К 130-летию Дж. Р. Р. Толкина попытался осмыслить феномен писателя и секрет успеха его текстов.

В чем привлекательность книг Дж. Р. Р. Толкина? Почему «Хоббит» и «Властелин Колец» вот уже более полувека переиздаются внушительными тиражами (свыше трехсот миллионов копий на трех десятках языков) и даже черновики, незавершенные наброски филологического досуга оксфордского дона вызывают пристальный интерес? Кто-то считает, что всему виной невероятная детализация придуманного Толкином мира (языки, имена, карты, мифы, хронология), но она сама по себе еще не гарантирует успеха. Распространено мнение, что «волшебные сказки» Толкина (а это авторское определение) — чтиво массовое и даже в основном подростковое, из тех, что сегодня пришпиливается метким термином young adult. Мол, выражает оно вполне понятное для незрелого возраста стремление к эскапизму, упрощенности, развлекательности, геройствованию и прочему в том же духе.

Сам автор лукаво потворствовал некоторым из таких характеристик («писалась книга для того, чтобы развлечь»), но против других решительно возражал («считаю так называемую волшебную сказку одним из высших видов литературы, который совершенно ошибочно ассоциируется с детьми»). Последнее он пояснял ссылкой на сформулированную им теорию «вторичного творчества», согласно которой творение миров в реальности и в воображении ничем принципиально не отличается, разве что статусом бытия сотворенного. Именно так у Толкина и была создана Вселенная Эа — как произведение искусства, симфония, напетая ангелами-айнурами, в которую верховный бог Эру Илуватар лишь вдохнул бытие.

(продолжение статьи можно прочитать на Горьком)