Мариам Петросян «Дом, в котором…»

Как сложно писать отзыв на понравившиеся книги, потому что за восторгом можно не передать главного. Как не хочется писать отзыв на «плохие» книги, плохие не потому, что они плохо написаны, а потому что это не твои книги, причем от первой и до последней строчки. Если бы не обещание, я бы не дочитала книгу. О том, что дочитала, жалею до сих пор. Но может кому-то пригодится этот абсолютно субъективный отзыв.

Я ждала сказку, ждала феерию, рекомендация Фантлаба обещала мою будущую оценку от 9 и выше... Не сложилось. Первые страницы читала с недоумением: Что это? Дом для больных увечных детей таким не бывает. Реализма здесь нет и 2 процентов. Дети, а детьми они были все таки не всю книгу и не все, живут сами по себе, воспитатели вроде как где-то рядом, учителя возможно чему-то и учат, но чему и где, а главное зачем, непонятно. ДОМУ ЭТО НЕ НАДО. Что нужно ДОМУ, я так и не поняла. ВСЕ происходит в грязных закуренных, заплеванных спальнях. Причем ведь речь идет об увечных детях и о реализме. Кто хочет прочитать реализм о буднях инвалидов, читайте Гальего, я не смогла его дочитать, я плакала от бессилия. Здесь не было слез, не было радости от встречи с прекрасным, было только одно сплошное недоумение, ЗАЧЕМ Я ЭТО ЧИТАЮ???

Недоумение не проходит до сих пор. Читая восторженные отзывы, я не понимаю, как можно увидеть то, что увидели читатели, и не обратить внимания на мелочи, которые через всю книгу идут красным цветом. Это не просто драки, убийства, выяснения отношений, это ломка личности. Кто не сломался, тот не выживет. Кто не сломался, есть шанс, что тебя отсюда отпустят. Что родители, которые сдают сюда своих детей (может быть реализм как раз в этом был, сдать своего увечного, или не такого как все ребенка?), а потом через семь лет забрать, при условии, что это был ребенок, а не просто фантом.

Могу еще много написать, но не хочу спойлерить. После сотой страницы уже было ясно, что лучше не будет. За сто страниц до конца вновь наметился прогресс, что все окажется не так плохо. Но оказалось еще хуже. Да, и единственное достоинство в этой книге, то что она легко читается., Но поверьте – это были самые неинтересные мне 692 страницы.

В конце книги обещано тем, кто ничего не просит, перо белой цапли. Я его не хочу. Дары этого дома могут быть скорее проклятием , чем подарком.

И все же начинайте читать, хотя бы для того, чтобы верить или не верить мне и другим лаборантам. Лучше иметь свое мнение, чем не иметь его вообще.

Вы помните себя ребёнком? Вот это странное – одновременно прекрасное и страшное – время, когда счастье может составиться из нового фантика от жвачки, пополнившего коллекцию, и из новогодних подарков, найденных утром под ёлкой. А ещё — из дурацкой, но очень важной песни, которую ты громко вслух поёшь, держась за руку большого и надежного взрослого человека, который – ты точно знаешь – тебя любит и оберегает. А грандиозное несчастье – это.. ну, допустим, разбитая любимая чашка и то, что родители заставляют идти спать тогда, когда по телевизору «Что? Где? Когда?».

А подростком себя помните? Когда всё то же пресловутое счастье и тема для разговоров на целую неделю – это записочка от мальчика на уроке географии. А несчастье, сопоставимое с крахом всей жизни – это то, что записочка прилетела не от того, от кого её так ждёшь.

«Дом, в котором…» — это очень большая книжка, словно специально предназначенная и для тех, кто всё это помнит, и для тех, кто забыл, но очень хочет вспомнить. Роман об интернате для детей-инвалидов? О, я с большим недоверием открывала первые страницы, потому что вполне закономерно ждала и опасалась душераздирающих спекуляций на подобной теме – ждала ну почти что полного мрака, выжимания из читателя очевидных сострадательных слёз и прочего «трепета», который – как бы ну совершенно лишний в нашей «взрослой» жизни. Недоверие прошло очень быстро, потому что столкнулась я… ну практически с воплощённым колдовством. (Не стоит думать, что речь о «рождественской сказке». Колдовство – оно ж разным бывает. Бывает и тёмным).

Дом – он почти что живой. Это, в контрасте с обыденной «Наружностью» — почти что магическое параллельное пространство для множества его обитателей, пространство со своей историей и скелетами в шкафах, со своей географией и сводом законов. Обитатели же.. о, их очень много. Они калейдоскопом пронесутся перед глазами читателя, рисуя собой, населяя это пространство – кто-то мелькнет тенью, а кто-то пройдет от начала до конца всю эту тысячу страниц. Они – дети, но не дети. Они разговаривают так, как многим взрослым и не снилось, цитируя классику и играя словами. Они — требующие жалости инвалиды-колясочники? Да нет, именно про это, местами, буквально заставляешь себя вспомнить, потому что они… живут, и они настоящие. Они, разумеется, сбиваются в «стаи», присваивают им названия и носят «униформу». Они борются за власть и влияние и даже убивают друг друга. Они рисуют на стенах и делают друг для друга одежду, верят в амулеты и околдовываются музыкой, и… дружат, по-настоящему дружат и поддерживают друг друга. А еще у нас на глазах — и растут, и влюбляются, и… и панически боятся дорасти до выпуска, до ухода из привычного знакомого Дома в пугающую своей неизвестностью «наружность» взрослой жизни.

(Ой, уймите меня кто-нибудь, а то я сейчас снова расчувствуюсь, доведу сама себя до слёз и напишу вместо отзыва ещё один роман в тысячу страниц)).

Я, пожалуй, могла бы сформулировать миллион претензий к этой книге как к роману. Да, она длинновата. Да, местами она мутновата, не отличается легкостью и изяществом композиции и… как бы это сказать, «чрезмерна». Но. Если бы подобное чтение попалось мне лет в тринадцать, я бы держала эту книжку под подушкой, потому что безнадежно влюбилась бы и в сам текст, и в главных героев. А сейчас.. ну просто считаю, что это очень хорошая книга о такой страшной штуке, как взросление. Книга, которая притом ещё и даёт возможность каждому желающему испытать широчайший диапазон эмоций – любовь и неприязнь, сочувствие с состраданием, страх со всеми своими спутниками и так до бесконечности. Короче, весь возможный «комплект».

ps спасибо baroni за личную рекомендацию… Иначе, боюсь, я бы никогда и не узнала о существовании этого странного, но чудесного романа.

Предвижу забрасывание меня минусами, но все же выскажу свое мнение о книге…

Очень яркое и необычное описание жизни детей-подростков, оторванных от нормального мира, вынужденных строить свой мирок со своими законами и правилами внутри дома-интерната, изумляло, завораживало меня где-то треть книги. Но далее отсутствие событий и действий начало раздражать. Очень много описаний, мыслей, ощущений, страхов подростков. На мой взгляд переизбыток. Вторая половина книги совсем пошла тяжело, со скрипом. Внутренний мир «Дома», «Прыгуны» описывались настолько вскользь, что уловить картинку «изнанки Дома» было для меня сложно.. Вся книга проходит в ожидании чего-то… каких-то важных событий, объяснений, подсказок. Но ожидание оказывается тщетным. Это просто описание жизни в Доме. На мой взгляд, сильно затянутое описание. Да – это ярко, непривычно, эмоционально. Но когда привыкаешь к такому изложению, хочется быстрее приблизиться к развязке, которая все никак не наступает. Не понравилось и то, что нет одного героя, повествование постоянно ведется от разных лиц, из-за этого образуется некий хаос в голове. Хаос – именно такое впечатление от «Дома» сложилось у меня после прочтения. Оценка книги колебалась от восторженного отношения вначале до тихого раздражения в конце.

Синие занавески. Что хотел сказать автор тем-то и тем-то? Да ничего он не хотел сказать! Это просто, мать их, синие занавески! Этот роман — голый король, только почему-то ещё не нашёлся мальчишка, который ткнул бы в него пальцем, и не закричал на всю площадь. Причём роман просто плохо написан. Я пытался читать, но не смог. И дело не в стилистике, которая спорна, не в сумбурности повествования и не в невнятных описаниях. Просто скучно. Неимоверно, до зевоты, до вывернутой челюсти. Впрочем, псевдоэстетам, и прочим, читающим книги «не для всех», и только на основании этого смотрящим на остальных сверху вниз, наверняка понравится. Вернее, им скажут, что это круто, и они радостно согласятся, находя подтверждения гениальности этой книги. Помните сцену из фильма «О чём говорят мужчины»? Дефлопе с семечками кациуса... Так вот «Дом, в котором...» — это типичное дефлопе. С крутоном.

» — А гренка в нашем ресторане называется «крутон». Это точно такой же поджаренный кусочек хлеба, только гренка не может стоить восемь долларов, а крутон может.

И дальше, ты уже за эти деньги начинаешь искать хоть какой-то вкус, принципиально отличающий этот крутон от гренки. И находишь...»

А можно сказать проще:

«Новый русский писатель, новый русский роман,

Огромные тиражи.

Это русский Кен Кизи, это он написал русскую «Над пропастью во ржи».

Поведясь на рекламу, покупаю книжку,

Просто так, ни с того не с сего.

Открываю, листаю, читаю, понимаю —

Вот оно... Унылое г@но.» (с)

Есть книги, которые невозможно понять без наличия жизненного опыта или определенных знаний. Без этого опыта/знаний произведение кажется бредом, а его высокие оценки результатом всемирного заговора.

Так вот «Дом в котором..» к таким произведениям не относится.

Графоманский бред объемом с «Анну Каренину» с претензией на интеллектуальность и остросоциальность. Отсутствие внятного сюжета можно было бы простить, если бы оно компенсировалось хоть чем-то. Но оно не компенсируется. Автор пыталась изобразить грязь и безысходность жизни в интернате для инвалидов, но получилось так жалко, что даже смешно. Герои беспрестанно курят и ведут многозначительные диалоги, похожие на монологи, потому что говорят они однотипные вещи однотипными фразами. К середине книги все персонажи слились у меня в голове в одно сплошное месиво, настолько они неотличимы друг от друга.

И вообще, откуда у них сигареты те же? На что они их покупают? Или им их на обед каждый день выдают? Что с родителями, где они, есть ли? Почему никто не ругается матом? Самое тяжелое ругательство — «черт». Серьезно? Такие вопросы возникают в голове постоянно и мешают погрузиться в «Дом», поверить в него и его обитателей. Складывается впечатление, что автор никогда настоящих сложных подростков (да и вообще подростков) не видела в глаза. Либо видела, но не хотела рейтинг 18+ на обложке и решила грязь сделать менее грязной. Получилось тухло.

А обилие магического реализма это «тухло» только усугубляет. Зачем он там вообще? Чтобы не так бросались логические дыры?

Мол, какие-то вопросы — так это же магический реализм! Ааааа, ну раз магический реализм, то ладно..

В общем, осилила только половину, дальше уже не стала мучиться.

Я приступила к прочтению этой книги, благодаря рекомендации от сайта. Мне очень нравились алгоритмы, они всегда удачно подбирали литературу, но этот цикл — это «потеря потерь» и «подстава подстав».

Я понадеялась на сайт и не почитала про это произведение. В свою очередь, автор и издательство не позаботились о том, чтобы составить хоть сколько-нибудь удобоворимую аннотацию.

И так, приключения начинаются. Во-первых, это история про детей. К сожалению, подобное мне просто не интересно. Надо быть редким, крайне талантливым экземпляром, вроде Гарри Поттера, чтобы мне понравиться. Во-вторых, это история про лиц с ограниченными возможностями здоровья. Это вторая категория не понятных и не интересных историй, мне просто не нравится наблюдать за историями людей с расстройствами, особенно с ментальными.

Мне непонятен восторг вокруг этой книги. Создаётся впечатление что он также куплен как и реклама Зулейхи, которая открывает глаза. Знаете эту историю, когда книга объявляется бестселлером, чтобы продажи её настигли?

Книга читается очень медленно, повествование тянется, а на страницах ничего не происходит. Персонажей настолько много, что автору пришлось составить таблицу с их характеристиками.

Жанр заявлен как фантастика, но этого не заметно вплоть до конца первого тома. Да и то, если бы не разъяснения автора, это могло сойти за простые суеверия. Чтобы понять авторский замысел, НУЖНО ЧИТАТЬ ФОРУМ, где она прямо описывает смысл произведения?! Крайне талантливый с точки зрения писательского мастерства ход.

Мир существует в вакууме и абсолютно не продуман. К автору МИЛЛИОН вопросов, на которые нет ответов. Вот только некоторые из них:

Откуда у детей деньги? Как они покупают еду и запрещённые вещества? Где их родители? Почему они не контактируют с детьми? Где сотрудники дома? Почему они не контролируют детей?

Дело не только в том, что это не соответствует действительности, дело в том, что это никак не объясняется. Допустим, у вас такая вселенная, так объясните её правила, и мы их примем. Пояснены законы детских группировок, но они существуют в мире, а мир пуст и непонятен.

Диалоги слабые, модели отношений неправдоподобны, читать это скучно и утомительно. Никому не советую. Разочарована.

Первый раз совсем не хочется писать рецензию на прочитанное, и не потому, что книга плохая, а потому что боишься словами спугнуть ее волшебство.

Все равно нормального, внятного отзыва не получится.

Это слишком личное, что ли, — и вопрос восприятия этой книги каждый читатель должен будет решить для себя сам.

Кому-то она и вовсе не понравится, что будет совсем неудивительно, хотя таких, как мне кажется, все же будет меньшинство.

Начну я, наверное, сразу с рекомендаций, кому эту книгу читать не стоит.

Ее не стоит читать тем, кому важен в литературе четко-структурированный, последовательный сюжет; тем, кто любит, чтобы в книге все, в конце концов, становилось понятно и на поставленные вопросы были даны исчерпывающие ответы; нелюбителям открытых концов и любителям жесткого обоснуя она категорически противопоказана; тех, кто недолюбливает чрезмерное внимание к деталям, описания внутреннего мира и скачки по времени и репортерам тоже просьба не беспокоиться.

А вот тем, кто любит сюрреализм, символизм, недосказанности и психологические лабиринты книга, скорее всего, придется по душе.

Те, в ком сильна кэрроловская безуминка Алисы, наверняка почувствуют себя в этом романе, как дома. Во всяком случае, это очень похоже на пресловутое падение в кроличью нору.

И — да-да, — возможно, и под воздействием каких-то препаратов, — черт его знает, кто-то в рецензиях писал, что «Дом» похож на галлюцинаторный бред под воздействием ЛСД. Что ж, ощущения сравнивать не могу, но ассоциация близкая, — во всяком случае, роман похож на наркотик, который подсаживает читателя на себя и не дает соскользнуть. Этакая «Лунная Дорога», облегчающая переход.

Да это и не книга вовсе, это... мир под обложкой. Причем, что примечательно, мир не придуманный, как придумывают книги писатели-профи, а честно существовавший в голове автора долгие годы, а затем пересказанный на бумаге. Мир, который существовал внутри головы одного человека, год за годом, изменяясь, трансформируясь, «надстраивая этажи». Маленькая личная вселенная, замкнутая на себе, которой не планировали делиться, но вдруг — совершенно неожиданно — поделились.

Я думаю, что те, у кого есть такие вот личные миры, который иногда — и то если невероятно, чертовски повезет, — можно в какой-то степени даже разделить с кем-то, — поймут, о чем я.

Внутренний универс, персональная вселенная, свое собственное убежище от повседневности и одновременно копилка страхов. Место, в котором собираются «ненужные вещи».

По-хорошему говоря, это чердак или подвал, который у каждого из нас в голове в наличии, только у некоторых входы в него наглухо заколочены. И кто-то делает вид, что этого места не существует вообще, кто-то спасается там, а кто-то и живет на постоянной основе.

Может быть, поэтому «Дом» и цепляет, — присутствует определенный эффект узнавания, поскольку какими бы разными не были наши чердаки и подвалы, они все соединены в определенную сеть коллективного бессознательного.

И чудится, чудится что-то родное и до боли знакомое во всех этих лабиринтах под книжной обложкой, но до конца в руки не дается, ускользает.. ибо это все-таки не наша голова, а многие ли в своей-то способны разобраться?

Этот первобытный хаос узнаваем и принимаем на таком же первобытном, интуитивном уровне, но при попытке разложить его по полочкам, он рассыпается в прах.

Возможно, я слишком усложняю и ищу кошку в черной комнате, которой там и нет, но мне кажется, что именно в этом кроется причина популярности «Дома» у одних и резкого неприятия у других. Не каждый готов посмотреть в зеркало и увидеть там себя таким, каков он есть. А кто-то просто не умеет так смотреть.

И оценка романа как литературы тут вообще ни при чем.

Потому что — серьезно, — ну какое литературное произведение и объективные достоинства? Как произведение «Дом» не выдерживает никакой критики, — трудно поддающаяся определению жанровая принадлежность, к которой прилепили от безысходности термин «магический реализм»; отсутствие грамотно-выстроенного сюжета (сюжет тут есть, но тонет под обилием идей и описаний); брошенные в воздухе концы, которые писатель-профи обязательно подобрал бы напоследок и завязал в художественные ленточки; слишком много поднятых тем и слишком много высказанных мыслей сразу, что создает сумбур.

У «Дома» нет четкой структуры, — начинается роман как история совсем об одном и с позиции одного героя, а потом и история начинает змеиться и видоизменяться, и главные герои-то, оказывается, совсем не те, на кого вы думали.

Недосказанности, недоговоренности, двусмысленности... отсутствие единой темы, как таковой, — объединяющая есть, это Выпуск, но к ней крепится еще пять-шесть, как минимум, — книга не просто многослойна, она нашпигована этими слоями, как праздничный торт на безумном чаепитии. Крути-верти, рассматривай, — с какой стороны взглянешь, та тебе и покажется, а обойдешь по кругу — и все уже не то, чем казалось.

На первом уровне — будто бы роман о детстве и детях, о страхе взросления, приправленный горькой жизненной несправедливостью и настоящей недолюбленностью детей-инвалидов. Можно остановится на нем, и он будет почти правдой. И в этом качестве весьма хорош. Здесь даже можно увидеть острую социальную проблематику, хотя «Дом» — ни в коем случае не социалка, не стоит так о нем думать. Однако, некоторые страницы заставляют плакать и сердце сжимается. Оттого, как тут все по-честному... и пронзительно по-детски, — дружба, тоска, желание принятия. Очень реальный уровень, на самом деле, и очень сильно прописанный. Хотя именно здесь и споткнутся любители обоснуя, ибо ощущения — правдивы, а вот условия не до конца веристичны.

На втором — это уже городское фэнтези, сказка, с элементами философской притчи, которая на какое-то время вдруг превращается в почти кинговский триллер, а в героях у нас — среди обычных людей, бродят не то боги, не то монстры. Кому нравятся такие истории, тот вполне может остановиться и здесь. Сказка получилась красивая, завораживающая и волшебная, иногда теплая, иногда темная и опасная, но в любом случае — увлекательная. На этом уровне хочется анализировать происходящее именно как фэнтезийный роман, разбирать характеры героев по косточкам, пытаться прикинуть, кого и куда в итоге забросило и по каким же своим законам функционирует этот странный мир, Наружность, Дом, Лес.

Где-то здесь же — на стыке этого слоя и следующего, — можно набрести и на философский подтекст почти религиозного буддийского характера, о том, кто мы все в этом мире и что окружают нас за его пределами, где все события замыкаются в круг, Сфинкс занимает место Лося, а все жившие когда-то уходят на новый виток перерождения. Этакое колесо Сансары со всеми вытекающими.

И есть еще один уровень — а это уже прямая трансляция из бессознательного, привет с Изнанки. Да и герои здесь уже не дети, они архетипы и субличности одной вполне взрослой личности, просто разбившиеся на составные части. И тут тоже есть, о чем поговорить, но о таких вещах не говорят напрямую, это табу.

Вот почему здесь нет имен, — кроме одного-единственного, — только клички, и нет примет, позволяющих привязать роман к каким-то географическим или временным реалиям. Причем я не уверена, что автор сама это в полной мере осознавала, — она просто писала и все.

И весь этот клубок — и пластов, и героев, и реальностей, и временных промежутков, и смыслов — воспринимается органично, — при всем своем сумбуре, так, как он есть.

Но это кошмар для любой книги, которую нужно оценивать с литературной точки зрения, применяя и голову, и сердце. А эта книга напрямую говорит с подсознанием на его же языке. К этой книге нужно подходить точно так же, как к Табаки — с «Изнанки», с изнанки сознания, только тогда она откроется и этой, самой потаенной стороной, а не теми, что лежат выше. Хотя и они более чем достойны внимания каждая в отдельности.

Ну вот, писала, писала рецензию и вдруг осознала, что ответы-то у меня на руках, а книга ведь предупреждала, что в ней все сказано. Стоит только прислушаться.

И именно поэтому мне вдруг подумалось сейчас, что на эту книгу действительно не мешает ставить предупреждение, а к списку читателей «кому не...» стоит добавить тех, кто не готов или не умеет бродить по изнанке сознания, или кому кажется, что он умеет и готов, да вот только велика опасность, что его засосет как в воронку. Ну вот они вам и Ходоки, и Прыгуны... и все остальные, кто отгородился от изнанки сознательно или просто не видит ее, или только ощущает на интуитивном уровне, но в снах она является всем — правда, слава богу, далеко не каждую ночь. Ага, потому что сны — самая простая дорога на ту сторону.

Я понимаю, что в этот момент мой отзыв может показаться кому-то бредом, но для меня в процессе написания все вдруг встало на свои места и защелкнулось, соединившись, как черепки на тулье шляпы, просто внезапно осенило, сложилась цельная картина из кусочков... хотя на стопроцентную истину я не претендую, каждый увидит в романе свое, причем это свое будет зависеть от смотрящего и его потребностей. Это по сути ключ — ключ на чужой чердак, но через него вы в конечном счете попадаете в свой собственный. Однако, гуляйте осторожно, — этот мир — совсем не добрая сказочка, и вполне способен сожрать неподготовленных.

Недаром на корешке нарисована приоткрытая дверь, — очень верное изображение.

P.S. И «Дом» из тех книг, которые тянет перечитывать снова и снова, едва только закрываешь последнюю страницу. И он стоит того, чтобы купить его в бумаге и держать на книжной полке на почетном месте.

P.P.S. «Дом» можно и читать, и слушать благодаря великолепному исполнению Игоря Князева, и это первый раз в моей практике, когда я совмещала два вида восприятия, и они так гармонично дополнили друг друга.

В моей жизни периодически — раз в год примерно — появляются такие книжки, которые производят впечатление «протащило по камням, перевернуло и шмякнуло» :smile: «Дом» как раз из таких. Тащило так, что неделю я ни о чем другом не то что говорить — думать не могла, настолько «занырнула» в эту описанную реальность, что собственная реальность стала казаться мне какими-то декорациями, раздражающе несоответствующими тому, что происходит внутри.

Роман потрясающе затягивающий, в него погружаешься, как в подземную пещеру, сначала очень неудобно, потом — страшно, а потом глаза привыкают к темноте, голова — к чувству толщи земли, и в итоге вживаешься в эту реальность, а то, что было раньше, всякое небо над головой и просторы, как-то забываешь. Петросян написала именно такой роман, очень *другой*, гораздо более фантастический в своем роде, чем большинство фантастики. Потому что в нем действительно создается совершенно иная реальность, очень отличная от нашей, и в то же время очень обширная и гармоничная. По мере чтения происходит кардинальная смена угла зрения, общего взгляда на мир. Во всяком случае, происходит с теми, кто вчитывается, а не абстрагируется, потому что абстрагироваться от таких вещей нет смысла — в этом вся их суть и прелесть, что ты сам немного меняешься под них в процессе чтения. Чем дальше читаешь, тем глубже погружаешься, роман под 1000 страниц, так что успеваешь занырнуть настолько глубоко, что еще долго будешь всплывать, иначе рискуешь кессонной болезнью — слишком резким окажется расхождением между миром тем и миром твоим реальным.

Где-то на сотой странице я думала, что по итогам буду громко возмущаться, почему меня не предупредили. Да, я не читаю аннотации и чужие отзывы. Поэтому не знала заранее, а когда узнала, было поздно, что тот самый Дом — это интернат для детей-инвалидов. Другое дело, что учитывая общую волшебность и мистичность романа, со временем это перестает пугать и вообще иметь значение. Это ни разу не Гальего. Скорее — «Республика ШКИД» с сюрреалистическим отливом. Впрочем, если бы я знала заранее, я бы не стала читать и очень много бы потеряла. Даже страшно подумать, что это была бы целая потерянная иная реальность.

Кажется, я не в состоянии ничего внятно объяснить про эту книжку. Попробуем с начала. Есть некий Дом-интернат, где живут дети школьного возраста. Читают и цитируют античных классиков, говорят удивительно едкие и мудрые вещи, разрисовывают стены, дают друг другу клички и не называют имен, образуют «стаи» и назначают вожаков. А еще — ходят на «обратную сторону» Дома, где поля и маленький пыльный городок, из которого при удаче можно попасть в совершенно уже сказочный Лес. Кто-то ходит сознательно, кто-то проникает случайно, кому-то вообще нет туда доступа. Но веянья с «изнанки» незаметно пронизывают весь Дом и всех его обитателей, не важно, осознают они это или нет. Их замкнутый мирок и так совершенно другой, но в отличие от нашего, у них этих миров целых два.

Мне кажется, все-таки центральная или одна из центральных — тема или проблема свободы. Той, которая от слова «все относительно». Относительно ценностей и мира физически полноценных людей, воспитанных в нормальных семьях, дети-инвалиды в детском доме — это несвобода в квадрате. Во-1, ограниченные собствеными физическими невозможностями. Во-2, ограниченные социально, материально и психологически (не буду углубляться, тут и так можно вывести всякие проблемы и отсутствие возможностей для самореализации, образования, работы, создания ячейки общества и тд).

А Петросян делает совершенно уникальную вещь. Она *практически*, на опыте доказывает, что несвобода — понятие относительное. Потому что несвобода есть ограничение нашего развития. Но стоит только определить, что развитие у нас должно идти по другому пути, что нужно не то, а это — и несвободы уже нет. Потому что нет предела тому варианту и способу развития, который мы выбрали и обозначили главным и важным. Который только и представляет ценность в нашем обществе, нашем кругу, нашем *мире*.

Петросян создала полностью свой мир. Закрытый от влияния извне и от проникновения в него ценностей их «наружности», «наружных» представлений о свободе. А поскольку в этом внунтреннем мире ничто не нарушает гармонию, там прекрасно формируется своя система ценностей и своя этика. Границы мира искусственны, но это единственное искусственное, что в нем есть, все остальное — очень логично и естественно. И дети в свое мире на самом деле свободны, точно так же как здоровые люди из «наружности» свободны в своем. Вот это просто дивно.

И еще — вечный постулат: чудо возможно ровно постольку, поскольку ты в него веришь. И остальные. Для неверующего оно обернется только непонятным казусом, для верующего это — такая же сторона реальности, как и все остальное, подчиняющаяся своим законам, которые можно знать или хотя бы угадывать. Что такое «другая сторона» Дома — вопрос в такой же степени неразрешимый, как и тот, что такое «Блистающий мир» Грина. Даже странно, что их никто не сравнивают. Блистающий мир мелькает и исчезает, изнанка Дома не проявляется в нашей реальности, а что там чувствуют и вспоминают больные дети — кто их разберет. Может, Друд просто эксцентричный чудак, а Слепой — ребенок, за отсутствием основного чувства слишком сильно утративший соприкосновение с реальностью и ушедший в мир своих фантазий. А может, это действительно другие реальности, просто нам недоступные.

С другой стороны, сама *реальная* реальность Дома, в котором — уже обладает достаточной степенью инаковости, чтобы ее можно было считать иной и волшебной. Мысль чудовищная, но в этой реальности хочется оказаться хотя бы ненадолго. В некоторой степени это обусловлено волшебностью замкнутого на первый взгляд пространства Дома, которое на второй взгляд оказывается безграничным. Но еще и потрясающе живыми и интересными героями, очень разными и очень яркими. Невероятно привлекательными. Я по доброй традиции, впрочем, все время болела за Слепого. Остальные не хуже, но это исключительно вопрос персональных предпочтений))

Есть темы – слеза ребенка, страдания в концлагере, некоторые другие – которые почти всегда вызывают у читателя сильный эмоциональный отклик, сопереживание. Эту свою эмоцию многие читатели путают с оценкой качества художественного произведения. Роман «Дом..» о жизни в интернате для детей-инвалидов – как раз на такую тему. Большая часть высоких оценок этой книги объясняется именно такими эмоциями.

Если же посмотреть на художественные достоинства самого романа, то они оказываются довольно скромными. Сюжета в книге нет, концовка разочаровывающая. Магические фантазии – скучные. Персонажи – картонные. Диалоги автор писать не умеет. Главное – нет идеи. Поэтому «Пролетая над гнездом кукушки» здесь и не могло получиться. Впрочем, не только поэтому..

По объему и количеству персонажей роман приближается к «Войне и миру» и «Гарри Поттеру». Но зачем такой объем, тем более без идеи? (Зачем вообще пишут такие толстые художественные книги, может быть, это кому-то выгодно?) Или был замысел создать эпическое полотно широкими мазками? Но если это эпическое полотно, то почему не описаны многие существенные, даже базовые особенности жизни показанного общества? Например, какие отношения воспитанников с родителями, любят ли они их или ненавидят? У многих ли родители есть? Какие отношения у них с «наружностью» до выпуска, насколько это изолированное общество? Какое отношение у юных инвалидов к Богу, есть ли там верующие? (Было бы интересно посмотреть, как автор отвечает на вопрос: если Бог есть, то за что он наказал инвалидов от рождения, создав их такими?)

Ну а хорошее — есть ли что-то в романе, неужели ничего нет?

Есть немного юмора – иногда тянуло улыбнуться. Впрочем, так и не улыбнулся.. Юмор этот по большей части интеллигентский, и у детей-воспитанников интерната выглядит неуместным — только добавляет фальши.

Есть интересные места, в основном – специфика быта в интернате. Например, то, что горбунов в интернате зовут «ангелочками» за их профиль – такую деталь самому не придумать.

Мне показалась правдоподобной атмосфера аморальности с туманными представлениями, что такое хорошо, и что такое плохо. Главный моральный принцип в Доме – верность стае. Это, хотя и производит отталкивающее впечатление, выглядит довольно реальным для замкнутого мира малолетних инвалидов.

Чтобы вызвать жалость к обычному человеку, автору нужен талант. Ребёнку-инвалиду, чтобы вызвать жалость, достаточно просто быть. Герои этой книги не вызывают других эмоций кроме жалости. Мерзкой липкой жалости.

Сюжет книги тянется и тянется, так долго, что к середине испаряется даже малейший интерес к происходящему, даже жалость к персонажам. И при этом ничего существенного в нём не происходит – он просто топчется на месте. Самое обидное, что в нём есть небольшие зацепки, которые даны намёками и поддерживают желание читать (вроде обстоятельств смерти Лося), но они до самого конца так и остаются намёками.

Обещанный магический реализм первую половину книги, а то и больше, кажется наркотическим бредом и несмелыми шагами детского разума навстречу шизофрении. И от этого становится грустно в самом плохом смысле слова. Безнадёжная грусть от осознания, что у подобных детей при таких обстоятельствах нет будущего, вот они и прячутся от реальности в наркотиках, алкоголе и психических заболеваниях. Хоть автор не показывает всё это как нечто ужасное, ощущается это как ещё одно грубое давление на жалость. Под конец магический реализм раскрывается в полной мере, но первое впечатление у меня так и не изгладилось.

В целом, читать «Дом, в котором…» для меня оказалось всё равно что жевать подушку – невкусно, бессмысленно, вызывает сомнения в собственной разумности и недоумение от того, что ты продолжаешь это делать, потому что кто-то сказал, что через несколько дней жевания подушка станет вкусной.

Роман мне не понравился. И прочитал его с трудом.

По мере чтения писал критический отзыв, но когда дошел до концовки, все стёр.

Напишу только вот что. Про это здесь вроде никто не писал.

Очень мне напоминает это Карлоса Кастанеду. Уход партии нагваля в иную реальность. Есть у автора и прямые отсылки к этому. Вот так вот: нагвали, сталкеры и сновидящие в доме инвалидов. Идея интересная, но воплощение невероятно нудное, скучное, затянутое, вторичное и недостаточно проработанное. На этом, пожалуй, я и остановлюсь.

Есть книги, которые занимают особое место, они прочно оседают в памяти и без труда удерживаются там всю жизнь. Многие книги помнишь, но эти на особом положении – не нужно напрягаться, чтобы вспомнить сюжет, героев, помнятся даже оттенки, настроение, эмоции, испытываемые когда-то при чтении. Эти книги, сколько не читай, даже если уверен, что досконально помнишь сюжет, они умудряются каждый раз открывать неизвестные факты и каждый раз дарят сильные впечатления. Таких совсем немного и «Дом, в котором…» я отнесла для себя к одной из них.

Я долго отнекивалась от её прочтения, боясь сильных эмоций, несправедливости и жестокости. И, всё же, я уступила настойчивым рекомендациям – и безмерно благодарна за это. Эта книга оказалась совсем не о том чего я ожидала. Книгу начала читать настороженно, медленно, уговаривая себя, пока не заметила, как погрузилась в неё основательно благодаря магической силе слова, вложенной Автором в произведение. Эта книга не рассказ о доме для детей инвалидов, которых хочется жалеть – эта история намного глубже и многогранней. Здесь не чувствуются дети и инвалиды: они просто передвигаются на колясках, не видят или не имеют рук, герои невероятно целостные, мудрые и наивные, философы и кривляки – они играют и живут. Эта книга — тонкий и разноплановый мир, далеко не полностью раскрытый. Он складывался постепенно, заставляя возвращаться к уже прочитанному, переосмысливать, рассматривать под другим углом и делать иные выводы, но так и не раскрылся до конца.

Это дом, в котором сосредоточена Вселенная всех и каждого живущего в отдельности. Дом, в котором живут, взрослеют, набивают шишки, влюбляются, дружат окруженные смесью реальности, сказки, вымысла, правды, жестокости, заботы, любви. Дом, в котором свои правила и законы, безоговорочное подчинение стаи своему вожаку, где в любой момент может пролиться кровь, где горе можно залить горькой, где можно ощутить мудрое понимание, потому что каждый здесь немного философ. Дом, который может поразить, напугать, запутать, заставить поверить, подарить радость. Дом, в котором всё же легче, чем в Наружности, до выпуска в которую его участники так панически боятся дорасти. Здесь всё естественно и привычно, он как второе Я каждого настолько прочно сживается с ними, что никогда не отпускает.

Книга подарила множество размышлений и переживаний. Атмосфера книги настолько притягательна, что я непременно к ней вернусь. Вернусь, чтобы пережить истории героев заново, прочувствовать, что не всё даётся легко, что мудрость постигается ценой великой платы, что для выбора, который должен сделать каждый порой необходима великая сила, что твёрдый шаг сопровождается болью, что иногда душа болит так, что Вселенная сужается до ощущения этой боли, что любовь и дружба сильные чувства, которые творят, дарят заботу и позволяют верить, что нужно и можно найти своё место в жизни, что память – огромная сила, которая может как сломать, так и одарить. Эта книга ещё о стольких вещах, что всего и не перечесть. Уверена, что Дом никогда не раскроет все свои тайны, а при каждой следующей встрече вновь поразит, высветит новые грани и позволит только чуть-чуть проникнуть в свои секреты.

Я мог бы сказать, что этот роман гениален. Я мог бы написать о том, что читал его всю ночь напролёт, дрожащими руками перелистывая странички, и утро застало меня над эпилогом, где герои и сами встречают последнее своё утро в доме. Я нарисовал бы их всех — Слепого, Табаки, Македонского, Рыжего, Русалку, если бы только мог. Всё это уже сделали до меня. Но я всё равно не могу молчать.

Потому что это шедевр, грандиозное, многогранное, эпическое полотно, и сравнимые по масштабу вещи, что встретились мне за всю жизнь, можно перечесть на пальцах одной руки безвременно почившего старины Краба. Только Мариам и Дэн. Вселенная Гипериона и гаснущее солнце мира. Пойманное в безжалостное перекрестье прицела детство и Дом, который сам по себе целая вселенная. Бездны смыслов, разрисованные поверх написанного стены, что хранят летопись обитателей вернее изменчивой и ненадёжной памяти. Время и тончайший шёлк реальностей, кругами разбегающийся по воде мироздания. Изнанка Дома, куда легко попасть и откуда невозможно уйти. Жестокое зеркало правды, которое никогда не лжёт. Потому что правду о себе ты знаешь и сам. И именно поэтому так стараешься искать её где-то ещё: в чужих снах, в отражениях в чужих глазах, в шёпоте пересудов за спиной. Кто ты — оборотень, убийца, ангел, дракон, просто потерявший себя человек? Но здесь, в Доме, простых людей не бывает, он меняет обитателей, забирая часть их души, но и отдавая что-то взамен.

Это жуткое место, прекрасное, но смертоносное каждую секунду. По тёмным коридорам Перекрёстка бегут трое с ножами, преследуя истекающую кровью жертву. На болотах оборотень приходит к пещере певца, чтобы заплатить за музыку единственную подлинную цену — тёплую, живую кровь. Алая лужица растекается по паркету спортзала, а бедняга Курильщик в ужасе несётся в безопасную тишину палаты, наконец поняв, что всё происходит по-настоящему, здесь, сейчас и именно с ним. А где-то на другом круге памяти сходятся в последней битве армии Черепа и Мавра, и наточен уже нож, которым будет убит бог, и штукатурка стен предвкушает уже кровь, что скоро пропитает её насквозь. Кстати, та самая штукатурка, которую потом будет есть Слепой, свидетель без глаз, вожак без стаи, который увёл всех, но оставил за спиной единственного друга, который был для него почти целым миром. Самая длинная ночь и ночь сказок, рассказанные в темноте истории и жуткая потусторонность изнанки, где можно застрять, как муха в янтаре, и не вернуться назад. В сказках люди, проведшие ночь с эльфами, возвращались назад к могилам внуков. Дом — это сказка наоборот, где считанные мгновения того, что за неимением лучшего зовут реальностью, уравновешивают годы, проведённые в мороке наваждения. И ведь они сами хотят этого, радостно раскинув руки, бросаются в пропасть сна, пьют всякую гадость и травятся дымом. Но зато носят в сердце лес и знают, каково быть котом.

Персонажи, любой из которых способен вытащить средней руки роман. Слепой, ребёнок-мудрец, герой и чудовище, провидец, тот, кто был прозорливее других и ошибся сокрушительней других. Сфинкс, молчаливая, знающая все ответы сила, променявший дружбу и любовь на свет и подлинные истины, свободные от пугающих двусмысленностей дома. Утративший при этом главное и возвратившийся назад, чтобы отыскать на руинах часть себя. Табаки, аватара Дома, хранитель времени, бог, заигравшийся в ребёнка. Македонский, дракон в теле человека, ангел смерти с искалеченными, гниющими обломками вместо крыльев. Рыжий, легкомысленный бродяга с глазами Будды. Чёрный, оплот спокойствия и здравого смысла, отказавшийся когда-то от дружбы из ревности к тому, кто никогда не был и не стал бы своим, даже если и остался бы жив. Мучительно пытающийся исправить ошибки, переиграть прошлое с новыми актёрами и в новых декорациях. Лорд, словно сошедший со старинного портрета, безумный аристократ, и тоже, как и все в Доме, живущий в глубоком разладе с собой. Каждый из них — часть мозаики превыше и важнее того, что говориться прямым текстом. В переплетении их судеб ответы, которые даны, но не произнесены автором.

Детство. Дом как метафора детства или детство как метафора дома. Безотчётный ужас перед наружностью и страх взрослой жизни, без успокоительных иллюзий детства. Готовность сменять целую жизнь на череду повторений и чужой мир, который никогда не был твоим. Дом, как вторая кожа, сросся с героями, не оторвать. Разве что по живому, кровавыми язвами на руках отлучённого от своего храма Слепого. Кто-то уходит, кто-то остаётся, и не понять, кто где. Слепой ли падает в пучину безумия или Сфинкс отвергает бесценный дар? Подумать только, мир, в котором ты не смешён и не нелеп, место, где сны имеют силу чуда, где мечта творит чудеса и способна вызвать из небытия девушку, созданную специально для тебя, которая не рождалась и никогда не была человеком. Где всё можно переиграть и отмотать назад, где любой твой выбор неокончателен и порождает волну вероятностей, и твой двойник проживёт за тебя невыбранное. Можно уйти и остаться одновременно, можно вернуться и умереть вместо брата, можно попробовать полюбить настоящий мир, можно заблудиться в Лесу и не найти дороги назад. Мир эскапистов и трусов? Давайте, скажите это в лицо Слепому или Стервятнику. Скажите, что сами не боялись взрослеть.

Я мог бы говорить ещё очень долго. Сейчас ночь, но даже Самой Длинной Ночи Дома не хватит, чтобы рассказать, как же прекрасен этот роман. Невесомые, многослойные лессировки слов и образов, чтобы показать всего лишь время. Увидеть невидимое, ощутить себя в шкуре слепца. Воздушные замки из чувств и эмоций, сонм отсылок и аллюзий, взгляд в глаза бездны. Концентрированное, кристально чистое великолепие. Всего лишь переверните страницу.

» ...В тот же день после уроков Джин отозвал меня в сторонку и сказал, что ему не нравится, как я себя веду. Показал на кроссовки и велел снять их. Не стоило спрашивать, зачем это нужно, но я все же спросил.

– Они привлекают внимание, – сказал он».

Яркие кроссовки на неходячих ногах Эрика в самом деле приковывают взгляды – как стайки Фазанов, так и забредшего на «Обсуждение обуви» читателя. Но книга совсем, совсем о другом.

Спустя три месяца с момента последнего прослушивания.

После множества перечитываний – чтобы поймать и совместить как надо ускользающие и нарочно спрятанные автором фрагменты.

По прошествии времени, потраченного на осознание, что потрясающая история в который раз – для меня – окончена, и возврат невозможен.

Я все же скажу свое невесомое слово.

По-моему, эта книга интересна прежде всего тем, кто склонен рассматривать жизнь во всех ее проявлениях. Мне было как минимум любопытно прочесть ее – в порядке теста, потому что роман дает иную картину мира, позволяя взглянуть на него не одной парой глаз: глуповатых и задумчивых, внимательных и равнодушных, испуганных и мудрых, упрямых и неразумных, незрячих и вопрошающих.

История мифологична, во многом гротескна, во многом наивна. Оно и понятно: писал ее человек, далекий от литераторских кругов, правил и переписывал годами, стараясь, чтобы нравилось прежде всего ему самому. Не писать Мариам не могла, потому что когда-то в юности придумался Дом, а в нем – герои, болезненные и прекрасные существа. Порождения Дома, его добровольные узники либо изгои. Он рос, жил и развивался – и однажды пришел в этот мир. Я думаю, это здорово.

«Дом...» – книга-ребус, в которой каждый дошедший до конца найдет свое собственное решение – если получится, конечно. Отсылки ко множеству других произведений, зачастую неизвестных массовому читателю, шуточки в речи персонажей из явных и неявных «знаковых» цитат. Лично меня ужасно порадовали эпиграфы из «Охоты на Снарка», куплеты гномов из «Хоббит: Туда и обратно», абсолютно «стругацкие» интонации отдельных сцен и вневременная волшебная вязь Брэдбери – даже не в манере написания, а в ощущениях.

И меня не колышет, что в этом объемистом томике до кучи детей-инвалидов – ведь, как сказал всезнающий Шакал, «В Доме полно здоровых, у которых в бумагах значатся страшные вещи. И таких, у кого записано не то, что есть на самом деле».

Меня не напрягает и не кажется лишним появление «в кадре» большого количества девочек. Не заботят вопросы вроде: «А куда же в отсутствие девочек девалось либидо такого числа пубертатных подростков?», «С каких это фигов Слепой вдруг сошелся с Крысой?», «Почему детки, которым максимум 18, так взросло и умно выражаются?» и «Где в финале пропал Македонский?» На многие из них в книге даны ответы, частенько завуалированные, при этом не по-сказочному жизненные и честные – как и те, что хитро запрятаны в неистовом трепе Хозяина Времени.

Последняя Ночь вовсе не кажется мне провальной. Она закономерна, как любой момент Перехода, и поэтому так щемяще-грустна предощущением близкого конца.

Умиляют намеки на грядущую эпоху роликов с Ютуба («Девочка и мяч. Игра с невидимкой») – и неважно, «просто совпало» это, будучи написанным в 1997, или добавилось позже. Я все же слышу слабые отголоски «армянского радио» в перебранках воспитателей. Чую лукавство в словах Мариам, что у Сиамцев скорее клички, чем имена, и «Рекс сильно напоминает собачью» (ага, особенно если вспомнить ее латинский перевод). Посмеиваюсь с тех, кто верит, что именная кличка Р Первого, которую сам он почитал оскорблением, его настоящее имя.

Я люблю героев «Дома...» за их оголтелый максимализм и почти буддийскую мудрость. За нежелание взрослеть, за непосредственность и упрямство, дающие им силы, чтобы жить. За сказку, по собственной воле приходящую туда, где маловато надежд на нормальное, «каколюдское» существование. За то, что Мариам удалось вложить в них достаточно искреннего и настоящего, чтобы хотелось узнать, чем же все закончится.

Что еще подкупает – завораживающая напевность языка книги, даже в моментах, когда музыка как таковая действием не предусмотрена. Все равно при чтении слышишь мелодии, составленные из звуков осыпающейся штукатурки, крадущихся по темному коридору шагов и смутного шепота; ветра, бьющего в форточку – или на воле играющего сухими дубовыми листьями под радостную собачью возню; треска игрушечного костерка и глубокого предзакатного молчания; чьих-то тихих всхлипов, почти неразличимого тиканья часов и сдавленного «хохота гиены».

Немного печали: редактура и вычитка удручают. Не зря в сообществе Фантлаба полусерьезно предлагали пороть корректора по числу ошибок, пропущенных на каждой странице. Именно поэтому мне пришлось читать в Ворде, периодически отвлекаясь на правку. Но даже наличие в тексте перлов типа «...только свои мысли и свои игры, как у сидящего в животе Великана, когда слышишь бурчание, стук огромного сердца и сотрясаешься от его кашля» не способно разрушить очарование книги – обосновавшийся на ее страницах мир уже зацепил тебя, потихоньку затягивает и не торопится отпускать.

До этого у меня было так с «Невидимками» Паланика и «Впусти меня» Линдквиста. Когда переворачиваешь последнюю страницу и сразу начинаешь чтение сначала – чтобы понять все то, что, возможно, прошло мимо. И чтобы в очередной раз поразиться тому, как, черт возьми, это сделано.

После романа Петросян мир Ехо Светланы Мартынчик померк для меня. Цельное, мощное древо с детально прописанными, самобытными героями, при всей их кажущейся инфантильности – не-детьми, – против вечного «ребенка в душе» и кучки смахивающих на кого-то из кинозвезд 90-х персонажей, раскиданных по десяткам книг? Для меня выбор очевиден. Мне странно, что их вообще сравнивают и утверждают, что проза Мариам напоминает им Фрая. На мой взгляд, автор «Дома...» куда сильнее.

С того дня, как роман был представлен широкой публике, прошло более пяти лет. Когда в прошлом году слухи о нем наконец-то дошли до меня, первой реакцией на восторженные отзывы было – «ну, может, как-нибудь потом...» Но с первых же страниц «Дом...» заинтриговал и вслед за маленьким Эриком (у него, по-моему, самая идиотская из всех «приличных» кличек) отправил скитаться по своим мрачноватым коридорам, пахнущим мелом, пылью и краской из аэрозольных баллончиков. Видимо, так было нужно.

Есть книги, способные материализоваться «сами собой» – даже без участия автора. Привлекающие внимание читателя «провокационной», «скандальной», «спекулирующей» темой...

Все бы так «эпатировали» – не обманывая ожиданий.

Пусть себе привлекают. Оно того стоит.

3/10 -- «Дом в котором» – психологический роман для подростков с элементами фантастики. Произведение мне не понравилось с самого начала и, потому, дочитывать я его не стал. Учитывая перелистывания, суммарно прочел примерно 10% от этого здоровенного кирпича.

Я однозначно не являюсь целевой аудиторией романа, которая по моему представлению состоит из девушек-подростков различного возраста. Несмотря на то, что роман в основном повествует об отношениях юношей лет 16-ти, ведут они себя как эмо-девушки (сужу по фильмам): гиперчувствительные, сочувствующие, откровенные, обидчивые и, вообще, «не такие» -- так себя парни не ведут (сужу по своему опыту). У парней своя культура, о которой писательница, по-видимому, знакома понаслышке. Среди подрастающих мужчин обычными являются: соревновательность, ограждение внутреннего мира от других, игнорирование боли окружающих, некоторая беспринципность, унижение слабых – почитайте Крапивина, например, хотя и там мальчики часто излишне эмоциональны, как я считаю. Да и общаются эти «дети» абсолютно нереально: складывается ощущение, что все они любители стихов и романтической литературы. Считаю, что психологическая составляющая романа провалена.

Сюжет: инвалиды со сверх-способностями (до описания которых я, правда, не добрался) живут в доме-интернате. Весь сюжет, как я понял, вертится вокруг притирания их друг к другу, подростковым проблемам. Мне это не интересно.