Василий Владимирский «Герои. Новая реальность»

Я раньше не задумывался над тем, а что происходит потом с героями любимых книг. Но как-то прочитал у Белянина краткое продолжение «Алых парусов» и понял, а ведь действительно многие истории требуют продолжения. И с тех пор я с вниманием стал относится к такой литературе. Мне она очень нравится. Например «Четыре друга народа». И даже если я несовсем согласен с автором, всё равно очень интересно читать. Но это что касается продолжений.

Другое дело когда пишутся новые истории в какомто известном литературном мире или с известными литературными героями. Это огромный пласт литературы. Одного только Шерлока Холмса загоняли по всеу миру так, что просто устаешь следить за его приключениями. И тут не всё просто. Здесь много проходных , «пустых» произведений, как «Лето сухих гроз» на мой взгляд. Но попадаются и замечательные вещи как «Пионер и комета».

А вот с переделкой уже известных произведений на новый лад беда. Я очень и очень редко встречаю что-то толковое. В основном эти переделки пародийно — юмористического плана. И хотя юмор иногда довольно таки сносен, само произведение чаще всего не дотягивает до оригинала. Поэтому и «Ключ к свободе» и «Прощание славянки с мечтой» не впечатлили.

А в целом эта антология довольно таки хорошее оставляет впечатление после прочтения. Не всё гладко, но интересно.

«Хочется верить, что литературная игра, которую мы затеяли, придётся вам по душе» — предполагает составитель Василий Владимирский во вступлении ко второму сборнику произведений «альтернативной классики», предлагающей свои версии развития событий, знакомых по произведениям Свифта, Дойла, Ал. Толстого, Олеши, Стругацких… Верить – одно, знать – совсем другое. Мастерство антологиста специфическое, его видение и возможности нечасто совпадают с предпочтениями читателей. Даже построение антологии (кто за кем) – дело непростое; но об этом потом, после рассмотрения повестей и рассказов сборника глазами читателя/критика. «Литературная критика – история человеческих понятий и представлений на фоне условий, определяющих их становление» — на основе такого замечательного определения можно делать разноречивые выводы. Пытаясь быть объективным, вперёд, рецензент!

В книгу включены две повести, пять рассказов, семь коротких повестей (больших рассказов). Самые объёмные произведения – самые уязвимые для критических стрел. В продолжении романа для детей Юрия Олеши «Три Толстяка» Тимофея Алёшкина (ну конечно, псевдоним) «Четыре Друга Народа» обрисована ситуация через шесть лет после победы «революции», увиденная «глазами ребёнка». Страна в кольце врагов, враги народа – рядом, все кругом – нехорошие человеки… Выглядит «политика» в этой детской сказке «моветоном» (постмодернизм не причём); выписана история нечётко, разве что последние две страницы захватывают – кто же эти «враги народа» конкретно?! Используя выражение из повести – «то ли не успел, то ли побоялся» её автор довести произведение до высоких стандартов настоящей прозы.

Создатель знаменитых, не побоюсь этого слова, «Ментов» Андрей Кивинов в повести «Мент обречённый» (написанной, похоже, давненько) провёл довольно интересный «мысленный экспери/мент»: как могли бы развиваться события при «демократии и правах человечка» в милиции, если бы начальниками её становились последовательно учитель, дантист, бандит. Всё «криминальное» на месте – специфика, жаргон и прочее. Но причём фантастика в этой сатире? Только последние три страницы повести привязывают её к произведению Стругацких – беседа Наставника с Учеником Андреем Вороновым, убитым через месяц в очередной стычке…

Лучшее произведение сборника – «Остров Цейлон» Михаила Назаренко, вот уж где «литигры» удались несомненно! Следуя по стопам «известного чеховеда» Бориса Штерна, автор изображает встречу Антона Павловича с сотрудником «ведомства этнологической разведки» мистером О’Хара на Цейлоне. «Колониальный роман» начала прошлого века? Шпионский роман? И то, и другое, и третье. В литературоцентрической повести как бы

мимоходом характеризуются романы Достоевского («длинно, нескромно»), упоминаются Конан Дойл, Жюль Верн, граф Толстой. Вполне уживаются Чехов и восточная мистика, ведь «бездна, древнее всех помыслов человеческих» — совсем не выдумка досужих выдумщиков-адептов. И психологизм тут совсем не надуманный: «Ничего я не умею любить, кроме своего писания»… Удачная по всем параметрам повесть о «противостоянии» Востока и Запада, Чехова и «просто Кима» была принята и «боллитрой», ещё в июне прошлого года она публиковалась в «Новом мире».

Композиционно чётко и сюжетно внятно написана повесть Далии Трускиновской «Бедные рыцари», в которой «тайна» раскрывается – как и положено в увлекательной книге – лишь в конце. Тут «двойная игра»: персонажи играют в легенды о рыцарях Круглого Стола («человек пятьдесят рыцарей, все длинноволосые и кудрявые, сильно навеселе»); автор играет с персонажами легенд о Логрии. Вот Мерлин возмущается: «Лучший мой замысел изуродовали, превратили в потеху для детишек!» Свой замысел Далия Мейеровна сумела воплотить вполне адекватно.

Привлекает внимание «Белая Госпожа» Владимира Аренева – повесть, написанная в «классических традициях». Вот только многовато красивостей: «ледяное тепло…медовое сияние…диковинные ароматы…» Ближе к развязке доброжелательный читатель вполне может проникнуться «настроением» и сопереживать героям-любовникам, ждать – что же с ними дальше-то будет. Слова из повести: «Ты так ничего и не понял» можно отнести к читателям, так и не определившим, на основе какого произведения написан текст.

Есть в сборнике пара детективов. Ранее публиковавшееся «Лето сухих гроз» Василия Щепетнёва – о приезде Холмса и Ватсона перед Первой мировой в Воронежскую губернию для расследования сугубо частного дела. Читается легко, даже описание «проявлений потустороннего», точнее параллельного мира, вписываются в действие вполне органично. «Поединок в Лорбрульгруде» известного автора детективно-фантастических произведений Даниэля Клугера не просто очередное путешествие Гулливера, а расследование дела об убийстве в стране семидесятифутовых гигантов. Клугер расписал незначительное упоминание об этом у Свифта на полсотни страниц, и следить за перипетиями расследования достаточно интересно.

К сожалению, открывающий антологию «маленький печальный триллер» известного мастера этих самых триллеров Виктора Точинова «Не стреляйте в демонов моря» лишён занимательной интриги и мало интересен: «печальный случай»... Дело не в том, что слаба связь между первоисточником – «Моби Диком» Мелвилла – и «триллером», просто текст его написан совсем нехарактерно (просто) для мастера.

«Ключ к свободе» Ярослава Верова и Игоря Минакова — сказка о Буратино на нано-нейронно-генном уровне будущего тысячелетия. Вначале текст слегка заинтересовывает, но затем… Язык «албанский» совсем «не катит», как и в лоб воспринятая идея – герои в новой реальности. «Убицца апстол!» Грустно, мальчики…

О половине рассказов антологии лучше бы промолчать, но неангажированный рецензент позволить себе этого не может. Двадцать лет назад «Прощание славянки с мечтой» почти классика отечественной эНФэ Вячеслава Рыбакова было дерзко и ново, но сейчас… Может, лучше бы было не включать этот де-«марш» в антологию, «пляска на костях» уже неактуальна. Не очень смешна шутка о Штирлице и К* Льва Гурского «За мгновение до весны». Гораздо привлекательнее шутка Ники Батхен «Слепец». Кимир – Гомер, разница невелика… Дойдёт ли до современных «любителей фантастики» ирония автора? «Постмодернизьм» в ярко выраженном виде проступает по всему тексту Марины Дробковой и Игоря Минакова «Пионер и комета». Муми-пионер из Мумидола, Волшебник из «междупланетной ракеты» и тому подобное. Читается эта «штучка» с интересом, не разочаровывая до конца. Заканчивает сборник восьмистраничный рассказ Олди «Мы плывём на Запад»- уже публиковавшийся «трибьют» на темы Толкина и подражателей. Всех «коренных эльфов» (пьяниц, наркоманов, воров, убийц и пр.) авторы пародии обещают «вылечить». Авторов бы некоторых «подлечить»!

Известный критик Владимирский в одной из своих рецензий – на другую антологию – недавно написал: «Стремление объять необъятное до добра не доводит. На мой взгляд эту книгу можно было бы без особых потерь сократить как минимум на треть, если не вдвое». Если бы сам Владимирский включил в собственную антологию только произведения Назаренко, Трускиновской, Аренева, Щепетнёва, Клугера, Батхен, Верова и Минакова, Дробковой и Минакова (в таком порядке), она стала бы как раз вдвое тоньше, но гораздо концептуальнее. К сожалению, на составителя влияет множество разновекторных факторов, но неужели все их принимать во внимание! К примеру, случайно ли получилось, что более половины авторов антологии не только прозаики, но и/прежде всего критики, как и сам составитель?

Кругозор читателей антология расширяет, более половины текстов её достойны внимательного чтения, некоторые тянет перечитать – несомненные плюсы. Но вот на жанровую премию составитель рассчитывать вряд ли сможет – пухлая книга заведомо лучше тонкой только для любителей многотомных саг.

сами герои ни в чём не виноваты. Это современные авторы сделали их такими. Да и те — не по злому умыслу, наоборот, они вкладывали в своих героев всю душу, всё сердце. И не вина авторов, что в их сердцах с каждым годом остаётся всё меньше веры, надежды и любви, а появляется всё больше боли, усталости, разочарования. Не вина, а беда. Они старались как могли, пытались сделать героев живыми, близкими и понятными для современников и наделяли теми чертами, которые видели в окружающих. Вот и получилось то, что получилось. Какая реальность — такие и герои.

полный отзыв можно прочитать здесь: http://fantlab.ru/blogarticle8576

Старые герои никогда не умирают;

они вновь появляются в продолжениях.

М.Муркок по мнению Р.Асприна.

Герой должен быть один.

Г.Л.Олди

Я его слепила из того, что было.

А.Апина

На волне неожиданного успеха антологии «Герои. Другая реальность» появилась возможность ковать железо пока горячо. И вот перед нами новые вариации на ту же тему литературной игры «Герои-2». Увы, до первого тома они серьезно не дотянули. Один из главных недостатков — неровность текстов — был присущ и первой антологии, но в ней почти все тексты вписывались в общую канву. Здесь же совершенно очевидно видно, что повестей и рассказов достойного уровня и соответствующей тематики составителю катастрофически не хватило. В итоге в ход пошли и тексты, не имеющие почти никакого отношения к литературным играм и аллюзиям на литературыне темы (Точинов и особенно Кивинов), и рассказы, явно не дотягивающие до достойного уровня(Батхен, Веров-Минаков, Арбитман), и произведения, написанные еще лет десять назад и неоднократно изданные с тех пор(Рыбаков, Олди). В результате добрую половину сборника из него можно было бы изъять без особого ущерба для содержания.

К счастью, в оставшейся половине есть несколько произведений, которые я прочел с огромным удовольствием. В первую очередь это «Четыре друга народа» Алешкина — очень удачное соединение реалий французской революции с миром «Трех толстяков» Олеши; «Остров Цейлон» Назаренко — блестящая литературная игра, в которой биография Чехова сплетается в тугой клубок с произведениями Киплига, Дойля и даже Лавкрафта; «Белая госпожа» Аренева — интересные вариации на тему британских и кельтских преданий и легенд. Несколько уступают им, но тоже написаны на весьма достойном уровне литературные детективы Клугера и Щепетнева. С удовольствием я перечитал рассказ Рыбакова. Да и повесть Кивинова, несмотря на свою неформатность для этого сборника, произвела на меня впечатление.

Эх, лучше бы составитель сократил объем сборника! Тогда моя оценка была бы выше.

Второй сборник мне понравился меньше, чем первый. Абсолютно посредственные рассказы «Не стреляйте в демонов моря», «Пионер и комета», какой-то невнятный «Остров Цейлон» (начало понравилось, а дальше — по ниспадающей), простенькие уровня начинающих писателей «Слепец» и «Мгновения», унылые сочинения про Гулливера и Шерлока Холмса (ну не даются нормальные детективы!), вытащенные из архивов «Прощание славянки» (по мне – самый ужос!), «Мы плывем на запад» и «Мент обреченный».

Опять порадовала Трускиновская с рыцарями, интересно получилось неожиданное и совсем не сказочное развитие «Трех толстяков» Алешкина, плюс стильная история про Белую госпожу Аренева и кибер-панковый Буратино. Итог – из 14 рассказов только 4 не обманули ожиданий, плюс неплохие старый рассказик Олди и повесть Кивинова, по объему потянувшая на 3-4 рассказа и оказавшаяся не совсем в тему.