Ника Батхен «Не стреляй!»

Юный корсар Джуд Хамдрам в порыве необъяснимого безумия убивает альбатроса и тем самым настраивает против себя экипаж корабля. Дело в том, что согласно старой легенде, в альбатросов вселяются души умерших моряков... Неплохая история о том, как юный негодяй в силу жизненных обстоятельств превратился сначала в изгоя, а потом — в респектабельного гражданина. Понятно, что она немного фантастична, и не только потому, что речь в ней идет о древнем проклятии. Прежде всего, нереален сам главный герой: решил стать корсаром, но при этом грубо нарушает их традиции, знает легенду о неупокоенных душах моряков, но почему-то стреляет в альбатросов (и, самое главное, попадает с первого выстрела!), понимает языческую суть навешенного на него проклятия и всё же идет в церковь, чтобы снять его. Понятно, зачем нужны подобные нестыковки — чтобы драматизировать сюжет путем усиления его психологической составляющей. Хотя лично меня не убедили моральные страдания юного корсара — больше это было похоже на обычный страх перед наказанием и боязнь не добиться успеха в жизни. Не удивительно, что такую же ошибку совершил и его дальний потомок. Ведь основная мораль так и не была им усвоена: живи сам, но не мешай жить другим. Тем не менее, прочитать сие творение представителям современной молодежи всё же не помешает. Чтобы те случайно не наступили ногой в то же самое дерьмо.

------------

РЕЗЮМЕ: мистическая притча о проклятии, которое мы навлекаем на себя своими безрассудными поступками. Снять его бывает сложнее, нежели грешнику в рай попасть.

Уже первое предложение меня слегка стопорнуло: «Джуда шваркнуло по глазам мокрой плёткой волны». Образно, однако эти образности вместе — «шваркнуть», «плётка» и «волна» — тяжеловато складываются в единый образ. В рассказе предостаточно поэтических образов, которые даже местами противоречат друг другу. Но я не о противоречии, а о том, что обилием детализации автор заметно утяжелила рассказ. Иногда это сбивало и переключало внимание с главного героя на совершенно лишние детали, ненужные имена и события.

И тем не менее, рассказ живой, атмосферный, в нём чувствуется морская соль, студёный северный ветер, слышится гром накатывающих волн и поскрипывание корабельных снастей.

Если уходить от исторических условностей, а брать рассказ целиком, то он вполне добротный. Если занудствовать, то можно заканчивать чтение уже на завязке, когда ГГ вот так просто взял вот так просто «прислонённый к мачте мушкет» и совершенно глупо, якобы из-за злости, пальнул в альбатросов.

И тем не менее, рассказ мне понравился общей атмосферой и морской тематикой, которая гармонично легла на свежие впечатления после прочтения очередной книги из шикарного цикла о Горацио Хорнблауэре.

Вполне достойный фэнтезийный рассказ о взрослении и становлении человека и при этом именно этот фантастический элемент позволяет понять через, что нужно пройти, чтобы стать человеком, уважающим законы, обычаи и готовым помочь товарищу, не за страх,а за совесть. Написано хорошо, сюжетувлекательный и поучительный, читается с интересом, чем-то даже напоминает старые рассказы классиков литературы.

Подделка. Имитация. Реализация маловыразительных художественных средств. Именно так воспринимается текст.

Ибо конкретика деяний и мотивационной составляющей персонажей настолько нелогичны и даже абсурдны, что сюжетное шитьё белыми нитками на живой стежок — просто коробит слух (или — глаз, ежели по старинке воспринимать текст с экрана). Ну, не могут все сразу действующие лица, живущие в определенной среде, одновременно — вести себя вопреки традициям, здравому смыслу и банальной житейской мудрости.

Отсюда — впечатление вымученности. Ненатуральности. Искусственности

Попытка переписать Колриджа. Один из худших рассказов, которые я когда-либо читал.

_Владение материалом_. Дело происходит в конце 16/начале 17 века («о капитане болтали, что он ходил в Армаде под началом самого Дрейка»). При этом главный герой носит макинтош и бушлат. Сотни (!) альбатросов кружат над мачтами и «лавируют между снастями». Капитан гонял матросов, «как акула дельфинов». Рассказчик через пять поколений (то есть, примерно через век) после описываемых событий общается с человеком, у которого в кармане есть «элегантный швейцарский ножик».

_Внутренняя логика_. Главный герой — девятнадцатилетний Джуд, который уже дважды ходил в море. Стоит у штурвала, ведёт корабль. Не знает об обычаях, связанных с альбатросами, в том числе — о том, что моряки верят: «альбатросы — это мёртвые моряки — те, кто умер без покаяния и похоронен в море». Разозлившись непонятно на что, внезапно замечает «прислонённый к мачте мушкет». От штурвала успевает добежать к мачте и выстрелить — и никто из команды его не останавливает, хотя все стоят на палубе и смотрят на альбатросов.

Списавшись на берег, с привязанным (и не снимаемым с шеи) мёртвым альбатросом, герой отправляется в трактир. Альбатрос не призрачный, его все видят и обоняют, но Джуда кормят, поят, селят. Только денег берут больше и — «девка с тобой не ляжет» (разумеется, _пышногрудая_ Джинни).

«Вонь дохлятины портила аппетит, но сладкий и крепкий ром сглаживал неудобство, словно масло, которое смиряет буйство волны».

Бристольский священник советует поехать к экзорцистам в Рим или Сантьяго-де-Компостеллу. Но — чуть позже — «ни разу морские дороги не доводили его до стен Вечного города — то таможня не даст добро, то добыча богатая на пути встретится».

«Единственным, что отравляло жизнь (не считая вечно зудящих груди и шеи), были кошмары». Не вес птицы, которая в среднем весит порядка 10 кг.

_Язык_. «Чёрное крошево брызг наконец разделилось на небо и море». «Только воры, шлюхи и запоздалые пьяницы нарезали круги от трактира к трактиру». «Шанс, что вместе с проклятьем ты расстанешься с жизнью — баш на баш, или да, или нет. Как духовный отец, я посоветовал бы тебе каждодневно стараться молиться и просить Господа нашего о прощении. Как портовый капеллан скажу: плохи твои дела, парень». «Будущее представлялось туманным, безрадостным и паршивым». «Все щеголяли обновками: кто суконными куртками, а кто и бархатными камзолами на голую грудь». «Идти поперёк обычая значило провоцировать недовольство матросов». «Не проходило и дня, чтобы кого-нибудь не секли» — и буквально на следующей странице: «капитан приказал устроить наказание тотчас, не дожидаясь традиционной понедельничной порки, когда матросы получали разом за все проступки прошлой недели». «Огорчённая пуля ушла в небеса». «В голубых, словно волны, глазах джентльмена чайкой билась какая-то мысль».

Зачем это напечатали, я не понял.