Север Гансовский «Шесть гениев»

Повесть сложная, давящая. Впрочем, сложная для чувств – посылы её ясны. Выбор места – послевоенная Германия, восточная её часть, сыто живущие нацистские деятели, возвращение тиранических порядков, шествия бывших эсесовцев и т.д.. Тут же и американские спецслужбы – с тиранией доллара и мечтой о «золотом веке» (читай: «золотом миллиарде»). И выбор героя – гения, опозиционирующего такому миру, одинокий, лишённый надежды. Политически сторона повести прозрачна (возможно, в нынешние времена такие истории стоит переиздавать). Гуманистическая – тоже. Искусство противостоит жестокости и тирании. И герой противостоит. Хотя не верю, что пройдя всю войну, герой ни разу не убивал, кроме того случая с немецким начальником. Четко выражена мысль о немецком народе, как о народе без сопротивления (тоже мне оправдание).

Чем-то похоже на Кафку – личность против государства, общества, законов беззакония.

Но Гансовского я люблю за его «странность». Он умеет писать странно и завораживающе, хоть часто это и сливается в «депрессивно». Здесь есть эта странность. События, которые не сразу понимаешь (перемещение в мир картин, например). Слегка гротескные герои. Тот же Бледный – испуганный до смерти шпион, в котором жизнь еле держится. Да и сам Георг Кленк, в котором странность гения развита донельзя – аскетичность соединена с некоторым эгоизмом (наделать шума и исчезнуть, или это такой протест?), непродуманность своего будущего и мысли о вечном не мешают, например, подтолкнуть врага (относительного) на самоубийство, оправдать философски это подталкивание… Гений без надежды в поисках надежды. Абсолютная чернота – как символ темнеющего мира. Н надежда есть, надежда брезжит в конце. И вместе со способом создать черноту у героя есть и способ её уничтожить.

Есть ощущение затянутости. С одной стороны, чисто авторское – как затягивание в болото. С другой стороны – историю всё-таки разжижающее, немного утомляющее. Позже почитаю «Башню», посмотрю, как там.

Произведение непростое. Очень политизированное, сейчас во многом воспринимается с недоверием. Прежде всего, что гениальный учёный, пусть и одиночка, безупречный по формальным признакам — отвоевавший всю Вторую мировую, имеющий награды, в буквальном смысле умирает с голода в 1963 году. Всё-таки жути автор нагнал избыточно.

Очень много текста уделено искусству, количество гениев, упомянутое в заглавии, касается и живописцев прежде всего. Есть эпизод попаданчества в прошлое, описанный красиво, но без особых разъяснений.

В целом, основной упор книги сделан на вихри враждебные, которые из Пентагона веют на просторах Западной Германии, мешая творить честному гениальному немцу — антифашисту. Тем не менее, для взрослого вдумчивого читателя повесть может быть вполне интересной, прежде всего за счёт как раз культурных эпизодов и воинского пути лейтенанта Вермахта от Польши и России до Франции и Италии.

А вот основная интрига выглядит очень натужной, не говоря о том, что в указанный период (как событий, так и написания) вовсю начался «обратный поток» «выбирающих свободу» граждан. Поэтому к категории вечных шедевров произведение не относится.

«Шесть гениев» написана на высоком художественном уровне. Литературный метод похож на абсурдистский шедевр Ф. Кафки «Процесс». Это ставит повесть Севера Гансовского в ряд высших достижений советской фантастики. Да, для чтения его произведений нужен некий интеллектуальный уровень. Кое кто утверждает, что Север Гансовский совершенно зря взялся за фантастику. А мне кажется, что это они зря взялся читать Гансовского. По литературному мастерству Гансовский превосходил почти всех советских фантастов того времени, он уступал им по лёгкости восприятия. В современной российской фантастике, бездуховной и призванной потакать всем прихотям массового читателя, чтобы успешно продаваться, такого явления, как Север Гансовский, увы не ожидается...

Сразу хочу оговориться, не читайте, если уже прочитали повесть «Башня», а если есть возможность выбора — начните именно с этой. Она полнее и более детализирована, поэтому трудно определить, что двигало автором, пожелавшим сократить свое произведение. С другой стороны, вещь рассчитана на читателя любящего много рассуждать, постоянно менять тему рассуждений, обрывать выводы, тем кому важен процесс разговора, а не его итог. Поэтому в повести ни герой, ни автор так и не поняли, что же они изобрели, ибо это не важно, это лишь повод, чтобы привязать произведение к фантастике. Читается трудно, при этом требуется громадная усидчивость и терпение, а также желание добраться до конца.

Герой «шести гениев» несколько напоминает аутиста. Думает, чтобы отдохнуть от предыдущих мыслей. Использует возможности мозга по максимуму. Философские мысли героя заставляют читателей задумываться над многими вещами. Гансовский здесь даёт именно пищу для размышлений, да ещё и с непривычного ракурса.

Кроме того, здесь как и в «Полигоне» отслеживается яркая антивоенная направленность. На протяжении всей повести всплывают судьбы, которые покалечны войной. Указано, что после войны прошло много лет, а всё равно люди ещё не оправились от её последствий. А картины беззаботной мирной жизни, описания природы, шедевров живописи чередуются с описаниями войны, создавая контраст.

Хотя тяжеловесность повести притупляет впечатление, но всё равно 6 гениев заслуживает высокой оценки.

Сложная и до сих пор недооценённая повесть. Слишком многое автор уместил на ста двадцати страницах. Кое-что при этом устарело, например, работа математика, конкурирующего с вычислительными центрами. Устарела и памфлетность по поводу ужасающей жизни в странах западной демократии. Но тем сильнее звучат иные мотивы. Север Гансовский, пошедший на фронт добровольцем и воевавший разведчиком, не побоялся вести повествование от имени немецкого солдата, показал, что с той стороны были такие же живые, чувствующие люди. Страшные сцены войны перемежаются с удивительными по красоте и лиричности описаниями картин великих художников, которые собирал герой в странах покорённой Европы. До самого конца автор не сообщает, как именно его герой забирает картины, но читателю и в голову не может войти, что он выдирает их из рам и уносит с собой. Борьба красоты и варварства, неразрывное сочетание нового и дремучего в обществе и человеке составляют основу замечательной повести Севера Гансовского.

В этой повести сразу несколько интересных идей, но увы, ни одна из них, на мой взгляд не реализована. Герой — гениальный математик, открыл нечто ТАКОЕ, чего и сам до конца не понял, а нехорошие люди сразу смекнули, что это супероружие, а еще у героя есть суперспособности, а в прошлом он, тонкая интеллигентная натура, прошел всю войну в армии Гитлера (не все немецкие солдаты — скоты и убийцы — для 1965 года мысль очень смелая). Всего этого, на мой взгляд, хватило бы на 2-3 полновесных романа. Но нет, читается повесть тяжело, любопытные идеи похоронены среди огромных, вычурных монологов, рассуждений о живописи и архитектуре, страхе и свободе воли, неонацистах и борьбе за мир... Настоящая жемчужина в этой рыхлой и многословной повести — главка, где герой вспоминает войну, и каждый ее период у него связан с определенным шедевром живописи. Это могло бы стать отдельной, самоценной новеллой. Увы и ах!

На мой взгляд повесть вышла какой-то вычурной. Автор сделал из своего героя некого «идеального мыслителя», который пройдя войну, никого не убил и прожив жизнь, ничем, кроме математических расчетов не занимался. Острые моменты смягчены (лучше бы он действительно брал эти картины и верил в фашистские идеи), а устремлённость героя к самоутверждению через невероятное открытие отдаёт псевдогуманизмом. Опять же автор выставил в роли главных злодеев американцев и Гитлера, а СССР у него — оплот справедливости и миролюбия (а вот если бы Бледный оказался советским агентом...). Кроме того, присутствует путаница со временем: чётко названо время действия (1947 год) и сказано, что герою сорок с хвостиком, а через несколько страниц герой говорит, что «когда фашисты пришли к власти мне было тринадцать». Если считать с 1933, то герою в 47-ом не может быть даже сорока.

Север Гансовский – один из тех авторов, которые очень интересны просто как документальные прозаики. Как мне показалось, он совершенно зря взялся за фантастику.