Находясь все еще под сильным впечатлением, размещаю отзыв на новый фильм Алекса Пройаса "Знамение". Извиняюсь, если немного путанно, но хочется и донести понравившиеся моменты, и одновременно, не раскрывать не смотревшим сюжетных сюрпризов. Надеюсь, что получилось.

Итак.....

У Алекса Пройаса есть удивительная способность обрекать свои мысли таким образом, что на выходе они превращаются в культовое кино. Несмотря на различие тематик и вынужденные компромиссы с продюсерами, все его работы отличает общая, крайне депрессивная атмосфера, мрачный стиль повествования, нагнетание полнейшей безысходности, словно океана туч, которые заволакивают от зрителя небо, но внезапно и ослепительно, все это нагромождение тьмы разрезает отнюдь не случайный лучик Надежды.

Созерцание вечного психологического ада, который на мгновение преображается в сказочный рай — ведь, мы все прекрасно помним о том, что «дождь не может идти вечно».

И что бы там не говорили про влияние Шьямалана, «Знамение» (или чуть менее библейское, но точное название фильма- «Знание») — стопроцентно пройасовский фильм. Просто раньше, работая над «Городом тьмы» и «Я,робот» в видение режиссера примешивалось видение продюсеров, которых в большей степени заботило то, как фильм воспримет обычный зритель, чем целостность режиссерской концепции. «Город тьмы» безжалостно перекроили, и в результате, все лавры этого не понятого шедевра, достались братьям Вачовски. Во время работы над «Я. робот», продюсеры вообще взяли неконтролируемого режиссера под белы ручки, дабы он им не испортил кассовый хит со 120 миллионным бюджетом.

В «Знамении» Пройаса уже некому контролировать. Он здесь един в трех лицах: сценарист, режиссер и продюсер. Поэтому, возможно впервые у него получился именно такой фильм, каким он его задумывал, в котором он наконец смог свести воедино все свои любимые наработки.

Христианизация художественного материала, повышенное внимание к христианской символике проявились у Пройаса довольно давно. Кто считает, что это не так — не очень хорошо знаком с его творчеством. Тема Мессии Джона Мердока из «Города тьмы», тема Робота — Пророка, нового Мессии, а возможно — электронного Моисея, готового повести свой народ в собственную Страну Обетованную из «Я,робот». И в первом случае, и во втором мы наблюдали фактически, картины, напоминающие апокалипсис: жуткие твари без души, манипулирующие людьми или электронное отродье, возомнившее себя Богом. В «Знамении» из всех книг Нового и Ветхого Заветов, наконец пришла очередь «Откровений Иоанна Богослова», и апокалипсис воцаряется на экране в полном, не урезанном варианте.

Тон фильму задает фрагмент лекции в исполнении главного героя, который не может определиться с выбором правильной теории бытия: предопределенность Высшего разума или слепой случай, Теория Хаоса. Кто мы — пешки на чьей-то доске или песчинки, стихийно разлетающиеся в разные стороны? А может быть одновременно, и то, и другое?

Волею судьбы, профессор получает в руки листок с таинственными цифрами, которые могут, как он считает изменить судьбу мира. За каждой цифрой — чья-то жизнь, и даже не одна. Но даже полностью расшифровав это полученное Знание, герой Кейджа чувствует себя совершено беспомощным.

Он мечется, как крыса в лабиринте, пытаясь предотвратить то, что предопределено, но потом понимает, что Знание, наука, теоретические выкладки здесь бесполезны. Какой толк от этого знания, если оно не в силах изменить сложившийся ход вещей? Герой — ученый, в один прекрасный миг вдруг понимает, что вся наука в данном случае- астрофизика, может лишь констатировать факт, но не в силах его изменить, как-то повлиять на его неизбежность.

Мы снова попадаем в типичную для режиссера тягучую атмосферу, которая сначала давит, потом душит, а затем шепчет на ухо, что хорошим это не закончится. Из ориентиров для сравнения, я бы выбрал не Шьямалана, а фильм Марка Пеллингтона 2002 года «Человек- мотылек», с которым у «Знамения» даже частично совпадают сюжеты: те же пророчества неизбежных катастроф, те же странные посланники, пытающиеся предупредить, та же попытка предотвратить трагедии….. В оправдание Пройасу можно заметить, что в основе «Человека-мотылька» лежит документальная книга, в которой изложены, вроде бы реальные факты. Так, что как страшно это не звучит, в основе фильма могут лежать частично подлинные факты. Все, я пошел запасаться консервами.

Но будет и во тьме свет, иначе бы это был фильм другого режиссера. Предопределено все: и конец, который, одновременно служит новым началом. Перелистнув страницу, натыкаемся на конец главы, но мы знаем: за ней начнется глава новая. Несмотря на все, все, все, как и в других своих фильмах, под конец Пройас приберегает свой самый теплый лучик Надежды.

Я не являюсь поклонником Николаса Кейджа, но считаю, что на этот раз с выбором фильма он не ошибся — отыграл не гениально, но вполне достойно, по крайней мере лучше, чем в несметном количестве других проектов.

Наверное, фильм провалится в прокате — есть у меня такое Знамение, которое скоро перейдет в уверенное Знание. Ну и пусть, фильмы Пройаса никогда особо не дружили с кассовыми сборами, довольствуясь гораздо более значительным уделом: о них яростно спорили, обсуждали, а главное — помнили. В киноискусстве культовый статус, зачастую стоит гораздо больше суммы, которая написана на чеке. И здесь могу с уверенностью констатировать: поклонники режиссера уже получили новый культ.

Если уж вспоминать военную киноклассику, то мысленно перенесемся в прошлое — год 1997 и вновь взглянем на фильм, уносящий нас в далекое будущее (надеюсь, не наше). Один из лучших (а может быть и самый) фильмов голандца Пауля Верхувена — "Звездный десант". Итак...

В 1959 году отставной военный Роберт Хайнлайн опубликовал фантастический роман "Звездный десант", в котором красочно изобразил собственное понимание Светлого Будущего для человеческой расы. Мир в этом будущем упокоился под ласковым армейским сапогом, демократию упразднили за ненадобностью, отныне вся власть в мире принадлежала людям в форме. Хочешь быть полноправным гражданином и иметь все причитающиеся права — отслужи в армии, иначе ты просто трутень, паразит и обыватель. А тут еще на доблестное военнизированное общество будущего нападает жуткая зараза инопланетных жуков, так почему бы каждому, кто считает себя гражданином, с оружием в руках, не доказать свою полезность для государственного строя? Не спрашивай у государства, что он для тебя сделало — спроси у себя, что ты сделал для государства! Короче, за Родину!

Мнения о романе были самые неоднозначные. Одни восприняли книгу, как классический фантастический боевик, и поэтому получили от нее море удовольствия. Однако, были и те, кто усмотрел в действиях космических десантников, уж очень смахивающих на любимую автором морскую пехоту, призыв к радикальному урегулированию коммунистической гегемонии в Восточной Европе, а саму хайнлайновскую идеологию — идеалом фашистского государства. Впрочем, эта двойственность восприятия не помешала роману Хайнлайна быть переведенным на десятки языков и в итоге, получить заслуженный культовый статус.

Повальная мода на фантастические боевики в 90-е годы, натолкнула голливудских продюсеров на мысль о перенесении книги на большой экран. Автору "Робокопа" Эдварду Ноймайеру поручили утрамбовать роман таким образом, чтобы в фильме было поменьше рассуждений и побольше возможностей все вокруг повзрывать. На постановку выделили нестыдный бюджет в 100 миллионов, а руководить ею позвали выходца из Голландии Пауля Верховена, который уже доказал умение снимать кровавую фантастику, на примере успешного "Вспомнить все". Продюсеры не учли одного: Верхувен даже в Голливуде, как "свой среди чужих" умудрился остаться европейским режиссером, да вдобавок к теме фашизма тоже обращался в раннем фильме "Оранжевый солдат". Пропустив через сознание европейского интеллектуала, сочинение бывшего сержанта морской пехоты, он в итоге снял одно из самых провокационных и выдающихся фильмов в истории кинофантастики.

В кинозале гаснет свет. Рука зрителя погружается в ведерко с попкорном. Сейчас экран должен заполниться кровью, будет много резни и взрывов — главного и любимого блюда для зрителей 90-х годов. Однако, фильм открывается агитационным роликом, призывающим граждан записываться в космическую пехоту, который одновременно подозрительно напоминает.... реальные рекламные ролики с призывами записываться в сиречь всея святых американской нации — американскую морскую пехоту. Только, почему у них форма серого цвета? Что это за странные орлы на кокардах, что-то смутно напоминающие из недавней истории? И мамочки, почему видеоряд со счастливо смеющимися детьми и иронично посмеивающимися пехотинцами, так сильно напоминает кадры кинопропаганды гитлеровского времени?

На самом деле, режиссер просто довел хайнлайновскую модель общества до ее логического завершения и одновременно, абсурда. Такие диалоги о всеобщем долге перед Государством и превосходстве землянина над остальными формами жизни, которые были в романе ( часть Ноймайер перенес на экран, но болше выбросил — уж больно знакомо звучат эти тексты), автоматически подразумевают наличие на кокардах орлов или любой иной профашистской символики. Верховен просто дорисовал эти визуальные образы, и в итоге получился фильм, где в кадре разрывают людей на клочки во имя Идеи, а за кадром и в визуальном ряде, режиссер сам над этой идеей вдоволь иронизирует.

Верхувен проявил незаурядное чувство юмора, экранизировав роман Хайнлайна (а заодно и сценарий Ноймайера) в стилистики любимого режиссера Гитлера, незабвенной нацистки Ленни фон Рифеншталь. "Звездный десант" — это пропагандистское кино для общества победившей военной диктатуры, "Триумф воли" и "Олимпия" в одном флаконе, описывающие героические будни людей, стоящих на ее страже. Но одновременно, язвительное предостережение для общества настоящего и откровенное высмеивание всех пресловутых американских ценностей: святости института гражданства, образа идеальной американской семьи, защиту демократических ценностей.... Только, истинный европеец Верхувен мог с таким изяществом, легко и ненавязчиво высмеять самые основы основ американской цивилизации, причем за американские же деньги.

Рикошет летит в разные стороны и не жалеет никого. Тут Вам и диспуты о праве женщин служить в армии наряду с мужчинами (сцена групповой помывки в совместном душе смотрится очень пикантно), и роль СМИ в растлении современного общества (прямая трансляция казни на электрическом стуле — почему бы нет, народ должен все видеть собственными глазами), и образ современного солдата как защитника демократии, который почему-то больше напоминает агрессора.

Пригласив на главные роли неизвестных большому экрану, актеров из подростковых сериалов: Ван Дина, Майерс, Харриса, Верхувен словно предупреждает, что если страна и дальше будет продолжать стрить свою жизнь, беря в качестве образцов героев телемыла с их картинностью, слащавостью и неизменным смехом за кадром, то рано или поздно, она сама не заметит, как начнет маршировать в сапогах и распевать под нос военные марши.

Сама война на экране потрясающе снята оператором Йостом Вакано и сопровождается умопомрачительной музыкой Бэзила Поледуриса. Однако, для самого Верховена она является войной двух одинаково уродливых монстров, только камера снимает происходящее со стороны наиболее привычного для нас. Более того, даже если отбросить все эти режиссерские аллюзии, ЗД и поныне остается одним из самых масштабных и зрелищно снятых, фантастических фильмов в истории жанра — сцены высадки, битвы с жуками и по сей день, как и 12 лет назад, оставляют просто незабываемое впечатление.

Фильм — два в одном: великолепный боевик и сатирическая драма. Вместе — эталон вдумчивой фантастической экранизации.

Дамы и господа, отпишитесь о том, что Вы думаете по поводу этого отзыва. Фильм, полагаю многие видели, а мне будет приятно осознавать, что все эти длинные и нудные посты я сочиняю не для себя самого.

I see a red door and I want it painted black

No colors anymore I want them to turn black

I see the girls walk by dressed in their summer clothes

I have to turn my head until my darkness goes

Rolling Stones "Paint in Black

У американского режиссера Стэнли Кубрика был, как минимум один замечательный талант: если он в своем творчестве подбирался к теме, в которой уже пытались до этого самоутверждаться другие постановщики, то обычно сразу же закрывал ее, делая такой фильм, что после него уже было глупо пытаться сказать, что-то новое. Глупо исследовать природу людского безумия после "Сияния", нелепо снимать антиутопии после "Заводного апельсина", бессмысленно пытаться преуспеть в философской кинофантастики после "2001: Космическая одиссея".... Все фильмы мастера получались очень разными, и лишь военной тематике он посвятил целых два фильма "Тропы славы" — о Первой мировой войне,( фильм был снят настолько жестко, что в течение 30 лет был запрещен к показу во Франции) и "Цельнометаллическую оболочку" — о Вьетнаме.

Впрочем, все творчество Кубрика было настолько глобально, что неразумно сводить его тематику к узким рамкам одной войны: этот фильм скорее повествует о войне, как феномене, людском ремесле и будет актуален до тех пор, пока на этой планете окончательно не стихнут последние автоматные очереди — иными словами, всегда.

Кубрик словно берется полемизировать с популярными в Голливуде армейскими "мыльными операми" типа "Офицер и джентльмен" Тэйлора Хэкфорда и вышедшей в том же году "Гряде разбитых сердец" Клинта Иствуда, где суровый, но справедливый Сержант ( канонический образ для голливудского военного кино) путем изнуряющей муштры, делает из кучки раздолбаев Настоящих Мужчин. В фильме Кубрика, тот же Сержант, инструктор Хартман (лучшая роль Р.Ли Эрми) выступает олицетворением гигантского конвейера по безотходному перерабатыванию людей в придаток, часть армейского вооружения — пули с цельнометаллической оболочкой, которыми Система уничтожает своих врагов. Аллегория, как нельзя более точная: в отличие, от настоящих орудий убийства (автоматов, винтовок), новобранцы олицетворяют лишь расходный материал, годный для однократного использования — как та самая пуля, пробивающая насквозь противника и тут же деформированная о ближайшую стену. Такая же участь ждет и всех новобранцев — выпущенные в своего противника, они в итоге обречены на смерть.

У Кубрика армия предельно обезличена. Забудьте свои имена и фамилии, откликайтесь на клички, смотрите вперед, равняйтесь на, грудь — колесом, и на любое издевательство гавкайте неизменное "Сэр, есть, сэр!". Главное: не думать, за тебя уже обо всем подумал твой взводный командир.

Система унификации человека в подобие спички, лежащей в коробке вместе с другими, шестеренки в смазанном моторе армейской системы, изображена со всей пугающей достоверностью. Инструктор Хартман — идеальный боевой робот, запрограммированный на доведение людей до собственного состояния. Когда рядовой Пайл, прозванный "Гомером Кучей"( так звали персонажа комедийно-агитационного сериала про американскую морскую пехоту — налицо, злая ирония режиссера) кладет винтовку не на то плечо, Хартман бросает ему самое чудовищное, на его взгляд обвинение: "Ты, что хочешь выделиться? Хочешь быть не таким как все?" Как же так: ты не хочешь стоять аккуратным строем, рядом с другими патронами? Не хочешь лежать в своем коробке с другими спичками? Пытаешься разрушить так любимую нами гармонию и порядок? Протащим сквозь строй, на примере ненависти к тебе, сплотим местный «коллектив`из людей, которые боятся выделиться из толпы. Не мы сами — командование и сержант, а эта толпа тебя раздавит в паническом страхе, завтра оказаться на твоем месте!

Абсолютно безумные, наполненные жаждой чужой смерти,глаза Пайла символизируют окончательное завершение трансформации из улыбающегося застенчивого юноши в покрытую оболчкой пулю. Впрочем, полагаю, что при иных обстоятельствах, Сержант мог бы гордиться своим лучшим творением. Заряд ненависти ко всему живому, старательно упакованный внутрь, на деле оказался настолько ядреным, что не дотерпел до линии фронта. При ином раскладе, он точно бы стал героем войны.

Вторая часть описывает будни пули по кличке Шутник после прибытия во Вьетнам. Он откровенно скучает на должности репортера армейской газеты, его тянет туда, где стреляют и убивают. Однако, как вскоре предстоит ему выяснить, та безжалостная учебка смогла вытравить из них все человеческое, но отнюдь, не превратила в неуязвимых суперменов. И эта элита пачками гибнет от рук необученных вьетнамских крестьян. В самый ответственный момент переклинивает автомат — и нереальный супермен, бахвалящийся в камеру, что хотел бы стать первым парнем на деревне, убившим вьетнамца, в мнгонвение ока, становится похожим на испуганную маленькую девочку. Окончательный выбор, принятое решение, пролитая первая кровь под восторженные вопли сослуживцев, и взгляд сержанта Шутника уже не отличить от так пугавшего его ранее, взгляда рядового Пайла. Акклиматизация окончена, добро пожаловать в строй, боец!

ЦО — это крик души гуманиста и интеллектуала, художественный протест против зомбирования, стирания различий между людьми и превращения их в орудия убийства. Чем на гражданке смогут заняться люди, расстреливающие из пулемета толпы крестьян, играющие в футбол человеческой головой (эту сцену пришлось вырезать из фильма), собирающие для коллекции отрезанные человеческие уши ( реальная практика вьетнамской войны- армия платила деньги за каждую пару)? Где, кроме этого искусственно организованного ада, найдется место "рожденному убивать", который способен мыслить лишь категориями насилия и смерти? Нигде. Они оказываются выброшенными из нормальной человеческой жизни, способные жить лишь в этой стихии, на новой войне, в новом конфликте. Если нет подходящего — организуем. Машина смерти никогда не должна ржаветь, в противном случае она пойдет по пути рядового Пайла и обернет все, чему ее обучали против собственных учителей.

В этом главное отличие ЦО от прочих фильмов на вьетнамскую тему : если для других режиссеров, интерес представлял именно вьетнамский конфликт с его реалиями, то для Кубрика, он — лишь повод поговорить о системе, принудительно воспитывающей в своих гражданах культ насилия. Холодно выстроенный и безупречно сыгранный, фильм является закономерным продолжением темы, начатой в "Заводном апельсине" и ставит современному обществу безжалостный и неизлечимый диагноз "Передозировка жестокости", симптомом которого и являются бесконечные прошлые, нынешние и будущие войны. Лекарства нет, с момента выхода фильма прошло уже 22 года, и с каждым из них, болезнь лишь прогрессирует.

И ныне, где-то далеко, а может и на соседней улице, люди в касках смотрят на других кровожадной улыбкой сержанта Животного, весело развлекаются с трупами убитых врагов, идут строем сквозь сожженую деревню, крича во все горло выученные в учебке, речевки. И разносятся сверху те же строки из старой песни:

Я смотрю в себя и вижу, что моё сердце чёрное

Я вижу свою красную дверь, которую я просто обязан покрасить чёрным

Может быть, тогда я исчезну, и мне не придётся смотреть в лицо фактам

Не так уж легко смириться, когда весь твой мир чёрный

Сегодня, пришла очередь киноклассики — "Взвода" Оливера Стоуна.

Долгие годы, тема вьетнамской войны считалась запретной для американских кинематографистов.По негласному договору голливудских студий с военным руководством страны, вся кинопродукция носила лишь агитационный характер. Штамповались десятки фильмов типа "Зеленых беретов" с участием Джона Уэйна, которые призывали всю американскую молодежь немедленно бежать в ближайший призывной пункт, дабы срочно сражаться со всемирной коммунистической заразой. Но они показывали войну только в том свете, в каком ее хотели преподнести для будущих новобранцев, пентагоновские чиновники: не страдания, а скорее большое патриотическое приключение в духе киношного вестерна о покорении огромной восточной деревни. Для подлинного осознания этого феномена, потребовалось не одно десятилетие.

Негласное табу пало в конце 70-х, и сразу же, практически одновременно грянули два мощных взрыва — "Охотник на оленей" Майкла Чимино и "Апокалипсис сегодня" Фрэнсиса Форда Копполы, повествующие о том кошмаре, в котором пришлось жить американским солдатам, наслушавшимся этой пропаганды. Первый фильм погружал зрителя в полное безумие, показывая как война ломает и калечит людей и все, что для них дорого: дружбу, любовь, надежду, свободу. Во втором же Коппола удивлял техническим совершенством горящих мостов и вертолетных атак под вагнеровский "Полет валькирий".Но ни один кадр ни того,ни другого не позволил зрителю и на миг усомниться: в тех джунглях разверзглась настоящая преисподняя, отголоски огня которой и по сей день пылают в душах тех, кто смог живыми покинуть этот рукотворный ад на Земле.

Стоун сдал свое сочинение по теме одним из последних,на 8 лет позднее «Охотника на оленей» и на 7 — "Апокалипсиса сегодня». К этому моменту, уже уже успели стихнуть все дискуссии о роли войны в национальной истории и о конфликте начали постепенно забывать. Однако, Стоун как никто другой знал: нельзя забывать о Вьетнаме, так как под воздействием его ужасов, сформировалось мировоззрение целого американского поколения, к которому принадлежал и он сам. Про то, какие уроки вынесли из Въетнама бывшие американские солдаты, очень убедительно рассказали Скорсезе в «Таксисте» и Тед Котчефф в «Первой крови», Стоун же поставил перед собой задачу показать именно процесс формирования этих ценностей, сняв на фоне вьетнамских джунглей классический фильм взросления.

Возможность для зрителя четко самодентифицировать себя с главным героем, дает Стоуну шанс не просто показать войну глазами обыкновенного юнца, но и позволить прочувствовать все ее ужасы, фактически на собственной шкуре. В «Охотнике на оленей», из-за долгого довоенного вступления, зритель не мог поставить себя на место центрального персонажа. Стоун же предельно облегчает эту задачу: фильм не содержит предыстории жизни героя на гражданке, упоминания о его прошлом носят лишь фрагментарный , незначительный характер. Картинки его довоенной биографии любой зритель может дорисовать самостоятельно, и они всегда будут напоминать моменты из его собственного прошлого. На месте героя может оказаться любой из нас.

Крис Тэйлор — это собирательный образ, через которого с экрана говорит целое поколение, включая и самого режиссера. Не вдаваясь в избыточную театральность или голливудскую масштабность, Стоун нарочито излагает вполне обыденную для этой войны, историю обычного парня, добиваясь при этом куда большей реалистичности происходящего.

Взяв простую историю о новобранце, прибывшем на войну, Стоун превращает ее практически в религиозно-философскую притчу, заставляя героя разрываться между ангелом за его правым плечом (сержант Элайес) и злобным демоном войны (сержант Барнс), чье присутствие герой постоянно ощущает за левым. Однако, выбор не так прост, как кажется. Да, исполнитель роли Элайеса, Уиллем Дэфо играет нового Христа — с первого появления своего персонажа и до последних его кадров на экране , когда разведенные в разные стороны руки, совершенно недвусмысленно указывают на распятие. Не случайно, когда 2 года спустя Скорсезе будет снимать свой, самый не канонический фильм про Христа, на главную роль он пригласит именно Дэфо.

Однако, его антагонист,сержант Барнс — не воплощение абсолютного зла, а лишь одна из главных жертв войны: продукт армейской системы, в котором полностью атрофировались все человеческое — выкованное в горниле конфликта, идеальное орудие убийства. Впрочем, на каком-то этапе, зритель начинает с ужасом понимать: а ведь, и у этого монстра тоже есть своя правда.

И если сержант Элайес кажется на этой войне чужеродным персонажем, Барнс же, одновременно является ее сыном и главным оружием. Как это не прискорбно. но все войны на нашей планете выигрывались, именно благодаря таким идеальным боевым машинам, как сержант Барнс. Просто он уже давно ответил на вопрос: «Можно ли на войне остаться человеком?», к ответу на который Стоун плавно подводит и своего героя.

Таким образом, получается, что оба «отца» рядового Тэйлора обладают фрагментами истины, которую новобранцу придется собирать по крупицам на протяжении всего фильма, чтобы лишь в финале, окончательно определиться со своим выбором. Однако, самое интересное, что наравне с героем, тот же самый выбор предстоит сделать и самому зрителю.

Окончательное решение Тэйлора является столь же двойственным, как и мораль обоих его «отцов». Кто-то говорит, что в финале он делает окончательный выбор в пользу гуманизма, что весьма спорно. Скорее, пропитавшись веяниями обоих «отцов», герой так и остается между ними посередине, впитав идеи одного и методы их претворения в жизнь — от второго. Убивая зло во имя светлой идеи, он тем самым, в большей степени, становится преемником именно Барнса. Убийство во имя гуманизма приближает его к тому чудовищу внутри себя, которое он стремится уничтожить в своем противнике.

Современная война — это ад. Коппола в «Апокалипсисе» не пожалел больших средств, чтобы придать этому аду рукотворному, полное сходство с библейским. Фильм Стоуна гораздо скромнее по размаху, а сама точка зрения немного отличается от копполовской. Во «Взводе», война — это скорее чистилище, в котором человек, либо очищается от грехов прошлого, либо следует в настоящую преисподнюю. Не война сделала из сторонников Барнса законченных садистов — она только освободила все низменное, выпустив наружу затаенные желания и склонности. И настоящая преисподняя находится именно в человеческих душах, которые приносят ее с собой на поле боя и выпускают наружу.

Подбор актеров идеален. Стоун просто выжал их досуха, заставив в рамках двухчасового фильма, раскрыть сразу весь весь свой потенциал. Увы, но для двоих из них: Чарли Шина и Тома Беренджера, «Взвод» навсегда останется зияющей высотой, покорить которую еще раз, уже вряд ли получится. Кстати, можно ли считать совпадением, что главного героя «Взвода» играет сын Мартина Шина, сыгравшего, опять -таки главную роль в «Апокалипсисе» Копполы или это очередной намек Стоуна на различность их режиссерских подходов? Вполне возможно, что это сознательная отсылка, которая должна подчеркнуть преемственность персонажей.

Герой Копполы -сформировавшийся солдат и офицер созерцает ад, как бы со стороны, для героя Стоуна же, ввиду его возраста, война становится первой школой жизни, формирующей, под прямым воздействием «отцов»- сержантов, его человеческую сущность. Возможно это лишь совпадение, но при желании, здесь можно усмотреть и прямую аналогию — уж очень большую роль играет во «Взводе» понятие духовного и физического отцовства.

«Взвод» — один из лучших фильмов не только о Вьетнаме, но и в целом, на военную тематику. Более того, по моему скромному мнению, это лучший фильм и самого Оливера Стоуна. Его последующие картины получались более сложными и масштабными, но в них уже не ощущалось той искренности, свежести и новизны автобиографического взгляда на собственные ошибки 20 летней давности — то есть, именно того, что отличает «Взвод» от всех прочих фильмов на схожую тематику.

А самое главное достоинство заключается в том, что описывая реалии войны, Стоун воздерживается от морализаторства и готовых ответов на собственные вопросы — он призывает зрителя искать их совместно с героем. И единственного верного, на все сто процентов правильного решения, здесь просто не существует. И это совсем не удивительно: добро пожаловать во Вьетнам!

Не бейте меня больно и не кидайте в меня тапками, но речь сегодня пойдет о "Человеке-пауке 2". После отвратного оригинала, смотреть сиквел, честно скажу не было никакого желания. Однако, вмешались обстоятельства, в силу которых этот просмотр был почти неизбежен. Итак...

Народная примета гласит: если фильм собирает в американском прокате сумму свыше 400 миллионов американских мертвых президентов, то сиквел, снятый под девизом : «Дольше, больше и дороже» становится таким же неизбежным явлением, как проливной дождь после первых грозовых раскатов.

В режиссерском кресле по-прежнему восседает тот же Сэм Рэйми, и с первых кадров очевидно, что скверный кастинг снова с нами. Магуайер, и Данст радостно машут зрителю руками, позабыв сменить выражения лиц с последней встречи, двухлетней давности. Казалось бы, сам оригинал был снят по классическому канону «хуже не бывает». Ан нет, еще и сиквел подоспел.

Но к счастью, на этот раз все получилось не так уж и плохо. Во-первых, Рэйми не просто вручили на постановку много много денег с пожеланием «сбацать че-нибудь», а еще и объяснили, как ими можно распорядиться лучшим образом. По крайней мере, к зрелищной части, на этот раз претензий нет. Спасибо «матричному» оператору Биллу Поупу: во время схваток, камера чередует один эффектный ракурс за другим, и поединки наших супергероев уже не напоминают, снятое в одной картонной декорации телевизионное шоу.

Заметно улучшился уровень спецэффектов, за которые их супервайзер Джон Дикстра, заслуженно отхватил «Оскар». Впечатляет анимация движений стальных щупалец Октопуса и почти полностью, воспроизведенная на компьютере, драка на крыше поезда. Как итог всех этих пертурбаций: значительно возросла зрелищность сиквела, теперь фильм можно посмотреть хотя бы ради нее.

Второе достоинство, по сравнению с оригиналом — долгожданное возвращение на экраны режиссерской самоиронии. Ее в фильме не очень много, очевидно Рэйми вставлял эти сценки украдкой, пользуясь продюсерскими перекурами. И тем не менее, когда врач в операционной пытается с помощью пилы отрезать одно из шупалец Октавиуса, прямых аналогий с великолепным Эшем из вторых «Зловещих мертвецов» просто не избежать. Из остальных — уморительный диалог в лифте и камео несравненного Брюса Кэмпбелла — казалось бы, мелочь, а приятно.

Заметны отдельные проблески и в актерском кастинге. Нет, главных героев это, разумеется, не касается: Магуйер все так же мямлит и склеивает губы бантиком, Данст по-прежнему смотрит на возлюбленного ласковой улыбкой асфальтоукладчика. Но Альфреду Молине удается прекрасно передать трагичность своего персонажа, а Дж. К. Симмонс все столь же хорош в роли редактора, правда на этот раз появляется на экране гораздо чаще, и это несомненно радует.

Теперь о грустном. Уроки подростковой философии, по-прежнему с нами. В прошлый раз домашним заданием стало уже классическое «Чем больше сила — тем больше ответственность». В этот раз, нам предлагают изучить и включить в цитатник такое открытие, как «Выбор есть всегда». И то вперед, так и до классики из раздела «Что было раньше: курица или яйцо» совсем недалеко.

Однако, это все цветочки, в фильме есть еще минусы, размером со шлагбаум, которые ухитряются почти перечеркнуть все эти достоинства. Дело в том, что все вышеприведенные плюсы: иронию, колоритного злодея и даже те самые, эффектные схватки, в фильме нужно искать с лупой. А кто сказал, что будет легко? Сама драматургия по-прежнему, ужасна и требует, чтобы ее из жалости пристрелили. Схватки и самого Октопуса создатели строго дозируют — в час по чайной ложке, а в остальное время Паркер решает такие актуальные проблемы, что даже и описывать их, как-то неудобно. Видите ли, у него есть психологическая проблема, и поэтому, он не всегда может быть настоящим Человеком-Пауком: в самый критический момент, его перестает слушаться паутинка. Ее проклятую клинит в минуты волнения, и в результате, герой падая с высоты птичьего полета, каждый раз получает легкий ушиб лодыжки. А еще фильм показывает картины нелегкого быта простого американского супергероя, который наполнен обыденными житейскими трудностями. Герой самозабвенно начинает копаться в себе и в окружающих, а заодно решает вопросы с квартплатой, работой, учебой, починкой велосипеда…. Все это довольно нудно, затянуто, а главное, примерно столь же увлекательно, как просмотр прогноза погоды недельной давности.

В результате, несмотря на всю свою потенциальную зрелищность, фильм опять-таки, оказывается адресован не простому зрителю, а исключительным фанатам данного франчайза. Полагаю, что только им будет интересно следить за тем, как супергерой стирает свое трико в прачечной и какой глобальный выбор он предпочтет в итоге: остаться обычным ботаником, либо — ботаником в модном красном костюме. Самое смешное, что из всего этого, можно было снять отличное развлекательное кино — достаточно было выбросить на помойку все эти претензии и сократить фильм, как минимум на треть. Однако, режиссер предпочел пожертвовать этим во имя почти неконтролируемого и бесконечного словарного потока. Что же, в искусстве, даже коммерческом, каждый волен выбирать свой собственный путь. Выбор есть всегда, и позднее творчество Рэйми — тому, отличное подтверждение.

Однако, справедливости ради, необходимо признать, что это пожалуй, лучший фильм про «Человека-Паука». Хотя, в этом и нет особой заслуги самого фильма или режиссера — просто остальные серии смотрятся еще хуже.