому Фрейзер деконструирует киплинговскую колониальную романтику: сила империи в единстве и последовательности, и ее не могут поколебать слабости отдельных людей.

В любви к флэшманиане расписалось несчетное число классиков: от Дж.Р.Р. Мартина до Терри Прачетта, от П.Г. Вудхауза до Джона Апдайка. А Бернард Корнуэлл мало того что восхищался серией, так был еще и личным другом Фрейзера (рассматривалась даже идея кроссовера циклов про Шарпа и Флэшмена).

Не все романы цикла одинаково хороши, но флэшманиана — это тот редкий случай, когда сумма всех романов серии перевешивает каждую отдельную книгу серии.

Оценка: 10
– [  8  ] +

Владимир Поляков «Конфедерат»

Savonarola, 20 февраля 2017 г. 10:58

Купившись на тему, я имел неосторожность ознакомиться с этим текстом (книгой я это не смогу назвать даже по приговору суда) на СИ.

«Конфедерат» — невнятный графоманский бред, читать который можно только в качестве альтернативы черепно-мозговой травме. Сюжет — последовательность глупостей, драматургия — на уровне детской настольной игры с кубиками, герои делятся на два типа — идиоты и восторженные идиоты, знание истории вообще и матчасти в частности ограничено Бушковым да парой плохих оружейных сайтов, литературный язык... господи, о чем я?.. какой он литературный?.. — скучен и одномерен, диалоги вгоняют в сон.

Единственное, в чем преуспел автор, — за неумением писать хорошо, он пишет много.

Оценка: 1
– [  7  ] +

Валентин Пикуль «Опасная дорога в Кабул»

Savonarola, 1 февраля 2017 г. 15:01

Так вышло, что к Пикулю у меня сложилось сдержанное отношение: да, трудяга, да, патриот, да, умеет увлечь читателя…

Но!

Для меня этим «но» стало полное отсутствие чувства меры в произведениях Валентина Саввича.

Я не буду отнимать хлеб у историков, изыскивающих в работах В.С. Пикуля ошибки разной степени глубины и значимости.

Другое дело, что ранее мне неоднократно приходилось слышать о том, что В.С. Пикуль, обратившись к какому-либо источнику, не пытался сколько-нибудь критически его оценить.

В справедливости данного суждения я лично убедился при прочтении миниатюры «Опасная дорога в Кабул».

Биография Ивана Викторовича Виткевича, русского путешественника, разведчика, дипломата и этнографа, вдохновила множество авторов: достаточно сказать, что именно ему посвящен первый роман Юлиана Семенова «Дипломатический агент» (1959).

Биография И.В. Виткевича настолько богата, что легко обеспечит работой множество и историков, и писателей.

И не беда, что к ней обратился В.С. Пикуль — беда в том, что в качестве источника он использует рассказ Я.Я. Полферова «Предатель. Из времен графа Перовского», опубликованный в № 5 «Исторического вестника» за 1905 г.

Данный рассказ — типичная околоисторическая спекуляция, автор которой пытается придать своему опусу значимости ссылкой на личный архив своего родственника, полковника артиллерии П.И. Сунгурова.

Увы, рассказ Полферова (несмотря на апелляции к заметкам П.И. Сунгурова) до такой степени противоречит реальным фактам биографии И.В. Виткевича, что конечный вывод о причине его смерти нельзя воспринимать иначе, как неубедительный авторский вымысел.

К сожалению, В.С. Пикуль пересказал сочинение Я.Я. Полферева едва ли не дословно, не удосужившись проверить ни его достоверность, ни мнения на этот счет специалистов. А специалисты — знаменитый востоковед Н.А. Халфин, к примеру, — оценивали рассказ Полферева даже не скептически, а уничижительно.

Оценка: 1
– [  6  ] +

Олег Коряков «Странный генерал»

Savonarola, 25 января 2017 г. 09:39

На мой вкус — образцовый представитель советской военно-приключенческой литературы, где всего в достатке: истории с цитирование подлинных документов, африканской экзотики, бытописательства, стрельбы и сражений, дружбы народов и суровой романтики.

За что Олегу Фокичу Корякову низкий поклон — как умело и старательно обошелся он с исторической фактурой. Все локации прорисованы кратко, но выразительно, весь ход войны и предшествующие ему события описаны емко и по существу, появляющиеся на страницах реальные персонажи (от Николая Александровича Романова до Дени Терона — неявного прототипа Сорви-Головы и родственника Шарлиз Терон) добавляют книге колорита. Фактографические ошибки в романе, конечно, встречаются (к примеру, У. Черчилл попал в плен и бежал из плена не так, как описано в романе), но, в целом, историческая достоверность ничуть не спотыкается о художественный вымысел.

История, легшая в основу романа (пропавший дневник участника англо-бурской войны П.Н. Ковалева) походит, на мой вкус, на литературную мистификацию, но, возможно, это некие издержки литературного процесса периода 60-х — в конце концов, немного издавалось в те времена книг столь экзотического содержания.

Разумеется — таковы уж правила игры — в романе множество примет времени: ссылок на Маркса, разговоров о классовой борьбе, описания страданий коренного населения Африки. Но художественный вкус и литературное мастерство автора превратило эти темы, оказавшиеся в иных руках нудным агитпропом, в элемент сюжета.

Удивительно приятное чтение, еще более ценное на фоне тех литературных спекуляций на теме англо-бурской войны, что попадались мне в последнее время.

Оценка: 10
– [  11  ] +

Владимир Коваленко «Против ветра! Андреевские флаги над Америкой. Русские против янки»

Savonarola, 24 января 2017 г. 16:59

Если перед вами текст, написанный короткими рубленными фразами, в каждом предложении — тире, а главный герой — женщина (или андрогин), не сомневайтесь — перед вами автор Владимир Коваленко.

Кто-то скажет — авторский почерк. Пусть так. Не об этом речь.

Так почему же мне так не понравилась книга Коваленко «Против ветра»?

Я не буду касаться исторических несуразностей книги — на мой взгляд, они глубоко вторичны по сравнению с отвратительным литературным качеством опуса.

Крайне неудачное название не отметил только ленивый. Тут, впрочем, претензии не к автору, а к издательству.

Образы главных героев. Художественные приемы, при помощи которых автор пытается подчеркнуть неоднозначность персонажей, позаимствованы из Голливуда, где вполне всерьез, кажется, верят, что если одеть на секс-бомбу очки, то она сойдет за интеллектуалку и без запинки сможет произносить «дезоксирибонуклеиновую кислоту» или «амплитудный дискридитатор». Коваленко использует тот же принцип, не понимая, что офицер, задумывающийся так, что падает в цветник, способен вызвать смех, но не сочувствие, а главная героиня, дающая пощечину от того, что «первые две хорошо пошли», похожа на «дефффчонку» с канала ТНТ, а не на леди.

Описание внешности героев — вообще сильная сторона автора:

Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)
Так что часть хлопот побоку, корзину на плечо — а личико с носом-картофелиной, зеленые кошачьи глаза и выбившаяся из-под покрывала морковного цвета прядь расскажут все сами.

Под такое описание, ей богу, более подходит клоун, нежели лирическая героиня.

Временами складывается впечатление, что читаешь плохой перевод с иностранного языка на русский — настолько автор не чувствует интонационных нюансов речи.

Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)
Народ подлый, — сказал командир флагмана, капитан 1-го ранга Федоровский, — за ними замечено: сперва флаг капитуляции поднимают, а потом снова начинают пальбу. Или, скажем, призовой экипаж режут. Еще в прошлом году в лондонской «Таймс» — газета солидная! — читывал. Представьте: караул снят, люди спят, и тут их огромный негр топором — чпок-чпок-чпок-чпок…

И это речь морского офицера? Тянет разве что на приказчика, причем недалекого.

Или описание главной героини на вершине ее жизненного пути:

Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)
Дама в чине обер-гофмейстерины». Портрет императрицы у сердца. Орден Святой Екатерины — бросила пару миллионов на госпитали.

Извлеките фразу из контекста и ощутите, до чего нелестно она звучит! Положительный герой не может пренебрежительно «бросить» благотворительность — он должен ее пожертвовать.

Количество жутких словесных гомункулусов ставит Коваленко в один ряд с поздней Латыниной —

Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)
«ржавый глаз», «голова гудит, норовя сломаться», «невысокая лысина»

А что имел в виду автор, написав

Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)
лохматящаяся от летнего солнца шея

я просто отказываюсь понимать.

Ну а такая дивная фраза

Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)
Ресницы прикрыли лишнее

имеет все шансы стать знаковой среди нудистов.

Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)
Выгнутая, как спина недовольного кота, палуба.

Неевклидова геометрия или что-то новое в кораблестроении?

Книга, в конце концов, просто неряшливая. Один и тот же персонаж в начале книги зовется Норманом Стормом Порчером, в конце — просто Норманом Стормом. Русский корабль берет как приз судно под названием «Сити оф Балтимор», а в тексте почему-то поминается «леди с Винчестера». Главная героиня по ходу книги зовется то Берта-Вильгельмина Ла Уэрта, то Берта Вебер Ла-Уэрта.

С подбором имен и фамилий англоязычных персонажей автор тоже как-то неловок. Мы частенько высмеиваем иностранных авторов за странный подбор русских имен и фамилий, таких, как агент КГБ Хлестаков. В. Коваленко вполне себе соответствует подобным литературным традициям, поскольку в его романе появляется, ни много, ни мало, персонаж — пусть и эпизодический — по фамилии Пиркс.

В итоге — благодатная и нерастиражированная тема осталась погребенной под лавиной косноязычия. Мир праху.

Оценка: 2
– [  19  ] +

Александр Бушков «Неизвестная война. Тайная история США»

Savonarola, 18 января 2017 г. 10:32

Нелепая и смехотворная книга, где переврано все — и не только история. Досталось заодно математике, географии и еще десятку ни в чем не повинных дисциплин.

Опять же, если хотите фактов — поищите в сети работу под названием «Новости с фронта» (убей, не вспомню сейчас фамилии двух ее соавторов). От Бушкова там не оставлено камня на камне, а его некомпетентность по вопросу Гражданской войны в США (и истории в целом) выглядит даже не глупостью, а каким-то гротеском.

Кроме того, очень подробный разбор «Неизвестной войны» я встречал на форуме «В вихре времен» (раздел «Спорные книги») и собственно бушковском «На берегах Шантары» (где сам автор вынужден-таки был признать собственную несостоятельность в качестве историка-американиста). Это к вопросу о том, где можно почитать подробные и вменяемые отзывы о книге.

А на специализированном форуме «Синие и серые» книгу Бушкова даже обсуждать не стали, а брезгливо проигнорировали.

Редко бывает такое, чтобы автор облажался по всем аспектам своей книги, но Бушков успешно справился с этой невыполнимой, в общем-то, миссией.

Истории Гражданской войны в США посвящена разве что треть книги: ведь автор решил освятить нам историю США, начиная аж с пилигримов.

Оправданно ли это сюжетно? Конечно же, нет. Бушков пытается что-то говорить о необходимости изучения всей истории США для понимания причин Гражданской войны, но сам он этой взаимосвязи точно не видит. И потому истории про употребление спиртного занимают в книге места больше, чем описание любого из сражений войны, а в источниках гордо фигурирует монография «История русского кабака».

Или взять хотя бы авторские спекуляции по поводу сервентов, которых он изо всех сил пытается изобразить «белыми рабами». Разница очевидна: раб — имущество, сервент — человек, ограниченный в правах на некоторый период времени. Раб ничем не защищен от произвола хозяина, зато историей отмечены случаи, когда хозяев вешали за жестокое обращение с кабальными слугами. Да и какое отношение имеют сервенты к Гражданской войне в США? Я этой взаимосвязи так не увидел.

Сев в лужу один раз, Бушков вылезает из нее лишь затем, чтобы снова плюхнуться в грязь. И этот процесс неостановим от начала книги до ее конца.

Уважаемые коллеги, ссылаться на книгу Бушкова в компании людей, хоть что-то понимающих в истории Гражданской войны в США, — даже не моветон, а рискованная шутка. Ну вроде как «Люблю позаниматься извращениями на досуге».

А если уж так вышло, что других книг на тему американской истории вы не читали, запомните, чтобы не уронить своего реноме, нижеследующие тезисы:

1. Ввоз товаров с Севера на Юг США не облагался налогами. Никакими. Никогда. Вообще.

2. Юг никогда не обеспечивал 80% налоговых поступлений в бюджет США.

3. Северяне не имели монополии на трансатлантическую торговлю.

4. Линкольн начал призыв добровольцев на службу только после обстрела Самтера и объявления мобилизации на Юге.

5. Зимой 1860-61 гг. США готово было предоставить южанам любые гарантии неприкосновенности «особого института», то есть рабства. Позднее, уже во время войны, Конгресс США принял специальную резолюцию, согласно которой рабство в южных штатах не является целью войны.

6. Все вышесказанное много раз описано в работах отечественных историков.

Оценка: 1
– [  21  ] +

Александр Бушков «Планета призраков»

Savonarola, 12 января 2017 г. 12:41

Коллекция креационистских баек не первой (и даже не второй) свежести.

Попытка покритиковать естественные науки вообще и теорию эволюции в частности смехотворна до такой степени, что вызывает даже не злость, а недоумение. Я не стану комментировать фактографию книги: с этой целью лучше обратиться к замечательной статье П.И. Волкова «Газетные утки в клюквенном лесу», автор которой в прах разносит антидарвиновские потуги А.А. Бушкова.

Более содержания меня волнует главный посыл книги: чем обусловлена такая чистая и незамутненная ненависть А.А. Бушкова к науке и ее представителям?

С наукой и научными работниками Бушков не знаком абсолютно: достаточно взглянуть на библиографию «Планеты призраков», чтобы убедиться — «современными научными работами» автор искренне считает псевдонаучную беллетристику, пышно цветущую на перегное, щедро поставляемом Майклом Кремо и каналом Рен-ТВ.

То есть, Бушков просто не владеет предметом, который он взялся критиковать. В лучшем случае его обличительный пафос направлен на давно устаревшие теории, в худшем — он с головой погружается в обскурантизм такого низкого пошиба, что даже креационисты из тех, что поумнее, давно обходят его книгу стороной.

И я никак не могу отделаться от мысли, что неприятие Бушковым науки — это реакция избалованного ребенка, который шел в шапито, а попал в школу. Ну как же так — обещали клоунов, а взамен подсунули грамматику!

Вот и Бушков считает (боюсь, совершенно искренне), что наука должна заниматься лишь такими первостепенными задачами, как доказательство божественной природы человека, йети и домовые. А ученые вместо этого городят всякую ерунду про аминокислоты, нуклеотиды, фракталы и детриты!

И еще. Бушков всегда был флюгером умонастроений некой части социума: сердитых молодых людей, тщательно конспектирующих все свои обиды и любящих порассуждать о том, как же все-таки следует переустроить Россию. И потому в «Планете призраков» автор эксплуатирует модную в данных кругах точку зрения о том, что современная наука давно утратила свою практическую функцию и занимается исключительно беспредметной теорией вместо того, чтобы давать народу хлеба и зрелищ.

Вот из этих неоправдавшихся ожиданий, а вовсе не из борьбы с косностью и догматизмом современной науки, произрастает недовольство Бушкова. Оно и верно: про Нэсси читать всяко интереснее, чем про преобразование неорганической материи в органику.

Ну что ж, если относиться к науке, точно к шоу, и ждать от нее только практических результатов, то поводов для недовольства найдётся предостаточно.

Но, поскольку цель и смысл науки вовсе не в извлечении сенсаций из рукава, Бушкову становиться скучно: конгресс, немцы какие-то… Всех взять и ниспровергнуть!

Ниспроверженье обернулось фарсом, а автор «Планеты призраков» удостоился сомнительной чести (наряду с Б. Суворовым и М. Задорновым) создать жанр «Анти/себя»: помимо вышеупомянутой статьи П.И. Волкова (объемом с книгу) в сети бродит еще и постраничный разбор «Неизвестной войны: Тайной истории США». Которые демонстрируют безнадежную дремучесть автора в темах, о которых он взялся писать.

Оценка: 1
– [  14  ] +

Борис Акунин «Чёрный город»

Savonarola, 11 января 2017 г. 11:44

Оглядывая ретроспективно цикл про Эраста Петровича Фандорина, я никак не могу отделаться от ощущения, что в финале «Черного города» автор поступил со своим персонажем образом циничнийшим — он его законсервировал.

Бросив Холмса в Рейхенбахский водопад, Конан Дойл пытался поставить точку в своих отношениях с литературным персонажем, затмившим личность автора. Это было негуманно по отношению к читателю, но хотя бы честно.

А Б.Ш. Акунин просто взял и поместил Эраста Петровича в криогенную камеру наших ожиданий. Если у автора будут время и желание, через несколько лет мы узнаем, кто кому выстрелил в затылок. Если дописать цикл почему-то не получиться, то всегда есть оправдание: вы что, читать не умеете? Убили Эраста Петровича выстрелом в затылок, точка. Серия окончена. По поводу сюжетных несоответствий и оборванных сюжетных линий — к Понсону дю Терраю, он объяснит.

Серия про Фандорина — грустный пример того, как на протяжении двух десятков лет достойный ретро-детективный цикл деградировал в математически рассчитанный коммерческий проект. Поначалу романы цикла искрились от авторского азарта, оживлявшего даже самые странные сюжетные конструкции. Но где-то начиная со «Статского советника» появились вопросы к главному герою, а после «Алмазной колесницы» — уже и к автору.

Далее цикл двигался на автопилоте, исключительно за счет ранее завоеванной приязни читателей. И если странность «Весь мир театр», спасая рассудок, объяснили литературным экспериментом, то «Темный город» — одна только инерция без какого-либо участия автора. Впрочем, ни когда не бывает плохо настолько, чтобы не могло стать еще хуже — «Планета вода» вовсе выглядит неким автофанфиком. Цикл обернулся лентой Мебиуса, а идеальный русский герой — пародией на себя самого.

За что так поступил с ним автор? За то, что благородство Фандорина входит в неразрешимое противоречие с либеральным догматизмом Акунина?

Так что единственным оптимистическим вариантом спасения Эраста Петровича остается, видимо, следующий: подоспевший Маса расправляется с автором и освобождает Фандорина от его произвола раз и навсегда.

Оценка: 3
– [  21  ] +

Роберт Хайнлайн «Долгая вахта»

Savonarola, 10 января 2017 г. 11:59

Рассуждать про значимость «Долгой вахты» для жанра не приходиться: рассказ, в котором впервые, наверное, в истории литературы сошлись самопожертвование, молоток и атомная бомба, обречен стать классикой.

Первый раз я прочел этот рассказ давным-давно (кажется, в сборнике «Лунариум») и, можно сказать, он понравился мне безоговорочно, за исключением фразы, которую я просто не понял:

Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)
Джонни не испытывал тоски. Он не был одинок, его окружали вызванные воображением друзья: полковник Боун, слишком больной, чтобы двигаться, но требующий, чтобы его перевезли через линию фронта; умирающий капитан «Чезапика» все с тем же бессмертным вызовом на устах; Роджер Юнг, всматривающийся во мрак. Они собрались вокруг него в темном бомбовом погребе.

При первом прочтении — по молодости лет и малости жизненного опыта — я решил, что герою Джонни Далквисту чудятся покойные друзья, явившиеся поддержать его накануне смерти и вроде бы даже старающиеся подбодрить его собственным примером.

Второй раз рассказ попал мне в руки совсем недавно, и по миновании тридцати лет с момента первого прочтения спорная фраза стала более понятной.

Речь идет не о друзьях, а о героях, чей пример вдохновляет Джонни Далквиста.

Роджер Юнг — это, разумеется, Роджер Уилтон Янг, американский пехотинец, погибший в 1943 году на Соломоновых островах, обеспечивая своему взводу отход из-под огня противника. В «Звездном десанте» его именем назван космический корабль.

Умирающий капитан «Чесапика» — это Джеймс Лоуренс, капитан фрегата Chesapeake, который 1 июня 1813 года вступил в бой с английским фрегатом Shannon. В ходе артиллерийской дуэли Лоуренс был смертельно ранен, и его последними словами были «Скажите им, чтобы стреляли быстрее! Не сдавайте корабль!».

История с «Чесапиком» также упоминается в главе 12 «Звездного десанта» Хайнлайна (а также — несколько перевранная — в унылых «Звездах и полосах» Гаррисона).

Кто такой полковник Боун, которого нужно нести через линию фронта, я не понимал категорически до того момента, пока не сверился с оригинальным текстом рассказа.

В оригинале фраза выглядит так:

Спойлер (раскрытие сюжета) (кликните по нему, чтобы увидеть)
He was not even lonesome. He was not alone; there were comrades with him — the boy with his finger in the dike, Colonel Bowie, too ill to move but insisting that he be carried across the line, the dying Captain of the Chesapeake still with deathless challenge on his lips, Rodger Young peering into the gloom. They gathered about him in the dusky bomb room.

И все сразу встало на свои места, поскольку Хайнлайн имел в виду, конечно же, героя Техасской революции полковника Джеймса Боуи, командовавшего гарнизоном форта Аламо и погибшего в бою с мексиканцами 6 марта 1836 г.

Не возьмусь судить, отчего переводчик заменил Боуи Боуном — банальная это описка или какие-то цензурные ограничения.

Однако не вызывает сомнения, что фраза о линии фронта, через которую должны были перенести умирающего полковника, — контекстная ошибка переводчика.

Во время обороны Аламо Боуи сильно болел (его болезнь медики диагностировать не сумели, современные исследователи склоняются к версии кардиомиопатии на фоне алкоголизма), и обязанности командующего гарнизоном принял на себя Уильям Баррет Трэвис.

Существует легенда, согласно которой накануне решающего штурма крепости мексиканцами, 5 марта 1836 г., Трэвис собрал всех своих людей во внутреннем дворе форта и, начертив на песке линию, предложил всем, кто готов умереть за свободу Техаса, перейти черту и встать с ним рядом. Линию перешел весь гарнизон (за исключением одного человека — француза Луи Розе); Боуи, который не мог самостоятельно стоять на ногах, попросил перенести его через черту. Фраза Line in the sand стала идиоматическим оборотам, означающим намерение идти до конца.

Интересно, что переводчик опустил фразу про мальчика, затыкающего пальцем дамбу — видимо, также не разобрался с контекстом. Речь, как я понимаю, идет о якобы голландской легенде про мальчика, который спас город от затопления, вовремя заткнув пальцем течь в плотине.

Голландцы про эту легенду знают мало, потому что она ведет свое начало из книги американской писательницы Мэри Мейпс Додж «Ханс Брикнер или Серебряные коньки», опубликованной в 1865 г.

Но Роберт Хайнлайн эту историю оценил и даже посвятил ей отдельный рассказ — помните его «Сидим, джентльмены»?

Оценка: 9
– [  7  ] +

Геннадий Максимович «Остров «Его величества»

Savonarola, 9 января 2017 г. 14:10

На излете советской власти над книгами серии «Библиотека советской фантастики» издательства «Молодая гвардия» принято было глумиться — тон задавали авторы «новой волны».

И хотя упреки эти не во всем справедливы (в серии издано было немало отличных отечественных авторов и произведений), признаем честно, попадался под брендом «БСФ» невыразимый хлам: вне конкуренции книги Игоря Подколзина и Владимира Рыбина (даже меня, голодного до фантастики, тридцать лет тому назад поразила инфантильная наглость, с которой Рыбин переписал в своем рассказе «Симбиоз» сюжет уэллсовской «Машины времени»).

Роман «Остров «Его величества», написанный Геннадием Васильевичем Максимовичем под псевдонимом Захар Максимов, казалось бы, типичный продукт «Молодой гвардии» — то, что «новая волна» презрительно именовала «фантастикой ближнего прицела». Автор не собирался никого ниспровергать и совершать революций, а просто написал увлекательную книгу, выделявшуюся на фоне собратьев по цеху — в те времена фантастику писали или «под Стругацких», или «под Казанцева», а Максимович взял да и выдал фантастико-политический боевик «под Юлиана Семенова». При этом, подозреваю, предварительно прочитав — или экранизацию поглядев — «Парней из Бразилии» Айры Левина.

История про миллиардера, пытающегося использовать фашистских недобитков в собственных злодейских целях, вышла не редкость бодрой и занимательной. Штампов и клише, конечно, хватало, но, в целом, зарубежные реалии смотрелись все же менее картонными, чем у большинства советских авторов: Максимович работал специальным корреспондентом журнала «Вокруг света» и знал, чего хочет неизбалованный экзотикой советский читатель.

Да и главные герои вышли пусть и стереотипными, но симпатичными.

Действие романа разворачивается в основном в 2005 году, и тут по части прогностики в заслугу автору поставить нечего: на сцене СССР, партия, комсомол и печатные машинки.

Нет, Геннадий Максимович не смог предвидеть события 2005 года. Но ему удивительным образом удалось предсказать реалии более близкого будущего: атмосфера романа с его телемостами, встречами журналистов, взаимным интересом, призывами к обоюдному доверию, разоружению и сотрудничеству напоминает реальность второй половины 80-х годов прошлого века. Того глупого и замечательного времени, о котором если и писать — так только в жанре героической утопии.

Оценка: 6
– [  7  ] +

Майкл Крайтон «Конго»

Savonarola, 9 января 2017 г. 10:57

По мне, Майкл Крайтон выступал воплощением положительных свойств коммерческой литературы: без искры, задора или вдохновения, но качественно, внятно и непременно с занятной интригой, позволяющей автору реализовать свой самый сильный ресурс — наличие академического образования и умение найти интересный сюжет в области науки.

Роман «Конго» относится к раннему периоду творчества Крайтона, но при этом для автора она стала этапной именно с коммерческой точки зрения: студия 20th Century Fox купила права на идею ненаписанного еще романа за 1,5 млн. долларов (после издания книги писатель лет десять мечтал лично осуществить экранизацию, непременно с Шоном Коннери в главной роли, но не сложилось).

Что же до романа, то это классический Крайтон: интересная завязка, масса научно-популярной информации, суховатая и сдержанная манера изложения, занимательная и хорошо мотивированная интрига.

В общем, золотой стандарт коммерческой литературы: профессионализм и прилежание без капли вдохновения. И это вовсе не плохо: вдохновение без профессионализма и прилежания рождают чудовищ куда как чаще.

PS. Сам автор всегда настаивал на духовном родстве «Конго» с классическими «Копями царя Соломона» Г.Р. Хаггарда, но зануды-литературоведы обнаружили большое сходство с рассказом Р.Э. Ховарда «Сокровища Гвалура»: джунгли, сокровища, руины городов, обезьяноподобные монстры и даже оторванные головы.

Оценка: 8
⇑ Наверх