Сюжет ладно скроен и крепко сшит. Хронологическая петля оформлена авторами идеально:

Подробный разбор повести можно найти здесь: http://samlib.ru/g/gularjan_a_b/victoria.shtml

Рассказ гениален уже тем, что предвосхищает реальное будущее.

Уже сейчас сильные мира сего пытаются манипулировать общественным сознанием через изменения в языке. Это не сложно, надо только грамотно сформулировать подмену понятий... Называется это «окном Овертона». Конечно, по сравнению с умением расы Ондизага это как кремневый наконечник рядом с пулей со смещенным центром тяжести. Но когда то вся цивилизация началась с кремневого наконечника.

Браво, Маэстро!!!

Дивов стоит на том, что наши современные проблемы (XXI века) — от того, что мир планеты Земля «закрылся». В современном комфортном и сытом мире одиночке прожить куда легче, чем семье. И семья разрушается. Одиночке не нужны обязанности, но она любит качать права. Так треснула традиционная мораль. Но как только началась звездная экспансия, выяснилось, что неосвоенные планеты лучше осваивать семьёй, а то и кланом. Вернулась семья, за ней вернулись традиционные ценности, и даже религиозность. А возвращение всех этих вещей привело к появлению новой элиты, абсолютно свободной в области прав, и абсолютно скованной (шаг вправо, шаг влево...) в области обязанностей. То есть от прав ты можешь отказаться в любой момент, главное — продолжай выполнять обязанности. Такая вот крутая элита...

Но поскольку сытый мир XXI века представляет из себя историческую ловушку, из которой не возможно выбраться, Дивов посылает в этот мир полярного песца — Катастрофу (именно так, с большой буквы). Кто улетел — спасся. Кто остался... гм... стал Создателю не интересен.

Мир, в котором нет нефти. Ну не капельки. Альтернативная геология, блин. Стимпанк: вся машинерия — корабли, дирижабли и даже боевой робот «Святогор» — запитываются углём. И сюжет завернут вокруг борьбы за единственный открытый (а может быть, единственный вообще в мире) рудник «персидского угля» (местный аналог урана, фантастическое вещество, промежуточное по свойствам между обычным углем и алмазом; на четырех кусках «персидского угля» паровоз может проехать от Санкт-Петербурга до Владивостока). Главный герой, жандармский штаб-ротмистр Евсеичев прорывается к месторождению, прорубаясь палашом через бесчисленные толпы левантийцев...

Нормально. Для современных подростков вполне сойдет. Они не требовательные. Я только не понимаю, зачем нужно было резко вводить в свою повесть чужих персонажей, а именно, героев Киплинга Дэниела Древотта и Пичи Карнегана из «Человека, который хотел стать королём» : http://fantlab.ru/work70117 а потом также резко их из повести вывести. Для оживляжа? Ну если шпионскому детективу требуется оживляж... Да и Лоуренс Аравийский, то есть, прошу прощения, теперь Африканский — персонаж эпохи модерна, а не викторианской эпохи (действие происходит где-то между русско-турецкой и англо-бурской войнами).

Но я бы постеснялся издавать свою рукопись в таком виде. Это именно рукопись, не вычитанная и не выправленная. С большим количеством синтаксических и стилистических ошибок. Примерно на странице 20-й мне захотелось взять в руки карандаш для правки.

Прочитал рассказ в подростковом возрасте, в сборнике 1960 года издания.

Тогда пафосность не бросалась в глаза, а действия ГГ казались естественными: ну какой подросток не мечтает спасти человечество?

По крайней мере, казались естественными действия в первой части рассказа: «Оккупай Абай»;););) простите, «оккупай арсенал» и долгая вахта «мёртвой руки». А вот разрушение атомных бомб молотком выглядело заведомым самоубийством...

По видимому, в 1980 году (когда я читал) популяризация науки сформировала более точные представления об атомной энергетике, чем в 1949-м (время написания рассказа).

А вообще Хайлайн для подростков...

Очень удачный рассказ.

Описывается в общем-то «рутина» освоения Луны, бедная на внешние события. Единственное, что позволил себе автор — устроил метеоритный дождь в середине рассказа, да и то для того, чтобы читатель дотерпел до конца. И вот на фоне этой внешней «рутины» происходят серьезные внутренние изменения героев.

И это язык точных наук...

Марсиане увековечили на огромном панно таблицу Менделеева, на своём марсианском языке, эта таблица и стала билингвой...

Напрашивается вопрос: а если бы у марсиан была бы иная система записи (не таблица, а, например, линейная, и записана она была не в виде панно а в виде фриза на антаблементе) — узнали бы ученые всем известную таблицу?

И не просто влияние, а телепатическое влияние!

Европейский оператор нашептывает в одно ухо одно, наш оператор в другое ухо — другое. Вот у мужика крыша ехала конкретно! Но Барклай-де-Толли оказался на высоте, и принял историческое решение совершенно самостоятельно.

То есть совершил подвиг. Незаметный такой подвиг, никем, кроме двух операторов неоцененный...

Я наконец понял, для чего нужна некромантия!

Зомби — вчерашний век. Разговор с духами — позавчерашний. Черепа нужно откапывать, черепа! Не все в подряд, а выдающихся людей. И, нашептывая черепу свои распоряжения, подчинять волю его хозяина в прошлом. И поменять таким образом историю...

Какая свежая, оригинальная идея!

Так что Сагит имел все основания убить Пуассона. Таких врагов за спиной оставлять нельзя. Такой враг «траву выжжет и воду отравит» (с) чтобы тебя извести.

Не буду рассказывать, как именно степняк его убил. Во-первых, не хочу портить читателям впечатление, во-вторых, тороплюсь... У меня уже под рукой лопата, я побежал... О, черт! Ведь нужный мне череп недоступен, поскольку лежит в мавзолее...

Умирающий от чахотки приживал при мелком помещике — всё, на что может рассчитывать попаданец, посчитавший себя умнее предков... Парня-попаданца в прямом смысле слова «тащит» через происходящие события сила исторического детерминизма. Хотел уклониться от участия войны — не вышло, хотел «закосить» из армии по болезни — получил-таки болезнь, но с опозданием, во время Бородина метался туда-сюда между двумя армиями, решая, сдаваться «цивилизованным» французам, или нет. А ведь у нас был каким-нибудь СУПЕРвайзером...

Наоборот, девушка-попаданка вжилась, приспособилась, научилась чему могла у нового окружения и даже немного повоевала... Потому что благодаря врожденной женской интуиции не считала себя умнее предков.

На противопоставлении этих двух линий и строится сюжет Волкова. Такая двойная композиция требует самой серьёзной работы над собой, и автор с этой задачей в целом справился. Можно было, конечно, еще поработать над рассказом, но он вполне соответствует уровню сборника.

Да, остается за кулисами, как у Нея появились дирижабли и супертанки, а у русских — махолёты. Мануфактуры Кольбера и заводы Демидова для этого явно не подходят...

Но написано бойко, легко, прекрасным литературным языком, что перекрывает большинство вопросов.

Особенно позабавил «масонский жест», которым обмениваются русские махолётчики с французскими монгольфьеристами...

Очень интересная временная петля!

Журналист Володя Никитин во время командировки в Сибирь находит записки подпольщика Соснина о произошедшем во время гражданской войны поразительном случае. Посреди боя между красными и белыми появился Некто, ни на кого не похожий. Он был ранен, но вынесен из-под огня красным партизаном Платоном Журко. Оба скрылись в странной «луковице», которая поднялась и улетела в зенит.

Никитин становится членом советской космической экспедиции на Луну, и, после множества опасных приключений, находит заброшенный корабль пришельцев, а в нем — электронный мозг, роботов и... Платона Журко, пролежавшего сто лет в анабиозе.

В чем фишка.

Обычно советские писатели-фантасты апеллируют к романтике Великой Отечественной войны (те же Стругацкие со своей «Страной багровых туч», Днепров, Ефремов; даже Александр Казанцев переформатировал свой изданный до войны «Пылающий остров» под Великую Отечественную), и это единственный случай, когда писатель сознательно попытался привязаться к романтике войны гражданской (правда, есть Алексей Толстой со своей «Аэлитой», но ведь это произведение вышло до Великой Отечественной).

Эта фишка делает роман Шпакова уникальным.

Да, и иллюстрации в издании 1962 года на редкость хороши.

Может быть, политик взял верх над писателем.

По мне, так это и к лучшему.

Год издания книги — 1966-й. Год, когда Л.И.Брежнев стал Генеральным секретарём... «до этого он был простым пожизненным консулом...» (с) «Особенности национальной охоты». Волюнтарист, от которого страна, надо признать, устала, снят. Допущенные им ошибки исправлены. Варшавский договор предложил странам НАТО собраться и поговорить (до Заключительного Акта в Хельсинки еще десять лет, но переговоры начались в 1965 году). «Будущее светло и прекрасно» (с) А.П. Чехов.

И это ощущение раннего брежневского СССР Аматуни схватил и законсервировал в своей книге с большим художественным мастерством. Хельсинский Акт подписан не через десять лет, а прямо сейчас. Поэтому в мире не осталось нищих и голодных... Правда остались бергоффы... Запад и Восток не грозят друг другу войной, а мирно соревнуются в освоении Космоса. Ну а Гаяна... Её прекрасные жители... Брак с инопланетянкой... Это влияние Георгия Мартынова.

В общем, очень содержательная книга для тех, кто изучает настроения и чаяния людей в «раннебрежневском СССР»

Незаслуженно забытый автор.

Читается очень легко, сюжет крепко сбит.

Сбит он, надо сказать, из двух разный частей: твердой science ficshion и не менее твердого политического детектива. Причем не смотря на свою «твердость» составляющие перемешаны так, что нельзя сказать: «вот это часть детективная, это часть фантастическая». Детектив присутствует и на острове Пито-Као, и в Москве. Сенсационные научные открытия происходят и на Пито-Као, и в Москве. Это находка и большое достижение Аматуни, ведь у остальных авторов этого времени детективная тема в фантастике если присутствовала, то эпизодически. Например, у Георгия Мартынова в «Каллисто» разоблачение иностранных шпионов — это три эпизода в двух главах книги.

Сцена обезвреживания скромными чекистами иностранных диверсантов в летящем самолете вызывает умиление. В современном мире наши доблестные органы если бы «упали на хвост» этим господам , то к самолету ни за что не пустили бы. А тут целое сражение с участием диверсантов, чекистов и членов экипажа. В летящем самолёте, повторяю. Но Аматуни — представитель поколения фронтовиков, они на многое смотрели иначе. В частности, были готовы рисковать...

Густав Дорт, тоже фронтовик (но с другой стороны), оказался по своему честен. Понял, что проиграл и взорвал лабораторию с собой и персоналом. Чтобы выпустить страшный вирус АРПЕЛА.

А прогрессивный американский журналист Роберт Хоутон со своим журналистским расследованием вполне вписался бы в современную действительность.

В общем, несмотря на некоторую наивность, книга не потеряла читабельности.

Я считаю, что мне повезло. Я прочитал эту книгу именно когда надо её прочитать — младшим подростком.

Товарищ дал мне один из номеров «Искателя» со второй частью романа кажется, № 4 за 1974 год. И всё! В смысле — только один номер мне дал (у него больше не было)! Это как перед носом украинца куском сала поводить!

Разумеется, на следующий день я мчался в библиотеку. И там с ужасом узнал, что на книгу эту — кошмар! — очередь... Но зато у меня в тот год были самые лучшие зимние каникулы.

Разумеется, «Фаэты» — это роман-эпопея. В 458 страниц уместились двенадцать тысячелетий.

Разумеется, «Фаэты» — это роман-гипотеза, заставляющая искать новые знания.

Разумеется, «Фаэты» — неровная книга.

Вторая часть «Сыны Солнца» читается на одном дыхании. Здесь есть головокружительный сюжет — герои перемещаются с планеты на планету и с материка на материк, здесь есть динамика и темп — изложение не застревает на стрелках и не въезжает в тупики. Так гладко Казанцев укладывает в единую линию мифы разных народов и предположения различных учёных.

Первая часть «Гибель Фаэны» более дидактична и моралистична. Всё-таки планета гибнет в путах империалистического тупика. Казанцев специально оговаривает, что здешняя, фаэтонская «советская власть» продержалась всего 80 дней — как земная Парижская Коммуна, и сейчас на Фаэне противостоят друг другу два империалистических хищника — Властьмания и Даджабаб. Вроде бы как ничего не пересекается с с нашей Землёй. Но оглянемся вокруг. Видно кого-нибудь кроме империалистических хищников и капиталистических травоядных? Выпутаемся ли?

Третья часть — собираются камни и развязываются узлы. Находятся инопланетянские спутники («Черный принц» дисциплинированно ждал одиннадцать тысяч лет на орбите, пока его откроют), расшифровываются фаэтонские языки («проверка на вшивость», то есть дикость: транслятор надо было нагревать; по видимому, марсиане считали, что после космического полёта земные космонавты по привычке рассядутся у костра), летают наши космические корабли (и не падают, подобно «Фобос-Грунту»), начинается долгожданный контакт с иной цивилизацией. Всё очень гладко, всё очень по накатанной. И на этом фоне Казанцев решает разлучить главных героев — Инко Тихого и Эру. Причем особо изощренным способом. Неверное для того, чтобы читателям жизнь мёдом не казалась.

При прочтении (еще тогда) улыбнуло определение «фаэтообразные» по отношению к землянам. И еще потряс эпизод, когда Эра в разбитом вездеходе плачет перед рацией, а Даль Петров и анонимный радист её слышат и всё понимают. Это действительно «посильнее Фауста Гёте» (с)

Гм... Не так много отзывов, как можно было ожидать.

Впрочем, это симптоматично.

Ну сколько можно о супергерое, который даже спасается от преследования так, что впереди всё разбегается, а позади всё горит... А в конце наш супергерой сидит (хотя, вообще-то стоит) в кремлевском кабинете и дает ЦУ товарищу Сталину. Ну, правильно, а чем еще заниматься «нормальному» попаданцу.

О достоверности описания эпохи не говорю: у Звягинцева перепутаны два чекиста — Зиньковский и Заковский. Лев Зиньковский (Лёвка Зодов, он же Задов) — начальник контрразведки у Махно, после возвращения из эмиграции сотрудник Одесского отдела ВЧК-ОГПУ, не поднялся выше оперуполномоченного. Леонид Заковский (Генрих Штубис) — латыш, рекомендован в ВЧК самим Петерсом, председатель Одесского губотдела ГПУ, участвовал в раскулачивании в Сибири и большом терроре в Ленинграде. Комиссар государственной безопасности 1 ранга. Два совершенно разных человека. Но у Звягинцева Леонид Заковский — Лёвка Задов (хотя вообще-то Зодов).

По крайней мере в издании 1999 года. Издания 2001 и 2004 года не перечитывал.

И вот этого сшитого из двух людей персонажа Шульгин (на самом деле Звягинцев) предлагает Сталину в наркомы...

Да, не повезло Эркюлю Савиньену Сирано, владельцу поместья Бержерак!

Ростан вырядил его в романтического героя, всю жизнь любящего одну женщину.

Галле сделал его невольником чести, заложником слова, данного умирающему, вынужденого постоянно спасать сына умершего друга от несчастий.

Александр Казанцев сделал из него головореза и дуэлянта, ученого и математика... м-да... размахивающего направо и налево пером и шпагой.

Еще Дюма говорил, что история для него — вешалка, на которую он вешает свой сюжет.

Но ведь то Дюма...

В романе Казанцева переплетается несколько линий сюжета.

Первая линия – гипотеза об искусственном происхождении Тунгусского метеорита, который является взорвавшимся инопланетным кораблем – стал любимой гипотезой Казанцева, которая популяризировалась им во многих произведениях. Вторая линия – многолетнее противостояние двух друзей, ставших врагами – русского ученого Кленова и американского миллиардера Вельта. С этим сюжетом связаны две второстепенных сюжетных линии: открытие профессором Баковым и усовершенствование его учеником Кленовым сверхпроводимого аккумулятора, и открытие анонимным ирландским ученым катализатора, превращающего воздух в горючую смесь. Оба открытия «наведенные»: Баков использует для покрытия сверхпроводимого аккумулятора трансурановый элемент, обнаруженный на месте падения Тунгусского метеорита, ирландец использует фиолетовый газ, который добывает на острове Аренида.

Апофеозом сюжета романа Казанцева является авария и пожар на острове Аренида, которая грозит сжечь всю атмосферу Земли и последующая война Запада с Советским Союзом. Эту войну спровоцировал Вельт, напоследок решивший сделать бизнес на гибели мира, и построивший в глубокой пещере убежище для богатых. Его не устраивает проект Советского Союза, собирающегося погасить пожар с помощью электромагнитных орудий, питаемых чудо-аккумуляторами профессора Кленова.

Таким образом, и по теме, и по стилистике «Обитаемый остров» — произведение не 50-х, а 30-х годов.

И тогда, в 30-е годы, это произведение могло стать новаторским романом: в то время произведения, в которых использовалась многоплановость сюжета, можно было пересчитать по пальцам. Большинство произведений довоенной поры, за исключением «Гиперболоида инженера Гарина» Алексея Толстого, и может быть, «Иприта» Иванова со Шкловским, были построены прямолинейно и лишены многоплановой композиции. Увы! Перед самой войной, да еще в «Пионерской правде» — его не заметили... А в послевоенных редакциях автор начал накручивать идеологию...

В этом романе американские миллиардеры из «Комитета двенадцати» в течение целой главы скучно планируют биологическую войну против СССР и всего остального мира с помощью «эффекта Стронга» – палеовируса, уничтожающего всю растительность в ареале своего распространения. Этот вирус был открыт американским ученым Стронгом (типичный «сумасшедший профессор») в песках Сахары. Всю остальную книгу американские борцы за мир, действующие в обстановке жесткого подполья, и прибывшая на энтомологический конгресс делегация советских ученых, действующая в обстановке, приближенной к боевой, успешно их разоблачают.

Совершенно ходульны представления автора об Америке, где честные люди (читай – борцы за мир) прячутся за углами домов от толп гангстеров и ку-клунс-клановцев. Художественный уровень этого романа был так низок, что это просто счастье для автора, что его благополучно забыли. Хотя в целом роман исполнен по тем же лекалам, что и поныне читаемый «Джура». Но в последнем случае автора выручает притягательная для читателей восточная экзотика, за которой скрыты огрехи сюжета.

А у меня заветная стопка журналов 1972 года до сих пор лежит в библиотеке! Начиная с рыбных садков и кончая дамой в желтом.

Прочитал про приключения Керка Пирра и Язона динАльта в 12 лет и остался в совершеннейшем восторге.

Это книга для подростков 12-17 лет. «Возраст Быка» по терминологии Григория Кваши. Кстати сказать, они плохо поддаются воспитанию вообще, и воспитанию в школе в частности. Наоборот, сбиваются в стаи, где часто демонстрируют тупую агрессию и садизм по отношению к живому. Для самоутверждения. А психологизм им нужен именно в той мере, в котором приоткрывает завесу над взаимоотношением полов. Но на то в романе пилотесса Мета есть...

То есть Гарри Гаррисон писал для целевой аудитории, которая своим существованием снимает большинство высказанных ниже претензий к автору.

Но вот что.

Сейчас я уже в «возрасте Змеи» по терминологии Кваши. Недавно перечитал роман, нашел его крайне интересным. Интересным, во-первых, тем, что это готовый добротный сценарий для компьютерной игры. 1960 год... Тогда еще и персоналок не было, первое «Яблоко» — это 1976 год. А аркады появились еще позже. А сценарий для шутера совмещенного со стратегией, уже был. У Гарри Гаррисона. И мне кажется, Маэстро знал, что создает. Уж слишком хорошо книга ложится на прохождение уровней.

Кстати сказать, в перестроечную эпоху у нас выпустили настольную игру по Гаррисону, где было игровое поле, охватывающее весь сюжет, с разными уровнями и миссиями. По нему двигались фишки после выбрасывания кубиков... Правда, игра была не по «Неукротимой планете», а по «Конным варварам». Но это доказывает только, что почти весь Гаррисон хорошо ложится на игру.

И во-вторых, интересна идея телепатического «коллективного разума» планеты. Это скрытая полемика с Вернадским и де Шарденом с их Ноосферой: ведь получается, что люди-то, ну ту-у-у-упые ((с) Задорнов), единственные, кто не включен в систему этого разума. Ну, за исключением, «говорунов».

Продолжение устаревшего ещё до издания «Украинского фронта»... Его автор в разговоре с вашим покорным слугой подробно рассказывал, как пытался что-то исправить, чтоб хоть немного подтянуть «просроченный» сценарий к Текущей Реальности, но, по мнению вашего покорного слуги, безуспешно. Некоторые читатели наверное скажут, что и нечего было тогда подобную книгу выпускать, но есть два соображения.

Первое — чисто юридическое: был подписан договор с издательством, книга не могла не выйти.

Второе — чисто политическое. Цикл Фёдора Березина — не первые и не последние книги, в которых Третья Мировая война начинается из-за раздела нестабильной Украины. Наверное, потому, что это государство действительно нестабильно. И, наверное, живущему на Украине Березину это виднее...

Хочу немного заступиться за автора.

Его книга просто опоздала. Но опоздала безнадежно. Писалась она до событий «08.08.08», долго пролежала в издательстве и вышла после событий «08.08.08», то есть сразу перешла в разряд Альтернативной истории по отношению к Текущей реальности. Но ведь до последнего момента никто не полагал, что Россия «впряжется» за осетин. Наоборот, все считали, что она по обыкновению ушерстит в кусты и будет оттуда вопить о нарушении соглашений...

Отсюда и впечатление «прошедшей эпохи» Пьяного Хряка.

Что же касается литературного языка и «тяжести заклёпок» в тексте, то не даром Фёдор Березин считается автором жанра технотриллера. Любит человек технику, готов всячески её описывать и воспевать. По моему, придает тексту оттенок документальности: нажал на то, включил это, и поехало.

Но продираться через такой текст иной раз тяжело. Все время думаешь: «Когда же заведётся?»

И напоследок. Кроме разбираемого романа в современной ФБП немало романов других авторов, в которых Третья Мировая война начинается с конфликта из-за Украины. Случайно ли это? По моему, нет.

Первый важный момент в рассказе — роль так называемого «привычного окружения» для безопасности объекта и сохранения государственной тайны. Для окрестных селений Сизиф с его камнем — такая обыденность и рутина, что об этом даже не говорят. Ну, ворочал дядя камешек в гору и с горы при наших пращурах, наших дедах, ворочает при нас, и при наших внуках будет ворочать. Так, бросят краткое предостережение прохожему, мол, не надо туда ходить, там сын Эола... А ведь речь то об герое одного из фундаментальных мифов Греции. Не даром Полиандр поспешил вцепиться в Сизифа двумя руками. Это же герой, в древнегреческом смысле, то есть бессмертный полубог. Такого на престол посадить — что два байта переслать. А теперь представьте себе, что Сизифа находит не простой солдат, а кто-нибудь из диадохов Александра?

Второй важный момент рассказа — позиция Сизифа. Почему он посылает Полиандра куда подальше. За что он был наказан богами? За политику: за кровь, за грязь, за предательство, за интриганство, без которых политика невозможна по определению. И поумнел. Во всяком случае, предпочел возвращению в политику свой старый добрый камень...

Да, что русскому хорошо, то французу смерть!

Помнится, у Жюля Верна в «Таинственном острове» вода, хлынувшая через провал в жерло вулкана, взорвала остров. А русские сами пробили штольню на океанском дне, залили воду под огромным давлением в дремлющий вулкан — и ничего, электростанция получилась...

Блин!

Я тоже в детстве вырезал эту повесть из газеты и вшил в скоросшиватель, выпрошенный у матери на работе. У меня там столько всего было, кроме «Дриона«! И «Заграничная принцесса» Булычева и... Да что там говорить, потерялся этот скоросшиватель при переезде... До сих пор кусаю локти, ведь большой период жизни утратился.

По поводу «Дриона». Очень хорошо сбалансированная повесть для младших подростков.

1. Есть приключения. На Земле и в Космосе (схватка с басмачами и трудный путь Дриона домой: напомню, что Дрион не нашел бы пути назад без помощи другого Дриона).

2. Есть лирическая линия отношений Миэль и Юрия.

3. Есть несколько свежих оригинальных научно-фантастических идей (тот же Дрион, выращенный в глубинах Фабиоллы, о котором хозяева до конца не знают, что это такое, но пользуются).

4. Есть политическая интрига-многоходовка по свержению Великого Координатора Союза Тысячи планет.

В детстве меня поразил конечно же сам Дрион, опускающийся в «черную дыру», и умилило законодательное запрещение Союза Тысячи планет производить человекоподобных роботов (шок командора Аркасса, когда он столкнулся со спроектированным Карцевым человекоподобным роботом).

Сейчас больше меня занимает идея, что гм... как их назвать... галакты спроектировали и построили суперкомпьютер, ставший Великим Координатором, чтобы избежать информационного хаоса, который захлёстывал Союз Тысячи планет.

В общем, такие произведения надо переиздавать и экранизировать.

Я не стремлюсь завысить оценку, это моё объективное мнение.

Почему? Потому что Днепров гениален!

В настоящее время все мы знаем, что кибернетические машины бывают аналоговые (счетно-решающие устройства) и цифровые. Аналоговые предшествовали цифровым, и они не «висли». Принципиально. Цифровые много совершеннее их, но они виснут...

Так вот.

Днепров в 1958 году, в эпоху господства аналоговой техники, описал ЦИФРОВОЙ компьютер с ЖЕСТКИМ ДИСКОМ и на колёсиках...

Ну если это вас не поразило, то...

Бывших разведчиков не бывает...

Анатолий Петрович Мицкевич, писавший под псевдонимом «Днепров», своим творчеством доказывает эту нехитрую истину. Взял человек новаторскую (по тому времени) научную идею, добавил к ней то, что позволили разгласить из собственного жизненного опыта (ну, служил человек шифровальщиком у Роммеля, что такого-то?), перемешал в должной пропорции, и получился шедевр, который читается и сейчас.

Ну, а тем, кому эта вещь не внятна, готов пояснить (по человечески, а не из дидактических соображений)

Проблема превращения углеродной жизни в кремнийорганическую находится на уровне современной генной инженерии. Вспомним, что у Грабера так и не получилось заменить ДНК, и все его особи были стерильны. Но напомню — это написано в начале 60-х.

Сама фигура Грабера колоритна и жизненна. Оторопь берет, как естественно и непринужденно он отправляет «в поликлинику, на опыты» своих собственных научных сотрудников, которые заподозрили его в вивисекторстве... Нет, встречался Мицкевич с доктором Менгеле в Италии, определенно встречался!

Ну и описание пустыни и в «Глиняном боге» и в «Полосатом Бобе» не с потолка взято, бывал человек в пустыни, детали запомнил.

Что же касается прозвучавшего замечания, почему, мол, Днепров писал фантастику, а не Мицкевич — приключения и мемуары, то не исключено, что они написаны, но хранятся в бронированной комнате, ключи от которой у председателя ФСБ. Я предполагаю также, что Мицкевич не раз получал за Днепрова «втык» от своего прежнего руководства, например, за Оазис Алых Пальм, который, допустим, похож на один «закрытый» объект в Сахаре...

И все-таки интересно будет узнать, чего и сколько вытряс «дядюшка Джо» из Уинстона Черчиля за информацию простого шифровальщика )))

«Заправлены ракеты конечно не водою...» (с)

Помнится, в детстве книга произвела на меня огромное впечатление. Во-первых, достоверные карты с положением планет, курсом перелёта, астрономическими данными. Но в ТО время это воспринималось, как само собой разумеющееся, вся фантастика была научной... И, разумеется, на этом фоне верилось, что наши корабли будут летать на урановых котлах с чудесными свойствами. И как летать!

При этом автор не зануден. Кроме достоверных описаний техники и опасных приключений на Венере и в Космосе (экипаж таки потерял одного человека и еще один вернулся на Землю инвалидом) он вводит в сюжет вполне человеческую коллизию поиска потерянными родственниками друг друга. Ну и разумеется, потерявшиеся во время войны отец и дочь оказываются вместе на одном корабле. Как же без этого.

Очень патетично описана реакция мира на сообщение ТАСС о старте «Урана».

Эх! Если бы хоть половина современных авторов писала на таком уровне....

Все-таки мне кажется, что Геннадий Мартович Прашкевич переоценивает современного читателя. Вряд ли нынешнее поколение российской интеллигенции расшифрует половину смыслов и отсылок, рассыпанных автором по тексту его повести под странным названием «Упячка-25».

Странный главный герой. Странный, и вместе с тем жизненный. И странный мир глазами главного героя. Талантливый художник Пантелей Кривосудов-Трегубов страдает легкой формой аутизма, его можно назвать человеком на грани гениальности и помешательства. Тут Геннадий Мартович жизненен и точен: веришь автору, что такой человек действительно может жить и существовать в своей отдельной вселенной. И начинается фантасмагория: Первый секретарь, только что гонявший «пидарасов-абстракционистов» влюбляется в выставленную художником на вернисаже коровью лепешку на листе картона размером тридцать-на-тридцать, а Генеральный секретарь листает книгу «Малая земля» с собственным двуглавым изображением…

Поверхностный читатель может воспринять это как чудачество автора или особый прием подачи злой карикатуры на власть предержащих: ведь все знают, что Первый действительно отличался полной непредсказуемостью, и мог за одно и тоже одного человека разругать, а другого расхвалить. И Генеральный, трижды спрашивающий у художника: «А ты кто?» вгоняет в оторопь. Безусловно, узнается и артист, проснувшийся на даче у Генерального, и раскланивающийся с портретом, который оказывается самим Генеральным. Все это не выходит за рамки представлений среднестатистического российского интеллигента о собственной истории.

Но не даром Геннадий Мартович выбрал такого своеобразного главного героя, и так жизненно его выписал. Чем отличается аутист? Он не боится. У него нет социальных страхов, ибо он не различает социальную норму и девиацию. Он гениально творит, потому что не задумывается о последствиях. И вот мы видим, как социальные нормы в окружающем Кривосудова-Трегубова мире начинают дрожать и расплываться. И поначалу читатель считает, что это такая писательская игра – каков главный герой, таков и описываемый им мир…

Но неожиданно главному герою начинают вторить второстепенные персонажи. Два безымянных художника в Певеке – один, правда, нормальный, и подвергает свои картины действию сырости от бытовой безысходности, но второй – сознательно скармливает свои картины тараканам, прежде чем выставить на всеобщее обозрение. И все восхищаются – «Как вы добиваетесь таких поразительных эффектов?» Галина Борисовна, сумевшая вовремя зацепиться за успех главного героя, сделавшая себе карьеру на его «раскрутке», и которая умело манипулирует главным героем, используя его инфантилизм и аутизм. А интеллигенты из «реанимации» в Академгородке в Новосибирске? Их речи на первый взгляд фантасмагоричны. Но стоп. Не защитивший диссертацию историк рассуждает о засоленном ламе в лиственной бочке, который обязан воскреснуть и открыть советским вождям секрет бессмертия. И неожиданно понимаешь, что это шарж на Валентина Сидорова, который первый написал о Рерихе и восточных оккультных практиках во времена перестройки. Вот интеллигент, похожий на целлулоидного пупса с бешенными глазами, заявляющий, что князь Игорь, боровшийся с половцами – сам половец… Да это же мысль из книги «Аз и я» казахского писателя Олджаса Сулейманова, озвученная как раз во время «пятилетки пышных похорон» (Галину Борисовну и художника-тараканофила я расшифровать не берусь, хотя ясно, что и эти персонажи не просто так, но здесь – не мой хлеб). И вот нормы и правила социального порядка становятся зыбкими и непрочными уже не в глазах героя-аутиста, и в речах окружающих его людей, но и в реальном мире, и мир летит в тартарары…

Перестройка…

Пантелей Кривосудов-Трегубов сидит на верхней террасе бара «News», смотрит, как танки Таманской дивизии разносят Белый дом России, и беседует с молодым прозаиком С. (которого я тоже расшифровал, но открытием не поделюсь).

Почему я не хочу делиться догадками о личности молодого прозаика С.? Во-первых, он расшифровывается довольно легко, по описанию, и, во-вторых, слишком важен заключительный диалог между писателем и художником, чтобы отвлекаться на персоналии. Я могу предположить (но это только предположение!) что этот диалог о цели творчества, о цене успеха действительно мог происходить между Геннадием Мартовичем Прашкевичем и человеком, скрытым под псевдонимом «прозаик С.»

В этом последнем диалоге выясняется поразительная вещь. Склонный к аутизму Кривосудов-Трегубов, в своем творчестве не различающий социальную норму и девиацию, все-таки имеет внутреннюю систему норм и правил, ибо в своих исканиях честен… Внутренне честен… В отличие от нормального, собственно, человека, прозаика С., который прекрасно различает норму и отклонение, но цинично пренебрегает правилами и нормами.

Повесть в очередной раз выворачивается наизнанку. Не вполне нормальный художник оказывается самым нормальным в дезориентированной, утратившей нормы и правила стране.

Один честный человек, декларировавший в разговоре с циником свою честность.

И это повод для оптимизма.

О чем это книга?

Гм...

Это смотря под каким углом посмотреть, и на какую часть.

Сначала эта книга о популярной теории Хью Эверетта Третьего о соотнесенных состояниях текущей реальности, как правильно ПО НАУКЕ это называется (а вовсе не параллельные миры, как привыкли говорить профаны). При этом Ярослав Веров изящно обходит постулат Эверетта о невозможности контакта между соотнесенными состояниями. В романе идет интенсивный обмен, но не материей, а... снами. То есть информацией. Действительно, информация не подчиняется общим для нашей текущей реальности законам сохранения, она имеет свойство генерироваться из ничего и исчезать никуда... Так для чего ей подчиняться установленным Эвереттом ограничениям?

Браво, автор!

Потом эта книга о борьбе. О поистине космической борьбе сил Света и Тьмы. При этом борьба носит ясно выраженный характер христианской мистики. Ибо разнообразные темные, разбросанные по мирам (ладно, хватит соотнесенных состояний) — ацтеки, Магикс, ведьмы, Измерители-антиизмерители, психопластики — суть личины одной силы, которой противостоит другая Сила, но на этот раз не разделенная сама в себе , а Единая. Солнце Мира. И не страшно, что Солнце Мира ничем не напоминает Отца-Саваофа Святого Писания. Подоплёка книги — христианская, хотя и не совпадающая с текстом Библии. Исход борьбы ясен — ведь «Дом, разделенный в самом себе не устоит». Не устоять и злу у Верова.

Браво, автор!

Ну, и немного, это об элите. Вернее об аристократии. Аристократии духа. Вхождение в которую вовсе не зависит ни от происхождения, ни от образовательного ценза, а только от внутренней работы человека над самим собой.

Браво, автор!

И, наконец, на фоне расцветающей эсхатологической антиутопии («Как хорошо было бы, чтобы кто-нибудь пришел и нас прибил») появление оптимистического и жизнеутверждающего произведения само по себе событие большой важности.

Браво, автор!

Познакомился с повестью еще в детстве, в «Искателе».

Тогда она произвела на меня огромное впечатление! «Сеанс черной магии с её последующим разоблачением». (с) Причем гораздо лучше по литературному качеству «раскрученного» Еремея Парнова...

Перечитывая сейчас — впечатление стопроцентного попадания... Чуть не выругался, прости Господи! Все эти секты, применяющие для оболванивания людей последние научные разработки...

Кто мог в 70-е подумать, что мы движемся не ОТ этого, а К этому.

Это не сказка. Это рассказ о том, что бывает после того, как принц, убив дракона, женится на принцессе. Или рассказ о том, что бывает после того, как интеллигент попадает в короли... А вы думали, в сказку попали !?

Шедевр.

Причем на всех присутствующих планах — шедевр.

На концептуальном плане — шедевр.

На сюжетном уровне — шедевр.

Стилистически — шедевр.

Концептуально — это об экзистенции. Что такое человек. Для чего он живёт? Что для него жизнь и что для него смерть?

Сюжетно — это метод естественных последствий из одного-единственного фантастического допущения. И пулемёты тут не причем. Они все естественны — и те, кто спекулируют собственным временем, отрывая его от личной жизни в пользу работы, и те, кто спекулируют чужим временем, играя на чувствах и привязывая других людей к себе жалостью, и те, кто живут себе, как ни в чем не бывало, но пытаются наполнить каждый оставшийся миг внутренним смыслом. Все они люди в предложенной обстановке.

Ну и прекрасный язык. Все эпитеты, кстати говоря, хорошо подобраны.

Трагичная развязка.

Причем, если вчитаться — пострашнее любого Стивена Кинга. Оказывается, знание даты собственной смерти не снимает ответственности за свою жизнь и собственные поступки, иначе однажды другой человек вынужден будет погибнуть, чтобы ты смог умереть в собственный срок...

Посему нападки на роман Ларионовой выглядят крайне нелепо.

Выдь на Волгу! Чей стон раздается?

Это стон нашей отечественной интеллигенции.

К чему сводится этот стон?

«Увы и ах! То, что читалось в одной эпохе, с трудом читается в другой...»

А почему собственно?

Обилие рефлексии прежде интеллигенции нравилось. Более того, она жила подобной рефлексией, напряженно мыслила. А теперь ей экшен в американском стиле подавай.

А мне нравится, что произведение вписано в контекст эпохи. Например, когда я читал «Космического бога» Биленкина, мне вспоминался «Глиняный бог» Днепрова. Одна и та же фабула, отрефлексированная представителями разных поколений... И если рядом с ними нельзя поставить никого из третьей-четвертой войны, то это не достоинство, а беда и ущербность...

И еще мне нравится, что герои летают на космических лайнерах и при этом напряженно мыслят.

Да, повёлся мужик на письма серьёзно. Очень серьёзно. Настолько серьёзно, что себя потерял...

Изящно.

Странно.

Оригинально.

Может быть, лучший рассказ сборника. Хотя бы потому, что до самой развязки я так и не мог понять, почему он попал в сборник, причем здесь время... Но финал все расставил на свои места. Змея в очередной раз укусила собственный хвост.

Главные герои — живой и мертвый — поочередно отправляют друг друга в дорогу через ад, причем непонятно, кто это сделал первым. Ибо время, как всегда, относительно...

Рассказ на самом деле насыщен отсылками к русской литературе XIX века. Прежде всего к творчеству Ф.М.Достоевского, написавшего «Сон смешного человека». Да и фамилия главного героя созвучна с самой известной фамилией в творчестве Федора Михайловича...

Да и описание будущего, социального будущего — в традиции русской литературы со времен Фаддея Булгарина...

Но вынужден согласиться с предыдущим комментарием, если очерк в духе Достоевского автору явно удался, то второй финал — «истинный» — явно не дотягивает. Этакое «абсолютное будущее», лишенное каких-либо конкретных признаков эпохи. Такое впечатление, что шмель интересовал автора больше, чем люди...

Это не о времени.

Это о нас.

Что же человек за скотина такая, что в самых скотских условиях остается человеком...

Истерия вокруг воскрешения Джона Леннона описана очень ярко и... очень точно. Боюсь, что в предложенных условиях толпа именно так бы себя и вела, ибо разум толпы ничтожен.

С медиамагнатом, раскрутившем всю эту истерию, тоже всё ясно.

Хорошо, что хоть этот русский... Семен-Самуэль оказался нормальным человеком, и оборвал всё это безобразие.

Хотя...

Концовка, в которой Джон Леннон всё равно спасен, поскольку в вечер убийства банально заснул за пультом в студии звукозаписи, оставляет надежду...

На то, что «единая воля советского народа» (с) все-таки существует, а значит все произошедшее было не напрасно.

Нет, время тут очень даже причем.

Ведь по ходу дела выясняется, что

Очень порадовал тезис о зависимости протестных настроений в стране от наличия или отсутствия эротической культуры. Это получается, Фурцеву с её: «У нас в Союзе секса нет!» еще раньше нужно было под микитки :wink::wink::wink: Опять же понятно, почему у Удальцова с братией ничего не выходит. Какой протест, когда по телевизору из пятидесяти каналов десять после полуночи — эротические... :popcorn:

Никита Сергеевич, вместо «Свой среди чужих» снимающий жесткую порнушку — блеск! :appl:

Но рассказ немного не доведен... Вернее — пережат. Автору следовало остановиться на шишкинской картине — и рассказ выглядел бы целостным и законченным. А этот иностранный галстук из слухового окна в павильоне и торжество викторианской этики в конце — это уже от лукавого и вызывает ощущение недостоверности.

За это немного снизил оценку.

Реальный пример того, как одна ложка дёгтя способна испортить бочку мёда.

И эта ложка — попаданец Пётр Рыков (Рык), с которого и начинается роман.

Зачем он вообще нужен?

А-а-а-а, да! Паровая машина, многозарядное ружьё, динамит и другие прибамбасы XIX века... Но почему-то А.В.Суворов со своими чудо-богатырями обходился без многозарядных винтовок, за счет превосходства в управлении и логистике.

Сцена шинкования измайловцев сапёрной лопаткой? Увольте меня от этой физиологии, я её сам не хочу. Последовательное набивание морд братьев Орловых? Гм... А вы достаточно тренированы для этого, товарищ император?

Скрипач не нужен (с)

Ибо сюжет, когда к никчёмному Петру Фёдоровичу являются во сне два великих предка, устраивают ему трёпку, оставляют трость и шпагу, чтоб не забыл, и он просыпается совершенно другим человеком — САМОДОСТАТОЧЕН! Ничего больше не надо. Все остальные перипетии сюжета вполне объясняются ночной трёпкой. И примирение с Катрин объясняется тем, что это именно Пётр Фёдорович, а не кто-то другой... ВКУСНЫЙ сюжет.

И вот этот роскошный сюжет был безнадёжно испорчен самим автором...

Неча на зеркало пенять, коль фигура крива! (с)

Андрей Максимушкин создал на мой взгляд хорошее «зеркало для героя», зеркало для нашей текущей реальности — альтернативный Советский Союз. А потом столкнул два мира лбами. Замысел прекрасный. Можно спорить о художественных достоинствах исполнения, но замысел прекрасный.

Тут прозвучало мнение, что Максимушкин слишком перегибает палку и не умеет вовремя остановиться. Ладно. Посмотрим. Я купил эту книгу в Москве, сел в поезд в свой родной город, и начал читать. Разумеется, вокруг меня сидели люди и занимались своими делами. Моя соседка по креслу читала какую-то желтую газету. Я, уставая от «назидательности» Максимушкина, скашивал глаза в ее газету. Первый раз мне попался «подвал» под заголовком «Ненавижу людей!». Когда я скосил глаза через пятнадцать минут, там уже был разворот. Целый разворот под заглавием «Адский секс Федора Достоевского». После чего я подумал, что предварительная цензура и запрет на профессию — вполне адекватные меры в ТАКОМ обществе. А Максимушкин — прекрасный и актуальный для нашего времени писатель. Назидателен, значит? Перегибает, значит? Не умеет остановиться, значит? А по моему, Максимушкин должен был написать еще жестче, злее, хлестче! И вообще мы все достойны того лишь, чтобы нас всем миром «сдать в поликлинику», в виварий, на опыты в более успешном и благополучном мире. Например, в том, который описывает Максимушкин в двух предыдущих частях. Потому что мы все — уже моральные уроды с неоперабельными мозгами. Вы думаете, что нас стоит уважать? Во всяком случае, у майора КГБ Георгия Гогиашвили были все основания, чтобы пристрелить двойника из параллельного мира.

Кстати, о мирах... Мне не нравится словосочетание «параллельные миры». Оно неграмотное, профанное и не отражает сущности явления. В физике утвердился термин «Соотнесенные состояния» единого Универсума. Благодаря работам Хью Эверетта, Джона Уиллера, Джулиана Бабура, Юрия Лебедева, скромным пропагандистом которых я являюсь. СССР и Ругия Максимушкина — не миры, а соотнесенные состояния... Но я уже указал автору на эту ошибку.

Ну и в заключении вслед за автором я хочу подтвердить, что все совпадения имен и названий в произведении — случайны, и не имеют никакого отношения к соотнесенному состоянию текущей реальности. ;-) ;-) :-)

Метафора очень прозрачна.

Толерантность — это узда, которую на нас пытаются нацепить. И эта узда может довести нас до концлагерей без проволоки и наблюдательных башен, ибо «Каждый имеет право на собственное мнение. Даже если оно не совпадает с твоим — прояви уважение» (с)

Что же касается того, что метафора привязана к теме холокоста. То... Гм... Скажем прямо — евреев в Германии было не так уж мало. Национальное меньшинство, но не исчезающе малое... Очень влиятельное меньшинство... Если бы они были объединены и организованы — никакого холокоста просто бы не было. Но... богатые просто уехали, зажиточных выкупили заграничные родственники, а бедняки пошли в газовые камеры. С надеждой, что всё обойдется...

Чем это лучше нынешней толерантности?

Коллеги, а вы попробуйте серьёзно, не используя стилистику Даниила Хармса, заявить, что созданные в годы так называемой «оттепели» представления о Сталине и его эпохе карикатурны и недостоверны?

Вас же тухлыми фруктами закидают...

Эти самые... политкорректные...

Ибо ХХ съезд КПСС — это наше всё, альфа и омега «шестидесятников».

А читаешь историю, стилизованную Дивовым под Хармса — и воочию видишь как Хрущев в первый день войны разносит ближнюю дачу в поисках Сталина, которого там нет... А ведь и правда, это миф, оглашенный впервые на ХХ съезде КПСС, и оттуда уже вошедший в научную и художественную литературу. Давайте подумаем, мог ли такой человек как Сталин в самый кризисный момент начала войны бросить всё, и затворится на две недели на ближней даче? Вряд ли. То есть этот эпизод существует только в расстроенном воображении Хрущева... И Суворова-Резуна, которому такое предположение выгодно. Как и английской разведке.

Или вот мы видим у Дивова, как толпа генералов «кончает» Берию при равнодушном попустительстве двух охранников Кремля... И снова встает вопрос — а правдива ли известная версия событий, по которой были арест в зале Президиума ЦК, голосование членов Президиума, содержание Берии под стражей и справедливый суд? Или по простому проломили голову пистолетной рукояткой в кабинете или туалете, а членам Президиума ЦК предъявили уже бездыханный труп? Некоторые обстоятельства, которые я опускаю для краткости изложения, заставляют склониться к версии о бессудной расправе.

Вот такие пироги с котятами... от Олега Дивова и Даниила Хармса.

Я читал эту вещь еще в сборнике «Вредная профессия»

Но и для «Беспащадной толерантности» это — достойное завершение.

Да, это стёб и провокация.

Но это ДИВОВСКИЕ стёб и провокация.

Да, храпящий в луже скинхед...

И два кавказца, думающие и чувствующие как чеховские интеллигенты...

Кажется, это оксюморон, но... внук эфиопского негра Абрама Петровича Ганнибала стал величайшим русским писателем. А праправнук мирзы Юсуфа, зарезавшего в Калуге второго Лжедмитрия, деятельно участвовал в убийстве еще одного авантюриста — Распутина.

Так что не стоит терять оптимизма, и мы, может быть, увидим потомков нынешних кавказских торговцев, чувствующих и мыслящих, как чеховские персонажи...

Это надо же упаковать под одной обложкой столько смыслов!

Притом так, что они не конфликтуют друг с другом, а органически сосуществуют...

Потому что в нашем XXI веке возможно всё. Благодаря науке, которая по своему уровню уже сравнима с магией. И все бы хорошо — живи и радуйся, но за последствия научных ошибок приходится расплачиваться даже в нашем XXI веке...

Хотите историю про принцессу и дракона? Пожалуйста! Вот дракон, всамделишный, генетически сконструированный, большой и теплый. И принцесса — дочка ученого — конструктора дракона, которую последний охраняет и защищает. Потому что он не дракон вовсе, а заколдованный принц... Скажем так: принц особого назначения, от неконтролируемого применения научной магии пострадавший... Правда, ученые-маги, сознающие свою ошибку, всячески пытаются вылечить принца, а заодно помогают спасти принцессу, вокруг которой заворачивается криминально-политическая интрига, не уступающая средневековой.

Научный пафос и средневековая романтика.

Вот сами попытайтесь вписать средневековые сюжеты в современность, и сами поймете, что это дорого стоит...

За всё это

Олег Дивов очень талантливый писатель.

Но он не менее талантливый провокатор.

Действие происходит вроде бы в американской глубинке. Но американцы ТАК не разговаривают. По фразеологическим оборотам и идиоматическим выражениям понимаешь, что глубинка не американская, а русская...

И все сразу становится на свои места.

Но тонок Дивов, действительно тонок... Не всякому читателю внятен...

Лично мне этот рассказ напомнил «Жука в муравейнике».

Фабула та же: общество, которое считает себя нормальным, травит человека, считающегося уродом.

Кирилл Бенедиктов сумел по своему преломить эту фабулу в сюжет. Отличный язык, живая речь героев.

В общем, за все

«Очень своевременная книга» (с) В.И.Ленин

Сильный сборник талантливых авторов о том, куда нас может завести толерантность. К сведению некоторых, «толерантность» — медицинский термин, означающий, по словарю «снижение или полное отсутствие нормальной реакции на какое-либо лекарственное или иное вещество, вызывающее проявление в организме определенных симптомов». Ну вот вам лекарство. Горькое.

В представленных рассказах очень доходчиво показано, куда может завести расширение (читай — «отрицание») нормы.

P.S. 05.07.12. Надо же! и на форуме нашелся один проти-и-и-ивный...

P.P.S. 10.07.12 Ну зачем вы сняли этот минус? Он мне душу грел!

P.P.S 11.07.12 Я вышел в плюс? Ну, значит, на форуме не все так запущено...

P.P.P.S. 22.01.13 Пора прекратить эту игру в «один минус на один плюс». Единомышленники. Я вам всегда рад и на этом посте, и на своей странице. Идейные противники. Я не сниму этот пост, даже если вы совершите в знак протеста против него сепукку.

P.P.P.P.S. 30.05.13 Поздравляю всех ревнителей толерантности и борцов с тоталитаризмом в этом обсуждении, и на форуме вообще, с тем, что их толерантность победила наконец здравый смысл. Пока в отдельно взятой Европе. Но боюсь, Россия вам окажется не по зубам...

P.P.P.P.P.S. 24.12.2013 Поздравляю всех своих оппонентов, ставивших мне минусы, с очередной победой толерантности над тоталитаризмом! А заодно над здравым смыслом. В Нью-Йорке директор школы — лесбиянка — уволила учителя — мужика с женой и детьми — за гетеро-сексуальную ориентацию. Вы по прежнему считаете, что ЛГБТ-сообщество борется за ПРАВА? Может, всё-таки оно борется за ДОМИНИРОВАНИЕ?

Это тестирование не на психологическую устойчивость, а на нравственный стержень.

Сможем ли мы путешествовать во времени и остаться людьми — вот о чем идет речь.

Ведь если мы будем созерцать историческую трагедию или борьбу и не вмешаемся — то какие мы тогда люди? А если вмешаемся — то к нашему собственному миру (текущей реальности) придет в гости особо ценный пушной зверёк... Руководители Проекта ставят эксперимент, и по его результатам решают закрыть Проект. Поскольку Человечеству путешествия во времени противопоказаны. Ведь если человек вмешается — то тогда КАК его посылать, а если не вмешается — то тогда ЗАЧЕМ его посылать?

Всем авторам, чьи герои, попав в прошлое, «на раз» перекраивают историю, стоило бы задуматься над этой проблемой...

Не стоит воспринимать эту книгу упрощенно.

В ней есть две идеи — одна свежая, другая не затёртая.

Начну с последней. В портал проваливается не просто человек, а тот, кому уже нечего терять. Все нити, связывающие его с текущей реальностью, разорваны, за исключением одной, последней — сына. И портал его пропускает. Идея не новая, но пока еще не избитая до банальности. Может быть, чтобы уйти в новую жизнь, нужно действительно от всего освободиться в этой?

Свежая идея — это «реабилитация» императора Николая Первого. Кого только не «реабилитировали» уже наши авторы! И Сталина, и Берию, и Колчака с Троцким, а Николай до недавнего времени оставался тупым «Палкиным». А у Сергеева — вполне приличный человек, радетель России и борец с Масонством. Я не удивлюсь, если за книгой Сергеева появятся другие произведения, положительно трактующие образ Николая Павловича.