"Рик хотел перейти на новый уровень – как и все дети Коммуны, достигшие двадцатилетия. Но встреча с загадочной незнакомкой из внешнего Пространства перевернула его жизнь с ног на голову. Теперь он мятежник и еретик, отправившийся в опасное путешествие, чтобы запустить Генераторы, найти загадочный Ключ и разгадать тайну великого Термополиса."
Если кто-то полагает, что открыв роман Толстой «Кысь», будет иметь дело с круто сваренной постапокалиптикой и антиутопией, он жестоко ошибется. Автор использует жанровые оболочки для завертывания в них не интересной идеи, и даже не сюжета. Автора в принципе не особенно интересует сама история как таковая. Гораздо важнее для автора — сатира/пародия на прошлую/нынешнюю/будущую действительность русского человека, умело вплетенная в контекст происходящего.
Главный герой романа — писарь Бенедикт, живущий спустя двести лет после некой техногенной катастрофы, которая откинула российскую цивилизацию в махровое, сусальное средневековье со всеми вытекающими: народ погружен в пучину невежества, бедности, живет мифическими байками о чудовищах и чеченцах, повсюду мат и пьянство, бесправные слои населения вроде перерожденцев, а власть – в руках обюрократившихся шишек. Культура почти утрачена, технологии потеряны, немногие крупицы знаний извращены, основной вопрос повестки дня – выживание.
Автор отлично поработала над миром – завитушками нарисованы разные сорта животных и растений, мутировавших под воздействием радиации, изложены основы государственного и социально-экономического устройства, ментальность, быт, нравы. Мы видим ленивых, тупых, деградировавших людей, на которых катастрофа поставила свое клеймо. Им некуда идти и не к чему стремиться, искусство для них вроде магии, подчинение власти возведено в форму религии, а основное развлечение – это прыжки с печи друг другу на головы. Извращение здесь – норма, а нормальное – бесовщина. Кролики здесь порхают по деревьям, а мышь – основа экономики, универсальная обменная единица.
Практически весь роман состоит из таких расписанных подробностей. Написан текст отменно, стилизация под старорусское письмо блестящая. Что касается неизбежной эволюции главгероя – выглядит она искусственно; автору понадобилось продвинуться в исследовании мира дальше, и ровно по этой причине Бенедикт поднимается в социальной иерархии. Он в принципе пассивен, хоть и не лишен природного ума. В романе вообще нет ярких, запоминающихся персонажей – вся народная масса рамазана по строчкам клейкой, комковатой массой, в которой проглядывают глаза, хвосты, рты, наросты и гребешки. А иногда – душа.
Если сюжет статичен, герои неинтересны, возникает резонный вопрос: для чего автору понадобилось излагать историю, и какую она имеет цель?
Ответ довольно простой: цель иллюстративна, показать, во что может превратиться русское общество, если отключить опцию «разум». А катастрофа здесь – всего лишь причина, необходимое художественное допущение. Инструмент, который сработал. Толстая через призму постапокалиптики дает нам проекцию нашего сегодняшнего общества. В современной ситуации это особенно актуально: названия разные, а механика одинакова. Что в романе, что у нас сейчас можно наблюдать процесс оболванивания народа, что там что там, у власти стоят дураки и воры, в обществе царит озлобление и зависть.
Поэтому неслучайно над всем происходящим фоном выделяется образ кыси – невидимого чудовища, которое нагоняет на человека тоску и заставляет впадать в безотчетный ужас. Кысь – это чистый страх, страх быть разумным, горе от ума, которое наступает рано или поздно, в момент, когда разум пробудится от отупляющей спячки, когда человек откроет глаза, посмотрит на царящую кругом разруху, на копошащихся в грязи соплеменников, на самого себя, осознает свою ничтожность и мерзость своего положения, поймет, что сам стал архитектором этого хаоса, поймет всю безысходность происходящего и в ужасе завопит.
Потому что нарисованная автором картинка – зрелище действительно жуткое.
Потому что кысь – это не снаружи.
Кысь – она внутри, она причина и следствие, альфа и омега этого заскорузлого унылого мирка, который однажды – упаси боже – может стать нашей суровой реальностью.
Если верить дате, поставленной в книге после точки, «Униженные и оскорбленные» Достоевский написал в 1861 году. Символично. Этот роман принято относить к ранним вещам писателя, и мне неоднократно встречалось мнение, будто он – не лучший в творческом наследии Федора Михайловича. Конечно, с такими монументами, как «Преступление и наказание» или «Идиот» этому роману соревноваться трудно. Но мы пойдем другим путем и просто не будем сравнивать, а рассмотрим произведение вне контекста таким, какое оно есть.
Одно небольшое отступление: творчество Достоевского я позорным образом проигнорировал. Пройдя по школьной программе историю Раскольникова, попытался одолеть «Идиота», но не осилил – из-за возраста. Тогда мне было интереснее читать про ракеты и космических принцесс (впрочем, интересно и сейчас, но поле зрения расширилось), поэтому ищущий правды ФМ (для краткости) показался мне весьма унылым и занудным – не смог я продраться сквозь чудовищные монологи длиной в несколько страниц. Не смог. А в них-то и заключалась вся соль.
И вот настало время.
В принципе, история, рассказанная в романе, проста. Обычная история семейных и любовных отношений, где эгоистические интересы ставятся выше заботы о ближнем, порождая страдания, становясь причиной личных трагедий. Дочь уходит от отца, инфантильный парень – от невесты, внучка отвергается дедом. И все это на фоне грязного холодного Питера, с его свинцовыми тучами и «полубезумными» обитателями, злобными, невежественными, мелкими людишками, унизить и оскорбить человека для которых – проще простого.
Достоевскому интересны социальные низы – он увлеченно живописует быт простых людей, вынужденных встать на крайнюю черту, побираться, страдать от болезней (чаще чахотки) и голода. В столь нечеловеческие, сами по себе унизительные условия Достоевский помещает нормальных, хороших людей, словно в агрессивный химический раствор, как бы стараясь понять – сломается его персонаж или нет. Тварь ли он дрожащая или право имеет? Его герои страдают, сильно, отчетливо, порой надрывно и долей мелодраматизма. Князь унижает девушку. Отец проклинает дочь. И на фоне всех этих событий возникает основной вопрос: для чего все это?
Для того, чтобы показать – страдание, униженное состояние возвышает человека. Страдание и боль очищают. Даже излечивают от эгоизма и иных пороков. Человек потому называется таковым, что может удержаться от морального падения, даже несмотря на то что его унизили, вопреки этому, потому что он познал боль и муки страдания. Поэтому никаким князьям и мещанкам никогда в жизни не понять, каким свиньями, по сути низменными животными они являются. Для них унижение – норма. Плюнули им в лицо сильные, они попросят добавки. И точно так же будут делать сами со слабыми. Только для настоящего человека унижение – не норма. Именно поэтому его персонажи так мучаются, ищут. Потому что понимают – так быть не должно. Как это прекрасно понимала больная Нелли, протягивая на улице руку за подаянием, стараясь морально оправдать попрошайничество: «у одного просить стыдно, а у всех не стыдно» (неточная цитата).
Еще одну важную мысль вкладывает писатель в этот роман. Мысль, что человек со временем смиряется со своим униженным состоянием, а это крайне опасно. Человек, рожденный в нищете, будет воспринимать плевки богачей как норму, что гораздо хуже, потому что унижение въелось ему в кровь и будет передаваться из поколения в поколения, порождая целую нацию униженных людей, отмена крепостного права для которых во многом стала актом символическим.
Вот такие мысли возникают после прочтения.
Что касается технической составляющей письма и авторского стиля, тут действительно можно сказать, что Достоевский выполнил картину грубыми мазками, с сильным контрастом и без полутонов. Не хватает ему пока изящества. Сюжет схематичен, прорисовка героев не так тонка, как хотелось бы. В начале романа действие провисает, и читать лично мне было тяжеловато. Но зато в тексте есть две-три действительно мощных сцены. Особенно запомнился диалог автора-рассказчика с князем.
В сухом остатке: отличное произведение русской классической литературы, в котором можно четко проследить основные «проклятые» вопросы осознанного выбора между добром и злом, которые ставил Достоевский во всем своем творчестве.
Люди будут ходить на работу, машины сновать по улицам, светофоры мигать троицей сигналов-маркеров. Планета Земля с семью миллиардами разумных существ все также будет вертеться по своей орбите вокруг непримечательной звезды класса G где-то в рукаве Ориона.
Как происходила эволюция приматов? Никто не знает. Понятно только одно: однажды обезьяна взяла в руки палку и поняла, что с ней можно кое-что сделать. Однажды, много лет назад произошло то, чему мы обязаны всем, что имеем сейчас. Я обязан той обезьяне всеми удобствами, в которых живу. Вы, кстати, тоже.
Как произойдет сингулярный скачок? Никто не знает. Кто-то догадывается. Большинству просто все равно – так же, как было все равно сородичам той странной обезьяны. Но однажды в мировой информационной сети информация скомпонуется таким образом, что превратится в автономную структуру – аналог живого организма в биосфере. Эта новая электронная инфузория за умопомрачительно короткий срок эволюционирует из сгустка электронов в целую матрицу, которая осознает себя. Матрицы размножатся. Они будут существовать в сети, питаться в этой среде, как обезьяны питаются бананами, выполняя программу жизни. И вот в один прекрасный момент какая-нибудь странная матрица поймет, что существует в ограниченной среде, что есть внешний мир. Матрица займется рефлексией и, влетев в стратосферу нашей реальности, скажет нам с экрана монитора «Привет».
Из киберпространства явятся духи – оцифрованные ангелы-хранители Сети, они поселятся в ней, чтобы обрести цифровую нирвану вечного блаженства всеведения. Эти виртуальные личности будут общаться с людьми, они станут знаменитостями, научатся жениться и работать среди нас. Вы добавите их в друзья на Фэйсбуке. Когда-нибудь эти Homo Virtualis увидят, что сетка виртуального пространства дрожит в предродовых схватках, готовая исторгнуть из себя нечто новое.
Вопрос: что?
Неизвестно.
Наверно, это будет не человек. И не бог, ведь боги созданы человеком.
Человеческая цивилизация галлюцинирует антропными объектами; монохром фонтанирует радугой симулякров. Появятся медиумы, способные видеть нодальные узлы в окружающем инфопространстве, видеть и предугадывать важнейшие события в истории. Появятся сквоты – автономные человеческие поселения, не подпадающие под юрисдикцию ни одного государства, «свободные зоны» где-нибудь на заброшенных фабриках, в переходах метро или на разрушенных после землетрясения мостах… Личность превратится в брэнд. Информацию будут выращивать, как огурцы в парнике. Возникнут особые машины, способные создавать 3D-объекты в неограниченном количестве. Наноботы будут возводить дома, подобно коралловым рифам на дне океана. Компьютеры станут анахронизмом. Все наши ультрасовременные ноутбуки будут пылиться в лавках старьевщиков. Пена техносферы окончательно погребет под собой людей, покрыв планету паутиной информационных кластеров. Мегаполисы превратятся в гигантские резервации, населенные кибер-обезьянами, только и умеющими, что нажимать на кнопки. Все это начинает происходить уже сейчас, но мы этого даже не заметим.
Обо всем этом уже написал один человек, которого зовут Уильям Гибсон.
Скажу по секрету: этот парень безошибочно чувствует будущее. Он побывал на всех вечеринках завтрашнего дня, чтобы вернуться и рассказать нам об этом незабываемом трипе.
Что это? Ветер принес запах гари… похоже горит мост, соединяющий нас с прошлым. Но дождь умоет этот грязный мир для очередного круга перерождений.
Желание завести колонку появилось давно, но созрел почему-то только сейчас.
В колонке будут размещаться:
— рецензии (фильмы, книжки, муз. пластинки),
— статьи (музыка, литература, кино),
— обзоры (то же самое),
— какие-то новости обо мне или том, что мне интересно,
— отчеты (фесты, конвенты, встречи, все что угодно),
— и прочая лабудистика.
Ну и сразу, чтобы было понятно: пишу по настроению. А также по вдохновению и в особо благоприятные дни. Деятельность проявляю в виде всплесков активности. Пока все, до встречи.
облако тэгов
