Уже почти месяц, как прочитал этот замечательный роман, а до сих пор трудно писать отзыв о нем. Хотя сказать есть много чего, и главное — это нужно сказать.

В голову лезут одни оксюмороны. «Гениальная пакость», «отвратительная красота» и тд и тп. С точки зрения формы — одна из лучших книг, написанных по-русски в 21 веке. Стиль — идеально такой, как я люблю. Просто, строго, но при этом настолько насыщено яркими визуальными метафорами, что в голове сама собой складывается гениальная экранизация этой удивительной и насыщенной событиями истории.

С точки зрения содержания — омерзительная русофобская и антисоветская агитка, полная ненависти и презрения к истории родной страны, к собственным предкам. Во всей этой грязи даже особенно разбираться не хочется, так что приведу тезисно только некоторые аспекты и темы романа:

- Русские — все подонки, мерзавцы, негодяи и почти что людоеды. Буквально НИ ОДНОГО хорошего, хоть чуть положительного русского человека. Симпатичны автору только татары, немцы, евреи, чуваши и прочие народности. ТОЛЬКО НЕ РУССКИЕ. (Сам я получуваш-полуеврей, так что могу говорить открыто, что думаю.) Мне могут возразить — а как же Иван Игнатов?

- Кстати о государстве. СССР по автору — это слизняк паразит на теле планеты, которого необходимо уничтожить. Об этом сказано открытым текстом. Вначале Зулейха вспоминает, как она раздавила слизня, а потом, увидев карту, сравнивает со слизнем СССР. То что для сотен миллионов людей на планете Союз был факелом, освещающим путь в светлое будущее, Яхиной тоже по барабану. Забитая, неграмотная крестьянка мыслит яснее, чем какие-нибудь Ромен Роллан и Фидель Кастро.

- Кулаки, устраивавшие хлебные войны и шантажировавшие Советское правительство голодомором, были невинными жертвами режима. Непосильный налог в 7% они имели право не платить. Чуток только роздыха дали, когда во время НЭПа разрешили набирать батраков и бессильную деревенскую бедноту эксплуатировать.

- Убийство советских работников — это праведное дело.

- Муж Зулейхи со своей мамашей когда-то съели его собственных братьев в голод, и это хорошо, потому что произошло в святые времена человеколюбивого царизма, а не в Советском Застенке.

- Во время войны, по Яхиной, Родина-мать с плаката звала людей на смерть. Не отдам своего, думает Зулейха. Конечно, пусть другие кровь проливают и жизнь ради будущего всего человечества отдают.

И самое вкусное я оставил напоследок. С каким наслаждением НКВДшники стреляют в детей! Это их любимое занятие. Мы и до Яхиной «знали», что чекисты были хуже эсесовцев. Но лишний раз напомнить не мешает. К тому же так талантливо. Куда там отвратительным выродкам Оскара Пауля Дирлевангера (палача Хатыни) до славных русских ребят со здоровым румянцем на щеках. Наши и ловчее в ребенка пальнут, и не промажут. И сладко так, с оттягом, удовлетворенно хмыкнут.

Может если бы дурни-нацисты вместо того, чтобы немедленно расстреливать взятых в плен сотрудников НКВД, брали бы их в айнзац и зондеркоманды, то и войну бы выиграли. И освободили бы из-под русского ига народ Гузель Яхиной, и другие народы, и зажили бы они в гармонии — нацисты и псевдолиберальная сволочь. Правда только что рожденную Людмилу Евгеньевну Улицкую сожгли бы в печи крематория, и не дали бы написать вдохновенное предисловие к гениальному роману, но кто ж обойдется без мелких издержек.

Короче, до этого у нас было два Монблана, два литературных шедевра пещерной и оголтелой русофобии. Труд князя Андрея Курбского о деяниях русского царя и опыт художественного исследования Александра Исаича. Теперь к ним добавился (без всяких кавычек) шедевр Гузель Яхиной.

Оценки не будет.

Второй подряд прочитанный фэнтези-дебют от польского автора и также оставивший больше в недоумении, чем в восторге. Ни Марцин Гузек не показал орлиный размах крыльев, ни Низиньский высоко не взлетел.

Началось все с подачи материала. Я, как оказалось, невнимательно читал рецензию kvadratik и не понял ,что фэнтези у Низиньского юмористическое. А ведь автор принялся шутействовать едва ли не с первой строки. Причем шутки у него двух видов: не смешные и раздражающие, а также вызывающие легкую пренебрежительную улыбку (впрочем, ближе к концу книги пара смешных шуток все же встречается). За первые страниц тридцать непрерывного натужного хохмачества текст взбесил меня не на шутку, к счастью дальше накал юмористического бреда стихает и книгу можно читать, не слушая ситкомовский смех за кадром.

Население романа. Большинство персонажей солдаты, бандиты, аристократы и слуги. Создается стойкое впечатление, что обо всех этих социальных группах автор знает только из американских сериалов. И впечатление это создается потому, что я видел те же сериалы, которыми Низиньский вдохновлялся. Владимир Пузий отметил «Прослушку», но также это и «Во все тяжкие», «Сопрано», «Рим», «Борджиа», и тд, и тп. Есть аллюзии, а есть и копипасты. Например, сержант-кавалерист (с его особой судьбой) явно был рожден не без участия сира Грегора Клигана.

Идеи, продвигаемые автором. Во-первых, «повесточка». Полный набор: женщины — суровые командиры, лесбиянки, затянутые в кожу, набранные по квоте негры и азиатки. И видно, что автор не обыгрывает, не переосмысляет штампы, не подвергает ироническому сомнению весь этот мультикультурно-этнический балаган. Нет, он непосредственно рассчитывает на перевод на английский и премию Дэвида А. Геммела.

Во-вторых та каша из обрывков положений и доктрин, что он выдает за социально-политическую дискуссию, а ведь она центральная в романе! Вот, например ,идет жаркий спор среди головорезов о лучшем устройстве общества. Один из персонажей топит за демократию (словечко-то какое!), а потом Низиньский подменяет ее охлократией, властью толпы, и справедливо громит в хвост и гриву устами других персонажей. В итоге мы имеем семь страниц пустопорожней говорильни. Дальше по тексту негодными оказываются феодализм и монархизм, революционеры — упыри худшие, чем те, кого они хотят свергнуть. А самым надежным, эффективным, наиболее организованным оказывается олигархический финансовый капитализм. Его торжество настолько неоспоримо, что рыпаться против смеют только дебилы и неудачники. Вот кто бы сомневался!

И еще этот доставший уже постмодернизм! Метрическая система (!), монотеизм аврамического толка, подонки общества и бандюганы, изъясняющиеся как члены семинара по постструктурализму, лютая смесь высокого средневековья и империализма начала 20 века. И бесконечные лекции, достойные переписки Энгельса с Каутским.

Совсем все плохо с этим дебютом? Нет. Понравился драйв и брутальность. Есть симпатичная, пусть и кровожадная революционерка Араи. Позабавила аллюзия на Достоевского: «Что хорошего можно сказать о будущем, если его провозвестником станет убийство ростовщика?»... Есть вообще пара здравых идей и метких замечаний. С финальным выводом — «Мир делится не на победителей и побежденных, а на должников и кредиторов» — невозможно не согласиться, но аплодировать вслед за автором или примириться с этим соврешенно не хочется.

И последнее, но не наименее важное. В книге довольно фактурно представлена обсценная лексика. И что же? Из-за наличия мата в фэнтези Россия не превратилась в вертеп, не умножилось число обездоленных сирот, и даже небо на землю не упало! Так какого же....

Продолжение буду читать скорее из спортивного интереса. Удастся ли Низиньскому подняться до с недавних пор привычному нам общепольскому уровню мастерства.

П.С. Выловил забавный косяк, пропущенный и польским, и отсутствующим русским редакторами. В первой трети романа жестокой смертью погибает один эпизодический персонаж

Даже как-то страшновато... Иногда думаешь: возможен ли сегодня большой русский роман, классического, так сказать, масштаба? И вот он перед тобой, и ты его читаешь.

Об этой книге будут еще написаны книги и главы в учебниках, а детишки будут страдать от того, что ее задали читать по программе. Ну, ничего, дети, читайте, умнее будете. Русскому языку нужно учиться у классиков, так что учитесь у дедушки Захара.

Но это в будущем, а пока это очень живая, пышущая жаром книга. С одной стороны она была оценена высшей государственной премией, стала самой востребованной книгой в московских библиотеках в 2015 году. С другой стороны, вызвала бурную полемику среди либерального и патриотического лагерей критики. Сейчас не те времена, что описаны в романе, поэтому критики спорят на страницах изданий, а не на нарах. И противники Прилепина прямо-таки сладострастно смешивают его с грязью. Мстят за его антилиберальные инвективы, за «Письмо товарищу Сталину». Он-де и дутая величина, и самопиарщик, и коньюктурщик, и...

А он классик, написавший новый вариант Воины и мира. Мысль народная так и бьется на каждой странице книги, только народ здесь уже не патриархальный, а взорвавшийся народной революцией и постепенно оформляющийся в новую — советскую — общность. Где лучше всего построить новую и работающую модель — в лаборатории, в ограниченных условиях. Поэтому — Соловки. Там в зверских условиях скоротеного эксперимента ковался тот социалистический строй, о котором мы до сих пор вспоминаем, как о высшем историческом взлете нашего народа. Не все выдержали темпы и крутость методов, много было ошибок и просто преступлений. Ведь общество новой эпохи строили люди из эпох предыдущих.

И на все, что происходило в ходе эксперимента, Прилепин смотрит без боязни, в надежде славы и добра. И описывает без страха. Для того, чтобы все выдержать и все описать нужен был классический, почти былинный герой. Такового предоставила русская классическая литература.

Артем Горяинов — это и Алеко, и Печорин, и Базаров, и Андрей Балконский, и конечно же пятый брат Карамазов. Все их черты присущи и ему. Гордость, беспощадный самоанализ, нигилизм, высокомерие, бунташность и надрыв. Прилепин, не ставя перед собой этой задачи, ярко показал, что персонажи русской классики это никакие не лишние люди, а плоть от плоти народной. Их судьба, это и народная судьба. Просто они раньше родились, они центры кристаллизации массы.

Западные идеологи учат нас, что 20 век стал веком масс, и восстания этих масс. Прилепин, следуя трациям русского гуманизма, показывает, что масса состоит из людей. Что даже палачи имеют необщее выражение лица. И сцена издевательств Артема над обреченными на смерть палачами одна из самых страшных в романе.

Там полно таких страшных мест и в этом один из ярчайших парадоксов книги. Она читается на одном дыхании, это непрекращающийся экшн, за которым следишь, разиня рот. Но всякий раз преде чем взяться за книгу, приходится себя настраивать, как настраивается дайвер перед погружением. потому что действительно пугает и не знаешь какие еще сюрпризы преподнесет тебе глубина романа.

Так что .господа, можно снимать шляпу. Перед нами человек, которого будущие поколения могут и гением назвать. Это для нас он только сосед-приятель, рэпер и актер-любитель, а там, в будущем...

Если оно, конечно, будет, это будущее. И вот для того чтобы оно наступило, в частности, и написан этот роман. Ведь нация, чтобы существовать должна иметь великую культуру и прочную, обширную память о своих победах и поражениях. Так вот и культурой и памятью и является этот шедевр.

П.С. Книга эта не могла появиться ни в девяностые, ни в нулевые. Нужно было, чтобы совпали годины суровых испытаний и высокий уровень самосознания народа. В 2014 это слияние времени и мысли о времени началось. И Прилепин даже немного опередил этот процесс, ведь книга писалась несколько лет. И теперь, когда человечество вновь оборотило на Россию свои очи, нужно было дать ответ, что такое есть Россия? Как ее понимать? И роман — это версия Прилепина о России. Она не тюрьма народов, не военный завод, не монастырь и не цирк в аду. Россия — Обитель.

Практически всю сознательную жизнь строго придерживался правила — не смотреть экранизацию прежде, чем прочитаю литературный ее источник. Ну и не было случая проверить, верна ли такая тактика? Пока, следуя по собранию сочинений Бондарева, не дошел до «Горячего снега».

И оказалось, что тактика моя была верна. Фильм Егиазарова по этой книге — любимое мое кино о войне. Знаю его наизусть. И когда я читал роман, то это был словно закадровый голос к видеоряду, намертво впаянному в память. Вместо персонажей книги, как всегда у Бондарева предельно ярко выписанных, я видел Бориса Токарева, Николая Еременко, Юрия Назарова, Георгия Жженова. Не мог составить цельное представление о книге, постоянно сбиваясь на то, что было показано на экране.

Но тем не менее масштаб этого произведения ясен. Это одна из лучших книг о Второй Мировой (именно что включая книги зарубежных мастеров пера вроде Джеймса Джонса или Генриха Белля). Шедевр высшей гармонии, в котором в единую систему спаяны история, баталистика, психология, великие чувства, политика, проникающее в самые глубины души эстетические переживания и прочее, и прочее.

При первом чтении мое внимание было сосредоточено на двух составляющих. Это конечно же великолепные батальные сцены, из которых по большей части роман и состоит (в нашей литературе, к сожалению, слабо развит жанр батального романа, а эта книга его чистейший образец). Правы авторы предыдущих отзывов — очень часто при чтении возникало ощущение собственного участия в описанных сценах. Будто сам на жутком морозе вгрызаешься в мерзлый грунт, стреляешь по танкам, сидишь у огня в блиндаже, идешь в разведку. Такого эффекта присутствия далеко не всякий блокбастер в кинотеатре способен добиться.

И бесконечные яркие детали и мелочи, которыми книга перенасыщена и которые были выкинуты из сценария ради цельности и внятности рассказа.

Сталин, показанный сложной и противоречивой исторической фигурой мирового масштаба.

История с сыном генерала Бессонова, оказавшаяся намного страшнее и трагичнее.

Злой и коварный особист, который оказался храбрым и стойким солдатом, и трусливый особист, которого стоило бы пристрелить, да пулю жалко.

Сложности характеров и судеб персонажей. Например, Бессонов и лейтенант Дроздовский — дворяне, но им это вообще не важно, потому что они настоящие советские люди, убежденные коммунисты. Старшина Уханов, блестяще сыгранный в фильме Юрием Назаровым, оказывается в мирной жизни был опером из угрозыска, грозой бандитов. Адьютант Бессонова, весельчак и балагур, ловкач и повеса, в бою проявляет себя храбрейшим и стойким бойцом.

А как вам такое. В краткий момент передышки в блиндаже комсомольцы обсуждают разновидности забугорной порнографии и лесбийскую любовь. Причем без всякого ханжества, а со здоровым юмором и не забывая задорно флиртовать. Дроздовский обвиняет свою любимую в беспорядочных половых связях, и всех шокирует не сама эта идея, на фронте и не такое бывает, а несправедливость нанесенной обиды. И это, напомню, без всяких купюр публиковалось в центральной советской печати в 1969 году.

И таких мелочей, черт, деталей сотни. И все они работают, создавая беспримерную по по подробности и развернутости картину эпического сражения. Кстати, и сам «горячий снег» — это не только удачный символический оксюморон об адском пекле в ледяной преисподней, но и вполне реальная деталь — снег, пропитанный пороховой гарью.

И что еще интересно. В этом романе Бондарев отказался от характерных для него глубины конфликта и столкновения разнообразных характеров. Нет конфликта — только битва с мировым злом в лице фашизма, не важно, что ты за человек, твои уникальные особенности. Ты просто человек на границы жизни и смерти, стоящий перед последним выбором: стать безмолвной и мельчайшей жертвой или мужественно принять свою судьбу. Это еще и экзистенциалистский роман чистой воды.

Никто не избежит своей судьбы. И когда генерал Бессонов отдает приказ: «Единственная причина оставления позиций — смерть!», он сам остается в окопе под ураганным огнем противника, и там и останется исполнять свой долг командира до конца сражения.

В общем, это великая книга, по которой снят великий фильм. Это самостоятельные прекрасные произведения искусства, одни из главных достижений грандиозной советской культуры.

Мы — пигмеи в тени гигантов, но у нас есть образцы и примеры для собственного роста и возмужания.

Низкий поклон и вечная память мастерам прошлого.

Читать и смотреть всем в обязательном порядке.

Вот это я деграднул! Впервые прочитал книгу на смартфоне, и это был первый роман Сорокина в моей богатой читательской биографии.

Поздно я для себя открыл этого замечательного автора. И конечно, не любя хейт ради хейта, должен сказать о плюсах прочитанной книги и только что обретенного автора... Что и говорить, наши сердца тянулись друг другу. И уж не знаю, как там у Владимира Георгиевича, но мое сердце трепетало каждую секунду чтения, да еще как... Я прекрасно понимал чувства просыпающихся к жизни персонажей...

Потому что молва оказалась правдивой — Сорокин и впрямь замечательный стилист. НУ, или талантливейший имитатор чужих стилей, но проделана работа над языком на таком уровне, что это уже не важно. Во первых строках книги кажется, что за примитив?.. А примитив этот затягивает так, что глаз не оторвать. Крохотные страничке смартфонного ридера мелькают с частотой вентилятора. Язык пластичный, постоянно меняющийся, что твой Протей, яркий, живой.

И это не пустая болтовня соловья-балаболки, автор глубоко мыслит и ему есть что сказать своему читателю, сочувствующему или оппоненту. Мыслей бездна, теории — буквально — космического, вселенского масштаба. Автор копает в вопросах бытия, человека и человеческого общества на глубину, до которой и метростроевцы не докапываются.

А мысли-то насколько прекрасны! Бог — нарциссический садист-психопат, создавший Землю и человечество по ошибке.

Назначение ангелов на грешной нашей планете — скорейшее ее уничтожение, исправление божественной ошибки.

История России — это геноцид в выгребной яме.

Все русские люди и люди, вращающиеся в орбите русского мира, представители соседних и близких по духу народов — это мрази, дегенераты, говноеды, мерзота и бобочущий кровавый фарш.

Все жители Советского Союза во время Великой Отечественной занимались только тем, что срали и ссали.

Фашисты были хорошие, поили всех шнапсом, пивом и кормили до отвала. Потом проклятые коммуняки их погнали прочь со своей земли, немцы обиделись и посжигали все за собой, угнали людей в рабство, но обращались хорошо как с ценными работниками. До самого конца старались оставаться гуманистами.

Смерш не поймал за время войны ни одного шпиона и диверсанта и расстреливал только невиновных по сфабрикованным обвинениям.

И вообще все население СССР состояло из кровавой гэбни и номеров в расстрельных списках, а все жители демократической России шлюхи, наркоманы, бандиты и упыри-банкиры.

И это только несколько рандомно выбранных слоев из бесконечнослойного пирога сорокинской мысли.

И вот как такое может оставить равнодушным?! Я думал ,что омерзительней «творчества» Солженицина, Акунина, Улицкой, Быкова, Яхиной и иже — легион — с ними быть не может. А вот и нет! Может! Я же говорю — поздно узнал (либероидно сдвинутые дегенераты из «элитки» так и говорят на полном серьезе — великий писатель земли русской, который открыл нам нас самих (что правда то правда)) Сорокина.

Конечно, он давным давно заявил, что все его писания — это буквы на бумаге. Потому что, если на секунду воспринять эту бесчеловечную похабщину и живодерский пир имморализма всерьез, то такого писаку надо просто стрелять как бешеную собаку. Потому что это не книга, а гнойные излияния психопата-потрошителя, которому хватило ума не детей в грязном подвале резать, а издеваться над несчастным человеческим сознанием в промышленных масштабах и выдавать все это за литературную игру.

Как такого можно с Пелевиным сравнивать? Это не оскорбительно, это чудовищно! Пелевин — обычный хороший русский писатель, со своими тараканами, конечно, но с правильным нравственным посылом и константами — иначе настоящим сатириком не стать — и подлинным пафосом добра и красоты. Его книги мрачны и полны человеческими трагедиями, что делать — он честный автор, который хочет чтобы мир стал лучше, но не скрывает мрачных сторон бытия.

А вот Сорокин, поалуй, избыточно своеобычин. Если российское общество не сможет выработать антител против него или других сходно мыслящих или пишущих персонажей, то оно погибнет, и наше наследие будут изучать археологи будущего, указывая на книги Владимира Сорокина, как на один из явственных симптомов тяжелейшей болезни, уничтожившей уникальную цивилизацию.

Оценка будет!

Как известно каждому пострадавшему от ЕГЭ, Павел Иванович Чичиков немел перед законом. Так и многие современные читатели бессмертной поэмы либо немеют перед ее величием, либо, как те два русских мужика из ее начала увлеченно обсуждают устойчивость колес птицы-тройки. Вот почему необходимо изучать Мертвые души в школе. С детства людей нужно приучать к прекрасному, глубокому, сложному и важному. А всякую дрянь и пошлятину он и сам отыскать на книжных развалах сможет. Вот только если гражданина или гражданку грамотно воспитать на Гоголе, то и дряни, и пошлятины они много меньше употреблять станут. Правда, сейчас в нашей стране плохое время для хорошего воспитания. Тем более нужно держаться за классику из последних сил, чтобы деградация социума не стала необратимой.

На днях после долгого перерыва перечитав поэму, я вот какие две вещи хотел бы отметить. Эта история еще и о женской мести, и о природе женщины вообще. Чичиков начал свою карьеру с того, что обманул девушку. Намекнул на женитьбу, а потом разорвал с ней и ее семьей всякие связи. Это было роковое решение. Месть Судьбы-Парки (тоже женщины!) не заставила себя ждать. Он лишился почти полумиллиона, награбленного на таможне, потому что не поделил любовницу со своим сообщником. И афера его с мертвыми душами едва не потерпела крах в самом начале из-за чрезмерного увлечения Чичикова свежим личиком семнадцатилетней губернаторской дочки. Коробочка своими кознями только плеснула бензина в разгорающийся скандал. Нельзя обижать женщин. Пушкин как-то заметил, что это единая корпорация, выступающая всегда единым фронтом. А для Гоголя это еще и стихия, хтоническая сила невероятной мощи, почти не распадающаяся на отдельных индивидов, но одна из самых основополагающих в мироздании. Женщины у него даже имен не имеют. Коробочка — это что, разве имя?!

Второе. Мне думается, что Гоголь поставил перед собой ложные цели, считая их от всей души истинными. Создавая русский КРИТИЧЕСКИЙ реализм, он вознамерился вознестись до идеала человека. Художественно проповедовать Христа и его истины. А нужно было идти не ввысь, а вглубь. Это было тогда в первую очередь необходимо России, нужно и по сию пору. Создавая бессмертные художественные образы Гоголю нужно было их и разрабатывать, а не возвышать до какого-то абстрактного вечного добра.

Ведь каков например Чичиков? Подлец, но весьма куртуазный, сибарит и бонвиван, но с железной волей и дисциплиной, умница, но пошляк, влюбчивый и расчетливый. Весь соткан из кричащих противоречий при полной цельности натуры. Его характер нужно было исследовать и высокохудожественно изображать, а не распинать на кресте ложно понятной духовности. А сколько в книге еще таких неисчерпанных богатств! Но Гоголь ударился в аллилуйщину и погиб на неверном псевдоподвижническом пути.

К счастью, русская классическая литература пошла по верной дороге, обозначенной художественными открытиями Гоголя, а не его сознательным и душевным вывертам. Ближайшие его наследники — Гончаров, Тургенев, Достоевский, Толстой — принялись копать русскую почву и душевные глубины русского человека, а не сколачивать на скорую руку храм «шаговой доступности». Копали и выкопали несколько драгоценных слитков для строительства величественной обители грядущего свободного и всесторонне развитого человечества. Но Гоголь стоит у истоков этого грядущего. Поэтому его наследие бессмертно.

Так и вижу эту картину... Декабрь 1963 года, юный фанат НФ из Ньюарка по имени Джордж Мартин открывает свежий номер Аналога и читает повесть Мир Дюны некоего Герберта. Через тридцать с лишним лет этот Мартин начнет публиковать собственный эпос о противостоянии Великих Домов и апокалиптическом Джихаде, о Пророке и спасении человечества. Книги, прочитанные в 16 лет оказывают на нас самое сильное влияние. Поэтому не только Мартин, но и большая часть ваятелей современной фантастики так многим обязаны Герберту.

Дюна — это, конечно, невероятно важный кирпич в фундаменте современной фантастики. Во многом книга закрывает эпоху Золотого века с его примитивизмом и оптимизмом и открывает новую — трагической сложности. Прежде всего это воплощено в персонажах. Старое, уходящие натуры — это, например, Владимир Харконнен, недалеко ушедший от печально известного Шорр Кана. А новые герои новой эпохи — конечно Пол МуадДиб, трагический и величественный Избранный, духовный отец таких персонажей, как мистер Томас Андерсон и Джон Сноу. И мир, конечно! После открытия Гербертом Арракиса, планеты системы Канопус, Галактика уже никогда не будет прежней — милой, уютной и абсолютно нереальной. Герберт, как и Лем, начал освоение Вселенной с помощью литературы, а не просто лепил декорации для изощренного или тупого приключалова.

Как я понял, большинству критиков Дюны на этой страницы не нравится то, что Герберт не написал Войну и Мир. Но может, он и не ставил перед собой такую задачу. У меня тоже есть претензии к книге. Например, затянутое и растянувшееся на всю вторую часть спасение Пола и Джессики в пустыне. Конечно, тут описывается преображение сыночка герцога в Пророка, но из-за длиннот картина этого преображения получилась не столь яркой, какой могла бы стать. И — ментаты. Эти якобы живые квантовые суперкомпьютеры бывают подчас на редкость тупы и не видят очевидного у себя под носом. Доктор Юэ и леди Джессика мне лично показались намного умнее как бы профессиональных интеллектуалов — Питера де Вриса и Зуфира Хавата.

Но я прекрасно понимаю и то что идеальных книг не бывает (кроме Анны Карениной Толстого) и всю мощь романа Герберта. Поэтому ниже десятки нельзя ставить. Жаль двадцатки нет в нашем рейтинге!))

Перечитал (к сожалению!) впервые за много лет, больше таких перерывов делать не буду! Потому что убедился, что это, возможно, лучший роман, написанный на русском языке. По сию пору! Идеальное соотношение содержания и формы, как будто эталон для учебников по литературоведению.

Но помимо прочих равных, насколько же это смешная книга! Всю первую главу читая, я ржал и бился, что твой Боратынский! Собственную фразу «мы все учились понемногу...» Пушкин развернул во всей своей неприглядной красе.

А лапидарность его языка, которой и спартанцы бы позавидовали! Двумя-тремя словами он и бурю может во всей красе описать и сражение, и осаду города и любовь. Иногда хочется, чтобы Пушкин своими короткими, острыми, словно грани бриллианта фразами, страниц 500 написал. Но понимаешь, что есть предел и совершенству, и имя его — соразмерность. Иначе читатель помрет от эстетического шока, слишком круто!

Из всех персонажей хотел бы выделить два характера.

Савельич — фигура комическая, но насколько же глубокая! И любовь ему присуща, и верность, и беззаветная храбрость!

И конечно же, Пугачев! Читая главы о его встречах с Гриневым, не мог отделаться от воспоминаний и сравнений с любимейшим сериалом «Спартак». Пушкин великолепно показал, а я увидел, что предводителей народных восстаний всех времен и народов объединяет общая черта. Какой-то невероятный сплав потрясающей воли и харизматичности и вместе с тем предопределенности их судьбы, их собственная обреченность. Они и потрясатели основ породившего их общества и жертвы неизбежности исторического процесса. И величие их в том, что прекрасно понимая свою роль и свою участь, они не отступают, понимая и всю важность своей миссии.

Кстати, о самой капитанской дочке. Многие, вслед за Цветаевой, критикуют ее как самый невзрачную личность. Но ведь она и сама проявила изрядное мужество и силу воли. Оставшись одна-одинешенька в стане врагов, она тем не менее не уступила Швабрину, готова была погибнуть, но не поступиться своей честью, как и ее суженый Гринев. А в конце романа и того более. Представьте себя на ее месте. Юная девица из самого глухого угла империи, без всяких связей или элементарной помощи едет к самой императрице просить за государственного преступника! Многие ли на такое решились бы на ее месте?

Ой не зря Пушкин назвал свою книгу именно «Капитанская дочка«!

Тщательная и увлекательная биография, у нас сейчас таких почти не пишут.

Что касается идеологии — Де Камп с блеском доказал, что быть богатым и здоровым лучше, чем быть бедным и больным.

Кто же спорит. Но вот в чем штука. Инфантильный фашист Лавкрафт внес больший вклад в мировую культуру,

чем толерантный остроумец Спрэг де Камп. Лавкрафт — ага, со своими чудовищными эпитетами и неумением построить интригу —

был попросту более крупным писателем, чем его биограф. Несопоставимо более крупным. Об этом говорит хотя бы тот факт — во скольких сердцах по всему миру Г.Ф.Л. и его рассказы нашли отклик.

Нет в этом мире справедливости:)

На обложке первого издания романа «Виртуальный свет» Уильяма Гибсона есть цитата из Стива Бирда, который сравнивает эту книгу с глубинной бомбой. Мне тогда запомнилось это сравнение, и время от времени я встречал подобные книги.

Дебют Питера Ньюмана — одна из таких. Роман медленно загружается в глубины твоего разума, а потом — бам! — детонирует Пониманием и Сопричастностью. Как будто в голове мегаваттная лампочка зажглась.

Почти всю дорогу — и в прямом, и переносном смысле)) — роман шел трудно. Я не понимал главгероя, его мотивов, вообще сверхзадачи произведения. Где-то картинка казалась размытой, где-то режущей глаз, где-то вообще не о том шла речь. Хорошо, что у книги плюсы уравновешивались минусами, которые я старательно выписал. И еще одна мысль не давала мне покоя во время чтения, о ней позже.

Итак, плюсы:

- боди-хоррор (я фанат Балларда и Кроненберга, мне такое нравится).

- атмосфера постапа и безнадеги (я — ребенок «святых девяностых», это атмосфера моего отрочества и юности, родная))

- коза (я сам удивлялся, когда читал отзывы: что еще за коза такая? Коза, оказалось, невероятно крутая штука))

- Странник не супермен

- стиль.

Я не случайно начал с упоминания «отца киберпанка». Это и другие рецензенты отмечают. Ньюман многим обязан этому литературному течению, но у его романа «мерцательная эстетика». Там есть и Лавкрафт, и Хеммет с Чандлером (первая страница книги, словно отрывок из дневника Роршаха в «Хранителях»), и Стивен Кинг, конечно. А картинка, рождающиеся в голове по ходу чтения, — это, конечно, «Берсерк» и «Атака титанов».

Это то, что не давало бросить книгу. Мешало:

- скудость идейного наполнения (так казалось)

- скудость в описании файтингов и более крупных сражений

- монотонность действия при всем многообразии окружающих чудес и ужасов

- антипсихологизм (это тоже иллюзия) ,скудость внутреннего мира персонажей.

Под конец я все чаще на часы поглядывал, когда же он, наконец, закруглится?

А потом случились последние тридцать страниц книги.

И как шандарахнуло!

Этот взрыв готовился. Начиная с первой страницы романа меня не оставляла грустная и жестокая мысль, которая вытекала из самой фактуры книги: в нашем мире, в настоящей истории человечества люди творили со своими ближними и дальними те же самые ужасы, и даже хуже, без всяких инферналей и демонов. Достаточно вспомнить историю Ассирийской державы или Второй мировой войны.

И — вот неожиданность! — автор, оказывается, прекрасно осознает то, о чем пишет)). Развязка книги говорит об этом со всей определенностью.

А еще становится понятно, кто такой Странник и что им движет.

Но главное — ослепительно высвечивается центральная идея книги.

Это смелый вызов, брошенный настоящему Граду на холме, находящемуся на территории города Вашингтон, округ Колумбия, и в других подобных местах.

Если вы, мрази конченые, решите уничтожить человечество ради спасения собственных шкур, то вам эти шкуры все равно не спасти. Вначале заживо умрете, а потом исдохните окончательно и некому по вам будет слезы пролить!

Погрозить кулаком всесильному Левиафану мысль, конечно, не новая. Ей лет четыреста с лишним, как только общественные науки возникли, так люди об этом и задумались. Как бы сковырнуть эту раковую опухоль, пока она нас не стерла с лица земли.

Левиафану, обитателям Града такие послания не в новинку и пофигу. Скорее, трубя в тревожные трубы, Ньюман адресуется к нам, таким же простецам, как Странник и его компаньон Вред, что поклоняются всесильным обитателям Града, как богам Олимпа.

Это не боги, а живые мертвецы с семью пересадками сердца и отчаянной жаждой продления вечного настоящего, каким бы кошмарным оно ни было.

Но это невозможно. Будущее не отменить. И каким оно будет, зависит только от нас.

И все это Питер Ньюман транслирует яркими образами, а не как я тут лозунгами разбрасываюсь)) И эти образы из финала озаряют всю книгу, и ты понимаешь в один краткий миг, что это было. И все детали и части произведения строятся в единую гармоничную структуру.

Поэтому «Странник» — очень сильное художественное произведение. А Ньюман — талантливый и умный автор. Книги которого я теперь точно буду читать.

П.С. Роман этот уже сравнивали с «Дорогой» Маккарти и «Безумным Максом». Есть еще один конгениальный роману фильм. «Ровер» Дэвида Мишо. Это такой австралийский постап, с соответствующей атмосферой и сюжетом. Он, кажется, вышел в 2012 году, так что мог повлиять на замысел Ньюмана. Там точно такой же молчаливый Гай Пирс и полубезумный, как Вред, Роберт Паттинсон. Но главное сходство в финале. В фильме буквально последние 30 секунд полностью переворачивают смысл картины и все объясняют про героя и его мотивы. Как и последние 30 страниц книги Ньюмана, заставляют переосмыслить роман и будят желание перечитать его «новыми глазами».

У меня завелась привычка при чтении книг делать заметки, если, конечно, в книге есть над чем подумать. По поводу «Бесов» накатал страницы четыре печатного текста. Но не буду утомлять вероятных читателей моего отзыва.

Книга — однозначный шедевр всех времен и народов, но сказать о нем сегодня следует прежде всего вот что.

В левой блогосфере стало принято ругмя ругать Ф.М. за грязный пасквиль на революционеров, но это чушь, вызванная «торопливостью» и «недосиженностью» юной и не очень левацкой поросли. Если это и «грязный пасквиль», то на всю Россию.

Достоевский четыре года просидел за границей, среди чужих людей и без гроша в кармане. И это при его-то любви к России, к тяге ко всему в ней вечному и сиюминутному. А любимая Родина будто нарочно отталкивает его, в то время как в ней такие эпохальные дела делаются!

Реакция и контрреформы закручивают общественные гайки, молодежь бунтует, крестьяне стонут под игом выкупных платежей, у большинства думающих русских уже мозги кипят после десяти лет эпохи Великих реформ. А Достоевский, с его взрывным темпераментом, не может поучаствовать во всей этой катавасии. И поговорить-то не с кем, кроме как с жеманным сюсюкой Тургеневым, сиречь Степаном Егоровичем Кармазиновым. Вот наш гений и озлобился.

В «Бесах» злостной сатире преданы все слои и типажи российского общества, всех Ф.М. исстегал бичом памфлета — губернаторы, чиновники, высшая аристократия, мещане, крестьяне, инженеры и учителя, революционеры всех эпох и полицейские. Старики, молодежь, почтенные матроны, девицы и девочки. Достоевский издевается и над великосветской прециозностью (Кармазинов, Верховенский-старший и генерал в клубе), и над христианским милосердием и самопожертвованием (Дарья Шатова и Софья Матвеевна), Мария Шатова вообще пародия на Богородицу! Он даже лютого душегуба Федьку ухитрился в сатирических тонах изобразить.

Любая идея, выдвинутая персонажем книги, немедленно возгоняется до абсурдного абсолюта, а потом втаптывается в неиссякаемую тверскую грязь. Что социализм, что либерализм, что охранительство — все Федору Михайловичу смешно и отвратительно.

И сделано-то как хитро. Расправа производится руками самих персонажей книги, вечно между собой спорящих по любому поводу. А всю историю собрал в кучку и рассказал от своего имени омерзительный трусливый паскудник, носящий и фамилию характерную: Г-в, то есть Г(рязно)в, а то и Г(известная субстанция)в! Жуткая обезьяна Достоевского, имеющая все недостатки своего создателя, но ни грана его достоинства.

И при этом — вот он бумеранг кармы — практически во всех персонажах романа есть очень четкий отпечаток личности автора, они части его души.

Шатов — с его «почти физической любовью к русскому мужику» (фраза моей училки по литературе).

Верховенский-старший — с его абстрактным либерализмом и любовью к Мадонне Рафаэля.

Кириллов — маньяк своеволия и псевдоэпилептик.

Кармазинов — с его авторским самомнением и ревностью к чужому таланту. (Достоевский ревновал Тургенева за гонорары и якобы незаслуженный успех у публики, вот и накатал лживый пасквиль).

Ставрогин — несомненно. С его гордыней столбового дворянина и завышенным ЧСВ.

Федька Каторжный, сирота, прошедший через горнило религиозных сомнений, — тут и говорить нечего, само имя разоблачает прототипа персонажа.

Даже Петруша Верховенский. Конечно, Ф.М. не был никогда грязным убийцей и подлецом, а вот интеллектуальным провокатором был, да еще каким! Роман «Бесы» — это одна сплошная провокация, буквально сотрясшая и продолжающая сотрясать основы коллективного интеллекта человечества.

Потому что это произведение искусства самого высшего эшелона доступной человеческому разуму эстетики!

Тут тебе не только азбучно явленный полифонизм Достоевского (речевые характеристики персонажей вообще-то присущи всем великим нашим классикам), но и невероятная композиция и структура повествования, уникально широкий диапазон в эмоциональном регистре — от злостной сатиры до трагедии эсхиловского и шекспировского масштаба (при чтении сцен родов Марьи Шатовой и самоубийства Кириллова физически трясти начинает, какие бы у тебя крепкие нервы ни были!).

А язык! Впечатление такое, что 800-страничный роман написан то ли японскими танка, то ли скальдическими висами. Каждое слово в книге насыщено смыслами и имеет тьму интертекстуальных связей. Это чистая поэзия, в своем, конечно, роде.

У романа в этом году юбилей — он печатался ровно 150 лет назад, я его знаю почти четверть века.

В девятнадцать лет — Достоевский был как бог, создавший свой личный космос. В который я нырнул вверх тормашками, что твой попаданец.

В середине нулевых, когда я был религиозным мракобесом, я видел его как кладезь, вырытый в самое сердце Духовного Абсолюта, Апокалипсис наших дней и предсказание бесовского разгула кровавой русской смуты. Да, тогда моя головушка была полна подобной дребедени и дряни. Долго потом пришлось выдавливать из себя по капле раба Божьего и буржуйского лакея.

В 2012 году я читал «Бесов» в качестве жестокой сатиры на русский либерализм начала 21 века и на «белоленточное» движение, в частности.

Сейчас для меня «Бесы» — это прежде всего памфлет против абстрактных измышлений и бессмысленных петель ума, засоряющих сознание и никогда не проходящих проверку практикой. А также это великое сокровище эстетики и целый университетский курс по технике создания романа. Из которого только и черпай методы и приемы, не исчерпаешь.

Но это опыт моего личного восприятия, общечеловеческие смыслы и актуальность тоже никуда не делись.

Например, сейчас ясно видно, что Шигалев и его теория, «шигалевщина» — это тот самый либеральный цифровой концлагерь, который начал строиться по всему миру, а потом и у нас, начиная с 1975 года. И, возможно, будет таки достроен, и сведет человечество к полному ничтожеству. И тогда мы все увидим, «что стало бы с Россией, не случись революции». Увидим, да поздно будет. А потом и видеть станет некому.

Или произойдет очередная перемена нашей общей участи. Чего я всем от души и желаю.

П.С. Единственное, чего я никогда не прощу Достоевскому — это злостную и несправедливую карикатуру на Тургенева (Кармазинов). Иван Сергеевич был и мудрее Федора Михайловича, и глубже, и художественно, как минимум, ни на гран не слабее.

«Если ты помнишь шестидесятые, значит ты в них не жил».

К сожалению, перечитал роман только почти четверть века спустя после первого знакомства. А ведь этот роман достоин неоднократных встреч с понимающим и обладающим чувством юмора читателем. В девятнадцать лет, насколько помню, меня восхищала внешняя атрибутика книги, фантазия автора при его деконструкции Волшебной Страны. Не было жизненного опыта и зрелости чувств, чтобы понять смыслы книги.

Вот что пропустили большинство русскоязычных читателей. Это автобиография и — шире — портрет, остраненный и гротескный, США эпохи Войны во Вьетнаме. Суэнвик описывает собственные детство и юность на фоне культурной, молодежной и сексуальной революции. Это иносказание, но довольно точное. Очень похоже на то, что писали Хантер Томпсон, Том Вулф, Кен Кизи и многие другие. Секс, наркотики, стихийные бунты — это приметы того времени, к тому же увиденные и осознаваемые неопытным и юным разумом. Оттого все так остро, резко, страшно и беспощадно.

Единственная моя претензия к Суэнвику — то, что он не левый. Считает антигуманную и живодерскую политическую систему США единственно возможной и вечной. Верит только в идивидуальный бунт и личную свободу. Ему самому, как и его героине, повезло, он прорвался. А десятки и сотни миллионов прочих гномов что, пусть погибают в нищете и бедствии как навоз истории?! Но это все временно и требует общего и системного выхода. Жизнь опровергает некритичную веру автора во всесилие капитализма. То общество, зарождение и первые шаги котрого видел и в своем романе зафиксировал Суэнвик, сыпется прямо сейчас. И уничтожают его не всесильные байронические драконы, а черные гномы. Не как идеолог и философ, но как свидетель и хронист Суэнвик великолепный автор.

Прежде чем писать свой отзыв, прочитал много других. Большинство сплошной фейсппалм. Впечатление, что читали книгу воспитанники монастырской католической школы. Ах-ах, люди занимаются сеском и употребляют наркотики! Да, люди занимаются сексом и употребляют наркотики. И если автор пишет об эпохе, когда таким поведением гордятся и выставояют напоказ, то он честный художник и нравоописатель, а не порнограф. Когда человек пашет за еду на упыря-капиталиста и в любой момент может оказаться на улице или сдохнуть от эпидемии, не имея денег на лекарства — вот это порнография. А то, чем студенты в общаге балуются по взаимному согласию, просто элементы взросления.

Написано блестяще. Фантазии бездна, правды тоже. Читать всем свободным умам. Это одна из лучших книг одного из лучших писателей-постмодернистов США.

Больше десяти лет назад читал, но как вспомню про этот роман, так до сих пор от злости трясет.

Кутзее, конечно, великолепный романист, глыба. И когда эта глыба рушится, то грохот стоит неимоверный и разлетается сия глыба на миллионы кусков.

Потому что рухнул Кутзее именно в этом романе. И все его творчество в 21 веке — пустопорожний шлак и вторсырье.

А роман Бесчестье — это самая забубенная и омерзительная пропаганда политкорректности и мультикультурализма в самых их извращенных формах.

Тебя погнали с работы за глупую ошибку, так я пойду с гордо поднятой головой сжигать собачек в печке-буржуйке. Но это полдела. Твою дочь изнасиловала толпа негров и она забрюхатела. Решила, что раз она конченая, то теперь можно давать каждому нигеру, что на нее позарится и при этом все имущество им раздать. Причем негры показаны уродами и мерзавцами. А ты будешь смотреть, как твоя дочь стала подстилкой уродов и молчать в тряпочку, тайно сохраняя свою гордость пропащего человека.

Но сам-то аффтор сего безумства после крушения режима апартеида долго не думал. Собрал манатки и съехал в благополучную Австралию, где аборигенов давным-дано заключили в концлагеря в пустыне, и где всем заправляет белый англосаксонский протестант.

Так что вся писанина и вся деятельность этого автора оказалась большой ложью. И за это Б-г наказал его творческим бесплодием. Отныне он в словесные бирюльки играет и эксплуатирует свой авторитет, заработанный ранними замечательными романами.

Влеплю-ка я этому лгунишке «двушечку».

Повесть, конечно, не дописана. Есть стилистические погрешности, фразы и тп. Но гениальность и великий русский язык Пушкина наличиствуют в каждой строчке. Большая удача (или божья милость?), что этот набросок шедевра сохранился в бумагах Солнца русской поэзии. С одной стороны, с Пушкина сняты все претензии — это черновик, с другой — из этой кладези мысли, чувства, стиля можно черпать и черпать без конца, покуда жива русская культура.

Повесть распадается на два слоя. Социально-политический, ужасы русского крепостного рабства, гнет феодально-монархической системы, всегдашнее наше государственное нестроение. И Пушкин сюжет о ссоре двух помещиков, богатого и бедного, смог расширить до масштабов философско-политического обобщения. Когда читаешь, вспоминаешь слова Пушкина якобы сказанные Гоголю: «Боже, как грустна наша Россия». Поневоле взгрустнешь! Почти двести лет книге, а в родной стране ничего не поменялось, хоть и четыре раза успели сменить друг друга общественно политические формации.

Любовная линия разработана слабее, отрывистее. Характеры Владимира Дубровского и особенно Маши раскрыты недостаточно, от того хромают мотивировки их поступков. Хотя вся эта линия с учителем Дефоржем и постепенным завоеванием им сердца избалованной барышни чудо как хороша. Причем, легендарную фразу «Спокойно, я Дубровский» он сказал вовсе не Маше, а негодяю Спицыну. Но легенда есть легенда)) Любовный сюжет заканчивается обрывисто и скомкано, Пушкин хотел ее продолжить, но судя по оставшимся заметкам и планам, все должно было вылиться в еще более слащавую мелодраму. Поэтому, думаю, он и бросил писать эту историю. Его зрелого гения на пике формы уже интересовали более масштабные сюжеты и истории. И великая книга «Капитанская дочка» доказывает правильность его выбора. Пушкин, впрочем, позже мог вернуться к изложению любви и похождений Владимира Андреевича и Марии Кириловны, но негодяи, засевшие при дворе Николая Палкина, не дали ему такой возможности.

Какой-нибудь Вальтер Скотт, на которого явно ориентировался Пушкин, или Фенимор Купер на эту тему накатали бы 500-страничный роман. Нашему гению хватило и 80 страниц текста, в котором нет ни единого лишнего слова. Не зная законов Голливуда, он хорошо разбирался в массовой культуре. Динамика, вот-это-повороты, буря чувств — имеется все, что нужно простому поедателю попкорна. А глубочайшие мысли и идеи даются бонусом, сверх нормы. При всей скомканности последних страниц Пушкин даже финальную битву умудрился показать! Нет, тут меньше «десятки» ставить рука не поднимется!

П.С. На этой странице почему-то не отмечена позднесоветская экранизация повести с молодым — естественно — Михаилом Ефремовым в роли Дубровского и Владимиром Самойловым в роли Троекурова. Есть даже две версии — киношная и четырехсерийная телевизионная. И существует недавняя модернизированная киноверсия с молодым конечно же — и тогда еще почти не замыленным Данилой Козловским в главной роли.

Один из прекраснейших русских классических романов, но историческим его сейчас назвать как-то язы не поворачивается. Слишком много мы сейчас знаем, благодаря историкам 20 века, об эпохе грозного царя и слишком много вольностей как с точки зрения хронологии, так и подачи характеров исторических лиц позволил себе Толстой. Скорее это стилизация под средневековую Русь. Роман написан в несколько слоев с использованием всех возможных жанров устного народного творчества. Тут есть и песни, и сказки, пословицы, поговорки, присловья. Язык и автора и персонажей очень яркий, им наслаждаешься при чтении. Надо только к нему привыкнуть, вчитываться вдумчиво, а не скакать галопом по диагонали страниц.

Сразу по прочтении романа я прочитал и последнюю биографию А.К. Толстого в серии ЖЗЛ. Очень уж хотелось узнать подробнее, что же за человек изваял эту чудесную фреску в духе Средневековья. И оказалось ,что роман этот как ни странно очень автобиографичен. Всю свою жизнь с младых ногтей Толстой вращался в самом высшем обществе и входил в верховные эшелоны власти. Личный друг императора-освободителя он как никто знал, как делается политика в России и кто ее делает. Поэтому основной вопрос, поставленный в этом романе, многие годы напрямую волновал и даже мучил самого автора.

А вопрос такой такой. Как честно жить и честно служить в жестком репрессивном государстве, которое очень редко помогает истинным патриотам исполнять свой долг, а чаще привичает к себе подлецов и подонков всех мастей ради сиюминутных политических потребностей? Что делать честному человеку в толпе бесчестных, как помочь победить правде и справедливости?

Вопрос этот в основном разрешается в спорах князя Серебрянного с Борисом Годуновым, а также в прямых столкновениях с Иваном Грозным самого князя и его близкого друга боярина Дружины Морозова. Борис Годунов предпочитает выждать нужного времени, «оттепели» и тогда действовать соответственно со своей совестью. Князь же и Морозов предпочитают действовать немедленно и открыто и за это их ждет соответственная «награда» от царя. А кто из них прав, Толстой оставляет решать читателю.

Кстати, о Годунове. Для меня решение его образа в романе было неожиданным и приятным. Вследствие пропаганды дома Романовых этого замечательного деятеля почти четыреста лет мазали одною черной краской. Одно перечисление преступлений ему приписываемых, занимает две страницы убористым шрифтом. Лишь недавно мэйнстрим исторической науки взял курс на реабилитацию этого выдающигося государственного деятеля. В романе же Толстого он показан в самом начале своей деятельности, но уже изображен как умный и дальновидный политик, стратег и ловкий тактик. Да, Толстой не снимает с него обвинения с убийства царевича Димитрия, но старается оправдать его обстоятельствами времени и повадками тогдашнего общества.

В общем, вслед за Тургеневым, я бы рекомендовал этот роман к прочтению всем русским людям, патриотам своей страны и ценителям родной культуры. Русским прежде всего по духу, а не по гражданству и анализам ДНК.

Ну вот опять — один из лучших рассказов Джо, что я читал ( а еще несколько не переведено)!

Начинается он типичными для него цинично-лиричными размышлизмами об отвлеченных понятиях — о мире — а разговор Бетода с сыновьями кажется всего лишь расширением контекста Саги о Земном круге. Но когда появляется Логен...

Это настоящий перезапуск всеми любимого героя Джо! В Красной стране мы прощаемся с Логеном-Лэмбом, уставшим от сражений стариком, одиноким никому не известным бродягой... А здесь перед нами Девять Смертей — человек, которого по праву боится весь Север, включая его собственного вождя Бетода (от его лица и ведется рассказ). Здесь Логен в самом расцвете своей кошмарной карьеры. И Джо нам очень хорошо показывает, что впоследствии тому действительно было за что каяться.

Кстати, с этим связано и еще одно чудо этого рассказа. Кажется, впервые текст Джо не имеет кольцевой композиции. И в этом смысл рассказа. Логен совершил слишком много непоправимых поступков, о которых можно только сожалеть, но исправить нельзя, нельзя переиграть эту кровавую игру.

И лично для меня дополнительной приятной плюшкой было то, что одним из персонажей рассказа является Кернден Кроу. Он все также грызет ногти, мечтает о плотницкой работе и сыплет афоризмами бывалого вояки. Прямой, честный мужик.

П.С. Спасибо Мистеру Доброму за быстрый и адекватный перевод. На него скорее всего шишки-то посыпятся от педантов-лингвистов. Но от меня только благодарность!

Ур-ра!

Не прошло и двадцати лет с тех пор, как Суэнвика стали переводить на русский (а сколько египтяне пирамиды строили?), и вот вышел его сборник рассказов. Причем коллекция лучшего, собранная самим автором, а не безвестным русским бедолагой, работающим редактором на полставки.

Все рассказы сборника — отчет за 27 лет работы — штучные штучки, как нэцке японского мастера-резчика. Они подтверждают репутацию Суэнвика как мастера «шорт стори».

Как мне показалось, его рассказы делятся на две категории — странные неоромантические истории, полные туманных намеков и недоговоренностей, и крепко сбитые классические американские новеллы в духе О.Генри с четко выстроенной фабулой и парадоксальной, т.н. «неожиданной» развязкой. Второй тип — новеллы — мне понравились больше. Как-то лучше они соотносятся с напористым темпераментом янки-первопроходца.

Два мотива отчетливо прослеживаются в большинстве рассказов. Мотив потери памяти и влияние амнезии на личность. И женщина, попавшая в катастрофическую ситуацию, чаще всего аварию на другой планете либо на матушке-Земле.

Судя по упорству, с каким Суэнвик раз за разом воспроизводит эти ситуации, они очень для него важные и личные, но не зная биографии, трудно сказать в чем тут дело.

ЗЫ. У книги только один недостаток — из 21 рассказа сборника только 8 ранее были не переведены на русский. Конечно, то что они собраны теперь в одну книгу прекрасно, но ... Надеюсь «Азбука» исполнит свое обещание и издаст еще один том избранной малой прозы этого замечательного автора. Потому что Суэнвик-рассказчик действительно настоящий Мастер.

Кей крайне мощный и необычный писатель. Мало того, что насильно влюбил меня в свое творчество, изменил отношение к жанру (больше не считаю гримдарк его вершиной), так еще и читаю его книги не как мне нравится — по порядку написания, от первого писка до маразматического сюсюканья — а как судьба приведет.

И вот пошла тема викингов, и вот версия Гая нашего Кея.

Хотел бы рассмотреть эту книгу в трех аспектах.

Сюжет. Прям как я люблю. Сделан по принципу детской пирамидки. Основной стержень, простой, как палка. Набег эрлингов-викингов на англсинов и сингаэлей-валлийцев. И на этот стержень насажено с десяток разноцветных слоев отдельных фабул, конфликтов, движений и устремлений персонажей. Они имеют разную окраску, но больше, конечно, мрачных тонов, и разную степень важности в общей конструкции. Все зависит от персонажа, который за этот слой отвечает. Кстати, о них.

Персонажи. Некоторым показались то ли мутными, то ли смазанными, кроме Торкела Рыжего. не знаю, не знаю. Передо мной многие из них как живые стояли. Особенно ПОВы, конечно, хорошо прописаны. Ни одного с другим не перепутаешь. За каждым крепкий бэкграунд, есть яркая индивидуальность, свое мировоззрение и стоящий за ним жизненный опыт. Даже юные принцы Алун и Ательберт отличны характерами, судьбами и мечтами. И суровые предводители эрлингов различны, и священники, и девицы на выданье. Это мир живых, а не картонное царство. Мне, например, ближе душевно был Берн, а не его суровый отец Торкел, который так всем понравился и который и впрямь оказался матерым человечищем, достойным и удостоенным песни. Это как раз то, в чем со временем невероятно вырос Кей (и будущая дилогия о Катае это подтверждает) — в создании невероятно живых и интересных характеров. Особенно мне доставляли радость эпизодические персонажи, самым краем касающиеся основной линии сюжета. Например, кузнец из Йормсвика, мельник — мизантроп и скупец, юная доярка, у которой убили сестру, а она отомстила. Эти герои, как ни странно, к языку романа относятся.

Язык. Обилие якобы ничего не значащих эпизодических героев характерно для скандинавской саги. На нее и ориентируется Кей. А также на песнь и хронику. Это все тот же великолепный стиль Гая Кея, с сентиментальщинкой, меланхолией и поэтичностью. Но тут он резко рубит фразы. Сшивает их встык под острыми углами, оставляет пустоты. И получается более жесткое и динамичное повествование о грубых и простых временах и нравах.

Это не та Европа изысков древней цивилизации и сложнейшей культуры, которую мы сегодня знаем. Это темные века темных людей, которые очень далеки от нас умом и духом. И — славься, Кей! — у него получилось рассказать о них так, чтобы они едва не родными стали.

Пара замечаний. Некоторым эпичности не хватило. Ну, такие были времена, что отряд в двести человек мог шороху навести на пол-Европы, поэтому и процессы исторические протекали очень медленно. Мало было народу в них вовлечено. Эпоха викингов аж на триста лет растянулась! А ведь казалось бы — ну грабители, ну на лодках...

Понравилась идея появления прозвища у Ивара Бескостного. Что это не только из-за какого-то увечья, а скорее характеристика его подлой и лживой натуры. Как язык без костей. Да и вообще все смешно с ним в романе получилось, особенно если с сериалом Викинги сравнить.

Пара придирок. Очень напрягало при чтении постоянное упоминание минут и секунд. Можно же было заменить эвфемизмами! А так получилась небрежность в работе, печалька...

И еще это постоянное упоминание Москав, Москав... Я безусловно патриот и верный сын Владимиро-Суздальского княжества, уж не говоря о Великом княжестве Московском)) Но какой может быть к шутам Москав в конце IX века?! То есть Кею не лень заниматься всякими мельчайшими частностями богатой Китайской истории, а почитать о периодизации истории Древней Руси и лень и не нужно. Потомки малороссов, обильно населяющие родную для Кея Канаду могут вполне обоснованно ему предъявить: что еще за Москав? А где наш Кыев-вий?!

Это мелкие придирки, но все же балльчик-то Мастеру за это снижу...

В итоге наравне со Звездной рекой, этот роман мой любимый теперь у автора. А сам Гай Кей — дюбимый автор фэнтези!

Эта книга почти противоположность Поднебесной. Там камерная сентиментальная история с романтически возвышенными персонажами. Звездная река — настоящий эпос, смешанный с исторической хроникой. Частная любовная история здесь тоже есть, но она лишь эпизод в жизни древнего народа и его высокоразвитой цивилизации. Так что некоторые читатели после Поднебесной были обмануты в ожиданиях и несколько разочаровались.

Мне же Звездная река больше понравилась. Здесь выдержан баланс между общим и частным (и сами герои об этом постоянно думают и рассуждают: мол, мы — люди маленькие, главное — судьба Катая). Персонажи очень разные — императорский двор, армия, чиновники, крестьяне, разбойники, городской бедный люд. И все выписаны глубоко и проникновенно. Никаких суперменов, только обычные люди. Все персонажи неоднозначные. Герой был безжалостным разбойником, тонко чувствующая поэтесса может быть жестокой и мужу изменяет. Умнейшие люди страны, положившие на служении ей свою жизнь, также отвратительные интриганы и корыстолюбцы. При этом очень лихо закручен сюжет истории, перипетии и приключения взаимосвязаны и строго логичны.

Единственное но, не впервые у Кея мною замеченное. Не любит он описывать всяческое мечемашество. А ведь как хорошо у него выходит! И глобальные битвы, и мелкие приграничные стычки, и даже уличная поножовщина. Эпизод проникновения отряда диверсантов во вражеский лагерь просто великолепен! Но, похоже, больше его интересует столкновение ярких характеров и драматизм переломной эпохи, им он и уделяет свое главное внимание.

И, пожалуй, не соглашусь с некоторыми лаборантами, что фантастический элемент здесь не важен. Тут он, конечно, не мотор сюжета, но играет существенную роль в судьбе двух главных героев, его и ее. Лиса-оборотень одному дала мощный стимул для осуществления мечты, другой спасла жизнь. Так что это важно.

И вот, прочитав пять романов Гая Кея ,я вдруг понял, что сейчас он мой любимый автор фэнтези. Не то, чтобы Мартин, Бэккер или Аберкромби ему в подметки не годились, но Кей в наибольшей стпени отвечает моим духовным запросам и потребностям. Замечательный автор — умный, глубокий, яркий стилист и великолепный рассказчик.

Четвертая часть эпопеи Вегнера получилась лучше трех предыдущих книг, но не является однозначным шедевром в жанре. Как всегда у него, плюсы уравновешиваются минусами.

В плюс. Вегнеру лучше всего удается создавать героев-индивидуалистов, нежели «творческие коллективы». И Альтсин и Деана по совокупности текстов получаются наиболее проработанными и глубокими персонажами. Они попросту интересны как люди. За них переживаешь. Проработанный и продуманный мир, в который хочется возвращаться. Острая многоуровневая фабула. И пусть в ней мало кульбитов казалось-оказалось, зато всему рассказанному веришь. Даже файтинги индивидуальные у Вегнера лучше битв получаются, и здесь такие поединки один на один прекрасно представлены.

Минусы. Страшная вторичность в этом и без того вторичном жанре. Я к сожалению не так много фэнтези прочитал. Но то, как он мощно черпает образы и ситуации из Мартина видно невооруженным глазом. Финал ПВС —

Но при всем при том эпопея Вегнера вещь, конечно, незаурядная, яркая и следить и читать я ее буду обязательно.

Жаль, что Кизи не знал о Пушкине и его творчестве. Иначе мог бы назвать свою книгу «Упоение в бою» по строчке из классической Песенки Председателя в Пире во время чумы. «Есть упоение в бою и бездны мрачной на краю.» Такое название было бы более точным. Ведь именно о сражении человека со стихией, с другими людьми, с самим собой и повествует этот роман. А мегаэпичность этой истории в том, что все виды сражений происходят у героев романа одновременно. Леса, река и океан, социум и собственные внутренние демоны набрасываются на человека одномоментно и никакой форы или уступок давать не намерены. А речь ведь идет о жизни и смерти, гибель или победа будут не метафорами, а самыми настоящими.

Этот роман, конечно, никакой не античный эпос, как представляют многие критики, и рыцарским романом здесь не пахнет. Это классический национальный эпик времен абсолютного могущества Американской империи. Кизи показывает американское общество во всех его чудовищных контрастах, а также две стороны (в основном) национального характера, каким он отлился за 200 лет существования США. Лиланд — приехавший с Востока — это европейские корни Америки в их эволюции. Он высокообразован, в чем-то изнежен и невротичен, занят собственным богатым внутренним миром и бесконечной самоаналитикой. Хэнк — классический «пионер», человеческая стихия, порожденная стихией природы Северной Америки. Чудовищная внутренняя и физическая сила, неукротимая воля даны ему от рождения, и он использует их на 120%, не особо задумываясь о долгосрочных последствиях своих действий. Процесс завоевания и покорения для него важнее любого результата. Таким образом он нечаянно разрушил жизнь младшего брата, который, выросши, решил отомстить за настоящие и мнимые обиды. И схватка таких разных, но в то же время столь похожих братьев будет поэпичнее драки Спайдермэна с каким-нибудь Зеленым Гоблином. Жизнь в Америке это совсем не комикс. Лиланд это понял к концу романа и был жестоко разочарован.

Некоторые представляют Ли Стэмпера слабаком, но даже сам Хэнк с самого начала понял, что это не так. И в финале все проясняется. Ради одного преображения обоих братьев в последней части книги стоит читать этот могутный и объемнейший роман. Но и во всем прочем это великая книга, которая достойна целой критической монографии, да не одной.

Написано блестяще. Десятками разных стилей, слитых в один великолепный ансамбль. Монтаж сумасшедший, кино до такого языка додумалось только 30 с лишим лет спустя в поздних работах Скорцезе, Тарантино и Гая Риччи. Кольцевая композиция — книга заканчивается в том месте, где началась. Финальная сцена перед заключительной виньеткой,

В общем, это Великий Американский роман, который все кличат, да не докличатся критики из США. А их уже десятки, если не сотни написаны. Если бы Кизи смог написать еще два-три романа такого уровня, он встал бы вровень с такими титанами, как Пинчон, Беллоу, Рот. Но, видимо, в отличие от его героя Хэнка Стэмпера, Бог ему таких силенок не дал. Жаль.

П.С. Кстати, в нашей литературе есть конгениальный ответ роману Кизи. Написан совсем по-другому, но не менее могуче. Те же темы затронуты, те же вопросы подняты, так же исследован национальный характер. Это, конечно, «Золото бунта, или вниз по реке теснин» Алексея Иванова. Книга 2005 года, так что есть у меня стойкое подозрение, что Иванов Кизи читал и кое-что у него подглядел. А может быть, опять сработал закон Ломоносова-Лавуазье, параллельные открытия.

П.П.С. Читать только в переводе Д.Сабурова. «Перевод» Ланиной — это не перевод, а пересказ романа.

Третий роман написан на том же уровне, что и первые два. Просто у них разные сюжеты. Если Полукороль — роман воспитания, то Полмира -травелог, а Полвойны — классическая илиада с осадой крепости в центре сюжета.

С другой стороны — это какой-то странный эдолт янг. При чтении романа я сразу вспомнил, что в 10 классе СШ изучают Преступление и наказание, тоже не самое детское чтение. Этот роман для юношества в той же степени, что и книги Вальтера Скотта или неоромантиков во главе с Р.Л. Стивенсоном. Короче, кровищща льется рекой.

Из недостатков книги я бы отметил морализаторство, возможно и необходимое для маленьких взрослых, но когда за него берется такой отвязный циник, как Аберкомби, то это просто туши свет. Еще из недостатков, это как ни странно излишняя афористичность. Джо вообще любит хлесткие фразы, но во взрослых книгах они нивелируются кудрявостями изощренной стилистики. А здесь вскоре начинают мозолить глаз при чтении, как красивая, но новая обувь мозолит ногу.

ПС. Но «восьмерку» я поставлю из принципа. За князя Варослава. Надо же, какая у англичан — даже лучших — зоологическая, генетическая ненависть к славянам. Не могут они о русских писать вменяемо, хоть кол на голове чеши. И империи у них больше нет , и Индию прос... профукали, а вот поди ж ты — до сих пор отмахаться от нас не могут:) К тому же образ Варослава целиком взят напрокат у небезызвестной семейки Болтон из Дредфорта. Отсылки к ПЛИО в Полутрилогии еще есть, но они не столь прямолинейны.

ППС. Спасибо г-ну Быдломану за быстрый и качественный перевод интересной книжки. Желаю дальнейших творческих успехов!

Эту книгу я ждал 13 лет, с тех пор как узнал о ее существовании и стал читать Пинчона. И никакого синдрома обманутых ожиданий. Следующий после «Радуги гравитации» шедевр Мастера. Но – помимо всего прочего – это еще и самый доступный для восприятия его роман.

В «В.» слишком много комической конспирологии, «Лот 49» — это чистый психодел, когда описываемая реальность отслаивается от восприятия и осознанности – ни черта не понятно, что именно происходит, и почему. В РГ все эти плюшки ранних романов возведены в десятую степень. Книга принципиально написана так, чтобы быть непознаваемой, как само Бытие.

В «Вайнлэнде», я так понимаю, Пинчон поставил перед собой совсем иную задачу. Его позиция и отношение к описываемым событиям должны быть предельно поняты читателем. Он не только все карты открывает, а буквально разжевывает и в рот кладет – только глотайте. Но делает это, понятно, на высочайшем техническом уровне художественного письма.

Речь в книге идет о молодежных бунтах 1960-х и реакции на них государственной машины подавления, во всю развернувшейся в следующие два десятилетия. Итак, обкуренные и обкислоченные свободолюбивые хиппари против репрессивного аппарата американских спецслужб. От Пинчона достается и тем и другим. Хиппарям за близорукий идеализм, приводящий каждого отдельного субъекта к жизненному крушению, а агентам-чекистам за обскурантизм и троглодитство.

Читая начало романа я даже придумал такой термин для обозначения его жанра – софткиберпанк, мол Пинчон взял дух классического киберпанка восьмидесятых и оставил в стороне все его технические финтифлюшки. Тут есть привычная расстановка сил для данной литературы и характерные герои. Панки и преступники против корпораций, уличные ронины и ниньзи на службе у якудзы, хакеры и инсургенты. Но Пинчону скучно находится в одной колее. Роман постепенно разворачивается и принимает в себя и шпионский триллер, и полицейскую драму, и семейную сагу. Под конец книги появляются даже элементы литературной сказки. И все это завязано в единый ансамбль текста с потрясающей романной композицией.

В этой книге Пинчон – что отмечено критикой – действительно становится меньше философом и больше психологом. Его герои перестают быть олицетворением неких абстрактных концепций. Они живые люди со всеми нормальными для книжных персонажей достоинствами, недостатками, характерами и судьбами. Им сопереживаешь и ими возмущаешься.

К тому же «Вайнлэнд» – это еще и авантюрный роман до предела наполненный острыми фабульными поворотами и головокружительными похождениями героев.

Особо хочется отметить эпическую фигуру полицейского провокатора, засланного в среду молодых бунтарей. Становится понятно, что это никакое не русское ноу-хау. Такие люди были везде и во все времена.

Книга эта очень своевременно вышла у нас. Не знаю как насчет США 1980-х – свечку не держал – но российскую действительность середины 2010-х она отражает очень точно, кто роман прочитает, думаю, со мной согласится. О таких людях, что выведены в книге, и о таких событиях мы постоянно читаем в СМИ и в Сети. Роман остроактуален. Спасибо М.Немцову и издательству «Эксмо» за доставленное – и еще какое! – удовольствие.

Шедевр!

Действительно требует труда от читателей, но этот труд вознаграждается удовольствием от текста. Многие смысл книги трактуют по-разному, а для меня он вот в чем.

Мы рождаемся в мире, выдуманном не нами и управляемом силами, которые нам не подвластны. Даже непонятно. что это за силы, но колоссальное давление этих сил на каждого индивидуума отрицать или не чувствовать невозможно. И вот вопрос, который, как я думаю, решает для себя Пинчон. Возможно ли сохранение своей самости, избрание собственной судьбы под давление Сил, под властью Их? Или человек должен безропотно подчиняться и смиряться с любой уготованной ему участью? Мне кажется эти вопросы Пинчон так и не разрешил, но зато поставить их сумел со всей четкостью и бескомпромиссностью.

Что касается запутанности сюжета, то он запутан, как сама жизнь. Все сложно, но другого мира у нас нет.

Текст не для слабонервных. Обилие сексуальных сцен, выписанных с порнографической прямотой, и обсценной лексики. Я считал всегда, что для меня нет тошнотворных сцен в искусстве, но сцена копрофагии между голландской подпольщицей и английским бригадным генералом или плавание ГГ по канализации, описанное во всех «вкусных» подробностях, — это и меня заставило понервничать.

К счастью, там намного больше дико смешных сцен и гэгов, авантюрных приключений, тонких философских дефиниций.

Эту книгу Тимоти Лири не зря назвал Ветхим Заветом киберпанка. Описание истории создания корпораций и их борьба за власть и новые технологии — это чистый киберпанк, даже стилистика становится очень гибсоновской — за 10 лет до Нейроманта. К тому же противостоят корпорациям подонки общества — уличные самураи, мелкие преступники, дрянь людишки. Как и положено по канону.

Мне как бывшему гражданину Казахстана импонировало, что в книге есть рассказ о восстании 1916 года в Семиречье, описание айтыса — соревнования акынов. И таких фишек там тьма по всему тексту. Кажется, что автор знает ВСЕ. Это подлинная энциклопедия.

Шедевр!

Впервые я прочитал этот роман тринадцатилетним ,больше тридцати лет назад. Понятия не имею теперь, что мне в нем понравилось, но ведь понравилось очень! При том что некоторые романы классика авантюрного жанра я не асилил, а потом и вовсе забросил его читать. Вообще именно из-за Дюма я перестал в отрочестве читать историческую прозу, и понадобились неслыханные исторические катаклизмы и личный опыт, чтобы понять «пользу истории для жизни». Впрочем, и теперь я предпочитаю исторические исследования романам. А все этот несносный Дюма!))

Однако есть вдохновенный пропагандист беллетристики позапрошлого века — лаборант georgkorg. С его подачи я и решил дать шанс неистовому авантюристу. Сделал ставку — и не прогадал!

Роман, конечно, изумительный. Меня не столько увлекли острая фабула и динамичный сюжет, сколько погружение в жестокую эпоху религиозных войн во Франции. Дюма, который к тому времени уже пережил крушение империи и одну революцию, а в воздухе искрят грозовые разряды следующей, говорит на хорошо знакомом нам языке и пишет о хорошо понятных нам типажах — авантюристах ,себялюбцах, честолюбцах, развратниках и преступниках. И это высшая знать и правители государства! Дюма смотрит на них без «розовых очков» и не пытается смягчить краски.

Дюма, к моему удивлению, лучше понимает жизнь и ее движущие силы, чем большинство авторов «легкого жанра» и сегодня. Например, тот же Мартин. У Дюма, несомненного материалиста, «игра престолов» — это объективная реальность движущегося исторического процесса, а не хотелки отдельных «персонажей». Точнее, хотелок у них хоть отбавляй, но когда мы поднимаемся над их интригами и смотрим на них с точки зрения всевидящего автора, обладающего постзнанием, становится очевидно, что они всего лишь пешки более могущественных сил. И это силы вещей. Каких именно, Дюма не уточняет, теория классового общества тогда была суперновинкой французских буржуазных историков (англосаксы ее и по сегодняшний день в свои умы вместить не могут)), но это вне сомнения материальные и посюсторонние силы. Немало острых сатирических и иронических стрел выпустил Дюма в романе по суеверным и мистическим представлениям деятелей той эпохи. Все-таки Просвещение 18 века безвозвратно переформатировало сознание мыслителей и художников века девятнадцатого. Никакого божественного предопределения, только общественные отношения.

Поэтому несмотря на живописные и разнообразные сильные характеры, переполняющие роман, главное — это ход самого исторического действа.

Ведущие антагонисты книги — Екатерина Медичи и Генрих Наваррский — беспрерывно строят козни ,интригуют, отправляют людей на смерть — и оба терпят личный и политический крах. Разница только в том, что неудержимый вал истории возносит Генриха наверх, а Екатерину низвергает в бездну.

Большое внимание автор также уделяет сильным образам Карла Девятого и Марго. Харизматичные, яркие, но не желанные дети матери-Истории. Одного губит слабость характера, другую — способность на естественные человеческие чувства.

«Королева Марго» роман назван потому же, почему у Пушкина «Капитанская дочка». Хотелось, видимо, озаглавить книгу в честь сильной и независимой женщины, без всяких кавычек. Марго блистает в каждой сцене, в которой появляется. Напиши автор такой образ сейчас, объявят сервильным «повесточником». Меж тем Дюма ,описывая, например, покои г-жи де Сов и упоминая, что у нее стены увешаны оружием, спокойно заявляет, мол, в те времена и женщины пользовались оружием и часто владели им лучше мужчин. Хотя Марго, конечно, предпочитает использовать ум, коварство и невероятное очарование. Но всесильная История и ее не пощадила — один раз на нее сделали ставку ,выдав замуж за Беарнца, но эта ставка оказалась бита, Марго никому не нужна, и все ее дарования и способности в итоге пропали втуне.

Вот тут, наверно, надо сказать, что мне категорически не понравилось. Это относится к драматургическому решению Дюма. Главным антагонистом романа он назначил Екатерину Медичи. И создал шекспировского уровня злодея-титана. То есть своим гениальным пером закрепил «черный» миф об этой несчастной женщине. Ее не предназначали для правления государством ,ее никто никогда не любил, напротив, окружала стена ненависти и неприятия ее самой и ее политики. Все, чего она хотела — сохранить государство и сохранить власть ее детей, хотела мира и благополучия — и все рухнуло. Никакие силы, таланты и способности ей не помогли. Она проиграла — тут Дюма все правильно показал. Но это не повод так очернять память о человеке. Ради красного словца, Дюма ее не пощадил. Один лишь раз Екатерине крупно повезло. Она умерла чуть раньше, чем был убит в ходе гражданской войны ее любимый сын Генрих Третий. И что можно сказать о жизни человека ,которому «везет» таким образом?

С художественной точки зрения мне в романе не понравилось чрезмерное количество пустой болтовни. Дюма гнал строку, в прямом смысле. Ему за его фельетоны платили построчно, вот он и заполняет страницы бессмысленными повторениями, переспрашиваниями, пересказами того, что уже известно. Вот этим я, думаю, его литнегры и занимались, заполнением словесным мусором пространства между действительно яркими, живыми, остродраматическими сценами. Вопреки своим убеждениям, я даже хотел чуть снизить оценку книги. Но последняя треть романа настолько эпичная и душераздирающая, что рука не поднимается хоть как-то принизить великого классика.

В общем я крайне благодарен georgkorg`у за открытие «нового» для меня, замечательно автора. Обязательно продолжу знакомство с ним. Уже даже наметил план чтения. «Трилогию о Валуа», конечно, закончу в первую очередь.

П.С. Примерно половину книги я прослушал в исполнении Алексея Багдасарова. Отличное исполнение — эксперссивно, на разные голоса, с акцентированием характеров персонажей. Очень мне помогла вначале, когда я долго и трудно врастал в эту книгу (после Мишеля Уэльбека тяжело пошло)). Так что горячо рекомендую!

Трудно писать о шедеврах литературы, компетентность и начитанность требуются адские. Но в данном случае есть хотя бы от чего оттолкнуться. От очень смешной аннотации на этой странице.

Трагедия южной аристократии. В поселке Французова балка — пропащей дыре в захолустье — нет ни единого аристократа и никто не воздыхает о великом утраченном времени. Плантаторы-рабовладельцы сгинули без следа, а нынешний народишко — нищие работяги, которые поколениями прозябают, тяжко трудясь на скудной земле и вырывая из ее недр столько ресурсов, что хватает лишь не подохнуть с голоду. Есть среди них один кулак-угнетатель, но и тот может считаться богачом лишь по их мизерным меркам. Его власть держится не на страхе, а на личном авторитете, потому что от окружающих нищебродов что так, что эдак большую копейку не выбьешь, поэтому и насилие ни к чему.

Эти люди не верят ни в «американскую мечту», ни в «Град на холме». Они возможно и никогда этих формул и не слыхали, потому что едва грамотные, после школы ни одной книги не читали и газет не выписывают. Земля достаточно слухами полнится.

Прошлого, надежного основания при таком первобытно-общинном строе никакого быть не может, а потому, когда будущее властно войдет в их двери, в лице первого попавшегося проходимца, не отличающегося большим умом, а только хваткой, им нечего будет ему противопоставить. Нет жизненного опыта, они примитивны, как «благородные дикари». Впрочем, и краха они потерпеть не могут, потому как рушиться нечему. Остается только адаптироваться к новым экономическим условиям.

С точки зрения формы. У романа нет четкого сюжета, кроме рамочного — возвышения из ничего будущего «миллионщика» Флема Сноупса. Книга составлена из переработанных и схваченных между собой на живую нитку ранее опубликованных рассказов. Не сказать чтобы это пошло книге на пользу, она и так прекрасна, но сделало ее очень легкой для восприятия. В отличие от ранних шедевров классика. Зрелый Фолкнер подобрел и стал «ридер френдли». Поэтому, если кто решит начать знакомство с нобелевским лауреатом, то с этого романа лучше всего начинать. Для его чтения никакой подготовки предыдущими книгами не нужно.

Да и ужасов, столь привычных поклонникам Фолкнера тут немного. Одно убийство, зоофилия идиота и так, по мелочи)) Нет, правда, и пресловутой «южной готики», разве что за нее сойдут поиски сокровищ на развалинах старой усадьбы.

Язык романа. Понятно, что переводчики старались найти русские аналогии, чтобы перенести писателя-регионалиста на другую почву. И им это с блеском удалось! Получилась удивительная жгучая смесь Николая Гоголя и Михаила Шолохова. В первой половине романа больше малороссийского юмора, во второй — жестокости внутренней борьбы в общине, переживающей имущественное расслоение и капитализацию хозяйства.

В целом, это великий роман, доступный самой широкой читательской аудитории. Читается влет, как детектив, но при этом говорит о важнейших в жизни вещах: любви, силе, отваге, совестливости.

Давненько я не брался за великого Фолкнера, перед которым некогда благоговел. А зря! Буду возмещать это досадное упущение.

Если бы не пара-тройка трезвомыслящих отзывов, страшно было бы свой писать.

«Цвет волшебства» я почти четверть века назад прочитал и не особо впечатлился. С тех пор имя Пратчетта постоянно было на слуху, как назойливое жужжание насекомого. Я даже все экранизации посмотрел (кроме новинки о стражах), и кое-какие мне понравились.

И вот плохое самочувствие, свободное время и пара роликов от визжащих в восторге буктьюберш сподвигли меня на прослушивание аудиоверсии первого романа о Страже. Впечатления спорные.

Это, конечно, не юмористическая фантастика. Вначале я был огорчен, что все персонажи ,кроме циника Витинари, — клинические идиоты. Но на середине книги до меня дошло: они не идиоты, они клоуны. И этот роман — клоунское фэнтези. И клоуны они не смешные. И тебя заперли с ними в одном помещении на 12 часов, смотреть бесконечное скучное представление. За эти нескончаемые часы (а я скорее из злобы, чем из-за мазохизма решил домучить себя до финала) я пару раз улыбнулся, а один раз даже рассмеялся, только — убей не помню — на каком месте. В воспоминаниях книга кажется сплошной некрашеной стеной из бетона.

Как детектив книга вообще дно днищенское ,учитывая, что кто злодей, становится понятно на второй же сцене. Пратчетт даже не удосужился попытаться сложить логическую головоломку. Злодей просто объявил себя таковым сам ближе к концовке, а потом его еще и детектив разоблачил, УЗНАВ ПО ПОХОДКЕ!

Фэнтези это тоже никакое, так как автор постоянно ломает «четвертую стену» ,упоминая буксиры, телефоны и поезда.

А юмор у него какой! Пратчетт постоянно более или менее удачно подхихикнет, а потом пять минут (три страницы) объясняет, в чем была соль шутки. И под конец шуточного пассажа ты уже зеваешь до боли в челюстях.

И если это цирковое фэнтези, то стоит только клоунам — прямо как в анекдоте — начать дубасить друг дружку по голове палкой, то есть Пратчетт начинает философствовать о людской природе или природе власти, ему не веришь: слишком сложно для цирка. Полный раздрай формы и содержания.

Так почему же я поставлю хоть сколько-то приемлемую оценку?

Во-первых, 1980-е были наверно самой суровой эпохой в истории жанра фэнтези. Топовыми циклами стали Шанарра Терри Брукса и Гобелены Фьонавара Кея, на фоне прочего жанрового днища книга Пратчетта несомненно блистает.

Во-вторых, все-таки он многое угадал в развитие жанра и предсказал. Ретеллинг, настоящую деконструкцию фэнтези от мастеров вроде Мартина и Аберкромби (вот у кого в книгах бездна сочного английского юмора!), дракономанию (в некоторых сценах с драконом создается стойкое впечатление, что ДиДы этой книгой вдохновлялись, а не наработками ДжРРМ), расцвет городской фэнтези.

В-третьих, Пратчетт несомненно обладал недюжинным оригинальным талантом (судя по некоторым сценам, он мог вполне придумать в одно перо гримдарк — вот это была бы революция!), эпизоды с драконом, патрицием Витинари и госпожой Овниц по-настоящему увлекают. Виден потенциал автора. и хочется даже против воли и общего впечатления узнать еще какие-нибудь истории о Плоском мире.

И конечно, исполнение. Читая сам, я бы наверно бросил на первой трети книги, но по обстоятельствам я слушал книгу с Ютуба в двух исполнениях. Некоего Кота Баюна и Александра Клюквина. Кот Баюн целый радиоспектакль затеял со звуковыми эффектами, музыкой и разложением на много голосов, Клюквин просто читает, тоже выделяя персонажей разными голосами, но ведь он и чтец от Бога! Заслушаешься, не можешь остановиться. Всем рекомендую!

В общем, Пратчетт меня не разочаровал, потому что из экранизаций я знал, чего ожидать и не особо очаровывался. Так что решил уделить время на еще несколько книг автора. Вдруг его тру-фаны правы и он со временем стал писать все лучше и лучше. Проверим!

Не так давно один из хозяев земли Русской, то есть тех, кто присвоил себе тысячелетнее наследие нашего народа, устроил под Норильском экологическую катастрофу библейского масштаба, спустив сразу в три реки десятки тысяч тонн токсичного топлива. Типичный случай для деградирующей мировой капиталстической системы. Это не русское ноу-хау. История с «Дипвотер хорайзент», разломанный пополам супертанкер на берегу Бискайского залива... Истории жуткие и рядовые. Погибая в муках, капиталистическая мир-система уничтожает не только человека и человечество, но и среду их обитания. Зачищает площадку под ноль.

Этот вопиющий случай, и схожие, я вспомнил по нескольким причинам в связи с недавно прочтенным романом Шарова. Во-первых, погружение в его прозу напоминает купание в реке, залитой керосином и прочей ядовитой дрянью. Во-вторых, один из трех главных сюжетов книги рассказывает о том, как в 19 веке разбойник и душегуб Перегудов в низовьях Лены крестил крохотный народ энцы, чем и его едва под корень не извел. Крайне симптоматичная и поучительная история. Есть еще причина сопоставить имена Потанина и Шарова, но об этом позже.

Другие два сюжета романа — о секте столичных боговеров, возглавляемых юродивой монашкой в миру (плащница, так, кажется, это называется) и о новом Крестовом походе детей, организованном и возглавленным Владимиром Лениным. Таким образом, один из трех столпов отечественного постмодерна, лупит из всех стволов сразу по двум целям — русскому (в политическом смысле) человеку как таковому, изображая его скопищем мерзостей и безумств, и по родной истории, изображая ее ямой, до краев наполненной кровавым поносом.

Рассказывая о секте, ее зарождении, существовании и бесславной гибели (нет потомства, роман начинается с похорон ребенка), Шаров показывает нам два типа граждан — лиц духовных, это либо юродивые, либо подлецы, либо умалишенные, и лиц светских — психопатов, убийц, дегенератов, суицидников и прочих первертов. Русского или советского общества в книге просто нет, локации — деревня, столица, тайга, болото — тоже неважны. Это сплошной Иероним Босх, только свихнувшийся, а не аллегоричный. При этом у Шарова в книге царит прямо-таки американское гендерное равноправие. Из трех героинь романа, двух он прямо называет блядями и со смаком расписывает их непотребства. В общих чертах, но крайне убедительно. Правда, Надежду Константиновну Крупскую Шаров не стал расписывать как потаскуху, зато она верная соратница впавшего в идиотию Ильича.

Кстати, о Ленине. История о том, как лидер всего прогрессивного человечества (в смысле, мирового пролетариата) в последние годы жизни отрекся от марксизма, стал боговером, организовал из беспризорников крестовый поход ради искупления всех грехов мира сего, занимает ровно четверть романа. Тут интересна не только сама история обращенного Ленина, но и контекст. Рассказывает ее в начале 1990-х в Ульяновске на своих лекциях безумный, как шляпник, учитель истории в интернате для умственно неполноценных сирот. А слушает его рассказчик всего романа Дмитрий, бывший пациент психушки и эпилептик, сектант, ставший областным чиновником от образования. Короче, вся эта часть книги находится за гранью какой-либо деконструкции и провокации. Это ахинея и циничное глумление над историей России, и святыми для многих именами людей, отдавших жизнь за освобождения от тысячелетнего угнетения всего человечества. (Тут недавно один лаборант написал в отзыве на «Омон Ра» Пелевина, что тот имеет право глумиться над историей СССР и подвигами советского народа, так как родился и вырос в этой стране. А я считаю, что человек не имеет права глумиться, например, над матерью на том основании, что она его родила и вырастила.) Значит, по Шарову, Ленин был просто псих, а не душегуб и властолюбивый упырь, как казалось многим людям, начитавшимся Солженицина. Это прямо-таки грандиозная уступка левому крылу нашей общественной мысли!

В общем, новый Крестовый поход детей в романе пытаются свершить три раза. Вначале энцы (ведь дикари невинны, как дети), потом Ленин, набирая контингент из сирот Мировой и Гражданской войн, а также младший брат юродивой Дуси, будущей главы столичной секты. Этот брат, Павел, собирался набрать «крестников» по всей Сибири из недобитых колчаковцев. Все походы заканчиваются бессмысленной гибелью паломников. Грехи русского народа остаются не искупленными, дети сектантов умирают, страна превращается в сиротский приют для неполноценных. И заканчивается эта эпичная история грандиозной похоронной процессией всей Руси, которая движется в сторону бездонного болота, чтобы сгинуть навсегда с лица земли.

Зачем же Владимир Шаров написал эту отвратительную мерзость, названную романом «Будьте как дети», и зачем я ее прочитал, а теперь пишу отзыв?

Я считаю Шарова одним из трех столпов русского постмодернизма. Два других, естественно, — Сорокин и Пелевин. В юности и молодости они стали свидетелями и участниками деградации и разложения верхнего слоя советского общества, а затем крушения социалистической системы, первой попытки (реальной, а не идиотско-деконструктивной) освободить человечество от вековечного угнетения. Очень умные, бесконечно талантливые, но до изумления циничные, они поняли, что добра в этом мире не сыскать, а значит свое место, высокое, по рангу Дара, можно найти только во зле. И поставили свой талант и ум на службу зла. Конкретного, а не метафизического. И были адекватно оценены и вознаграждены по талантам и своим лакейским заслугам.

Но русский постмодернизм не только отрицает, но еще и проповедует. Пелевин — солипсизм и квиетизм, Сорокин — копрофагию и массовый суицид, Шаров — религиозный психоз. Прочитайте в его книгах об омерзительных служителях культа, ставших стукачами и агентами антихристова НКВД, о мирянах бьющихся в экстазе веры, переходящем в эпилептический припадок. Захочется ли сколько-нибудь вменяемому человеку после подобного чтива иметь хоть какое-то отношение к религии? И правильно, что нет. Потому что по Шарову мир создан Злым Богом, а потому всякая вера и и религиозная деятельность бессмысленны и глупы. Мирская часть жизни не лучше — она ведет к братоубийственной Гражданской войне, одной винтовке на троих в 1941-м, сиротскому приюту для нервно больных.

И вот мы возвращаемся к рядовому преступлению Потанина, от которого множество людей пострадали, а отвечать будут другие, и причинам, по которым я читаю и буду читать Шарова, Пелевина, Сорокина. Смех смехом, но чтобы обозначить свою позицию. Пусть знают потомки, если таковым выйдет судьба случиться, что не все мы радостно плясали в этом всеобщем карнавале зла и задорно дудели в дудки, как Шаров и Ко. Есть еще уголки для оскорбленных чувств, есть воля не смиряться с торжеством беззакония.

Шаров — лауреат буржуйских премий, человек года по буржуйским критериям, но подонка мы всегда открыто назовем подонком, потому что о мертвых либо хорошо, либо ничего, кроме правды.

Кстати, по воспоминаниям вдовы, сам писатель любил конструктивную критику. Мой доклад таковой и является.

П.С. Даже в мелочах, хотя какие уж тут мелочи, врал без стеснения. У него летом 1918 года казаки выбирают атаманом Лавра Корнилова (думал, с Красновым «историк» перепутал, но из контекста это не следует). Ближе к концу романа, а это вообще не нужно для сюжета было, просто плевок в Отечество походя, рассказал еще раз байку про одну винтовку на троих и не обученных студентов ополчения осенью 1941 года. Это о подвиге вооруженных до зубов Подольских курсантов и их преподавателей, которые за две недели тяжелейших боев остановили две танковые армады Вермахта, безвозвратно уничтожив более шестиста единиц техники и уложив этих нелюдей в поля у самых ворот Москвы.

П.П.С. Написано блестяще. Стиль эпичный, закрученный. Читаешь — невозможно оторваться. И вся эта великолепная техника и работа недюжинного ума ради уничтожения добра и красоты.

Это наверно самая грустная книга Воннегута. Что может быть смешного в «конце света»? Поэтому, хоть автор и много шутит по ходу своего рассказа, смеяться или даже улыбнуться мне не захотелось ни разу. Не то было 15 лет назад ,когда я первый раз прочитал этот роман. Сам был молодым циником, любителем постмодернизма и фанатичным западнистом. Тогда я хохотал над книжкой до упаду, теперь не до смеха. Человечество долго еще будет балансировать на грани выживания и никакого светлого будущего ни мое поколение, ни пара следующих не дождется.

Поражают, как всегда, точность аналитики и прогнозов. Это касается, прежде всего, Сан-Лоренцо. Блестяще описано положение и судьба всех вассалов США. Начиная с Небесной сотни... тьфу!.. со Ста мучеников за демократию и заканчивая засилием ложных сект, которые сводят с ума тех, кто еще хоть что-то соображал. «Выборов президента никогда не было». Нашим не-братьям почитать бы, да поучиться уму-разуму у одного из умнейших людей 20 века, но где там. Нужно бежать на площадь поскакать, поубивать стариков и детей.

Но у нас есть время читать ,что и делаем. Книга писалась в самые мрачные дни Карибского кризиса. Это было дно политической и социальной паранойи, очень точно зафиксированное Воннегутом. От этого необходимо отталкиваться, чтобы и впрямь вся история человечества не обернулась идиотской шуткой с нелепым финалом.

Только и остается удивляться, какие мощные, энергичные тексты способен был ваять КВ в возрасте за 60. После уныловатых Рецидивиста и Малого-не-промах прямо какая-то «возвращенная молодость», о которой мечтал отец рассказчика данного романа — Килгор Траут. У Воннегута она случилась, в творческом хотя бы смысле.

Это, конечно, Великая Литература и кристально чистый образчик постмодернизма, по форме и содержанию. Форма — совершенно деконструктивный рассказ о распавшейся реальности, идея — все пропало, но жизнь все-таки лучше смерти, даже если ты призрак в возрасте миллиона лет.

Хотелось бы отметить несколько особенно понравившихся моментов.

Редкий жанр — предапокалиптика. Действие происходит за несколько дней до того, как все накрылось большим медным тазом и человечество почти вымерло. Это позволяет КВ выстроить очень напряженный и увлекательный сюжет.

И вот — сюжет. Потрясающе ловко скроенная из тысяч фрагментов, каледоскопически сменяющих друг друга хронотопов. И Гай Ричи с Тарантино не смогли бы сделать круче. Они просто нервно курят, это фактически готовый сценарий для одного из их блокбастеров и очень бы хотелось увидеть его экранизацию.

Очень высокий критический пафос романа. Антивоенный, антикапиталистический, моралистический. Воннегут не боится вещать во весь голос. Он говорит о слишком важных вещах, чтобы стесняться, жеманничать или политкорректничать. Глубокий ум и сокровенное знание жизни видно в каждой строке.

Одна из самых необычных фигур рассказчика этой истории. Пародия на всемогущего и всеведующего автора романов 19 века.

Финал — как бы оборванный на полукрещендо. Который не успокаивает закрытой обложкой книги, а наоборот будит мысль и витальные силы читателя.

Итог — один из лучших романов великого писателя прошлого века.

Выступлю в защиту романа.

Общим местом стало сравнение этой книги с романом Горького Мать. Я бы копал глубже, и докопался до Достоевского. Санькя — идеологический роман, а вцентре этого романа герой-идеолог. Прямо как в Бесах или Бр. Карамазовых ФМД. Многие критикуют «союзников», что не показана их позитивная программа, неясно указаны их цели. А какая была программа у Родиона Раскольникова, Ивана Карамазова, или Ставрогина, кроме бонапартизма, возвращения билета или получения швейцарского гражданства? Тем не менее портреты бунтарей получились у ФМ эпические и правдивешие. Получились они и у Прилепина. И это не только Санькя, но и Негатив, очень мне напомнивший Кириллова, и Верочка — консенсус между Соней Мармеладовой и Дарьей Шатовой.

Еще, что сближает роман Прилепина с Достоевским, его пророческий пафос. Не в том дело, что он что-то предсказывает — революцию, например, Прилепин говорит своим текстом — Вы, власть предержащие, если будете продолжать такое поведение — грабеж, хамство, да просто уничтожение населения своей страны, то дождетесь ответки, и мало вам не покажется. И этот пафос романа ничуть за девять лет не устарел, несмотря на Крымнаш и прочие достижения.

Хотелось бы отметить и отлично написанные постельные сцены и вообще мощный импульс Эроса в романе, который эстетически точно уравновешивает Танатос, как и должно быть в высококлассной художественной прозе.

Что еще вызывает уважение — Прилепин очень смелый писатель, очень смелый человек. Его книга настоящий гражданский поступок. Совершенно понятен истеричный гнев Пети Авена — ишь ты быдло вякать осмеливается! Потому что роман, конечно, экстремистский. И призывающий. И не Нацбест десятилетия Прилепину получать, и не госпремию Большая книга, а чалиться бы ему на нарах, если бы как всегда в России суровость законов не компенсировалась необязательностью их соблюдения.

Это, без сомнения, наш ответ на Тропик Рака Миллера и Путешествие на край ночи Селина. Да, в русской литературе есть столь же мощный, хотя и не так распиаренный фундаментальный текст. Гимн человеческой свободе и стойкости и глубокое исследование экзистенциального состояния европейского человека между двух мировых войн. Великая проза 20 века. И при этом очень точная и увлекательная картина жизни Парижа 1930-х годов.

Рекомендую всем любителям классной философской прозы — Камю, Сартр, Миллер, Жене.

Мучительное чтение.

Как будто за деньги согласился смотреть современные российские сериалы про ВОВ, или

батрачишь на плантациях развесистой клюквы.

И хотя в ПНР тоже жили советские люди, ухватить суть менталитета советского человека

из СССР пану АС по-моему не удалось. А эти бесконечные лекции, ригористические и педантские,

что читают друг дружке персонажи! Вот это в повести лишнее, а не змея золотая. Уши вянут от таких топорных диалогов.

Если бы АС хотел создать по-настоящему честную антивоенную книжку, то и написал бы о бравом морпехе Джоне Смите, который расстреливает с вертолета женщин и детей, и добавил бы, что Польша при таких раскладах в Афгане лишняя. Но, думаю, такое произведение в демократической, натовской Польше не нашла бы ни издателя, ни читателя. Вот и пришлось в очередной раз москалей потоптать, от них ведь не убудет, правда?

Лучшие куски в повести — это описание сражений. Тут АС в очередной раз показал себя как великий мастер-баталист. Все как будто своими глазами видишь, полный эффект присутствия. За эти сцены — полный респект.

Эмблематичный шедевр. Понятно почему народ так загорелся этой идеей — восстанием Ктулху из глубин моря. Даже в «Соус парке» эту идею использовали в серии про катастрофу «Дипвотер хорайзент». Читал среди бела дня в электричке, в дрянном пересказе (не тратьте на него время!) Е.Любимовой. И все равно пробрало по самое немогу. ГФЛ настоящий мастер описаний космических и временных бездн, очень проникаешься ощущением чуждости и вброшенности человека во Вселенной. Это какой-то триллер-экзистенциализм.

Лавкрафта все поругивают за излишнюю описательность и монологизм. А между тем в короткой повести у него совместились и научные изыскания, и масштабная полицейская спецоперация, и сражение с пиратами, и древний инопланетный город, буквально пожирающий незваных путников. И все ловко увязано и подогнано. Очень атмосферно и сплошной экшен.

Кажется, я прочитал какую-то другую книгу, в отличие от большинства предыдущих спикеров.

Сюжет почти не движется — общий рефрен. Сюжет этот сосредоточен на трех персонажах — Найнив с Илэйн и Ранде, остальные только хор в трагедии по большей части, хотя есть и интересные арии у каждого из второстепенных героев. Так вот никого из скучающих читателей не зацепило, что за время романа парочка Принятых оказалась в центре крестового похода, потом работала в цирке, а после оказалась посреди народного религиозного восстания. Дракон же завоевал два государства и уничтожил несколько «боссов» Темного Властелина? Каждому из этих событий обычно писатели посвящает целый роман. У Джордана же все увязано в единое многослойное и многовекторное повествование.

Ладно, это дело внимания и вкуса. Лично я отметил прежде всего две вещи прежде всего. Вспоминая роман приснопамятного писателя Хэнка Муди, этот том КВ можно было бы назвать «Секс и насилие».

Произошла заметная эротизация повествования. То, что лаборанты называют «мелодрамой» и «женским чтивом». Прежде описываемые Джорданом сногсшибательные красотки были столь же привлекательны, как мертвые ведьмы и утопленницы в повестях Гоголя. Ты просто не верил в эти говорящие и ходячие мраморные статуи. Но в «Огнях небес» он показал новую грань своего таланта. Оказывается, он может писать чувственно, выражать человеческую — женскую, прежде всего — сексуальность в образах, а не только декларировать ее. Даже был замах на постельную сцену и этот эпизод ни в коей мере не отдавал фальшью, тем более, что потом это оказалось важной сюжетной вехой, а не просто для галочки.

Второй момент — резкое повышение градуса насилия. Да, Джордан обходится без натурализма а-ля гримдарк, но от этого повествование не становится мягче. Пытки, казни, бессудные расправы, массовые убийства, гекатомбы человеческих жертв. Чуть ли не на каждой странице кого-то режут, душат, а то и просто затаптывают ногами насмерть. А уж сколько в книге психологического насилия! Многообразные картины человеческого горя не могут оставить равнодушными. Ты веришь, что автор описывает тектоническое социальное потрясение мирового масштаба. Уничтожаются не только целые семьи, но и народы, и государства. Декларации о судьбах человечества подтверждаются постоянными и жуткими фактами. Это делает книгу невероятно насыщенной эмоционально, хоть и страшноватой.

Также крайне увлекательно следить за развитием характера Дракона Возрожденного. Как он из харизматичного лидера некоего общественного движения превращается в политика и военного вождя. Привыкает к вкусу власти, борется со слабостями своей натуры, научается принимать важные, даже судьбоносные решения. Одно движение этой сложной и сильной души чрезвычайно насыщает повествование, обогащает полотно Узора. Джордан не боится вести повествование с точки зрения сверхчеловека, и у него здорово и аутентично выходит. Что ярко говорит об интеллектуальной мощи самого автора.

Ложка дегтя в романе, конечно, есть, как без этого. Для меня это была Найнив, коей посвящено примерно треть книги. Я был знаком с несколькими подобными высокомерными злобными суками, и тесно общаться приходилось в течение многих лет. Так что могу с уверенностью утверждать, что образ этот и характер получился у Джордана очень реалистичным. Подчас от омерзения меня просто трясло)) И совершенно правильно Джордан показывает, что на подобных стерв не то что конструктивная договоренность, но и ни порка, ни побои не действуют. Они только ожесточаются, и становятся еще более деструктивными, хотя казалось бы, куда больше? Никакие редкие добрые и правильные поступки не отменят всего того зла, что причиняет ближним и дальним этот персонаж. Надеюсь ближе к концу эпопеи ее разорвет в клочья парочка троллоков, это будет достойное завершение для подобной дурной пакостницы. Но, повторюсь, персонаж очень живой, выпуклый и многослойный.

Вообще, думаю объявляют феминистом Джордана те, кто мало задумывается над страницами эпопеи. У автора скорее антифеминизм прослеживается красной линией. Если бы не Суан Санчей и Морейн Демадред, да еще теперь более-менее Бригитта, в цикле вообще не было бы вменяемых женских персонажей. Вздорные, взбалмошные, недалекие, слабые ниже пояса, да еще и гендерные шовинистки — ведь только из женских уст в книгах мы слышим рассуждения о превосходстве женской расы над мужской.

Так что, перефразируя известную шутку про армию и флот США, можно сказать, что для Ранда Темный Властелин только противник, а враги его — женщины. Они очень хотят добиться гибели человечества и чтобы силы Зла сделали из Колеса Времени пресс-папье. Вот такой вот странный феминизм.

Да, и еще про многословие и «воду». Если желаете узнать, что такое настоящая графомания, рекомендую прочитать романы ровесника Джордана — Стивена Кинга, которые тот выпускал синхронно с томами цикла «Колесо Времени». Вот где клиническая логорея представлена в своем эталонном виде!

«Огни небес» прочитались влет и залпом, ничуть меня не утомив. Придется сделать перерыв на важные труды, а потом скорей хочется вернуться в этот невероятно обширный и красочный мир, продолжить следить за приключениями настоящих героев.

Дисклеймер: то, что доктор прописал! Святая Этайн не даст соврать))

Для начала, что это за роман. Ни в коем случае не «темное фэнтези», поклонникам Джо Аберкромби не сюда, поэтому столько негативных отзывов. Половина читателей забрело по ошибке.

«Темное фэнтези» недавний продукт — постмодернизм про похождения современных циничных стебков в псевдосредневековом антураже. Но есть другой поджанр, его лестница выглядит так: героическое фэнтези — меч и магия — «барбарианство». Прародителем всех трех итераций стал, разумеется, Роберт И. Говард — наш всеми любимый классик. Это истории о суровых воинах «темных веков», которые могут прийтись как на эпоху «между падением Атлантиды и восхождением сынов Ария» (о чем есть отсылка в данном романе), так и на другие столь же «веселые» времена. Грозные и безудержные рубаки сражаются как между собой, так и с разного рода хтоническими сущностями.

Гримнир из этой плеяды. Новелла и изюминка, привнесенная Оденом в том, что главный герой — демон ,с которыми обычно сражался Конан-варвар и его коллеги по опасному бизнесу. И демон, обуреваемый святым призванием — свершить правосудие. Но об этом чуть ниже.

Пока, вопреки традиции, скажу о минусах. Антураж и атмосферу конца раннего Средневековья Скотт Оден хорошо выдержал. Я люблю читать научные монографии и нон-фикшн о той эпохе, и в рамках выбранного автором жанра ничего глаза не резало почти до финала. Но тут! Автор начинает описывать боевые дружины кельтов и германцев и откуда ни возьмись полезли — лейтенанты, капитаны, а потом и вовсе батальоны и дивизии. Все эти термины зародились на три-четыре столетия позднее. Казалось бы мелочь, но крайне неприятно. Потому что выбивается сильно из общей ровной стилистики (некоторым знатокам древних ругательств не понравились «задница» и «нахер». Я не такой великий спец в этимологии обсценной лексики, но, думаю, что это допустимые погрешности, учитывая, что все эти органы и тогда существовали))

Стилистически роман написан на высоком уровне. Это прямое продолжение «Беовульфа» — о чем прямо сказано в романе и подробнейшим образом обосновано — написанное языком Роберта Говарда, понятно, с некоторой модернизацией (Говард, печатаясь в палп-макулатуре не мог позволить себе такой уровень детализации прозы). Чтоб не оставалось у читателя сомнений, в романе даже самый настоящий Конан-варвар появляется и играет важную эпизодическую роль.

Атмосфера, антураж, сюжет от которого не оторваться, как автор подвел мифопоэтическую фабулу к знаменитому сражению той эпохи — все это прекрасно.

(Кстати, кстати... Нетфликсу в укор. Оден смог создать два интереснейших и живых образа «сильной и независимой», которая при этом не лесбиянка, не машет мечом и не считает всех мужчин полоумным быдлом.)

Но все это меркнет по сравнению с центральной идеей, заложенной в книгу. Смысл, лежащий в основе всего происходящего в романе.

Удивительно но факт. Роман, который в буквальном смысле рассказывает о событиях тысячелетней давности и написанный в подражание автору, жившему и творившему сто лет назад, оказался невероятно остроактуален. И дает обильную пищу для размышлений нам, сегодня живущим.

Мысль у автора, прямо как у Льва Толстого, «в сущности проста». Кто посеет ветер, пожнет бурю. И за все наши поступки — хорошие и дурные — последует справедливое возмездие. Прямо сегодня те ,кто двадцать с лишним лет сеяли ветер розни, ненависти, грабежа и смерти, начинают пожинать бурю обратного хода маятника. Прямо как Бьярки Полудана, их обуревала корысть и наглая самонадеянность, что «смерть — это то, что бывает с другими». И так же, как Полудана, «делателя королей», их ждет заслуженная награда.

При этом Скотт Оден не останавливается на этом, идет дальше. Он считает, и с этим я горячо соглашаюсь, что чистое насилие — не решение вопроса. Жестокость может породить только жестокость. Король Ирландии Бриан пришел к пониманию этого, когда было уже слишком поздно для него и для его народа. Но для нас-то нет!

В романе все положительные герои — Этайн, Ньял, Гримнир — также творят жестокие дела, но приходят в итоге к милосердию. Просто у каждого из них своя мера этого. Но даже у потустороннего зла Гримнира она есть. И это очень важный урок. Только милосердие, справедливость и созидательный труд имеют будущее. Власть ради власти, безграничная корысть, неоправданная жестокость — нет.

И мастерство Скотта Одена в том, что он эти благородные истины не декларирует, не превращает в пустозвонные лозунги, а дает читателю возможность прийти к ним, следуя сложными и трагическими путями его героев.

Поэтому я с большим удовольствие продолжу знакомиться со столь замечательным автором и дальнейшими похождениями Гримнира-кауна.

Про эту книгу хочется высказываться в стиле блёрбов: «Поразительно! Изумительно! Яростно и брутально!» Или: «Никогда прежде не виданное чудо раскованной и богатой фантазии!» (Что точно не совсем правда, ведь были уже и «Машина различий», и «Дочь железного дракона» и «Вокзал потерянных снов»).

Ранее отозвавшиеся лаборанты рассмотрели книгу с разных сторон, не всегда, правда, справедливо ее оценивая. Поэтому добавлю пять копеек о двух личных позитивных впечатлениях, полученных при чтении этого яркого дебюта. Оба связаны с идейным наполнением книги.

Во-первых, это вам не надоевший до кислой отрыжки постмодернизм, где средневековые бандиты и рыцари имеют психологию человека постиндустриальной эпохи и рассуждают как участники семинара по французскому структурализму. Ханрахан совершенно четко выбрал и описал эпоху начала промышленной революции с сопутствующими ей революциями социальными. Примерно, 1750-1850-е годы, когда у народа просыпается классовое самосознание, и он начинает осознавать свое место в истории, и медленно, с каменным скрипом, преображается из навоза истории в ее творящую силу.

Из этого вытекает второе положительное впечатление, связанное с центральной идеей романа. Она проста, прямо-таки в толстовском духе (см. «Войну и мир»): хищники и кровопийцы в дорогих костюмах из лучших лондонских бутиков, те самые представители наиболее шовинистических и наиболее реакционных кругов финансового капитала, колдуны, преобразующие мечты и страдания людей в свою поживу, считают себя равными богам, сотрясателями и вседержителями вселенной. Но все, на что хватает их божественной мощи — это развязать войну планетарного масштаба с использованием оружия массового уничтожения, войну, которая сотрет человечество с лица земли. Поэтому все люди доброй воли должны и обязаны, объединившись, противостоять этому в меру своих сил, способностей и талантов.

Да, эта идея не нова и не особенно оригинальна, многие справедливо указывают на Чайну Мьевиля как автора левацкого фэнтези, но эта идея настолько важна, что ее никогда не лишне повторить, особенно в столь талантливой форме.

Так что идейная часть очень подкупает, помимо отличных и крутейших персонажей, удивительного и ужасного мира, весьма прихотливого стиля, который не смогли испортить и некоторые корявости перевода. (Перевод не ужасный, просто слабее оригинала).

Не согласиться с автором могу по двум пунктам. Во-первых, он слишком опирается в классовой борьбе на люмпменов и прочий деклассированный элемент с вообще-то низкой социальной ответственностью. Во-вторых, нельзя забывать, что «никто не даст нам избавленья, ни бог, ни царь и ни герой». Но это конечно, специфика выбранного жанра. Тут обязательно должны быть великие герои, способные вырвать из собственной груди горящее сердце и осветить им путь к свободе. Впрочем, и здесь Ханрахан интересен и оригинален. Воля вождя трудящихся, преобразующая реальность с помощью ресурсов, отнятых у угнетателей — получилось вдохновляюще.

А ведь хочется еще и поговорить о прочных связях романа с ранним киберпанком, а вовсе не со стимпанком, и о многовекторности героев, и о том, что главный гад оказался постмодернистом и отщепенцем-троцкистом, для которого движение все, а цель ничто, и... короче, дебют Ханрахана можно называть по-разному, но это точно не простое приключалово. Надеюсь и следующие его книги окажутся столь же интеллектуально и идейно наполнены, а может и...

И все же хорошо, что книга представляет из себя законченное целое, что по нынешним временам опупей и бесконечно сезонных сериалов тоже весьма оригинально.

Буду пристально следить за дальнейшим творчеством автора, если дадут такую возможность наши Добрые Издатели.

Самый конец пути выдался мучительным и тяжелым. На старте я иногда только на часы поглядывал, так как бывало и интересно. Но потом уже не мог оторвать внутреннего взора от воображаемого циферблата часов: когда же это мучение закончится?!

Думал писать длинный отзыв, но оказалось, что многие лаборанты очень хорошо и адекватно разобрали роман, точнее, его финальную часть в своих отзывах. Так что только уточню пару важных моментов.

У книги две большие проблемы — форма и содержание. По форме подтверждаю: скучно, пресно, не оригинально. Сократи автор роман вдвое, остались бы только банальность сюжета и вторичность фантдопущений. А так еще и черная скукота от обилия воды, льющейся в глаза беспомощному читателю.

И в этом нет никакой коммерческой составляющей. Платят-то за тираж, а не за количество авторских листов. Похоже, Гжендович просто упивался звуками собственного голоса.

Но важнее, конечно, идейное содержание всей эпопеи, и в финальной части представленное во всей своей убогой красе. На этом действительно нужно сакцентировать внимание.

Гжендович — классический «реакционный романтик», был такой термин в советской школе филологии. При полном непонимании законов исторического развития — в случае Гжендовича скорее наплевательское к ним отношение — идеализация славного прошлого, окутывание его розовым романтическим флером.

Его идеал общественного устройства — это феодально-крепостническая монархия, где он, естественно, господин, хозяйничающий над тупым быдлом. Его идеал кооперации — феодальное же «Посполита рушення», боевое братство крепостников-угнетателей. Короче, Речь Посполитая 17 века как высшая форма человеческой самоорганизации. О том ,что у этой страны был и закономерный итог под немецким сапогом, Гжендович, как и большинство гонористых панов, предпочитает не задумываться.

А как он восторженно описывает Ледяной Сад ,возникший в воображении и претворенный волей норвежца Фьолсфинна. Батюшки светы, мужик создал морскую торговую республику! Вот это я понимаю достижение политической и экономической мысли! Как будто и не было после славных дней Ганзейского союза пятисот лет развития буржуазного общества.

Но при этом — вот же каша в голове господина писателя! — он еще и ярый антикоммунист и фанатик идеи «атлантизма, расправляющего плечи». Для него «невидимая рука рынка» могущественней Длани Господней. Я долго думал — почему у него ублюдочное казарменное равноправие внедряет женщина по фамилии Фрайхофф? Что, опять приравнивание Гитлера и Сталина (он ведь финале «вооружает» ее ППШ для самых непонятливых), как это заведено у «атлантов»? Но нет, тут автор тоньше сработал. Он напоминает своим просвещенным право-либеральным читателям, что коммунистическое-то движение именно в Германии и зародилось. Впрочем, поляки и так хорошо знают, что от немцев один только вред...

Самое смешное, что я эту идейную часть эпопеи всю дорогу между строк вычитывал, упиваясь собственной зоркостью. А Гжендович взял да и вывалил в финале все открытым текстом, все свои фобии и фантазии хуторского паненка, в разговоре двух персонажей. Даже в этом сумел испортить впечатление...

Поставлю книге хоть сколько-то высокий балл только потому, что автор и впрямь беллетрист талантливый. Умеет собирать в кучку довольно сложную, пусть и глубоко вторичную историю. Остальное — мусор.

С точки зрения формы — это один из самых «перегруженных» фактурой рассказов Уоттса. Как истинный художник он постарался, чтобы форма соответствовала содержанию. Раз у нас история о сверхмощных гравитационных полях и их взаимодействии, пусть этому соответствует сверхплотный текст. Даже привычному к стилю Уоттса все равно приходится несколько первых страниц вгрызаться в повествование. Но усилия оправдывают себя. История вышла крайне захватывающая.

Хотя по сути это просто космическое приключение, но расписано так, что дух захватывает и поражает воображение. Не особенно я любитель космической фантастики, но не уверен, что так круто про авантюры на дальних рубежах вселенной пишут все подряд. К тому же если я правильно понял одну из центральных гипотез рассказа:

То, это может и не сверхоригинальная идея, но в рамках рассказа смотрится очень органично, как дополнительная красивая грань бриллианта. Ведь Уоттс, в своей привычно виртуозной манере, ухитряется запихнуть в 25 страниц текста еще и излюбленные темы свободы воли, высокоэмоционального конфликта нескольких антагонистов, взаимосвязи искусственного и естественного интеллекта.

А его сверхпоэтичные описания ужасающе экстремальных областей космоса как всегда засталяют сердце замереть, и зажмуриться в священном ужасе перед бесконечной мощью мироздания. В финале он упоминает Йейтса, но своим свободным и бунтарским космизмом он ближе, конечно к романтикам позапрошлого века. Фауст и Каин далекие предки его героев.

Пару слов надо сказать о том, чего нет в рассказе. А нет там соседства романа «Стоп-кадры революции» — пока что центрального события в истории полета «Эриофоры». Первым читателям рассказа он, конечно, был неизвестен. Но теперь весь мир, кроме русскоязычных читателей, знаком с этим важнейшим для понимания всего цикла текстом. Наши Гутенберги продолжают мелочно издеваться над русскими поклонниками Уоттса. Зато ежемесячно пачками поставляются истории о похождениях десантников во времена Царя Гороха и об оргиях юных ведьмочек в кампусе Академии.

Слава богу есть такие подвижники, как уважаемый ashed! Низкий поклон ему за перевод этого замечательного рассказа и труды по подробному его комментированию. Есть мелкие огрехи в переводе и некоторая чрезмерность в комментариях, но для нас непозволительная роскошь привередничать. Зато подвижнический труд толмача и солидный подход к своему делу достоин только всяческого и глубокого уважения!

К середине романа мне стало казаться все это очень знакомым. К концу второй трети я хлопнул себя ладонью по лбу и завопил — ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН!

НУ как же... Скучающий бездельник из столицы, у которого богатый дядюшка вот-вот даст дуба, приезжает проветрится в провинцию, где в него влюбляется скрытная себе-на-уме поселянка. Плюс ироничный стиль изложения, плюс постоянно вмешивающийся в ход событий автор собственной персоной. Фабулы тут на большой рассказ или новеллу (кстати, с неожиданной развязкой), и на этот скудный событийный ряд автор смог накрутить целую энциклопедию эпохи. Плюс глубочайший уровень философствования и тонкий психологический анализ.

Правда, отличает Женщину фр. лейтенанта от Евгения Онегина фигура главной героини. Если Татьяна — это вечная женственность, Прекрасная Дама, Психея, Муза, наконец, то Сара Вудраф — это нигилистка в юбке, феминистка третьей волны, митушница. Она против тотального харрасмента эпохи, ее сердце ожесточено и способно на жестокую борьбу и месть, но позитивной программы у нее нет. Как и у всякой пробитой феминистки. Убить всех мужчин — это что, позитивная программа?

Хочется сказать еще пару слов в защиту ГГ Чарльза Смитсона. А то тут некоторые горячие головы назвали его слабым и истеричным. Ничего себе слабость — пойти против целого общества, круто и безвозратно изменить свою жизнь, вымахать в этакого духовного атлета. Как говаривал Папа Хэм, жизнь ломает всех, и некоторые потом только крепче на переломе. Вот так и Чарльз — с последней страницы книги он уходит непобежденным, готовым к любым испытаниям.

Также поразило то, что Фаулз настоящий левак. Представляю, как рвались пуканы у английских буржуазных критиков при каждом упоминании Маркса в романе. А это — после главгероев — самое упоминаемое в книге имя! Не только в виде эпиграфов и простых замечаний в тексте, Фаулз напрямую использует марксов истмат для анализа своих героев и эпохи, в которой они живут. Я думаю, что в СССР эту книгу (в которой и Ленин как важный авторитет упоминается) не издали сразу после оригинальной публикации просто из зависти. Простые советские читатели сразу бы увидели, какие крутые книжки можно писать, находясь на строгих марксистских позициях, а не тут макулатуру, что выдавали совписы.

П.С. Понравилось то, что практически все лаборанты, поставившие низкие баллы роману, признались в том, что для понимания книги им просто не хватило интеллектуальных ресурсов. Ну да, бывает элитарная литература не для всех. Иерархия существует, хотя постмодернисты (к которым и Фаулз принадлежит) пытались ее снивелировать. Парадоксально то, что этот в хорошем смысле заумный роман на западе стал бестселлером, а в России девяностых публиковался в сериях вроде «Остросюжетный любовный роман».

Удивляет количество негативно-ругательных отзывов, прямо-таки ожесточение и озлобление. Такое впечатление, что автор подманил читател сладостной песней сирены, а потом «людоед у джентельмена неприличное отгрыз»))

По мне так замечательная книжка. Контрастная, яркая, хулиганская. Читая эту печальную историю я «ржал и бился», пару раз даже чуть родимчик не случился. (Например, при описании путешествия по горам под ЛСД). И хотя по страницам романа текут потоки гноя и прочих гуморов, ничего особо отвратного я не заметил. Хорошо и драйвово прописаны поединки с чудовищами, блестящие теософские диалоги, кол-во черного юмора только человеческим выделениям уступает))

Главный недостаток книги — КМК — не чувствуется Высокое Средневековье. Не хватает готики, основательности ее и вертикальности. Хорошо отражен кризис католицизма 14 века, но в остальном все это больше напоминает расцвет Ренессанса и раннее Новое время. Особенно персонажи похожи на людей эпохи Реформации и религиозных войн, такое от них было ощущение. И вообще роман слишком раблезиански-карнавальный, контрастный, аляповатый. Так могли описывать эпоху после Черной смерти скорее современники Шекспира.

А в остальном отличный дебют. Роман молодой, дерзкий, непричесанный. Мне Буллингтон очень хорошо зашел, не хуже чем Алекс Маршалл) Так что издавайте, дорогой Монополист, и остальные его книги, прочтем с удовольствием!

2006 год… Говоря об этой книге, хронология крайне важна. В том году я впервые прочитал этот роман. В те времена Баллард не был моим любимым писателем. Мне очень нравились Затонувший мир и Автокатастрофа (в ужасном «переводе»), несколько рассказов, но и только. Я был молод, глуп, мне промыли мозги тогдашние идеологи-либерасты, и я воспринял только внешнюю форму романа. Хороший детектив в оболочке яркого гламура.

Блаженная середина «нулевых». Самым важным процессом в культурной жизни была борьба гламура с антигламуром. (Робски и Пелевин – главные писатели. Прилепин прогремел, но еще не был прочитан). Роскошь, веселуха, деньги кредитные льются рекой, и кажется – то, что ты беден, только временное недоразумение. И тут отличный западный роман о богатых бездельниках, которые тормошат и развлекают себя бессмысленными актами насилия. Я подумал – вот она настоящая жизнь, это светлое будущее человечества!

1996 год. Балларду шестьдесят шесть, но он на пике творческой формы. Пишет очередной шедевр о замкнутом социуме, точный прогноз ближайшего будущего. Что такое середина девяностых в западной культуре? Это эпоха «героинового шика». Роман Балларда выходит аккурат между премьерами «Палп фикшн» Тарантино и «Трейнспоттинга» Бойла. Западная экономика, благодаря безумным займам Правительства США, буму доткомов и грабежу развалившегося соцлагеря на бешеном подъеме. История закончилась, либеральная утопия обещает быть бесконечной, сверхбогатые люди будут жить за счет эксплуатации очень богатых. Баллард публикует роман о наступающих олл томороус патис.

1986 год. Некое скандинавское телевидение снимает фильм-интервью о Балларде «Будущее сейчас» (на Ютубе есть, крайне рекомендую). В этом фильме писатель очень интересно рассказывает о своем творческом кредо. Когда он начинал творческую карьеру в середине пятидесятых, то не хотел описывать строго регламентированное и сословное общество тогдашней Англии, все еще живущей по законам военного времени эпохи Второй мировой. Он считал: чтобы точно и честно описывать современность, нужно писать о ближайших пяти минутах будущего. Завтра объяснит сегодня. Так он и поступал следующие сорок лет. И вот наступили кокаиновые ночи.

Баллард и здесь очень точный сейсмограф общественных движений. Ближайшее будущее Запада. Никто не работает, все только творят. В свободное время развлекаются все более рискованными способами. Деньги порождают деньги почти без участия человека. На крайняк можно подработать проституткой или драгдилером, сфера услуг замкнута сама на себя. Иногда, чтобы не впасть в летаргию, общество взбадривает себя шокирующими преступлениями. Этим заняты специальные высокоактивные социопаты, слепни на шкуре пресытившейся скотины. Удовольствие, творчество и безделье – вот ближайшее будущее по Балларду. И он оказался прав, только… диалектики никто не отменял, в том числе в искусстве. Роман Балларда выходит в один год с дебютом никому неизвестного Чака Паланика. Бойцовский клуб.

Теперь-то, обладающим постзнанием, нам известно, что Будущее по Балларду продлится еще 12 лет и рухнет вместе с крупнейшими мировыми корпорациями под тяжестью неоплаченных долгов и перегретых финансовых пузырей. Его будут рвать на куски бедняки, которые никуда, оказывается, не делись, а сколотили собственные террористические армии и жаждут реванша. Искусство и наука выродились в соцсети и «котиков». Похмелье после «кокаиновой ночи» оказалось настолько тяжелым, что вот уже десять лет нас колбасит, и конца-края этому не видно. И все еще может разрешиться войной, как говаривал покойный Александр Захарченко.

Во всем этом Баллард не виноват, он просто описал ближайшие пять минут западной истории и точно ее диагностировал. Дальше него пошел писатель следующего поколения – Паланик. Он предрек неизбежную гибель либеральной долговой утопии, тем самым заглянув в послезавтра.

Два замечания вдогонку. Баллард хорошо описал, как передовая Европа живет за счет Европы отстающей. Его Эстрелья-де-Мар паразит на теле Испании. Испанцы годны только на то, чтобы батрачить на зажравшихся англичан, да и шведы нехай пашут пока солнце не сядет

Впервые мне есть что предъявить Балларду в плане формы. В романе присутствуют длинноты. В основном, это повторяющиеся диалоги. Разными словами проговариваются вещи и идеи, которые были поняты и приняты с первого раза. Но «воды» немного, не больше 10%. Для столь важного и прекрасного романа простительно, думаю.

Классический рассказ из эпохи «холодной войны». Прав был Спинрад в предисловии к сборнику — с фантазией и глубиной, гуманистическим посылом у раннего Дика все в порядке, а вот исполнение хромает. К тому же — и по рассказу это видно — Дику хуже удавались тексты о космосе, чем о Земле. Его парадоксально-сумбурный стиль плохо подходил к космической тематике, какой ее представляли в 1950-е — 60-е годы.

Главное, что этот рассказ жив и до сих пор задевает и трогает душевные струны читателя.

Смешно, но в свежайшей экранизации — благодаря которой я рассказ и прочитал — киношники поступили, как они всегда с Диком делают. Взяли его фактуру и героев и полностью изменили смысл и направление произведения.

Книжка простояла у меня на полке 3 года, и прочитал я ее с третьей попытки, но оно того стоило!

Впервые мне встретился настоящий философско-фэнтезийный роман, а не суррогат из псевдоглубоких мыслей от имитатора-беллетриста.

Книга направлена прежде всего против воинствующего -во всех смыслах — ницшеанства. Показывает ущербность и бесчеловечность философии сверхчеловека. Поэтому, думаю, она будет полезна тем двадцатилетним, кто, как некогда и я, увлекается чрезмерно идеями Фридриха Великого.

Плюс это еще и масштабнейший многослойный псевдоисторический роман. Основан на Крестовых походах, но после Мартина мне подобная исторически-аллюзивная литература очень импонирует. Здесь нет тупого приключалова. Напротив, читаешь о серьезных людях, решающих серьезные вопросы.

И еще, хочу сразу предупредить, здесь нет никакого обилия эротики. Одна постельная сцена на 800 страниц — кажется не густо. Да и то она очень важна в сюжетном плане. Просто одна из героев книги — проститутка и часто упоминается специфика ее работы, вот и все.

Еще пугают тяжелым слогом и обилием местной терминологии. Считаю, книга очень высокохудожественно и доступно написана. Что касается терминов — в отличие от Эриксона, Бэккеру удается легко и не замедляя действия вводить читателя в курс дела. После двух-трех первых глав ты уже погружен в этот мир по уши.

В общем, я стал фанатом серии. Прочитаю все и буду перечитывать. Советую ее всем любителям хорошей литературы и прежде всего фэнтези самой высокой пробы.

Давненько я с такими мучениями не читал развлекательную беллетристику!

Затрудняют чтение два фактора.

Эриксон использует фолкнеровский метод отложенного объяснения. То есть происходят некие события и фабульные повороты, а объясняются они — если объясняются вообще — через много десятков или сотен страниц. Даже смысл названия романа становится понятным где-то на шестисотой странице. Подводные сады луны — это метафора недосижимой мечты персонажей о мире и покое, или хотя бы краткого отдыха от бесконечных кровопролитий и смертоубийств.

Вторая трудность — герои. У них нет глубины характеров, мотивировки их поступков совершенно непонятны. У них есть только две нитки — старые добрые бихевиористские стимул-реакция, за которые дергает эти марионетки Эриксон. И в общем-то показывает себя неопытным кукловодом.

Чтение похоже... Если переделать чеховскую метафору, то представьте себе, что все персонажи пьесы палят из всех ружей на протяжении четырех актов, а в пятом акте вешают ружья на стену и объясняют в кого палили и с какой целью. А некоторые ничего не объясняют.

Но почему-то я осилил же семьсот страниц?

Мир. Его глубина и проработанность действительно поражает. По сравнению с Малазаном мир ПЛИО кажется детской переделкой из учебника английской истории. В эот мир погружаешься и сам начинаешь там жить, если сами персонажи этого не могут.

К тому же текст написан на высоком литературном уровне, без всяких украшательств, крепкая мужская проза.

Так что я принял соломоново решение:) Читать фанатские переводы из сети не буду, буду покупать переводы Лихтенештейна по мере выхода томов, пка эта история не прискучит.

Великолепный рассказ, и да — это как бы эпилог к ЛС. Но все равно такой густой коктейль из наукообразности, футурологии и простых человеческих эмоций не может не насыщать, как нектар.

Именно этого так катастрофически не хватает современной российской НФ — серьезного разговора о действительно важных вещах. Например, об ответственности каждого человека перед всем человечеством. Только на просторах НФ такой разговор и возможен.

А у нас все «Восьмые патрули» да межсезонные серии, увы...

Хотелось бы сказать пару слов в защиту книги. Биографического материала там действительно маловато. Зато прослежена творческая эволюция авторов, основные вехи их писательского пути с пиками удач. Мне, например, скучно копаться в многотомных черновиках братьев и переписке, а тут дан синопсис их творческого метода, его изменений. «Комментарии к пройденному» же во-первых субъективны, во-вторых описывают в основном историю создания повестей, а как верно заметили когда-то сами АБС в истории создания нет ничего интересного. За подробностями биографии — это к Скаландису, но там очень много переворошено грязного белья (особенно из корзины А.Н.) и непонятно зачем об этом знать, так как о творчестве братьев вообще ничего не сказано.

Эта же книга рассчитана действительно в основном на неофитов, которым нужно же понять стоит ли тратить временные и финансовые ресурсы на этих авторов. Меня лично книга убедила в собственной правоте — АБС дядьки выдающиеся и годы, проведенные обок с их книгами, не были бессмысленным времяпрепровождением.

Кстати, романы Володихина я читать не могу — какая-то серая скукота, а вот как биограф он меня этой книгой заинтересовал. Почитаю его биографии исторических деятелей.

Кстати, продвинутым пользователям рекомендую послушать лекцию Д.Быкова «Почему обречен Град обреченный?» Глубокий анализ лучшего, на мой взгляд, и сложнейшего романа АБС. Лекция есть в сети.

Шедевр новеллистического жанра! С возрастом очень хорошо понимаешь, что избавиться от наследства совсем не просто. Ты выгоняешь свою природу за дверь, а она настырно лезет в окно, плюхается в кресло и складывает ноги на стол. Полжизни тратишь на то, чтобы не стать копией своего отца, но три дня в неделю приходится нести этот крест.

Потрясающая книга!

Может быть лучший, исключая Мартина, фэнтези-роман. Я, конечно, не все читал, но весь мой немалый читательский опыт говорит об этом.

В этой книге есть все, что я люблю в фэнтези — много сражений, псевдосредневековой атрибутики, жестокости и насилия.

Когда ты живешь в стране, охваченной гражданской войной, — это полный отстой, но читать об этом, сидя в уютном кресле, одно удовольствие:)

В плюсы — мастерство Абера в создании персонажей и действительно запутанной интриги. По-настоящему неожиданный финал, однако, плавно вытекающий из всей романной конструкции. Как и положено в отличной драматургии, выстреливают все развешенные ружья. Надеюсь, вы оцените прекрасно закольцованную с завязкой развязку книги.

Минус, пожалуй, только один — на мой взгляд, герои (точнее, персонажи:) слишком много шутят. Хотя, наверно, это юмор висельников на ступенях эшафота. Ничего кроме уже не остается.

Читать всем любителям жесткой мужской прозы. Кисейным барышням и людям твердо вставшим на путь добра:) — категорически нет.

ПС. Жаль, что мы не знаем имени безвестного героя, подарившего нам халявный интернет-перевод. Назвать его любительским язык не поворачивается. Жаль, что не его используют для вероятного книжного издания. Наши издатели слишком провинциальны и слишком боятся за свои барыши, чтобы опубликовать этот роман в том виде, как его написал Абер. Они постараются сделать его максимально похожим на Хоббита и втюхать нам под видом Черной фэнтези. Остается надеяться, что сетевой переводчик решится на повторение подвига и подарит нам и перевод «Героев».

ППС. Сбылись мои худшие опасения. После перевода Эксмо книгу можно рекомендовать для дошкольных учреждений. Весь языковой смак в речи героев отправился в канализацию. Надеюсь эринии литературного мира настигнут Шаргородскую и ее заказчиков и накажут их по всей строгости законов художественной прозы.

Если не будет сетевой публикации, не видать нам адекватного перевода Героев и Красной страны. Очень жаль! 158 причина подтянуть английский.

Для начала парочка дисклеймеров. Здесь я буду говорить не только о первом романе, но и учитывать всю трилогию. Во-вторых, постараюсь не натягивать сову на глобус и не вычитывать из книги то, чего в ней нет. Этим летом я прочитал штук десять книг подряд, в которых авторы не пытались выдвинуть никаких широких социальных обобщений, сосредоточившись на истории и внутреннем мире своих героев. Но «Трилогия Ликаниус» не такова. То есть сюжет в ней важен, и психология персонажей имеет важное значение, но дело этим далеко не ограничивается.

Оттолкнемся от аннотации, написанной многоуважаемым anisett`ом. Он сосредоточил ее на сюжете и на том, что это финал эпической трилогии о борьбе Добра со Злом. Эти слои в трилогии тоже есть, причем на первом плане. Все-таки Айлингтон писал популярную беллетристику и стыдно было бы заставлять своих читателей скучать над предложенной историей.

Однако он пошел дальше и глубже. Под видом «интретеймента» он представил на суд публики психологический, социально-политический и военный роман одновременно. И сделал это мастерски.

Потому что я лично прочитал первые два романа как чистое, пусть и высококачественное развлекалово. Смесь фэнтези и темпоралки с острой приправой из постапа.

Но слишком уж автор погрузился в собственную историю, чтобы так легко от себя ее отпустить. Уже во втором томе он повествования мрачнеет, а проблемы представленного мира становятся все глубже и глубже, сливаясь с проблематикой нашей современности до степени неразличимости.

Как должно жить современное государство? какая форма правления наиболее эффективна, особенно в годину суровых испытаний? Прямая и жесткая диктатура (Клятвенный Камень Вирра) или демократия Ассамблеи (только подлинная демократия, а не власть олигархата с войт-погремушками!)?

И ради чего должно должно существовать государство — справедливость и мирное строительство как идеал Андарры или ненависть и религиозная нетерпимость Гилшара и Дезриеля.

Все это насущнейшие, судьбоносные вопросы нашего сегодняшнего дня, и Айлингтон ставит их без страха и острым ребром.

Государство состоит из людей, даже высшие эшелоны власти. Поэтому тем, кто принимает решения, придется совершать самый сложный выбор (когда ты отвечаешь не только за себя, но и за сотни тысяч жизней) и платить самую высокую цену. поэтому Давьян говорит: «Вы может быть очень эффективные воины, но то, КАК я воюю, не менее важно, чем то, ЗА ЧТО я воюю». Вирр, Седэн и Аша также обладают великими способностями, поэтому основная ноша и тяготы лягут именно на их плечи.

Человечество по сию пору не научилось решать свои главные вопросы без войны. В 2010 году у меня были идеалистические надежды на этот счет, но спустя годы они развеялись как прах. А Айлингтон, возможно, и никогда никаких иллюзий не питал. В Трилогии, во всяком случае, они не просматриваются. Но чтобы заманить читателя и заставить его думать, он сделал хитрый ход. Начал с авантюрно-приключенческого тона, а финишировал баталистикой самой высокой пробы.

С фэнтези описанная им война имеет мало общего. А много общего она имеет с войнами последнего столетия, как глобального, так и локального масштаба. Террор и массовые убийства мирного населения, применение оружия массового поражения, уничтожение целых мегаполисов и даже стран (в прошлом), информационная и когнитивная война, когда силы Зла считают себя подлинными воинами света. Он даже включил в сюжет арку про настоящий концлагерь уничтожения, описав гибнущий город Зэвайлар.

А как сражаются и гибнут его герои! Тут вам не Джордж Мартин или Джо Аберкромби, а скорее Хемингуэй, Ремарк и Джеймс Джонс. «Скажи им, что я погиб как герой». Чем это отличается от надписи на стене «Умираю, но не сдаюсь». Ничем.

Или восемнадцатилетний полковник, который говорит остаткам своего подразделения: «Кто хочет уйти, тот может уйти, я осуждать не буду. Но оставшимся придется стоять насмерть. Отступать некуда». А потом добавляет будто командир лета 1941 года: «И помните, товарищи, это наш последний бой». И никто не дрогнул. И бой и впрямь оказался последним.

Или командир другого отряда, который говорит: «Если вам есть, что сказать друг другу, то скажите сейчас, другой возможности не будет». Так и получается.

Также гибнут и злодеи. Без всякого пафоса или мелодрамы. «Жаль, что ты принял такое решение». И меч ему в сердце.

Но это КАК воюют герои книги, а вот за ЧТО? За булочку и трамвайчик? За Катю?

А вот и нет.

Ужасный ужас, но сражаются они за Родину. Оказывается, что защита родного пепелища, отеческих гробов, земли твоих предков и потомков, спасение родных и близких важнее твоей драгоценной шкуры. И уникальная снежинка может сгореть в пламени битвы, а все подумают, что так и надо было.

И когда четверо юнцов выходят на битву против целой армии чудовищ и монстров-людоедов, то это не потому, что они какие-то там супермены или им слава героев былых времен спать не дает, а потому, что все их соратники погибли, а Родину защищать надо, ибо больше некому.

Конечно, у нынешнего русскоязычного читателя с тонкой душевной организацией подобный подход не может вызвать сочувственного отклика. Свободолюбивый самокат такого своему владельцу не простит!

(Подходит тут ко мне в книжном ражий двадцатилетний парень под два метра ростом и доверчиво протягивает пухлый том: «Вы этот роман читали?» Ну, просмотрел. Некая интернет-графоманка рассказала слезливую историю о тяжелом выборе дерзкой талантливой ведьмочки между высокомерным вампиром и сумрачным, но дьявольски симпатичным колдуном. Говорю: «Вы это для своей девушки купить хотите?» Думаю ,можно ведь предложить на эту тему и более достойное чтиво. «Нет ,говорит, девушка уже выбрала, это я себе». Пытался его перенаправить на Глена Кука, Джорджа Мартина, Роберта Вегнера, Николаса Имса, наконец. Какое там! Героизм? Храбрость? Воинское братство? И оставить без внимания терзания девочки с пониженной социальной ответственностью? Знаешь, куда ты себе свои советы засунуть можешь?

С такими великовозрастными молокососами Айлингтон кассы точно не сделает).

Есть в романе и психологический аспект. Очень важный. Это тема нравственного прозрения. Когда человек понимает ,что всю свою долгую жизнь он действовал только из соображений эгоизма и удовлетворения личных амбиций. Что ошибки и преступления нельзя оправдать ничем и платить за них придется самую высокую цену. Айлингтон разоблачает современный миф о разрушительности чувства вины. Ничего нельзя исправить, но и отбрасывать тяжесть осознания, как ненужную ветошь тоже не годится. Надо принять реальность как она есть и поступить наконец правильно. Для этого точно никогда не поздно. В общем, взрослому пожившему читателю будет над чем подумать, следя за путем Седэна к свету Истины.

Философский слой книги прямо Достоевский какой-то!)) «Тут Бог с Дьяволом борется, а поле битвы сердца людей». В мире людей идет борьба Добра со Злом, и шутить тут не над чем. Многие пытаются прикрыться «серой» моралью или оправдать средства целью. Ничего ,кроме позорной гибели и проклятия современников и забвения потомков это не принесет.

Ну и немного о форме. Сюжет стремительный и увлекательный. Сложная композиция уравновешивается мастерством автора по укладыванию всех ее кирпичиков в гармоничное единство. Ту и автор «Анны Карениной», наверно, лучше бы не справился.

В личной переписке встретил критику финальной битвы. Если бы это было чистое фэнтези-приключалово, может, и возник бы повод для критики (хотя я и тут не согласен), но с точки зрения общего замысла, все мне видится очень достойным.

Лично мне не хватило, как любителю южнокорейских фильмов, финальных обнимашек и рыданий друг у друга на плече, а также воссоединения семьи.

А так все заканчивается прямо как в доброй советской песне:

«И вновь продолжается бой,

И сердцу тревожно в груди,

И Ленин такой молодой,

И юный Октябрь впереди».

По концовке Алингтон пообещал еще опубликовать роман о приключениях второплановых Дезии и Элрика в южном Неске. Надеюсь это будет не только вбоквел, но и общий эпилог. И пусть уж там герои вдосталь наобнимаются. В любом случае, жду с нетерпением. Впрочем, я любой роман Айлингтона прочитаю с превеликим вниманием и удовольствием. Его дебютная трилогия открыл в моем сердце безлимитный кредит доверия.

П.С. Лайфхак для будущих читателей. Прежде чем погрузиться в роман, самым тщательным образом проштудируйте Глоссарий и список персонажей. Айлингтон никогда почти информацию два раза не повторяет. Я предыдущий том в июле читал, но первую треть «Света павших» чуть не впотьмах штудировал. Не мог вспомнить, кто все эти люди и почему у них между собой такие жесткие терки? Лучше подготовиться.))

П.П.С. Хочу выразить безмерную благодарность команде из Malazan Army за возможность прочитать трилогию Айлингтона целиком. Это был подвиг, сравнимый с подвигом Давьяна и Вирра со товарищи)) Надо продвигать хорошую литературу в меру своих сил. Сейчас, возможно, прочитают немногие, но вода камень точит. Дальнейших масштабных успехов!

Писать на такие книги отзывы невероятно трудно. Вспоминаются при этом слова Льва Толстого об «Анне Карениной»: чтобы объяснить, о чем роман, нужно написать еще один точно такой же. Я пока читал, заметки делал. Страниц на пять печатного текста получилось. И это только при первом приближении. Но возможного читателя этой заметки утомлять не буду ,постараюсь быть сверхкратким — только главные впечатления.

В прошлом году был в «Бункере на Лубянке» на презентации книги поэта Ивана Приблудного «Все написанное». Представляли издание его идейные вдохновители — команда КПД: Алексей Колобродов, Захар Прилепин, Олег Демидов. У всех я взял автографы. Для прилепинского притащил с собой огромный том «Есенина» и сказал, протягивая: «Эта книга мне жизнь спасла!» Прилепин удивленно взметнул брови, но пожелал в надписи «веры и сил».

Если я и несколько преувеличил, то ненамного. В любом случае, чтение книг Захара Прилепина находится в максимально удаленной точке от пункта «писатель пописывает, читатель почитывает». Первое же впечатление очень острое: особое состояние читать книгу, автор которой выздоравливает после чудом пережитого диверсионного теракта. Я, собственно, и засел за «Шолохова. Незаконного» после того, как посмотрел на Ютубе презентацию книги на Красной площади. Автор не смог на нее прийти, как планировалось, было только короткое включение из больницы с приветственными словами.

Это уже третий заход Прилепина на эпическую биографию. Но и в этом жанре он никогда не повторяется. «Леонид Леонов» — было исследованием-расследованием загадочной судьбы, историко-литературным детективом. «Есенин» — грандиозного масштаба каддиш (похоронный плач) по родному человеку, погибшему, идя напролом сквозь великую историческую бурю. «Шолохов» — невероятная палитра возможностей эпического жанра. Это Теогония, Титаномахия, «Илиада» недавно ушедшей эпохи.

При этом один том вмещает в себя сразу несколько книг меньшего масштаба. Вначале это драматическая любовная история двух «несчастливцев», приведшая к рождению гения. За ней следует трагическая историко-революционная повесть о Гражданской войне. Потом повесть в стиле Бальзака о приключениях и завоеваниях юного провинциала в столице.

Четвертая часть самая сюжетно увлекательная. Две главы о 1930-х, «Коньяк Сталина» и «Погоня» — это невероятно напряженный политический триллер-детектив о схватке Шолохова с высшим руководством НКВД СССР. И битва эта была — без всяких скидок — не на жизнь, а на смерть. Потому что проигравший отправлялся на расстрельный полигон. И у Захара Прилепина получилось ни на йоту не хуже ,чем у Юлиана Семенова. Какие типажи, какие остросюжетные ситуации! Наемные убийцы, погони, пытки в застенках тайной полиции, судьбоносные встречи с высшим руководством государства, тонкие политические маневры. Есть даже заход в самую настоящую «альтернативку» — Прилепин придумывает очень брутальный и реалистичный эпизод с расстрелом Шолохова. Могло быть и так. (В который раз кусаешь локти, читая, — ведь это готовый сценарий шикарного мини-сериала! И даже есть много милой сердцу Фонда кино антисоветчины, преступлений сталинского режима. Но нет! Куда интересней снимать дешевое в художественном смысле телемыло, написанное мажорными девочками-припевочками из ВГИКа, которые НКВД от ФБР не отличили бы даже под дулом пистолета).

За этим следует крепкая «лейтенантская проза» о сражениях и потерях одного полковника на фронтах ВОВ.

Затем социально-психологическая повесть в жанре «предварительные итоги» о заслуженном авторе-лауреате, школа Юрия Трифонова.

Перед заключением Прилепин выдает уникальную увертюру в оригинальном жанре историко-литературной сатиры, рассказывая о хулителях Шолохова ,которые пыжились доказать, что наш нобелиат всего лишь жалкий вор и подражатель. Читая. чуть живот от смеха не надорвал. А потом, конечно, крепко взгрустнулось от картин человеческой подлости и злобности.

Венчает все эпилог о закате эпохальной жизни, исполненный в традициях советского авторского кино 1970-80-х годов — Динара Асанова, Илья Авербах вспоминаются.

Невероятная жанровая полифоничность эпического биографического романа. Но есть на всем протяжении его одна сквозная линия ,которую автор не педалирует, но читатель сам ее осознает и вынужден отрефлексировать. Постоянный рефрен в описании личности Шолохова ,которое дают его родные, близкие и просто знакомые — скромный. «Скромный, скромный»... В конце концов это и самому Шолохову надоело и он воскликнул: «Скромный у Бога теленка увел!»...

Этот скромный лично спас от казни и тюрьмы тысячи человек, а от голодной смерти целые десятки тысяч.

Захар Прилепин тоже скромный. (Политическая самореклама не в счет, на то он и политик!) Но постепенно, подспудно возникает отчетливое впечатление:

- когда он рассказывает о простом гении из народа

- о том, как подросток Шолохов пережил крушение государства и Гражданскую войну

- об общении Шолохова с высшим руководством страны, о его нахождении в самом центре литературных битв эпохи, об общении его с главными литературными звездами планеты

- о фронтах, исхоженных Шолоховым

- о принципиальном провинциализме его

- о ненависти к нему либеральной литературной тусовки

- об ответственности народного кумира перед народом

- о Шолохове-политике

Захар Прилепин ведь все это о себе пишет! Он — Шолохов наших дней ,и даже больше. Не в размере таланта — на таких высотах не меряются — а в погруженности в эпоху. Многое из того ,чему Шолохов был только свидетелем ,пусть и близким, Прилепин был непосредственным участником. Например, Гражданской войны в России в 1990-е годы.

Но он скромный, рассказывает о классике — Нобелевском лауреате. А ведь и сам общался тесно с руководством РФ и мировыми знаменитостями, основал партию. А простые землеробы — односельчане — помогли ему, когда он, тяжелораненый, выбрался через лобовое стекло из подорвавшегося на мине автомобиля.

В аннотации «Молодой гвардии» правильно сказано — не только творчество, но и судьба Шолохова сейчас для нас актуальна. Она воплотилась, например ,в судьбе главного писателя нашего времени — Захаре Прилепине.

Да и эпоха не подкачала. Прилепин размышляет о романе «Они сражались за родину» и его великой экранизации, описывает, обильно цитируя, как Стрельцов с Лопахиным жгут фашистские «Тигры». Каково это читать сразу после того, как посмотрел фронтовую сводку и видеофиксацию с дрона ,как горят в степи расхваленные на весь мир новейшие «Леопарды«! О нет — это точно не «писатель пописывает, читатель почитывает«!

Кстати, напоследок о том ,как написано. Пять лет назад посоветовал я одному гражданину почитать Захара Прилепина. А он мне ответил ,что не любит книги, написанные в журналистском стиле. Я обиделся за любимого автора, но по здравому размышлению... В своих художественных текстах Прилепин сильный и оригинальный прозаик, но таких сегодня в нашей литературной среде можно назвать целый ряд. А вот его публицистика, пронизанная тонким и трепетным лиризмом — уникальна! Это все настояно, конечно, на Проханове и Лимонове, но сейчас других таких документалистов у нас нет.

В «Шолохове» меньше лирики, чем в «Есенине», но здесь, следуя за своим героем, Прилепин смешивает в оригинальном стилистическом коктейле публицистику и народный эпос. Как это делал Шолохов в своих очерках и «Науке ненависти», например. С точки зрения стиля, книга Прилепина — миметический шедевр.

Этот огромный том не станет, думаю, главной книгой для меня в этом году потому что я собираюсь прочитать еще таких авторов, как Вальтер Скотт, Джейн Остен, Федор Достоевский, Лев Толстой, Джеймс Джойс, Михаил Шолохов — но ряд примерно такой.

В отличие от Шолохова, творчество Захара Прилепина пока шло по нарастающей. «Паталогии», «Грех», «Восьмерка», «Обитель», «Есенин», «Шолохов» — этапы большого пути. Будем надеяться на его скорейшее выздоровление и эгоистически желать, что Бог, военная удача, политическая борьба не воспрепятствуют, а поспособствуют завершению его исторического эпоса о казаках и написанию еще нескольких литературных шедевров.

Долгие лета, Евгений Николаевич!

Позавчера исполнилось 100 лет со дня рождения Курта Воннегута-младшего. На Фантлабе столетний юбилей одного из самых главных американских, а значит и мировых, прозаиков второй половины 20 века никто не заметил. Но я к этому юбилею смог выкроить время для одной его книги. По совершенно посторонним причинам выбор пал на «Сирен Титана», и перечитав его двадцать лет спустя после ознакомления, ни секунды об этом не пожалел. 20 лет назад роман показался мне забавным парадоксом, но несколько тяжеловесным. Не сравнить с более поздними его книгами. Ах, молодость — время наивности и воодушевления по пустякам!..

На самом деле роман один из самых трагичных и философски глубоких в прошедшем столетии. За истекшие 60 с лишком лет не утратил своей прогностической силы. Сейчас прежде всего бросаются в глаза миллионеры, которые создают частные космические корпорации и меряются размерами своих ракет. Или армия плохо вооруженных зомби с вживленными в промытые мозги антеннами, которых бросают на убой представители правящей элиты США ради целей, которые им кажутся великими, а на самом деле...

Тут можно, обогнув прихотливый, как инфундибулум, сюжет сразу перейти к одной из главных идей романа. Он о поклонении кумирам. Каждое живое существо во вселенной — даже меркурианские безмозглые гармониумы, поклоняющиеся магнитофону, — непременно отыщет себе кумира и начнет ему истово молиться и воскуривать фимиам. А кумиры эти — ложные.

И тут Курт Воннегут начинает философствовать молотом. Разбивая в пух и прах самые, казалось бы, устойчивые или, напротив, революционные представления человечества о высших силах, движущих Вселенную.

Он лупит по самому сердцу американской мечты и веры в предустановленность Божественной Благодати (якобы бог отделяет заранее счастливчиков от всякого биомусора и одаривает их всеми возможными материальными благами) на которой зиждется вот уже 400 лет американская цивилизация. О нет! Если вы успешны и богаты, утверждает автор, это просто слепая игра случая. А если считаете, что схватили бога за бороду, вглядитесь повнимательнее — в ваших руках старое вонючее мочало. Тут показателен Уинстон Найлз Румфорд, представитель высших кругов истеблишмента США, считавший себя всеведущим и всемогущим, аки всевышний, повелевающим судьбами человечества и оказавшийся слепой марионеткой более великой и обезличенной силы. У Воннегута она названа особо. (А на самом деле это самовозрастающая стоимость — Капитал, чьим слепым и послушным орудием являются все эти безосы, маски, баффеты и прочие финансовые воротилы).

Крайне левому лагерю тоже достается, хоть и по касательной. Из-за явных симпатий автора. Не смена общественно-экономических формаций и не законы диалектической логики управляют движением социальной материи, сиречь человеческого общества. Общество это вброшено в мир хаоса, где царствует абсурд. А любое осмысленное объединение ради общих целей, попытка достичь справедливости и равенства может послужить только поводом для смеха куриц.

Кстати, именно поэтому в романе нет развитых, сложных характерных персонажей, которые бы вступали в изощренные психологические конфликты. Воннегут демонстрирует нам театр марионеток — в прямом и переносном смысле — их поведение абсурдно, выкрутасы парадоксальны и подчинены воле высших закулисных сил, прячущихся в бездонной тьме. Это сделано для гротескового и парадоксального выявления всех несуразностей, перегибов и вывертов человеческого бытия. Такое вот кривое зеркало правды.

Однако даже эти марионетки поняли, как можно вырвать себя и каждого из казалось бы всесильного царства абсурда, сойти с карусели зла. Старый добрый «нравственный закон» в нашей груди, гармонирующий с вечной песней небесных сфер. Идеализм? Да. Но насквозь и убедительно гуманистичный. Книга глубоко резонирует в душе, и прочитав ее хочется стать лучше, а цинизм и высокомерие к ближнему своему кажутся особенно омерзительными.

Книга сильно копает в душе потому, что написана на невероятно высоком художественном уровне. Поэтичность, лиризм, острое вИдение важнейших деталей мироздания. Полифония настроений. И конечно невероятные сюжетные и эстетические находки. От «дышариков», позволивших избавить повествование от громоздкой космической техники, до парадоксов и троп, которые вскоре станут канонами литературного течения «постмодернизма». В котором, как оказывается, Воннегут был настоящим пионером (ранний Джон Барт слишком прост и погружен в архаичный экзистенциализм). Предтеча Хеллера, Маккарти, Пинчона, Деллило, Тома Роббинса и несметного полчища эпигонов (Виктору Пелевину и Сорокину привет!)

И хотя постмодерн давно сошел на галерку общих мест, Воннегут, как и всякий великий мастер выше какой-либо школы или течения. Глубже, обширнее.

Ему сто лет, а он бодр, свеж и силен и напорист. Поэтому название романа обретает дополнительные обертона.

Сирены Титана — скульптурная группа из трех красавиц на дне бассейна — это символ пустой кумирности и фальшивого блеска ложных идеалов, овладевающих человеком.

С другой стороны, Титан — это сам великий и могучий Курт Воннегут, а его романы — корабельные противотуманные сирены, что грозно ревут, предупреждая человечество от опасностей в его блужданиях по волнам неизвестного будущего.

П.С. Забыл упомянуть ,что книгу я целиком прослушал в исполнении Сергея Чонишвили. Совершенно, как говорят, «богический» уровень чтения. Настоящий аудиоспектакль, феерия! Горячо рекомендую!

Забавно и волнительно было читать этот замечательный рассказ в годовщину его создания, не юбилей еще, но все же 89 лет тексту. В том же декабре 1932 года Фрэнсуорт Райт наконец-то опубликовал первый из рассказов о Конане, «Феникс на мече», написанный еще в начале года. А тексты-то живей многих километров фэнтезятины, написанной много позже...

Тем более, смешно было читать некоторые отзывы, написанные в стиле «Герман Мелвилл при создании «Моби Дика» слишком щедро черпал идеи из фильма «Челюсти» Спилберга». Или в нашем случае, точнее: «Начитался Говард Джо Аберкромби и решил наваять что-то похожее, ан нет — не вышло!»

Хоть этот рассказ и считается второстепенной поделкой в стиле «секс и насилие» даже среди доброжелательных исследователей творчества Мастера, судя по эссе Патриса Луине, мне он таковым не кажется. Невероятная атмосфера происходящего. Конан и Натала последние выжившие из разгромленной армии повстанцев, таинственный город в пустыне (да, о котором никто никогда не слышал! Насмешливый читатель пусть глянет-ка, как отреагировала мировая пресса 1920-х годов на открытие гробницы Тутанхамона, о которой никто никогда не слышал. А ведь Говард был человеком той эпохи, дышал этим воздухом великих исторических открытий и сумел отразить этот дух в своих великих текстах!)

Что касается насилия. Не буду снобом, но все-таки порекомендую любителям фэнтези прочитать «Илиаду» Гомера. Круче в этом жанре все равно пока ничего не создано. И читавший этот эпос сразу увидит, что в описаниях кровавой сечи Говард четко следует урокам Великого Слепого. Гомер всегда подробно прописывает, что кто кому отрубил или пробил насквозь и какие именно ошметки куда полетели. Эти произведения о воинах и для воинов, поэтому кровавые подробности очень важны!

И еще. Помимо секса и насилия, ценных самих по себе, в этом тексте есть и две глубокие идеи, они и остроактуальные и вечно важные. Первое. Говард хорошо показывает, без особого морализаторства, какое разрушительное влияние может оказать на высокоразвитую технотронную цивилизацию гедонистический образ жизни и развитая наркокультура. Сейчас это послание важнее, чем для современников автора эпохи Великой Депрессии. И конечно же молодым читателям стоило бы намотать на едва пробившийся ус: насколько для мужчины более подходит симпатичная простушка с открытым сердцем, нежели утонченная и изысканная в манерах потаскуха! Конан-варвар это сердцем чуял))

Чуть ли не пятнадцать лет я собирался прочитать Бояшева, с тех пор как узнал про группу «новых софистов» из Питера — Секацкого, Крусанова и прочих. И вот сподобился. Сыграл чисто внешний фактор — нужно было прочитать роман автора пелевинского поколения, вышедший в 2011 году. Звезды сошлись на книге, которая получила премию Гоголя, и вполне заслуженно.

Написан короткий роман очень бойко и хлестко, действительно в гоголевском стиле иронического остранения, с гротеском, фантастикой и абсурдом. Но это форма. От содержания у меня (и это после выходок Сорокина и Пелевина!) волосы на голове ходуном ходили.

Рассказывается совершенно невероятная история. Девочка-звереныш из погибшей деревушки, где жили только зомби, упыри и прочие нелюди (Сенчин на этом фоне — просто лакировщик действительности!), чудом выжив перебирается в Подмосковье, конкретно упомянуты Химки. Там она становится лимитчицей-крановщицей и по совместительству проституткой. Потом она последовательно — содержанка, бизнес-вумен, поп-идол, бандерша международного масштаба, гигантское дерево.

Все классические признаки русского извода постмодернизма в книге на лицо — антиисторизм, цинизм, человеконенавистничество.

Реакция моя по ходу чтения была такая. Это какая-то дикая смесь «Вия» и «Ревизора». Нет, это только по форме Гоголь. Нет, это как раз именно Гоголь. Это затянувшаяся сцена вранья пьяного Хлестакова.

Автор поливает помоями из брандспойта всех и вся. Все слои русского общества — от деревенского забулдыги до Самого. Мужчин, женщин, детей — все одни дерьмовым мирром авторского мировоззрения мазаны. Но и гражданам бывших братских республик достается. А потом туркам, англичанам и вообще всему населению планеты. Пьяное вранье автора об окружающем мире быстро перерастает и тысячи курьеров и генеральские чины и уходит чуть ли не в космические дали.

И все это подается, как всегда у либерально мыслящих дегенератов, под соусом — а вот такой у меня оригинальный взгляд художника.

Мне возразят — «вы ругаетесь, а это художественная провокация! Автор только хотел нам открыть глаза на правду!» Какую? Что Россия — это помойка, заселенная олигофренами? Так мы эту песню от его соратников много раз слышали и в более оригинальной и изобретательной форме.

А у Бояшева просто пустозвонное вранье. Главная героиня — мимо, тупая и наглая хабалка, которая смогла стать якобы иконой нации, место и время романа — мимо, полностью виртуальное пространство со знакомыми названиями, в которое автор какую хочет грязь и мерзость, ту и тащит. И даже название — героиню Машу Расторгуеву называют то блядью, то примадонной. Сама себя она величает «простой русской бабой». Превращается в финале — в дерево. И только автор все талдычит — каменная, каменная. На идола что ли намекает? Так их на Руси из дерева и делали. Если по характеру — то Машка скорее взбесившийся танк напоминает, а не камень. Короче тоже — мимо.

И сам Бояшев тоже что-то такое почувствовал. Потому что за романом следует письмо «любезному другу Тряпичкину», сиречь «Интервью с самим собой» (видать, иного конгениального собеседника не нашлось. Не тянут). И там прямым текстом этот самобытный талант сказал все, что не удалось с помощью смелых метафор.

Свою дегенеративную и небывальную Машку он назвал синтезом характеров и судеб Мордюковой, Гурченко и Пугачевой. Потом он назвал ВСЕХ женщин России полусвятой скотиной, а ВСЕХ мужчин России — генетическим мусором. Потому что 400 лет шла отрицательная селекция и всех хороших убили, один шлак человеческий остался. А женщины — забитые бытовухой тупорылые коровы, но вынуждены совершать великие подвиги.

Короче, наш Хлестаков-Бояшев на все сто баксов выступил!

Перелистнув последнюю электронную страницу (ума хватило не тратить на подобную мерзоту денег), я понял, что книга эта очень точная и симптоматичная. Не ее содержания, а факт ее появления. И вручение ей премии.

Сейчас в нашей Россиюшке такая действительность. Хлестаковы действительно пишут книги, объявляются интеллектуальными гуру. Вовсю публикуются и пропагандируются, получают премии и другие формы финансовой поддержки. И пока мы — народ — такое терпим, значит мы такое заслуживаем.

Хорошо все-таки Владимир Ильич Ленин сказал, что интеллигенция, не перешедшая на сторону народа, а оставшаяся прислужницей крупной буржуазии не мозг нации, а говно. Илья Бояшев и его творение подтверждают точность и правдивость этого столетней давности диагноза.

Где-то к середине третьего тома эпопеи я, кажется, догадался, кто такой Владыка Ледяного сада, и стало интересен не только процесс, но и результат, как к нему вырулит автор.

Пока что это лучшая часть четырехтомной саги. Сокращение объема прибавило драйва и скорости проистекания событий. И то ли переводчик Легеза приложил больше стараний, то ли сам автор, но усиление стилистического разнообразия заметно даже при самом поверхностном чтении. Рассказ принца — явный мемуар из перспективы времени, а ветка Вуко — полный эффект присутствия здесь-и-сейчас.

Кстати, об этом. Многие тут поругивают Гжендовича за излишние подробности, но это его метод погружения читателя в выдуманную реальность. Крайне детализированный рассказ помогает достигать полного эффекта присутствия, глаз может и не заметить, увлекшись событием, а сознание благодаря умело поданной детали уже запрыгнуло на ту сторону страницы и толкается средь боротьбы персонажей.

Думаю, на самом деле не скрупулезность автора досаждает, а то, что именно он описывает. Потому что эпичность тут специфическая. По-прежнему судьбы мира решаются в деревенском палисаднике, а основной конфликт — резня трех хуторян из-за украденного порося. Колхозный эпос во всем его великолепии.

В начале книги нам представляют легендарную историю о плавании на заколдованный остров, а потом лес в горах, хутор ,корабль — вот и все локации. Ледяной сад описан ярко, но кратко и скупо. Не он в центре внимания писателя. Один раз описывается кошмар принца, которому приснился футуристический мегаполис, и это зрелище привело его в ужас. То есть любование пейзанами и дикими пейзажами — это осознанная стратегия автора, его искренний любовный посыл. Цивилизация — зло, и прогресс — зло. Все, к чему они могут привести, это беспамятство и безумие, как у пришельцев-землян.

Кстати, о них. Еще читая второй том, я понял, что такое «Фактор М» — магия. И это сильная сторона истории. Магия, основанная на нано-ассемблерах и холодном синтезе, приводимая в действие визуализацией образов, — такое колдунство мне по душе. Гжендович тут включает режим постмодерниста — все яркие и необычные образы в романе нам знакомы, потому что они взяты из головы деющих землян, тут не подкопаешься. Но вот мир Побережья парусов и Кирненской империи взят из головы самого Гжендовича и из прочитанных им книг, и тут эта вторичность играет уже против него.

Вообще, у него очень мощные плюсы всегда уравновешиваются мощными же минусами. Он хороший «стори-теллер», но никакущий миростроитель, мастер яркого и пластичного образа и никудышный психолог и философ. Персонажи его либо функционалы, либо реактивные сгустки эмоций. Его главная идея, что справедливый мир без угнетения человека человеком невозможен, а каждый должен возделывать свой огородик — пуста и примитивна. Его Вуко — это человек эпохи Великих географических открытий, а не наш потомок. Его Земля, которую он скупо описывает в воспоминаниях и диалогах, — это коллапсирующее общество, раздираемое патологическими противоречиями. Оно не способно было бы даже к лунам Юпитера отправить комплексную экспедицию, не то что на другой край Галактики.

Короче, Гжендович — мастер реалистичных приключений, но фантастика — это литература идей и смыслов, а с этим у нашего автора не очень.

И, конечно, ужасные последние страницы третьего тома. И после этого он ТРИ ГОДА заставлял своих польских читателей ждать, что же случится дальше! Садист не хуже Смильдрун и Ван Дикена!

Десять лет назад с этого романа началось мое знакомство с творчеством Моргана и до прошлой осени прервалось. В то время я почти не знал жанра «темное фэнтези», только что открыл для себя ПЛИО, а знакомство с Аберкромби было впереди. Роман тогда этот мне очень понравился, но скорее, как поверхностное знакомство с каким-то почти неизвестным явлением. На уровне интуиции...

Но с тех пор я прочитал несколько десятков романов в стиле «дарк» ,а с прошлой осени прочел еще и все первые книги Моргана, слава богу наконец переведенные на русский. И есть, что сказать по существу.

Когда Морган начал свою трилогию, всемирный ажиотаж вокруг «дарка» только еще разгорался. У нас были Мартин, Эриксон, Аберкромби только стартовал... Так что то, что некоторым читателям показалось штампом, штампом стало только позднее, в работах Люка Скалла, Роба Хейса и тд. А Морган-то вспахивал еще не заезженную почву. Мог позволить себе набрасывать темки, не сильно ударяясь в экзотику.

Правда, недостатки — продолжения наших достоинств. Видно, что со своей книгой он поторопился. К тому же осваивал новый для себя материал и не особо понимал, где глубже копать, а где хватит намека для захвата внимания. Ведь по предыдущим его книгам в жанре НФ-боевика мы знаем, как он серьезно относится к проработке мира и не только материально-бытовым пластам, но и к идейным течения и к бэкграунду.

В «Стали» же этой глубины очень не хватает. Драконы, простите за каламбур, повисают в воздухе, Чешуйчатые никого не могут напугать за полной своей прозрачностью, кириаты ушли как-то слишком по-английски, от них и духу не осталось (А ведь мы помним, как Европа целую тысячу лет черпала из руин Античности). Есть много анахронизмов в государственном и политическом устройстве вольных городов и Империи, монгол-шууданы вообще остались словно нарисованные на холсте индейцы из «Назад в будущее-3».

И все же роман, хоть и торопливый, хорош. Он драйвовый, брутальный, с классическим аглицким юмором. Жопотрах Рингил, император и двенда получились на ура, в них веришь и эмоционально сопереживаешь. Прочие — либо статисты, либо второплановики, но прописанные хорошо — семья Рингила, солдаты и наемники, шаман.

Плюс история с двендами рассказана внятно, полно и законченно. Но осталось еще много вопросов по поводу других богов и героев. Особенно жду разъяснений про Такавача Многоликого, разгуливающего в плаще и шляпе частного сыщика, в прошлом самого опасного убийцы на Земле и еще дюжине планет. Ха-ха, мы все понимаем, кто это такой (скорее всего), но хотелось бы больше аппетитных подробностей.

Так что пусть и с некоторым авансом, книгу стоит оценивать достаточно высоко. Есть надежда на исправление первых недочетов. Не случайно, впервые в своей карьере Морган так долго работал над следующими романами цикла. Надеюсь, это время было потрачено им не зря. Хорошо, что у нас теперь есть возможность это проверить.

Некоторое время раздумывал, стоит ли сейчас в третий раз читать любимый роман любимого автора, или отложить ради какого-нибудь нашумевшего свежачка? А потом посмотрел два обзора подряд от замечательного обзорщика-хейтера Эль Гато на тупейшие сериалы про экспедиции в космос и первый контакт — Происхождение и Другая жизнь. Чуть мозги не спеклись от накала маразма у голливудских драмоделов. Решил — нужно срочно повышать уровень ай-кью в Галактике, почитать что-нибудь очень умное на эту тему. Ни разу не пожалел!

Это, конечно, настоящее произведение искусства — перечитывать (четыре года прошло с последнего раза) так же интересно, как и читать впервые. Отметил несколько новых интересных и ранее упущенных деталей. Освежил в памяти и насладился любимыми моментами.

Композиция. Недавно только полностью прочитал-перечитал «Рифтеров», так что могу с уверенностью заявить, что этот роман — шаг вперед Уоттса в мастерстве компоновки и подачи материала. Есть становый хребет истории. Лучшие страницы посвящены именно истории контакта и на них невольно и концентрируется внимание читателя. Первое сближение с «Роршахом», первая высадка, первый контакт и столкновение, открытие тайны инопланетян, финальная битва. От описаний, драматических событий и резких поворотов фабулы просто дух захватывает и будто сам в космос улетаешь)) Все остальное — флэшбеки, лекции, психология и лирика, словно гало вокруг твердого ядра или, точнее, как масса темной материи вокруг галактики, которая сжимает основной хребет истории и не дает ей развалиться на сегменты.

Очень реалистичная и правдивая история любви к женщине-психологу. Сам подобное пережил, и Уоттс все правильно пишет про истерики, обиды, непонимание и полный сумбур рационального и эмоционального в голове подобной дамочки. Мой друг психолог категорически заявляет, что с женщинами-психологами ни в коем случае связываться нельзя! Думаю, он чертовски прав.

Кстати, о психологии и наезде на нее Уоттса. Пару дней назад посмотрел на Ютубе беседу Бориса Кагарлицкого с антропологом Станиславом Дробышевским. Так вот Дробышевский сказал, что психология — это исковерканная и искаженная нейрофизиология. Короче, биологи, что морские, что специалисты по приматам, сходятся в своем неприятии измышлизмов «венской делегации»))

Роман я читал в последнем издании, омнибусе всего цикла «Огнепад». Не зря же я в третий раз покупал эту книгу) Удручило большое, по сравнению с изданием в «Звездах научной фантастики», количество опечаток, особенно неправильных переносов строк и слов. ТщательнЕе, господа, работать нужно!

В общем, я убедился, что такую умную, яркую и захватывающую книгу раз в пять лет одно удовольствие перечитывать. Надеюсь, Уоттс все-таки одарит человечество третьим романом этого цикла. А пока еще одна заслуженная «десятка» от меня Мастеру!

Книга эта настолько огромная и величественная, что и не знаешь с какой стороны подступиться к ней, с какими мерками или критериями. Слишком большая поэзия и правда находится в ее основании и самой структуре ее бытия. Словно в первый раз обходишь Кремль или Зимний дворец и только ахать и охать от восторга и можешь.

Аннотация к книге хорошая, дельная и профессиональная. Не надо тратить время на пересказ содержания этого большущего тома. Скажу только немного о форме и сути «Есенина», как я его понимаю сейчас, спустя несколько дней после прочтения.

Книга написана в жанре, который — так думал — я терпеть не могу. Это классический биографический роман во французском духе. Андре Моруа и Анри Труайя много таких написали. А вот предыдущие биографические работы самого Прилепина — Леонид Леонов, Непохожие поэты, Взвод — вообще не так написаны. Там строгая документалистика, разбавленная немного вдохновенной эссеистикой и филологической аналитикой. Здесь же сплошные «Есенин подумал и сказал», «ночь провел беспокойную». Даже выдуманные (так и пишет Прилепин — «представляю себе такой разговор») диалоги имеются! Раньше, читая подобные опусы, я смеялся в голос и швырял книжку в дальний угол — ну что за галиматья! В данном же конкретном случае, гениальность ли это автора или божье соизволение, но здесь это работает, да еще как!

В сути своей — это глубочайшее и невероятно эмоциональное произведение. Читая его трепещешь и ужасаешься, восторгаешься и радостно смеешься. Переосмысливаешь всю свою коряво или достойно прожитую жизнь и задумываешься над самыми важными вопросами бытия и его существования. Роман этот совершенно соразмерен главному герою книги — гениальному русскому поэту и мыслителю. Подлинно христологической фигуры в истории России. Есенин, по Прилепину (и тот об этом не говорит, он это великолепно показывает!), это один из тех десяти праведников, благодаря которым Русь стоит уже тысячу лет и стоять будет!

Но конечно, жизнь Прилепин описал очень сложную. Поступки Есенин, этот святой человек, совершал просто чудовищные. Как будто он был Иоанн Предтеча и царь Ирод в одном лице. Читать целые десятки страниц просто мучительно физически, такие страсти описывает Прилепин. А каково же было такое писать! Настоящий литературный подвиг.

Где-то с середины книги прилепинский Есенин стал мне напоминать сразу двух персонажей. Во-первых, Анну Каренину, женщину захваченную эгоистическими страстями и за это жестоко покаранную Богом. Он лишил ее любви в собственном сердце, что отправило ее по пути тотального само- разрушения, в результате чего она погибла, потеряв всякий человеческий образ. Во-вторых, американскую поп-звезду, ярко и несомненно талантливую, но погубленную беспутным и богемным образом жизни. Несть им числа — Джим Моррисон, Дженис Джоплин, Курт Кобейн, Эми Уайнхаус. От Карениной и Кобейна Есенин несомненно отличается гениальностью и величием духа, что только поднимает высоту трагедии его жизни и увеличивает глубину его падения и мощность распада этой невероятной личности.

Предыдущие четыре книги Прилепина я пока не прочитал, но все-таки уверен, что на данный момент это самая главная и самая мощная его работа. Это действительно выплеснутый на бумагу сконцентрированный опыт его большой жизни и колоссального таланта. Три гражданские войны, лидерство в важнейшем литературном направлении начала века — новом реализме, звездный статус, бесчисленные международные поездки и частое общение с мировыми политическими и культурными лидерами — все это пригодилось Прилепину при написании этого циклопического романа, стало его плотью и кровью.

Мы разменяли двадцатые годы 21 века века. И уже сейчас после «Саньки», «Обители» и «Есенина» можно сказать, что Захар Прилепин — главный русский писатель первой трети нашего века, а может и всей первой половины. Поживем — увидим.

Хорошо, что перед тем, как писать собственный отзыв, я прочитал все не читанные ранее. Такое впечатление, что пять лаборантов прочитало пять разных романов. Ну а у меня шестая версия, скорее всего, получится. Значит, Ричарду Моргану все же удалось написать многослойную книгу, напичканную интересными идеями и разными смыслами. Из серого кирпича за авторством типичного российского фантастоплета мы бы такое не вычитали.

Итак, политэкономический вестерн в постиндустриальных декорациях. Таким видится мне роман Моргана спустя сутки после окончания чтения. Про вестерн я догадался позже всего, уже прочитав книгу. Дошло, как до жирафа. Но если следовать за героями, так и получается. Появляется новый стрелок в городе, молодой и амбициозный, с репутацией, но темная лошадка. Крис Фолкнер. Тут же обретает друга-соперника, крепкого стрелка — Брайант, и врага — коварную владелицу борделя, обладающую тайной властью в городе — Луиза Хьювет. Есть владелица коноводческого ранчо — жена Фолкнера Карла, есть стрелок-враг с подручными — Макин, банды угонщиков скота, дуэли, финальная перестрелка. Короче, кто, как и я, в детстве упивался романами Луиса Ламура, в этой книге будет как в доме родном!

Но все эти герои и их конфликты втиснуты не в декорации пустынь и прерий, а в сам лондонский Сити. В эпоху, когда глобальный ультраимпериализм достиг высшей точки своей стабилизации и вот-вот произойдет окончательный социально-экономический коллапс.

И вот тут уже начинается разговор о поле смыслов. Корпократия по Моргану к середине века окончательно разложилась до стадии войны всех против всех. Теперь это уже ничем не прикрытое хищничество и людоедство. Ресурсная база человечества сокращается со скоростью шагреневой кожи, но гении предпринимательства вместо того, чтобы искать выход из смертельного виража над пропастью, просто поддают газу. Надо всего лишь рвать жертву быстрее и проглатывать все большие куски, и тогда мы сумеем сохранить норму прибыли. Игрокам из «Шорн» и других компаний кажется, что они эффективные менеджеры, готовые к жесткой игре. Но на самом деле они полностью утратившие от крови разум каннибалы или попросту зомби, с единственной оставшейся функцией пожирания плоти.

К тому все на самом деле идет в нашем мире. Почитайте, посмотрите, что думают о своей стратегии лидеры «свободного мира» и их клевреты. У них также нет рецепта, кроме увеличения скорости пожирания человечества и биосферы его обитания.

И слабость Моргана как писателя я вижу не в том, что он придумал неправдоподобное будущее. Расскажи кто про наш 2019 год человеку в 1965-м, тоже не поверил бы. Недостаток Моргана в том, что он не видит альтернативы всеобщему коллапсу и гибели. Он какой-то странный левак, слишком долго вглядывавшийся в бездну, которая его в итоге и поглотила. Его корпократы идеологически царствуют в романе. Их противники марксисты — либо беспомощные слабаки, либо лузеры, которые без папочки и зад себе не подотрут, либо бандиты, либо дегенераты. И вообще молчат в тряпочку, послушно следуя указивкам из тактического корпоративного центра. А ведь среди левых были такие фигуры, как Ленин и Сталин и тысячи других весьма достойных товарищей. Которые, мягко говоря, высокомерных упырей, выписанных Морганом, съели бы перед завтраком, для затравочки. Сейчас, возможно, и нет крупных лидеров Альтернативы гибели человечества, но они появятся, и скорее рано, чем поздно.

Потому что даже мрачный Морган в своих прогнозах ошибся. В его мире серия рецессий, приведших к полной безнадеге и людоедству, началась во второй половине 2020-х. А на самом деле лавинообразное обрушение капсистемы началось всего через четыре года после публикации книги. Скандинавия как оазис мира и процветания — мимо. Или Брейвик сто человек просто по приколу перестрелял?! Плюс Морган не учел такое же лавинообразное разрушение биосферы (у Уоттса в Рифтерах это подробно расписано), новое переселение народов из периферии в центр, крепость системы в КНР, маоистскую революцию в Непале. И еще десятки или даже сотни факторов, которые на самом деле не дадут каннибалам-корпократам вот так вот запросто и привольно пировать на трупах. В реальной жизни дуэли на дорогах для них слишком легкая расплата за выживание, придется пойти на куда более серьезные жертвы с их стороны, прежде чем с ними будет покончено окончательно. Или с нами.

Но писатель не обязан обнимать необъятное, или подменять свой книгой реальность. И так роман получился очень мощным. На простой стержень одной корпоративной спецоперации наверчено и тема нравственного выбора, и семейная драма, и производственная, и вестерн, и технотриллер, и социально-экономический диспут в глобальных масштабах. И даже любовная история (только не ждите обещанного некоторыми разнузданного секса, всего две кратенькие сцены на толстенный роман)). Короче, по сравнению с двумя первыми романами, о Такеши Коваче, Ричард Морган просто как ракета взлетел. Автор, способный писать столь разные книги, явно незаурядная творческая личность. Не зря он обласкан не многими, но весьма весомыми премиями. Плюс переводы на многие языки. Его талант отмечен и замечен, и по праву. Все-таки «десятка» за резкий взлет мастерства.

П.С. Ближе к концу романа есть забавная критическая пасхалка к «Видоизменненому углероду». «Сюжет показался надуманным». Едко о самом себе, но метко.

Я бы подошел к теме этой повести с другой стороны. С маленьким человеком все ясно, у него за двести лет было довольно адвокатов, и он полностью оправдан. Но ведь Гоголь, одним из первых поднявших эту проблему на высоты великого искусства, уже взял больший масштаб, чем его многочисленные сторонники и последователи (за исключением нескольких равных ему гениев). Гоголь — поэт эпический. И его Башмачкин не сферический чиновник в вакууме. Он живет в совершенно несправедливом по устройству государстве, а соответственно и общество, населяющее страну, неказисто и безобразно. Вся эта табель о рангах со значительными и не значительными лицами, правоохранительная система, система распределения социальных благ — все прогнило и буквально вопиет о необходимых переменах. Прожектор гоголевского гения высвечивает все язвы и пороки общества, и ничему не дает укрыться. И в отличие от, допустим, мифотворцев из США русские критические реалисты всегда понимали, что одиночка, ковбой, решить проблемы общества не в состоянии. Об этом как раз и псевдомистическая концовка повести. Это троллинг. Гоголь показывает, что месть призрака Башмачкина также жалка, как была жалка его жизнь.

Ну и несомненная связь с сегодняшним днем. Я тоже по работе занят мечтами человека, его надеждами и планами на будущее. Не одежда, конечно, а недвижимость. Накопления, кредиты. Страхи, опасности, неожиданные превратности судьбы. Для сегодняшнего маленького человека ничего не поменялось. Значительные лица лютуют, полиция бездействует, преступники торжествуют. Мы вернулись в Россию, которую некогда потеряли, живем в обществе, в котором обитал Акакий Акакиевич... «Здорово, правда?!» (Воннегут).

Мне рассказ показался страшным, хаотичным и эпичным. Боевые телепаты против энергетических вампиров на фоне гностического Конца света.

Больше всего произведение напоминает русский турбореализм конца прошлого века. Столяров, Лазарчук и менее именитые авторы. Я в юные годы довольно много потреблял этого художества так что текст Збешиховского считывался в легкую, как будто встретился со старыми ламповыми друзьями))

Сюжет рваный, но он и должен быть таким. Финал трагический и жестокий, прямиком как раз из «святых девяностых». Из тех времен, когда фантастика еще пыталась заставить своего читателя много думать и сильно чувствовать. Поэтому, может, чуть устарел. В эпоху Капитана Марвел и шлюховатых ведьмочек-студенток это, конечно, не торт.

Я человек старой закваски, так что мне нравится стилевая протеичность и сюжетная разносторонность Збешиховского. Видно, что над своими текстами он работает, как бриллианты шлифует. Так что все получаются уникальными и своеобычными.

Мой автор.

Люто прекрасная книга!

Роман, рассказывающий о самых жестоких вещах на свете (мировая бойня с миллионами погибших) и при этом являющийся литературным шедевром. Для мня соль книги заключена в афоризме, который пришел в голову Фредерику Генри — ГГ романа — незадолго до окончательной жизненной катастрофы: «Мир ломает всех, и многие потом только крепче на изломе. Но тех, кто не хочет сломаться, он убивает.» Однако, как показывает финал романа, иногда мир убивает и тех, кто сломался.

Эту книгу я впервые прочитал около двадцати лет назад, будучи юношей. И тогда меня больше интересовала фабула книги. Она интересна, как только могут быть интересны рассказы о любви и войне. Кстати, тут Хэм изобрел схему, по которой потом было написано много прекрасных военных книг. Война — ранение — тыл — любовь с сестричкой в медсанбате — возвращение на фронт — гибель. Эту схему потом эксплуатировали и Ремарк, и Григорий Бакланов и другие. Но не в ней суть. И идеологии тут тоже немного, ее больше теоретики из СССР в роман вкачали.

Для меня сейчас было важнее, как роман написан. За прошедшие после первого чтения десятилетия я увлекался и Керуаком, и Буковски, и Бротиганом. И другими минималистами. И совершенно забыл о том, что начинателем в этой славной традиции был именно папа Хэм. Но в отличие от последователей у него каждое слово на вес золота. Видимо потому, что тогда он от руки писал. И вычеркивал. И переписывал помногу раз. Это очень чувствуется. Действительно, ощущение айсберга наступает. Текст сверхплотный, хотя и прикидывается легким и пушистым, как не скатанный снежок.

И конечно, никаким реалистом — в 1920-х — Хемингуэй не был. Роман ярко модернистский и по идеоглогии (все потеряно и нужно искать новые идеалы) и по тому как написан — поток сознания и т.п.

Так что рекомендовать можно всем, кто интересуется модернизмом 20 века и хочет прочитать настоящий литературный шедевр. Его читать все равно, что какую-нибудь галерею Уфицци посетить. Это очень важный вклад в мировую культуру.

Начнем с главного. Это шедевр!

Творение гениального художника, «перл создания», как выразился бы один из персонажей романа Шубин. Увлекшись новомодными течениями и книжонками для расслабления мозга, мы часто забываем, что русская классика это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО самый крупный бриллиант в короне всемирной литературы. Больше, лучше, точнее о человеке не сказал никто наравне с русскими гениями. Кто хочет удостовериться — может за несколько часов прочитать 150 страниц романа Накануне и убедиться сам. Текст лучший адвокат самому себе.

И это не какая-то сухая схема. Роман очень яркий, эмоциональный, насыщенный идеями. Он будит не только мысль, но чувство. Например, учит любви к родной природе. Вчера читал его в электричке по дороге в Москву и обратно. И как раз то место, где герои отправляются на экскурсию в Царицино. Тогда это был не район Москвы с парком развлечений, а дальнее Подмосковье. И как же хорошо Тургенев описывает наши края. Глядя за окно электрички, я и сам начинал подмечать в знакомом и привычном пейзаже новые черты, смотрел на него новым взглядом, вооруженный оптикой Тургенева. И любовь моя к Подмосковью очистилась от шелухи повседневного восприятия, пусть и не надолго. Но периодически такие очищения чувств классикой крайне необходимы.

История же любви в романе, конечно, трагическая. Но молодым людям обоих полов я бы как раз рекомендовал чтение этой книги. Они должны знать заранее, что бывают такие чувства, которые управляют нашим поведением, а не подвластны нам. предупрежден, значит вооружен. Полюбил не того человека, и все это может окончиться самым плачевным образом. Может, чтение этого романа как раз и убережет какую-нибудь юное создание от любви к террористу или иному подонку общества. Тем более иностранному гражданину.

Потому что неправда, что в романе показано, что нет настоящих людей в России. Два очень хороших молодых русских стоит в центре повествования. И что характерно — это ученый и художник-скульптор То есть творческие, глубокие люди. Они сами не осознают, что они и есть надежда на будущий расцвет России. Но это по молодости лет. Возмужают, пройдут университеты европейской жизни и узнают свою подлинную значимость.

А Елена... Что ж... Она оказалась слишком нетерпеливой, порывистой, с чрезмерно завышенной планкой ожидания. Влюбилась даже не в самого Инсарова, а свою мечту о таких Инсаровых. И поплатилась крахом всех своих иллюзий, а то и жизнью. Греха в ее любви не было, тут она права, а вот НЕТЕРПЕНИЕ, скоропалительность была. И была за это уплачена страшная цена. Так что читайте, юные девушки, Тургенева. Он вас научит правильному поведению и умению выбирать правильный круг общения. Попросту научит анализировать свои чувства и поступки.

Кстати, что касается профиля нашего сайта, в романе есть сцена с бабушкой колдуньей, волшебной помощницей главной героини. И произошедшее не имеет никакого рационального разъяснения в тексте. Тургенев и тут смог выразить свое мистическое отношение к действительности. Конечно, революционно-демократическая общественность ничего этого не заметила. Она все ждала, «когда же придет настоящий день» (Добролюбов), а дождалась только расстрельных рвов Бутовского полигона. Они все считали Тургенева трусливым либералом и никаких уроков из его творчества не извлекли. МЫ должны быть умнее, у нас больше исторического опыта, чем у современников Ивана Сергеевича.

И последнее. Последнюю фразу романа считаю одной из самых гениальных последних фраз в литературе. Она несет потрясающий эмоциональный заряд при всей своей казалось бы обыденности. Приводить ее зесь бессмысленно потому что вся эмоциональная нагрузка возникает от всего предшествующего ей текста. Нов одной этой фразе виден весь масштаб дарования Тургенева.

Чистый, как слеза комсомолки, образец жанра футуристический технотриллер. То есть действие происходит в будущем, техника — основной двигатель и содержание сюжета и нарастающая «подвешенность» в ожидании неминуемого апокалипсиса.

Эта книга не продолжение Морских звезд. Это развитие целого выдуманного мира, в котором действуют некоторые герои из предыдущего романа.

Если в Морских звездах Уоттс исследовал взаимоотношени внутреннего и внешнего космоса, а в звездной Ложной слепоте отношения сознания и интеллекта, то здесь упор сделана исследовании свободы воли — есть ли она вообще и как зависит от биологии человеческого организма. Как ученый Уоттс непоколебим и строго научен — свобода воли только подпрограмма, основанная на химических реакциях в мозгу. Как художник — он показывает, что человек не только набор химических реакций. Хочешь быть человеком — думай и чувствуй на полную катушку, будь человечным, а на чем эта человечность основана — пусть ученые разбираются.

Единственный скользкий момент — спор о человечности и гуманизме ведется между массовыми убийцами и военными преступниками, прирожденными и сфабрикованными. Но уж такую мрачную реальность воможного будущего создал Уоттс.

Что очень понравилось — пусть автор и морской биолог, но в описании экологической катастрофы и биосферы будущего нет никакого заламывания рук и гринписовского бреда. Автор просто показывает тотатльно мрачную биоразруху и говорит — вот, что вас всех ждет, если будете относиться к родному дому — Земле — так, как сейчас относитесь. Хотите жить на токсичной помойке — флаг в руки, на ней вы и окажетесь.

Тут еще некоторые критикуют книгу за малую оригинальность. Но ведь основная концепция романа — описать киберпространство как биосферу, населенную живыми организмами — это кмк просто супероригинально. Во всяком случае меня это очень вдохновило!

В сухом остатке — один из лучших НФ-романов, который я вообще читал.

Действительно, роман практически не уступающий дренайскому циклу. Здесь еще больше плюшек за которые я люблю Геммела. Точность детали, внимание к «маленькому» человеку, психологизм. Видно по его книгам, что знание жизни у Геммела не книжное, что он хорошо знает разные стороны бытия. Видел, плавал)) И к тому же может рассказать о простых вещах очень увлекательно. Почти целая первая половина книги — это обычная «деревенская» проза. Но он так любит и ценит своих героев, так понимает их, что читаешь — невозможно оторваться. Многие считают — и справедливо — Геммела мастером-баталистом. Но Яростный клинок еще раз доказал, что главное в книгах Геммела не мочилово всех со всеми, а люди во всей их сложности и противоречивости. Он настоящий, а не жанровый писатель. Любителям хорошей, но не заумной прозы читать обязательно.

Рассказ великолепен именно своим саспенсом. Очень умелым нагнетанием ужаса, как будто насосом черный-пречерный баллон накачивают в темном душном гараже:) Чуть ли не эталонный образец ужастика. Очень кинематографично к тому же. Все картины ярко возникают в воображении. И этот взрыв неистового безумия на самой последней странице. По-моему, не слабее некоторых страниц раннего Гоголя.

Прозвучали мнения, что рассказ типичен для ГФЛ. Помилуйте, это ведь одно из первых его произведений! Вот такими шедеврами канон и формировался. Все еще было впервые.

Как в коммунистической идее имеются свои экстремальные левацкие фракции (Народ Марса не даст соврать), так и в фантастике есть свои провокаторы и экстремисты, постоянно стремящиеся нарушить статус-кво, прорывающие границы гетто.

В биографической справке о Суэнвике сказано, что этот его роман «не поняли». Легко могу себе представить. Когда я прочитал его в юбилейном для книги 1997 году, то тоже не понял, при том что прочтенный синхронно Уильям Гибсон не только был принят на ура, но и стал на следующие пятнадцать лет любимым автором. Понадобились катаклизмы 21 века и дальнейшая эволюция жанра, чтобы понять, что «Вакуумные цветы» сильно опередили свое время. Когда, я впервые перечитал этот роман неделю назад, то понял все))

Это, конечно, никакой не киберпанк. Если уж клеить ярлык, то «психопанк» подошло бы лучше. Да, сюжет книги крутится вокруг программирования (и главная героиня Ребел — программист) и взлома. Вот только объект воздействия не мертвое железо, а психика и душа человека.

Также это мощная социальная фантастика. киберпанки часто использовали в своих текстах элементы антиутопии, но вот этот роман — антиутопия чистой пробы. Суэнвик описывает просто кошмарный мир будущего. Дегуманизированный корпоративизм астероидов, казарменный социализм народовластия Марса, коллективный разум Земли — одно сообщество тоталитарнее и бесчеловечнее другого. И нет центра концентрации сопротивления, полная разобщенность и бессилие отдельных индивидов. При этом и абстрагироваться нет никакой возможности. Никакие хиппи-коммуны не работают. Подобные анклавы становятся легкой добычей многочисленных бандитских шаек и одна надежда, что один из тоталитарных монстров вернет заблудших под свою опеку.

Но прежде всего центральная идея — психопрограммирование. Суэнвик не просто предсказал это явление, но и показал, как оно будет работать на всех уровнях. (Ах этот дерганный, дискретный сюжет, который разочаровал столь многих фантлабовцев! Типа в жизни у нас сейчас все ровно и гладко!) Изменение личности индивидуума, реализация властных функций (бунт невозможен потому, что недовольные тут же сами себя переделывают в полицейских и сами себя в околоток тянут), война.

В одном он ошибся. Психопрограммирование вошло в нашу жизнь не в каком-то абстрактном отдаленном будущем, а уже в следующем после публикации романа десятилетии. Причем сразу по полной программе. Промывка мозгов была поставлена на поток. Целые нации стали жертвами жесткого когнитивного прессинга, меняли ментальность миллионам людей. Только методики за последние тридцать лет все больше оттачивались и совершенствовались. Началось все со стран бывшего Советского блока и Третьего мира. А теперь очередь дошла и до мир-системного хартланда. «Эффективные менеджеры» транснационального империализма, как это и показано у Суэнвика, сами себе стали мозги перепрошивать. Гоголевская унтер-офицерская вдова ,которая сама себя высекла, отдыхает. И так же, как в романе Суэнвика, конца краю этой жести планетарного масштаба не видно.

Однако американский фантаст не «Черный квадрат» Малевича в прозе пытался воспроизвести. Для этого он слишком большой гуманист, что видно из всего корпуса его творчества, который нам доступен. Как и в ящике Пандоры, на дне романа осталась надежда. Она явлена даже в самом названии книги. «Вакуумные цветы» — метафора. Жизнь ,которая неистребима в максимально неблагоприятной среде. Это, конечно, человечество, заселившее космос. Никаким ядом психокоррекции его не затравить. Пока мы живы, исход не предрешен. Ребел — Мятежница! — решает продолжить борьбу как на личном уровне, спасая мужа, так и на общественном, собираясь в самое отважное из возможных странствий.

Также приятно осознавать, что роман этот, пусть и революционный, но не единичное уникальное явление в жанре. Он находится на полпути между романом Роберта Шекли «Цивилизация статуса» и повестями Сэмюэля Дилэни 1960-х годов и такими произведениями, как «Пространство» Джеймса Кори и постсингулярными сказками Ханну Райаниеми.

Замечательное, пусть и страшноватое, произведение!

Прочитано в рамках фэнтези-марафона на буктьюб-канале 2 Talk Girls.

Я отчетливо помню, как тридцать один год назад меня впечатлила аннотация к этому роману, изданному в легендарной серии Fantasy от «Северо-Запада»: в далеком будущем люди, выжившие после гибели Земли, правят на одной из планет как боги индуистского пантеона. Идея будоражила воображение, так что позавчера я решил все-таки прочитать «Бога Света» в ряду другой пропущенной классики «Новой Волны».

За прошедшие двадцать лет на этом ресурсе о романе Желязны сказано, видимо, все, так что позволю себе отметить только то, что впечатлило непосредственно, без долгой рефлексии.

Больше всего впечатлила первая глава. Она исполнена весьма поэтическим стилем, атмосферная, загадочная, в хорошем смысле. Мастерски завлекает внимательного читателя дальше.

Интересная композиция. Первая и последняя главы закольцовывают долгую ретроспекцию о неудавшемся в общем-то бунте Махасаматмана против богов. Так что в результате мы имеем в финале сразу две эпические битвы богов и людей, разделенные полувеком.

Язык романа простой и суховатый, но умело стилизованный под древние религиозные тексты. Это видно даже по двум имеющимся плохим переводам.

Как уже многие отметили, Желязны глубоко в мифологию и религию не копает. Но ,во-первых, он мастерски собрал структуру противоборствующих сторон ,и каждому сумел отвести значимую и понятную роль.

Во-вторых, он дал простую, но любопытную версию того, почему буддизм не прижился в Индии и вместо этого стал мировой религией. Буддизм — это религия прогрессоров революционеров. Он пытался вырвать общество из тенет родо-племенного строя и позволить цивилизации развиваться. Это религия прямого времени, движения в будущее, сродни христианству. Любящим циклы и касты индусам это не нравилось категорически. Не случайно буддизм вернулся в Индию уже в 19 веке вместе с пароходами и скорострельными винтовками. Бедолаг, любящих сжигать женщин заживо, заставили поменять систему приоритетов ,чтобы сделать из них ответственных потребителей.

Именно поэтому дело Сэмюэля Калкина, то есть Сиддхартхи, в итоге — упс, спойлер! — победило. На этой безымянной далекой планете с тремя лунами и мощнейшим магнитным поясом жили потомки англосаксов, которые только притворялись правоверными индусами. (Это, видимо, авторская ирония — девушки с обложки «Плейбоя», которые воображают, будто они индианки).

Единственная и существенная претензия ,которую я готов предъявить роману — это его миролюбивый финал. Да ,резня была страшная по идеологическим причинам, но все закончилось хорошо ,ко всеобщему удовольствию. Бунтарь-шестидесятник Желязны сделал жест сродни той самой американской студентке, которая в дуло винтовки, на нее направленной цветок вложила. Вот только ей после этого в лицо выстрелили.

Уже через пять лет истеблишмент США показал, что он думает о консенсусе в обществе и требовании народа о реформах. Закатали в бетон все благие пожелания и урезали по максимуму образовательные стандарты. Чтобы свободолюбивые книжки вроде «Бога Света» новым поколениям больше в голову не влезали. С вас и ковыряния в песочнице ,в смысле и БЛМ с «миту», хватит.

Однако, нельзя слишком строго корить Желязны. Он как и любой другой писатель-фантаст, будущего не знал. А только гадать мог и надеяться.

поэтому о ни подарил нам столь лиричный и щемящий душу финал со спасенной девушкой-красавицей ,что подносит цветы к статуе героя ,который всех освободил.

Память о героях угасать не должна, иначе новые не народятся.

Дети бывают очень жестокими.

Моя 11-летняя племянница попросила: «Дядя, помоги написать сочинение по «Муму«!» И я скрепя сердце согласился. Решение это далось тяжело, потому что я знал, что предстоит перечитать тургеневский шедевр, с которым я ознакомился лишь однажды, тридцать с лишком лет назад, то же изучая его в школе. Впечатление от таких текстов на всю жизнь остаются.

Ну и предчувствия меня не обманули. Рыдал я над последними страницами повести, как маленький. При том, что я кошатник! Я собак вообще терпеть не могу! Но гениальное перо Тургенева заставляет вас полюбить именно эту собаку, а потом очень подробно прочувствовать ощущения от ее убийства.

Но слава богу, рыдал я не только от личного горя, но и слезы ярости душили меня. Потому что люди не собаки! А вели с ними себя крепостники «Россиюшки, которую мы потеряли», именно так. Десятки миллионов человек, поколениями, столетиями оставались в положении безмолвной скотины. И что, они хотели, чтобы это продолжалось вечно?!

Восторг и трепет вызывает то, что Тургенев, видя все безобразие, всю невозможность ситуации на своей родине, тем не менее не занимался агитацией, а создавал художественные образы такой мощи, которые действовали в умах и сердцах как динамит, подрывали сами основы существующих порядков. (Кстати, чиновники царские это сразу поняли, в отличие от блаженных славянофилов, и долго не пускали повесть в печать).

Ведь не только глухонемой богатырь Герасим — олицетворение русского народа, но и забитая жизнью Татьяна (а какова тонкая шпилька в адрес Пушкина: «Но я другому отдана, Я буду век ему верна!»)), и пьяница Капитон, и ловкач Степан, и умница дядя Хвост (который говорит только: «да, да, да...»). Каждый угнетенный, каждый колодник земли Русской имеет имя и судьбу. А старая барыня — нет! Ни имени, ни биографии. Жила, жила, да померла — вот и весь о ней сказ. Потому что не была она человеком, а монстром из болота, которая душила все живое вокруг.

Очень важен финал повести. Да, был у матери Тургенева глухонемой слуга Андрей, который, утопив собаку, остался жить с ней душа в душу. Но гений Тургенева, водящий его пером, понимал — это неправда! Даже если случай действительный, в нем нет истины в высшем смысле. И поэтому символический богатырь Герасим, совершив страшное, поднимает бунт. Он отрекается от сытой и спокойной жизни раба и, словно Одиссей, возвращается к трудной и жестокой жизни на родине, но свободным (не зря Тургенев пишет, что после скорой смерти барыни, ее дети отпустили ВСЕХ крепостных на оброк, то есть, фактически, освободили за самовыкуп). Зачем же было топить самое дорогое тебе существо?

Есть великие вожди человечества, которые идут на бунт во имя любви. А простой сильный человек бунтует, утратив любовь. Вспомните слова замечательного американского философа Тайлера Дёрдена: «Только утратив все до конца, мы обретаем надежду!»

Мне очень понравился отзыв igor_pantyuhov,а. Многие критики 170 лет назад так и отреагировали на новинку Тургенева: мол, ничего особенного. Одни внешние эффекты! Никакой глубины.

В очередной раз пророк не был услышан в отечестве. И это тоже урок. Потому что многие из этой крепостнической сволочи, в лице, понятно, потомков, разделили судьбу собаки Муму. А многие этой судьбе позавидовали.

Герасим очнулся и заговорил, и стал действовать более осмысленно.

В общем, я благодарен племяннице за то, что она заставила меня прочитать этот гениальный шедевр. Смешно, конечно, ставить «десятку» этой «Пиете» в прозе, но поставлю.

Филологу стыдно признаться, что он лишь вчера прочитал «Демона» и то лишь потому, что нужен был пандан к раннему Тургеневу. Но тем не менее. Лермонтов никогда не был мне близок, я попросту, глубоко не вникая, считал его плохим поэтом с бедными рифмами и шаблонными образами, типа «розы-слезы». Хотя много раз перечитывал «Героя нашего времени». С детства люблю «Родину» и «Бородино», а чуть позже был навсегда потрясен «ВалерИком».

Ну и скорее всего юношеское чтение мне бы в толк не пошло. Я тогда был и так экстатически религиозен (вне церкви), так что еще одна романтическая сказка о борьбе ангела и беса лишь добавила бы парочку обертонов в полыхающем пожаре веры в сверхъестественное.

Сейчас, конечно, мои оценки и восприятие в целом лежат в совсем иной плоскости. Я прочитал эту гениальную поэму строго реалистическими глазами. В высшем смысле, как говаривал Достоевский.))

Есть давний научный консенсус, что «Демон» высший взлет романтической поэзии в России. Согласен. И «высшесть» эта заключается в том, что Лермонтов здесь вплотную приблизился к реализму. Да, у него в героях сверхъестественные существа и исключительные личности, но в остальном...

Я довольно много поездился по Кавказу, в основном, северному, и очень люблю этот край. Лермонтов описывает его природу и ее красоты с гениальной точностью. Долины, пропасти, вершины в разное время суток, при любой погоде и времени года. Я это видел собственными глазами, потом забыл, а читая Лермонтова мгновенно вспомнил очень зримо — до рези в сердце. Невероятная реалистичность. Если кому — не бывавшему — покажется, что это украшательство... Ничуть. Кавказ невероятно прекрасен! (Интересно, что в русскую литературу лиловый цвет ввел именно Лермонтов. Поэзия Пушкина его не знает. В «Демоне» эпитет «лиловый» употребляется несколько раз, очень точно.)

Теперь о людях. Опять-таки невероятная жизненная правда. Невероятная в том смысле, что он ведь был очень молод, когда это придумал, а как верно ухвачена основа основ — отношения мужчины и женщины.

Если перевести историю в чистую психологическую эманацию, то я знаю несколько примеров из собственной жизни, когда мужчина полюбил женщину, а она его. Но он — и не потому что злой, а так — причинил ей много зла и в итоге разрушил жизнь. Никто не умер, но все разлетелось прахом и пеплом по ветру, будто не было.

Но есть в этом — я так вижу — и наше любимое: биографическая подкладка сочинения классика.

Лермонтов был жестокий, злой, нетерпеливый и эгоистически самовлюбленный человек. Дружить и общаться с ним было также приятно и интересно, как с палочкой динамита.

Но он был еще и гений, и очень умный человек. Молодой человек, гормоны играют. И вот он творчески, чтоб не было так больно, пытался решить вопрос: почему меня девушки не любят? Только прикипишь душой к одной, а она бежит, как черт от ладана (в смысле, наоборот. Ну, вы поняли!)) А так как романтик — насочинял там всяких демонов, ангелов, горних высей, всадника без головы (мертвого князя))

И решил, что это оттого, что он такой судьбой отверженный, что он холодный и презрительный (ага, человек возопивший: «А вы, презренные потомки! Известной подлостью прославленных отцов» — весь такой холодный и презрительный, ну-ну!), а девушки, мол, любят страстные натуры (ух, какие монологи выдает Демон! Любой мачо почувствует в себе женское начало)).

Нет, никакого рока или романтического взлета над толпой. Тебя девушки не любили, потому что ты был гад и сволочь. А психологи и этологи давно поняли, что девушки инстинктивно тянутся к добрым самцам. У тех больше шанс на выживание — они умеют договариваться — и потомство с ними выращивать надежнее, передавать, так сказать, гены дальше по эстафете.

Ну и девушки-то в случае Лермонотова правы оказались. Был убит из-за собственного безобразного поведения и приступов психопатии, не дожив даже до расцвета лет (Пушкин, например, законченным, сформировавшимся гением в тридцать стал). Да, у него была плохая наследственность, тяжелое детство и любящая бабушка напрочь изуродовала характер.

Но в том то и штука, что Вселенная — это не бабушкина усадьба, где можно вытворять, что вздумается. Вселенная, не устаю я повторять, это лагерь уничтожения «Аушвиц-Биркенау» космических масштабов. И в лагерную пыль сотрут всех, вот только если вести себя разумно и объединять усилия с другими людьми, а не бросаться на них, как бешеная собака, то протянешь дольше и с большей пользой для общего человеческого дела.

Нет никакого злого гностического божества, на которое можно все списать, как это сделал многоуважаемый мною osipdark в своем отзыве. Это сила вещей, с которой Лермонтов не справился, да и никто не справится. Но нет и одной только мертвой материи, есть еще и Дух. И в высшем смысле, смысле Духа Лермонтов — пристреленный как бешеная собака — бессмертен.

В общем, вы надеюсь, поняли, что вчера вечером, после того, как я прочитал «Демона», мое несчастное сознание утлой щепкой металось в буре космического масштаба, поднявшейся в душе. Полжизни успел переосмыслить (мысль — очень быстрая штука, особенно под выбросом эндорфинов), потому что...

Лермонтов — гений, «Демон» — гениальная поэма. Читать всем! Очень полезно для ума и сердца!

Забавное совпадение. Это десятый роман Пелевина и исполнилось десять лет, как я бросил его читать. Хотя всю вторую половину «нулевых» боготворил — любимый автор! Остановился как раз на пороге «Снаффа». Начал — и отвергнул. Уж не помню, чем мне книга не понравилась... Я тогда был упоротым креаклом, верящим в либеральную мечту, и нетерпилой. Наверно, Пелевин оскорбил меня чем-то в лучших чувствах (за родину обидно стало?), и я его отставил. Но, похоже, пришла пора посмотреть на книгу Виктора Олеговича новым взглядом и с новым историческим опытом.

Первые сто страниц, когда меня отпускал на минуту истерический смех, я думал: «Боже, как грустна наша Россия!..» А потом привык к потоку известной субстанции, льющейся мне в глаза, и стал вдумываться в истинное содержание романа.

Сделать это довольно просто, так как роман написан просто. Тут некоторые лаборанты изумляются: и как он так сумел сложить в один нарратив столько идей, конфликтов и сюжетных ходов. И создал целый мир! Ну, на то он и талантливейший писатель, который уже 20 лет в профессии, и пишет десятый роман. Научился складывать из кубиков слов прочные конструкции. Работа у человека такая, и приятно видеть ,что делает он ее не на тяп-ляп. Это подкупает, вызывает доверие. И позволяет дискурсмонгеру глубоко залезть в душу читателя.

О поверхностном сюжете. Антиутопия — да! Пелевин здесь отработал на 110%. Создал канонический фантастический роман о кошмарном будущем со своей социологией, философией, психологией. Тщательно продумана материальная культура, даже такие сложные штуки, как религия, язык и обряды. С жанровой точки зрения — безупречная книга. И можно, и должно по ней учить технике композиции начинающих авторов.

Но не сатира. По сути Пелевин описывает вещи и явления, присущие нашему текущему моменту, как они есть, только с сарказмом и ироническим остранением. Как, например, описывал оперную постановку Лев Толстой или о стихах рассуждал (пляска за плугом). Глобальные урки, прокураторы, нетерпилы, Давид-Голиаф Цукербергер — очень точно с натуры списаны. Мой любимец, конечно, Бернар-Анри. Жаль, что в нашей реальности его прототипа, омерзительного пакостника и пособника террористов, не постигла участь романного персонажа.

Скорее роман пророческий. Пелевин хорошо вычленяет важнейшие тенденции нашего времени и указует на них грозным перстом. Как всегда, бестолку. Поэтому его пророчества сбываются ежегодно вместе и по отдельности от Хабаровска до Сиэтла.

Но конечно не любовный роман. Мужчина сохнет по женщине и гибнет от неразделенной любви. Так придется и «Страдания юного Вертера» в любовные романы записать. Если бы о чувствах Грыма и Каи автор хоть что-то чуть подробнее рассказал, другое дело. Для любви нужны двое (и больше) людей, иначе это духовная мастурбация. Чем Дамилола и занялся, но об этом ниже.

Однако, эти все паттерны, сюжеты, смыслы лежат на поверхности книги. Но в ней есть и подлинная духовная глубина. Редко бывает, что писатель, так любящий игровую стихию, виртуальные модели итп. столь откровенно раскрывается перед читателем. Ведь буквально на каждой странице книги Виктор Олегович выступает во всей красе и является главным объектом изображения.

И «Снафф» открывается нам, как очередной акт в «трагедии мести» Пелевина. Мести сильного и талантливого человека обманувшим его граду и миру.

Мальчик Витя из Москвы рос в советской мещанской среде высокого полета. Ему клятвенно обещали и среда эта, и люди старшего поколения, что он проживет жизнь в сытом благополучии высокоразвитого общества страны со второй экономикой в мире. Его будут окружать счастливые и всем довольные люди, а сам он станет тем, кем захочет и добьется чего пожелает. А потом в один миг все это благополучие и счастливое будущее раз и отобрали. Бросили в мир невиданных социальных катаклизмов, техногенных катастроф, экономических крушений и прочей нестабильности. Мелкобуржуазное сознание, выпестованное у Пелевина, было шокировано, подверглось форменному надругательству. Ну кому такое понравится? Да на беду еще, в минуту начала крушения, он познакомился с какими-то мутными духоборами, которые познакомили его с суевериями замшелых тибетских феодалов и прочими Кастанедами и сообщили ,что вообще все иллюзия, и зря он повелся в детстве на чьи-то выдумки как маленький.

Вот с тех пор Виктора Олеговича и штырит между мещанским эгобесием и скопидомством и страстной жаждой отрешиться от всего суетного. Не получается: капиталец не пускает.

Ведь у него было главное — невероятный талант, трудолюбие, упорство в достижении целей и приобретенный цинизм. Он пробился на верх экономической трясины Биг Биза. Но мир-то кругом остался страшным и уродующим всех окружающих. Бежать некуда. Остается жестоко мстить за обманутую мечту детства. Чем он уже 30 лет благополучно и занимается. Вываливая самосвалы дерьма в головы всех, до кого дотянется.

(Когда он начал с наслаждением распинаться о резиновых куклах с гипнотабло и спермоприемниками, я, было, обиделся за женщин. А потом до меня дошло, что он в навоз всех подряд втаптывает. Женоненавистничество у него просто отдельная строка в программе мизантропии).

Это никакое не открытие. И он сам про себя все понимает — умен, очень умен — и не скрывает. В каждой книге его есть глубинный сюжет о непонятом миром гении ,и о том, что миру от этого не поздоровится. Это самое главное в «Снаффе». Остальное — антураж.

Так что у Пелевина получился крайне противоречивый, умный, очень хорошим языком написанный, злой и омерзительный роман.

Антиутопия — да. Но без альтернативы она бессмысленна и вредна. А самураи в лесу, возглавляемые роботом, — это не альтернатива, а хрень.

Сатира не сатира. Но мелкобуржуазная философская норма, от имени которой вещает Пелевин и ветха, и нежизнеспособна.

Любви нет. Есть многостраничное томление по этому высокому чувству полуразложившегося духовного зомби.

Рассуждения об уме, иллюзорности и истинности уже сто раз жеваны пережеваны. Скучно было и не вкусно. (Про сознание лучше читать у Питера Уоттса или популяризаторов нейрофизиологии).

Есть полноценные герои и нешуточные конфликты, закрученная фабула и яркий своеобычный мир чудовищного постапокалиптического будущего.

Это книга нашего умирающего, жестокого и несправедливого мира. Нужно добиваться того, чтобы он окончательно пошел прахом и его книги следом. Расчистили путь чему-то новому, справедливому и прекрасному.

Перл создания! как любил говаривать сам Николай Васильевич о подобных вещах. Удивительной поэтической силы вещь. Два главных героя повести, конечно, очень разные и по мировоззрению и по судьбам. Но все же, думаю, каждый человек, пусть и хоть единожды оказывался в подобных ситуациях. Пискарев — это наш пубертат, когда жизненного опыта еще нет, а фантазировать мозг уже научился на всю катушку. Вот конфузы и «страшные переживания» нас в нежном возрасте и одолевают)) Поручика Пирогова с давних пор принято ругать за конформизм и бойкую вздорность, невесть как сочетающихся в одном характере, но кажется мне, что даже титаны духа вроде Цезаря, Наполеона или Дарвина с Эйнштейном бывали в ситуации, когда их днем высекли, а вечером они отличились в мазурке. Гоголь таки работал с архетипами субличностей, которые есть в каждом человеке.

Повесть я эту читал в электричке по дороге домой с работы. Напротив меня сидела изумительная красотка, эдакая рыжая бестия, раз... одетая в полном соответствии с несносной московской жарой. Так что я очень проникся и полностью сочувствовал переживаниям и стремлениям Пискарева и Пирогова. Гоголь тут был потрясающе точен!))

В этом романе Бэкккер показал нам сразу две войны. Одна — Священная с язычниками, другая — духовная за души собственно Священного войска. Плюс внутренние разборки между разными фракциями вождей айнрити-«крестоносцев». Да еще и слуги-биороботы Не-бога постоянно воду мутят, играя свою игру по повторению Апокалипсиса. Талант же Бэккера состоит в том, что он умеет всю эту сложную партию рассказать очень просто в прямолинейном сюжете.

Несколько замечаний. Нравится мне брутальность и абсолютная неполиткорректность эпопеи. Все персонажи — мерзавцы. Солдатня и ее вожди — похотливые и жадные сласто- и властолюбцы. Женщины тут имеют только одно «горячее» орудие войны и вовсю его применяют. Колдуны — омерзительные богохульники, хоть наши, хоть не-наши. Самый крутой богоподобный пророк — самая омерзительная сволочь, от которого ожидаешь все более изощренных лицемерных каверз. Персы все — сплошь рыдающие головорезы. Найюр — просто блестящий образец кровожадного и страстного дикаря, который мог бы быть своим в доску в ставке Чингис-хана. Короче, одна из самых чернушных фэнтези эпопей, которую только можно представить. Причем без натурализма, а больше давит на психику своей философской и моральной циничностью.

Кто-то сказал, что лучше бы прочитал книжку про реальные Крестовые походы. Но там не было бы такого великолепного фантдопущения. А вдруг Священное воинство возглавит циклопический по масштабам отвратительности Человекобог, ницшеанец самой мерзкой и чудовищной пробы? Что если Святое дело окажется в руках тоталитарной мрази, по сравнению с которой феодальные князьки и полчища демонов — это просто дети в песочнице? Пророк Келлухс настолько крут в своей Темности, что куда там жалкому клоуну Саурону или фигляру Тот-Амону. Об этом и говорит эпиграф из Канта. Ни инфернальные божества и не-божества, ни средневековая цивилизация не сравнятся в мощи своих абсолютов с кристальной чистотой разрушительной философии дунианина. Несчастное человечество Эарвы оказалось между молотом тотального нигилизма Не-бога и наковальней Абсолютного зла Келлхуса. Не удивительно, что все персы в книге постоянно ревут и рыдают, у них есть повод как следует поплакать. Им крышка.

Терпеть не могу магические битвы и колдунов в фэнтези, но здесь они отлично выписаны. И пофиг на систему магии, магия — это дурацкая выдумка суеверных и малограмотных людишек. Главное в этой эпопее с точки зрения колдунства — война амбиций и страстей между фокусниками-реакционерами.

Битвы и походы выписаны отлично и своеобразно. В духе хроник и эпических поэм. Отсюда их схематичность и постоянные списки ничего не говорящих имен массовки. Почитайте ту же Илиаду и, допустим, Саксона Анналиста. Сразу становится понятно, чем и кем вдохновлялся Бэккер. Вся вторая половина романа великолепная по своей драйвовости и атмосферности беспощадная резня.

Итог. Крайне своеобычная и любопытная эпопея. С запредельным уровнем цинизма, вульгарности и нечистоплотности. А ее лицемерный сентиментализм только оттеняет мрак еще более мрачными тенями. Только для граждан с крепкой психикой, желающих скуки ради пощекотать нервы и попровоцировать свои твердые нравственные устои. В голове у автора высокий интеллект и гниющие духовные помои.

Это один из его однозначных шедевров. Язык, виртуозно сплавляющий в одной фразе смелую многослойную метафору и научный протокол. Невероятные картины распада и деградации всего сущего. Классический баллардовский идеолог и антагонист-психопат на этот раз разделен на две фигуры. Это доктор Бодкин и пират Сренджмен, но оба хороши в своем смысле. Меланхоличная красотка Беатрис Даль, описанная скупо, но чертовски чувственно. И конечно, Керанс — один из лучших представителей человечества, превращающийся в рептилию, уплывая все дальше прочь по океану инволюции.

Я прочитал эту книгу впервые в 15 лет, и она меня потрясла, и я ее полюбил навсегда. Не смог бы объяснить подростком свои эмоции, кроме как от продирающей до печенок — и поныне — финальной фразы о Новом Адаме, ищущем забытый рай возрожденного солнца. Сейчас, похоже, могу. Тогда было начало 1990-х, и мир вокруг меня разлетался в клочья и рушился в тартарары, а я был беспомощным подростком и мог только наблюдать и ужасаться, прямо как Керанс. Я, похоже, даже своими неразвитыми чувствами ребенка ощущал духовную связь с героями книги — свидетелями и жертвами общей деградации. Сейчас мне столько сколько Керансу, а мир снова сваливается в катастрофу. Хорошо, что социально-политическую ,а не космическую. Не нужно просто наблюдать, а дело делать. То, что одни люди разрушили, другие всегда возродить могут. Придется засучивать рукава.

П.С. Начал перечитывать в переводе А.Грузберга, включенный в том «трилогии», который издал Монополист. Не надо этого делать. Ни корректуры, ни редактуры там не было. К тому же Грузберг и сам упрощал в стиле все что мог, а многое просто не понял. Прямо как половина лаборантов, судя по отзывам. НУ вот привыкли люди питаться американской пластмассой. А все что по запаху и по вкусу отличается немедленно извергается обратно с сильными негативными эмоциями вкупе. Читайте в переводе М.Кондратьева, очень богатом и пластичном.

Насколько я помню, ГГМ был недоволен этим своим опусом и вовсе не хотел издавать. И если бы не пиратское издание, книга так и осталась бы «в столе», дожидаясь посмертной публикации. К счастью, этого не произошло, и это весьма любопытное сочинение давным-давно доступно читателю. Но мотивы Гарсиа Маркеса мне, кажется, понятны. В этом романе, как и в сборнике Похороны Великой Мамы, еще очень много «литературы США». Причем, много Хемингуэя, а не Фолкнера, которого в нобелевской речи ГГМ назовет своим учителем. Иногда при чтении книги даже возникает мысль, что Папу Хэма как-то по пьяни занесло в Колумбию, и он описал то, чему был свидетелем. Но все таки у Габо это не эпигонство, а высокое искусство подражания. А он уже давно мог говорить собственным голосом, вот и невзлюбил, видимо, книгу.

Но это только КАК написано, а вот о чем... Описываются времена так называемой «виоленсии», периода острого гражданского противостояния в 1950-х годах. Людей стреляли без суда и следствия, а на правительственный террор народ отвечал лютой партизанщиной. Как теперь выясняется, в Колумбии практически двести лет шла непрерывная гражданская война, и Виоленсия была только одним из ее эпизодов. Лишь несколько лет назад они попытались прекратить эту бесконечную бойню.

Итак, мы имеем некий замкнутый социум, раздираемый непримиримыми противоречиями. Нет здесь солирующих персонажей, главный герой — народ. Казалось бы, вот она мечта соцреализма! Главное действующее лицо — масса, творящая историю. Но эта масса живет по законам капитализма, а значит она разобщена, отчуждена и предельно атомизирована. В ней даже уже не действуют ни патриархальный уклад, ни церковная мораль, а ведь это глухая провинция в отсталой стране. Но яд буржуазности уже пропитал все поры этого общественного тела. Человек человеку волк — вот главный закон этой общины. А люди эти даже хуже волков, те с себе подобными так не поступают. И заправила на этом бале монстров — алькальд, который стреляет в людей, широко улыбаясь.

К сожалению, ГГМ не показал в этом романе движущие силы этого социума, глубокие экономические причины подобного поведения людей. Он только показывает, что происходит, через действия персонажей и драматургию диалогов, не вкапываясь в суть. Принцип айсберга царствует в каждой сцене, психология сведена к минимуму. Так что больше всего мне в книге не хватило широты обобщений и анализа.

Еще к несомненным плюсам я бы отнес интереснейшую композицию романа. Так как главных героев нет, то повествование ведется от одного ПОВа к другому, причем буквально. Падре идет по улице, видит парикмахера, парикмахер подхватывает его взгляд передает другому и тд. В кино этот прием только недавно начал применяться, да и в книгах встречается не часто. Очень было бы интересно, если бы книгу экранизировал Алехандро Гонсалес Иньяриту в своей новой манере (Бёрдмен, Выживший).

П.С. Хотел было снизить балл-другой за искусное, но все же подражание и отсутствие обобщений. Но прочитав, предыдущие отзывы, понял, что не имею права. Люди, да учитесь вы, наконец, книги читать! И не хвастайтесь своим невежеством, а растите над собой! Сравнить Стивена Кинга с Гарсиа Маркесом и отдать предпочтение первому, ну куда это годится! Что бы не трындели постмодернисты, иерархия в искусстве существует. И наш долг карабкаться по ней на верх, а не копошиться в низменном низу)) и упиваться пошлостью. ИМХО, наверное...

О, да! Городу Скорбный Молл, что расположен на острове Тефт, есть отчего скорбеть! За последние одиннадцать ночей на его улицах зверско убито одиннадцать граждан. А теперь беспощадный потрошитель принялся за аристократию. И даже лучший следователь города сержант Галд не способен не только отыскать убийцу, но хотя бы обнаружить веские улики против него. Двор и народ в панике, король беснуется, его палач точит топоры. И в эпицентре этой заварухи несчастный, стареющий Эмансипор Риз. Бывший моряк с затонувшего корабля, исполнительный трудяга, всех хозяев которого ждет скорая и мучительная гибель. не уважаемый отец, не любимый супруг. Казалось, хуже быть не может... Но так ли это?

Некроманты, воины, чародейки, призраки, оборотни — все они рыщут и сталкиваются на улицах Скорбного Молла в отличной повести Стивена Эриксона, написанной в жанре «меч и магия». Раньше русский читатель знал его почти исключительно как великолепного эпика и новое знакомство с его короткой прозой нельзя не приветствовать.

И тут он показал себя крепким мастером. Изложение скупое, но яркое, с огоньком, с драйвом. Характеры схвачены двумя-тремя чертами, но они живые и объемные, за их перепетиями интересно следить, за них волнуешься. Сюжет пусть и не блещет оригинальностью (о подобном еще Р.И. Говард хорошо писал), но благодаря умелому монтажу, ладной композиции и стереоскопичности изображения от двух ПОВов, Эриксон словно предлагает нам стандартный алмаз, после огранки превращенный в уникальный бриллиант. Детектив, триллер, нанизанные на холодный клинок шпаги, — что ж, такой котейльчик мне по душе!

Я бы с интересом прочитал и остальные пять повестей о похождениях двух некромантов.

П.С. Спасибо большое Кириллу Савинцеву за хороший перевод повести! Может быть впервые, я получил чистое, беспримесное удовольствие от произведения Эриксона.

С некоторой опаской брался я за первый роман Вегнера. Дело в том, что Север и Восток показались мне наименее интересными частями первых Сказаний. Приключения отрядов виделись несколько надуманными, а коллективы этих отрядов плохо прописанными. Только главные персонажи были похожи на живых людей, а прочие — картон и антураж.

Но не зря Вегнер, как он сам говорил в интервью МФ, долго готовился к первому полновесному роману. В третьей книге как писатель он заметно вырос. Композиция хорошо выстроена, слог хорошо подогнан к содержанию, сами события романа воспринимаются взятыми из жизни, а не из книжек вычитанными. Мне лично было интереснее всего читать о походах по горам и степям. Сам я, к сожалению)), много раз в горах бывал, лазал по ним и испытывал всякие сопутствующие мучения. Да и о степях, выросши в Казахстане, не понаслышке знаю. Так вот всяческие описания преодоления трудностей и обстоятельств походов мне казались очень реалистичными и фэйспалм не мучил.

Мистика, детектив и индивидуальные рубилова острыми железными предметами — это стопроцентный зачет.

Но есть и недостатки. Это опять же плохо прописанные команды, что разрозненный чаардан, что спаянные в боях Шестерки. Казалось бы, присоединение Конюхов и конфликт старых служак с новыми дает пищу для ярких моментов и живописных образов. Но если сравнить, как Вегнер прописывает индивидуально того же Фенло Нура, нового сержанта, становится понятно, что как командный игрок автор пока проигрывает. ОН вообще сосредоточен, как и в сборниках, на прописывании главный героев, прочие, опять же, фон. Мне бы, например, хотелось лучше узнать Йавенира, Отца войны, и Андеверса — герои с очень большим потенциалом, но даны они слишком грубыми и широкими мазками. А вот Кейла — это несомненное достижения Вегнера-беллетриста. Девочка прекрасна. Причем это наша девочка из континентальной старой Европы. Очень непохожая на детишек из англосаксонской литературы.

Еще из явных недостатков уже отмеченные затянутость некоторых сцен и прописанность финальной битвы. Вегнер любуется собой, когда выстреливает яркими, хлесткими диалогами, при этом заметно замедляющими действие. А битва — особенно ее вторая половина, после поворота к холмам. С одной стороны схематична — глазами Йавенира, с другой стороны импрессионистична — Кейла. Очень не хватило проработанных деталей, которые пусть и были бы не особенно оригинальными, зато придали бы глубины и эпичности.

В финале умело, пусть и несколько механистично сведя воедино две фабульные линии романа, автор выводит книгу на метасюжет, который очень уж в разные стороны разрастается, что и тревожит, и дает пищу для догадок и предвкушения новых открытий.

Подводя итог, должен сказать, что я крайне доволен как самим премированным и одобренным критикой и читателями романом, так и писательским ростом Вегнера. НА днях обещают выход Памяти всех слов с более для меня интересными линиями Юга и Запада, так что ЖДУ-НЕ-МОГУ))

Этот роман — словно изысканный черный бриллиант. Произведение искусства, рассказывающее об абсолютном Зле, которое может захватить человека и сожрать без остатка.

Большую часть книги я думал, что напрасно Селби взял эпиграфы к роману из Библии. Думал — это не имеет отношение к нравственному выбору. Нечто схватило Гарри Уайта в свои лапы и не отпустило до самого жестокого конца. Это имеет отношение к биологии, физиологии, но не к психике, ни — тем более — к такой высокой надстройке, как мораль. Но Селби не был бы великим писателем, если бы не совершил этот великий поворот в финале (этакий интеллектуальный сюжетный твист!) и не показал, что — ВЫБОР ЕСТЬ ВСЕГДА! Либо ты уступаешь злу, либо восстаешь против него. Начинаешь Великую Отечественную войну в самом себе. Да, иногда выбор стоит между бесславной и позорной гибелью и героической, вдохновляющей других людей на великие подвиги. Но такова уж наша жестокая реальность. Сартр был прав, когда писал, что жизнь — это трагедия исход которой предрешен. Но, думаю, сыграть лучше в трагедии высокой и величественной, чем в жалкой и позорной, какую и выбрал Гарри Уайт.

Кстати, прочитав этот роман я существенно пересмотрел свою оценку некогда «взорвавшего» мой мозг «Американского психоза» Эллиса. Тот явно читал Селби и многому у него научился. Взяв ту же тему и такого же героя, он сосредоточился на натурализме, которого у Селби чуть-чуть. и социальной критике финансового миддл-класса. И все же по Гамбургскому счету, видимо, Селби-моралист в литературной иерархии стоит выше Эллиса-сатирика.

Жаль все-таки, что Селби у нас издают так редко и скупо на тиражи. Великий он писатель в США 20-го века. Ничуть не ниже Пинчона и Маккарти.

Недавно задумывался о том, как бы я вел себя, оказавшись в русском городе во время Батыева нашествия. Видимо, так, как Темпл. Трясся бы за свою шкуру и при этом был бы обуреваем благородными помыслами.

Все-таки Джо настоящий писатель, а не клепатель боевиков. Ему интересен человек в экстремальной ситуации, а не сама эта ситуация. Иначе при описании осады города он взял бы в персонажи мужественного воителя или его не менее храбрую боевую подругу, а не труса и бывшего воришку вроде Темпла. Зато эффект сопричасности (во всяком случае у меня) это вызвало колоссальный. На это, конечно, налагается мастерство Джо-рассказчика.

Редко в жанре фэнтези встретишь во главе повествования совершенного негероя, а не скромничающего и таящегося до поры до времени храбреца. Но ведь Аберкромби ходит неторными путями. И за это мы его так и ценим. Ему ничего не стоит поставить персонажа перед нравственным выбором и позволить ему проиграть в борьбе с собственной совести. Правда Темплу, как выжившему, будет дан шанс исправиться. Но уже в другом романе. И это делает его случай не безнадежным, а рассказ не подавляюще мрачным.

П.С. И конечно же большое спасибо и пожелание дальнейших успехов Мистеру Доброму за его вдохновенный переводческий труд, давший мне возможность ознакомиться с еще одним текстом любимого автора.

Как и для большинства россиян, именно ЛС стала первым прочитанным произведением Уоттса. И я сразу влюбился в эту книгу, вообще в творчество этого автора. Ни чудовищная слепая печать первого издания, ни корявистый местами перевод не помешали мне погрузиться в волшебный мир на орбите Большого Бена. Я современную НФ, кроме киберпанка, плохо знаю, так что не смотрел на идеи и сюжет романа с точки зрения оригинальности. Да, конечно, количество идей на единицу текста оглушает (о чем У. Гибсон предупреждал еще в 1986 году, говоря о ленте восприятия), но прежде всего мне понравился роман именно как ЛИТЕРАТУРА. Тут многие отзывисты отрицают хоть какие-то писательские способности Уоттса. Но вчитайтесь же, господа! Как прочувственно и зримо Питер пишет о глубинах космоса, о Чуждости чужого мира. Об эмоциональном насыщении книги. Многие и Сири Китону отказывают в человечности, забывая, что все происходящее мы видим его глазами, читаем составленный им текст (пусть последнее и подвергается сомнению). Как может будоражить воображение текст, написанный машиной для машины. А ведь роман потрясает.

На многих примерах в тексте можно доказать, что Уоттс художник, а его книга произведение искусства. И в этом внутренний оптимизм Уоттса, в отсутствии которого также обвиняют автора. А он открытым текстом говорит, что искусство оправдывает наличие сознания и всю его избыточность. Одного искусства достаточно для оправдания, а ведь есть еще чувства, эмоции, которых — якобы — лишен Сири, и о которых он тоскует так пронзительно, что и иной вуди-алленовский неврастеник позавидует такой чувствительности.

Особо хотелось бы отметить два момента. Со времен чтения раннего ЛЕма, я не встречал такого яркого и убидительного описания абсолютно чуждого человеку окружающего пространства. Рошах, Бен ,космос — завораживает до дрожи. И я совсем не был удивлен, когда прочитал, что Солярис — один из любимых романов Уоттса. Как говорят, оно и видно, дорогой товарищ:)

И второе. Боевые сцены на Роршахе и эпическая финальная битва Тезея и его экипажа с инопланетянами, от которой у меня мурашки по спине бегали и кровь стыла в жилах, ярко показали, что появление Кризиса.Легиона не было случайно для Уоттса. У него просто отличные файтинги получаются. И мог бы он спокойно рубить бабло коммерческой боевой фантастикой, но к несчастью — или к счастью — в литературе его интересуют другие темы.

ПС. Спасибо издательству и Н.Кудрявцеву за новое качественное издание любимой книги и отличную редакторскую работу.

Очень интересная, хотя и противоречивая повесть. Порадовал ряд интересных придумок. Например фашистское кастовое общество будущего, рядящееся под коммунарски-романтические одежки. Действительно глобальная нетривиальная идея, заложенная в бэкграунд повести. Спор с классической стругацкой советской фантастикой, ведущийся на поле ее же любимых идей. Теория воспитания, новая постинформационная экономика и т.д. Геворкян умело сбрасывает прекраснодушные покровы со многих надежд и чаяний совковых фантастов. Повесть действительно кризисная, алармистская. О том, что хрустальный дворец накроется тазом из-за разных сомнительных господ в цилиндрах и с гнусными физиономиями предупреждал еще Достоевский. Геворкян разделил его опасения и оказался прав. Пока все строили общество будущего, диверсанты растащили его на дровишки и подожгли. Еще понравилась убийственная критика марзматических экологистов, которые готовы и ядерные взрывы устроить ради сохранения природы.

Во время чтения не мог отделаться от грустного впечатления. Раньше у нас могли писать фантастику мирового уровня и по планке идей и по качеству текстов. А теперь? Вот уйдут старики и с чем мы останемся? С тремя межавторскими сериями про попаданцев?

Грустно, господа!

Очень забавный рассказ о мести мертвеца. Подтверждаются воспоминания современников о том, что ГФЛ обладал тонким и здоровым чувством юмора.

Эту книгу можно смело назвать шедевром НАУЧНОЙ фантастики. Среди англоязычных авторов много ребят, кто может облекать смелые научные теории в удобно считываемые художественные образы. Отличие Уоттса в том, что он еще и просто великолепный писатель, стилист и мастер композиции. Как виртуозно он сплетает несколько концепций в единый фабульный узел. Историю в его книгах меняют не только идеи, но и люди.

Люди. Читая Старфиш, я подумал, что пафос творчества Уоттса можно назвать негативным гуманизмом. Он уверен, что человек не только выстоит, но и победит и в мире самых невероятных технологий и знаний. Но человеком остаться ему позволят — его Травма, его девиации, его параноидальные фантазии. Если не произойдет Сингулярность — то будущее человечество будет состоять из извращенцев и фриков, наделенных могуществом богов. Необычный прогноз, но мне он не кажется невероятным. И не вызывает отторжения.

П.С. Аннотация на обложке книги написана человеком, не читавшим роман. На нее не стоит обращать внимания.

Итак, «Взрыв жизни»...

Он был рожден в глубинах космоса, в ледяных пустошах Облака Оорта. Там, на форпосте человечества, крохотная колония пытается выйти на связь с таинственными пришельцами, живущими в открытом пространстве. Куин Дейн, выросший на маленьком снежном шарике и видевший Солнце лишь далекой искрой и не подозревал, что однажды ему предстоит стать воином в самой важной битве в истории Земли...

Это замечательный роман не только по своему внутреннему содержанию, но и по тому, когда и как он был создан.

Джек Уильямсон — корифей фантастики — был популярным автором еще «золотого века», публиковаться начал и вовсе в конце 1920-х годов. К середине восьмидесятых он уже в преклонном возрасте. И при этом написал не только умный и увлекательный роман, но еще и находящийся на передовом крае тогдашней жанровой повестки. Впрочем, и сейчас книга ничуть не устарела. «Взрыв жизни» вышел в один год с «Нейромантом», но ни за что не скажешь, что далеко не мальчик уже Уильям Гибсон Уильямсону во внуки годится. Настолько много энергии и страсти в романе престарелого писателя.

Больше того, если проблематика, миростроение и антураж классического киберпанка, не то чтобы поблекли, но растворились в нашей актуальной повседневности, то вопросы, поднятые Уильямсоном еще только становятся передовым краем науки и человеческого знания, мы едва начали их всерьез задавать Мирозданию.

«Парадокс Ферми», Великий Фильтр, уникальность и многообразие жизни во Вселенной — фундаментальность и сложность этих проблем буквально в последнюю пару десятилетий стали как следует осознаваться. И тематика эта только усложняется, чем дальше и чем лучше мы вглядываемся в просторы космоса. В романе Уильямсона вся эта гносеологическая и онтологическая сложность отражена более чем адекватно.

Он даже транснептуновый шарообразный объект назвал планетой-карликом более чем за двадцать лет до того, как этот термин был озвучен на мировом астрономическом конгрессе!

А сюжет-то какой! От маленькой колонии на краю системы до пред-Сингулярной Земли, объединенной в планетарную империю потомками Дома Романовых (у всех них хищный нос — наследие Григория Распутина!).

Тут тебе и невероятные сверхразумные расы пришельцев из другой галактики, и космические битвы, и всемогущие киборги — уничтожители целых звездных систем. Невероятно продвинутые биотехнологии, орбитальные архипелаги, космические лифты и апокалипсис мирового масштаба.

И все это пышное великолепие уместилось всего на 270 страницах, а не в многотомной опупее на тысячи страниц, как у нынешних принято. И нигде нет и следа торопливости, скомканности и прочих композиционных косяков. Ведь мастер же писал!

С удовольствием прочту и продолжение дилогии, очень интересно, куда, по мнению Уильямсона, человечество вырулит?

Благое дело делает Андрей Бурцев, став издавать позднего Уильямсона, низкий ему поклон за это! Надеюсь, опубликует его в полном объеме. Оно того стоит!

Молодой дворянин Борис Андреевич Вязовников, поиздержавшись на службе в Санкт-Петербурге, приезжает в родное имение, чтобы наладить хозяйство и сделать его более прибыльным. Там он знакомится с соседом Петром Васильевичем Крупицыным, старше его на несколько лет. Одному в деревне скучать тоскливо, а вдвоем веселее будет. И шла жизнь двух приятелей своим неспешным ходом, пока Крупицину не пришла в голову идея женить своего молодого соседа...

Находясь в ссылке, Иван Сергеевич Тургенев продолжил поиски новых форм, пытаясь отобразить современную ему действительность, что подобно кипящей магме собиралась вырваться из-под мертвого панциря правления Николая Палкина. Засел он было за роман «Два поколения», но дело не пошло, черновики были уничтожены. И вот ровно через год после «Постоялого двора» осенью 1853-го он меньше чем за месяц пишет повесть «Два приятеля». Если в «Постоялом дворе» поиски новых форм носили несколько абстрактный характер, Иван Сергеевич широко загребал, то в «Приятелях» он конкретизировал задачу.

Написал было повесть в совершенно гоголевском духе. И ироничный стиль, и метод — например, показ персонажа через предметы, его окружающие, — и даже сюжет: женитьба и объезд местных уездных помещиков, все это явное влияние Гоголя. Однако, ближе к середине повести и сам Борис Андреевич Вязовников вдруг начинает соотносить себя с Евгением Онегиным, и тон повести меняется с ироничного на элегический, а там и до трагедии рукой подать. Появляются неожиданные персоны отставного моряка Сергея Петровича Барсукова, который своей глубиной и зрелостью резко выламывается из ряда комичных провинциальных пустобрехов, и его дочь Верочка — совершенно непонятная личность.

Тихая, покладистая, послушная, трудолюбивая, сильная, гордая, духовно глубокая, не красивая, но невероятно симпатичная и обаятельная.

Критики и друзья Тургенева (в общем-то это были одни и те же люди, узкий круг передовой дворянской интеллигенции) ничего в ней не поняли. Вязовников — «лишний человек», помещики — сатирические типы, среда заела, народ угнетенный, а вот Вера Барсукова — это что вообще такое? Бледная тень, неудача автора?

А Тургенев просто сильно опережал свое окружение из «передовых людей». Он уже создавал литературу будущего, составившую мировую славу русской классики.

Вера Барсукова — это прототип всех «тургеневских девушек», первый абрис. За ней последуют Лиза Калитина и Елена Стахова, которые в свою очередь воспитают героинь Русского освободительного движения, таких как Вера Засулич и Софья Перовская.

И сам Вязовников — это новый этап в осмыслении типа «лишнего человека». Образ усложняется и лишается всех романтических черт, присущих Евгению Онегину и Григорию Печорину. От него до Рудина рукой подать. И его нелепая гибель, столь сильно смутившая и раздражившая критиков, как бы предвосхищает глубоко трагические финалы тургеневских борцов за светлое будущее.

Форма повести — также маркер рубежности, перехода к новому стилю. То, что русская литература якобы имеет две ветви своего развития — пушкинскую и гоголевскую, это более поздняя придумка. Эпический реализм или сатира с уклоном в гротеск и фантастику — вот перед каким выбором стоят авторы. Но реалисты первого поколения ратовали как раз за синтез этих двух методов. Белинский это декларировал в статьях ,Тургенев воплотил в своих зрелых художественных шедеврах. В «Двух приятелях», он пока ищет способ синтеза. Так что получился некий конструкт — Гоголь в первой половине повести, Пушкин во второй.

Ну и напоследок про наше любимое, трагическое и мучительное «сейчас». Вязовников — это «лишний человек». Так его поняли первые же читатели, еще до публикации повести. Тургенев много внимания уделил этим «лишним» персонам. К концу двадцатого века казалось, что они — приметы давно ушедшей эпохи, седой древности. Слишком бурные социальные потрясения произошли с тех пор, слишком демократизировался общественный уклад, чтобы человек не нашел себе занятие по душе, которому можно отдать все силы, да с большим прибытком.

А не тут-то было. История России — спираль. И вот, как и 170 лет назад, настала для нас пора суровых испытаний. И общество — прежде всего его верхушка и ее преданный электорат — разделилась на два ожесточенно противоборствующих лагеря.

Есть лагерь консерваторов, которые пытаются мучительно придумать ,как бы так победить, а для этого все переменить в свою пользу, чтобы ничего не менялось ,и можно было бы по-прежнему сосать кровь из недр и из народа и «самим царствовать и всем владети».

Есть либералы, мечтающие установить над Россией протекторат Запада, а самим пристроиться при режиме интервентов гауляйтерами и капо, чтобы опять-таки иметь свой гешефт и «крышу».

И битва меж ними идет не на жизнь ,а на смерть.

А есть — о, да! — вдруг появившиеся «лишние люди». Это патриоты, которым больно смотреть на то, что происходит с Россией, больно и страшно за наш народ и его будущее (ну, и за себя и своих детей, конечно, страшно). Эти «лишние патриоты» мешают обоим лагерям, путаются под ногами, взывают к гуманизму, и каким-то идиотским правам, взыскуют какую-то дурацкую Правду. Готовы и отдать все, что имеют (а имеют они немного) на правое дело и самую жизнь отдать (и отдают!) за Отечество и други своя! При этом не имеют они никакой поддержки, никакие владетельные силы — ни явные, ни тайные — за ними не стоят. И судьба их крайне сомнительная, как и их правого дела.

Так что уроки из творчества Тургенева мы можем извлечь самые насущные и актуальные. Этот светлый гений может помочь укрепить дух и волю, так необходимые сейчас всем совестливым людям.

У Ивана Сергеевича Тургенева было потрясающее чувство «Цайтгайста» — Духа времени. Возможно, это результат обучения в германском университете в самую восприимчивую пору жизни — в юности, а может это природный дар, или все вместе.

В середине 1850-х годов Россия подошла к важному рубежу, который будет определять всю дальнейшую ее историю. Назрела потребность в кардинальных переменах, их, может быть даже не осознавая, со страхом и нетерпением ожидали все слои общества. Кто-то противился, кто-то мечтал об оных, но жить дальше в атмосфере тотального подавления любой живой жизни далее было невозможно. И грянуло!

Как всегда на Руси, все одновременно — война с объединенными силами Запада и Востока, смерть старого императора-тирана, глубочайшие экономический, политический и социальный кризисы. Русские люди быструю езду неспроста любят, по-другому не умеют: раз уж запрягли, отчего не погнать?!

Как и всякий русский гений-пророк Иван Сергеевич Тургенев был всегда немного впереди, как горьковский Данко, другим освещая путь. Еще в 1852 году, закончив цикл «Записки охотника», он понимает, что как прежде писать нельзя, «старая манера» исчерпала себя, требуются новые формы, новый стиль. Иначе будет не отобразить грядущих эпохальных событий.

Весной того года в полицейском СИЗО, куда его отправили за некролог Гоголю, он пишет повесть «Муму» с его центральным символом порабощенного русского народа — немым богатырем Герасимом. А осенью, после отправки в ссылку в родное поместье, на лоне русской природы пишется «Постоялый двор».

Это рубежное произведение по всем параметрам — и в форме, и в содержании. Начинается оно как физиологический очерк 1840-х годов об успешном кабатчике-«дворнике», дальше следует следует драматическая схватка двух героев-идеологов, прям как в «великом пятикнижие» Достоевского, а завершается все высоким крещендо символической прозы, которая станет модной только полвека спустя.

Помимо чувства Цайтгайста Тургенев владел еще и потрясающей способностью сливать воедино индивидуально-психологическое, типическое и символическое в своих героях и драматической связи между ними. Взять хотя бы двух центральных персонажей повести, «дворников» Акима и Наума. Тут тебе и мучительный переход России из феодальной формы хозяйственного уклада к капиталистической, и схватка русского правдоискателя и хваткого дельца, и личная драма стареющего мужчины и молодого ухаря-сердцееда.

А все близкие и далекие двух антагонистов! Хищница Кирилловна, столичная штучка Авдотья, сожранный бытовухой тихий интеллигент Ефрем, старик Петрович, который все понимает, но предпочитает не вмешиваться, безвольная помещица-паразитка Лизавета Прохоровна. Какие типы, какие лица!

А невероятная композиция с постоянными скачками таймлайна! Под конец текст приобретает черты настоящего триллера, с внезапными вспышками сверхнасилия. Вообще по атмосфере и структуре повествования эта повесть мне напомнила фильмы Тарантино (даже мотив мести там имеется!), он бы смог сделать отличную экранизацию «Постоялого двора». А написано-то заметим за 160 лет до выхода «Джанго освобожденного» и «Омерзительной восьмерки«!

Невероятный по своей высоте и пафосу символический финал — русский мужик Аким странствует по свету, весь обращенный в грядущее и неизвестно еще сколько ему странствовать и искать правдивой и праведной жизни. До сих пор идет и до сих пор ищет. И что-то конца края его мытарствам не предвидится...

Напоследок не могу пройти мимо острокритической нотки, наличествующей в повести. Даже выдрессированным ЕГЭ школьникам известно, что Тургенев был западником и либералом, представителем высшего слоя и правящей элиты. В «Постоялом дворе» есть только один социально близкий ему персонаж, написанный в крайне негативных, сатирических тонах. Это Лизавета Прохоровна Кунце, хозяйка Акима, владетельная барыня, вершительница судеб подневольного ей быдла. Слабая, безвольная, жадная, трусливая, высокомерная самодурка. Немка по сути своей и русская дрянь по повадкам и замашкам. О России она и вовсе не думает из-за узости кругозора, а на русских людей в общем, и в частности ей глубоко плевать. Все, что ей интересно — личный комфорт и бесконечное приобретательство.

Короче — готовый портрет современного русского западника и либерала. Из верхнего слоя этой публики, из самозванной элитки. Из узкого круга грантожоров и распильщиков госбюджета, а также сонма тех, кто хочет к ним примазаться.

Западник и либерал старой закваски — Тургенев — подобных типов презирал и на дух не выносил. Бичевал и в текстах, и в публичных диспутах. Сам он был не из таковских. Не просто любил Россию, он был Россией — Россией Акимов, Авдотий, Петровичей, Ефремов и тьмы прочих простых людей, взыскующих простой земной правды.

Читайте Тургенева, для души и ума очень полезно!

Хотя это рассказ о космосе, для меня это прежде всего рассказ о путешествии во времени, как время изменяет человека и обстоятельства, конечно.

Я узнал о существовании этого рассказа больше тридцати лет назад. Будучи ребенком, живя в совсем другую эпоху, другой стране, другом мире. А прослушал в новейшем переводе только вчера. Бездна прошедшего времени сделала меня «смуглым и золотоглазым», что твой марсианин. Тот ребенок превратился в Другого. От прошлого остались только покинутые руины. И названия, чуждые на слух.

Брэдбери совершенно точно ухватил. Изменения происходят стремительно под воздействием энтропии, принявшей форму внешних обстоятельств жизни. За пять лет можно превратиться в совершенно иное существо, к сожалению, не всегда в лучшую сторону. Тут марсианам Брэдбери повезло, а большинству землян конца 20 века нет.

При всем при том, что рассказ несет явные признаки определенной эпохи в фантастике — о, эти ракеты, которые собираются в сараях, — тем не менее он жив благодаря полифонии смыслов и эмоциональных состояний, которые испытывает читающий его гуманоид.

Совершенный клаустрофобский рассказ, видимо, в издевку названный «Миллиардолетие».

В 1960-х очень много писали о перенаселении. В те годы повышение производительности труда в сельском хозяйстве вынудило крестьян переселяться в города, где была работа. Впервые в истории человечества городское население превысило размерами сельское. Буржуазным интеллектуалам стало казаться, что люди размножаются, как кролики. Вот вам и повод ля алармизма.

Ан нет! Повышение уровня жизни привело к обратному эффекту — сокращению населения. И настоящее будущее выглядит так. В США большое количество горожан живет в бараках с трех-четырехэтажными нарами, один в один похожих на жилища рабов хлопковых плантаций Юга, в то время как целые кварталы частных домов пустуют после того, как оттуда выгнали неплательщиков по ипотеке. Вот тех самых нынешних обитателей бараков.

Так что Баллард не угадал только с причинами такой скученности, но не с обстановкой. И с психологической точки зрения его текст, как всегда, безупречен. Помыкавшись полжизни по чужим углам, могу это удостоверить.

Итак, «Звездное племя»...

Бывший военный летчик, американец Майкл Трегерн знакомится на деревенском празднике в Бретани (Франция) с таинственной красавицей-брюнеткой Шэрн. Трегерн путешествует по Европе в поисках своих семейных корней, так как всегда чувствовал свое отличие от других людей. И он эти корни находит. Оказывается он, как и Шэрн, представитель гуманоидной расы Вардда, племени межзвездных торговцев, единственных разумных существ в Галактике, способных путешествовать от солнца к солнцу на сверхсветовых скоростях. И понеслась! Но об этом лучше самому читать, чем слушать чьи-то пересказы.

Потому что приключения приключениям рознь. Например, Андрэ Нортон тоже прославилась авантюрными космическими романами, но сравнить ее с Брэккет, все равно, что сравнить лесоруба со столяром-краснодеревщиком.

Два момента я хотел бы выделить в этой небольшой книжке.

Первое. Мастерство композиции. При крепко сбитом сюжете плавное развитие драматической линии. И в то же время Брэккетт без скороговорки ухитряется описать пять уникальных планет, космические бездны и увязать все это с виртуозной социально-политической интригой.

Брэккет автор сценария нескольких шедевров Голливуда — в разных жанрах — его «Золотого века». И в этом романе она выдает настоящий мастер-класс. Это готовый сценарий для эпического блокбастера, но 70 лет назад мировая Фабрика грез не могла его создать из-за технического несовершенства. А сейчас там попросту разучились делать большое кино.

Поэтому я бы горячо рекомендовал этот роман для молодых читателей, пробующих свои силы в создании научной фантастики. Из него можно черпать и черпать!

И второе. Не менее важное. Любовная линия сюжета и главная героиня книги — Шэрн. Отец киберпанка Уильям Гибсон рассказывал, что в молодости он восхищался героинями фильмов Ховарда Хоукса. Опасными беспринципными красотками, готовыми на все ради достижения своих целей или даже удовлетворения прихотей. Гибсон потом населял свои киберпанк-шедевры подобными обаятельными мерзавками, отчего книги сильно выигрывали в интересности.

Так вот Ли Брэккет как сценаристка совместно с режиссером Хоуксом СОЗДАВАЛА оригиналы этих героинь, которые потом сводили с ума миллионы мужчин во всем мире.

Такова и ее Шэрн из романа. Не классическая «красотка в беде» и не сильная отважная женщина, способная на подвиг, из произведений мужа Брэккет Эдмонда Гамильтона. Это опасная хищница, готовая применить в борьбе за собственные интересы весь арсенал своего женского обаяния и коварства.

И все это богатство в коротюсеньком романе!

Когда я читал эту книгу — на одном дыхании — передо мной словно прокручивался фильм из эпохи «большого кино». Персонажи будто специально созданы под роли для великих артистов. Так и видишь Орсона Уэллса в роли начльника космопорта Джориса, Монтгомери Клифта в роли летчика Трегерна, Кирка Дугласа в роли обаятельного негодяя Келлера, и невероятных Риту Хейворт или Аву Гарднер, играющих блистательную Шэрн (кстати, кино не потянуло, но живопись — да! Образ Шэрн украшает обложку журнала, в котором впервые был опубликован роман. Обратите внимание на этой странице. Образ схвачен и передан очень верно).

В общем это упоительное чтение и полезное в плане обучения мастерству композиции.

Поэтому искренняя благодарность команде Андрея Бурцева за возможность ознакомиться с этим удивительным романом!

По нынешним временам удивляет логичность всего происходящего. Начиная с того, как это посреди океана вдруг человек забирается на борт корабля, и до последней строки, действительно гимна жизни и веселья.

И дух пиратский передан удивительно точно, очень похоже на сагу о Джеке Воробье, особенно на вторую, более мрачную часть. Только, конечно, пальма первенства опять у Говарда. Даже канонических фильмов с Эрролом Флинном тогда еще в помине не было.

И ужасы при свете дня у Говарда не менее страшны, чем в кромешных подземельях предыдущей истории о Ксутале. И как же горяча обнаженная и плененная монстром Санча.

Короче, кто не видит варварской красоты и дикарского драйва в этой классической авантюре, бестолку и объяснять. Стивен Эриксон вам в помощь. Вот уж кто умеет накрутить бредовой сложности на ровном месте.

Гениальность писателя определяется обширностью и глубиной открытых и транслируемых им истин, ну и проверяемость их повседневной практикой, конечно, как критерием истинности.

Посему, Чехов — гений. Двадцатилетний дебютант в литературе на пяти страницах описал содержимое 50% сегодняшнего Интернета.

«А я так вижу! А это мое мнение! А ты кто такой, чтобы мне указывать? Ученый? Ну иди в ж... раз такой ученый, не мешай мне самовыражаться!»

Очень актуальное произведение. Половина отзывов к этому рассказу служат сему доказательством.

Только что на эту же тему посмотрел ролик Клима Жукова из цикла «Эпоха интерпретаций», «Торжество мнений». Своеобразный «Ответ ученого соседа». Рекомендую.

П.С. В аннотации к рассказу есть орфографическая ошибка. Тоже в струю нашей темы.

Иногда кажется, что авторы, подобные Маккарти, сгущают краски. Что их мрачное и апокалиптичное вИдение несправедливо, однобоко и мизантропично. Бывают у меня такие приступы идеализма и верхоглядства.

Но вот на работе я вижу каждый день людей, которые не за два миллиона долларов, а за кусок хлеба тебе горло перегрызут, не хуже зомби из «Ходячих». Читаешь отзывы лаборантов на лютый роман Маккарти и думаешь, что поверхостность мышления уничтожит человечество раньше, чем полный экономический коллапс, тотальная война или очередная пандемия.

Не сгущает краски Маккарти и не подслащает пилюлю. Бьет точно в самое сердце и лобные доли мозга, генерирующие когнитивные функции. Отличный стрелок, в отличие от собственного персонажа Ллуэллина Мосса («Мосс, лежащий на столе, был похож на убитого гангстера в морге»).

Ниже на этой странице идет дискуссия — интересный кровавый триллер написал автор или не интересный? Это как же нужно объестся литературных сладостей, чтобы вкус напрочь отбило. Чтобы не видеть, что, например, Стивен Кинг — лучший автор кровавых триллеров — просто младенец в подгузниках и слюнявчике по сравнению с этим колоссом жестокой правды — Маккарти (Я недавно перечитал один из лучших романов Кинга «Темную половину», так что без обиняков сравниваю).

Не писал Маккарти никакого триллера. И задачи такой перед собой не ставил. Он написал парадный портрет капиталистической мир-системы во всем его великолепии. Вот встреча кандидата на выборах со спонсорами в отеле «Хилтон» — это грязное закулисье капитализма. А темная подворотня, где тебе за пару баксов глотку перережут — это его сияющая витрина.

В экранизации «Зова кукушки» Роберта Гилбрейта один «эффективный менеджер» говорит детективу Страйку, что от жизни под мостом нас отделяют два неверно принятых решения. Это близорукая глупость или вранье. Суровый реалист Маккарти считает, что от соснового ящика и двухметровой ямы нас отделяет одна ошибка. И он прав.

В своем жутком романе Маккарти пытался донести до читателей простую мысль (и в этом смысле действительно, философия его проста): мир глобального капитализма — это лагерь уничтожения «Аушвиц-Биркенау» планетарного масштаба, в котором нет охранников-эсесовцев, а есть только заключенные, живущие по принципу «Умри ты сегодня, а я завтра».

Чтобы не прослыть экстремистами, издатели пишут в аннотации, что это притча об алчности. Конечно! Можете себя этим утешать. Но на самом деле это роман о тотальном царстве беспощадного зла. И чем более вы успешны в этом мире, чем эффективнее и адаптивнее, тем больше вы укрепляете это царство, тем больше жестокости и страха поселяете в людских сердцах. В конце концов, Антон Чигур — это портрет наиболее успешного бизнесмена. Он принял все правила игры и полностью в них растворился.

А потом еще удивляются: почему это Маккарти вел затворнический образ жизни, мало общался с прессой, не участвовал в ток-шоу?! Так и представляю себе шоу Опры, где эта сверх-«повесточная» дама спрашивает автора: «Вот у вас есть в романе сцена, где пятнадцатилетней девчонке вышибли мозги ни за что, ни про что. Что эта сцена символизирует?» И как ответишь на такой вопрос в двух словах. Лучше еще один роман написать. «Дорогу», например. Где все интенции «Стариков» доведены до крайнего предела существования человечества. (Тут читатели жалуются, что женские персонажи в романе плохо прописаны. А это призыв автора — включиться читателю в творческую работу. Представьте себе на месте застреленной школьницы свою сестру, дочь ,племянницу, соседку. И вы сразу поймете замысел писателя).

Замысел Маккарти свой реализовал очень хитро, умно и талантливо. Вот он ведет повествование — перестрелка, убийство, погоня, перестрелка, арест, убийство и так далее. И ты думаешь — ну, это мастер показа, никаких идей он не предложит, умных мыслей не выскажет. И тут — раз! Разговор двух стариков и очередной монолог шерифа, где он заявляет: а вы чего хотели? Это страна создана рабовладельцами и массовыми убийцами. Сто пятьдесят лет она ведет хищнические и захватнические войны, уничтожая целые народы и государства. И чем больше было совершено преступлений, тем хуже и гаже становился каждый член общества в этом государстве, тем в более глубокой выгребной яме зла все оставались барахтаться. Тем меньше у нас шансов, что все закончится более-менее сносно. (Один лаборант это назвал — «Антон Чигур уже всех убил ,а шериф все нудит и нудит»). Именно поэтому при всех своих талантах «эффективные менеджеры» и «капитаны бизнеса» братья Коэны обрывают повествование раньше, чем это сделал писатель. Им нужна забористая картинка, а не выводы, которые из нее следуют.

Маккарти более глубок и разносторонен. Он может быть метафизиком, как в «Кровавом меридиане», может сыграть на поле онтологии и гносеологии, как в «Пограничной трилогии», а вот «Старики» — это чистый, как последние слезы Карлы Джины Мосс, застреленной в день похорон матери, социально-политический роман о стране, находящейся на грани глобальной катастрофы. Ведь книга написана после Войн в Заливе и Югославии, после 11 сентября, после вторжения в Ирак. О стране, грань катастрофы перешагнувшей, Маккарти опубликовал роман уже через год. И тут он сыграл на пространстве Откровения.

Напоследок, чтобы снизить регистр, я ударюсь в чистую эстетику и скажу, что книга Маккарти — это невероятный сплав Фолкнера и Хэмингуэя, самого главного и самого влиятельного из писателей 20 века в США. Не только их техник, но и мировоззрений. Фолкнер, который весь в прошлом как становлении настоящего и Хэм, который весь в сиюминутном, мгновенном, репортажном. А оба, как оказалось, были писателями будущего. И Маккарти всем своим творчеством, и не один он, это плодотворно подтвердил.

Он написал одну из самых жутких книг, что я читал в жизни. Ни Достоевский, ни Альфонс де Сад такое создать не смогли бы. Только поэты «после Освенцима» вроде Алеся Адамовича, Вольфганга Кеппена, Уильяма Берроуза, Имре Кертеса, Томаса Пинчона смогли докопаться до самых основ вселенского зла, в котором человек лишь исчезающая песчинка, крупица тьмы.

Итак, «Подарок со звезд»...

Инженер аэрокосмической отрасли Адриан Маст, так и и не сумевший сам стать астронавтом, в знакомой букинистической лавке находит пыльный потрепанный томик из серии «Инопланетяне среди нас». Кажется, содержание ее — типичный конспирологический бред на тему тайного вторжения аляйнов... Вот только к книге приложены чертежи космических двигателей весьма убедительного содержания, инженер Маст их оценил с первого взгляда. И захотел познакомиться с автором. Однако это оказалось нетривиальной задачей. Так начался поиск, который продлится для Маста на десятки, а то и сотни лет, тысячи парсеков и изменит судьбу всего человечества.

В начале книги я имел против нее сильное предубеждение. История не казалась убедительной, но затем, продолжив чтение, я изменил свое к ней отношение кардинально.

Это настоящий винтаж американской фантастики «золотого века», только написанный пятьдесят лет спустя живым дуайеном жанра ,которому на тот момент стукнуло уже восемьдесят. Роману присущи все характерные черты жанра середины 20 века. Упрощенная психология, некоторая наивность ,идеализм. Но и сильные черты классики ей присущи сполна!

В романе всего 170 страниц, а какую сложную, захватывающую, будоражащую воображение и мысль историю сумел рассказать автор! И лежащие в основе сюжета новейшие на тот момент научные гипотезы и теории — «темная материя», гравитационные волны, «белые дыры«! Современные мастера эпоса такое и в трех толстенных томах бы не сумели разместить ,испытывая терпение и мужество читателя. Сама траектория движения фабулы чего стоит — от крохотного книжного магазина до бесконечных просторов межгалактического пространства!

Плюс, живые герои, прекрасные картины Вселенной, ужасающие космические катастрофы.

Книга — создание несомненного большого мастера.

Впрочем, роман стоит прочитать даже из чисто воспитательных целей, для укрепления и подъема душевного тонуса. Ведь Джеймс Ганн — ветеран войны, писатель, ученый, преподаватель, общественный деятель и в свои восемьдесят и сам сохранил бодрость духа и остался гуманистом, верящем в человека ,человечество и его светлое будущее. В нашу мрачную эпоху это дорого стоит.

Я пропустил творчество Джеймса Ганна, хотя знал о нем с малых лет. Но теперь обязательно восполню пробел.

Замечательный мастер любимого научно-фантастического жанра этого, безусловно, достоин.

Спасибо команде Андрея Бурцева за возможность познакомиться с этим увлекательным романом.

Интересно, что положительные и отрицательные отзывы и оценки этой книги оставляют как зрелые, так и молодые любители жанра. Думаю, это значит, что книга не устарела, а мы не поглупели за последние шестьдесят лет. Хорошая умная проза по-прежнему остается во власти личных предпочтений.

Я вернулся к этому роману спустя десять с лишком лет. К сожалению давнего первого впечатления не помню, помимо того, что понравилось. Но вот сейчас...

Кажется, в романе форма сильно превалирует над содержанием. Мне очень пришлась по душе полижанровость книги. Хардовое НФ переходит в триллер, потом в научный детектив, а заключается все эпичным боевиком и даже робинзонадой. В общем монотонностью и нудностью тут и не пахнет!

Основные идеи всего две — механическая эволюция и невозможность контакта с иным разумом. И вот они устарели, к сожалению или счастью. Самообучающиеся системы, как показывают нейросети, стремятся к экспансии, а не к специализации. А разум во Вселенной, если, надеюсь, он широко в ней представлен, будет вероятно очень схож по типологии и структуре. Не очень большой спектр для его возникновения и развития, во всяком случае по нашим сегодняшним представлениям о мироздании. Жизнь зарождается в межзвездных облаках газа, и не такая уж сильная разница, к какой из ближайших звезд ее отнесет ударной волной от вспышки сверхновой. Так что выйдя на просторы Галактики, скорее мы найдем все-таки братьев по разуму, чем непонятные объекты с мышлением.

Так что идейная составляющая впечатляет, увлекает, но ее фактичность в прошлом.

Как уже отмечалось, в книге множество недостатков. Но мне бы хотелось отметить, на мой взгляд, главный. Идея галактоцентризма сама по себе замечательная, и предельно точно и емко выраженная, но она находится в полном отрыве от самой ткани романа. Лем пафосно заявлял, что обряжал современного человека « в галактические одежды». Но в том-то вся и штука, что современный человек ни в какой Галактике не окажется. Вряд ли лично и за орбиту пояса астероидов выйдет, да хоть бы до Марса долетел! Тут требуется совсем другое общество — лучше термина «коммунизм» пока не придумано — которое создаст и другого человека ,вначале социально, затем и биологически. Перед ним будут стоять другие задачи, его мышление и поведение будет иным. Двух истериков из романа — астрогатора и навигатора — я бы и на МКС не пустил, не то что в другую звездную систему))

Мы любим американскую фантастику с ее «правильным капитализмом», охватившим все ближайшее скопление галактик, но от писателя из Польской Народной Республики хотелось бы ждать большей социальной глубины анализа человека и общества.

Тем не менее ,с художественной точки зрения роман по-прежнему живой и крайне любопытный. Поэтому оцениваю его очень высоко.

Прослушал в исполнении Петра Маркина на Ютубе за один присест. Очень впечатляет, рекомендую! Как будто крутой блокбастер смотришь, не хуже «Экспанисии».

Это был четвертый подряд дебютный роман фэнтези, что я прочитал в рамках марафона по мирам начинающих фэнтезеров. Прямо скажем, книги Эда Макдональда, Николаса Имса, Эдварда Уинтера доставили много больше удовольствия, чем пробный опус Марцина Гузека.

О книге лаборанты сказали уже достаточно точных и жестких слов, а роман этот совсем не того калибра, что о нем можно говорить много и оригинально. Да, он вторичен — мир, герои, конфликты, сюжеты новелл. Наиболее щедро Гузек черпал из Мартина и Аберкромби, но все тормозил до минималок. Один персонаж Дункан, бледнейшая копия с Джона Сноу, чего стоит!

Но главный минус книги — это халтурное и пренебрежительное отношение автора к собственной работе.

Ну ты же выносишь на суд общественности плоды ума и сердца! Результат интимнейших переживаний и размышлений. Неужели приятно, чтобы тебе разгневанные читатели в душу плевали?! Ты же историк по образованию! И как можно позволять себе всех этих «викингов», «центурионов», римские буквы-цифры, имена богов языческого пантеона и тд., и тп.?! Даже не постеснялся упомянуть под собственным именем и в точном контексте Квинтилия Вара, разбитого в Тевтобургском лесу! Это ведь не аллюзии, а наплевательство на собственный труд. Вот, что больше всего раздражает при чтении.

И огорчает. Ведь есть же потенциал у Марцина Гузека! Да, роман приключенческий. Но по всему видно ,что относился автор к своему опусу не как к сугубо коммерческому продукту. У него были заветные идеи и образы ,которые он оформил в цикл новелл и сумел связать их в единый сюжет. То есть книга получилась!

Вначале персонажи скучные, минисюжеты совсем примитивные. Но потом и накал драматизма существенно нарастает, автору удается создать атмосферу ужаса, саспенс, передать напряжение борьбы и конфликт характеров в становлении. Гузеку удается-таки увлечь и заставить сопереживать рассказываемой истории.

И так небрежно отнестись к внешнему оформлению, антуражу, миростроительству! Все авторы со времен Гомера вторичны, и это нормально. Но вот безалаберность в труде строго недопустима!

Кстати, о безалаберности. Издание романа от «Фанзона» это нечто! Сама книга как артефакт хорошо сделана. Обложка, крепкий шитый блок и тд. Но вот текст!

У переводчика нет языкового чутья. Ну, о, кей... А про редактуру с корректурой в этой «редакции» слышали?! Или все силы и ум на рекламное продвижение уходят?! Меня добила вроде бы невинная фраза: «конь проехал по мосту»... И примеров подобных по нескольку на каждой странице. Вот за такую работу по рукам линейкой давать надо и в угол на соль ставить, а не деньги платить!

Короче, лажанули все — и автор, и его русские издатели. Учитывая все недостатки книги ,я все же поставлю ей относительно высокую оценку из-за того, что она попала в мою эмоциональную волну, я испытал достаточное удовольствие, чтобы не считать время, потраченное на роман, потерянным бестолку. Продолжение прочту с интересом, благо уже куплено. Гузек пишет — пока — короткие книги, так что много времени у своего читателя в любом случае не отнимет.

Виктор Олегович разочаровал меня этим романом в плохом смысле, если так можно выразиться. Взялся я за очередной по списку библиографии опус классика, взял ручку и тетрадку. Думал: сейчас он начнет цинично проповедовать солипсизм, квиетизм, фашиствующий солидаризм страдания и женоненавистничество, а я буду делать пометки по ходу чтения и упражняться в злобном и остроумном критиканстве, поливая, так сказать, поливальщика. И — ничуть не бывало. Не с чем в этой книге оказалось спорить, не во что метать громы и молнии. Со многим можно безусловно согласиться, но только потому, что трюизмы и банальные мысли всегда основаны на неопровержимых фактах и точных наблюдениях множества людей. Глупо же спорить. Но от современного классика и одного из лидеров новой русской литературы ждешь чего-то большего, чем...

Ну вот возьмем затянувшийся пролог романа. Вначале ПВО пересказывает своими словами средненький текст Романа Сенчина или Германа Садулаева об офисном планктоне, потом также пересказывает ВВСшную документалку по космологии о происхождении Вселенной, дальше следует скучная версия фильма «Области тьмы» или любой другой книжки о резко поумневших людях. Дальше по тексту будет такой же начетнический бубнеж — компиляция науч-попа из Митио Каку о параллельных вселенных.

И дело не в том, что Пелевин повторяется. Но обычно он делает яркие презентации и иллюстрации сочными образами идей, которые вычитал в молодости из книжек. А здесь те же стандартные его идеи скучно и скороговоркой пересказаны. Даже не грузит ими настырно, как это умеет.

Многое исправляет отмеченная большинством лаборантов часть «Фак де систем», антиутопическая. Думаю, всякие шизоиды из Ютуба, талдычащие о цифровом концлагере, некоторые напугавшие их образы почерпнули именно из этого текста. Действительно расписано все выпукло и жутко. И есть мощный пафос в разоблачении и облечении порнозависимости как болезни века. Да и история о кремнийорганических захватчиках Земли довольно интересна.

Но вся эта жуть и пафос нивелируются пелевинским солипсизмом. Если все иллюзорно, кроме моего (в смысле, Пелевина) пупка, то какой смысл вообще трепыхаться и возмущаться. Оказывать сопротивление? Перепрыгнул просто на встречную электричку и — адьё, прощай жестокий мир!

Кстати, у Пелевина сложилась репутация ловкого охотника на тренды, остросоциального автора, критика современности. Но на самом деле он интереснейший создатель виртуальных миров, полностью возникших в его талантливом уме (Это, думаю, от долгих медитаций — они здорово голову прочищают и усиливают способности к расширению восприятия). То есть из него вышел бы весьма незаурядный чисто жанровый писатель-фантаст. Но злоба на мир за то, что его лишили жизни сытого и всем довольного советского интеллигента из мещан, и ненависть к соплеменникам за то, что они все так бездарно пролюбили, перевешивает. И чихвостит он нас теперь в каждой книжке и в хвост и в гриву. Правда на сей раз скучно и без огонька.

Женоненавистничеству также нашлось свое достойное место. Помимо густых плевков в икону 20 века — Мэрилин Монро, это еще и образ ангела Нади. Единственным светлым существом в книжке оказалась малахольная кретинка. Или идиотка? Как там называли древние греки человека, который не желает участвовать в политической жизни города? Да еще и имя ей дал издевательское. Надежда никого надеждой не одаривает, а просто дурит доверившиеся ей души. Она вот как раз подходит под объект грозной филиппики Киклопа про остров обезьян. Кактус ,который притворяется приматом. Короче, и здесь пролет, пустышка.

Только приступая к чтению романа, я, дабы подбодриться и найти ключ к восприятию текста, придумал пару хлестких метафор о творчестве Виктора Олеговича Пелевина. Но сей его опус недостоин, чтобы их озвучивать)) Приберегу для более удачного произведения из тех, что последуют далее по списку. А здесь ограничимся ни холодной, ни горячей «шестеркой», соответствующей этому не шибко вкусному субпродукту.

П.С. По обстоятельствам, дослушивал книгу в аудиоформате. Весь довесок после «Фак де систем». Не фанат такого формата, но агрессивное чтение и даже некоторая актерская игра Сергея Чонишвили сильно улучшают качество воспринимаемого текста. Преснятина изрядно обогащается солью лицедейства.

Был тут у меня давеча диспут на Фантлабе по поводу романа В. Сорокина «Роман». Похоронил, значит, Владимир Георгиевич классическую русскую литературу в своей книжонке. Вообще, в конце прошлого века много таких могильщиков было, которые собственную мимолетность и суетность пытались объяснить глобальными процессами.

А вот Владимир Владимирович еще за шестьдесят лет до этого был таким лютым постмодернистом (когда еще и сам модернизм-то был в зените возможностей), что смотрел намного глубже и глобальней. Он написал роман о том, как умирает сам мир.

То, что «жизнь коротка, искусство долго» тоже мысль не новая. Но Набоков свои «вечные темы» всегда раскрывает уникально. Например, с точки зрения квантовой механики. Ведь он был всегда остро современен в темах и идеях, а почти век назад споры физиков-ядерщиков о структуре мироздания были самым передовым краем науки. Гуманитарий Набоков и тут вставил пару своих веских слов.

Все в книге устроено по законам квантового мира. Принцип неопределенности: непонятно кто есть кто из персонажей и в каком направлении движется его сюжетная арка; парная связанность кукол-квантов (прокурор-адвокат, директор-тюремщик, Марфинька-Эммочка, палач-жертва), телепортация, разделение на параллельные реальности прямо по Хью Эверетту. И доходя до последней глубины — одна из самых безумных квантовых гипотез гласит, что сама Реальность существует только покуда существует Наблюдатель. И да — Бог играет в кости со Вселенной, тут Эйнштейн ошибся, а Набоков нет.

При этом роман для него классический, на две его главные темы: Потусторонность и художник и его место в этом мире. Инструменты стандартные — обнажение приема, шарады, аллюзии, опора на великую классику. Язык как пластичный хрусталь, как эманация духа живого (поэтому-то читая столь великолепную прозу и веришь Набокову, что искусство вечно. Ему декларации об этом не нужны).

Кстати, с Кафкой ничего общего. Ни по темам (за что осужден Цинциннат всем известно), ни по идеям. Тогда было целое поветрие писать книги о неких сюрреальных мирах, вспомнить хоть романы Буццати, Грака, Домаля. Художники не желали смиряться с «восстанием масс» и ужасами «мирового кризиса» вот и сбегали иногда в собственные виртуальные миры. К счастью, для Набокова (в отличие от его маски-Цинцинната) это стало лишь эпизодом. Он остался с нами, прозрачненькими, и продолжил ваять не тряпичных кукол — классиков, а шедевры изящной словесности.

Думал, что ничего смешнее и абсурднее, чем повесть «Нос» Гоголя быть не может. Но некоторые лаборанты меня переубедили. То ли это модный в 21 веке троллинг доверчивых читателей, то ли отзывы искренние, и персонажи Гоголя и впрямь по сию пору живут среди нас, доказывая этим фактом, что классика бессмертна. Ну, и современное буржуазное общество своим тлетворным влиянием на умы хорошенько отметилось.

В самой же действительно золотого стандарта повести хочется отметить характерное для зрелого Гоголя слияние жестокого реализма и высокой поэзии. Российская империя тех времен было очень страшным местом. (Одно описание присутствия в газете чего стоит: «продается девка для прачных и прочих дел, сбежала собака, нашедшему 100 рублей».) Высвеченная гениальным пером поэта эта действительность начинала казаться нестерпимой. Не удивительно, что тогдашние охранители ненавидели вспыхнувший, как новое солнце, русский критический реализм. Сразу признали в нем могильщика обветшавшей империи, коим он и стал. Не зря Николай Бердяев позже причислил Гоголя к «бесам русской революции».

Ну и конечно, величайшая творческая свобода Гоголя, которая видна в каждой строке. Нос, прикинувшийся статским советником! И это в застегнутом на все виц-мундирные пуговицы крепостническом государстве! И повесть полностью состоит из подобных актов неповиновения действительности. Она, как горящее сердце Данко, не дает нам затеряться или оступиться во мраке невежества и духовной мертвечины.

На мой взгляд самая не смешная комедия в истории театра. Если пьеса за почти двести лет активного существования в культуре не утратила не психологической, а социальной и политической актуальности, то тут смешного мало. Как в зубной боли. Или это смех человека за гранью нервного срыва. На месте Гоголя я бы тоже с ума сошел. Столько души и ума, и воли вложить в попытку образумить человечество, а оно размумиться и не собиралось. По неволе заработаешь черную меланхолию.

Об этой комедии, как и прочих произведениях Гоголя тома написаны, и еще будут писаться. Так что любые пять копеек утонут в грудах интеллектуального золота. Моя, например, любимая — это сцена вранья Хлестакова. «Генералы пробовали! Иной подойдет, возьмется — нет, мудрено! Сразу зовут Ивана Александровича!» И Пушкин, и Загоскин видели эту пьесу, то-то наверно животики надорвали от претензий Хлестакова.

Надеюсь, все же наступят времена ,когда в гениальном творении Гоголя останется только правда характеров и отношений между людьми. Глупцы, хвастуны и недотепы, видимо, всегда будут, покуда жив человек. Но воли той, что была при Гоголе и есть сейчас им давать прекратят. А пока остается принимать бессмертного Ревизора как горькую пилюлю, не дающую почивать на лаврах или витать в эмпиреях высокого духа, позволяющую строже относиться к своему поведению, своей душевной работе.

П.С. Больше всего люблю экранизацию Сергея Газарова с Евгением Мироновым и Никитой Михалковым в главных ролях. Да там все великолепны!

Брюс Стерлинг придумал хорошее название для книг подобного жанра и духа — «старомодное будущее».

От себя добавлю — теплый ламповый посткиберпанк. Классический набор персонажей — ИскИны, хакеры, самураи-ронины, аналоговые интерфейсы. Плюс для эпичности -таинственная космическая аномалия. Сюжет тоже стандартный: интриги в виртуальной реальности, политика, крупный бизнес, дно криминального общества. Для остроты все это приправлено индийской экзотикой из подробного путеводителя и ментальностью Южного Востока, уже хорошо отрефлектированной и влияющей на ход рассказанной истории.

Большое количество ПОВов придает повествованию масштабности, но честно говоря, из-за этого я пару раз терял линию сюжета, забывал к чему это рассказывается и на каком этапе пути сейчас находится такой-то персонаж. Автор увлекается подробностями своего мира, да так зажигательно, что и читателя увлекает, заставляя забывать о генеральной линии повествования.

Персонажи характерные, яркие, с бэкграундом, но для романа подобного масштаба им не хватает дуги характера. Какие они в начале, такие же и в конце романа. Разве что советник Хан, жена копа Парвати и журналистка Наджья что-то там для себя «сегодня много поняли», но их линии обрываются на пороге новых этапов и никак толком не осмыслены.

Написано просто, очень хорошим ясным языком, но обилие фрактальных подробностей создают иллюзию сложности текста. Он не сложный, просто очень плотный. При этом практически везде присутствует яркая кинематографическая визуализация происходящего. Подчас казалось, что смотришь высокобюджетный минисериал от Нетфликс, типа Видоизмененного углерода. Немного любви, немного войны, криминала и качественного научпопа. Густая наваристая солянка, заправленная пышным разнотемьем.

Все очень реалистично, без игры в поддавки с чувствами читателя, с адекватной мерой жестокости, но и без всяких слезодавилок. Кто смог выжить в войне богов и людей, тот смог. Остальные отправились вниз по течению Ганга.

Вообще, очень справедливо, что роман номинировался на кучу премий, но не получил их. Он классный, масштабный, эпичный, но никаких таких откровений о былом и грядущем, о судьбах человечества вам не сообщит. Заслуженно ему дали Британскую НФ -премию в номинации «а ведь мы говорили чумазым дикарям, что независимость им не нужна, но нас не послушались», и хватит с него.

По итогу — всем олдовым любителям киберпанка и жестких историй про жестокий мир будущего рекомендовано к прочтению. Главное не ждать от текста эпохальных открытий и откровений.

Перечитал через три с половиной года. казалось бы срок небольшой, но сколько вместил! Сколько было передумано и перечувствовано... Так что книгу я читал уже другими глазами. Не закрытыми белыми линзами и без щенячьего восторга по всему киберпанковскому.

Тут Зеленый Медведь утверждает, что для Уоттса теория информации и законы термодинамики являются универсальными инструментами, с помощью которых он созидает и разрушает миры. И я с ним согласен. Уоттс человек честный и взыскующий правды. Но как и всякий левак западного толка, имеет хронический недостаток. Считает, что если вооружиться новейшим инструментарием теории позитивизма трендовой в этом модном сезоне, а попросту говоря близорукой механистичностью, то можно разрулить противоречия, много столетий разрушающие человечество. И диалектически пересоздающие его.

В результате он работает только со следствиями. Биосфера уничтожена, злые и алчные корпы правят этой кровавой каруселью хищничества, алчности и грабежа. Наука из мотора человеческой истории превратилась в его могильщика. Институты государственности, что могли бы остановить анархию, практически уничтожены. Человек беззащитен и беспомощен, низведен до состояния муравья в затопляемом паводком муравейнике. Как так получилось, каковы причины Гидровойн и прочей пылевой вакханалии. Нет у него ответа на эти вопросы. Есть кошмарная данность, и все на что способны протагонисты в романе — выжигать последствия напалмом. Пока, видимо, и одной травинки на поверхности планеты не останется.

У Уоттса нет понимания причин происходящего. Во всяком случае, он их не озвучивает. Могу посоветовать три коротких и несравненно более понятных книжки, как раз вскрывающие эти причины. К. Маркс «Гражданская война во Франции», В. Ленин «Империализм как высшая стадия капитализма» и «Государство и революция». Популярные брошюры, которые буквально разжевывают идеи, для озвучивания которых Уоттсу приходится возводить невероятно сложные барочные соборы из своего виртуозного стиля.

Роман все же прекрасен. Тут многие жалуются, что он обрывочен, антипсихологичен, недоработан. Коллеги, читать нужно внимательно! Думать, анализировать. Забросить к чертям метро, попаданцев и магические академии и начать получше разбираться в умной и высокохудожественной литературе.

У книги есть недостатки. Он в худших традициях Нэшнл джиографик и Дискавери может помногу раз разжевывать, то что и с первого раза прекрасно усвоено. Например, кто такие рифтеры, и с какими проблемами они столкнулись. Понятно, что это важно знать персонажам. Но читателю-то это давно известно и скучно опять перечитывать. Недоработка. Его стиль научно-художественный, персонажи ученые и ИТР, они обсуждают проблему на уровне таких компетенций, которых нет у большинства читателей. И следить за многостраничными диалогами, наполненными сложными научными построениями и специфической терминологией, очень утомительно. Там все продумано и драматургически хорошо выстроено, если внимательно читать, но крайне трудно переваривать. Не Иган, конечно, и на том спасибо.

Очень улыбнула концовка. Финальная сцена на Атлантиде. Уоттс всю дорогу громоздил ужасы, а закончил в лучших наивных традициях ранней советской фантастики 1920-30-х годов. От такого финала и Александр Беляев не отказался бы.

В итоге. Роман замечательный, умный, многоидейный, отлично с оговорками написанный. Но имеющий родовые черты и родовые же травмы традиций западной зашоренной интеллектуальности. Как недавно заявил Трамп, США никогда не будут социалистическими. Ну и прекрасно. Будете жить в мире, очень красочно описанном Уоттсом. В нем же и сгинете. А мы несогласные)))

Правильно все-таки, что в итоге Бондарев разделил дилогию на два произведения, а не продолжил печатать одним романом. Без Тишины, конечно, будет не совсем ясна история жизни Константина Корабельникова и его жены Аси, но и не только акценты в этом длящемся произведении смещены с персонажей, а и вопросы выдвинуты другие на первый план. В Тишине изучалось послевоенное советское общество и внутренняя политика государства. Двое — это прежде всего показ становления молодой семьи, интимные отношения, ну и конечно классический ракурс: семья как ячейка общества.

Молодая семья, ожидающая прибавления, подвергается опасности из-за опрометчивого поведения главы этой самой семьи. Кости грозит реальный срок за незаконное хранение оружие, Асе же и вовсе гибель из-за особенностей ее положения и психофизики. И сразу же вылезают все тонкие и сложные моменты их семейной жизни, все их неразрешенные проблемы и не пережитые еще беды. Костя пройдет через все круги внутреннего и внешнего ада, разрешая эту ситуацию, Ася тоже переживет не мало, жаль что Бондарев уделил ей много меньше романного пространства. Это все скучно обсуждать, это нужно читать самому и наслаждаться высоким драматизмом этой великолепной прозы.

И ведь Бондарев не только замечательный художник, но и психолог, социолог, культуролог. Огромная и невероятная жизнь мегаполиса разворачивается перед нами в этом сравнительно небольшом произведении. Ужасы, которые и не снились «директору НТВ», сложнейшие отношения внутри рабочего коллектива, беспощадная давилка государственного Левиафана. Образы и драматургия Бондарева ярки, честны и впечатляющи. И как он свободен, этот якобы задавленный цензурой и начальством советский писатель!

Самая первая сцена романа — три дружинника избивают двух молоденьких геев. О сюжет! А как он проникает в самую сокровенную глубину интимных отношений мужчины и женщины! Большей откровенности не вынес бы прежде всего русский читатель — ханжа, а не сам автор. О как много, много, много интересного в этой небольшой книге!

Заканчивается роман страшной и эпической сценой давки и массовой гибели людей на похоронах Сталина. Читаешь и волосы на голове шевелятся. Какой там Стивен Кинг, эти страницы с писаниями Льва Толстого надо сравнивать.

И для такого матерого человечища пожалели какую-то жалкую Нобелевскую премию!

Замечательная книга одного из лучших советских писателей!

Очень суровая проза о ветеранах, вернувшихся с величайшей войны и оглушенных мирной тишиной. помимо того, что роман написан на высшем уровне, он еще и скомпонован крайне интересно. Первая часть — это большая экспозиция с завязкой. Она описывает новый мир своих героев, событий мало. Ну, демобилизовался офицер, вернулся домой. Отмечает. Обживается в чужом для себя обществе и новой реальности. Находит себе гулящую бабенку в кабаке, дерется, неудачно отмечает новый год. Но эта экспозиция имеет и весьма обширный исторический интерес. Послевоенная Москва во всех своих этнографических и социальных подробностях. Тишинский рынок, ресторан Астория (уже после разборки с Фоксом:), институт, просто улицы, народ веселый, а не до усрачки запуганный МГБ. В общем, интереснейший целый срез реальности.

Основная драма и конфликты — во второй части. Оргпреступность, репрессии, время торжества подлецов, семейные трагедии. Как будто первую часть Толстой написал, а вторую — Достоевский. И тут я не перехваливаю автора, он достойный наследник нашей великой классики. Во всяком случае, уж точно он писатель крупнее, правдивее, морально неизмеримо выше этого кумира, вылепленного из известной субстанции, — литературного власовца Солженицина!

Язык у Бондарева удивительный. Он самой структурой фразы, синтаксисом может показать характер человека и его эмоциональное состояние. Нервно и рвано описывает невротика и взбаломошного типа, округло и многословно — подлеца и мерзавца, сухо — бюрократа и формалиста.

А как у него говорят молодые люди! Я думал, что так мыслить и изъясняться могут только персонажи молодой оттепельной прозы, герои Аксенова, Стругацких, Вампилова. Но вот пожалуйста, оказывается и молодежь сороковых-роковых была также внутренне раскована, смела и жизнерадостна. Тут я склонен доверять Бондареву, опять же, а не перестроечным крикунам и всепропальщикам, очерняющим прошлое и наших предков. Мой дед, ровесник Аси Вохминцевой, сестры Сергея до конца своей долгой жизни (Царствия ему небесного!) использовал те же словечки, обороты и фразы, что и герои Бондарева.

В общем, читать всем любителям нашей прекрасной русской литературы! И тут я опять хочу сказать спасибо отличному культуртрегеру Захару Прилепину, который убедил меня, что Бондарев — замечательный писатель. Это правда!

Парадоксальный, конечно, писатель Кей! С одной стороны, он «познакомил» меня с замечательной китайской культурой и историей (всегда предпочитал Японию). Показал, что это может быть дико интересно и увлекательно. С другой стороны...

Я до этого был знаком только с «ранним» Кеем, вплоть до Песни для Арбонны. И рост его писательского мастерства виден очень отчетливо. Например, он научился со временем строить яркие много сложные характеры персонажей, а не просто делать из них кусочки в мозаике или стежки в полотне. В Поднебесной лучше всего созданы Шэнь Тай, Весенняя Капель и — опосредованно ,что еще сложнее, — Шэнь Лю.

Но видно и повторяющаяся схема сюжета и персонажей. Молодой, но опытный воин. Коварная куртизанка со сложной судьбой. Красавица в лапах могущественного чародея и тп. Правда, Кей свои схемы умело обыгрывает, и все же...

Опять-таки, он преподносит читателю не совсем то, что ждет любитель фэнтезийного эпика. Восстание Ань Люшаня — это всемирно-историческое событие, социальный катаклизм планетарного масштаба, а Кей вычленяет из всего этого камерную мелодраму с четырьмя персонажами. Так поступал Вальтер Скотт, которого интересовали частности истории, а не ее основной поток. И тогда это было революционное открытие в искусстве. Но после Льва Толстого надо бы как-то более равновесно между общим и частным к делу подходить.

Однако, хочется встать и на защиту Кея. Много критики в его адрес, мол, китайцы не настоящие. Я в качестве иллюстративного материала посмотрел несколько отличных китайских блокбастеров. Чжан Имоу, Джон Ву. Кей не особенно-то от них отличается. Да, пережал с феминизмом, но тут уж воленс-неволенс, аудитория обязывает.

В общем, замечательный, но крайне противоречивый автор. Ярчайшая творческая индивидуальность, с творчеством которой хочется знакомиться еще и еще. Просто надо его читать дозировано, чтобы не приелось.

Сюрреалистически-урбанистическая дистопия. Конечно же ни к какому «фантастическому реализму» с его прогностической функцией текст отношения не имеет. Ни о каком таком будущем здесь речь не идет, равно как и об очередной вариации сферы Дайсона. Здесь Баллард интуитивно нащупывает главную тему о внешнем и внутреннем пространстве. Бред, мечта, фантазия утомленного монотонностью бытия разума и бесконечный Город-вселенная вокруг. Мне очень понравилось также, что тут Баллард идет вслед за Кафкой, развивает его традицию, сочетая абсурдизм и пограничность психоза со скрупулезной реалистичностью письма и сверхточностью деталей.

Люблю начинать знакомство с творчеством авторов с самого начала. Кея давно собирался читать, но только купив на Озоне Трилогию Фьонавара — приступил. Поначалу был шокирован. Это же невероятная галиматья. Картонные персонажи в картонных декорациях ведут невыносимо идиотские диалоги и совершают поступки, свойственные шизофреникам. Прочитав первую главу бросил и лег спать средь бела дня.

И приснился мне потрясающе подробный и яркий сон, какой бывает после долгой медитации. О том, что я волшебник и буквально на детской площадке во дворе жилого дома веду битву с двумя студентами, одержимыми могущественным Темным магом. Проснувшись ,я сказал: О,кей, Кей! Ты умеешь навевать «золотые сны», дам тебе второй шанс.

И потом ни разу об этом не пожалел! Это замечательная литературная сказка. Надо просто поверить автору и отдаться в его власть сочинителя. Тогда не мешают ни штампы, ни отсутствие проблемы языкового барьера, ни почти полное отсутствие психологической проработки персонажей. Я просто наслаждался авторскими выдумками и красотой стиля. Пишет Кей великолепно. Красиво, но не претенциозно, а потому проникаешься и сочувствуешь его письму.

А один момент меня пробрал просто до самого донышка. Это третья ночь Пола на Древе жизни. В этом единственном месте книги Кей показал себя как мастер психологического рисунка. Мол, и так я тоже могу. Просто бурю эмоций у меня вызвал и горько-сладких воспоминаний о собственном прошлом. Видимо, этот свой талант он развил в следующих своих книгах, псевдоисторических. Что ж, с удовольствием будем почитать.

Смело могу порекомендовать Фьонавар тем, кому, как и мне, зашел сериал Однажды в сказке. Это тоже модернизированная сказка с налетом натурализма и обильным использованием доведенных до абсурда фэнтезийно-сказочных приемов и клише.

ЗЫ. Кстати, яркие фэнтезийные сны снились мне все то время, что я читал этот роман. Кей умеет глубо в душу проникнуть))

Согласен с комплиментарными отзывами — роман просто отличный. И хотел бы рекомендовать всем, кто как и я был в полном недоумении после прочтения Садов Луны — что же это было-то такое, попробовать взяться за Врата. Книги отличаются разительно. Действие начинается с первых же страниц и несется так, что шапку приходится рукой придерживать. Начинается роман тяжелейшей личной катастрофой, а заканчивается катастрофой геополитической. А между ними — кровь, насилие, страдание, неописуемые ужасы.

Настоящее темное фэнтези. Никаких соплей. Есть немного мелодрамы, но она высококачественная и только оттеняет мрак и кошмар.

Персонажи Эриксон обрисовывает скупо, чтобы действие не тормозить, но они полнокровные и многогранные. Больше всего меня зацепила Фелисин. Вот она очень подробно прописана, потому что это важно для сюжета и всей концепции книги. Изнеженная аристократка, которая превратилась в солдатскую подстилку, а потом обернулась... У-х-х!! Приключения ее души занимают воображение ничуть не меньше, чем поход Колтейна.

Кстати, о Собачьей цепи... Заранее я почему-то думал, что это будет описание победоносного шествия захватчиков, типа фашисты в 1941-м... А это оказался тяжелый поход разгромленной армии, спасающейся от полного уничтожения, да еще пытающейся спасти десятки тысяч беженцев... Самая мрачная линия книги и очень интересная... Что-то вроде очень разросшегося Железного потока Серафимовича. Параллельно я пересматривал Спартак: Война проклятых, и эти истории очень хорошо рифмовались.

Мне тут даже всякие колдунские штучки не очень-то и мешали. Я вообще-то люблю фэнтези без волшебства — типа Аберкромби — но у Эриксона очень органично это вплетается в мироустройство и повествование. Тут больше мистики, чем примитивного магизма и шаманизма. Больше похоже на восточные духовные практики, чем на камлания западных жрецов-махинаторов.

В общем роман отличный. В нем Эриксон показал, что он очень умный и широчайше образованный человек. Плюс мастер лихо закручивать многоуровневые интриги, скупой, но отточенный стилист. Мастер создавать романы.

Немного снижу оценку за то, что все-таки есть непонятные места, которые я просто прочитывал без осознания, в надежде позже разобраться. Может, без этих темных мест и вообще нельзя было обойтись, потому что уж очень сложные концепции разворачивает перед нами этот замечательный писатель.

Это истории о «маленьких людях», попавших в водоворот большого эпика. Обычно авторы уделяют подобным персонам строчку-две в тысячестраничном романе. Собственно, сам Джо тоже так поступает в своих больших работах. Но как подлинный британский демократ он решил дать слово и этому «навозу истории».

Одна из моих любимых граней таланта Аберкромби, умение показать судьбу и характер человека буквально в нескольких словах. И человек у него получается живым, полнокровным, настоящим. Эта-то грань и сияет в этом рассказе. Три человека нелегкой судьбы, три неудачника. Со свои внутренним миром, страхами и надеждами. Маленькие заботы и мелкие достижения. И подчас трагическая развязка их потуг на то, чтобы найти свое место в жизни. Но большинство из нас не герои саг, а люди, выживающие как могут. Поэтому-то этот рассказ лично у меня вызвал самый живой отклик в душе. Спасибо Джо, что не зазвездился, а помнит о тех, кто живет в жестокой повседневности.

У рассказа есть только один недостаток. Это не самостоятельное произведение, а вариации на тему ЛПХ.

Спасибо Мистеру Доброму за возможность прочесть интереснейший рассказ Джо за несколько месяцев до официального релиза. Опять же отсутствие цензуры весьма радует.

Ладно, проведу короткий ликбез:)

Роберт Янг не был специалистом по истории Древнего Востока. А вот своего родного классика Фолкнера читал наверняка. К его известному рассказу «Ящерицы во дворе Джемшида» он и адресует читателя. Это всего навсего метафора упадка и увядания. Дворец великого царя обращен в руины, на которых обитают только ящерицы. Так проходит земная слава, добавляли римляне.

Вот и Золотой век человечества давно ушел в небытие, а оставшиеся представители хомо сапиенса не больше ящериц на руинах.

Это, безусловно, одна из главных книг Прилепина на сегодняшний день. Книга о русском, положительно прекрасном человеке, каким он явился чуть раньше, чем предсказывал Гоголь, правда, не в массовом порядке.

Тут, кстати, и находится ответ на некоторые критики раннего Прилепина — чего собственно хотят Саша Тишин и другие персонажи Захара? А вот этого и хотят, чтобы в России было как можно больше таких людей, как Леонов. Чтобы огромные люди жили в огромной стране и в огромные эпохи. Люди, равновеликие веку. Как Леонов.

Книга это построена как романизированная биография. Прилепин постепенно развертывает внутренний мир своего героя на фоне эпохи, взаимоотношений с современниками, через поступки. Прилепин ставит леонова в наиболее крупные аспекты его времени. Так что книга превращается из частной биографии в исторический роман.

Прилепин этой книгой показал, что он очень умный, честный и значительный писатель. История, политика, глубины человеческой психологии, вера и религия — никакой темы он не боится, обо всем может говорить глубоко и оригинально. Эту книгу можно использовать даже в качестве учебника для начинающего писателя, т.к. Прилепин много внимания уделяет технике художественного творчества.

Один из критиков сразу после публикации биографии Леонова задался вопросом — какой же вывод мы можем сделать из истории жизни классика русской литературы. Да такой же, какой из биографий других великих людей — Ньютона, Достоевского, Ганди. Эта жизнь — своеобразный учебник жизни. Высота, на которую надо ориентироваться. Так что я бы порекомендовал эту книгу прежде всего думающим молодым людям. Красивым, двадцатилетним, только вступающим в жизнь. У Леонова есть чему поучиться. И Прилепин блистательно это показал.

Это конечно, Аберкромби-лайт. Все фирменные приемы, персонажи, миростроение и т.д. налицо, но в легком весе.

Сюжетно он опирается на Шекспира, так что предсказуемость тут задана изначально. Другое дело, что с фабулой, то есть событийной плотью романа, здесь полный порядок. Повороты фиг предскажешь, герои попадают в буквальном смысле слова из огня да в полымя неожиднно для себя и читателей. И в конце понимаешь, что Морфиус из «Матрицы» опять прав — знать путь и пройти его — это две большие разницы.

Как всегда Джо очень кинематографичен, но если в своих «взрослых» романах он ориентировался на голливудский мэйнстрим, например, на «Непрощенного « в КС, то для эдолт-янгового романа в качестве азимута

взяты мультфильмы студии «Дисней-Пиксар». Почти всю книгу читаешь как развернутый сценарий к их очередному шедевру, вплоть до раскадровки. Но ведь это неплохо, правда?! Их мульты никто не обвинит в банальности сюжета, примитивности персонажей и плохой «картинке». Так и у Аберкромби — тут все на ять!

Меня лично роман зацепил, с удовольствием прочту о новых приключениях Ярви.

Чистый, как слеза комсомолки, магический реализм, созданный за 25 лет до «Царства земного» Карпентьера. Реальность и волшебство, смешанное в идеальных пропорциях. к тому же история рассказана в сказовом стиле такой безупречности, что хоть сейчас в учебник по стилистике целиком.

Как в «Деревянной королеве» Леонова есть уже весь «Лужин» Набокова, так «Пролом» — это концентрированная версия «Ста лет одиночества». Вплоть до того, что фабула в общих чертах совпадает. Тут даже одного из важнейших персонажей зовут Мельхиседек. А еще можно сравнить «Палую листву» Габо, написанную им в 25 лет, и «Пролом», написанный двадцатитрехлетним Леоновым. Наш-то помощнее будет.

Небольшой поселок, сметенный ветрами истории с лица земли. Не стоит село без праведника. Маркес? Солженицин? Нет — Леонов! И на поколение раньше текст написан. Все читал и думал: а тем ли ребятам Нобелевскую премию дали? То, что Шолохов ее получил, а не Леонов — это какая-то злая шутка небес.

В общем, маст-маст рид всем любителям магического реализма и прекрасной русской литературы. Это шедевр мирового и вневременного уровня.

Спрэг де Камп пишет, что Лавкрафт почти не знал музыки. Тогда этот рассказ еще одно доказательство, что ГФЛ — великий мастер. С помощью слов он сумел передать такую потрясающую музыку сфер, что ее буквально слышишь, проникаешься всеми фибрами. И это в переводе! «Музыки, музыки прежде всего!» — призывал Поль Верлен. И в этом рассказе Лавкрафт на его призыв откликнулся. Когда он отдавался полностью стихии творчества, ГФЛ во истину мог достичь степени гениальности.

Некоторые продолжают упрекать Лавкрафта в том, что он не был Стивеном Кингом, а его персонажи не похожи на настоящих янки. При виде Ктулху и других Космических Мверзей они то в обморок падают, то бегут без оглядки. Вместо того, чтобы полицию вызвать, или открыть пальбу из обоих стволов. На это ГФЛ мог бы словами Достоевского ответить — « я всего лишь реалист в высшем смысле».

Рассказ прекрасен.

Это как будто реинкарнация Говарда.

Сдувание пыли с жанра «героической фэнтези» и вливание молодого вина в ее мехи.

Сюжет быстрый и яркий, как взмах сабли. Стиль, даже в переводе, смакуешь, как дорогой коньяк.

Как всегда Джо наиболее блестящ в диалогах и внутренних монологах персонажей.

Еще раз убедился что истинный юмор — и черный тоже — может быть только английским

Один из лучших военных романов. читанных мной, без всяких скидок на жанр.

Богатая полифония языка, глубокие характеры, захватывающая интрига.

Я вообще-то люблю повышенный градус насилия в искусстве — но только в нем — и этого в книге с избытком.

Письмо сочное и терпкое — гимназистам и кисейным барышням просьба не открывать эту книгу.

Можете быть шокированы. Фраппированы, ввергнуты в краску.

Читать лучше оригинал или адекватный перевод, а не тот пересказ для дошкольников, что готовит Эксмо. Имхо.

Это не реклама, просто вы не узнаете того Аберкромби, которого читают все англоговорящие читатели мира

Лучшая из частей Песни на данный момент. Больше чем из исторических трудов понял о жизни, вере и ментале людей средневековья. Была даже идея написать статью «Экономика геноцида», может и напишу. Недавно в комментах Мартина к сборнику «Башня из пепла» прочитал его сетования о том, что как он ни старался, а фэнтези у него выходит больше похожее на Говарда, чем на Толкина. И слава, как говорится, Богу! Всех толкиновских гоблинов вкупе с Саруманом я с радостью отдам за одну Серсею Ланнистер, да даже за Бешеного Пса Солеварнского.

А сцена финальной схватки Бриенны вообще действует на мозг, как мощный галлюциноген: полное погружение сознания в виртуальный романный мир. Она остается в памяти, как факт собственной биографии.

И еще... ТО, что издается у нас и, видимо, на западе под маркой Черной фэнтези не совсем черное. Вот Мартин и Сапковский — это какой-то книжный холокост. Кровь в жилах леденеет от чтения иных страниц «Божьих воинов» или «Пира Стервятников». Сила таланта!

О названии. Думаю, не зря Мартин назвал книгу Пир для воронов. Эти птицы — символы мудрости, местный аналог е-мейла, хорошо развитая система связи — теперь годны только на то, чтобы жрать трупы, ттысячами усеявшие поля сражений. Цивилизация гибнет, ее инфраструктура рушится, остается лишь мор, глад и пепел. И все это есть в символике названия романа.

Конечно, это самая слабая книга в трилогии. Сумбурный квест первого тома и эпический размах второго сменились публицистической проговоркой третьего. Генрика Сенкевича сменил Алксей Толстой «Хмурое утро». Это тот случай, про который шутил Набоков: если в первом акте на стене висит ружье, в четвертом оно должно дать осечку. Эти постоянные не: не разыгран как следует Грелленорт (его поиски истины скатились в бессмысленный и беспричинный садизм), не разыграна взятая на высокой ноте Дуца (на основе ее одной можно было целый роман написать, этакая анти-Цири). Нельзя целый роман делать из Ютты Дульсинею Тобосскую, а потом ждать эмоциональной реакции на ее гибель. Честно говоря, больше сопереживаешь смерти Прокопа голого, на которую у автора больше двух строк не нашлось. А ведь это гибель Спартака, какая тема! амая глупая деус экс машина — это, конечно, Электра. Кстати, Рейневан, всю дорогу переживающий за брата, о племяннице ни разу не вспомнил! И еще... Уже старик Гомер открыл фундаментальный закон жанра: один герой эпопею потянуть не может. Нужны Гектор и Ахиллес, Безухов и Балконский, Григорий Мелехов и Анисья, Геральт и Цири. Какой бы психологической динамикой ни обладал Рейнмар, эпопею он потянуть не мог. И не потянул. Розовые сопли финала вообще недостойны профессионала такого уровня. Профессионал — только он смог бы создать Веронику — самый объемный образ в романе. На 30 страницах показать судьбу человека — это мастерство.

Скажу прямо, прочитав трилогию, я еще раз убедился: после Мартина Сапковский лучший автор эпического фэнтэзи.

Итак, «Мечта о лесах»...

Самые передовые круги немногочисленной колонии на Красной планете, в основном молодые ученые, задумали грандиозный Проект по терраформированию Марса. Пусть всюду вместо красного песка цветут яблоневые рощи. Мотором Проекта являются климатолог Архим Норуа и его невеста геолог Джена Даржир. Однако замыслы эти встречают мощное сопротивление среди старожилов колонии. Чтобы выручить прогрессивную молодежь с Земли прибывает спецпосланник Жорж Бейль...

Дисклеймер: книга необычная.

В том смысле, что обычно авторы стараются начать книгу с чего-то интересного, чтобы захватить внимание читателя, поймать на крючок.

Однако первая часть романа Клейна, действие которой разворачивается на Марсе не представляет из себя ничего интересного. Какая-то политическая возня в местной песочнице, терраформирование, мы об этом уже в десятках книг читали и фильмов видели. И написано это...

Вот о том, как написано, лучше сказать сразу. С давних лет юности я всегда со скепсисом относился к французской фантастике. Идеи и сюжеты у ее авторов встречаются занимательные и яркие, но написано это обычно в лучшем случае языком Жюля Верна или Жозефа Рони-старшего. Сочетание современных смыслов и архаичного стиля позапрошлого века создают такой эстетический диссонанс, что читать подобную бурду совершенно не хочется. Исключения составляли Франсис Карсак и Жерар Клейн. Причем сумрачный и меланхоличный стиль последнего мне больше импонировал.

В «Мечтах о лесах», однако, никакого сумрака или меланхолии — поначалу! — не наблюдается. Средний стилистический уровень американской НФ 1950-х годов. Прежде всего в голову приходят книги двух «сладких парочек» Каттнера с Мур и Гамильтона с Брэккетт. Отставание в тридцать лет маститого француза удручало. Однако потом я выяснил, что это переделка его раннего романа. То есть он всегда писал на уровне американцев, и это сразу очков ему в моих глазах изрядно накинуло.

А потом началась вторая часть — «Земля». И книга резко сменила галс, устремившись навстречу шторму (тут, похоже, и пошла основная переделка романа). Унылый политический детектив преобразился в грандиозную производственную сагу — со строительством космического масштаба, с коварными врагами, глобальными техногенными катастрофами и потрясающими панорамами космоса. И главное, как всегда и должно быть в искусстве — люди. Фактически Жерар Клейн описывает социалистическое планетарное общество будущего ,а живут в нем коммунары. Просто ярлыков не вешает, чтоб не отпугнуть нежные души «эффективных менеджеров» эпохи рейганомики. По духу его герои очень напоминают ученых и рабочих из советской прозы тридцатых годов периода Индустриализации. Они все сплошь передовики производства, отдают себя делу без остатка, готовы идти на самопожертвование и если встречают любовь, то это любовь товарищей по борьбе за светлое будущее. В общем фильм Александра Зархи «Высота» будет очень хорошей иллюстрацией к роману. Читаешь такое и упиваешься!

Но глобальной инженерии автору мало показалось. В последней трети романа также много внимание уделяется новейшим исследованиям в фундаментальной науке — квантовая телепортация, цифровизация сознания и прочее. А тут еще инопланетяне и религиозные сектанты подключились, в общем книга набирает бешеную скорость, которую так любит всякий русский. Не оторваться!

Жерар Клейн подтвердил свою давнюю высокую оценку, которую я выставил его книгам. Так что совет будущему читателю — перетерпеть первые скучноватые тридцать страниц, основной массив книги с избытком искупит этот недостаток!

Забавно читать свой собственный отзыв почти шесть лет спустя. Точнее, вызывает приступ ироничного стыда. Размечтался о смелых научных прорывах!

После пандемии и «прививочной» эпопеи. После всех этих разоблачений о биолабораториях, история читается совершенно иными глазами.

Жуткий, надо сказать, рассказ. При полном непонимании функции и процесса сна, люди в белых халатах смело бросаются в бой и превращают трех здоровых умных мужчин в инвалидов. Ради подтверждения истинности собственных фантазий о природе реальности.

На схожую тему рассказал недавно байку астрофизик Владимир Сурдин. Сто без малого лет астрономы строили физико-математические модели других звездных систем, убедительно доказывая, что все они будут схожими с нашей Солнечной. И первая же открытая экзопланета — «горячий Юпитер» — отправила все эти построения в мусорную корзину. Оказалось ,что при моделировании горе-спецы выкидывали кучу параметров. А зачем они нужны, когда и так все ясно?!

Ну, когда астрофизики ошибаются, это прискорбно, но не критично. Урок впрок! А если речь идет о здоровье миллионов, шире — о выживании человечества?!

Ответственность и еще раз ответственность ученых, не только перед истиной, но и и перед всей цивилизацией. Разум слишком хрупкая и редкая вещь во Вселенной, чтоб им так легкомысленно разбрасываться!

Но какой же умница был этот Баллард! В двадцать шесть лет ваять такие глубокомысленные высокохудожественные тексты! Когда столь сильный автор ходит в твоих любимых, то и собственная самооценка невольно повышается. Эго разрастается до размеров гимнастического зала, прямо как у жертв эксперимента в рассказе))

Пламенный привет из «святых девяностых». Суровое было время, судя по всему, даже в благословенной Польше, зато литература не была еще загнана в жесткие рамки формата, и оставался простор для подлинного авторского воображения.

Это самое раннее произведение Гжендовича из тех, что я читал. В тридцать лет он уже был сложившимся мастером. Повесть написана очень мощно, полифонично. От комедии (или трагедии) нравов до сурового хоррора. Впечатление такое, что, на наши деньги, повесть начал Гоголь, а закончил Андрей Столяров. Вообще, больше всего текст напомнил мне наш турбореализм, только без его шизоидности и психодела. Турбореализм, процеженный через Стивена Кинга.

Справедливо говорят, что лучше всего либералы разбираются в деньгах. Вот и Гжендович, взяв в фокус своего внимания суровый финансовый вопрос, очень хорошо разобрал, в деньгах ли счастье или в их количестве.

На примере судьбы «маленького человека» автор хорошо показал, что монетизация человеческого бытия — это прямой путь к гибели. Повесть-предупреждение из эпохи тотального торжества либерализма. Оказалась пророческой.

Только гений может себе позволить так разбрасываться шедеврами. Иван Сергеевич и вовсе не хотел печатать никаких отрывков из неудавшегося романа «Два поколения». Но нужно было поддержать хороших людей, которые затеяли новый журнал «Москвитянин», а под рукой ничего готового не было. При этом он сообщал в письме о своих сомнениях: мол, наверно устарело уже это произведение, точнее отрывок из оного.

Устарело? Хм-м. Я не понимаю, как может устареть текст в котором нет ни одного лишнего слова, а те что есть — каждое — сияет, будто бриллиант. Невероятное сопряжение точнейших частностей, которые собираются в единый грандиозный ансамбль. Это драматургия высшего уровня — Шекспир, Гете, Чехов, такой вот ряд. Как и в своих сценах, Тургенев, практически не используя, слова автора, а все отдав на откуп самим персонажам создает невероятно живые, выпуклые, сочные типы. Которые узнаются, как родные.

Что касается содержания, устарело ли? Прошло 160 лет... Вот у меня крайне многообразный трудовой опыт во множестве сфер экономики (только не в тяжелой промышленности). Я участвовал в сотнях собраний, заседаний и мозговых штурмов. И что такое гнев разъяренного начальства, знаю прекрасно. Зуб даю — Тургенев написал невероятно правдивую картину разноса подчиненных руководством. Я на такую вот психованную самодурку, как Глафира Ивановна в отрывке, два года проработал. Ведрами из нас кровь пила! Все как по писаному. И ведь никак не абстрагируешься и не избежишь, если от подобной гадины твоя жизнь зависит. И Тургенев это тоже очень верно отметил. Любой наглец или нахал будет стоять по стойке смирно и терпеть, как шаловливый приказчик Павел, в рассказе.

Но есть одно различие. Мы привыкли к буржуазным порядкам — капиталист переживает за эффективность вложения своего капитала, за дело, на карту которого он тоже свою жизнь поставил.

Но эта-та кикимора болотная, паразитка Глафира Ивановна, она ведь ни копейи не вложила в свое поместье, пальцем не шевельнула ради дела. Как и все крепостники, получила в наследство землю, дом, хозяйство. И только хапала и жрала в три горла, ничего не отдавая взамен. О ее деятельности автор сообщает в резко сатирических тонах, причем заставляет саму героиниху во всем признаться. Послушать ее планы по хозяйству — маниловщина чистой воды, бред ничего не соображающей кретинки. Собирается свое поместье превратить в образцовое хозяйство мирового значения и управляет им так, будто под ее началом Римская Тетрархия IV века нашей эры.

А реальную работу делают рабы-управители и неугодный родственник по мужу.

И ведь это точнейший портрет матери Тургенева, подумать страшно, что он пережил в детские и юношеские годы. Не удивительно, что он так и не женился, натерпевшись от скудоумной садистской бабенки.

Ничуть ,короче, сей отрывок не устарел, и неизвестно, когда устареет. Разве что при коммунизме, да и то...

Между выходом первого и второго тома цикла «Пламя и кровь» прошло десять лет. И автор времени даром не терял. Рос над собой. И Тетралогию о Мордимере писал не начинающий, но Пекара не захотел останавливаться на достигнутом уровне мастерства, а это благодарный читатель может только приветствовать.

Книга получилась цельная, практически роман в связанных некрепко между собой эпизодах, чем сборник новелл. Но не это главное. Пекара невероятно расширяет мир и лор, делает свою вселенную более загадочной ,сложной и увлекательной для изучения. Хочется знать больше, и с других точек зрения, а не только инквизиторской.

Если в цикле о Мордимере всякая мистика и магия укладывалась более-менее в разумные рамки, то есть происходящее можно было списать на суеверие, отравление спорыньей, религиозный фанатизм и считать книги просто остроумной альтернативкой. То в рассказах об Арнольде Ловефелле ставки резко повышаются. Жестокие и могущественные колдуны, иномирье, ведьмы, ангелы, экстрасенсы, призраки. Это настоящий мир колдовства ,в котором магия цветет пышно и вольготно. Возможно, тут и впрямь нужен был Иисус Мститель, а не Бог, смертью смерть поправший.

Но мне больше нравится размышлять об идеологии произведений Пекары. Вброшу и тут пару тезисов.

«Искусство-в-себе» сыграло с Яцеком Пекарой злую шутку. Объясню суть, а потом скажу, почему шутка — злая.

Многие читатели возмущались, знакомясь с похождениями Мордимера Маддерина — а как это у него все так просто получается?! Пришел ,провел допрос ,узнал версии свидетелей преступления и хвать негодяя за шкирку. А тот такой сразу лапки к верху — гражданин следователь, я во всем раскаиваюсь и предаюсь покорно в ваши руки! Что за притча? Ты же вроде колдун, вампир, еретик?

А ответ в детстве и юности автора. Он ведь родился и вырос в Польской народной республике и как все нормальные пионеры рос на фильмах о советской милиции. Посмотрите ,как ведут себя злобные уркаганы в фильмах 1950-х годов — «Дело пестрых», например, — когда угрозыск их, не долго думая, прищучит. Немедленно идут на сотрудничество ,а кто послабее даже и раскаивается. Вот то-то!

Рассказы о Мордимере Маддерине — это истории о советских органах госбезопасности и внутренних дел, только опрокинутые в средневековое прошлое и мир ,полный магии. Однако ,если в Тетралогии инквизиция-милиция больше похожа на «кровавую гэбню» из современных российских сериалов про «тоталитарный совок», то в цикле об Арнольде Ловефелле это уже чекисты времен «эпохи застоя» ,строгие, но мудрые и справедливые ,которые врагу не дадут ни малейшей поблажки. Ловефелл — это герой Вячеслава Тихонова из телефильма «ТАСС уполномочен заявить», только в фэнтезийной локации.

А почему шутка-то злая? А потому что Яцек Пекара убежденный фашист. Судя по его собственным словам. Верный фанат Пилсудского, Франко, Пиночета. Уверен, что известный австрийский художник и итальянский журналист правых взглядов ему тоже по душе ,вот только признаваться в любви к ним ,в поклонении их культу, как культу Пилсудского, совсем уж не комильфо. Пекара ошибочно считает ,что только политкорректность не позволяет людям возносить этих героев на пьедестал. Однако, ему и в голову не приходит, что большинство людей нормальные, естественные гуманисты и не желают разделять его человеконенавистническую идеологию.

И вот наш пилсудсколюб и франкофан взял для литературного образца советскую милицию, оставив своей инквизиции даже ее светлые идеалы.

Да, в отличие от своих менее умных коллег — Дукая, Колодзейчика ,Майки и Гузека — он в своих произведениях свои политические взгляды не транслирует и не пропагандирует. Голос автора в томах «Пламени и крови» — это голос мелкого лавочника ,который мечтает о сильной руке, что наведет и поддержит порядок, способствующий бизнесу. Но кто кинет в него камень за эти милые буржуазные ценности? Кому порядка не хочется, тем более, что враги его невероятно могущественны ,коварны и бесчеловечны.

Поэтому я, объективности ради, высоко оцениваю книги Яцека Пекары. И эту в том числе, вне зависимости от политических воззрений автора. В своих книгах он читателя ни к чему злодейскому не призывает. И на том спасибо!

Незадолго до смерти Тургенев признался, что в самые темные и мрачные времена его жизни — главной и единственной опорой для него оставался «великий и могучий русский язык».

Читая прозу «Дворянского гнезда» охотно в это веришь. Они крепка как сталь, гибка как Алина Кабаева на спортивной арене, сильна как воля русского воина. И при этом поэтична ,возможно, самая напоенная поэзией русская проза на все времена. Столько у нее характеристик, и казалось бы не совсем сочетаемых, но гений Тургенева сплавляет все их в нерасторжимое и победоносное единство.

Он был гигантом по своему физическому складу и духовным. Поэтому не боялся поднимать самые важные, судьбоносные и терминальные вопросы всегдашней русской жизни.

1859 год. Россия на пороге колоссальных изменений во всех сферах жизни общества, грядут Великие реформы. Нужно было понять, кто сможет осуществить это невиданное со времен Петра Великого грандиозное предприятие. Тургенев в своих романах и повестях производит смотр сил.

«Лишний человек» с сожалением отставлен за слабость характера, философ 1830-х годов гегелевской выучки отвергнут как неисправимый пустозвон и позер. Нужен человек дела. Является из-за границы разочарованный в личной жизни Федор Иванович Лаврецкий и собирается «пахать землю». Но эта самая жизнь готовит ему последнее испытание перед битвой — внезапная любовь к тихой уездной барышне.

Читая свежим взглядом роман, я все никак не мог уяснить, откуда такие восторги по поводу Лизы Калитиной? Бледная, молчаливая, смиренная, тихая. Разве что лицо свежее. Ну, это не велико достоинство для девятнадцати лет. Дворянка, живет на свежем воздухе, хорошо питается.

Как мог в нее втрескаться прожженный питерский бонвиван Паншин, а потом и сумрачный мужик Лаврецкий, которому страстно хочется живого дела, общества живых людей? Как мог в Пушкинской речи сравнивать ее с Татьяной Лариной Достоевский?

Тургенев долго, почти весь роман, держит свою Лизу как бы в тени, пока и на нее не обрушивается внезапная любовь, подвергает испытанию ее характер и заставляет проявить все качества и силы ее души.

И Лизавета Михайловна Калитина оказывается, конечно, «тургеневской девушкой» чистейшей воды. Что означает помимо миленькой внешности и знания тонких манер, стальную волю, высочайший уровень нравственности и глубинное понимание жизни помимо всякого уродующего личность образования и воспитания в крепостническом государстве.

Если Лаврецкий буквально сходит с ума от желания все-таки урвать у судьбы шмат «личного счастья», то Лиза знает, что безнравственно, неправедно поступать нельзя, и точка. При этом самими условиями существования тогдашнего общества герои поставлены в обстоятельства, что самое светлое и возвышенное чувство — духовная близость — возможно только при уступке злу.

И вот эта центральная проблематика романа сегодня — именно сегодня! — резонирует, триггерит, вовлекает в собственную душевную борьбу.

Личное, самодовольное, эгоистическое счастье — путь зла и разрушения, а защищать, отрекаясь от своих самых возвышенных надежд, сберегать приходится общество, к которому у тебя масса вопросов и претензий и которое состоит из, мягко говоря, неприятных тебе людей. Защитить, чтобы затем исправить и переделать в нечто лучшее и достойное высокого звания русского народа.

Тургенев, знавший и нужду, и тюрьму, и ссылку, понимал, что борьба за светлое будущее Родины и ее народа будет жестокой и беспощадной, и ставил перед своими героями, своими согражданами самые высокие цели и подвергает самым жестоким испытаниям.

И судит суровым судом. Все силы Лаврецкого и Лизы ушли на то, чтобы не пойти по пути зла, отречься. Но этого мало. Даже Лаврецкий, который все-таки стал «пахать землю», превратился в крепкого хозяйственника, приходит в выводу о пустоте своей жизни. Когда речь идет о жизни и смерти Отечества поздновато претворять в реальность «теорию малых дел». Нужно совершать невозможное.

Что уж говорить о Лизе, которая похоронила себя заживо. Ее подвиг самоотречения оказался бесплоден, пусть и невероятно возвышен. И Тургенев строго осуждает ее полным молчанием.

И его уроки пошли впрок. Автор «Дворянского гнезда», где так жестко критикуется бесплодное самоотречение, дожил до времени, когда настоящая, из плоти и крови «тургеневская девушка», также отреклась от личного счастья и любви, но во имя освобождения униженного и угнетенного русского народа. Софья Львовна Перовская не в монастырь ушла, чтобы отмолить грехи своего отца, Санкт-Петербургского генерал-губернатора и его присных. Она вместе с товарищами по партии «Народная воля» приговорили к смертной казни главного угнетателя и душителя народа Александра Романова, а потом привели приговор в исполнение.

Перовской Тургенев посвятит одно из последних своих произведений, пронзительное «стихотворение в прозе» «Порог».

Для Тургенева опорой был русский язык. Для нас сейчас такой порой служит «Дворянское гнездо» и другие книги великого русского гения. Он показал, что и в самые темные времена и в самом дурном обществе могут рождаться люди сильные духом и высокой нравственной красоты. И они должны сделать правильный выбор. В этом поможет бессмертная русская классика.

П.С. Роман я почти целиком прослушал в блестящем исполнении Владимира Левашова (Семен Ярмолинец и Владимир Самойлов были мною отвергнуты, как несоответствующие поэтике романа). Горячо рекомендую! Все нюансы и переливы этой божественной прозы чтецом сакцентированы верно и убедительно.

В детстве и юности я Брэдбери не читал, уважал заочно. Зато посмотрел экранизацию этого рассказа в телесерии «Этот фантастический мир!». Фильм произвел на меня, десятилетнего, неизгладимое впечатление. Запомнился на всю жизнь. Тогда вовсю шла «перестроечная разрядка». По телеку, да и в газетах, постоянно говорили о едва-едва предотвращенной угрозе ядерной войны. Я ее очень боялся, она мне снилась по ночам. Так что неудивительно, что история об уничтожении культуры в образе «Моны Лизы» глубоко в душу запала. Я не хотел жить в мире, показанном в фильме и радовался договорам о разоружении.

Как я узнал сегодня, рассказ и написан прекрасно. И он очень точный. Прошло семьдесят лет со дня публикации, и я живу в мире, который описал Брэдбери. Страшно ли это? Ну еще бы. Но... привыкаешь. Искусство старалось, но спасти человечество не смогло. Ненависть оказалась сильнее.

В одном только ошибся мастер слова. Дети первыми становятся жертвами пропаганды саморазрушения, смоотрицания, самоненависти и беспощадной жестокости. Нынешние Томы не так себя ведут. У них память короткая, воспитания, знаний никаких. Они разливают бензин по бутылкам и жгут с наслаждением. Сладострастно уничтожают собственное будущее.

Может быть, этот крохотный рассказ, один из самых главных текстов 20 века. Назидание грядущему пепелищу.

Какие противоречивые отзывы оставляют уважаемые лаборанты на казалось бы шаблонную книгу!

То ли она не совсем безлика, то ли действительно — красота в глазах смотрящего...

Добавлю и свои пять копеек. Поначалу книжка дебютанта меня очень бесила. Я думал: ну почему у тебя, Хейс, все так тупо, прямолинейно и топорно (привет Шипу!).

Лакмусовой бумажкой стал визит сурового арбитра во дворец к богу-императору. У Хейса получился дворец из папье-маше и император — тряпичная кукла.

И тогда я понял — нужно поменять оптику. Снять очки для чтения и одеть пластмассовую дешевку с разноцветными стеклами и прикрепленным пластмассовым носом. Приблуда для дурацкой вечеринки.

А какого черта! Если автор предпочитает выплясывать перед читателем в дурацком колпаке, распевая под звон бубна матерные частушки, почему я к нему должен серьезно относиться?

Расслабился и стал получать удовольствие. И получил его сполна.

Это не роман, а стилевой набор лего — тут вам и слэшер, и кукольный театр, и джалло, и Тарантино ( «Убить Билла» и «Омерзительная восьмерка»), театр Кабуки.

Пару раз Хейс даже напугать смог, как пугает завывание волка из-за кулис в детском театре.

В общем, развлечений хватило. Как в той присказке, потому что голые шлюхи и грязная поножовщина в полном наборе.

Книга понравится таким, как мне, любителям сериала «Спартак».

Очень люблю такую прозу, когда скупыми методами стиля, напирая на монтаж, автору удается создать атмосферу жестокости, брутальных героев и напряженный сюжет.

Также удались и образы мальчиков, не слащавые и не ходульные. То, как младший пытается помочь старшему другу, при этом оставаясь себе на уме и ведя свою игру в мире взрослых, прям на слезу прошибает. Навевает воспоминания о собственном босоногом детстве.

В общем в двадцать с небольшим страничек Гурскому удалось вместить очень много образов и идей, отличная история вышла.

А кульминация рассказа там, где крепкие бесстрашные мужики поставлены в ситуацию, когда они могут только бухать в таверне, тем самым пытаясь спасти самого слабого, который ведет бессмысленную и смертельно опасную борьбу. Вообще, во всем рассказе память о Второй мировой и Сопротивлении разлита и ясно считывается.

«Каким бы погибельным ни было неравенство сил, Конан-варвар признавал только один вид боя — нападение!»

Очень круто, что именование героя — Конан-варвар — авторское, и возникает оно в самом первом произведении об этом бессмертном герое.

Эта новелла практически во всем превосходит первоначальную версию, разве что характеры главных заговорщиков почти не раскрыты, только указаны их мотивы. Зато во всей красе Тот-амон представлен, и здесь он не свадебный генерал, а тайная сила, которая и оказывается в итоге самой опасной.

Да, в этой истории другая проблематика, чем рассказе о Кулле, но она есть. Это не тупое приключалово. Только эта история мистическая, здесь борьба идет светлых и темных трансцендентных сил. И удивительно, что воин и герой, за плечами которого уже миллион приключений во всех уголках мира, оказывается избранным ,чья главная миссия еще впереди. Неожиданный поворот, который что-то редко встречается в нынешних фэнтези-эпопеях, хотя усталых ветеранов хоть пруд-пруди.

И кстати, нет тут никакого бога-из-машины. Древний жрец-король вызвал Конана в свои чертоги потому, что получил сигнал опасности и начал ей противостоять. У Говарда все логично прописано. Классик, как есть!

Уникальность этого рассказа в том, что это есть — Момент Творения. НЕ в мучительной судороге, а в Большом Взрыве вдохновения рождается новый жанр, который десятилетия спустя захватит внимание всего человечества (даже моя семидесятилетняя тетушка с удовольствием посмотрела Игру престолов и первый сезон Ведьмака!). Сузив метафору до приемлемости, можно сказать, что мы присутствуем в лаборатории алхимика в тот момент, когда он в колбе трансмутирует свинец в золото.

От сказочной фантазии о неведомой Валузии он переходит к псевдоисторическому фэнтези (правда, это вполне себе уровень современных «исторических « фильмов и сериалов), чтобы на слиянии этих направлений найти свою Хайборийскую эру. Да, викинги, сражающиеся с римлянами в нашем прошлом выглядят нелепо, но скользни чуть в бок по «вееру Эверетта», и мы получим вполне себе удачный и увлекательный «Первый закон» Джо Аберкромби.

В том-то и дело, что Говард никакой не номер два, он сооснователь жанра «фэнтези». Достаточно вспомнить того же Аберкромби, Роберта Джордана и Джорджа Мартина, чтобы увидеть, что в их творениях наследие Толкина и Говарда присутствует приблизительно в равных пропорциях.

Тут поругивают «матчасть» рассказа. Я последние шесть лет большую часть досуга уделяю изучению военной истории (когда после многих лет забвения вернулся к чтению фэнтези, захотелось делать это с более фундированных позиций) . Так вот Говард все свои пробивающие доспехи стрелы, колесницы, рассекающие бритвенно острыми косами воинов целыми сотнями, и прочую чушь вычитал из книг по истории, до которых был большой охотник. Кабинетные умники в очках и с седыми бородами навыдумывали ахинеи, основываясь на обрывках информации, а восторженный юный фантазер на это и купился.

Последние лет сорок в в науке военной истории происходит настоящая революция, которая только набирает обороты. Историки, археологи, реконструкторы выдают на гора такие объемы информации, что на ее осмысление еще сотня лет уйдет, а она только прибавляется (одни только раскопки в Узун-дара в Средней Азии или у нас в Судбищах чего стоят!) Легко посмеиваться над едва научившимся читать человеком, когда сам уже тысяч двадцать томов одолел.

Ну так Говард зная намного меньше нашего, с лихвой компенсировал это своим талантом и интеллектом. Его новелла «Короли ночи» ни в каких адвокатах не нуждается, он а предназначена для читателя с отрытым сердцем и ученого исследователя истории литературы.

А описание битвы у него все-тки замечательное вышло! Уж сколько я их прочитал, есть с чем сравнивать!

Начну сразу с козырей, чтобы не рассусоливать на пустом месте, что совсем в духе рассматриваемой книги.

«Темные ущелья» («Тьма оскверняет») входит в число лучших романов Моргана. Наравне с «Рыночными силами», «Пробужденными фуриями» и «Черным человеком». Это беллетристика, которая имеет глубокий философский фундамент и богатую идейную подоплеку. Я рассмотрю только три аспекта романа, которые мне сразу бросились в глаза и показались весьма любопытными.

Первое. Трилогия у Ричарда Моргана получилась чистым «героическим фэнтези». Не «дарк» и не эпик. Как по форме, так и по содержанию. Рассказ сосредоточен на трех персонажах-героях ,которые в составе небольшой группы поддержки меняют жизнь людей к лучшему и бьются с самыми могущественными врагами, что только могут встать на пути человека в любом из миров. А войны, разрушающие целые планеты, и бесчисленные армии сражающихся цивилизаций — только фон, задник и антураж. Это форма. По содержанию персонажи Моргана, что главные, что второстепенные, тоже герои. Они высоконравственные, одухотворенные личности, совершающие подвиги. Или злодейские злодеи с неутолимой тягой к разрушению и уничтожению на своем пути всего доброго и светлого. в них нет морального релятивизма, характерного для модного нынче «темного фэнтези». (Даже Клитрен. Он просто выбрал вначале не ту сторону). Да, они сложные личности ,с противоречиями, но ведь на то Ричард Морган и большой писатель, чтобы рассказывать истории живых настоящих людей, а не кукол деревянных. За ними интересно наблюдать, ими восхищаешься или ужасаешься, но ассоциировать себя с ними не получается.

Но это и не главное. Потому что при всем умении автора создавать живых и ярких персонажей, не в этом его основная задача и не тут бьется главная жилка произведения. Он, по известной метафоре Джорджа Мартина, архитектор, а не садовод. Создание особого мира, в котором будет разворачиваться борьба и судьба идей — основные его пафос и задача.

Моргану удалось создать интереснейшую технофэнтезийную реальность. Многомерную вселенную с различными альтернативными реальностями (совершенно в духе современной космологии и физики), в которой изощренные физические законы и технологии, прямо по завету Кларка, неотличимы от магии и волшебства. Поэтому и герои тут могут совершать свои подвиги — в их руках сосредоточено могущество нескольких цивилизаций, накапливавшееся сотни тысяч лет.

Но и этот богатейший мир не самодостаточен. Это поле битвы идей. Потому что лучшие романы Моргана — идеологические, прямо как у Федора Достоевского. И «Темные ущелья» прежде всего роман политический. Он изучает вопрос, какое устройство человеческого общества наиболее эффективное и гуманистическое.

Я параллельно с романом читал много нашей поэзии первых лет Революции — Маяковский, Есенин, Мариенгоф, Ахматова — поэтому, видимо, так хорошо для меня высветился этот слой. В метафорическом смысле можно вот как «раскидать» соперничающие политические силы в книге. Олдрейны-двенды — это олигархическая власть финансового капитала, долгое время безраздельно владеющая человечеством, управляя им хищнически, жестоко и только в своих узкогрупповых интересах. Даже их происхождение соответствует такой трактовке. Не инопланетяне какие-то, а плоть от плоти, так сказать.

На запрос человека о свободе пришел ответ в виде кириатов — революционной партии троцкистского толка, которая не руководит, и не направляет пассионарный взрыв масс, а пытается управлять и командовать, потому что лучше всех знает как надо жить, и что этой массе нужно. Есть еще и «охранители», любители статуса кво — так называемые боги Темного Двора, — боящиеся «как бы чего не вышло». Как и все охранители, они неизбежно превращаются в простых оппортунистов, действующих себе во благо и двигающихся только по ветру истории. Ричард Морган, отдадим ему должное, очень убедительно критикует как местный олигархат, так и противостоящих им сектантов-революционеров. Также он убедительно опровергает благостные «меньшевистские» мечты полукровки Арчет о поступательной эволюции общества к светлому будущему, показывая, что подобная эволюция очень легко скатывается в дурную бесконечность неразрешимых противоречий.

Свои рецепты эффективных социальных преобразований Ричард Морган не предлагает, но от одного человека, даже очень умного и с дипломом Кембриджа такого ждать, конечно, не стоит. Правильная постановка вопроса о самых сущностных и важных вещах для всего человечества — это уже великое достижение!

И как же много там еще всего, в этой трилогии! Обилье мыслей, половодье чувств, конфликты, невероятные локации и приключения. О самых сложных вещах автор может говорить просто, ясно, доступно. Отличным пластичным и образным языком.

По совокупности достижений Ричард Морган подтверждает, что является одним из лучших современных писателей-фантастов. И даже просто писателей, без жанровых рамок.

Да, я готов к тому, что следующая его книга — судя по отзывам — будет послабее. Но ваять одни шедевры могли всего несколько человек за четыре тысячи лет существования литературы.

А Ричарда Моргана можно рекомендовать всем думающим людям, любителям самой высококлассной литературы.

П.С. И конечно низкий поклон и большая благодарность Наталии Осояну за блестящий перевод этого замечательного романа.

Сама по себе тема контакта с инопланетянами, как и путешествие во времени в прошлое, никакой ценности не представляет. Сомнительная гипотеза, основанная на чистой игре ума. Мысленный эксперимент. Поэтому у настоящих писателей эта тема выступала либо как метафора («Война миров» Уэллса, «Солярис» Лема), либо как зеркало, поставленное перед человеческим разумом и обществом (романы Ивана Ефремова о будущем) или комбинация их. Сам Мьевиль использует тему контакта как метафору, ложь, с помощью которой он говорит правду о человеческом обществе.

Ведь именно с помощью обмана он заставил поверить большинство читателей, что написал т.н. «лингвистическую фантастику». Я тоже попал в эту ловушку, поэтому прочитал книгу спустя семь лет после покупки. Смешать дурацких инопланетян со скучнейшим семинаром по фонетике, это было слишком даже для моего доброжелательного внимания к таланту Мьевиля. А книга оказалась вообще не об этом!

О чем она? Приучив Постоянных Читателей к своему «вирду», Мьевиль похоже заставил всех забыть, что он имеет докторскую степень по международному праву, что он британец, и что его зовут Чайна. Потому что не может быть более характерной для него книги! Придумав своих смешных и нелепых ариекан, словно в издевку прозванных «Хозяевами», Мьевиль сжато, точно и жестко пересказал историю Британской империи и наиболее драматичные ее страницы. Захват Индии и восстание сипаев, вторжение в Китай, история Гонконга, Опиумные войны и Боксерское восстание ихэтуаней, вот что метафорически пересказывает Мьевиль, критикуя европейский империализм, то есть подвергая его беспристрастному анализу. Язык здесь выступает только как дискурс, способ описания и познания реальности. Звучит ,конечно, несколько нелепо: язык для писателя стал инструментом... Но хитрый Мьевиль как раз отчетливо осознает этот парадокс, удваивает смыслы и дурит голову простодушному читателю, заставляя его думать ,что это какая-то там «лингвистическая» фантастика с мегаоригинальными концепциями. Но это классическая политэкономическая фантастика, созданная чтобы порассуждать о высшей стадии капиталистической экономики — империализме, о столкновениях культур, о колониальной политике и теории расового превосходства. И концепции его почерпнуты из неомарксизма и современной нейрофизиологии, робко пока утверждающей, что сознание — это инструмент мышления, а не наоборот. Об этом хорошо и раньше Мьевиля писали те же Нил Стивенсон и Питер Уоттс.

Кстати, и время выхода романа не случайно. Не стоит забывать ,что за два года до этого вышел нашумевший «Аватар» Джеймса Кэмерона. Сходил доктор права и специалист по империализму Мьевиль в кино и подумал: «Какую интересную тему запороли дурацким сценарием! Сделаю лучше!» Сказано — сделано!

Хотя и не без огрехов. Увлекшись экономическими и социальными феноменами, Мьевиль забыл про людей. Не создал ни одного хотя бы полнокровного, не то что яркого персонажа. Его Ависа, например, классический «доктор Ватсон», который почти до самого финала ничего не понимает. Зато как чужачка и сторонний наблюдатель все подмечает, так как это необходимо для выживания. Ариекаи и вовсе смесь нелепостей из винтажного палпа и арахнидов из «Звездного десанта» Пола Верховена (не Хайнлайна!). Хороши клонированные сверхчеловеки Послы. Но им больше внимания уделяется как сексуальным объектам, впрочем, к сожалению, без пикантных подробностей. Эх, и фюрера своего он как следует не расписал, а ведь психология и личность подобного калифа на час, поднятого мутной волной социального потрясения, авантюриста революционной эпохи, может быть крайне любопытной!

Зато сама война миров, гибель целой цивилизации Мьевилю удались очень и очень. Прямо дух захватывало от масштабов крушения сложного высокоорганизованного социума! Да, он пишет без многочисленных подробностей и не упивается ТТХ биооружия. Потому что это все-таки мемуары военной летчицы, а не фантастический боевик за авторством отставного сержанта морской пехоты.

Не к манере подачи и не к отбору материала возникли у меня вопросы по прочтению. Смутил прежде всего концептуальный парадокс, из-за которого я и не люблю читать западную фантастику о далеком будущем человечества.

Во-первых, описывая мир, отстоящий от нас на шесть-восемь тысяч лет (я вот подсчитать не поленился!) ,Мьевиль делает общество и его граждан слишком похожими на своих современников. А ведь шесть тысяч лет назад в первых городах Междуречья были еще только зачатки рабовладельческого строя, люди пока родоплеменной общиной жили. И вряд ли в дальнейшем, если выживем, динамика изменится.

Второе вытекает из первого. Вот Мьевиль — марксист, бунтарь и все такое. А мир далекого будущего человечества, расселившегося по Вселенной (даже не одной Галактике!), — это все тот же «рыночек», империализм, грязная подковерная схватка нечистоплотных политиканов. То есть вся твоя борьба, твой бунт, твоя марксистская научная работа бессмысленны, изначально обречены на провал (о чем косвенно в финале Мьевиль говорит открытым текстом)? Так какой интерес читать о том, как будущие Илоны Маски, Соросы и прочие Рокфеллеры и тысячи лет спустя будут сосать кровь из простых людей, но уже на звездных просторах?

Или важнее, чтобы твоя «оригинальная и наполненная разрушительными идеями» книга, стала международным бестселлером, а капиталисты для коммунистической утопии дорогущие рекламные кампании устраивать не станут?!

Вот из-за подобных вопросов без ответа, а также некоторой все-таки путанности рассказа я и снижу несколько балл этой замечательной и интереснейшей книге.

Не дождавшись пятилетнего юбилея стояния книги на полке, я таки прочитал этот роман любимого писателя-фантаста)) Сделать это раньше мешало не обилие отрицательных отзывов и не боязнь разочароваться, а, похоже, действительное отсутствие свободы воли. Даже сейчас взял роман в руки почти случайно, прочитав два ярких рассказа из цикла «Подсолнухи» и возжелав «еще!»...

Впечатление — потрясен и обескуражен. Отнюдь не «Ложная слепота», но и не провал а-ля «Бетагемот». Конечно, повлияла длительность писания романа и всяческие судьбоносные эскапады в личной жизни автора. Неплохо зная историю литературы и кое-что о психологии творчества, не могу не преклониться перед могутностью Уоттса — ведь он сумел при таких жестоких вводных собрать в более менее единое целое столь сложное по структуре и смыслам произведение.

Вначале о форме. Роман все же распадается на три заметных части (не совпадающих с авторским делением). Первая — до разламывания «Венца» — это какая-то буржуйская постап-версия «Страны багровых туч». Упрощенный стиль, обилие технических и повествовательно-технических деталей (кто куда пошел, кто кому что сказал и тп.). Даже не СБТ, а Хайнлайн и Кларк 1950-х. Но тут есть лично для меня крайне любопытный мотив — человек не на своем месте, мешающийся под ногами активничающих граждан. Уоттс очень хорошо расписал проблемы и психологию человека в подобной ситуации (испытал на своей шкуре — очень достоверно). Поэтому читать было тоже интересно.

Вторая часть — приключения на «Икаре» и их закономерный итог — это чистый Уоттс высшей пробы. Когда наука, триллер и психопаталогия слиты воедино и возогнаны до уровня квинтессенции. Это заняло наименьший объем романа и оттого оставляет чувство недосказанности и незавершенного гештальта.

Возвращение и финал — это привычный для Уоттса оммаж к НФ-триллерам последних двадцати лет 20 века от «Чужого» и «Нечто» до «Особи» с сиквелами. Написано жутко, трагично, но все время вспоминались любимые в детстве и отрочестве зомби-ужастики, а потому настроение чуток смазывалось.

Так что книга получилась не многослойной, как лучшие романы Уоттса — «Морские звезды» (кстати, забавная пасхалка с Ангелами Астероидов) и ЛС, а расколотой на несколько интересных и сильных субличностей.

Но даже в таком, немного ущербном с точки зрения высшей гармонии виде, произведение Уоттса потрясает воображение и будит собственные идеи, толкает на важные для собственной жизни размышление.

Содержание и смыслы. Некоторые граждане жалуются на однотипность сюжетов и локации у Уоттса. Несколько фриковатых антагонистов в замкнутом пространстве при экстремальных обстоятельствах. Но ведь это его сильная сторона, а не недостаток! Он сам в таких условиях 20 лет прожил и проработал. Знает досконально, поэтому на этой обжитой площадке он может ставить любые сложнейшие эксперименты и поднимать проблемы чудовищной важности и объемности. В удобном интерфейсе такого хронотопа он и сам не заблудится, и читателя не потеряет. И даже сможет указать на отсветы Великих Истин (впрочем, с присущим ему чувством юмора. Типа, если Вселенная — цифровая симуляция, возможно, это такой подзатянутый порноролик. А иначе зачем Богу компьютер понадобился?)

В «Эхопраксии» Уоттс ставит проблемы вероятного Контакта, хрупкости человеческой цивилизации и ее эволюции, угрозы ей, более узко — ответственность ученых за открытия и влияние перспективных военных технологий на безопасность и структуру «мирного» социума. Ни одна проблема не нова. Но как истинный ученый Уоттс аргументированно доказывает актуальность своей работы и проблем в ней поднятых. О таких вещах невозможно сказать «лишний раз», настолько они важны, особенно в столь увлекательной и умной подаче.

С другой стороны, в отличие от ЛС, здесь Уоттс будит больше идей и мыслей по поводу собственного выдуманного мира, героев, конфликтов. Погружает сознание читателя в виртуальную реальность, как это великолепно делает Джордж Мартин и другие яркие миростроители. Я, например, в ходе чтения придумал фанфик о команде охотников на вампиров, состоящей из созданных Уоттсом типажей и действующей в мире «Огнепада» (Ну, простой я человек и люблю нуарные НФ-триллеры в стиле «Бегущего по лезвию»)).

Хочется еще читать новые тексты об этом ужасном и интересном мире.

И напоследок. Чем особенно оказался дорог мне именно этот роман Уоттса. В «Эхопраксии» он поднимает и ставит во главу угла проблему, мучившую всю русскую классическую литературу 19 века — проблему «лишнего человека» на переломе эпох и кардинального слома и пересоздания человеческого социума. Только у Уоттса тема эта заявлена глобально, в планетарном и эволюционном масштабе.

И еще. Роман начинается с палимпсеста пушкинского «Пророка» (Прямо текстуально: «В пустыне жалкой я влачился...»), когда «шестикрылые серафимы» искусственной эволюции дают возможность безгласому отшельнику общаться с представителями всего среза человеческого социума (и даже нечеловеческого), пророчествовать и пытаться образумить. А заканчивается книга трагичнейшим и почти безнадежным «Пророком» Лермонтова, весть которого столь ужасна, что не принесет людям ничего, кроме новых бед и страданий. И сам он — презренный падший.

Ничего такого сам Уоттс, конечно, не знает)). И тем не менее.

В общем, «Эхопраксия» заканчивается лютым клиффхангером глобального масштаба. И понятно почему завершение эпоса так запаздывает. Нужно и впрямь обладать неким «всеведением», чтобы собрать в единый смысловой и сюжетный узел столь растерзанную катаклизмами и энтропией историю.

Но величие замысла указывает на величину его автора — Питера Уоттса.

Оказывается за девять лет после прочтения в свежем номере «Если», я забыл насколько это крутая история! Но Уоттс — это Уоттс, титан мысли и мастер пера. Как можно скрутить в пятьдесят страниц вопросы нравственности, естественно-научные загадки, лирическую исповедь и историю борьбы в 10 млрд лет?!

И как же приятно греться в лучах такого таланта!

При этом таланта жестокого, учитывая зверский финал истории. И таланта гуманного, оставляющего лазейку для возможности грядущей победы вселенского Добра.

И ведь чуть Дарвина не сбросили с корабля современности, унесшегося в далекое грядущее. Но лучше не торопиться считать себя умнее гениев прошлого. Старая гвардия способна еще многому нас научить и от много предостеречь.

Это конечно сливки жанра! Столп, на котором стоит и стоять будет литература о Необыкновенном.

Величие классики заключается в том числе и в бесконечной вариативности ее прочтения. Близорукие историки литературы, жившие в конце 20 века, называли Набокова одним из первых постмодернистов. Но вот постмодернизм опал, как омертвевшая шелуха, и нет его как не было, а проза Набокова свежа и цветуща, как и девяносто лет назад! Только ярче сияет, скинув очередной ярлык.

Сейчас Набокова хорошо читать, как пионера в исследовании одного из важнейших вопросов современности. Насколько реальна реальность? Над вопросом этим ныне бьются многие физики, математики, философы, духовные практики. Насущная реальность такова объективно или она такая потому, что наши органы чувств ее так воспринимают? Вселенная — это развернутая во времени и пространстве программа или наличное Бытие истины? Существует ли Создатель?

Шахматы в третьем романе Набокова выступают как метафора, модель, инструмент. Все в неразрывном единстве. Что не может позволить себе наука, с блеском использует искусство. Но помимо особого художественного мира, в своем микрокосме пытающегося смоделировать Макрокосм, нужен был и особый герой, ведь без наблюдателя, «мыслящего тростника», невозможно само наблюдение, анализ и итоговый синтез идей.

Погруженное в текущий момент обыденное сознание плохо воспринимает противоречия и диалектическую динамику развертывающегося континуума. Требуется отстранение, остранение. Мозг изучают по его органическим поражениям. Подоплеки реальности иной раз лучше вскрываются искаженным восприятием. И вот у нас сумасшедший шахматист. Набоков в очередной раз разыгрывает свою любимую, злую и опасную, игру. Шахматы в романе — дело десятое, как в рассказе о цирковом клоуне (Картофельный Эльф) десятым делом оказывается цирк. Это только отправная точка для начала изучения высших контекстов бытия. Искаженная, смещенная работа сознания Лужина позволяет ему отстраниться и увидеть Механизм, скрытые пружины, двигающие Сущее. Он шахматист и для него естественно свои наблюдения и открытия понимать и отражать в шахматных терминах, что Набоков специально много раз подчеркивает. Языковой инструмент (тут писатель обогнал на полвека структуралистов), а не подмена одной системы координат другой.

Несколько раз близкие к Лужину люди пытаются вернуть его в профанную обыденность. Родители, жена, Валентинов, но величие и трагическая судьба Лужина в том, что он слишком ясно видит (со своей шахматной точки сборки) Неправильности бытия, пытается найти выход и обрести высшую защиту сразу в духовном мире, считая физический мир (возможно, справедливо) обманом и ненадежной опорой и терпит крах.

Конечно, Набоков, будучи очень умным и талантливым человеком, осознает ограниченность своих возможностей (где-то когда-то он так и сказал: «мои слабые силы»), поэтому в романе своем он только формулирует точные и страшные вопросы о действительности нас окружающей. Он дает ответ лишь на один вопрос.

В последних, чудовищных по своей жути, строках романа, когда уже ничего нельзя исправить Александр Иванович Лужин понимает, что смерть не выход. Неверный ход, ошибка в защите. На экзистенциальные вызовы реальности нужно отвечать собственным существованием, а не полным и окончательным нигилизмом. В этом великий пафос книги. И Набоков утверждал его всей своей долгой жизнью и обильным многогранным творчеством.

Несколько слов о еще двух аспектах. Набоков любил дурачить своих присяжных критиков. Когда те утверждали, что все его персонажи — заводные марионетки, он послушно соглашался. Возможно даже, с ехидством потирая руки. Большей чуши о подавляющем большинстве героев его книг сказать нельзя. В «Защите Лужина» мы встречаем целую галерею великолепных человеческих типов — Лужин-старший, Валентинов, невеста-жена, теща, тесть, нэпманша. Набоков — отличный портретист. Он даже массовку гостей молодоженов ухитряется превратить в галерею незабываемых персоналий. И, конечно, трагический Александр Иванович. Человек с больной головой и здоровым, чистым сердцем. Любишь его, как родного, сопереживаешь его нескладной жизни, ужасаешься страшному концу.

И еще. Одним из важных персонажей книги является гостья из СССР, мелкобуржуазный выкормыш короткой эпохи НЭПа. Она отвлекла внимание Лужиной и не дала ей вовремя усмотреть опасность. Лужина с нэпманшой пытается вести идеологические споры, даже соответствующую литературу и прессу начинает почитывать, чтобы быть вооруженной. И тут становится понятно, что противопоставить советской идее Набокову нечего. Царскую Россию он ни в грош не ставит (квартира родителей Лужиной), выкрутасы западной демократии в послевоенной Европе ему что нож в горле. Только и остается, что высокомерно поругивать Совдепию, ни в малейшей степени не конкретизируя критику. «А там свободу душат!». Каким образом, чью свободу? Не дает ответа. В этом и беда всех «непредрешенцев», в том числе незабвенного набоковского папаши — не было у них ответа, и у их идеологических потомков, кои правят бал сегодня на нашей бедствующей Родине, его тоже нет и не будет. У Набокова, к счастью, хватало высоты духа не предъявлять к Отечеству материальных претензий. Ну, а идеологически заблуждаться могут даже великие писатели.

Вот, к месту, и еще одна шарада Судьбы, которые так любил отмечать Набоков. Он родился в один день с Лениным, юбилей которого мы сегодня отмечаем, а не с Шекспиром, как он пытался всех уверить.

Не случайно в этом романе действуют герои из Гобеленов Фьонавара. Ни одно другое произведение, кроме первой трилогии автора и Изабели не вызывало у меня столь противоречивых впечатлений.

Я терпеть не могу «городское фэнтези» и всякие магические битвы, но Кей своим мастерством заставил меня крайне заинтересоваться — пусть и на время чтения романа — всеми этими штуками в духе Сумерек и Дневников вампира. Непрерывный экшн и интересно развивающаяся детективная интрига, действительно будоражащие вот-это-повороты. Роман был прочитан с жадностью за четыре поездки на электричке.

С другой стороны — бледные герои (как ни старается разукрасить их автор своей акварельной кистью). Совершенно невнятная история тысячелетней любви (совершенно точно не хватило подробных исторических флэшбеков, пусть бы они и сделали роман более громоздким). Слабый финал (хоть бы сцену лишения девственности подробную вставил бы, хороший был бы финальный аккорд).

В общем получился стандартный роман-инициация с модной в середине «нулевых» криптоисторией. Дэн Браун, даже продав душу дьяволу, не смог бы написать такой роман. Но для Кея это не торт))

К тому же сводить тысячелетнюю историю огромного края, где часто решались судьбы мира, к любовному треугольнику — это такой запредельный идеализм, который Кей не позволял себе ни в каких откровенных фэнтези. Его миры хорошо проработаны и с политэкономической точки зрения.

Каким-то образом неудача автора спровоцировала и провал переводчика. Такой небрежности по отношению к постоянному визави я от Ибрагимовой не ждал. Тем более удивительно, что Кей после этого предъявил миру великолепную дилогию о Катае (ох, надеюсь, трлогией станет), блестяще затем переведенную на русский.

В общем, на данный момент это не только самый короткий роман Кея, но и самый слабый. Получивший высшую жанровую награду. Вот-это-поворот!))

Послание из будущего, взгляд в Грядущие перспективы, самая мякотка научной фантастики — вот что такое этот рассказ. Очередная панорама Постсингулярности от Райанием, данная с точки зрения собаки, в мире, где, похоже, только животные остались носителями человечности.

В слоях великолепного рассказа есть не только аллюзии к Пиноккио, он вообще пропитан атмосферой американской мультипликации и рефлексии о ней. Потому что при чтении меня не оставляла мысль — а не держал ли хулиганистый Ханну, сочиняя свою историю, закадровый текст Рассказчика из фильма Бойцовский клуб: «Когда верный пес и смелый кот, говорящие голосами кинозвезд, поют песню, что видим на экране мы? Крепкий, вставший...» ну и тд))

Рассказ написан более гладко и ясно, чем Деус экс Хомини. И как можно было не понять, что история эта не о мести, а о любви и верности близким? Ну, некоторым просто не дано. Остается только надеяться на развитие фармакологии для интеллекта.

Как оказалось, у меня есть оба издания рассказа, и журнал, и антология. Но я об этом и знать не знал, когда посмотрел экранизацию. Этот эпизод сразу же стал любимым во всей первой антологии Любовь, смерть и роботы (и вовсе не из-за крутой постельной сцены))). Поэтому очень интересно было прочитать литературную основу истории.

Впечатлило! Рассказ, конечно, написан простенько, но с душой и вкусом. Особенно меня цепляют описания космоса, они автору удались на славу! Будоражит, тормошит воображение. При этом герои довольно плоские, но Грета расписана весьма чувственно. От этого веришь и реакции на нее главгероя. Кстати, мне экранный образ капитана корабля понравился больше. Там это суровый и тертый жизнью космический волк, а в рассказе какой-то нудный тип, нежно любящий жену. Конечно, это обыгрывается автором в финале рассказа и потому убедительно, но все же киношный круче!

Это действительно могло бы стать нацистской агиткой про высшую расу, если бы не существенное «но». Частицу бога человек может уничтожить в себе добровольной халатностью и деградацией. Избранным нужно постоянно становиться, а не почивать на лаврах. К тому же избранность может грозить внезапной гибелью. Так что в этом плане рассказ противоречив и любопытен, а не омерзителен.

Интересно также то, что автор вроде как из католической страны, а идеи, которые он исследует а) пантеистические — бог материален, б) протестантские — изначальная избранность. Видимо, дело в том, что автор — человек моего поколения, так что успел нахвататься хорошего и правильного в эпоху «проклятого совка» и может обращаться с человеческими суевериями довольно разумно.

Стилистически и интонационно текст напоминает «длинные» рассказы Кафки, получилось удачно. По дебютному рассказу судить, конечно, рано, но наличие уже написанного цикла, продуманного мира и премированного романа насыщает произведение большим потенциалом и доверием к автору.

Очень будем почитать!))

В этом романе можно вычленить две части и два слоя текста (прямо как три источника и три составные части марксизма:).

Две части. Первая — это биография ГГ с момента зачатия и до того дня, когда он пошел по собственной инициативе работать в ЧК. Рано осиротевший сын проститутки, из милости взятый в богатый дом, потом второй, чтобы иметь возможность получить гимназическое образование. Был выгнан по навету, начал трудовую деятельность, пошел в революционеры, много претерпел, активный участник революции и Гражданской войны, а после ее окончания взял на себя тяжелейшую миссию по защите завоеваний новой власти, служа в контрразведке. Вторая часть — две трети текста — спецоперация по выявлению и разгрому контрреволюционного заговора и любовная драма чекиста Николая Курбова и Кати Чувашевой, заговорщицы.

Два слоя. Первый — это остроактуальный политический и социально-бытовой роман о переломном моменте перехода молодой Советской Республики от политики Военного коммунизма к НЭПу в начале 1921 года. Второй — глубокое и горестное размышление о русских судьбах на фоне общей судьбы и истории России, о том, как сочетаются и противопоставляются простые и важнейшие человеческие чувства и идеалы, дело всей жизни.

Прочитать книгу тоже можно двумя способами. Любители изящной словесности и «бель леттре» могут насладиться великолепно написанным модернистским текстом, романом с виртуозно закрученной фабулой и множеством интертекстуальных связей как с ранней советской прозой (Ильф и Петров, Андрей Белый и тд), так и общеевропейским авангардом. Читатель-практик может уяснить для себя многие скользкие вопросы, важные и нужные в наших нынешних спорах и поисках — что это на самом деле была за Россия, которую мы потеряли, почему классовая борьба приняла такие ожесточенные формы в первые годы существования Советской России, в чем ошибались предки и как не повторить их ошибок.

Еще пара замечаний. Поражает смелость Эренбурга. Он страстно и упорно добивался скорейшей публикации книги в СССР. При том, что там в самом неприглядном свете изображены жизнь и быт в самое тяжелое время Советской России, а уж как он изображает сотрудников ЧК!.. Очень смелая книга очень смелого автора.

Роман модернистский, написан крайне мудрено. Даже мне, известному любителю Джойса, Вулф, Пруста, Музиля, было не всегда понятно, что же хотел сказать автор. Поэтому придется снизить один балл классику, по-гамбургскому счету)) При перечитывании, может быть, догоню. А замечательный роман этот достоин перечитывания.

Помимо прочего (Пинчон — мой любимый автор, гений, гуру, всезнайка, лучший из ныне живущих писателей) эта книга — литературная диковинка. Предтеча киберпанка написал отличный ПОСТкиберпанковский роман. В нем есть все признаки классики жанра — подонки общества и трикстеры-маргиналы сражаются с трансмегакорпорациями, виртуальная реальность и связь как определяющие мир структуры, тотальная власть попкультуры, избыток информации по ширине ленты. А ПОСТ — это жесткопохмельное понимание того, что никакого киберрая не будет, карнавал закончился быстро и возобновился старый-добрый исторический материализм со всей его диалектикой, борьбой и трагедиями, подчас не дарящими никакого катарсиса.

Это еще и роман уникального автора. Пинчон — из самой-пресамой аристократической семьи, хоть и не всемогущей, кондовый ВАСП, и при этом не расист, не социал-шовинист, не юберменш, а напротив — левак-подпольщик, всю жизнь сражающийся в меру своих гигантских сил с мифом 20, а теперь еще и 21 века. Написал еврейский роман, от которого и Сол Беллоу с Филипом Ротом бы не открестились, с полным проникновением в нацкультуру. Плюс с хорошими русскими среди главных персонажей, которые слушают ДДТ и Децла.

Это и настоящий исторический роман. Благодаря скорости современной жизни книга, рассказывающая о событиях двеннадцатилетней давности, вполне себе история. У Пинчона я никаких анахронизмов не заметил.

Ну и конечно бездна глубоких идей и житейских наблюдений. С ними лучше самому знакомиться и переваривать, но вот например. Эрни, отец главной героини Максин, говорит, что раз Интернет — детище американского ВПК эпохи «холодной войны», то в самой его сути заложена жажда гибели всего человечества, а по поводу цифрового рая повторяет пророчество Шигалева из «Бесов» Достоевского — начали с абсолютной свободы и придем к абсолютному рабству.

Единственное мое но к этому роману-собору. Бытие определяет сознание, а потому Пинчон — истый американец. Он не верит в массу, ее энергию, ее историческое творчество. Масса у него в романе либо празднует, либо пасется на пажитях, либо трепещет в ужасе перед Страшным судом истории. Все решают маргиналы, фрики, герои и диверсанты. Пинчон за личностный рост, за индивидуальное преобразование отдельных пионеров будущего, которые и поведут вперед аморфное большинство. Я же больше склоняюсь к истине «Интернационала» — «никто не даст нам избавленья, не бог, не царь и не герой». И еще эта вера и надежда на семейные ценности. Типа, ячейка общества спасет нацию. Но видно же, что «поздний капитализм», который Пинчон и его герои костерят на каждой второй странице книги, семью пожирает на раз. Берет и прокручивает ее на фарш, заменяет на собственные, удобные для своих целей, конструкты. Ми ту, чтоб их.

Не согласен я с аннотацией в том, что легкость книги обманчива. Нет, роман и впрямь самый легкий для восприятия. Все мысли разжеваны, сюжет — крепкий политический и экономический детектив. Написано виртуозно, но после двадцатой страницы кажется, что только так и нужно писать книги. Пинчон — великий мастер прозы и хорошо встраивает читателя в свой мир.

Хотелось еще немного поругать Максима Немцова за мелкие толмаческие закидоны, вроде склонения слова «крав-мага» (а крав-мага, как и дзюдо, самбо и казахша куреш не склоняется. За такое можно и с ноги получить от адептов)), но он столько сделал как культуртрегер, как продвигатель моего любимого Пинчона в России, что нет, не буду. Пусть все косяки останутся на его совести.

Книгу эту могу смело советовать тем, кто Пинчона не читал, но желает ознакомиться. Очень хорошее вступление в мир его бескрайней фантазии и гениальности.

Интересно, что этот рассказ вышел в том же году, что и повесть Пелевина «Зенитные кодексы Алб-Эфесби». Тема одна и та же: робот-БПЛА обретает разум и совесть, и потому гибнет. Очередное «странное сближение», особенно учитывая, что Уоттс и Пелевин практически ровесники. Но если у Пелевина злая и бодрая политическая сатира, то Уоттс пишет техногенную лирическую зарисовку, грустную историю о простом исполнителе приказов, который незаметно для себя стал грязным палачом и врагом рода человеческого. Это можно назвать обвинительной метафорой всей американской военщины.

Как всегда в лучших вещах Уоттса строгая научность сплетена с тонким элегическим стилем, что делает рассказанную печальную историю более глубокой и объемной.

Великий Баллард написал свой второй «достоевский» роман подряд. Узнать приемы ФМД тут не трудно. специфический закрытый социум, герой-идеолог, бес, в центре внимания, а также двигатель всех событий, криминальный, но не детективный сюжет, истерика, пусть и сдержанная, британская, как мотор взаимоотношений.

Казалось бы в «Кокаиновых ночах» ДжГБ мечет молнии в бездельничающий «золотой миллиард», а тут подвергается критике его работящая часть. Парадокс? Ни в коем случае. Проблема тут не в работе, а в том, кто работает и в чем его работа заключается. Баллард пишет о мировом финансовом капитале. И на самом излете безгранично ВТОшных девяностых, когда единый рынок захватил всю планету, он опять заглядывает в следующие пять минут будущего и говорит о том, о чем заговорили только ближе к середине 2010-х годов. Не размахивая красным флагом, Баллард говорит о либеральном фашизме, причем ближе к финалу открытым текстом, все называя своими именами. Он расписывает свою фабулу прямо по определению Георгия Димитрова, что такое фашизм: «Открытая террористическая диктатура наиболее реакционных и наиболее шовинистических кругов финансового капитала». Безграничная свобода, ведущая к безграничному рабству. Достоевский все это разглядел еще в 19 веке. Это шигалевщина.

И тут опять точное предвидение Балларда. Что может помешать наступлению глобального фашизма? Старое-доброе государство, которое к концу девяностых передовые западные идеологи, Фукуяма и Ко, практически похоронили. Но даже отправляясь на свою последнюю миссию, Пол Синклер собирается апеллировать именно к госструктурам, потому что иного защитника у человека-обывателя от фашистской диктатуры нет.

Идеологией и политикой этот богатейший роман, впрочем, не ограничивается. Здесь много очень точных и едких наблюдений о социальной структуре Запада, о человеческих и семейных отношениях, о психологии обывателя, наконец. Например, Баллард забавно показывает, что все, чего могут добиться в Европе страшные русские бандиты — это стать мальчиками для битья у настоящих белых господ или шестерить по маленькому.

Книга просто блестяще написана, читать ее наслаждение. Настоящий топовый Баллард. Нет ощущения, что писал старик. Рассказ адекватен рассказчику, человеку, которому сильно за сорок.

Интересный момент. Книгу эту я купил на распродаже в середине блаженных «нулевых», а прочитал только сейчас. И хорошо. Потому что тогда я бы ничего в ней не понял. Ни ее страсти, ни ее ярости, ни ее идей. Нужен был горький опыт разочарований в заблуждениях молодости, чтобы дорасти до этого романа.

И еще. Книгу эту я начал читать, когда сильно повредил колено и оказался на больничном, как и Пол Синклер. Бывают странные сближения:)

Да это же шедевральная ахинея! Очередной миниэпос об отчаянии и одиночестве. Наперевес с боевитым пессимизмом. Элиссон схватился за интересную идею — трус как спаситель человечества — и врубился с нею в тему космической войны. под напором его мощного молодого драйва и талланта)) тема поддалась, и рассказ родился.

Написано как всегда круто, эмоции и физиологические ощущения просто зашкаливают. Но какая же это галиматья! Более нелепого рассказа я, кажется, не читал. На конкурсе Фантлаба за такое бы просто засмеяли. Далеко же ушла фантастика за эти годы! Больше такой безумно талантливый идиотизм не прокатывает.

Это хронология катастрофы. На первой странице в Хитроу отменили несколько рейсов из-за непогоды. К финалу ураганный ветер, поднятый вспышкой на солнце, на скоростях реактивного лайнера сметает земную цивилизацию, как карточный домик.

Это блестящий образчик жанра романа-катастрофы. Репортаж с переднего края, сообщения с края братской могилы человечества. Документальная и хронологическая точность в описании событий. Ужасная история, рассказанная беспристрастным свидетелем о людях и для людей переживших Вторую Мировую войну.

Это история простых (непростых?) людей пытающихся выжить в обстоятельствах, практически исключающих всякую возможность выживания. Сила духа, профессионализм и суровый жизненный опыт против сорвавшегося с цепи климата. Кто кого?

Это потрясающая проза. Лаконичный стиль, виртуозная композиция, зоркое видение психологической, социальной и какой угодно иной подоплеки события, изменившего ход планетарной истории. Один из лучших дебютных романов в моей богатой читательской биографии.

Кстати, о ней. Ведь это еще и история моей личной драмы. 25 лет назад я был подростком-книгочеем и очень любил, в частности, жанр романа-катастрофы. Переживая крушение могучей империи, интуитивно искал духовной опоры в литературе. Именно тогда я прочитал роман Балларда Затонувший мир. Который меня изумил, удивил и привел в дикий восторг. И тогда же должен был прочитать Ветер ниоткуда. А не два дня назад. Бездарность и прохиндейство русской буржуазии в лице книгоиздательского бизнеса тому порукой. Благодаря этим деятелям антинародного хозяйства один из лучших авторов 20 века почти неизвестен в России. Не какой-то случайный автор случайной книги, а классик мировой литературы. Даже сейчас, переиздавая ранние романы Балларда, они нагло заявили, что он — автор ТРИЛОГИИ романов-катастроф, хотя любой человек, что заглянет в Википедию или на соответствующую страничку на Фантлабе, может легко убедится, что это ТЕТРАЛОГИЯ. Просто не стали они издавать Ветер ниоткуда, и все. Ограничились беспардонной ложью. И, вангую, участь их будет та же, что и участь их классовых предков сто лет назад в России. Эту шоблу сметет ветер истории. Как не пощадил этот ветер и фанатика-сверхчеловека Хардуна, в буквальном смысле построившего свой замок на песке.

P.S. А оценку я чуть снижу только за внезапный хэппи-энд. Автор-дебютант не решился пойти до логического конца. Но, завоевав свое место под литературным солнцем, он перестанет миндальничать со своим читателем. И в его романах больше никогда не будет хэппи-эндов.

Синдром обманутых ожиданий!

Рассказ этот я жаждал прочесть года четыре, с тех пор, как узнал о его существовании. И все это время, опираясь на слухи, считал, что это история рассказанная Горстом в виде его послания королю Джезалю.

Ничуть не бывало! Это полноценная, мощная, яростная история, рассказанная Джо в тот момент, когда он уже набрал маршевую скорость мастерства, но еще не утомился от баек о Земном Круге.

По форме рассказ выполнен как глава из романа Герои — Потери. ПОВы сменяют друг друга с калейдоскопической скоростью, события видны сразу со всех сторон. Начинаясь как грустная деревенская проза, рассказ обрушивается в кровавую баню, да так споро, что читателю приходится хвататься за шапку, чтоб ветром не унесло.

Короче, это одна из лучших историй мастера Аберкромби. Можно много говорить о представленном тут его фирменном черном и солдатском юморе, мастерстве композиции, цинизме и блестящем умении в нескольких строках показать характер и судьбу человека. А можно просто отдаться на волю прихотливой авторской фантазии и наслаждаться.

Да, это именно тот случай, когда синдром обманутых ожиданий доставляет огромное удовольствие!

П.С. Большое спасибо Мистеру Доброму за его вдохновенный труд по переводу этого отличного текста. Желаю всяческих творческих удач!

Добавлено мудрым утром:)

И все-таки северяне в Земном круге похожи не на викингов, а на германцев — саксов, франков и прочих фризов. Только в этом мире условные римляне из Союза пережили эпоху средневековья на своем острове и в свою очередь вторглись на земли варваров.

Кстати, я долго не мог понять — зачем действительно Союзу вторгаться на эти дикие земли? Этим же вопросом задается один из персонажей рассказа. Мол, тут же нет ничего, кроме грязи. Умные люди объяснили, что колонии нужны не только для грабежа аборигенов, но и как рынки сбыта для товаров самой метрополии. А там и цены можно диктовать и монополизировать все и вся.

В рассказе этом сохранены все достоинства романа Герои и нет его главного недостатка — Баяза. Все-таки лучшее фэнтези, это то, в котором нет ни колдунов, ни академий для юных волшебниц:-))):-)))

Книга понравилось, хотя и смутил предварительно прочитанный отзыв, назвавший ее приключенческой. В голове сразу возникли незабвенные тени Эмилио Сальгари и Генри Хаггарда:) Но нет — это современный роман, красочно описывающий жизнь и смерть в эпоху последних лет Римской республики. В нем есть все, что я люблю в подобных произведениях — насилие, жестокость, секс, мужество, интриги сильных мира сего. Роман безусловно понравится тем, кому нравятся современные исторические сериалы, вроде Рима, Спартака и т.д. Говорю как любитель таких телешоу.

Можно было предъявить несколько претензий к книге с точки зрения ее фактуры или стилистики, но не особенно хочется. Видно, что это дебютный роман автора, и, думаю, что к следующим книгам Кейн подтянул свою романную технику. Проверю это обязательно. Автор понравился, буду читать и другие его книги.

Особенно хочу отметить две вещи. Первая — подлинный и искренний демократизм Кейна. Рассказ в книге ведется от лица людей из самых низов римского общества — обездоленных крестьян, рабов, простых солдат. Автор хорошо показывает, кто платит за блеск, славу и гордость непобедимого Рима. И чего они стоят. При этом его не завораживают никакие громкие имена — всем триумвирам розданы очень суровые оценки их вклада в мировую историю.

Вторая касается животных... Кейн профессиональный врач-ветеринар и, приступая к чтению, я опасался, что страницы будут заполнены описаниями разных зверушек, всяческих няшных собачек и кошечек. В книге и впрямь много места отдано описанию животных... Как жертве богам и объектам травли на арене цирка. В романе описание десятков жертвоприношений, битв бестиариев с хищниками, пиров стервятников. И все это описано со всей натуралистичностью. Никакой жалости к братьям нашим меньшим у автора нет. Он не гринписовец, это точно!

Спасибо Бену Кейну за интересные часы, проведенные с его книгой. и до новых встреч!

Рассказ забавный, заводной, доставляющий — хотя и написан по традиционной для Джо схеме. Вначале идет хлесткий диалог, раскрывающий характеры персонажей, потом острая конфликтная ситуация, в которой характеры проявляют себя, и закольцовывающая сюжет финальная виньетка. Впрочем, в этом рассказе Аберкромби слегка разомкнул кольцо композиции — в начале истории герои находятся на одной стороне моста, в конце — уже на другой:)

Видимо, над рассказом Джо работал в перерыве писания Полутрилогии, для смены регистра. Так что текст не утратил свежести и харизматичности.

Еще очень понравилось посмотреть на Виррана из Блая как на самостоятельную фигуру повествования. В команде Керндена Кроу он скорее работает на подтанцовках, но как показала эта история и сам по себе он весьма интересен.

Спасибо мистеру Быдломану за оперативный и правильный перевод!

Долго не брался за роман, так как в частности смущал его жанр. Детектив? От Пинчона?

И таки да! Именно что детектив, да не простой, а калифорнийский крутой детектив в лучших традициях Рэймонда Чандлера и Росса Макдональда! Но ведь просто Пинчон писать не умеет:) Поэтому это еще и:

- дико смешная комедия нравов (чуть живот не надорвал, пока читал:)

- исторический роман о Калифорнии образца 1970 года

- новая параноидальная одиссея от непревзойденного авторитета в теории заговоров

- глубоко философский роман о судьбе как отдельного человека, так и человечества

- пронзительная лав-стори

- энциклопедия американской наркокультуры

И многое-многое другое.

Еще раз убедился, что Пинчон один из талантливейших прозаиков современности и совершенно точно умнейший из них.

Сейчас подумал, что его роман, как и другие, похож на самурайский меч великого мастера. Казалось бы — ну железяка для рубки мяса. Острая и сбалансированная — чего еще надо?! Но кузнечная и сталеплавильная техника его изготовления настолько утонченна и изощренна, что превращает обычный тесак в шедевр искусства.

Так и этот роман — мировой шедевр в обертке лихо закрученного детективчика об убийствах на пляже!

Похоже, рассказы Джо строятся по одной схеме. Вначале смешные диалоги, характеризующие персонажей, а потом жесткое мочилово. Но мне нравится это его умение создать вполне законченную историю с подтекстами и яркими, как фотовспышка, флэшбэками на тесном пространстве рассказов.

Когда я читал Из города, то на ум приходил не Геммел, а Роберт наш Говард. Гениальный все-таки был парень. До сих пор его темы и идеи отражаются в новейших текстах новомоднейших авторов. Этот рассказ как будто переделанный под женских персонажей финал «Башни слона» или «Сплошь негодяи в доме».

И конечно же, когда имеешь дело с Джо, к тексту можно подобрать киноаналог. На этот раз это «Быстрый и мертвый» с суперсекси Шэрон Стоун в главной роли. Даже белый плащ был не забыт.

Действительно, хотелось бы, чтобы эти девчушки стали персонажами полнометражного романа. Умеет Джо заинтриговать своими героями и их проблемами с моралью и совестью.

Кстати, перевод названия «Рвать когти» как раз в духе черного юмора Джо, учитывая, кто главный противник протагонистов.

ЗЫ. Чудно, но даже в этом крохотном рассказике Абер сумел впаять свою излюбленную кольцевую композицию. Текст начинается и заканчивается на одной и той же улочке, чуть ли не в том же месте. Браво, маэстро!

О великий и ужасный Леонов! Тысячеликий, как Протей. В этот раз он поведал нам страшную сказку из эпохи военного коммунизма. История гибели одного интеллигента, интеллектуала, соли земли. Для этого Леонов облачился в маскарадный костюм гоголевско-булгаковского толка с деталями достоевщины и платоновских косноязычных арабесок. «Мелкий» в названии — это не «маленький» и не мелочный. В России идет колоссальный эксперимент по перековки человека в Юберменша и все, что не подлежит изменению будет уничтожено. тут даже ЧК не понадобится. Сам ход обстоятельств играет будущему на руку — голод, холод, безумие. В повести представлен целый паноптикум «мелких людей», участь которых неизменно трагична. Особенный мрачный пафос произведения я вижу в том, что представителей будущего в повести нет вовсе. Они только декларируются.

Для въедливости отмечу, что свою чудовищную историю об эксперименте над живыми существами Леонов написал за два года до булгаковского «Собачьего сердца». Кстати, и главные герои в обоих книгах ученые-зоологи. Только у Леонова профессор объект опыта, а не демиург.

Мне как раз показалось, что роман беднее, чем «Стрелок», хотя по объему в два раза больше. Это скорее сильно растянутая повесть. Событий на порядок меньше, чем в первой книге цикла. Очень въедливое копание в психологии героев, прямо какое-то прустовское копошение в мельчайших изгибах эмоций. Иногда при чтении начинаешь скучать да на часы посматривать. Но куски с экшеном, атмосферность, точность деталей, конечно, перевешивают недостатки романа. И стиль тоже хорош. Обманчиво простой, но попробуй его хотя бы скопировать — дудки. С точки зрения психологического напряжения в борьбе нормы и безумия, мне кажется, вышедшая в том же году «Мизери» сильно выигрывает. Читал тот роман 20 лет назад, а до сих пор все ярко помнится. Насчет «Извлечения» в подобном не уверен.

Не почувствовал я в этой книге и общего настроя на сверхзадачу. Интерес при чтении был локальный. То есть интересно, чем ЭТА книга закончится. а вот общая концепция пока оставляет равнодушным. Пока не любопытно, во что весь этот поход выльется. Но продолжать читать эпопею буду, надеюсь больше общеэпопейных заманух появится.

Если я не ошибаюсь, Пелевин приложил руку к некоторым переводам Лавкрафта «в начале славных дел». Во всяком случае его рассказ «Тхаги» я сразу вспомнил, когда читал лавкрафтовского «Пса». Идейно и сюжетно рассказы очень похожи. Т.е. ГФЛ продолжает подпитывать и самую актуальнейшую литературу. Гигант, что и говорить. А здесь еще он выступил и как мастер лаконичного рисунка прозы.

Шедевр!

Прочитал подряд этот рассказ и Специалиста. Специалист тоже хороший рассказ. Но это типичное НФ постгибсоновской эпохи. То есть, что сделал бы из мира будущего Хайнлайн живи и твори он в наше время. Желтокарточный же человек встраивается в другой ряд. Первая ассоциация — а значит самая верная — которая пришла на ум — Чехов. Такие его рассказы, как Гусев, Мужики, В овраге. История о гибели патриархального, в смысле предыдущего, уклада жизни, и попытка людей выжить в новых, более жестоких для них, условиях. Понятно, что как у Чехова не получилось — ведь он гений, гений именно ХУДОЖЕСТВЕННОЙ прозы. Но и само приближение. само направление движения творчества Бачигалупи вызывает огромный респект. Конечно, это лучший его рассказ, шедевры как пирожки не пекутся, но все же мы должны быть автору и за этот единичный случай благодарны.

Это один из редких образцов НФ-прозы, не приправленной динамичной фабулой и острым сюжетом. Бачигалупи показывает — ТАК тоже можно, и можно сделать отлично! Такие тексты не на Хьюго, а на премию О.Генри выдвигать надо.

Маст рид для всех любителей просто отличной прозы.

Космической фантастики в свое время прочитал довольно много — и нашей и западной. Так что относительно широкий кругозор имею. И вот что хочу сказать относительно всей космонавтики Лема: НИГДЕ и НИ У КОГО я не встречал такой потрясающей способности создавать атмосферу чужого мира, как у пана Лема. Так, что мурашки по коже и жуть берет от неизвестности. Это относится и к Эдему, Солярис, Непобедимому и т.д. Именно в Астронавтах он начал эту деятельность.

Подростки — народ циничный, и падкий на всякое непотребство. Году эдак в 1991-ом читал я антологию из серии ЗФ ,кажется, «Лалангамену». И там в послесловии автор-составитель приводил отрицательный пример плохой фантастики. Мол ,есть такой рассказ про мир после ядерной войны авторства некоего Харлана Эллисона, далее следовал краткий пересказ «Парня и его пса» и удрученный вывод: вот какое бывает циничное и антигуманное НФ, не то что у замечательных человеколюбивых авторов нашего сборника! Плевать мне было на этих дурацких гуманных добреньких писак, а вот циничный постъядер от неизвестного автора прочитать очень хотелось!

А вот взрослые люди ленивы и не любопытны. Лет двадцать как я мог прочитать эту повесть Эллисона, да все откладывал до особого случая — мало ли зачетных книжек на белом свете?

Честно говоря, таких как эта повестуха — мало! Великолепный образчик постапокалиптики. История, герои, локации, атмосфера — все просто сочится жизнью! Не тонкая французская кухня, а кусок мяса на костре изжаренный, но как дьявольски вкусно! (Потянуло меня на съестные метафоры после чтения последней страницы)) Сейчас так не делают. Нынче Стеллы-Джейн спасают человечество, но не путем размножения, а приучая к строгой дисциплине и повиновению всяких там Виков и Клыков.

Ту еще перевод очень важен. Я читал версию Михаила Кондратьева. Посмотрел еще вариант Андрея Бурцева. У него хороший текст ,но чересчур литературный. Вик там больше напоминает не парня ,выросшего среди радиоактивных руин, а позднесоветского пионера, коим и я был когда-то. А М. Кондратьев отличную работу проделал ,похоже ,оторвался по полной ,как и автор ,когда сочинял повесть. И коллеги его старания оценили. Небьюла в этом случае как никогда заслуженна!

Жаль у Харлана Эллисона далеко не все тексты на таком уровне сделаны. Но и за сделанное низкий поклон и вечная благодарная память.

П.С. А ,вспомнил! Особый случай для чтения повести таки наступил. Действие в ней разворачивается в 2024 году! Есть с чем сравнить предсказания автора. Не так уж он в прогнозах и ошибся...

Итак, я добрался до экватора. И даже не хочется говорить «уф-ф». Напротив, тот случай, когда с аппетитом смотришь на оставшиеся тома и думаешь — жаль, что все в этом мире заканчивается, даже жизнь. Что уж о прекрасных книгах говорить!

Мрачноватая мысль? Так сам роман настраивает на минорный лад. Градус жестокости у Джордана повышается с каждым томом. Теперь уже он не чурается и расчлененки, почище какого-нибудь Аберкромби будет. От некоторых сцен кровь холодеет, уж на что всяких книжек начитался, но тут сила таланта. Умеет так подать, что никакой читательский опыт не спасает.

К счастью, как талантливый и опытный художник Роберт Джордан хорошо понимает, что Танатос всегда уравновешивается Эросом. (Может, этому его Сага о Конане научила?) Сексуализация в КВ также идет по нарастающей. В этом томе за нее в основном Мэт отдувался, но и прочие старались не отставать. Даже недотрога Ранд вынужден отмечать всюду окружающие его женские прелести)) Видимо, в присутствии постоянной смертельной опасности чувства очень обостряются. И герои каждый день живут так, будто он последний.

И это отражается на их внутреннем мире, что отлично показано автором. Как уже было отмечено, персонажи постоянно развиваются. Причем стремительно — на поле боя иначе нельзя, просто погибнешь. В этом томе наиболее ярко это было показано в случае с Найнив, она испытала аж два мощных душевных перелома в считанные дни. Тут чья угодно психика сломаться может, а она молодцом — держится! Начинает меньше раздражать и вызывает большее к себе уважение. И показано это не в лоб, а тонко, с широкой палитрой чувств и переживаний.

Поэтому странно выслушивать сетования о «замедлении темпа» в произведении. Действие происходит в течении десяти дней, а сколько всего с героями приключилось! Сколько душевных и физических сил требуют чуть ли не каждые сутки их бытия. Посмотрел бы я на читателя с уютного дивана в такой ситуации — многие ли сами бы выдержали подобные испытания?! Последние два года дают на это отрицательный ответ.

Вот и Роберт Джордан пишет не про приключения в драке с Темнейшим, а про жизнь огромного континента на переломе эпох. Поэтому требуется большой объем. Джордж Мартин считает, что эпопея Джордана перевернула мир фэнтези. Так и есть. По сравнению с КВ, ПЛИО — просто семейно-бытовой роман на фоне Гражданской войны. Все равно, что сравнить «Войну и мир» с «Белой гвардией».

Да к тому же Роберт Джордан бесконечно талантлив. Пишет так, что читаешь с удовольствием на самом деле очень сложный текст, и совсем не утомляешься. А когда понимаешь, какой объем внимания и интеллект был у автора, это поражает больше, чем любые эпические картины его собственной истории.

Так что можно предъявить только мелкие эгоистические придирки со стороны читателя. Да, некоторые сцены скомканы. (Особенно обидно за финальную битву). Есть схематизм в описании психофизики персонажей (поправление юбок). Но масштаб истории, ее невероятно сложная архитектура и сонм ярких и совершенно разных персонажей настолько потрясает воображение, что мелкие недочеты кажутся только едва видными пятнами на Солнце.

В который раз пообещаю себе поскорей возвратиться к этому великому эпосу, интерес к которому с каждым томом только возрастает.

А лучше так.

Март 1945 года, Иллирия (консенсус между Венгрией, Румынией и Болгарией) ввиду приближения Красной Армии оккупирована Вермахтом. Бывшего подпольщика Уго Барина выпускают из тюрьмы. Он пытается связаться с товарищами по Трудовой партии. Просит дать ему ответственное задание. Но ему не доверяют, хотя одно ответственное задание он уже выполнил — ликвидировал партийца-отступника Хёдерера. Теперь ему предстоит пройти последнее испытание на лояльность...

Давненько я не читал экзистенциалистских пьес, или политических, или старика Сартра. А тут сразу три в одном флаконе! И результат оправдывает ожидания.

Аннотация к сборнику в серии «Эксклюзивная классика» гласит, что «пьесы Сартра, входящие в эту книгу, часто называют «программными произведениями экзистенциализма», однако это, пожалуй, преуменьшение — ведь трудно себе представить степень влияния, которое они оказали и по-прежнему продолжают оказывать на мировосприятие молодых интеллектуалов всего мира.»

Конечно, редакции серии виднее, ведь в ней выходят книги Маркса, Ленина, Троцкого и других философов с мировым влиянием. Однако мне лично почти что глубоко начхать на «молодых интеллектуалов» всего мира. В последние годы, даже десятилетия они показали себя не на высоте положения. Скорее с каждым эпохальным событием они больше, кажется, соотносятся со стадом баранов до степени неразличимости.

А вот НАШИ дела меня волнуют очень сильно! И для НАС пьеса Сартра имеет сегодня очень важное значение.

Написана она семьдесят пять лет назад и была остро актуальна. Ведь как раз тогда в странах Восточной Европы после запредельно кровавой битвы с нацизмом шла беспощадная политическая борьба, в результате которой бывшие диктаторские и фашистские сателлиты Третьего рейха превращались в «страны народной демократии».

И Сартр ставит ребром и жестко самые насущные вопросы дня о методах, целях и смысле борьбы. Как конкретные, так и более общие, философского свойства — могут ли трудящиеся вступать в коалицию с буржуазией ради блага всего народа? Оправдано ли политическое убийство? Можно ли творить праведную политику «грязными руками»?

Ну и конечно проговариваются его излюбленные идеи — «важно не желание, а действие», человек состоит из определений его другими людьми и борьбы с этими определениями.

При этом Сартр не только блестяще разбирался в политике — как теоретик и как практик — но и драматургом был отменным, так что вопросы — философские и политические — не в виде деклараций представлены, а в развертывании острого драматического конфликта.

Разрешается этот конфликт просто и сурово. Белоручки и изнеженные интеллигентики, пестующие свое раздувшееся эго, неспособны добиться освобождения человека от угнетения другим человеком. Но даже они понимают законы текущей борьбы:

«Уго. ...У нас разные мнения.

Жессика. И людей, у которых другие мнения, нужно убивать?

Уго. Иногда приходится.

Жессика. Но почему ты выбрал мнения Луи и Ольги?

Уго. Потому что они правильные.»

К вопросу о сегодняшних дискуссиях по поводу «у каждого своя правда».

В общем и ситуация, в которую попал народ России, и вопросы, перед нами стоящие, очень созвучны этой давней пьесе Сартра. Вот на что бы «Театру.док» и другим единичным патриотическим площадкам обратить свое внимание. Блестящий и глубокий материал. Эх, не за красивые глаза и не за стерильность и безобидность писаний раньше Нобелевскую премию по литературе вручали!

Пэнгборн-виллидж — крохотный поселок закрытого типа на западе от Лондона. 25 июня 1988 года там разразилась жуткая трагедия. Ранним утром в течение десяти минут было убито тридцать два взрослых жителя и тринадцать детей пропали без вести. Полиция в тупике. За расследование берется доктор Ричард Гренвил, психолог — консультант МВД.

По закону Пушкина о «странных сближениях» повесть была прочитана посреди всероссийской шумихи вокруг сериала «Слово пацана». Эпоха та же — конец 1980-х, тема та же — молодежная, даже подростковая, преступность. Правда, Балларда привлечь за «романтизацию» не удастся никаким образом. Это очередное его предупреждение с обочины скоростного шоссе в будущее. Он пытается разобраться в проблеме, но оправдывать никого не собирается.

Семья находится в эпицентре его внимания и ее ареал обитания. Если казанские родители обрекли свое потомство на беспризорность и криминал, то английские, яркие представители британского истеблишмента, напротив, повернуты на модернизации и внедрении новейших технологий в семейную жизнь. (Очень яркая деталь. Особо подчеркивается, что у каждого ребенка был собственный персональный компьютер, подключенный к локальной сети, для той эпохи это суперсовременность.) Последствия этого могут быть, как оказалось, самыми катастрофическими. И вот это пророчество Балларда реализуется сейчас на Западе полным ходом.

Плюс местоприбывание. В те времена элитные закрытые поселения для богачей только начали появляться. Расслоение сверхбогатых и прочей публики становилось все более зримым. И вот второе пророчество Балларда ,которое — пока — не реализовывается. А с чего вы решили, спрашивает автор, что высокие заборы со спиралью Бруно вас защитят? Ваше уютное гнездышко может быть взорвано изнутри, так, что и костей не соберете.

В общем, Баллард никогда зря воздух не сотрясает. Как всегда читателю есть о чем много думать над страницами повести.

Поэтому отвешиваю низкий поклон главному энтузиасту издания Балларда в России Сергею Соболеву и переводчику С. Самуйлову за возможность ознакомиться с еще одним произведением любимого автора.

Третья порция нудной русофобской агитки. Два острых момента — покушение и казнь — и сорок страниц пустой болтовни. Русские — простачки и увальни, но вовсю практикуют отравление — изощренный способ устранения своих политических противников — что твои итальянские герцоги и папы римские.

Написано скудно, на отвали.

Про княгиню Людмилу в 16 веке читать смешно. Имя Людмила ввел на Руси Василий Андреевич Жуковский для перевода одной немецкой баллады. А оттуда уже его взял Пушкин для своей бессмертной поэмы. Но Пекаре на это по... Почему читателю не должно быть по... на Пекару непонятно.

Для разнообразия Гжендович решил рассказать локальную историю. Булгаковские «мировые струны» вскользь упомянуты, но внимание автора в основном сосредоточено на драматических взаимоотношениях мужчины и женщины. Здесь все, как говорит отличный ютуб-обзорщик кинохоррора Кинокиллер, «про любофф, асисяй и все дела...»

Гжендович силен в единении психологической правды, бытовухи и инфернальной жути. То ,чем на весь мир прославился Стивен Кинг и у его польского коллеги выходит на отлично. Он всего на всего раскрутил известную пословицу: сколько волка не корми, он все равно в лес смотрит, — а вон как хорошо получилось!

Например, сцены нападения оборотня на людей крайне впечатляющие — завораживают и ужасают. Впрочем, я хоррор практически не читаю, так что экспертом не являюсь.

Правда, непонятно, что хотел сказать автор. Это деконструкция феминистского мифа? Или констатация полного разрыва между человеком и Природой? Или вскрытие звериной сущности мужчин? Или это просто рассказ об одной трагической любви?

Есть один важный посыл ,который легко считывается, но я его оставлю для отзыва на весь сборник.

Жаль он не докрутил тему с вампиром, Темным князем. Так бы за несколько лет до Стефани Майер получилась вменяемая версия «Сумерек».

Для повести есть хороший слоган, слова старого лесника: «...дальше только пуща, Россия и ад.»

Упиваясь чтением третьего тома «Трилогии Ликаниус», вспомнил, что не оставил своего ценного мнения о втором.

У него есть характерный для всех вторых томов трилогий недостаток — ни начала, ни конца, правда, с промежуточной кульминацией — но достоинства в общем, заметно превышают.

Главное, не ждать от трилогии ни ре- ни деконструкции псевдосредневекового сеттинга, хотя антураж очень похож. Социальные и личные отношения персонажей больше расскажут об Австралии 21 века, чем о делах седой старины. Если читатель допустит, что наследница престола и единственный ребенок короля может всего с двумя помощниками отправиться в самое опасное место на континенте, потому что так надо для сюжета, то остальное влезет в голову без смазки))

Главные плюсы — это смешение фэнтези и темпоральной фантастики, а также изобретательная и изощренная фабула ,которую бессмысленно пересказывать, лишая других удовольствия. Однако стоит отметить, что автор сделал сильный и неожиданный ход. Если в «Тени ушедшего» динамо-машиной сюжета было выяснение подлинной природы главных героев, то здесь события движутся, постепенно переходя в галоп, путем раскрытия подлинной подоплеки происходящего. Герои снимают покров за покровом с тайн своего мира и так идут к жестокому и страшному крещендо.

К тому же Айлингтон показал себя очень ловким и умелым беллетристом. Книга не прочитывается, а проглатывается. Самому приходится придерживать коней своего внимания, чтобы прочитанное в кашу не превратилось. У романа сложная структура, но все так четко упаковано и преподнесено, что только диву даешься.

В общем, зачет. Однако римляне не зря говорили, что книги имеют свою судьбу. Какая-нибудь опупическая мутотень, вроде творений Стивена Эриксона или Скотта Бэккера, вызывает бурные эмоции и не менее бурные дискуссии, а хлесткая, драйвовая и увлекательная трилогия Айлингтона вот не взлетела. Поди пойми, почему!

Этим рассказом Харлан Эллисон завершил свою великую антологию «Опасные видения», определившую развитие жанра на следующие сорок лет. И особо отметил ,что это его сознательный выбор. Ибо рассказ гениальный, как и его автор.

Это сказано в предисловии к рассказу, и можно было бы усомниться таким дифирамбам. Но за последние две недели я прочитал три повести Дилэни, написанные им во второй половине шестидесятых, и в целом был согласен с именитым автором-составителем.

А потом прочитал рассказ. За полночь, перед сном.

Божечки! Молодой гений берет мозг читателя в свои нежные руки, а потом выбрасывает его в космос! Мозг, а не всего читателя. Тело мое осталось на бренном диване, таращиться в бесконечность.

Лет за сорок до того, как это стало модно, Дилэни в своих текстах описывал Постсингулярное человечество, и так правдоподобно, что в это веришь даже в наши пресыщенные подобными дефинициями дни, когда слово постгуманизм уже стало чуть ли не ругательством. Когда Дилэни говорит, что человечество может жить на просторах Галактики и даже дальше, ему веришь безусловно. Как будто он сам там побывал и рассказывает теперь об увиденном.

Но он прекрасно понимал высокую цену такого гиперболического взлета. В чем смысл названия рассказа? А ведь оно исполнено скрытого трагизма. Эпиграф ко всему сборнику с тем же названием все разъясняет.

Это вопль Лота, видимо ,только что овдовевшего. (Так и представляю его рядом с соляным столпом).

Да, и Гоморра была уничтожена вместе с Содомом. И некуда больше вернуться, ибо родной дом утрачен навсегда, вместе с обжитым миром. И придется все строить с нуля на новом месте. Человечеству суждено заплатить горькую цену сиротства и бесприютности за шаг, сделанный за дальний горизонт Ойкумены.

И конечно этот рассказ, как зерно, несет в себе весь будущий постмодернизм НФ рубежа тысячелетий. Я когда-то боготворил Уильяма Гибсона как автора-фантаста, и он весь уже тут есть — стиль, образы, построение сюжета и т.п.

Невероятно пронзительная и фундаментально прекрасная история об одном сверхчеловеке.

Продолжаю знакомство с переводными новинками тридцатилетней давности.

Если в ту далекую пору я не прочитал этот роман по какой-то нелепой случайности, ибо имел в двух экземплярах, то двадцать последних лет я не брался за него вполне сознательно. Возьмешь бывало пухлый том из двухтомника ,изданного АСТ, — а не почитать ли нам, господа, «Вавилон-17» — нет, мудрено. Лингвистическая фантастика, ё-мое! Это, ну, как Грег Иган заставляет читателя вместо чтения заниматься интегральным и тензорным вычислением, так и Дилэни засадит нас за спряжение глаголов и синтаксический разбор предложений. Мне этого и на работе хватает, спасибо — не надо!

А вот и нет!

Второй раз я повелся на дурацкий ярлык, навешанный высоколобым сообществом. Я пять лет не брался за «Посольский город» Мьевиля — ибо лингвистическая фантастика! — а это оказался крутейший эпик про крушение инопланетной цивилизации и мрачный постап в дальнем космосе.

Так и роман Дилэни совсем не то, что его рекламная кампания обещает. Поймите меня правильно — я большой любитель заумной высоколобой классики. Для души читаю Томаса Пинчона, Пруст с Джойсом лежат на прикроватной тумбочке для вечернего лампового чтения.

Но фантастику я люблю крутую. Чтобы шарашило. Чтоб завораживала и открывала горизонты до самых дальних далей космоса.

И роман Сэмюэля Дилэни именно такой. Освоено пять галактик, два союза из семи разнопланетных рас ведут тотальную межзвездную войну на уничтожение. Этим меня сразу автор и выкупил. Суровым описанием нации, живущей в блокаде из-за объявленной ей тотальной войны. А также описанием жестоких испытаний, которым подверглось человечество. Резонирует до печенок.

Но это космоопера нового типа, может, первая в своем роде. И война здесь увидена с точки зрения лингвиста и поэта. Да еще и капитана корабля. И когда Ридра Вон с помощью лингвистики решает одновременно задачу по космонавигации и делает открытие в расшифровке инопланетного языка — это была вторая убойная подача автора! Невозможно не полюбить такую виртуозную игру.

Это нейтронной плотности текст. Столько невероятных героев, сюжетных планов, фабульных ходов на единицу текста — немыслимо! Шпионы, мутанты, киборги-убийцы, пираты, Захватчики, грабители банков, призраки: Вселенная — место контрастов!

А какие шикарные космические битвы, основанные то на психиатрии, то на строительстве.

При этом главные фишки романа — лингвистику и гносеологию — автор ни на миг не забывает, но невероятно умело вплетает их в сюжет и общую философию книги.

Это настоящая жанровая революция. Когда в раньшие времена «Новую Волну» корили: мол, «она схлынула», так это было скороспелое суждение членов секты «конца истории». Культурные волны — они такие: опадают, а потом вновь вырастают и поднимают все корабли на своем гребне. Она еще много раз обогатит жанр, буде в этом найдется необходимость.

По большому счету мне не хватило в книге субъективного взгляда на ментальную битву в финале, что и названо, видимо, многими лаборантами его скомканностью. Нужно было сделать его в стиле финала фильма «Джонни-мнемоник», когда Киану Ривз погружается в глубины собственного разума и именно там одерживает победу. Что сказать, Уильям Гибсон читал Сэмюэля Дилэни крайне внимательно и дожал тему, которую обозначил отец-основатель. В искусстве часто бывает, что кто-то пасует, а кто-то, приняв подачу, забивает победный гол.

Напоследок. Из этого безусловного шедевра можно извлечь и еще один важнейший моральный и эстетический урок. Ридра Вон стала великим и всегалактически известным поэтом потому, что во время жесточайшей войны сумела говорить с людьми о том, что их волнует больше всего, о самом больном, дорогом и любимом у каждого человека. У нас же сегодня просто толпы рифмачей, которые, сидя в теплой и темной норке, лелеют Страшную Травму своего обиженного Эго и за каким-то бесом считают себя при этом совестью нации. Ридра Вон и Александр Пушкин с этим бы категорически не согласились.

П.С. Низкий поклон Д. Базиджи за новый замечательный перевод этого прекрасного романа.

Возможно, это лучший и точно — самый необходимый роман Тургенева для нас сегодня. Шесть лет назад, когда сам находился в полном идейном раздрае, я читал этот роман совсем другими глазами. Он весь устремлен в будущее, полон радостными надеждами и верой в позитивные изменения на нашей великой Родине. Нужно самому иметь веру размером хотя бы с горчичное зерно, чтобы правильно понять автора и его замысел.

В романе есть и трагедия «лишнего человека» (отец Берсенева и частично он сам), драма праздности (скульптор Шубин), конфликт отцов и детей (Елена и ее родители), но все это затенено центральным сияющим образом, вокруг которого, как вокруг светила обращаются прочие персонажи и их взаимоотношения — Еленой Стаховой.

Это эталонная «тургеневская девушка». Высокая, стройная, со смуглой кожей, ясными серыми глазами и острым подбородком, с русой косой до пояса. Главное же в ней — непреклонная воля, глубокий ум, всечеловеческая душа и высочайший уровень нравственности. Это, конечно, Россия. Не только ее грядущее, но и ее вечное становление. Кажется, только смерть ее может остановить, но она перешагивает через смерть и идет дальше в неведомое, но прекрасное. В финале — сцены в Венеции — Тургенев очень ясно показывает, что никакие достижения западной культуры и цивилизации не равны ей, она все это принимает, усваивает и духовно перерастает, оставляя умирающее европейское прошлое позади. У нее есть цель и эта цель святая. «Освободить свою Родину... Эти слова даже говорить страшно, так велико они звучат!» — восклицает Елена.

И самое главное, сегодня мы можем ответить на финальный вопрос скульптора Шубина, обращенный к «черноземной мощи» Увару Ивановичу: «Будут ли в России настоящие люди?» (Или только были, можем добавить мы, — Горький, Ленин, Жуков, Гагарин). И будут, и есть.

И именно эти настоящие люди вселяют надежду на грядущее светлое завтра. Потому что задачи только усложнились за истекшие полтора века. Из-за трагедий, ошибок и преступлений, совершенных недостойными детьми России. Есть, и такие, и даже много таких. Теперь необходимо не только завоевать будущее, но и сберечь великое прошлое, которое Тургеневу казалось нашим естественным достоянием. Ан нет. Мы лишь звено в цепи поколений, и без прошедших звеньев, она вся рассыплется.

Так что горьким упреком звучат сегодня слова ученого Берсенева: «Он (Инсаров) двенадцать лет прожил в Киеве, поэтому так хорошо говорит по-русски».

Тургенев написал боевой роман, яростный и прекрасный. Это опора наша, кладезь для черпания сил в трудах наших, направленных на созидание.

П.С. Книгу прослушал в исполнении Ивана Литвинова. Очень хорошо! Рекомендую ,пусть и не горячо))

Очень страшный рассказ. Как всегда Брэдбери филигранно работает с деталями и мотивами ,вот только описывает при этом не какую-то глобальную историю или глубокую идею, а регистрирует историю одного грехопадения. Точнее, безумия на пару.

Счастливцы те ,кто не понял рассказанной истории. Они не знают, что такое алкоголизм ,какие причудливые и инфернальные формы он может принимать. Но человека он сжирает при этом без остатка. Эта парочка допилась до состояния крохотных млекопитающих грызунов. Расчеловечивание полное, их уже не спасти. Можно только порадоваться, что жив и здоров ты сам и твои близкие.

Пока что самый близкий рассказ сборника к состоянию меланхолии.

Настоящий канонический гимн бесконечности человеческого развития и Звездной Экспансии ради бескрайнего Светлого будущего. Фактически Катехизис. Критики этого рассказа не желают понять, что это написано в жанре религиозного гимна, со своей, конечно, спецификой, и начинают подсчитывать убытки, понесенные банковским счетом нового колониста. Это о высших сферах человеческого духа, о смысле жизни написано.

Но ,как практичный американец, Брэдбери не забывает и о материальном базисе. У колонистов все хорошо — работа, занятия, устроенное личное будущее -все это в наличии. Но этим-то не должно дело ограничиваться — прямым текстом заявляет главный герой. Сиюминутное без вечного теряет смысл.

И этот пафосный и якобы «наивный» рассказ как раз очень актуален именно в наше время. Жадные барыги, захватившие власть в мире, как раз и думать забыли о завтрашнем дне, о стратегиях развития. Только собственная мошна и рост нулей на счетах ,котировки акций одни в башке остались. Забыли мечтать и теряют теперь последнее. Много им прибытка принес упоротый меркантилизм, что теперь вынуждены друг дружку грабить, собственных же бывших подельников, чтобы хоть еще день протянуть на вершине пищевой пирамиды. А перспектива только одна и осталась — весьма скорый карачун! Еще и нас всех за собой утянуть постараются.

Ну и кто в итоге оказался наивный дурак — смелый мечтатель Брэдбери (который все прекрасно понимал — почитайте его апокалиптические рассказы!) или эти «гении эффективности», которые довели до полного банкротства себя и общества, которыми заправляли?

Некий неприятный господин средних лет случайно встречает на вокзале своего названного племянника. На том окровавленная одежда, он почти невменяем и попал в кошмарную историю, начавшуюся с неудачного брака. Хорошо, что главный герой не только психопат и преподаватель в университете, но и профессиональный охотник на демонов, так что может помочь родственнику по-свойски.

Иногда «чертова баба» — это не ругательство, а констатация жестокой правды.

У Гжендовича завсегда в главных героях хамоватые, самовлюбленные типы — не важно палач, демонолог, космодесантник или журналист — которые нашли свою щель в нашем жестоком мире и плевать хотели на окружающих. но подвиги совершают .так и быть Он, наверно ,их с себя списывает, довольно убедительно. Поэтому читать бывает неприятно.

Зато он белый цисгендерный шовинист, что многое искупает и делает его прозу пусть старорежимной, но интересной.

Повесть у него получилась очень атмосферная, брутальная и лиричная. Описания потустороннего мира доставляют, особенно, когда понимаешь, что это опубликовано до выхода фильма «Константин».

Вообще, впечатления, как будто посмотрел оригинальный классный ужастик 1980-х. Не пугает, но создает сильное мистическое настроение.

Роман прочитаю с удовольствием.

А не смог бы и эту повесть узнать, если бы не самоотверженный труд переводчика Владимира Марченко. За что ему низкий поклон и премногая благодарность.

Вдруг он случайно увидит этот отзыв. На одном сайте он написал пост, в котором сообщил, что поработал бы с каким-нибудь редактором-альтруистом. Это я! Тоже хотел бы посотрудничать, но не смог найти никаких контактов. Напишите мне в личку, кто может помочь. Буду признателен!

Под конец Говард дописался о стегозавров)) Понятно, почему ему поднадоело фэнтези и хотелось чего-то более родного-вестернового)). Но в защиту Мастера (если он в ней нуждается) можно сказать, что и тут у него фантазия четко соотносится с логикой. Да, динозавр, но пробужденный из окаменелостей могучими колдунами.

Здесь я больше хочу не восхвалять данную повесть, а встать на защиту ее ранней версии «Сумерки Ксутала». Почему мы должны карандашный набросок парашютиста, сделанный Леонардо, отвергать в пользу его «Тайной вечери»? Понятно, что произведения разного масштаба, но не разной ценности. У гениев даже помарки на полях дороже для человечества, чем многотомная опупея графомана и ремесленника.

Мне например начало «Ксутала», где Конан и случайно захваченная им рабыня Натала, — последние из уничтоженного войска и находятся на краю гибели, эстетически дороже наглой авантюристки Валерии и Конана, который погнался за ней на юг от нечего делать. И сама Натала, робкая, но крепкая, с открытой душой, которую не изгадили годы страданий в рабстве, по-человечески ближе «сильной и независимой» Валерии (но как точно Говард предсказал и показал этот тип стервозной дряни, которым нам теперь глаза намыливают из каждого утюга).

И несчастная извращенка Талис, жертва жестоких обстоятельств, которую сожрал невообразимый монстр, намного интереснее бессмертной психопатки Тасцелы, которую прирезали, как портовую шлюху.

Да, за два года Роберт Говард сильно вырос как мастер созданного им самим жанра (это и по описаниям Ксухотла видно и по сценам массовой резни), к тому же объем произведений, который он мог теперь себе позволить как топовый автор, вехи его большого пути, так же самоценны, как, к сожалению, слишком быстрый итог его творчества.

»- Почему они не соберутся и не убьют демонов? — спросила она.

- С мечами против колдовства?»

1934 год, леди и джентльмены, а чеканная формула уже произнесена! Сам Конан еще сомневается, потому что революция жанра происходит в пылу кровавой битвы. Но именно так и бед он всегда поступать, а за ним и сонмы прочих героев «Меча и магии». Потому что все эти колдовские битвы, когда «старички патлатые руками машут», как в киноэпосе Питера Джексона, это школа для очкастых мальчиков. Настоящая мужская работа — честная сталь и неукротимый дух против коварства и темных знаний.

А если серьезно — это, конечно, шедевр ураганного экшена. В нем нет серьезной философии (разве что вот: женщина может погубить мужчину, а может сделать из него героя), зато много политики, привет Джордж Мартин!

Удивительно ,что когда я ровно тридцать лет назад купил книгу «Конан-варвар», я увлекся поначалу, но сломался именно на этой повести (бросил на моменте, когда Конан и Жасмина бегут из горной деревни на черном скакуне), и только два года спустя романы Роберта Джордана вернули мне любовь к этому герою, а потом Говард, конечно, занял свое законное место владыки)) Какими только извилистыми путями не ведут наше сердце литературные пристрастия....

Интересная история, что была прежде...

Оказалось, что первый том трилогии «Князь пустоты» я прочитал ровно шесть лет назад, в октябре 2015 года. То есть на чтение у меня ушло в два раза больше времени, чем на публикацию этого эпического эпоса.

Уж не знаю, чем я так сильно восхищался в ту давнюю мифическую эпоху, но по совпадению именно тогда я всерьез занялся изучением всемирной истории (с упором на Средние века), поэтому «Тысячекратную мысль» читал уже с совсем другим уровнем подготовки и знания. Это был мучительный процесс, почти как пытки инхороев. И автор никакой помощи мне не оказал.

Вольтер как-то бросил знаменитую фразу, что все жанры хороши, кроме скучного. Бэккер написал свой роман в плохом жанре. Читать это было невыносимо скучно.

По ряду причин. Классификатор сайта объявляет эту книгу эпическим и темным фэнтези. Но в этой книге очень плохо и с эпичностью и с тьмой (хотя иронично, что на последних пятидесяти страницах действие происходит в темном подвале!) Полтора сражения и одно описание пыточных казематов богомерзких чудовищ. А в остальном герои куда-то медленно едут и страдают. Едут они скучно, а страдают...

У Бэккера персонажи превратились в каких-то мономаньяков страдания. То есть всю свою скучную дорогу они расчесывают каждый одну душевную травму. Найюра соблазнили в детстве и теперь тетеньки не доставляют ем должного удовольствия. Эсме — ах, я шлюха такая бросила своего мужика ради денег и положения в обществе.

Но чемпион, конечно, Друз Ахкеймион! Четверть (!) романа посвящено его (в русском языке есть емкое, четкое определение, но нецензурное, поэтому, скажем) бесплодным любовным томлениям по утраченной возлюбленной. А еще — он мне сказал, что любит, а сам использовал, и из за этого я буду истерить и ныть, как баба. И это битый жизнью зрелый мужик, натренированный адепт тайного знания и матерый шпион!

В общем, персонажи у Бэккера получились глубокие. Но это глубина серого и унылого больничного коридора, уходящего вдаль. Она такая нужна?

Келлхуса — собственно, гвоздя программы — подвела философия. Все злодейство Князя Пустоты, ну помимо военных преступлений обычных для такой эпохи, свелось к тому, что он, как и всякий политик, выстраивает с людьми прагматичные отношения и подавляет чужую волю своей харизмой для общего дела. А все его хваленое дунианство с интеллектуальной точки зрения свелось к обычной фашисткой загонке — я высшая раса, а вы низшая — поэтому я буду вашим господином. Батя его знаменитый тридцать лет думал-думал и надумал, что люди тараканы и их надо давить или гонять по углам поганой тряпкой. (Вообще, финальная разборка с батей — это и смех и грех, стыдоба сплошная).

А ведь еще и лор есть у этой истории. Первый Апокалипсис, как его описывает красочно Бэккер... Ответственно заявляю, создание империи Александра Македонского, завоевания Чингис-хана, грабительские войны Тамерлана были тысячекратно более эпичными, страшными и разрушительными событиями, чем потуги на «ужасти» нашего автора! И обошлось без всяких инопланетных чудовищ и армий биороботов.

Но пожалуй, хватит! И так много накатал, потому что разозлился — три дня потратил на эту ерунду! С тех пор, как бросил мурыжить макулатурный Малазан Эриксона ни одна книжка меня так не бесила!

Есть хорошие моменты. Финальная битва, описания Небесного корабля инхороев, несколько интересных страниц исполненных в модернистской поэтике. Но не этих крох я ждал от этой мрачной и жестокой повести...

Можете сравнить, то что накатал Бэккер с идеалом. Например, прочитать-перечитать «Тараса Бульбу» Гоголя или «Саламбо» Флобера. А если желаете приобщиться к подлинному величайшему эпосу в мировой истории рекомендую цикл из 14 роликов Клима Жукова «Эпоха Крестовых походов» или цикл Савромата о Чингис-хане и создании Монгольской империи.

Невероятно, но мое удивительное темпоральное приключение с этим романом, наконец, завершилось! Впервые я начал читать его больше четверти века назад — и подумать страшно! — еще в старших классах школы (Дика я полюбил очень рано, подростком). Застрял на третьей главе. Потом было еще пять или шесть попыток, но дальше двух первых глав дело никак не шло. Даже теперь, сборник из серии «Классика мировой фантастики», в котором я с этим романом-таки разобрался, чалился у меня на полке с 2005 года.

И ведь не в качестве текста дело было. Напротив, начало книги одни из лучших страниц, написанных Диком. А почему не пошло, черт его знает! Судьба?

Впрочем тут судьба сыграла роль доброй феи. Прочитай я эту книгу в девяностых-нулевых, не оценил бы по достоинству. Потому что — удивительно, но факт — Дик написал роман о нашей эпохе! Даже действие разворачивается практически в наше время — май 2025 года, но это скорее совпадение. Главное — ухвачен дух конца первой четверти 21 века. И чтобы не ткать длиннющие простыни, скорее перечислю, что он предвидел:

- постправда, когда тебе не просто врут в лицо (вранье политиков старше египетских пирамид), а не скрывают лжи, да еще и подмигивают, в плечо пихаются: «эк, как мы завернули, зацени!»

- интеллектуальная деградация от тотального вранья и полного размытия культурных кодов и норм.

- уютные цифровые лагеря уничтожения.

- нейросети, знающие наш образ мыслей и наши вкусы лучше нас самих.

- кино, снятое по сверхсекретным документам и фальшивое как трехдолларовая бумажка.

- частные полицейские и военные корпорации.

- роботы, охотящиеся на людей (у кого была просрочка по кредиту, знает, что с ними шутки плохи!).

- а еще он предсказал полную реабилитацию нацизма в странах Западной демократии и точно указал, что это приведет к новой мировой войне!

Вообще, Дик описывает мир, в котором целые государственные мир-системы могут существовать опираясь на электронную двоичную пустоту.

Он даже случайно угадал один из основных политических конфликтов нашей эпохи. Завязывается интрига романа из-за грызни строителя Рансибла и представителя тайной властной верхушки, опирающейся на машину масс-медиа, Броуза. Чем вам не схватка «дип стейта» и его говорящей головы — Байдена — и представителя промышленного капитала, строителя Трампа?!

В общем, я читал и пот ушанкой вытирал. Параллельно смотрел несколько роликов на Ютубе, посвященных текущему политическому моменту и транслирующих различные идеологические воззрения, и диву давался — я живу в мире, выдуманном фантастом Филипом Диком! В поисках реальной реальности он ее деконструировал, и в этом состоянии полураспада смыслов мы теперь и существуем. Есть от чего почувствовать легкое умственное недомогание! И все время ты находишься на уровне «предпоследней правды», не на что опереться...

Даже форма романа работает на общую задачу. Начинается все традиционно — одному герою, политтехнологу Адамсу, работа осточертела, а привилегий с ней связанных не хочется лишаться, другому — работяге Сент-Джеймсу — срочно требуется сложное медоборудование, чтобы спасти друга. Но дальше Дик начинает (мне очень нравится эта формула Егора Радова) «двигаться от абсурда к маразму». И финал — это сразу штук шесть-семь матрешечных заговора, реализующихся в течении суток. Все сваливается в полное безумие, которым дирижирует бессмертный индеец из средневековья. Ну а как можно было рационально закончить роман о нашей реальности, ставшей ахинеей?! Тут сам Дик интеллектуально честен до конца. С его сумасшедшими приемами композиции и конфликтов приходится смиряться, как смиряемся мы с повседневностью.

Ну и шарашило его, конечно, от «спидов» и прочих психотиков. Так что он мог на одной странице заявить, что Вторую мировую войну выиграла Красная Армия под Сталинградом (спасибо!), а на другой на голубом глазу сказать, что Третью мировую заставили своих правителей развязать простые граждане, и только укатав их в подземелье, ее удалось свернуть. Вот уж точно бред, «спидовая» паранойя!

И все равно, не смотря на классические для Дика недостатки — идиотский сюжет, дурацкие персонажи, нелепая композиция, это один из лучших фантастических романов 20 века от настоящего, а не назначенного СМИ визионера и пророка. Хотите узнать лучше тот мир, в котором живете? Не в пабликах зависайте и не темнейших Тэлботов Янси слушайте, а читайте Дика. Последнюю страшную правду он, может, и не откроет, но усвояемую психикой предпоследнюю истину представит в полном объеме.

Я уже несколько лет «всем, имеющим уши», рассказывал о том, какой великий писатель Маккарти. И тут «Азбука», наконец, издает всю «Пограничную трилогию» в «правильном» типографском оформлении, как ее задумывал автор. Это был повод перечитать книги любимого автора, ведь любовь нужно поддерживать делами, а не только рассказами о ней.

Что ж, при повторном обращении роман ничуть не теряет своей мощи воздействия на душу и ум. Даже наоборот, я меньше своего восхищенного внимания уделял внешней стороне прозы автора — стиль, образы, поэтический дух, сколько смотрел вглубь того, что собственно сообщает своим романом автор, его мировоззрение, миросозерцание.

Он, безусловно, метафизик реального. И метафизика у него негативная. Вот как он это делает.

Вскоре после начала романа два юных ковбоя отправляются в дальний путь на Юг, и по ходу дела устраиваются на ночлег:

«Джон-Грейди лежал, завернувшись в одеяло, и смотрел на узкий серпик месяца, зацепившийся за горный хребет. В сине-черном небе Плеяды устремлялись вверх, в ту самую всепоглощающую тьму, что правит миром, и тянули за собой и бриллиант Ориона, и ожерелье Кассиопеи. Плеяды двигались по фосфоресцирующему мраку, как гигантский бредень. Джон-Грейди лежал, слушая, как сопят его спутники, и созерцая дикую природу вокруг и неведомые дали в самом себе».

Вот так — всепоглощающая тьма, что правит миром. Это — зло, оно словно «темная материя» пронизывает нашу реальность и в его поле тяготения и приходится существовать и мучиться всему живому. Заметьте, еще до открытия и широкого распространения новейших идей о физике мироздания, художник со своей сверхчувственной интуицией понял, как дела на свете делаются. С такой могущественной силой, что формирует галактики и скопления галактик, спорить, конечно, бессмысленно. И никакой Бог или вера в него помочь не могут. Сатирический образ из финала романа — радиопастор, который благословляет скотину без наложения рук, а воскресить присланных ему по почте покойников не может, более чем характерен для раскрытия авторской позиции.

Возможен только свободный выбор, но и он не несет никакого облегчения уготованных «всякой плоти» страданий. Можно не соглашаться с Маккарти (я не могу), но нельзя не восхититься его мужественному и требовательному вглядыванию во мрак «неведомых далей» человеческой души.

Один из его выводов оставляет Маккарти среди моих любимых авторов ,пусть и с некоторым расхождением позиций. На протяжении всего романа он не устает показывать, что зло, страдание и жестокость очень четко разделяет людей по классовому признаку. Словно существует некоторый имущественный ценз в принятии и неприятии зла, жестокости ,страдания. От испытаний сердце богатых людей, привыкших и жаждущих неги и комфорта, только ожесточаются. Что умная сеньорита Альфонсина, что горячая юная красотка Алехандра, которая

не выдерживают испытания любовью, испытания злом-под-солнцем. А вот бедняки ,стойко перенося свои неизбывные страдания, остаются за редким исключением гуманными, отзывчивыми людьми. С радостью окажут помощь и поддержку в меру своих ничтожных социальных сил: накормят усталого путника, поделятся последним одеялом в зимних горах, угостят сигаретой замордованного арестанта. Есть исключения, но именно гуманизм повседневности бедных людей, а Джон-Грейди Коул один из них, и от его щедрости и доброты щемит сердце и согревается душа, и позволяет нашему миру продолжать свой бесконечный полет через бесконечный мрак Вселенной.

Вера в душу простого человека, подкрепленная фактами и требовательной совестью художника, оставляет Маккарти среди моих любимых писателей.

У меня был выбор, как провести этот вечер: посмотреть, наконец, «Снайдеркат» или прочитать следующую по очереди пьесу Островского. Победила классика!

И я не пожалел. Комедия в пяти действиях, по определению автора, начинается с диалога полицая-держиморды Тигрия Львовича Лютова (можно начать смеяться) и купца Епишкина: мол, сад у купца очень хорош, и деревья красивые. Будет идти мимо прохожий, зараз и повесится на суку. Поэтому надо загородить сад забором, чтобы людей не искушать.

У меня начало свербить в зобу от смеха. Дальше-больше. Центральная героиня, Настенька, сирота, живет у дяди бывшего чиновника, свихнувшегося от жадности. Ее вырастили у крестной в холе и неге, а потом выгнали из-за слишком яркой внешности, крестная собственных дочек-дурнушек не могла замуж выдать. Дядя-скопидом тоже ее куском черствого хлеба попрекает, а его забитая вынужденной нищетой жена лишь помогает племяннице побираться Христа ради. Теперь перед Настенькой стоит выбор: лечь безвременно в сырую могилу или идти на панель, торговать своим юным прекрасным телом. И все такое прочее...

И какие типы населяют сцену московского захолустья! Купец — торговец краденым, бандиты, дегенераты, полоумные перезревшие девки, битая-перебитая мужем купчиха-самодурка, разорившаяся мещанка — сплетница и кляузница. И отношения у них меж собой ну такие теплые, что только клочки по закоулочкам летят. И всех их опекает незримый суд праведный: под гражданский попадешь — в яму, уголовный — в острог.

Я только пару комедий смешнее, чем у Островского вспомнить могу: пожалуй, «Король Лир» и «Макбет» некоего Шейк-спира. У нашего-то классика гора трупов не такая высокая вырастает, вот и комедия менее смешная вышла.

То, что Островский показывает в пьесе, и есть Россиюшка, которые мы потеряли. А тридцать лет назад нашли. Но, уверен, не остановимся на этом чудесном обретении. Пойдем дальше в поисках легендарного Китеж-Глупова. Вангую, что и фашистская диктатура, и оккупация более сильными соседями не станут окончательными фазами нашего государственного строительства. Собирание желудей и шишек на лесной опушке и охота на крыс в обгорелых руинах городов — вот эту общественно-экономическую формацию, думаю, мы сумеем построить идеально. Но 99,9% населения повезет русским везением — умрут вовремя.

Впрочем, надеюсь оказаться таким же лжепророком, как баба Ванга. И что это чтение Островского навеяло лишь страшный сон, вроде того, что приснился бедной Настеньке Крутицкой.

Одно могу сказать уверенно: желаете знать в какой стране живете, не смотрите телек или левых блогеров на Ютубе. А читайте развеселые пьесы Александра Островского. Особенно позднего, битого жизнью, писавшего в пореформенной России в эпоху разгула реакции, черносотенства, первоначального накопления капитала.

П.С. Но каким же несравненным гениальным языком написан этот ужас-ужас! Какая высота драматургии, понимания жизни и человека. Поэзия высшего порядка!

В ходе чтения этого романа впечатления складывались двойственные, по завершении они слились в однозначное. Книга доставляла удовольствие (правда, специфическое) и вызывала прямо-таки оглушающую злобу.

Со одной стороны, сюжет простой, как оструганная палка, и взят из типичного вестерна. Типа отряд индейцев-разведчиков захватил белую скво, а парочка крепких стрелков отправились ее выручать. По пути они любуются красотами природы и рассуждают о жестокостях и превратностях судьбы. Есть великолепный писатель, который сделал себе имя на смеси философии и вестерна — Кормак Маккарти. Один из любимых писателей Бачиглупи, у которого он собственно и учился писать. Вообще, при создании этой книги Бачигалупи щедро черпал из художественных кладезей двух любимых авторов. Собственно, Маккарти. Он «отвечает» за ужасающие сцены сверхнасилия, жестокость, а также некоторых персонажей — философствующих палачей и живодеров.

Потепление климата, наступающие на города джунгли, торжество реликтовой фауны и деградация социума, да само название книги отсылает нас к великому «Затонувшему миру» Джеймса Грэма Балларда. Из него же безумие, царящее в пропеченных солнечным жаром головах персонажей. А заплечных дел мастер лейтенант Сэйл очень напоминает безумного вожака Стрэнджера из баллардовского романа. Поэтому и удовольствие получил специфическое. Маккарти и Баллард и мои любимые писатели. Вот я всю дорогу и испытывал эстетическое наслаждение от описываемых на страницах книги ужасов. Всем, кто разделяет наши с Бачигалупи вкусы, добро пожаловать.

От себя же Бачигалупи добавил высокоцивилизованных китайцев, обучающих жителей долины реки Потомак демократии (три раза ха-ха!), и эволюцию биотехнологий, творящую чудовищ.

Злобу, а в иные минуты и ярость, вызывал мир, описанный автором, судьбы его персонажей и та мера жестокости, что им было отпущено испытать на своих телах и душах. Потому что это никакой не фантастический роман, а пророчество о нашем практически неизбежном будущем. Бачигалупи точно и верно указывает на виновников и пособников разразившейся катастрофы и гибели человечества. Капиталистическая система и ее главные и самые эффективные агенты — ТНК. Их послушные прислужники из демократических институтов ведущих буржуазных государств. Их верные автоматчики из аппаратов насилия. Хищническое разграбление гео-, био- и ноосферы ради ежеминутного увеличения нормы прибыли, самовозрастания стоимости любой ценой, ни к чему, кроме опустошения и глобального коллапса, привести не может. Сейчас это даже более очевидно, чем в 2012 году, когда впервые вышла книга. Хотя и раньше многие трезвомыслящие интеллектуалы никаких иллюзий по поводу будущего человечества не испытывали.

Сегодня мы взвешенно и вдумчиво голосуем на выборах разных уровней, чтобы пришедшие к власти по-настоящему эффективные менеджеры построили наконец-то «правильный капитализм». И он обязательно будет построен! И будет выглядеть примерно так, как это показано в романе Бачигалупи. И перед нашими внуками или правнуками тоже будет стоять выбор — убить или быть убитым. Они будут гадать, что лучше: стать солдатиком-карателем или бурлаком, волокущим баржу с грузом мрамора из раздолбанного бомбардировкой Капитолия.

Закрыл книгу, впечатление однозначное: замечательная, пусть и страшная книга! Вторичность заложена в саму ее основу, но я не против вторичности, если она безусловно талантлива. А талант Бачигалупи безусловен.

Оценку я чуть снижу потому, что с этим сюжетом и этими же героями нужно было писать настоящий полноценный роман для думающего читателя. А это Маккарти- и Баллард-лайт, созданный для более успешного продвижения при текущей конъюнктуре рынка. Бачигалупи способен на большее, что он не раз с успехом доказал, прежде всего, в своей великолепной малой прозе.

П.С. Пару слов о развязке книги. Поначалу она мне показалась слишком стремительной и внезапной (и это при некоторой ненужной затянутости начала романа). А потом я вспомнил закономерный финал жизни самого свирепого военачальника самой жестокой армии Тридцатилетней войны — Альбрехта фон Валленштейна, и понял, что как раз и книжный финал получился вполне взвешенный и реалистичный. Тому в истории можно еще тьму примеров видеть.

Возможно, это проклятие. Причем наложенное добрым волшебником. И совершенно не случайно Морган, со своей интуицией художника, предпослал этому роману эпиграф из «Двух твердынь» Толкина. С той книги все и началось. Причем «Две твердыни» не были никаким вторым томом никакой трилогии, но наложили свой отпечаток на все последующее развитие жанра. Вторые тома нынешних фэнтези-трилогии — это рыхлые образования с несобранным и путаным сюжетом, хаотичным развитием персонажей и невнятным идейным посылом. Ни завязки, ни развязки. Какая-то мутная движуха вместо кульминации и сплошные обещания грядущих бед вместо сурового противостояния на все деньги здесь и сейчас. Главная задача автора — сберечь героев для финального генерального сражения и не утерять внимание читателя, поэтому он играет в поддавки на два фронта, пытается усидеть на всех стульях разом и завершает книгу растерянно вопросом главгада: «Сумеем ли мы отомстить?» (Ришелье во французских «Трех мушкетерах»).

Все недостатки вторых томов присущи и книге Моргана. Плюс он еще тут и очень долго запрягает. Больше половины романа занимает описание всего пары дней, за которые с героями происходит по одному приключению. А потом сразу идет невнятная и вторичная промежуточная развязка.

Но Морган сильный мастер своего дела. Так что роман читается с жадным вниманием и практически с одними положительными эмоциями. Выгребает он за счет своего ясного эпического стиля, способного любой сложный образ и драматический узел изложить просто, выпукло, доступно. Яркие, живые персонажи — в основном второго плана (по сравнению с массовкой невероятно много рефлексирующие ПОВы выглядят просто сложными функциями). Россыпь точных деталей, позволяющих сильней вжиться в иную реальность, цельный мир, который только на первый взгляд кажется схематичным, но обладающий прочными глубинными связями. И пусть на уровне метасюжета роман рыхл и разворочен между началом и финалом трилогии, но внутренне это едва ли не самая цельная книга Моргана.

Чего мне по-настоящему не хватило, так это бонусов, которыми один из моих любимых фантастов всегда насыщяет свои произведения. Ведь он пишет боевики со многими смыслами. Всегда над страницами его книг задумаешься о путях развития человечества, загадках мироздания, существовании жизни на Марсе... И тому подобных приятных мозговых почесушках, которые не отвлекают, а выгодно дополняют выдуманную автором реальность. Но в «Хладных легионах» все сосредоточено на текущих событиях и внутреннем мире героев, а тут книга особой оригинальностью не блещет. Безусловно, Морган отлично описывает, как мужики стараются нашинковать друг дружку заточенными железяками, но душа просит несколько большего. Вся надежда на третий том, к выходу и покупке которого я и приурочил чтение тома второго.

П.С. Перевод отличнейший, пусть и жаль, что оставили едва ли десятую часть нецензурной лексики оригинала. Но она есть и добавляет так необходимой «темному фэнтези» атмосферы грубости и циничной жестокости.

Кстати, нашел один ляп, допущенный переводчицей и незамеченной редактором. «Безликое лицо» — это сильно! Впрочем, единственное, что нашлось на почти 600 страниц текста, так что сойдет за оригинальность))

Вперед, в «Темные ущелья«! (Однако, оригинальные названия романов мне больше нравятся)

Раз сей мемуар написан по-аглицки, значит, предназначался первоначально не нашенской аудитории. Кому интересно может быть в России читать Пелевина на языке Шекспира?

Ну, и чтобы не быть голословным цитатка из «опыта»:

«Когда живешь в Гулаге с самого рождения, читать о Гулаге в свое свободное время — это некий патриотический перебор».

Еще автор заявляет, что русский язык обогатил английский словами «гулаг» и «погром». То есть другого вклада в общемировую культуру Россия в 20 веке не сделала. Ну да ведь — Гулаг, откуда в нем что хорошее возьмется?

А Гулаг этот с рождения означает — жизнь в центре Москвы в 1960-1970-е годы, английская спецшкола, мама в Кремле работает, отдых в Артеке. Это вот в таких нечеловеческих условиях детство Вити проходило...

(Ну что вы к человеку пристали! Он вообще не о том писал! — Ну да, о Кастенеде. Но это не помешало маститому писателю во первых строках хлестануть порцией дерьма по родине).

Кстати, в ессе есть эпизод разговора Пелевина с корейским монахом. Вот интересно, говорил этот монах с русским знатоком «гулагов» о военной диктатуре в Республике Корея, об исправительно-трудовых лагерях для политзаключенных? Или только о духовном болтали? О синем свете в ореоле Орла?

Только начал возобновлять знакомство с творчеством Пелевина после 10 лет разлуки. И уже чую, что ждет меня много чудных открытий на страницах книг живого классика.

Написано очень хорошо, переводчик это адекватно передал. В содержании похабная выходка против собственного отечества.

Биологи многое знают о жизни и способах существования организмов, поэтому могут быть безжалостны как законы природы. Особенно, если это мысленный эксперимент в форме рассказа. Темы в «Соучастнице» привычны для Уоттса — свобода воли, несправедливое и дисгармоничное устройство современного общества, сращивание исполнительной и медийной ветвей власти ради создания иллюзии контроля марионеток над кукловодами. Также это прямое продолжение рассуждений из «Малака» и «Рифтеров» о пробуждении совести у боевых киборгов.

Начинается новелла как псевдолевацкая агитка, проливающая крокодильи слезы о невинных жертвах войны. Но Уоттс умнее и глубже разбирается в теме, чем его персонаж-журналистка, страдающая синдромом Греты Тумберг. И в финале все кошмарные акценты расставлены идеально точно. Степень нашей виновности ниже чем у киборга Беккер только потому, что мы бездействуем, а она решилась на свой «высокоморальный» поступок, даже не зная, достигнет ли он цели.

Итак, этой замечательной новеллой Уоттс завершил серию блестящих текстов, опубликованных в 2014 году. Центральным был, конечно, роман «Эхопраксия», но и рассказы о Земле и Космосе не меньше поражают воображение и будят нравственную и творческую мысль.

Надеюсь, у моего любимого автора-фантаста будут еще такие же продуктивные и удачные творческие времена.

Перечитал почти шесть лет спустя в замечательном переводе Н.Кудрявцева.

В сущности, к рассказу можно предъявить только одну претензию, что это часть цикла. Автор данный факт не скрывает, читатель это прекрасно видит. Но ведь цикличность — имманентное качество фантастического жанра. В остальном — стиль, композиция, фабула, идеи — новелла безупречна. И это именно Уоттс-стайл, когда автор ухитряется скомпоновать в три десятка страниц несколько сюжетов, несколько конфликтов, ярких персонажей и мощный эмоциональный посыл.

По ходу действия он может с виртуозностью фокусника изменить смысл происходящего, идейные позиции героев. Поначалу у меня была претензия к смыслу текста. Мол, Уоттс пишет чистую капиталистическую антиутопию, где бравый старый вояка оказывается последней линией обороны погибающего, но родного, мира перед лицом незримой, непонятной, но страшной опасности. Он сомневается, однако стойко бьется до конца. Он герой.

Потом, в ходе его размышлений Полковника и начала его переговоров с Латтеродт, я думал — Уоттс занялся богостроительством, желая спасти человечество, осыпая дарами с верха «башни из слоновой кости».

И опять история делает кульбит. Никаких богов и героев. Полковник — истомленный битвой боец, который защищает неправедный мир прошлого, гибнущий безвозвратно, а ведь давно должен был уступить место чему-то, что пока не названо, но истинному, справедливому и разумному. И боги не боги, только конструкторы, нащупывающие пути к спасению. Поэтому у человечества есть только надежда на счастливый исход.

Уоттс — замечательный Мастер, редкоземельный художник-интеллектуал. А суровый 2014 год выдался для него просто урожайным. Целая череда первоклассных и шедевральных текстов. Даже не знаю, какие из них вызывают у меня больший восторг, будоражат и будят мысль — о Земле или о Небе. Беру, пожалуй, все — и требую большего!

Чем больше читаю замечательные произведения мировых классиков, написанные в начале 1970-х годов, тем больше убеждаюсь, что та эпоха, приблизительно 1965-1975 гг., был общечеловеческой «точкой бифуркации», когда у нас был шанс на мирную конвергенцию различных социальных структур, некоторая либерализация социализма, смягчение и искоренение самых кричащих противоречий капитализма. Учитывая достижения научно-технического прогресса и социального опыта прошедших полутора веков при желании и сколько бы то ни было прогностичной политике власть предержащих в ведущих державах... Новый мир — противоречивый, но свободный, со сберегаемой биосферой Земли, разумным использованием ресурсов и поступательным прогрессом во всех сферах знания...

Держи карман шире... Как начали раздирать планету и расу людскую, так не только останавливаться не собираются — уже и не могут... Полная анархия, умственная деградация и суицидальное корыстобесие — вот константы наших дней и девизы на знаменах любого движа.

Поэтому так страшно читать некоторые части «Пристани святых». Великий художник и светлая голова Берроуз описывал зачин нашей кошмарной современности и ближайшего будущего. Описывал, указывал, предупреждал, гневно потрясал перстами — все бестолку оказалось!

Например, война Нормов и Паранормов, приведшая к распаду и уничтожению США, расовые бунты и в ответ на это карательные расовые чистки, лесбиянки как ударная сила полицейского произвола, засилие супергеройского бреда (Точное попадание даже в мелочах! Берроуз описывает открытие препарата, дающего краткое обретение суперспособностей. Буквально через две недели выходит новое шоу на эту тему «Проект Сила»), всевластие наркокартелей в Латинской Америке и на Юге США.

Как в воду глядел, говорят... Просто брал зачатки самых вопиющих тенденций и экстраполировал в будущее. Его скепсис относительно человека как вида оправдался — все сбылось или сбудется еще лет через пять.

У него есть ответ на весь этот беспредел энтропии. Антропологическая революция. Эволюция человека в новую сущность, и сопутствующая ей эволюция общества. Его Свободные Парни мутируют, вбирая в себя гены других биологических видов и пытаются — еще до всякого Интернета, в эпоху его возникновения — создать общемировую структуру и сообщество и готовы отстаивать ее у старого мира с оружием в руках.

При помощи «машины времени» они даже пытаются предотвратить наступающий хаос, отправившись в начало 19 века, к началу империалистической эпохи. Уже тогда поняв национально-освободительные движения, а заодно убрав все ключевые фигуры, причастные к глобальной исторической катастрофе. И терпят поражение. Битва с хаосом и распадом будет продолжена в будущем.

Сам Берроуз тоже не из железа сделан и сердце его не каменное. Видя творящиеся кругом ужасы и зная, что они приведут к еще худшим потрясениям, он периодически пытается отправиться в идиллическую эпоху своего детства, в Сент-Луис 1920-х годов (как все свое творчество поступал Брэдбери), но это ложный путь спасения, ностальгия и память слабый щит от глобальной катастрофы. Идиллия рассыпается, она поражена теми же тенденциями энтропии, и писатель вновь оказывается на продуваемом ледяными сквозняками перекрестке истории.

Могут спросить — как ты вычитал все это из книжки, где чуть ли не на каждой странице расписываются настолько развязные гомосексуальные оргии, что и сам император Гелиогабал ссохся бы от зависти?

Момент провокации и пропаганда гомопедофилии, конечно, в книге имеются, что уж грех таить. Но это только тонкая тематическая поверхность. Дело в том, что при всем своем скромном объеме — это «максималистский роман». Книга Берроуза тщится объять необъятное — время, пространство, политика, биология, гендерные вопросы, детство, сверхнасилие и экономика империализма. Все это сливается в необычные надструктуры, темы и идеи пересекаются и сталкиваются, как в гигантском художественном коллайдере, образуя и взыскуя новые смыслы. Роман своей жесткостью, провокационностью, предельной реалистичностью и правдивостью пытается разомкнуть и освободить сознание читателя в бесконечности свехчувственности и познания.

Я уже писал в отзыве на сборник «Дезинсектор», что не согласен с теорией Берроуза о полезности и продуктивности расшатывания психики и так нестабильного современного человека. Но в лабораторных условиях и на время чтения романа, что ж взгляд на окружающее с измененной «точки сборки» сознания лишним не будет. К тому же не токсично. Книга закрыта, и дальше работает сознание ее прочитавшего. Более расширенное и с хоть немного ослабленными путами. Берроуз постарался.

Его книга замечательная! Невероятная сцепка высокой поэзии, боевой агитки, пророчества, фантастических предсказаний и гипотез. И главное, что не смотря на все ужасы ,в ней описанные, она дает позитивный настрой на собственную эволюцию, собственное развитие читателя. Герои книги устремлены в будущее. Они верят в свои силы, в свою победу. Чего и всем нам пожелать не грех.

Это социально-политический роман написанный в манере гротеска и абсурда. Воннегут использует стиль детской энциклопедии, приемы бурлеска и комикса, старые жанры, и изобретает то, что станет в ходу лишь лет через сорок — посты, мемы, демотиваторы, комменты. Вся эта чехарда стилей и приемов необходима автору, чтобы ярко отобразить главные темы книги:

- Как «страна храбрецов» превратилась в токсичную радиоактивную помойку, раковую опухоль, пожирающую остальной мир.

И связанные с этой:

- Как капиталистическая система физически уничтожает планету, доводя ее до экологического коллапса, и

- Как та же система превращает людей в роботов, прежде чем заменить их настоящими роботами, а людей списать в утиль.

Ну и в довесок там много всего: расизм, угнетение женщин, бесправие бедных при демократии, бесполезность искусства в буржуазном обществе.

В общем, очень «локальные» идеи, учитывая, что по ходу дела Воннегут уничтожил, а потом возродил Вселенную.

Книга в результате получилась очень прямолинейная, злая и подрывная. Автор так и сообщает в начале — моя задача внести хаос в порядок.

Зачем? Потому что такой порядок приведет только к всеобщей гибели. Его нужно уничтожить прежде ,чем он уничтожит нас. И подобный роман-динамит может очень поспособствовать правому делу.

Роман написан у истоков и про истоки нашего сегодняшнего мира начала 2020-х. Книга по-прежнему актуальна, если верить, что лучше поздно, чем никогда.

В нашей стране у нее есть и одна специфическая злободневность. После 30 с лишком лет тотальной пропаганды, самые вменяемые взрослые граждане России верят в позитивную роль «правильного капитализма». Сейчас-де да, плоховато живем, а вот построим «правильный капитализм» и все наладится в стране.

Вот вам послание от Воннегута, много лет работавшего на крупнейшие корпорации и небольшие конторы, прожившего 50 лет при «правильном капитализме» в «свободном обществе» и всеобщем избирательном праве.

В его книге один «правильный бизнесмен» Двейн Гувер — платит хорошо сотрудникам, честен в делах, занимается меценатством, не расист — и его жена покончила с собой, сын спустил свою жизнь в унитаз, а сам он тихий псих, который превращается в буйно помешанного.

И одна «правильная корпорация», «сохраняющая высокие стандарты нравственности и гражданского долга». Она довела город, в котором расположена, до локального экологического бедствия при изготовлении особо смертоносных пластиковых авиабомб.

А если таких правильных много будет? Ой-ой...

Единственное, за что я хотел попенять Воннегуту и даже балл снизить, так это за идеализм. Якобы можно ситуацию глобального угнетения человека человеком и все из этого следующее изучать и понимать в терминах порядка и хаоса, уповать, пусть и в ироническом ключе, на Создателя, видеть божественную искру в каждом человеке, признавая его важность и уникальность...

Но тот свет души, что Воннегут увидел с помощью своего героя художника Карабекьяна, — при том порядке, что им зло и остроумно показан и раскритикован — это свет фар человека-машины, освещающий ему путь на пустом и темном шоссе для бессмысленной езды в никуда.

Но при всем своем идеализме Воннегут делает не только этой, но и другими книгами, важнейшую вещь — тормошит, будит в человеке его человечность, выводит из зоны комфорта и самоуспокоения — мол, меня-то пронесет — заставляет интенсивно думать и чувствовать в регистрах подлинного гуманизма. Ведь это так много для одного, пусть даже великого писателя.

Так что роман «Завтрак для чемпионов» — это не только одна из главных книг Курта Воннегута, но и всего 20 века.

П.С. А творчеством своим Килгор Траут больше всего похож на Филипа Дика, халтурщика-графомана, оказавшегося гением и пророком всей человеческой цивилизации.

Гимн жизни от механического таракана, работающего на пневматике — это ли не показатель бесконечных возможностей искусства и его великого гуманистического пафоса?!

А еще Чана обвиняют ,что он детерминист и пессимист! Ну где же? Я думаю смысловой центр рассказа в словах о том, что вся их — да и любая другая — Вселенная могла изойти бессмысленным пшиком. Но этого не произошло, возникло чудо жизни и этот факел должен сиять, сколько хватит сил разума.

Причем рассказчик не просто пафосно разглагольствует. Очень взволновало и вдохновило, как этот пытливый ученый с риском для жизни на самом себе поставил фундаментальный эксперимент и проник в глубочайшие тайны мироздания.

Так что рассказ гимн не простому существованию, а мужеству мысли, которое должно быть присуще каждому разумному существу. Очень важный урок мужественности и стоицизма.

Несправедливо малоизвестная книга.

Когда я впервые прочитал этот роман много лет назад, то решил, что это эскапистское произведение. Жизнь Газданова была тяжелой — эмигрант, шофер ночного такси, — вот он решил как бы уйти в мечту, написать бесконфликтное произведение про счастливых людей. Сказка на материале современной жизни.

Тогда я был молод, а на дворе стояли сытые «нулевые». Понадобились годы борьбы за существование в эпоху перманентного экономического кризиса, чтобы прочесть эту книгу свежим и зорким взглядом. Роман этот очень глубокий, живой, настоящий. И пиша его, Газданов, видимо, сознательно ставил перед собой удивительную задачу — создать драматичное, острое, погранично-экзистенциальное произведение на материале обыденной повседневности. Развивая обычную для себя тему жизни как путешествия, он всем содержанием книги показывает, что для осознания полнокровности бытия, собственной сущностности и красоты мироздания не требуются экстремумы. В принятии своего бытия, во вчуствовании в эту единственную и неповторимую реальность можно обрести гармонию, счастье, душевный мир. Он жестоко бичует и язвительно иронизирует по поводу экстремистов жизни. Тех, кто уходит в истеричный модернизм шалого искусства, дурманит себя психоактивными веществами или беспорядочным развратом. Даже казалось бы невинное обжорство может привести к полному распаду личности.

Газданов же за ясность, соразмерность и понимание.

Правда, бывают безнадежные случаи необратимых изменений в психике. И тогда жизнь превращается в мучительное путешествие на поезде через бесконечную ночь. Тут можно только посочувствовать. Помочь таким людям нельзя.

Роман и построен очень интересно. У него нет единой фабулы. Сюжет строится вокруг группы персонажей, которые взаимодействуют между собой в весьма изощренных связях. Сцены, посвященные каждому из них чередуются. При этом очень мастерски автору удается написать сильно развивающиеся характеры, так что рассказывая о разных людях в разных ситуациях, практически без нагнетания драматизма, ему удается избежать монотонности и поддерживать высокий темп повествования. Также поддерживают ритм многочисленные и интереснейшие флэшбеки, разнесенные на годы и тысячи километров.

Я не был уверен, что стоит сейчас перечитывать этот роман. Но прочитав пару страниц для проверки намерения, уже не мог оторваться до самого «горько-сладкого» финала. Это несомненная литературная удача Газданова. Жемчужина русской прозы 20 века и любопытный творческий эксперимент в форме «обыденного экзистенциализма». И даже жаль, что, кажется, о нем позже забыл и сам автор. Спустя годы, после войны своим вторым романом он называл «Ночные дороги», как будто «Истории...» и «Полета» и вовсе не существовало.

Когда читал, вспомнил прейскурант из публичного дома, в котором наблюдение за наблюдающим оценивается в два раза дороже, чем простое наблюдение...

Возможно, жизнь в Германии так повлияла на Набокова, ведь это страна Гегеля («все действительное разумно»), но вопрос о реальности Реальности чрезвычайно его волновал. Абсурдность, нелепость и случайность происходящего вокруг сбивала с толку, нужно было разобраться с помощью тех средств, коими он располагал. Например, литературным даром. В «Защите Лужина» вопрос поднят глобально, но повесть, компактный и очень личный жанр, потребовала конкретики.

И вот Соглядатай пытается понять, жив ли он? И если жив, то до какой степени? И кто такой, наконец, этот Смуров, что вечно крутится под ногами и мешает серьезным романтическим планам?

Да, в повести поднята тема двойничества (привет противному Достоевскому!), но, думаю, главное тут следование Набоковым гоголевским традициям. Со времен Павла Ивановича Чичикова такого обаятельного подлеца русская литература не знала. Мошенников и подонков было пруд пруди, но вот чтобы хитроумный пакостник взялся за дело засучив рукава... При этом и жалеешь его, и сострадаешь ему и переживаешь за него, как за близкого человека. Даже когда он начинает рассуждать о вещах, понимания которых у него нет ни на грош, о «Капитале» и марксизме, я, убежденный коммунист, смотрел на это сквозь пальцы. Потому что жалкий он, милый и почти безвредный (фашистом он точно не станет, ведь подлец, а не подонок!).

Обычно я защищаю персонажей Набокова, отстаивая их правдоподобие и жизненность, но тут у него другая задача стояла. Ему были нужны зеркала, для отражения конкретной персоны, в том числе кривые, поэтому повесть населяют либо карикатуры (Роман Богданович), либо отражающие плоскости. Ваня — просто пустоголовая самка, которая только две связных фразы и смогла произнести, ее лепший друг Мухин и вовсе ничтожество. Исключение, конечно, Смуров, над разгадкой которого бьется наш несносный наблюдатель, проявляя поистине удивительные детективные навыки.

Наверно Набоков, выходец из англоманской семьи, еще в детстве читал о приключениях Шерлока Холмса в оригинале. И сильно впечатлился. Потому что в произведениях его чувствуется вкус к детективной интриге и тонкое ее понимание. «Соглядатай» не исключение. Фабула развертывается виртуозно, и до самого финала-перевертыша читатель не догадывается, куда все это вырулит.

Но книга много глубже и шире детектива, она вообще одна из лучших повестей, написанных на русском языке, и перечитывать ее в который раз — сплошное удовольствие. И для знакомства с бессмертным классиком самое то!

Повторное чтение романа в зрелом возрасте вызвало амбивалентные впечатления. С одной стороны, написано замечательно. Люблю такой витиеватый слог, плавные перетекания мыслей, превращения образов, словно узоров в калейдоскопе. Видно, что автор вложил всю силу и азарт молодого таланта в этот текст. Вдохновенная работа над словом, нагружение его эмоцией и множащимся смыслом и у читателя вызывает вдохновение и желание трепетать сердцем с автором в унисон.

С другой стороны, не понравился сам образ рассказчика. Он пытается изобразить из себя эдакого отстраненного от мира меланхолика, но мальчишеская жестокость и эгоизм так и прорывается на поверхность его печальной истории. Это видно особенно в его отношении к матери и при описаниях — просто блестящих — событий Гражданской войны и людей, которых он там повстречал. Николай считает себя вправе по-прокурорски судить ближних своих и поступать, как заблагорассудится, не считаясь с чувствами других.

Сработан роман крайне умело, в сновидческой манере. Есть некоторая заданность образа самой Клэр, провокатора и адресата этого мемуарного потока. Но обилие мыслей и половодье чувств, коими переполнен роман, смывает любые мелкие технические огрехи. Душа и память о собственном пережитом чутко реагируют чуть ли не на каждую вторую строку книги, чуть ли не на каждый первый образ.

Хотелось бы особо отметить смысловой центр романа, не оставшийся без внимания многих исследователей, диалоги с «дядей Виталием» и его прощальные слова: «Я говорю как офицер и консерватор с почти феодальными представлениями о чести... Правда на стороне красных». Нужно иметь сильную авторскую харизму, чтобы заставить такое проглотить крайне предубежденную эмигрантскую публику, которая бурно приветствовала и нахваливала роман.

Вопреки превалирующему мнению, не считаю дебютную книгу Газданова его лучшим произведением. Останься он только ее автором, не видать ему лавров классика мировой литературы. «Полет» сильнее и глубже написан, центральный шедевр — «Ночные дороги» — просто ни в какое сравнение. И штук пятнадцать великих рассказов.

Но молодому читателю, конечно, непременно можно советовать начинать знакомство именно с этой книги. Я сам таким был. И после чтения «Вечера у Клэр» прямо-таки влюбился в богатейшее творчество Газданова много лет назад.

Роман этот написан человеком, переживающим тяжелый жизненный и мировоззренческий кризис. Внезапно подступает старость, а кругом ликует истеричное кредитное пиршество. У тебя нет сил жить, а кругом бурлит как потом оказалось последняя разнузданная пати общества потребления. Есть от чего впасть в уныние и тоску. Эти эмоции Уэльбека зафиксировал Бегбедер в своем «Романтическом эгоисте», вышедшем в том же году, что и «Возможность острова». Тогда многим даже глубоко мыслящим людям показалось, что праздник Вечной весны изобилия и продлится вечно. Но миг только мигом и оказался.

Книга пропитана пессимизмом по поводу путей развития человечества. А чего еще можно ждать от современного ученика Шопенгауэра? Перефразируя знаменитого сегодня молодого дегенерата, «капитализм, счастье... и вот это». Желаете, чтобы удивительная история человечества закончилась подобным пшиком и ничтожеством, топите и дальше за свой любимый капитализм.

Про любовь в книге сказано много горьких и точных слов, но мне больше интересна была тема молодежи в контексте эпохи. Я ровесник молодых героев романа и все эти похождения, всю эту «философию» легкодоступного дешевого рая на своей шкуре испытал. И тяжелое похмелье от возвращение на грешную землю. Такие персонажи, как Эстер, юная любовница рассказчика Даниеля1, в середине 2010-х заправили свои розовые стринги в поношенные джинсы, натянули «желтые жилеты» и стали бороться за свободу Шотландии и Каталонии. И мобильники используют не для любовного чириканья — «целую крепко» — а зависают в протестных пабликах. Не стоило Даниелю так уж сильно им завидовать и переживать, не из-за чего было.

В целом, у Уэльбека получился глубокий философски роман в традиции Толстого. Не слабее, чем «Тошнота» Сартра и «Чума» Камю. «Возможность острова» завораживает своей сопряженностью нежности, лирики и строгой научности, а также глубоким погружением в психологию одинокого мужчины 40+.

Кстати, о науке. Пока читал роман, посмотрел свежую беседу социолога Бориса Кагарлицкого с антропологом и популяризатором науки Станиславом Дробышевским. Так вот Дробышевский не в первый раз убежденно заявил, что либо мы изменим себя с помощью генной инженерии, подстраиваясь под быстро изменяющуюся среду обитания, «либо мы тупо вымрем». Раньше он еще точнее формулировал — «либо научимся питаться пластмассой, либо вымрем». Так что размышления и утверждения Уэльбека давно уже находятся на самом крае современного научного мировоззрения. Но как художник, он еще и умеет очень живо показать апокалиптические альтернативы будущего.

Финал книги своей тематикой и настроением напомнил замечательный рассказ Паоло Бачигалупи «Народ песка и шлака», вышедший в одно время с романом. Смысл же названия и финала книги Уэльбека дуалистический. С одной стороны, это парафраз Джона Донна. Человек действительно может превратиться в остров, отделенный от материка человечества, а может создать или обрести новый социум, единство, которое не приведет к бесконечному умножению и продлению страданий или гранитному монолиту расы Грядущих.

Не смотря на то что роман Уэльбека получился очень интровертным и созерцательным, он в то же врем и очень кинематографичный. Замечательный бы из этого вышел лирический блокбастер в духе Стенли Кубрика. В одном фильме уместились бы и артистическая жизнь богемы, и бесконечные и бессмысленные вечеринки буржуа, и бдения сектантов-фанатиков, и масштабные апокалиптические картины грядущего заката человечества. А тратят миллионы на съемки всякой галиматьи...

Ричард Морган очень неровный писатель, судя по всему, но очень интересный!

Второй роман про Ковача зашел еще лучше, чем первый. Правда, я нисколько не специалист по современному фантастическому боевику. Поэтому сравнить практически не с чем.

Роман получился практически классицистическим. Единство времени, места, характеров. Одна спецоперация по установке сигнального буя на крохотном участке фронта гражданской войны, а все персонажи как один — безжалостные убийцы. Души, опаленные затяжной несправедливой войной. РИчард Морган в бирюльки не играет, хоть и гуманитарий по первой профессии. Все очень жестоко, брутально и сурово. И корявый стиль повествования, подсвеченный редкими красивостями слога только добавляет достоверности происходящему в романе. Действительно кажется, что старый космический волк, выйдя на пенсию, рассказывает байку об одной из своих наемнических затей.

Отсюда, кстати, можно вывести и причины его стойкости, крутости и успеха у женского полу. Ну, привирает дедушка, присочиняет о величине гор, оставленных им за собой трупов и количество сдернутых с красоток трусиков. Можно простить некоторые слабости почтенному вояке.

Из главных плюсов. Все про марсиан и их крейсер мне понравилось. У меня тут есть два главных ориентира. «Ложная слепота» Уоттса и «Чумная звезда» и «Летящие сквозь ночь» Мартина. До Уоттса с его трансцедентным ужасом из бесконечной Вселенной Морган сильно не дотягивает, зато Мартина с его классическим НФ-подходом обскакивает легко. Так что крепкая «четверка», и это хорошо.

У Моргана есть еще и традиция приятно обманывать читателя. Только стоило мне усомниться в такой простой истории колонизации других планет землянами и заворчать на автора в негодовании, как тут же Морган поведал эпическую и трагическую историю терраформирований других планет колонистами.

И сам Ковач, конечно, очень хорош. Все его противоречия от того, что в нем сосуществует несколько сильно различных психологических контекстов личности, плюс наложенные профессиональные психонастройки. Переключения между ними очень грубые и резкие. Поэтому у него самого часто каша в голове. И он был бы совсем некудышным наемником ,если бы не его суть, центральное ядро его личности, которое позволяет ему всегда действовать эффективно. Он натренированный безжалостный убийца и поступает всегда соответственно своему профилю. Ни от кого не скрывая своих методов: «Стратегия была в том, чтобы убить всех, кто меня предаст». И когда дело доходит до дела, он не мечется, не задается никакими психологическими вопросами, не придерживается никаких кодексов чести или приверженности боевому братству (Как Айзек Каррера, например). Поэтому в пограничных ситуациях жизни и смерти он и оказывается наиболее эффективным. Это многим не нравится, это многих справедливо отталкивает. Но уж такой у нас герой. И сила писателя Моргана в том, что он умеет показать такого героя во всей его кровавой красе.

А главная и чуть ли не единственная претензия моя к Моргану — это дискредитация идеи революции и революционеров на ровном месте. Он ничего не говорит толком о целях и идеях Джозефа Кемпа и его соратников. Передает только матерную ругань в их адрес их же врагов. И уравнивание идеалистов-революционеров с хищниками-капиталистами. А чего Кемп хотел? Неизвестно. Разве что из одного разговора понятно, что революция началась ради введения в колонии всеобщего избирательного права. Но такого же не бывает? Никто не начинает планетарную борьбу из-за вопроса, решаемого серией мирных демонстраций. Короче, тут у Моргана сильная недоработка.

В целом, крепкие «семь с плюсом». За смелость, суровость, загадки и разгадки (у всей истории и самого Ковача оказалось даже не двойное, а тройное дно!) Пока писал этот отзыв, распалился так ,что захотелось немедленно засесть за «Пробужденные фурии». Но нет, вначале «Рыночные силы». Фурии останутся на сладкое:))

Начать хотел с цитат из Евгения Водолазкина и Михаила Эпштейна о том, насколько великим писателем был Владимир Шаров. Глубокий мыслитель, блестящий стилист, подлинный праведник и титан духа. Его хвалят и высоко ценят не последние люди в культурном поле страны, а короля играет свита...

Читать роман этого титана и гения было занятием крайне мучительным. Сопротивление материалу и ткани произведения было чудовищным. Я исписал несколько страниц заметок по ходу чтения, чуть ли не каждая страница книги испещрена значками и подчеркиваниями. Я был очень зол на автора, думал поделиться этим сильным чувством с другими, но три дня спустя понял, что не стоит. Просто предупрежу, что вас ждет на страницах этой эпопеи, охватывающей огромный кусок истории родной страны.

Ведь Шаров по образованию был историк и мыслил исторически. Истерически?

Россия — это один большой монастырь, населенный религиозными фанатиками, которым не нужно ничего, кроме постоянного общения с Господом Богом. Тысячу лет они молили Христа о Втором Пришествии. Но Он не отозвался. Тогда в отместку Антихристовы дети — большевики (видимо, с Марса свалившиеся) развязали Гражданскую войну с целью тотального самоистребления русского народа. За один раз не получилось, и они, руками палачей-психопатов из НКВД стали вырезать его по частям. Стрелять, морить голодом, гноить в лагерях. Цель — чтобы Христос все-таки вернулся на грешную землю и добил тех, кто сам не добился. Противостоят палачам сектанты всех мастей, оружие их — пост и молитва. Цель их — чтобы русский народ вознесся на небеса во плоти и не мучаясь. Живут сопротивленцы при этом на пайке НКВД и в квартирах, выделенных органами. Помимо поста и молитв много времени духоборы уделяют семейным дрязгам и обмену женами. (Кстати говоря, послевоенная история России для Шарова — это свингерская оргия в дурдоме. Я вначале это злобно сформулировал, а потом прочитал в самом романе, со вкусом прописанную историю. У меня глаза на лоб полезли). Заканчивается вся эта линия романа борьбы плоти и духа, какой-то несусветной кроваво-дерьмовой вакханалией с массовыми линчеваниями, стоящими на коленях перед комиссаром НКВД членами ЦК ВКП(б) и воскрешением только что расстрелянного Лазаря Кагановича, который разъезжает на собственном гробу по всей стране и собирая толпы (видимо, недобитых) зевак и тем сплачивая опять же только что самоистребившуюся нацию.

Да, я такого лютого бреда, кажется, вообще никогда не читал. По накалу идиотии Шаров и впрямь, возможно, величайший русский автор.

Но помимо интеллектуальных качеств, Шаров обладал еще и моральными. Его ценят и превозносят как мастера тонкой провокации. Вот один из эпизодов романа.

После войны один из лагерей для военнопленных находился на севере Урала. И там шла своя Сучья война. Пленные эсэсовцы резались с пленными немцами — антифашистами. Эсэсовцы победили, прикончив всех антифашистов. «ВОХРА эсэсовцам нарадоваться не могла. Дисциплина в лагере стала лучше, чем в Кремлевском полку».

Ну почему ты такая мерзкая гадина, Шаров?! Ты за что так русский народ ненавидел?! Твоему отцу Советская власть творить мешала? Так библиография на Фантлабе этого не подтверждает. Тебе рот затыкали. Ну, знали наверное, что кроме омерзительных гадостей от тебя ничего не дождешься.

Владимир Шаров тридцать лет подряд клял последними словами русский народ и его историю, как юродивый кидался в него дерьмом, а группа олигархов грабящая и терроризирующая страну и их либертарные холуи от культуры превозносили его, награждали главными литературными премиями, называли «человеком года» и тд и тп. А этот святоша все ухмылялся благообразно в бороду и лепетал благоглупости об Избранном Христовом Пути Народа-Богоносца. Пока народ России кровью истекает и с голодухи мрет.

Я поставлю роману Шарова «пятерку», потому что это блестяще написанное и композиционно великолепно выверенное произведение. Ярчайший образец русского постмодернизма рубежа веков. Оно доказывает, что это никакое не литературное направление, а тяжелый симптом очень опасной болезни нашего общества и указатель на историческую катастрофу, нас постигшую.

П.С. Чуть не забыл. Как по историку Шарову возник Нижний Новгород? Кровавый тиран Иван Грозный сжег Великий Новгород, а аристократическую верхушку города переселил на Волгу. Там ссыльные и построили Нижний Новгород. Даже комментировать такое не хочется...

Давно я не читал такой противоречивой книги, как эта. Наверное, схожие ощущения возникают от чтения Застольных бесед Гитлера, Дневников Геббельса, мемуаров Видока и Сансона. С одной стороны, очень интересно и даже поучительно, с другой — так и передергивает от омерзения, от каждой второй страницы хочется пойти руки и мозги с мылом помыть.

Практически за весь негатив отвечает в книге Леви. Я собственно и снял с полки эту книгу через десять лет после покупки ,что бы перед тем, как перечитать СНАФФ Пелевина, попробовать понять на что же он написал в своем романе такую злую сатиру. И Бернар-Анри не подвел. Он прекрасен. Впервые встретил гуманиста ,который вовсю поддерживает террористов и фашистов и горько сокрушается об их нелегкой судьбе. Для России он начался как адвокат Хоттаба и Басаева, а закончил пламенной поддержкой киевских нациков. И когда подобный гад начинает исповедоваться, аж трясет от отвращения. Талантище Пелевин камня на камне не оставил от лицемерной и подлючей «идеологии», да и от самой фигуры этого мерзавца (если кто думает, что я слишком строг, почитайте статью о нем в сверхлиберальной Вики. Картина еще больше прояснится), втопку его. Но врага нужно знать в лицо, и я ничуть не жалею, что узнал его из первых рук. Да и перо у него бойкое, очень все хорошо про себя рассказывает. Весь грязный товар лицом.

Уэльбек молодец. Еще раз убедился, что это не дутая величина. Умный, искренний и вовсе не такой печальный и скептичный, как в своих художественных книгах. Всего пару раз за него было стыдно. Например, когда он процитировал выдуманную антисоветской пропагандой фазу Сталина о «дивизиях Папы Римского», а потом заявил: «Сталин был дурак».(Параллельно я смотрел ролики Егора Яковлева об обороне Царицина и о том, какие управленческие и организационные подвиги совершал товарищ Сталлин в осажденном белоказаками городе). К сожалению, и очень умные и талантливые люди становятся жертвой пропаганды и могут сморозить глупости на основе неверных данных. В Лэнгли и других подобных местах тоже не дураки сидят и подручных нанимают не второго сорта. Даже не стыдно за Уэльбека, а обидно. К счастью, умища у него палата! Так что подставляется он в редчайших случаях, зато неустанно задвигает вещи космической глубины — о жизни, творчестве, религии и многих других вещах. Я просто зачитывался и не уставал пометки делать. Даровитейший, крупнейший автор! Буду его неустанно читать и перечитывать. И другим советую.

В общем, рекомендую книгу всем трезвомыслящим, с жизненным опытом людям. Будит много мыслей, чувств. Молодежи лучше не читать. Скучно будет, скорее всего, к тому же в молодости мы все принимаем за чистую монету, а тут нужно много анализировать и подвергать конструктивной критике.

Поставлю «пятерку». Все баллы соавтору — Уэльбеку. А подонок Леви гроша ломаного не стоит.

Эссе проще и слабее знаменитой статьи Технологическая Сингулярность. Мысль Винджа в основном топчется на месте. Если не будет сингулярности, то нас ждет два пути — полное взаимное уничтожение и «долгое настоящее», экстенсивное развитие человеческой цивилизации. Космические корабли, бороздящие ближайшие звездные системы на досветовых скоростях, развитОй корпоративный капитализм и все такое. То есть то, что описано в американской фантастике еще на излете «золотого века». Винтаж чистой воды.

Проблема у Винджа та же, что и у всех интеллектуалов из США. Они НЕ ВИДЯТ альтернативы капитализму. Поэтому для них глобальная ядерная война — это результат борьбы за ресурсы (и это частично верно), а отказ от нее — добрая воля и усилие многих хороших людей плюс развитие техники и открытие новых ресурсов.

А взаимное гарантированное уничтожение — это результат нарастания целого комплекса неразрешимых противоречий внутри самой системы глобального капитализма, его деградации. И внутри этой системы они не решаемы с помощью никакой техники. Она только усугубит конфликт, как было во времена Первой мировой войны. От истребления человечества не спасет ничья добрая воля. Только социальные перемены, политическое переустройство всего земного сообщества на более эффективную и разумную систему навсегда избавит нас от угрозы геоцида. Если к этому еще и Сингулярность добавится, то это будет для всех очень-очень приятный бонус. А без нее я, например, и на долгое коммунистическое настоящее согласен.

Настоящий олд скул! И не в том дело, что Винджу было под семьдесят, когда он опубликовал повесть, а в том, что главное в повести нетривиальная идея, свежий взгляд на всех волнующую тему. Исполнение же идет по остаточному принципу. Так писали мастодонты и дуайены жанра — Азимов, Кларк, Хайнлайн.

Очень понравилось, что Виндж честно упомянул предшественников, разрабатывавших схожие темы. Я сюда в обязательном порядке добавил бы Харлана Эллисона и его «У меня нет рта, но я должен кричать» полноценный и жуткий ужастик на тему порабощения людей ИскИном.

Очень позабавил отзыв гневного лаборанта, который обвинил Винджа в бессильной старческой попытке хайпануть на свежей инфе. А Виндж занимался развитием компьютерных технологий, когда большинства лаборантов и на свете не было. Написал в свое время революционную повесть Истинные имена, где чуть ли не впервые было показано киберпространство. К тому же то, что в Куки-монстре представлено в художественной форме, в публицистическом виде было описано Винджем ровно за десять лет до этого в также программной прорывной статье Грядущая технологическая Сингулярность.

Так что он прекрасно понимал,что делает. Через пятьдесят лет он создал римейк «Туннеля под миром» Фредерика Пола на новом техническом уровне и со свежей нетривиальной технической идеей. Это повесть для новых поколений читателей фантастики, любящих винтаж.

Прочитал этот роман за два утра по дороге на работу, в электричке. Очень, знаете ли, бодрит — начать день с подобного чтива. Все умерли, просто кого-то забыли проинформировать, и они тащатся по дороге за грань жизни и смерти. Казалось бы, руки должны опускаться, но нет — упорство Отца и Сына в нежелании отдать концы и читателя заряжает большой дозой витальной энергии.

Книга действительно страшная, но этот страх мотивирующий, а не парализующий. Потому что это притча, а притча пишется для поучения. То есть для живых, а не мертвых.

Герои притчи отец и сын. А вместо Святого Духа — полиэтилен. Очень мощная деталь и метафора. После гибели природы, единственное, что осталось целым — произведение рук человеческих. Тут тебе и мотив богоборчества и вера в бесконечное могущество человека. Тонны смысла в единственной детали. Если это не Мастерство художника, то что тогда мастерство? (Кстати, никакие санки из полиэтилена сделать невозможно. Трение и мороз их в пять минут уничтожат)

Многих взбесило, что не рассказана причина всеобщей погибели. Судя по скупым описаниям, больше всего это похоже на цепочку взрывов нескольких супервулканов. Возможность подобной катастрофы наука не отрицает. Йеллоунстоун сожжет большую часть территории современных США, и наступит «вулканическая зима». Другие вулканы «поработают» над прочей поверхностью земного шара. Наступит очередное массовое вымирание.

Единственная серьезная претензия к книге, коя может возникнуть — трехкратное появление Бога-из-машины. Да, в жизни бывают такие удачи, но момент действительно скользкий. Лично у меня наибольшее доверие вызвала выброшенная на мель яхта.

Заканчивается роман отличным стихотворением в прозе, где Отчаяние уступает место Надежде и Вере. Так что и от всей книги остается светлое впечатление. От подобного чтения только сильнее жить хочется. Полезная книга.

Больше десяти лет не читал Уэлша, при этом скупая все выходящие его книги. Ведь в «нулевых» он был моим литературным богом. А потом я перестал его адекватно воспринимать. Показалось, что Уэлш — обычный чернушник-бытописатель, мелкотемщик, на которого не стоит тратить свое драгоценное время.

Теперь же, повзрослев, по прочтению Альковных секретов, я вижу совершенно иную картину. Уэлш — очень глубокий, своеобычный и невероятно интересный писатель. Уровня Гоголя и Достоевского, в современном, конечно, изводе, учитывая общую культурную деградацию человека и человечества. Других литературных гениев у нас не будет. Я как раз перед этим много читал Гоголя и Достоевского, так что невольно сравнивал и находил много сходства. Та же поэтизация ничтожного, грязного и бедного в бытие человека, фантастика, вросшая в быт, мотивы двойничества, портретности и зеркальности. А потом дошел до сцены, где Брайан Кибби читает Портрет Дориана Грея и Странную историю доктора Джекиля и мистера Хайда, и понял, что в английской литературе достаточно своего культурного багажа, позволяющего ваять с опорой на него все новые и новые высокопробные шедевры. Уэлш, безусловно, никакой не гопник и наркет, случайно ставший записывать свои трипы и похождения. За его письмом виден богатейший запас культуры и духовности. С кондачка, да на шару такие замечательные романы не пишутся.

Ведь это и социальная сатира, и комедия нравов, и критический реализм, и бытовая мистика, и сложнейшая психологическая драма. Всему уделено полное и углубленное внимание. Проклятиям, геноциду, загниванию капитализма, любви, зависимостям, детским психотравмам. Потрясает целое эссе о людях-стаканах или, например, сцена, в которой одна пьяная выходка отца превращает сына в практически импотента. А целая вереница вариантов несчастной любви, а... В общем эта книга, достойная большой аналитической статьи, а лучше монографии. Отзыв можно свести в точку — читать всем! Гарантирована сильная эмоциональная встряска и много пищи для ума. Оторваться невозможно!

Хотелось бы пару слов сказать о переводе. Н.Красников в конце книги даже специальную заметку сделал о том, какой Уэлш интересный рассказчик и классный стилист. Ну, историю наш толмач не запорол, тут идеи и стратегии Уэлша донести до русских читателей способностей хватило. Что касается стиля... Написана книга не так виртуозно, как Аист марабу или Дерьмо, но все же хотелось бы читать Уэлша, а не пересказ романа для девочек из провинциальной гимназии. Никакого колорита эдинбургского и в помине нет, ни языкового своеобразия шотландских гопников и алкашей, ни грубости и жестокости уэлшевского мира, явленного в слове. Н.Красников сообщил ,что подбирал русские аналоги. Ага, вместо «hand» он писал «рука», вместо «man» — «человек», а вместо «sun» — «солнце» и тп. Короче, провел большую работу по адаптации на язык родных осин. Пламенное ему за это спасибо с кисточкой! Я уж не говорю о том, что вся обсценная лексика выметена из текста поганой метлой, замененная унылой пошлятиной вроде «да пошел ты». Тут, видно, переводчик и редакция действовали по принципу Дэнни Скиннера, с виртуозной самоиронией упомянутой Уэлшем:

»- Что, шотландских романистов не любишь?

- Не мое. Если мне хочется пьянства и ругани, я иду в ближайший бар. Но читать про это... — Скиннер улыбнулся.»

Текст плотный и яркий, как нейтронная звезда. Квинтессенция и гимн творчества, одно из самых сильных произведений мировой литературы. Гениальное творение, которое вмещает в себя все — реализм, фантастику, ужасное, прекрасное, философию и религию. Чтобы не быть голословным — взять хоть описание картины великого художника, привезенное из Италии. Гоголь описывает не саму картину, а ее душу, внутреннее содержание. Это, насколько я понимаю, «Явлении Мессии» Александра Иванова. Я недавно был в Третьяковке и минут сорок просидел на скамеечке перед этим эпическим полотном. Ноги дальше не несли. Была Страстная пятница, но я про это совсем забыл. Картина оглушает самим своим величием, без всяких контекстов. Гоголь с потрясающей точностью описал впечатления, которые она вызывает. Я все то же чувствовал, но так описать бы не смог, не хватило бы гения))

И в повести миллион таких блистательных черт, которые превращают ее в бриллиант в короне искусства.

П.С. Сцена тройного пробуждения Чарткова от кошмара действительно жутчайшая. Стивен Кинг меня так никогда не вставлял.

Вначале о якобы сгоревшей рукописи. Большинство лаборантов похоже не поняли, что никакого Второго тома Гоголь не сжигал. Только новые редакции сохранившихся глав. Он его НЕ СМОГ НАПИСАТЬ! А потому заморил себя голодом, так как не видел смысла в дальнейшем существовании.

Но осталось его гениальное завещание — те самые сохранившиеся главы. Я их увидел как вполне законченное произведение. И объясню почему.

При чтении первых глав я смеялся и радовался. Это же наш Гоголь! Гениальное перо и гениальная суть — смех сквозь невидимые миру слезы. Такой глубокий чувственный уровень, интуитивное прозрение основ мироздания, какого не было ни до ни после, каковое и делало его уникальным гением. Были другие гении, с другим вИдением, но гоголевская гениальность и под конец жизни никуда не делась.

Тентетников, Бертищев, Петух — не менее эпичные герои, чем Манилов и Коробочка. Их духовные дети и внуки займут свое достойное место на страницах Тургенева, Гончарова ,Достоевского. Сам Чичиков ,поистрепавшийся и победневший, все столь же востер, целеустремлен, ловок и протеичен. Настоящий Остап Бендер 19 века! Ильф и Петров явно у Гоголя подглядели образ своего Великого махинатора.

А с третьей главы — беда! Искусственно, но не особо искусно сконструированный Костанжогло, неразвитый полноценно, но весьма любопытный карикатурный западник Кочкарев, картонный Василий Платонов. Очень правда хорош вышел распустеха-бонвиван Хлобуев, но ему маловато было внимание уделено. Лучше меньше страниц пустопорожними декларациями Костанжогло было бы исписано, право. Тут я приуныл — неужто С.Т. Аксаков оказался прав и самозваный проповедник сожрал великого художника?!

Но все опасения отметает последняя сохранившаяся глава. Подлинная кода Гоголя-поэта. Да, тут тоже хватает деклараций и выдуманного омерзительно-лживого откупщика(!) Муразова многовато. (Тут Гоголю даже художническое чутье изменяет. Он обвиняет своих героев в восхищении этим миллионщиком и тут же сам им восхищается). Но много и гениальной поэзии русского слова. Невероятный накал драматизма и остросюжетности. В тридцати страницах этих уже содержится весь Достоевский «великого пятикнижия».

Это и ода Чичикову. Он тут качается на крутейших социальных и психологических качелях. И все же ,в отличие от того же Бендера, уходит в литературное бессмертие несломленным. Он дал слабину, но освободившись из острога, покидает город полный планов с верной шкатулкой и купчими на мертвые души. Поедем, барин! — весело и задорно восклицает Селифан. И они отправляются на встречу новым приключениям.

Но главный итог — это, конечно, последние страницы и речь князя. Что он такое несет! «Я буду вашим карающим мечом, и я буду карать!» Пусть пострадает множество невинных, но правосудие требует! Обещает всем военно-полевой суд. (Я чёт не понял за поношение товарища Сталина и слезы над Колымскими рассказами наших литературоведов-либералов). Князь вполне трезво описывает текущую ситуацию Российской империи эпохи Николая Палкина как полное разложение самих основ государства (скорая Крымская война это подтвердит.) Ему никто не пытается возразить — возразить нечего. «И мы едва...» — последние слова книги.

И лучшей концовки для книги нельзя было и придумать! Потому что тут и становится понятной трагедия Гоголя! Не сил ему не хватило, не таланта у гения мало оказалось. Его ЦЕЛИ изначально были неправильными и неправедными. Он пытался спасти помещиков-паразитов, бессмысленно заедающих чужой век. По христианским-то заповедям спасать нужно было пытаться простой православный народ, народ-труженик, замордованный пятисотлетним рабством. Вот за это неправедное усилие Гоголь и поплатился творческим тупиком, а потом и жизнью. После него пришли другие люди. Они отвергли псевдоправославный обскурантизм Гоголя и сказали: спасать нужно живые души! Униженный и оскорбленный народ империи. Это были революционные демократы. И после долгой и жестокой борьбы у них получилось освободить народ от ига «мертвых душ». (Правда, на время. Теперь задача сделать это навсегда).

Но гениальный художник, критический реалист Гоголь навсегда остался с нами. Его горькие прозрения и глубочайшие открытия до сих пор «помогают нам открывать нас самих», как очень точно отметил Тургенев. Жестокий, но справедливый приговор «мертвым душам» навсегда останется в силе. Во всяком случае пока существует великий русский народ и его великий язык.

Так-так! Судя по приведенному на этой странице списку изданий, эта кратенькая драматическая сцена после гибели проклятого Совка не переиздавалась. Еще бы! Подобные опусы могут помешать некоторым нежным душам наслаждаться звуками хруста французской булки. Ах, Россиюшка, которую мы потеряли! Ах, святоотеческие предания, ах народ православный...

А Тургенев сжато, емко, ярко изображает общество насквозь прогнившей феодально-крепостнической системы. И барин, и бесправный раб одинаково унижены, втоптаны в грязь ежедневных социальных судорог, обижены и оскорблены. Ближе к концу возникает надежда, что где-то там, в провинции, в деревне, на природе есть некая Светлая истина, к которой можно прильнуться, как Антею напитаться от ней силы, чтобы превозмогать мерзости бытия. Но тут приезжает яркий представитель этой самой светлой дали — самодовольный хам и асоциальный тип — и несуществующий идеал выдуманной Руси рассеивается как дым. Мерзкая реальность берет вновь несчастного барина Жазикова за горло. А рабу Матвею только и остается, что произнести суровый приговор.

Интересно еще вот что! Иван Гончаров много и многословно жаловался, что Тургенев у него ворует темы и идеи. Ну так вот по всему видно, что из этой пьесы сам Гончаров своровал у Тургенева и барина, и его взаимоотношение со слугой, и самого слугу, и посетителей для своего романа «Обломов», для первой его части. Оправдывает ту давнюю склоку только то, что оба были гениями. Им можно.

Ведь каким потрясающим языком написана эта вещица. Каким великим и могучим языком. С характерами, с идиалектами, великолепной пластичностью. Несмотря на страшную суть рассказа, просто упиваешься его гениальным стилем. Тургенев — языческий бог русского языка!

Читать вообще всем, кому дорога Россия и ее тысячелетние история и культура.

Кажется в этом рассказе описывается тот же мир, что в чудесном Деус экс Хомини, только немного позже во времени. Война с наночумой проиграна, люди окончательно обожились, а защитные ИскИны, оставленные без контроля, пожирают остатки предсингулярной цивилизации. В каком-то смысле это робинзонада о последнем человеке на Земле. Но рассказ не особенно грустный, напротив внушает сдержанный оптимизм. Искра человечности, творческая суть нашей расы не исчезнет даже в последнем из нас. Медведь подтвердит))

Несколько дней настраивал себя на чтение этой книги. Думал, что опять придется продираться через нудятину тысячелетних проклятий, беготню из ниоткуда в никуда по астральным мирам, мириться с толпой картонных ноунеймов и идиотией вот-это-поворотных фабульных ходов.

Собственно, кратенький пролог как раз об этом. О-о, невероятная по жестокости и бессмысленности битва, о-о астральные миры для оборотней-драконов, о-о, немыслимое по своей коварности предательство неизвестно кем неизвестно кого! Тоска, думаю!

И вдруг. Чистейший ясно-понятный текст. Прописанные герои, мотивацию которых понимаешь со второго абзаца. Остроумнейшие и сюжетообразующие диалоги. История простая, как пятак, — крушение государства. И на это как на ось намотана многослойная и многоцветная нить повествования. При этом она так ловко сплетена, что ты ни на секунду не теряешь эту самую нить. Очень ловко скроенный и крепко сшитый роман. При этом он увлекает так, что глотаешь страницы, восторгаешься и почти все время я болел за автора и жаждал поставить ему «десятку». Сколько живого и радостного юмора. Даже мертвецы ходячие за словом в карман не лезут, какая битва страстей и устремлений, столкновение сложных и загадочных персонажей, великолепные батальные сцены с полным эффектом присутствия, даже схватки магов, которые я терпеть не могу и ненавижу в фэнтези, прописаны так, что дух захватывает и будоражит воображение.

Кстати о магии. То ,что свою систему Эриксон толком не разъясняет, давно известно. Сломано много читательских копий. И вот — есть эпизод, где колдун Багряной гвардии пытается рассказать за магию прелестной девушке-воину с чарующим именем СЭРЕН ПЕДАК. И пошло поехало. Нагромождение одних непонятных терминов на другие, образы, разъясняющие белее туманные образы, софистика сменяющаяся невнятным бормотанием. И становится совершенно понятно, что сам Эриксон плоховато в ней разбирается. То есть видно, что нахватано кусками из термодинамики, квантовой теории, теории поля и общей относительности. Но в рамках магии он ничего разъяснить не может. Нет никакой системы. Образность — да. Визуальное и пространственное воображение у Эриксона ого-го какое! Такой эпик отгрохать! Но в его магии нет ни глубины, ни философии.

И других косяков полно. Половина сюжетных веток никуда не ведут, половина персонажей слито. Нагнетается суперзлодей всю книгу, а в конце ее идет по улице, и ему на голову падает кирпич. И нет главного гада! Многое так и не разъясняется. Уж сами-то персонажи могли бы подробнее и внятнее обсудить, что собственно они делают. Также, повествование обрывается на полуслове. Никакой развязки не будет. Кульминация внезапно прерывается пустой последней страницей.

Но все равно роман достоин очень высокой моей оценки за то главное, о чем он повествует. Эта книга об англо-саксонском фашизме и социал-шовинизме. Весь роман пропитан критикой буржуазного общества, самой лютой из всего, что я встречал в фэнтези. Чайна Мьевиль в трясучке отбегает покурить. Эриксон не проповедует социализм, но он камня на камне не оставляет от философии и идеологии капитализма. И предрекает ему жуткую и кровавую погибель. Сам он как-то в движении сопротивления не светится, но все герои у него, из НАШИХ, диссиденты и узники совести. Не ожидал от представителя германского племени такой критики и самокритики. Расистская и человеконенавистническая суть власти денег в англо-саксонском обществе расписана во всех живописных и ужасающих аспектах. Куда там жестоким битвам магов.

В общем, сейчас для меня это лучший роман эпопеи. Рекомендую начинать с него.

П.С. Перевод мне понравился. Очень четкий, внятный, художественный. Это хорошо видно по искрометным шуткам, которых в книге тьма-тьмущая, и по ярким визуальным картинам эпических и магических баталий.

Труднее всего писать о том, что любишь.

После долгого путешествия по югу Европы (Кокаиновые ночи, Суперканны) Баллард возвращается в Лондон. А там теракты, экономический кризис и необратимая деградация общества, основанного на частном присвоении средств производства.

Содержание романа точно указано самим Баллардом — восстание среднего класса. Для описания процесса он берет классических для себя героев — протагониста, переходящего из одного экзистенциального состояния в другое, антагониста, психопата и философа, который не боится марать руки кровью и взбалмошную красотку-идеалистку, как всегда жестоко пародирующую сильную и независимую женщину из Голливуда. Конфликтуя, вступая в союзы и любовные связи, эта безумная троица движет всю механику романа на фоне движения взбунтовавшихся масс.

От содержания к сути. Примерно зная о чем книга, я специально перед этим прочитал замечательную работу Бориса Кагарлицкого «Восстание среднего класса», изданную в том же году, что и роман Балларда. Мне было интересно узнать научную точку зрения на те же самые процессы. Узнал намного больше. Вся моя жизнь с 1999 по 2008 год была расписана там и разъяснена на пальцах. И какова цена успеха и богатства в мире тотального либерального неоконсерватизма, и причины бедности и беспомощности. Откуда идут истоки бесконечного современного кризиса и к чему все это может привести.

Расслоение и пауперизация среднего класса, его стихийный бунт и враги, которые ему противостоят. Идеология транснационального финансового капитала — нового класса рабовладельцев. Вероятность прихода к власти фашистов. И что же я увидел в романе Балларда?

Практически то же самое, только выраженное языком образов и драматургией диалогов. Вот это точно можно назвать конгениальностью. В один год издать столь похожие книги, только в разных жанрах. При том что точки зрения Балларда и Кагарлицкого тогда, да и сейчас во многом, были маргинальными. Правила, да и правит, бал «чикагская школа» тоталитарной либеральной мысли, гласящая: если реальность не стыкуется с нашей системой оголтелого хищничества и живодерского кровопийства, значит неправильна реальность, а не система, и нагибать эту реальность мы будем, пока от планеты одна головешка не останется.

Поэтому Баллард постоянно оглядывается, переспрашивает: а не детский ли лепет этот наш бунт против повышения тарифов и частного образования? Кагарлицкий отвечает ему заочно — нет, правильной дорогой идете, товарищи, либо мы победим, либо погибнем. Иного выбора нам просто не оставили.

Таким образом, Баллард написал настоящий политический роман. Современный, злой, боевой. У нас такое делал только Проханов. А изданный чуть позже «Санькя» Прилепина вызвал настоящий фурор. НУ так вот старенький Баллард мог и покруче завернуть, чем молодой нацбол! Его восставшие помасштабнее действуют, чем «Союз спасения». Вот только терпят пусть временное, но поражение. Потому что бунт против системы должен и быть системным, а не бессмысленным и локальным. А экзистенциальные вопросы можно порешать и после победы социальной революции.

Сам Баллард не мог остаться в одной плоскости проблематики. Его роман не только политический, но и философский, любовный. И все еще это завернуто в обертку детектива! Ну виртуоз, что скажешь! Не изменяя своим принципам, Баллард вновь описал будущие пять минут. В 2003 году он описал 2010-е гг. с их первыми волнами протеста против существующей мир-системы. Подчас казалось, что движение «желтых жилетов» расписано точно по его сценарию. Я сам в Лондоне не бывал, поэтому при чтении книги часто представлял себе уютные и красивые дворики в престижных жилых массивах Москвы и Подмосковья. И очень хорошо эти картинки накладывались на картину бессмысленного и беспощадного бунта среднего класса в английской столице. То ли еще будет!

Отзыв, кажется, получился несколько сумбурным, потому что труднее всего писать о том, что любишь.

Присоединяюсь к мнению Гарольда Блума и Камило Хосе Селы, Сарамаго — гений. У меня не получилось читать его, как я люблю, по порядку, но я не жалею, ведь «Двойник» — настоящий шедевр.

Как всегда Сарамаго танцует на тонкой грани между игривым постмодернизмом и сугубым реализмом. Его книга одновременно и перформанс и выкрикнутая суровая правда о человеке и мире, в котором он живет. Кто я? И почему я живу так, как живу? Вот важнейшие вопросы, поднимаемые в романе. Поэтому эту книгу лучше читать тем, кому уже хорошо за тридцать. Более молодые просто как следует не проникнутся. Они еще ищут, а эта книга помогает подбить дебит с кредитом. Ее лучше читать, если у вас период раздумий о себе, но не тягостных, а саркастически-остраненных. Еще не все потеряно, и есть возможность переменить судьбу.

Это тоже привлекает в Сарамаго. Он не грузно-серьезен, в его текстах полно юмора, скрашивающего, помогающего не закричать от ужаса. Я раз десять в голос ржал, пока читал эту довольно грустную историю.

Кстати, в оригинале роман назван не скучно — Двойник — а Человек дублированный. Видимо с намеком на Homo Sapiens — человек понимающий, Сарамаго опять шутит, говоря, что большинство ни черта не понимает, что происходит.

И тут в пору сказать пару слов об экранизации. От Вильнёва я такого не ожидал. Это же какой-то позор! История скомкана и толком не рассказана, персонажи не прописаны. Даже идея полностью извращена. Например, в романе женщины спасают ГГ, а в кино топят. Да, я все понял про пауков. Но в том-то и беда, что в фильме полно дурацких символов, художественной работы, а смысла нет. Всем рекомендую посмотреть это кино, благо что короткое, чтобы хотя бы сравнить, насколько драйвовее, жестче, парадоксальнее, интереснее, наконец, получился финал у старенького дедушки Сарамаго. И какой тупорылый сюр у здорового мужика на пике формы.

И тогда придется согласиться, Сарамаго — гений.

Сейчас, прямо скажем – на излете жизни, Лимонов не верит в непреходящую необходимость и актуальность жанра романа. Все оставшиеся у него творческие потенции Лимонов тратит на публицистику и блоговедение. По два раза в год выпускает сборники статей. Не знаю, как они будут выглядеть в начале 2040-х, но вот только что я прочитал роман, вышедший на французском в 1991 году, и эта книга не просто жива, она животрепещуща и актуальна, как только что выкрикнутый лозунг, тогда как статьи, опубликованные на излете Перестройки, читать невозможно, только разве в узкоспециальных целях. А роман Эдуарда Лимонова – это живая, кровоточащая плоть истории. Кусок дымящейся совести, по слову Пастернака.

В последнее время я совершил краткий экскурс по страницам истории крушения Первого социалистического проекта. Черные псы Макьюэна, Дикобраз Барнса и вот – Иностранец в смутное время Лимонова. Их объединяет не только тема – распад и гибель Соцлагеря, но и точка сборки. Внешний взгляд на проблему, взгляд иностранца, не включенного в гибнущее общество. Это и для Лимонова крайне важная обособленность, продекларированная на первой же странице книги.

И наш-то бьет всех этих записных западнистских интеллектуалов по всем статьям! Очень приятно. Роман Лимонова глубже, насыщеннее событиями, характерами, мыслями, он написан лучше, в конце концов! Картины Москвы конца 1989 года шокируют, ужасают, удивляют. Мысли автора по поводу судеб России, характера русского народа, его отдельных представителей, способов взаимоотношений в обществе, о русской элите поражают своей прозорливостью, профетичностью, точностью. Одна идея о том, что вся перестройка – это бунт третьего сословия против коммунистической аристократии чего стоит. Мысль, что Сахаров и Евтушенко, это представители буржуазии, борющиеся за власть и по сию пору может изумить многих особо одаренных представителей креакла. То, что мы яростно обсуждаем после 2014 года, рвя Интернет в клочья, для Лимонова было очевидно еще в 1990-м. До финального вывода о том, что сила – то и есть высшая справедливость, многие вообще никогда не дорастут. И это никакое не ницшеанство, ведь Лимонов говорит о силе исторического народа, а не индивидуума.

А какие люди населяют этот чудесный роман! Перестроечные горлапаны-главари, элитарии-перерожденцы, чеченские бандиты, работяги, шлюховатые бабы, деятели искусства, высший свет и дно общества в России на переломе эпох. Тысячи точнейшим образом зафиксированных деталей, краски, лейтмотивы, полутона. В общем, это самая суть великой русской литературы, вечной, вечно актуальной, изумительной!

Но еще удивительно и то, что, читая этот роман о побитом жизнью немолодом эмигранте, который совершил краткий вояж на гибнущую родину и навсегда вернулся на сытый и скучный Запад, ты знаешь – все для него только начинается, а не заканчивается. Его ждет окончательное возвращение на Родину, войны, своя партия, политическая борьба, всенародная известность, тюрьма, несчастные любовные романы, неудачный брак и двое чудесных детишек. (Когда Лимонов пишет: я никогда не вернусь, читателю хочется воскликнуть: Дорогой Индиана Иваныч, через одиннадцать лет вы будете сидеть в следственном изоляторе ФСБ «Лефортово» и писать книгу Моя политическая биография!) Поэтому книга эта дарит еще и надежду. Если вести себя достаточно правильно, или неправильно, то переменить судьбу никогда не поздно.

Так что после всего того, что сделал Лимонов для русской литературы, он может думать о ее жанрах все что ему угодно и писать, что нравится. А лучшие его книги останутся с его народом навсегда.

Могучий роман скромного объема!

Первая книга Барнса, которая привела меня в восторг. До этого читал его ранние романы, не особо впечатлившие. Ну, хороший писатель, мало ли таких...

А это шедевр политической мысли! Просто не верится, что в начале 1992 года можно было написать и опубликовать такую книгу. Это даже трудно комментировать, нужно просто читать. Каждая строка не в бровь, а в глаз. Либеральный фашизм, предательство партийной верхушки, Горбачев, Перестройка, психология масс Восточной Европы эпохи крушения Варшавского договора, лицемерие и хищничество Запада и тд и тп. Тут каждая страница настолько плотно насыщена идеями, психологией, историей, что просто шапкой пот утираешь, читая. Все эти темы настолько точно и правдиво стали обсуждаться только после 2008 года, а Барнс все понял сразу и сумел сформулировать четко, ясно, емко.

Они предали советскую власть потому, что она заставляла созидать, а хотелось воровать и валять дурака. Горбачев продал свой народ и братские народы за фото на обложке Тайм. на смену коммунизму всегда приходит фашизм, Ельцин фашист (почти за два года до октября 1993 года диагноз поставлен!) и тд и тп.

При этом роман строго полифонический, от себя Барнс ничего не вещает. Все проговаривают герои, которые настолько точно выписаны, настолько все эти мнения им имманентны, что это потрясает глубиной.

И — главное. В эпоху мирового крушения левой идеи Барнс открыто и громко заявляет о неизбежной победе коммунизма и о неизбежном же крахе капиталистической системы. Как такое могли напечатать в либерально-ельцинистском ИЛ в 1995 году, ума не приложу! Не удивительно, что три книжные публикации последовали только в 2010-х, когда даже до тупых вроде меня дошло, какой исторический шанс мы про... проморгали. Единственно, что утешает, финальные мысли бывшего Генсека Стойо Петканова. Это был только первый прыжок до неба, будет и другой — победный!

Всем людям левых убеждений читать и читать! Роман подводит важные итоги и вселяет надежду.

А я вот фанат Бачигалупи. И очень мне была интересна его вылазка в жанр фэнтези, а скорее даже в литературную сказку а-ля Шарль Перро и Гриммы . Это даже нельзя назвать метафорой или аллегорией. Скорее отработка любимых тем Паоло — экология, маккиавеллистская политика, социальная критика человеческих обществ. Как всегда больше внимания уделено темам и идеям, нежели проработке характеров персонажей. Но здесь это удачней сработало, сказке излишний психологизм только вредит. Кстати — сейчас только понял — эта повесть очень напоминает Три толстяка Олеши. Политическая сказка. Интересно Бачигалупи Олешу читал?))

Потому что очень много отсылок в повести к нашему советскому прошлому. Усатый Веселый мэр любит вино и курит трубку. Магистр Скацзи одновременно возглавляет политический сыск иполицию, а также заведует научно-техническим прогрессом в стране. Даже приснопамятную «шарашку» Бачигалупи удалось включить в историю. Взгляды у автора, конечно, либеральные, ну хоть не пещерно-антисоветские.

В общем опыт блестяще удался! Я автору поверил и остался доволен весьма.

Даешь полный сборник Бачигалупи и Бакелла на русском!

Это роман, но это и трюк — так в самом начале книги предупреждает нас автор. На самом деле это даже двойной трюк, своеобразное двойное литературное сальто-мортале. Это и автобиография вымышленного американского художника, и рассказ Воннегута о своих собственных жизни и творчестве. Я во всяком случае, стал лучше понимать его творческий путь после прочтения этой книги. Да, Воннегут не был абстрактным экспрессионистом, но он стал одной из ярчайших звезд плеяды, что воссияла в США после Второй Мировой войны, и на звездно-полосатых знаменах которой красовалась надпись ЭКЗИСТЕНЦИАЛИЗМ, ПОСТМОДЕРНИЗМ, «ЧЕРНЫЙ ЮМОР». Джозеф Хеллер, Норман Мейлер, Джон Барт. И позже вступившие — Пинчон и Бартелми. Их творчество стало, как и абстракционистов во главе с Джексоном Поллоком, самым весомым вкладом Америки в сокровищницу мировой культуры второй половины 20 века.

И Воннегут этим романом показывает, что он, как и его персонаж Рабо Карабекян, не сдался. Не стал ни филистером от культуры, ни продажным коммерческим писакой. Он помнит, кто он, и из какой почвы растут корни его творческой самости. Он все тот же хохмач, умница и трагик, понимающий и принимающий всю невероятную красоту и сложность бытия.

И еще о названии. Мне кажется метафора синей бороды — это напоминания всем, желающим слышать, что суть и сокровенное в художнике — это тайна за семью мощными замками и толстенной дверью. А единственная его кладовая, из которой он черпает силы и материал для творчества — это память о том что он любил и кого больше всего любил на этом свете — и кого потерял безвозвратно. Он не убийца, а наоборот — возродитель и даритель новой жизни, бессмертной.

Блестящий рассказ из мира Багряной империи, повествующий о том, как Джирелла Мартигор стала Черной Папессой ИХомой Третьей. Глубокое погружение в психологию религиозного фанатика, жестокий натурализм, мистика, коварные интриги в одном будоражащем воображение коктейле. Наемные убийцы и святые действуют тут на равных, а могут оказаться и одним и тем же человеком. Нравственный выбор невозможен, но такова суровая реальность теократического государства в самый разгар беспощадных религиозных войн.

Стиль и глубина проработки текста у Маршалла на высшем уровне. это настоящая литература, без всяких скидок. Маршалл своим творчество, как и немногие другие авторы, оправдывает существование фэнтези как жанра.

Большое спасибо Mister Dobriy за его отличный перевод этого рассказа и возможность прочитать отличную фэнтези-историю

Почти двадцать лет назад это был первый текст Суэнвика, который я прочитал и только после взялся за «Вакуумные цветы».

Грустная, щемящая сердце история «полной гибели всерьез» настоящего художника. Минорное прощание с бунтарскими шестидесятыми и хипповскими семидесятыми. Как-то сейчас трудно укладывается, что восемнадцатилетний Суэнвик мог вполне быть участником Вудстока, посетителем концертов Джима Моррисона.

Этот рассказ наверно навсегда останется моим любимым произведением этого замечательного писателя.

Не бросайте в меня ботинки, но кажется это лучший рассказ Джо, из переведенных на русский. Скорее даже маленькая повесть по стандартам американских издателей. Помимо уже отмеченного непрерывного экшена, тут еще и толпа персонажей с глубоким бэкграундом. На 30 с небольшим страницах перед нами разворачивается целая панорама жизни на всех континентах Земного Круга. Эдакий миниэпос. И при этом действие не провисает ни на миг.

Все-таки Аберкромби лучший, черт возьми!

П.С. Улыбнуло новое определение Байяза, Первого Мага — «лысый босс».

Книга, стоящая прочтения. Брался за нее полный сомнений. Уже лет 10 не читал Мураками. Казалось тратой времени наблюдение, как он переливает из пустого в порожнее сотни страниц. Мураками мои сомнения развеял. Да, большинство рассказов о пустотности людей, вещей, явлений. И пустоту этих сущностей можно заполнить чем угодно, зависит от самого читателя, его опыта. привычек, фантазий. В общем интересные упражнения в написании дзэнских коанов. Тут все держится на каденции голоса, на слухе. И Мураками они не изменяют. Последние две истории — полноценные рассказы со смыслом и глубиной. Дружище Квак — абсурдистский и забавный. «Медовый пирог» написан в классической чеховско-хэмингуэевской традиции. Проникнут любовью к маленьким людям и подлинным лиризмом. Мы — люди, и ничто человеческое нам не чуждо, поэтому такие истории всегда будут интересны.

Вот и еще одно сбывшееся почти дословно предсказание фантаста. Экологические катастрофы вперемешку с ювенальной юстицией — повестка сегодняшнего дня. Заголовки газет. Ну, например, Фукусима и «родитель 1 и родитель 2» во Франции. Плюс мат-перемат в американских телешоу (а вот это я одобряю за реализм). Читайте Воннегута, он хорошо разбирался в человеке и его обществе.

Рассказ вошел в коллаж «Вербное воскресенье». Отличный перевод, все названо своими именами, без эфемизмов, согласно воле автора.

П.С. Позабавил Флем Сноупс, сенатор от штата Миссисипи.

Роман намного более щадящ для читателя, чем Кровавый меридиан. Можно читать и слабонервным любителям отличной прозы. Никаких выпусканий кишок или изнасилований трупов. Это в лучшем смысле пасторальный роман — сделанный по канонам чуть ли не Вергилия. Красивое описание жизни пастухов в несколько романтизированной Аркадии-Мексике. Яркая первая любовь, немного опасности, чтобы не исчезало это ощущение «мементо море», так необходимое Маккарти в искусстве.

С точки зрения стилистики — это нечто фантастичное. Как будто Фолкнер написал роман в духе Гарсиа Маркеса. То есть такого в природе быть не должно было, а вот! Великое волшебство искусства — делать реальным самое невозможное.

Чисто технически — наиболее мастеровито написанный роман Дика из мною прочитанных. К тому же роман сделан так, что не возможно оторваться. Увлекательнее любых фантастических приключений. Обретя Великого Визионера, литература потеряла крупного мастера мэйнстрима. Зато по прочтении стало понятно, что лучшие страницы Человека в Высоком замке и Помутнения не на пустом месте взялись.

Интересно, что будучи в фантастике одним из флагманов американской Новой волны, в мэйнстриме Дик следует строгим канонам реализма. А ведь это время расцвета литературы «черного юмора» и прочих опытов постмодернизма.

Роман фабульно и атмосферой что ли почему-то напомнил «немецкие» романы В.Сирина — Король, дама, валет и Камера обскура. Особенно это касается трагической фигуры обманутого мужчины — Чарли Хьюма.

И вот еще что удивило. В предисловии сказано, что по окончании работы над книгой Дик женился на прототипе Фэй Хьюм. Ну не знаю... Связать свою жизнь с такой матерой психопаткой, зная о ней все наперед, это мазохизм какой-то чистой воды. Годов жизни Дику это явно не прибавило.

Великолепно!

Маст рид всем, кто, как я, познакомился с первыми киберпанковыми книгами в нежном восприимчивом возрасте! Читаешь повесть и вспоминаешь те сладостные минуты первого знакомства с мрачными технотронными антиутопиями. Это словно Агата Кристи от киберфантастики. Все преступники такие благородные и чистенькие, покорно ждут пока их схватит полиция Тьюринга и потащит в каталажку. Сыщики — увлеченные инновациями дилетанты. Ни тебе крови, ни ободранных кулаков:)

Позже придут молодчики вроде Гибсона, вытащят футуристический технотриллер из венецианской вазы и выбросят на грязные улицы стран Третьего мира:) А пока все так чинно, аристократично!

По поводу перевода. Огромное спасибо А.Новоселову за то что познакомил английских незнаек вроде меня с отличным текстом. Очень давно мечтал почитать повесть, поклонник Винджа. Оказалось не зря мечтал, книжка супер. Не хочется выискивать недостатки, это уже классика.

У этого человека нет имени, или он его почти забыл. Но та, которую он любит, та, кроме которой у него никого нет в целом мире — Лаура — умирает и нужны срочно деньги на врача. Поэтому он в который день идет в местный кинотеатр и участвует в розыгрыше лотереи «Бинго». Это единственный его шанс спасти любимую...

Сегодня у американского классика Ральфа Уолдо Эмерсона то ли юбилей — 110 лет, то ли ему все 111 стукнуло. Биографы пока так и не разъяснили этот вопрос. В любом случае, очень хороший повод что-нибудь прочитать из его наследия. До изданного МИФом к этой знаменательной дате (ха-ха!) его единственного законченного романа «Невидимка» у меня пока руки не доходят, поэтому взялся за его второй «хрестоматийный» рассказ. У этого произведения тоже юбилей, оно было издано 80 лет назад.

Очень драматичное произведение о нищете и безысходности, доводящих человека до безумия. Эмерсон традиционно для себя берет проблематику шире, чем проблема расовой дискриминации, хотя и об этом тоже тут есть ,как иначе, если герой — негр в США. Рассказ этот о жесткости «мира свободной конкуренции», об иллюзорности Американской мечты, об обожествлении денег, как единственной силы в мире, способной дать человеку защиту и право на собственное достоинство.

Многие американские авторы поднимали и изучали эти темы, но сила молодого Эллисона в том, что он, как и положено новеллисту, выбирает «лучшие слова в лучшем порядке» и это воздействует на читателя, как будто впервые и очень сильно. Мысли и чувства напрягаются, как провода под сильным током. Душа светится и очищается в огне катарсиса.

Вот доказательство. Читая в рассказе о том, как на сцене крутится барабан, как ведущий обрабатывает бедолагу негра, как ревет от алчности и гнева толпа, я вдруг понял ,что однажды в жизни видел в живую известного телевизионного деятеля 1990-х Владислава Листьева. В Сочи ,летом 1992 года ,когда отдыхал там с мамой и сестрой. Листьев в одном из концертных залов проводил розыгрыши «Поля чудес» с местными отдыхающими ,кажется, наугад выбранными из зала. Вспомнилось ,как он выступал, как зал был охвачен единым порывом близкого и желанного обретения халявы, вспомнился этот восторг, пусть и за компанию.

Страшное было время, похожее на то, что описал Ральф Эллисон. Хотели жить как в Америке — получите, распишитесь. И Листьева немного позже убили, как и несчастного героя этого замечательного, но грустного рассказа.

Вопреки нагнетаемой конспирологии)), хочу отметить ,что Дик написал свой рассказ в июле 1952 года, так что вряд ли он читал гениальный рассказ Рэя Брэдбери о бабочках и им вдохновлялся. В позднейшем комментарии он все на старика Гераклита ссылается. На его идеи о том, что природа скрытна, и тайное и явное не являются тождествами.

Дик к себе довольно суров. Считает рассказ примитивным и прямолинейным ,в котором вряд ли стоит искать глубокие смыслы. Однако ,позволю себе продолжить это упоительное занятие, расчесывать СПГС))

В последние десятилетия все громче обсуждается вот какая проблема: с точки зрения стандартной модели субатомных частиц мы не можем объяснить многие квантовые эффекты. Спутанность, синхронистичность (если она все-таки точно есть), фотонные пузыри. Раздаются даже голоса, мол, не существует времени и пространства, а только разность энергетических потенциалов (почитайте Дональда Хоффмана, пугает не хуже Филипа Дика))

Чтобы остаться в поле вменяемых идей и не впасть в солипсизм, некоторые ученые выдвигают гипотезу о том, что у субатомных частиц может быть обратная «стрела времени» из будущего в прошлое (раз законы физики не учитывают временную константу, то какая разница?)

То есть будущее может оказывать влияние на прошлое, хотя бы на квантовом уровне. А там, кто знает?

Собственно об этом свой пугающий рассказ Филип Дик в 23 года и написал, как это принято у пророков, намного обогнав простые представления людей об их мире.

Может рассказ и прост, но с художественной стороны весьма эффектен. Чтобы до большей аудитории достучаться. Правда, смотрю по отзывам, некоторые так и не поняли, что перед нами классический парадокс — бабочки пришли из будущего. Таких меньшинство и это радует. Послание Дика попало в цель.

Удивительное дело! Фантастика — это литература об удивительном. Но самое удивительное в ней то, что она не перестает удивлять меня и почти сорок лет спустя после того, как я стал ее читать! (Кажется я заразился словесным мастерством от гоблина Кевина, приспешника 247)).

Вот «Приспешник №247». В этой повести говорится о беспощадном Повелителе Зла Лорде Турго и его жестоких и коварных приспешниках, для которых совершение все более мрачных злодеяний единственная цель в жизни. Да и рассказ ведется от лица совершенно омерзительного гоблина, который обожает торчать в грязном подвале и пожирать всякую гадость.

Мало того, совершенно в каноне «дарк фэнтези» это история о том ,как одно зло борется с еще большим Злом и одерживает над ним злобную победу.

И при этом это невероятно трогательная, добрая, сентиментальная, милая, няшная и кавайная история, способная растопить даже самое замороженное сердце!

Это не какая-то «история игрушек», а эпическое сказание о борьбе за справедливость, за права, честь и достоинство «маленького человека» в беспощадном мире подлого чистогана.

Подходи к своему ближнему с открытым сердцем, дай ему шанс и вдруг окажется, что даже такие грозные типы, как Верховная королева Клэр, Принцесса Блевота, Повербот 9 и Убиэлла могут оказаться в твоей команде. А злющие радужные пони придут на выручку в самый опасный и ответственный момент твоей жизни.

И по заведенной традиции Марк Лоуренс не читает своим читателям нотации или морали, а просто рассказывает увлекательную историю о том, как дети и их игрушки выстояли в борьбе с самой настоящей организованной преступностью и коррумпированными властями. А выводы каждый может сделать сам, но ничего кроме деятельного гуманизма и желания увеличить количество добра в мире чтение этой удивительной повести не вызывает.

К тому же тут даже можно практические советы извлечь. Гоблин Кевин предупреждает: никогда не пытайтесь оседлать утку!

П.С. Долго думал — да есть ли у этой повести хоть какие-то недостатки? Пожалуй, есть. Это стандартный сюжет о борьбе со злом в стиле мультиков «Пиксар». Но история поведана под столь необычным ракурсом и так задорно, столько она незамутненной доброй радости у меня вызвала, что оценку не буду снижать ни на йоту.

Роман понравится прежде всего поклонникам творчества Лоуренса. Ведь всегда интересно знать с чего стартовал любимый автор.

Он тут еще многого не умеет — долгие экспозиция и завязка ,мотивация персонажей проясняется только к середине книги, медленное нагнетание всяческого саспенса и триллинга.

Примерно до средины романа кажется, что это какой-то серенький середнячок. Спасает очень выразительный и сочный язык романа и умелая композиция с быстрой сменой локаций.

А потом Лоуренс расписался! Как выясняется из его интервью, он всегда работает без плана, просто как пишется. Но при создании «Крови Багряного» опыта у него не было, а потому он долго не мог выбраться на магистральную дорогу повествования. Зато уж когда получилась — припустил, как спринтер!

Действие нарастает, кровищща льется рекой, мерзавцы, монстры и макабрические марионетки сыплются на страницы как из рога изобилия! Да и эмоциональный ряд получается очень ярким, вначале ты сопереживаешь персонажам ,а потом и сам все переживания пропускаешь через сердце.

Да к тому же книга интересна и с точки зрения развития одного из самых популярных жанров двадцать первого века. Если и впрямь роман написан в 2001 году, получается, что Марк Лоуренс был одним из застрельщиков гримдарка. Тот, кто сам того не зная, создавал канон.

С точки зрения сюжета, мира и некоторых персонажей можно спорить, но вот Шалло — это героиня «дарк фэнтези» на 200%. Дочь знатного лорда с трагической судьбой, воспитанная в монастыре ассасинов, беспощадная убийца с богатым внутренним миром и тонкой душевной организацией. В общем, сильный и сочный набросок грядущей Монцкарро Муркатто и легиона ее боевых сестер из сотен романов.

При чтении возникает ощущение вторичности, но, когда этот роман создавался, всех этих реперных текстов просто в природе не существовало. Так что мое уважение к Лоуренсу еще больше возросло, хотя казалось бы куда больше.))

Очень жаль, что это все-таки первый роман трилогии ,которая никогда не была написана. Иногда мне казалось ,что лучше бы он эту историю закончил, чем брался бы за Трилогию Терний. Но это, наверно, личное. Главный герой «Крови» бард Ингольд — мой ровесник, поэтому мне, сейчас, конечно, интересней про него читать, чем про взбесившегося подростка.))

Отныне, Марк Лоуренс занимает в моем сердце твердое второе место (после Г. Г. Кея) среди авторов фэнтези. Замечательный мастер! Так что большое спасибо команде Malazan Army за то ,что продвигают его творчество в России и дают возможность читать все новые его работы.

Новейшая русская литература охватывает для Замятниа 1890-1917 годы. Поэзию революционного периода он еще не знает и оставляет за скобками (а ведь она войдет в золотой фонд русской классики 20 века!). Тем не менее доклад представляет собой не только исторический интерес, но и сохраняет актуальность.

Все дело в методе исследователя. Как старый большевик Замятин походит к вопросу диалектически.

В конце позапрошлого века на вершине русской литературы царил реализм — Чехов, Бунин, Горький — который описывал внешнюю сторону реальности и дошел в своих изобразительных и идейных исканиях до своего возможного предела. На смену ему пришел символизм, адепты которого «имели мужество» оторваться от реальности и унестись в горние выси богоискательства и мистики. Но и они затерялись в этих самых высях. Тогда — как синтез двух предыдущих течений появился «новый реализм», который понимал не только просторы и ширь реальности, но и ее глубину и качества. Как инструментарий изобразительных средств он использовал наработки как реалистов, так и символистов.

Но ведь таким же диалектическим методом, что и у Замятина, мы можем описать последние десятилетия истории современной русской литературы.

В СССР правил бал советский реализм (уж насколько он был социалистическим, вопрос дискуссионный), дойдя до пределов своих изобразительных и идейных исканий он рухнул вместе с породившим его государством.

На смену ему пришел постмодернизм, адепты которого «имели трусость» сбежать в свои виртуальные миры, отринув страшную реальность «святых девяностых». Дойдя до пределов собственной эстетики под занавес века в «Голубом сале» Сорокина и «Дженерейшен Пи» Пелевина, постмодерн ,как живое явление также кончился. Вместе — опять-таки — с породившей его эпохой.

И вновь наступило время синтеза. Возник новый «новый реализм», синтезировавший этику и эстетику советской прозы и постмодерна, как бы дико это не выглядело на первый взгляд. А вот поди ж ты!)) (Особенно это видно по книгам Германа Садулаева, Михаила Елизарова и Сергея Самсонова).

Так что исторический и методический посыл Замятина крайне интересен и востребован. А еще это важный социальный урок. Когда был прочтен доклад? В сентябре 1918 года. Тяжелейший военный и политический период новорожденной Советской республики. А вот людям было интересно не только ежедневные сводки с фронтов выслушивать, но и о высоком думать время оставалось. А ведь Евгений Замятин был крайне серьезный товарищ. И в столь страшную годину испытаний точно не стал бы ни свое время, ни своих слушателей на ерунду тратить. Не считал он русскую культуру ерундой. И нам заповедовал.

Иногда Баллард бывает пугающе точен в своих предвидениях. Изучая «следующие пять минут будущего», он подчас заглядывал на несколько десятилетий вперед.

Вот и в этой новелле 1960 года он поднимает проблематику первой половины 21 века.

Грядущее (уже начавшееся?) массовое вымирание на Земле. Эволюция времени и эволюция времени во Вселенной. (Совсем недавнее открытие — замедление времени в связи с расстоянием).

Даже эти самые пресловутые «Голоса времени». Ведь мы их слышим! В рассказе их обнаружили в 1972 году. В реальной жизни немного позже. Были зафиксированы миллисекундные радиовсплески. Причем периодические. Физическое обоснование за истекшие сорок лет так и не было получено. Мало того. Два-три года назад новейшие радиотелескопы, которые на деньги Юрия Мильнера работают по программе SETI, обнаружили микросекундные всплески, то есть в тысячу раз более короткие. Расчеты показали, что их испускают объекты около десяти километров в диаметре. Астрофизик Владимир Сурдин предположил, что это вполне могут оказаться излучения противоракетной РЛС, принадлежащей цивилизации, обитающей где-то в нашей галактике. потому что именно такие размеры имеют и именно такие сигналы испускают наши собственные противоракетные РЛС на Земле.

Так что ,возможно, мы уже обнаружили сигналы «братьев по разуму», только пока не поняли этого.

Да и с формальной точки зрения новелла очень интересна. Молодой Баллард «обкатывает» героев и конфликт между ними, которые потом часто будет использовать в своих великолепных романах. Ученый-протагонист, готовый разделить общую судьбу со всем мирозданием, вступает в идеологическую борьбу с фриком-антагонистом, который обуреваем «идеей фикс» и не собирается разделять коллективную участь. А вершина треугольника — загадочная красотка-интеллектуалка.

Читая такое, я пищу от восторга, как иной меломан, заслышавший первые риффы любимой песни.

Лучшие писатели, которые пугают, восхищают и заставляют думать одновременно.

Даже при перечитывании это не сразу понял ,а только когда обкатывал послевкусие от рассказа в голове.

Ведь Ларсен, трагический герой рассказа, не абы кто. Он занимался тем, что создавал искусственный психонейронный симулятор. Нейросеть, по нынешнему курсу, только способную еще и моделировать эмоции.

И что же? И сам кукухой поехал, и тот ,кто за ним наблюдал и должен был страховать тоже с глузда слетел. Баллард буквально вопиет (и буквально в пустыне!): вы еще с собственным разумом и мозгом не разобрались, а уже лезете создавать искусственные интеллекты с неизвестным исходом таких опытов!

В общем он как встал, сочиняя первые рассказы, на обочине с плакатом «Осторожно! Впереди крутой поворот!», так пятьдесят лет там и простоял, героически не покидая пост. И наша задача сделать так, чтобы дело его жизни и таких же ответственных художников и мыслителей не пропало втуне вместе с родом людским.

Крайне любопытный рассказ. С одной стороны, он не характерен для Балларда с его страстью к исследованию внутреннего, а не внешнего пространства. А тут — другая планета, просторы космоса, пионеры-звездопроходцы.

С другой стороны, рассказ очень характерен именно для 1950-х годов. Когда после лихой забубенности тридцатых-сороковых НФ стала вылезать из коротких штанишек и примерять те самые «галактические одежды», о которых писал Станислав Лем.

Понятно, что и раньше персонажи иной раз по просторам Галактики скакали, что твои блохи, но это были картонные декорации в местном фотоателье, а не реальные просторы космоса. Теперь же Вселенная стала обретать свои реальные очертания.

Но и тут интроверт Баллард впереди паровоза бежит! Да, психическое пространство, но растянутое на миллиарды световых лет и на миллионы миллиардов лет. Еще не отгремела шумиха по поводу новомодной идеи, которую астрофизик Фред Хойл иронично обозвал «Теорией большого взрыва», а Баллард уже пишет о цикличности жизни Вселенной. Об этом раньше грезили только буддистские монахи, да Фридрих Ницше. А теперь вот еще и скромный журналист из медицинского журнала подключился.

Интересно, что этот рассказ один из немногих текстов, с которых началось знакомство с Баллардом широкого русского читателя. Впрочем, «широкий читатель» и Баллард пока еще вещи мало совместные. А напрасно!

Для тонких ценителей творчества Джеймса Грэма Балларда рассказ интересен и внешней своей стороной, и внутренним наполнением.

Не удивительно, что текст такой мощи взял первую премию на каком-то местном конкурсе. Тут тебе и поминки по Британской империи, и приговор всему колониальному укладу Западной цивилизации. С этой точки зрения рассказ — увы, увы! — по сию пору остро актуален, а в ближайшие годы, по ходу дела, актуальность его будет нарастать.

Персонажи те же — жестокие колонизаторы и повстанцы. Конфликт тот же, о каком я ежедневно читаю на каналах ТГ, освещающих ситуацию в Газе. Уровень взаимной жестокости тот же. Гекатомбы невинных сопутствующих жертв.

Как можно быть настолько талантливым и проницательным? Это внешняя сторона текста.

Публикации рассказа предпослана заметка о студенте-медике Балларде ,погруженном в изучении анатомии и физиологии. (И это ему в жизни пригодится!) Есть и фотография. Удивительная! Начинающему автору 20 лет, а взгляд у него точно такой же, какой будет на фотографиях в сорок пять лет и в семьдесят. Глубина, проницательность, меланхолия. Пронизывающий, завораживающий взгляд философа.

Этот рассказ и это фото подтверждает мою давнюю идею. Британскую империю погубило во многом неправильное воспитание будущих элитариев и управленцев. Если бы они вместо Итонского колледжа и прочих закрытых школ отправляли своих детишек на обучение в концлагерь, хоть японский, хоть какой, возможно, судьба англо-саксонского мира была бы иной. Баллард, пророк в своем отечестве, соврать не даст.

Рассказ этот грозный рык молодого тигра. Хищник вышел на свою первую охоту.

Что говорить! Вот первая опубликованная фраза Балларда:

«Душное и опухшее утро истекало в солнечном свете пОтом».

Это и называется, найти свой стиль. С первой же строки!

Сравните с первой легендарной фразой «Нейроманта» Уильяма Гибсона:

«Небо над портом напоминало телеэкран, включенный на мертвый канал».

Оказал влияние на киберпанк, чего уж))

П.С. За возможность прочитать этот дебют любимого автора бесконечная благодарность и низкий поклон С. Соболеву, издателю, и Т. Бушуевой — переводчице.

Еще одна житейская история, говоря словами классика, из-под пера Гжендовича. На сей раз перед нами анатомия брака. Точнее даже, его аутопсия. Невероятно точная картина распада одной семьи крайне ловко увязана с мистической и хоррор-составляющей.

Также хорошо переданы дух и настроение эпохи. В России миллионы семей прошли через подобные разрушительные кризисы, так что тема повести нам невероятно близка. И то, как скрупулезно раскрыл ее автор, наводит на мысль об автобиографичности.

Смутило несколько вещей, которые не позволили поставить произведению высший балл.

Какая-то нарочитая мизантропия. В стиле известного персонажа Аркадия Райкина: «место было мерзопакостное, время было мерзопакостное и люди были мерзопакостные». Такое впечатление, что Янушу в глаза попали льдинки Снежной королевы и он видит все в перевернутом и исковерканном виде.

Почему Януш генетик? В предыдущих повестях деятельность главгероев была тесно увязана с сюжетами, даже была инициатором их развертывания. А здесь профессия выглядит произвольной. Могла быть на ее месте любая другая научная деятельность. Или бухгалтерия, например. Кажется, что Гжендович накануне прочитал научпоп по генетике и решил, зачем добру зря пропадать?

Насколько хорош психологический анализ и описание душевных метаний, настолько же искусственными и неправдоподобными кажутся диалоги в повести. А ведь раньше такой проблемы не было.

И еще вызвали грустный смех социологические размышления автора по поводу «тогда» и «теперь», но это мы оставим для отзыва на всю книгу, потому что мысли о падении нравов — это лейтмотив всей книги о демонах.

Короче, с моей, мужской, точки зрения это НЕ лучшая повесть сборника.

Перечитал в новом переводе Т. Покидаевой. Фантастическая, конечно, история. Как уже писал, я такие называю «черными бриллиантами». Финал «Анны Карениной», проза Бабеля и Набокова, романы Кормака Маккарти — когда кошмарные истории рассказываются в совершенной художественной форме. Это завораживает, как бездна.

История хоть и успешного, но обычного, бизнесмена, который оборачивается Христом, соблазненным дьяволом, и превратившегося в Антихриста — это те современные миф, мистерия, которые мы заслужили. «Дорогие россияне» в том числе. Хотели жить как в Америке? Получите, распишитесь. Мы видим сегодня десятки, если не сотни тысяч таких вот Гарри Уайтов, готовых ради успокоения своего внутреннего демона выжечь всю собственную экосистему дотла.

Однако, больше всего меня поразила яростная и брутальная энергетика текста. Книга рассказывает о молодом и крайне активном, даже чрезмерно, человеке. С немыслимой потенцией, здоровенного бугая. Ни за что не скажешь, что роман написан инвалидом, бывшим алкоголиком и наркоманом, которому уже лет двадцать прогулы на кладбище выписывают. Поразительное растворение автора в собственном тексте!

Ладно. Это все лирика. Пройдемся по фактам.

В процессе чтения я выяснил много интересных, хотя и во многом попутных, вещей.

Например, Монополист называет Селби на задней странице обложки «Демона» современным классиком. Но сами для себя они его считают «альтернативщиком».

Это повторение двух разных концепций восприятия Хьюберта Селби на Западе. В Европе его считают прозаиком-классиком ,который пишет невероятно правдивые книги о США. В Америке же его романы называют грязным поклепом на лучшую нацию человечества.

То есть возникает проблема с продвижением. На более современный лад: как его продавать — как Дэвида Фостера Уоллеса или Джонатана Франзена? нет четкой стратегии, вот и легли продажи. И увидим ли мы две по сию пору не переведенные книги Селби, бог весть.

Но там, где один Монополист не сдюжил, упавший флаг поднимает другой! Яндекс сделал отличного ИскИна-переводчика. И мне удалось посмотреть на Ютубе через Яндекс-браузер три замечательных документальных фильма о жизни и творчестве Селби.

Французский «Хьюберт Селби: две или три вещи (отсылка к классическому фильму Ж.-Л. Годара)» (1999). Ценен тем, что он прижизненный, рассказывает о последних годах жизни Селби, включает его собственные воспоминания, показывают его быт, работу в Университете, есть очень забавный эпизод с расспросами его соседей. Он много размышляет о своем творчестве, о современной прозе. Назвал среди самых любимых современных авторов Кормака Маккарти (а я как раз их романы одновременно читал)) В общем, неиссякаемое жизнелюбие и волевой характер Селби весьма вдохновляют любить его книги еще больше.

«Завтра будет лучше (цитата как раз из «Демона»)» (2005). Это итоговый фильм о писателе, пост мортем. Великолепный фильм! Очень умный и глубокий, на высокой эмоциональной ноте. О нем рассказывают его друзья-писатели, а также такие величины, как Лу Рид, Ули Эдель, Даррен Аронофски, Джаред Лето. Эллен Берстин выдала невероятно трогательные мемуары об общении с Селби в ходе съемок «Реквиема по Мечте». Также много аналитики его прозы, помогающей лучше понять идеи автора.

Например, почему у него всегда в произведениях главного героя или одного из зовут Гарри? Как Гарри Уайта в «Демоне». А дело в том, что когда они были юнцами, в их компании было принято все незнакомых парней и мужчин называть Гарри. То есть в мире Селби Гарри — это эверимен, обыватель. Любой из нас. Демон угрожает каждому. Люди, будьте бдительны!

Бывает так, что ближе познакомившись с личностью автора, начинаешь отвергать творчество неприятного тебе творца. Но чем больше я узнаю о Хьюберте Селби, тем духовно ближе он мне становится. Его книги — не страшные сказки, не «жесть», и не хтонь. Это проповеди, старающиеся внести больше добра, любви и света в наш мир.

Перевод Т. Покидаевой отличный. По первой странице я думал, что она его дезинфицировала, но нет, все в порядке!)) Ведь Т. Покидаева и «Американского психопата» перевела. Так что все на месте — и обсценная лексика, и брутальный физиологический натурализм. Ну, и сделано все на высшем уровне, как умеет АСТ, когда хочет.

Частично прослушал книгу в достойной озвучке Юрия Гуржего. Не Александр Клюквин и не Сергей Чонишвили, конечно, но весьма добротно и профессионально. Главное, что чтец поймал темп и тембр прозы Селби, как раньше их поймала переводчица. Ведь Селби писал свои книги, как музыкальную партитуру, поэтому музыкальность в прочтении романа очень важна. В общем, горячо рекомендую всем любителям аудиоформата ,коим и я не так давно стал. Один недостаток. Селби очень много труда вложил в графическое размещение текста книги, с переносами строк, отказом от диалога и прочим, а это никакой интонацией не передашь.

В результате, Хьюберт Селби подтвердил свой статус одного из моих любимых авторов. Он делит 6-7 места с Ричардом Йейтсом.

Интересная судьба у этой повести. Иван Сергеевич писал ее с перерывами десять лет, а в тексте всего-то чуть больше 30 страниц. Чем-то она ему была важна и дорога. Чем же?

Центральная фигура — Алексей Петрович — пробирочно чистый «лишний человек», таким он был задуман с самого начала. Однако отношение к нему автора менялось с годами, образ усложнялся. Постепенно из фразера и бездельника, он превратился в трагическую фигуру интеллектуала, бессильного бороться с гнетущими мерзостями окружающего бытия, все про все понимающий, но гибнущий понапрасну. Казалось бы, любовь к хорошей женщине может его спасти, но в результате любовь его и уничтожила.

Рядом с ним вырастает равновеликая фигура Марьи Александровны, «философки». Настоящей «эмансипе», которую отсталое общество пытается обкарнать под свой уровень или, в случае неудачи, заткнуть рот навсегда. Об ужасной участи умных и талантливых женщин в тогдашней России Тургенев не побоялся, как впрочем и всегда, сказать громко и открыто. И голос его был услышан — сила таланта! И это произведение было одним из многих факторов, которые постепенно повернули заросшую тропу отживших и устаревших устоев в нужную сторону. Конечно, это большевики впервые в мире уравняли в правах мужчин и женщин, дав нашим прабабушкам полную свободу для развития, но кто большевиков воспитал? Классическая русская литература.

Так что не устаю я кланяться в благодарности великой тени Ивана Сергеевича Тургенева. Очень большой вклад внес он в духовную и интеллектуальную эволюцию нашего народа.

Но эта давнишняя повесть, частью основанная на фактах из жизни самого Тургенева (на его романе с Татьяной Бакуниной, например), во многом и до сих пор не устарела. Это касается и «лишних людей», якобы, бессильных бороться с негативными тенденциями в общественной жизни и трудности общения мужчин и женщин, сколько бы волн феминизма с той поры ни прошло. Чтение Тургенева помогает думать и духовно обогащает.

Говорят, от любви до ненависти один шаг. Видно, бывает и наоборот. Не то чтобы я прям возненавидел этот роман с первых строк, а потом полюбил. Но переход от резкого неприятия до понимания и принятия точки зрения автора действительно произошел.

Очень точно описав конкретную историческую эпоху, Гари попал в болевой центр нашего времени. И не случайно.

Рубеж 1960-1970-х годов во всем мире был тем осевым временем, которые сформировали нашу современность, которая просуществовала пятьдесят лет, а теперь в муках и крови издыхает, чтобы уступить место новой эпохе. А концы и начала ,как известно, сопрягаются. И роман Ромена Гари этому яркое свидетельство.

Главный герой романа Ленни, родства не помнящий, бежит от войны в горы, как и многие его ровесники не желая участвовать в империалистической агрессии США во Вьетнаме. (Он ,кстати ровесник беглеца от войны Уильяма Гибсона и Роберта Джордана, оттрубившего два года на «нуле» в джунглях). Все, чего он желает, это бездельничать и чтоб никто ему не мешал нагревать атмосферу Земли своим дыханием. На всех ему плевать с высокой горы, на родную страну в первую очередь, на людей труда, которых он считает вонючим быдлом и на женщин, соблазняемых им и бросаемых, как негодные тряпки. В общем, тип, известный нам преотлично.

Внезапно, на свою беду, спустившись с гор в Женеву, он влюбляется в американскую элитную девочку Джесси Донахью, с тонкой душевной организацией, которая не может «найти себя», получает какое-то бессмысленное образование и ухаживает за собачками в ветклинике.

Роман люмпена и мажорки — это сюжетный парадокс книги. Но она вся построена и на идейных и психологических парадоксах. «Нам не о чем говорить, значит, мы родные души». «Я тебя люблю, поэтому нам надо немедленно расстаться». «Все американцы — каратели и массовые убийцы, поэтому по всему свету их встречают с распростертыми объятьями».

Это порождает и парадоксальное восприятие творчества Гари в России. Общий рефрен — он писал о любви и человеческом достоинстве. Рассмотрим.

Любовь в романе есть, и еще какая страстная! Это любовь дипломата Алана Донахью к своей дочери Джесси и ее к нему. От интима их останавливает только общественное неприятие инцеста, а не отсутствие взаимного желания. Но тут все даже сложнее, ибо у дочери и отца отношения матери и сына. Ибо Алан — безвольный алкоголик, а Джесси — его заботливая опекунша. И когда любовь Ленни и Джесси разгорается не на шутку, у них также складывается связь матери и сына. Поначалу Ленни постоянно с тревогой вспоминает ужасную судьбу античного Эдипа, но потом смиряется с этой участью и готов пройти преступный путь своей любви до конца.

Человеческое достоинство, якобы воспеваемое Гари. Главные герои его книги — законченные эгоисты и мизантропы, ненавидящие близких своих, как самих себя. Они живут в точном соответствии с заповедью Парадоксалиста «Записок из Подполья» Достоевского, который вещал: «Миру ли провалиться или мне чаю не пить? Так вот я скажу, что миру провалиться, а мне чтоб непременно всегда хороший чай пить!»

Ленни Америку и американцев ненавидит, Джесси — презирает, а Алану уже просто все равно, «что же будет с родиной и с нами».

Зачем же читать книгу об этих отбросах? Все дело в том ,что действие происходит не в сферическом вакууме. Описывая мир своих героев, вроде бы нейтральную Швейцарию и специфические сферы дипломатии и университетов, Гари попадает в самый болевой центр эпохи и дает очень точный ее анализ и прогноз на будущее (наше недавнее прошлое).

Ярчайший пример. Война во Вьетнаме — важнейший базис романа, одна из основных его проблематик. Гари заканчивает работу над французской версией книги в марте 1968 года. А 16 марта 1968 года лейтенант Келли и его парубки устраивают массовую бойню в деревне Сонгми. 500 человек убитых — женщины, дети, старики. Групповые изнасилования, пытки — все как у карателей полагается. Жесточайшее это преступление на весь мир прогремело.

Джесси вращается в кругах бунтующего студенчества. Политические и идеологические провокации молодежи — постоянный фон романа. (Характерная реплика в книге: «Французских студентов не раскачать! Они «нулевые»). Именно в это время выходит масштабное социологическое исследование под названием «Франция спит». Мол, во Франции построено общество всеобщего благополучия, а недовольными осталась только кучка маргиналов, которые вынуждены по углам тихариться. А 30 апреля 1968 года Париж буквально взрывается — на улицы выходят 100 тысяч человек и начинают строить баррикады, случается то, что позже назовут «Майской революцией».

Но Гари не только верно ухватил основные тенденции эпохи. Он и точно предсказал их дальнейшее развитие. Сюжет романа приводит к тому, что молодежь уходит в криминал и политический террор, а истеблишмент Запада берет твердый курс на построение фашистского режима планетарного масштаба (Характерная реплика в книге: «Между капитализмом и фашизмом разница только в нескольких миллионах трупов». И истеблишмент с готовностью выплатит эту разницу из своего кармана).

Гари также точно предсказал поражение Революции 1968 года. Молодежь — ее главный мотор — повзрослеет и остепенится. Ее банально купят. Хиппи станут яппи. Бунтари Сорбонны — евродепутатами.

Грустная книга, грустный финал. Сам минорный тон романа предсказывает, что эпоха, начало которой фиксируется на его страницах, и заканчиваться будет очень печально. Французские критики посчитали эту книгу, да и написанные позже, малозначимыми. Потому что были близорукими снобами. А Ромен Гари очень точным хронистом и пророком.

В конце не могу не отметить одну из важнейших тем романа. Гари и коммунизм.

Его мамаша хотела покинуть молодую Советскую Россию, и ей препятствий никто не чинил. А вот во Франции она не могла натурализоваться, устроиться на работу и до конца жизни мыкалась в нищете. Зато у сынка «Франция течет в крови», а коммунистов ,которых он лет до тридцати и в глаза не видел, он ненавидит.

До смешного доходит. Герой Гари Алан Донахью стал алкашом якобы из-за того, что проклятые коммунисты повесили его друга болгарского партийного босса Ставрова, ни за что, конечно, а Алан потом был вынужден вести светские беседы на раутах в посольстве с его палачами. Джесси рассказывает своему любовнику-дикарю Ленни эту грустную историю и добавляет: «Он был за свободу! Он был демократом!» «Так его республиканцы повесили?» — недоумевает наш новый наивный Кандид.

Но тут! Пятьдесят лет спустя рассекретили архивы ЦРУ и выяснилось, что за всеми бунтами и политическими заговорами в странах соцлагеря ,как и за вручением Пастернаку Нобелевской премии, как и за Пражской весной позже, стояло именно ЦРУ США. Так что Алану Донахью не в русском посольстве нужно было вымаливать спасение для друга, а поехать в Лэнгли, штат Вирджиния и тамошних заправил попросить: прекратите вы диверсионную политическую деятельность и провокации в странах Варшавского договора!

Так что наивный дикарь Ленни оказался прав: болгарина Ставрова повесили именно республиканцы, ведь президент США Дуайт Эйзенхауэр был именно республиканцем, только руками русских коммунистов. Это ведь их излюбленная тактика — устроить провокацию, подставить других, а потом и навесить всех собак на них ради пиара «Свободного мира».

Ромен Гари чем и хорош, даже там, где он жестоко ошибался, он оказывался часто прав и точен.

Продолжаю знакомиться с книгами «новой волны», которые должен был прочитать тридцать лет назад. За все эти годы романный дебют Желязны был у меня во всех трех или четырех моих погибших библиотеках, в десятке наверно изданий и разных переводах. А звезды сошлись только вчера. Содержание книги во многом повторяет биографию ее чтения.

К сути. Никакая это не «мифологическая» фантастика, навеянная легендами Эллады. Есть отсылки, лейтмотивы, но и только. Если читатель ожидает увидеть прародителя «Американских богов» Геймана, то не дождется. Хороший крепкий постап в локации Средиземноморья. Плюс мутные инопланетяне с неясными целями. От синхронных романов Фила Дика отличается только поэтическим стилем, с уклоном в модернизм. Многим из нынешних читателей не заходит такое. Вероника Рот и Сьюзен Коллинз не так пишут, а старый хрыч Желязны фигли выделывается?

Начало скучновато. Из него можно только извлечь вывод, что автору в его «собесе» крепко нервы потрепали и душу повынимали страждущие граждане и педантичное начальство. Отношение к бюрократии у Желязны крайне скептическое с переходом в ненависть. В финале герой недаром собирается уничтожить ненавистную Контору. Месть поэта страшна!

Путешествие по Египту и Греции, детективная фабула, шашни со шпионками-психопатками сильно повышают градус интереса и побуждают ко все более жадному чтению. Помогает тут и сюжетное наполнение — террористы, наемные убийцы, боевые роботы, мутанты, чудовища, масштабные катаклизмы. И все это пронизано элегическим плачем по погибшей цивилизации, что создает грустное, но бодрое настроение.

Но все это только внешние слои, а живет роман на особой глубине. Под покровами мифа, детектива, ужастика и лав-стори скрыт роман идей. Это политическое высказывание в форме постапокалиптического триллера.

Шестидесятые годы стали эпохой падения колониального империализма в его классическом изводе. 1960 — год освобождения Африки. Затем Алжир, Индонезия, Индокитай. Революционерам-идеалистам той поры казалось, что цепи рабства навсегда падут. США виделись последним оплотом угнетения. Можно считать символическим фактом, что американское вторжение во Вьетнам началось в том же году, когда был опубликован в журнале роман «...И зовите меня Конрад». Но ведь колониальная экспансия США длилась уже лет сто пятьдесят. Так что это была вечная тема для тамошних интеллектуалов. Вот у поэта Роджера Желязны и срезонировало.

Один из персонажей романа — незадачливый поэт-лауреат Фил Грейб говорит, что поэзия живет вне времени пространства. Добавим, даже если это поэма в форме научно-фантастического романа. Матерый революционер и террорист Конрад Номикос с двухсотлетним опытом борьбы ведет войну и идеологические битвы с поработителями и коллаборационистами без компромиссов и страха потерпеть поражение. Его мысли и его идеи, пафос борьбы — они не только для тех, кто голосовал за вручение премии Хьюго Роджеру Желязны в 1966 году. Они для нас, для нашего здесь и сейчас.

Вывод, к которому Конрад пришел за долгие годы невероятных страданий, потерь и испытаний на пути к победе очень прост, но невероятно глубок и актуален. Он отстаивает ее и в схватке с врагом, и сопротивляясь потугам своих недалеких соратников.

Нельзя, говорит Конрад, отдавать свою землю на потраву хищникам в человечьем обличье. Нельзя и все. Какие бы разумные законы и благополучие не предлагали вам эти новые данайцы, их дары нужно отвергнуть. Нельзя продавать то, что свято. Иначе не будет вам прощения и боги вашей земли сотрут вас с ее лица.

У нас много есть людей, верящих словам Светлых Эльфов с Сияющего Града на Холме, как Гласу Небесному. Ну вот и прислушались бы к словам одного из них. Он был очень успешен у себя во Граде, лауреат десятка высших литературных премий, в том числе за этот подрывной роман о революции. Не все же вам Джорджа Сороса и Джерома Пауэлла слушать.

Этот роман Желязны пришел в нашу страну очень вовремя, как раз тридцать с небольшим лет назад, во время одной из точек исторической бифуркации. Но главный идейный посыл автора ,его призыв в борьбе за независимость от незваных опекунов и учителей жизни услышан не был. А ну да, это же мифологическая фантастика в космической обертке! Мы еще и не такое читывали! И заряд заложенный в книгу автором хлопушкой лопнул.

Но опять-таки. Это поэзия на все времена. Пока еще не поздно и сегодня эту книгу читать в правильном свете и услышать ее призыв. Иначе с нашей землей произойдет то же, что в романе произошло с пирамидой Хеопса. Только без надежды на воссоздание.

Книга важная и нужная. Своей репутации и высшей премии, статуса классики заслуживает безусловно. Но за что же оценку снижу?

За добренький финал. Древние хищники — инопланетные капиталисты оказались благодушными дядюшками. И земляне победили просто так, на шару. Прямо-таки ненавистное мне булгаковское «не надо ни о чем просить, сами придут и все дадут». А двести лет поражений, потерь и страданий были — что? — ошибкой, недоразумением?

Только в борьбе человек и социум обретает право свое. А иначе деградация и гибель неизбежны.

То ли и я становлюсь стар (суперстар), то ли искусство изящной словесности и впрямь деградирует вместе с обожаемой капиталистической системой, но после десятка современных — хороших и крепких — романов-фэнтези эта давняя повесть показалось как мощный вдох чистого кислорода. Зашибает невероятно и крышу рвет напрочь!

Произведение это плотности термоядерного синтеза. На восьми десятках страниц, на простенький сюжет — пришел, увидел, победил — наверчено несколько слоев глубочайших смыслов.

Во-первых, отражение эпохи создания шедевра. Шестидесятые в США, борьба чернокожих за свои права. Отстаивание самостоятельной культуры. То, что позже Дилэни будет исследовать на примере творчества Томаса Диша: культура уличной банды не менее ценна, чем культура Ротари-клуба. Здесь это выражено метафорой Звездного племени изгоев. (И глубинные заправилы примут подобные декларации к сведению: не хотите культуры белых? Значит, у вас никакой не будет! (БЛМ? Это же курам на смех!))

Во-вторых, это настоящая историко-филологическая фантастика методом экстраполяции. Дилэни перенес реальную историю открытия Генрихом Шлиманом Трои в далекое будущее и дальний от Земли космос.

В-третьих, предупреждение об угрозе деградации общества после утраты цели его существования. (К вопросу, нужна нам идеология или нет?) Возможно на эти размышления Дилэни натолкнула реальная история племени с острова Пасхи.

К тому же это весьма оптимистическая версия совершенно невероятного Контакта. Она мне намного больше импонирует, чем скепсис Станислава Лема. Вероятно, дело тут в самих авторах. Дилэни — негр, выросший в мультикультурном Нью-Йорке, Лем — еврей, выросший в католической Польше. Вот и на Контакт у них воззрения разные.

А еще великолепная поэзия. А еще эмоционально душераздирающая история Одноглазых и капитана Лилы. И все это опять-таки завернуто в простой, но крепкий и ладный сюжет.

При этом повесть создана в эпоху бурной НТР. Поэтому и о технике автор не забывает. Всякие крутые штуки постсингулярной цивилизации завораживают и впечатляют.

К тому же это отличный мотиватор для студентов. Препод из-под палки заставил нерадивого ученика заниматься скучным исследованием. А он в результате сделал эпохальное открытие. Ибо старших надо слушаться!

А в общем-то, хочу сказать, что ваять такие шедевры в двадцать два года просто преступно! Он кем себя возомнил — американским Артюром Рембо от фантастики?! Впрочем, по результату он вполне заслуживает таких посягательств.

П.С. Низкий поклон переводчице Ольге Исаевой за ее работу. Просто сердце радуется! Может и хорошо, что я не прочитал эту Балладу двадцать или тридцать лет назад. Вот вчера прочитал и многое понял.

Прочитано в рамках фэнтези-марафона на буктьюб-канале 2 Talk Girls.

А мне понравилось)) Действительно! Я Толкина не читал (и не осуждаю!), но следование тропами Мартина и Джордана у дебютанта прослеживается очень отчетливо. Ну и ладненько. Мог бы взять для примера и худшие образцы (сколько я за последние несколько лет перечитал эпигонов Аберкромби — уму непостижимо!)

Главное в чем я не согласен с критиками Айлингтона — ему все-таки удалось сыграть отличную импровизацию на всем известную мелодию. Понимаю, нынешним пресытившимся постмодерном интеллектуалам подавай деконструкцию, но тут ее нет и в помине.

И тем не менее оригинально. Я сейчас глубоко погружен в «Колесо времени», став ярым фанатом, и видя у австралийца знакомые тропы, знакомого же исхода из них и ожидал. И почти всегда Айлингтон мои ожидания обманывал. В хорошем смысле. Фабула крайне непредсказуема. И все благодаря персонажам.

Они не мегахаризматичные, как у того же Абера, но буквально каждый из них не тот, кем кажется на первый, второй, а то и на третий пристальный взгляд товарища прокурора. Собственно в постепенном срывании всех и всяческих масок с героев сюжет и состоит. Роман даже заканчивается шокирующим осознанием одним из героев самого себя. И тут я подумал: вот каким крутым мог стать сериал «Кольца власти», если бы его делали умные и талантливые люди, вроде Айлингтона.

Он даже претензии к своей книге разрушает остроумно. Меня и впрямь большую часть книги бесило запанибратское отношение владетельного герцога со своими помощниками ,какими бы крутыми брахманами они ни были. Феодальная система не кастовая, она не так работает. Но объяснение такому поведению настолько занимательно, что я в голос рассмеялся и чуть не зааплодировал автору — ай, молодца!

Я как-то обычно не обращаю внимание на позитивный момент «легко читается», но тут и впрямь надо отметить, что текст идет влет. Даже приходилось себя силком останавливать ,чтобы не проглатывать слишком много зараз — иначе история в кашу превратится. Особых интеллектуальных изысков в книге, действительно, нет, но зато нет и псевдоглубоких изречений, что так изобилуют у современных авторов-фэнтезеров. Будто не роман, а сборник дзенских коанов читаешь!

Это развлекательная литература в лучшем смысле слова, каким был тот же рыцарский роман в 14 веке.

В общем, я добровольно вступаю в секту свидетелей Джеймса Айлингтона. Мое сердце, если не ум, он завоевал. продолжение прочту с удовольствием.

Я смог оставить этот роман в безвозвратном прошлом!)) Дочитал его в 23.40 31 декабря 2022, страшного и великого, года.

Многие отметили, что книга не только самая короткая из первых трех частей цикла, но и самая лайтовая. Но прочитал с большим удовольствием и упоением даже. Джордан умеет увлекать. он придумал идею событийного Узора и умело ее реализует, так что веришь всем этим совпадениям и сбычам пророчеств, потому что сделано толково, мастерски.

Описания героев действительно излишне клишированы, но взаимодействие между ними остается сложным и многовекторным. Нет супсов, все живые люди, испытывающие боль, страдания и страх. И очень мало радости на их долю выпадает. Так что, читая, не испытываешь зависть или досаду по поводу чужой расслабухи. Книга получилась адекватна нашему сложному времени. Это действительно «новое фэнтези», а не просто вынужденная уступка издательскому бренду. Чувствуется, что у автора был суровый жизненный опыт и это нашло свое отражение в этом произведении.

На совсем юных людей свалилась огромная ответственность, и они пытаются ее вынести, но далеко не всегда оказываются на высоте положения. Однако именно такие суровейшие испытания и выковывают настоящих, а не комиксовых героев. В чем мы можем убедиться сегодня, заглянув в Телеграм или другую соцсеть. Там же мы найдем и реальных пособников Темного властелина. Так что цикл Джордана выдерживает самые жесткие проверки новой эпохой.

Хотелось бы пару слов сказать о самом интересном. О женщинах!

Наиболее увлекательная часть книги, помимо последних 100 страниц, — детектив в Тар Валоне. Джордану удалось хорошо и реалистично расписать весьма сложную интригу, в чем он показал себя достойным продолжателем дела Дюма-отца. Поставить во главе расследования не Шерлока Холмса или Эркюля Пуаро, а трех кумушек-посудомоек это и весело, и умно, и ловко.

Много высказано упреков по поводу феминизма в цикле КВ, но я с этим, пока, категорически не согласен. Джордан описывает мир победившего матриархата, где женщины сами себя считают краеугольным камнем мироздания. Но сам автор не проговаривает и не думает, что женщины чем-то превосходят мужчин. И что они помыкают сильным полом на законном основании. Дамы в цикле постоянно треплются о том, насколько они мудрее и сильнее мужчин, но факты, описываемые Джорданом это не подтверждают.

Это как раз, как мне кажется, одна из болевых точек цикла. Драма этого мира. Как рабство в Античности. Все считают это нормой, но это не так. И миру, с которым нас знакомит Джордан, суждено погибнуть. Он не жизнеспособен. Он либо изменится, либо станет добычей Темного.

В этом, мне думается, заключена и загадка асексуальности повествования. Впервые за три тома, в самом его конце, наиболее жовиальный персонаж книги — Мэтрим Коутон — удосужился заметить, что у женщины, которую он видит впервые в жизни, красивая — просто выдающаяся какая-то — грудь! И у него возникли идеи не только относительно деревенских танцев и поцелуев в щечку с ямочкой. И то смутные.

В этом мне видится хитрая и сознательная идеологическая диверсия автора. Цикл был задуман и писался в мире победившей Второй волны феминизма. Центром которой были, без сомнения, США, и они получили основной удар этой волны. Брутальный Джеймс Ригни был с этим не согласен. Описывая своих персонажей как бесполые сущности он подспудно закладывает в читателя мысль, что созданный им мир противоестественен. По таким законам гендерного шовинизма человечество жить не может. Люди не пауки и не богомолы, существа более сложные и отношения ради продолжения рода у них должны быть более сложными. А не как у раба и госпожи в БДСМ-играх.

Так что Дракон Возрожденный — сверхмужчина, который сильней, одаренней и могущественней, чем целый город волшебниц — был призван в мир, чтобы спасти его не только от Темного властелина, но и от тупикового пути полного самоуничтожения.

Из-за того что роман короток и увлекателен, я даже совсем не устал. И хочется продолжения. Посмотрим, как пойдет. У меня есть версия-предположение на следующий весьма объемный том. Судя по тому, что в романе «Дракон Возрожденный» самого Дракона было с гулькин нос, то в романе «Восхождение Тени», видимо, будет рассказано об умалении Тьмы и впадении ее в полную ничтожность))

П.С. Совсем забыл написать о том ,что меня по-настоящему разгневало в этом романе! Какой-то обман трудящихся. Мне обещали, что я буду читать не эпическое фэнтези, а словесную версию каталога «Бурда-моден». Где пятистраничные описания женских платьев?! И прочих аксессуаров, что так привлекают модниц? Джордан от силы пару строк уделяет одежде, и это обычно важно для сюжета, и то изредка, а часто у него персонажи будто голые ходят. Безобразие! Опять эпическое фэнтези вместо барахолки подсунули!

Год примерно назад был я в Третьяковской галерее и обратил внимание на известную картину «Неравный брак» Василия Пукирева, которую ранее, понятно, видел только на репродукциях. А картина-то немаленькая, под два метра в высоту. И все подробности, скрадываемые в размере картинки, в подлиннике явлены во всем своем великом безобразии. Старик венчается на юной девице — и все сдерживаемое похотливое самодовольство этой развалины и вся неизбывная горечь девушки, ее покорность, написанные на лице. И прочие гадости наших свадебных ритуалов — все слишком жестко и обнаженно в своей правде так и бросается в глаза.

Подобная же трагедия едва не произошла в богоспасаемом городе Мордасове. Разве что Зинаида Афанасьевна Москалева, несостоявшаяся невеста, не того сорта была девица, чтобы горестно опускать очи долу. Она боец, девушка с чертом, провозвестница таких дерзких бунтарок, как Аглая Епанчина, Лизавета Тушина и Катерина Верховцева.

Однако, пусть сюжет и взят Достоевским из водевиля. Темы выявленные и явленные в повести слишком обширны, чтобы считать ее чем-то проходным, забавным пустячком, а то и вовсе «неудачей» автора. Да 99,999% авторам в принципе не удастся достичь такого уровня мастерства, что проявил Федор Михайлович в этой безделке, писанной нехотя и второпях.

Нравоописательная часть повести поражает своей актуальностью. Это просто сконцентрированный микс той бытовухи, что окружает каждого из нас повседневно. Сплетни ,склоки, битва мелких амбиций, желание урвать кусок послаще и попроще пройти через узкое место. Человек редко живет на высоте эмпирей духа, в основном хлопочет. Вот эти-то ужасные, смешные, дикие и обыденные хлопоты Достоевский и вскрывает как механизмы жизни. Вот ,мол, полюбуйтесь на самих себя! Как живете! Ну да ,мерзковато становится. Приосанишься, сделаешь на одну гадость меньше. Уже автор не зря старался.

Но есть в повести линия более критическая, и для нас злободневная увы. Социально-политическая. Повесть предреформенная, описывает конкретное время после катастрофы Крымской войны. И причины, к ней приведшие, столь вопиющие, что явно выразились и в этой легкой шутейной повестушке.

Старый маразматик князь К. покупал себе накладные волосы и парики. И купил такую же накладную бороду своему ямщику Фелофею ,а у того самого родная борода в два раза обширнее. Князь приказал сбрить и надеть накладную. Для беззащитного Фелафея это была целая трагедия. Причем произошло это накануне поездки в Мордасов. Так что может быть действительно неслучайно кибика князя перевернулась ,а сам он чуть не убился.

Также князь вспоминает своего крепостного слугу Селифана ,который сбежал от него в Германии. А потом князь встретил его в Париже под ручку с очаровательной девицей. Селифан имел вид самый респектабельный и важно раскланялся с князем.

А сбор самых важных кумушек в городе, которые уже несколько месяцев не могут организовать благотворительную постановку. А душераздирающая история любви нищего учителя и поэта и гордой дворянки Зины Москалевой.

Все это черточки, которые складываются в неприглядную, а точнее, чудовищную картину угнетения, рабства, человеконенавистничества. Кучка паразитов после смерти Петра Великого захватили власть в стране и сосали из нее все соки, пуская доходы, тяжким трудом добытые народом, на брюлики, шмотки и поездки по заграничным курортам. И тянули Россию в выгребную яму всеобщей гибели.

Наверняка, Достоевский о таком не думал, да и царской цензуре ничего подозрительного в повести не увиделось. Но Федор Михайлович был крепкой выучки критический реалист. Поэтому нам из сегодня понятно, читая этот страшный документ, что итог похождений всех этих князей-маразматиков и генералов с аксельбантами был закономерен. Россию от них удалось спасти, но какой дорогой ценой!

Вот цена за запоздалые реформы.

Персонажи повести великолепны и многогранны. Целая плеяда ярких индивидуальностей. Остановлюсь на г-же Москалевой и ее дочери.

В первых же строках повести Достоевский представляет Марью Александровну Москалеву как провинциального Наполеона Бонапарта. И дальше виртуозно проводит эту аналогию через все перипетии происходящего — она действует решительно, напористо, ввязывается в драку, а потом смотрит по обстановке. Она блестящий тактик, и никакущий стратег. И даже поражение терпит грандиозное на своем собственном Ватерлоо. В общем, видно, что фигура Наполеона очень интересовала Достоевского задолго до создания «Преступления и наказания», и он отлично разбирался в его биографии и характере. И гениально смог воплотить это в образе провинциальной дамы.

При этом г-жа Москалева совершенно шекспировский тип, просто новое явление чудовищного Ричарда Глостера, только в юбке.

Дочь ее Зина самовольница и бунтарка, и поумнее матушки будет ,однако не это привлекает к ней пристальное внимание. Более поздние героини ФМД, инфернальницы и истерички, более относятся к сфере духа, чем к сфере обыденности. В них влюбляются, но решительно непонятно за что. Наверно за тот самый пресловутый богатый духовный мир.

Зиночка же очерчена едва ли не пером Ренуара. Это существо из плоти и крови, пылкая и провоцирующая с первого же взгляда мужчин на то, чтобы воспылать к ней страстью. И Достоевский крайне убедителен, давая ее портрет в движении. Возможно был прототип, уж слишком зримая красотка получилась. Ну, и душевная осанка прекрасна.

Как написано. Гениально, чего уж. Но тут хотелось посетовать на досадное разделение истории литературного процесса в России на гоголевскую и пушкинскую школу, довольно долго довлеющее в нашей науке. Сатира и сугубый реализм. Но вот в «пустяковом» «Дядюшкином сне» Достоевский виртуозно сочетает обе эти традиции. Повесть насыщена реминисценциями из Гоголя, есть просто потрясающая «сцена вранья», да и не одна. И как уже верно было замечено, финал повести — чисто пародийная аллюзия на финал «Евгения Онегина». (И кстати, стало понятно, откуда в Пушкинской речи Достоевского взялся «старик-генерал», за которого якобы вышла Татьяна Ларина. Ведь у Пушкина муж-генерал — ровесник Онегина. Перепутал Федор Михайлович с собственным сочинением))

В общем ,если делать подробный анализ этой «пустяшной» повести, то можно извлечь большие объемы обогащенной литературной руды, лучащейся чистой гениальностью. Только черпай, да пользуйся.

П.С. Кстати, г-же Москалевой Достоевский адресовал чистую психологическую максиму в совершенно французском духе: «Тирания есть привычка, становящаяся потребностью». Я даже проверил — может, цитата? Нет. Его идея, к которой он потом еще возвращался. Он и так — глубоко, тонко, лапидарно — умел.

Вновь оказалось, что йа не один такой умный. Уже нагородили огородов и наговорили всякого на бедного подпоручика Же. Я тоже очень критически с возрастом и опытом стал относиться к творчеству ПВО, но эта книга произвела большое и неизгладимое впечатление.

Она увлекательная, веселая, умная и тра-та-та, но не это главное.

Главное, во-первых, что Виктору Олеговичу удалось написать вполне себе серьезный и достойный философско-эзотерический роман, с настоящей онтологией, пусть и парадоксальной. Причем в отличие от неудачного «Бэтман Аполло» здесь апории излагаются легко и ненавязчиво (почти всегда), и не замедляют действие (почти всегда). Есть над чем с интересом и азартом подумать.

Во-вторых, и для чувств здесь выделен угол, да целый полигон. Книга получилась очень светлая и добрая. После трех очень мрачных и жестоких книг, две из которых еще и провальные, Пелевин вспомнил, что религия должна обезболивать, а не молотом по башке дубасить. Книга дарит радость и душевный подъем, призывает не гнуть выю перед своими духовными демонами, а легко их разгонять ,как надоевшую мошкару. Любовь, что движет солнце и светила, и тут не подвела и спасла целое мироздание.

За три убедительно проповеданные идеи можно простить любые огрехи книги.

Живая девушка, даже с головными тараканами, лучше и полезнее для здоровья души, чем любой виртуальный симулятор.

Богатые думают, что жить надо ради глюков, а жить надо только ради неба.

Мы все всего лишь сторожи, Смотрители потока света из прошлого в будущее, сам этот свет и есть.

Сегодня в жестокие дни ,когда атланты, расправив плечи, ныкаются в самые глухие углы и самые тесные щели за печками, полезно напомнить, что люди не уникальные снежинки, без которых мир рухнет, а ничтожные части единого потока, который грандиознее любых наших о нем представлений.

Алексис де Киже дает невероятный урок жизненной стойкости и мужества. Он пошел до конца, и никакой правды не испугался.

Эта позитивная и жизнеутверждающая книга — один из лучших роман Виктора Пелевина.

Я его практически целиком прослушал в исполнении Сергея Чонишвили. Великолепная работа артиста! Даже неизбежные скучные моменты он с блеском вытягивает. Горячо рекомендую!

Стивен Кук, обычный пролетарий, выкинут прочь из Комбината, в котором родился, рос и трудился всю жизнь. На улице ночь, а он беспомощен. Ночь же в Свободном Городе номер два принадлежит психопатам и всесильному частному полицейском синдикату. Одинокий человек без денег здесь — стопроцентная жертва, ведь город и все человечество в целом находятся на грани экономического и политического коллапса.

Я когда собирал материалы для предисловия к собранию сочинений Филиппа Хая сразу загорелся желанием прочесть именно этот его роман. Даже по краткой аннотации мне показалось ,что это будет весьма любопытно. Ия не ошибся. Во-первых, это одно из немногих его произведений, где в принципе обошлось без инопланетян (а я эту тему в НФ не очень люблю). Во-вторых, по своей традиции Хай здесь вывалил целую россыпь новых идей и пророчеств.

Тут вам и глобальная информационная сеть, связывающая все человечество, и восстание машин, и описание модной нынче «страшилки» — цифрового концлагеря, и боевая фантастика, которая очень хорошо описывает войны будущего и даже предлагает конкретные методы по стратегии и тактике (в чем каждый может убедиться, сравнив содержание романа с выпусками новостей).

Но и это не главное. В романе Хая описано будущее, в котором люди живут в царстве иллюзий. С помощью специальных химикатов и виртуальных программ граждан Свободных и Закрытых городов погружают в полностью вымышленную реальность, и тем самым они оказываются порабощенными узкими кругами олигархических клик, которые властвуют над ними безраздельно.

А в каком году вышел «Футурологический конгресс» Лема, а «Матрица» когда вышла на экраны? Тем не менее Хай считается автором чуть ли не третьего ряда, ничего особенного.

Это несправедливо даже в мелочах. Одна из сцен в финале романа до степени неразличимости похожа на кульминационную сцену «Космической одиссеи 2001 года» Кубрика, которая вышла лишь через несколько лет. Только с другой сюжетной нагрузкой. А ведь Кубрик обильно читал современную НФ готовясь и создавая свой фильм, так что, кто знает?

Здесь хотелось бы отметить несомненные плюсы романа, за которые я вообще люблю прозу этого автора.

Блестящее описание всяческих военных операций — от диверсий до полномасштабных сражений с тяжелой техникой.

Лапидарность, но не торопливость стиля. Роман короткий, но создает иллюзию большого подробного рассказа.

Умение создавать на узком пространстве текста многочисленных сложных и неоднозначных персонажей. За чьей судьбой интересно следить, которым по-настоящему сопереживаешь.

Книга получилась очень жестокой, но и актуальной. Может быть, в эпоху ИЛЛЮЗИИ о «государстве всеобщего благосостояния» Хаю казалось, что он пишет просто страшную сказку, оторванную от РЕАЛЬНОСТИ. Но по факту он создал еще одно пророчество, которое стремительно воплощается в жизнь. Над страницами этой увлекательной книги есть много о чем серьезно подумать.

Поэтому я очень благодарен Андрею Бурцеву и его команде за то, что они открывают нашим читателям этого замечательного автора. Надеюсь удастся издать его в максимальном объеме. Вернуть это имя в поле актуального чтения. Оно несомненно этого достойно.

Роман написан в моем излюбленном жанре — глубинная бомба. Поначалу читаешь — нравится. Но без фанатизма. Хорошо, глубоко, умно. «Уэльбек, как он есть», говоря словами его биографа и друга Доминика Ногеза. Но, кажется, ничего нового. А потом ближе к концу, когда книга вросла в тебя всеми своими примочками — БАМ! Взрыв на самом дне души. И такой сидишь — оба-алдевший: ой, а что же это на белом свете делается. Как всегда у него, от чтения последней страницы книги просто трясет — работа кумулятивного заряда.

Конечно поражает мультижанровость романа — тут тебе и фантастика, и детектив, и комедия нравов, и социальная сатира, и психология, и семейная драма, и утопия. Книга написана абсолютно свободным человеком. Никакая идея для него не догма, никакое имя не святыня. Может близкого друга описать в самом непрезентабельном виде (но с нежностью), может закоренелому бандиту дать имя главы Компартии Франции.

Новации в романе есть, и очень существенные. Впервые в центре истории судьба художника в современном мире. Не просто какая-то медийная фигура становится фокусом сюжета, а его творчество — от чистой техники до самой сокровенной сути идейного наполнения. И оказывается, по Уэльбеку, — что для матери природы дело художника очень важно, творение — необходимая часть эволюции. А вот сам он нет. Его место на вернисаже жизни в углу, умно молчать и не отсвечивать. Не мешать творчеству самому продуцировать новые смыслы. Но автор при этом ни в коем случае не «умер». То есть, вопреки позитивистам от постмодернизма, если он умрет, то больше ничего не будет. Лопух вырастет на могиле, и все. Именно поэтому оба художника, показанных в романе — Мартен и Уэльбек, работают до самого конца, до последнего вздоха. Не для себя — они никто — а на благо человечества.

В романе есть и еще новации — впервые Уэльбек подробно описывает отношения родитель — ребенок. В них много трагизма и печали, но это полноценная любовь двух непохожих, но родных друг для друга людей. Не отчуждение, а привязанность, пережившая даже смерть. И еще ,кажется ,впервые в творчестве Уэльбек пишет с такой пронзительностью о любви к родине. Не закрывая глаза на то ,что ему видится ее недостатками, все-таки нежность, и глубинное родство со своей страной побеждает. Начиная с мелочей — блюда, ремесла, пейзажи — и до чувства единения со своим народом, его историей и культурой. Даже прожженные циники, на которых пробы ставить негде, вроде популярного телеведущего — выведенного под собственным именем! — хранят в центре своей души нежное чувство к милой Франции. И оба художника в конце жизни возвращаются в родные края. И после смерти желают слиться со своей землей без остатка.

То есть Уэльбек продолжает «расширять пространство борьбы» в своем творчестве. Он не почивает на лаврах. Растет и вглубь и вширь. Этот роман премирован главной наградой Франции не за заслуги автора, а по существу текста.

Кстати, о любви к стране. Она не отменяет суровость приговора своего родного сына и пророка. Действие книги происходит в ближайшем будущем, но уже нашем прошлом, а заканчивается и в более отдаленные времена. Уэльбек описывает идиллическую утопию ,которая станет судьбой Франции. Деиндустриализация, деурбанизация, децентрализация. Франция становится захолустьем, туристическим анклавом, продающим богатым иностранцам образ самой себя. Для Уэльбека уже в 2010 году все было ясно ,к чему дело идет. И следующие двенадцать лет только подтверждают его диагноз. При этом одни из самых активных туристов в этом будущем — русские, все такие же напористые и щедрые на транжирство.

Кстати, о них. То есть о нас. Уэльбеком написано немного, но очень горьких слов. Мол, мы совершили великую революцию, чтобы... «черному люду» достались Макдональдс и фильмы с Томом Крузом, а «элитке» туры на французские дорогие курорты и возможность занюхивать кокандос на пару с Фредериком Бегбедером. (Приговор тем более горький, что теперь нас лишили и того, и другого, и третьего. Спрашивается, к чему были миллионы жертв «святых девяностых»?)

Как истинный мастер, Уэльбек персонифицирует русскую трагедию. Ольга Шеремеева — девочка из хорошей семьи профессора МГУ, умница ,красавица, становится безвольной марионеткой транснациональной буржуазии, а в итоге — не сложившаяся судьба, одиночество и бестолковая суета.

Мы не американцы, и приветствуем критику со стороны, учитывая, что она хоть и строгая, но справедливая. И Уэльбек ни на минуту не превозносит Францию, за счет других стран и народов. Он ее и так любит, безотносительно.

Книга великолепная, мощная, живая. Я ее одиннадцать лет назад купил ,а прочитал только вчера. Точнее четыре вечера у меня ушло на этот небольшой роман. Очень плотное письмо. Но я не жалею о потерянных годах. Роман сделан на вырост, истекшие годы только насытили его множеством дополнительных смыслов, обретенных из личного опыта и наблюдением за окружающей действительностью. Фактически, я сейчас современных европейских авторов не читаю, но Уэльбек — титан. Опять-таки, безотносительно!

П.С. Есть ,правда, автор, с которым Уэльбека можно и должно соотнести. Он умер уже давненько, но многие годы был современником Уэльбека, хотя и годится ему в отцы. Это мой любимый писатель Джеймс Грэм Баллард. Очень много точек сопряжения. Баллард разработал теорию «ближайших пяти минут будущего». Именно описывая их, писатель лучше и глубже осознает свое настоящее. Что Уэльбек с блеском и продемонстрировал в этом романе. Также обоим авторам присущ лапидарный, строгий стиль, невероятный по насыщенности смыслами и скрытой поэзией. Социальная сатира, меланхоличность, антиутопичность, глубинное исследование современной сексуальности — наверняка при более тщательном исследовании можно найти и другие точки соприкосновения. Думаю, интересная открывается область для изучения тенденций в литературе рубежа тысячелетий.

У меня тоже сложились своеобразные отношения с этим романом. Я его покупал трижды — в девяностых, в нулевых и в десятых годах. И все время с лотка. В конце прошлого века в захолустье, где я жил не было книжных магазинов. А новые издания приобретал на распродажах. Вот и сейчас прочитал его по изданию Лениздата 2012 года, тоже своего рода юбилей))

И прочитал-то случайно. В связи с выходом первой серии «Дома драконов» и в ожидании премьеры «Колец власти» хотел взяться за «Возрожденного Дракона». В прошлом году открыл для себя сагу Роберта Джордана, и стал большим ее поклонником. Вместо этого, почти под гипнозом, схватился за книгу, которая ждала встречи со мной четверть века.

И результат оправдал затраченные усилия с лихвой (впрочем, и о столь долгой разлуке не сожалею. Видимо, был не готов)).

В книге ,безусловно ,есть минусы. Идеальных романов не бывает. (Кроме, «Анны Карениной»)).

Длинноты — но эта избыточность помогает сложной системе книги быть устойчивей.

Злодейские злодеи — в отличие от протагонистов их поступки и устремления (во всяком случае — пока) никак не мотивированы.

Сильно скачет стиль и атмосфера — невероятный уровень жестокости и в то же время сказочность и былинность событий и отношений между людьми (Впрочем, оригинальные сказки братьев Гримм примерно так и написаны).

Я первые две трети романа я вообще будто не книгу читал ,а паззл собирал. Вот это, думаю, из Толкина взято (сужу только по фильмам), а вот это позже появится у Джордана и Мартина. Старина Джордж признавался, что, мол, многое у Уильямса его вдохновило. Но судя по Трону из костей дракона», Мартин черпал из него обеими загребущими руками! В Саймоне есть черты всех детей Старков, он также «ничего не знает», Мириамель — явный прототип Сансы. Есть и свои «белые ходоки», и великаны. Да много чего.

Кстати, главный герой истории — Саймон. Он меня жутко бесил всю дорогу. Потому что я в пятнадцать лет был еще худшим «малолетним дебилом»)) И многое вспоминалось при чтении. Очень реалистичное изображение подростка вышло! Молодец, автор.

Мастерство автора может еще посмотреть на примере боевых сцен. В смысле, практически на полном отсутствием оных. Первая схватка на шестисотой странице ,еще сто страниц спустя небольшое сражение, еще одно сражение и финальный поединок (зато какой!) — вот собственно и все. А в романе более девятисот страниц! И как-то у автора получается поддержать интерес без применения грубой физической силы.

Ко всему, у меня не возникло ощущения усталости от этой истории ,что часто бывает при чтении подобных талмудов. Мог бы запросто взяться за «Скалу прощания» сразу же, тем более, что история заканчивается как и положено «на самом интересном».

В общем, рекомендую всем, кому, как мне, обрыдли дарк, цинизм и постмодернизм, а прочитать что-нибудь крутое в антураже псевдосредневековья хочется. Тэду Уильямсу удалось наваять великолепное произведение, побудившее многих авторов следующих поколений продолжить это благое начинание.

П.С. В последнее время я пристрастился к комбинированному методу усвоения книг. Если есть аудиоформат, то я их частично слушаю, частично читаю. После трудового дня, проведенного за монитором — самое оно дать отдохновение глазам и с пользой провести время. Так что этот роман я наполовину прослушал в блестящем исполнении Олега Булдакова, сопровождаемом музыкальным оформлением и прочими звуковыми эффектами. Горячо рекомендую! Например, главу о путешествии Саймона по подземелью крепости я слушал в полной темноте поздним вечером. Ну и жуть меня брала! Отлично написанный отрывок и отлично исполнено. Ужастик первый сорт! А вот финальная схватка в горах, наоборот исполнена торжественностью и мифопоэтическим пафосом, что ничуть не снижает ее напряженности и драйвовости. Также несомненная удача молодого автора, только подчеркнутая умелым чтецом.

Итак, «Путь к Немезиде»...

Немезида, коричневый карлик, несущий свой вечный дозор на самых дальних границах Солнечной системы. Соприкасаясь раз в шесть миллионов лет с Облаком Оорта, он посылает к Солнцу кометы и астероиды, которые несут смерть и разрушения Земле и жизни на ней. Как только ученые выявили эту опасность, было принято решение изучить этот сверхопасный объект ,к которому после автоматической миссии отправилась экспедиция на корабле «Анна Лювинда». Космос загадочен, жесток и непредсказуем. И все его сюрпризы смертельны...

Ух! Крепчайший коктейль из сверхтвердой НФ и мелодрамы. Смешать, но не взбалтывать — это может грозить катастрофой! Невероятно увлекательно, будоражит воображение и трогает сердце. Финал в духе Хемингуэя и Джейн Остен только добавляет жгучей остроты к итак суровому конфликту. Оригинальное название «Гордость» — отражает смысл новеллы, а не сюжет.

Читая ,я все представлял себе, как этот пахнущий еще типографской краской текст читает молодой морской биолог из Канады Питер Уоттс. И эта история роняет в него благодатную крупицу творческого замысла грядущего шедевра.

Дисклеймер: восторг!

Растекаться белкой не буду, здесь и так хватает обширных и компетентных комментариев. Основное, что зацепило.

Не зря «Азбука» стала издавать ВК в серии «Звезды современной фэнтези». По всему видно, что он ее основоположник, имеющий целый легион продолжателей.

Например, мир. Еще до Мартина Джордан придумал создавать народы и страны из смеси реально существующих, но так, чтобы не было похоже. Понятно, что зачин когда-то сделал Говард, но у него все было сильно проще и примитивнее, своя специфика. Джордан же просто фонтанирует синтетическими сложными образами. Например, Кайриен — что-то испанско-византийское из Средних веков. Или великолепные шончин, похожие разом на весь Дальний Восток — от татаро-монгол до Японии. Настоящий историко-географический ребус, который будоражит воображение.

Невероятно сложная композиция. Сюжет простой — погоня за артефактом, и при этом крайне изощренная фабула с множеством мельчайших событий, которая делает текст очень плотным. Простой читатель и не осознает, какой интеллект и объем внимания нужен ,чтобы показать настолько развернутую и подробную картину происходящего. Вода? Почитайте «Малазан» Стивена Эриксона или «Второй Апокалипсис» Скотта Бэккера и утоните в океане белиберды.

Равновелики композиция и герои, которые ее разыгрывают. Джордану удается создать сложные характеры и сложные взаимоотношения между ними. Кто-то возмущается, что Ранд слишком много рефлексирует? Я представляю ,если бы «диванному критику» сообщили, что он самый ответственный и самый ненавистный человек в мире, которому предстоит сразиться со самым страшным противником. Уверен, тому, что он выдал бы в ответ и стадо мамонтов бы позавидовала)) А Ранд ничего, всего за 1000 страниц принял неизбежное. Помимо прочих, мне очень понравилась арка Илэйн, которая всю дорогу работала против клише капризной «принцессы Несмеяны».

Тут ,кстати, скажу о знаменитом феминизме Джордана. Он, конечно, есть. Но высказывают его только сами женщины, что обусловлено самим миром ,в котором они живут, где царствует женская Сила. Но феминизм — не «повестка«! Все женщины у Джордана, кроме тех ,кому по статусу положено — занимаются прямым своим делом — киндер ,кирхе, кюхе. Ходят в красивых платьях и мечами не размахивают. И никаких сильных и независимых лесбиянок. По нынешним временам — просто пасторальный рай какой-то с мощными духовными и семейными скрепами.

Магия. Ох уж эта мне система магии и прочее унылое колдунство. Но не зря Джордан был физиком — его магия это чистая квантовая теория. Воздействие одних суперпозиций на другие суперпозиции. Описания внутренних состояний у людей при этом напоминает восточный духовные практики и медитации. Это все может работать, и поэтому читая, веришь. А не вуду-шмуду какая-то!

Также увлекательно было следить за тем, что наши «опоязовцы» называли «памятью жанра». Помимо общих концепций, Джордан по своей манере и мелочам внимание уделяет. Например, таверна «Девять колец», где Ранд тут же вспоминает, что это его любимая история про приключения из детства. А в финале Лойал читает книгу «Уплыть за закат». Умная шутка, снижающая пафос заключительно аккорда.

При этом, в таверне «Девять колец» Ранду рассказывают о Великой Игре Домов, от которой до Игры престолов рукой подать. Но больше всего меня порадовало, когда Ранду вручили два приглашения. На одном из них печать с атакующим вепрем, на другой — олень. Причем хозяина второй печати зовут Баратнес. Учитывая, как погиб некий Роберт Баратеон и какой герб был у его семьи... И такого там вагон и тележка.

Затянул. Скажу еще о том, что не то чтобы не понравилось, но показалось спорным.

Женщин много, а чувственности или сексуальности ни на грош. Женщины Джордана — товарищи, боевые подруги, служанки и хозяйки. Но не самки ни капельку. Как будто гей писал, которому женская манкость и привлекательность до лампочки. Когда Ранд думает о том, что он всегда хотел жениться на Эгвейн, создается впечатление, что он всегда хотел состоять с ней в одной комсомольской ячейке.

Есть одна сцена на бале с тремя соблазнительницами, но ведут они себя так и так описаны, что не смогли бы соблазнить и законченного сексоголика. Эта ситуация меня скорее вводит в недоумение, чем раздражает. Большая странность.

(Кстати! Я позорный первый сезон КВ от Амазон не смотрел, только пилот и обзоры. Но читая, понял, что в образ Найнив у драмоделов было идеальное попадание, и чуть ли не единственное. Актриса, хоть и темненькая, но по психофизике очень подходит под персонаж. Я когда читал сцены с Найнив, именно актрису себе представлял. Отлично накладывалось! Жаль, что все это втуне пропало в помойной телеверсии.)

И то, что я в фэнтези люблю ,как всякий бывший мальчишка. Махача остро заточенными железками. Она у Джордана крайне схематичная — и схватки, и сражения. Для автора, написавшего семь романов о Конане-варваре, это крайне странная ситуация. Ну в общем, это у него не главное.

А вот когда я дочитал до того, что Джордана в фэнтези-эпопеи вся основа — это теория Мультивселенной и многомерных пространств. Это и в НФ тогда мейнстримом не было! Еще один огромный блок в памятник Роберту Джордану — революционеру жанра!

Когда я к середине роман расчитался и был в полном упоении, думал ,что надо бы три романа подряд осилить, чтобы быстрей двигаться по многотомному циклу. Ан нет! К последней странице запал притух. Все-таки литература хоть и великая у Джордана, но специфическая! Нужен роздых, чтобы не сжечь себя Силой этого эпоса. Вот через месяц, когда одновременно будут идти Дом Дракона и Кольца Власти, наверно, будет пора обратиться к «Возрожденному Дракону«!

Дисклеймер: мне не хочется критиковать эту книгу за то, что в ней нет, но есть желание хвалить за то, что в ней есть.

Роман делится на три блока — флешбэк о бегстве от Шерзаль, разыскивание некоего артефакта и финальная битва. И виртуозный Лоуренс сделал в «Святой сестре» то, что я уважаю больше всего — в плане архитектонике книг — но что случается довольно редко: он использовал в романе все четыре сюжета мировой литературы, три из которых обнаружены еще в античности, а один добавлен после наступления Христианской эры: возвращение домой, волшебное путешествие, осада города и самоубийство бога

От синергии этих тропов текст набирает невероятную энергетику. Лоуренс как будто взошел на Путь ,а когда сошел с него, высвобождая творческий потенциал на письме, это привело к настоящему эстетическому взрыву, сродни Большому, что рождает новые миры, их материю и смыслы.

Я резко критиковал отдельные положения первых двух романов, но в третьем многое разъясняется, и совершенно точно понятно, что инженер из ИТ-сферы Лоуренс всю структуру трилогии тщательно придумал заранее, а не писал в порыве вдохновения. Короче не то что все ружья выстрелили, сработало орудие главного калибра)) И невероятно эффективно.

Отдельно хотелось бы похвалить автора за... не верю, что такое пишу... магические битвы. Кои вообще-то терпеть не могу. Они прописаны как подобные файтинги в компьютерных игрушках. Для визуала я по ходу чтения посмотрел сборник клипов из «Лиги Легенд» — один в один сражения волшебников. Ну так ведь Лоуренс и писал для поколения игр, а не для таких мухоморов, как я))

Справедливости ради, отмечу три главных недостатка в книге, что лично меня зацепили —

слишком затянутый флешбэк, который можно было бы сократить до двух-трех сюжетообразующих сцен,

главную интригу романа Лоуренс раскрывает в самый драматический момент истории просто пересказав ее, как будто скопипастил в роман собственный рабочий синопсис, очень топорно получилось и до обиды не вовремя,

стотысячная армия вторжения в финальной битве, которая несколько месяцев, а то и больше года, двигалась по крайне скудной на ресурсы местности, способной прокормить пару десятков замков и один город. Это очень далеко от реализма. Такими приемами фЭнтези превращают в фэнтезЮ. А в книге, написанной на таком высоком творческом уровне, очень режет глаз и ранит доверчивое читательское сердце))

Чуть не забыл написать о главном впечатлении от романа)) Всю вторую половину книги Лоуренс крепко опирается на одно произведение, заимствуя из него не только философию, эстетику, но и фабульные повороты, и стиль. Он вдохновлялся той же книгой ,что и Николай Васильевич Гоголь при создании «Тараса Бульбы». Это, конечно, «Илиада» Гомера. Книге уже 2800 лет, приблизительно, а она не только сама живехонька, но и плодоносит, вдохновляя на литературные подвиги все новые поколения авторов-баталистов. Кто сомневается, прошу обратить внимание, что в финальной части есть и Троянский конь, и Бог-из-Машины, вмешивающийся в судьбы сражающихся героев и царств.

Короче, настоящая Книга Предка, от которой идет наш Путь, — это «Илиада».

Невероятно талантливая трилогия Марка Лоуренса — это очень характерный пример того, как надо ваять шедевры в жанре «сайнс фэнтези».

Отдельно хочется от всей души поблагодарить трудолюбивого и талантливого переводчика трилогии «Книга Предка» Руслана Гимазова. Благодаря его неустанной и подвижнической работе заинтересованный русский читатель может ознакомиться с этой трилогией в самые сжатые сроки. Успехов ему на благом поприще и новых достижений!

«Венчание».

Солдату Хенрику, сражающемуся в конце Второй мировой войны во Франции среди частей польских добровольцев, снится сон. Якобы он внезапно попал в родные края, к семье. Вот только дом почему-то превратился в грязный кабак, а честные крестьяне Мать и Отец обернулись жуликоватыми кабатчиками. И невеста Хенрика из непорочной девушки Марии превратилась в кабацкую девку Маньку, которую может лапать и тискать любой пришедший пьяница.

Начинаются семейные разбирательства и постепенно выкристаллизовывается общая цель — провести достойное венчание Хенрика и Мани, чин по чину, чтоб очистить ее честное имя и дать сбыться его мечте. Однако проще решить, чем сделать.

Это, безусловно, театр абсурда. Персонажи постоянно сами себе противоречат ,меняют линию поведения, то конфликтуют, то вступают в самые замысловатые союзы. Для удобства чтения пьесы автор начал с того, что подробно изложил ее сюжет и идею, в ней заложенную.

Якобы он писал это о «церкви человечества». Бога нет, все позволено, каждый является тираном и воспитателем каждого. Выбраться из общественного карнавала невозможно, какую маску ни нацепи ,какую идеологическую сторону ни прими, ты останешься единицей из множества. Даже проснуться нельзя, чтоб это кошмар закончился вместе со сновидением.

Ну так тоже можно. Однако чем хороши символические драмы со времен Метерлинка, это тем, что символы их можно нагружать разными смыслами.

Я в этой пьесе увидел пророчество о пришествии постмодернизма, о его быстром возвышении к славе и величию и приходе к закономерному концу.

Все равно всему. Ничто не важно. Все бессмысленно. Нигилизм — центральная идея этого мировоззрения. Отец может стать кабатчиком, а потом королем, девка Манька превратится в Принцессу, кабацкие пьяницы обернутся сановниками и придворными. Но суть неизменна. Как бы ни говорил человек — на просторечии с матерщиной или высоким штилем шекспировских героев, он остается тем же ничтожеством без цели, воли и возможностей к созиданию. Свадьба оборачивается похоронами, но и это не имеет значения, если конечной цели все равно не достичь.

Вот постмодерн во всем своем репертуаре. И что? И действительно ничего!

Поменялась эпоха, перед человечеством встали иные задачи и этот великий законодатель мод — постмодерн, заявлявший права на всеобъемлемость — развеялся, как дым. Осталось несколько культурных феноменов ,которые в основном только использовали приемы постмодерна, самоуправски захваченные им самим из других эпох, остальное — жалкий мусор, умерший раньше людей, его спродуцировавших.

Помните, как кичился Мишель Фуко — «человек стерт, как рисунок стирается волной на пляжном песке». В итоге СПИД сожрал самого Фуко, и никто не всплакнул, а Человек все также горит и борется за светлое будущее, противостоя темным силам дезинтеграции и энтропии.

Так что Гомбрович интуитивно нашел истину — постмодерн овладеет человечеством на какой-то момент как морок, а потом сойдет с него и растворится в нигде. Сам он заплатил полную цену за вглядывание в бездну нигилизма. Но это удел художника — платить по всем счетам. А нам надо только быть благодарными ему и его искусству.

Это какое-то чудо! Я наверно лет двадцать мечтал иметь сборник пьес Гомбровича на русском. И вот совершенно случайно увидел его в магазине. Издано в последний момент — декабрь 2021 года. И все-таки теперь они у нас есть!

Орды китайцев, марширующих по степям оклахомщины, сжимая в руках цитатники Мао вместо винтовок. И их комиссары в пыльных ватниках, бьющие в гонги и пускающие фейерверки.

Кажется бред, однако... Только сегодня одним глазом глянул свежий ролик одного бывшего историка и бывшего единоросса из Саратова, который вывесив карту, где КНР распространилась до Урала, бойко вещал, как Китай вот-вот ударит нам в тыл и поработит неразумных, которые вовремя не легли под Запад. Или что мы там вовремя не сделали, уж не знаю.

Так что этот рассказ очень ложится на душу многим нашим всепропальщикам и нетвойнистам. Другое дело, что тонкий и умный Баллард препарирует фрустрации и паранойю обывателя, доводя их до совершенно безумного абсурда (с покерфейсом опытного игрока), а в головах этих самых обывателей такие загонки отдаются оглушающим разум барабанным боем.

Так что за что у Балларда ни возьмись он вечно актуален и на острие главнейших проблем оказывается. Великий был человек! И ваятель бессмертной прозы.

Рассказ вошел в антологию текстов о наркокультуре, что довольно странно. Ведь это пронзительная история о детстве. Детство — самая репрессивная часть жизни. Миф о коротких штанишках и песочнице должен быть безжалостно развеян.

Детство — когда из буйной головушки вычищают всякую дурь. Детство — это оболванивание, когда молодой, пышущий жаром организм лупят молотом, выковывая личность. Детство — это формовка — когда кипящую магму смыслов заливают в форму слов, формируя мышление.

У некоторых этот период длится всю жизнь. Некоторым везет, и они проводят детство в школе с жестокими учителями. Как герой рассказа — ячмень в глазу. Другие менее удачливы и сидят в подвалах под бомбежками.

С формальной точки зрения, «Шкурки слов» — чистый модернизм, поиск изначальных смыслов. В этом автор наследник акмеистов по прямой. Поэтому протагонистом и является ребенок, ведь каждый из нас Адам для самого себя и своего мира.

Текст очень поэтичный, ритмизированный. Автор — рэппер, и это чувствуется. Рассказ хочется напевать, он наполняет праздничной яростью.

Миниатюрный шедевр об исполинских вещах, от хулигана и провокатора, а также мастера высокого модернизма и символизма.

Мертвый великан — метафора жизни: настолько громадного явления, что каким-бы умным и тонко чувствующим индивидом ты ни был, во всей целокупности его тебе не охватить. Большинство же — просто зеваки, а то и придирчивые наблюдатели, которые обижаются — «а я ничо нипонял» — «где же чудеса и диковины жизни, где ее фантастика, которую нам в детском саду обещали?» Некоторым знатокам и так все ясно, и думы о жизни много времени не отнимают, другие — практики, которые приспособят к делу что угодно, даже великолепную полноту явленного бытия.

В любом случае, что ни делай, как ни относись к существованию как таковому во всем его величии, время и энтропия сжирают все, и только пустота бесконечного пляжа пребудет вовеки. Но повод ли это для отчаяния? Нет! Жизнь у нас все-таки есть, была. И были в ней удивительные и прекрасные минуты. Вроде творчества Балларда...

Понятно, почему Тим Миллер при экранизации оставил в качестве закадрового текста большие куски рассказа — это эталонная проза. Но стиль — только внутренне содержание, рассказ развернут и вовне. И в этом его величие, и провокативность. Каждый читатель «Утонувшего великана» является его второстепенным персонажем.

Хейс меня всегда раздражал. За небрежность и эпигонство Джо Аберкромби, но в «Связующих узах» он после некоторой раскачки всегда выходил на хороший драйвовый уровень. Поэтому и от книжки про пиратов я ожидал такого же противоречивого впечатления. Ан нет.

Хейс взялся за тему, которая в фэнтези наверно не так популярна, но вот в классической приключенческой литературе таких романов море разливанное. Молодежь их не знает, а я в детстве начитался достаточно, поэтому есть с кем сравнить Хейса.

Начну с плюсов. Есть очень хорошие и даже захватывающие эпизоды — абордаж, шторм, уничтожение города. Под занавес романа и драматизм нарастает, так что пару раз сердце екнуло.

Реалистичность. В пиратов Хейса веришь. Такие они и были, и есть. Конченые мрази без крупицы совести и человечности. Грязные подонки, которые кроме веревки ничего не заслуживают. На героев Сабатини совершенно не похоже, как написал один разгневанный читатель ,и это точно. Ни капли романтического флера, что мне и понравилось.

Но проблема книги в том, что тут достоинства являются продолжением недостатков, а не наоборот, как должно быть в хорошем романе. Минус в романе один и очень жирный — он невыносимо скучен. Потому что вся морская вода из реальности просочилась на страницы романа. Он чудовищно растянут. Триста с небольшим страниц не великий объем, но материала у Хейса было на 160-страничную повесть. Все остальное — это бессмысленные хождения по пустым локациям и терки с «интересными людьми», которые ничуть не интересны. Как раньше кино влияло на романный жанр, так теперь влияют на него компьютерные игры и аниме. Десятки часов бессмысленного топтания в плохо прорисованном антураже сменяются десятками страниц пустопорожней риторики.

Две абордажные схватки, один поджог города, одна дуэль, два намека на половые акты — не густо для приключенческого романа. И говорильня, говорильня, говорильня.

При этом зияющее отсутствие «что» усугубляется таким же отсутствием «кто». Ни одного полноценно эпичного персонажа. Дрейк Моррасс из гения зла в трилогии сдулся до амбициозного прощелыги, мечтающего стать королем неизвестно чего. (В его потенциальном королевстве нет никакой экономической базы, кроме грабежа и борделей. И насколько мощное и прочное государство можно построить на такой базе?). Страшный Таннер Блэк страшен на первой странице, где появляется, а дальше это просто отвратный и болтливый абьюзер, таких типов в любом подъезде пяток за пучок проживает, разве что они людей не режут. Но тоже мне достижение! Килин Стилуотер, кроме как владения шашками, которое нам так и не показали, ничем не примечателен. Высокомерные капризные давалки, которые в романе играют роль крутых тертых теток, жалко им подражают, на самом деле, ничего кроме снисходительного презрения заслужить не в силах.

В общем, если в «Связующих узах» мы имели целую россыпь ,пусть не оригинальных, но крайне занимательных и брутальных персов, то в «пиратском романе» — просто шайка голытьбы.

Меня за всю книжку вообще только один момент зацепил

Впрочем иногда хорошо читать книги потому что надо, а не потому что хочется. Так что теперь я буду вынужден узнать, чем там у Хейса дело кончилось.

Хотя на самом деле я предвкушаю чтение «Города королей», в котором прекрасный и эпичный Черный Шип попытается стать королем настоящего государства.

Уже в третьей прочитанной повести Мордимер расследует дело «на одну трубку», как называл это Шерлок Холмс. Впрочем, быстрота расследования вообще характерна для детективных процедуралов, так что вряд ли в дальнейшем я буду обращать на это внимание.

Сила повести в ее психологической и исторической достоверности. Автор отлично умеет кратко, скупо, но четко обрисовать своих героев, дать структуру их взаимоотношений. Ты веришь рассказу, как будто являешься живым свидетелем. Не смотря на шутливый тон понятно — люди не в игрушки играют. К тому же, если бы Мордимер относился ко всему серьезно, восхвалял себя, как думают некоторые недалекие читатели, он бы давно утратил адекватность. Юмор и самоирония спасают психику детектива.

Да и тема не может не подкупать — жестокая борьба с проявлениями абсолютного Зла. По совпадению на днях как раз посмотрел ролики историка Егора Яковлева о Йозефе Менгеле и Адольфе Эйхмане. Так что и образ двуногой твари, полностью утратившей разум от гордыни и чувства собственного интеллектуального превосходства получился у Пекары очень точным.

Ну а тем, кто считает, что автор навыдумывал ужасов ради красного словца, рекомендую к прочтению «Хатынскую повесть» Алеся Адамовича. Пекара ведь, ка и белорусский автор родился в стране с богатым историческим прошлым, и ему стыдно кормить своего читателя приторным сиропом. А другим нет.

Уважаемый Тимолеонт безусловно прав! Я прочитал большую часть этого цикла в 12-14 лет и это было потрясающее впечатление на всю оставшуюся жизнь, как взрыв сверхновой ,который доходит до самых дальних уголков Вселенной.

Помню с каким волнением и нетерпением я ждал следующие номера журнала «Мы» с продолжением и окончанием «Гражданина Галактики», как меня до озноба взволновала история о недобитых нацистах на Луне, как отчаянно хотелось путешествовать по космосу с «Астронавтом Джонсом» и героем «Имею скафандр...» «Туннель в небе» — это вообще лучший друг мальчика пубертатного возраста)) Что может быть интереснее, чем оказаться на дикой планете со знакомыми пацанами и девчонками! Хайнлайн шарил!

Я тогда, подростком начала 1990-х, вообще прочитал две трети его наследия, кроме поздних романов (до которых сейчас страшно и дотрагиваться), поэтому всю его гнилую философию частнособственнического хищничества я благополучно пропустил мимо мозга, а все приключения пережил вместе с героями. Он и остался навсегда в моей памяти как неистощимый на выдумки мастер авантюрной и психологической фантастики. Низкий поклон ему за это и вечная память в сердце!

Очень страшный, правдивый и точный рассказ. В 1977 году Баллард ярко и подробно описал будущее, которое наступило в 1991 году. Походя при этом предсказал, что будущим президентом США станет Рональд Рейган. Чуток ошибся, войну, которая идет уже тридцать слишком лет развязал не он, а его вице-президент и преемник Буш-старший.

При этом в интервью тех же лет Баллард утверждал, что все будет хорошо и даже лучше год от году. Гражданин он был тихий и лояльный, но как писатель — неисправимый бунтарь и правдорубец. Если что, не подкопаешься — а это все выдумка!

К сожалению, нет. Даже форма — большой репортаж-хроника, война через прицелы телекамер, и та предсказана верно. И подъем «левого движения» в самые черные годы реакции также точно обозначен.

Разве что могут удивится — Британия, США? Ну, это только рыба гниет с головы, а мир-система разваливается «от окраины к центру». И не пройдет много времени, как «эффективные менеджеры» из лондонского Сити и с Уолл-стрит узнают, как НА САМОМ ДЕЛЕ работает единственный закон, который они над собой признают: «Умри ты сегодня, а я завтра». Сегодня наступило, завтра не за горами.

Баллард не даст соврать.

Итак, «Последний приказ из сектора 9Джи»...

Молодой перспективный дипломат Ллойд Дарэм напрочь погубил свою карьеру, закрутив неудачный роман с дочкой своего босса. И вот его жизнь на столичной планете Галактический Центр несется под откос в алкогольном дурмане. Однако, бывший босс внезапно призывает беднягу, чтобы дать ему второй шанс, отправив в дальнюю командировку с ответственным поручением. И завертелось... шпионские интриги, перестрелки на бластерах, космические крушения, восстания, перевороты, звездные разрушители, битвы межпланетных армад...

И все это на шести десятках страниц! Мисс Ли Брэккет снова доказала, что она мастер авантюрного жанра. Круто замешанного на парадоксальной лав-стори и глубоком психологизме. Крайне оригинальное чтиво!

Повесть, конечно, несет на себе отпечаток эпохи своего создания — самого разгара Холодной войны. Пока сверхдержавы делят мир на сектора, грязные мошенники и подлецы с документами официальных юрлиц обделывают свои мерзкие делишки на сквозняках и в переулках истории.

Повесть очень похожа на классические шпионские триллеры Альфреда Хичкока, вроде «Незнакомцев в поезде» или «На север через северо-запад». Видна крепкая сценарная выучка автора.

Конечно, Ли Брэккет, как и многие воспитанные в буржуазной среде, питала иллюзии, что бывает «правильный» и «неправильный» капитализм. Но нельзя быть специалистом по всем вопросам. Зато ее замечательная повесть проникнута подлинным гуманизмом и неприятием любых проявлений шовинизма и расовой нетерпимости.

Поэтому от меня искренняя благодарность Андрею Бурцеву за возможность ознакомиться со столь впечатляющим художественным текстом!

«Леди долго руки мыла,

Леди долго руки терла.

Эти руки не забыли

Окровавленного горла».

Отсылка в новелле к бессметному «Макбету» пришлась очень по душе мне, старому книгочею и фану Шекспира. Забавно, что и автор процитированных строк, Ходасевич, тоже имеет непосредственное отношение к польской нации и польской литературе (он, например, перевел «Крестоносцев» Сенкевича).

Третий короткий текст Гурского из общего цикла, и третий же — несмотря на парадоксальное название — о мести и женской жестокости и коварстве. При этом автор всегда умеет повернуть и обыграть мотивы по новому, чтобы не было скучно и самоповторно.

Может быть, история деклассированного и отверженного дворянина Вахабы, который связался не с той компанией, и не блещет сверхоригинальностью. Но я такие истории люблю, простые, но проникнутые глубоким драматизмом и сильными чувствами. Читаешь, дух захватывает!

Практически идеальная фэнтези-новелла с минимумом магии, и единственной, но яркой сценой мечемашества.

К тому же мне показались волнующими отсылки в этой новелле к творчеству и страшной судьбе Николая Васильевича Гоголя.

П.С. Я бы пока не торопился ставить Гурского ниже Сапковского и Вегнера. Короткие его вещи ничуть не уступают малой прозе названных авторов. Он пока мало опубликовал, из-за позднего старта карьеры, но мне уже очень по душе пришелся. Надеюсь, мы ознакомимся еще не с одним крупным успехом Петра Гурского.

Какое прекрасное сочетание величия и печали!.. И романтическая грусть по утраченному и страх перед собственной памятью. Помимо собственно поэтических достоинств этого стихотворения, замечательно оно еще и тем, что было создано в момент зарождения самой идеи Конана как персонажа, ставшего легендой, и всего мира, в котором он жил и действовал. Это истинный первоисточник эпического сказания, имеющего всемирное значение. Подлинная редкость в истории литературы.

Итак, «Последствия»...

Поселение Пантехникон, расположенное в жерле вулкана на просторах Антарктиды последний анклав свободного мира. На остальной территории планеты безраздельно властвуют «коллективистские евразийцы» во главе с диктатором Левиным. Они даже центр города Вашингтон ухитрились превратить в колымскую тундру. Но и над гражданами вольного Пантехникона нависла угроза уничтожения урановыми бомбами. Остается единственный шанс на спасение...

Можно было бы просто поставить на вид, что эта полубредовая мерзость является вражеской пропагандой, антисоветской русофобской агиткой и внести автора в «черный список» для чтения. Ну приравнивает фашизм к коммунизму, ну редуцирует идею освобождения человечества от угнетения и произвола власть имущих до серости, уныния и грязи. После Уильямсона килотонны подобной пакости было написано. Его дело живет пышной жизнью. Прямо перед чтением рассказа смотрел ролик Егора Яковлева о музее ЕС в Швейцарии, где не поленились сделать павильон Советского Союза, в котором доказывают, что это был тот же Третий Рейх, а значит, все, что он делал преступно, а значит и наследники его не имеют право на существование. Идет борьба за сокращающиеся ресурсы планеты. И никакая грязь и ложь в этой борьбе не будут лишними, по мнению наших «западных партнеров.»

Но дело в том, КОГДА был опубликован рассказ Уильямсона. Август 1941 года. Сейчас, наверно, надо напоминать, что именно в эти дни СССР, обливаясь кровью миллионов своих граждан вел смертельную схватку с нацистской Германией. Массовый героизм, невиданные в истории жертвы и т.д. Если в это время, писатель публикует подобный пасквиль, он становится пособником нацистов.

Причем, Уильямсон не стесняется и не скрывается. В финале все написано открытым текстом — Евразия должна быть под сапогом белой расы, ее нужно Освободить (как они уже «освободили» 20 млн индейцев, а потом будут «освобождать» Корею, Вьетнам, Ирак). Лучший способ дискредитировать противника — приписать ему свои цели и методы их достижения. Чем Уильямсон и занялся.

Читайте и мотайте на ус. Очень полезное для прочистки мозга произведение.

Спасибо Андрею Бурцеву и его команде за то, что очистили этот боевой фашистский листок от пыли забвения. Важно помнить и знать. Как справедливо сказал Александр Твардовский, «счастье — не в забвении».

Вот эта вся досужая фантастическая выдумка напомнила мне суровую действительность несколько восточнее или западнее дикой Детройтской области.

Рассказ Дика вот о чем пророчествует — когда «глубинный народ» забывает «естественное чувство ранга», вот тогда и наступает Эпоха Безумия. Чумазые оставляют пост и молитву, перестают отвешивать поясные поклоны перед господскими экипажами и жаждут немыслимого — здорового питания, здравоохранения, роста промышленного потенциала, достойного уровня жизни и тому подобных мерзостей. А ведь однажды мы уже прошли через этот кошмар с бесплатным образованием, медициной и жильем, полученным через государственное распределение. И все это обернулось кровавым ужасом — расстрельные команды работали дни и ночи, в космос отправляли обоссанных заключенных, обмотав ракеты колючей проволокой во избежание побега, и прочее, и прочее. К этой жути не должно быть возврата!

Так что рассказ Ф.К. Дика по-прежнему актуален и бьет точно в цель. Смирение, покорность и непротивление начальственным отеческим секуциям — вот спасение наше и единственная опора!

Шутки шутками, но как же омерзительны эти спесивые и пресыщенные рожи местных Бардов. Поставлю-ка я этому великому писателю «десятку»: очень меня его рассказ задел и разозлил!

Безусловно, это поэма о любви, написанная максимально «просто». Изящная, тонкая, лапидарная поэма, напоминающая хокку или дзэнский коан. Не удивительно, что Чехов так нравится японцам.

Любовь в центре повествования, могучее влечение. А все эти рассуждения о «среда заела», «нелюбимая жена с бровями», «осетрина с душком» — это все антураж. Те самые не существенные детали, вперемешку с важными, что переполняют тексты зрелого Чехова.

Но и любовь — только повод, а не причина создания шедевра. В самой сердцевине сути — это, думаю, история о том, что жизнь управляет человеком ,а не человек жизнью. Ты можешь сколько угодно напринимать важных и правильных решений, ставить себя на правильную ногу, обрастать налаженным бытом. А потом налетит ураган, например, внезапной непрошенной любви и сметет тебя с твоим бытом с лица ландшафта.

Поэтому в одном из ключевых моментов рассказа — на берегах Ореанды — следует рассуждение о потоке жизни и бесконечности. Мы квантовая суперпозиция в урагане энтропии. Повезет — получишь удовольствие в процессе полураспада.

Из рассказа можно вычитать, что Чехов хоть и считал, что в жизни ничего не меняется, не удивился бы ни 1905 году, ни 1917-ому. Очень в русле его философии. Стихия! И человек, беспомощный перед ней.

У меня в сознании был, оказывается, отпечатан образ Ии Саввиной из блестящей экранизации. Поэтому я думал, что Чехов свою Анну фон Дидериц прописал более чувственно, как Толстой Анну Каренину. Но нет. Все очень скромно и тактично, интеллигентно. Впрочем, образ миниатюрной изящной блондинки со свежей кожей лица представлен явственно.

Блестящий дебют будущего гения-пророка!

Англия середины 1950-х годов была суровой страной. Нация в поте лица пахала, живя впроголодь, чтобы восстановить экономику после войны и вернуть былой имперский статус (не получилось), а также построить грядущее «общество потребления» (получилось, но лишь для одного-двух поколений). На этом фоне Баллард создает контрастный мир будущего, где все пребывают в неге и довольстве, алкоголь льется рекой, а из еды все сплошь деликатесы. Даже женщины будущего — это эротизированные биоконструкты, техноэманации Вечной Женственности, а не труженицы-инкубаторы, затянутые в серое сукно или строгий твид.

Балларду первым же текстом удалось навеять на современников «сон золотой», направить их воображение в область чистой мечты. Но он смошенничал в своей главной игре, как и его героиня. Утопия оказалась недостижима, о чем он даже глухо намекнул в финале рассказа. Капитализм не для осуществления великих целей человечества был создан. Это про деньги, а не про подлинный смысл человеческого существования.

Может поэтому финал рассказ столь элегически грустный. Первый подступ к пророчеству о грядущем крахе уютного мирка миддл-класса.

Кстати, в тексте очень хорошо считываются грядущие риффы Уильяма Гибсона. Тот явно Балларда внимательнейше читал. А потом утопил Алые пески в грязи и токсичных отходах.

Одно удовольствие читать рассказ о непрактичных американцах, фантазерах и бессребреников. Погоня за наживой не иссушила их души, а напротив, оставила дух первопроходцев и открывателей нового и чудного.

Брэдбери легко и ненавязчиво напоминает нам, что подавляющее большинство чудес Вселенной — например, миллиарды галактик со всем их невообразимым содержимым — существуют просто так, без всякой пользы. С этим нужно смириться и получать удовольствие от самого факта их существования.

Способность человека любоваться красотой, восхищаться ею — это и есть настоящее дивное диво. Например, этим замечательным рассказом.

Повесть, конечно, сатирическая. И начинается она с педагогического парадокса, не разрешенного и по сию пору, сто пятьдесят лет спустя (у повести юбилей в этом году, как и у ее автора). Компания, собравшаяся отметить в СПб Вербное воскресенье, решает: если жизнь в Россиюшке богоспасаемой жуткая лютая во все времена, как нужно воспитывать детей, готовить к взрослой жизни? Поркой или неуемным избалованием, чтобы потом было что приятно вспомнить. Тот, кто твердо убежден в необходимости порки, столбовой дворянин Орест Ватажков рассказывает историю своей жизни, приведя свою биографию как пример полезности изрядных телесных наказаний. Его рассказ и составляет содержание повести.

История делится на две части. Вначале действие происходит в эпоху правления неутомимого труженика Николая Палкина (Романова). Эпоха эта характерна барским самодурством, полицейским произволом и религиозным обскурантизмом. А еще — правда Лесков здесь об этом не упоминает — две трети населения было рабами, личным имуществом. В общем, духовные скрепы россиян были могучи и прочны как никогда! И Лесков со свойственным ему почти гениальным талантом все эти «радости жизни» очень ярко расписывает.

А потом наступает эпоха Великих реформ Александра Освободителя и тут уже правят бал абсурд, нелепица и полное смятение в умах. Ничего ни у кого не получается, идет глухая гражданская война всех со всеми, и даже рыбки в мутной воде толком не сыщешь, так как ее скрывает всплывшая на поверхность человеческая пена. Два персонажа, встреченных Ватажковым на жизненном пути, делают два далеко идущх вывода о нашей пореформенной действительности.

Первое. Самое прочное положение сейчас занимают бесхарактерные дураки.

Второе. Россия — исправительный карцер в сумасшедшем доме.

И автор, Лесков, этим выводам не возражает.

И потом вроде как серьезные исследователи задаются вопросом: почему Лесков не стал классиком первого ряда?

Ведь он, как и прочие, поднимает вопросы космического масштаба! Все вытащено на свет солнца и тщательно осмотрено. Церковь, госструктуры, семья, идейные течения, благоустроительство в стране, воспитание и образование...

...и все это залито автором известной субстанцией. Он — обиженный, или если сказать точнее и грубее — опущенный. В начале творческого пути его подвергли остракизму за то, что назвал всех скопом деятелей русского освободительного движения подлецами, дураками и подонками. А Лесков в ответ все оставшееся творчество мстил своим даровитым пером всему белому свету. Не критикуя то, что должно критиковать, не звал к неким светлым идеалам (вегетарианство не в счет), а просто изваливал в грязи и подвергал площадному осмеянию. И его за это приравнивать к Толстому и Тургеневу?!

Но стилист ,конечно, гениальный! В этом коротком романе (все же описана целая человеческая жизнь, показано общество, столицы, провинция) несколько десятков эпизодических персонажей из всех слоев тогдашнего сословного общества. И ни один не говорит похоже на другого! Просто невероятная языковая палитра! Читаешь и, брезгуя и отвращаясь от цинизма автора, не можешь оторваться.

Поэтому Лескова всем думающим людям читать нужно строго обязательно. Впитывать транслируемый им — сам признавался, что все взято из жизни, сочинять не умеет — бесконечно прекрасный русский язык и брать жестокие уроки истории.

Творчество Лескова и других классиков пореформенной России вновь, ровно 150 лет спустя, стало жгуче актуальным. Вновь происходит разгул реакции после неудачных антинародных реформ, вновь идет «развитие капитализма в России», вновь духовные скрепы свисают кандалами с наших шей. В этих условиях книги Лескова, циника и мизантропа, будут суровым, но необходимым подспорьем в воспитании независимого духа и высокой социальной ответственности!

Все-таки детей сечь надобно. Чтение Лескова и представляет из себя такую благотворную секуцию.

Опять, как и в случае с «Посольским городом», который оказался НЕ «лингвистической фантастикой», Мьевиль обманул мои ожидания. Ну что за замечательный писатель! Я ожидал подростковый стимпанк, судя по обложке и некоторым отзывам, а получил полноценную абсурдистскую фантастику с глубоким смыслом, копающую на полный штык нашу противоречивую реальность.

На скоростном поезде своей книги Чайна Мьевиль пронесся вдоль всей истории приключенческой литературы от Гомера до Джека Лондона, да так лихо, что дух захватывало, а страницы переворачивались словно лопасти мощного вентилятора. При этом мир, по которому мечутся в поисках знаний и смысла жизни персонажи, скорее соотносится с Кафкой и сюрреалистами, чем с Жюль Верном и Рафаэлем Сабатини.

В отличие от подростковой трилогии Бачигалупи, стратегия Мьевиля кажется выбрана верно. Начни рассказывать об этом мире и его жителях «на серьезных щах», и получится очередной пессимистический извод «Безумного Макса», а зачем? Здесь же получилось весело, задорно и очень умно. Многопланово.

Книгу можно назвать подростковой, как и романы Вальтера Скотта о рыцарях и разбойниках. Они, скорее, предназначены тем подросткам, которые живут, если живут, в нас взрослых. Книгу намного интереснее читать, и получит больше удовольствия, начитанному читателю. Который и с Жюль Верном, и с модернизмом, и с постмодерном на дружеской ноге. Соединить в одном тесте Гомера, Дефо и Стругацких — это было сильно!

А ведь еще и финал великолепный! Все это оказалось не балагурством чистой воды и не игрой литературными мускулами. Мораль пусть лобовая, зато истинная и важная. Приговор власти подлого чистогана и всесилию буржуазной идеологии получился жестоким, справедливым и едким. Большая от меня благодарность Мьевилю за «диких боссов» и «последнего Контролера».

На таких книгах о честных, смелых, любознательных и благородных героях и следует воспитывать подрастающие поколения. И зрелым людям не грех напомнить себе этапы большого интеллектуального пути. Впервые, осознавая некоторые шероховатости текста и недополученную широту охвата описываемого мира (потому что Мьевиль сам прекрасно осознает ограничения текста и ловко их обыгрывает), ставлю ему за отличную книжку высший балл.

Книга — безусловная удача дебютанта! Понравилась и оставила глубокое впечатление по двум причинам.

Уинтеру удалось умело вплести сюжет о личном становлении героя и его трагедии мести с общей канвой, изображающей эпоху тотальной войны на полное истребление. Получилась пестрая, яркая картина, в которой затронуты вечно актуальные вопросы политики, общественной жизни, этно-культурных особенностей конфликтующих обществ. Мне очень импонирует подобная подача и организация материала. Кажется, простое приключалово в «академии мастерства», но на него, как на стержень детской пирамидки, нанизаны интересные смыслы и идеи.

К тому же Уинтер приложил явное старание , аналитику и фантазию, изображая собственный мир псевдо-бронзового века. Помимо имеющихся знаний, я освежил информацию о настоящем Бронзовом веке в Месопотамии и странах Средиземноморья. Так вот Уинтер очень точно воссоздает картину общества той эпохи (в первом ,конечно, приближении): общество народа-войска, как «люди моря», женщины — верховные жрицы и правительницы, как в Шумеро-Аккаде, тотальная война, длящаяся столетиями, как у тех же шумеров, тоталитарное государство, как в третьей династии Ура. И освоение колоний политическими изгнанниками, как у финикийцев и ранних эллинов.

Тут, кстати, некоторых лаборантов смутили майоры и полковники из начала романа ,которые потом куда-то делись. Но ясно же, что Уинтер просто хотел показать ,что первые колонисты, высадившиеся на новых берегах и их потомки 200 лет спустя люди из разных обществ. Общество омехи деградировало и трансформировалось под новые жесточайшие задачи. Отсюда же и «феод» и прочие приметы былого величия. Автор всего лишь не захотел еще больше перегружать свой текст новыми понятиями и терминами, коих и так довольно много, за что ему и спасибо.

При этом простота у автора кажущаяся. Роман написан скупым, суховатым языком ,который при первом взгляде кажется схематичным и поверхностным. Но используя немногие языковые средства, Уинтер ухитряется создать картины крайне драматичные, наполненные высоким эмоциональным накалом. Он действует как драматург (видна работа в кино), а не эпический писатель. Не через рефлексию и аналитику, а через острый конфликт и подробную яркую картинку ведет он свое повествование.

Вот и получилась крутая история, в которой великие воины, могущественные шаманы, бездушные демоны и беспощадные драконы ведут жестокую битву за выживание и доминирование на выжженном солнцем и людьми клочке суши посреди ревущего океана.

Книга рекомендуется тем ,кому нравится жанр исторического боевика вроде романов Бена Кейна о Древнем Риме, кому хорошо зашел цикл Питера Бретта «Война с демонами», кто полюбил сериал «Спартак» и кто знает, что плоть прочнее железа.

Скорей бы вышло продолжение на русском. И скорее бы Уинтер выпустил следующий том своей крутейшей эпопеи.

Не могу сказать с полной уверенностью, как этот роман привязан к музыке рок-н-ролла, но вот к жанру фэнтези... С фэнтези Имс поступил также ,как Шрек в начале первого фильма поступил с книгой сказок ,сидя в своем «скворечнике». То есть без всякого пиетета)) Не знаю, почему авторы блерба остановились на именах Пратчетта и Мартина? Имс, кажется, скоморошнически передразнивает всех, начиная с Говарда и Толкина и заканчивая Аберкромби.

Но сила и крутизна книги в том, что автор не просто стебется над фэнтези-штампами (при этом сам их активно и не стесняясь применяя), но и попутно умело и драматично рассказывает историю о встрече и приключениях старых друзей. Так что у «Королей жути» есть еще один шедевральный источник-предшественник — «Двадцать лет спустя».

Мне лично больше всего понравилась та степень свободы ,которую позволил себе Имс при создании книги: черпал вдохновение откуда вздумается, постоянно менял регистры тональности, не боялся смеяться над самым страшным. А что еще делать во время карнавала? Тут, например, очень характерен эпизод в деревне людоедов, когда не понимаешь — то ли трястись от смеха, то ли содрогаться от отвращения.

И смех у него очень разный, тут и пустое шутейство, и ирония, и пародия, и сарказм. И никакого пиетета перед авторитетами. Если бы Серсея Ланнистер могла прочитать, что Имс понаписал про агрийскую королеву Лилит, она бы велела этого писаку конями разорвать за дискредитацию королевского величества!)))

И хорошо, что опытные люди подсказали Имсу не ограничиваться беззубой сатирой и юмором. Умело сочетая их с лирикой и драмой, он существенно обогатил книгу. Так что читателю есть где не только пережить минуты волнения и удовольствия, но и задуматься о собственной жизни и своем месте в этом мире.

В общем, даже если ничего не знать об истории рок-н-ролла, меньше книга эта радости не доставит. Ну не опознаете вы легендарного наемника-гея Фредди, умершего от «черной гнили», или столь же легендарного Элависа, разжиревшего под конец своей недолгой жизни и утонувшего в фекалиях, и что? На саму невероятную крутость книги это практически не влияет.

Роман совершенно заслуженно получил премию Дэвида Геммела, другого мастера отвязных побасенок.

Как ни странно, главную особенность этого интереснейшего романа не отметил практически ни один лаборант. Видимо потому, что аудитории Эда Макдональда и Росса Макдональда практически не пересекаются. Только опытный пан Туман произнес термин «хардбойлед», да и то в проброс.

А ведь это настоящий, классический американский «крутой» детектив (хардбойлед) только в антураже дарк-фэнтези. Именно отсюда вытекают все достоинства и недостатки романа. Образы второстепенных персонажей такие схематичные потому, что это не книга об очередном «братстве кольца» или «братстве без знамен», не поддавайтесь заблуждению. Галхэрроу все кличут капитаном, так как у него есть патент от политческой власти на то, чтобы нанимать периодичеки отряд головорезов для решения тактических задач. Во всем другом он — волк-одиночка с собственным захламленным офисом, вечными долгами, суровым характером и пристрастием к выпивке. Его нанимают выручить красотку, потом и сама красотка его нанимает. Он расследует загадочное исчезновение психопата и убийство, пикируется с законниками и Стариком (даже несколькими Стариками). Сбор улик, допросы прохвостов всех мастей и получение ударов по морде — это его трудовые будни. У него даже нет имени (прямо как у оперативника из агентства «Континентл» Дэшила Хэммета), Галхэрроу — рабочий псевдоним. Он такой же мерзавец, как грязный Гарри или Сэм Спейд из «Мальтийского сокола», рыцарь — с нерушимым кодексом чести, не боящийся испачкать руки ради благородного дела.

Также много для своей книги Макдональд взял из другого жанра — эманации рыцарского романа: вестерна. Отсюда Фронтир, пустоши и разукрашенные бесноватые джирды вместо индейцев классических лет Джона Форда. Обвинять локации книги в унылости, все равно что жаловаться на сушь прерий и постылость всех этих кактусов. Причем в отличие от персонажей Луиса Ламура, наш капитан не только быстро стреляет или ловок в поножовщине, а еще и головой хорошо работает.

Поэтому сужение эпических событий в угоду линии следствия, мелодраматизм и культ Прекрасной Дамы ,схематизм образов пособников и врагов можно отнести к особенностям тех жанров ,что призвал на помощь своей Музе Эд Макдональд.

Главное, что книга у него получилась действительно яркая, как луны и небесные шрамы над Мороком. Борзая, дерзкая и быстрая, как удар кастетом по лицу. Если нравятся жанры — прародители романа, вестерн и детектив, то книга забирает очень сильно!

Так что рекомендую всем, кто — как я — вырос на книгах Джеймса Х. Чейза и Рэймонда Чандлера, кому нравится «Непрощенный» Клинта Иствуда и «Красная страна» Джо Аберкромби. Я лично с предвкушением ожидаю встречи с двумя другими романами серии.

До знакомства с этой книгой я с подозрением относился к работам российских исследователей, посвященных зарубежным деятелям культуры. Попросту их не читал. Думал, что невозможно понять менталитет и историю духовного развития столь тонко организованной души как великий художник. Если не впитал историю и менталитет его народа, так сказать, с молоком матери.

Но оказалось... Если глубокий специалист с уважением к своему труду и любовью к изучаемому объекту берется за дело, то и место жительства и собственная его биография могут и не иметь значения.

У Андрея Танасейчука получилась глубокая, прочувственная и интересная книга об одном из самых известных писателей США. Кто любит творчество О.Генри и интересуется судьбой этого весьма нетривиального автора неизбежно получит удовольствие и пользу от чтения этой книги. Написано хорошим языком, с аналитикой и юмором. Разоблачены многочисленные мифы, окружающие биографию этого автора. Он взят под защиту, его имя очищено от клеветы досужих писак. После чтения этой биографии рассказы О. Генри приобретают дополнительное (пусть и не строго обязательное) измерение. Книга не отторгает от чтения рассматриваемого автора, напротив — сильнее проникаешься душой к его изысканному и многогранному творчеству.

Мне лично немного не хватило большего погружения в эстетику и идейную составляющую творчества О. Генри, но от биографии и не стоит ожидать чрезмерной филологической скрупулезности. Она только подталкивает к дальнейшему изучению вопроса.

Обязательно прочитаю и другие биографии за авторством А. Танасейчука, благо уже приобретены.

Наверно такие книги имеют право на существование... И вот почему.

Не зря издатели приложили к роману «сдэбскую автобиографию» Радова, написанную им в самом начале его короткой карьеры писателя. Там он говорит, что в творчестве своем стал двигаться от абсурда к полному маразму. И это оказался сильный творческий ход, правда, заряда хватило не надолго.

Роман начинается буквально с игры в детсадовской песочнице. Два пятилетних пацана в эпоху излета советской власти понимают, что им ничего хорошего не светит. Им просто не дают развернуться во всю ширь. И решают «уйти-уйти» прочь из этого мира. Главный герой и рассказчик истории — Ян — хочет укрыться в замкнутом мирке любви к девочке Инне из их группы. Его товарищ Николай — попасть в то время и место, где он сможет реализовать свой потенциал крайне деятельной натуры. Они принимаются рыть песочницу на полный штык детских лопаток и в итоге оказываются в подземном чертоге, где встречают Железного Гомосека. После некоторых препирательств и дискуссий ЖГ отправляет наших пятилетних героев в разные эпохи их жизни — подростковую, юношескую, цветущую молодость. И пока Ян обретает мир и покой в любви с повзрослевшей Инной, Николай начинает создавать свою партию «Великая Русская Свинья» с ее генеральный идеей спасения родины — Небесным Опоросом.

Написана эта вступительная часть бодро, внятно. Маразм полный.

Но это было просто вступление в историю. И маразм оказывается не маразмом, а бредом разорванного от черного отчаяния и постнаркотического делирия сознания Яна. Инна умерла. Внезапно, совсем молодой. И Ян, не способный справиться с чудовищным чувством потери и отчаянием, все глубже уходит в алкогольно-наркотические бездны, а сверхдеятельный друг и партийный босс Николай пытается Яна спасти. Да так напористо, что оба в итоге оказываются — в измененном, конечно, виде — на Юпитере, где их ждут удивительные приключения в странном и страшном мире газового гиганта.

Вторая часть, несмотря на весь свой сюрреализм, рассказывает очень поучительную и трагическую историю великих потерь и сомнительных обретений.

Ян, творческий человек и интеллектуал, отказался от какой бы то ни было деятельности, целиком отдавшись и растворившись в любви к женщине.

Николай, новый человек новой России, созидает будущее страны и новое социальное устройство. Оно фашистское, жестокое и бесчеловечное.

Вывод автор делает простой, ужасный, хоть и не вполне оригинальный. В нашем мире есть великие высокие чувства и красота как высшая нравственная категория. Но так как мы живем в Черной Вселенной, то все прекрасное и высокое умирает рано или поздно, а зло торжествует вовеки.

Третья часть истории, разворачивающаяся в Италии, написана предельно реалистично и завершается самой трагической нотой.

Вот и думай — нужны ли такие книги, полные отчаяния и пессимизма и не дающие душе надежды на какой-либо духовный просвет.

Думаю, нужны. Как отрицательные примеры. Зло торжествует и будет торжествовать, покуда такие самовлюбленные и эгоистичные личности, как Ян, не встанут у него на пути и окажут противодействие. А таких крайне много в среде интеллектуалов и интеллигентов во всем мире. Да, Ян даже по дружбе не захотел сотрудничать с крупным капиталом, создающим удобный для его делишек фашистский режим в России. Но неприсоединения мало. Закуклившись в частном мирке, ты и сам не спасешься и другим не поможешь. Напрасно прожжешь жизнь — величайший и похоже единственный дар нашей Черной Вселенной.

Тоже идея не новая, но как раз в наше время крайне актуальное. Так что Радов написал не только пророческий, но и важный для сегодняшнего дня роман.

Уже во-вторых можно сказать, что книга написана просто блестящим языком, читается на одном дыхании. Приключения героев на Юпитере — чистой воды НФ высокой пробы, краткая, но емкая и богатая по мысли и фактуре.

И, конечно, это роман о великой большой любви мужчины и женщины. От многих страниц просто сердце трепещет, так чувственно и откровенно, с полным погружением в эмоции и перипетии они написаны.

Просто книга трагическая, жестокая и пессимистичная. Так что читать ее можно и нужно, хотя впечатления от нее будут полезные и глубокие, но крайне специфические.

После замечательного и глубокого доклада osipdark`а трудно добавить что-то конгениальное и столь же возвышенное. Поэтому просто поделюсь впечатлениями.

За что лично я ценю Уоттса? Например, за его умение показать мир и человека с точки зрения ученого. То есть человека, для которого разгадка тайн природы является самоценным смыслом жизни. Для которого научная проблема может стать фактором перемены судьбы. Который смотрит на жизнь через призму доступного ему знания и действует, соотнося свое поведение с новейшими научными методами. Да, он может ошибаться. Но ведь вся история человечества — это дорога проб и ошибок. Иного нам просто не дано. В смысле, альтернатива — бездумный механицизм муравья. А я как человек на такое не согласен! И расширение взгляда на человека благодаря Уоттсу — как именно на Хомо Сапиенса, то есть Человека Понимающего, могу только с благодарностью приветствовать.

В этом рассказе проводником понимания для нас служит Санди — сконструированный Человек Космический. И это еще один пункт, из-за которого я покорен творчеством Уоттса. Умение создать гармоничное сочетание научной проблемы и ее эмоционального восприятия через фокус психики живого персонажа, в которого веришь, которому от души сопереживаешь. Короче, слияние поэзии и правды.

Эпизод с погружением в атмосферу солнца и всем, что за этим последовало, — это кульминация рассказа, прекрасная фантастическая литература, когда величественные поэтические образы, завораживающие дух, переданы строго информативным языком, аналитическим синтаксисом, расчетливой лингвистикой. Эмоция и знание человека, находясь во всегдашней диалектической борьбе и делают нас уникальными. Предназначенными для познания Космоса во всей его необъятной полноте.

Всю свою творческую жизнь Уоттс, со своей ученой степенью, научным опытом и обширным интеллектом задается тем же достоевским вопросом, что мучил недоучившегося и неразвитого питерского студента: «Тварь я дрожащая или право имею?» Я — человек, самосознающая личность. Мыслящий тростник и необъятная Вселенная. Да как мы смеем?!. И отвечает этим рассказом и другими по-достоески правдиво и страшно — раз дерзаем, значит имеем право! А какова будет нравственная и физическая расплата за этот дерзостный порыв знает только неизведанное Будущее.

Так что произведения Уоттса — это большая литература большого писателя, адекватная современному этапу развития человечества.

И если он в чем-то не догоняет, покажите мне человека, который догоняет во всем. Боюсь, даже самые упоротые трансгуманисты такого не отыщут))

И безусловная благодарность героическим «AG/XN» за перевод этого блестящего образца в малом эпическом жанре. Ждем и надеемся на ваши новые достижения! А то наши Гутенберги то ли к медвежьей пасхе, то ли к морковкиному заговенью готовят нам ПСС Уоттса на русском языке.

П.С. Кстати, и в аннотации и в списке произведений — ошибка. «Выскочка» — второй рассказ цикла. Он вышел в мае 2014 года, а «Гиганты» только в сентябре того же года.

Позднее дополнение, забыл отметить. Когда читал описанное Уоттсом погружение в солнечную атмосферу словил яркое и отчетливое осознание, что наши древние предки были пусть и менее образованными, но отнюдь не дураками, когда поклонялись Солнцу как божеству. Ведь оно и есть бог, хоть и не трансцендентный, но совершенно реальный. Создатель всего сущего на Земле и его Главный хранитель. Рассказ Уоттса — это еще и служба, совершенная жрецом в храме Верховного божества.

В Аргентине их было три титана литературы 20 века — Борхес, Кортасар, Биой Касарес. Третий, как и Кортасар, ученик Борхеса, да еще и большой его друг, к сожалению, крайне мало известен у нас. Я когда-то читал его рассказы и первый роман «Изобретение Мореля», заинтересовал, понравился, но я забросил читать его книги лет на пятнадцать.

И этот роман прочитал по чисто внешним причинам. Книга производит двойственное впечатление. С одной стороны, действительно — атмосфера загадки, тревоги, а потом страха и отчаяния, окруживших жизнь главного героя — классического «маленького человека», переданы великолепно. События развиваются стремительно, роман читается жадно, страницы летят. Даже предсказуемый и закономерный финал не разочаровывает, а по-хорошему, бодро «выдергивает» читателя из зоны комфорта, как и положено хорошему триллеру, заставляет задуматься о собственной жизни и социальном поведении.

Биой Касарес всю жизнь прожил в Аргентине и не мог открытым текстом писать все, что думает. Ведь его в его стране одна диктатура сменяла другую, с кратчайшими периодами «оттепели». Поэтому в романе есть явная тема, важная для культуры второй половины 20 века, да и сейчас актуальная, — об ответственности ученого перед человечеством за свои открытия и важности его нравственной позиции. Но также и скрытая — о беспомощности «простого человека» перед государственным аппаратом подавления и его приспешниками. Будешь выступать — тебя легко заменят на послушного робота или зомби, с радостью исполняющего приказы сильных мира сего. Даже в частной жизни «маленькому человеку» не удастся укрыться. Семья — ячейка общества, и она подвержена тому же давлению и управлению, как и отдельная личность.

Тут, кстати, находится обратная сторона впечатлений от книги. Слишком уж много внимания уделено дрязгам и разборкам в семье главного героя Лусио. При этом часто поведение и поступки персонажей, даже то, что они несут в ходе бесчисленных перебранок выходит за пределы хоть какой-то нормы. Кажется, то ли они все «с прибабахом», то ли только что с дерева слезли и ведут себя соответственно. Половина этой дичи и околесицы работает на атмосферу и сюжет романа, а половина только вызывает недоумение и раздражение. Не прочитав комментарии, я так и не понял, что действие происходит в Буэнос-Айресе, современном мегаполисе и столице страны. Кажется, даже у селян в разорившейся деревушке будут более сбалансированные отношения, чем у этих якобы столичных жителей. Персонал Психопаталогического института ведет себя не более вменяемо, хотя казалось бы — научные работники. Истерики и дикие выходки вперемешку с лихорадочными достоевскими исповедями для них норма. Люди, населяющие роман, похоже способны свести с ума не только протагониста книги, но и читателя.

Тем не менее, книга оставляет после себя хоть и тяжелое, но сильное впечатление. И через негативный результат попыток главного героя восстать против жестоких правил игры и вернуть свою большую и прекрасную любовь — красавицу-жену Диану — дает читателю сделать правильный вывод. Борьба с пороками и несправедливостями общества должна быть разумной, последовательной и коллективной. Необходимо преодолевать разобщенность между близкими по духу людьми, и только совместными усилиями добиваться своей победы в правом деле.

Страшный но правильный урок из любопытного, пусть и противоречивого романа.

Во второй четверти 20 века, как впрочем и позже, Набоков находился в эпицентре мирового культурного процесса, прежде всего литературы. В силу своего Дара, своей судьбы он не мог просто пописывать, чтобы читатель почитывал, поэтому даже сюжет для бульварной газетенки превращается у него в эпическое философское сказание о месте личности в наличном бытии.

Он так старательно открещивался от каких бы то ни было социально-политических контекстов своего творчества, что приходится прилагать усилия, чтобы вспомнить: Набоков творил свою русскую прозу в период Великой депрессии, в эпоху «мирового кризиса» между двумя мировыми же войнами. И в это время сюжет о бессмысленном насилии, немотивированном или случайном убийстве был бродячим и популярным. Одновременно с «Отчаянием» выходит «Почтальон всегда звонит дважды» Дж. М. Кейна, чуть позже Камю напишет и не опубликует «Счастливую смерть», а потом напишет «Постороннего» и обессмертит свое имя. Сартр напишет«Герострата» и заставит своего Антуана Рокантена изливать на бумагу целые потоки тошноты в одноименном романе. А вот рассказчик «Отчаяния» приходит в отчаяние.

У этого страшного чувства, у этого провала в экзистенции есть два уровня. В первую голову, социально-политический, якобы нелюбимый господином автором. В империалистический период развития мирового капитализма (совсем не случайно рассказчик мелкий коммерсант, дело которого терпит крах) тонко чувствующие, нервные, больные натуры приходят в экзистенциальный ужас, отчаяние, осознав бессмысленность своего существования, которое единственно и конечно, ведь никакого иного мира и бессмертия души не существует (от размышлений рассказчика о Рае волосы на голове шевелятся и сердце трепещет!). Бессмысленная жизнь в круговороте мелкобуржуазных забот, без выхода из этого круга, приводит естественно к вспышкам бесконтрольного насилия и гибели невинных. Кажется, выхода нет... Но опять же не случайно в нескольких узловых центрах романа рассказчик, как будто бы без причины, начинает расхваливать СССР и рисовать его светлое будущее. Делает он это в своей манере паясничанья и кривляния, делает это негодяй и мерзавец, ну уж извините: других типов и протагонистов в современном буржуазном мире у Набокова для нас нет. Так что выход есть, но автор его только едва намечает.

Другой пласт чувства отчаяния — эстетический. «Германн был сын обрусевшего немца»... С самого имени рассказчика начинается набоковская игра в классику. Роман буквально написан сплошными аллюзиями на русскую литературу Золотого века. Даже беглое, торопливое чтение немедленно считывает палимпсесты Пушкина (не дай мне бог сойти с ума, нет, лучше посох и сума), Гоголя (Ардалиоша — младший брат Ноздрева) и Достоевского (о последнем и сам рассказчик всласть рассуждает, ругмя ругая и не забывая обдирать как липку). Начиная за здравие со своего невероятного литературного мастерства, рассказчик, а на самом деле и сам автор, прикрывшийся им, как маской (также точно свихнувшийся Герман прикрывается маской глубокого и тонкого аналитика), приходит в отчаяние от того простого факта, что он не способен написать идеальное, безупречное произведение, от которого было бы в безусловном восторге все нынешнее и будущее человечество. Изъян есть в самом Бытие, в самой основе основ Вселенной материя распределена неравномерно, это необходимое условие ее существования, а значит идеал не достижим и так легко впасть в отчаяние от заведомо неудачных попыток. До того дойти, что взять за основу своей новой книги самую примитивную и тупую бульварную фабулу. Оказывается, даже великие художники могут отчаянно вопить в форме романа.

Таким образом, пусть «Отчаяние» и не стоит на самом ярком месте витрины творчества Набокова (говорю как промоутер шоколадной продукции), он является одним из краеугольных камней его литературного наследия. Главные мотивы творчества, идеи, художественные приемы, сделавшие его одним из трех главных русских писателей 20 века, здесь представлены в чистейшем концентрированном виде. Ограничивать знакомство с Набоковым этим романом, конечно, не следует, но все самое нужное и важное об этом писателе из этой единственной книги узнать можно.

Нужно быть туговатым на ухо, чтобы заподозрить в написании этого романа Набокова. Текст слишком неровный, и наравне с несомненными удачами и стилистическими красотами присутствуют досадные провалы на ровном месте. Странно, что даже опытный и мастеровитый Мережковский ошибся — явно ведь видна рука начитанного дебютанта.

И очень много пустой риторики. Роман короткий, всего-то полторы сотни страниц, но если его усушить за счет немыслимых словесных извержений рассказчика, то текст бы только выиграл. С точки зрения сюжета ,конечно, вся эта болтовня оправданна. Молодой человек открывает для себя мир, и то, что опытному взгляду кажется тривиальным, его повергает в неофитский восторг или ужас. К тому же Агееву хорошо удалось показать, как интеллектуальный поиск в толстовском духе под воздействием кокаина превращается в наркоманскую загонку.

И именно из-за одной из своих тем роман этот, к сожалению, по-прежнему актуален и необходим в социальном смысле. Его не стыдливо нужно прятать на задах литпроцесса, а пропагандировать и продвигать. Очень уж хорошо тут показано разрушительное воздействие психоактивных веществ на разум и физическое здоровье молодых людей. Все ярко, точно и правдиво. И конец закономерный. Так что книга имеет большое прикладное значение.

Но роман многослойный, поэтому и литературному гурману, эстетику тут есть чем поживиться. Не Набоков, конечно, и не Газданов, но ядро романа — про Соню и Кокаин — вполне себе высокохудожественные штучки. Письмо Сони, например, создающее мощный зеркальный эффект, так просто блестящая работа.

К тому же это крайне редкий случай в духовной и нравственной русской литературе, когда право слова дается законченному мерзавцу, подлецу и негодяю. Записки из подполья, на которые Агеев явно ориентировался, чуть ли не единственные, что сразу всплывают в памяти. Обычно таким мерзким персонам дается антагонист, все расставляющий на свои места, но не в этом случае. Вадечка беспрепятственно и самолично погружается на дно существования, сладострастно расчеловечевается и громко, и обильно (иногда и остроумно) клянет последними словами божий мир.

В общем, книжка замечательная во многих смыслах. Хорошо, что она есть и по-прежнему жива. Чтобы система была устойчивой, в том числе родная литература, она должна быть избыточной. Таким вот избытком от природного богатства и является «Роман с кокаином».

Первая жизнь — воспоминание о навсегда утраченном мире собственного прошлого, вторая — жизнь, посвященная сиюминутным заботам тела и души, жизнь повседневная с планами на ближайшее будущее.

А третья жизнь — мечта. Жизнь, простирающаяся только в пространстве воображения, «не сон, не явь», преображение реальности силой собственного интеллекта и вдохновенных порывов души. Погружение в такое существование может как привести к безумию, так и позволить сделать ряд великих эстетических открытий, получить некое новое сверхзнание о жизни, недоступное чистому разуму и обыденному логическому уму.

Газданов невероятно красиво и точно, одними только скользящими метафорами по принципу смежности описал работу авторского воображения-преображения. Как можно создать целый новый мир из простой пустынной улицы дождливой ночью в Париже, с редкими фонарями и одинокой фигурой пешехода, ссутулившего плечи под мокрым плащом. Нужна такая малость! Все остальное доделает сильная внутренняя работа художника, суровая, опасная, на грани помешательства. При таких раскладах случайно встреченная ветреница и развратница Муза, с томным голосом и полными чувственными губами, — это не дар Небес, а партнер по бескомпромиссному единоборству с собственной творческой судьбой.

Рассказ напомнил мне — не стилем, а интонациями и какой-то мерцающей надмирностью — Кортасара, вообще весь этот «магический реализм» в его аргентинском изводе. И я подумал о том, что ведь Газданов тридцатые-сороковые годы провел в Париже, там создал все свои главные тексты. И кто же еще в это время подолгу жил или надолго посещал Париж? Да ведь все эти в скором времени будущие создатели новой латиноамериканской прозы. Тот же Кортасар, Астуриас, Карпентьер (у которого и мама русская), уверен и другие знакомые фамилии всплывут, если покопаться. И все они не просто жили и бродили по одним улицам, но сидели в одних кафе и тусовались в одних сборищах. И как похоже то, что писал молодой, а потом не очень, Газданов, на то, что вскоре напишут все они, потрясатели основ и провозвестники новых путей в мировой литературе!

Как было бы приятно думать, что Газданов — один из отцов-основателей школы «магического реализма». Возможно, так и есть, а может быть грозовой, наэлектризованный воздух предвоенной Европы провоцировал похожие идеи у художников слова со схожими темпераментом и судьбой (одиночество, эмиграция, страдания, причиненные политическими катаклизмами на утраченной родине)...

Могу только рукоплескать отзыву Ночной Совы. Очень точный, верный и справедливый анализ романа ею проделан. У меня были предельно похожие ощущения при чтении книги, впечатления несколько иные, о чем ниже. В одном только позволю себе не согласиться с предыдущим отзывом: сюжет в романе есть, и он очень серьезный и важный. Фабула размыта, интрига — по большей части история любви — тоже имеет вспомогательный и второстепенный смысл (хотя от финальной сцены в доме Зилановых, когда туда пришел Дарвин со страшной вестью, сердце не защемит только у очень черствого человека). Но сюжет в романе — вещь важнейшая, только он и оправдывает этот роман. И сюжет этот — поиск смысла существования русского эмигранта.

Перед нами первый идеологический роман Набокова (привет Достоевскому!))

Он самого начала и до конца творческого пути экспериментировал в романном жанре, просто рассказывать истории ему не хотелось категорически. И вот он пишет мемуар (Машенька), пасьянс и вальс (Король, дама, валет), шахматную задачу (Защита Лужина), сценарий (Камера обскура), литературоведческое исследование (Дар) и так далее, и так далее. А Подвиг — достоевский роман-идеология.

В отзыве на «Защиту Лужина» я написал, что идеологические ошибки может допустить даже великий писатель. И через несколько дней я принялся за роман оказавшийся лютой антисоветской книжонкой! Практически все время чтения у меня волосы дыбом стояли, я пылал праведным гневом, я презирал и ненавидел этого высокомерного великосветского болвана ,который ни черта не понимал ни в истории России, ни в планах ее развития и эволюции российского народа. Можно тезисно пробежать по нескольким из десятков просто вопиющих фактов, коими переполнен роман.

После нескольких изумительных страниц, посвященных путешествиям маленького Мартына, Набоков начинает лупить по главным идеям и смыслам.

- Подросток Мартын в Крыму мечтает о том, как первым на коне, с шашкой наголо ворвется в «мятежную Москву». (Замнем для ясности всенародную суть советской власти и предельной легитимности большевиков. Допустим, они мятежники. И против кого же они восстали? Уж не против ли тех путчистов и узурпаторов власти ,что в результате многоуровневого заговора в феврале 1917 года скинули с трона Николашку Кровавого и прикрыли лавочку тысячелетней российской монархии? И какого отношения к себе они после этого хотели? Но, конечно, мальчика Мартына такие тонкости не интересуют).

- Мартын с матерью эвакуируются из Крыма на канадском пароходе (причины панического бегства не ясны, ну да ладно). Мартын видит спасшегося на этом пароходе спекулянта, в поясе которого зашиты алмазы. И Мартын этим доволен. (То есть подонок и мерзавец спекулянт, который наживался на человеческом страдании и горе, — хороший, а красноармейцы, которые его могли убить и пресечь преступную деятельность злодея — плохие?)

- Еще одна «жертва» новой власти — поэтесса Алла Черносвитова, коя открыла Мартыну «радости страсти». Эта полусветская блядь, подстилка высокородных упырей из императорской фамилии, привыкшая сладко жрать и спать, транжиря высосанные из податного населения денежки, оказывается теперь несчастной гонимой изгнанницей. Как жаль столь милого нежного глупыша...

- Великолепный дядя Генрих из Швейцарии, приютивший Мартына с матерью и щедро их одаривший благами, взамен утраченных, «усадьба сожжена сволочью» (это он о замордованном, запоротом и тысячу лет угнетаемом русском крестьянстве). Легко ему и приятно делиться такими благами. Только что дружки и коллеги по опасному бизнесу дяди Генриха развязали и провели чудовищную по своим задачам и несправедливости мировую бойню, закопав в глину 10 миллионов здоровых молодых мужиков, разрушив государства и принеся неисчислимые страдания десяткам миллионов по всей планете. После подбития барышей можно и помочь с легкой руки любимому племяннику!

- Поступив в Кембридж, Мартын высокомерно не интересуется политикой, и знакомые англичане (!), как раз в это самое время развязавшие в России Гражданскую войну и вторгшиеся на ее территорию интервентами, ему рукоплещут и всячески его позицию одобряют! Еще бы! (Набоков, правда, тут не удержался и написал, что от Мартына ждали еще большей податливости и покладистости, но тот как-то застеснялся и таки не уступил, не стал за мылом нагибаться))

- Приятель Мартына по колледжу — фальшивка Дарвин. Описывается эпоха «потерянного поколения». Дарвин провел три года в окопах, воевал в Месопотамии, и все, что может об этом вспомнить, как он издавал там юмористическую газетку, веселя товарищей. О том, как десятки тысяч этих товарищей были убиты или сгнили заживо в турецком плену, он не вспоминает. Похоже Дарвин — единственный молодой человек, которому понравилось на Первой мировой, и он с нее вернулся только окрепшим.

- Политик Зиланов из Лондона, в семье которого Мартын проводит выходные и в младшую дочь которого влюбляется. Этот Зиланов спасся от большевиков по водосточной трубе (зачем спасался? Участвовал в одном из десятков антиправительственных заговоров 1918 года?). Чуть позже он в польско-петлюровском обозе побывает в Киеве, после возвращения не солоно хлебавши соратники ждут от него статью-мемуар. Видимо о том, сколько он с дружками русских людей успел повесить за месяц польской оккупации Украины.

И подобного добра в этом романе море разливанное! Каждую страницу можно подробно откомментировать в политико-экономическом ключе, разбивая в пух и прах все натяжки, подтасовки, фальшивки и элементарную интеллектуальную близорукость Набокова.

Но помимо фактуры романа ведь есть еще и сюжет! Сквозь весь этот феодально-буржуйский пафосный мирок движется юноша Мартын, ищет свое место в нем. Учеба, спорт, любовь, жизнь простого труженика — нигде он не чувствует себя своим, органической частью социума. И тогда он приходит к идее индивидуального подвига — перейти нелегально границу СССР и через сутки вернуться. Кроме того, что все предприятие не имеет ни малейшего практического смысла, затея просто дурацкая. Ведь никто Мартыну в визе не отказывает, и он может посетить Союз, когда ему заблагорассудится. Похоже, что нарушение советских законов — единственная его цель, все, что может удовлетворить его амбиции. Это клокочущая нравственная и духовная пустота.

И это сама мякотка! Ради чего книга написана. Набоков — высокоразвитый интеллектуал, а не агитатор, пропагандист и дидактик. Его роман — антисоветский пасквиль только на уровне поверхностного натяжения, но в глубине! О, эта великая набоковская глубина, делающая его одним из сложнейших писателей 20 века при всем блеске и легкости его стиля! То, что делает его писателем-классиком...

Он написал великую трагедию о русском изгнаннике, пусть добровольном, эмигранте, который больше всего взыскует смысла своего существования и не находит его! Потому что его попросту нет! Оторванный от своей родины, от своего народа, одинокий и ненужный все прочей Вселенной, он может только отправиться в тартарары и без следа сгинуть! Так, что даже могилки не останется...

Вся идея и судьба русской эмиграции, любой волны, — это мертвые идея и судьба. Набоков это показывает не только своим блистательным романом (десятки страниц написаны таким невероятно прекрасным языком, такую бурю чувств и воспоминания пробуждают, что сердце заходится в трепете!), но и всем творчеством и своей судьбой. Исчерпав до донышка тему гибели дореволюционной России и носителей ее сознания, он отправился за океан и стал великим американским писателем.

Ненавидя и озлобляясь на Набкова все время чтения, я закрыл книгу с восторгом и пиететом перед его могучим творчеством. В чем-то он ошибался ,что-то не готов был принять ни в коем случае из-за воспитания, происхождения и тп., но в главном и сути он оказался навсегда прав! И потому дорог и нужен своей Родине и своему народу во все времена.

П.С. Интересно, что одновременно с Набоковым точно к такому же выводу по поводу судьбы и смысла эмиграции пришел один из его главных литературных врагов — поэт Георгий Иванов (вчера, параллельно с Подвигом, я прочитал сборник стихов Иванова «Розы» 1931 года):

Хорошо — что никого,

Хорошо — что ничего,

Так черно и так мертво,

Что мертвее быть не может,

И чернее не бывать,

Что никто нам не поможет

И не надо помогать.

1930

Эта повесть о «Великом Музыканте», который не то что не музицировал, но и слуха не имел. Зато у него был великолепный голос, богатый, с оттенками, коими он завораживал и обольщал несчастных красоток. Ромуальд Карелли из Конотопа. Альфонс, сутенер, просто подонок, итог его был не только закономерен, но и справедлив.

Подлинным же великим музыкантом выступает в этой повести сам автор и рассказчик, великолепный Гайто. Описывая жизнь парижского дна и полусвета, сам себя он сравнивает, что для него станет традиционным, путешественником по морю житейскому. То, в холодные воды его занесет, то в теплые экваториальные, а то и разогретые донельзя извергающимся вулканом. Речь его течет, как подводная река, то в глубь сознания затягивая, то на поверхность мышления поднимая.