Чистая мастурбация. Автор — диссидентствующий «когда стало можно» советский интеллигент — мстит ненавистному КГБ на страницах своего произведения руками своего персонажа.

Впрочем, если абстрагироваться от политической ангажированности текста, атмосферная, в классических традициях приключенческой литературы, незамысловатая штучка про эдакого советского Зорро.

ЕМНИП, по мотивам второй части романа снят фильм «Десять лет без права переписки», где на модную тему разоблачения сталинских репрессий в трешово-чернушном стиле 90-х рукоблудил уже режиссёр Наумов.

Роман, конечно, катастрофически вторичный для 90-х годов. Тема корабля-поколений была обсосана ещё в 50-70-х. Примитивный с литературной точки зрения (чётко разграниченное добро и зло, злодей имеет неприятную наружность), и правильно по нему Арбитман прошёлся. Но, тем не менее, он оказался удивительно пророческим, выйдя в свет ровно в тот момент, когда у нас начался «изгиб развития». И вот уже мы ударными темпами строим новый цифровой феодализм, возрождаем сословное общество.

Чудесная сказка на уровне «Бемби» и «Маугли». Нужно быть человеком большой души, чтобы писать такие замечательные истории. В детстве у меня была эта книга 1978-го года издания. Восхитительные иллюстрации. Спустя десятилетия я периодически пытался вспомнить хоть что-то из этой книги, чтобы разыскать её в интернете: разумеется ни названия ни автора я не помнил, не помнил практически ничего, кроме общего впечатления. Искал её в собраниях книг про доисторические времена, но тщетно. Наконец удалось вытащить из памяти буквально пару слов — «длиннорукие», «мать» — и вот она. С удивлением обнаружил, что на фантлабе даже сделали библиографию автора. До чего же умилительно рассматривать иллюстрации, которые видел последний раз лет в 7-8. Книга заслуживает того, чтобы её переиздавали не реже, вышеупомянутых классических сказочных «хитов». И, непременно, с иллюстрациями Шипулина.

Если «Марсианин» это замах на Артура нашего Кларка, то «Артемида» это явный Хайнлайн. Непрерывная ода капитализму и главная героиня с интеллектом подростка.

Что из себя представляет лунный город в произведениях советских фантастов или у того же Кларка? Форпост цивилизации и науки, где работают лучшие умы человечества, учёные, инженеры. У Вейера — зловонная клоака, средоточие всех язв дикого капитализма, и, в первую очередь, запредельного неравенства. Что-то вроде Дикого Запада. Ну, или наших 90-х. И автора это явно вдохновляет. Ну, как же, ведь это время больших возможностей и минимального вмешательства государства в дела предприимчивых граждан. Как говорится, предпринимай и богатей. И главная героиня предпринимает. Понимая, что трудами честными ей на комнатку с душевой кабинкой не заработать, она начинает промышлять контрабандой, т.е. криминалом. Из переписки с её земным партнёром по нелегальному бизнесу мы узнаём, что на Земле тоже всё в порядке — семья её корреспондента едва сводит концы с концами и вряд ли сможет дать образование его братьям-сёстрам. А вот ещё один симпатичный для автора персонаж — миллиардер, человек-успех, живущий в шикарных апартаментах, которому наша героиня доставляет контрабандное курево. Очень скоро мы узнаём, как приобретаются миллиардные капиталы — путём диверсии против конкурента и перехвата выгодного контракта. Совершить диверсию нанимается наша героиня, для неё это невероятная удача, возможность быстро заработать большие деньги, а про смертельный риск она задумывается мало по причине подросткового развития. Её же наниматель вполне всё понимает, но... на какие преступления не пойдёшь за триста процентов прибыли. Любопытно, как показан папа главной героини — честный трудяга, принципиально не вступающий в конфликт с законом. Автор описывает его с несколько снисходительной интонацией, дескать, он сам виноват в своей бедности, хочешь жить умей вертеться и рисковать. Но, с другой стороны — соль земли, и что бы мы, капиталисты, делали без армии таких вот простаков, из кого бы мы выкачивали прибавочную стоимость.

Ну, а под конец нам целую лекцию прочтут про то, какой бывает капитализм: сначала хороший, свободный, полный возможностей для хватких индивидов, но потом он обрастает законами, налогами, социальными обязательствами и начинает загнивать, рушится. И цикл начинается по новый. И никаких империалистических стадий, никаких транснациональных корпораций и монополий, никаких периферийных и колониальных форм.

Интересно, автор правда не понимает, что пытаясь воспеть весь блеск свободы предпринимательства в условиях дикого капитализма, он, фактически, разоблачил всю его нищету?

Рассказ является очевидной пародией на «Трудно быть богом», точнее на встречу Руматы и Дона Кондора в первой главе. На излёте советской власти Можейко, стараясь не отстать от всей писательской тусовки, торопливо перекрасился в клинического либерала и тезис о тождестве фашизма и сталинизма стал ему близким и родным. Ведь каждому либералу очевидно: собака и волк — одно и то же. Лапы, когти, зубы, морда, хвост — всё похоже. Вот только собака охраняет стадо, а волк его истребляет.

Очень хотелось бы почитать именно этот цикл на русском, вместо странного и непонятно для чего написанного «Энвила Светца», но повезло пока только первому рассказу. Он был включён в сборник «Полёт лошади», каковой перевели аж дважды. Качество переводов вызывает подозрение. Уже то, что переводчики не смогли озаглавить рассказ так, как задумано автором — «Вспышка толпы» (как вариант «толпа-вспышка» или просто «столпотворение») — говорит о формальном подходе. Похоже, это была рутинная халтурка и они даже не удосужились вникнуть в сюжет повнимательней. В результате, эти непонятные «Синдром толпы» и «Безумная толпа». Впрочем, и на том спасибо, кому не нравится — читайте оригинал.

Цикл — это пример занимательного футуризма. Пока мы стремительно погружаемся в новое средневековье и религиозные мракобесы всех мастей, при плохо скрываемой поддержке государства, перешли в решительную атаку на умы граждан и особенно детей, некоторые наивные романтики — несчастные «жертвы» беспощадно-атеистического советского образования — всё ещё продолжают ждать нового научного прорыва, подобного открытию электричества. Электрификация изменила облик цивилизации до неузнаваемости. Если бы наш предок двухсотлетней давности перенёсся в текущий момент — он счёл многое увиденное просто чудом и магией. Без сомнения, овладение электричеством — самое прорывное достижение человечества. Но, что теперь? Неужели мы так и будем топтаться на месте, изобретая все новые и новые экранчики для смартфонов? Какое открытие могло бы повлиять на человеческий мир столь же кардинально? Пожалуй, телепортация — хороший претендент на эту роль. Нивен достаточно вдумчиво исследует некоторые перемены, которые ждут наш мир, когда расстояния исчезнут. А перемены эти грандиозны и фундаментальны. Окажись мы в будущем, лет через 50-100 после внедрения массовой и доступной телепортации — мы, вероятно, не узнали бы нашу планету.

Добавлю здесь краткие аннотации к рассказам цикла, взятые с официального сайта писателя: larryniven.net/reviews/universe.shtml#teleportation

The Alibi Machine (1973)

Транзитные кабины обеспечивают абсолютное алиби для убийцы: убейте своего босса в Гонконге и вернитесь к друзьям на вечеринку, прежде чем они заметят ваше отсутствие. В первые годы дешевой телепортации общего доступа полиция изо всех сил пытается справиться с совершенно новым классом преступлений.

All the Bridges Rusting (1973)

Применение телепортации в космическом полете. «Лазарус I», работающий со сбоями транспорт колонистов, кажется, обреченн улететь на край вселенной, если специалисты JumpShift, Inc. не придумают способ привести его домой.

A Kind of Murder (1974)

Теперь нет простого способа избежать общения с людьми, которые вас раздражают. Что делать если они преследуют вас везде, куда бы вы не направлялись? Это продолжение темы, начатой рассказом The Alibi Machine.

The Last Days of the Permanent Floating Riot Club (1974)

«Клуб кочующих бунтовщиков» (как вариант «клуб бунтовщиков-гастролёров») — организованная банда карманников и грабителей, которые появляются во время «вспышек толпы» — внезапно и почти мгновенно разгорающихся уличных беспорядков, ставших следствием внедрения дальнобойных трансферных кабин. Вступить в клуб гораздо проще, чем из него выйти.

Рассказ напомнил «Преступление в Утопии» Мака Рейнольдса, где преступность побеждена тотальной слежкой. Западным писателям даже и не приходит в голову, что построение Утопиии — это не техническая задача по заковыванию человека в жёсткие кандалы внешнего контроля. Это изменение самой природы человека.

К чести Нивена, он не настаивает, что его Будущее — это Утопия. Даже и близко нет. Это то же наше современное общество плюс технический прогресс.

Нивен довольно метко подметил, что знаменитая культура и цивилизованность современного человека — это продукт внешних ограничивающих рамок, в виде законов и неизбежности наказания, всякого политеса-этикета. Стоит только эти рамки снять, гарантировать человеку безнаказанность, как из него начинает мурло лезть.

Конечно, часть людей носит моральный закон внутри себя, другим нужны внешние рамки и в каком соотношении в обществе тех и других — это вопрос, но когда ситуация скатывается к анархии, часто власть оказывается у обладателей грубой силы не ограниченных моральными принципами даже если их количественно меньше на порядок.

Впрочем, не только анархия, но и мощное идеологическое давление способно превратить вполне разумных, добропорядочных и законопослушных «бюргеров»-мещан в садистов и рабовладельцев.

За примерами мгновенной деградации далеко ходить не надо: постреволюционный «белый» и «красный» террор в России, массовое мародёрство во время стихийных бедствий в США, Чечня начала девяностых, Германия начала сороковых или националистические сотни и батальоны на Украине последних лет.

Нивен описывает практически лабораторный эксперимент типа Стэнфордского тюремного. Лишившись надзора и будучи предоставлены сами себе, группа людей немедленно отказывается от норм цивилизованного поведения в пользу закона джунглей и права сильного. Эдакий «Повелитель мух» грядущего века.

Появление доступной, как сотовая связь, телепортации изменило бы облик нашей цивилизации до неузнаваемости. Рухнули бы и растворились в небытии нефтедобывающие и нефтеперерабатывающие, автомобильные и дорожно-строительные концерны, исчез бы смог над городами, границы государств потеряли бы смысл, все системы безопасности стали бы бесполезны против преступников, вооружённых персональными телепортерами.

В рассказе Нивена, телепортация пока что реализована на уровне общественного транспорта и ограничена по расстоянию. Внедрение дальнобойных кабин порождает новое социальное явление — «вспышку толпы». Стоит только репортёру сообщить в прямом эфире о локальных уличных беспорядках, как на место действия начинают пребывать «отморозки» всех мастей с разных концов страны. За считанные минуты небольшое происшествие разрастается до «грандиозного шухера». Виновным «назначают» репортёра, однако он намерен защитить свою честь и доказать, мятеж — не случайность, а один из элементов новой реальности.

Многие отметили в отзывах к повести «Отель «У погибшего альпиниста»», что детективная атмосфера повести напомнила им произведения Агаты Кристи. Назывались «Убийство в Восточном экспрессе», «Десять негритят», но никто не упомянул пьесу «Мышеловка», а ведь обстоятельства и место действия повести почти полностью повторяют таковые в пьесе.

Ещё более похож на пьесу данный сценарий: изолированный стихией отель, прибывший по ложному вызову полицейский.

Отечественная экранизация пьесы Кристи (https://fantlab.ru/film5537) словно бы делалась под впечатлением от повести Стругацких и добавляет ещё одну любопытную параллель: персонаж Кристофер Рен явлен в фильме как существо практически неопределённого пола в больших очках. Поначалу, я принял его за девушку, переодетую мужчиной и подумал «это что ещё за Брюн?». Между тем, в первоисточнике Рен не выглядит андрогином, он описан просто как нервозный молодой человек.

Любопытно, для кого делался этот вариант сценария? С чем связаны изменения в сюжете и сокращение действующих лиц?

Вкратце по изменениям:

Всё действие происходит в течении одних суток.

Инспектор прибывает в отель не для отдыха, а по ложному вызову и решает остаться до утра.

В сценарии отсутствуют Алек Сневар, Ольга Мозес, Луарвик и Лель.

Отелем управляет Кайса Сневар, вдова Алека и бывшая подпольщица-антифашистка. Её персонаж является гибридом Алека и Ольги: от Алека ей добавили ума, от Мозесихи — красоты.

Брюн — племянница Кайсы, а не Барнстокра. Как и в повести она слегка асоциальна и её пол поначалу является интригой.

Часть функций и реплик Луарвика отданы Мозесу. Остальные персонажи функционально и по характерам — без изменений.

В финале, между гангстерами-неофашистами и постояльцами отеля разворачивается настоящее сражение с пулемётом, гранатомётом и напалмом.

Концовка гипертрофировано трагична: гибнут все, кроме Хинкуса и Барнстокра.

Драматический выбор инспектора и его последующие моральные страдания были главной сюжетной коллизией повести. В сценарии акцент несколько смещён на зарождающийся в европах фашистский реванш, с которым вступают в свой последний бой постояльцы отеля, без колебаний принимая на себя роль нового Сопротивления.

В романе превалируют две идеи. Первая — основана на американском мифе «у Саддама есть ядерное оружие массового поражения и он готов применить его сам и даже передать его террористам». Миф этот, как известно, не выдержал проверки временем. Поэтому данное произведение Форсайта можно было бы отнести теперь к жанру альтернативной истории, если бы не совершенно очевидная его принадлежность к жанру оголтелой пропаганды. Это всего лишь одна из шестерёнок западной пропагандистской машины, каковая создаёт картину мира для 90% западных обывателей. Подозреваю, что большинство западных читателей этой книги до сих пор уверены, что достаточно светская и жизнеспособная государственность Ирака была уничтожена абсолютно правильно и справедливо.

Вторая идея довольно тривиальна — никакие современные технические инструменты, типа спутников, беспилотников и всяческой прослушки не заменят агента на земле. Британский диверсант в период оккупации Кувейта успешно действует на территории Кувейта и Ирака, организует сопротивление, вносит «шок и трепет» в ряды оккупантов, находит секретный иракский завод по обогащению радиоактивных материалов и наводит на него авиацию. Т.е. один британский агент умудряется сделать чуть ли не больше, чем вся западная коалиция за две антииракские войны. Но, несмотря на то, что ничего подобного в реальности не было, спорить со второй идеей книги трудно.

Видимо рассказ написан для количества. Или для денег. Присутствуют антураж, детали, дополняющие мир Пиркса, но нет никакой оригинальной идеи. Просто экшн.

Не понравился и не увлёк, в отличии от совершенно гениального рассказа «Терминус» — безусловно лучшего в цикле. Тема та же — свихнувшийся робот, но каковы сюжет, исполнение, атмосфера и саспенс! В сравнении с ним «Охота на Сэтавра» смотрится бледной халтуркой.

Согласен с теми, кто считает рассказ скучным и выпадающим. Читал цикл в студенческом возрасте и тогда тоже так показалось. Большинство рассказов цикла динамичны и увлекательны. Но вот этот и ещё «Ананке» нет. В отличии от «Ананке», этот ещё и анахроничен. Пиркс живёт в эпоху освоения Солнечной системы, межзвёздные полёты даже не упоминаются, и вдруг «бац» — планета другой системы, да так всё буднично, как будто за город на пикничок съездили. И, главное, зачем, ведь для сюжета вообще не нужен космос, всё описанное можно было показать не покидая Землю? Помню, мне это не понравилось, т.к. фактически разрушало цикл. Думаю, эта пара рассказов была задумана независимо от цикла и Лем просто искусственно засунул в них уже разработанного персонажа, чтобы не создавать нового и не сочинять характер и личность заново.

Впрочем, теперь уже можно предположить, что события рассказа происходят после событий романа «Фиаско», в котором Пиркс попадает в смертельную ловушку и вынужден погрузить себя в анабиоз, а пробуждают его уже в далёком будущем. Но вот андроид, неотличимый от человека, фигурирует уже в рассказе «Дознание». Т.е. тема зарождения нового разумного искусственного вида и взаимоотношение с ним людей относится к эпохе цикла и перемещение сюжета в будущее не требуется. Лему стоило бы поместить действие на Землю — рассказ и цикл от этого только выиграли бы.

Кажется, по-поводу именно этого рассказа один из критиков (Арбитман?) заметил: «Что для западного писателя утопия? Ну, побольше банкоматов, бензоколонок, поменьше налоги — вот тебе и утопия». Да, именно такого рода реалии в рассказе исполняют роль светлого будущего. Описанный мир мало чем отличается от нашего, нет у нас только персональных линий доставки, словно взятых у Стругацких, хотя есть курьерская доставка заказанных товаров, пусть и не такая быстрая. Самый фантастический элемент на момент написания — личный мобильный телефон. Почему же этот мир назван автором утопией? А потому что там якобы нет преступности. А почему? Может это общество поголовно порядочных, особым образом воспитанных людей, для которых не важны примитивные мотивации, типа зависти и потребности в личном обогащении? Да нет же, там есть очень богатые и не очень, наверно есть и нуждающиеся. Т.е. фактор денег и социальное расслоение наличествуют, а значит есть и социальная напряжённость и криминальная мотивация. Так почему же нет преступности? А просто это мир тотальной слежки. Все ваши действия и перемещения контролируются через банковскую карту. В крайнем случае, пеленгуется ваш телефон. И этого достаточно, считает автор. Серьёзно?! Ну, сейчас, выглянув в окно, мы можем оценить насколько это так.

Положим, автор использовал эту наивность целенаправленно, как приём, но, строго говоря, он противоречит себе на уровне элементарной логики. Его герой с лёгкостью совершает несколько преступлений: вооружённое ограбление жилища, грабёж на улице, подделка удостоверения личности и мошенничество. После этого сдаётся. Спрашивается, что мешает так же действовать другим преступникам? Просто не сдаваться потом, а наоборот — скрываться. Непонятно. Неужели он самый умный и хитрый? Да ладно! Если есть хоть малейшая лазейка для преступников — преступление будет совершено. Готовых рискнуть найдётся больше чем нам бы хотелось. Куда делась преступность автор ответа не даёт. И, главное, если нет преступности, зачем главный герой проводит эту инспекцию, выявляя слабые места системы? В этом просто нет нужды.

В общем, чисто западный взгляд на утопию. Автор, конечно, иронизировал, но, в целом, довольно чётко продемонстрировал некоторую беспомощность перед поставленной себе самому творческой задачей — погрузить читателя в идеальное общество. Он подробно изучал вопрос, но, похоже, так и не осознал простой мысли, что построение Утопии связано прежде всего с изменением самой природы человека, воспитанием нового Человека, свободного от страстей стяжательства. Для него это была чисто техническая задача. Побольше банкоматов, побольше слежки...

Впрочем, не будем судить по небольшому и явно несерьёзному рассказу. Автор не так прост и создал более объёмные произведения на данную тему, в которых, надеюсь, не был столь поверхностен.

Из текста рассказа отнюдь не следует, что Трэйси Когсуэл — коммунист. Как раз наоборот, там сказано о его участии в Румынском восстании 1956 года и антипатии к большевикам. Его коллега по Движению был схвачен и казнён китайскими коммунистами. В чём суть идеологии Движения из рассказа не видно (автор не смог её придумать), ясно только, что буржуев-толстосумов Трэйси тоже ненавидит (это, кстати, вполне типично даже для американцев) и, что когда его Движение победило в мире установился золотой век — Утопия. Описание Утопии (изобилие, вкусная еда, все живут в больших шикарных домах, бесплатный летающий транспорт, отсутствие войн, ухоженный ландшафт, благоустроенная планета) полностью повторяет советские традиции изображения светлого будущего, только Рейнольдс более «оптимистичен» — то что у Булычёва через 100, у Стругацких через 200, а у Ефремова через 1000 лет, у него через 2-3 десятка. На дворе 2020 год и Утопия существует уже давно. Откуда всё это взялось — непонятно.

Но Рейнольдс не был бы американцем (читай: генетическим антикоммунистом) если бы не вывернул хорошо знакомый сюжет наизнанку и не поставил бы всё с ног на голову. Оказывается главный герой извлечён из прошлого не просто так, а для создания нового подполья, цель которого разрушить Утопию. Дескать, в мире изобилия человечество стало деградировать и больше нет инженеров, строителей, учёных и просто профессионалов во всех ключевых отраслях.

Сразу хочется спросить автора: а кто строит шикарные дома? кто делает вкусную еду? кто создаёт и обслуживает транспорт? кто придумал перемещение во времени? кто вообще поддерживает чистоту и порядок в этом благоустроенном и комфортном мире? И, главное, зачем что-то разрушать, если, очевидно, всё скоро рухнет само собой?

Видимо автор слышал звон, да не понял где он. Рейнольдс неудосужился вникнуть в суть коммунистической идеи: что бы построить светлое будущее нужно воспитать человека нового типа, не поклоняющегося основополагающим буржуазным идолам — корысти, зависти, стяжательству, потребительству. Только общество поголовно таких людей и может построить, что-то похожее на утопию, коммунизм, общество равнодоступных благ. При этом вовсе не подразумевается, что работать и быть профессионалом в Утопии ненужно. Как раз наоборот, труд на благо общества, постоянное воспроизводство общедоступных благ и становится фундаментом, главным залогом возникновения и существования такого общества.

То, что у большевиков не получилось — другой вопрос — обезьяна внутри нас взяла верх. Ефремов оказался прозорливее других. Наверно на это уйдут не десятки, а сотни лет, но капитализм, способный генерировать только прогрессирующее социальное неравенство и холуйство (это лишь слегка загримированное рабство), перестанет устраивать человечество. Заявленная автором проблема деградации характерна как раз для капиталистического изобилия. Капитализм не ставит себе цели воспитания человека нового типа — его цель получение прибыли из процесса удовлетворения человеческих потребностей, в том числе и самых низменных. Тем самым он фактически их культивирует. Любые же попытки облагораживания капитализма с помощью разного рода общественных движений и организаций, часто религиозных, являются просто ещё одним видом бизнеса. Так что попытка Рейнольдса ещё раз дискредитировать коммунизм, представив его обществом дегенератов, неудачна, потому что нелогична и недостоверна.

Нудноватое повествование в которое искусственно засунут Пиркс. Просто Лем решил: а пусть это тоже будет про Пиркса, хотя на его месте мог быть любой другой персонаж. Рассказ технически недостоверен и это особенно режет глаз, т.к. он вышел из под пера автора, которого нам всегда преподносят как выдающегося философа-футуриста и мыслителя на тему технического прогресса. На мой взгляд, Лем был выдающийся фантазёр, но вот мыслитель…

Пиркс становится свидетелем крушения крупнейшего транспорта при посадке на Марс. Начинается расследование, комиссия безуспешно пытается найти причину катастрофы и только у Пиркса есть версия, каковую он на протяжении довольно объёмного рассказа напряжённо обдумывает, прежде чем вынести на суд общественности в последних строках. Пиркс решает этическую проблему – ему предстоит обвинить человека и тем самым разрушить его карьеру и жизнь, но для этого он должен быть абсолютно убеждён в своей правоте. Это, пожалуй, сильная линия рассказа, ради которой его стоит читать. Слабой стороной является сама завязка: причина катастрофы – порочный алгоритм, разработанный неким профессором, страдающим психозом, заставляющем его всё перепроверять по многу раз. Навигационный компьютер транспортника, работающий под управлением этого алгоритма в момент посадки «захлёбывается» и только Пиркс понимает, что это произошло из-за «психоза», которым профессор «заразил» свой алгоритм.

Однако, Пирксу стоило бы усомнится в своём выводе т.к. довольно сложно представить себе, что компьютер с такой встроенной проблемой вообще смог бы добраться до Марса и даже до установки на транспорт. Его забраковали бы на первых же тестах. А тестов этих наверняка не одну тысячу пришлось бы пройти. Согласно же Лему, всё выглядит так, будто компьютер без всякого тестирования установили на транспорт и отправили в полёт. Подобную техническую наивность можно ожидать от писателя космических опер или комиксов про сумасшедших учёных, но не от автора «Суммы технологий».

Все-таки Лем больше силён в психологических экспериментах над своими героями, чем в технических деталях.

«Творчество» Глуховского обычно ниже всякой критики и пока он занимался написанием «постапокалипсисов» для подростков воспитанных компьютерными играми его можно было не замечать. Но сейчас он уверен, что ставит диагноз нашему обществу, хотя в действительности медицинская помощь нужна ему самому. Ибо акунинская болезнь прогрессирует и кажется достигла терминальной стадии. И мы бы уже услышали душераздирающий вопль: «Я больше не могу жить в этой стране!» — да, видно, у автора ещё недостаточно средств, что бы свалить из нашего мордора в мир светлых эльфов. Что бы быть практикующим либералом, космополитом и гражданином мира, нужно, прежде всего, быть очень обеспеченным человеком. Акунин, до того как совершить свой диссидентский каминг-аут, успел сколотить капиталец для безбедной жизни за рубежом на попсовых псевдоисторических квазидетективах. А Глуховский припоздал и теперь торопится вскочить на последнюю подножку улетающего в пропасть русофобско-либерального проекта.

Шпарит как по методичке: все набившие оскомину фетиши отечественных либерал-фашистов присутствуют в тексте. Народ не тот, ленив, убог, пьян, раболепен, инертен. Коммунизм то же, что и фашизм или даже хуже. Заградотряды. И т.д. и т.п.

Надо отдать ему должное, несмотря на полное отсутствие одарённости, он всё-таки проделал некоторую литературную работу: сумел облечь инфицировавшие его убеждения в художественную форму, нашёл подходящие образы и коллизии. И у определённого контингента это имеет успех. Некоторых книга «заставляет задуматься». Когда они смотрят по сторонам, их ничто не заставляет задуматься, а вот книга Глуховского заставляет!

Хочется пожелать автору скорейшего выздоровления. Для этого необходимо всего лишь завязать со злоупотреблением «Эхом Москвы» и телеканалом «Дождь». Всё таки людям с тонкой душевной организацией вредно такое слушать и смотреть — это неизбежно вызывает деформацию их нежного внутреннего мира и неокрепшего интеллекта.

Ну и с писанием книжек тоже нужно завязывать, потому что показывать широкой общественности такой до нелепости неумело написанный текст — это ж как обгадится прилюдно — срам на весь свет. А собирая рекордные количества отзывов, полезно почаще повторять себе пастернаковское: «Позорно ничего не знача быть притчей на устах у всех».

В аннотации к изданию 1932 года указано:

«Выпуская перевод романа Гельдерса «Воздушная война 1936 года», мы имеем в виду не столько литературные качества этого произведения, пытающегося в художественной форме изобразить возможную картину будущей войны, сколько ход мыслей компетентного в военных вопросах автора, намечающего целый ряд ожидаемых в ближайшие годы технических достижений в области авиации и стремящегося конкретно представить то влияние, какое должны оказать эти достижения на формы тактического и оперативного искусства.»

Но вот цитата из самого произведения, которая куда ценнее чем рассуждения о тактике и стратегии применения авиации:

<

«За последние недели произошли крупные события, на этот раз в Египте. Винтон не следил внимательно за политикой, но из газет знал, что в Египте прокатилась волна возмущения против англичан. Он читал о нападениях на английских солдат, о разрушении оросительных каналов и железнодорожных линий националистами. Но такие восстания повторялись периодически через несколько лет и приняли характер естественных явлений. Новые вожди националистов, более озлобленные, чем старый Заглул, захватили в свои руки руководство партией Вафд. Они все более настойчиво требовали независимости Египта, объединения его с Суданом, удаления английских гарнизонов. По последнему пункту британское правительство уже пошло на очень большие уступки, переведя английские войска из глубины страны в зону Суэцкого канала. Но эта местная уступка была истолкована националистами, как признак слабости, и поощрила их к дальнейшим требованиям. Египетский парламент, состоящий на 85 проц. из националистов, был распущен и созыв его отложен на неопределенное время. Умеренное египетское правительство, опиравшееся на Англию, влачило жалкое существование.

Конечно Англия ни при каких обстоятельствах не могла допустить полной независимости Египта, который был для Британской империи ключом к путям сообщения и с Индией, и с Австралией, и с английскими южно-африканскими колониями. Англия легко расправилась бы с Египтом, если бы ей пришлось иметь дело только с Египтом. Но именно это «если» и превратилось теперь в громадный политический вопрос. Египетские националисты, опиравшиеся ранее на Италию, перешли на сторону Франции. Это придало всей египетской проблеме особую серьезность. В английском официальном документе, относящемся к 1922 году, о провозглашении независимости Египта было достаточно ясно и недвусмысленно сказано, что «Англия не допустит постановки вопроса о независимости Египта какой-либо другой державой и всякое вмешательство в египетские дела будет рассматривать, как недружественный акт, а всякое нападение на территорию Египта будет считать действием, против которого Англия будет протестовать с помощью всех имеющихся в ее распоряжении средств».

Винтон не был точно осведомлен об отдельных этапах развития всех этих событий, но, как истый англичанин, со школьной скамьи имел ясное представление об основах английской политики. И он знал, что господство над Египтом, игравшим для Англии роль моста в Индию, всегда будет вопросом жизни для Британской империи.

Винтон вскочил со стула, взял с письменного стола Хиткинса последние газеты и стал их быстро просматривать. Его лицо сразу приняло серьезное выражение. Газетные заголовки звучали, как сдержанные угрозы: «Обострение конфликта», «Предостережение Франции», «Египетское правительство пало». «Националисты образовывают временное правительство, провозглашают республику и призывают на помощь Францию».»

>

Какая поразительная аналогия с современностью! Конечно немецкий военный аналитик не мог предположить в начале тридцатых годов прошлого столетия, что через полтора десятка лет мировыми гегемонами станут США и СССР. В его фантазии за эту роль бьются Франция и Англия. Но обратите внимание — лекала уже хорошо известны и отработаны: хочешь дестабилизировать обстановку в каком-то регионе — делай ставку на местных националистов. Национализм — простая идея и легко внедряется в неокрепшие умы, поражённые комплексом государственной неполноценности. Или на религиозных фанатиков. В общем случае просто на каких-нибудь фанатиков. Это тупая биомасса очень активна, всегда экстремистски настроена, не стесняется в выборе средств достижения своих целей и при этом хорошо управляема. Достаточно дать им вождя, который будет тыкать в кого надо пальцем и кричать: «Вот ваш враг! Фас!»

Мы видим, что в Германии были люди, которые отлично понимали эту схему, и всё-таки Германия была втянута в неё, да с таким размахом, что кукловоды потеряли контроль над ситуацией. Результат — мировая война.

Замените в приведённом отрывке Англию на Россию, Египет на Украину, Францию на США. Мы всё видим, всё понимаем, но, словно загипнотизированных звуками волшебной дудочки, нас снова и снова ведут по этим граблям.

Повесть печаталась в Журнале «Пионер» №№ 10-11 за 1984 год. Там не без удовольствия была мной прочитана в детском возрасте.

Понравилась предновогодней атмосферой. Сюжет вращается вокруг подготовки праздничного спектакля и подростковых взаимоотношений. А ещё там есть маленькая коробочка с красной лампочкой («а внутре у ней неонка»:-)). Эта коробочка говорит страшным скрипучим металлическим голосом и может забрать у тебя душу если ты переступишь нарисованную мелом на полу черту. Главная героиня проводит долгое время наедине с этой коробочкой и пожарным краном №1 под лестницей в самом дальнем и практически забытом закутке дворца пионеров не желая переступать эту черту и расставаться со своей душой.

История почти фантастическая. Но только почти.

По духу — что-то крапивинское. И даже иллюстрации в книжном издании от Стерлиговой.

Считаю, требует переиздания в том же виде, как была выпущена в 1986 году.

Повесть действительно выделяется в сборнике «Миллион приключений». Это именно сборник, а не цельное произведение и сейчас уже нет смысла переиздавать его в этом виде только потому, что изначально так было издано. «Новые подвиги Геракла», «Заграничная принцесса» и «Шкатулка пиратской мамаши» — это совершенно детские вещи, рассчитанные лет на 6-8. «Каникулы...» же написаны более серьёзно для подростков лет 10-15. Переиздавая цикл, имеет смысл распределять произведения по возрасту целевой аудитории, сначала сказочные — для малышей, потом более реалистичные — для подростков. Чтобы ребёнок взрослел вместе с книгами.

Присоединяюсь к положительным отзывам. Явлюсь поклонником цикла и читал роман медленно, смакуя.

Конечно это всё ради «хруста французской булки», но написано очень вкусно и про людей.

Удивляют тиражи. В советские времена и миллионного тиража порой было мало. Сейчас все книжные завалены пятитысячными тиражами никому не нужной макулатуры. А хорошая и достойная книга издаётся тиражом 1000 экземпляров! 1000 экземпляров на 100 000 000 населения!!! Обидно за автора...

Не жалуют ныне Рыбина. Ну ещё бы, работал в «Молодой гвардии», так сказать, «зашкварился». И теперь можно формально списать его за то, что, дескать, поддерживал и сам формировал низкий уровень советской фантастики. Произведения неоригинальны, схематичны, психологизм недостоверен.

А вот нам, подросткам начала 80-х, его сборник «Здравствуй, Галактика!» пришёлся по вкусу. И в «Юном технике» его рассказы «Живая связь» и «Пан спортсмен» понравились гораздо больше многих других, что печатал журнал. Имя автора сразу запомнилось. Потом были «Здравствуй, Галактика!» в «Техника-молодёжи» и «О чём плачет иволка» в «Вокруг света». Рыбин отлично работал именно в «журнальном» формате. И подкупал именно психологизмом, романтикой и поэтикой. Он умел с первых строк создать эффект сопричастности и сопереживания героям, при этом чётко понимая, что его целевой аудиторией являются дети, поэтому не следует перегружать историю суровой достоевщиной и тяжёлыми нравственными метаниями героев. У гораздо более именитых и кассовых авторов нашего времени часто проблемы с самоидентификацией себя, как подросткового писателя — отсюда переизбыток надуманной драмы и инфантильных сцен секса.

Есть у Рыбина и схематичная вещь — «Земля зовёт» — но это в виде исключения. Скорее, это немного другой жанр — притча. А вот «Здравствуй, Галактика!» и «Симбиоз» — это было то что надо. Далёкое будущее, далёкий космос, тайны и приключения. Или наоборот бытовые и близкие, но не менее увлекательные «Дело об убегающих звездах» и «Мой сосед — «дилетант»». Иллюзорность, поддельность окружающего мира из «Открой глаза, малыш» неоднократно всплывала в памяти, при просмотре «Шоу Трумена» и «Матрицы», или чтении Филипа Дика и Пелевина.

Да плюс ещё и отличные рисунки Макарова. Он как немногие умеет рекламировать текст своим твёрдым уверенным штрихом, а не отпугивать от него шизофреническими и халтурными абстракциями. Удивительно, но рынок так и не вправил мозги издателям. Ведь всё что нужно для хорошей продаваемости – это оформлять книги так, как, например, этот сборник.

Почти все рассказы сборника были прочитаны в ту пору с удовольствием. Непонимание вызвал только «Зелёный призрак». И неслучайно. Дело в том, что в сборнике его «покалечили» — опубликовали только половину, причём вторую. Начало в результате какой-то ошибки выпало. Кто? Что? О чём это? Было непонятно пока не прочёл рассказ полностью в «Искателе». Оказалось, отличный социальный памфлет.

К слову, Рыбин почти всегда избегал явных примет времени и политической конъюнктуры, делая главной темой своих произведений общечеловеческие ценности, в следствии чего его рассказы практически не устарели и вполне могут читаться современными детьми не рискуя вызвать отторжение.

До чего же странная история! Абсолютно неинтересный проходной рассказ, но его зачем-то дважды перевели и напечатали в двух журналах, которые были главными поставщиками фантастики в те годы. Представьте удивление и разочарование подписчиков, ведь эти журналы зачастую выписывали парой.

Когда писался этот рассказ про Фоменко ещё никто и не слыхивал, кроме узких академических кругов. Речь здесь может идти скорее о Суворове-Резуне, да и то лишь как о косвенном подсознательном толчке к задумке.

Впрочем, элемент феноменального прозрения в отношении грядущих грандиозных реконструкций Фоменко-Носовского и прочих переписываний истории тоже имеет место.

Рассказ отлично читался в «Техника — молодёжи» и одноимённом сборнике БСФ. По духу это что-то вроде «Солярис» или «Лунная радуга» в малой форме. Разумеется, для подростков 10-15 лет. Впрочем, только в подростковом возрасте и можно воспринимать приключенческо-фантастическую беллетристику. Не думаю, что он устарел, в нём просто нечему стареть. Дело происходит в неблизком будущем. Дальняя космическая экспедиция попадает в таинственную область пространства с закольцованным временем. Пока экипаж спит в анабиозе, бодрствующий вахтенный внезапно обнаруживает на корабле несколько собственных двойников. За пару суток, пока длятся эффекты завихрения времени, он успевает пережить немалый стресс и усомнится в своём здравом смысле.

Я бы сказал, хороший журнальный экшн с элементами психологического триллера и любовной линией.

Этот вариант сценария никакого отношения к фильму Бромберга не имеет. Совершенно очевидно, что он писался «под Гайдая» и должен был стать ещё одной серией про приключения Шурика. И это было бы прекрасное дополнение к «Операции Ы...», «Кавказкой пленнице» и «Ивану Васильевичу...» Фильм получился бы таким же весёлым и наверняка снискал бы всенародную любовь. По духу очень похож на предыдущие приключения Шурика.

Но не сложилось. Очень жаль. Кажется в воспоминаниях БНа Гайдай не упоминается. Вероятно, авторы не смогли найти даже подходов к нужным инстанциям. А может инстанции решили, что Шурика уже достаточно. А может сатира показалась слишком острой. А может самому Гайдаю Шурик поднадоел. А может он надоел Демьяненко (тут наверняка, кто-то вспоминал про это в телевизоре).

Как бы то ни было, время ушло безвозвратно и сейчас аутентично экранизировать этот сценарий не реально. Ремейки «Кавказкой пленницы» и «Джентельменов удачи» мы видели. Если советские комедии можно пересматривать бесконечно, то современные поделки даже один раз досмотреть до конца трудно.

Люблю именно такого рода детектив, когда поначалу всё выглядит полнейшей мистикой, а под конец является сыщик и всё логично объясняет. Похоже на фокус.

Атмосфера мистической жути создана умело, исторический антураж подобран со вкусом. Небольшой диссонанс — герои средневековой части повествования прописаны подробно и живо, а наши современники, разгадывающие ребус, довольно условно.

Я читал цикл уже будучи взрослым. Этим он выделяется среди череды однозначно детских произведений Крапивина — некоторые его части можно читать и взрослому.

Первая книга — «Выстрел с монитора» — довольно типичная для Крапивина, и вполне детская. Мне она показалась скучноватой. Но вот вторая (Гуси) это эталонный образчик антиутопии, прекрасный, цельный сюжет, с полноценной завязкой, кульминацией и развязкой. Бесспорным шедевром является и третья книга (Застава), хоть и детская, но очень сюжетная и романтическая. В отличии от «Крик петуха» и «Лоцмана», где нет внятного сюжета, хотя есть некоторая атмосфера и, наверно, присущая Крапивину психоделика, которую чувствуют только дети. Другие части не читал, мне они показались совершенно детскими.

В целом, цикл несомненная удача автора и родителям непременно нужно снабжать этими книгами своих чад пока они в нежном возрасте и способны воспринимать фирменный Крапивинский гипноз, непостижимый взрослыми.

Однажды, наша учительница начальных классов приболела и её подменила школьный библиотекарь. Она несколько уроков подряд читала нам эту повесть. Спустя три десятка лет всё что у меня было это впечатление. Ни автора, ни названия, ни сюжета я, разумеется, не помнил, но отпечаток в памяти остался такой, что уже будучи сильно немолодым человеком я озаботился вопросом: что же это было? Спасибо энтузиастам Фантлаба — это поистине бесценный ресурс.

Я хотел бы заметить, что Крапивин это абсолютно психоделический автор. Именно поэтому впечатление от его произведений остаётся на всю жизнь. Есть в его произведениях что-то галлюциногенное. Когда ребёнок читает их, он словно смотрит сон на яву. Жаль, что совсем немного мне удалось у него прочесть в нежном возрасте. Много упустил.

Отрывок из повести под названием «Каррета» публиковался в «Пионерской правде». Там были очаровательные иллюстрации. Я чуть ли не влюбился в девочку Асю, её образ созданный художником абсолютно соответствовал образу созданному писателем.

Хотя в повести нет фантастики, я помню, она увлекла меня, благодаря удивительной способности Крапивина создавать коллизии, в которых подростковые переживания проявляются особенно ярко.

К слову, я не запомнил тогда имя автора и смутно помнил название — «Каррета». По общему впечатлению, я предположил, что это Крапивин. Но у него нет такого произведения. Пришлось покопаться в текстах и вот наконец нашлась Каррета, как часть повести «Граната».

С этой повестью мне повезло, я прочёл её вовремя, в журнале «Пионер». Вовремя, в смысле в нужном возрасте. Взрослому человеку решительно невозможно понять, чем берёт Крапивин, только дети могут воспринять его тексты некритически, полностью погружаясь в них. Не знаю как, но Крапивин работает с подсознанием, словно гипнотизирует, словно позволяет видеть сны на яву. И надо признать есть в этом некий наркотический эффект. Вот, к примеру, Булычёв был невероятно увлекателен, но такого психоделического эффекта не производил.

К сожалению «Тайна пирамид» — это было моё второе и предпоследнее знакомство с Крапивиным в детском возрасте. Первым бала «Дети синего фламинго» прочитанная нам школьной библиотекаршей, когда наша учительница начальных классов заболела. Последней стала «Каррета»(отрывок из повести «Граната») в «Пионерской правде». Ибо книг было не достать. Жаль, что целый пласт детских впечатлений прошёл мимо.

Я не помнил имя автора, не помнил названия, не помнил сюжетов, но помнил впечатления и со временем осознал, что это один автор. Только сейчас, благодаря Интернету и энтузиастам Фантлаба я идентифицировал для себя, что это были за книги.

Пожалуй, незаслуженно подзабытая подростковая повесть с довольно оригинальной идеей банка времени и интригующим сюжетом.

Впоследствии идея реинкарнировала в произведениях Дмитрия Биленкина и Дмитрия Крылова.

Было бы замечательно переиздать её в стиле «та самая книга» или «фантастический раритет» (уже готово, не прошло и года).

Остроумно оформленная литературная мистификация от известного телепутешественника. Хороша будет для подростков лет 10-15, пока воображение ещё живое и яркое. Взрослым читать необязательно — ничего кроме недоумения не получите.

Всеми своими экивоками, прямым обращением к читателю в тексте автор даёт понять, что перед нами не серьёзное произведение, а скорее сценарий кинофильма или литературная игра. По духу напоминает «Квест» и «Смерть на брудершафт» Акунина, только написано попроще, для подростков.

В основе сюжета — фокусы со временем посредством волшебной чековой книжки банка времени.

На рубеже XIX-XX веков некий молодой человек становится клиентом этого необычного банка и пытается с его помощью разрешить свои проблемы взаимоотношений с тремя разными особами.

Дмитрий Крылов, по его словам, попытался восстановить сюжет некогда прочитанной им и затем потерянной книги забытого английского беллетриста. Однако по завязке и главному фантастическому атрибуту — чековой книжке — его произведение более всего напоминает повесть украинского фантаста Владимира Владко «Время взаймы (Позичений час)».

Ознакомился с отзывами и понял, что большинство читателей причислило данное произведение Стругацких к разряду фантастики ради фантастики. Т.е. фантастики с проблематикой совершенно абстрактной и бесконечно далекой от наших современных реалий. Что, дескать, будет если в процессе эволюции, пусть и несколько искусственной, от человечества отпочкуется новая ветвь, особи которой значительно обгонят обычных гомо сапиенсов в развитии? Станет ли это потрясением для общества? И поскольку ничего подобного в обозримом будущем даже и не намечается, вся повесть это не более чем пустое философствование на отвлечённую тему.

Что ж подобное не редкость в фантастической беллетристике.

Вот, к примеру, Лем. Он написал «Эдем», «Непобедимый» и даже «Солярис» имея в основе одну единственную идею: в космосе нас ждёт неизведанное! Согласитесь, что даже в 50-х годах прошлого века эта мысль была уже глубоко тривиальна. О неизведанном в космосе грезили все романтики, но мало кто обладал такой фантазией, как Лем, что бы это неизведанное придумать. Своей фантазией Лем мог по праву гордится, но гордился он почему-то именно идеей, будто она ему первому в голову пришла. И даже с Тарковским разругался из-за экранизации «Солярис». Он так носился с этим космическим неизведанным, что совершенно не принял экранизацию Тарковского, считая, что тот из «Солярис» сделал «Преступление и наказание». Кому другому польстило бы, что в его романе нашли такие достоевские глубины, а Лем обиделся. Видимо, буйная фантазия ещё не признак ума. И когда под конец жизни Лем впал в открытую русофобию это стало особенно очевидно.

Другой пример – Сергей Павлов и его «Лунная радуга». Книга грандиозная и абсолютно культовая, спору нет. Но это чисто остросюжетная детективно-приключенческая фантастика на тему освоения космоса. Не стоит притягивать к ней за уши какую-то философию или социалку. Автор попытался это сделать в одном из интервью, заявив, что тема романа это космические опасности, с которыми неминуемо предстоит столкнуться человечеству и даже призвал других авторов больше размышлять над этим, но прозвучало это нелепо.

Уж слишком неактуально это всё для человечества. Оно занято более прагматичными вещами.

Ну а Стругацкие? Чтой-то вдруг, на старости лет им приспичило написать вещицу про какие-то надуманные проблемы разделения человечества?

А может не совсем надуманные? Если присмотреться к их творчеству, то можно обнаружить предпосылки к этой теме и в более ранних произведениях. И становится ясно, что размышляли они об этом давно, и натолкнуло их на эту тематику что-то важное, что всерьёз и долго занимало их мысли, но о чём они открыто не могли говорить, лишь писать эзоповым языком, и о чём БН не мог даже упомянуть в своих «Комментариях» потому что тема фактически табуирована.

Это тема превосходства еврейского народа над другими народами. Превосходства, которого простить евреям не могли, что многажды приводило к трагедиям, из каковых состоит значительная часть истории этого народа.

Тема эта практически запретна, потому что коснувшись её стоит только сделать неловкое движение и будешь причислен к антисемитам, либо, напротив, к сионистам.

Тем не менее феномен имеет место быть: при общей численности менее процента от всего населения планеты евреи в информационном фоне присутствуют более заметно чем другие национальности, если не сказать, что в значительной степени они этот фон и формируют. Что бы убедится в этом достаточно открыть любую «прогрессивную» газету, взглянуть на любую книжную полку или просто включить телевизор. В кругах антисемитов данный феномен получил название «засилье». В кругах еврейских националистов это наверняка трактуется как превосходство еврейского народа.

Объяснение этому феномену давно дано: причина превосходства евреев кроется в их многотысячелетней традиции повального образования и строгой, почти тоталитарной системе воспитания детей, приучении их к труду, терпению и думанью (отсюда тема Великой теории воспитания в мире Полдня).

Между тем, в двадцатом веке образование и воспитание стало общедоступным, в то же время традиции в ассимилированных еврейских семьях подослабли, но феномен не сошёл на нет. Это наводит на размышления о том, что качества еврейского народа, дающие ему преимущества, за 2-3 тысячи лет в процессе искусственного отбора могли закрепится генетически. Т.е. модель с разделением человечества обретает плоть и приобретает актуальность. И становится понятно о каком Великом Откровении и социальном потрясении, произошедшем вследствие него, говорится в повести. Представьте, если бы сейчас было объявлено, что получены чёткие доказательства того, что евреи генетически – следующая ступень эволюции, высшая раса. Какой бы вой поднялся!

Мне кажется, что именно из размышлений о роли и судьбах евреев в истории человечества появились некоторые мотивы творчества Стругацких и некоторые персонажи (Вечеровский, Изя Кацман, Айзек Бромберг, Симоне, Горбовский, Георгий Анатольевич Носов), словно морально и интеллектуально стоящие на ступень выше, знающие несколько больше чем окружающие их обыватели. Я почти уверен, что именно отсюда вышла тема прогрессорства. Отсюда и уродливые, но прекраснодушные пришельцы из будущего — мокрецы — в повести «Гадкие лебеди» и «наставники» в романе «Град обреченный». Ну и, конечно, людены.

Новая встреча с полюбившимся с детства персонажем Стругацких — застенчивым марсианским следопытом Рыбкиным — человеком поразительной храбрости и скромности.

Очень типичная для литературы и кино сентиментальная история взаимоотношений человека и дикого животного в декорациях Марса Стругацких. Для хищника, доверившегося человеку, разумеется, всё кончится смертью, для человека — драмой.

Поставил 10, ибо повесть одна из лучших в цикле. Я бы причислил её к разряду канонических. Многие уже обратили внимание, что уровень произведений цикла неравномерен. Есть весьма добротные, годные для чтения в подростковом возрасте 10-15 лет, а есть довольно незамысловатые, шутовские, сказочные или откровенно назидательные для детей дошкольного и младшего школьного возраста. Эти я бы отнёс к разряду апокрифов.

«Узники» серьёзная почти взрослая повесть. Ни карикатурных пиратов, ни сказочных чудес, всё в рамках материалистических представлений. Главные герои словно бы и сами повзрослели.

Снова каникулы, школьная практика, на этот раз на тихоокеанской биостанции. Солнечный тропический остров, погружение в живописные воды кораллового атолла. К услугам Алисы и Пашки не космический корабль, а батискат – гибрид катера, батискафа и подводной лодки. Вполне реальная, в кульминации смертельная опасность. Наличествует главный компонент качественного остросюжетного повествования – загадка – таинственный убийца, который нападает на китов в океане оставляя от них лишь обглоданный скелет. Хорошо придумана приключенческая составляющая: герои попадают в настоящую передрягу – подводную ловушку, из которой выбираются благодаря смекалке и находчивости, попутно разгадывая квест.

Интересен путь повести к читателям. В конце 1986 года повесть зачитывалась с продолжением в ежедневной утренней радиопередаче «Пионерская зорька». Пикантность ситуации была в том, что «зорьку» редко кто из детей мог дослушать до конца – она завершалась без двух минут 8, а в 8.00 начинался первый урок в школах. Так вот, очередной фрагмент повести всегда читали под конец передачи. Порции были небольшие, а по окончании приходилось в школу бежать во весь дух, что бы свести опоздание к минимуму. Обидно было когда в передаче на повесть не хватало времени и ожидание оказывалось напрасным.

По хронологии цикла, повесть является своеобразным прологом к более объёмной и насыщенной фантастикой и подводными приключениями повести «Конец Атлантиды», а та, в свою очередь продолжается повестью «Город без памяти». Мне кажется, эти произведения желательно публиковать вместе в одной книге, предваряя их повестью «Гай-До», события которой, судя по всему, происходят ни задолго до практики на биостанции в Тихом океане. К сожалению, это соблюдается не всегда, создавая путаницу и неудобство для юного читателя.

В последствии, у Булычёва была возможность повторить успех «Узников» в повести «Подземная лодка», однако, он не смог придумать материалистический сюжет и ударился в либертарианство, сделав конвой сюжета модную тему борьбы с диктатурой. В результате получилась одна из самых скучных и апокрифичных вещей про Алису.

Приобрёл в букинистическом издание в рамочке 67-го года и решил написать отзыв. Хочется сказать одну вещь: если вам больше 12-13, ни в коем случае ни начинайте читать Стругацких с этой книги. Ни «Возвращение», ни «Обитаемый остров»! Потому что были «прецеНденты». Моих знакомых постигло такое неудачное начало и, как результат, – стойкое отвращение к Стругацким, которое теперь трудно будет переломить.

В чём причина?

Добрая половина рассказов этой книги – искусственные, неживые. Они были написаны с единственной целью – создать антураж, наполнить мир Полдня хоть чем-то таким, чего у нас нет, напридумывать профессий и занятий для людей будущего. Должны же люди будущего чем-то заниматься, увлекательным, нужным, героическим. К таким рассказам относятся «Глубокий поиск», «Загадка задней ноги», «Свечи перед пультом», «Естествознание в мире духов», «Благоустроенная планета» и «Поражение». И в меньшей степени «Томление духа», «Десантники» и «Свидание». Прочитав эти рассказы раз, когда-то давно, я никогда больше их не перечитывал. Не тянуло. Потому что в них нет ничего, что поразило бы воображение. В них нет фирменной формулы «тайна, чудо, достоверность». Тайна там нетаинственная, чудо нечудесное, а достоверность… рассказы написаны как-то планово, вымучено, поэтому и достоверность не на уровне, люди схематичны. Эти рассказы напоминают фантастику ближнего прицела, где главным было описать изобретение, а люди выполняли вспомогательную роль.

А вот что я многожды и с удовольствием перечитывал – это «Ночь на Марсе», «Возвращение», «О странствующих и путешествующих» и «Какими вы будете». При том, что в трёх из них практически ничего не происходит – люди просто лежат|сидят и болтают друг с другом. Но в этих рассказах люди живые, они старательно и очень зримо прописаны. Нет надуманной драмы, присутствует фирменный юмор и стиль. Ну и, конечно, в них появляется Горбовский.

Так что, на сегодняшний день, книга представляет интерес лишь для почитателей творчества Стругацких. Браться за неё нужно уже четко утвердившись в этом статусе. В противном случае возможен эффект отторжения.

Одно из произведений Булычёва, извлечённое мной из кучи школьной макулатуры в виде подшивки журнала «Вокруг света». С фантастикой было туго, Булычёв у нас, подростков, имел культовый статус, и найти нечитанную повесть — это было, как выиграть в лотерею.

В повести обыгрывается одна из любимых тем Булычёва — пещеры и подземелья. Пещеры и подземелья — это всегда таинственно и романтично.

Во времена дефицита фантастики (1988 год), откуда-то из макулатуры был вытянут журнал «Юность» с целой повестью Булычёва. Причём взрослой повестью. Это был праздник. Прочитано было залпом, кажется, в течении двух-трёх уроков. Впечатления были положительными. Никаких претензий предъявлять автору не хотелось и не хочется, ибо издательская политика тогда редко радовала нас такими подгонами.

В каком-то смысле, продолжает тему романа «Агент КФ» (о котором я на тот момент и не слыхивал): как мало преимуществ имеют технические средства цивилизованного человека против хитрости дикаря, и как легко дикари могут перехватить инициативу, освоить технику цивилизованного человека и обратить её против него самого. На оба произведения цикла явно наложила свой отпечаток работа Булычёва в Бирме.

P.S. Хоть здесь не место для переписки и полемики, отвечу Уленшпигелью. Спасибо за поправку, исправился). В целом абсолютно с Вами согласен, поэтому плюсанул ваш отзыв.

Читалось в «Пионерской правде». На тот момент, при общем дефиците фантастики это было просто счастьем. И всё же было ощущение, что что-то не то.

А «не то» было всего лишь возрастом. Возраст, когда следует читать Булычёва потихоньку уходил и незамысловатость сюжета и стиля начинала уже восприниматься. Сейчас же, вижу, что повесть одна из лучших в цикле, абсолютно булычёвская, в традициях «Девочки с Земли», просто читать её нужно лет в 9-12. Позднее уже будет не то впечатление.

Странные фокусы памяти: я всегда думал, что это первое фантастическое произведение, прочитанное мной. Где-то в классе третьем. И вообще первое, что я прочитал не в учебнике, по школьной программе. Но сейчас, по году издания вижу, что «Лиловый шар» был раньше и, вообще, в 1985 я уже пару лет, как к фантастике приобщился. Видимо, впечатление от повести было очень ярким. Наверно потому, что в том возрасте она показалась мне прямо таки взрослой, не похожей на приключения Алисы.

Серия маленьких повестей опубликованных в «Юном технике» в первой половине 80-х — чудесное впечатление детства. Каждый год писатель и журнал делали юным любителям фантастики драгоценный подарок:

1981 — «Два билета в Индию»

1982 — «Геркулес и Гидра»

1983 — «Чёрный саквояж»

1985 — «Фотография пришельца»

Одно из ярчайших впечатлений детства. Я только-только почувствовал вкус к чтению фантастики, учился в 4-ом классе. И вот в «Пионерке» начали печатать с продолжением это произведение. Восторг и опьянение трудно передать. Я собрал все номера газеты с этой повестью. Но был ещё слишком глуп, не понимал какое это сокровище. В последствии тысячу раз жалел, что не приложил усилий, что бы сохранить эту газетную стопку. Собрал так же подшивки с «Планета Пять-Четыре» и «Конец Атлантиды», но и они куда-то сгинули.

Простому смертному почитать Булычёва можно было только в «Пионерке» или в «Юном технике» — книг было не достать. Не баловала советская издательская политика детей такими подарками. Всё таки много идиотов у руля было, благодаря им «совок» и рухнул.

Читал в «Юном технике». Учился в 9-ом классе и поэтому был сильно разочарован. Уже были читаны Стругацкие и, конечно, простенький «детский» стиль не пленял. Да и сюжет оказался без сюрпризов. А ведь ещё несколькими годами ранее «Тайна третьей планеты» в телевизоре была праздником, «Гостья из будущего» сносила крышу, как тяжёлый наркотик, «Лиловый шар» и «Планета Пять-Четыре» в «Пионерке» читались «на ура». За «Девочку с Земли» можно было душу продать, искал эту книгу, как величайшее сокровище, но она была недосягаема. Родителям надо вовремя снабжать такими книгами своих чад, период их восприятия быстро проходит, но коли уж повезло их прочесть в нужном возрасте — впечатления на всю жизнь.

Помню, как ждал очередной номер «Пионерской правды». И помню острое разочарование после прочтения. Ждал чего то похожего на «Тайну третьей планеты» или «Лиловый Шар», но сюжет показался плоским, никаких неожиданных поворотов, никаких загадок и тайн. Но истинная причина разочарования — это то, что я попросту вышел из того возраста, когда нужно читать Булычёва. Жаль, что пока учился в младших классах его книг было не достать.

Объективно же, повесть хороша и прочтя ее в подходящем возрасте лет 8-12 ребенок получит прекрасное впечатление на всю жизнь.

Именно ЭТО мы ждали каждый месяц, забирая из почтового ящика очередной номер «Техника-молодёжи», «Юный техник», «Знания-сила» и др. Но получали, всегда НЕ ТО!))

Устарела-неустарела – абсолютно не важно – эта повесть настоящий коллекционный антиквариат. Всё равно, читать такое можно только в подростковом возрасте.

Как эмбрион минует в своём развитии все стадии эволюции, так и юный читатель проходит все стадии развития фантастики.

Гамильтон сумел замешать очень атмосферный коктейль из дружбы, приключений, путешествий, любви. Повесть совершенно мушкетёрская и в этом её успех. И она никогда уже не устареет, как не устарел бессмертный роман Дюма.

Сочиняя отзыв по Стругацким, имеет смысл воздержаться от оценок. Ибо где ты, а где они. Возможно, стоит рассказать о своих ощущениях от прочтения (они должны быть феерическими, иначе тебе не повезло), возможно, стоит рассказать о состоянии, в которое погружают тебя тексты Стругацких (оно должно быть психоделическим, иначе ты слишком взрослый и уже опоздал).

Но ощущение от прочтения у всех схожи, в противном случае не было бы этого феномена – братья Стругацкие. Особенно ощущение от перечитывания. Когда сюжет уже более-менее известен и начинаешь вникать в детали, в словечки, во фразочки. В стиль. Вот это чистый наркотик – второе и третье перечитывание! В дальнейшем действие «наркотика» конечно слабеет: наступает эффект привыкания – помнишь текст почти что наизусть.

«Хромая судьба», написанная уже немолодыми людьми для взрослых и по-взрослому, чем может заинтересовать подростка, которого от уроков литературы и произведений классиков одолевает неистребимая хандра? Что в бытовых обстоятельствах писателя Сорокина может привлечь далеко не профессионального читателя, склонного главным образом к лёгкой развлекухе? Формула давно не секрет: ЧУДО – ТАЙНА – ДОСТОВЕРНОСТЬ. Формула, по которой создано большинство произведений Стругацких. Но помимо этого есть ещё МАГИЯ. Магия текста. Необъяснимая и непостижимая, сколько над ней не бьются, сколько не пытаются воспроизвести, скопировать, «сподрожать» – это когда открываешь книгу в любом месте, цепляешься глазами за какую-то фразу и… через пол часа приходишь в себя, прочитав уже двадцать страниц.

Читать Стругацких, да и вообще читать беллетристику, нужно именно в том нежном возрасте, когда воображение способно, словно встроенный в голову кинопроектор, материализовать текст в фантазии читателя, в яркие зримые живые образы. А потом вам, повзрослевшим, только и останется раз в полгода снимать с полки томик, пытаясь вернуть те ощущения сопричастности к Чуду и Тайне, которые, словно гроздья искр из фейерверка, вдруг озаряли скучную действительность при первых двух-трёх прочтениях.

ХС создана на пике писательской формы авторов, и сыпать ей читательские дифирамбы просто даже банально. Искать изъяны – глупо и недостойно: найти можно что угодно где угодно. Хочется высказаться не о художественных высотах повести, а о том, чего чаще других касаются, обсуждая ХС – о содержимом Синей Папки. Есть тут диссонанс или нет? Речь идёт не о качестве, не о литературном уровне ГЛ, речь о том мог ли Феликс Сорокин, автор «Товарищей офицеров» и «Равнения на середину», написать ГЛ?

С одной стороны — ДА, ибо Сорокин это на 95, а может на 99 % – АНС. Но с другой – Сорокин далеко не АНС и, тем более, не АБС. Слишком большой этот 1% процент получается. Что бы написать ГЛ, ему пришлось бы сначала написать и ТББ и «Хищные вещи…» и «Попытку к бегству» и «Улитку…». А у него есть, как мы знаем, только «Современные сказки». Судя по отрывкам, что-то весёлое, бесшабашное, гротескное, но не более. С чего вдруг какие-то пасмурные фантазии про непонятную страну, про уродливых и прекраснодушных пришельцев из будущего? Сорокин наверняка бы поместил действие в своём, хорошо ему знакомом мире, прямо в писательском клубе.

Ну, положим, написал. Но почему он так над этой папкой трясётся? ГЛ хороша без сомнений, но, выскажу крамольную мысль, лишь в контексте всего остального творчества Стругацких. Именно в ожерелье других произведений АБС, она занимает своё место и выстреливает, потому что были сравнительно светлые Амальтея, Далёкая Радуга, Полдень, Понедельник, Малыш и вдруг, как неожиданный хук слева, мрачная чернуха, пьянки, разврат и прочая изнанка жизни. Всё это дозировано случалось и в ТББ и в ХВВ и в «Отеле…», но так жёстко Стругацкие ещё не писали. Для них в этом был определённый этап, писать так беспощадно, что бы уж совсем не было шанса напечатать.

Стал бы Сорокин заниматься подобными упражнениями? Почему то подспудно в это не верится. Даже если главы чередовать, ХС читается отдельно, а ГЛ отдельно. Я, помнится, испытывал неудобства, перескакивая из одного произведения в другое.

Но если не ГЛ, то что же могло быть в Синей Папке? Град Обреченный? А велика ли разница? Опять же этапная вещь для Стругацких – большой, насыщенный идеологическими подводными камнями непроходной роман. Опять некое абстрактное место действия. Опять чернуха и «правда жизни» без прикрас. Но какое это всё имеет отношение к Сорокину? Как такое могло родиться в его соцреалистической голове, и каким образом переплетается с его биографией? И, опять же, написать, конечно, мог, но стал бы придавать ему такое «душелечебное» значение? Стал бы так скрывать его? Пожалуй, что, друзьям всё-таки похвалился бы. Да и стоило ли так шифроваться? Ведь должен он был понимать, что, будь там ГЛ или ГО, это не было произведение-откровение. Совсем не «Архипелаг Гулаг». Теперь известно, что в советской издательской доктрине такого рода книги считались упадническими, но отнюдь не диссидентскими. Стал бы так чахнуть над рукописью, как кощей над златом, мучаясь сомнениями: гений он или посредственность? Возможно, но почему то не верится, что этот, уже довольно циничный ремесленник от литературы, мог так трепетать над собственным творением в общем-то довольно далёком по содержанию от его, автора, актуальных проблем, связанных с возрастом, работой, здоровьем, финансами, родственниками и прочей бытовухой. Вот «Хромую судьбу» он мог бы написать, в это верится сразу. Про себя и всё вышеперечисленное.

И всё же, что могло быть в Синей Папке, такое дорогое, такое личное, что и показать никому нельзя?.. Тут вспоминается история с Катей.

Эта история оставила в душе Сорокина такой след, или, точнее, пустоту, что и спустя полвека ему продолжает сниться это имя. И в воспоминание о Кате он погружается, как в обморок. И когда мучает его ночной кошмар, в котором ветер уносит в окно листы его тайного творения, он кричит во сне: «Катя!» – словно проведение пытается отнять её снова.

Эта история, занимающая в повести четыре страницы, и есть настоящий роман в романе, роман о несбывшейся Большой Любви. Именно там, в Синей Папке, Сорокин проживает другую, более счастливую, жизнь. Там он реализует своё чувство к Кате, в реальности перегоревшее впустую. Роман этот – его душевное лекарство. Он выкладывается без остатка, пишет так искренне, что выходит у него действительно лучшее его творение. Но вещь получается настолько лиричной, или даже мелодраматичной, настолько глубоко, до порнографичности, личной, что показать такое нельзя даже лучшим друзьям.

Я уверен, что такая трактовка Синей Папки Стругацкими даже не обсуждалась, что сразу было принято жёсткое решение: романом в романе должна стать одна из написанных в стол вещей. Чтоб было не хуже, чем у Булгакова. И произошло искусственное воссоединение ХС сначала с ГО, потом с ГЛ. Но лично для меня совершенно другое представление о содержимом Синей Папки помимо воли авторов просачивается из текста само собой.

Про искусственность соединения ХС и ГЛ уже и говорено и писано, должно быть, немало. И, главное, если бы никто не знал, что ГЛ – это отдельное произведение, написанное в другое время, если бы Стругацкие хранили его в строжайшей тайне, как Сорокин свою Синюю Папку, а потом внезапно предъявили миру в составе ХС, это ещё бы могло прокатить. Хотя и тогда бы разница между ними бросалась в глаза. Но ведь все про это знают и уже никакими средствами не заставить поверить читателя, что ГЛ и ХС также едины, как «Мастер и Маргарита» и «Роман о Пилате». И критики (Роман Арбитман) и исследователи творчества братьев (Светлана Бондаренко) независимо друг от друга приходили к выводу, что «ГЛ не производит впечатления содержимого Синей Папки». Арбитман считал, что лучше оставить отрывки из ГО и позволить читателю дофантазировать содержимое. Бондаренко пишет, что при детальном сравнении трёх произведений – ХС, ГО и ГЛ, можно придти к выводу, что между ГО и ГЛ гораздо больше сходства, чем между ними обеими и ХС. И я в этом с ней согласен на 200%.

ГЛ и ГО похожи по духу, по настроению, по атмосфере. Именно «Гадкие лебеди» и «Град обреченный» наилучшим образом сочетаются в одном томе. И такое издание было. Вот оно http://www.fantlab.ru/edition970. Мне оно кажется лучшим и для ГО и для ГЛ.

Говоря об изданиях, хочется отметить, что почти все они эклектичны: в книги подбираются плохосочетаемые друг с другом произведения. Например, ГО и «Повесть о дружбе и недружбе». Или «Отель…», «Пикник…» и ГО. Казалось бы, не криминал, но «Отель…» и «Пикник…» лучше начинать читать в подростковом возрасте, а ГО, пожалуй, стоит отложить до студенческой поры. Несочетаемость может быть объяснима хронологическим порядком выстраивания произведений в полном собрании. Но в других случаях она совершенно демотивирует покупать книгу. Издателям стоит учитывать этот аспект. К сожалению, наши издатели похоже невменяемы.

В итоге, я пришёл к выводу, что лучшим могло бы стать собрание, где каждая вещь издана отдельной книжкой. Таких есть два: в мягких обложках и в твёрдых. В мягких рассматривать не стоит – не выдерживает никакой критики. Второе, в твёрдых, к сожалению оформлено очень плохо. Вот если бы удалить с обложек, непонятно зачем туда приляпанные, глянцевые квадратики с примелькавшимися уже картинками, кочующими от серии к серии, получилось бы вполне приемлемо.

Завершая разговор о совместимости, нельзя не порассуждать, какое произведение хорошо встало бы в одном томе с ХС. Для меня это «За миллиард лет до конца света». Обе повести написаны в жанре «бытовой роман». Прототип Малянова – БН, прототип Сорокина – АН. В обеих минимум фантастики, действие происходит в наших реалиях. Схожий антураж: и там и там фигурирует папка с неким Главным Трудом Жизни центрального персонажа. ЗМЛДКС имеет рваное повествование, имитируя фрагменты рукописи; в ХС есть схожий приём: каждая глава – это незаконченная фантасмагорическая история, история с открытым финалом.

Вот такая она ХС, говоря о ней невозможно не зацепить по касательной и ряд других произведений братьев Стругацких.

Конечно, меня можно обвинить в субъективизме, и я эти обвинения безоговорочно принимаю. Никоим образом не навязываю своих трактовок, пусть каждому откроется в ХС, что-то своё, пусть для кого-то ХС и ГЛ останутся единым целым. Главное, книга должна читаться и должна читаться в подходящий момент жизни. Важно не упустить его. Не опоздать.

Много сказано, и много ещё будет сказано. Роман велик и всеобъемлющ, как Библия. Теперь, конечно, трактовки другие, мол, нельзя вмешиваться, мол, нужно дать переболеть детскими болезнями. Пражская весна, венгерская осень. Не знаю. У меня всегда было другое прочтение. Что нельзя не вмешаться. Не получится.

Вот ходил ты в секцию, боксом занимался, или карате. Книжки правильные читал. И вот идёшь ты вечером, а в подворотне шпана кого-то топчет ради забавы. И что — нужно мимо пройти, не вмешиваться? К чему тогда были секции, к чему книжки правильные?

Момент истины. Есть такая книга Богомолова, одна из любимых у Стругацких, кстати. Это название столь же многогранно, как и «Трудно быть богом». Это не просто момент, когда диверсант раскрывает себя – это момент когда чётко становится ясно кто в данной ситуации прав, на чьей стороне добро.

Не получится не вмешаться, об этом и ТББ и Хищные вещи и Обитаемый остров. Это выше сил человеческих. А пустишь всё на самотёк, не ровен час, вмешаются к тебе. Вот и теперь, Венгрия-Чехословакия – просто стартовая площадка натовских ракет, форпост наших заклятых «партнёров» да один из центров секс-туризма; на территории Югославии построена крупнейшая в Европе база НАТО; Украина превращена в страну-секту клинических русофобов; ещё недавно светские государства Африки и Азии теперь рассадники религиозного фанатизма и экстремизма; Прибалтика, Румыния и Польша — словно шавки шестерят перед ЕС, а тот в свою очередь перед США. Афган, где погибли 11 000 наших солдат-пацанов, поставщик наркоты в таких масштабах, что от неё по 100 000 таких пацанов в год гибнет – такая вот политика невмешательства, такой момент истины.

Ну, а БН нынче либерал до мозга и костей. Сначала веровал в коммунизм. Потом разочаровался, понял — демократия, капитализм и общество потребления — залог прогресса и всеобщего счастья. Только выглядит это не очень, словно из одного детства в другое впал, в одном мифе разуверился, в другой уверовал. Клянёт совок. Ну конечно, мы ж были империей зла, куда приходили, школы строили, больницы, электростанции — верный признак злодейства. А надо было, как истинная империй добра — нести демократию на крыльях бомбардировщиков, строить храмы да мечети, да пропагандистские радио-телецентры по 100 отупляющих каналов. Пеняет Алексею Толстому, мол, правил тексты в угоду власти. Свои тексты, конечно, не правит – «восстанавливает». И трактует по-новому. Только написанное тогда, в 60-е, сильнее и вернее звучит.

Отдельно хочется сказать об изданиях. Смотрю, то бравый богатырь с мечём-кладенцом кочует с обложки на обложку, то дикая абстракция. Неужели эти издательские кретины хотят привлечь читателя таким вот оформлением. Ведь с 91 года почти ни одного приличного тома. Из-за этих кислотных обложек тошно книги в руки брать.

Разночтения первой и второй части пусть не смущают вас. Кларк всё это объяснил в предисловиях и послесловиях. Просто, будучи научником до мозга и костей, он старался всегда использовать последние данные для своих произведений. На момент написания первой части, появились свежие данные о системе Сатурна и Кларк не смог пройти мимо, хотя в фильме как раз таки фигурировал Юпитер. А вот незадолго перед написанием второй части, космический зонд «Вояджер» передал свежие снимки из системы Юпитера и Кларк загорелся новым сюжетом, взяв за основу фильм а не книгу. В сюжете обыгрываются несколько научных гипотез, в частности гипотеза о том, что спутник Юпитера Европа покрыт водой и, стало быть, существует теоретическая возможность зарождения там примитивной жизни на термохимической основе, каковая существует близ подводных вулканов на Земле. А так же гипотеза о том, что Юпитеру немного не хватило массы, до превращении в звезду.

Финал с превращением Юпитера в Новую — фееричен!!!

Фильм получился тоже хорошим и зрелищным, несмотря на бОльшую, чем в книге политическую составляющую (русские и американские космонавты, находясь возле Юпитера, пытаются сотрудничать как раз в тот момент, когда на Земле две державы оказываются на грани ядерной войны). Жаль первая сцена фильма снята не в Аресибо, как в романе (всё-таки Кларк большой романтик!).

Ещё жаль Василия Захарченко, легендарного главреда «Техника-молодёжи», руководившего журналом 35 лет. Кларк мог бы и предупредить его по-дружески об идеологической бомбе, заложенной в текст, но не сделал этого. Заработал на скандале дополнительную рекламу, а Захарченко сняли с работы. Некрасиво получилось. Интересно, Кларк хотя бы извинился?

Как известно теперь, книга родилась благодаря выдающемуся режиссеру Кубрику, который поставил перед собой сверхзадачу — снять по шедевру в каждом жанре. И вот настала пора снять научно-фантастический шедевр. Предполагаю, события развивались так: режиссер пришёл к Кларку, который в тот момент уже заработал репутацию самого научного из фантастов, и предложил написать строго научно-фантастический сценарий. Что бы в нём было:

1. про то, откуда человечество взялось;

2. к чему оно в конечном итоге придёт;

3. про космическую экспансию человека;

4. про искусственный интеллект;

5. про бунт искусственного интеллекта;

6. про контакт с внеземной цивилизацией.

Т.е. режиссёр, ни много ни мало, захотел объять чуть ли ни все темы научной фантастики в одном произведении. Задачка оказалась Кларку по плечу. Результат: мы наслаждаемся кинематографическим и литературным шедеврами.

Познакомился с этим произведением ещё школьником где-то году в 1985, в журнальном его, несколько сокращённом, варианте. Точнее у меня были только последние несколько номеров за 80-год, с заключительной частью романа. Угасающее Солнце, подъём Моргана на «пауке» сквозь полярное сияние, иллюстрации Роберта Авотина (которые по мнению Кларка очень соответствуют духу романа), космос и джунгли — романтика зашкаливала. Впечатление было огромным, перечитывал эту часть романа потом многожды, смакуя и наслаждаясь. Мечта достать полный текст оставалась несбыточной несколько лет. Наконец, уже студентом нагрянул таки в университетскую библиотеку, затребовал подшивку за весь год и пролистал.

Был потом приобретен и томик 1981 года, уже с другим переводом, каковой, естественно, с непривычки понравился меньше.

Кларк как то маловато и не часто у нас переиздаётся, поэтому выбирать особо не приходится, но всё же... Уже не хочется иметь просто текст. Текст можно и скачать в интернете. Хочется иметь ИЗДАНИЕ. Сделанное с любовью, а не по шаблону. Что бы оно «соответствовало духу романа». Иллюстрации там не помешают. Я ничего не имею против хороших иллюстраций. Не халтурных абстракций, которыми заполонили все книги, а нормальных умелых рисунков, рекламирующих текст, а не отпугивающих от него. И тогда книга выстрелит. Тогда многие книги выстрелят.

Те, кому роман не понравился, прочитали его не в тот момент своей жизни и не в том издании. Рекомендую читать его именно в «Техника-молодёжи», благо найти оцифрованную подшивку сейчас не проблема. Журнальный вариант несколько сокращён, но не критично. Зато тексту удачно аккомпанируют прекрасные иллюстрации.

Запомнился этот рассказ и это имя в «Техника — молодёжи». Сюжет простенький, но написано прекрасным языком. Очень умело. Для первой публикации супер, да и не для первой то же. Очень надеялся, что автор продолжит в том же духе. Однако, так сложилось, что ничего другого я у него больше и не читал.