Брэм Стокер «Дракула»

Вчера закончила читать «Дракулу» Брэма Стокера. Начну свой отзыв со стандартной фразы: «Не понимаю, почему я столько откладывала прочтение этой книги и прочла ее только сейчас». В силу моего интереса к этой теме я изначально была настроена положительно и надеялась, что весь ажиотаж, вызванный ей, хотя бы отчасти передастся мне. К сожалению, это не тот случай. Но давайте по порядку.

Начнем с хорошего. Первая часть книги, а именно дневник, который Джонатан Харкер вел в замке графа Дракулы, просто потрясающая. Читала с упоением и неподдельным удовольствием. Мне как молдаванке было, кроме того, особенно приятно видеть насколько хорошо Брэм Стокер проработал историю всего этого региона. Мне то и дело встречались очень хорошо знакомые географические названия, названия блюд, некоторые языковые термины. Книга начинается очень атмосферно, происходящее в замке описано так, что даже не помню как читала текст, так как он был тут же замещен картинками в моей голове. Прочтение первой части было подобно просмотру фильма, настолько ярко в голове всплывали все образы (замечу, что ни один фильм по книге я не смотрела).

Но с окончанием первой части, а именно с переносом действия в Англию и началом дневников других людей, книга, по моим ощущениям, начала терять свое очарование. Происходящее с Люси еще более-менее поддерживало живую фантазию на плаву, по с момента начала охоты на Дракулу всё начало идти по наклонной. Перечислю некоторые, особенно бросившиеся мне в глаза, моменты.

Я не люблю произведения, в которых герои четко делятся на крайне положительных и крайне отрицательных. В этом смысле все без исключения положительные герои произведения (Джонатан Харкер, Мина Харкер, Ван Хельсинг, доктор Джон Стюард, Квинси Моррис, лорд Годалминг (он же Артур Холмвуд) ) в какой-то момент начали действовать на меня откровенно отталкивающе. Их подчеркнутое джентльменство, любезность, тошнотворная обходительность и восхищение друг другом сделали их...не людьми. Ну нет таких людей, понимаете? В этом смысле более «человечным» кажется тот же Дракула со всеми присущими ему «дьявольскими» замашками, как жестокость и высокомерие. К концу книги он вообще начал восприниматься как более интересный персонаж, и это при всей его «отрицательности».

Все положительные герои положительны настолько, что у меня даже не складывалось впечатление, что это разные люди. Они ведут себя совершенно одинаково и решительно ничем не отличаются друг от друга (за исключением пола Мины Харкер). В какие-то моменты я ловила себя на мысли, что даже не помню, читаю ли я отрывок из дневника Джонатана Харкера или доктора Стюарда. Персонажи настолько сливаются друг с другом и не несут никах отличительных черт, что если на какой-то конкретный дневник не указывает контекст, то я не могла определить, кто его пишет. Более-менее от других отличается ван Хельсинг, но к концу книги я уже практически выработала неприязнь к его манере изъясняться.

Благовоспитанность этих героев доходит до того, что на ее фоне начинает конкретно провисать сюжет.

В какой-то момент я начала жалеть, что не выписывала все такие косяки, потому что сюжетных провесов в книге немало. Сама основная линия ее повествования оставляет желать лучшего. Если вначале она атмосферна и несет в себе зачатки какой-то необычной и незаурядной истории, то потом начинает развиваться по принципу простейшего детектива: «надо: собрать улики – искать доказательства – собрать документы – опросить свидетелей – начать преследование – схватить преступника».

Кроме того существуют нестыковки в описании и поведении вампиров. С одной стороны видно, что днем они лежат в гробах не могут из них подниматься,

Короче, тысячи таких мелочей. Сюжет не проработан досконально. Поведение героев часто кажется непоследовательным и глупым. Серьезных провесов нет, но то, что есть, создает ощущение какой-то недосказанности и того, что автор все не до конца продумал. Дыры в целом можно забивать на уровне штанов Арагорна

Еще один момент, который к концу книги начал меня раздражать – отношение главных героев с Богом. Я понимаю, что книга писалась в то время, когда церковь играла в обществе намного бОльшую роль, чем теперь, но передозировка фраз как «да поможет нам Бог, на все воля Божья, с Божьей помощью, благослови тебя Бог, по воле Господа, да благословит Господь, да хранит Бог» становится в какой-то момент откровенно отталкивающей. Герои без конца молятся и просят бога помочь и благословить друг друга. Доходит до каких-то феерических нелепостей.

Развязка не произвела на меня никакого впечатления. В начале произведения, когда я еще чувствовала, что оно обещает быть очень незаурядным и талантливым, я думала, что окончание должно быть как минимум небанальным и не подходить под общепринятые клише. Но «добро побеждает зло», «Бог сильнее Дьявола» итд... К концу книга окончательно превратилась в набор банальностей и клише.

Закончу отзыв такой же распространенной фразой, с какой начала: «Я ожидала от книги большего». Понимаю, что она произвела колоссальный бум и послужила толчком к распространению этой темы и подобного жанра, но сама она к шедеврам в плане литературного слога, сюжетной продуманности и нетривиальности не относится. Годится чтобы убить время, но ничему не учит и не оставляет ярких переживаний.

Бесспорно, с этой книги началась вся вампирская тематика. С удивлением узнаешь, что практически все архетипы, связанные с темой вампиров, придуманы одним человеком и в одной книге. Священные реликвии, чеснок, возможность входа в дом только по приглашению, сон в гробах, осиновый кол, слово «носферату» («Нежить» по-румынски), превращение в летучую мышь и даже «коза», защищающая от дурного глаза (в наше время символ металлистов) — все это стокеровский «Дракула».

Автор всячески отдает должное своему злодею: он-де и умен, и отважен, и целеустремлен, и знаток алхимии. К сожалению, в романе это показано слабо. Дракула похож на стихийное бедствие: он налетает, высасывает и исчезает. Героям остается лишь хлопать глазами. Остальные герои, кроме, может быть «Шерлока Холмса» — всезнающего Ван Хельсинга — перед ним растерянны, наивны и медлительны. Им не приходит в голову, например, сменить место жительства, чтобы скрыться от графа, хотя бы переехать в дом, в который он не имеет приглашения. Особенно это видно человеку XXI века, который уже немало видел и читал о вампирах: очевидные, казалось бы, приметы и намеки, до героев доходят, как до жирафа. А ведь перед нами не материалисты и скептики, а вполне верующие люди.

Изложение книги в виде дневников персонажей, на мой взгляд, главная неудача книги. Во-первых, вероятность того, что автор дневника будет в начавшейся главе убит или превращен в вампира сведена к нулю. Во-вторых, сочетание драматургии романа и логики дневниковых записей приводит к смешным ляпам. Например, когда Ван Хельсинг и Сьюард тайком шепчутся за спиной зараженной Мины, а потом Сьюард записывает этот диалог и... просит Мину его перепечатать.

Немаловажно, что главный борец с вампирами, профессор Ван Хельсинг, практически не получает слова в виде своего дневника. Это грамотный ход, заимствованный у Эдгара По и Артура Дойля: читатель и герои поставлены в положение доктора Ватсона, который лишь догадывается об истинных мыслях гения и должен ломать голову над его намеками.

Слог романа тяжел, персонажи общаются столь патетично и витиевато, что их диалоги выглядят как театральная постановка. (В вышеупомянутой сцене Ван Хельсинг, заслышав шаги Мины, успевает произнести речь еще на два абзаца, прежде чем она входит в комнату.) Примета эпохи, стиль XIX в? Но почему Дойль, Киплинг, Верн сумели заставить своих персонажей изьясняться нормальным человеческим языком? Насколько «Дракула» великолепен своим фантастическим допущением, настолько он слаб с точки зрения «чистой литературы».

Трудно поверить, что каких-то двадцать лет назад слово «вампир» ассоциировалось не с искрящимся женственным мальчиком, а с брутальной, кровожадной и лютой тварью, которая заслуживала только осинового кола в сердце. Удивительно, как из по-своему романтичного, но все же грозного и устрашающего Дракулы вампиры превратились в весьма жалких особей, которых нынче олицетворяет Эдвард Каллен и болезненного вида кровососущие гопники, которых каждым взмахом меча сотнями изводит тот же Блейд. А как все красиво начиналось!

Справедливости ради отметим, что до того, как господарь Валахии усилиями Брэма Стокера превратился из грозы турков в ночной кошмар викторианских девушек и головную боль викторианских же джентльменов, свои клыки в яремные вены уже запускали и прекрасная «Кармилла» Джозефа Шеридана Ле Фаню, и «Вампир» Джона Полидори. Однако именно беспощадный валашский князь, и поныне живущий в величественном замке в Трансильвании породил настоящий всплеск популярности Детей Ночи. Что, пожалуй, лишний раз может напомнить хотя бы и «молодым талантливым авторам», что популярность произведения прежде всего определяется его героем – пускай даже он записной негодяй.

Молодой адвокат Джонатан Харкер получил шанс унаследовать бизнес своего работодателя. Разумеется, ему нужно зарекомендовать себя с наилучшей стороны – и улаживание дел знатного румынского дворянина, чье имя напоминает о кровопролитных походах седой древности, явно поспособствует росту его репутации. Харкер – человек современный, так что он не верит во всю эту чертовщину про «ordog», «pokol», «stregoica», «vrolok» и «vikoslak». Радушный граф Дракула тепло принимает его в своем изветшавшем замке, и лично развлекает гостя, не доверяя его своим слугам. Как и любому аристократу, графу не чужды разные причуды – например, он практически не показывается днем, предпочитая вести дела после захода солнца. Однако со временем к Харкеру начинает приходить понимание того, почему все крестьяне начинали креститься, стоило ему лишь упомянуть имя того, кто пригласил его в свой замок…

Роман «Дракула» написан в эпистолярном жанре, и полностью состоит из всевозможных записей – начиная с отметок в путевом дневнике Харкера, или его писем своей возлюбленной Мине, и заканчивая фонографическими записями главного врача психиатрической лечебницы, в которую попал очень странный пациент. Такой ход весьма легко погружает читателя в атмосферу викторианской эпохи, не просто живописуя сюжет, но и проясняя, чем жили, что ели и как размышляли люди в те времена.

Стокер не брезгует и обрывать некоторые сюжетные линии на самом интересном месте, весьма точно подмечая, что самое страшное чудовище живет в недрах человеческого разума, а самое интересное приключение каждый читатель составит для себя самостоятельно. Мы покидаем Харкера в кульминационный момент, чтобы встретить его некоторое время спустя, и чужими глазами увидеть, как же изменился этот «прилизанный» молодой человек. Остается только предполагать, через что ему пришлось пройти – и это цепляет куда лучше, нежели самое подробное описание.

Точно так же автор нагнетает атмосферу ужаса и неизвестности вокруг путешествия «Дмитрия» – ведь самый страшный монстр, как известно, тот, которого не видно. История корабля – тот самый случай, когда молчание может быть красноречивее тысячи слов.

Вампир по Стокеру – это не мальчик с повадками истерички, и не блеклый статист. Граф Дракула живет в человеческом обществе несколько веков. Он мастерски выживает среди суеверных людей, не скованных рамками закона. Он запугал до смерти крестьян, которые даже не помышляют о том, чтобы прийти в замок днем, и проткнуть его осиновым колом. Он не ведет себя как идиот – он опытен, стар и чрезвычайно хитер. И что самое главное, этим своим опытом он активно пользуется. Разумеется, Дракула повелевает волками, превращается в летучих мышей и туман и даже повелевает штормами – но при этом он остается чудовищно опасным и коварным человеком. Он не просто стал прообразом будущих вампиров (Эдвард Каллен? Серьезно?), но и в кои-то веки стал злодеем, который противопоставляет героям могучий интеллект а не крепкие мышцы.

Наконец, роман «Дракула» еще и о многих социальных вопросах, актуальных в те времена. Он затрагивает отношения мужчин и женщин, колониализм, цивилизованность (взять хотя бы заметки Харкера о Трансильвании) и суеверность. О том, что если мы чего-то не знаем, вовсе не обязательно этого не существует. О столкновении миров, наконец – хотя и не в тех масштабах, что описал Уэллс. Наконец, сама идея вампиризма – проклятья с сексуальным подтекстом – весьма удачно иллюстрирует восхищающее многих викторианское общество, с их пуританской моралью и преданностью долгу и семье, но в то же время, страдающее от эпидемий туберкулеза и разгула сифилиса, проституции и детского труда…

«Дракула» Брэма Стокера – не только, и не столько прародитель всех вампирских романов, но полноценный слепок эпохи. История, прежде всего о людях плохих и хороших. И о том, что значит быть человеком. История, которая, фактически, показывает, чем является человек, едва с него сорвут легкий налет «цивилизованности». Настоящая история о настоящих вампирах.

Читатель не слишком широко ознакомленный с творческим наследием Брэма Стокера, наверняка будет удивлен, обнаружив, что автор «Дракулы» написал изрядное число романов, из которых отнюдь не все заслуживают внимания (впрочем, «Драгоценность Семи Звезд» я для себя переоценил, но это уж другая история). Зато рассказы Стокера очень хороши, и тем более странным кажется, что лучшим его произведением, более того — величайшей в мире книгой о вампирах, является как раз роман — «Дракула», произведение, намного пережившее не только своего создателя, но и бессмертного заглавного героя.

Причин тому несколько. Для начала, Стокер избрал верную форму повествования: весь роман состоит из дневниковых записей, путевых заметок, писем, телеграм, газетных статей и т.п. Все это не только создает иллюзию достоверности, но и делает текст предельно лаконичным, вопреки свойственной автору многословности; к тому же мы получаем возможность рассмотреть ситуацию со всех сторон. Добавим к этому колоритных персонажей, атмосферу тайны и увлекательный, прекрасно выстроенный сюжет — и получаем... просто хорошую вещь, только и всего.

Что же делает роман Стокера безоговорочным шедевром, оставившим далеко позади произведения таких последователей, как Кинг и Маккаммон? Отвечу: образ самого графа, еще не искаженный многочисленными киноинкарнациями.

Многие обращали внимание на сексуальный подтекст романа (что для Викторианской Англии было вызовом): граф нападает на всех, но вампирами становятся исключительно леди. Киношники ухватились за это — ведь «вечная любовь» и порочная страсть прекрасно продаются! — и принялись дружно насыщать экранизации эротическими мотивами и наделять графа высокими чувствами — успех зависел от таланта, но образ всякий раз искажался. Между тем, Дракула Стокера имеет всего два не самых благородных чувства: безмерный эгоизм (существо, поддерживающее свою жизнь поглощением чужой) и жажду власти над «тварью дрожащей». Тема власти является ключом к пониманию романа. Особенно удачно оттеняет её образ безумца Ренфилда — жалкого человечка, мечтавшего поглотить как можно больше жизней ради обретения силы, и начавшего с мух. Рэнфилд — пародия на графа, выставляющая его эгоизм и властолюбие в комедийном ключе, и вместе с тем глубоко трагичная фигура — мятежная душа, погубленная вечным стремлением возвыситься.

По ходу борьбы профессора Ван Хелсинга и его друзей с могущественным врагом Стокер словно бы противопоставляет полуграмотных румын, безропотно терпевших графа уже несколько веков цивилизованным англичанам, поставившим цель победить или умереть, намекая, что всякая тирания бессильна в истинно цивилизованном обществе, если оно, конечно не будет отвергать Веру. Любопытно, что двое последователей Стокера, использующих ту же фабулу (горстка смельчаков против древнего Зла) не согласны с ним. У Кинга упыри ставят на колени весь Салемс-Лот, у Маккаммона — аж целый Лос-Анджелес, доказывая, что демократическое общество так же уязвимо перед захватчиком, как и отсталое. Однако сам образ властителя, процветающего на крови простых людей, воплощен великолепно. Может, из-за того, что у Стокера был великий соавтор, имя которому — народ. Именно народ облек терзающие его напасти — войны, эпидемии, тиранию — в единый мощный образ, образ Вампира, отнимающего Жизнь и живущего Смертью. Дракула в романе, кстати, даже внешне похожий на печально известный прототип — князя Влада Колосажателя — словно бы вобрал в себя все ужасы, терзавшие человечество, всю жестокость древних правителей, все народные предания, рассказываемые дрожащим шепотом по ночам, и выплеснул на не ожидающих этого читателей, захлестнув их кровавой волной (хотя собственно крови в книге мало). И даже сейчас, когда мы привыкли к любым кошмарам в книгах и на экране, еще ощущается веяние этого векового ужаса со страниц романа. Да, до «Дракулы» были «Вампир» Полидори, «Кармилла» ЛеФаню и «Варни» Черт-Знает-Кого, но, пока эти авторы брали страх с поверхности, Стокер копал вглубь в поисках источника. И докопался!

И даже этот, совершенно неромантичный Дракула бесконечно притягателен. Притягателен своей властью — над людьми, над природой, над жизнью и смертью, притягателен, быть может, даже вопреки замыслу автора, старавшегося всячески подчеркнуть звериную сущность персонажа. Ведь подлинное Зло способно вызвать не только страх, но и зависть, и даже восхищение, а могущество зачастую воспринимается как одна из составляющих мужской сексуальности. Влечение к наиболее сильному самцу со стороны женщин и восхищенная зависть мужчин — вот секрет обаяния книжного Дракулы, и романтика здесь совершенно не причем. Дракула восстал против воли своего создателя, чтобы самому решить, как к нему следует относиться. И до сих пор он странствует по бескрайним просторам масс-культуры, меняя обличья, становясь то жертвой проклятия, то героем любовником, то комедийным персонажем. Но мы-то знаем, кто он, и что ему нужно на самом деле...

Велосипед я своим отзывом не изобрету, но глядишь и привлеку к данному роману внимание подрастающей молодёжи, которая давно питается осовремененной классикой, вместо того чтобы питаться классикой напрямую. Я понимаю в целом, почему классика менее съедобна: она местами отдаёт пустозвонством, зияет дырами отступлений, и в ней непременно льют слёзы. Не хотелось бы, конечно, излишне ранить самолюбие современного читателя, но в нынешней литературе, по-моему, это всё тоже есть. Правда, до классики ей далеко. Видимо, потому, что в классике есть кое-что ещё.

К «Дракуле» потому относятся все по разному, что в этом знаменитом романе есть и пустозвонство, и отступления, и слёзы, и то самое «кое-что ещё». Цель и враг, объединяющая героев. Благородство и самопожертвование. Храбрость и способность идти до конца, хотя концом может быть смерть. А ещё в этом романе все события изложены в виде дневников, и если вы готовы смотреть на одни и те же события глазами разных героев, то милости просим.

Я не смотрела ни одну из экранизаций, и оценить их плюсы и минусы по сравнению с книгой не способна. Но книги мне оказалось достаточно, чтобы увидеть собственными глазами едущего в Трансильванию Джонатана Харкера, почувствовать, а позднее осознать правильность своих догадок о том, что он попал в ловушку, услышать, как смеются страшные женщины в далёком трансильванском замке. А потом, хотя местами повествование не спешило, я с неснижаемым интересом следила за параллельной линией дружбы двух девушек, каждая из которых вот-вот собиралась замуж. И волновалась, когда что-то начало происходить с одной из них, и боялась подозрений, и с широко открытыми глазами видела, как она обратилась…. И все последующие за этим страницы поглощались мной для того лишь, чтобы узнать, до какой поры будет простираться власть чудовища над людьми и получит ли оно по заслугам. Не менее трепетно я следила за тем, кто из героев останется в живых, потому что по ходу повествования, и именно благодаря дневникам, я поняла, что каждый из них достоин моего восхищения.

Нудно, говоришь ты, современный читатель? Вяло? Слишком много пустых переживаний? А как же иначе ты сможешь сопереживать героям, если не познаешь их до конца? Как иначе ты проследишь их благородство и высоту целей, если не залезешь им в душу и не напьёшься их слёз?

Благородная, величественная классика о вампирах.

+10

Легендарное произведение, написанное в конце 19 века, представляет собой готический хоррор с остросоциальным подтекстом.

Это эпистолярный роман, передающий сюжет через письма и дневники главных героев, что придает эффект документалистики.

Молодой юрист из Лондона по имени Джонатан Харкер отправляется в Трансильванию с целью продажи недвижимости одному аристократу из тамошних мест по имени Дракула.

Сюжет романа общеизвестен, благодаря серии экранизаций. Любовь=кровь — вот главная формула, и если вы не читали сие произведение, то готовится надо прежде всего к любовной драме, нежели к ужасному хоррору.

В литературоведении предложено много изощрённых психологических и символических трактовок романа и его центрального образа. Довольно часто в приезжем чужестранце видят воплощение вытесненных из викторианской жизни запретных влечений, в частности, гомосексуальных. Стокер изобразил вампиризм как заболевание (заразная демоническая одержимость), сведя воедино мотивы секса, крови и смерти, во многом табуированные в викторианской Британии.

Оценка связана прежде всего с банальностью сюжета, и это мое личное мнение. Да, роман этот стал классикой, но, извините, финал истории настолько нелеп и предсказуем, что хочется кричать уже не от страха, а о потраченном времени.

Обойдусь без спойлеров — незачем. Разве найдется на просторах ФЛ хоть один юзер, который не был бы знаком, хотя бы вкратце с героем и сюжетом романа?

Начну с банальности, — «Дракула» положил начало огромному пласту литературы ужасов. И на самом деле — роман страшный. Тем более, что автором выбран стиль дневниково-почтовый, фрагментарный, который позволяет избежать многих ненужностей в виде описаний и размышлений. А так, — эпизодичность, дискретность повествования, смена персонажей от лица которых говорит Стокер не дает заскучать.

Но, самое главное по моему это то, что Брэм Стокер выплеснул на бумагу свои собственные страхи перед жизнью. Житель викторианской, консервативной и спокойной Англии провидел будущие радикальные перемены и в Британии и во всем мире. И опасность по его мнению шла с континента, из Западной Европы.

Метафорой этих перемен и стал «Дракула». Утвердился я в этом, узнав, что первоначально события планировались начаться в немецкой Штирии. Потом уже Стокер перенес начало в Трансильванию, видимо, чтобы не так резко бросалась в глаза аналогия.

Какая аналогия? Да элементарно — со сверхчеловеком Фридриха Ницше!

Дракуле даны сверхвозможности, недоступные нормальному добропорядочному англичанину. Внешне он очень похож на человека, но он не человек, он сверх-, он над-...

И это пугает самого Стокера, отталкивает его от собственного детища. Ведь мало того, что Дракула может то, что не доступно обывателю. Он же уже не человек, он сверх-, следовательно все человеческое ему чуждо. Мораль, нравственность — не для него. Стоит только представить, что он может натворить среди англичан с их сложившимся упорядоченным образом жизни. И не зря же единственным адептом, приверженцем «нового порядка» в романе становится сумасшедший Рэнфилд. Это еще раз подчеркивает, что человек в своем уме не разделит концепцию «сверхчеловека». Дракула для писателя — абсолютное зло.

И Стокер предлагает радикальный рецепт борьбы со «сверхчеловечностью»: уничтожение без жалости. Но понимая опасность Дракулы для всего человечества, автор выставляет против него как раз «интернациональную бригаду», — англичане, американец, голландец.

Конечно, может это я все притянул за уши, но если вспомнить обе Мировые войны, инициаторами которых стали немецкоговорящие страны, нацизм со своей ориентацией на «сверхчеловека», которому все можно и который использовал человека во всех качествах, в том числе и для удобрений(читай — для питания), то может быть я и не совсем неправ?

Возможно, Брэм Стокер имел в виду не совсем или даже совсем не то. Но такова уж судьба хороших книг — каждый понимает их по своему.

Человеку, который живёт в относительной безопасности, часто хочется пережить небольшой испуг. И уже в XIX веке искусство запугивания читателя стало превращаться в часть индустрии развлечений. Но интеллектуалам хотелось, чтобы их пугали не как всех, а с учётом их культурных запросов. И тогда появился первый Дракула. Роман Стокера был предназначен для продвинутых. Они говорили себе, что держат в руках не просто чтиво — здесь есть своя философия, снимается часть табу викторианской эпохи, критикуется приевшаяся позитивистская картина мира. Всё так, всё правда, но на самом деле им просто хотелось бояться. Как всем.

При всей неприязни к вампирской теме должен высоко оценить роман Стокера (семёрка это высоко). Книга действительно очень неглупая, интересная, допускает возможность альтернативных прочтений. Отдельный плюс за то, что здесь были окончательно разработаны и утверждены все правила игры в вампиров. В этом смысле Стокер сделал для вампиризма больше, чем Толкиен для фэнтези и Жюль Верн для научной фантастики.

С другой стороны, герои не безлики, но однобоки. Интереснее других кажется фигура Мины. Стиль несколько архаичен даже для своего времени. Форма романа в дневниках выглядит искусственной. И задевает привычное уже отношение западных европейцев к европейцам восточным. Угроза исходит из дикой Трансильвании, которую и на карте не каждый сумеет показать. Сам Дракула — то ли венгерский граф, то ли валашский боярин. Разница очень велика, но для просвещённых британцев её не существует. Вокруг такие же дикие словаки. Да ещё русские корабли постоянно шляются в Англию, почему-то из Варны, и, конечно, развозят всякую нечисть.

При всех своих слабостях «Дракула» Стокера — безусловно, штучное изделие. Идею быстро оценили и поставили на поток. С каждой новой реинкарнацией вампиров старались делать страшнее и страшнее, а получались они пошлее и пошлее.

А потом пришёл Голливуд.

«Дракула» — самый известный роман Брэма Стокера, намного переплюнувший славу автора. Чего стоит лишь тот факт, что почти в каждой уездной библиотеке в три полки, хоть на одной из них есть перевод данной работы, а на весь русскоязычный Интернет не сыскать более десяти абзацев биографии писателя.

Печальная участь постигла другие произведения Стокера: их либо не читают, либо читают и мечтают поскорее забыть, поскольку те не удовлетворяют взыскательным вкусам наших современников. Это отношение несправедливо хотя бы потому, что автор «Дракулы» достаточно изобретателен в своём творчестве и действительно умеет удивлять смелыми идеями и оригинальными ходами. Подводит подача, причём вина в том не писателя, а его преемников, давно до костей разобравших творения классика на цитаты и тропы, а также существенно доработавших манеру повествования, сделав её устаревшей.

Вот и выходит, что все сильные стороны наследия Стокера продолжают жить в современной литературе и кинематографе, а недочёты сглаживаются, отутюживаются, шлифуются, оставаясь уделом прошлого. Вот только автор «Дракулы» не способен идти в ногу со временем, дописывать, переосмыслять, подсматривать приёмы, так что и его восприятие должно быть соответствующее — как писателя иной эпохи. Но, увы, если к роману о самом известном вампире и приходят, то чаще всего слишком поздно, когда уже посмотрены Блэйды, прочитан «Жребий», оплёваны «Сумерки».

Ещё одно популярное заблуждение — Стокера считают отцом вампирской тематики в искусстве. Те, кто к истине ближе, уточняют — мол, кровных связей у писателя с клыкастыми нет, но работу стилиста он выполнил: приодел, напудрил добела, проложил трассу, вдоль которой уже более ста лет катают страницы на эту тематику. Но упыри заглядывали в литературу и раньше, а если говорить об их популярном в культуре облике, то толчок здесь дал Джон Полидори — английский Айболит, умевший творить в промежутках между измерением температуры у Байрона и уколами в талантливые ягодицы этого великого барона.

К счастью, почерк врача удалось разобрать, так что рассказ «Вампир» дошёл до предприимчивых рук Стокера, откуда вампирская зараза хлынула по всей Европе и миру. Вложился ирландский писатель в своё творение основательно, проведя богатое исследование, включая параллели с собственной жизнью, делая оглядку на историю, — что, как может подтвердить опыт Джойса, вообще является национальной чертой уроженцев самого пьюще-поющего острова.

Подача романа отдаёт дань уже затухавшей в те дни литературной моде эпистолярного повествования: письма, дневники, записи, заметки, формуляры, рецепты врачей — впрочем, это уже утрирование — всё идёт в ход, чтобы рассказать целостную историю о том, как румынский граф в Англию плавал, был гоним в три шеи, аки Цербер, и таки сильно пожалел за гостеприимство, оказанное им неблагодарному лондонскому юристу. В целом роман демонстрирует столкновение двух культур: наивной хлебосольности европейской провинции и враждебности островной аристократии.

Стиль изложения мало меняется в зависимости от того, от чьего лица ведётся повествование. За каждой строчкой ясно просвечивает педант Стокер с весьма любопытной манерой письма — регулярным огораживанием точкой запятой — автор будто говорит себе, что всякой мысли надо знать свою меру, но, тем не менее, современные читатели всё равно сетуют на чрезмерную затянутость «Дракулы».

Пусть автору так и не удалось как-то индивидуализировать слог писем, зато характеры персонажей местами прописаны с убедительным рельефом, хотя нельзя закрыть глаза на их размытую архетипичность: Стокер будто осознаёт, что лишь готовит почву для тысяч интерпретаций, а потому пишет скорее вечный миф, нежели конкретную историю. И едва матёрый ирландский прозаик встанет из-за стола, чтобы отдохнуть, на его место тут же, толкаясь, юркнут писаки помельче, расхватывая умелые находки, продолжая естественный круговорот идей в литературе, звеньями которого в своё время выступали Байрон и Полидори.

Самая сильная сторона «Дракулы» — это атмосфера, поскольку она не смогла устареть или стереться сотнями подражателей. Талантливый писатель остаётся таковым, не смотря ни на что, и никакой сюжет, идея или персонаж не смогут сохранить чье-либо имя в вечности, если его обладатель не смог достойно исполнить замысел. Как ни крути, а первостепенные задачи литератора — это форма и эмоциональное воздействие. И в том и в другом Стокер преуспел, благодаря чему отдельные эпизоды романа до сих пор пробирают до дрожи впечатлительных читателей.

«Дракула» — в первую очередь эстетичный роман, причём эстетика проявляется в силе воздействия, непревзойдённости впечатления, мощи, благодаря которой ледокол Стокера пронзает айсберги лет, давно потопившие «Титаники» всяких Полидори и других авторов, пытавшихся прославиться на теме вампиров. Нельзя сказать, что это то произведение, которое стоит читать всякому. Оно давно вышло на пенсию, и знакомиться с ним лучше рано. Но неоценимый вклад в современную культуру даёт право поставить данную работу в число лучших произведений ужасов.

«Дракула» Брэма Стокера – основа основ всего современного литературного ужаса на вампирские тематики и не только. Очень много людей читали эту книгу, еще больше смотрели киноадаптации (в лучшем случае Френсиса Форда Копполы). В то же время, не так уж много есть людей, которые знают настоящую историю Влада III Цепеша, а уж про то, что Стокер кроме своего самого известного романа написал что-то еще, большинство и вовсе не подозревают. Таким образом, и автор, и его персонаж, стали заложниками своей популярности.

Сюжет романа всем известен: молодой юрист Джонатан Харкер приезжает в Трансильванию, в гости к графу Дракуле, для оформления кое-каких документов. По приезду с главным героем начинает творится разного рода чертовщина, выясняется, что граф на самом деле вампир, а невеста Джонатана как раз отвечает эстетическим (и, возможно, гастрономическим) пристрастиям кровопийцы. И завертелось. Читать книгу интересно, но тяжеловато, все-таки следует признать, что на настоящий момент времени книга и стилистически, и композиционно, несколько устарела. Однако очень интересно проследить эволюцию образов героев от начала их карьеры, до нынешнего положения.

Не поймите меня превратно, Дракула, конечно же, далеко не первый вампир в литературе. Однако он самый известный и обладает безукоризненными манерами, откуда и растут уши различных Лестатов, Луи и всяких Эдвардов. Основной джентельменский набор магических способностей кровопийц определен тут же. Однако главное, что потеряли нынешние вампиры по сравнению со своим благородным предком – это мистический ореол. Сегодня читатели не боятся вампиров, зная, что их можно убить, а посмотрев «Блэйда», «Ван Хельсинга», «От заката до рассвета», «Баффи…» и прочие картины, еще и знают, как это сделать.

Это подводит нас ко второму архетипу героя вампирского романа – охотнику на кровопийц. Бороться с нечистью – работа не из легких. Наверное, именно поэтому различных охотников нынче пруд пруди. И большинство из них используют довольно грубые методы. Между тем сам Абрахам Ван Хельсинг был прежде всего ученым и с оружием обращался далеко не так залихватски как братья Винчестеры или его потомок Габриэл из однофамильного фильма Стивена Соммерса. Магических сил у него не было, боевыми искусствами он не владел и все что он мог противопоставить немертвым супостатам – свой интеллект и умение убеждать других людей в своей правоте.

Можно как архетип сюда добавить еще и жертву вампира, но образ бедной девушки, поддавшейся чарам бледного, холодного, но крайне привлекательного типа, не сильно изменился. Бедняжки и по сей день страдают (или скорее отличаются, т.к. действительные страдания они испытывают редко) ярко выраженной виктимностью.

Переоценить влияние этого романа на современную массовую культуру довольно сложно: мало того, что написано одно официальное продолжение и сотни неофициальных, так мы имеем еще и громадное количество подражаний, переосмыслений, да и просто плагиата. И это относится не только к литературе, но и к киноискусству, к музыке, к игровой индустрии, да даже некоторые субкультуры возникали на базе впечатлений от данной книги (тут я конечно утрирую, впечатления от книги были частью толчка к созданию субкультур, но все же). Можно смело утверждать, что жить роман будет еще очень долго.

Классика, то она и классика, но читать эту книгу не интересно, слащаво-правильные герои и героини, постоянное упоминание термина «добрые» к ним в смысле добрые христиане и т.д., главный злодей прямо воплощение люцифера, причем справится с ним было так элементарно, что это просто смешно.

Сам текст представлен как отрывки из дневников разных людей, но стилистически они одинаковы и поэтому этот прием вызывает недоумение, зачем это надо было делать. В общем затянуто, скучно, и самое главное не страшно.

Стокеру удалось то что до него почти никто не делал. Он взял реальные события и смоделировал их с осбственой «вампирской» точки зрения. Во-первых Лондон переполняли магнаты с Восточной Европы. Во-вторых он взял исторического персонажа — Влада Цепеша (Дракула — сына Дракона). В-третьих он взял кучу мелких деталей которые очень сильно подействовали на его современников. К берегам Англии действительно прибило судно без единого человека на борту, правда название его было не «Дементр», а «Дмитрий»; из Лондонского зоопарка сбежал редчайший волк из породы серых, но альбинос и т.д. Именно на таких мелочах этот роман будоражил публику тех времен, а после стал классикой + произведение Стокера действительно очень сильно написано.

Ну что же, вот мои мысли по поводу прочитанного.

Во-первых, этот роман впрыснул в меня яд, разрушающий давно устоявшееся неприятие к вампирической тематике. Раньше я всё гадал — ну как же может быть страшным роман о вампирах, чем он так увлекает и т.п. «Дракула» ответил на все вопросы, и поставил меня в тупик, из которого просто нет выхода, кроме как через дверь, с надписью «Любовь к вампирам».

Во-вторых, Дневник Джонатана Гаркера в первой части книги является безукоризненной классикой, без всякого жеманства и пафоса. Страшно всё — от описания пейзажей, до самого графа — о, этот персонаж получился просто великолепным, натуральное персонифицированное зло, в человеческой обёртке. Приключения в замке я читал взахлёб, едва успевал глотать главы. Стокер просто не даёт покоя, не отпускает, покуда не узнаешь развязку этого дневника.

В-третьих, после того, как начались дневники остальных персонажей, увлекательности уменьшилось, но интерес не охладевал. Но ближе к концу, началось какое-то помпезное повествование жизни спасителей мира. Чрезмерный пафос оттеняет психологию героев, а она здесь неплоха. Абрахам Ван Хелсинг — философ, психолог, светлый ум, к нему проникаешься доверием и симпатией, Доктор Сьюворд тёплый, умный, и просто хороший человек, Джонотан Гаркер — крепкий орешек, держался стойко, Мина — добродушная девушка, Артур — доблестный и бесконечно любящий, а вот Морриса я не понял совершенно. Безликий, холодный, он выступал как-бы на периферии истории. Что с ним, что без него — Роман бы ничего не потерял.

В общем, что мы имеем — сногсшибательная первая треть книги, прекрасная атмосфера, хорошие персонажи, провисающая середина, и скомканный, будто написанный в спешке, финал. Роман достаточно своеобразен, но от этого дефицит в читателях он вряд ли будет испытывать.

У меня всё)

Читала не отрываясь одна в комнате ночью, и скажу что мне было жутко... Куда там голливудским триллерам, эта история пугала куда больше (и немного перефразируя Ван Хельсинга скажу что утром эта книжка представлялась какой-то наивной и наиграной, но как только заходило солнце и я оставалась наедине с книгой, страх возвращался. Хочу отметить необычайную красочность и яркость стиля написания, эпизоды на кладбище, записки капитана корабля, и многие другие моменты, в целом представляющие особую картину открывающегося нам мира. А кому покажется, что читать дневники скучно и нудно, то скажу что это не так! Безграничный талант Стокера, позволяет нам побыть и в шкуре Люси- яркой красивой девушки, на которой мечтают жениться сразу 3 человека, и Мины-тихой прекрасной, любящей жене, символе женственности и порядочности, и Ван Хельсинге — вот уж образ! Пожалуй Дракулу затмит! И д-ра Сьюарда, с его интересными заметками о больном Рэнфилде. И конечно дневник Харкера, самый первый и самый страшный! Жизнь в замке была поистине кошмаром. Брэму Стокеру удалось создать целый мир, который скрывается за вуалью смерти.:appl:

P.S. перечитывала эту книгу после ГП, и знаете, в очередной раз убеждаюсь сколь многое Роулинг взяла у других авторов, в том числе у Стокера! Вспомните шрам у Гарри!ага!Как и метка на лбу Мины!Собственно, с помощью этого знака у Дракулы и Мины образовалась связь-каждый мог знать что происходит с другим. Извиняюсь за отступление, но уж очень поделиться хотелось открытием:shuffle:

Утончённый продукт чопорной Англии викторианской эпохи. Эпохи, в которой так высоко ценилась мораль и правила приличия, что порок мало-помалу одушевлялся, принимал форму. Но запретный плод сладок — и порок становится не только живым, но и притягательным. И Дракула не только воплощённое зло, он ещё и джентльмен, и соблазнитель. Это воплощённый миф о сладости и опасности искушения. Думаю, стокеровский граф имеет мало общего с реальным Владом Цепешем, который невероятной жестокостью добился такого порядка в своей стране, что там можно было оставлять где угодно любые ценности — воровать просто боялись. А то, что произведение породило, по сути, целое литературное направление нет смысла даже повторять.