цитата

Сюжет советского научно-фантастического романа необходимо строить, исходя из предпосылок: классы уничтожены, постепенно изживаются и остатки капитализма в сознании. Антагонизма между городом и деревней не существует. Разница между физическим и умственным трудом все более сглаживается. На чем же строить сюжет в бесклассовом обществе? С этим вопросом я обращался к десяткам авторитетных людей, вплоть до покойного А. В. Луначарского, и , в лучшем случае получал ответ в виде абстрактной формулы: — На борьбе старого с новым. И автор, на свой страх и риск, принужден экстраполировать законыдиалектического развития и предугадывать, в каких формах будет проявляться "борьба противоположностей", "отрицание отрицания" при коммунизме.

Автор показывает будущее читателю сегодняшнего дня. Если даже этот показ выйдет удачным в художественном и идеологическом отношении, то захватит ли герой будущего и его борьба читателей сегодняшнего дня, который не преодолел еще в собственном сознании пережитков капитализма и воспитан на более грубых — вплоть до физических проявлениях борьбы? Не останется ли читатель холоден? "Хвостизм" здесь столь же недопустим, как и отрыв от основной читательской массы.

Все трудности при создании подлинно советской научной фантастики разрешаются автором на ходу производства, "приближенными исчислениями", опытом, экспериментом. Как результат, — огромные "отходы производства".

Редакторы. могущие дать и научную и художественную оценку произведения, встречаются пока как редчайшее исключение. В журналах же, печатающих научную фантастику, нередко можно встретить редактора, который не знаком с элементарными понятиями физики, космографии и т. п.("Центробежная сила вызывает стремление тел к центру!"; "Собственным ли светом светит Луна?"). -Это создает случайность судьбы произведения; осторожный редактор, неуверенный в "научности", не принимает иногда доброкачественное произведение, неосторожный — печатает халтуру, полную научных ляпсусов.

Литературные критики, профессионалы оказались также неподготовленными к новой роли — критиковать произведения, имеющие научную, техническую основу. О научно-фантастических произведениях они пишут мало не из пренебрежения к этому жанру (как кажется некоторым), а просто потому, что не знают, как "подойти". И о научной фантастике. если и появляются отзывы, то не присяжных лит-критиков, а чаще всего научных работников, — Я, И. Перельмана, например. Это очень ценная, но все же однобокая критика. До настоящего времени критика менее всего помогаласкорейшему созданию советского научно-фантастического жанра.

Издательства. Научно-фантастический роман должен отвечать и художественным и научным требованиям."Производственные расходы" в этом жанре выше, чем в других. И казалось бы, научная фантастика должна оплачиваться если не выше, то и не ниже средней оплаты за художественную прозу. Оплачивается же она по серии "научно-популярной" литературы, — по ставкам более низким, чем ставки для так называетмой "большой литературы". Последствием этого является не только недостаточно высокое качество продукции, но и отсутствие кадров: прозаику "большой" литературы (хотя бы и с небольшим именем) просто невыгодно всецело переключаться на фантастику, — засесть за учебу, за "философию сперва, там медицину и права", чтобы в конечном счете не выиграть а проиграть во всех отношениях. Даже литературный молодняк, при данных условиях не прельщается высоким званием "советского Жюль-Верна".

Молодой советский читатель любит научную фантастику, увлекается научно-фантастическими романами, охотится за ними, читает и перечитывает их. Он прощает автору неизбежные ошибки и болезни роста, — он терпимее и терпеливее критиков и взрослых читателей этого жанра. Он. — пока только он, — морально поддерживает автора на трудном, ответственном пути создания подлинной советской научной фантастики.

Эта горячая поддержка молодого читателя, — комсомольца в первую очередь, — гарантия того, что все трудности будут преодолены, и он, читатель. получит полноценный советский научно фантастический роман, отвечающий всем требованиям нашего времени.

ОТ РЕДАКЦИИ. Печатая статью А. Беляева, одного из немногих представителей научно-фантастического жанра в советской литературе и отмечая свое несогласие с рядом положений автора ("невозможность" создания фантастического романа до начала второй пятилетки, неверное положение об "экстраполяции законов диалектического развития" художественном и т. п.), редакция всецело присоединяется к его требованию усилить внимание писателей, критиков и издателей в деле создания научно-фантастического романа и ставит этот вопрос перед писательской общественностью как один из важнейших.

" Литературный Ленинград" 14 августа 1934 года

Размещая эту статью Александра Беляева еще раз благодарю сотрудников отдела ЭДД (электронной доставки документов) Исторической библиотеки в виде исключения отсканировавших отреставрированный номер газеты "Литературный Ленинград" от 14 августа 1934 года. Чтобы прочитать три абзаца находящиеся в самом низу страницы мне пришлось вспомнить навыки палеографии , поэтому размещаю их в скобочках. Во избежание ошибок прошу проверить текст статьи по другим сохранившимся номерам газеты.

цитата

"Создадим советскую научную фантастику"

Если советская литература отстает от темпов нашего строительства, то научно-фантастический жанр является наиболее отсталым участком литературы. Статьи о нашей фантастике имеют обыкновенно такие заголовки: "О жанре, которого у нас нет". — "Научная фантастика — белое пятно на карте советской литературы"

Слишком нетерпеливые критики и читатели забывают, прежде всего, об одном очень важном обстоятельстве "исторического" порядка.

Произведения, напечатанные до первой пятилетки, естественно не могли отвечать современным требованиям — "показа перспектив развития техники в условиях планового социалистического хозяйства" (как ни странно, автору и это иногда ставится в вину). В то время научная фантастика имела более скромные задачи. В продолжении всей первой пятилетки научно-фантастический жанр был, по существу, снят с литературного производства. И лишь после окончания первой пятилетки настало время заглянуть и в будущее, — научная фантастика была призвана на действительную службу социалистическому строительству. Это было всего полтора года назад, срок едва достаточный, чтобы написать один хороший роман и уже совершенно не достаточный, чтобы создать по существу новый вид литературы, с новыми героями, новой тематикой, новыми сюжетами, новым содержанием, новыми литературными формами. При всей быстроте наших темпов, в год-полтора всего этого не создать.

На научную фантастику были возложены увлекательнейшие, но и труднейшие задачи. Большинство читателей и критиков не имеют представления о том, как велики эти трудности. Они столь сложны и многообразны, что в газетной статье можно дать лишь "краткий перечень" главнейших из них, отбрасывая по необходимости и богатый "иллюстративный" материал.

От научной фантастики у нас требуется строгая научная обоснованность. Границы нвуки и научной фантазии неуловимы. Если "допущение" недостаточно обосновано научно, произведение квалифицируется, (иногда и незаслуженно) как "беспочвенная фантастика", "псевдо-научная фантастика". Вполне же научно-обоснованные "допущения" по сути дела являются не научной фантастикой, а беллетристическим пересказом еще не вошедших в практику новостей науки и техники. Новый упрек: "мало фантастики".
Очень трудно установить и правильную пропорцию между научным и сюжетным материалом. Слишком занимательный сюжет отвлекает внимание читателя от научного содержания, вялый сюжет может оттолкнуть читателя от книги.

Советский научно-фантастический роман является не простым показом "техники будущего", но показом техники социалистической. В самых "технических" романах нельзя обойтись без показа общего хозяйственного развития городов, семьи, быта будущего. Автор должен быть "плановиком -экономистом", выходящих за пределы пятилетних планов. А это не легкая задача. При том автор должен угадать соответствие характера производственных отношений с уровнем производительных сил через энное количество лет. Главное же, произведение лишь тогда будет художественно- убедительным, когда сам автор ясно представляет жизнь будущего. вплоть до мелочей быта. А какова она?.. Несколько лет тому назад в Москве была дискуссия о городах и быте будущего. Итоги невелики: по ряду вопросов высказывались диаметрально противоположные мнения. Многие дискуссионные вопросы так и остались до сего дня дискуссионными. Имеющийся литературный материал для проекции жизни будущего явно не достаточен.

А между тем на авторе при показе будущего лежит огромнейшая ответственность, которой не знали фантасты и утописты минувших эпох. Ведь автор должен показать и показать идеологически верно, то самое будущее, ради которого мы сейчас совершаем героические подвиги, ведем напряженное строительство. Малейшая ошибка — и литературное произведение из начала организующего новое сознание может превратиться в свою противоположность.

Сюжет. Западная литература оставила нам десятки динамичных, увлекательных сюжетных стандартов. Тут <и интриги, и похищения, и погони, и заговоры, и месть, и преступления... Но все они имеют один корень — частную собственность. Нам> не пригодны эти стандарты.

(Продолжение следует)

Не стала разделять статью Александра Беляева "О моих работах" на две части, чтобы конец не оказался прочтенным раньше начала.

цитата

"О моих работах"

В рецензии на мой роман "Голова профессора Доуэля" (журнал "Детская литература" № 1, 1939 г.) тов. Рыкачев между прочим пишет, что моя критика научных ошибок в романе Гребнева "Арктания" имеет четко выраженный самокритический характер. Должен сказать, что все мои критические высказывания имеют и самокритический характер, так как все недостатки других авторов имеются в большей или меньшей степени и у меня. И, пожалуй, единственный случай, когда критика не являлась и самокритикой, — это случай с моей критикой научной ошибки Гребнева, и вот почему.

Рассказ и роман "Голова профессора Доуэля" был написан мною 15 лет назад, когда еще не существовало опытов не только С.С.Брюхоненко, но и его предшественников, проложивших ему дорогу: проф. И. Петрова, Чечулина, Михайловского. "Голова профессора Доуэля" была уже напечатана в 1926 году в журнале "Всемирный Следопыт", а первые экспериментальные исследования по оживлению животных были произведены проф. И. Петровым в Ленинградском институте охраны труда в 1928 году. Работы же Брюхоненко относятся к еще более позднему периоду. (См. статью проф. И. Петрова "Проблемы оживления", "Известия" от 10 мая 1937 г., № 109.) Таким образом, работы С. С. Брюхоненко никак не могли явиться для меня непосредственным толчком. Мой роман для того времени являлся научным предвидением.

Как же явилась у меня идея написать его? Могу сообщить, что "Голова профессора Доуэля" — произведение в значительной степени... автобиографическое. Болезнь уложила меня однажды на три с половиной года в гипсовую кровать. Этот период болезни сопровождался параличом нижней половины тела. И хотя руками я владел, все же моя жизнь сводилась в эти годы к жизни "головы без тела", которого я совершенно не чувствовал: полная анестезия. Вот когда я передумал и перечувствовал все, что может испытать "голова без тела". Когда я поправился, уже в Москве мне попалась научная статья с описанием работы Броун-Секара (1817-1894 гг.), который делал опыты, еще очень несовершенные, оживления головы собаки. Эта статья и послужила толчком, так как она к личным переживаниям "головы" прибавила научный материал, на котором мне представилось возможным создать научно-фантастический роман. (Это послужило толчком и ко всем дальнейшим работам в области научной фантастики.) Сначала я написал рассказ, в котором фигурирует лишь оживленная голова. Только при переделке рассказа в роман я осмелился на создание "двуединых людей", окрыленный опять-таки работами не С. С. Брюханенко, а хирургов-практиков, в особенностти харьковских, которые в то время создали ряд изумительных операций — пересадок органов и частей тела от человеческих трупов к живым людям.

С. С. Брюханенко подвергся жестокой критике ученых отнюдь не за высказывания о возможности "воскрешать" "необоснованно умерших" людей. Такие воскрешения уже существуют, и их можно наблюдать хотя бы в Московском институте им. Склифасофского и в институтах переливания крови. Воскрешают не только вливанием крови, но и электризацией. Брюханенко критиковали только за то, что он высказал предположение и даже уверенность в возможности возвратить жизнь спустя долгий период после наступления смерти. Речь шла конкретно об Амудсене, можно ли вернуть его к жизни, если удастся через несколько лет найти его замороженный труп. В романе же "Голова профессора Доуэля" операции сшивания и возвращения к жизни производятся во всяком случае над совершенно свежими трупами.

Советская научная фантастика неизбежно должна была пройти стадию ученичества у западно-европейских мастеров. Естественно, мы должны были овладеть и стандартными формами. "Голова" и отражает этот период. И наиболее печальным в анахронизме я нахожу не то, что книга в виде романа издана теперь, а то, что она только теперь издана. В свое время она сыграла бы, конечно большую роль: ее недостатки и достоинства сослужили бы большую службу. Но не бесцельно ее появление и в настоящее время, судя по тому интересу, который возбудила книга, в особенности в среде молодых медицинских научных работников. Сотрудники Московского института переливания крови (например В. А. Неговский) указывали, что издание такой книги имеет большое значение для привлечения внимания к очень важной области науки, кстати сказать, имеющей близкое отношение к полевой хирургии, а следовательно, и к обороне. В Ленинградском медицинском институте научные проблемы романа разбирались на лекции студентами совместно с профессором. Привлечь внимание к большой проблеме — это важнее, чем сообщить ворох готовых научных сведений. Толкнуть же на самостоятельную научную работу — это лучшее и большее, что может сделать научно-фантастическое произведение. А среди отзывов читателей есть и такие. Одна молодая читательница из Курска пишет: "Прочитав такой роман ("Голова профессора Доуэля"), я сама решила учиться на врача, чтобы делать открытия, которые не знают профессора мира. Мои труды будут совершаться во имя нашей социалистической родины".

Еще одно замечание, уже о дальнейших моих работах. Тов. Рыкачев, ссылаясь на мое высказывание в рецензии об "Арктании": "Чем больше у нас будет романов на тему о борьбе с классовым врагом, тем лучше", пишет , что это высказывание, несомненно, определит тему дальнейших работ самого А. Беляева".

Посвящая этим темам работы в прошлом (например романы "Подводные земледельцы", "Продавец воздуха" и др.) и отнюдь не отказываясь от них в будущем, я однако должен разочаровать тов. Рыкачева, сообщив ему, что например последний мой роман "Лаборатория Дубльвэ" написан не на тему о классовой борьбе, также как и новый роман над которым я работаю. Почему? Самое легкое — создать занимательный, острофабульный научно-фантастический роман на тему классовой борьбы. Тут и контрасты характеров, и напряженность борьбы, и всяческие тайны и неожиданности. И самое трудное для писателя создать занимательный сюжет в произведении, описывающем будущее бесклассовое коммунистическое общество, предугадать конфликты положительных героев между собой, угадать хотя бы две-три черточки в характере человека будущего. А ведь показ этого будущего общества, научных, технических, культурных, бытовых, хозяйственных перспектив не менее важен, чем показ классовой борьбы. я беру на себя труднейшее.

"Детская литература", №5 1939, с 23 — 25

Мои поиски статей Беляева наконец-то сдвинулись с мертвой точки благодаря помощи сотрудников Исторической библиотеки в Москве и отдела электронной доставки документов. В ближайшее время вывешу присланные мне статьи.

Не знаю найдется ли издатель, который захочет опубликовать их отдельным сборником, но мне показалось, что для открытия авторской колонки это вполне достойный повод.

Для начала, чтобы не потерялась, размещаю ранее найденную статью Александра Беляева "Золушка. О научной фантастике в нашей литературе" на поиски которой, в свое время, ушел целый месяц.

цитата

Золушка. О научной фантастике в нашей литературе.

Судьба советской научной фантастики похожа на судьбу сказочной Золушки — у обеих двойная жизнь: блестящий выезд на бал и унылое существование нелюбимой падчерицы, сидящей в затрапезном платье, в темном углу кухни.

Выходит в свет научно-фантастический роман, и в несколько часов весь тираж буквально расхватывается. В библиотеках на такую книгу непрекращающаяся очередь. В анкетах журналов читатели неизменно выдвигают научную фантастику на первое место. Молодые читатели-школьники при встречах с издателями настойчиво требуют выпуска книг научно-фантастического содержания. Они же составляют "акционерные общества на паях" для покупки "по случаю" за 40-50 рублей старенького, растрепанного научно-фантастического романа, номинальная стоимость которого 50 коп.-1 рубль. Взрослые читатели пишут письма в редакции журналов и авторам все о том же — "больше научной фантастики!"

Успех у читателей — большой и бесспорный. Это праздник, бал. Это выезд Золушки в люди.

А вот будни.

Молодой писатель написал научно-фантастический рассказ. Куда отнести его? В какой журнал? Когда-то журналов, печатавших научную фантастику, было много. Сейчас издается только один журнал — "Вокруг Света". Другие же журналы, как общее правило, научной фантастики не печатают. "Рынок сбыта" для научной фантастики крайне ограничен. Быстро уяснив это, молодой автор переходит на другой жанр. Молодые всходы научной фантастики "увядают на корню".

Не легче издать научно-фантастическое произведение и отдельной книгой. По типизации издательского дела научная фантастика была пристегнута к научно-популярному отделу издательства "Молодая Гвардия". В этом отделе существовали самые низкие ставки гонорара: научно-фантастический роман оплачивался в 3-4 раза ниже обычного. Все же какой-то "рынок сбыта" был. Но вот года полтора назад издательство "Молодая Гвардия" было реорганизовано, и оно отказалось издавать научную фантастику. Детиздат издает фантастику лишь с большим ограничением: "возрастной регламент". Гослитиздат и "Советский писатель" от издания научной фантастики отказывались до самых последних дней.

Неблагополучно было и с редакторами. Лишь за последние два года положение в редакциях журналов, печатающих научную фантастику, изменилось к лучшему. Прежние редакторы были хорошо подготовлены политически, некоторые из них имели неплохое образование из области так называемых гуманитарных наук, знали историю, литературу. Но в области технических и естественных знаний они, за редким исключением, были совершенно беспомощны. Это осложняло работу. Те же редакторы, которые были более или менее знакомы с техникой, впадали в другую крайность — они старались превратить научную фантастику в сухую "занимательную" технологию или электротехнику в диалогах, где герои "романа" только и делали, что задавали вопросы и отвечали на них. Такие работники снижали тематику до узко-технических проблем. "Напишите роман об электроизоляторах", — предлагал один из таких редакторов.

Автору советских научно-фантастических произведений приходится преодолевать большие трудности и творческого характера. Это сложный вопрос, который требует отдельного обсуждения. В настоящей статье мы коснемся другого: кто может помочь писателю в преодолении этих творческих трудностей, куда ему обратиться? В союз писателей, конечно. Но и в союзе автор научно-фантастических произведений оказывается в роли Золушки. В союзе писателей такой писатель просто не находит себе места. В самом деле, куда его "пристегнуть"? Там все разбито на секции. К поэтам — нельзя, к драматургам — нельзя, к "молодым беллетристам" — тоже не подходит. Остается детская секция, но и это не выход. Далеко не все научно-фантастические произведения пишутся для детей. Так, автор научно-фантастических произведений то ли из-за своей "специфики", то ли по другим причинам остается без творческой среды, без товарищеской помощи.

Говорят, писатели, особенно крупные, уделяют мало внимания научной фантастике, считая ее литературой второго сорта. Это неверно. Литература всегда такого сорта, какого сорта литератор, создавший ее. Вернее же, писатели не жалуют научную фантастику потому, что писатели, как и редакторы и критики, не слишком тверды в технике, физике, биологии. Жанр этот очень трудоемкий и требует для каждой работы большой предварительной подготовки. Не может не отпугивать писателей и положение Золушки, в котором пребывает научная фантастика в нашей литературе.

"Литературная газета", 15 мая 1938 года