Евгений Шварц «Дракон»

Одним из лучших произведений знаменитого писателя Евгения Шварца заслуженно считается сказочная пьеса «Дракон». Хотя жанр сказки зачастую относят к детским и полагают простым, но во времена СССР его роль была значительней, нередко обретая новое звучание. Из-за жесткой цензуры многие талантливые писатели были вынуждены создавать детские произведения, начиная со стихотворений и заканчивая приключенческими романами. При этом многое говорилось в иносказательной форме, с помощью намеков и аллегорий. В результате, пьеса «Дракон» оказалась интересной и для детей, которых развлечет внешняя сторона постановки, и для взрослых, которые увидят вскрытые проблемы нашего общества.

На первый взгляд, перед нами предстает древняя, избитая история. Странствующий рыцарь, злобный дракон, который правит в городе, прекрасная девушка, обреченная на свадьбу с ним. Корни подобных историй уходят вглубь веков, теряясь среди легенд и сказок. Впрочем, к моменту написания этой пьесы Шварц уже не раз творчески перерабатывал известные мотивы и сюжеты, придавая им новое звучание. Так же произошло и с «Драконом».

Злобное чудовище стало символом всего чуждого и враждебного человеческой душе, того, что калечит ее и уничтожает. В городе, которым правит Дракон, можно узнать, как фашистскую Германию или СССР, так и любую другую страну, где власть безжалостно подавляет даже намек на инакомыслие. Поэтому нет ничего удивительного, что большинство людей приходят в ужас от одной мысли, что можно жить без Дракона. И в этот замкнутый, пропитанный страхом и лицемерием мирок попадает главный герой, странствующий рыцарь Ланселот.

Он не боится говорить правду и отважно бросает вызов чудовищу. Его не пугают ни угрозы, ни каверзы преданных Дракону горожан, ни риск погибнуть. Ведь Ланселот относится к той редкой породе легких людей, которые беспрестанно рыщут по свету, искореняя несправедливость. Казалось бы, какое дело приличным, образованным людям до бездельника, бродящего из города в город и дерзко вмешивающегося в чужие жизни? Мало ли чудаков на свете. Но в том и беда, что в наш цивилизованный и культурный век стало немодно называть вещи своими именами. Многие считают более правильным использовать обтекаемые, расплывчатые выражения, по которым невозможно ничего понять. Истина, как и в пьесе, оказалась опасным, вымирающим существом. Даже городской бургомистр заявляет, что не настолько сошел с ума, чтобы говорить правду.

Поразительно, насколько афористичной оказалась пьеса. Шварц ювелирно огранил каждую фразу так, чтобы она не просто запоминалась, но еще и резала по живому, обнажая человеческие пороки и кажущиеся невинными слабости. Некоторые места хочется перечитывать вновь и вновь, поражаясь меткости наблюдений и точности формулировок. А еще удивляясь, как ловко играет автор обычными словами и ситуациями.

Не удивительно, что при жизни Шварца пьеса шла в театре лишь несколько раз. Хотя напрямую он не осуждал советские порядки, между строк читалось обличение жестокой системы взаимного доносительства и предательства, что господствовала в те годы. А ответы на вечные вопросы о добре и зле, подвиге и подлости плохо укладывались в строгие рамки идеологии.

И ведь Шварц в своей пьесе «всего лишь» призывал быть внимательнее к себе и к происходящему вокруг. Призывал быть бдительными, не подменять истину фальшивыми заявлениями и лозунгами. Призывал быть честными и не бояться говорить правду. Не случайно, как и в сказке Андерсена «Голый король», только маленький мальчик говорит то, что думает, не боясь высказывать своего мнения. Взрослые же боязливо шикают, неодобрительно качая головами, сами же готовы поддержать любого, кто возьмет власть в свои руки. Кроме того, Шварц показал, что мало убить конкретного, персонифицированного Дракона, чтобы наступило всеобщее счастье. Зло успевает оставить глубокий след в душе человека, жестоко калеча его душу. И этот дракон куда опаснее и коварнее.

А вместо традиционного подведения итогов я хочу просто повторить слова Ланселота: «Не боитесь. Это можно — не обижать вдов и сирот. Жалеть друг друга тоже можно. Не бойтесь! Жалейте друг друга. Жалейте — и вы будете счастливы!»

«Не так страшен Дракон, как его наследство» – пожалуй так можно максимально коротко сформулировать идею пьесы. Правда что бы понять данную сентенцию надо понимать, что представляет из себя Дракон и в чём заключается его наследство.

… В принципе понятно, почему в 1944 году пьесу запретили. Уж слишком сильные ассоциации непременно бы возникли у зрителей глядя на Дракона. Как бы автор не старался убедить всех, что Дракон – это Гитлер (читай: не Сталин!) избежать параллелей с Вождём было просто невозможно.

При этом ничего антисталинского в пьесе нет, просто Шварц попал в ловушку своего собственного таланта. Его герой олицетворяет не столько Гитлера, сколько просто Сильного Правителя. Думаю, у французов Дракон ассоциировался бы с Наполеоном или Людовиком XIV, у англичан – с Кромвелем и т.д. Ну а у нас кандидатом номер один на эту роль неизбежно оказывается Иосиф Виссарионович.

Так вот, если Дракон – всего лишь образ сильного и авторитарного правителя, то что он может оставить после своей смерти? Среди прочего – своё ближайшее окружение, которое представляет собой команду идеальных исполнителей и приспособленцев. Дракон никогда не потерпит рядом с собой себе подобного, поэтому достойного наследника он оставить не может. И именно поэтому Бургомистр и Сынок, пришедшие к власти в Городе выглядят, гораздо хуже, нежели прежний Тёмный Властелин. Они не просто мельче прежнего владыки, они гораздо более жестоки, о чём и говорит сам Шварц вспоминая Книгу Жалоб, которая оказалась заполнена за какой-то год пребывания сладкой парочки у власти. Там где Дракон обходился только тем ужасом, которым он внушал окружающим своей персоной, Бургомистру приходится прибегать к шпионам, доносам, массовым арестам и казням.

Читать пьесу довольно тяжело. Тяжело не потому, что в ней сложный текст или она говорит об отвлечённых и непонятных для большинства из читателей вещах. Как раз наоборот, язык произведения лёгок и прост, а тема касается каждого из нас. Тяжесть на душе возникает от атмосферы безысходности, лжи, равнодушия и лицемерия, которая царит в Городе. Сама пьеса настолько сурова, что Шекспир (признанный мастер в этом деле) нервно курит в сторонке. Там где британский драматург пролил бы литры крови, нагромоздил груду трупов и заставил произнести Главного Злодея несколько пафосных монологов, Шварц обошёлся короткими репликами и демонстрацией нравов, царящих в Городе при Драконе и его наследниках. Но это даёт гораздо более сильный эффект, нежели смакование самой разнузданной жестокости.

Мораль истории каждый зритель определит для себя сам. Лично я вижу его в следующем: не стоит убивать дракона, если не собираешься занять его место, ибо смерть ящера принесёт обывателем одни только беды. В целом у Ланселота нет иного выбора, как принять наследство поверженного врага и стать новым Драконом, разве что чуть более добрым, чуть более... человечным. Так ведь и прежний Дракон был когда-то «наивным, сентиментальным, неопытным мальчишкой» (с). В противном случае пустоту после смерти Правителя займёт мерзкое ничтожество вроде Бургомистра, на смену которому придёт ещё более гадкий и подлый Сынок. Глядя на эту сладкую парочку, а так же на их холуев, горожанам останется только вздыхать, вспоминая правление Дракона и мечтать о появлении нового Хозяина.

Автор милосерден к странствующему рыцарю и герой поймёт это уже после того как занавес будет опущен. Шварц добр и к зрителям, поэтому неизбежный процесс превращения Ланселота в нового Дракона остаётся за рамками пьесы.

Итог: очень, очень сильная и тяжёлая вещь. Безусловный шедевр на все времена.

Совершенно случайно наткнулась на фантлабовскую оценку этой пьесы. Заинтересовалась. Несколько дней потратила на поиски «Дракона» в книжном варианте (с монитора принципиально не читаю, распечатку тоже). Наконец сегодня я прочла пьесу. Наверное,у меня не хватит слов, которыми можно написать отзыв на пьесу. Слова «гениальная» и «шедевр» кажутся банальными и плоскими...

Это поистине безумная концентрация мысли, каждое слово в «Драконе» несет смысловую нагрузку. Каждая фраза сказана вовремя и верно.

Детская сказочка про дракона и принцессу обрела новую жизнь. Мрачная атмосфера буквально держит за горло и не дает вздохнуть.

Но нет так страшен сам Дракон, как страшна его поросль «дракон в себе». Против него трудней всего сражаться. Плохим быть легче, чем хорошим, подчинятся легче, чем думать и решать самому, предать проще, чем спасти... Как же все верно...

Но ведь главное — начать бороться. Остальное приложится. Мне показалось, что автор сказал именно об этом в финале.

Я не знаю истории, не знаю истории создания пьесы, я просто прочел ее, потом читал еще и еще, смотрел фильм, не оставивший заметного следа в памяти, несмотря на талантливых актеров — по-моему пьеса сильнее, чем экранизация.

Можно много раз перечитывать, много чего найти, запоминаются и шуточки («...я тут недавно разработал очень любопытный удар лапой эн в икс направлении. Сейчас попробуем его на теле.»), которые мне, как физику, очень забавны; и прекрасные выражения — «Я брал с них деньги только на нервной почве!» И смешно, и страшно. Бургомистр, который притворяется душевнобольным, чтобы скрыть, что у него вовсе нет души... — никакой он не юродивый, это талантливый человек, только все свои умения и талант поставил он на службы злу, воплощенному сначала в драконе, а потом во власти «победителя», а фактически наследника дракона.

И бедная правдивая Эльза, которая не побоялась кошмарного чудища, и оказалась сломленной коварством того, кто пришел на смену дракону. Нам ли ее осуждать? И несчастные жители города — они страдают, они пострадавшие, но они хотят стать лучше — и не знают как. И вся ответственность опять ложится на Ланцелота — раз спас, так и научи жить по-новому. Знакомая картина, не правда ли? Мало убить дракона, надо еще справиться с его наследием.

Так что жизнь продолжается, но «придется повозиться». И кажется только любящая Эльза будет счастлива, а остальные... Но «если вдуматься, то люди, в сущности, тоже, может быть, пожалуй, со всеми оговорками, заслуживают тщательного ухода». Мне не сказать лучше.

«Таких душ нигде не подберешь. Только в моем городе. Безрукие души, безногие души, глухонемые души, цепные души, легавые души, окаянные души». Души, которых коснулся дракон равнодушия и жестокости — главные герои шварцовской пьесы.

Пьеса «Дракон» очень сильная, даже иногда- страшная. Не так, как бывают страшны детские сказки, пугающие непослушных маленьких детей, когда страхи развеиваются без следа от прикосновения теплого одеяла. Этот страх — реальный, оставляющий осадок в душе, горький от осознания правды, скрытой за короткими строками пьесы.

Сюжет очень прост: один сказочный город захвачен драконом, трехголовым чудовищем. За 400 лет люди не просто смирились: они приспособились. Они даже заботятся о чудовище, раз в год жертвуют ему прекрасную девушку, и считают, что хорошо отделались. Но однажды в город приходит рыцарь Ланцелот, чтобы убить дракона и спасти очередную жертву — прекрасную Эльзу. Но убить чудовище оказалось самым простым делом: за годы оно успело врасти в души своих подданных, плодя все новых и новых «драконов».

Шварц писал в сороковые — о своем времени, когда слово убивало вернее пули, когда люди настолько привыкли скрываться за масками покорности и лести, что забыли, какие мысли — их собственные, а какие — для внешней, «драконовской» жизни. И пьеса полна людьми, принимающими такой облик, который требуют от них власть предержащие. У них даже нет имен — прохожий, горожанин, часовой, лакей. Все они готовы приспособиться к любой ситуации, служить любому хозяину, проповедовать любые идеи. Люди оказались хорошими учениками, уже без принуждения творя зло и находя ему оправдание.» Я лично ни в чем не виноват. Меня так учили! -Всех учили. Но зачем ты оказался первым учеником?»

Очень страшным оказалось касание дракона и никто не избежал «ранения» души. Ни тихие мастеровые, готовые тайно помочь рыцарю, но покорно идущие в тюрьму, ни прекрасная Эльза, готовая предпочесть борьбе смерть, ни даже сам Ланцелот, готовый уже карать, а не защищать. «Дырявые души, продажные души, прожженные души, мертвые души!».

И, казалось бы, пьеса — о давно прошедших временах. Где они теперь эти тираны 20 века? Но ведь звучит, по-прежнему, оправдательное: «Не мы такие, а время такое!» — и знаешь: дракон еще жив! Но, все это Шварц предвидел и создал еще один образ. Где-то в черных горах, в огромной пещере лежит книга, жалобная книга, исписанная почти до конца. Но в ней появляются все новые страницы. Кто ее пишет? Мир! В ней «записаны все преступления преступников, все несчастья страдающих напрасно». И она ждет, ждет и ждет часа, когда ее прочитает чистый , честный и свободный от «дракона» человек. И тогда...

Шварц написал пьесу-пророчество. До такого уровня визионерства, как в «Драконе», поднялись, пожалуй, лишь Стругацкие в «Хищных вещах века». Тоталитаризм, внутреннее рабство страшны кроме всего прочего тем, что отравляют душу человека, приучают его к слепому поклонению перед тиранической властью. Если бы не знать, что «Дракон» написан в 1942 г., можно было подумать, что он создан в период развала СССР. Чем Город, оставшийся без Дракона, отличается от современной России?

Из литературных достоинств произведения наиболее примечателен, на мой взгляд, образ бургомистра: типичный юродивый, волею случая забравшийся на вершину власти. Шварц сумел комическими приёмами показать трагедийность обстановки. Высший пилотаж для любого автора!

P.S. Слово «юродивый» я употребляю здесь в его исконном смысле, т.е. божий человек, говорящий людям правду. Сие не есть безумие, а только особый тип поведения.

Великолепная пьеса! До сих пор не понятно как можно было рискнуть написать в ТО время ТАКИЕ вещи?! Он говорит о свободе, о страхе и трусости, о подлости, лжи и лицемерии и о самом страшном враге который прячется внутри каждого из нас. Победить дракона — справиться с внутренними страхами, обрести истинную свободу, противопоставить себя государству, сталь цельным человеком, способным самостоятельно думать и принимать решения, и быть ответственным за них.

А фильм-то Марка Захарова совсем другой, у него с пьесой очень мало общего, если не считать нескольких реплик. Вот взять хотя бы то, что в пьесе нет толпы опереточных «эсэсовцев» в блестящих касках. Вовсе наоборот, уютный такой городок, «где садовник вырастил чудесные анютины глазки, которые щурятся, подмигивают и даже умеют читать, если буквы крупные и книжка кончается хорошо». В домике архивариуса Шарлеманя приветливо горит очаг, у очага греется Кот. В фильме Коту и места-то не нашлось. И все же городок из пьесы, где блестящих касок нет, гораздо страшнее. Зачем там «эсэсовцы»? Там каждый сам полицай и себе, и соседу. Даже Дракон признается: «Мои люди очень страшные. Таких больше нигде не найдешь».

Они слушают потрясающие коммюнике Генриха («...обессиленный Ланцелот частично захвачен в плен...» «...господин дракон освободил от военной службы по болезни одну свою голову...») и шумно одобряют. И тут же раскупают закопченные стекла («посмотришь — и увидишь господина дракона копченым»). Если Дракон верит их лояльности, то определенно зря. Но если Ланцелот верит, что они смогут быть свободными, то напрасно.

Ланцелот тоже не тот, что в фильме, уже в первом акте он произносит странную фразу о людях, которых освободил насильно. Можно ли освободить насильно? Что это за освобождение? Финал становится двойственным, и это притом, что Ланцелот действительно хочет добра.

Да уж, меня это совсем небольшое по объему произведение просто поразило!

1944 г — и такая смелость, такое знание человеческих душ, такая способность видеть сквозь красивые обещания политиков!

В каждом из нас сидит Дракон. И он начинается со слов: «почему другим можно, а мне нельзя?».

«Ланцелот. Вы? А мне говорили, что у вас три головы, когти, огромный рост!

Дракон. Я сегодня попросту, без чинов.»

Пьеса «Дракон» будоражит ум и пробуждает чувства. Волнительно от вопроса: могу ли я воспротивиться внутреннему дракону? Хватит ли сил у души, чтобы признать очевидное и говорить истинное? Быть добросовестным архивариусом своей совести?

Трёхголовый дракон и его многоликий помощник Генрих, бездушный бургомистр и люди с душами, но искалеченными: безрукими и безногими, цепными, глухонемыми, легавыми, окаянными, — вот действующие лица пьесы. Им противостоят немногие, но смелые и умелые. И победа в бою — это не счастливый конец, предстоит работа мелкая — хуже вышивания.

Пьеса актуальна до сих пор; это классика, обязательная к прочтению. Жаль, что её не разбирали в школе — есть о чём подумать, вовремя разглядеть внутреннего дракона, а то и не одного.

Автор восхищает. Пьеса требует повторного прочтения.

Ну как не любить-то! У него день рождения 21 октября, у меня 19го. «Дракон» — один из его шедевров. Про фашизм и сталинизм лучше ничего написано не было. Отношение к фильму Захарова у нас разное. Я считаю, что захаровский взгляд на события имеет право на существование, а мать моя не любит фильм за все отклонения от пьесы.

Бедный Шварц вынужден был, чтобы обмануть цензуру, наделять дракона чертами «проклятого царизма», а бургомистра — изобразить чем-то вроде Временного правительства, как его советская пропаганда рисовала :))

И всё равно было бесполезно, настолько чётко он передал дух времени...

Пьеса прекрасная, гениальная в мелочах и очень крепко скроенная в целом.

«Дракон» — одно из самых многозначных и глубоких произведений Евгения Шварца. Страшная, горькая, пессимистичная пьеса. Иногда я даже задумываюсь: «А понимал ли до конца драмтург Шварц, что он написал на самом деле?» Порой кажется, что Шварц безсознательно опускается на такие глубины, заходит в такой поддонный ил, что не представляет, какие чудовища могут в них скрываться. Советская цензура вполне справедливо уловила в этой пьесе какую-то инаковость, инородность, несмотря на вполне очевидный антифашистский пафос. В конце концов, по-настоящему страшен у Шварца отнюдь не сам Дракон, каким бы могущественным он не казался. На каждого Дракона, рано или поздно, но всегда найдется свой Ланселот. По-настоящему страшным оказывается то, что остается после того, как Дракон уничтожен. После любого Дракона остаются люди с пустыми и выжжеными душами, которые практически сразу начинают не то чтобы подыскивать, а самым натуральным образом создавать себе нового Дракона. Благо, подходящего для подобной цели материала, вокруг имеется в избытке. Шварцевская фраза о том, что прежде всего надо «убить дракона в себе» стала своеобразной визитной карточкой пьесы. Эта фраза прекрасно коррелируется с известным чеховским высказыванием «по капле выдавливать из себя раба» (детский писатель Л. Пантелеев вспоминал, что Чехов был для Шварца не просто любимымым писателем, но и образцом — как художник и человек). Но как произвести эту невероятно мучительную операцию по убийству «внутреннего дракона» и, главное, чем наполнится человеческая душа, когда все «внутренние драконы» будут благополучно изничтожены — на эти вопросы Шварц не смог дать исчерпывающего ответа.

Но гениальное произведение потому и оказывается гениальным, что из него всегда можно вытащить гораздо больше смыслов, чем их удалось вложить в текст самому автору.

Из всех произведений Шварца эта пьеса, на мой взгляд, — самая сильная. Поражаюсь мужеству автора, который в 1944 году осмелился написать такое. И, хотя Дракону и были приданы определенные черты Гитлера, читатель легко мог понять, что эта книга — о самой природе абсолютной власти, о том зле, которое эта власть несет, и о тех искушениях, которые ей сопутствуют. Пожалуй, наряду с «1984» Оруэлла, пьеса Шварца — одна из сильнейших на эту тему. Замечательно показан многоликий Дракон, то беспощадно жестокий, то фальшиво добрый. Диалоги Дракона и Ланселота иной раз просто удивительно хороши. А сколь колоритен и хитер Бургомистр! А как удачно показан нелегкий выбор обычных людей и их попытки преодолеть страх!

Очень сильное произведение, заставляющее задуматься и сделать для себя кое-какие выводы. Рекомендую!

Самая, без сомнений, сильная пьеса из всей Шварцевской «когорты» и самая бронебойная. Смутная, страшная, тяжелая... Она поддалась мне не сразу, пару раз я бросала ее читать. Про фильм и не говорю — он полон намеков и теней, подстать времени и стране.

Насколько тяжело «убить Дракона» и остаться Человеком. Быть не тем, кем заставляют, а быть Собой. И пытаться выжить тогда, когда это становится практически невозможным — выжить, не изменив себе.