Виктор Пелевин «Чапаев и Пустота»
- Жанры/поджанры: Постмодернизм | Сюрреализм
- Общие характеристики: Философское | Ироническое | Психологическое
- Место действия: Наш мир (Земля) (Россия/СССР/Русь )
- Время действия: 20 век
- Сюжетные ходы: Становление/взросление героя
- Возраст читателя: Только для взрослых
Роман «Чапаев и Пустота» сам автор характеризует так: «Это первое произведение в мировой литературе, действие которого происходит в абсолютной пустоте».
На самом деле оно происходит в 1919 году в дивизии Чапаева, в которой главный герой, поэт-декадент Петр Пустота, служит комиссаром, а также в наши дни, а также, как и всегда у Пелевина, в виртуальном пространстве, где с главным героем встречаются Кавабата, Шварценеггер, «просто Мария»...
По мнению критиков, «Чапаев и Пустота» является «первым серьезным дзэн-буддистским романом в русской литературе».
В произведение входит:
|
Входит в:
— журнал «Знамя № 4, 1996», 1996 г.
— журнал «Знамя № 5, 1996», 1996 г.
Лингвистический анализ текста:
Приблизительно страниц: 237
Активный словарный запас: низкий (2568 уникальных слов на 10000 слов текста)
Средняя длина предложения: 70 знаков, что гораздо ниже среднего (81)
Доля диалогов в тексте: 41%, что близко к среднему (37%)
подробные результаты анализа >>Награды и премии:
 лауреат |
Странник, 1997 // Крупная форма |
Номинации на премии:
 номинант |
Интерпресскон, 1997 // Крупная форма (роман) | |
 номинант |
Бронзовая Улитка, 1997 // Крупная форма | |
 номинант |
Дублинская литературная премия / International IMPAC Dublin Literary Award, 2001 // (Россия; перевод с русского Andrew Bromfield) | |
 номинант |
Премия Горького / Premio Gorky, 2016 // Писатели (публикация на итальянском языке) |
Экранизации:
— «Мизинец Будды» / «Buddha's Little Finger» 2015, Россия, Канада, Германия, реж: Тони Пембертон
- /языки:
- русский (36), английский (2), латышский (1), чешский (1), болгарский (1), венгерский (1)
- /тип:
- книги (36), периодика (2), аудиокниги (4)
- /перевод:
- Т. Балова (1), Л. Братка (1), Э. Бромфилд (2), Э. Дрейблат (1), О. Мразек (1)
1996 г.
1999 г.
1999 г.
2000 г.
2001 г.
2003 г.
2003 г.
2003 г.
2003 г.
2003 г.
2003 г.
2003 г.
2004 г.
2004 г.
2004 г.
2007 г.
2009 г.
2012 г.
2012 г.
2013 г.
2015 г.
2015 г.
2015 г.
2016 г.
2016 г.
2018 г.
2018 г.
2021 г.
2022 г.
2023 г.
Периодика:
1996 г.
1996 г.
Аудиокниги:
1997 г.
2006 г.
2006 г.
2016 г.
Издания на иностранных языках:
1999 г.
2001 г.
2001 г.
2002 г.
2013 г.
2018 г.
Отзывы читателей
Рейтинг отзыва
[ 6 ]
ВладимирВас, 30 августа 2021 г.
Как я уже писал в другом отзыве — Виктор Пелевин очень простой (нишевой) замороченный автор и не надо перечитать все его книги, чтоб понять свое отношение к его творчеству. Либо Вы в восторге от его философских мыслей и их подачи, либо его философия, ирония и юмор для Вас слишком примитивные/непонятные. ВСЕ!!! Ничего не поменяется с чтением его других романов. Это или Ваша планка, или нет. Тот кто описывает события может нравится разным читателям в зависимости от описываемых событий, тот же, кто описывает душу человека и восприятие мира или Вам близок или чужой и пока Вы сами существенно не изменитесь он не станет для Вас другим. А книг Пелевина крайне мало, чтоб Вы на них изменились, да и не педагог он. Он болтун-философ рисующий перед единомышленниками свою картину мира или иронизирующий над миром с позиции своих светофильтров, но ключевое тут «перед единомышленниками», так как форма подачи для других будет или некомфортная, или даже неприятная.
Чапай самая известная книга автора и в ней он поразмышлял о многом. Если Вам близко творчество Пелевина, то я Вам рекомендую поразмышлять вместе с ним.
[ 4 ]
walerza, 21 мая 2015 г.
Мне кажется, что у нас катастрофически мало литературы в жанре постмодернизм (может Ерофеев тут что-то близкое). Пелевин ловко и очень умело заполнил эту пустующую нишу. Да еще в меру сдобрил свои произведения дзэном.
Мне нравится язык этой книги (только приходится иногда закрывать глаза на матерные слова). Никакой зауми, поучительства и зашоренности. Где-то даже на грани стёба. И целый калейдоскоп быстро сменяющихся мыслей, историй, героев и целых миров этих героев. Порой также непонятно где сон (18-й год?), а где явь (психбольница 90-х годов?).
Книга «выбивает» из колеи и не оставляет равнодушным. Она либо очень понравится, либо вызовет бурное отторжение. Про такую книгу трудно сказать в двух словах о чем она. Ее надо прочитать.
[ 4 ]
vsvld, 27 сентября 2008 г.
Я знаю, что эта книга значит для фэнов Пелевина... но не могу разделить их мнение именно здесь. Почему — объясню. Слишком симметричное построение (после ЖН, где люди оказываются то людьми, то насекомыми — как, кстати, и в жизни), слишком простой конец, метафора дурдома как современной жизни... ну слишком уж прямо! В конце концов, когда в следующем романе Пелевин нащупал виртуальность как всеобщую метафору для обозначения современности, именно эта метафора «выстрелила». Хотя не могу не отметить силы глав с Чапаевым. В этом мире хочется пожить, не выбрасываясь в какую-то там условную реку абсолютной любви.
И еще. Было бы закономернее, если бы вместо Котовского был Фурманов. Понятно, что он и косноязычный заика, и ни при чем, и вообще неизвестно кто... Но тогда уж лучше братья Васильевы. Потому что кто такой Котовский в истории реального Чапаева (в это понятие входит и реальная посмертная история его образа в авторском и народном творчестве) — да никто!
Кроме этого, еще концовка подкачала. Ну сбежал человек в свою внутреннюю Монголию, ну и что... До 1999 года Пелевин не мог разглядеть тенденций русской жизни, и приделал стандартно-эскапистский финал. Уже в «Generation П» концовка гораздо сильнее. Хотя чтобы понять ее, надо постоянно держать в уме явления Азадовского в рекламе и «снятие облачного тела» (или как там это называется). После этого и фраза про 30 Татарских становится понятной. Вот это — умный и сильный финал, а здесь увы и ах...
[ 4 ]
Нюрка, 14 января 2008 г.
Встряхивает. Читается легко, а эмоционально-думательного багажа из нее можно утащить немеренно. В общем, щедрая, хорошо написанная вещь. Не одноразовая и, пожалуй, даже стильная.
Эпизодов, которые бы напрягали или раздражали не заметила. Может, потому, что еще со второй страницы почувствовала, что эту книжку читать в здравом, привередничающем состоянии – себе же хуже. Потому, быстренько оставила себя в покое и получила не то чтобы прямо массу удовольствия, но ценный опыт точно.
[ 3 ]
Pila, 5 июня 2008 г.
Моя любимая книга у Пелевина яркая , интересная , живая .А уж как он разделался с бабочкой из Чжуан-цзы никогда не забуду :wink: .
[ 2 ]
justreader, 3 июня 2010 г.
читалась быстро, на одном дыхании и захватила с первых страниц. но забылась так же быстро. интересно, но уж очень однообразно. это была первая прочитанная мной книга Пелевина, поэтому понравилась. стиль его книг до безобразия одинаков. иной раз даже сразу не сообразишь, что из какой книги.
в любом случае, одно из лучших произведений современной литературы.
[ 2 ]
Sir, 6 сентября 2007 г.
Пожалуй самый лучший , по моему мнению, роман писателя. Некоторыми цитатами ( типа «познать многообразие внутреннего мира») часто плагиатски пользуюсь в жизни.
[ 0 ]
natalia1915, 20 мая 2013 г.
Занимательное чтение. Вообще романы надо читать, а слушать Евангелие. На слух лучше воспринимается религиозный текст, чем чтение про себя.
[ 13 ]
Buhrun, 14 апреля 2011 г.
Году в 1998, когда Пелевин был немыслимо популярен на нашем факультете журналистики, мой добрый друг отсоветовал мне читать «Чапаева и пустоту».
«Когда все вокруг пищат от восторга, ты накручиваешь себя, и твои ожидания превышают любой, даже самый внушительный замысел, — предсказал он мою реакцию. — А это ЛУЧШИЙ роман Пелевина».
И я повременил.
В 2011 после всех прочих романов Виктора П, читать «Чапаева», безусловно, занятно.
Именно в этом дзен-психиатрическом исследовании ничего/нигде/никто автор оттачивает свой коронный прием — практически, как у Филипа Дика.
Скверно, что читать о похождениях Петра Пустоты вокруг станции Лозовая ПОСЛЕ венценосной «Generation П» (которая сочнее/гуще/ядреней), заметно скучно.
Чем хорош «ЧиП»:
- первой петербуржской главой
- вставками-пациентами
- отдельными сюжетно-абсурдными вспышками из чапаевского мифа
- строгой композицией текста
- афоризмами
Не понра:
- мысль глупым мотыльком все время кружится вокруг засиженной лампочки ОДНОЙ идеи
- слабая кульминация/развязка
- сюжет выходит на спираль
[ 12 ]
Alopex lagopus, 4 февраля 2013 г.
Роман очень веселый, издевательский и увлекательный.
Такого сочетания приколов и приколов над приколами, кажется, я еще не встречал. Сначала высмеивается релистическая точка зрения с точки зрения популярного солипсизма, потом высмеивается популярный солипсизм, а потом очень тонкие подколки и над этим. Ирония и ирония. Как классно Пелевин пошлые анекдоты превращает в притчи и буддистские коаны!
Хотя, временами, роман очень мрачен, даже как-то трагичен. Особенно в мыслях об истории России, о политике.
В форме издевок, многообразных шуток все равно Пелевин таким вот манером ставит очень интересные вопросы о том, что произошло с Россией в 20 веке.
Хорошо накрутил.
[ 10 ]
Тиань, 3 июня 2015 г.
Размышления о высоких материях в психушке — добрая традиция для нашей страны. Где еще найти для этого время? Да и где грань, отделяющая совсем сумасшедших от не кондиции? Нету, а потому и фантазии главного героя совсем не удивляют и даже увлекают. Он не сказал ничего нового. Все мысли Петра Пустоты можно найти еще у древнегреческих философов. Но связь историко-философского материала с реалиями начала и завершения двадцатого века придает абстрактным рассуждениям о первичности сознания некий бытийный реализм и толику здоровой иронии.
Пелевин мастерски показал расщепление сознания героя в его фантазиях. Вот перед нами Чапаев, Анна, Котовский, Юнгерн: Петр беседует с ними и все происходящее воспринимается как самая настоящая реальность, до момента, когда собеседники переходят к теме первичности сознания и местонахождения пресловутого нигде. В речи собеседников сразу начинает звучать один голос — голос Пустоты, спорящего с самим собой.
Наверное, так и выглядит расщепление сознания изнутри, когда человек настолько уходит в свой внутренний диалог, что его внутренние прокурор, адвокат, подсудимый и некто четвертый, у которого нет названия, получают воплощение в образе и объекте. Человек уже настолько внутри себя, что его Внутренняя Монголия становится внешним миром. А внешний мир что же? А бог его знает. В этом и состоит одна из неразрешимых загадок мироздания: внешнее познается только через внутренний инструментарий личности, поэтому так легко перепутать горизонты событий, если слишком пристально вглядываться во внешнее изнутри.
Если вглядываться слишком пристально, то каждый видит свою объективную для него реальность: кто-то Шварценеггера на истребителе, кто-то харакири, а кто-то с Чапаевым в СВ разъезжает. Это в клиническом варианте. Вне клиники происходит примерно то же самое, только не так эпатажно. Поэтому условно не сумасшедшим так трудно бывает понять друг друга, ведь видят и говорят каждый о своем, а взаимно объективироваться в рамках общей темы не у всех получается.
Средневековый классик объявлял мир театром. Пелевин сделал следующий шаг и показал в своем романе мир как сумасшедший дом. И в этом есть свои резоны: никто из нас не может быть вполне уверен в своей психиатрической адекватности, ибо судим изнутри. Чапаев и Юнгерн — еще не самые плохие собеседники с собственным «Я».
В психиатрической составляющей причудливо преломляется сатирическое. Герой размышляет вроде бы о вечном, но и сиюминутному политическому достается искорка нирванного света: не в пустоте же пребывает Пустота, мир вокруг есть, хоть и меняется постоянно. А герой не может или не хочет зафиксировать какое-то одно состояние внешнего. Отсюда и психиатрия, в этом ведь и есть единственная разница между теми, кто по разные стороны забора — одни зафиксировали внешнее, других швыряет через время и пространство.
Вывод из этого сюрреалистического декаданса — все есть екклесиастовская «суета сует». Не ново, но не скучно, прочитать можно.
[ 8 ]
Deliann, 12 января 2023 г.
Толком не имея представления о творчестве Виктора Пелевина, я полагал, что «Чапаев и Пустота» – история об экзистенциальном кризисе Василия Ивановича. Именно поэтому роман оказался для меня полон сюрпризов, первым из которых стал главный герой по имени Пётр Пустота. Об этом я узнал из отзывов, которые решил почитать перед погружением, так сказать.
Ещё одним сюрпризом стало некое особое расположение духа, которое дарит роман. Какое-то философско-ироническое с вкраплениями безразличия и отчуждённости. Чтобы перейти к следующему сюрпризу, давайте поговорим о сюжете. Значит, у нас есть две временные линии: действие одной происходит примерно в 1918 году, а второй – в конце ХХ века. Обе рассказывают о Петре, но в разных обстоятельствах: в первом случае Пётр общается с Василием Ивановичем Чапаевым, Анной и Григорием Котовским, а во втором – с Петром общаются санитары дурдома. И в этом то и заключается очередной сюрприз: обычно сюжетный ход с психлечебницей я встречаю в сериалах в качестве филлера, и необходим он, чтобы подвергнуть реальность происходящего вокруг главных героев сомнению. Сходу могу вспомнить «Тайны Смолвилля» и «Сверхъестественное», частично сюда подходит ещё «Лунный рыцарь». Но «Чапаев и Пустота» выстраивает вокруг этого весь свой сюжет. И если в начале книги читатель уверен, что линия из прошлого является плодом больного сознания главного героя, то ближе к середине эта уверенность сильно пошатнётся. А после финале вопрос, какую же из сюжетных линий можно считать главной и «реальной», становится слишком сложным, да и, по правде говоря, бессмысленным.
Книга написана отличным языком, благодаря которому я её и дочитал. Не люблю сюрреализм, плохо переношу размытость сюжета, но лёгкий слог Пелевина, помноженный на его чувство юмора, буквально пронесли меня через роман. В итоге испытываю к прочитанному двойственные ощущения. С одной стороны было весело, когда автор мельчайшую деталь разжёвывал на атомы, как, например, когда описывает левый глаз Шварценеггера, который ясно выражает очень сложную гамму чувств, среди которых сила, жизнелюбие, моральная поддержка, ирония и так далее. А с другой стороны было грустно, когда внутри простой фразы: «Что меня всегда поражало, так это звездное небо под ногами и Иммануил Кант внутри нас» скрывался целый ворох подтекстов, в которых легко заблудиться, пытаясь осознать, при чём же здесь Шопенгауэр. А грустно было от понимания, что целый громадный пласт романа, скорее всего, остался мною незамеченным, так как я не знаком с философией в достаточной мере.
Сюрпризов было ещё много: и тот же Шварценеггер, и японцы, и дзен-буддизм, и философско-теологические размышления в рамках понятийного аппарата криминальных элементов, и анекдоты про Петьку и Чапаева, и философские переосмысления анекдотов про Петьку и Чапаева, и много чего ещё. Хотя главным сюрпризом, наверное, для меня стал тот факт, что
Опыт знакомства с автором оказался интересным, позже обязательно прочитаю что-нибудь ещё из его творчества. Только дождусь подходящего настроения.
[ 7 ]
Нортон Коммандер, 17 сентября 2022 г.
Это самая известная книга главного русского постмодерниста. (А может и вообще главного современного русского писателя?)
Одна из важных особенностей Пелевина в том, что он пишет книги для взрослых. Не в том смысле, что там много мата и эпизодов с сексом и жестью, хотя всё это тоже есть. Сейчас всё массовое (коммерческое) искусство направлено на подростков. Особенно это заметно на примере популярного кино, но и с литературой похожая ситуация. До книг же Пелевина нужно дорасти. Причём нужно расти не только в определённом направлении, но и в определённых условиях. Лет 10 назад я, например, не захотел бы такое читать. И сейчас не могу сказать, что мне сильно понравилось. Понравилось то, о чём пишет Пелевин, но не совсем понравилось как именно он пишет. Но то, как он выражает свои философские идеи, то, как выстроена структура романа — это почти гениально.
Один из центральных персонажей — собственно Чапаев — предстаёт в неожиданном свете. Перед рядовыми бойцами он создаёт образ народного комдива, а на самом деле является философом-мистиком, духовным учителем, доносящим буддистские и даосские идеи.
Буддистские размышления о нереальности мира и о том, что мы все находимся в нигде, мне не близки. Поэтому этот роман не заставил меня усомниться в реальности собственного существования. Некоторые аллюзии книги я понял. Подозреваю, что большинство аллюзий до меня не дошли. Но нельзя не отдать должного таланту Пелевина и глубине данной его работы. Местами по-настоящему мудро, местами по-настоящему смешно.