Страшноватая книжка. Твен тут почти буквально следует «Смерти Артура» Мэлори и его смешные ходы не противоречат основной теме: как прогрессора янки тот мир постепенно подминает под себя — в тот самый момент, когда он становится там «своим» — его уничтожает. Что еще могу отметить — король Артур всегда отличался некоторой раздвоеннстью — так и тут — он един в двух лицах — собственно Артур погибает, как и положено, от копья Мордреда, а Хозяин (Boss) Хэнк Морган остается спать в пещере в кругу своих верных сподвижников.

Только вот просыпается он не для того, чтобы спасти Англию, а только лишь для того, чтобы окончательно умереть.

Еще Замятин заметил, что жанр многих произведений Уэллса можно охарактеризовать как «современную волшебную сказку» — в том смысле, что под всей научно-фантастической машинерией отчетливо просматриваются сказочные ходы и архетипы. «Дверь в стене» в этом смысле — «городская» fairy tail — в буквальном смысле этого слова — история про fairy, причем на совершенно обычный для них сюжет — о смертном, ребенком побывавшем (похищенном) в волшебной стране и всю жизнь пытающемуся туда вернуться. Ценой возвращения оказывается смерть (хотя «кто знает, что ему открылось?»).

Рассказ прекрасно написан и производит сильное впечатление, но есть у него еще одна интересная особенность — Толкиен, например, много писал о ужасе, который эльфы вызывают у смертных, но так и не смог толком передать это ощущение (это вообще очень мало кому удавалось). Уэллсу удалось — его волшебная страна и ее обитательница прекрасна, притягательна и при этом действительно вызывает страх (и не воспринимается как зло — скорее действительно вне рамок добра и зла).

«Мне кажется, что кто-то там, наверху, хорошо ко мне относится»

Вот любопытно — некоторые хорошие книжки или фильмы сильно теряют от того, что ты замечаешь, как на самом деле они устроены. Пока «восприятие непосредственное» — тебя тащит, а когда видишь «как сделано» — эффект ослабевает. Например, большая часть «страшных» рассказов Эдгара По. Но я четко вижу их конструкцию, и они не производят задуманного эффекта.

А бывает наоборот — пока не видишь, как оно устроено, все тоже, конечно, здорово — ассоциации срабатывают, как-то на эмоции действует. Но пока не поймешь конструкции — все это не складывается в целостную картинку. Но зато, когда понимаешь и картинка складывается — впечатление усиливается многократно. И очень сильно бьет по голове. Я такие вещи ценю, их довольно мало. И они все рассудочны. Обычно их можно читать/смотреть много раз. Спойлеры им не мешают, зато от того, что при каждом новом повторении замечаются новые детали — они становятся только лучше.

«Сирены Титана» безусловно принадлежат именно к этой категории. Насколько более сильное впечатение производит уже начальный эпизод, когда знаешь все, что будет дальше.

Вообще — я Воннегута в целом люблю, но довольно умеренно, но вот эту книгу люблю чрезвычайно. Не знаю почему. Наверное потому, что в ней нет ни единой лишней детали. И еще потому, что эта книга — о вещах, которые меня не оставляют равнодушными — о судьбе, о предопределении. О смысле жизни, о свободе воли (или о ее отсутствии), о Вечности и о бессмертии. Даже, как это ни пошло, — о любви. И что интересно — это все сочетается там совершенно органично.

PS: Курьеза ради можно отметить, что Станислав Лем, посвятив в «Фантастике и футурологии» довольно много места поискам в «фантастическом гетто» «большой литературы» ухитрился просмотреть эту книгу, поставив ее ниже милой, но не более того, книги Бестера «Моя цель звезды» («Тигр, Тигр!»). Такие дела :)

Как и многие рассказы Борхеса, этот не содержит собственных оригинальных идей, а излагает самые разнообразные версии уже существующих. Тут вот Борхес ухитрился втиснуть в четыре странички текста обзор практически всех существующих философских концепций на тему случайности, предопределения, закономерности и причинности.

«Так, говорят, огромная река Альфред протекала под морским дном, не портясь и не промокая»

Рассказ замечателен, но читать его можно тоько после парного к нему рассказа «Как писать рассказ для Блэквуда» (http://www.fantlab.ru/work8789) — просто потому что «Трагическое положение» — это результат точного претворения в жизнь советов из этого рассказа.

Как и некоторые другие комментаторы, читал в «Пионере» в свое время — с тех пор Крапивин у меня стойко ассоциируется с тоскливой тягомотиной. Читанный несколько позже «Ковер самолет» репутацию автора отчасти выправил — но все равно — совершенно не мое.:smile:

Книга — дивный криптоисторический трэш на тему космонавтики 70-х. Искать в ней что-либо, кроме интеллектуальной игры, не стоит, но сама игра хороша. Правда, чтобы получить от нее удовольствие, надо понимать в какую игру играет автор. А игра эта весьма забавна: Березин попытался взять реально существовавшую в 70-е технику (в некоторых случаях, как советский лунный корабль — не реализованную, но проектировавшуюся) и собрать из этого «крутой» космический боевик, в максимально возможной степени привязав его к реальным пускам того времени.

Что ему и удалось. Разумеется, пришлось подвигать туда-сюда на несколько лет графики пусков. Превратить «Алмаз» (Салют-2) в Салют-1, предположить, что лунный посадочный модуль все-таки довели до ума etc etc. Но изменения сравнительно невелики, а главное — большинство их не являются сколько-нибудь фантастическими в техническом смысле слова. К сожалению, для того, чтобы получить удовольствие от книги, необходимо хорошо представлять себе реальную космическую историю тех времен, что ограничивает круг читателей относительно тонким слоем. Остальным можно только посоветовать иметь в виду, что практически вся машинерия и очень многие запуски использованные в сюжете имеют (или могли иметь) реальные аналоги. И не полениться расширить кругозор, поинтересовавшись не вымышленной, а настоящей историей вопроса :)

Одна из поразительных черт Эдгара По — его способность изобретать жанровые стандарты, которые сейчас воспринимаются, как сами собой разумеющиеся, но до него не существовали. В данном случае По написал вполне классическую антиутопию, смешную и очень злую — первые приходящие в голову ассоциации — «Дивный новый мир» Хаксли и «Бразилия» — крайне богатое материально авторитарное общество «истинно просвещенного века, когда отдельная личность ничего не значит».

Рассказ походя пародирует «наукообразные» исторические суждения в стиле напоминающем лучшие рассказы Станислава Лема и «ночную вазу с цветочным бордюром» Бестера, и переполнен черным юмором. Перечисление ассоциаций можно продолжать до бесконечности — все эти приемы с тех пор растиражированы в огромном количестве вариантов. Отчего, вероятно, и не кажутся другим рецензентам оригинальными. Но привести примеры их использования в более раннее время будет, думаю, довольно затруднительно.