Даже как-то страшновато... Иногда думаешь: возможен ли сегодня большой русский роман, классического, так сказать, масштаба? И вот он перед тобой, и ты его читаешь.

Об этой книге будут еще написаны книги и главы в учебниках, а детишки будут страдать от того, что ее задали читать по программе. Ну, ничего, дети, читайте, умнее будете. Русскому языку нужно учиться у классиков, так что учитесь у дедушки Захара.

Но это в будущем, а пока это очень живая, пышущая жаром книга. С одной стороны она была оценена высшей государственной премией, стала самой востребованной книгой в московских библиотеках в 2015 году. С другой стороны, вызвала бурную полемику среди либерального и патриотического лагерей критики. Сейчас не те времена, что описаны в романе, поэтому критики спорят на страницах изданий, а не на нарах. И противники Прилепина прямо-таки сладострастно смешивают его с грязью. Мстят за его антилиберальные инвективы, за «Письмо товарищу Сталину». Он-де и дутая величина, и самопиарщик, и коньюктурщик, и...

А он классик, написавший новый вариант Воины и мира. Мысль народная так и бьется на каждой странице книги, только народ здесь уже не патриархальный, а взорвавшийся народной революцией и постепенно оформляющийся в новую — советскую — общность. Где лучше всего построить новую и работающую модель — в лаборатории, в ограниченных условиях. Поэтому — Соловки. Там в зверских условиях скоротеного эксперимента ковался тот социалистический строй, о котором мы до сих пор вспоминаем, как о высшем историческом взлете нашего народа. Не все выдержали темпы и крутость методов, много было ошибок и просто преступлений. Ведь общество новой эпохи строили люди из эпох предыдущих.

И на все, что происходило в ходе эксперимента, Прилепин смотрит без боязни, в надежде славы и добра. И описывает без страха. Для того, чтобы все выдержать и все описать нужен был классический, почти былинный герой. Такового предоставила русская классическая литература.

Артем Горяинов — это и Алеко, и Печорин, и Базаров, и Андрей Балконский, и конечно же пятый брат Карамазов. Все их черты присущи и ему. Гордость, беспощадный самоанализ, нигилизм, высокомерие, бунташность и надрыв. Прилепин, не ставя перед собой этой задачи, ярко показал, что персонажи русской классики это никакие не лишние люди, а плоть от плоти народной. Их судьба, это и народная судьба. Просто они раньше родились, они центры кристаллизации массы.

Западные идеологи учат нас, что 20 век стал веком масс, и восстания этих масс. Прилепин, следуя трациям русского гуманизма, показывает, что масса состоит из людей. Что даже палачи имеют необщее выражение лица. И сцена издевательств Артема над обреченными на смерть палачами одна из самых страшных в романе.

Там полно таких страшных мест и в этом один из ярчайших парадоксов книги. Она читается на одном дыхании, это непрекращающийся экшн, за которым следишь, разиня рот. Но всякий раз преде чем взяться за книгу, приходится себя настраивать, как настраивается дайвер перед погружением. потому что действительно пугает и не знаешь какие еще сюрпризы преподнесет тебе глубина романа.

Так что .господа, можно снимать шляпу. Перед нами человек, которого будущие поколения могут и гением назвать. Это для нас он только сосед-приятель, рэпер и актер-любитель, а там, в будущем...

Если оно, конечно, будет, это будущее. И вот для того чтобы оно наступило, в частности, и написан этот роман. Ведь нация, чтобы существовать должна иметь великую культуру и прочную, обширную память о своих победах и поражениях. Так вот и культурой и памятью и является этот шедевр.

П.С. Книга эта не могла появиться ни в девяностые, ни в нулевые. Нужно было, чтобы совпали годины суровых испытаний и высокий уровень самосознания народа. В 2014 это слияние времени и мысли о времени началось. И Прилепин даже немного опередил этот процесс, ведь книга писалась несколько лет. И теперь, когда человечество вновь оборотило на Россию свои очи, нужно было дать ответ, что такое есть Россия? Как ее понимать? И роман — это версия Прилепина о России. Она не тюрьма народов, не военный завод, не монастырь и не цирк в аду. Россия — Обитель.

Практически всю сознательную жизнь строго придерживался правила — не смотреть экранизацию прежде, чем прочитаю литературный ее источник. Ну и не было случая проверить, верна ли такая тактика? Пока, следуя по собранию сочинений Бондарева, не дошел до «Горячего снега».

И оказалось, что тактика моя была верна. Фильм Егиазарова по этой книге — любимое мое кино о войне. Знаю его наизусть. И когда я читал роман, то это был словно закадровый голос к видеоряду, намертво впаянному в память. Вместо персонажей книги, как всегда у Бондарева предельно ярко выписанных, я видел Бориса Токарева, Николая Еременко, Юрия Назарова, Георгия Жженова. Не мог составить цельное представление о книге, постоянно сбиваясь на то, что было показано на экране.

Но тем не менее масштаб этого произведения ясен. Это одна из лучших книг о Второй Мировой (именно что включая книги зарубежных мастеров пера вроде Джеймса Джонса или Генриха Белля). Шедевр высшей гармонии, в котором в единую систему спаяны история, баталистика, психология, великие чувства, политика, проникающее в самые глубины души эстетические переживания и прочее, и прочее.

При первом чтении мое внимание было сосредоточено на двух составляющих. Это конечно же великолепные батальные сцены, из которых по большей части роман и состоит (в нашей литературе, к сожалению, слабо развит жанр батального романа, а эта книга его чистейший образец). Правы авторы предыдущих отзывов — очень часто при чтении возникало ощущение собственного участия в описанных сценах. Будто сам на жутком морозе вгрызаешься в мерзлый грунт, стреляешь по танкам, сидишь у огня в блиндаже, идешь в разведку. Такого эффекта присутствия далеко не всякий блокбастер в кинотеатре способен добиться.

И бесконечные яркие детали и мелочи, которыми книга перенасыщена и которые были выкинуты из сценария ради цельности и внятности рассказа.

Сталин, показанный сложной и противоречивой исторической фигурой мирового масштаба.

История с сыном генерала Бессонова, оказавшаяся намного страшнее и трагичнее.

Злой и коварный особист, который оказался храбрым и стойким солдатом, и трусливый особист, которого стоило бы пристрелить, да пулю жалко.

Сложности характеров и судеб персонажей. Например, Бессонов и лейтенант Дроздовский — дворяне, но им это вообще не важно, потому что они настоящие советские люди, убежденные коммунисты. Старшина Уханов, блестяще сыгранный в фильме Юрием Назаровым, оказывается в мирной жизни был опером из угрозыска, грозой бандитов. Адьютант Бессонова, весельчак и балагур, ловкач и повеса, в бою проявляет себя храбрейшим и стойким бойцом.

А как вам такое. В краткий момент передышки в блиндаже комсомольцы обсуждают разновидности забугорной порнографии и лесбийскую любовь. Причем без всякого ханжества, а со здоровым юмором и не забывая задорно флиртовать. Дроздовский обвиняет свою любимую в беспорядочных половых связях, и всех шокирует не сама эта идея, на фронте и не такое бывает, а несправедливость нанесенной обиды. И это, напомню, без всяких купюр публиковалось в центральной советской печати в 1969 году.

И таких мелочей, черт, деталей сотни. И все они работают, создавая беспримерную по по подробности и развернутости картину эпического сражения. Кстати, и сам «горячий снег» — это не только удачный символический оксюморон об адском пекле в ледяной преисподней, но и вполне реальная деталь — снег, пропитанный пороховой гарью.

И что еще интересно. В этом романе Бондарев отказался от характерных для него глубины конфликта и столкновения разнообразных характеров. Нет конфликта — только битва с мировым злом в лице фашизма, не важно, что ты за человек, твои уникальные особенности. Ты просто человек на границы жизни и смерти, стоящий перед последним выбором: стать безмолвной и мельчайшей жертвой или мужественно принять свою судьбу. Это еще и экзистенциалистский роман чистой воды.

Никто не избежит своей судьбы. И когда генерал Бессонов отдает приказ: «Единственная причина оставления позиций — смерть!», он сам остается в окопе под ураганным огнем противника, и там и останется исполнять свой долг командира до конца сражения.

В общем, это великая книга, по которой снят великий фильм. Это самостоятельные прекрасные произведения искусства, одни из главных достижений грандиозной советской культуры.

Мы — пигмеи в тени гигантов, но у нас есть образцы и примеры для собственного роста и возмужания.

Низкий поклон и вечная память мастерам прошлого.

Читать и смотреть всем в обязательном порядке.

Как известно каждому пострадавшему от ЕГЭ, Павел Иванович Чичиков немел перед законом. Так и многие современные читатели бессмертной поэмы либо немеют перед ее величием, либо, как те два русских мужика из ее начала увлеченно обсуждают устойчивость колес птицы-тройки. Вот почему необходимо изучать Мертвые души в школе. С детства людей нужно приучать к прекрасному, глубокому, сложному и важному. А всякую дрянь и пошлятину он и сам отыскать на книжных развалах сможет. Вот только если гражданина или гражданку грамотно воспитать на Гоголе, то и дряни, и пошлятины они много меньше употреблять станут. Правда, сейчас в нашей стране плохое время для хорошего воспитания. Тем более нужно держаться за классику из последних сил, чтобы деградация социума не стала необратимой.

На днях после долгого перерыва перечитав поэму, я вот какие две вещи хотел бы отметить. Эта история еще и о женской мести, и о природе женщины вообще. Чичиков начал свою карьеру с того, что обманул девушку. Намекнул на женитьбу, а потом разорвал с ней и ее семьей всякие связи. Это было роковое решение. Месть Судьбы-Парки (тоже женщины!) не заставила себя ждать. Он лишился почти полумиллиона, награбленного на таможне, потому что не поделил любовницу со своим сообщником. И афера его с мертвыми душами едва не потерпела крах в самом начале из-за чрезмерного увлечения Чичикова свежим личиком семнадцатилетней губернаторской дочки. Коробочка своими кознями только плеснула бензина в разгорающийся скандал. Нельзя обижать женщин. Пушкин как-то заметил, что это единая корпорация, выступающая всегда единым фронтом. А для Гоголя это еще и стихия, хтоническая сила невероятной мощи, почти не распадающаяся на отдельных индивидов, но одна из самых основополагающих в мироздании. Женщины у него даже имен не имеют. Коробочка — это что, разве имя?!

Второе. Мне думается, что Гоголь поставил перед собой ложные цели, считая их от всей души истинными. Создавая русский КРИТИЧЕСКИЙ реализм, он вознамерился вознестись до идеала человека. Художественно проповедовать Христа и его истины. А нужно было идти не ввысь, а вглубь. Это было тогда в первую очередь необходимо России, нужно и по сию пору. Создавая бессмертные художественные образы Гоголю нужно было их и разрабатывать, а не возвышать до какого-то абстрактного вечного добра.

Ведь каков например Чичиков? Подлец, но весьма куртуазный, сибарит и бонвиван, но с железной волей и дисциплиной, умница, но пошляк, влюбчивый и расчетливый. Весь соткан из кричащих противоречий при полной цельности натуры. Его характер нужно было исследовать и высокохудожественно изображать, а не распинать на кресте ложно понятной духовности. А сколько в книге еще таких неисчерпанных богатств! Но Гоголь ударился в аллилуйщину и погиб на неверном псевдоподвижническом пути.

К счастью, русская классическая литература пошла по верной дороге, обозначенной художественными открытиями Гоголя, а не его сознательным и душевным вывертам. Ближайшие его наследники — Гончаров, Тургенев, Достоевский, Толстой — принялись копать русскую почву и душевные глубины русского человека, а не сколачивать на скорую руку храм «шаговой доступности». Копали и выкопали несколько драгоценных слитков для строительства величественной обители грядущего свободного и всесторонне развитого человечества. Но Гоголь стоит у истоков этого грядущего. Поэтому его наследие бессмертно.

Так и вижу эту картину... Декабрь 1963 года, юный фанат НФ из Ньюарка по имени Джордж Мартин открывает свежий номер Аналога и читает повесть Мир Дюны некоего Герберта. Через тридцать с лишним лет этот Мартин начнет публиковать собственный эпос о противостоянии Великих Домов и апокалиптическом Джихаде, о Пророке и спасении человечества. Книги, прочитанные в 16 лет оказывают на нас самое сильное влияние. Поэтому не только Мартин, но и большая часть ваятелей современной фантастики так многим обязаны Герберту.

Дюна — это, конечно, невероятно важный кирпич в фундаменте современной фантастики. Во многом книга закрывает эпоху Золотого века с его примитивизмом и оптимизмом и открывает новую — трагической сложности. Прежде всего это воплощено в персонажах. Старое, уходящие натуры — это, например, Владимир Харконнен, недалеко ушедший от печально известного Шорр Кана. А новые герои новой эпохи — конечно Пол МуадДиб, трагический и величественный Избранный, духовный отец таких персонажей, как мистер Томас Андерсон и Джон Сноу. И мир, конечно! После открытия Гербертом Арракиса, планеты системы Канопус, Галактика уже никогда не будет прежней — милой, уютной и абсолютно нереальной. Герберт, как и Лем, начал освоение Вселенной с помощью литературы, а не просто лепил декорации для изощренного или тупого приключалова.

Как я понял, большинству критиков Дюны на этой страницы не нравится то, что Герберт не написал Войну и Мир. Но может, он и не ставил перед собой такую задачу. У меня тоже есть претензии к книге. Например, затянутое и растянувшееся на всю вторую часть спасение Пола и Джессики в пустыне. Конечно, тут описывается преображение сыночка герцога в Пророка, но из-за длиннот картина этого преображения получилась не столь яркой, какой могла бы стать. И — ментаты. Эти якобы живые квантовые суперкомпьютеры бывают подчас на редкость тупы и не видят очевидного у себя под носом. Доктор Юэ и леди Джессика мне лично показались намного умнее как бы профессиональных интеллектуалов — Питера де Вриса и Зуфира Хавата.

Но я прекрасно понимаю и то что идеальных книг не бывает (кроме Анны Карениной Толстого) и всю мощь романа Герберта. Поэтому ниже десятки нельзя ставить. Жаль двадцатки нет в нашем рейтинге!))

Перечитал (к сожалению!) впервые за много лет, больше таких перерывов делать не буду! Потому что убедился, что это, возможно, лучший роман, написанный на русском языке. По сию пору! Идеальное соотношение содержания и формы, как будто эталон для учебников по литературоведению.

Но помимо прочих равных, насколько же это смешная книга! Всю первую главу читая, я ржал и бился, что твой Боратынский! Собственную фразу «мы все учились понемногу...» Пушкин развернул во всей своей неприглядной красе.

А лапидарность его языка, которой и спартанцы бы позавидовали! Двумя-тремя словами он и бурю может во всей красе описать и сражение, и осаду города и любовь. Иногда хочется, чтобы Пушкин своими короткими, острыми, словно грани бриллианта фразами, страниц 500 написал. Но понимаешь, что есть предел и совершенству, и имя его — соразмерность. Иначе читатель помрет от эстетического шока, слишком круто!

Из всех персонажей хотел бы выделить два характера.

Савельич — фигура комическая, но насколько же глубокая! И любовь ему присуща, и верность, и беззаветная храбрость!

И конечно же, Пугачев! Читая главы о его встречах с Гриневым, не мог отделаться от воспоминаний и сравнений с любимейшим сериалом «Спартак». Пушкин великолепно показал, а я увидел, что предводителей народных восстаний всех времен и народов объединяет общая черта. Какой-то невероятный сплав потрясающей воли и харизматичности и вместе с тем предопределенности их судьбы, их собственная обреченность. Они и потрясатели основ породившего их общества и жертвы неизбежности исторического процесса. И величие их в том, что прекрасно понимая свою роль и свою участь, они не отступают, понимая и всю важность своей миссии.

Кстати, о самой капитанской дочке. Многие, вслед за Цветаевой, критикуют ее как самый невзрачную личность. Но ведь она и сама проявила изрядное мужество и силу воли. Оставшись одна-одинешенька в стане врагов, она тем не менее не уступила Швабрину, готова была погибнуть, но не поступиться своей честью, как и ее суженый Гринев. А в конце романа и того более. Представьте себя на ее месте. Юная девица из самого глухого угла империи, без всяких связей или элементарной помощи едет к самой императрице просить за государственного преступника! Многие ли на такое решились бы на ее месте?

Ой не зря Пушкин назвал свою книгу именно «Капитанская дочка«!

У меня завелась привычка при чтении книг делать заметки, если, конечно, в книге есть над чем подумать. По поводу «Бесов» накатал страницы четыре печатного текста. Но не буду утомлять вероятных читателей моего отзыва.

Книга — однозначный шедевр всех времен и народов, но сказать о нем сегодня следует прежде всего вот что.

В левой блогосфере стало принято ругмя ругать Ф.М. за грязный пасквиль на революционеров, но это чушь, вызванная «торопливостью» и «недосиженностью» юной и не очень левацкой поросли. Если это и «грязный пасквиль», то на всю Россию.

Достоевский четыре года просидел за границей, среди чужих людей и без гроша в кармане. И это при его-то любви к России, к тяге ко всему в ней вечному и сиюминутному. А любимая Родина будто нарочно отталкивает его, в то время как в ней такие эпохальные дела делаются!

Реакция и контрреформы закручивают общественные гайки, молодежь бунтует, крестьяне стонут под игом выкупных платежей, у большинства думающих русских уже мозги кипят после десяти лет эпохи Великих реформ. А Достоевский, с его взрывным темпераментом, не может поучаствовать во всей этой катавасии. И поговорить-то не с кем, кроме как с жеманным сюсюкой Тургеневым, сиречь Степаном Егоровичем Кармазиновым. Вот наш гений и озлобился.

В «Бесах» злостной сатире преданы все слои и типажи российского общества, всех Ф.М. исстегал бичом памфлета — губернаторы, чиновники, высшая аристократия, мещане, крестьяне, инженеры и учителя, революционеры всех эпох и полицейские. Старики, молодежь, почтенные матроны, девицы и девочки. Достоевский издевается и над великосветской прециозностью (Кармазинов, Верховенский-старший и генерал в клубе), и над христианским милосердием и самопожертвованием (Дарья Шатова и Софья Матвеевна), Мария Шатова вообще пародия на Богородицу! Он даже лютого душегуба Федьку ухитрился в сатирических тонах изобразить.

Любая идея, выдвинутая персонажем книги, немедленно возгоняется до абсурдного абсолюта, а потом втаптывается в неиссякаемую тверскую грязь. Что социализм, что либерализм, что охранительство — все Федору Михайловичу смешно и отвратительно.

И сделано-то как хитро. Расправа производится руками самих персонажей книги, вечно между собой спорящих по любому поводу. А всю историю собрал в кучку и рассказал от своего имени омерзительный трусливый паскудник, носящий и фамилию характерную: Г-в, то есть Г(рязно)в, а то и Г(известная субстанция)в! Жуткая обезьяна Достоевского, имеющая все недостатки своего создателя, но ни грана его достоинства.

И при этом — вот он бумеранг кармы — практически во всех персонажах романа есть очень четкий отпечаток личности автора, они части его души.

Шатов — с его «почти физической любовью к русскому мужику» (фраза моей училки по литературе).

Верховенский-старший — с его абстрактным либерализмом и любовью к Мадонне Рафаэля.

Кириллов — маньяк своеволия и псевдоэпилептик.

Кармазинов — с его авторским самомнением и ревностью к чужому таланту. (Достоевский ревновал Тургенева за гонорары и якобы незаслуженный успех у публики, вот и накатал лживый пасквиль).

Ставрогин — несомненно. С его гордыней столбового дворянина и завышенным ЧСВ.

Федька Каторжный, сирота, прошедший через горнило религиозных сомнений, — тут и говорить нечего, само имя разоблачает прототипа персонажа.

Даже Петруша Верховенский. Конечно, Ф.М. не был никогда грязным убийцей и подлецом, а вот интеллектуальным провокатором был, да еще каким! Роман «Бесы» — это одна сплошная провокация, буквально сотрясшая и продолжающая сотрясать основы коллективного интеллекта человечества.

Потому что это произведение искусства самого высшего эшелона доступной человеческому разуму эстетики!

Тут тебе не только азбучно явленный полифонизм Достоевского (речевые характеристики персонажей вообще-то присущи всем великим нашим классикам), но и невероятная композиция и структура повествования, уникально широкий диапазон в эмоциональном регистре — от злостной сатиры до трагедии эсхиловского и шекспировского масштаба (при чтении сцен родов Марьи Шатовой и самоубийства Кириллова физически трясти начинает, какие бы у тебя крепкие нервы ни были!).

А язык! Впечатление такое, что 800-страничный роман написан то ли японскими танка, то ли скальдическими висами. Каждое слово в книге насыщено смыслами и имеет тьму интертекстуальных связей. Это чистая поэзия, в своем, конечно, роде.

У романа в этом году юбилей — он печатался ровно 150 лет назад, я его знаю почти четверть века.

В девятнадцать лет — Достоевский был как бог, создавший свой личный космос. В который я нырнул вверх тормашками, что твой попаданец.

В середине нулевых, когда я был религиозным мракобесом, я видел его как кладезь, вырытый в самое сердце Духовного Абсолюта, Апокалипсис наших дней и предсказание бесовского разгула кровавой русской смуты. Да, тогда моя головушка была полна подобной дребедени и дряни. Долго потом пришлось выдавливать из себя по капле раба Божьего и буржуйского лакея.

В 2012 году я читал «Бесов» в качестве жестокой сатиры на русский либерализм начала 21 века и на «белоленточное» движение, в частности.

Сейчас для меня «Бесы» — это прежде всего памфлет против абстрактных измышлений и бессмысленных петель ума, засоряющих сознание и никогда не проходящих проверку практикой. А также это великое сокровище эстетики и целый университетский курс по технике создания романа. Из которого только и черпай методы и приемы, не исчерпаешь.

Но это опыт моего личного восприятия, общечеловеческие смыслы и актуальность тоже никуда не делись.

Например, сейчас ясно видно, что Шигалев и его теория, «шигалевщина» — это тот самый либеральный цифровой концлагерь, который начал строиться по всему миру, а потом и у нас, начиная с 1975 года. И, возможно, будет таки достроен, и сведет человечество к полному ничтожеству. И тогда мы все увидим, «что стало бы с Россией, не случись революции». Увидим, да поздно будет. А потом и видеть станет некому.

Или произойдет очередная перемена нашей общей участи. Чего я всем от души и желаю.

П.С. Единственное, чего я никогда не прощу Достоевскому — это злостную и несправедливую карикатуру на Тургенева (Кармазинов). Иван Сергеевич был и мудрее Федора Михайловича, и глубже, и художественно, как минимум, ни на гран не слабее.

«Если ты помнишь шестидесятые, значит ты в них не жил».

К сожалению, перечитал роман только почти четверть века спустя после первого знакомства. А ведь этот роман достоин неоднократных встреч с понимающим и обладающим чувством юмора читателем. В девятнадцать лет, насколько помню, меня восхищала внешняя атрибутика книги, фантазия автора при его деконструкции Волшебной Страны. Не было жизненного опыта и зрелости чувств, чтобы понять смыслы книги.

Вот что пропустили большинство русскоязычных читателей. Это автобиография и — шире — портрет, остраненный и гротескный, США эпохи Войны во Вьетнаме. Суэнвик описывает собственные детство и юность на фоне культурной, молодежной и сексуальной революции. Это иносказание, но довольно точное. Очень похоже на то, что писали Хантер Томпсон, Том Вулф, Кен Кизи и многие другие. Секс, наркотики, стихийные бунты — это приметы того времени, к тому же увиденные и осознаваемые неопытным и юным разумом. Оттого все так остро, резко, страшно и беспощадно.

Единственная моя претензия к Суэнвику — то, что он не левый. Считает антигуманную и живодерскую политическую систему США единственно возможной и вечной. Верит только в идивидуальный бунт и личную свободу. Ему самому, как и его героине, повезло, он прорвался. А десятки и сотни миллионов прочих гномов что, пусть погибают в нищете и бедствии как навоз истории?! Но это все временно и требует общего и системного выхода. Жизнь опровергает некритичную веру автора во всесилие капитализма. То общество, зарождение и первые шаги котрого видел и в своем романе зафиксировал Суэнвик, сыпется прямо сейчас. И уничтожают его не всесильные байронические драконы, а черные гномы. Не как идеолог и философ, но как свидетель и хронист Суэнвик великолепный автор.

Прежде чем писать свой отзыв, прочитал много других. Большинство сплошной фейсппалм. Впечатление, что читали книгу воспитанники монастырской католической школы. Ах-ах, люди занимаются сеском и употребляют наркотики! Да, люди занимаются сексом и употребляют наркотики. И если автор пишет об эпохе, когда таким поведением гордятся и выставояют напоказ, то он честный художник и нравоописатель, а не порнограф. Когда человек пашет за еду на упыря-капиталиста и в любой момент может оказаться на улице или сдохнуть от эпидемии, не имея денег на лекарства — вот это порнография. А то, чем студенты в общаге балуются по взаимному согласию, просто элементы взросления.

Написано блестяще. Фантазии бездна, правды тоже. Читать всем свободным умам. Это одна из лучших книг одного из лучших писателей-постмодернистов США.

Повесть, конечно, не дописана. Есть стилистические погрешности, фразы и тп. Но гениальность и великий русский язык Пушкина наличиствуют в каждой строчке. Большая удача (или божья милость?), что этот набросок шедевра сохранился в бумагах Солнца русской поэзии. С одной стороны, с Пушкина сняты все претензии — это черновик, с другой — из этой кладези мысли, чувства, стиля можно черпать и черпать без конца, покуда жива русская культура.

Повесть распадается на два слоя. Социально-политический, ужасы русского крепостного рабства, гнет феодально-монархической системы, всегдашнее наше государственное нестроение. И Пушкин сюжет о ссоре двух помещиков, богатого и бедного, смог расширить до масштабов философско-политического обобщения. Когда читаешь, вспоминаешь слова Пушкина якобы сказанные Гоголю: «Боже, как грустна наша Россия». Поневоле взгрустнешь! Почти двести лет книге, а в родной стране ничего не поменялось, хоть и четыре раза успели сменить друг друга общественно политические формации.

Любовная линия разработана слабее, отрывистее. Характеры Владимира Дубровского и особенно Маши раскрыты недостаточно, от того хромают мотивировки их поступков. Хотя вся эта линия с учителем Дефоржем и постепенным завоеванием им сердца избалованной барышни чудо как хороша. Причем, легендарную фразу «Спокойно, я Дубровский» он сказал вовсе не Маше, а негодяю Спицыну. Но легенда есть легенда)) Любовный сюжет заканчивается обрывисто и скомкано, Пушкин хотел ее продолжить, но судя по оставшимся заметкам и планам, все должно было вылиться в еще более слащавую мелодраму. Поэтому, думаю, он и бросил писать эту историю. Его зрелого гения на пике формы уже интересовали более масштабные сюжеты и истории. И великая книга «Капитанская дочка» доказывает правильность его выбора. Пушкин, впрочем, позже мог вернуться к изложению любви и похождений Владимира Андреевича и Марии Кириловны, но негодяи, засевшие при дворе Николая Палкина, не дали ему такой возможности.

Какой-нибудь Вальтер Скотт, на которого явно ориентировался Пушкин, или Фенимор Купер на эту тему накатали бы 500-страничный роман. Нашему гению хватило и 80 страниц текста, в котором нет ни единого лишнего слова. Не зная законов Голливуда, он хорошо разбирался в массовой культуре. Динамика, вот-это-повороты, буря чувств — имеется все, что нужно простому поедателю попкорна. А глубочайшие мысли и идеи даются бонусом, сверх нормы. При всей скомканности последних страниц Пушкин даже финальную битву умудрился показать! Нет, тут меньше «десятки» ставить рука не поднимется!

П.С. На этой странице почему-то не отмечена позднесоветская экранизация повести с молодым — естественно — Михаилом Ефремовым в роли Дубровского и Владимиром Самойловым в роли Троекурова. Есть даже две версии — киношная и четырехсерийная телевизионная. И существует недавняя модернизированная киноверсия с молодым конечно же — и тогда еще почти не замыленным Данилой Козловским в главной роли.

Один из прекраснейших русских классических романов, но историческим его сейчас назвать как-то язы не поворачивается. Слишком много мы сейчас знаем, благодаря историкам 20 века, об эпохе грозного царя и слишком много вольностей как с точки зрения хронологии, так и подачи характеров исторических лиц позволил себе Толстой. Скорее это стилизация под средневековую Русь. Роман написан в несколько слоев с использованием всех возможных жанров устного народного творчества. Тут есть и песни, и сказки, пословицы, поговорки, присловья. Язык и автора и персонажей очень яркий, им наслаждаешься при чтении. Надо только к нему привыкнуть, вчитываться вдумчиво, а не скакать галопом по диагонали страниц.

Сразу по прочтении романа я прочитал и последнюю биографию А.К. Толстого в серии ЖЗЛ. Очень уж хотелось узнать подробнее, что же за человек изваял эту чудесную фреску в духе Средневековья. И оказалось ,что роман этот как ни странно очень автобиографичен. Всю свою жизнь с младых ногтей Толстой вращался в самом высшем обществе и входил в верховные эшелоны власти. Личный друг императора-освободителя он как никто знал, как делается политика в России и кто ее делает. Поэтому основной вопрос, поставленный в этом романе, многие годы напрямую волновал и даже мучил самого автора.

А вопрос такой такой. Как честно жить и честно служить в жестком репрессивном государстве, которое очень редко помогает истинным патриотам исполнять свой долг, а чаще привичает к себе подлецов и подонков всех мастей ради сиюминутных политических потребностей? Что делать честному человеку в толпе бесчестных, как помочь победить правде и справедливости?

Вопрос этот в основном разрешается в спорах князя Серебрянного с Борисом Годуновым, а также в прямых столкновениях с Иваном Грозным самого князя и его близкого друга боярина Дружины Морозова. Борис Годунов предпочитает выждать нужного времени, «оттепели» и тогда действовать соответственно со своей совестью. Князь же и Морозов предпочитают действовать немедленно и открыто и за это их ждет соответственная «награда» от царя. А кто из них прав, Толстой оставляет решать читателю.

Кстати, о Годунове. Для меня решение его образа в романе было неожиданным и приятным. Вследствие пропаганды дома Романовых этого замечательного деятеля почти четыреста лет мазали одною черной краской. Одно перечисление преступлений ему приписываемых, занимает две страницы убористым шрифтом. Лишь недавно мэйнстрим исторической науки взял курс на реабилитацию этого выдающигося государственного деятеля. В романе же Толстого он показан в самом начале своей деятельности, но уже изображен как умный и дальновидный политик, стратег и ловкий тактик. Да, Толстой не снимает с него обвинения с убийства царевича Димитрия, но старается оправдать его обстоятельствами времени и повадками тогдашнего общества.

В общем, вслед за Тургеневым, я бы рекомендовал этот роман к прочтению всем русским людям, патриотам своей страны и ценителям родной культуры. Русским прежде всего по духу, а не по гражданству и анализам ДНК.

Ур-ра!

Не прошло и двадцати лет с тех пор, как Суэнвика стали переводить на русский (а сколько египтяне пирамиды строили?), и вот вышел его сборник рассказов. Причем коллекция лучшего, собранная самим автором, а не безвестным русским бедолагой, работающим редактором на полставки.

Все рассказы сборника — отчет за 27 лет работы — штучные штучки, как нэцке японского мастера-резчика. Они подтверждают репутацию Суэнвика как мастера «шорт стори».

Как мне показалось, его рассказы делятся на две категории — странные неоромантические истории, полные туманных намеков и недоговоренностей, и крепко сбитые классические американские новеллы в духе О.Генри с четко выстроенной фабулой и парадоксальной, т.н. «неожиданной» развязкой. Второй тип — новеллы — мне понравились больше. Как-то лучше они соотносятся с напористым темпераментом янки-первопроходца.

Два мотива отчетливо прослеживаются в большинстве рассказов. Мотив потери памяти и влияние амнезии на личность. И женщина, попавшая в катастрофическую ситуацию, чаще всего аварию на другой планете либо на матушке-Земле.

Судя по упорству, с каким Суэнвик раз за разом воспроизводит эти ситуации, они очень для него важные и личные, но не зная биографии, трудно сказать в чем тут дело.

ЗЫ. У книги только один недостаток — из 21 рассказа сборника только 8 ранее были не переведены на русский. Конечно, то что они собраны теперь в одну книгу прекрасно, но ... Надеюсь «Азбука» исполнит свое обещание и издаст еще один том избранной малой прозы этого замечательного автора. Потому что Суэнвик-рассказчик действительно настоящий Мастер.

Жаль, что Кизи не знал о Пушкине и его творчестве. Иначе мог бы назвать свою книгу «Упоение в бою» по строчке из классической Песенки Председателя в Пире во время чумы. «Есть упоение в бою и бездны мрачной на краю.» Такое название было бы более точным. Ведь именно о сражении человека со стихией, с другими людьми, с самим собой и повествует этот роман. А мегаэпичность этой истории в том, что все виды сражений происходят у героев романа одновременно. Леса, река и океан, социум и собственные внутренние демоны набрасываются на человека одномоментно и никакой форы или уступок давать не намерены. А речь ведь идет о жизни и смерти, гибель или победа будут не метафорами, а самыми настоящими.

Этот роман, конечно, никакой не античный эпос, как представляют многие критики, и рыцарским романом здесь не пахнет. Это классический национальный эпик времен абсолютного могущества Американской империи. Кизи показывает американское общество во всех его чудовищных контрастах, а также две стороны (в основном) национального характера, каким он отлился за 200 лет существования США. Лиланд — приехавший с Востока — это европейские корни Америки в их эволюции. Он высокообразован, в чем-то изнежен и невротичен, занят собственным богатым внутренним миром и бесконечной самоаналитикой. Хэнк — классический «пионер», человеческая стихия, порожденная стихией природы Северной Америки. Чудовищная внутренняя и физическая сила, неукротимая воля даны ему от рождения, и он использует их на 120%, не особо задумываясь о долгосрочных последствиях своих действий. Процесс завоевания и покорения для него важнее любого результата. Таким образом он нечаянно разрушил жизнь младшего брата, который, выросши, решил отомстить за настоящие и мнимые обиды. И схватка таких разных, но в то же время столь похожих братьев будет поэпичнее драки Спайдермэна с каким-нибудь Зеленым Гоблином. Жизнь в Америке это совсем не комикс. Лиланд это понял к концу романа и был жестоко разочарован.

Некоторые представляют Ли Стэмпера слабаком, но даже сам Хэнк с самого начала понял, что это не так. И в финале все проясняется. Ради одного преображения обоих братьев в последней части книги стоит читать этот могутный и объемнейший роман. Но и во всем прочем это великая книга, которая достойна целой критической монографии, да не одной.

Написано блестяще. Десятками разных стилей, слитых в один великолепный ансамбль. Монтаж сумасшедший, кино до такого языка додумалось только 30 с лишим лет спустя в поздних работах Скорцезе, Тарантино и Гая Риччи. Кольцевая композиция — книга заканчивается в том месте, где началась. Финальная сцена перед заключительной виньеткой,

В общем, это Великий Американский роман, который все кличат, да не докличатся критики из США. А их уже десятки, если не сотни написаны. Если бы Кизи смог написать еще два-три романа такого уровня, он встал бы вровень с такими титанами, как Пинчон, Беллоу, Рот. Но, видимо, в отличие от его героя Хэнка Стэмпера, Бог ему таких силенок не дал. Жаль.

П.С. Кстати, в нашей литературе есть конгениальный ответ роману Кизи. Написан совсем по-другому, но не менее могуче. Те же темы затронуты, те же вопросы подняты, так же исследован национальный характер. Это, конечно, «Золото бунта, или вниз по реке теснин» Алексея Иванова. Книга 2005 года, так что есть у меня стойкое подозрение, что Иванов Кизи читал и кое-что у него подглядел. А может быть, опять сработал закон Ломоносова-Лавуазье, параллельные открытия.

П.П.С. Читать только в переводе Д.Сабурова. «Перевод» Ланиной — это не перевод, а пересказ романа.

Эту книгу я ждал 13 лет, с тех пор как узнал о ее существовании и стал читать Пинчона. И никакого синдрома обманутых ожиданий. Следующий после «Радуги гравитации» шедевр Мастера. Но – помимо всего прочего – это еще и самый доступный для восприятия его роман.

В «В.» слишком много комической конспирологии, «Лот 49» — это чистый психодел, когда описываемая реальность отслаивается от восприятия и осознанности – ни черта не понятно, что именно происходит, и почему. В РГ все эти плюшки ранних романов возведены в десятую степень. Книга принципиально написана так, чтобы быть непознаваемой, как само Бытие.

В «Вайнлэнде», я так понимаю, Пинчон поставил перед собой совсем иную задачу. Его позиция и отношение к описываемым событиям должны быть предельно поняты читателем. Он не только все карты открывает, а буквально разжевывает и в рот кладет – только глотайте. Но делает это, понятно, на высочайшем техническом уровне художественного письма.

Речь в книге идет о молодежных бунтах 1960-х и реакции на них государственной машины подавления, во всю развернувшейся в следующие два десятилетия. Итак, обкуренные и обкислоченные свободолюбивые хиппари против репрессивного аппарата американских спецслужб. От Пинчона достается и тем и другим. Хиппарям за близорукий идеализм, приводящий каждого отдельного субъекта к жизненному крушению, а агентам-чекистам за обскурантизм и троглодитство.

Читая начало романа я даже придумал такой термин для обозначения его жанра – софткиберпанк, мол Пинчон взял дух классического киберпанка восьмидесятых и оставил в стороне все его технические финтифлюшки. Тут есть привычная расстановка сил для данной литературы и характерные герои. Панки и преступники против корпораций, уличные ронины и ниньзи на службе у якудзы, хакеры и инсургенты. Но Пинчону скучно находится в одной колее. Роман постепенно разворачивается и принимает в себя и шпионский триллер, и полицейскую драму, и семейную сагу. Под конец книги появляются даже элементы литературной сказки. И все это завязано в единый ансамбль текста с потрясающей романной композицией.

В этой книге Пинчон – что отмечено критикой – действительно становится меньше философом и больше психологом. Его герои перестают быть олицетворением неких абстрактных концепций. Они живые люди со всеми нормальными для книжных персонажей достоинствами, недостатками, характерами и судьбами. Им сопереживаешь и ими возмущаешься.

К тому же «Вайнлэнд» – это еще и авантюрный роман до предела наполненный острыми фабульными поворотами и головокружительными похождениями героев.

Особо хочется отметить эпическую фигуру полицейского провокатора, засланного в среду молодых бунтарей. Становится понятно, что это никакое не русское ноу-хау. Такие люди были везде и во все времена.

Книга эта очень своевременно вышла у нас. Не знаю как насчет США 1980-х – свечку не держал – но российскую действительность середины 2010-х она отражает очень точно, кто роман прочитает, думаю, со мной согласится. О таких людях, что выведены в книге, и о таких событиях мы постоянно читаем в СМИ и в Сети. Роман остроактуален. Спасибо М.Немцову и издательству «Эксмо» за доставленное – и еще какое! – удовольствие.

Шедевр!

Действительно требует труда от читателей, но этот труд вознаграждается удовольствием от текста. Многие смысл книги трактуют по-разному, а для меня он вот в чем.

Мы рождаемся в мире, выдуманном не нами и управляемом силами, которые нам не подвластны. Даже непонятно. что это за силы, но колоссальное давление этих сил на каждого индивидуума отрицать или не чувствовать невозможно. И вот вопрос, который, как я думаю, решает для себя Пинчон. Возможно ли сохранение своей самости, избрание собственной судьбы под давление Сил, под властью Их? Или человек должен безропотно подчиняться и смиряться с любой уготованной ему участью? Мне кажется эти вопросы Пинчон так и не разрешил, но зато поставить их сумел со всей четкостью и бескомпромиссностью.

Что касается запутанности сюжета, то он запутан, как сама жизнь. Все сложно, но другого мира у нас нет.

Текст не для слабонервных. Обилие сексуальных сцен, выписанных с порнографической прямотой, и обсценной лексики. Я считал всегда, что для меня нет тошнотворных сцен в искусстве, но сцена копрофагии между голландской подпольщицей и английским бригадным генералом или плавание ГГ по канализации, описанное во всех «вкусных» подробностях, — это и меня заставило понервничать.

К счастью, там намного больше дико смешных сцен и гэгов, авантюрных приключений, тонких философских дефиниций.

Эту книгу Тимоти Лири не зря назвал Ветхим Заветом киберпанка. Описание истории создания корпораций и их борьба за власть и новые технологии — это чистый киберпанк, даже стилистика становится очень гибсоновской — за 10 лет до Нейроманта. К тому же противостоят корпорациям подонки общества — уличные самураи, мелкие преступники, дрянь людишки. Как и положено по канону.

Мне как бывшему гражданину Казахстана импонировало, что в книге есть рассказ о восстании 1916 года в Семиречье, описание айтыса — соревнования акынов. И таких фишек там тьма по всему тексту. Кажется, что автор знает ВСЕ. Это подлинная энциклопедия.

Шедевр!

Впервые я прочитал этот роман тринадцатилетним ,больше тридцати лет назад. Понятия не имею теперь, что мне в нем понравилось, но ведь понравилось очень! При том что некоторые романы классика авантюрного жанра я не асилил, а потом и вовсе забросил его читать. Вообще именно из-за Дюма я перестал в отрочестве читать историческую прозу, и понадобились неслыханные исторические катаклизмы и личный опыт, чтобы понять «пользу истории для жизни». Впрочем, и теперь я предпочитаю исторические исследования романам. А все этот несносный Дюма!))

Однако есть вдохновенный пропагандист беллетристики позапрошлого века — лаборант georgkorg. С его подачи я и решил дать шанс неистовому авантюристу. Сделал ставку — и не прогадал!

Роман, конечно, изумительный. Меня не столько увлекли острая фабула и динамичный сюжет, сколько погружение в жестокую эпоху религиозных войн во Франции. Дюма, который к тому времени уже пережил крушение империи и одну революцию, а в воздухе искрят грозовые разряды следующей, говорит на хорошо знакомом нам языке и пишет о хорошо понятных нам типажах — авантюристах ,себялюбцах, честолюбцах, развратниках и преступниках. И это высшая знать и правители государства! Дюма смотрит на них без «розовых очков» и не пытается смягчить краски.

Дюма, к моему удивлению, лучше понимает жизнь и ее движущие силы, чем большинство авторов «легкого жанра» и сегодня. Например, тот же Мартин. У Дюма, несомненного материалиста, «игра престолов» — это объективная реальность движущегося исторического процесса, а не хотелки отдельных «персонажей». Точнее, хотелок у них хоть отбавляй, но когда мы поднимаемся над их интригами и смотрим на них с точки зрения всевидящего автора, обладающего постзнанием, становится очевидно, что они всего лишь пешки более могущественных сил. И это силы вещей. Каких именно, Дюма не уточняет, теория классового общества тогда была суперновинкой французских буржуазных историков (англосаксы ее и по сегодняшний день в свои умы вместить не могут)), но это вне сомнения материальные и посюсторонние силы. Немало острых сатирических и иронических стрел выпустил Дюма в романе по суеверным и мистическим представлениям деятелей той эпохи. Все-таки Просвещение 18 века безвозвратно переформатировало сознание мыслителей и художников века девятнадцатого. Никакого божественного предопределения, только общественные отношения.

Поэтому несмотря на живописные и разнообразные сильные характеры, переполняющие роман, главное — это ход самого исторического действа.

Ведущие антагонисты книги — Екатерина Медичи и Генрих Наваррский — беспрерывно строят козни ,интригуют, отправляют людей на смерть — и оба терпят личный и политический крах. Разница только в том, что неудержимый вал истории возносит Генриха наверх, а Екатерину низвергает в бездну.

Большое внимание автор также уделяет сильным образам Карла Девятого и Марго. Харизматичные, яркие, но не желанные дети матери-Истории. Одного губит слабость характера, другую — способность на естественные человеческие чувства.

«Королева Марго» роман назван потому же, почему у Пушкина «Капитанская дочка». Хотелось, видимо, озаглавить книгу в честь сильной и независимой женщины, без всяких кавычек. Марго блистает в каждой сцене, в которой появляется. Напиши автор такой образ сейчас, объявят сервильным «повесточником». Меж тем Дюма ,описывая, например, покои г-жи де Сов и упоминая, что у нее стены увешаны оружием, спокойно заявляет, мол, в те времена и женщины пользовались оружием и часто владели им лучше мужчин. Хотя Марго, конечно, предпочитает использовать ум, коварство и невероятное очарование. Но всесильная История и ее не пощадила — один раз на нее сделали ставку ,выдав замуж за Беарнца, но эта ставка оказалась бита, Марго никому не нужна, и все ее дарования и способности в итоге пропали втуне.

Вот тут, наверно, надо сказать, что мне категорически не понравилось. Это относится к драматургическому решению Дюма. Главным антагонистом романа он назначил Екатерину Медичи. И создал шекспировского уровня злодея-титана. То есть своим гениальным пером закрепил «черный» миф об этой несчастной женщине. Ее не предназначали для правления государством ,ее никто никогда не любил, напротив, окружала стена ненависти и неприятия ее самой и ее политики. Все, чего она хотела — сохранить государство и сохранить власть ее детей, хотела мира и благополучия — и все рухнуло. Никакие силы, таланты и способности ей не помогли. Она проиграла — тут Дюма все правильно показал. Но это не повод так очернять память о человеке. Ради красного словца, Дюма ее не пощадил. Один лишь раз Екатерине крупно повезло. Она умерла чуть раньше, чем был убит в ходе гражданской войны ее любимый сын Генрих Третий. И что можно сказать о жизни человека ,которому «везет» таким образом?

С художественной точки зрения мне в романе не понравилось чрезмерное количество пустой болтовни. Дюма гнал строку, в прямом смысле. Ему за его фельетоны платили построчно, вот он и заполняет страницы бессмысленными повторениями, переспрашиваниями, пересказами того, что уже известно. Вот этим я, думаю, его литнегры и занимались, заполнением словесным мусором пространства между действительно яркими, живыми, остродраматическими сценами. Вопреки своим убеждениям, я даже хотел чуть снизить оценку книги. Но последняя треть романа настолько эпичная и душераздирающая, что рука не поднимается хоть как-то принизить великого классика.

В общем я крайне благодарен georgkorg`у за открытие «нового» для меня, замечательно автора. Обязательно продолжу знакомство с ним. Уже даже наметил план чтения. «Трилогию о Валуа», конечно, закончу в первую очередь.

П.С. Примерно половину книги я прослушал в исполнении Алексея Багдасарова. Отличное исполнение — эксперссивно, на разные голоса, с акцентированием характеров персонажей. Очень мне помогла вначале, когда я долго и трудно врастал в эту книгу (после Мишеля Уэльбека тяжело пошло)). Так что горячо рекомендую!

Трудно писать о шедеврах литературы, компетентность и начитанность требуются адские. Но в данном случае есть хотя бы от чего оттолкнуться. От очень смешной аннотации на этой странице.

Трагедия южной аристократии. В поселке Французова балка — пропащей дыре в захолустье — нет ни единого аристократа и никто не воздыхает о великом утраченном времени. Плантаторы-рабовладельцы сгинули без следа, а нынешний народишко — нищие работяги, которые поколениями прозябают, тяжко трудясь на скудной земле и вырывая из ее недр столько ресурсов, что хватает лишь не подохнуть с голоду. Есть среди них один кулак-угнетатель, но и тот может считаться богачом лишь по их мизерным меркам. Его власть держится не на страхе, а на личном авторитете, потому что от окружающих нищебродов что так, что эдак большую копейку не выбьешь, поэтому и насилие ни к чему.

Эти люди не верят ни в «американскую мечту», ни в «Град на холме». Они возможно и никогда этих формул и не слыхали, потому что едва грамотные, после школы ни одной книги не читали и газет не выписывают. Земля достаточно слухами полнится.

Прошлого, надежного основания при таком первобытно-общинном строе никакого быть не может, а потому, когда будущее властно войдет в их двери, в лице первого попавшегося проходимца, не отличающегося большим умом, а только хваткой, им нечего будет ему противопоставить. Нет жизненного опыта, они примитивны, как «благородные дикари». Впрочем, и краха они потерпеть не могут, потому как рушиться нечему. Остается только адаптироваться к новым экономическим условиям.

С точки зрения формы. У романа нет четкого сюжета, кроме рамочного — возвышения из ничего будущего «миллионщика» Флема Сноупса. Книга составлена из переработанных и схваченных между собой на живую нитку ранее опубликованных рассказов. Не сказать чтобы это пошло книге на пользу, она и так прекрасна, но сделало ее очень легкой для восприятия. В отличие от ранних шедевров классика. Зрелый Фолкнер подобрел и стал «ридер френдли». Поэтому, если кто решит начать знакомство с нобелевским лауреатом, то с этого романа лучше всего начинать. Для его чтения никакой подготовки предыдущими книгами не нужно.

Да и ужасов, столь привычных поклонникам Фолкнера тут немного. Одно убийство, зоофилия идиота и так, по мелочи)) Нет, правда, и пресловутой «южной готики», разве что за нее сойдут поиски сокровищ на развалинах старой усадьбы.

Язык романа. Понятно, что переводчики старались найти русские аналогии, чтобы перенести писателя-регионалиста на другую почву. И им это с блеском удалось! Получилась удивительная жгучая смесь Николая Гоголя и Михаила Шолохова. В первой половине романа больше малороссийского юмора, во второй — жестокости внутренней борьбы в общине, переживающей имущественное расслоение и капитализацию хозяйства.

В целом, это великий роман, доступный самой широкой читательской аудитории. Читается влет, как детектив, но при этом говорит о важнейших в жизни вещах: любви, силе, отваге, совестливости.

Давненько я не брался за великого Фолкнера, перед которым некогда благоговел. А зря! Буду возмещать это досадное упущение.

Это наверно самая грустная книга Воннегута. Что может быть смешного в «конце света»? Поэтому, хоть автор и много шутит по ходу своего рассказа, смеяться или даже улыбнуться мне не захотелось ни разу. Не то было 15 лет назад ,когда я первый раз прочитал этот роман. Сам был молодым циником, любителем постмодернизма и фанатичным западнистом. Тогда я хохотал над книжкой до упаду, теперь не до смеха. Человечество долго еще будет балансировать на грани выживания и никакого светлого будущего ни мое поколение, ни пара следующих не дождется.

Поражают, как всегда, точность аналитики и прогнозов. Это касается, прежде всего, Сан-Лоренцо. Блестяще описано положение и судьба всех вассалов США. Начиная с Небесной сотни... тьфу!.. со Ста мучеников за демократию и заканчивая засилием ложных сект, которые сводят с ума тех, кто еще хоть что-то соображал. «Выборов президента никогда не было». Нашим не-братьям почитать бы, да поучиться уму-разуму у одного из умнейших людей 20 века, но где там. Нужно бежать на площадь поскакать, поубивать стариков и детей.

Но у нас есть время читать ,что и делаем. Книга писалась в самые мрачные дни Карибского кризиса. Это было дно политической и социальной паранойи, очень точно зафиксированное Воннегутом. От этого необходимо отталкиваться, чтобы и впрямь вся история человечества не обернулась идиотской шуткой с нелепым финалом.

Только и остается удивляться, какие мощные, энергичные тексты способен был ваять КВ в возрасте за 60. После уныловатых Рецидивиста и Малого-не-промах прямо какая-то «возвращенная молодость», о которой мечтал отец рассказчика данного романа — Килгор Траут. У Воннегута она случилась, в творческом хотя бы смысле.

Это, конечно, Великая Литература и кристально чистый образчик постмодернизма, по форме и содержанию. Форма — совершенно деконструктивный рассказ о распавшейся реальности, идея — все пропало, но жизнь все-таки лучше смерти, даже если ты призрак в возрасте миллиона лет.

Хотелось бы отметить несколько особенно понравившихся моментов.

Редкий жанр — предапокалиптика. Действие происходит за несколько дней до того, как все накрылось большим медным тазом и человечество почти вымерло. Это позволяет КВ выстроить очень напряженный и увлекательный сюжет.

И вот — сюжет. Потрясающе ловко скроенная из тысяч фрагментов, каледоскопически сменяющих друг друга хронотопов. И Гай Ричи с Тарантино не смогли бы сделать круче. Они просто нервно курят, это фактически готовый сценарий для одного из их блокбастеров и очень бы хотелось увидеть его экранизацию.

Очень высокий критический пафос романа. Антивоенный, антикапиталистический, моралистический. Воннегут не боится вещать во весь голос. Он говорит о слишком важных вещах, чтобы стесняться, жеманничать или политкорректничать. Глубокий ум и сокровенное знание жизни видно в каждой строке.

Одна из самых необычных фигур рассказчика этой истории. Пародия на всемогущего и всеведующего автора романов 19 века.

Финал — как бы оборванный на полукрещендо. Который не успокаивает закрытой обложкой книги, а наоборот будит мысль и витальные силы читателя.

Итог — один из лучших романов великого писателя прошлого века.

Это, без сомнения, наш ответ на Тропик Рака Миллера и Путешествие на край ночи Селина. Да, в русской литературе есть столь же мощный, хотя и не так распиаренный фундаментальный текст. Гимн человеческой свободе и стойкости и глубокое исследование экзистенциального состояния европейского человека между двух мировых войн. Великая проза 20 века. И при этом очень точная и увлекательная картина жизни Парижа 1930-х годов.

Рекомендую всем любителям классной философской прозы — Камю, Сартр, Миллер, Жене.

Эмблематичный шедевр. Понятно почему народ так загорелся этой идеей — восстанием Ктулху из глубин моря. Даже в «Соус парке» эту идею использовали в серии про катастрофу «Дипвотер хорайзент». Читал среди бела дня в электричке, в дрянном пересказе (не тратьте на него время!) Е.Любимовой. И все равно пробрало по самое немогу. ГФЛ настоящий мастер описаний космических и временных бездн, очень проникаешься ощущением чуждости и вброшенности человека во Вселенной. Это какой-то триллер-экзистенциализм.

Лавкрафта все поругивают за излишнюю описательность и монологизм. А между тем в короткой повести у него совместились и научные изыскания, и масштабная полицейская спецоперация, и сражение с пиратами, и древний инопланетный город, буквально пожирающий незваных путников. И все ловко увязано и подогнано. Очень атмосферно и сплошной экшен.

Для начала парочка дисклеймеров. Здесь я буду говорить не только о первом романе, но и учитывать всю трилогию. Во-вторых, постараюсь не натягивать сову на глобус и не вычитывать из книги то, чего в ней нет. Этим летом я прочитал штук десять книг подряд, в которых авторы не пытались выдвинуть никаких широких социальных обобщений, сосредоточившись на истории и внутреннем мире своих героев. Но «Трилогия Ликаниус» не такова. То есть сюжет в ней важен, и психология персонажей имеет важное значение, но дело этим далеко не ограничивается.

Оттолкнемся от аннотации, написанной многоуважаемым anisett`ом. Он сосредоточил ее на сюжете и на том, что это финал эпической трилогии о борьбе Добра со Злом. Эти слои в трилогии тоже есть, причем на первом плане. Все-таки Айлингтон писал популярную беллетристику и стыдно было бы заставлять своих читателей скучать над предложенной историей.

Однако он пошел дальше и глубже. Под видом «интретеймента» он представил на суд публики психологический, социально-политический и военный роман одновременно. И сделал это мастерски.

Потому что я лично прочитал первые два романа как чистое, пусть и высококачественное развлекалово. Смесь фэнтези и темпоралки с острой приправой из постапа.

Но слишком уж автор погрузился в собственную историю, чтобы так легко от себя ее отпустить. Уже во втором томе он повествования мрачнеет, а проблемы представленного мира становятся все глубже и глубже, сливаясь с проблематикой нашей современности до степени неразличимости.

Как должно жить современное государство? какая форма правления наиболее эффективна, особенно в годину суровых испытаний? Прямая и жесткая диктатура (Клятвенный Камень Вирра) или демократия Ассамблеи (только подлинная демократия, а не власть олигархата с войт-погремушками!)?

И ради чего должно должно существовать государство — справедливость и мирное строительство как идеал Андарры или ненависть и религиозная нетерпимость Гилшара и Дезриеля.

Все это насущнейшие, судьбоносные вопросы нашего сегодняшнего дня, и Айлингтон ставит их без страха и острым ребром.

Государство состоит из людей, даже высшие эшелоны власти. Поэтому тем, кто принимает решения, придется совершать самый сложный выбор (когда ты отвечаешь не только за себя, но и за сотни тысяч жизней) и платить самую высокую цену. поэтому Давьян говорит: «Вы может быть очень эффективные воины, но то, КАК я воюю, не менее важно, чем то, ЗА ЧТО я воюю». Вирр, Седэн и Аша также обладают великими способностями, поэтому основная ноша и тяготы лягут именно на их плечи.

Человечество по сию пору не научилось решать свои главные вопросы без войны. В 2010 году у меня были идеалистические надежды на этот счет, но спустя годы они развеялись как прах. А Айлингтон, возможно, и никогда никаких иллюзий не питал. В Трилогии, во всяком случае, они не просматриваются. Но чтобы заманить читателя и заставить его думать, он сделал хитрый ход. Начал с авантюрно-приключенческого тона, а финишировал баталистикой самой высокой пробы.

С фэнтези описанная им война имеет мало общего. А много общего она имеет с войнами последнего столетия, как глобального, так и локального масштаба. Террор и массовые убийства мирного населения, применение оружия массового поражения, уничтожение целых мегаполисов и даже стран (в прошлом), информационная и когнитивная война, когда силы Зла считают себя подлинными воинами света. Он даже включил в сюжет арку про настоящий концлагерь уничтожения, описав гибнущий город Зэвайлар.

А как сражаются и гибнут его герои! Тут вам не Джордж Мартин или Джо Аберкромби, а скорее Хемингуэй, Ремарк и Джеймс Джонс. «Скажи им, что я погиб как герой». Чем это отличается от надписи на стене «Умираю, но не сдаюсь». Ничем.

Или восемнадцатилетний полковник, который говорит остаткам своего подразделения: «Кто хочет уйти, тот может уйти, я осуждать не буду. Но оставшимся придется стоять насмерть. Отступать некуда». А потом добавляет будто командир лета 1941 года: «И помните, товарищи, это наш последний бой». И никто не дрогнул. И бой и впрямь оказался последним.

Или командир другого отряда, который говорит: «Если вам есть, что сказать друг другу, то скажите сейчас, другой возможности не будет». Так и получается.

Также гибнут и злодеи. Без всякого пафоса или мелодрамы. «Жаль, что ты принял такое решение». И меч ему в сердце.

Но это КАК воюют герои книги, а вот за ЧТО? За булочку и трамвайчик? За Катю?

А вот и нет.

Ужасный ужас, но сражаются они за Родину. Оказывается, что защита родного пепелища, отеческих гробов, земли твоих предков и потомков, спасение родных и близких важнее твоей драгоценной шкуры. И уникальная снежинка может сгореть в пламени битвы, а все подумают, что так и надо было.

И когда четверо юнцов выходят на битву против целой армии чудовищ и монстров-людоедов, то это не потому, что они какие-то там супермены или им слава героев былых времен спать не дает, а потому, что все их соратники погибли, а Родину защищать надо, ибо больше некому.

Конечно, у нынешнего русскоязычного читателя с тонкой душевной организацией подобный подход не может вызвать сочувственного отклика. Свободолюбивый самокат такого своему владельцу не простит!

(Подходит тут ко мне в книжном ражий двадцатилетний парень под два метра ростом и доверчиво протягивает пухлый том: «Вы этот роман читали?» Ну, просмотрел. Некая интернет-графоманка рассказала слезливую историю о тяжелом выборе дерзкой талантливой ведьмочки между высокомерным вампиром и сумрачным, но дьявольски симпатичным колдуном. Говорю: «Вы это для своей девушки купить хотите?» Думаю ,можно ведь предложить на эту тему и более достойное чтиво. «Нет ,говорит, девушка уже выбрала, это я себе». Пытался его перенаправить на Глена Кука, Джорджа Мартина, Роберта Вегнера, Николаса Имса, наконец. Какое там! Героизм? Храбрость? Воинское братство? И оставить без внимания терзания девочки с пониженной социальной ответственностью? Знаешь, куда ты себе свои советы засунуть можешь?

С такими великовозрастными молокососами Айлингтон кассы точно не сделает).

Есть в романе и психологический аспект. Очень важный. Это тема нравственного прозрения. Когда человек понимает ,что всю свою долгую жизнь он действовал только из соображений эгоизма и удовлетворения личных амбиций. Что ошибки и преступления нельзя оправдать ничем и платить за них придется самую высокую цену. Айлингтон разоблачает современный миф о разрушительности чувства вины. Ничего нельзя исправить, но и отбрасывать тяжесть осознания, как ненужную ветошь тоже не годится. Надо принять реальность как она есть и поступить наконец правильно. Для этого точно никогда не поздно. В общем, взрослому пожившему читателю будет над чем подумать, следя за путем Седэна к свету Истины.

Философский слой книги прямо Достоевский какой-то!)) «Тут Бог с Дьяволом борется, а поле битвы сердца людей». В мире людей идет борьба Добра со Злом, и шутить тут не над чем. Многие пытаются прикрыться «серой» моралью или оправдать средства целью. Ничего ,кроме позорной гибели и проклятия современников и забвения потомков это не принесет.

Ну и немного о форме. Сюжет стремительный и увлекательный. Сложная композиция уравновешивается мастерством автора по укладыванию всех ее кирпичиков в гармоничное единство. Ту и автор «Анны Карениной», наверно, лучше бы не справился.

В личной переписке встретил критику финальной битвы. Если бы это было чистое фэнтези-приключалово, может, и возник бы повод для критики (хотя я и тут не согласен), но с точки зрения общего замысла, все мне видится очень достойным.

Лично мне не хватило, как любителю южнокорейских фильмов, финальных обнимашек и рыданий друг у друга на плече, а также воссоединения семьи.

А так все заканчивается прямо как в доброй советской песне:

«И вновь продолжается бой,

И сердцу тревожно в груди,

И Ленин такой молодой,

И юный Октябрь впереди».

По концовке Алингтон пообещал еще опубликовать роман о приключениях второплановых Дезии и Элрика в южном Неске. Надеюсь это будет не только вбоквел, но и общий эпилог. И пусть уж там герои вдосталь наобнимаются. В любом случае, жду с нетерпением. Впрочем, я любой роман Айлингтона прочитаю с превеликим вниманием и удовольствием. Его дебютная трилогия открыл в моем сердце безлимитный кредит доверия.

П.С. Лайфхак для будущих читателей. Прежде чем погрузиться в роман, самым тщательным образом проштудируйте Глоссарий и список персонажей. Айлингтон никогда почти информацию два раза не повторяет. Я предыдущий том в июле читал, но первую треть «Света павших» чуть не впотьмах штудировал. Не мог вспомнить, кто все эти люди и почему у них между собой такие жесткие терки? Лучше подготовиться.))

П.П.С. Хочу выразить безмерную благодарность команде из Malazan Army за возможность прочитать трилогию Айлингтона целиком. Это был подвиг, сравнимый с подвигом Давьяна и Вирра со товарищи)) Надо продвигать хорошую литературу в меру своих сил. Сейчас, возможно, прочитают немногие, но вода камень точит. Дальнейших масштабных успехов!

Кажется, я прочитал какую-то другую книгу, в отличие от большинства предыдущих спикеров.

Сюжет почти не движется — общий рефрен. Сюжет этот сосредоточен на трех персонажах — Найнив с Илэйн и Ранде, остальные только хор в трагедии по большей части, хотя есть и интересные арии у каждого из второстепенных героев. Так вот никого из скучающих читателей не зацепило, что за время романа парочка Принятых оказалась в центре крестового похода, потом работала в цирке, а после оказалась посреди народного религиозного восстания. Дракон же завоевал два государства и уничтожил несколько «боссов» Темного Властелина? Каждому из этих событий обычно писатели посвящает целый роман. У Джордана же все увязано в единое многослойное и многовекторное повествование.

Ладно, это дело внимания и вкуса. Лично я отметил прежде всего две вещи прежде всего. Вспоминая роман приснопамятного писателя Хэнка Муди, этот том КВ можно было бы назвать «Секс и насилие».

Произошла заметная эротизация повествования. То, что лаборанты называют «мелодрамой» и «женским чтивом». Прежде описываемые Джорданом сногсшибательные красотки были столь же привлекательны, как мертвые ведьмы и утопленницы в повестях Гоголя. Ты просто не верил в эти говорящие и ходячие мраморные статуи. Но в «Огнях небес» он показал новую грань своего таланта. Оказывается, он может писать чувственно, выражать человеческую — женскую, прежде всего — сексуальность в образах, а не только декларировать ее. Даже был замах на постельную сцену и этот эпизод ни в коей мере не отдавал фальшью, тем более, что потом это оказалось важной сюжетной вехой, а не просто для галочки.

Второй момент — резкое повышение градуса насилия. Да, Джордан обходится без натурализма а-ля гримдарк, но от этого повествование не становится мягче. Пытки, казни, бессудные расправы, массовые убийства, гекатомбы человеческих жертв. Чуть ли не на каждой странице кого-то режут, душат, а то и просто затаптывают ногами насмерть. А уж сколько в книге психологического насилия! Многообразные картины человеческого горя не могут оставить равнодушными. Ты веришь, что автор описывает тектоническое социальное потрясение мирового масштаба. Уничтожаются не только целые семьи, но и народы, и государства. Декларации о судьбах человечества подтверждаются постоянными и жуткими фактами. Это делает книгу невероятно насыщенной эмоционально, хоть и страшноватой.

Также крайне увлекательно следить за развитием характера Дракона Возрожденного. Как он из харизматичного лидера некоего общественного движения превращается в политика и военного вождя. Привыкает к вкусу власти, борется со слабостями своей натуры, научается принимать важные, даже судьбоносные решения. Одно движение этой сложной и сильной души чрезвычайно насыщает повествование, обогащает полотно Узора. Джордан не боится вести повествование с точки зрения сверхчеловека, и у него здорово и аутентично выходит. Что ярко говорит об интеллектуальной мощи самого автора.

Ложка дегтя в романе, конечно, есть, как без этого. Для меня это была Найнив, коей посвящено примерно треть книги. Я был знаком с несколькими подобными высокомерными злобными суками, и тесно общаться приходилось в течение многих лет. Так что могу с уверенностью утверждать, что образ этот и характер получился у Джордана очень реалистичным. Подчас от омерзения меня просто трясло)) И совершенно правильно Джордан показывает, что на подобных стерв не то что конструктивная договоренность, но и ни порка, ни побои не действуют. Они только ожесточаются, и становятся еще более деструктивными, хотя казалось бы, куда больше? Никакие редкие добрые и правильные поступки не отменят всего того зла, что причиняет ближним и дальним этот персонаж. Надеюсь ближе к концу эпопеи ее разорвет в клочья парочка троллоков, это будет достойное завершение для подобной дурной пакостницы. Но, повторюсь, персонаж очень живой, выпуклый и многослойный.

Вообще, думаю объявляют феминистом Джордана те, кто мало задумывается над страницами эпопеи. У автора скорее антифеминизм прослеживается красной линией. Если бы не Суан Санчей и Морейн Демадред, да еще теперь более-менее Бригитта, в цикле вообще не было бы вменяемых женских персонажей. Вздорные, взбалмошные, недалекие, слабые ниже пояса, да еще и гендерные шовинистки — ведь только из женских уст в книгах мы слышим рассуждения о превосходстве женской расы над мужской.

Так что, перефразируя известную шутку про армию и флот США, можно сказать, что для Ранда Темный Властелин только противник, а враги его — женщины. Они очень хотят добиться гибели человечества и чтобы силы Зла сделали из Колеса Времени пресс-папье. Вот такой вот странный феминизм.

Да, и еще про многословие и «воду». Если желаете узнать, что такое настоящая графомания, рекомендую прочитать романы ровесника Джордана — Стивена Кинга, которые тот выпускал синхронно с томами цикла «Колесо Времени». Вот где клиническая логорея представлена в своем эталонном виде!

«Огни небес» прочитались влет и залпом, ничуть меня не утомив. Придется сделать перерыв на важные труды, а потом скорей хочется вернуться в этот невероятно обширный и красочный мир, продолжить следить за приключениями настоящих героев.

Дисклеймер: то, что доктор прописал! Святая Этайн не даст соврать))

Для начала, что это за роман. Ни в коем случае не «темное фэнтези», поклонникам Джо Аберкромби не сюда, поэтому столько негативных отзывов. Половина читателей забрело по ошибке.

«Темное фэнтези» недавний продукт — постмодернизм про похождения современных циничных стебков в псевдосредневековом антураже. Но есть другой поджанр, его лестница выглядит так: героическое фэнтези — меч и магия — «барбарианство». Прародителем всех трех итераций стал, разумеется, Роберт И. Говард — наш всеми любимый классик. Это истории о суровых воинах «темных веков», которые могут прийтись как на эпоху «между падением Атлантиды и восхождением сынов Ария» (о чем есть отсылка в данном романе), так и на другие столь же «веселые» времена. Грозные и безудержные рубаки сражаются как между собой, так и с разного рода хтоническими сущностями.

Гримнир из этой плеяды. Новелла и изюминка, привнесенная Оденом в том, что главный герой — демон ,с которыми обычно сражался Конан-варвар и его коллеги по опасному бизнесу. И демон, обуреваемый святым призванием — свершить правосудие. Но об этом чуть ниже.

Пока, вопреки традиции, скажу о минусах. Антураж и атмосферу конца раннего Средневековья Скотт Оден хорошо выдержал. Я люблю читать научные монографии и нон-фикшн о той эпохе, и в рамках выбранного автором жанра ничего глаза не резало почти до финала. Но тут! Автор начинает описывать боевые дружины кельтов и германцев и откуда ни возьмись полезли — лейтенанты, капитаны, а потом и вовсе батальоны и дивизии. Все эти термины зародились на три-четыре столетия позднее. Казалось бы мелочь, но крайне неприятно. Потому что выбивается сильно из общей ровной стилистики (некоторым знатокам древних ругательств не понравились «задница» и «нахер». Я не такой великий спец в этимологии обсценной лексики, но, думаю, что это допустимые погрешности, учитывая, что все эти органы и тогда существовали))

Стилистически роман написан на высоком уровне. Это прямое продолжение «Беовульфа» — о чем прямо сказано в романе и подробнейшим образом обосновано — написанное языком Роберта Говарда, понятно, с некоторой модернизацией (Говард, печатаясь в палп-макулатуре не мог позволить себе такой уровень детализации прозы). Чтоб не оставалось у читателя сомнений, в романе даже самый настоящий Конан-варвар появляется и играет важную эпизодическую роль.

Атмосфера, антураж, сюжет от которого не оторваться, как автор подвел мифопоэтическую фабулу к знаменитому сражению той эпохи — все это прекрасно.

(Кстати, кстати... Нетфликсу в укор. Оден смог создать два интереснейших и живых образа «сильной и независимой», которая при этом не лесбиянка, не машет мечом и не считает всех мужчин полоумным быдлом.)

Но все это меркнет по сравнению с центральной идеей, заложенной в книгу. Смысл, лежащий в основе всего происходящего в романе.

Удивительно но факт. Роман, который в буквальном смысле рассказывает о событиях тысячелетней давности и написанный в подражание автору, жившему и творившему сто лет назад, оказался невероятно остроактуален. И дает обильную пищу для размышлений нам, сегодня живущим.

Мысль у автора, прямо как у Льва Толстого, «в сущности проста». Кто посеет ветер, пожнет бурю. И за все наши поступки — хорошие и дурные — последует справедливое возмездие. Прямо сегодня те ,кто двадцать с лишним лет сеяли ветер розни, ненависти, грабежа и смерти, начинают пожинать бурю обратного хода маятника. Прямо как Бьярки Полудана, их обуревала корысть и наглая самонадеянность, что «смерть — это то, что бывает с другими». И так же, как Полудана, «делателя королей», их ждет заслуженная награда.

При этом Скотт Оден не останавливается на этом, идет дальше. Он считает, и с этим я горячо соглашаюсь, что чистое насилие — не решение вопроса. Жестокость может породить только жестокость. Король Ирландии Бриан пришел к пониманию этого, когда было уже слишком поздно для него и для его народа. Но для нас-то нет!

В романе все положительные герои — Этайн, Ньял, Гримнир — также творят жестокие дела, но приходят в итоге к милосердию. Просто у каждого из них своя мера этого. Но даже у потустороннего зла Гримнира она есть. И это очень важный урок. Только милосердие, справедливость и созидательный труд имеют будущее. Власть ради власти, безграничная корысть, неоправданная жестокость — нет.

И мастерство Скотта Одена в том, что он эти благородные истины не декларирует, не превращает в пустозвонные лозунги, а дает читателю возможность прийти к ним, следуя сложными и трагическими путями его героев.

Поэтому я с большим удовольствие продолжу знакомиться со столь замечательным автором и дальнейшими похождениями Гримнира-кауна.

Про эту книгу хочется высказываться в стиле блёрбов: «Поразительно! Изумительно! Яростно и брутально!» Или: «Никогда прежде не виданное чудо раскованной и богатой фантазии!» (Что точно не совсем правда, ведь были уже и «Машина различий», и «Дочь железного дракона» и «Вокзал потерянных снов»).

Ранее отозвавшиеся лаборанты рассмотрели книгу с разных сторон, не всегда, правда, справедливо ее оценивая. Поэтому добавлю пять копеек о двух личных позитивных впечатлениях, полученных при чтении этого яркого дебюта. Оба связаны с идейным наполнением книги.

Во-первых, это вам не надоевший до кислой отрыжки постмодернизм, где средневековые бандиты и рыцари имеют психологию человека постиндустриальной эпохи и рассуждают как участники семинара по французскому структурализму. Ханрахан совершенно четко выбрал и описал эпоху начала промышленной революции с сопутствующими ей революциями социальными. Примерно, 1750-1850-е годы, когда у народа просыпается классовое самосознание, и он начинает осознавать свое место в истории, и медленно, с каменным скрипом, преображается из навоза истории в ее творящую силу.

Из этого вытекает второе положительное впечатление, связанное с центральной идеей романа. Она проста, прямо-таки в толстовском духе (см. «Войну и мир»): хищники и кровопийцы в дорогих костюмах из лучших лондонских бутиков, те самые представители наиболее шовинистических и наиболее реакционных кругов финансового капитала, колдуны, преобразующие мечты и страдания людей в свою поживу, считают себя равными богам, сотрясателями и вседержителями вселенной. Но все, на что хватает их божественной мощи — это развязать войну планетарного масштаба с использованием оружия массового уничтожения, войну, которая сотрет человечество с лица земли. Поэтому все люди доброй воли должны и обязаны, объединившись, противостоять этому в меру своих сил, способностей и талантов.

Да, эта идея не нова и не особенно оригинальна, многие справедливо указывают на Чайну Мьевиля как автора левацкого фэнтези, но эта идея настолько важна, что ее никогда не лишне повторить, особенно в столь талантливой форме.

Так что идейная часть очень подкупает, помимо отличных и крутейших персонажей, удивительного и ужасного мира, весьма прихотливого стиля, который не смогли испортить и некоторые корявости перевода. (Перевод не ужасный, просто слабее оригинала).

Не согласиться с автором могу по двум пунктам. Во-первых, он слишком опирается в классовой борьбе на люмпменов и прочий деклассированный элемент с вообще-то низкой социальной ответственностью. Во-вторых, нельзя забывать, что «никто не даст нам избавленья, ни бог, ни царь и ни герой». Но это конечно, специфика выбранного жанра. Тут обязательно должны быть великие герои, способные вырвать из собственной груди горящее сердце и осветить им путь к свободе. Впрочем, и здесь Ханрахан интересен и оригинален. Воля вождя трудящихся, преобразующая реальность с помощью ресурсов, отнятых у угнетателей — получилось вдохновляюще.

А ведь хочется еще и поговорить о прочных связях романа с ранним киберпанком, а вовсе не со стимпанком, и о многовекторности героев, и о том, что главный гад оказался постмодернистом и отщепенцем-троцкистом, для которого движение все, а цель ничто, и... короче, дебют Ханрахана можно называть по-разному, но это точно не простое приключалово. Надеюсь и следующие его книги окажутся столь же интеллектуально и идейно наполнены, а может и...

И все же хорошо, что книга представляет из себя законченное целое, что по нынешним временам опупей и бесконечно сезонных сериалов тоже весьма оригинально.

Буду пристально следить за дальнейшим творчеством автора, если дадут такую возможность наши Добрые Издатели.

С точки зрения формы — это один из самых «перегруженных» фактурой рассказов Уоттса. Как истинный художник он постарался, чтобы форма соответствовала содержанию. Раз у нас история о сверхмощных гравитационных полях и их взаимодействии, пусть этому соответствует сверхплотный текст. Даже привычному к стилю Уоттса все равно приходится несколько первых страниц вгрызаться в повествование. Но усилия оправдывают себя. История вышла крайне захватывающая.

Хотя по сути это просто космическое приключение, но расписано так, что дух захватывает и поражает воображение. Не особенно я любитель космической фантастики, но не уверен, что так круто про авантюры на дальних рубежах вселенной пишут все подряд. К тому же если я правильно понял одну из центральных гипотез рассказа:

То, это может и не сверхоригинальная идея, но в рамках рассказа смотрится очень органично, как дополнительная красивая грань бриллианта. Ведь Уоттс, в своей привычно виртуозной манере, ухитряется запихнуть в 25 страниц текста еще и излюбленные темы свободы воли, высокоэмоционального конфликта нескольких антагонистов, взаимосвязи искусственного и естественного интеллекта.

А его сверхпоэтичные описания ужасающе экстремальных областей космоса как всегда засталяют сердце замереть, и зажмуриться в священном ужасе перед бесконечной мощью мироздания. В финале он упоминает Йейтса, но своим свободным и бунтарским космизмом он ближе, конечно к романтикам позапрошлого века. Фауст и Каин далекие предки его героев.

Пару слов надо сказать о том, чего нет в рассказе. А нет там соседства романа «Стоп-кадры революции» — пока что центрального события в истории полета «Эриофоры». Первым читателям рассказа он, конечно, был неизвестен. Но теперь весь мир, кроме русскоязычных читателей, знаком с этим важнейшим для понимания всего цикла текстом. Наши Гутенберги продолжают мелочно издеваться над русскими поклонниками Уоттса. Зато ежемесячно пачками поставляются истории о похождениях десантников во времена Царя Гороха и об оргиях юных ведьмочек в кампусе Академии.

Слава богу есть такие подвижники, как уважаемый ashed! Низкий поклон ему за перевод этого замечательного рассказа и труды по подробному его комментированию. Есть мелкие огрехи в переводе и некоторая чрезмерность в комментариях, но для нас непозволительная роскошь привередничать. Зато подвижнический труд толмача и солидный подход к своему делу достоин только всяческого и глубокого уважения!

К середине романа мне стало казаться все это очень знакомым. К концу второй трети я хлопнул себя ладонью по лбу и завопил — ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН!

НУ как же... Скучающий бездельник из столицы, у которого богатый дядюшка вот-вот даст дуба, приезжает проветрится в провинцию, где в него влюбляется скрытная себе-на-уме поселянка. Плюс ироничный стиль изложения, плюс постоянно вмешивающийся в ход событий автор собственной персоной. Фабулы тут на большой рассказ или новеллу (кстати, с неожиданной развязкой), и на этот скудный событийный ряд автор смог накрутить целую энциклопедию эпохи. Плюс глубочайший уровень философствования и тонкий психологический анализ.

Правда, отличает Женщину фр. лейтенанта от Евгения Онегина фигура главной героини. Если Татьяна — это вечная женственность, Прекрасная Дама, Психея, Муза, наконец, то Сара Вудраф — это нигилистка в юбке, феминистка третьей волны, митушница. Она против тотального харрасмента эпохи, ее сердце ожесточено и способно на жестокую борьбу и месть, но позитивной программы у нее нет. Как и у всякой пробитой феминистки. Убить всех мужчин — это что, позитивная программа?

Хочется сказать еще пару слов в защиту ГГ Чарльза Смитсона. А то тут некоторые горячие головы назвали его слабым и истеричным. Ничего себе слабость — пойти против целого общества, круто и безвозратно изменить свою жизнь, вымахать в этакого духовного атлета. Как говаривал Папа Хэм, жизнь ломает всех, и некоторые потом только крепче на переломе. Вот так и Чарльз — с последней страницы книги он уходит непобежденным, готовым к любым испытаниям.

Также поразило то, что Фаулз настоящий левак. Представляю, как рвались пуканы у английских буржуазных критиков при каждом упоминании Маркса в романе. А это — после главгероев — самое упоминаемое в книге имя! Не только в виде эпиграфов и простых замечаний в тексте, Фаулз напрямую использует марксов истмат для анализа своих героев и эпохи, в которой они живут. Я думаю, что в СССР эту книгу (в которой и Ленин как важный авторитет упоминается) не издали сразу после оригинальной публикации просто из зависти. Простые советские читатели сразу бы увидели, какие крутые книжки можно писать, находясь на строгих марксистских позициях, а не тут макулатуру, что выдавали совписы.

П.С. Понравилось то, что практически все лаборанты, поставившие низкие баллы роману, признались в том, что для понимания книги им просто не хватило интеллектуальных ресурсов. Ну да, бывает элитарная литература не для всех. Иерархия существует, хотя постмодернисты (к которым и Фаулз принадлежит) пытались ее снивелировать. Парадоксально то, что этот в хорошем смысле заумный роман на западе стал бестселлером, а в России девяностых публиковался в сериях вроде «Остросюжетный любовный роман».

Великолепный рассказ, и да — это как бы эпилог к ЛС. Но все равно такой густой коктейль из наукообразности, футурологии и простых человеческих эмоций не может не насыщать, как нектар.

Именно этого так катастрофически не хватает современной российской НФ — серьезного разговора о действительно важных вещах. Например, об ответственности каждого человека перед всем человечеством. Только на просторах НФ такой разговор и возможен.

А у нас все «Восьмые патрули» да межсезонные серии, увы...

Шедевр новеллистического жанра! С возрастом очень хорошо понимаешь, что избавиться от наследства совсем не просто. Ты выгоняешь свою природу за дверь, а она настырно лезет в окно, плюхается в кресло и складывает ноги на стол. Полжизни тратишь на то, чтобы не стать копией своего отца, но три дня в неделю приходится нести этот крест.

Потрясающая книга!

Может быть лучший, исключая Мартина, фэнтези-роман. Я, конечно, не все читал, но весь мой немалый читательский опыт говорит об этом.

В этой книге есть все, что я люблю в фэнтези — много сражений, псевдосредневековой атрибутики, жестокости и насилия.

Когда ты живешь в стране, охваченной гражданской войной, — это полный отстой, но читать об этом, сидя в уютном кресле, одно удовольствие:)

В плюсы — мастерство Абера в создании персонажей и действительно запутанной интриги. По-настоящему неожиданный финал, однако, плавно вытекающий из всей романной конструкции. Как и положено в отличной драматургии, выстреливают все развешенные ружья. Надеюсь, вы оцените прекрасно закольцованную с завязкой развязку книги.

Минус, пожалуй, только один — на мой взгляд, герои (точнее, персонажи:) слишком много шутят. Хотя, наверно, это юмор висельников на ступенях эшафота. Ничего кроме уже не остается.

Читать всем любителям жесткой мужской прозы. Кисейным барышням и людям твердо вставшим на путь добра:) — категорически нет.

ПС. Жаль, что мы не знаем имени безвестного героя, подарившего нам халявный интернет-перевод. Назвать его любительским язык не поворачивается. Жаль, что не его используют для вероятного книжного издания. Наши издатели слишком провинциальны и слишком боятся за свои барыши, чтобы опубликовать этот роман в том виде, как его написал Абер. Они постараются сделать его максимально похожим на Хоббита и втюхать нам под видом Черной фэнтези. Остается надеяться, что сетевой переводчик решится на повторение подвига и подарит нам и перевод «Героев».

ППС. Сбылись мои худшие опасения. После перевода Эксмо книгу можно рекомендовать для дошкольных учреждений. Весь языковой смак в речи героев отправился в канализацию. Надеюсь эринии литературного мира настигнут Шаргородскую и ее заказчиков и накажут их по всей строгости законов художественной прозы.

Если не будет сетевой публикации, не видать нам адекватного перевода Героев и Красной страны. Очень жаль! 158 причина подтянуть английский.

Писать на такие книги отзывы невероятно трудно. Вспоминаются при этом слова Льва Толстого об «Анне Карениной»: чтобы объяснить, о чем роман, нужно написать еще один точно такой же. Я пока читал, заметки делал. Страниц на пять печатного текста получилось. И это только при первом приближении. Но возможного читателя этой заметки утомлять не буду ,постараюсь быть сверхкратким — только главные впечатления.

В прошлом году был в «Бункере на Лубянке» на презентации книги поэта Ивана Приблудного «Все написанное». Представляли издание его идейные вдохновители — команда КПД: Алексей Колобродов, Захар Прилепин, Олег Демидов. У всех я взял автографы. Для прилепинского притащил с собой огромный том «Есенина» и сказал, протягивая: «Эта книга мне жизнь спасла!» Прилепин удивленно взметнул брови, но пожелал в надписи «веры и сил».

Если я и несколько преувеличил, то ненамного. В любом случае, чтение книг Захара Прилепина находится в максимально удаленной точке от пункта «писатель пописывает, читатель почитывает». Первое же впечатление очень острое: особое состояние читать книгу, автор которой выздоравливает после чудом пережитого диверсионного теракта. Я, собственно, и засел за «Шолохова. Незаконного» после того, как посмотрел на Ютубе презентацию книги на Красной площади. Автор не смог на нее прийти, как планировалось, было только короткое включение из больницы с приветственными словами.

Это уже третий заход Прилепина на эпическую биографию. Но и в этом жанре он никогда не повторяется. «Леонид Леонов» — было исследованием-расследованием загадочной судьбы, историко-литературным детективом. «Есенин» — грандиозного масштаба каддиш (похоронный плач) по родному человеку, погибшему, идя напролом сквозь великую историческую бурю. «Шолохов» — невероятная палитра возможностей эпического жанра. Это Теогония, Титаномахия, «Илиада» недавно ушедшей эпохи.

При этом один том вмещает в себя сразу несколько книг меньшего масштаба. Вначале это драматическая любовная история двух «несчастливцев», приведшая к рождению гения. За ней следует трагическая историко-революционная повесть о Гражданской войне. Потом повесть в стиле Бальзака о приключениях и завоеваниях юного провинциала в столице.

Четвертая часть самая сюжетно увлекательная. Две главы о 1930-х, «Коньяк Сталина» и «Погоня» — это невероятно напряженный политический триллер-детектив о схватке Шолохова с высшим руководством НКВД СССР. И битва эта была — без всяких скидок — не на жизнь, а на смерть. Потому что проигравший отправлялся на расстрельный полигон. И у Захара Прилепина получилось ни на йоту не хуже ,чем у Юлиана Семенова. Какие типажи, какие остросюжетные ситуации! Наемные убийцы, погони, пытки в застенках тайной полиции, судьбоносные встречи с высшим руководством государства, тонкие политические маневры. Есть даже заход в самую настоящую «альтернативку» — Прилепин придумывает очень брутальный и реалистичный эпизод с расстрелом Шолохова. Могло быть и так. (В который раз кусаешь локти, читая, — ведь это готовый сценарий шикарного мини-сериала! И даже есть много милой сердцу Фонда кино антисоветчины, преступлений сталинского режима. Но нет! Куда интересней снимать дешевое в художественном смысле телемыло, написанное мажорными девочками-припевочками из ВГИКа, которые НКВД от ФБР не отличили бы даже под дулом пистолета).

За этим следует крепкая «лейтенантская проза» о сражениях и потерях одного полковника на фронтах ВОВ.

Затем социально-психологическая повесть в жанре «предварительные итоги» о заслуженном авторе-лауреате, школа Юрия Трифонова.

Перед заключением Прилепин выдает уникальную увертюру в оригинальном жанре историко-литературной сатиры, рассказывая о хулителях Шолохова ,которые пыжились доказать, что наш нобелиат всего лишь жалкий вор и подражатель. Читая. чуть живот от смеха не надорвал. А потом, конечно, крепко взгрустнулось от картин человеческой подлости и злобности.

Венчает все эпилог о закате эпохальной жизни, исполненный в традициях советского авторского кино 1970-80-х годов — Динара Асанова, Илья Авербах вспоминаются.

Невероятная жанровая полифоничность эпического биографического романа. Но есть на всем протяжении его одна сквозная линия ,которую автор не педалирует, но читатель сам ее осознает и вынужден отрефлексировать. Постоянный рефрен в описании личности Шолохова ,которое дают его родные, близкие и просто знакомые — скромный. «Скромный, скромный»... В конце концов это и самому Шолохову надоело и он воскликнул: «Скромный у Бога теленка увел!»...

Этот скромный лично спас от казни и тюрьмы тысячи человек, а от голодной смерти целые десятки тысяч.

Захар Прилепин тоже скромный. (Политическая самореклама не в счет, на то он и политик!) Но постепенно, подспудно возникает отчетливое впечатление:

- когда он рассказывает о простом гении из народа

- о том, как подросток Шолохов пережил крушение государства и Гражданскую войну

- об общении Шолохова с высшим руководством страны, о его нахождении в самом центре литературных битв эпохи, об общении его с главными литературными звездами планеты

- о фронтах, исхоженных Шолоховым

- о принципиальном провинциализме его

- о ненависти к нему либеральной литературной тусовки

- об ответственности народного кумира перед народом

- о Шолохове-политике

Захар Прилепин ведь все это о себе пишет! Он — Шолохов наших дней ,и даже больше. Не в размере таланта — на таких высотах не меряются — а в погруженности в эпоху. Многое из того ,чему Шолохов был только свидетелем ,пусть и близким, Прилепин был непосредственным участником. Например, Гражданской войны в России в 1990-е годы.

Но он скромный, рассказывает о классике — Нобелевском лауреате. А ведь и сам общался тесно с руководством РФ и мировыми знаменитостями, основал партию. А простые землеробы — односельчане — помогли ему, когда он, тяжелораненый, выбрался через лобовое стекло из подорвавшегося на мине автомобиля.

В аннотации «Молодой гвардии» правильно сказано — не только творчество, но и судьба Шолохова сейчас для нас актуальна. Она воплотилась, например ,в судьбе главного писателя нашего времени — Захаре Прилепине.

Да и эпоха не подкачала. Прилепин размышляет о романе «Они сражались за родину» и его великой экранизации, описывает, обильно цитируя, как Стрельцов с Лопахиным жгут фашистские «Тигры». Каково это читать сразу после того, как посмотрел фронтовую сводку и видеофиксацию с дрона ,как горят в степи расхваленные на весь мир новейшие «Леопарды«! О нет — это точно не «писатель пописывает, читатель почитывает«!

Кстати, напоследок о том ,как написано. Пять лет назад посоветовал я одному гражданину почитать Захара Прилепина. А он мне ответил ,что не любит книги, написанные в журналистском стиле. Я обиделся за любимого автора, но по здравому размышлению... В своих художественных текстах Прилепин сильный и оригинальный прозаик, но таких сегодня в нашей литературной среде можно назвать целый ряд. А вот его публицистика, пронизанная тонким и трепетным лиризмом — уникальна! Это все настояно, конечно, на Проханове и Лимонове, но сейчас других таких документалистов у нас нет.

В «Шолохове» меньше лирики, чем в «Есенине», но здесь, следуя за своим героем, Прилепин смешивает в оригинальном стилистическом коктейле публицистику и народный эпос. Как это делал Шолохов в своих очерках и «Науке ненависти», например. С точки зрения стиля, книга Прилепина — миметический шедевр.

Этот огромный том не станет, думаю, главной книгой для меня в этом году потому что я собираюсь прочитать еще таких авторов, как Вальтер Скотт, Джейн Остен, Федор Достоевский, Лев Толстой, Джеймс Джойс, Михаил Шолохов — но ряд примерно такой.

В отличие от Шолохова, творчество Захара Прилепина пока шло по нарастающей. «Паталогии», «Грех», «Восьмерка», «Обитель», «Есенин», «Шолохов» — этапы большого пути. Будем надеяться на его скорейшее выздоровление и эгоистически желать, что Бог, военная удача, политическая борьба не воспрепятствуют, а поспособствуют завершению его исторического эпоса о казаках и написанию еще нескольких литературных шедевров.

Долгие лета, Евгений Николаевич!

Позавчера исполнилось 100 лет со дня рождения Курта Воннегута-младшего. На Фантлабе столетний юбилей одного из самых главных американских, а значит и мировых, прозаиков второй половины 20 века никто не заметил. Но я к этому юбилею смог выкроить время для одной его книги. По совершенно посторонним причинам выбор пал на «Сирен Титана», и перечитав его двадцать лет спустя после ознакомления, ни секунды об этом не пожалел. 20 лет назад роман показался мне забавным парадоксом, но несколько тяжеловесным. Не сравнить с более поздними его книгами. Ах, молодость — время наивности и воодушевления по пустякам!..

На самом деле роман один из самых трагичных и философски глубоких в прошедшем столетии. За истекшие 60 с лишком лет не утратил своей прогностической силы. Сейчас прежде всего бросаются в глаза миллионеры, которые создают частные космические корпорации и меряются размерами своих ракет. Или армия плохо вооруженных зомби с вживленными в промытые мозги антеннами, которых бросают на убой представители правящей элиты США ради целей, которые им кажутся великими, а на самом деле...

Тут можно, обогнув прихотливый, как инфундибулум, сюжет сразу перейти к одной из главных идей романа. Он о поклонении кумирам. Каждое живое существо во вселенной — даже меркурианские безмозглые гармониумы, поклоняющиеся магнитофону, — непременно отыщет себе кумира и начнет ему истово молиться и воскуривать фимиам. А кумиры эти — ложные.

И тут Курт Воннегут начинает философствовать молотом. Разбивая в пух и прах самые, казалось бы, устойчивые или, напротив, революционные представления человечества о высших силах, движущих Вселенную.

Он лупит по самому сердцу американской мечты и веры в предустановленность Божественной Благодати (якобы бог отделяет заранее счастливчиков от всякого биомусора и одаривает их всеми возможными материальными благами) на которой зиждется вот уже 400 лет американская цивилизация. О нет! Если вы успешны и богаты, утверждает автор, это просто слепая игра случая. А если считаете, что схватили бога за бороду, вглядитесь повнимательнее — в ваших руках старое вонючее мочало. Тут показателен Уинстон Найлз Румфорд, представитель высших кругов истеблишмента США, считавший себя всеведущим и всемогущим, аки всевышний, повелевающим судьбами человечества и оказавшийся слепой марионеткой более великой и обезличенной силы. У Воннегута она названа особо. (А на самом деле это самовозрастающая стоимость — Капитал, чьим слепым и послушным орудием являются все эти безосы, маски, баффеты и прочие финансовые воротилы).

Крайне левому лагерю тоже достается, хоть и по касательной. Из-за явных симпатий автора. Не смена общественно-экономических формаций и не законы диалектической логики управляют движением социальной материи, сиречь человеческого общества. Общество это вброшено в мир хаоса, где царствует абсурд. А любое осмысленное объединение ради общих целей, попытка достичь справедливости и равенства может послужить только поводом для смеха куриц.

Кстати, именно поэтому в романе нет развитых, сложных характерных персонажей, которые бы вступали в изощренные психологические конфликты. Воннегут демонстрирует нам театр марионеток — в прямом и переносном смысле — их поведение абсурдно, выкрутасы парадоксальны и подчинены воле высших закулисных сил, прячущихся в бездонной тьме. Это сделано для гротескового и парадоксального выявления всех несуразностей, перегибов и вывертов человеческого бытия. Такое вот кривое зеркало правды.

Однако даже эти марионетки поняли, как можно вырвать себя и каждого из казалось бы всесильного царства абсурда, сойти с карусели зла. Старый добрый «нравственный закон» в нашей груди, гармонирующий с вечной песней небесных сфер. Идеализм? Да. Но насквозь и убедительно гуманистичный. Книга глубоко резонирует в душе, и прочитав ее хочется стать лучше, а цинизм и высокомерие к ближнему своему кажутся особенно омерзительными.

Книга сильно копает в душе потому, что написана на невероятно высоком художественном уровне. Поэтичность, лиризм, острое вИдение важнейших деталей мироздания. Полифония настроений. И конечно невероятные сюжетные и эстетические находки. От «дышариков», позволивших избавить повествование от громоздкой космической техники, до парадоксов и троп, которые вскоре станут канонами литературного течения «постмодернизма». В котором, как оказывается, Воннегут был настоящим пионером (ранний Джон Барт слишком прост и погружен в архаичный экзистенциализм). Предтеча Хеллера, Маккарти, Пинчона, Деллило, Тома Роббинса и несметного полчища эпигонов (Виктору Пелевину и Сорокину привет!)

И хотя постмодерн давно сошел на галерку общих мест, Воннегут, как и всякий великий мастер выше какой-либо школы или течения. Глубже, обширнее.

Ему сто лет, а он бодр, свеж и силен и напорист. Поэтому название романа обретает дополнительные обертона.

Сирены Титана — скульптурная группа из трех красавиц на дне бассейна — это символ пустой кумирности и фальшивого блеска ложных идеалов, овладевающих человеком.

С другой стороны, Титан — это сам великий и могучий Курт Воннегут, а его романы — корабельные противотуманные сирены, что грозно ревут, предупреждая человечество от опасностей в его блужданиях по волнам неизвестного будущего.

П.С. Забыл упомянуть ,что книгу я целиком прослушал в исполнении Сергея Чонишвили. Совершенно, как говорят, «богический» уровень чтения. Настоящий аудиоспектакль, феерия! Горячо рекомендую!

Забавно и волнительно было читать этот замечательный рассказ в годовщину его создания, не юбилей еще, но все же 89 лет тексту. В том же декабре 1932 года Фрэнсуорт Райт наконец-то опубликовал первый из рассказов о Конане, «Феникс на мече», написанный еще в начале года. А тексты-то живей многих километров фэнтезятины, написанной много позже...

Тем более, смешно было читать некоторые отзывы, написанные в стиле «Герман Мелвилл при создании «Моби Дика» слишком щедро черпал идеи из фильма «Челюсти» Спилберга». Или в нашем случае, точнее: «Начитался Говард Джо Аберкромби и решил наваять что-то похожее, ан нет — не вышло!»

Хоть этот рассказ и считается второстепенной поделкой в стиле «секс и насилие» даже среди доброжелательных исследователей творчества Мастера, судя по эссе Патриса Луине, мне он таковым не кажется. Невероятная атмосфера происходящего. Конан и Натала последние выжившие из разгромленной армии повстанцев, таинственный город в пустыне (да, о котором никто никогда не слышал! Насмешливый читатель пусть глянет-ка, как отреагировала мировая пресса 1920-х годов на открытие гробницы Тутанхамона, о которой никто никогда не слышал. А ведь Говард был человеком той эпохи, дышал этим воздухом великих исторических открытий и сумел отразить этот дух в своих великих текстах!)

Что касается насилия. Не буду снобом, но все-таки порекомендую любителям фэнтези прочитать «Илиаду» Гомера. Круче в этом жанре все равно пока ничего не создано. И читавший этот эпос сразу увидит, что в описаниях кровавой сечи Говард четко следует урокам Великого Слепого. Гомер всегда подробно прописывает, что кто кому отрубил или пробил насквозь и какие именно ошметки куда полетели. Эти произведения о воинах и для воинов, поэтому кровавые подробности очень важны!

И еще. Помимо секса и насилия, ценных самих по себе, в этом тексте есть и две глубокие идеи, они и остроактуальные и вечно важные. Первое. Говард хорошо показывает, без особого морализаторства, какое разрушительное влияние может оказать на высокоразвитую технотронную цивилизацию гедонистический образ жизни и развитая наркокультура. Сейчас это послание важнее, чем для современников автора эпохи Великой Депрессии. И конечно же молодым читателям стоило бы намотать на едва пробившийся ус: насколько для мужчины более подходит симпатичная простушка с открытым сердцем, нежели утонченная и изысканная в манерах потаскуха! Конан-варвар это сердцем чуял))

Некоторое время раздумывал, стоит ли сейчас в третий раз читать любимый роман любимого автора, или отложить ради какого-нибудь нашумевшего свежачка? А потом посмотрел два обзора подряд от замечательного обзорщика-хейтера Эль Гато на тупейшие сериалы про экспедиции в космос и первый контакт — Происхождение и Другая жизнь. Чуть мозги не спеклись от накала маразма у голливудских драмоделов. Решил — нужно срочно повышать уровень ай-кью в Галактике, почитать что-нибудь очень умное на эту тему. Ни разу не пожалел!

Это, конечно, настоящее произведение искусства — перечитывать (четыре года прошло с последнего раза) так же интересно, как и читать впервые. Отметил несколько новых интересных и ранее упущенных деталей. Освежил в памяти и насладился любимыми моментами.

Композиция. Недавно только полностью прочитал-перечитал «Рифтеров», так что могу с уверенностью заявить, что этот роман — шаг вперед Уоттса в мастерстве компоновки и подачи материала. Есть становый хребет истории. Лучшие страницы посвящены именно истории контакта и на них невольно и концентрируется внимание читателя. Первое сближение с «Роршахом», первая высадка, первый контакт и столкновение, открытие тайны инопланетян, финальная битва. От описаний, драматических событий и резких поворотов фабулы просто дух захватывает и будто сам в космос улетаешь)) Все остальное — флэшбеки, лекции, психология и лирика, словно гало вокруг твердого ядра или, точнее, как масса темной материи вокруг галактики, которая сжимает основной хребет истории и не дает ей развалиться на сегменты.

Очень реалистичная и правдивая история любви к женщине-психологу. Сам подобное пережил, и Уоттс все правильно пишет про истерики, обиды, непонимание и полный сумбур рационального и эмоционального в голове подобной дамочки. Мой друг психолог категорически заявляет, что с женщинами-психологами ни в коем случае связываться нельзя! Думаю, он чертовски прав.

Кстати, о психологии и наезде на нее Уоттса. Пару дней назад посмотрел на Ютубе беседу Бориса Кагарлицкого с антропологом Станиславом Дробышевским. Так вот Дробышевский сказал, что психология — это исковерканная и искаженная нейрофизиология. Короче, биологи, что морские, что специалисты по приматам, сходятся в своем неприятии измышлизмов «венской делегации»))

Роман я читал в последнем издании, омнибусе всего цикла «Огнепад». Не зря же я в третий раз покупал эту книгу) Удручило большое, по сравнению с изданием в «Звездах научной фантастики», количество опечаток, особенно неправильных переносов строк и слов. ТщательнЕе, господа, работать нужно!

В общем, я убедился, что такую умную, яркую и захватывающую книгу раз в пять лет одно удовольствие перечитывать. Надеюсь, Уоттс все-таки одарит человечество третьим романом этого цикла. А пока еще одна заслуженная «десятка» от меня Мастеру!

Книга эта настолько огромная и величественная, что и не знаешь с какой стороны подступиться к ней, с какими мерками или критериями. Слишком большая поэзия и правда находится в ее основании и самой структуре ее бытия. Словно в первый раз обходишь Кремль или Зимний дворец и только ахать и охать от восторга и можешь.

Аннотация к книге хорошая, дельная и профессиональная. Не надо тратить время на пересказ содержания этого большущего тома. Скажу только немного о форме и сути «Есенина», как я его понимаю сейчас, спустя несколько дней после прочтения.

Книга написана в жанре, который — так думал — я терпеть не могу. Это классический биографический роман во французском духе. Андре Моруа и Анри Труайя много таких написали. А вот предыдущие биографические работы самого Прилепина — Леонид Леонов, Непохожие поэты, Взвод — вообще не так написаны. Там строгая документалистика, разбавленная немного вдохновенной эссеистикой и филологической аналитикой. Здесь же сплошные «Есенин подумал и сказал», «ночь провел беспокойную». Даже выдуманные (так и пишет Прилепин — «представляю себе такой разговор») диалоги имеются! Раньше, читая подобные опусы, я смеялся в голос и швырял книжку в дальний угол — ну что за галиматья! В данном же конкретном случае, гениальность ли это автора или божье соизволение, но здесь это работает, да еще как!

В сути своей — это глубочайшее и невероятно эмоциональное произведение. Читая его трепещешь и ужасаешься, восторгаешься и радостно смеешься. Переосмысливаешь всю свою коряво или достойно прожитую жизнь и задумываешься над самыми важными вопросами бытия и его существования. Роман этот совершенно соразмерен главному герою книги — гениальному русскому поэту и мыслителю. Подлинно христологической фигуры в истории России. Есенин, по Прилепину (и тот об этом не говорит, он это великолепно показывает!), это один из тех десяти праведников, благодаря которым Русь стоит уже тысячу лет и стоять будет!

Но конечно, жизнь Прилепин описал очень сложную. Поступки Есенин, этот святой человек, совершал просто чудовищные. Как будто он был Иоанн Предтеча и царь Ирод в одном лице. Читать целые десятки страниц просто мучительно физически, такие страсти описывает Прилепин. А каково же было такое писать! Настоящий литературный подвиг.

Где-то с середины книги прилепинский Есенин стал мне напоминать сразу двух персонажей. Во-первых, Анну Каренину, женщину захваченную эгоистическими страстями и за это жестоко покаранную Богом. Он лишил ее любви в собственном сердце, что отправило ее по пути тотального само- разрушения, в результате чего она погибла, потеряв всякий человеческий образ. Во-вторых, американскую поп-звезду, ярко и несомненно талантливую, но погубленную беспутным и богемным образом жизни. Несть им числа — Джим Моррисон, Дженис Джоплин, Курт Кобейн, Эми Уайнхаус. От Карениной и Кобейна Есенин несомненно отличается гениальностью и величием духа, что только поднимает высоту трагедии его жизни и увеличивает глубину его падения и мощность распада этой невероятной личности.

Предыдущие четыре книги Прилепина я пока не прочитал, но все-таки уверен, что на данный момент это самая главная и самая мощная его работа. Это действительно выплеснутый на бумагу сконцентрированный опыт его большой жизни и колоссального таланта. Три гражданские войны, лидерство в важнейшем литературном направлении начала века — новом реализме, звездный статус, бесчисленные международные поездки и частое общение с мировыми политическими и культурными лидерами — все это пригодилось Прилепину при написании этого циклопического романа, стало его плотью и кровью.

Мы разменяли двадцатые годы 21 века века. И уже сейчас после «Саньки», «Обители» и «Есенина» можно сказать, что Захар Прилепин — главный русский писатель первой трети нашего века, а может и всей первой половины. Поживем — увидим.

Хорошо, что перед тем, как писать собственный отзыв, я прочитал все не читанные ранее. Такое впечатление, что пять лаборантов прочитало пять разных романов. Ну а у меня шестая версия, скорее всего, получится. Значит, Ричарду Моргану все же удалось написать многослойную книгу, напичканную интересными идеями и разными смыслами. Из серого кирпича за авторством типичного российского фантастоплета мы бы такое не вычитали.

Итак, политэкономический вестерн в постиндустриальных декорациях. Таким видится мне роман Моргана спустя сутки после окончания чтения. Про вестерн я догадался позже всего, уже прочитав книгу. Дошло, как до жирафа. Но если следовать за героями, так и получается. Появляется новый стрелок в городе, молодой и амбициозный, с репутацией, но темная лошадка. Крис Фолкнер. Тут же обретает друга-соперника, крепкого стрелка — Брайант, и врага — коварную владелицу борделя, обладающую тайной властью в городе — Луиза Хьювет. Есть владелица коноводческого ранчо — жена Фолкнера Карла, есть стрелок-враг с подручными — Макин, банды угонщиков скота, дуэли, финальная перестрелка. Короче, кто, как и я, в детстве упивался романами Луиса Ламура, в этой книге будет как в доме родном!

Но все эти герои и их конфликты втиснуты не в декорации пустынь и прерий, а в сам лондонский Сити. В эпоху, когда глобальный ультраимпериализм достиг высшей точки своей стабилизации и вот-вот произойдет окончательный социально-экономический коллапс.

И вот тут уже начинается разговор о поле смыслов. Корпократия по Моргану к середине века окончательно разложилась до стадии войны всех против всех. Теперь это уже ничем не прикрытое хищничество и людоедство. Ресурсная база человечества сокращается со скоростью шагреневой кожи, но гении предпринимательства вместо того, чтобы искать выход из смертельного виража над пропастью, просто поддают газу. Надо всего лишь рвать жертву быстрее и проглатывать все большие куски, и тогда мы сумеем сохранить норму прибыли. Игрокам из «Шорн» и других компаний кажется, что они эффективные менеджеры, готовые к жесткой игре. Но на самом деле они полностью утратившие от крови разум каннибалы или попросту зомби, с единственной оставшейся функцией пожирания плоти.

К тому все на самом деле идет в нашем мире. Почитайте, посмотрите, что думают о своей стратегии лидеры «свободного мира» и их клевреты. У них также нет рецепта, кроме увеличения скорости пожирания человечества и биосферы его обитания.

И слабость Моргана как писателя я вижу не в том, что он придумал неправдоподобное будущее. Расскажи кто про наш 2019 год человеку в 1965-м, тоже не поверил бы. Недостаток Моргана в том, что он не видит альтернативы всеобщему коллапсу и гибели. Он какой-то странный левак, слишком долго вглядывавшийся в бездну, которая его в итоге и поглотила. Его корпократы идеологически царствуют в романе. Их противники марксисты — либо беспомощные слабаки, либо лузеры, которые без папочки и зад себе не подотрут, либо бандиты, либо дегенераты. И вообще молчат в тряпочку, послушно следуя указивкам из тактического корпоративного центра. А ведь среди левых были такие фигуры, как Ленин и Сталин и тысячи других весьма достойных товарищей. Которые, мягко говоря, высокомерных упырей, выписанных Морганом, съели бы перед завтраком, для затравочки. Сейчас, возможно, и нет крупных лидеров Альтернативы гибели человечества, но они появятся, и скорее рано, чем поздно.

Потому что даже мрачный Морган в своих прогнозах ошибся. В его мире серия рецессий, приведших к полной безнадеге и людоедству, началась во второй половине 2020-х. А на самом деле лавинообразное обрушение капсистемы началось всего через четыре года после публикации книги. Скандинавия как оазис мира и процветания — мимо. Или Брейвик сто человек просто по приколу перестрелял?! Плюс Морган не учел такое же лавинообразное разрушение биосферы (у Уоттса в Рифтерах это подробно расписано), новое переселение народов из периферии в центр, крепость системы в КНР, маоистскую революцию в Непале. И еще десятки или даже сотни факторов, которые на самом деле не дадут каннибалам-корпократам вот так вот запросто и привольно пировать на трупах. В реальной жизни дуэли на дорогах для них слишком легкая расплата за выживание, придется пойти на куда более серьезные жертвы с их стороны, прежде чем с ними будет покончено окончательно. Или с нами.

Но писатель не обязан обнимать необъятное, или подменять свой книгой реальность. И так роман получился очень мощным. На простой стержень одной корпоративной спецоперации наверчено и тема нравственного выбора, и семейная драма, и производственная, и вестерн, и технотриллер, и социально-экономический диспут в глобальных масштабах. И даже любовная история (только не ждите обещанного некоторыми разнузданного секса, всего две кратенькие сцены на толстенный роман)). Короче, по сравнению с двумя первыми романами, о Такеши Коваче, Ричард Морган просто как ракета взлетел. Автор, способный писать столь разные книги, явно незаурядная творческая личность. Не зря он обласкан не многими, но весьма весомыми премиями. Плюс переводы на многие языки. Его талант отмечен и замечен, и по праву. Все-таки «десятка» за резкий взлет мастерства.

П.С. Ближе к концу романа есть забавная критическая пасхалка к «Видоизменненому углероду». «Сюжет показался надуманным». Едко о самом себе, но метко.

Я бы подошел к теме этой повести с другой стороны. С маленьким человеком все ясно, у него за двести лет было довольно адвокатов, и он полностью оправдан. Но ведь Гоголь, одним из первых поднявших эту проблему на высоты великого искусства, уже взял больший масштаб, чем его многочисленные сторонники и последователи (за исключением нескольких равных ему гениев). Гоголь — поэт эпический. И его Башмачкин не сферический чиновник в вакууме. Он живет в совершенно несправедливом по устройству государстве, а соответственно и общество, населяющее страну, неказисто и безобразно. Вся эта табель о рангах со значительными и не значительными лицами, правоохранительная система, система распределения социальных благ — все прогнило и буквально вопиет о необходимых переменах. Прожектор гоголевского гения высвечивает все язвы и пороки общества, и ничему не дает укрыться. И в отличие от, допустим, мифотворцев из США русские критические реалисты всегда понимали, что одиночка, ковбой, решить проблемы общества не в состоянии. Об этом как раз и псевдомистическая концовка повести. Это троллинг. Гоголь показывает, что месть призрака Башмачкина также жалка, как была жалка его жизнь.

Ну и несомненная связь с сегодняшним днем. Я тоже по работе занят мечтами человека, его надеждами и планами на будущее. Не одежда, конечно, а недвижимость. Накопления, кредиты. Страхи, опасности, неожиданные превратности судьбы. Для сегодняшнего маленького человека ничего не поменялось. Значительные лица лютуют, полиция бездействует, преступники торжествуют. Мы вернулись в Россию, которую некогда потеряли, живем в обществе, в котором обитал Акакий Акакиевич... «Здорово, правда?!» (Воннегут).

Люто прекрасная книга!

Роман, рассказывающий о самых жестоких вещах на свете (мировая бойня с миллионами погибших) и при этом являющийся литературным шедевром. Для мня соль книги заключена в афоризме, который пришел в голову Фредерику Генри — ГГ романа — незадолго до окончательной жизненной катастрофы: «Мир ломает всех, и многие потом только крепче на изломе. Но тех, кто не хочет сломаться, он убивает.» Однако, как показывает финал романа, иногда мир убивает и тех, кто сломался.

Эту книгу я впервые прочитал около двадцати лет назад, будучи юношей. И тогда меня больше интересовала фабула книги. Она интересна, как только могут быть интересны рассказы о любви и войне. Кстати, тут Хэм изобрел схему, по которой потом было написано много прекрасных военных книг. Война — ранение — тыл — любовь с сестричкой в медсанбате — возвращение на фронт — гибель. Эту схему потом эксплуатировали и Ремарк, и Григорий Бакланов и другие. Но не в ней суть. И идеологии тут тоже немного, ее больше теоретики из СССР в роман вкачали.

Для меня сейчас было важнее, как роман написан. За прошедшие после первого чтения десятилетия я увлекался и Керуаком, и Буковски, и Бротиганом. И другими минималистами. И совершенно забыл о том, что начинателем в этой славной традиции был именно папа Хэм. Но в отличие от последователей у него каждое слово на вес золота. Видимо потому, что тогда он от руки писал. И вычеркивал. И переписывал помногу раз. Это очень чувствуется. Действительно, ощущение айсберга наступает. Текст сверхплотный, хотя и прикидывается легким и пушистым, как не скатанный снежок.

И конечно, никаким реалистом — в 1920-х — Хемингуэй не был. Роман ярко модернистский и по идеоглогии (все потеряно и нужно искать новые идеалы) и по тому как написан — поток сознания и т.п.

Так что рекомендовать можно всем, кто интересуется модернизмом 20 века и хочет прочитать настоящий литературный шедевр. Его читать все равно, что какую-нибудь галерею Уфицци посетить. Это очень важный вклад в мировую культуру.

Начнем с главного. Это шедевр!

Творение гениального художника, «перл создания», как выразился бы один из персонажей романа Шубин. Увлекшись новомодными течениями и книжонками для расслабления мозга, мы часто забываем, что русская классика это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО самый крупный бриллиант в короне всемирной литературы. Больше, лучше, точнее о человеке не сказал никто наравне с русскими гениями. Кто хочет удостовериться — может за несколько часов прочитать 150 страниц романа Накануне и убедиться сам. Текст лучший адвокат самому себе.

И это не какая-то сухая схема. Роман очень яркий, эмоциональный, насыщенный идеями. Он будит не только мысль, но чувство. Например, учит любви к родной природе. Вчера читал его в электричке по дороге в Москву и обратно. И как раз то место, где герои отправляются на экскурсию в Царицино. Тогда это был не район Москвы с парком развлечений, а дальнее Подмосковье. И как же хорошо Тургенев описывает наши края. Глядя за окно электрички, я и сам начинал подмечать в знакомом и привычном пейзаже новые черты, смотрел на него новым взглядом, вооруженный оптикой Тургенева. И любовь моя к Подмосковью очистилась от шелухи повседневного восприятия, пусть и не надолго. Но периодически такие очищения чувств классикой крайне необходимы.

История же любви в романе, конечно, трагическая. Но молодым людям обоих полов я бы как раз рекомендовал чтение этой книги. Они должны знать заранее, что бывают такие чувства, которые управляют нашим поведением, а не подвластны нам. предупрежден, значит вооружен. Полюбил не того человека, и все это может окончиться самым плачевным образом. Может, чтение этого романа как раз и убережет какую-нибудь юное создание от любви к террористу или иному подонку общества. Тем более иностранному гражданину.

Потому что неправда, что в романе показано, что нет настоящих людей в России. Два очень хороших молодых русских стоит в центре повествования. И что характерно — это ученый и художник-скульптор То есть творческие, глубокие люди. Они сами не осознают, что они и есть надежда на будущий расцвет России. Но это по молодости лет. Возмужают, пройдут университеты европейской жизни и узнают свою подлинную значимость.

А Елена... Что ж... Она оказалась слишком нетерпеливой, порывистой, с чрезмерно завышенной планкой ожидания. Влюбилась даже не в самого Инсарова, а свою мечту о таких Инсаровых. И поплатилась крахом всех своих иллюзий, а то и жизнью. Греха в ее любви не было, тут она права, а вот НЕТЕРПЕНИЕ, скоропалительность была. И была за это уплачена страшная цена. Так что читайте, юные девушки, Тургенева. Он вас научит правильному поведению и умению выбирать правильный круг общения. Попросту научит анализировать свои чувства и поступки.

Кстати, что касается профиля нашего сайта, в романе есть сцена с бабушкой колдуньей, волшебной помощницей главной героини. И произошедшее не имеет никакого рационального разъяснения в тексте. Тургенев и тут смог выразить свое мистическое отношение к действительности. Конечно, революционно-демократическая общественность ничего этого не заметила. Она все ждала, «когда же придет настоящий день» (Добролюбов), а дождалась только расстрельных рвов Бутовского полигона. Они все считали Тургенева трусливым либералом и никаких уроков из его творчества не извлекли. МЫ должны быть умнее, у нас больше исторического опыта, чем у современников Ивана Сергеевича.

И последнее. Последнюю фразу романа считаю одной из самых гениальных последних фраз в литературе. Она несет потрясающий эмоциональный заряд при всей своей казалось бы обыденности. Приводить ее зесь бессмысленно потому что вся эмоциональная нагрузка возникает от всего предшествующего ей текста. Нов одной этой фразе виден весь масштаб дарования Тургенева.

Чистый, как слеза комсомолки, образец жанра футуристический технотриллер. То есть действие происходит в будущем, техника — основной двигатель и содержание сюжета и нарастающая «подвешенность» в ожидании неминуемого апокалипсиса.

Эта книга не продолжение Морских звезд. Это развитие целого выдуманного мира, в котором действуют некоторые герои из предыдущего романа.

Если в Морских звездах Уоттс исследовал взаимоотношени внутреннего и внешнего космоса, а в звездной Ложной слепоте отношения сознания и интеллекта, то здесь упор сделана исследовании свободы воли — есть ли она вообще и как зависит от биологии человеческого организма. Как ученый Уоттс непоколебим и строго научен — свобода воли только подпрограмма, основанная на химических реакциях в мозгу. Как художник — он показывает, что человек не только набор химических реакций. Хочешь быть человеком — думай и чувствуй на полную катушку, будь человечным, а на чем эта человечность основана — пусть ученые разбираются.

Единственный скользкий момент — спор о человечности и гуманизме ведется между массовыми убийцами и военными преступниками, прирожденными и сфабрикованными. Но уж такую мрачную реальность воможного будущего создал Уоттс.

Что очень понравилось — пусть автор и морской биолог, но в описании экологической катастрофы и биосферы будущего нет никакого заламывания рук и гринписовского бреда. Автор просто показывает тотатльно мрачную биоразруху и говорит — вот, что вас всех ждет, если будете относиться к родному дому — Земле — так, как сейчас относитесь. Хотите жить на токсичной помойке — флаг в руки, на ней вы и окажетесь.

Тут еще некоторые критикуют книгу за малую оригинальность. Но ведь основная концепция романа — описать киберпространство как биосферу, населенную живыми организмами — это кмк просто супероригинально. Во всяком случае меня это очень вдохновило!

В сухом остатке — один из лучших НФ-романов, который я вообще читал.

Рассказ великолепен именно своим саспенсом. Очень умелым нагнетанием ужаса, как будто насосом черный-пречерный баллон накачивают в темном душном гараже:) Чуть ли не эталонный образец ужастика. Очень кинематографично к тому же. Все картины ярко возникают в воображении. И этот взрыв неистового безумия на самой последней странице. По-моему, не слабее некоторых страниц раннего Гоголя.

Прозвучали мнения, что рассказ типичен для ГФЛ. Помилуйте, это ведь одно из первых его произведений! Вот такими шедеврами канон и формировался. Все еще было впервые.

Как в коммунистической идее имеются свои экстремальные левацкие фракции (Народ Марса не даст соврать), так и в фантастике есть свои провокаторы и экстремисты, постоянно стремящиеся нарушить статус-кво, прорывающие границы гетто.

В биографической справке о Суэнвике сказано, что этот его роман «не поняли». Легко могу себе представить. Когда я прочитал его в юбилейном для книги 1997 году, то тоже не понял, при том что прочтенный синхронно Уильям Гибсон не только был принят на ура, но и стал на следующие пятнадцать лет любимым автором. Понадобились катаклизмы 21 века и дальнейшая эволюция жанра, чтобы понять, что «Вакуумные цветы» сильно опередили свое время. Когда, я впервые перечитал этот роман неделю назад, то понял все))

Это, конечно, никакой не киберпанк. Если уж клеить ярлык, то «психопанк» подошло бы лучше. Да, сюжет книги крутится вокруг программирования (и главная героиня Ребел — программист) и взлома. Вот только объект воздействия не мертвое железо, а психика и душа человека.

Также это мощная социальная фантастика. киберпанки часто использовали в своих текстах элементы антиутопии, но вот этот роман — антиутопия чистой пробы. Суэнвик описывает просто кошмарный мир будущего. Дегуманизированный корпоративизм астероидов, казарменный социализм народовластия Марса, коллективный разум Земли — одно сообщество тоталитарнее и бесчеловечнее другого. И нет центра концентрации сопротивления, полная разобщенность и бессилие отдельных индивидов. При этом и абстрагироваться нет никакой возможности. Никакие хиппи-коммуны не работают. Подобные анклавы становятся легкой добычей многочисленных бандитских шаек и одна надежда, что один из тоталитарных монстров вернет заблудших под свою опеку.

Но прежде всего центральная идея — психопрограммирование. Суэнвик не просто предсказал это явление, но и показал, как оно будет работать на всех уровнях. (Ах этот дерганный, дискретный сюжет, который разочаровал столь многих фантлабовцев! Типа в жизни у нас сейчас все ровно и гладко!) Изменение личности индивидуума, реализация властных функций (бунт невозможен потому, что недовольные тут же сами себя переделывают в полицейских и сами себя в околоток тянут), война.

В одном он ошибся. Психопрограммирование вошло в нашу жизнь не в каком-то абстрактном отдаленном будущем, а уже в следующем после публикации романа десятилетии. Причем сразу по полной программе. Промывка мозгов была поставлена на поток. Целые нации стали жертвами жесткого когнитивного прессинга, меняли ментальность миллионам людей. Только методики за последние тридцать лет все больше оттачивались и совершенствовались. Началось все со стран бывшего Советского блока и Третьего мира. А теперь очередь дошла и до мир-системного хартланда. «Эффективные менеджеры» транснационального империализма, как это и показано у Суэнвика, сами себе стали мозги перепрошивать. Гоголевская унтер-офицерская вдова ,которая сама себя высекла, отдыхает. И так же, как в романе Суэнвика, конца краю этой жести планетарного масштаба не видно.

Однако американский фантаст не «Черный квадрат» Малевича в прозе пытался воспроизвести. Для этого он слишком большой гуманист, что видно из всего корпуса его творчества, который нам доступен. Как и в ящике Пандоры, на дне романа осталась надежда. Она явлена даже в самом названии книги. «Вакуумные цветы» — метафора. Жизнь ,которая неистребима в максимально неблагоприятной среде. Это, конечно, человечество, заселившее космос. Никаким ядом психокоррекции его не затравить. Пока мы живы, исход не предрешен. Ребел — Мятежница! — решает продолжить борьбу как на личном уровне, спасая мужа, так и на общественном, собираясь в самое отважное из возможных странствий.

Также приятно осознавать, что роман этот, пусть и революционный, но не единичное уникальное явление в жанре. Он находится на полпути между романом Роберта Шекли «Цивилизация статуса» и повестями Сэмюэля Дилэни 1960-х годов и такими произведениями, как «Пространство» Джеймса Кори и постсингулярными сказками Ханну Райаниеми.

Замечательное, пусть и страшноватое, произведение!

Прочитано в рамках фэнтези-марафона на буктьюб-канале 2 Talk Girls.

Я отчетливо помню, как тридцать один год назад меня впечатлила аннотация к этому роману, изданному в легендарной серии Fantasy от «Северо-Запада»: в далеком будущем люди, выжившие после гибели Земли, правят на одной из планет как боги индуистского пантеона. Идея будоражила воображение, так что позавчера я решил все-таки прочитать «Бога Света» в ряду другой пропущенной классики «Новой Волны».

За прошедшие двадцать лет на этом ресурсе о романе Желязны сказано, видимо, все, так что позволю себе отметить только то, что впечатлило непосредственно, без долгой рефлексии.

Больше всего впечатлила первая глава. Она исполнена весьма поэтическим стилем, атмосферная, загадочная, в хорошем смысле. Мастерски завлекает внимательного читателя дальше.

Интересная композиция. Первая и последняя главы закольцовывают долгую ретроспекцию о неудавшемся в общем-то бунте Махасаматмана против богов. Так что в результате мы имеем в финале сразу две эпические битвы богов и людей, разделенные полувеком.

Язык романа простой и суховатый, но умело стилизованный под древние религиозные тексты. Это видно даже по двум имеющимся плохим переводам.

Как уже многие отметили, Желязны глубоко в мифологию и религию не копает. Но ,во-первых, он мастерски собрал структуру противоборствующих сторон ,и каждому сумел отвести значимую и понятную роль.

Во-вторых, он дал простую, но любопытную версию того, почему буддизм не прижился в Индии и вместо этого стал мировой религией. Буддизм — это религия прогрессоров революционеров. Он пытался вырвать общество из тенет родо-племенного строя и позволить цивилизации развиваться. Это религия прямого времени, движения в будущее, сродни христианству. Любящим циклы и касты индусам это не нравилось категорически. Не случайно буддизм вернулся в Индию уже в 19 веке вместе с пароходами и скорострельными винтовками. Бедолаг, любящих сжигать женщин заживо, заставили поменять систему приоритетов ,чтобы сделать из них ответственных потребителей.

Именно поэтому дело Сэмюэля Калкина, то есть Сиддхартхи, в итоге — упс, спойлер! — победило. На этой безымянной далекой планете с тремя лунами и мощнейшим магнитным поясом жили потомки англосаксов, которые только притворялись правоверными индусами. (Это, видимо, авторская ирония — девушки с обложки «Плейбоя», которые воображают, будто они индианки).

Единственная и существенная претензия ,которую я готов предъявить роману — это его миролюбивый финал. Да ,резня была страшная по идеологическим причинам, но все закончилось хорошо ,ко всеобщему удовольствию. Бунтарь-шестидесятник Желязны сделал жест сродни той самой американской студентке, которая в дуло винтовки, на нее направленной цветок вложила. Вот только ей после этого в лицо выстрелили.

Уже через пять лет истеблишмент США показал, что он думает о консенсусе в обществе и требовании народа о реформах. Закатали в бетон все благие пожелания и урезали по максимуму образовательные стандарты. Чтобы свободолюбивые книжки вроде «Бога Света» новым поколениям больше в голову не влезали. С вас и ковыряния в песочнице ,в смысле и БЛМ с «миту», хватит.

Однако, нельзя слишком строго корить Желязны. Он как и любой другой писатель-фантаст, будущего не знал. А только гадать мог и надеяться.

поэтому о ни подарил нам столь лиричный и щемящий душу финал со спасенной девушкой-красавицей ,что подносит цветы к статуе героя ,который всех освободил.

Память о героях угасать не должна, иначе новые не народятся.

Дети бывают очень жестокими.

Моя 11-летняя племянница попросила: «Дядя, помоги написать сочинение по «Муму«!» И я скрепя сердце согласился. Решение это далось тяжело, потому что я знал, что предстоит перечитать тургеневский шедевр, с которым я ознакомился лишь однажды, тридцать с лишком лет назад, то же изучая его в школе. Впечатление от таких текстов на всю жизнь остаются.

Ну и предчувствия меня не обманули. Рыдал я над последними страницами повести, как маленький. При том, что я кошатник! Я собак вообще терпеть не могу! Но гениальное перо Тургенева заставляет вас полюбить именно эту собаку, а потом очень подробно прочувствовать ощущения от ее убийства.

Но слава богу, рыдал я не только от личного горя, но и слезы ярости душили меня. Потому что люди не собаки! А вели с ними себя крепостники «Россиюшки, которую мы потеряли», именно так. Десятки миллионов человек, поколениями, столетиями оставались в положении безмолвной скотины. И что, они хотели, чтобы это продолжалось вечно?!

Восторг и трепет вызывает то, что Тургенев, видя все безобразие, всю невозможность ситуации на своей родине, тем не менее не занимался агитацией, а создавал художественные образы такой мощи, которые действовали в умах и сердцах как динамит, подрывали сами основы существующих порядков. (Кстати, чиновники царские это сразу поняли, в отличие от блаженных славянофилов, и долго не пускали повесть в печать).

Ведь не только глухонемой богатырь Герасим — олицетворение русского народа, но и забитая жизнью Татьяна (а какова тонкая шпилька в адрес Пушкина: «Но я другому отдана, Я буду век ему верна!»)), и пьяница Капитон, и ловкач Степан, и умница дядя Хвост (который говорит только: «да, да, да...»). Каждый угнетенный, каждый колодник земли Русской имеет имя и судьбу. А старая барыня — нет! Ни имени, ни биографии. Жила, жила, да померла — вот и весь о ней сказ. Потому что не была она человеком, а монстром из болота, которая душила все живое вокруг.

Очень важен финал повести. Да, был у матери Тургенева глухонемой слуга Андрей, который, утопив собаку, остался жить с ней душа в душу. Но гений Тургенева, водящий его пером, понимал — это неправда! Даже если случай действительный, в нем нет истины в высшем смысле. И поэтому символический богатырь Герасим, совершив страшное, поднимает бунт. Он отрекается от сытой и спокойной жизни раба и, словно Одиссей, возвращается к трудной и жестокой жизни на родине, но свободным (не зря Тургенев пишет, что после скорой смерти барыни, ее дети отпустили ВСЕХ крепостных на оброк, то есть, фактически, освободили за самовыкуп). Зачем же было топить самое дорогое тебе существо?

Есть великие вожди человечества, которые идут на бунт во имя любви. А простой сильный человек бунтует, утратив любовь. Вспомните слова замечательного американского философа Тайлера Дёрдена: «Только утратив все до конца, мы обретаем надежду!»

Мне очень понравился отзыв igor_pantyuhov,а. Многие критики 170 лет назад так и отреагировали на новинку Тургенева: мол, ничего особенного. Одни внешние эффекты! Никакой глубины.

В очередной раз пророк не был услышан в отечестве. И это тоже урок. Потому что многие из этой крепостнической сволочи, в лице, понятно, потомков, разделили судьбу собаки Муму. А многие этой судьбе позавидовали.

Герасим очнулся и заговорил, и стал действовать более осмысленно.

В общем, я благодарен племяннице за то, что она заставила меня прочитать этот гениальный шедевр. Смешно, конечно, ставить «десятку» этой «Пиете» в прозе, но поставлю.

Филологу стыдно признаться, что он лишь вчера прочитал «Демона» и то лишь потому, что нужен был пандан к раннему Тургеневу. Но тем не менее. Лермонтов никогда не был мне близок, я попросту, глубоко не вникая, считал его плохим поэтом с бедными рифмами и шаблонными образами, типа «розы-слезы». Хотя много раз перечитывал «Героя нашего времени». С детства люблю «Родину» и «Бородино», а чуть позже был навсегда потрясен «ВалерИком».

Ну и скорее всего юношеское чтение мне бы в толк не пошло. Я тогда был и так экстатически религиозен (вне церкви), так что еще одна романтическая сказка о борьбе ангела и беса лишь добавила бы парочку обертонов в полыхающем пожаре веры в сверхъестественное.

Сейчас, конечно, мои оценки и восприятие в целом лежат в совсем иной плоскости. Я прочитал эту гениальную поэму строго реалистическими глазами. В высшем смысле, как говаривал Достоевский.))

Есть давний научный консенсус, что «Демон» высший взлет романтической поэзии в России. Согласен. И «высшесть» эта заключается в том, что Лермонтов здесь вплотную приблизился к реализму. Да, у него в героях сверхъестественные существа и исключительные личности, но в остальном...

Я довольно много поездился по Кавказу, в основном, северному, и очень люблю этот край. Лермонтов описывает его природу и ее красоты с гениальной точностью. Долины, пропасти, вершины в разное время суток, при любой погоде и времени года. Я это видел собственными глазами, потом забыл, а читая Лермонтова мгновенно вспомнил очень зримо — до рези в сердце. Невероятная реалистичность. Если кому — не бывавшему — покажется, что это украшательство... Ничуть. Кавказ невероятно прекрасен! (Интересно, что в русскую литературу лиловый цвет ввел именно Лермонтов. Поэзия Пушкина его не знает. В «Демоне» эпитет «лиловый» употребляется несколько раз, очень точно.)

Теперь о людях. Опять-таки невероятная жизненная правда. Невероятная в том смысле, что он ведь был очень молод, когда это придумал, а как верно ухвачена основа основ — отношения мужчины и женщины.

Если перевести историю в чистую психологическую эманацию, то я знаю несколько примеров из собственной жизни, когда мужчина полюбил женщину, а она его. Но он — и не потому что злой, а так — причинил ей много зла и в итоге разрушил жизнь. Никто не умер, но все разлетелось прахом и пеплом по ветру, будто не было.

Но есть в этом — я так вижу — и наше любимое: биографическая подкладка сочинения классика.

Лермонтов был жестокий, злой, нетерпеливый и эгоистически самовлюбленный человек. Дружить и общаться с ним было также приятно и интересно, как с палочкой динамита.

Но он был еще и гений, и очень умный человек. Молодой человек, гормоны играют. И вот он творчески, чтоб не было так больно, пытался решить вопрос: почему меня девушки не любят? Только прикипишь душой к одной, а она бежит, как черт от ладана (в смысле, наоборот. Ну, вы поняли!)) А так как романтик — насочинял там всяких демонов, ангелов, горних высей, всадника без головы (мертвого князя))

И решил, что это оттого, что он такой судьбой отверженный, что он холодный и презрительный (ага, человек возопивший: «А вы, презренные потомки! Известной подлостью прославленных отцов» — весь такой холодный и презрительный, ну-ну!), а девушки, мол, любят страстные натуры (ух, какие монологи выдает Демон! Любой мачо почувствует в себе женское начало)).

Нет, никакого рока или романтического взлета над толпой. Тебя девушки не любили, потому что ты был гад и сволочь. А психологи и этологи давно поняли, что девушки инстинктивно тянутся к добрым самцам. У тех больше шанс на выживание — они умеют договариваться — и потомство с ними выращивать надежнее, передавать, так сказать, гены дальше по эстафете.

Ну и девушки-то в случае Лермонотова правы оказались. Был убит из-за собственного безобразного поведения и приступов психопатии, не дожив даже до расцвета лет (Пушкин, например, законченным, сформировавшимся гением в тридцать стал). Да, у него была плохая наследственность, тяжелое детство и любящая бабушка напрочь изуродовала характер.

Но в том то и штука, что Вселенная — это не бабушкина усадьба, где можно вытворять, что вздумается. Вселенная, не устаю я повторять, это лагерь уничтожения «Аушвиц-Биркенау» космических масштабов. И в лагерную пыль сотрут всех, вот только если вести себя разумно и объединять усилия с другими людьми, а не бросаться на них, как бешеная собака, то протянешь дольше и с большей пользой для общего человеческого дела.

Нет никакого злого гностического божества, на которое можно все списать, как это сделал многоуважаемый мною osipdark в своем отзыве. Это сила вещей, с которой Лермонтов не справился, да и никто не справится. Но нет и одной только мертвой материи, есть еще и Дух. И в высшем смысле, смысле Духа Лермонтов — пристреленный как бешеная собака — бессмертен.

В общем, вы надеюсь, поняли, что вчера вечером, после того, как я прочитал «Демона», мое несчастное сознание утлой щепкой металось в буре космического масштаба, поднявшейся в душе. Полжизни успел переосмыслить (мысль — очень быстрая штука, особенно под выбросом эндорфинов), потому что...

Лермонтов — гений, «Демон» — гениальная поэма. Читать всем! Очень полезно для ума и сердца!

Перл создания! как любил говаривать сам Николай Васильевич о подобных вещах. Удивительной поэтической силы вещь. Два главных героя повести, конечно, очень разные и по мировоззрению и по судьбам. Но все же, думаю, каждый человек, пусть и хоть единожды оказывался в подобных ситуациях. Пискарев — это наш пубертат, когда жизненного опыта еще нет, а фантазировать мозг уже научился на всю катушку. Вот конфузы и «страшные переживания» нас в нежном возрасте и одолевают)) Поручика Пирогова с давних пор принято ругать за конформизм и бойкую вздорность, невесть как сочетающихся в одном характере, но кажется мне, что даже титаны духа вроде Цезаря, Наполеона или Дарвина с Эйнштейном бывали в ситуации, когда их днем высекли, а вечером они отличились в мазурке. Гоголь таки работал с архетипами субличностей, которые есть в каждом человеке.

Повесть я эту читал в электричке по дороге домой с работы. Напротив меня сидела изумительная красотка, эдакая рыжая бестия, раз... одетая в полном соответствии с несносной московской жарой. Так что я очень проникся и полностью сочувствовал переживаниям и стремлениям Пискарева и Пирогова. Гоголь тут был потрясающе точен!))

Это один из его однозначных шедевров. Язык, виртуозно сплавляющий в одной фразе смелую многослойную метафору и научный протокол. Невероятные картины распада и деградации всего сущего. Классический баллардовский идеолог и антагонист-психопат на этот раз разделен на две фигуры. Это доктор Бодкин и пират Сренджмен, но оба хороши в своем смысле. Меланхоличная красотка Беатрис Даль, описанная скупо, но чертовски чувственно. И конечно, Керанс — один из лучших представителей человечества, превращающийся в рептилию, уплывая все дальше прочь по океану инволюции.

Я прочитал эту книгу впервые в 15 лет, и она меня потрясла, и я ее полюбил навсегда. Не смог бы объяснить подростком свои эмоции, кроме как от продирающей до печенок — и поныне — финальной фразы о Новом Адаме, ищущем забытый рай возрожденного солнца. Сейчас, похоже, могу. Тогда было начало 1990-х, и мир вокруг меня разлетался в клочья и рушился в тартарары, а я был беспомощным подростком и мог только наблюдать и ужасаться, прямо как Керанс. Я, похоже, даже своими неразвитыми чувствами ребенка ощущал духовную связь с героями книги — свидетелями и жертвами общей деградации. Сейчас мне столько сколько Керансу, а мир снова сваливается в катастрофу. Хорошо, что социально-политическую ,а не космическую. Не нужно просто наблюдать, а дело делать. То, что одни люди разрушили, другие всегда возродить могут. Придется засучивать рукава.

П.С. Начал перечитывать в переводе А.Грузберга, включенный в том «трилогии», который издал Монополист. Не надо этого делать. Ни корректуры, ни редактуры там не было. К тому же Грузберг и сам упрощал в стиле все что мог, а многое просто не понял. Прямо как половина лаборантов, судя по отзывам. НУ вот привыкли люди питаться американской пластмассой. А все что по запаху и по вкусу отличается немедленно извергается обратно с сильными негативными эмоциями вкупе. Читайте в переводе М.Кондратьева, очень богатом и пластичном.

Насколько я помню, ГГМ был недоволен этим своим опусом и вовсе не хотел издавать. И если бы не пиратское издание, книга так и осталась бы «в столе», дожидаясь посмертной публикации. К счастью, этого не произошло, и это весьма любопытное сочинение давным-давно доступно читателю. Но мотивы Гарсиа Маркеса мне, кажется, понятны. В этом романе, как и в сборнике Похороны Великой Мамы, еще очень много «литературы США». Причем, много Хемингуэя, а не Фолкнера, которого в нобелевской речи ГГМ назовет своим учителем. Иногда при чтении книги даже возникает мысль, что Папу Хэма как-то по пьяни занесло в Колумбию, и он описал то, чему был свидетелем. Но все таки у Габо это не эпигонство, а высокое искусство подражания. А он уже давно мог говорить собственным голосом, вот и невзлюбил, видимо, книгу.

Но это только КАК написано, а вот о чем... Описываются времена так называемой «виоленсии», периода острого гражданского противостояния в 1950-х годах. Людей стреляли без суда и следствия, а на правительственный террор народ отвечал лютой партизанщиной. Как теперь выясняется, в Колумбии практически двести лет шла непрерывная гражданская война, и Виоленсия была только одним из ее эпизодов. Лишь несколько лет назад они попытались прекратить эту бесконечную бойню.

Итак, мы имеем некий замкнутый социум, раздираемый непримиримыми противоречиями. Нет здесь солирующих персонажей, главный герой — народ. Казалось бы, вот она мечта соцреализма! Главное действующее лицо — масса, творящая историю. Но эта масса живет по законам капитализма, а значит она разобщена, отчуждена и предельно атомизирована. В ней даже уже не действуют ни патриархальный уклад, ни церковная мораль, а ведь это глухая провинция в отсталой стране. Но яд буржуазности уже пропитал все поры этого общественного тела. Человек человеку волк — вот главный закон этой общины. А люди эти даже хуже волков, те с себе подобными так не поступают. И заправила на этом бале монстров — алькальд, который стреляет в людей, широко улыбаясь.

К сожалению, ГГМ не показал в этом романе движущие силы этого социума, глубокие экономические причины подобного поведения людей. Он только показывает, что происходит, через действия персонажей и драматургию диалогов, не вкапываясь в суть. Принцип айсберга царствует в каждой сцене, психология сведена к минимуму. Так что больше всего мне в книге не хватило широты обобщений и анализа.

Еще к несомненным плюсам я бы отнес интереснейшую композицию романа. Так как главных героев нет, то повествование ведется от одного ПОВа к другому, причем буквально. Падре идет по улице, видит парикмахера, парикмахер подхватывает его взгляд передает другому и тд. В кино этот прием только недавно начал применяться, да и в книгах встречается не часто. Очень было бы интересно, если бы книгу экранизировал Алехандро Гонсалес Иньяриту в своей новой манере (Бёрдмен, Выживший).

П.С. Хотел было снизить балл-другой за искусное, но все же подражание и отсутствие обобщений. Но прочитав, предыдущие отзывы, понял, что не имею права. Люди, да учитесь вы, наконец, книги читать! И не хвастайтесь своим невежеством, а растите над собой! Сравнить Стивена Кинга с Гарсиа Маркесом и отдать предпочтение первому, ну куда это годится! Что бы не трындели постмодернисты, иерархия в искусстве существует. И наш долг карабкаться по ней на верх, а не копошиться в низменном низу)) и упиваться пошлостью. ИМХО, наверное...

Этот роман — словно изысканный черный бриллиант. Произведение искусства, рассказывающее об абсолютном Зле, которое может захватить человека и сожрать без остатка.

Большую часть книги я думал, что напрасно Селби взял эпиграфы к роману из Библии. Думал — это не имеет отношение к нравственному выбору. Нечто схватило Гарри Уайта в свои лапы и не отпустило до самого жестокого конца. Это имеет отношение к биологии, физиологии, но не к психике, ни — тем более — к такой высокой надстройке, как мораль. Но Селби не был бы великим писателем, если бы не совершил этот великий поворот в финале (этакий интеллектуальный сюжетный твист!) и не показал, что — ВЫБОР ЕСТЬ ВСЕГДА! Либо ты уступаешь злу, либо восстаешь против него. Начинаешь Великую Отечественную войну в самом себе. Да, иногда выбор стоит между бесславной и позорной гибелью и героической, вдохновляющей других людей на великие подвиги. Но такова уж наша жестокая реальность. Сартр был прав, когда писал, что жизнь — это трагедия исход которой предрешен. Но, думаю, сыграть лучше в трагедии высокой и величественной, чем в жалкой и позорной, какую и выбрал Гарри Уайт.

Кстати, прочитав этот роман я существенно пересмотрел свою оценку некогда «взорвавшего» мой мозг «Американского психоза» Эллиса. Тот явно читал Селби и многому у него научился. Взяв ту же тему и такого же героя, он сосредоточился на натурализме, которого у Селби чуть-чуть. и социальной критике финансового миддл-класса. И все же по Гамбургскому счету, видимо, Селби-моралист в литературной иерархии стоит выше Эллиса-сатирика.

Жаль все-таки, что Селби у нас издают так редко и скупо на тиражи. Великий он писатель в США 20-го века. Ничуть не ниже Пинчона и Маккарти.

Как и для большинства россиян, именно ЛС стала первым прочитанным произведением Уоттса. И я сразу влюбился в эту книгу, вообще в творчество этого автора. Ни чудовищная слепая печать первого издания, ни корявистый местами перевод не помешали мне погрузиться в волшебный мир на орбите Большого Бена. Я современную НФ, кроме киберпанка, плохо знаю, так что не смотрел на идеи и сюжет романа с точки зрения оригинальности. Да, конечно, количество идей на единицу текста оглушает (о чем У. Гибсон предупреждал еще в 1986 году, говоря о ленте восприятия), но прежде всего мне понравился роман именно как ЛИТЕРАТУРА. Тут многие отзывисты отрицают хоть какие-то писательские способности Уоттса. Но вчитайтесь же, господа! Как прочувственно и зримо Питер пишет о глубинах космоса, о Чуждости чужого мира. Об эмоциональном насыщении книги. Многие и Сири Китону отказывают в человечности, забывая, что все происходящее мы видим его глазами, читаем составленный им текст (пусть последнее и подвергается сомнению). Как может будоражить воображение текст, написанный машиной для машины. А ведь роман потрясает.

На многих примерах в тексте можно доказать, что Уоттс художник, а его книга произведение искусства. И в этом внутренний оптимизм Уоттса, в отсутствии которого также обвиняют автора. А он открытым текстом говорит, что искусство оправдывает наличие сознания и всю его избыточность. Одного искусства достаточно для оправдания, а ведь есть еще чувства, эмоции, которых — якобы — лишен Сири, и о которых он тоскует так пронзительно, что и иной вуди-алленовский неврастеник позавидует такой чувствительности.

Особо хотелось бы отметить два момента. Со времен чтения раннего ЛЕма, я не встречал такого яркого и убидительного описания абсолютно чуждого человеку окружающего пространства. Рошах, Бен ,космос — завораживает до дрожи. И я совсем не был удивлен, когда прочитал, что Солярис — один из любимых романов Уоттса. Как говорят, оно и видно, дорогой товарищ:)

И второе. Боевые сцены на Роршахе и эпическая финальная битва Тезея и его экипажа с инопланетянами, от которой у меня мурашки по спине бегали и кровь стыла в жилах, ярко показали, что появление Кризиса.Легиона не было случайно для Уоттса. У него просто отличные файтинги получаются. И мог бы он спокойно рубить бабло коммерческой боевой фантастикой, но к несчастью — или к счастью — в литературе его интересуют другие темы.

ПС. Спасибо издательству и Н.Кудрявцеву за новое качественное издание любимой книги и отличную редакторскую работу.

Очень забавный рассказ о мести мертвеца. Подтверждаются воспоминания современников о том, что ГФЛ обладал тонким и здоровым чувством юмора.

Эту книгу можно смело назвать шедевром НАУЧНОЙ фантастики. Среди англоязычных авторов много ребят, кто может облекать смелые научные теории в удобно считываемые художественные образы. Отличие Уоттса в том, что он еще и просто великолепный писатель, стилист и мастер композиции. Как виртуозно он сплетает несколько концепций в единый фабульный узел. Историю в его книгах меняют не только идеи, но и люди.

Люди. Читая Старфиш, я подумал, что пафос творчества Уоттса можно назвать негативным гуманизмом. Он уверен, что человек не только выстоит, но и победит и в мире самых невероятных технологий и знаний. Но человеком остаться ему позволят — его Травма, его девиации, его параноидальные фантазии. Если не произойдет Сингулярность — то будущее человечество будет состоять из извращенцев и фриков, наделенных могуществом богов. Необычный прогноз, но мне он не кажется невероятным. И не вызывает отторжения.

П.С. Аннотация на обложке книги написана человеком, не читавшим роман. На нее не стоит обращать внимания.