Блог


Вы здесь: Авторские колонки FantLab > Авторская колонка «Орденоносец» облако тэгов
Поиск статьи:
   расширенный поиск »


Статья написана 17 февраля 2009 г. 02:21

Глава 6.

Эпперайд…

Эпперайд, ты знаешь, кто на самом деле Лаэльреда, приемная дочь Дамиана Тизмарка?

Это маленькая храбрая девочка, в которую ты – о ужас! — влюблен? Да, но не только.

Она ступень…

Лестница, уходящая в небеса. Ты видишь ее? На каждой ступеньке ее стоит человек.

Вглядись в их лица.

Вот стоит Дженкель Эскерт. Его лицо дышит энергией. Великий ум. Он – первая ступень. Родоначальник семьи Эскертов.

Это его сын, Деймор Эскерт. Он – вторая ступень.

Поднимемся выше. Выше.

Вот мы и на месте.

Вот он.

Эльме Эскерт. Он – потомок Дженкеля. Это прекрасное одухотворенное лицо. Невероятный красавец. Жаль, что он показал себя как глупый и нерешительный человек, и поплатился за это.

Эльмеро Эскерт. Лицо как топор. Красоту отца он, увы, не унаследовал. Чем-то он схож с Дженкелем…Рыжий демон, Эльмеро Светоносец, бог амиан.

А кто на последней ступени?

Кто?

Вглядись. Личико сердечком, рыжие волосы, горящие глаза. Лаэльреда. Живой огонь. Она прекрасна, не так ли? А какая красавица вырастет из нее потом…И в кого она такая красавица? В мать, наверное.

Дальше мы не сможем идти. Лестница закончилась.

А теперь посмотри сюда.

Видишь?

Тронный зал Башни. Женщина, сидящая на троне, она гневается. Перед ней скорчились ее жалкие рабы, провалившие задание. Высшие иерархи Гильдии, ее пресловутый Совет. Враг их Госпожи одержал очередную победу, повергнув блистательный Мнейнориан в прах. Возможно, ты знаком с этим человеком. Более того, именно он окунул тебя в огненную реку и сделал тебя больше, чем человеком. Я имею в виду Хандера, твоего учителя и иерарха Гильдии. Тогда он был известен как Арраген. Именно он предводительствовал паллерийцами, что сокрушили Империю и разорвали ту сеть, которой Дама и Гильдия опутали весь мир. Дама очень разгневана. Вот она убивает всех высших иерархов и изгоняет гильдейцев из Башни.

Ладно. Смотри дальше.

Прошло много лет. Вот в Башню приходят двое – женщина и ее дочь.

Женщина, ее зовут Аэлинда, пришла взглянуть на прославленные Летописи. Ее дочь – Ключ к Башне.

Смотри, как расправится с ними Дама…

***

— Мама, я боюсь.

— Не бойся, помни, чья ты дочь. Нам нужны Летописи, и мы войдем в эту Башню. К тому же бояться тебе нечего, свет отца защитит нас, — невысокая хрупкая женщина сжала руку Лаэльреды.

— Отец давно уже не появляется. Он не сможет защитить нас от того, что находится в Башне. Там таится нечто страшное, мама, давай уйдем отсюда! – Лаэльреда почти умоляла.

Мать презрительно взглянула на нее.

— Тихо! Ты не должна вести себя так! Ты из Старейшего рода. Столько лет Старейший род совершенствовал себя, чтобы в итоге появилась на свет эта девчонка! И ты позоришь всех своих предков своей трусостью. Все, пойдем.

Лаэльреда тихо вздохнула.

Они вошли в тронный зал.

В нем расстелилась тьма, подобно черному покрывалу. Видны были лишь смутные очертания громадного трона, каких-то сундуков, портретов, что висели на стенах. Где-то в углу вилась лестница, круто уходившая вверх. Это не дворец, это скорее дом, поняла Лаэль. Здесь, внизу, хозяин встречал гостей, а жил в верхних покоях. Создавалась Башня для уюта, и было почти болезненно наблюдать ее в таком состоянии.

— Стойте. Кто вы? – внезапно произнес кто-то над ухом Лаэльреды. Девочка невольно вскрикнула.

Мама слегка дернула рукой, и неизвестный с воплем отпрыгнул от них.

— Госпожа! Госпожа!

Раздался холодный хохот. Звук доносился из другого конца зала, того, где стоял трон.

На троне проступили очертания женской фигуры.

— Давненько у нас не было гостей, а, Рэл?

— Госпожа, она ударила меня!

— Трус! Слабак! Заткнись, раз не можешь нормально защищать меня! – взревела женщина на троне.

Лаэль тихонько плакала, прижавшись к матери. Та с отвращением оттолкнула ее от себя.

— Не хнычь!

— Эй, вы! – обратилась Аэлинда к двум неизвестным. – Что вы тут делаете? – вокруг ее рук вспыхнуло пламя, что дал ей некогда Эльмеро.

Голос неизвестной женщины был холоден и тверд:

— Мы? Мы тут живем, я и мой раб. А что здесь делаете вы? Хм…постойте! – голос сделался мягким и текучим, и в нем проскользнул неприятный акцент. – Очередной отпрыск Эльмеро? Неужели кто-то из вас смог обнаружить эту башню? Ха, да только это все бесполезно. Меня вам не победить.

— Погоди…о чем ты? – растерялась Аэлинда. – Я пришла почитать Летописи, что скрыты в этом месте. И как ты догадалась?...

Лаэль знала, что сейчас случится что-то ужасное. Она уже чувствовала приближение какого-то существа.

Пальцы ее сами начали странный танец.

— Видишь ли, я сама дочь Эльмеро Эскерта. Фиана Эскерт, — с наслаждением произнесла женщина на троне. — Вы, жалкие твари, клятые ублюдки, как вы мне надоели! Я уже устала отбиваться от всех этих посланников. А этот мерзкий Бонарет…Для вас, суки, я припасла кое-что особенное. Давно уж готовила…

Тут тварь, что спешила на зов этой женщины, наконец протиснулось через прореху в границе между миром живых и миром мертвых. Оно материализовалось прямо перед Аэлиндой и Лаэльредой, громадное, отвратительное. Кровь ручьями бежала из многочисленных ран. Голова у существа отсутствовала. Общими очертаниями оно напоминало человека, но сила, исходившая от него, приводила в трепет. ЭТО при жизни никак не могло быть человеком.

— Эльме Эскерт, бог, — представила его Фиана. – Видишь нашего предка, ты, девчонка? Неважно выглядит, но Ирэлиан Рейлен бьет наверняка.

— Ты…о, как ты посмела,..- аж затряслась от ярости Аэлинда. Эльме медленно, раскачиваясь, подошел к ней и обхватил своими громадными руками. Пламя, исходившее от Аэлинды, немедленно охватило его, но великану не обратил на это внимания. Раздался треск ломаемых костей, ужасный, протяжный крик самой плоти, и вот мертвое тело рухнуло на пол.

Лаэльреда замерла на месте. Горе сдавило ей горло, но не горе приковало ее к земле. Страх. Дикий страх. Она не могла даже пошевелиться.

Эльме долго стоял и смотрел на нее, если слово «смотреть» можно применить к существу, напрочь лишенному головы. Затем он упал, и кровь его растеклась по всему залу.

— Она умерла. Как печально, — язвительно произнесла Фиана.

Она встала с трона и двинулась к Лаэль. Девочка по-прежнему не различала черт ее лица, и вид женского силуэта, что неумолимо приближался к ней, ввел ее в состояние полнейшей паники. Лаэль завопила.

И исчезла.

— Что?! Где она?! Проклятье, проклятье, где же она?! – голос Дамы сотряс всю башню от ее основания до самой вершины, украшенной причудливыми рогами.

Но Лаэль ей найти не удалось.

***

«Ты видел это, Эпперайд? Видел?»

— Видел, видел.

«Аэлинда…какая была женщина, какая женщина! В постели словно демоница, умна, красива – нечеловечески красива, ибо она не человек, а дриада из Иного мира. Любовница Эльмеро Светоносного.»

— Я это понял.

«Да…Такие дела…Кстати, ты понял, что за Бонарет, о котором говорила Фиана? Это же твой наставник Хандер, он же Арраген. Брат Фианы и Лаэльреды, враг Серой Башни.»

— Я понял. Но кто ты? Что тут вообще происходит?

«Скоро узнаешь. Удачи в битве.»

— Кто ты? Ответь: кто ты?...

***

— Кто ты? Кто ты? – Эпперайд понял, что пытается произнести человеческие слова вороньим горлом – в итоге раздалось булькающее карканье.

Что же произошло? Он как будто задремал…и ему привиделись странные видения.

Неужели Фиана – и в самом деле дочь Эльмеро Светоносца? И Лаэльреда? Они…сестры? И Бонарет какой-то…Учитель? Брат Дамы?

Эпперайд сидел на плече Лаэльреды, когда она вошла в Башню. Девочка, со все еще красными глазами после слез, некоторое время постояла перед громадными створками ворот, а затем прикоснулась к ним. Ворота распахнулись. Зеленое пламя, что металось по их поверхности, исчезло.

— Знаешь, Дейн, — вдруг сказала она. — Я однажды уже была здесь…давно.

Они прошли внутрь и вскоре оказались еще перед одними воротами. На них были выгравированы змеи.

— Здесь я стояла вместе со своей мамой и уговаривала ее вернуться обратно, не входить туда. Но она не послушалась меня. Она была храбрая женщина, моя мать, храбрая, но вся ее отвага не смогла одолеть Даму. Фиана убила ее. Теперь она убила моего папу…не родного, но куда более близкого мне, чем мой настоящий отец. А теперь я убью ее, — с этими словами Лаэльреда открыла ворота.

Знакомый зал, где клубится тьма. Трон, картины, лестница – ничего не изменилось с тех пор, когда Аэлинда приняла смерть от рук ожившего трупа. Разве что труп исчез.

Дама, их противница, восседала на своем троне, по правую руку ее кто-то стоял. Лица их были неразличимы из-за той клятой тьмы.

Эпперайд взлетел в воздух и поднялся под потолок.

Звук хлопающих крыльев прорезал тишину.

Дама довольно произнесла:

— Ну, моя дорогая, ты все же вернулась. В прошлый раз ты ушла не попрощавшись и так внезапно, что я уж решила, что ты не очень благовоспитанная девочка. А ты подросла! Жаль, что ты растешь так медленно – как и я, впрочем – это у нас семейное.

— Заткнись! – крикнула Лаэль, сжимая кулачки. Лицо ее покраснело от гнева. – Замолчи, старая сука!

— Ай-ай-ай, какие грубые слова! – заворковала Дама, нисколько не обидевшись. – Кто же тебя так плохо воспитывал, дорогая моя? Как звали твою маму, а? Очень уж хочется узнать имя той дурной женщины, что научила маленькую девочку столь отвратительным выражениям!

Человек, стоявший рядом с троном, рассмеялся. Эпперайд с холодком внутри узнал этот тембр. Дамиан? Что сделала с ним Дама?

Лаэльреда, похоже, уже все поняла. В ее голосе звучала дикая ненависть к той омерзительной в своем торжестве женщине – нет, не женщине, а какому-то чудовищу – что сидела на троне этой трижды проклятой Башни. Трон ужаса, трон боли, трон нечестивой радости – он некогда был престолом знаний, но те времена прошли. Теперь зло угнездилось в этом месте и пропитало своим ядом все, что находилось здесь. «Нужно сжечь это место, — понял Эпперайд. – Нужно сжечь и развеять пепел по ветру, чтобы это зло улетучилось. Только так – и никак иначе»

Похоже, Лаэльреде пришла в голову та же мысль.

Она была вся в огне. Горели ее волосы, горела кожа, горела одежда. Пламя гнева и ненависти вырвалось из ее сердца, выплеснулось наружу и мгновенно охватило всю ее тонкую фигурку. Зрелище было жутким. Лаэль качнулась, лицо ее исказилось от боли, затем она осторожно двинулась вперед, все увеличивая шаг. Вот она перешла на бег. Стук башмаков наполнил Башню: цок-цок-цок. Было в этом что-то нереальное, странное. Так не должно быть, отстраненно подумал ворон. Он спикировал на Дамиана, метя когтями в лицо, все еще скрытое во тьме.

Дамиан легко, как-то небрежно поймал его левой рукой. Практически без усилий. Он медленно прижал Эпперайда к груди. Удерживая его в таком положении, Дамиан двумя резкими движениями оторвал ему крылья.

Боль. КАКАЯ БОЛЬ!

Агония, почему-то наполненная перьями. Хахаха. Эпперайд смутно ощущал, как бьется, хрипит, пытается что-то сделать. Зачем? Не стоит сопротивляться…Сознание осуждало глупое тело, продолжавшее борьбу. Зачем? Зачем? Они все равно проиграют…

Лаэль. Как смешно она выглядит! Пламя вдруг опало, открыв миру жалкую обожженную девочку в полусгоревшей одежде. Ее скорченное, угловатое тело с плоской грудью и острыми коленками было попросту нелепо! Хахаха.

Лаэль плакала, упав на колени. За ее спиной маячил жуткого вида великан, почему-то безголовый и оттого чудовищно смешной. Рядом стоял Ирэлиан, глядя на них пустыми глазами. Надо ж, и он жив! Неужели умер лишь он, Эпперайд? Хахаха. Вот уже не думал, что умру именно я. Все живы, один я мертв.

Хохот Дамы. Я тоже смеюсь. Но она смеется громче.

Дама что-то произнесла. Эпперайд не смог этого услышать. Лаэльреда встала и ответила. Она говорила горячо и с жаром. При этом она выглядела очень красиво. Да. А затем Лаэль повернулась и бросилась прочь.

Она исчезла во всполохах пламени до того, как лапы великана успели поймать ее.

Хорошо.

Вопль Дамы. Сколько можно кричать?

В это время Дамиан оторвал Эпперайду голову и тем самым избавил его от необходимости слушать этот визгливый крик.

За это Эпперайд…нет, Дейн был ему очень благодарен.

***

— Опустив большое число мата и истеричных угроз, мы получаем следующее: «Ты владеешь не миром, а лишь этой старой башней, которую получила, подобно подачке, от своего хозяина. Ты ничтожна, но мнишь себя чем-то большим. Я вернусь и докажу тебе, что ты ошибаешься. Мы с Дейном вернемся. Я знаю, вы ухитрились убить саму его душу – ту, что бессмертна. Но окончательно убит душу нельзя. Однажды Дейн возродится в новом теле. И тогда я найду его, и твоей власти придет конец, Фиана, глава Гильдии!»

Гм. Хотя я убрал из этой речи мат, она все равно набита истеричными угрозами. Говорливая она, твоя Лаэльреда Эскерт. Слышишь меня, Дейн Эпперайд?

Говорившего Эпперайд не видел. Все вокруг было заполнено светом, слепящим светом.

— Да. Кто ты? Я умер, да?

— Умер? Нет! Твоя настоящая жизнь как персонажа только начинается! – воскликнул незнакомец.

Незнакомец? Нет, они встречались и раньше. Этот же тип явился ему перед тем, как они с Лаэльредой вошли в Башню.

— Я – автор этого произведения, — жизнерадостно произнес его собеседник. – Честь по чести, я тобой недоволен, Дейн. Много проблем мне доставил. Ты же вначале был загадочным вредным старикашкой, хранящим какую-то тайну. Зачем в герои-любовники полез? С Лаэльредой роман закрутить попробовал…Педофил. Вот Дамиан не сопротивлялся, когда я стал издеваться над ним – он покорно сносил все, чтобы я с ним не делал. А я здорово покалечил его чувства! Конечно, тебя, стервеца, он прибил с радостью, но причинять вред Лаэль чертов святоша ну никак не хотел. Пришлось подключить Фиану…

Эпперайд решительно ничего не понимал.

— Фиана в это время организовала войну в Арделии, чтобы посеять хаос и с помощью каких-то там заумных магических систем извлечь силу из этого хаоса. Не знаю, как она это сделала, но войну затеяла – будь здоров! До сих пор бьются и режут друг друга эти арделийцы. Горячий народ! Как испанцы, пожалуй… Что ты думаешь? Да, это аморально – организовывать войну. Но у нее не было выхода – ее Герой (ммм, неудачное словечко) покинул ее, а силу для борьбы с ним и с Лаэльредой где-то брать надо было! Да и потом, Фиана же отрицательный персонаж, что с нее взять…Чем-то на мою соседку похожа, рыжая стерва. Она какова красотка, а? Лаэль, правда, будет еще красивее. Когда вырастет. Хотя она и сейчас может заинтересовать мерзеньких педофилов…Что, интересно, где твоя девчушка? Волнуешься? Эт правильно. Она сейчас на пути к логову Бонарета – своего и Фианы брата, он же твой учитель Хандер, он же таинственный Враг Гильдии, он же сокрушитель империи Мнейнориана Арраген Батреанхар. Там-то он найдет приют, уж будь уверен…

— А…что будет со мной? – спросил Эпперайд. Нахальный обладатель голоса, доносящегося из ниоткуда, ему не понравился. Уж больно он странно говорил.

— Ты? Сейчас те скрепы, что поддерживают твою обожженную огненной рекой душу, окончательно разойдутся – и ты перестанешь существовать в этом мире, во всех трех мирах – в Мнейноре, в Запределье и в Каверне.

Но не бойся, Эпперайд. Твой путь только начался. Ты переродишься. Родишься ты в семье южноарделийского герцога, будешь нелюбимым ребенком. Начнется схватка, которая наконец покончит с этой перманентной борьбой северян и южан, и ты примешь в ней участие. Встретишь Лаэльреду и вновь полюбишь ее, но уже не как Дейн Эпперайд, а как…

Как Эммервальд дер Торсен. Таково будет твое новое имя. Однажды вы с Лаэльредой повторите свой путь и вновь придете под стены Серой Башни. И, я надеюсь, вы не повторите прежних ошибок. А то, знаете, я очень хочу подарить победу Фиане. Она такая очаровашка! Шучу…

О! Чувствую, пришел твой час. Прощай, Дейн Эпперайд!

Эпперайд хотел произнести хоть какие-нибудь слова, но не смог. Его душа распалась, и он прекратил свое существование.

КОНЕЦ


Статья написана 10 февраля 2009 г. 22:17

— Лорд Хандер.

— Что тебе, Дориас? – Хандер взглянул на своего бывшего ученика. Тот стоял, мучительно переминаясь с ноги на ногу. На его выразительном лице читалось смущение.

Хандер почувствовал тревогу.

— Лорд Хандер, они раскусили вас. Вам лучше бежать отсюда. Как можно скорее.

— Раскусили? Дориас, о чем ты? Что значит «раскусили»?

Дориас молчал. В его лице проглядывались какие-то странные чувства.

— Отвечай, когда я спрашиваю! – взревел Хандер, внутри заледенев от жуткого, невыносимого страха. Проклятье. Проклятье!

Дориас Диркен, огромный, словно медведь, всегда робел перед учителем, но теперь он явно чувствовал себя куда увереннее. Видимо, ощущает себя героем. Спасает учителя, проклятье. «Я, наверное, в его глазах просто преступник, нет, враг, с которым его некогда связывали близкие отношения. А теперь он спасает меня, то есть делает благородное дело в своих глазах. Бунтарем против системы себя ощущает, чтоб его, » — Хандера буквально трясло от злости: на Дориаса, на Эппа, на себя, проклятого идиота.

— Совет узнал, что вы беседовали с Эпперайдом вне времени. Они подслушали ваш разговор с ним. Вы давали Эпперайду ложные сведения. Вы – шпион? То есть…я идиот, зачем я спрашиваю. В общем, вам надо бежать как можно скорее. Я сейчас выведу вас через один ход, знаете, я его обнаружил недавно, сейчас мы пройдем через него, и вы сможете пройти к порту и там сесть на корабль, или же.., — Дориас говорил и говорил, говорил и говорил…

Вот оно что. Но ничего, Эппу он уже дал указания, а остальное неважно. Засиделся он здесь, в этом логове пауков. Лишь бы Фиана оказалась повержена. Тогда рухнет и эта Гильдия, и весь старый мир. Ради этого Хандер готов был отдать жизнь. Хотя нет. Вряд ли вообще стоит жертвовать собой, так он считал.

— Пойдемте, скоро за вами явится Хайн, а он вас не пощадит, сами знаете.

Миррансес Хайн, злобный мальчишка. Его ученик. Хандер знал, что Хайн ненавидит его так же, как ненавидит Эппа. И за что? За строгость? Вряд ли…Может, Хайн всегда чувствовал в учителе некую предательскую жилку? Нет, нет…что за бред…

Хандер двинулся вслед за Дориасом, вспоминая, как он вступил в Гильдию. Он хотел побольше узнать о слугах Фианы, понять их сущность, их психологию. Зачем они служат ей?

Как оказалось, гильдейцы были самыми обыкновенными людьми. Они также жили и радовались жизни, так же любили и так же страдали, как и все люди. Большинство из них и не ведало, что служит этому чудовищу из Серой Башни, что оплело своими щупальцами весь мир. Лишь высшие иерархи были осведомлены о сущности Дамы. Что самое глупое – эти иерархи происходили из Высшего рода, как и он, как и Фиана, только не из главной ветви, а из побочной. Родичи богов, чтоб их.

— Ну, вот мы и пришли, — раздался голос Дориаса. Они прошли через тайный ход в замке Гильдии и оказались на шумных улицах Эферланна. Внешне замок выглядел как приземистое здание, на котором красовалась табличка «Гильдия Хронистов». Хронисты. Повелители мира, слуги Дамы из Серой Башни. «Надеюсь, Эпперайд поможет этой Лаэльреде свергнуть Фиану, — подумал Хандер. – И все-таки: кто эта Лаэльреда? Странная девчонка, появилась из ниоткуда, действует явно в своих собственных интересах и явно питает не самые теплые чувства к Даме, как и я. Но почему? Почему?»

В тот же день он сел на корабль, отходивший к берегам Элана. Миррансес Хайн так и не смог отыскать его, за что получил выговор от высших иерархов Гильдии.

Это событие всколыхнуло Гильдию. Впервые в ней завелся шпион, что очень сильно встревожило Совет. Всех волновало: кто он на самом деле, кому служит, и сколько информации он успел украсть? У Гильдии не было и не могло быть врагов, ведь никто не знал о существовании этой организации. С самого момента своего образования Гильдия оставалась в тени. И вот теперь у нее появился неведомый враг, который успел обратить против Гильдии самого ценного из ее агентов – Дейна Эпперайда. К тому же пришлось подозревать и других агентов – Диркена и Хайна, ибо их тоже обучал шпион.

Когда Хайн поднял свой мятеж и основал Орден, этому никто не удивился. Ведь Миррансес Хайн – ученик диверсанта.

Какая ирония.

***

Внизу проплывали пески. Рэл задумчиво поглядывал вниз, любуясь безбрежной пустыней. Это великолепие – их с Эльме совместное творение. Он создал этот мир, Эльме его разрушил, обратив его поля и леса в пустыню, усыпанную костями. Теперь это Каверна – мир смерти, в его мертвой красоте запечатлена мелодия ужаса и боли. Рэл всеми органами чувств ловил эту музыку, наслаждаясь ее звучанием, ее взлетами и падениями. «Будь я композитором, я бы создал воплощение этой чудесной мелодии. Слушая ее, люди будут сходить с ума, » — подумал он.

Затем он подумал о Даме. Его госпожа скоро умрет, если они смогут победить. Рэл ощутил при этой мысли некую грусть – в конце концов, он некогда любил ее – но эту грусть вытеснили кровожадные мечты о расправе. Он ненавидел Фиану, и эта ненависть была гораздо сильнее любви. Когда Лаэльреда отнимет у Фианы силу, он… Он подвергнет Даму пыткам. Будет загонять ей иглы под ногти, будет дробить ей кости, будет медленно отрезать от ее кусочки плоти, пока она не сойдет с ума от дикой, невыносимой боли. И только тогда он ощутит себя по-настоящему цельной личностью. Да. Так и будет.

Рэл взглянул на Лаэльреду. Глупая девчонка. Полное ничтожество по сравнению с Фианой. Когда он усадит Лаэльреду на трон Серой Башни, то манипулировать ею окажется сущим пустяком.

А ведь она очень мала. Рэл с тоской подумал о сексе с такой крохой. Он никогда не ощущал в себе желания переспать с девочкой; его привлекали лишь нормальные, взрослые женщины. А чтобы произвести инициацию, нужна близость Дамы и Героя. Что ж, и на эту жертву придется пойти, чтобы избавиться от Дамы.

Он терпел ее уже достаточно много времени, и теперь пришла пора поквитаться за все эти годы унижений. Когда появилась Лаэльреда, способная стать новой Дамой, Рэл не терял времени даром. Он незримо направлял ее, помогал ей обрести спутников, дал ей возможность дойти аж до Каверны, где располагалась Серая Башня, и вот теперь сам вышел ее встречать. Обратной дороги нет. Либо он сможет наконец подвергнуть Фиану пыткам, либо…

Рэл, он же Ирэлиан-тень, улыбнулся.

Фиана была наместницей истинного Ирэлиана. Он дал ей власть и силу. Но пользоваться ими она могла лишь с помощью Героя – того, кто смог бы фокусировать ее магию. В Герои Ирэлиан дал Фиане свою тень – Рэла. Предполагалось, что Рэл сможет контролировать Фиану, но вышло наоборот. Она стала его Госпожой и подвергла его немыслимым страданиям, чтобы добиться от него покорности. Рэл вспомнил эти пытки, и вновь улыбнулся.

Теперь-то он поквитается с Фианой.

Без него она не сможет колдовать. Нет, ее сила останется при ней – вот только без Героя Дама способна лишь на слабенькие потуги, которые никто не назовет истинной магией. Жаль, что убить Даму Герой не может. Не в состоянии. Даже то, что он смог отречься от нее и предать ее, было самым настоящим подвигом. Каких усилий это ему стоило!

Новой Дамой станет Лаэльреда, и он будет ее Героем. Фиана перестанет быть Дамой. И тогда-то…

Нет. Этого не может быть. Как она смогла создать заклинание без его помощи?! Нет, только не сейчас, не сейчас!

В его тело вошло холодное железо.

***

Дамиан понял, что умирает. Нечто, вызывавшее ассоциации со скользким и невыносимо холодным щупальцем, вползло в его мысли и теперь тщательно разрушало все, что некогда составляло саму личность Дамиана. Преодолев его слабое сопротивление, щупальце снесло все его чувства и привязанности, как река сносит плотину. Вместо этого его голову заполнили странные и путаные мысли, которые оно принесло с собой.

Он видел женщину в тронном зале. Она кричала от невыносимой боли, прижимая руки к голове и корчась на полу. Из-под ее век сочилась кровь; кровью были окрашены полные губы. Ее рыжие волосы покраснели и слиплись, поры исторгали из себя кровь.

ГОСПОЖА.

Какие странные видения…

Затем она прекратила кричать. Медленно приподнялась на руках, встала. Шатаясь, подошла к трону. И села, мгновенно приняв царственный вид. Ее лицо, все в крови, застыло в гримасе боли.

ГОСПОЖА.

Я повинуюсь тебе…

Какое прекрасное лицо. Тонкие черты, мягко очерченный подбородок, чувственный рот. Холодные глаза цвета льда. Королева. Нет — больше.

ГОСПОЖА.

— Ну, Дамиан, отныне ты мой раб, — негромко произнесла она.

Что-то взбунтовалось в нем при этих словах.

— Нет.

— Да. Жалкое ничтожество, просто урод, отныне ты служишь мне. Зря что ль я так старалась, подчиняя твой разум? Это было непросто, ты, кусок дерьма. Этот траханный Рэл предал меня, и я потеряла большую часть своей силы. Но ему это не сойдет с рук. Не беспокойся. Короче, слушай меня: сейчас ты возьмешь что-нибудь и зарежешь всех, кто сидит на этом ковре. Всех, ты понял? В особенности эту сучку Лаэльреду.

ГОСПОЖА…

Нет. Нет. НЕЕЕЕЕЕЕТ!!! Никогда. Лаэль он не тронет.

— Ты понял, кусок дерьма? – глаза Госпожи засверкали.

ГОСПОЖА…

Нет, нет, никогда…нет, нет, не…ГОСПОЖА.

ОНА ПРИКАЗЫВАЕТ.

— Да, госпожа, — прошептал Дамиан. Последние остатки его личности исчезли.

ГОСПОЖА, КАКОЕ СЧАСТЬЕ ПОДЧИНЯТЬСЯ ВАМ.

— А то, — засмеялась она. – Да, это приказ: сними с этой Лаэльреды шкуру и принеси мне – я набью ее соломой и сделаю чучело.

— Да, госпожа.

***

Эпперайд сидел, нахохлившись. Воронье тело было крайне неудобным. Хорошо, что он и раньше бывал в подобных ситуациях и был подготовлен к жизни в виде ворона. Эх, поскорее бы найти какого-нибудь олуха и завладеть его телом! Эта часть жизни агента всегда смущала Эпперайда. Ему казалось несколько аморальным подобное обращение с людьми. Впрочем, он смог оправдаться в собственных глазах – ведь он уже не человек, он агент, он искупался в огненной реке вместе с Дориасом и Мирасом и поднялся над обычными людьми. Люди – мусор…не все, конечно, но большая часть их. Быдло, скот, зверье. И подлое сословие, и дворяне – все они по большей части состоят из мерзких существ, среди которых изредка попадаются подобные Лаэль.

Лаэль…

При мысли о ней внутри у Эпперайда разливалась теплота. Она пыталась защитить его от этого Ирэлиана. Бросилась на страшного Богоубийцу с кулаками, чтобы защитить его. Она неравнодушна к нему. Да…

Его мысли были прерваны резким движением Дамиана.

Бывший священник выхватил нож из сапога и кинулся на Ирэлиана. Богоубийца обернулся, но было уже поздно: нож вспорол его бок, пытаясь добраться до внутренних органов. Вопль, и Ирэлиан слетает с ковра, увлекая за собой Дамиана. Ковер вместе с Лаэль и Эпперайдом пролетел еще немного, а затем тоже рухнул на песок.

Эпперайд успел взлететь и мягко опустился на землю.

Дамиан встал, весь покрытый кровью. В его руке был зажат нож. Тело Ирэлиана распростерлось рядом. Глядя на эту картину, Эпперайд внезапно почувствовал дикий, неописуемый ужас: он вспомнил, как на него набросился тот убийца в Ином мире. Дамиан двигался точно также.

— Папа! – отчаянно закричала Лаэль.

Он улыбнулся, подходя к ней. Затем Дамиан ударил ее кулаком, сбив с ног. Отбросив нож, он принялся душить Лаэльреду, придавив ее к земле коленом. На лице его застыла идиотская ухмылка.

Эпперайд набросился на него, бешено хлопая крыльями, но Дамиан не обратил на него внимания. Он сосредоточился на хрипящей и извивающейся Лаэль, на ее посиневшем лице.

Затем произошло нечто. Лаэль выбросила одну из рук вперед и прикоснулась к груди Дамиана. Вспышка из-под пальцев – и Дамиан валится на бок.

Лаэль сбросила его тело с себя и перевернулась на живот. Ее начало рвать. Затем она заплакала. Она кричала, кусала губы, бормотала проклятия. Угрожала Даме всеми пытками мира. Сердце Эпперайда разрывалось от боли.

Когда все закончилось, они продолжили свой путь, оставив тела Ирэлиана и Дамиана позади.

***

Едва они скрылись за барханами, возле тел песок свился в человеческую фигуру. Невысокая рыжеволосая женщина некоторое время молча рассматривала мертвого Дамиана, затем пнула его, и тело зашевелилось.

— Эй, ты, кусок дерьма, — выплюнула Фиана. – Вставай. Пора тебе стать моим окончательно, — и она склонилась над ним.

Дамиан ничего не успел произнести. Теплые губы приникли к его губам, он почувствовал жар тела Госпожи и застонал.

Когда все закончилось, он почему-то почувствовал себя униженным. Его использовали как орудие, затем подняли из мертвых (он умер тогда, вне сомнений, и испытал такую боль…) и снова использовали как орудие. Но все это было сметено волной обожания. ГОСПОЖА!

— Ты – мой Герой, — прошептала Фиана. – Надеюсь, ты будешь куда более умным, чем этот идиот.

Она воскресила и Ирэлиана. Но только тот зашевелился, как она проделала несколько пассов, и Ирэлиан дико завыл. Дамиан чувствовал, как энергия шла от Госпожи, проходила через его тело, обретала форму и вонзалась тонким лучом в тело Ирэлиана. Странное, но приятное ощущение.

— Ну вот, Рэл, — с жестоким удовольствием произнесла Госпожа. – Ты лишь моя марионетка, кукла без проблесков мысли. Это правильно, траханный ублюдок, мыслить у тебя без меня все равно не получается. Скажи спасибо, что яйца тебе не отрезала.

***

Серая Башня…вот и она. Наконец-то.

Высокая, до самых огненных небес, она поражала своей мощью и некой гротеской красотой. Оканчивалась башня короной из семи зубцов, длинных, изогнутых, слишком странных, чтобы быть творением человека. По стенам ее плясало зеленое пламя, выбрасывая в воздух протуберанцы и изредка оплетая зубцы. Единственная дверь – столь же серая, как и стены, но сделанная не из дикого камня, а, похоже, из стали или железа, была украшена изображением птиц, изрыгающих огонь.

Раньше она стояла посреди прекрасного сада, и там казалась воплощением суровой красоты природы, символом величия и мудрости. Теперь же, в этой безумной пустыне, созданной из праха, башня являла собой апофеоз этого безумия. Страшно было даже посмотреть на нее. .

Именно здесь, в Башне, и зародилась Гильдия. Говорят, здесь величайшие мудрецы древности и приняли решение стать пастырями для всего мира, привести Мнейнор к величию и процветанию путем незаметных манипуляций; слегка подталкивая правителей к нужным решениям, можно добиться гармонии в отношениях государств и народов, считали они. Они создали Летописи, которые теперь хранятся на вершине башни. Чтецы Летописей звались Эммонасеями.

Позже в Башне произошло некое событие, и гильдейцы покинули ее, чтобы основать Замок Гильдии в Эферланне. Никто из рядовых гильдейцев и даже из агентов понятия не имел, что же именно тогда случилось. Возможно, произошедшее событие имело отношение к Даме. Но это не важно – важно то, что Гильдия потеряла свою резиденцию и панически бежала, оставив Летописи в ней. Более того, Башню намеренно запечатали заклинаниями, чтобы удержать то зло, что захватило ее и стало причиной исхода. Ключ от Башни пустили в свободное странствие. Он приобретал различные формы, служил разным хозяевам; иногда он попадал и к гильдейцам, и тогда те обретал возможность опять попасть в Башню и воспользоваться Летописями. Унести Летописи с собой было невозможно – вне серых стен они лишались своих свойств. Да и Ключ после единождого использования исчезал, словно его и не было.

— Фиана…она ответит за все, — яростно шептала Лаэль, глядя на громаду Башни и пытаясь разглядеть в одной из бойниц ненавистный силуэт. До этого она не видела Даму в лицо, но ее силуэт…

Хохочущая тень, отвратительный великан, убивающий маму, кровь, кровь…

Маньяк, вонзающий нож в Дейна; безумная ухмылка на лице отца, и снова кровь…

Фиана ответит за все это.


Статья написана 1 декабря 2008 г. 22:28

Дейн ненавидел Мираса. Этот толстый мальчуган, живший по соседству, обожал поколачивать хилого Дейна. Как бедняга не старался избежать кулаков Мираса, тот постоянно искал его и избивал. Дейн знал, что у его мучителя жестокий отец, который точно также избивает самого Мираса и его мать, но в его глазах это не служило Мирасу оправданием. Дейн жаждал мести.

Однажды он сумел швырнуть камень в окно дома, где жил Мирас. Решение это далось ему с огромным трудом — но ведь далось же! Окно лопнуло, порвалось, и из дома донесся гневный вопль — очевидно, принадлежавший отцу Мираса. Не дожидаясь расплаты за преступление, Дейн ретировался.

Он долго гордился этим поступком, однако Мирас, избивший его в тот же день, изрядно подпортил ему удовольствие. Причем избил он его не за окно, а просто так. И это взбесило Дейна еще больше.

Дейн принял вызов. Никто не знал, что в груди тощего и вечно грязного паренька таится твердокаменное сердце.

Он стал подстраивать Мирасу гадости. Тупоголовый сосед никак не мог догадаться, чьих это рук дело. Камни, влетающие раз за разом в окно; похабные рисунки углем на стенах; исцарапанная дверь. Дейн натравил на Мираса здоровяка Дориаса, который поверил, что Мирас переспал с его сестрой — эту ложь нашептал в его уши Дейн.

Шли годы, и мальчики взрослели. Потом грянула очередная война между Севером и Югом — и их забрали в ополчение.

Дейн вырос и стал похожим на жердь — столь же высокий и тощий. Мирас похудел после какой-то болезни, убившей его брата и измучившей его самого. Лишь Дориас не изменился — он по-прежнему был огромный и злой.

Когда рыцари лорда Доркеля атаковали их ополчение под Дирмалесом, сердце Дейна дрогнуло. Он повернулся и побежал, бросив свое копье на земле. Мирас кинулся за ним, завывая от страха. На его глазах рыцарь нанизал Дориаса на копье, словно мясо на вертел. Для Мираса это было уже слишком.

Они оказались в лесу. Там Дейн осознал, что за ним плетется никто иной, как давний его недруг. Он повернулся и резко ударил Мираса в челюсть.

Мирас упал. Дейн прыгнул ему на грудь и начал наносить удары — полные детской злобы. Он мстил за свое испорченное детство. Враг не оказывал серьезного сопротивления — настолько он был шокирован поступком Дейна.

Наконец лицо Мираса превратилось в кровавое месиво. Он, кажется, уже не дышал. Дейн посмотрел на него, сплюнул в сторону и пошел прочь.

Костяшки его пальцев болели.

Дейн не ощущал ничего. Всю жизнь он испытывал лишь ненависть к Мирасу — и теперь, когда его месть утолена, он ничего больше не чувствовал. Казалось, душа его умерла.

Позже он узнал, что некая Гильдия собрала всех погибших у Дирмалеса и превратила их в своих агентов. Эксперимент с мертвой плотью не особо удался — выжило только двое. Они смогли стать всесильными духами, способными вселяться в чужие тела. Идеальные агенты. Странное совпадение — это были Дориас и Мирас.

Узнал он это, когда сам стал агентом Гильдии. Так случилось.

Хотя Мирас, оказывается, выжил, Дейн уже ничего ничего не чувствовал. Он растерял все свои чувства.

Их звали Дейн Эпперайд, Миррансес Хайн и Дориас Диркен.


Статья написана 16 ноября 2008 г. 12:25

Глава 4.

Эпперайд пришел в себя. Перед глазами у него плавали разноцветные круги; тело ощущалось как-то странно, неестественно. Он осторожно подтянулся и тут же со стоном распростерся на земле. Боль пронзила все его тело; казалось, каждый мускул исходил криком.

— Эта война очень важна для нас, понимаешь? — произнес над его ухом знакомый голос.

Эпперайд не ответил.

— Гильдейские Эммонасеи подсчитали, что поражение Северной Арделии обернется для всего Мнейнора неисчислимыми бедствиями. Поэтому Касвелл должен победить, ты это понял? Но его победа не должна быть абсолютной. Южная Арделия уцелеет как государство, но лишится некоторых северных герцогств, скажем, Феарры или Эдариона. Король Рианар умрет. Касвелл не переживет его надолго; после смерти Рианара он не проживет и полугода.

— Почему? — с трудом спросил Эпперайд.

— Смысл всего этого таков: если Южная Арделия победит, то ее влияние распространится на север. Морелон, после долгих колебаний, примет статус протектората Южной Арделии; тогда же и Тизия вступит в антисевероарделийский союз. Вскоре — лет эдак через пятьдесят — Тизия, Морелон, Дисмея и Южная Арделия объявят войну Северной Арделии. Север падет, и его земли разделят между победителями. Король Юга — Фиандор, внук Рианара — станет первым за много лет королем объединенной Арделии. А будет это очень плохо, Эпп.

Эпп. Полузабытое прозвище. Эпперайд ощутил вдруг острую тоску.

— Арделия — это могучая сила. То, что она разделена, обеспечивает на западе Андалиса равновесие. Если она станет единым государством, то равновесие нарушится. Начнется Великая Война, — продолжал его собеседник.

Великая Война, она же Последняя. То, чего так боится Гильдия. То, что погубит Мнейнор.

— Арделия одолеет Дисмею, это вне всяких сомнений. Дисмея, хоть это и самое большое по площади государство в Андалисе и второе — в мире (после Амианской Фансы), очень слаба. Большая доля ее земель — это бесплодные тундры, хорошо заселена лишь узкая полоска земли на юге. Дисмейцы склонятся перед новой империей. Затем придет черед Тизии и паллерийских государств востока. Начнется разрушительная война, в которую постепенно втянутся амианцы, дикари-паллери, меланды, государства Харгилассы-Мертен. Не обойдется и без наших друзей из Запределья. Они уже давно ищут путь в Мнейнор. Представь себе: аэры, вооруженные световыми копьями, и их демонические машины — танки, зенитные установки, боевые машины — вторгнутся в пределы Мнейнора. Представляешь себе эту картину? А если вспомнить и Ирэлиана Богоубийцу и Светоносного Эльмеро...

Эпперайд молчал.

— ...то что мы получим? Последнюю Войну, вот что. И все это может случится из-за Южной Арделии. Помочь северянам победить мы должны, но как? Гильдия не так сильна, как раньше. Молодой Тарсен предлагает дать Хайну чрезвычайные полномочия, но я с ним категорически не согласен. Миррансес Хайн — идиот. Как он может обуздать южан? А? Ты можешь представить себе это? Я — нет.

Вообще, это история. История — это страшные силы, которые зреют в Южной Арделии, и не в голове у короля Рианара — что он вообще такое, этот Рианар? — а в сердцах тысяч арделийцев, которые жаждут воссоединения. И мы не должны дать им сделать то, чего они хотят. Понимаешь?

Эпперайд понимал.

— Эпп, для этого ты и отправишься в Башню Истории. Ты перепишешь историю этой войны, изменишь запись в Летописях. Мы уже столько лет не меняли ход событий таким методом, давно пора попробовать снова. Ключ от Ворот — что он представляет на этот раз? После того, как сломался старый, мы долго не могли найти новый Ключ. И вот ты сообщаешь нам, что ты отыскал его. Ты ведь специально искал его, или он — хаха! — сам тебя нашел?

— Девочка. Лаэльреда, — не открывая глаз, прошептал Эпперайд. — Она — Ключ. И кое-что еще.

— Человек стал Ключом? Интересно.

— Она пыталась сделать вид, что какой-то там старый кусок меди — это и есть ключ. Но я почуял...почуял в ней ЭТО. Силу очередного воплощения Ключа и еще...

— Она — Эммонасейя? Пророчица? — спросил голос. — Я угадал?

— Да. И не только. Что-то невероятно странное и чуждое нашему миру...я не знаю, что именно...

— Очень интересно. Очень. Разберись до конца, Эпп, — затем интонация голоса поменялась, он стал укоряющим. — Ты опять потерял свое тело. Сколько ж можно так расточительно относится к телам? Хайн и Диркен, хоть они и идиоты, все ж относятся к своему здоровью куда бережнее, чем ты, Эпп. Что же случилось на этот раз?

— Какой-то наемник, — простонал Эпперайд. — Он убил меня. А затем себя. Одурманенный или заколдованный, я так думаю. Урод

— Ты знаешь, кто послал его?

— Нет.

— Узнай. Надо бы, кстати, предупредить других агентов. А ты — возвращайся к своей миссии.

Мир вдруг закачался, дрогнул. Эпперайд понял, что учитель возвращает его в реальный мир.

— Эпп, запомни: сила — в умении сдерживать себя. Это самое главное. Самое главное,.. — успел услышать он перед тем, как поверхность, на которой он лежал, всосала его в себя. Он растворился в ней, лишился личности. А затем очнулся в реальном мире. Хотя мог ли второй уровень Запределья зваться реальным миром?

***

Второй уровень был еще более странным, чем первый. Просто пустыня с кроваво-красным песком, усеянная костями. Кости, которые явно не принадлежали людям, громоздились на каждом участке пустыне, освещаемые огненными небесами. Солнца, как и на первом уровне, тут не было. Никаких обитателей не наблюдалось; отсутствовали также и растения, а еще — всякая вода.

Мертвый мир. Каверна. Песок в пустыне — это рассыпавшиеся в прах кости погибших демонов, перемешанные с тем, что когда-то было землей этого мира. Некогда Эльме, Истинный Бог, сжег Каверну и изгнал демонов. Это было воистину впечатляющее сражение. Оно и разрушило Каверну.

— Интересно, как же мы сможем выжить в этом пекле, без воды, еды и всего прочего? — тихо пробормотал себе под нос Дамиан, стараясь, чтобы его слова не услышала Лаэль. Его дочь спокойно шагала рядом с ним, на ее плече гордо восседал ворон зловредного — и покойного — Эпперайда. Птицу эту Дамиан недолюбливал, но не так сильно, как историка. Интересно, кто же все-таки тот странный тип, что убил Эпперайда? Надо сказать, что смерть историка принесла Дамиану лишь облегчение. Он понимал, что это плохо, это неправильно. Но заставить себя жалеть о странной и бессмысленной гибели Эпперайда бывший священник не мог.

Они шли, обливаяюсь потом. Пустыня источала жар, жар сотен печей, а они были пирожками, которых кто-то заботливо и тщательно выпекал. Это кулинарное сравнение рассмешило Дамиана. Он улыбнулся. Затем он вспомнил о том неприятном событии, что случилось на первом уровне.

— Лаэль, — сказал он, — ты сильно испугалась, когда...мы перешли сюда...в смысле, когда Эпперайд...

— Нет, нисколько, — с шокирующей беспечностью ответила Лаэль. — А вот когда на меня пролилась кровь, — она попыталась отскрести засохшую кровь от своей безнадежно загубленной одежды, — то это было действительно страшно. А Эпперайд не умер.

— В самом деле? — ох, что она имеет в виду?

— Он с нами. Он не умер, папа. Он здесь. Вот, видишь, — она осторожно взяла нахохлившегося ворона в руки и поднесла к Дамиану.

Дамиан взглянул на зловещую птицу. Ворон взглянул на него в ответ — насмешливо и как-то презрительно. Взгляд Эпперайда. Дамиану стало жутко. Неужто?...Нет-нет, что за бред. Бедная Лаэль, что же с ней случилось? Неужели у нее повредился рассудок? Нет, это абсолютно невозможно. Никак. Нет. Нет.

— Папа! Папа! У тебя взгляд какой-то странный. Что-то случилось? Ты не рад, что Эпперайд с нами?

Ворон пренебрежительно каркнул.

Дамиан вздрогнул и скороговоркой произнес:

— А, я понял! Ворона зовут Эпперайд, да? Ты назвала его в честь хозяина. Да?

— Да, его зовут Эпперайд. Но он не ворон. Он человек.

Что за бред? Дамиан уже начал сердиться.

— Дочка, Эпперайд умер. Конечно, это ужасно, но не стоит выдумывать какие-то...

Лаэль отвернулась от него.

— Ну, ну, зачем ты так? — Дамиан понял, что растроил ее. — Хорошо, Эпперайд не умер! Он в вороне. Значит, он умеет переселяться в чужие тела?

Лаэль не ответила.

Они вскоре заметили странное явление — дорогу, которая состояла из растолченных костей. Извиваясь подобно змее, она оплетала барханы и вела из ниоткуда в никуда, внушая странные надежды. Как выяснилось, идти по ней было неудобно, кости были чересчур крупными и неровными. Отец с дочкой двинулись вдоль дороги, изредка бросая опасливые взгляды на творение неведомых рук. Никто из них не проронил слова.

Настроение у Дамиана было отвратительное.

"Мы умрем," пришла вдруг беспощадная мысль. "Умрем в этой проклятой пустыне".

Рот его пересох, и он ловил языком пот, стекавший ручьем по лицу. Пот был практически лишен соли — тревожный знак. Живот начал потихоньку требовать пищи, и это тоже не оебещало ничего хорошего.

От мрачных мыслей его отвлек крик Лаэль:

— Смотри, там что-то летит!

Дамиан посмотрел в указанном ей направлении и увидел, что к ним по дороге движется нечто темное. Оно действительно летело — в локте над поверхностью дороги из костей. Когда расстояние сократилось, стало видно, что это человек в черной накидке, сидящий на ковре. Ковер двигался вполне резво, со скоростью конской рыси. Подплыв к ним, человек в черном спрыгнул на землю и поднял руки в знак приветствия.

— Экмейро, — произнес он со странным акцентом. Лицо его, довольно некрасивое, с тяжелой челюстью и густыми бровями, почему-то успокоило Дамиана. Он ответил на приветствие, а затем спросил:

— Кто вы?

Человек хотел что-то ответить, но его опередил ворон. Издав какой-то сдавленный звук, он кинулся на обладателя тяжелой челюсти и попытался разодрать ему лицо когтями. Человек в черном закричал и невероятно быстрым движением схватил птицу за шею.

— Не трогайте его! — Лаэль подбежала к нему и принялась колотить кулачками.

Наконец человек в черном одолел ворона и швырнул его на землю, придавив ногой в тяжелом ботинке.

Птица перестала сопротивляться и замерла. Лаэль рыдала.

А человек в черном вдруг улыбнулся и сказал:

— Похоже, я одолел саму судьбу. Убийца повержен, хахаха!

С этими словами он взял обмякшего ворона и отдал его Лаэль.

— Меня зовут Дамиан, — неуверенно произнес бывший священник. — А это Лаэль и ворон Эпперайд.

— А я — Ирэлиан Рейлен. Можно просто Рэл

***

Обед прошел в молчании. Ирэлиан Богоубийца внешне никак не смахивал на жуткое чудовище, каким его представляли дисмейские предания; впрочем, на всемогущего бога ирэлианских государств юга он тоже не походил. Заурядный вроде бы человек. Но "заурядный человек" смог из ниоткуда извлечь гору еды и несколько бурдюков с водой. Дамиан и Лаэльреда жадно напились, а после накинулись на пищу. Богоубийца особо много не ел, ограничившись парочкой колбасок с чесноком. Дамиан же объедался вовсю. Пища была простой, но вкусной: вышеупомянутые колбаски, теплый хлеб, круг сыра, жареная курица и даже несколько горстей сладкого изюма, который Дамиан пробовал лишь однажды в жизни, на ярмарке в Дилауне.

Ели они в просторном белом шатре, который Ирэлиан поставил на дороге из костей. Тень ласкала кожу, измученную пустыней.

Ворон по имени Эпперайд, помятый Ирэлианом, восседал на своем обычном месте — на плече у Лаэль. Он не делал больше попыток напасть на Богоубийцу и вообще вел себя тихо. "Убийца...ОН назвал его Убийцей. К чему бы?" — вертелась в голове у Дамиана мысль, вертелась и никак не желала уходить.

Наконец все насытились. Тишина стала тягостной, и Дамиан попытался ее развеять:

— Гм...уважаемый Ирэлиан...Рэл. Вы, позвольте спросить, тот самый Ирэлиан Рейлен, который,.. — он замялся.

— Ну, ну, говори, — подбодрил его Ирэлиан.

— ...который убил...эээ...Единого Бога и создал...Чуму Чародеев...гм...это...вы? — Дамиан окончательно смешался.

— Да, я, — просто сказал Ирэлиан. — Ты еще забыл террор между этими двумя событиями. А также действия так называемой ирэлианской церкви, которая яро уничтожала всех, кто считал, что я — Богоубийца. Много народа загубили мои поклонники, ох, чересчур много. Да, это я.

Ворон каркнул.

— Цыц, птица! — прикрикнул на него Ирэлиан.

— Вы, наверное, хотели бы знать, что здесь происходит, — продолжил он. — Вполне нормальное желание, да? Но я не могу удовлетворить его. Это бы было неправильно.

Знаете, что самое неприятное? Я — тоже игрушка судьбы. Этой странной, возможно, сумасшедшей дамы, которая также именуется Историей. Ваш путь лежит к ее жилищу — к Башне Истории.

Я — привратник этой башни. Мне было велено выйти к вам и проводить к Воротам. Там вами займутся совсм иные существа.

Молчание, вязкое, как болото, снова опустилось на шатер.

— Ты не Ирэлиан, — вдруг произнесла Лаэль. — Никакой ты не Ирэлиан, вот!. Ты просто...ты ничто! У тебя тело просвечивает, значит, ты не человек.

Дамиан вгляделся в их проводника. И действительно — он как-то необычно выглядел. "Его кисти прозрачные," — понял Дамиан. Поначалу он этого не заметил, и вряд ли заметил бы позже, если бы не Лаэль.

— О, девочка, как ты догадалась? — улыбнулся Рэл. — Но я все же Ирэлиан.

— Ненастоящий, — нахмурилась девочка.

— Будь я ненастоящим, Убийца бы не среагировал на меня так. Этот Эпперайд должен убить меня — так повелела История. Его появление предсказано пророчеством. Он, дух, похищающий чужие тела, слуга организации, мнящей себя всесильной, он ничтожен по самой сути своей, но именно он должен убить меня! Как я убил Эльме...Так предназначено...

Я — копия Ирэлиана. Маленькая часть его души, которой дали собственное тело. Ты довольна, Лаэльреда? Точнее, не Лаэльреда...тебя ведь на самом деле зовут по-другому, а?

Лаэль побледнела.

Дамиан тихо молился Единому Богу.

— А теперь смотрите, — произнес Ирэлиан зловещим тоном.

Он сгреб песок в кучу и навалил сверху костей. Кости задвигались, обретая форму людей, и встали в шеренги. Вскоре на песке стояли друг против друга две армии.

Это были те самые вояки, которых путники видел на первом уровне Запределья — те, что собирались в Хайдене, чтобы пойти в поход на некую Южную Ордалию. Вооруженные свет-копьями и сопровождаемые боевыми механизмами, они выглядели браво. Но их соперников было раза в четыре больше.

— Армия Северной Ордалии против армии Ордалии Южной, деревня Каргесон в Феарре. Интересно, что в тот же самый миг в вашем мире, на том же самом месте в и в точо таких же позах стоят армии Северной и Южной Арделии, — произнес Ирэлиан. — Как видите, северяне обречены. А вот сейчас...

Он протянул руку и смел южан, калеча их костяные тела, ломая их машины. Один удар — и больше половины армии как не бывало.

— Вы! — заревел Ирэлиан. — Вы! Жалкие людишки! Вы проиграли эту войну! Так говорю я, ваш бог, Ирэлиан! Ваш мир — ничто! Он лишь загробный мир для мира настоящего! Вы все — мертвецы! Зачем вам воевать? Лучше идите завоевывать настоящий мир — Мнейнор! Да, ИДИТЕ!!!

И тут кости рассыпались в прах. Связь с первым уровнем прервалась.

— Ну вот и все, — Ирэлиан глянул на содрогнувшихся гостей. — Как видите, кое-что я все-таки умею. Противостоять Судьбе. Я нарушил законы Истории. Так что не думайте, что я так уж бессилен. А теперь пойдемте — нам надо попасть в Башню Истории, в Серую Башню.


Статья написана 6 ноября 2008 г. 21:21

Всем привет! Взялся я за переработку того, что накатал раньше, ибо в нем есть много того, что мне не нравится — и сюжет, и звучание в контексте всего остального. Вот, переработал самый первый рассказ, "Шарлатан". В нем я не ясно раскрыл мотивацию Ирэлиана(да и здесь она туманна), так что переработка была весьма масштабной.))))

И общий смысл изменился. Хотя и ненамного.


Проклятие

Старик умирал.

На коже его проступили зловещие темные пятна, твердые на ощупь, словно камешки. Под мышками и в паху открылись язвы, источавшие невероятное зловоние. Кожа медленно сползала с его локтей и колен; на висках она висела клочьями, словно с него пытались снять скальп. Это были признаки Чумы Чародеев, теми знаками отличия, которыми она награждала владеющих Силой.

Старик был магом, он ясно помнил это. Он – маг…да…ведь иначе он бы не заболел…Остальное терялось в дымке боли. Он не помнил ни своих родителей, ни своей жены (если она у него вообще была), ни даже собственного имени. Прошлое исчезло для него, растворилось, поглощенное всесильной болью.

Почему он лежит здесь, на этой грязной постели, в этом неухоженном доме, в котором витает запах смерти? Старик не знал.

Боль накатывала на него подобно волнам, штурмующим океанский берег; в те редкие минуты, когда она отступала, он ел и справлял нужду. Но сейчас еда закончилась. Впрочем, он настолько ослабел, что не смог бы прожевать и кусочка пищи. Сил встать у него теперь тоже не было, и кровать его покрылась вскоре темными разводами от мочи.

Он понимал, что смерть близка, и был готов к ней – точнее, смирился с ней. Но иногда его начиналось трясти от жажды жизни, и он мечтал о спасении, о том, что в этот мрачный дом придет кто-нибудь из Святых людей и исцелит его…но это же невозможно. Почему невозможно, старик не смог вспомнить.

Однажды он попытался встать с кровати и умереть в поисках спасения, но его колени подогнулись, и он бессильной грудой рухнул на пол. Лежа на жесткой деревянной поверхности, он расплакался.

А затем пришла боль и он на некоторое время потерял сознание.

Проснувшись, он понял: что-то не так.

Рядом с ним кто-то стоял.

Маг видел его жесткие ботфорты. Какая толстая подошва, мелькнула мысль.

А затем раздался голос – громкий, властный:

— Ты маг?

Старик не ответил.

— Маг? – повторил голос.

Несчастный молчал, меленько подрагивая от болей в паху и под мышками. Началось, обреченно подумал он. Боль пришла вновь.

И тут боль прекратилась.

Это было как новое рождение. Только сейчас старик осознал, что боль была с ним всегда, что он жил с ней все последнее время, и она туманила его мысли. А сейчас мир вокруг прояснился.

Моргая, он попытался поднять голову.

— Кто…кто ты? – сумел выдавить он из себя. – Святой человек?

Ликование наполнило его душу. Он спасен! Спасен!

— Нет. Еще раз повторяю: ты –маг?

— Да…а как ж иначе…я ж заразился, эта чума поражает лишь чародеев, — старик вдруг вспомнил сотни трупов в Башне Чародея, подожженные дома, где заперли заболевших чумой, вопли и крики тех, кого некогда именовали Святыми людьми – магами…От страшного воспоминания, яркого, как молния, он вздрогнул всем телом.

— Нет, — возразил его спаситель. – Процесс вышел из-под моего контроля, и заболели все, у кого есть капля чародейской крови в жилах, а также те, чья кровь схожа с чародейской.

Смысл этих слов никак не доходил до старика.

— Что?..Я – маг, — упорно твердил он.

Он заметил с некоторым содроганием, что сквозь незнакомца просвечивают грязная стена и гора зловонной одежды, притаившаяся в углу.

— Покажи мне Чародейский свет, — потребовал странный человек. – И тогда я спасу тебя. Уведу в иное, лучшее место. Туда, где помощь магов необходима.

Чародейский свет? Это пустяковое заклинание? В былые времена старый чародей только рассмеялся бы над этим требованием. А сейчас…

Он напрягся и сконцентрировал энергию в своей руке. Жадно черпая Силу из окружающего мира, даже из самого незнакомца, он грубо скатал ее в светящийся шар с кулак величиной. Шар источал мягкий, матовый свет, который успокаивал и ласкал взор. Чародейский свет.

Некоторое время гость молчал. Затем начал говорить, и каждое его слово заставляло старика вжиматься в пол все сильнее:

— Ты не маг. Ты шарлатан. Крадешь энергию из плоти этого мира и выдаешь это за собственное чародейство. Ты представляешь себе, какой вред причиняешь ты нашему миру, черпая из него Силу? Огромный! Из-за таких, как ты, я и создал отраву Чародейской Чумы – чтобы истребить подобных тебе. Чтобы Мнейнор населяли лишь настоящие маги, чей источник Силы – их собственная душа, их аэр! Я должен был объединить их, соединить их усилия, сделать так, чтобы они залечили те раны, что нанесли миру лже-маги! Но что-то пошло не так. Не так. Пришлось создать тысячи собственных копий и послать их к каждому умирающему магу, чтобы узнать, настоящий он маг или…шарлатан. Прощай, шарлатан. Я ухожу, — и странный гость начал таять в воздухе.

В душе старика поднялась ярость. Боль и обида. А еще страх. Он понял, кто посетил его.

— Ирэлиан Богоубийца, — позвал старик.

— Что тебе?

— Будь ты проклят. За тобой придет он – тот, кто положит конец твоим злодеяниям. Тот, кто одолеет тебя. Тот, кто убьет тебя! Убийца! – загремел старик. Он затрясся, а затем вдруг содрогнулся и замер, лежа на полу.

Ирэлиану стало нехорошо. Сила проклятия впечатляла. Похоже, это все же был истинный маг. Он умер, это видно. Вложил огонь своей жизни в проклятие. Такое проклятие не снять.

Он вдруг рассмеялся страшным, истерическим смехом.

Ну и пусть! Его это не пугает. Даже радует.

Смерть – это не самая неприятная вещь на свете.

А вот ходить по всем домам, где каждый шарлатан насылает на тебя предсмертное проклятие – действительно неприятно.

***

Чума Чародеев(376-378 гг от Основания Мнейнориана) – эпидемия, поразившая всех волшебников Мнейнора. После ее окончания не известно ни одного случая применения магии. Считается, что эта болезнь была карой Ирэлиана Богоборца, который запретил магию.

Ирэлиан Богоборец/Богоубийца(род. в 299 г. от О.М.) – маг, уничтоживший Истинного Бога. Чудовище, злодей и мерзавец. Первое время после убийства Бога правил Мнейнором, но после Чумы Чародеев исчез. Нынешняя религия под названием ирэлианство (ее исповедуют народы Андалиса) представляет Ирэлиана святым, Истинным Богом, а повергнутого им Творца – монстром.





  Подписка

Количество подписчиков: 11

⇑ Наверх