Что общего у хулиганов, портящих уличные вывески, с Реформой русского языка, вынесенной академиком Ф. Ф. Фортунатовым на рассмотрение специальной Комиссии? Как связаны буквы «ер», «ять», «ижица», «фита» и «i» с духовностью и благополучием Российской империи? Лишь могучий ум Василия Васильевича Розанова способен найти истину во вчерашней газете – и дать отпор таинственным, но, безусловно, организованным и злонамеренным заговорщикам!
***
«Разрушители азбуки» – пятая новелла в романе «Лига выдающихся декадентов» Владимира Калашникова. Примечательно, что прошло как раз пять лет с момента появления первой. Почему так долго и медленно в столь лёгком жанре и малом объёме? Да потому, что каждая «историйка» информативно и стилистически перенасыщена – как тот раствор, что больше в себя принять уже не может. Не исключение и эта, за шутовством скрывающая кропотливо выполненное историко-культурное исследование.
Стилизация разговорного языка Серебряного века, множество устаревших слов и реалий. Исторические и культурные аллюзии, в том числе из будущего по отношению к художественной реальности времени. Известные, знаковые и забытые имена русской культурной и общественной жизни начала двадцатого века. Факты, сплетни, идеи фикс, слухи и «жёлтая пресса» того времени. Почти то, что до сих пор цитируют по экранизации «Собачьего сердца» В. В. Бортко и «Приключениям Эраста Фандорина» Б. Акунина.
Что могло стать следующим в ряду раскрытых заговоров, в котором были «антимуза», разрушительный для всей будущей жизни искусственный язык, закабаляющие Россию карты Таро и поддельное стихотворение Пушкина, прямо призывающее к революции? Правильно, реформа русской орфографии 1918 года, подготовляемая Ф. Ф. Фортунатовым. Та самая, которая упростила графику, выкинув яти, фиты и десятиричные i. Конечно же, это преступление! И его надо предотвратить!
Смешно? Не смешнее реальной истории появления в печати апострофа, несущего функцию разделительного твёрдого знака. После 1918 года из типографий изымали устаревшие литеры, и вместе с ними уничтожили ер. Неграмотные, но идейные и очень исполнительные шариковы не поняли, что сия буква оказалась вне закона лишь на конце слов. Не смешнее того, что про ижицу сильно грамотные реформаторы забыли вовсе, но она пропала мистическим образом. Наверное, обиделась и ушла, как гоголевский Нос.
Ядро детективной команды осталось прежним. Во главе писатель, нетипичный философ, злободневный критик и острый публицист Розанов В. В. Силу и здравый смысл обеспечивает подпольщик Вольский (Валентинов) Н. В., известный трудами о Ленине, марксизме, НЭП-е и русских символистах. Б. Н. Бугаев (Андрей Белый) – йог, проныра, мистик, интуитивист, гипнотизёр и клоун. Здесь к ним добавился небезызвестный Велимир Хлебников – весьма полезное существо, которое никто не понимает.
Герой-соперник – не то виновник, не то помощник, не то прохиндей себе на уме – «отец русского футуризма» Бурлюк Давид Давидович со всем своим многочисленным и беспокойным семейством. Поэт, художник, мемуарист и человек, породивший Владимира Маяковского – в переносном смысле. Персонаж, по тексту связанный многочисленными аллюзиями с «Двенадцатью стульями» Ильфа, Петрова и Гайдая. Обладатель пустой глазницы и коллекции стеклянных глаз с изображениями на все случаи жизни.
Фарс, бурлеск и параноидальный детектив в «Разрушителях азбуки» на уровне двух первых историй. Фабула всё так же динамична, но суетлива до бестолковости. Интрига способна возмутить и свести с ума не одного благовоспитанного интеллигента – особливо столь любимым настоящим Розановым «еврейским вопросом». Сюжет объединяет вывески, азбуку, иконы, демонологию, богословие и надписи на заборах – и это лишь некоторые из векторных понятий, использованных в произведении.
Первое впечатление от повести, как и от «Лиги…» в целом – русский комикс. Не такой ли требует создать Минкультуры России в качестве замены утраченным американским героям? К сожалению, именно поверхностным прочтением большая часть аудитории и ограничится. Причина всё та же: здесь требуется по-настоящему активное чтение и справочник. Второе, что приходит на ум – попытка заманить молодёжь в музей по Пушкинской карте. А что, креативненько так получилось! Вот только сработает ли?
Три основные книги цикла «Космострада» американца Джона Де Ченси вышли в период с 1983-го по 1987-й годы. В то самое время, когда Рональд Рейган объявил СССР «империей зла» и дал пинка для разгона собственной экономике. Что тогда ещё было интересного в общественной жизни США? Часы Судного Дня, программа «Звёздных войн» и операции ФБР против сицилийской мафии. «Общество потребления», «средний класс», социальное расслоение, бездомные и безработица. Телепроповеди, «зелёные человечки» и панк.
Также восьмидесятые ознаменовались появлением компьютерной графики и закатом интеллектуальной «американской новой волны» в кинематографе, расцветом блокбастеров, телевидения и кинофантастики. «Бегущий по лезвию», «Возвращение джедая», «Дюна», «Человек со звезды», «Терминатор», «Конфискатор», «Назад в будущее», «Чужие», «Хищник», «Робокоп», «Под куполом грома». Всё это можно заметить и узнать в «Космостраде». Создаётся впечатление, что идеи действительно летают в воздухе. Кто у кого что спёр, не разберёшь.
Герой цикла – космический дальнобойщик, но отнюдь не мужлан со световым баллонником в мосластом кулаке. Из-за баранки футуристической фуры к читателю выходит дипломированный и начитанный бывший научный сотрудник. Из кабины – не поверите – доносится классическая инструментальная музыка. Просто человек работает там, где платят. То, что в нём шесть футов и девяносто килограммов, лишь дополняет его всестороннее развитие. Способен обрезком трубы забить инопланетного маньяка, но падает в нокаут после хука двадцатилетнего земляка. Тридцать пять лет всё-таки, и реакция уже не та!
Повествование вроде как должно было свестись к банальной дорожно-салунной истории в инопланетных декорациях, но пошло на поводу за героем. Нам подают научно-философскую космогонию, смыкающуюся по краям с религией, и достойные бывалого мартовского зайца темпоральные петли. Конечно, бандиты, любовь и приключения здесь тоже есть. Именно благодаря им действие движется само собой, без пафоса и зубодробительной терминологии. Основной двигатель сюжета и кредо героя заключены в формуле «делай, что должно, и будь, что будет».
Отдельно следует отметить сдержанный юмор Де Ченси. Он с самым серьёзным видом иронизирует в отношении современных ему состояния наук, философии, внутренней и внешней политики, религии, культуры (включая разнообразные «суб») и других социальных явлений. Особенно ему удались выпады и уколы по «культу автомобиля», шпионажу, политике сдерживания, полицейскому государству и отношению к странам третьего мира. К сожалению, многое устарело из-за острой социальной направленности и уже не воспринимается современным читателем так, как должно.
Сейчас на первый план трилогии вышли смыслы и сцены, первоначально служившие для связки и затравки. Буза и глюки в состоянии алкогольного и прочего опьянения. Разборки с мафиози, силовиками и обитателями других планет. Аллюзии на американскую кинофантастику восьмидесятых. Все сложности выбора между любимой, грудастой и бывшей подружками. Объясняющие сами себя временные парадоксы – так те вообще успели надоесть за прошедшие годы.
Что в остатке? Необычный и симпатичный главный герой – Джейк МакГроу. Вполне возможно, что он списан с личности самого Джона Де Ченси. Ещё – удивительная для научной фантастики лёгкость повествования, делающая доступными самые сложные понятия. А главное в том, что не обладающая гуманизмом советской и стяжательством американской фантастики «Космострада» до сих пор не устарела идеологически. Кто бы мог подумать, что субкультура панков переживёт правительства и государства?
Что известно человеку массовой культуры, предположим, об Александре Сергеевиче Пушкине? «Это наше всё», стихи, дуэль и бакенбарды. А ведь был ещё толстый мальчик, которого били и дразнили сверстники, молодым человеком он для чего-то заливал свою трость свинцом, «троллил» всех направо и налево эпиграммами в зрелом возрасте, умудрился стать персонажем анекдотов, да и в мемуарах современников показания меняются от «жития» гения до пошлого анекдота. При чём тут Пушкин? О, бедный Пушкин, он всегда и везде к месту! В «Лиге выдающихся декадентов» Владимира Калашникова его нет, и это, к счастью, не единственное достоинство книги.
Идейно произведение Калашникова близко комиксам «Лига выдающихся джентльменов» и кинотрилогии «Гоголь» Егора Баранова, причём мистическим образом книга и первый фильм вышли в одном и том же 2017-м году. Всё так же берётся «кучка могучих», но не вымышленных героев, а реальных российских литераторов начала двадцатого века, и упаковывается в детективчик, однако без крена в ужасы или фантастику. Роман составлен из четырёх повестей, сделанных по одной схеме: случайно замеченная мелочь объявляется свидетельством существования Плана некой злонамеренной организации, осуществляется расследование, в результате которого выявляется главарь ячейки этой организации, с ним проводится очная ставка, происходит схватка или душеспасительная беседа, и опасность устраняется.
Как после Дарьи Донцовой и Артура К. Дойла насмелиться и вывести в общество ещё одну молоденькую детективную историю? Добавить жанровый тег «порно»? Лорел Гамильтон уже его заняла, а ещё «фэнтези», «юмор» и «ужас» одновременно. Но постойте, в 2016-м году стриминг-сервис Netflix выдал европейский мини-сериал «Параноик», и этого господина ещё не все знают. Пусть первый танец Наташа танцует с ним! В сериале Марка Тондерая каждый специалист из группы детективов, расследующих убийство, со своим немаленьким таким «прибабахом», и в книге Калашникова используется тот же приём. Однако сходство не означает повторение, как и в случае с кинотрилогией и комиксами.
Главный герой и «мозг» романа – писатель, нетипичный философ, злободневный критик и острый публицист Розанов В. В. Яркая личность, которая в наши дни называлась бы публичной, скандально известной и эпатажной. Не вдаваясь в подробности, этот человек метался из крайности в крайность и часто, используя псевдонимы, публиковал диаметрально противоположные освещения одного и того же события или вопроса. В книге он стал обеспеченным и чудаковатым старичком при должности и гениальным параноиком в свободное время, теория заговора которого удивительнейшим образом обретает не только логические, но и реальные доказательства. Пожалуй, главное отличие его от всех прочих «великих сыщиков» в том, что он занимается чистой самодеятельностью, без акта заказа и факта преступления, и результаты его трудов не только не замечаются общественностью, но и вообще сомнительны.
Естественно, Розанову требуются помощники, и на постоянной основе таких два. Н. В. Вольский – здоровяк и подпольщик, обеспечивает силовую поддержку и подобие здравого смысла. В реальности известен как Валентинов, не принявший Октябрьскую революцию революционный деятель и эмигрант-публицист, автор книг о В. И. Ленине, марксизме и НЭП-е, и, что важно, о русских символистах. Второй помощник и по совместительству первая спасённая жертва – Б. Н. Бугаев, он же поэт, писатель, критик, мемуарист и теоретик символизма Андрей Белый. В команде – йог, проныра, мистик, интуитивист, гипнотизёр и клоун. Все трое в связке действуют, как лебедь, рак и щука, но почему-то всегда остаются победителями.
Интересно, что автор использует не только известные и знаковые имена русской культурной и общественной жизни начала двадцатого века. Наряду с Павлом Флоренским и Велимиром Хлебниковым его персонажами становятся люди, про которых ничего не будет знать не только случайный прохожий, но и покинувший стены университета дипломированный гуманитарий. К примеру, что вы можете сказать без гугла о Тинякове А. И., Линцбахе Я. И., Гедройц В. И.? Сериал о Гоголе и комиксы Алана Мура эксплуатируют уже сложившиеся в массовом сознании образы «а-ля Пушкин», тогда как «Лига выдающихся декадентов» создаёт эти образы самостоятельно. Пускай получается не исторический роман о Фандорине, а опирающийся на мемуары шарж, пусть в игровой форме и фривольно, но он действительно несёт реальную информацию. Другое дело, будет ли интересна книга массовому читателю? Сильно сомневаюсь, поскольку здесь требуется по-настоящему активное чтение и справочник.
С кем или чем борются калашниковские Розанов, Бугаев и Вольский? С частными проявлениями некой силы, которая даже не получила наименования. Розанов утверждает, что это могущественная организация наподобие масонской, – но стоит ли верить параноику? Используемый им метод неполной индукции, в отличие от «дедукции» (абдукции) Шерлока Холмса, с лёгкостью способен выдавать ошибочные суждения. В романе будто бы и нет вовсе никакого антагонистического «Союза Мирового Зла», а выявленные его «представители» больше похожи на таких же самодеятельных чудаков-одиночек, как и сам Розанов. Что защищают наши герои? Смутно понимаемые части чего-то, что никак не складывается в единое целое: ни в Российскую Империю, ни в русскую культуру, ни в русский менталитет, ни в светлое будущее. Похоже на то, что герои шумно и весело играют в жмурки, причём глаза завязаны у всех участников.
Само название «Лиги…» кажется мне странным. Почему декаденты, а не символисты? Роман начинается с известной даты исчезновения А. Р. Минцловой – 1910-м годом, а фазы Серебряного века и пофамильный список литературных направлений утверждены. Вся доказательная база и оперативная работа группы основана на поиске и толковании символов и скрытых взаимосвязей. Кроме того, не в принципах декаданса активно действовать, спасать что-то и творить новое на благо обществу. Конечно, ещё ведутся споры о том, какое понятие шире – символизм или декаданс – но пусть этим занимаются рафинированные академики. Как кажется мне, выбор названия был сделан потому, что декаденты на букву «Д», как и джентльмены. Хотя, по-моему, «Лигой декадентов» должно быть объединение антагонистов, а не героев произведения.
Первые две истории романа без малого великолепны. Правдоподобно выглядящая стилизация разговорного языка того времени, множество устаревших слов и реалий. Непрекращающийся драйв событий и эмоций. Тонкий (преимущественно) юмор, исторические и культурные аллюзии, в том числе из будущего по отношению к художественной реальности времени. Динамичный фарс, местами сбивающийся на американскую мультипликацию по типу «Гадкий я». Дальше «интеллигентское буйство» иссякает, как будто Розанов сам начал путаться в своих умозаключениях. Естественно, читателю тоже стало трудно и скучно следить за сюжетом, который начал терять событийную часть. Четвёртая история самая путаная, по большей части разговорная, и кажется неоконченной, что только усиливается финальным письмом, «намекающим» на продолжение приключений.
Роман интересен не только обращением к Серебряному веку русской культуры, он нестандартен и обладает ярким языковым стилем. К сожалению, именно эти его особенности могут стать основным препятствием к заявленному в финале продолжению. Стиль, теоретически, сохранить можно – но уже к четвёртой повести он либо поистрепался, либо приелся, и не вызывает первоначального эффекта. С нестандартностью сюжетного зерна в новеллах ещё сложнее. Что может стать следующим в ряду историй, в которых были «антимуза», разрушительный для всей будущей жизни искусственный язык, закабаляющие Россию карты Таро и, простите за обман в начале эссе, поддельное стихотворение Пушкина, прямо призывающее к революции? Остаётся надеяться на то, что автору достанет фантазии, что он не надорвался, конструируя языковой бурлеск двух первых историй, и пожелать ему удачи.
ДемоНтиваторы, Павел К. Диброва, электронное издание, самиздат, 2016
Отсутствует в базе Лаборатории Фантастики
Вот нравятся мне большие и сильные мужики. Не те без малого полуторацентнерные ветераны профессионального спорта, что утробным рёвом и тяжким грохотом тщетно призывают собрата в оздоровительных клубах фитнес-центров, невольно пугая вставшую сурикатами протеиномлекопитающую мелочь. Им тоже несладко, но речь не о них. Ещё со школьных времён мне удивительно симпатичен толстовский Пьер Безухов. Почему? Уж очень нелегко в цивилизованном урбанистическом обществе приходится от природы большому и здоровому, но интеллигентному человеку. Чем же так тяжела и отлична от всех его жизнь? Постоянным самоконтролем и выматывающим сдерживанием всех направленных вовне порывов души, непрошено отягощённой столь крупным телом. Чуть только позволит себе такой расслабиться – и вот уже поплыли по реке медведи с привязанными к их спине квартальными, и завизжали-побежали, чудом уворачиваясь от брошенной в них неподъёмной мраморной плиты, общественно признанные полигамные умницы-красавицы… И никто даже и не заподозрит, что «ему летать, ему летать, ему летать охота…» А ведь охота!
«ДемоНтиваторы» написаны ни шатко ни валко, но искренне и простодушно. Форма чуть отредактированного «автоматического письма» полностью соответствует бредово-сновидческому содержанию, композиционно выделенному сном в начале и конце книги. История проста до примитивности: молодой мужчина явно офисно-компьютерной сферы деятельности, жизнь которого пошла под откос после болезненного расставания с любимой, решился продать душу демону, но вместо этого открыл на пару с ним общий бизнес по честному отъёму денег у обеспеченных и одиноких деловых женщин. Ситуация случайного столкновения и взаимного узнавания представителей разных миров и одинаковых классов, как в рассказе «Демоны» Роберта Шекли, используется здесь лишь в качестве классической рамки для картины сюрреализма и придаёт «потоку сознания» некое подобие определённости, слегка ограничивая его. Но не стоит верить этому невольному (?) обману – ничего чётко оформленного, цельного и завершённого в тексте нет.
Повествование ведётся от лица персонажа, сроднившегося с голосом автора настолько, что ему не требуется имя, причём подаётся так непринуждённо, что это не вдруг заметишь. Остальные действующие лица – условные типажи, олицетворение частных и в то же время вечных образов. Основные – Друг, Подруга и Подруга Друга, они же по совместительству Надёжность, Соблазн и Законность (которая часто дура). Главный герой даже всерьёз задумывается о возможности определения их в качестве частей своей собственной личности, получивших самостоятельность внутри его бредовых видений. Есть ещё Клерк как из "Небесного суда" Алёны Званцовой, Папочка-Военный, Гаишник, Прилипала-Продавец, Дед и даже Контролёр-на-транспорте (привет "Матрице"). Перечислять всех не требуется, но их не так уж и много. Само произведение можно условно определить как городское юмористическое фэнтези, но оно не обладает ценностью в этой поверхностной жанровой классификации. В нём нет активного несущего потоком действия, все «приключения» знакомы до чёрта, а юмор подменяется масками на узнаваемых лицах и общим абсурдом. Более того, автор хорошо знаком с представителями этого – и многих других – жанров и с удивительной грацией бегущего по дну водоёма бегемота посмеивается над ними, специально не оправдывая возникающих по подобию читательских ожиданий.
Павел К. Диброва – не профессиональный писатель, и его книга берёт не лоском и не качеством сборки изделия. Увы, но даже «блохи» ляпов и несовпадений по его собственному произведению выловлены не все, хотя сидят сверху. Чем же тогда? Ощущением глубоко личного проникновенного монолога поздней ночью от впервые увиденного, но будто давно и хорошо знакомого друга. Поезд, вокзал, любая другая случайная встреча – и отсутствие лимита времени или длительное общее движение по пути. Это выглядит признанием-без-черновика, «исповедью в каракулях», образы которой одновременно скрывают реальные лица, приоткрывают действительные события жизни рассказчика и служат символами в кодировке на проверку «свой-чужой». Слушатель абсолютно не уверен, что не провалил эти "пароли", но его не гонят, и он наслаждается пусть не смыслом, но самим процессом. Ты читал Бернара Вебера и Библию? Что ещё? До сих пор поигрываем в компьютерные игрушки, а? — Смущённо улыбается. — Но ведь так приятно почувствовать себя Богом! Э-э-э-х, тоже, гляжу, одышка… Лишний вес! Выпьем? Ты закуси, закуси, на вот мюсли из пакета. А с бабами у тебя как – тоже ушла? Наливай винца! Эх, была у меня сука одна, собака моя хорошая, верная, да померла давно…
Изумителен по своей интенсивности и чистоте неожиданный эмоционально-энергетический выплеск, пробивший насквозь столпом света из сплошной облачности невнятицу подавленных или нереализованных взрослых желаний и полузабытых школьных мечтаний. Текст в тексте, сюжет в сюжете, кусок солнечного янтаря в рыбе. Зачем, для чего, ведь «ДемоНтиваторы» – произведение совсем не того уровня, размера и свойства? Посреди условно юмористических и мелкокриминальных проказ персонажей из компьютерных игр и жёлтой прессы вдруг появляется жёстко обособленная от всего остального и живущая по своим законам локация с зимней тайгой, избой и диким дедом. Бегство-спасение жителя российского мегаполиса в незнакомый ему и оттого идеализированный мир простого деревенского быта и суровых героев Джека Лондона? Конечно тоже, но куда ближе по смыслу и посылу этот импульс к сказу Владимира Галкина «Седой медведь», хотя здесь реальная белка из городского парка выписана куда живее почти сказочного волка и вообще непредставимого лося. Лишь правильный человек может навестить состарившегося Никитку, навсегда оставшегося жрецом и отпрыском Бога-полного-метаморфоза в бездемонском — истинно человеческом — мире, и только действительно взрослая и взявшая на себя ответственность за других личность сможет найти в себе силы вернуться обратно, не обойти вкруг ели последний четвёртый раз…
Вот книга и подошла к концу. Что получил читатель? Да вроде бы и ничего, и в особенности — если рассчитывал на лёгкое юмористическое фэнтези. Будто провёл несколько часов в компании большого и сильного добряка со страдающей душой, которому до зареза был нужен внимательный слушатель, чтобы выговориться. Посидел чтобы кто-нибудь с ним, пышущим эмоциями и жаром, как печка, и хлопнул потом по плечу: «Не кисни!» Была ли у читателя возможность ассоциировать себя с главным героем этой повести? Нет, это словно был сам Павел К. Диброва. Я вовсе не собираюсь утверждать, что образ автора полностью совпадает с личностью реального человека. Возможно, настроение у него было такое, а может, это сознательная мистификация. Для чего понадобился подобный образ автора-как-персонажа, какую он преследует цель? Что хотел сказать сам Павел К. Диброва, демонстрируя то, что выглядит продуктом автописьма, психологической разгрузкой и приёмами освобождения от накопленных обид, внутренних узлов и зажимов? Для меня это остаётся загадкой.
И всё же – почему я дочитал этот "личный дневник" и захотел поделиться впечатлениями о нём, рекомендовать даже? Знаете, помимо желания брать существует потребность и отдавать что-то, и здесь она необъяснимым образом получает удовлетворение. Так и хочется сказать нарисованному Павлом К. Диброва образу: завязывайте с алкоголем и мюсли, уважаемый Пётр Кириллович, не заглядывайтесь на светских львиц и профессионалок «клубнички» из интернета с их тренированными искусственно апгрейденными телами, и поцелуйте, наконец, свою повзрослевшую девочку с чистыми и глубокими глазами, пока она не перегорела и не умерла! Счастья тебе, демон-Стратор, современный офисный мученик и пророк Санкт-Петербургский! Передавай привет Николаю Васильевичу Гоголю! Прости, если что не то сказал или не так понял! Будь здоров!
облако тэгов
