Мариам Петросян «Дом, в котором…»

Спасибо Мариам за то, что решилась опубликовать этот прекрасный роман. Я даже завидовала этим ребятам, потому что их жизнь, как бы это странно ни казалось, была гораздо интереснее моего серого и скучного отрочества, которое расцвечивалось только во время долгожданных летних каникул у бабушки в Молдавии...

Прочитала эту книгу, потому что две моих подруги зачитывались ею. И купила двум другим в подарок. Это было лучшее, что можно подарить: столько необычного, непредсказуемого, важного, серьезного и смешного есть в этой книге, что не жаль времени на эту громадину. А потом садились с подругами и обсуждали, кому кто из героев больше по душе, а кто — нет.

Словом, желаю всем, кто только думает, читать ли этот роман: читать, и не тратить времени на раздумья!

Неизгладимое впечатление! Книга захватывает и не отпускает после прочтения. Пронзительный, умный, необыкновенно трогательный роман.

Очень много десяток у этого произведения... Обо всех достоинствах уже говорили другие, а вот, о недостатках — умолчали.

И главное, за что можно раскритиковать — это сами герои, которых все так полюбили. Они абсолютно нереальны. Многим детям по 10 лет, а ходу мыслей позавидуют древние философы! Диалоги интересны, но они недетские. Абсолютно у каждой фразы есть логичность, законченность и глубокий смысл. Вы часто такое встречаете у детей, да ещё и двоечников?

Более того, 18-летние детдомовские подростки каждый день свободно смотрят телевизор и при этом даже понятия не имеют, что такое отношения и секс. А узнают (и благополучно пробуют) к концу книги...

И стиль, с которым пишет автор... Это ужас. Она явная фанатка Стивена Кинга. Такие слова как «дерьмо», «подонок», «пикап» и прочие... Такое чувство, что действие происходит в Штатах.

Мы все живем в Наружности, в мире, который для нас привычный, местами уютный и достаточно просторный. Мы родились в нем и выросли. Но есть Дом, куда попадают с самого детства те,кого наш мир не принял, и они создали свой, ни на что не похожий. Роман М. Петросян заставляет взглянуть на себя изнутри. Ведь дети, населяющие Дом — это мы, только «вывернутые наизнанку».

У А. Грина есть рассказ о жене, которая проснулась и не узнала своего мужа, так как увидела его иным зрением. Ее муж был, в отличие от себя «наружного», прекрасен. Многие из нас, к сожалению, предстали бы перед ней уродливыми, без рук, без ног, скорбные разумом. Но дети, живущие в Доме, уже такие — внешне. Всех окружающих они видят по-другому, выражая это видение в правильных прозвищах. Они дистанцируют себя от мира людей, делясь на стаи ( в детских домах часто иерархия строится по принципам уголовной зоны). Они ведут свою большую Игру, но в этой детской Игре — все взаправду. В ней даже убивают.

Они создают свою Реальность, где каждый становится кем-то другим, наверное, собой настоящим. Нет, Дом не живой, сделай там ремонт, сотри со стен надписи, и волшебство исчезнет. Обитатели Дома — Кузнечик (он же Сфинкс), оборотень Слепой, Вонючка (он же Табаки, он же Хранитель Времени), Рыжий( он же Ангел Смерти), и другие магические личности (они же воспитанники-инвалиды), снова наполнят его своими магией и колдовством. Тех, в ком слишком много от Наружности, отвергает не Дом, а они. Но почему же тогда их Реальность оказывается тоже полна боли , печали и одиночества?

И многих она пугает даже больше Наружности, поэтому только часть обитателей Дома решится уйти и стать в этом мире Спящими. А некоторые просто не смогут, потому что они полностью здешние, и это вечно будет бередить их души. А один из них , в чьей власти делать людей счастливыми, останется с нами по своей воле, и этого ему не простят ни те, ни другие. Но ему будет оставлен некий Дар, чтобы в следующем круге времени обитатели Дома смогли хоть немного полюбить этот мир .

Роман М. Петросян очень обманчив, как и его Дом. Выглядит таким тинейджером, а на самом деле он очень взрослый и мудрый, и кто-то в одном из главных героев обязательно узнает себя. (Я, например, Курильщик.) Читался очень легко, и,что не часто со мной случается, жаль было дочитывать последнюю страницу.

Allegory верно указала, что книга, по идее, должна и может стать предметом культа для тринадцатилетних. Степень условности в изложении реалий жизни интерната для детей-калек настолько велика, что изначально «фэнтезийный» лад присутствует. Тем более, что существует небезызвестная книжка Гонсалеса «Белое на черном», на фоне которого роман Петросян несколько даже и лубочен. В книге увлекает атмосфера и автор мастерски использует прием отложенного ожидания — вот-вот что-то случится, произойдет страшное, но в концовке ничего особенного не происходит. Несколько затянуто, да. Приятное впечаталение от книги по мере чтения сменяется сложностями впоследствии вспомнить сколько-нибудь запоминающиеся сцены. У Петросян отсутствует драматургическая жилка — ее эпос довольно статичен. Преувеличенные восторги в том числе поклонников фантастики связаны не в последнюю очередь с ожиданием нового большого романа нового ранее неизвестного автора.

http://kobold-wizard.livejournal.com/538089.html

Количество людей, прочитавших книгу Петросян, весьма велико. После выхода было очень много рецензий и более простых отзывов. Данный роман стал чем-то вроде современных «Мастера и Маргариты» — тайное подошло соседнему берегу настолько близко, что можно увидеть в тумане его очертания.

Первый план рассказывает об интернaте для детей-инвалидов. Детишки делятся на группы по комнатам, и, странное дело, каждая группа формирует свой образ, который пропитывает всю их жизнь. Порой происходит перестройка и образ группы кардинально меняется. Был в одной группе мальчик, пытающийся, хоть и плохо, быть как все, приличным и выделяющимся, но стоило его перекинуть в группу индивидуалистов, как он расправляется, хотя печать «конформизма» остается на нем. При этом нет жестокости, которая наполнила тему замкнутых обществ в последнее время (ну, этак со времен Голдинга). То есть жестокие поступки есть, но нет мордобоя через страницу, а гробы из стен интерната выносят нечасто.

Второй план сложнее, что не удивительно. За стенами интерната скрыт свой мир, исполненный внутренней мифологии. Представьте, что лагерные страшные истории выросли в полноценный мифический объем. А теперь, вспомнив хотя бы «Нам здесь жить», представьте, что этот объем, пульсируя, то и дело выплескивается в реальный мир. Создается мощная картина, в которой сплетается множество эгрегоров. А теперь стоит вспомнить, что мифологический объем, создается детьми, которые толком никогда не выходили в открытый мир. Так дети ли заронили зерно, и это все Дом, в котором?..

Третий план раскрывается постепенно. Дом — место, в котором сталкиваются два мира: наш реальный и реальный мир 2. И Дом дает детям возможность выбрать то, куда они могут уйти. Выбор многих хорошо характеризует то, что окна, выходящие на улицу, были заложены, после того, как за день за днем закрашивали таинственными рисунками. А выход в наш реальный мир порождает «травму рождения» у людей, которые уже полностью сформировались. Дети не хотят рождаться в наш мир.

Четвертый план. Детей тут нет. То есть они визуально они конечно есть, но за пару лет все меняется. Самое главное — меняются глаза. Запертые в четырех стенах люди, рассуждают о древнегреческих авторах, книг которых они читать просто не могли. Порой детские черты проскакивают, но это ничто по сравнению с тем ужасом, который навлекают жильцы Дома на взрослых. Просто взрослые не могут принять, что им в глаза смотрит невозможное. Этакие гадкие лебеди.

Итого: Opus Magnum достоин перепрочтения. Ибо вкусно.

Удивительная книга. Нет в ней ни глобальных проблем, ни сногосшибательных идей, ни головокружительных приключений. Даже герои ее далеко не образцы для подражания... Так почему же, чуть ли не с первой станицы, начинаешь считать, сколько этих страниц осталось до конца и потихонечку грустить, что их количество так катострофически быстро уменьшается? И почему хочется, чтобы эта книга никогда не кончалась, чтобы ее можно было читать, читать, читать и читать?

Причин тому несколько. И первая из них — необычайно яркие, необычайно живые, необычайно обворожительные (пусть и по-своему) герои этого произведения. Причем выписаны они волшебным образом так, что им нельзя не сопереживать, нельзя не жить вместе с ними в этом их вроде бы обыденном, но очень интересном мире. Вторая — как раз вот этот вот удивительный мир, в котором живут герои книги. Из обыкновенного интерната для детей с ограниченными возможностями автор смогла построить такой загадочно-неожиданный мир, что остается только сказать: «Браво, госпожа Петросян!». Ну, а в третьих, роман просто интересен, а местами и очень интересен (причем, заметьте, без стрелялок и гор трупов).

Единственное, что несколько огорчает в книге — это ее финал. Каким-то уж очень приземленно-грустным выглядит он по сравнению с основным текстом книги. А как же хочется хоть немного больше счастья для так полюбившихся читателю героев.

Стоит родиться, чтобы написать такую книгу.

Стоило научиться читать, чтобы поселиться в ней.

Иногда кажется, что ее портит количество слов, страниц, описаний, множество ненужных ситуаций.

Потом понимаешь, что все уместно.

Такие книги нужно читать в детстве.

Если роман вам не понравился, значит вы просто живете в другом Доме.

Магия — она без сомнения присутствует, невидима и реальна, она часть бытия и большая аномалия, пугает и является частью обыденного. Жизнь — прежде всего дом — отдельное живое существо, вызывающее тревогу что то на грани сумашествия и герои, по ощущениям одновременно взрослые и дети. Одиночество посреди огромной толпы, когда единственная возможность остаться одному попасть в «карцер». Дружба, семья, преемственность в месте где собрались дети от которых эти семьи кажется отказались. Жестокость, реальная жестокость жизни. И еще много всего — недосказанность, загадки, пронзительность, обыденность, тишина которую надо искать, крики во сне и наяву, шепот, шелест, мерцание, картины в которых весь мир реальный и фантастический, стихи, звуки музыки, песни — нелепые и берущие за душу и снова магия.

Необычное, запутанное, ярко и тускло одновременно, цветное и черно-белое, громкое и еле слышный шепот — все это можно сказать о книге. Когда я только начала читать сразу появился вопрос: а где же фантастический элемент? Когда же он себя проявит? Но погружаясь в книгу дальше, начинаешь понимать, что мистика начинает окружать тебя в самого начала, с первых страниц.

Дом захватывает твое сознание и заставляет проникнуть в себя, стать одним из членов стаи или стеной этого Дома, чтобы видеть все, творящееся вокруг. Он охватывает тебя паутиной и держит, держит, держит...

«К входящему Дом поворачивается острым углом. Это угол, об который разбиваешься до крови. Потом можно войти».

Во время прочтения мне иногда казалось, что я *живу* в этом Доме. А герои книги мои старые знакомые. Иногда хотелось отложить книгу и написать что-нибудь на стене у себя в комнате. Такими неприятными казались мне тогда белые обои по сравнению со стенами Дома. Или что переставить у себя в квартире. Накупить кучу совершенно бесполезных, но милых безделушек и расставить их по углам. Хотелось создать жизнь, в бетонной серой коробке. Это удивительная атмосфера Дома притягивает, всасывает в себя. И просто так уйти оттуда, закончить прочтение равнодушным, уже просто не возможно.

Очень эмоциональная книга. Местами даже эмоционально-истеричная. Но не как не скучная, обычная, пресная. Она проникает в твое сознание, хозяйничает там, как хочет, наводит свои порядки. И уже после последней страницы ты вдруг осознаешь, что стал смотреть на мир как-то по-другому. Иначе.

Дом полон жизни. Само здание живет. И будет жить всегда, хоть триста раз сноси его и ровняй с землей. Потому что всегда будут находится люди, отличающиеся от серой, безликой массы. Быть может когда-нибудь, они соберутся все в одном месте и…

История знакомства с этой книгой у меня довольно долгая. Увидев ее в книжном магазине в первый раз, купить не рискнула. Вертела, крутила, читала аннотацию и так и положила обратно на полочку. Но почему-то запала в душу накрепко. Поклянчила у всех и мне ее подарил-таки один очень хороший человек. Очень боязно было читать, не хотелось ошибиться и попасть опять на очередную ерунду.

Ну и, собственно, страницы с 50-й мне уже было ясно, что книгу надо перечитать и я ее обязательно перечитаю позже. Такое желание у меня возникает довольно редко. Но тут захватило настолько, что я не могу сопротивляться этому.

Ни одного случайного, необдуманного, слова в тексте нет, все очень тесно связано воедино, не всегда это понимаешь сразу, иногда только через десятки и более страниц, а иногда только к концу романа. Тем более интересно читать и потому, что периодически вдруг в сознании вспыхивает небольшое открытие и ты думаешь «ах, вот оно как, оказывается!».

Книга будто живая, читая текст, ты как будто проживаешь ту жизнь, что описана в ней, практически полностью погружаешься в мир дома, живешь мыслями его обитателей. Но при этом ты постоянно балансируешь на грани реальности, фантазии и сумасшествия. Очень тонкая грань, отделяющая мир «наружности» и мир «дома», практически неуловимая. Кажется, стоит чуть повернуть голову, слегка скосить глаз, и ты уже видишь мир этих странных, слишком далеких от нас, и, вместе с тем, обычных детей, понимаешь их ритуалы, их амулеты, их сказки, их страхи…Ты их жалеешь, смеешься вместе с ними, радуешься их нелепым и таким серьезным заблуждениям, ужасаешься их поступкам и боишься их....

Очень необычный, цепляющий за душу, получился Дом.

Не буду долго распространяться, и так уже написано огромное количество подробных отзывов. Роман этот тягучий, от него устаёшь, как от работы, но от работы любимой. Он увлекает, но не так, как остросюжетное чтиво. Местами возникает ощущение затянутости, которое переходит в ощущение... объемности что ли... Понимаешь, что так и надо. В других местах возникает желание узнать, что это, почему это. Понять.

Если честно, то я так ничего и не понял. Это не значит, что ничего не воспринял, это значит, что не осталось ни единого ответа. Рациональное постоянно боролось с мистическим, а победило нечто иное. Даже не иное, а целое. Всё вместе. Этот роман — калейдоскоп картин в единой атмосфере: сказок, страха, нелицеприятной реальности, улыбок и много чего ещё. Больше, чем я смог взять за один подход. Значит, буду читать ещё раз. Но не сейчас. Как я уже сказал, я устал.

И даже не знаю, рекомендовать ли роман друзьям. С одной стороны — обязательно. С другой — страшно, как они его примут. Примут ли.

Вряд ли я смогу сказать об этой книге что-то новое..

Те, кто уже прочитал и так все понимают.

Скажу, что буду стойко рекоммендовать книгу к прочтению мужу, не смотря на его вечную нехватку времени, ибо надо.

Совершенно живой выпуклый мир.

Читая,я совершенно не чувствую всех этих ребят хоть сколько — нибудь ущербными. Скорее наоборот.

Удивительно, сколько реальностей заплелось в косичку книги. Или лучше сказать соткалось в ковер?

Пробуйте читать.

Странная, конечно, книга.

На магический реализм не похоже. Скорее уж на магический антиреализм. Ни про каких это не про детей-инвалидов, разумеется, потому что где вы видели таких детей? И таких взрослых. И вообще таких людей. В одной из сетевых рецензий наткнулась на мысль, что если бы на месте интерната была космическая база с инопланетянами, в книге от этого изменилось бы немногое. В общем, так и есть.

Самое парадоксальное в этом здоровенном талмуде то, что персонажи одновременно абсолютно нереалистичные... и абсолютно живые. Понятно, отчего так, если герои действительно появились прежде, чем декорации к ним (а это я вычитала в интервью с автором). Они яркие люди-как-их-нет, и любой, кто хочет читать о людях-как-они-есть, неизбежно захлопнет эту книгу и выкинет в мусорку. В мусорку ее выкинет и тот, кому критичен жесткий, проработанный сюжет.

ЗЫ: К вопросу о вторичности. Не знаю, какие книги приходили на ум другим читателям, но я почему-то упорно вспоминала то Киплинга, то Туве Янссон(!), то Стивена Кинга. То есть детство во всех проявлениях, от страшилок до Муми-Далена. Думаю, этим список аллюзий не исчерпывается.

ЗЗЫ: Спустя три года после прочтения могу добавить одну забавную вещь: я почти ничего не помню из этой книжки. Только общую фабулу и — смутно — часть персонажей, которые при первом приближении кажутся такими запоминающимися. Книга оказалась... ускользающая. Вот)