Ширли Джексон «Лотерея»

Проза Ширли Джексон не сложная, легко читаемая, в ней максимально, с одной стороны, обобщённые типажи сочетают в себе элементы жизненности. Конечно же, это не мистика, не ужасы, в классическом понимании: это просто проза, реалистичная проза, в которой, правда, есть определённый рефрен, общее настроение, которое и делает «The Lottery» не просто сборником, а книгой рассказов.

Конечно, эти рефреном становится... неуютность. Окружающий мир в описании Ширли Джексон, безусловно, годен для обитания, в нём можно даже испытывать радость и довольство. Но... счастье? Увы, не про нас. Обычная героиня автора — женщина на пороге увядания, которая не достигает особых высот, но имеет определённый комплекс идеалов, к которому вечно стремится. Не важно, что это — замужество и семья, карьера, собственный сад или домашний уют: в любом случае, даже эти простые, бытовые, казалось бы, ни к чему не обязывающие вещи оказываются для них чем-то недостижимым. Дело в глубочайшей недоделанности и мрачности окружающего, и неважно, что его окружает: мрачные стены улиц Нью-Йорка или деревенские домишки милых, но крайне недалёких людей. В любом случае, человек живёт в вечном плену того, что неправильно, того, что навязано пустыми стереотипами и банальной леностью мысли.

Впереди ярость молодых, литературы битников и «новой волны», победное шествие дерзкой постмодернистской культуры. Но пока что мы видим только шествие этих безумно одиноких людей в открытом космосе застывшего и поверхностного социального, которое сжимает своими тисками, отупляет и калечит. Мир Ширли Джексон неуютен и холоден, и нескоро я снова вернусь в него.

Как и всякое направление литературы, «тёмная» проза (под этим зонтиком уютно разместились хоррор и родственные ему жанры) обросла изрядным количеством премий. Премия имени Ширли Джексон учреждена лишь в 2007 году, но уже зарекомендовала себя как одна из наиболее престижных в области «психологического саспенса, ужасов и мрачной фантастики».

Почему именно Джексон? В сравнении с другими мастерами жанра вроде Роберта Блоха или Фрица Лейбера, творившими в середине века, творческое наследие писательницы невелико, а её вклад в «тёмную» литературу ограничивается стопкой тоненьких романов да горсткой рассказов, в которых не то что Ктулху — и вампиров не найдётся. И всё же премия названа так не случайно. Одним из доказательств этого может послужить «Лотерея» — наиболее значимый сборник Джексон, теперь изданный и на русском языке.

В большинстве рассказов, собранных под этой обложкой, ничего фантастического как будто не происходит. Типичный герой Джексон — представитель (чаще представительница) среднего класса, по рукам и ногам скованный стереотипами — разумными ли, глупыми ли, но заведомо навязанными окружением и не вполне осознанными. Так, в рассказе «После вас, милейший Альфонс» героиня изо всех сил старается быть политкорректной — и сама не замечает, что впала в старый добрый расизм, только вывернутый наизнанку. Её сынишка и его темнокожий приятель, не успевшие еще нахвататься взрослых условностей, встречают её благоглупости непониманием. Дети у Джексон вообще показывают себя жизнеспособнее и смелее взрослых. К примеру, юная героиня «Званого полдника во льне», одарённая воображением и поэтическим талантом, отказывается играть роль учёной обезьянки при умиляющихся старших.

И всё же сопротивляемость детского ума не бесконечна. Некоторые мальчишки и девчонки, сами того не замечая, открывают душу злу в самом широком смысле. Девочка-подросток из «Опьянения», отказываясь принимать уродливый мир взрослых, грезит о его разрушении. Юный герой «Чарльза» в самом нежном возрасте вырабатывает в себе способность перекладывать вину на других — и с удовольствием ею пользуется. Малыши из «Ведьмы» и «Чужой» охотно впитывают уроки жестокости, которые преподносит им внешний мир.

Другие дети перенимают страхи у родителей — и вырастают их копиями, неспособными постоять за себя даже перед лицом откровенного хамства («Домашний рецепт», «Испытание схваткой»). Притеснения и неудобства пугают их намного меньше, чем риск не соблюсти приличия; на любое унижение они, как героиня одноименного рассказа, ответят словом «разумеется». Мир «Лотереи» — это мир предрассудков, лицемерия и застарелых комплексов. Титульный рассказ, символично размещенный в конце сборника, выносит приговор этому миру и предсказывает его будущее. Если обществом правят условности, то условиться можно о чем угодно — и даже традицию жертвоприношений возродить никогда не поздно.

Тонко чувствующие личности, не готовые смириться с правилами этого мира и бросающие — не всегда сознательно — ему вызов, обречены на поражение («Консультация»). Такова участь Маргарет из «Соляного столпа» — скромной провинциалки, за считанные дни раздавленной суетливым и недружелюбным Нью-Йорком. В финале рассказа город-монстр скидывает последнюю маску и являет свою подлинную, демоническую сущность, не приемлющую чужаков. Тот же фон представлен и в «Демоне-любовнике», где невеста ищет жениха, пропавшего в день свадьбы, но находит лишь враждебную пустоту городских кварталов. В «Зубе» банальная зубная боль становится пропуском в иную реальность, похожую и непохожую на нашу. Личность героини стирается и переписывается заново в адской мясорубке Нью-Йорка, а приглядывает за трансформацией таинственный незнакомец, в котором нетрудно узнать известного джентльмена на букву «Д».

И действительно, во многих рассказах фигурирует то некий мистер Харрис, то «Джим», то просто «мужчина в синем костюме»; дьявол то выступает на первый план, то прячется в тени. Функции его разнообразны, личин его не счесть, но одно остается неизменным: он всегда рядом. Подчеркивая это, Джексон предпосылает всем частям сборника цитаты из старинного демонологического трактата, а завершает его фрагментом из средневековой баллады «Джеймс Харрис, демон-любовник» (недаром в первых изданиях сборник имел подзаголовок «Приключения Джеймса Харриса»). Как ни хитри, а в дьявольской лотерее каждый получит то, что ему причитается.

Хотя славу «литературной ведьмы» Ширли Джексон принесли поздние романы (прежде всего «Призрак дома на холме»), уже в «Лотерее» проявился её талант к анатомически точному изображению человеческой души. На тонкой грани между реальным и фантастическим вырастают рассказы, способные будоражить читательские эмоции и в наши дни.

Две дюжины историй подводящих читателя к настоящему шедевру, названием которого и был озаглавлен сборник рассказов.

Проза Ширли Джексон проста и чужда вычурностей: здесь нет пространных описаний, изобилия деталей или длинных монологов, внешность героев часто обозначена буквально парой слов, а в некоторых миниатюрах и окружающему персонажей миру выделен столь же скудный лимит. На фоне этой четко выверенной лаконичности реплики героев, их диалоги расцветают ярким многоцветным фейерверком: очерчивают характеры, обозначают потаенные мысли, мимоходом приоткрывая читателю парадоксальную красоту банальных каждодневных ситуаций, бытовых коллизий, окружающей обычного человека рутины. И в этой прозе дня писательница находит свой оригинальный ключ к развитию сюжета, по большей части пугающий и разрушительный.

Как мне показалось, в чем-то стиль некоторых рассказов необычайно схож с реалистическим ответвлением малой прозы Стивена Кинга позднего периода. (если быть точнее, то, конечно же, наоборот, просто мы в силу разнообразных причин поставлены в положении археолога, снимающего культурные слои в обратном порядке, из настоящего в прошлое) Но пусть вас не вводит в заблуждение сравнение с Кингом — проза Ширли Джексон играет совершенно на другом поле. В отличие от Кинга или Лавкрафта, больше сосредоточенных на сверхъестественном, писательница препарирует гнездящийся в обыденности элемент страха — самое рядовое событие может повлечь за собой катастрофические последствия, и не важно, будет это внезапно развернутая перед персонажем наглядная иллюстрация энтропии или всего лишь окончательная ссора двух соседок, в обоих случаях механизм счастливой глянцевой реальности дает сбой, оставляя героя наедине с собственной беспомощностью и разочарованием.

Именно эта характерная черта не дает провести вроде бы саму собой напрашивающуюся параллель с последовавшим вслед за Ширли поколением литераторов-битников. Она отмечает различные несуразности окружающего мира, но, в отличие от последних, ни за что не агитирует и не имеет универсального рецепта решения всех проблем, ее герои разобщены и не рассматривают себя в качестве некого противостоящего обществу движения (да и с точки зрения морали битников, они настоящие пуритане), наоборот, писательница сосредоточена на процессе наблюдения и переживания, обращена внутрь, а не вовне. Все это, по-моему, парадоксальным образом объединяет ее творчество скорее с «готическим» восприятием мира, в современной трактовке этого понятия, а некоторые ее персонажи вполне бы ужились с героями Геймана или Тима Бертона (хотя те их вероятно все равно бы сочли старомодными занудами). Настроение этой книги тоже мечется где-то между первым днем календарной осени и языческом праздником окончания лета в конце октября, чередуются солнечные теплые дни с пасмурными и холодными, с преобладанием последних, а заканчивается все праздником, который только поначалу кажется безобидным развлечением.

Сам сборник, в отличие от заглавного рассказа, вряд ли можно ограничит четкими жанровыми рамками. Если «Лотерея» с равным успехом может быть включена в антологии фантастики или ужасов, то здесь мы имеем дело с тем, что обозначают расплывчатым и ни к чему не обязывающим термином «современная проза».

И здесь, как мне кажется, мы сталкиваемся с первым неизбежным минусом — провокация и откровенность конца сороковых годов прошлого века к сожалению утратила свой эффект за время нарастания палитры и глубины шокирующих художественных приемов, а оригинальные ходы успели превратится в штампы (затертость и банальность — обратная сторона популярности).

Для прозы Ширли Джексон вряд ли подходит определение «женская», тем не менее в подавляющем большинстве историй главным персонажем является женщина, ее проблемы, страхи и типичные бытовые ситуации, к тому же сюжеты некоторых рассказов во многом схожи, поэтому далеко не весь сборник был по-настоящему интересен.

Если попробовать описать свои впечатления от книги в целом, то она, наверное, больше всего походит на дневник, найденный на пыльном чердаке давно заброшенного деревенского домишки, хозяйка которого записывала свои мысли и наблюдения страницу за страницей, неизбежно расцвечивая эти истории невероятными деталями в силу артистичности натуры: здесь есть эпизоды из детства, ошеломляющие эмоции от первого посещения большого города, попытки выстроить там карьеру и возвращение домой (с еще большим шоком от смены городской обстановки на деревенскую и необходимости заново найти общий язык с соседями). И вот настает момент, когда остается перелистнуть последнюю страницу, и ты полностью уверен, что в выдумках этих правды ни на грош. И вот тут выпадает заложенная за эту страницу фотография с которой на тебя иронично смотрит рассказчица. И ты одновременно понимаешь, что с одной стороны суть истории была совершенно в другом и здесь все, вплоть до самой мельчайшей детали самая настоящая правда, а с другой — единственное, что всегда отделяло эту женщину от признания ведьмой и расправы над ней соседями, это временные поправки в общественный договор, внесенные по недоразумению примерно за две сотни лет до ее рождения в качестве компенсации за салемскую историю. Ведь самая первая история это же о ней, и об открывшем первый раз этот сборник читателе, а закрывающий сборник в качестве коды отрывок из шотландской баллады — это центральная фабула, рефреном звучащая от первой до последней страницы.

ps. Что же касается сравнительно невысокой оценки, то если вас не отталкивает некоторая суховатость и схематичность изложения, нет предубеждения против авторских сборников малой прозы, не пугает некоторая удаленность во времени в сочетании с показной блеклостью декораций, и, главное, если вы всегда считали, что если в сборнике есть хотя бы треть удачных рассказов, то и сам он удался, смело добавляйте сверху еще пару баллов.

Большинство рассказов посвящены бытовой жестокости. Ужас перед человеческой природой появляется после третьей-четвёртой истории и уже не отпускает. Нет, никого не убивают, никакой крови, но остаётся стойкое ощущение дискомфорта.

Что понравилось:

- Домашний рецепт

- Испытание схваткой

- Зуб

- Лотерея

- Соляной столп

- Демон-любовник

- Ведьма

- Чарли

- Дороти, бабушка и матросы

- Кукла

- Цветник

В целом – очень тонко. Настолько, что толстокожие и не поймут, где бояться.

этот сборник наряду с романом «Мы живём в замке» — визитная карточка творчества Ширли Джексон. писательница из Сан-Франциско оставила не очень большое литературное наследие. но, как говорится, не количеством, а качеством. безупречный талант, своеобразие картины мира в целом, и сюжетных линий в частности. в каждом рассказе — своя изюминка. малое количество стилистических приёмов и средств — это само по себе стилистическое средство. простой язык повествования, что позволяет сосредоточить внимание на сюжете, идеях и проблематике. акцент на психологизм и описание эмоционального состояния героя. передача местного колорита и бытовой жизни особенно хороши ( «the villager», «flower garden», «the lottery», « a fine old firm» etc.)

культовый автор на западе, автор, которому практически не уделяют внимания у нас...