Алексей Иванов «Географ глобус пропил»

Не смог дочитать до конца. Ибо главный герой вызывает омерзение. Своей абсолютной, даже космической никчемностью. Что несомненно говорит исключительно о большом таланте автора. И вот какую мне теперь оценку ставить: 10 за талантливое произведение, или ничего, ведь книгу так и не прочитал?

добавлено 31,12,2011

Таки поставлю десять, а то в рекомендациях надоели предлагать эту книгу

Наконец-то, удалось познакомиться с творчеством Иванова. Даже удивительно для самого себя — почему старался не замечать на прилавках книги этого автора. Скажу честно, наверное название смущало — такое, явно непривлекательное для любителя романтической литературы.

Читался роман тяжело. Ну, как всегда, когда автор ни то что идеализирует ГГ, а, даже наоборот, показывает неприглядные его черты.

Другим недостатком произведения я назвал бы стиль — этакий вариант незаконченной хроники жизни мечущегося человека с уходами в прошлое, эпизоды которого ясности в ГГ не добавляют.

А еще почему то хочется охарактеризовать произведение как подозрительно МУТНОЕ. Потому что, ГГ не плохой, но автор дал ему фамилию Служкин.Почему так я не понял. И как мужик — ГГ тоже мутный. Сексуально неудовлетворенный, а от женщин шарахается.

Одно радует в романе. Очень точно передана атмосфера школы, двора, подростковых отношений провинциального города.

Странное дело. Вроде и главный герой несимпатичен мне совсем с его алкоголизмом, пофигизмом и поведением с противоположным полом, да и освещает роман не самые лицеприятные стороны нашей жизни и, в том числе, жизни в провинции, но всё же чтение этого произведения было для меня как глоток свежего воздуха, чистой родниковой воды — чистая нефантастическая проза. О жизни, о людях, о мечтах, разбивающихся о бытовуху и про людей, которые живут как могут, а хотят чего-то большего, и об этом самом «чего-то большем» — обо всем этом в ироничном, пронзительном романе с очень тонким юмором и глубоким смыслом.

Как человек, чья юность совпала с распадом Союза, хочу сказать: автор очень точно передал мироощущение того времени, чувство дискомфорта от желания чего-то хорошего, светлого, надежды на это, и грязи, пошлости, безвыходности и бессмысленности происходящего вокруг со страной и людьми, ненужности себя и своей работы (пришлось тоже поработать учителем).

А вот относительно отзывов людей упрекающих автора и героев романа в аморальности и т.п. грехах хочу сказать: писатель имеет право изображать людей такими какими считает нужным, и если прочитанное «цепляет» читающего значит книга стоила времени потраченного на ее прочтение...

Прочитал на одном дыхании. Очень мне близко чувство юмора главного героя — у меня есть что то общее с ним в этом плане...тоже все жалуются )

Книжка с юмором....про детство...природу...отношения....после ее прочтения захотелось пойти в поход, выпить водки и начать встречаться с 11классницей )

Так все и было. В другом городе, где течет другая река и фамилии героев были другие. Но поверьте, так все и было на самом деле. Но никто раньше не смог этого описать такими щемящими и главное честными к себе и другим словами.

Не так часто я берусь читать сугубо реалистические произведения, но для Алексея Иванова я сделал исключение и остался очень доволен знакомством с этим автором. Нечасто мне приходится сталкиваться со столь качественной литературой. Чем же так хорош этот роман?

Во-первых, своей искренностью. Очевидно, что роман во многом автобиографичен, и что главный герой обладает многими чертами самого автора. И очень нечасто мне доводилось сталкиваться с таким беспощадным отношением автора к своему герою (а по сути, к самому себе), к его слабостям и недостаткам, с такой открытостью в изображении весьма нелицеприятных сторон жизни. Алексей Иванов, как мне кажется, возрождает в этом романе классическую традицию описания в литературе «лишних людей». Метания героя в поисках любви, друзей, своего места в жизни изображены удивительно реалистично. И очень четко видно, как Виктор Служкин не вписывается в существующую реальность, как те лучшие черты, которые есть в нем, оказываются никому не нужными, кроме нескольких его учеников, как именно его порядочность мешает ему стать таким же, как и все. Впрочем, большинство персонажей романа — и жена Служкина, и его друг Будкин, и бывшие соученицы Саша, Лена, Ветка точно так же мечутся в поисках своего счастья, делают всевозможные глупости и остаются, по большому счету, у разбитого корыта. И только подлый и циничный Колесников чувствует себя в этой жизни как рыба в воде.

Поразительно, как автор, совершенно не акцентируя на этом внимания, сумел сказать так много о нашем обществе 80-90-х годов, обществе, породившем потерянное поколение. Ведь уже ученики Служкина — от «красной профессуры» до заядлых двоечников и хулиганов гораздо лучше вписываются в окружающую реальность. Вообще, яркие, противоречивые, живые герои — одно из самых сильных достоинств романа. Очень нечасто после окончания чтения произведения так отчаянно хочется узнать, как же сложились дальше судьбы его героев. И если за судьбу Служкина мы можем быть в значительной мере спокойны, хотя роман и завершается на пронзительно печальной ноте, то что же случилось дальше с Надей и Будкиным, нашли ли свое счастье Саша и Ветка, кем стали Маша и Люся, неугомонные «отцы» и шебутной Градусов, так и остается за пределами повествования.

Еще одна сильная сторона романа — поразительное умение автора и его героя сочетать иронию и серьезность, писать смешно о важных вещах, легко переходить от комедии к драме и наоборот. Вот только читатель не может удержаться от улыбки при виде очередного перла Служкина, как внезапно переходит к возмущению, удивлению или сочувствию героям. В результате роман, большая часть которого отнюдь не изобилует яркими событиями, оказывается расцвечен яркими красками и читается буквально на одном дыхании.

Еще одна сильная сторона автора и его героя — умение подмечать красоту там, где ее, казалось бы и вовсе быть не должно. Как же непросто увидеть красоту и гармонию в рабочих районах Перми, в забитой корабликами пристани, в мерзкой погоде и в серой реке. И вдвое сложнее суметь описать это так, чтобы читатель буквально увидел все происходящее своими глазами и поверил автору, чтобы самому ленивому книжному червю хоть на минуту захотелось бросить все и отправиться под дождем и снегом в отчаянное покорение уральских рек.

Конечно, речной поход — самая яркая часть романа. Именно здесь, перед лицом могучей и прекрасной природы, в условиях нелегкого испытания с героев романа спадает все наносное и каждый из них показывает свое истинное лицо. По сути, для каждого из них этот квест — самый важный на свете, ведь каждый ищет самого себя. И, наверное, нет большего счастья для учителя, чем осознание того факта, что твои ученики смогли, преодолели себя, добились своей цели. Значит, этот год в жизни главного героя прошел недаром.

Очень о многом еще можно рассказать в этом отзыве: о ярком эпизоде из детсва героя, о его непростой и бестолковой личной жизни, о его дружбе, о сложностях педагогической работы. Тем-то и хорош по-настоящему сильный роман, что им можно любоваться как бриллиантом, рассматривая все новые и новые его грани. А можно просто подойти и посмотреть в него, как в зеркало, беспощадно показывающее правду не только об авторе, но и читателе.

Смело рекомендую этот роман всем, кто хочет прочесть действительно сильную прозу.

Это жутко веселая книга, которая оставляет почему-то очень тягостное впечатление.

Хотя прелесть ее состоит в том, что можешь как хочешь, так и понимать. Скажем так, на разных уровнях погружения, абстрагирования, прочувствования и тд. Не столько в меру своей испорченности или сознательности, сколько — в зависимости от того, что хочется видеть в текущий момент.

Сюжетно имеем раздолбая лет 30, с женой и дочкой (брак, естественно, по залету), с такой же дурацкой раздолбайской компанией друзей, где сегодня бьют тарелки и валяются пьяными в подвале, а завтра устраивают семейные торжества. Российская провинция, года 80, еще, кажется, СССР, но это уже не очень страшно, да и в провинции нет особой разницы. И вот герой то ли от безысходности, то ли от скуки устраивается в обычную такую школу учителем географии.

А дальше — все как по писанному. Кому не повезло — вспомните свои школьные годы, полное отсутствие попыток научиться, зато выходки, которые уже никак нельзя назвать проказами, умеренную травлю, детский алкоголизм и общее состояние «выпряженности». Кому повезло — тот сидит и смотрит, как это бывает :smile: Можете не верить сколько угодно, но примерно в это время в российской провинции именно так бывает сплошь и рядом. Так — в смысле, банда малолетних злобных гаденышей против измотанных жизнью 50-летних теток со стальными нервами и громким голосом. «Перед выменем твоим и все такое». При желании на таком материале можно сделать все, что угодно, от психологического триллера советского разлива в духе Гальего до чего-то милого и светлого, в зависимости от того, каких красок подлить.

Иванов делает ужасно смешно. Во-1, если задуматься, это и вправду смешно само по себе, особенно с точки зрения взрослого благополучного человека. Ну, дети, в основном не очень благополучные, ну, гадят. Но как это написано! У автора в первой части такой русский язык, что хочется растащить всю эту самую первую часть на цитаты, причем преимущественно для автоподписей. Послушайте только: дети приходят к Географу в гости, он поит их чаем и говорит: «Вранье на третьей парте написано, что у меня на кухне календарь с лесбиянками висит» :haha: И далее в таком же духе, что ни предложение — то шутка или игра слов, причем в основном действительно остроумная и, что называется, «в тему». Изрядно добавляет к этому и сам герой — знаете, есть такая порода людей, которые ничего не могут *просто сказать*, им надо обязательно сделать это либо с издевкой, либо с подвывертом. Это обычно очень хорошо идет в компаниях малознакомых людей, а вот при близком общении или, упаси боже, семейной жизни, за это хочется временами убить. С одной стороны, они, вроде бы, милые и веселые, а с другой стороны — на вид какие-то совершенно бездушные твари, которые не могут ничего принимать всерьез, и как им, спрашивается, с таким отношением доверять? Плавали, знаем. Так что жену Географа, которая в конце концов не выдерживает, я просто отлично понимаю) Правда, все эти попытки «серьезного восприятия» нисколько не портят впечатление от текста, потому что все равно по итогам выходит ужасно смешно.

Забавно, кстати, что уже в первой части видят «чернушность» и безысходность, наверное, это отчасти вопрос отношения или личного опыта. Да, действительно, все герои сплошь и рядом — какие-то недотыкомки, у которых все не слава богу, и в семье нехорошо (если она есть), и с работой, и с самоощущением. Одни пьянки, и какие-то ерундовые шутки и измены, и вообще бессмысленное прожигание жизни. А где «нормальные люди» (наш ответ Чемберлену :wink: — так в зеркале же. А вот герои считают, что именно так и есть нормально, это и есть жизнь, сначала не глядя влезть во что-нибудь фатальное, а потом расхлебывать, и если двоечники помладше расхлебывают неслучившуюся карьеру, то «двоечники» постарше — нежеланных детей и нелюбимую жену. И в этом нет ничего особо ужасного по той простой причине, что, во-1, примерно вот так живет полстраны, а во-2, каждый выбирает себе сам. Это как раз тот случай, когда «разруха в головах» и больше нигде. Да, разруха. Но жутко веселая, такая очень русская, я бы сказала, «эй, гуляем», «один раз живем» и всетакое) Местами злобно, но неизменно остроумно.

А вот вторая часть, в которой Географ отправляется со старшеклассниками в поход в тайгу, — нечто совсем другое. То есть герои-то те же, но сменилась точка зрения, теперь мы видим все глазами Географа, и оказывается, что он не дурацкий клоун, которым представлялся вначале, а трагическая личность. Которая пытается быть рыцарем, во всяком случае, мужчиной и учителем, в крайнем случае — просто человеком, но получается у него также примерно через два раза на третий. Что придает еще большую трагичность. А что, на самом деле, сюжет, весьма популярный в русской литературе, взять «Игрока» или «Вешние воды» — герой держится-держится, ведет себя прилично, а потом раз — и совершает какой-нибудь совершенно скотский поступок, которым все рушит. Даже забавно, но ведь классика, черт возьми! Иванов взял и использовал классический пример и довел его до грани абсурда, тут уже «скотские» поступки преобладают, а иногда раз — и проглянет «нечто человеческое», остается только смотреть и удивляться. Начинаешь читать как злобный стеб про школьные годы, а заканчиваешь трагической классикой про лишнего человека, и как так получилось?

Роман, действительно, гениальный. Очень здорово написанный, легчайшим языком, остроумно и тонко, несмотря на обилие подростковой лексики, которая ничуть не портит, а только придает достоверности. Очень по-разному, потому что при желании на одном и том же месте можно найти повод и поржать, и поплакать. А еще — задуматься об этой жизни, местами вспомнить что-то подобное, а по итогам понять, как же хорошо, «что у меня не так» :smile: Браво автору!

Несмотря на высокую оценку, отношение у меня к этому роману довольно двойственное. Почти 2/3 книги я никак не мог справиться с ощущением иррационального диссонанса. Но я знаю, откуда это – у меня была нормальная школа и эти бесенята, которые в романе фигурируют как «ученики», меня раздражали. Мне это незнакомо, в моей жизни так не было. А еще в романе какие-то странные взрослые. Все друг с другом спят по кругу и только главный герой ходит посреди этого разврата и мужественно отказывается то от одной, то от другой желающей затащить его в постель. Возможно, кто-то видит в этой суровой чернухе правду жизни, я же ее не увидел. Я увидел великолепно написанную (а чего еще ждать от Иванова) чернуху, в который быт низводится до какого-то демонического, тоскливого, буквально адского состояния.

И – как противоположность этому мрачному быту, выписывается блистательная третья часть, поход по реке Ледяной. Опасности, пороги, приключения, дружба, любовь, срыв наносных масок – вот она, жизнь. Вот так надо, а не гнить в быту, скучно напиваясь в подвалах, лениво меняя любовниц… Я поймал тут себя на ощущении какой-то манипулятивности со стороны автора, хотя, чего греха таить, на манипуляцию эту (вполне возможно, что мной и придуманную) очень даже поддался.

А попробуй не поддаться, когда оно так блистательно написано – живым, богатым, сочным языком, от которого получаешь почти физическое удовольствие. Мне кажется, очень немногие могут поддерживать тот уровень литературного мастерства, который показывает Иванов, и оттого проходить мимо его романов, конечно, нельзя.

Очень четко отметила первую свою реакцию после того, как была прочитана последняя строчка романа: «честная». Это — честная книга. И образ главного героя, и его поступки, и поведение учеников. Написано и описано — честно. И поэтому отношение к Географу неоднозначное, — да не бывает в природе однознозначно хороших или плохих, белых или черных. Симпатичен он? Да, безусловно. А иногда — противен. Иногда — непонятен. Иногда — осуждаем. И автор подставляет своего героя под удары — и судьбы, и читательского осуждения. И это тоже — честно. Здесь есть все, — пьянство, похоть, трусость, слабость, дурость. Как в жизни. И — ирония, ум, доброта, искренность, нежность. Как в жизни.

Первая половина романа читалась с интересом, но без восторга. Но начался Поход — и все изменилось. Те же герои, тот же язык, те же отношения... да уже не те. Все проверяется экстримом. Или природой? Или просто — отсутствием привычного? И уже невозможно оторваться от чтения, сюжет несет сильно и мощно, как та же самая река. Царапая, заливая водой. Раздражая, заставляя задумываться, переоценивать отношение к героям. И концовка — абсолютно закономерная, првильная. Честная.

В одно только я не поверила совершенно (и думаю, это вообще зря было придумано), — что

Роман для тех, кому понравилась “Общага”.

И там, и там действие происходит в современности, персонажи — молоды, а жизнь их невесела.

«Географ” лучше, поскольку талантлив автор был сразу, а тут еще и руку набил.

Действие происходит в школе, главный герой, как несложно догадаться, учитель географии. Раздолбай и неудачник Виктор Служкин похож на всех ивановских героев сразу. Пьет, мается от безденежья, конфликтует с начальством, несчастлив в семейной жизни. Кризис среднего возраста, чтоб его. Он не нужен даже себе. Но, оказывается, нужен другим...

Обычная история. Только очень пронзительная и написанная хорошим языком.

Очень хорошая книга. Читалась как-то волнами... То накатывает ощущение сказки, то держит в напряжении... Сейчас, закончив, даже не знаю, как я мог откладывать ее дважды после того, как была прочитана первая глава... чтение затягивает... Очень хорошая книга.

Din Tomas написал 2009-07-13: «Родниковый роман, рождённый словно самой землей, каким-то подземным источником в уральском лесу. Кристально чистая лирика, разлитая в прозе жизни.Проза эта знакома каждому и была в своё время точно схвачена и прорифмована группой «Сплин»: ты проснулся, умылся, побрился, отжался, наступил на кота, с женой поругался... и далее по тексту; и из той же пронзительной композиции: ты идёшь на работу, уходишь с работы, постепенно забывая, откуда и кто ты, постоянно забывая, откуда и кто ты, навсегда забывая, что тебе это снится…»

«23 Июня Служкин КАК ОБЫЧНО проснулся, умылся, побрился, отжался, наступил на кота, с женой поругался... пошёл на работу... с НОВЫМ начальником быстро нашёл общий язык — недаром в школе были пятёрки по немецкому...

ушёл с работы, забывая постепенно, кто он и откуда... пришёл домой... отжался на жене... заснулся...»

...Это другой роман, про другого Служкина... но по нравственной сути- про того же самого: служка она и есть служка.

Дело происходит в маленьком городке в Западной Белоруссии в 2-х км от границы. 23 Июня 41-го года.

Почему в тексте не поминаются бомбёжки, танковые колонны с крестами на бортах, прущие на восток; колонны пленных, плетущиеся на запад? А Служкин — НЕ ЗАМЕТИЛ.

В книжке про 90-е тоже нету: ни трупов, ни бандитского беспредела, ни развала Союза, ни чеченской войны... Ни полудохлого ЕБНа, ни клоуна Жириновского... Ни одного сгоревшего ларька (а они горели каждый день!).

Ни НТВ с Парфёновым, ни журналов и газет с русофобией, Чубайсом и ваучерами, ни Солженицына, ни компьютерных игр,ни пОлочных фильмов, ни распрещённой литературы: ни Лимонова, ни Шафаревича, ни Ерофеева,ни Пастернака...

Служкин, и его окружение — ничего этого не заметили....

Жрали пиво...Трахались... Жили....

Читатели, пишущие с восторгом, от восторга забывают разделять: ЧТо написано и КАК написано.

КАК- замечательно. Действительно «кристально чистая лирика» и проч.

ЧТО- другое дело. На мой взгляд, перед нами история ублюдка. И его ублюдочного окружения...

(См. в тексте:

Глава 16.Служкин не полез через дыру в заборе вокруг садика, как он ОБЫЧНО делал. С.75.

«Служкин опять через дырку полез.../Сторож Базилий достал свой обрез.../Выстрел раздался, послышался крик.../ «Сталина на вас, суки, нету»-злобно ощерился старик...

Глава 22.Со школьниками он поднялся по лестнице вверх на два марша, и там все расселись на ступеньках. Служкин разлил.С.116.

»...Сусанин им пудрит мозги,/ Дорогу забыл, алкоголик./От литра Сусанин совсем окосел./Поляки совсем осерчали,/Схватились за сабли и с криком: «Пся крев!» /На части его порубали». С.120.

Глава 24.Не даст, я ей пососать велю.С.159.

Глава 37. Отгадай загадку про Мересьева:ползёт, ползёт, шишку съест, опять ползёт.С.281.

Глава 38.Служкин (порвал штаны) …бессильно начал материться куда кручечем это делал Колобок.С.289.

Глава 42.Не получится из Будкина Зои Космодемьянской.С.320.

Глава 46. Мы пьём. Летят в костёр дрова, летят в кустыпусты е бутылки.С.377.)

...только ублюдки шутят над чужой МУЧИТЕЛЬНОЙ смертью. Сусанин, изрубленный в куски, Зоя Космодемьянская, замученная и повешенная( тут не хватает ещё «бьётся в тесной печурке Лазо», «ползёт по дну, усами шевелит».Загадка. Не про рака, про Василиваныча...

Не хватает генерала Карбышева (любимый предмет хохмача Соловьёва, Владимира Рудольфыча: «Я замэрз, як генерал Карбышев»).

В наши дни — Беслан, Норд-Ост и «Курск».

Уже продают в зоомагазине аквариум с причандалом: затонувшею лодочкой. Надпись на борте: «Курск».

Не Служкин ли аффтар? Смешная хохмочка.

...Ах, он любит природу и детей учит тому же...

См. с. 377. «Мы пьём. Летят в костёр дрова, летят в кустыпусты е бутылки»

Побольше бы таких любителей и учителей: вся бы Кама была бы завалена бутылками.

Тем, кому понравится этот тип, от всей души желаю, чтоб ежедневно сидело подобное у вас под дверью и испражнялось.

И блевало.

И пело бы такую весёлую песенку:

«Я сижу возля камину, в нём огонь пылаить-Эх! Там березовыя чурки. Чурки-чурки, чурки-чурки.Чурки! Эх! сгорають! / А в бислани, а в бислани- тоже там пылаить, тожа чурки, тожа чурки, Эх! тожа там сгорають».

Напомню, про человека, изрубленного в куски- сей Служкин пел развесёлую песенку. Вполне допустимо, что про большее количество людей,сгоревших, а не порубленных ( около 300 из 1000? поправьте, я не сведущ) сия тварь пела бы так же весело и беззаботно. Или для читателей большая разница в количестве? Размер имеет значение? про одного можно песню петь, про 300 уже низя?

А как же «слезинка ребёнка»?

Имеется в виду то место из «Братьев Карамазовых», где Алёша, всех прощающий и всех любющий, приговаривает к расстрелянию человека, растерзавшего собаками мальчика.

А как быть с человеком, сочиняющим весёлых песенок про растерзание собаками (ляшскими, пся крев) мальчика Сусанина?

Изрядного возраста мальчик? То есть стариков — можно растерзывать, разрубливать на шматочки? И тем более можно сочинять про сие песен?

То есть те фашисты, которые растерзывали стариков на части-они как бы и не виноваты? Это они так шутили?

И вполне возможна сочинённая Служкиными песня типа:

«Фашисты еврейца споймали/ И принялись мучать жида./На части яво разрубали — /Потратили многа труда»...

Я говорю — вполне возможна: Служкины, сочиняющие и поющие про старика, разрубаемого на части- описаны АВТОРОМ! Читайте с.120!.

»...за толстой кожурой бытовухи удивительным образом чувствуется биение нравственного пульса, неожиданно уместный морализм, неспокойствие внутреннего поиска»... пишет Din Tomas.

Уж такое биение! Уж такого-таки нравственного пульса!! Уж такое неспокойствие!!!

Друг мой Аркадий! хочется говорить красиво? Так хоть обосновывай!

А то пишешь:«...впечатления советской юности»... пацану тринадцать лет! он ишо не комсомолец! это впечатления советского детства называется, отнюдь не юности.

»...после романа необыкновенно хочется последовать примеру автора и самому обратиться к природе, не к обжитым пикнично-курортным пространствам, но к «диким зелёным далям», на поиски ключа к самому себе...»

Набросать повсюду бутылок, по примеру Служкина? заблевать все реки, все озёра? Служкин на пикники таскался с Будкиным, как пошлячий обыватель, пожрать шашлыкофф, а не для поисков «ключа к себе»...

...Один, у которого вместо пупка на пузе была гайка на 15... тоже... искал ключа к себе...нашёл... открутил тую гайку... попа и отвалилась...

Так что вы поосторожнее там, с ключами-то...мало ли что... ладно, попа отвалится, а, не ровён час, — крыша поедет?...

Родниковый роман, рожденный словно самой землей, каким-то подземным источником в уральском лесу. Кристально чистая лирика, разлитая в прозе жизни.

Проза эта знакома каждому и была в свое время точно схвачена и прорифмована группой «сплин»: ты проснулся, умылся, побрился, отжался, наступил на кота, с женой поругался... и далее по тексту; и из той же пронзительной композиции: ты идешь на работу, уходишь с работы, постепенно забывая, откуда и кто ты, постоянно забывая, откуда и кто ты, навсегда забывая, что тебе это снится…

Всю эту нехитрую цепочку событий (буквально, с включением и подножного кота, и ругливой жены, и житейского сомнамбулизма) постоянно переживает и Виктор Служкин, тот самый географ. К песенному портрету достаточно добавить всего несколько предугадываемых штрихов: неустанную борьбу с подопечными школьниками-бузотерами; кружок приятелей-знакомых-любовниц, прокладывающих свои тропинки к счастью; маленькую дочку; и, наконец, друга детства по фамилии Будкин, с которым все напополам: и воспоминания, и водка. Впечатления советской юности, кстати, сгущены в книге в отдельный интереснейший экскурс: вставную главу «А где были ВЫ, когда умер Брежнев?».

При этом, естественно, роман настроен не на стопроцентно зеркальное отражение мира по ту сторону бумаги, кое-где его гиперболизируя, искривляя, где-то юмористически, где-то драматически: то невозмутимого, как камень, Служкина с преувеличенным и даже комичным усердием крикливо пилит жена; то слишком уж рьяно, как в киножурнале «Ералаш», барагозят девятиклассники, сверхпылкие в своих проявлениях любви и ненависти к преподу, вдруг загорающиеся идеей похода в тайгу. Но, пожалуй, изображать тягучую однообразную серость будней и жвачный пофигизм учеников реальных МОУ СОШ — задача для произведений с совсем другими целями, идеями и подсмыслами, нежели те, что заложены в «Географа».

А в нем, за ворохом вырывающихся из рук календарных листков, за толстой кожурой бытовухи удивительным образом чувствуется биение нравственного пульса, неспокойствие внутреннего поиска. «Географ» — о поиске гармонии внутри и вовне, попытках дефрагментировать собственное сознание, привести его в порядок. Служкин ставит себе в правило почти буддистский, созерцательный принцип: ни для кого не быть залогом счастья, никого не делать залогом своего счастья, и — просто любить людей. Этого, впрочем, не вполне достаточно для мира с самим собой…

Для Служкина (как и для Иванова, очевидно) ключевым элементом в этом глобальном паззле, главным жизненным балансиром, если угодно, становится природа, природа во всей богатой гамме смыслов этого понятия. Всё становится на свои места только в единении с природой, с родной землей, с таежно-речной вечностью, из который ты пришел и в которую обязательно вернешься. Грезящему о кругосветках товарищу Служкин отвечает, дескать, земля-то на самом деле плоская, и мы — в ее центре. И в этой незатейливой шутке, как в капле воды, отражается и мироощущение географа (вот как он «глобус»-то пропил), и внутренняя энергия книги. «…Я чувствую, что я не просто плоть от плоти этой земли. Я — малое, но точное ее подобие. Я повторяю ее смысл всеми извилинами своей судьбы, своей любви, своей души».

Небольшой дневник сплава по реке Ледяной, устроенного Служкиным для своей школоты — гулко бьющееся сердце романа, именно здесь раскрывается его философия, обнажаются скрытые раны, в полный голос звучит пейзажный талант Иванова, раскрывающийся в живописных, мощных, исполненных самородной силы зарисовках. Чтобы передать тот вольный дух, тот ток первозданной свободы, что пронизывает эти славные страницы, нужно быть самим Ивановым. Очередной признак глубокой автобиографичности «Географа» (неслучайно именно здесь в повествовании происходит переход от третьего лица к первому): это невозможно выскрести из воображения, каким бы могучим оно не было, это вопрос личного опыта, это надо было неоднократно пережить самому, чтобы затем уже с такой любовью выплеснуть на бумагу. И после романа необыкновенно хочется последовать примеру автора и самому обратиться к природе, не к обжитым пикнично-курортным пространствам, но к «диким зеленым далям», на поиски ключа к самому себе.

Хорошая книга , несмотря на казалось бы не «сногшибательный» сюжет — описание жизни человека случайно ставшим учителем географии персонажа своеобразного и не однозначного книга на удивление интересна .