Тед Чан «История твоей жизни»

«Чрезвычайно клёво» (цитата из книги) с научной точки зрения. Остросюжетностью и динамикой не блещет. Зато рассказ полон интересных и полезных рассуждений из областей лингвистики, физики и математики.

Относительно принципа Ферма, за которого Чан так ухватился. Он удачно вплетается в рассказ, проводя простую и понятную аналогию с особенностью речи и письма пришельцев. Но мистификация этого явления (хотя, надо отдать должное, вызывающего бурю эмоций), на мой взгляд, излишня.

Два учёных рассуждают о луче света, как о мыслящем существе, которое ещё на момент нахождения в точке отправления «знает», по какой траектории двигаться, чтобы после преломления при переходе в иную среду пройти через точку назначения, потратив при этом минимальное время. Но вся мистика явления лежит в расчете угла преломления луча в точке, лежащей на границе двух сред. Там, в зависимости от дифференции проводимости двух материй, определяется угол преломления, такой, что полученная ломаная траектория будет являться кратчайшим (по расходу времени) путём между любыми двумя точками на этой траектории. А они (ученые) рассуждают так, будто луч заранее выбирает, куда ему лететь. Как авторский ход — отлично, а в остальном вполне сойдёт за научный ляп.

Всё же рассказ рекомендую всем!

Я читаю КНИГУ ВЕКОВ, как все люди: от начала и до определенного мне конца, идя по проторенной поколениями дороге от причины к следствию, вчитываясь в каждую строку. Я могу вернуться к уже прочитанному и снова пережить лучшие/или худшие эпизоды/, но мне не дано перелистнуть страницу и узнать, что же еще меня ждет. Хотя, нет, конец моей истории мне известен, мне только не известна дорога, ведущая к этому концу, уходящая в будущее от этого самого мига, который мы называем настоящим.

И, как и все, я, порой, думаю, что было бы неплохо, хоть мимолетно, взглянуть на содержание этих недоступных мне страниц, чтобы избежать опасностей и не наделать новых ошибок. Но потом подумаешь о том, каково это — ЗНАТЬ, что будет, не имея возможности изменить, то приходишь к выводу, что для этого нужен совершенно другой взгляд на время и на самого себя, и вряд ли я, какая есть сегодня, смогу вынести такое знание.

Рассказ очень близок по фантастической идее к «Бойне номер пять» Курта Воннегута. Странный дар — возможность путешествовать по своей жизни не только в прошлое, но и будущее — дает нашей героине изучение инопланетного языка. Не просто заглянуть — переживать каждое мгновение, радостное или горькое, снова и снова, воспринимая жизнь не как цепь событий, а как единое целое, неразрывное и целенаправленное движение в любом выбранном направлении. Об этом рассказ — о взаимосвязях и непрерывности, о реке времени и жизни, в которой мы — не щепки, брошенные на волю волн, а любопытные путешественники, отправляющиеся в захватывающее, но и опасное плавание.

Есть в этом рассказе и еще одна вещь. О власти Слова, которое изменяет наше сознание. Этот главный инструмент и оружие писателя сам по себе редко становится героем книг. Разве что «Вавилон 17» или «Анафем» с ходу приходят на ум. Теперь еще и этот рассказ, где не просто рассматривается Слово, его рождение и эволюция, а то, как оно влияет на наше сознание, формируя взгляды на самих себя и на жизнь.

Хороший рассказ, умный и пронзительно печальный. Осталось от него томительное чувство предопределенности. И пока я писала этот отзыв, в моей КНИГЕ ВЕКОВ появилась еще одна строчка, а потом — еще одна, и по-прежнему неизвестно, что же там, на следующей странице. Еще немного и я узнаю это, продвинувшись в своем рискованном путешествии в неизвестное. Может там новая глава, а может — одно единственное слово «КОНЕЦ». Есть ли у этого цель или я просто плыву по течению от причины к следствию? Я не знаю. Поздно меняться, пусть оно так и останется.

Когда читал, возникло такое чувство, будто мной пытаются манипулировать, нажимая на эмоции. Думаю, так оно и есть, рассказ очень расчетливо выстроен.

Чего стоит хотя бы уговаривание, что эта абсолютная синхрония — всего лишь «другой» способ смотреть на мир, непривычный, но вознаграждающий. Однако же носителями линейного способа мышления выставлены тупые солдафоны и засушенные бюрократы, без сомнения, чтобы ассоциировать его с отвратительной пошлостью и государственным насилием. С другой стороны, инопланетяне полны неизъяснимой мудрости, соответственно «их» способ мышления должен казаться привилегированным. Манипуляция чистой воды.

Собственно, подобное уже было описано:

«...жизнь — магнитофонная лента, на которой все уже записано. Когда ее прокручивают, она “живет” — живет сейчас, именно в том месте, которое проходит мимо магнитной головки. Это ее “настоящее”, то, что перемоталось на левую бобину, “прошлое”, а на правой — “будущее”. Лента тоже может считать себя самостоятельным существом (или головка?..), которое “выбирает” и “решает”, что дальше прозвучит из динамиков: слова или музыка, даже какая именно... она может даже считать в самообольщении, что мелодии и их красивое звучание — это она сама “делает”, а шумы, хрипы, искажения — это от стихии или даже от чьих-то интриг. А все записано на ней.» (Савченко, «Тупик»)

Возможно, Чан пытается нас утешить перед лицом этого онтологического ужаса при помощи его сентиментализации.

Сюжет рассказа: прилетели пришельцы и взаимодействуют с землянами с помощью неких «зеркал», установленных на поверхности Земли. По умолчанию Земля — это США, т.к. Тед Чан в силу своей высокой образованности не догадывается о существовании других стран. Впрочем, рассказ не об этом, и не о том, каким таинственным образом пришельцы, не спускаясь на Землю, установили эти «зеркала». Главная героиня — лингвист, и ЦРУ пригласило её установить контакт с пришельцами. Она стала с ними контактировать с помощью «зеркала» и выяснила, что они пользуются двумя принципиально различающимися языками — звуковым и графическим. И что графический язык принципиально отличен от всех человеческих, так как является интегральным — в нём все части необходимо понимать одновременно.

До этого места всё в рамках твёрдой НФ, пусть и с указанными недочётами, и достаточно увлекательно — хотя любителям фэнтези, боевиков или мелодрамы эта часть вряд ли придётся по душе. Но любителям НФ, вероятнее всего, понравится — как понравилось мне.

А вот дальше пошли-поехали типичные для Теда Чана безграмотные рассуждения на тему слабо понимаемой, но очень интересующей его математики, в данном рассказе — с привлечением столь же слабо понимаемой им физики. Используемый в физике принцип наименьшего действия и являющийся его вариантом для оптики принцип Ферма (наименьшего времени движения светового луча) Тед Чан интерпретирует совершенно диким образом: исходя из телеологической трактовки, что «луч света знает о том, как ему надо попасть в конечную точку».

Далее автор обобщает этот принцип на пришельцев, заявляя устами героини, что они телеологически воспринимают окружающий мир. После чего идёт типичный для Теда Чана ход — он занимается плагиатом. В данном рассказе, как неоднократно отмечалось в отзывах, плагиат идёт с «Бойни номер пять» Курта Воннегута. И с этого момента ничего нового, ничего достойного положительного отзыва.

Общий итог: 6 баллов — исключительно за первую часть рассказа. Высказанная идея о возможности мышления на основе языка, интегрирующего смысловые конструкции, и попытка изобразить контакт с такими пришельцами, похоже, нова, и наводит на размышления о возможности мыслить принципиально иным по сравнению с современным человеком способом.

===

Краткая справка для читателей, не знакомых с принципом Ферма, вариационным исчислением и принципом наименьшего действия, на совершенно ненаучном изложении которых Тед Чан строит свой рассказ:

1. Телеологическая трактовка принципа Ферма — взгляд, характерный для XVII-XVIII веков, использовавшийся в то время для обоснования существования Бога. В дальнейшем принцип Ферма был выведен из волновой теории света как упрощенное описание распространения света в рамках приближения геометрической оптики — для расстояний намного больших длины волны света.

2. Принцип наименьшего действия в физике — действительно, является формулировкой физических законов на основе вариационного принципа для функционала действия. Объяснение этого принципа и его следствий требует специальных знаний (вариационного исчисления, понятия интегралов движения, теоремы Нётер и т.д.). Однако важнейшая вещь, которую следует знать читателям: этот принцип является следствием существования явных или неявных симметрий в физических системах. Он не носит мистического характера и может быть выведен. Более того, он применим не ко всем физическим системам, а только к тем, которые удовлетворяют ряду условий.

Прочитал я эту прекрасную книгу, прочитал презрительные отзывы физиков и понял, что просто обязан написать и свой отзыв. :)

Книга о контакте с инопланетянами, с подробным описанием очень сложного и медленного процесса постепенного понимания земными учеными их речи, которая оказывается принципиально отличающейся от нашей.

Все мы знаем, что язык, на котором мы думаем, сильно влияет на наше мышление и его результаты в различных видах деятельности. Часто какая-то научная идея ускользает от нас, никак не может обрести четкость и ясность, когда мы ее обдумываем на одном языке и вдруг прекрасно формулируется на другом языке (у меня такое было, когда на научной конференции много разговаривал на чужом языке и в конце даже думать начал на нем же). Когда человек думает, он беззвучно проговаривает слова у себя в голове. И это потому, что мы привыкли выражать мысли словами. Ну а что, если человек выражает мысли не устной речью, а как-то иначе? Например, речью жестов для глухонемых? Тогда, когда этот человек думает, то в его голове возникает образ рук, которые показывают жесты из языка для глухонемых.

Ну а что, если основная речь не устная, а письменная, причем это не строка текста, где есть начало и конец, а двумерный узор, где нет начала, нет конца, а есть лишь связи и взаимные отношения? Тогда носитель такой речи должен мыслить готовыми узорами, содержание которых во времени может быть произвольно длинным и воспринимается им как единое целое. Вот эта красивая идея и лежит в основе этой замечательной книги. Причем главной героине, ученому лингвисту, которая в итоге хорошо изучила письменный язык пришельцев и в какой-то степени научилась думать на нем, это помогло пережить трагическую смерть дочери. В воспоминаниях о ней она воспринимает жизнь дочери и свою жизнь единым целым, без начала и конца, причудливым узором, сплетенным из множества событий, мыслей, отношений... В общем куда мне тягаться с мастерством автора, боюсь, что я здесь в нескольких словах не смогу передать суть и красоту этой книги и только все испорчу.

Ну а те ученые-физики, которые набросились на автора за некорректное использование принципа Ферма — просто не увидели главное в книге. Конечно же в физических обоснованиях предвидения будущего в книге есть натяжки и нестыковки. Но так нужно было по сюжету и на качестве фантастической идеи о необычном языке и необычном мышлении это никак не отразилось. Мне книга очень понравилась. Это лучшее, что я прочитал за последние два-три года.

Убеждаюсь в сотый и тысячный раз. что фантастика — это не только про бластеры и пришельцев. Что она многогранна и безгранична, что выигрывает у всех остальных жанров в той степени, что не связана рамками, определенным набором идей или конкретной подачей материала. Это может быть боевик, или «социалка», или просто набор технических допущений (и даже маразмов), может быть военной прозой серьезного толка, а может — желтожурнальной поделкой, и все это ОНА. Жанр, мимо которого, порой проходят, брезгливо фыркая — «ну вот, опять низкопробная ерунда». Да, много ерунды, много мусора, от которого глаза режет, но если заглянуть глубже — то она есть концентрация всего того, что создает непосильным трудом та же классика, тот же мэйнстрим, та же опротивевшая дамская проза, которую другая половина читательского «колллективного бессознательного» воспринимает как единственно верное мерило реальной жизни «человеков», и так до бесконечности.

«История твоей жизни»- та самая фантастика, которая МОЖЕТ и одно и другое и третье...Вещь вдумчивая, серьезная и даже монументальная.

Чан собрал все литературные ингредиенты вместе, закинул их в топку и сплавил в один такой сплав (за тавтологию заранее прошу прощения) — не золото и серебро, но никель и титан, что блестит и не ржавеет. Текст, от которого одно полушарие мозгов начинает усиленно шевелиться и искать правды в математических уравнениях, а другое заставляет носителя чуть ли не спрятаться в укромном уголке и тихо поплакать. Книга о нелокальности человеческого бытия, отраженного в любви к своему ребенку или, наоборот о любви в отражении вечности жизни. Начала ей нет, конца — тоже.

Очень понравилось описание контакта с пришельцами, работа лингвиста, пытающегося понять их язык. Автор действительно постарался сделать пришельцев непохожими на нас и вызывающими спектр разных чувств — от ощущения чуждости и холодности до лёгкого отвращения, от восхищения их интеллектом и до растерянности и бессилия найти точки соприкосновения, позволяющие установить более плотный контакт. Различные лингвистические термины нисколько не утомили, а открывающаяся картина языка и мышления инопланетян создают ощущение прорыва, выхода мышления на новый уровень.

Что же касается второй сюжетной линии и самой идеи рассказа — они меня не впечатлили. Идея о том, что луч света «знает», куда ему нужно лететь и умеет «думать», по какой траектории лететь, чтобы достичь цели, совершенно нелепа. Можно взять фонарик и посветить им на воду — получится много лучей, каждый из которых попадает в «свою» цель. Эти цели будут равномерно распределены по всему световому пятну, а значит у света нет цели. Можно повертеть фонарик в руке — свет будет светить туда, куда его направят, поэтому, опять-таки, у света нет цели. Понятия цели и луча существуют только у нас в голове, потому что можно взять произвольную точку, через которую проходит свет и назвать её целью, можно представить свет как волну, а не поток частиц, и тогда не понятно будет что именно называть лучом и у чего, собственно, есть цель.

Хотя, применительно к людям, эта идея всё-таки имеет определённый смысл. Каждый из нас знает, что его жизнь рано или поздно закончится. Знает примерную длительность жизни и отдельные её этапы. Но для нас важна не конечная точка, а сам процесс. Ну в самом деле, не отказываться же жить из-за знания неизбежности смерти? Не отказываться же заправлять утром постель, зная что вечером ты её опять постелишь? Так и инопланетяне — могут знать всё наперёд, но не отказываться от проживания и переживания жизни.

Каюсь, после «Деления на ноль» приступал к прочтению этой вещи с предубеждением. Но автор меня приятно удивил. По мере чтения всё более к месту оказывались врезки об истории жизни дочери главной героини. Они, на самом деле, являются главными в рассказе. Читал и завидовал этой девочке, какая у нее замечательная мать.

Интересна также оказалась и чисто фантастическая часть произведения, особенно в смысле лингвистики, поскольку эта область знания для меня совсем неизвестна. Не знаю, как ее воспринимают профессионалы, но было хорошо. К концу стали отчетливо понятны и цели появления Гептаподов на орбите Земли. Но их диверсия не удалась, так как оказалось, что человеку вполне достанет мужества (и женственности) жить, разыгрывая при этом пьесу с известным концом. Это тяжело и больно, иногда невыносимо, но можно и нужно. Мы все знаем, чем всё кончается, но знаем также, что жить — стоит.

Прилетели инопланетяне. Военные, конечно, взяли Контакт под своё крыло. Луиза Бэнкс, специалист по лингвистике, привлечена к работе по переводу языка гептаподов.

Сейчас, пожалуй, эта повесть неразрывно связана с фильмом. Кино знаковое, качественное, но, как часто бывает, от книги в нём остались «рожки да ножки». Как в старом анекдоте про «Ночной дозор» — жуют две козы, одна книжку, другая видеокассету, и говорят: «А книга-то лучше!»

А в повести главное не собственно контакт с инопланетной расой, а развитие мысли, что человек, изучивший чужой язык до такой степени, что начинает на нём думать, сам перенимает мировоззрение носителя. Среди землян просто не нашлось народов с симультантным восприятием, пришлось автору привлекать гептаподов. И вот земные лингвисты, по крайней мере те, кто всей душой погрузился в изучение языка инопланетян, начинают воспринимать время и саму жизнь по другому, по сути, становятся не-людьми. В памяти всплыл маленький рассказик «Белая трость калибра 7,62» — но у Чана какой-то особой враждебности гептаподов не заметно. Они просто самим своим появлением и обучением землян универсальному графическому письму передают знание и возможность видеть мир не так, и у некоторых это получается. Пойдёт ли это дальше, станет ли всё человечество видеть своё будущее, или это будет уделом некоторых одиночек, а в целом останется прежнее, линейное восприятие — автор умалчивает.

Многогранный и глубокий рассказ. Признаться, совершенно не ожидала прочитать фантастику по отношению к лингвистике. И ещё большее потрясение вызывает тот факт, что в «Истории...» с ней причудливо сочетается не что иное, как физика. Туда же постепенно добавляется психология, образуя очень приятный коктейль. Удивительным образом уместились в книге инопланетяне, отношения матери и дочери и принцип минимального времени Ферма. Поначалу кажется, что вставки историй из жизни дочери главной героини лишние, но вскоре всё встаёт на свои места и уже не хочется ворчать по этому поводу.

Очаровала меня как раз лингвистическая часть, отчасти, конечно, из-за новизны. Как только поняла, что с особым интересом читаю именно это, пожалела, что «История...» всего лишь рассказ. Хотелось раскрытия темы, да побольше, пообъёмней. Но в дальнейшем процессе чтения выяснилось, что это всё-таки повесть, а автор очень гармонично выстроил повествование, так что «добавки» не хочется, в самый раз.

Горячо рекомендую повесть, особенно тем, кто любит тему «контакта», ну или изучения новых, необычных языков. Лично я после прочтения осталась в тихом восторге.

Очень правильная фантастика. Правильная – это когда в научно-занимательной форме автор умеет говорить о вещах, интересных не только энтузиастам науки.

Научная составляющая рассказа не нова для людей, интересующихся лингвистикой: здесь и гипотеза лингвистической относительности (вероятно, ошибочная в радикальных вариантах), и опыты по созданию идеографической письменности (ЛоКоС, например). Все это качественно сделано, и фантастическое допущение заставляет внимательно следить за перипетиями полевой лингвистической работы (чай, не язык каких-нить индейцев хопи изучаем)

Это повесть о единстве мира и многообразии представлений о нем. В относительно небольшой по объему вещи автор сумел раскрыть взаимосвязь всего сущего — не побоюсь высокопарного оборота, ибо в данном случае он отражает суть.

На основе сравнительного анализа устного и письменного языка инопланетной расы представлены две формы восприятия мира: каузальная или причинно-следственная, линейная, свойственная нам, землянам, и целеполагающая, когда каждое действие, слово, поступок определяются конечной целью, известной деятелю до начала действия.

Случайность и предопределенность, свобода выбора и судьба, слово как способ отражения и созидания — по поводу этих категорий столетиями спорят философы и теологи различных школ и конфессий. По прочтении повести почти с ужасом приближаешься к пониманию, что противоположности на самом деле таковыми не являются. Они — всего лишь разные отражения единого по своей природе мира, как взгляд из разных окон на один и тот же пейзаж.

В одном окне земное мировосприятие — хронологически и пространственно последовательное, в другом — инопланетное — хронологически и пространственно единое, как бы закольцованное. У нас причина определяет следствие, у них цель определяет путь и метод. Мы и они видим один и тот же узнаваемый мир, но у нас есть прошлое и будущее отдельно, у них же все сразу в едином восприятии. Это очень трудно себе представить.

Героиня, которая смогла понять и принять языки другой расы как выражение иного мировосприятия и сделать их частью мировосприятия собственного вызывает восхищение. Так же, как и повесть.

Такой яркой, оригинальной и захватывающей вещи я не читала очень давно.

Вещь незабываемая. И так, как она читается в первый раз, ее уже невозможно воспринять потом. Читая в первый раз, пытаешься вникнуть в научную суть истории, в расшифровку языка инопланетян, которая описана очень подробно, буквально «разложена по полочкам». Затем происходит необычное: по мере раскрытия письменного языка гептаподов их знаки буквально встают перед глазами, и на какое-то время начинаешь мыслить и чувствовать как они! Ощущение, что впадаешь в транс... (Ближе к финалу события воспринимались уже с точки зрения инопланетян.) У меня такое происходило очень редко, буквально в исключительных случаях: при чтении «Понимай» того же Чана ну и, пожалуй, книги, где четвертое измерение описывается на основе известных нам трех.

Но именно история Луизы и ее дочери придает повести совсем другую тональность. Вот почему, узнав ее, уже невозможно только радоваться достижениям ученых в контакте с пришельцами. «Многие знания приносят многие печали». Как бы мы воспринимали свою жизнь, если бы имели возможность видеть ее на всем протяжении? Сама героиня не может понять, счастлива она или нет, «к минимуму она стремится или к максимуму». Да и зачем ломать голову? Жизнь такова как она есть, со всеми радостями и печалями.

Философия повести проста, но однажды задумавшись, к этим вопросам можно возвращаться не раз.

Очень хороший рассказ. И снова Тед Чан соединяет, казалось бы, несовместимые вещи — очень мягкую, лиричную историю любви матери и дочери и классическую твердую НФ, посвященную особенностям контакта с весьма необычными инопланетянами. Сюжетная линия, посвященная попыткам найти общий язык с пришельцами меня очень заинтересовала. Пожалуй, впервые я столкнулся с таким подробным описанием работы лингвистов, поданной в доступной и увлекательной манере. Очень необычной и интересной показалась мне идея разных языков инопланетян. Пожалуй, носители такого языка действительно должны и мыслить по-другому. Но все же лингвистическая линия суховата, а вот настоящим маленьким шедевром этот рассказ делает вторая сюжетная линия — очень трогательная и цепляющая. Единственный минус рассказа — пожалуй, стоило все-таки линию общения с иноплантеянами довести до некоего логического завершения, а не оборвать на полуслове. Впрочем, как всегда, инопланетяне — не главное в рассказе Теда Чана.

Фантасты очень всерьез приняли «теорию Сепира-Уорфа» — о том, что язык предопределяет мышление. Очень всерьез и, как правило, очень упрощенно: понятно, что все гораздо сложнее... но иначе не было бы таких книг, как «Вавилон-17» Дилэни. Чану удалось показать совсем другое, нечеловеческое восприятие времени «изнутри»; показать, что такое научный поиск; и, самое главное, — соединить все это с очень грустной историей о судьбе матери и ребенка, без которой повесть, при всех ее достоинствах, особого внимания не заслуживала бы.