9-10. Простая тайна

Итак, проблема издания персональных книг молодых писателей-фантастов встала перед нами в полный рост. Но, как оказалось, «ларчик просто открывался». Дело в том, что сборники, в которых публиковались произведения не более чем трёх писателей, засчитывались каждому из участников за авторскую книгу! Почему мы об этом не знали — бог весть, скорее всего дело в том, что родное для нас Новосибирское книжное издательство «тройники» не практиковало.

Было решено, что в такие сборники будем включать произведения одного маститого писателя (ему отводилась роль своеобразного «паровоза»), а «в пристяжку» к нему публиковать пару авторов молодых.

Первый «тройник» сложился достаточно быстро: Юрий Медведев был членом Совета ВТО МПФ (не говоря уж о том, что он много сделал для проведения Новосибирского семинара), а Грушко и Бачило активно работали в аппарате нашего объединения. У Елены была за плечами книга, изданная в Хабаровске, ещё одна готовилась к изданию в «Библиотеке советской фантастики», Александр же выпустил пару книг, написанных в соавторстве, ну и персонального издания, безусловно, заслуживал.

В сентябре 1988 года рукопись отправилась в типографию, а уже в конце ноября все 75 000 экземпляров тиража ушли в книготорговую сеть. Тогда я, приехав в очередной раз в Москву, и увидел этот сборник воочию...

Стоит ли говорить о том, что появление каждой книги ВТО МПФ было для нас праздником. Особенно это касалось первых сборников (а «Простая тайна» была нашей пятой книгой). Поэтому смурная физиономии Коли Полунина меня весьма озадачила, как и его вопрос: «Ты этот сборник читал?» — «Нет». — «И в сигнал не заглядывал?» — «Я его и в руках не держал. Да в чём дело-то?» — «Посмотри...». И Николай протянул мне книгу, раскрытую чуть ли не на первой странице. Смотрю название: Юрий Медведев «Протей». Ну и что? «Читай, читай...»

М-да... Книгу эту «вёл» Ярушкин и, помнится, говорил мне, что среди опубликованного там есть «бомба», но я его слова попросту пропустил мимо ушей. Дело в том, что тогда наши сотрудники чуть ли не каждый день открывали нового «гения», пришлось мне даже жёстко потребовать прекращения этого восторженного хора. Вот я и подумал, что речь идёт о чём-то подобном... Забегая вперёд, скажу, что ни составитель сборника, ни редактор, ни рецензент «Протея» не читали. Ярушкин, правда, во всеуслышание объявил, что «полностью был в курсе», но я в этом до сих пор не убеждён. Не в Сашином характере было вчитываться в текст, да и контролировать написанное одним из руководителей ВТО МПФ... Выглядело бы это как-то странно.

«И что будем делать?» — поинтересовался Полунин. «Что, что... Утром поедем в “Гвардию”, к Чекрыжовой...»

«Ну, Юра... — только и произнесла Раиса Васильевна, ознакомившись с отчёркнутым Полуниным абзацем. А потом задала абсолютно естественный вопрос: «Что с тиражом?» — «Разослан. Уже поступил в продажу». — «Та-ак... Ну что ж... Будем ждать событий...».

Не знаю, отвечала ли «Молодая гвардия» на какие-нибудь жалобы, но в ВТО МПФ ни одно официальное письмо так и не поступило...

Ещё один момент, связанный с этой историей. Ант Скаландис в своей книге «Братья Стругацкие» пишет: «Многие молодые авторы, только вступившие в ВТО МПФ или ещё размышляющие о вступлении, предпочли вообще не связываться с подозрительной конторой». Однако факты говорят о другом. В конце 1988 — начале 1989 года ВТО росло, как на дрожжах, а после издания «Протея» из объединения вышел всего один автор — Молчанов, тогда ещё не бывший Скаландисом (не в обиду Антону отмечу и то, что в нашем редакторском портфеле в ту пору не было ни одного его произведения). Ну и Слава Логинов приостановил на некоторое время своё членство в ВТО ВМФ...

Конечно, этот факт активно обсуждался и на семинарах, и при личных встречах втошников (помню, например, энергично-эмоциональную оценку, которую дал ему Борис Руденко). Результатом этих дискуссий стало то, что подобных пассажей ни в сборниках ВТО МПФ, ни в написанном нами позднее не встречалось. Как говорится: дружно сделали вывод...

Ради объективности следует напомнить и о том, что «Протей» отнюдь не был первой и единственной публикацией такого рода в нашей фантастике. В конце тех же 1980-х (до издания «Простой тайны») вышла в свет повесть, автор которой не слишком тактично и очень узнаваемо изобразил многих тогдашних фантастов старшего поколения. И вот, помню, сидит в «Молодой гвардии» А.П. Казанцев (автор повести обвинил его в писании доносов на молодых писателей), а вокруг него вьётся некий, скажем так, доброхот, убеждающий, что дело оставлять без последствий нельзя. Реакция Казанцева: «Кто написал-то? Молодой автор? С мальчишками я ещё не связывался! В молодости все мы глупости делаем…» Результат? И эта повесть (весьма неплохо, кстати, написанная), и связанное с ней давно забыты.

С «Протеем» получилось не так. В дело активно вмешались «страсть какие бедовые ребята» (по Скаландису) — фэны (любопытно, что многие организаторы этой кампании ту самую повесть молодого автора, о которой я упоминал, приняли на «ура», объявив её чуть ли не образчиком литературного мужества и принципиальности). Вот только вели они свою компанию как-то странно. Примерно так: «Я прочёл и возмутился до глубины души! Сообщил всем своим знакомым, чтобы они тоже прочли и возмутились. Уверен, что и они доведут информацию до своих друзей». В итоге «Протей» получил небывалую рекламу, «Простая тайна» была буквально сметена с прилавков, а к нам поступило немало заявок от книготоргующих организаций на допечатку тиража сборника...

Ну и в завершение этой темы — ещё одно воспоминание. В начале 90-х на одном из «Интерпрессконов» меня познакомили с Измайловым. Андрей Нариманович уже занимался исследованием причин обыска в квартире Ефремова, и естественно, что тема «Протея» в нашем разговоре всплыла. В конце дискуссии (уже не слишком связной, ибо, азартно споря, стаканы друг друга мы активно наполняли) я заявил, что опосредованные разговоры на эту тему мне уже осточертели, посему считаю нужным поговорить лично с Борисом Натановичем (Андрей иронически хмыкнул). На следующий день, дождавшись окончания обеда, я подошёл к Стругацкому, поздоровался и сказал: «Борис Натанович, некоторые из ваших учеников утверждают, что я нанёс вам оскорбление. Хотелось бы обсудить эту проблему с вами...» Стругацкий как-то подтянулся, зло сверкнул глазами и, специально повысив голос (дабы услышали все, собравшиеся вокруг нас), выдал: «Передайте, пожалуйста, моим так называемым ученикам, что я сам в состоянии разобраться с теми, кто меня оскорбил, и что посредники в этом деле мне не нужны! Что касается вашей, Виталий Иванович, деятельности, то она, на мой взгляд, достойна всяческого уважения»...

Перечитал я после почти четвертьвекового перерыва сборник и несколько озадачился — как оценивать вещи из категории «не ложащиеся мне на душу», попросту: «не мои, но написанные профессионально»? Или правильнее сказать: написанные профессионально, но «не мои»? Впрочем, пойдём по порядку…

Идея «Протея» очень хороша: где-то на орбите Юпитера находится терпящий бедствие корабль неизвестной человечеству цивилизации. Искусственные интеллектуальные системы двух миров устанавливают контакт, в проблему оказываются вовлечены люди… Вот только кажется мне, что слишком поторопился Юрий Михайлович — задумка-то не для короткой повести. Сжатость привела к тому, что поступки героев недостаточно мотивированы, Земля будущего тоже изображена пунктиром. И ещё одно — видно, как автор усложняет язык, повышает смысловую и психологическую нагрузку каждого предложения. Не слишком ли? Из-за этого местами текст приходится перечитывать по нескольку раз… «Любовь к Паганини» — юмористический рассказ с явными элементами сатиры. Краткость, ёмкость фразы в таких текстах особенно ценятся. Именно этих достоинств рассказу и не хватает... «Чёртова дюжина Оскаров» написан живее, читается интереснее, но… Неоправданно жестокая концовка озадачила меня при первом прочтении рассказа, не кажется логичной и сегодня.

Произведения Елены Грушко, опубликованные в этом сборнике, можно отнести к одним из первых в нашей фантастике опытов в категории «городское фэнтези». В повести «Цветица» ощущается обращение к традициям сказки, легенды, сказа. Былые недостатки, связанные с некоторой «газетностью» стиля, Елена уверенно «выкорчевала». Тем не менее, через этот её текст я буквально «продирался». Отличные языковые находки, но они то и дело становятся для автора самоцелью... Один из героев Грушко уверен, что о любви «нужно говорить красиво». Вот эти красивости, на мой взгляд, и отягощают восприятие «Цветицы» — и сюжет, и герои тонут в словесах. Впрочем, женская проза имеет свою специфику, и считаю нужным упомянуть о том, что встречались мне люди, которым «Цветица» нравится... Рассказ «Картина ожидания», по-моему, более удачен, и главная причина этого в том, что автор умело показала разницу между миром обычным, окружающем нас, и тем, который создала героиня, не представляющая жизни без любви…

Рассказ «Простая тайна» Александра Бачило для многих сегодняшних авторов послужил бы всего лишь прологом для толстущего романа. «Восьмидесятники» за объёмом не гнались, предпочитая ставить точку после того, как основная мысль выражена. Так и здесь: показал Бачило, как может выглядеть со стороны привычное для нас, а уж выводы, дорогие читатели, делайте сами… Рассказ «Инъекция счастья» отлично смотрелся бы экранизированным — атмосферу Александр выписал великолепно. Вот только концовка ну о-очень традиционная — катастрофа уничтожает все следы Неведанного… Рассказ «Волшебник» (о молодом человеке, неожиданно открывшем в себе новые возможности) хорош, хотя финал, пожалуй, автор «не дотянул» — одна-две фразы, или какой-нибудь штришок просятся...

Вот такой сборник — «приютивший» на своих страницах трёх очень разных авторов. При этом заметно, как представители нового поколения настойчиво ищут свои пути — отличные от дороги, проложенной «шестидесятниками»...

Ну и в завершение. Обложку «Простой тайны» рисовал Александр Шуриц (в выходных данных его опять «перекрестили», на сей раз в Шурина). Покетбук вышел тиражом 1000 (одна тысяча) экземпляров, его обложку оформлял Вячеслав Давыдов, несколько лет работавший главным художником ВТО МПФ. И самое последнее — для любителей забавных ляпов: в сигнальных экземплярах «покета» (тираж десять экземпляров) на титульном листе (где же ещё, как не на самом видном месте) в слове «рассказы» пропущена буква «к».

Можно считать, что абрис основных для нас событий 1987-88 годов (семинар в Новосибирске, Новомихайловка, слёт в Киеве) я очертил, и теперь более-менее понятно, на каком фоне начинало свою деятельность ВТО МПФ. Ещё одно короткое отступление, и можно возвращаться к рассказу о книгах.

Я долго ломал голову над тем, как назвать нашу организацию. Какое-нибудь имя собственное (типа «Фантастика» или «Сибиряки») использовать совершенно не хотелось. То, что термин «союз» не подходит, было ясно — слишком претенциозно, да и хлопот с утверждением этого самого «союза» не оберёшься. «Ассоциация»? В те годы — этот термин как-то не применялся... В итоге, остановился на «Всесоюзном творческом объединении молодых писателей-фантастов», аббревиатура — ВТО МПФ — тоже всех устроила. Правда, для устранения юридических формальностей оказалось целесообразным добавить «при ИПО ЦК ВЛКСМ “Молодая гвардия”», но полное название мы применяли только в официальных документах. А в жизни прижилось короткое: ВТО, втошники... Напомню, что в те годы столь популярной ныне Всемирной Торговой Организации ещё не существовало...

7-8. Рикошет

Поначалу за ВТО МПФ закрепили право издавать сборники фантастических произведений. Именно сборники, хочу подчеркнуть это особо. Об авторских книгах речь не шла, но, вроде бы, официально никто и не запрещал нам заниматься ими... А заполучить собственную книгу тому же Ярушкину, к примеру, очень хотелось (и я его хорошо понимал). Вот он и принялся искать пути, способные привести к цели. «Юридически, соавторы — это не конкретно один человек, — уговаривал нас Саша. — Если на обложке стоят две фамилии, можно считать книгу пусть и своеобразным, но коллективным сборником». Шито было всё это, конечно, белыми нитками, но я решил попробовать, рассудив, что, в крайнем случае, книгу снимут на уровне рукописи, и дело с концом.

А Ярушкин продолжал «подстраховываться». Получил две рецензии — от опытнейшего юриста и члена Союза писателей, ответственным редактором книги стал сотрудник Госкомиздата СССР, даже копирайт поставил не ВТО МПФ, а Семинара, в названии которого вполне официально фигурировали приключенцы. И над составом «Рикошета» поработал со всем тщанием. В книгу наряду с заглавной повестью вошли три рассказа, связанные общим героем — оперуполномоченным уголовного розыска Кромовым. Собственно «Рикошет» — это добротный советский детектив, речь в нём идёт о раскрытии убийства весьма неприятной особы из «бывших». Ну а «кромовские» рассказы «Зайти к бабке Матрёне», «Смотри, лоси!» и «Дождь в декабре» — криминально-психологическая проза, написанная очень добротно. Вообще же, на мой взгляд, соавторство Ярушкина и Шувалова было делом перспективным...

За художественный уровень книги нас не ругали. Досталось «по шапке» (особенно мне) за нарушение «основополагающих принципов». На сей раз, достаточно жёстко было указано, что права на выпуск авторских книг ВТО МПФ не имеет (Сашкины изысканно-юридические толкования слушать никто не стал). Раиса Васильевна Чекрыжова обронила правда слово: «Пока», — и я это «пока» накрепко зафиксировал в памяти, но... Когда ещё наступят желанные времена, а проблему персональных книг хотелось решить побыстрее, ибо без них шансы собратьев-фантастов на вступление в Союз писателей равнялись нулю. Нужно было что-то придумать...

В заключение стоит отметить, что оформлял эту книгу Александр Шуриц, с которым Ярушкина связывало многолетнее знакомство. Он немного похулиганил: придал подозрительному типу, изображённому на обложке, Сашины черты. Шаржированные, конечно, но Ярушкин, подписывая мне «Рикошет», провёл от своей фамилии стрелку, указывающую точнёхонько на этого странного гражданина. С тех пор прошло почти четверть века. Конечно, мы не помолодели, но с радостью сообщаю, что Саша выглядит сегодня гораздо лучше, нежели тот «обложечный» ветеран...

Ну а к обложке покетбука Шуриц никакого отношения не имеет, хотя и значится в выходных данных. Эту книжицу (равно как и «Калиюгу»-покет) курировал Женя Носов. Кажется, именно он совместно с работниками типографии и соорудил сии «шедевры» оформительского мастерства. Впрочем, претензий к Евгению я не имел и не имею — художником, несмотря на все свои таланты, он никогда не был.

«Рикошет»-покетбук мы издали тиражом 5 000 экземпляров (сущая безделица по советским меркам), но продавали его долго и со скрипом. Не любил наш читатель такие книги — даже «блины» разлетались лучше, и это притом, что цены на оба варианта издания были одинаковы. Хотя... Есть и ещё одно объяснение: просто мы не умели работать с «покетами», да и не особенно рвались учиться. Прибыль они приносили мизерную, посему я решил: в дальнейшем выпускать покетбуки тиражом в 1000 (одну тысячу) экземпляров — для авторов, различных выставок и подарков. Мы их и в торговую сеть практически не отправляли.

Как мы с Ярушкиным попали в Киев, уже не помню. От «Молодой гвардии»? Может быть. Хотя — едва ли. В марте 1988-го я ехал в Москву на обсуждение книг, выпущенных редакцией Щербакова, как один из рецензентов. Саша в число приглашённых туда тоже вполне мог попасть. Но — Киев? Скорее всего, ЦК ВЛКСМ просто включил нас в число участников предстоящего Всесоюзного слёта КЛФ, как и многих прочих. Дело в том, что в отдел культуры ЦК мы перед этой поездкой точно заходили — это помню хорошо. Посмотрели план киевского мероприятия, список кандидатов в Координационный совет, переглянулись...

Для комсомола это было странное время — из того же Центрального комитета один за другим уходили опытные работники, на смену им шло поколение «детей перестройки». Никто, вроде бы, профессионалов не выгонял, но... То ли просто подошло время смены поколений, то ли почувствовали профи, к чему ведёт путь, намеченный главным «переустроителем» всея страны... Из новичков была и Ольга Вовченко, назначенная ответственной за проведение встречи любителей фантастики. Работником она показалась мне слабеньким да ещё и убеждённым, что в «перестроечное» время самое важное — поспешать за устремлениями «народа», ибо он (народ) всегда знает, к какой цели идти. То что свято место пусто не бывает, и из народной массы тут же выползут новые лидеры (зачастую стремящиеся решать прежде всего личные проблемы), в голову Вовченко, похоже, не приходило.

Впрочем, чем завершится слёт, нас с Сашей не слишком волновало. Порекомендовали в состав Совета КЛФ несколько писателей, которые, на наш взгляд, могли принести вновь создаваемой структуре пользу, тем и ограничились. У нас цель была более конкретная. Дело в том, что на совещании в «Молодой гвардии», как я уже рассказывал, удалось поднять вопрос о создании ВТО МПФ (правда, аббревиатуры этой ещё не существовало даже в наших головах, её «изобрели» позднее). Завершая вояж в Москву, мы ещё раз встретились с Чекрыжовой, и она нас заверила, что сделает всё, чтобы идея стала реальностью. Значит, пришла пора ближе знакомиться со сверстниками, пишущими фантастику на всей необъятной территории «одной шестой суши». А таких в Киев должно было приехать немало.

В общем, мы загрузились в самолёт, предвкушая интересный вечер в компании Андрея Дмитрука (он тоже участвовал на обсуждении в «МГ», но домой отбыл раньше, пообещав встретить нас в аэропорту). Лететь-то из Белокаменной до Киева всего ничего... Однако запланированное время полёта вышло, прошло ещё сколько-то минут, ещё... Ну а потом экипаж объявил, что самолёт произведёт посадку в Одессе «по погодным условиям». Когда мы вылетим оттуда, никто, естественно, не знал (задержку традиционно объявляли на два часа, потом ещё на два и т.д. и т.п.), вот и пришлось проторчать всю ночь в одесском аэровокзале, между прочим, в сотне километрах от Тирасполя. Впрочем, если бы кто-нибудь сказал мне тогда, что через год с небольшим и ВТО МПФ, и я переберёмся в этот южный городок, кроме улыбки такое заявление ничего бы не вызвало...

Кроме нас в числе «одесских сидельцев» оказалось ещё несколько делегатов слёта, с ними мы и общались, рассказывая о планах, в реальность которых сами незаметно уверовали. Интерес наши идеи вызвали, вопросов хватало, и мы с Сашей пытались по мере сил ответить как на них, так и на ехидные шпильки, которые то и дело подпускал Владимир Борисов, похоже, априорно уверенный, что любое начинание, к которому имеет отношение «Молодая гвардия», приведёт к невероятно мрачному финалу. Откуда у него взялась эта убеждённость, мы не спрашивали, допуская, что в Абакане могут быть и недоступные нам источники информации...

Наконец эта утомительная ночь подошла к концу, а наш рейс получил долгожданное разрешение на вылет в засыпанную снегом Матерь городов русских, где нас и встретил мрачный и невыспавшийся Дмитрук (он тоже маялся в зале ожидания, только киевском, выслушивая бесконечные обещания «через два часа»).

Слёт открылся в обстановке всеобщей эйфории. Выступавшие дружно говорили о невероятных перспективах, которые непременно откроются в ближайшем будущем, о том, что необходимо срочно улучшить в издании отечественной фантастики. Из речей выходило, что чуть ли не завтра каждый фэн станет обладателем нескольких комплектов лучших образчиков мировой литературы (причём, приобретёт их не выше, чем по номиналу), ну а специализированные журналы будут возникать, как грибы после дождя, — на любой вкус. Помню выступление представителя одного из КЛФ (из Кузбасса, кажется), который объявил, что его целью является издание абсолютно полного собрания сочинений братьев Стругацких. Аркадий Натанович при этих словах явственно вздрогнул, но присутствующие массы, не задумываясь о печальном условии, при котором издание ПСС становится реальностью, наградили оратора бурными аплодисментами. При этом никто не спрашивал у пишущих картины всеобщего благоденствия: каким образом они собираются выполнить свои обещания... В общем-то, это объяснимо: «Перестройка» вступала в свою завершающую стадию, и многие были убеждены, что уж теперь-то «никто не уйдёт обиженным». Наверное поэтому, речи, в которых появлялись нотки предостережения от излишнего энтузиазма, пропускались мимо ушей (одно из таких выступлений — Андрея Дмитрука — мы опубликовали в первых «Румбах фантастики). А вот выступали ли мы с Ярушкиным — решительно не помню: ни в записях, ни в памяти ничего не сохранилось.

Зато поставленную перед собой цель мы выполняли вполне успешно. Познакомились с Сашей Тесленко. Шебутной, но невероятно энергичный Николай Орехов пообещал довести наши планы до всех фантастов Белоруссии (и своё обещание выполнил). Феликс Дымов и Павел Амнуэль выразили готовность к сотрудничеству. А потом на нашем горизонте появилась Люда Козинец, и дело завертелось с устрашающей скоростью. Историю нашего с Людмилой знакомства хочется рассказать подробнее...

Случилось это на второй день работы слёта — как раз дело дошло до выборов Всесоюзного Совета КЛФ (нас с Ярушкиным, кстати, тоже внесли в «расширенный список», но Саша от подобной перспективы сразу отказался, объяснив, что у него и так дел хватает, я же сказал, что участвовать в реальных делах готов, а торчать в президиумах, собирать сплетни и разъезжать по бесконечным конам желания не испытываю). Никогда не видел, чтобы к выборам подходили столь серьёзно! Выдвижение кандидатур, их «задвижение», программы кандидатов... Вскоре мне стало невыразимо скучно, ибо опыт подсказывал: там, где сразу начинают с «наполеоновских» планов, не наработав мало-мальской основы, — толку не будет. Ярушкин решил похулиганить: забрал микрофон и принялся требовать у кого-то из делегатов «мандаты» (слово это Саша произносил с невероятным вкусом, делая едва заметную паузу перед последним слогом), я же вполне серьёзно прикидывал — не смыться ли. Останавливало то, что слёт проходил в комплексе издательства «Молодь», а от него до гостиницы «Славутич», где нас разместили, — не близко...

Вот тут в зале и появилось создание, вызывающе обряжённое в камуфлу. Толкаю Дмитрука в бок: «Кто это?». Андрей посмотрел, скривился: «А-а, Людка Козинец». — «Познакомь!» — «Да ну её». — «Познакомь, тебе говорят!». Через четверть часа мы с Людмилой сидели на ящике в курилке, болтали ногами и распевали песенку о том, что «рядом психи тихие, неизлечимые». Такое поведение вызывало укоризненные взгляды делегатов слёта, изредка отрывавшихся от обсуждения дел государственной важности и тоже забегавших в курилку. А в углу, прислонившись к стене, стоял ехидно поглядывавший на нас гражданин с уже седеющими волосьми до плеч, чертами лица чем-то напоминавший статуи, кои Тур Хейердал изучал на затерявшемся в Тихом океане острове Пасхи.

Людмила, между прочим, поведала о том, что очень хочет познакомиться с Пуховым. Я с заведующим редакцией фантастики «Техники — молодёжи» до тех пор не встречался, но, приметив появившегося в дверях Владислава Ксионжека, заверил собеседницу, что нет ничего проще. Слава, выслушав мою просьбу, принял озабоченный вид, переспросил: «С Пуховым?», протянул: «М-да...», после чего повернулся в сторону длинноволосого незнакомца, слегка поклонился и объявил: «Прошу! Пухов Михаил Георгиевич собственной персоной...».

Люда уже успела побывать на нескольких «Малеевках», знала многих пишущих, и её опыт оказался нам очень даже полезен. Правда, возникло у меня ощущение, что идёт в среде молодых фантастов выстраивание некоторой пирамиды... В пятидесятые годы было в СССР нечто подобное в отношении к деятелям искусства и учёным (увлекающиеся филателией это тоже наверняка подметили). За кем-то закрепили определение «великий», кто-то именовался «знаменитым», кто-то — «выдающимся» или просто «талантливым». Эдакая догма, утверждённая свыше, отступать от которой не следовало. Подобное, но в масштабе фантастики, и мы ощущали, а то, что под нашими наблюдениями есть основа, подтвердил ещё один разговор — с автором тогда молодым, но уже стремительно набиравшим вес в среде любителей фантастической литературы. Он сразу поинтересовался, понимаю ли я, что репутация будущего ВТО МПФ напрямую зависит от того, насколько активно мы будем публиковать уже выявленных лидеров молодой отечественной фантастики. «Кем выявленных?» — «Нами». Я честно сказал, что вообще-то привык опираться на собственное мнение. «Кого же ты будешь издавать?» — удивился собеседник. «Себя. И своих друзей, — нахально ответил я. — Пару миллионов экземпляров книг продадим без проблем. А там и другие авторы подтянутся».

Мы действительно не собирались идти на поводу у кого бы то ни было. Семинар в Новосибирске, Новомихайловка и Киев помогли сформировать будущий костяк ВТО МПФ. Конечно, позднее кто-то ушёл (по разным причинам), на замену им пришли новые люди, но в одном мы были уверены: среди тех, кто нам поверил, нет «мальчиков от литературы», на каждом шагу ищущих опекунов и постоянно озирающихся на «начальство»...

Похоже, разлетались все участники слёта весьма довольными (хотя, допускаю, что кто-нибудь из фэнов сожалел о том, что вожделенный «портфель» в ВС КЛФ пролетел мимо). Нам с Сашей жаловаться было не на что: познакомились с массой по-настоящему интересных людей, да ещё и обстоятельно переговорили с Ханбековым (он представлял на слёте Госкомиздат СССР), и Леонид Васильевич заверил, что если кто-то из чиновников попытается положить нашу идею «под сукно», он его как следует «подтолкнёт». А ещё примерно через месяц мне позвонила Раиса Васильевна Чекрыжова и сообщила, что наше предложение рассмотрено, и вопрос о создании ВТО МПФ решён положительно...

Ну и на закуску, несколько забавных историй, связанных с Киевом.

***

Разместившись в номере гостиницы, выходим на балкон. Внизу козырёк, нависающий над входом в отель, на нём, задрав лапы, валяется дохлая ворона. Тут же распределяем с Ярушкиным обязанности — один ловит в коридоре участников слёта и интересуется, есть ли желающие посмотреть на «редкую птицу», которая хотела долететь до середины Днепра, но гикнулась и копыта бросила; второй по одному запускает в номер клюнувших, взимая за погляд символическую сумму в один рубль. Всё идёт, как по маслу, подтверждая, что история о Ходже Насреддине, торговавшем возможностью увидеть «зверя по имени кот», — истинная правда. Весь «бизнес» испортил Игорь Фёдоров, который, узрев оплаченное зрелище, громогласно объявил: «Да у них там ворона!». Пожалев об упущенной выгоде, приходим к выводу, что сами виноваты — не учли, что литератор из Винницы находится в состоянии, когда содеянного уже не стесняются...

***

Писатели старшего поколения жили в другой гостинице (названия её я запамятовал). После развесёлого вечера в номере Щербакова возвращаемся в свой «Славутич». На длиннющем мосту через Днепр нас останавливает милиция: чёрт бы их знал, что в ночное время проход через мост запрещён. Невероятная суровость служителей порядка тут же исчезает, едва я извлекаю на свет так и не сданное удостоверение ЦК ВЛКСМ. На лицах — льстивое выражение, сопровождающееся словами: «Пожалуйста, пожалуйста! Вы сами дорогу найдёте?». Сразу вспомнился случай, произошедший за несколько лет до этого. Возвращался я не то из Венгрии, не то из Чехословакии. Туристов распустил по городу, а сам решил навестить коллегу. Вид у меня был не самый парадный: на физиономии двухдневная щетина, обряжён в джинсуху, но всё в пределах нормы. Иду по коридору ЦК комсомола Украины и вдруг слышу: «Молодой человек!» Спокойно продолжаю движение. «Молодой человек! Я к вам обращаюсь!». Оборачиваюсь. Стоит такой... словно с плаката сошедший: костюмчик отутюжен, галстук, значок на лацкане. «Вы куда зашли?». Делаю удивлённое лицо: «А вы неграмотный? Удивительно... На доске у входа в здание большими буквами написано “Центральный комитет ЛКСМ Украинской ССР”». — «Я, как работник ЦК ЛКСМУ...» Перебиваю: «Я — работник ЦК ВЛКСМ...» — и достаю удостоверение. «Ой... А вы к кому? Может вас проводить нужно?». Тьфу, пропасть!.. Поэтому, если слышите, от кого-то из нынешних украинских (да и не только украинских) политиков, что в годы былые их «заставляла Москва», не верьте. Брешут. Никто их не заставлял. Сами «поперёд батьки» забежать старались. Изо всех сил.

***

Из окон нашей гостиницы видны многочисленные рукава Днепра, покрытые по-весеннему ненадёжным льдом. Кой чёрт понес напрямик мужичка, бережно несущего авоську со стеклотарой, — неизвестно. Лёд не выдержал, мужик под него провалился. Понимаем, что добежать до утопающего вовремя явно не сможем — очень уж высоко и далеко находимся от места происшествия. Да и народ уже сбежался и изо всех сил помогает бедолаге. Наконец потенциального утопленника выудили, и он, прижимая к груди так и не брошенную авоську, принялся бить поклоны в сторону виднеющейся вдалеке Лавры. Облегчённо вздыхаем. Напряжённость момента снижает Коля Орехов. Он, бедняга, накануне не рассчитал свои силы, встать с кровати не может и нудит: «Ну что там? Я же переживаю! Комментируйте, чтоб вам пусто было, комментируйте!..».

***

Вечером, заспорившись, засиделись в холле гостиницы. Народ подобрался спокойный, разве что Боря Завгородний без взрыкивания говорить не может. Но большого шума мы не допускали, и чем помешали дежурной по этажу, до сих пор не понимаю. Отвязалась, только переписав наши фамилии. А на следующий день Гопмана и Арбитмана вызывают в штаб — поступила докладная, что вышеозначенные граждане чуть ли не дебош учинили. Иду и я — нужно же объяснить, как дело было. Спокойно «сняли проблему», но осталась непонятка: почему вредная бабка нажаловалась лишь на двоих? Андрей Дмитрук смеётся: «І хто ж-то буде зраджувати Піщенко чи Завгороднього, якщо “на підхваті ” Гопман і Арбітман?».

Завершается голосование по премиям Совета по фантастической и приключенческой литературе 2012-го года. А я только сейчас обратил внимание на то, что не разместил на «Фантлабе» результаты прошлогоднего голосования. Может быть, они заинтересуют любителей истории отечественной фантастики...

В голосовании приняли участие 73 члена Совета по фантастической и приключенческой литературе: Баканов В.; Балабуха А.; Бачило А.; Булыга С.; Валянский С.; Войскунский Е.; Гайдамака Н.; Геворкян Э.; Глушков Р.; Горяйнов О.; Гуляковский Е.; Гусев В.; Дивов О.; Дмитриев Н.; Дрозд Е.; Дрябина О.; Евтушенко А.; Елисеев Г.; Елисеева О.; Жабинский А.; Забирко В.; Иваниченко Ю.; Иванов В.; Измайлов А.; Ильин В.; Калугин А.; Калюжный Д.; Клименко В.; Кудрявцев Л.; Кузьменко П.; Ленский Е.; Логинов С.; Лукин Е.; Макуни А.; Малов В.; Марков А.; Минаков И.; Миронов Г.; Молчанова И.; Навара А.; Навара Н.; Новаш Н.; Обухов Е.; Павлов С.; Пидоренко И.; Пищенко В.; Поволяев В.; Прошкин Е.; Руденко Б.; Савельев К.; Саломатов А.; Свиридов Г.; Свиридов Т.; Сидоров С.; Силецкий А.; Синельников А.; Синицын А.; Синякин С.; Скаландис А.; Смыслов О.; Стукалин Ю.; Сухинов С.; Федотов Д.; Филенко Е.; Харитонов Е.; Чадович Н.; Черненок М.; Шалаев М.; Шалин А.; Щёлоков А.; Щербак-Жуков А.; Юзифович О.; Яровой Е.

Результаты голосования:

Премия им. И.А. Ефремова, номинация «За выдающийся вклад в отечественную фантастическую литературу» присуждена Панасенко Леониду Николаевичу (г. Симферополь, представлен Союзом писателей Крыма) за многолетнюю деятельность по пропаганде фантастической литературы, большую работу с молодыми авторами и литературные достижения.

Премия им. И.А. Ефремова, номинация «За выдающееся литературно-художественное произведение» в категории «Научная фантастика» присуждена Силецкому Александру Валентиновичу (г. Минск, представлен членом Совета Щербаком-Жуковым А.В) — за роман «Дети, играющие в прятки на траве».

Премия им. И.А. Ефремова, номинация «За выдающееся литературно-художественное произведение» в категории «Приключенческая фантастика» присуждена Вадиму Рощину (соавторы: Пищенко Виталий Иванович, г. Дедовск Московской области и Шалаев Михаил Васильевич, г. Кимры Тверской области, представлены членом Совета Обуховым Е.А.) — за роман «Абордажники».

В остальных номинациях Премия им. И.А. Ефремова (подробнее см. http://www.fantsovet.ru/) в 2011 г. не присуждалась.

Поскольку есть просьба, размещаю и итоги голосования 2010-го года. За предыдущие годы (уж извините) электронных версий не сохранилось, а для того, чтобы снова набрать их, требуется время, которого сейчас тоже нет.

В 2010 году в голосовании принял участие 121 член Совета по фантастической и приключенческой литературе: Амнуэль П.; Андронати И.; Баканов В.; Балабуха А.; Басов Н.; Баталов С.; Березин В.; Березин Ф.; Булыга С.; Бутенко В.; Валянский С.; Веров Я.; Вершинин Л.; Владимирский В.; Войскунский Е.; Гайдамака Н.; Геворкян Э.; Глуховцев В.; Глушков Р.; Горяйнов А.; Грай Т.; Громов А.; Громов Д. (Г.Л. Олди); Гуляковский Е.; Гусев В.; Дворников А.; Дивов О.; Долгова Е.; Долинго Б.; Дрозд Е.; Дрябина О.; Елисеев Г.; Елисеева О.; Жабинский А.; Живетьева И.; Забирко В.; Завгородний Б.; Звягинцев В.; Зеленский А.; Злотников Р.; Зыков В.; Иваниченко Ю.; Иванов В.; Измайлов А.; Калугин А.; Калюжный Д.; Клименко В.; Ковтун Е.; Колесова Н.; Корепанов А.; Кош А.; Кошурникова Р.; Криволапов А.; Кубатиев А.; Кудрявцев Л.; Кузьменко П.; Ладыженский О. (Г.Л. Олди); Лазарчук А.; Ленский Е.; Логинов С.; Лукин Е.; Макуни А.; Малов В.; Марков А.; Минаков И.; Миронов Г.; Михановский В.; Молчанова И.; Морочко В.; Навара А.; Навара Н.; Новаш Н.; Новиков Д.; Носов Е.; Обухов Е.; Овчинников О.; Павлов С.; Панасенко Л.; Первушин А.; Пидоренко И.; Пищенко В.; Поволяев В.; Полянский А.; Прокопчик С.; Пронин И.; Прошкин Е.; Романецкий Н.; Руденко Б.; Рыбаков В.; Саломатов А.; Сальников Л.; Свиридов Г.; Свиридов Т.; Семецкий Ю.; Сидоров С.; Силецкий А.; Синельников А.; Синицын А.; Синякин С.; Скаландис А.; Смыслов О.; Стукалин Ю.; Сухинов С.; Трапезников В.; Трусов С.; Успенский М.; Федотов Д.; Филенко Е.; Харитонов Е.; Хлумов В.; Царицын В.; Черненок М.; Чёрный И.; Шалаев М.; Шалин А.; Шалыгин В.; Шушаков И.; Щёголев А.; Щёлоков А.; Щербак-Жуков А.; Юзифович О.

Результаты голосования:

Премия им. И.А. Ефремова в номинации «За выдающийся вклад в отечественную фантастическую литературу» присуждена Сухинову Сергею Стефановичу (г. Москва) за многолетнюю работу по организации деятельности клуба «Изумрудный город» и литературные достижения.

Премия им. И.А. Ефремова в номинации «За литературоведческие и критические работы» присуждена Ленской Татьяне Сергеевне (г. Калининград) — за подготовку к изданию мемуаров С.А. Снегова «Книга бытия» в 2 т.

В остальных номинациях Премия им. И.А. Ефремова в 2010 г. не присуждалась.

Итак, «Новомихайловка». Уже обросшая легендами. Например, о том, что прошла эта Всесоюзная встреча любителей фантастики благодаря вмешательству самого Горбачёва. Михаила, который Сергеевич. Спорить не буду, отчаянная телеграмма на имя Генерального тогда Секретаря ЦК КПСС была. И ответ на неё воспоследовал. Я его в руках держал. Стандартные слова на официальном бланке: «Ваше обращение получено, поставлено на контроль». Примерно так. Точно такие же ответы в ту пору получали все, даже отправлявшие в ЦК КПСС письма типа: «Гр. Щин просверлил в моей стене отверстие и пущает скрозь него отравляющих газов». Легенду жаль, но... Было всё совсем не так. Простите за откровенность, плевать было Генеральному секретарю и его ближайшим соратникам на собравшихся где-то любителей какой-то фантастики. Тем более что дело и так стояло «на контроле». Впрочем, лучше начать с самого начала...

Осенью 1987-го я — тогда ответственный секретарь журнала «Сибирские огни» — загремел в Москву на месячные курсы в Институт повышения квалификации. Быстренько определил, на какие лекции ходить стоит, а без чего можно благополучно обойтись. К примеру, работа с новыми тогда компьютерами — дело полезное, может пригодиться, политэкономия — естественно, да, уж больно лектор хорош! Но и ерунды (точнее, уже мне известного) хватало, а значит — свободное время образовывалось. Проводил я его в ЦК ВЛКСМ, откуда незадолго до этого уволился. Решал вопросы с нашим злосчастным журналом и поджидал Ярушкина, сильно озабоченного судьбой «Жарков» (что меня, не в обиду Саше, не очень волновало) и готовившего очередную порцию документов всё по тому же журналу. Между прочим, навёл я тогда контакты и с отделом культуры ЦК, с которым комсомольская работа раньше меня практически не сводила. Там и услышал это слово: «Новомихайловка». Поначалу интересовались тем, что представляют из себя клубы любителей фантастики, а потом всё настойчивее зазвучали предложения съездить на предстоящий, как сейчас выражаются, «кон» и помочь разрешить возникшие в связи с ним проблемы и проблемки. Идея эта мне активно не нравилась: за каким фигом я попрусь за тридевять земель, участвовать в сборище, которое мне нисколько неинтересно? Объяснил, что нахожусь на курсах, но услышал в ответ традиционное: «Решим». В конце концов, заявил, чуть ли не открытым текстом, что мне это не нужно. Но неожиданно (для меня) события понеслись «вскачь»...

Приехал Ярушкин, и мы вплотную занялись собственными делами. В один из традиционно уже суетных день идём в главное здание ЦК ВЛКСМ, загружаемся в лифт, и тут в уже закрывающиеся двери втискивается секретарь ЦК Сергей Рогожкин. Культуру, кстати, он курировал. «Привет! Я тебе командировку сегодня подписал». — «Куда?» — «В Новомихайловку» (Ё-кэ-лэ-мэ-не-о-пэ-рэ-сэ-тэ...). «А с нашими документами что?» — «Просмотрел. Кое-что подправить нужно. Ребята этим займутся. К твоему возвращению подпишу». Блин-н-н... Начинаю искать варианты вежливого отказа: «Что я там один сделаю? Помощники нужны...» — «Кто?» — «Вот, — указываю на оторопевшего Ярушкина. — Молодой писатель из Новосибирска. В курсе дел». — «Так в чём проблема? Поднимаемся ко мне, сейчас всё оформим». Ситуация — дурнее не придумаешь. Откажусь, так ведь он бумаги фиг подпишет...

В общем, я сдался (а Саша, по-моему, попросту растерялся от комсомольских темпов и напора). Пошли в отдел культуры разбираться, что же в этой чёртовой Новомихайловке готовится. Насколько я понял, и комсомольцев, и их кураторов из Большого дома беспокоила идея, что на встрече КЛФ будет подписано письмо, обращённое к «международной общественности». Мелочь, безусловно, но в разгар «перестройки» абсолютно ненужная. Текст возможного письма мне тоже показали. Рукописный вариант. Кто озаботился тем, чтобы сей документ попал в соответствующие инстанции, — не знаю.

Кроме нас в Новомихайловку ехала Наташа Пилия из Высшей комсомольской школы — социолог по профессии и умница по сути. «Молодую гвардию» (куда же без неё, если речь зашла о фантастике) представляли Владимир Фалеев (он работал в редакции Щербакова) и два писателя: Игорь Подколзин — бывший военный, прямой и искренний человек, который мне весьма понравился (до этого мы не встречались) и... и... и... Забыл кто, но представляли его как писателя-фантаста.

В самолёте мы с Ярушкиным договорились, что я буду выступать от имени ЦК ВЛКСМ официально, а Саша сыграет роль глубоко внедрённого разведчика: приехал, мол, из Новосибирска, я — не я, и лошадь не моя. В соответствии с ролью Сашку высадили километра за полтора от базы, где разместились участники встречи (дальше он топал пешком), ну а нас с комфортом довезли до места на «Волге» крайкома комсомола. Забегая вперёд, скажу, что в «шпиёнов» мы играли добрые сутки, а потом бросили — надоело.

Знакомые лица, к моему удивлению, в Новомихайловке были — с Борисом Завгородним, к примеру, мы друг друга сразу узнали. Да и вообще интересных людей — искренне любящих фантастику, а не себя около нее — туда приехало немало. Кого-то мы позднее приглашали на свои семинары, с кем-то я до сих пор поддерживаю отношения.

Главным действующим лицом встречи любителей фантастики со всея Союза должен был стать Виталий Бабенко, но он никак не мог вылететь из Москвы — якобы, из-за нелётной погоды, хотя наш самолёт поднялся в воздух без каких бы то ни было проблем, да и в Краснодаре погода была великолепной. В его отсутствии роль «главной скрипки» играл Владимир Гопман, с которым я и побеседовал в первый же вечер. Состоялось это историческое событие на одной из площадок длиннющей лестницы, ведшей к базе, приютившей поклонников литературы о будущем.

«Владимир Львович, что за письмо к международной общественности вы планируете принять?» — «Впервые об этом слышу». — «Странно, но мне показывали его текст...» — «А мне нет...» — «Та-ак... А можно поинтересоваться, какова конечная цель этой встречи? Я ведь всё равно до конца буду...» — «Никаких секретов. Во-первых, на наш взгляд, пришло время объединить и конкретизировать работу всех КЛФ СССР (в скобках: какие проблемы, я об этом ещё в 1983-м писал в своей записке в ЦК ВЛКСМ). И, во-вторых, мы считаем нужным обсудить ситуацию с изданием отечественной фантастики (опять же в скобках: да бога ради)». — «Ну что ж, давайте постараемся, чтобы люди, приехавшие сюда со всей страны, не пожалели о затраченном времени». На том мы и пожали друг другу руки. Не знаю почему, но после этого разговора возникло у меня устойчивое ощущение, что серьёзных неприятностей ждать от «Новомихайловки» не стоит...

Странные отношения сложились у нас с Володей Гопманом... Встречаемся и сейчас (реже, чем хотелось бы), спорим. При этом мне всегда вспоминаются строки Валерия Брюсова: «Друг на друга, грозя, как враги ополчаемся, чтоб потешить свой дух поединком двух равных»...

Но вернёмся в Новомихайловку. На следующий, кажется, день появилось начальство в лице секретаря Краснодарского крайкома партии, ответственного за идеологию, и какой-то дамы, курирующей культуру. По лицу представителя крайкома комсомола я сразу понял, что разговор предстоит малоприятный. Так и оказалось.

«Я всё это мероприятие разгоню! — с места в карьер заявил партийный лидер. — Закрою базу по санитарным требованиям, и пускай едут на все четыре стороны». — «Да бога ради! Письменное распоряжение, надеюсь, дадите?» — «Это зачем?» — «Мы ведь должны отчитаться, почему встреча любителей фантастики так скоропостижно завершилась. И, если можно, один вопрос: что будет дальше?» — «Как что? Разъедутся по домам». — «Вы уверены? А если устроятся под пальмами и решат всё, что запланировали? Да ещё в большем масштабе? Выгнать их, извините, у вас нет прав — по Конституции СССР каждый советский человек имеет право на отдых». И вот тут секретарь сник: «А что же делать?..» — «Не мешайте. Ваш крайком комсомола делает всё, что может (при этих словах мой местный коллега заметно приободрился), мы тоже не бездельничаем». Пауза в разговоре. Потом вопрос: «А ответственность на себя берёте?» — «Естественно». — «В письменном виде?» (Эк, зараза, реагирует быстро!) — «Без проблем».

Подписал я «кабальную грамоту», Наташа тоже руку приложила. Подобрел сразу партийный вождь, даже поинтересовался: «Может, помощь нужна?» — «Помощь? — и тут вспомнилось: — Нужна! Баню можно обеспечить? А то в комнатах без отопления, вода ледяная...» — «Конечно, обеспечим, — засуетилась культурная дама. — А у нас просьба: говорят, кто-то из ваших привёз фильм “Звёздные войны”. Очень бы хотелось посмотреть...» — «Сделаем!»

И действительно — сделали. Кто-то наслаждался знаменитым фильмом, а мы с Ярушкиным быстренько удалились в сауну, имевшуюся в пионерлагере «Орлёнок», где вновь почувствовали вкус к жизни. Ну а потом — за ужином-банкетом — поняли, что поездка начинает удаваться (так позднее говаривал Саша Бачило совсем по иному поводу).

Конвент тем временем шёл себе и шёл. Бабенко никак не мог вылететь из Москвы, те же, кого эта чаша минула, обсуждали запланированное организаторами. Были выступления дельные, но и глупостей хватало. Чего стоила, к примеру, зажигательная речь одного весьма престарелого фэна из Петрозаводска, который призывал сбросить Александра Сергеевича Пушкина с корабля литературы! Сразу вспоминались фильмы о р-революционных анархистах...

Меня удивляло другое. Впервые на встрече любителей фантастики я побывал в 1983 году — это была знаменитая «Аэлита». Спорили о работе клубов, о вышедших книгах, но ненависти, переходящей в истерию, не помню. Того же Медведева тогда наградили каким-то призом от КЛФ... А на сей раз — прямо-таки физическое неприятие того, что делает «Молодая гвардия». Возникало ощущение, что для этого кто-то должен был очень настойчиво и целенаправленно поработать... И суть произошедшей метаморфозы не прояснить — пытаешься разобраться, а в ответ слышишь заученные мантры: «Щербаков — плохой писатель» — «Почему? Объясните». — «Потому что он плохой писатель...». Хорошо ещё Михайлов, бывший почётным гостем «Новомихайловки», озадачил свято уверовавших в догмы. На вопрос: «Что останется в истории от сегодняшней фантастики?» — он, помолчав, ответил: «Не знаю. Может быть, акварельная проза Владимира Щербакова...» (Много лет спустя я напомнил Владимиру Дмитриевичу эти его слова, он улыбнулся и пояснил: «Я пошутил, а они не поняли...»).

Тем не менее, всё проходило в рамках, вполне устраивающих командировавший нас сюда ЦК ВЛКСМ, и мы с Ярушкиным занялись самым нужным делом — принялись знакомиться с людьми пишущими, чьи тексты впоследствии могут пойти в задуманные нами выпуски.

Как познакомились и сошлись с интеллигентнейшим Володей Хлумовым — в памяти не отложилось. Зато первый разговор с Пидоренко помню хорошо. Я не слишком уважительно отозвался о какой-то повести Стругацких, а Игорьку это не понравилось. Слово за слово... Развёл нас Василий Звягинцев, объяснивший, что негоже писателям, даже молодым, цапаться на глазах у потенциальных читателей, и что для выяснения отношений лучше удалиться в комнату. Так мы и поступили. Именно с этого вечера началась моя дружба с Игорем, длящаяся уже больше четверти века...

Ещё об одном знакомстве нужно рассказать особо. В отсутствие Бабенко роль главного антимолодогвардейского рупора взял на себя Александр Силецкий. Бородища торчком, свирепо фыркает, оценки ставит, как печать на документ... Иду как-то вечером, вижу: Силецкий стоит в окружении молодёжи. Прислушался — опять клеймит «Молодую гвардию». Я — человек при исполнении, должно вмешиваться... Забавно, но мы с Сашей сразу же приняли тактику: один говорит, другой не перебивает. На третьей, кажется, ротации, чувствую, что мой оппонент запутался, никак не может найти выход из какого-то весьма сложного посыла. В таких случаях принято соперника добивать, но жалко — такая речь! Минут через пять, ощущаю, что заврался и я, но тут Силецкий «перехватывает эстафету». Боже, что мы несли! Обсуждали перспективы развития фантастики в государстве Фиджи, спорили о творчестве никогда не существовавшего классика фантастики Гвинеи-Биссау... А вокруг, сосредоточенно сопя, стояли с магнитофончиками наизготовку поклонники настоящей фантастической литературы... Как бы я хотел услышать запись этой «дискуссии»! Но «разрешённое время вышло» (а вернее — надоело нам с Силецким это словоблудие), и мы, завершив речи на должной ноте, важно удалились за угол ближайшего домика. Ну а там — расхохотались и обнялись. Было ясно: делить нам с Сашей нечего, мы в одной лодке, причём, лодке весьма дырявой...

А «Новомихайловка» катилась к своему завершению. Мы исправно слушали речи фэнов (попутно рассказывая о своих замыслах), ходили на пляж, где пили плохое пиво из мутных полулитровых банок, сидели в кофейне (особенно после того, как выяснилось, что кроме кофе по-турецки там продают из-под полы весьма неплохую чачу). Приехал наконец Бабенко, но ничего не изменилось: поговорив, приняли документы, вполне меня устроившие (ЦК ВЛКСМ — тоже). Правда, сделали мы с Ярушкиным вывод, что наличествует в отечественном фэндоме группа людей весьма упёртых (и решающих, похоже, свои личные проблемы), найти общий язык с которыми будет весьма и весьма непросто...

Последний вечер мы вчетвером — Ярушкин, Звягинцев, Пидоренко и я (плюс какие-то девчонки) — провели на пляже. Разожгли костёр, неспешно потягивали чачу, читали стихи... Наверное, просидели бы до утра, но подошли пограничники и, вежливо дослушав очередные строки Гумилёва, пояснили, что находимся мы в особой зоне, где жечь костры и торчать на берегу запрещено... Тем и завершилась для нас «Новомихайловка-87». Не считать же приключением мелкую дорожную аварию, в которую мы попали по дороге в аэропорт (ехали на обкомовской «Волге», сегодняшние СМИ из этого наверняка раздули бы целую историю, тогда же «событие» прошло совершенно незамеченным). Но продолжение у этой встречи любителей фантастики воспоследовало. И довольно скоро — в Киеве, на Всесоюзном слёте КЛФ...