Эдгар Л. Доктороу «Рэгтайм»

Классический американский роман семидесятых-восьмидесятых годов двадцатого века о временах начала того же самого века в США. Действительно, написано интересно, исторические вклейки в виде отдельных повествований о выдающихся людях того периода — Гудини (а это беспроигрышный способ привлечь внимание), красотка — натурщица Эвелин Несбит, вовлеченная в скандальное преступление — убийство ее нынешним любовником (мужем) предыдущего любовника, оба — понятно исторические личности. Анархистка Голдмен и Зигмунд Фрейд в США, исследователь Арктики Пири и Генри Форд, вкупе с Джей Пи Морганом, плюс до кучи несчастный эрцгерцог, которого убили, и разные президенты того времени. В общем, срез зарисовок / газетных статей на фоне ЦЕЛИКОМ ПРИДУМАННОЙ НЕВЕРОЯТНОЙ ИСТОРИИ борьбы негра за свое человеческое достоинство методом террора в Нью-Йорке начала двадцатого века.

Безусловно, задумка интересная, на фоне описания как бы хроники семьи местных благородных сливок общества — Отца, Матери, Малыша (того самого почти хрониста событий), Младшего Брата Матери, у каждого из которых своя функция и свои особенности.

Сюжет экранизирован, и тоже в рамках нынешней политкорректности даже номинирован на разного рода премии.

Хотя основная причина популярности и успеха данного произведения на мой взгляд вполне банальна — и автор, и большинство положительных персонажей романа — представители того самого богоизбранного народа, устроившего в моей стране самую кровавую в истории тиранию. Слов нет, каждый человек отвечает за себя, и у меня нет предубеждений против какого-либо народа, но положительная оценка автором разного рода красных анархистов социалистов, в абсолютном большинстве честно признаваемой автором этой же национальности, вызывает мое несогласие. Равным образом как и нелепая история благородного негра, сумевшего «подняться» на музыке в тот исторический период.

Поэтому, несмотря на все потребительские достоинства романа, по сути это конъюнктурная поделка на тему борьбы с расовой дискриминацией, написанная в безопасные для такого рода книжек времена, для имитации достоверности снабженная реальными историческими врезками.

Доктороу в своем романе рисует обширную панораму Соединенных Штатов начала прошлого века. Обильно используя исторические детали, мало известные документальные подробности и реально живших действующих лиц создает удивительную атмосферу присутствия.

Автор совершенно не идеализирует ни жившее тогда общество, ни царившие в те времена нравы. Одинако беспристрастно он рассказывает и о музыкальных вкусах, и о тогдашних героях, и о привычках общества, и о расизме, социализме, бедности и нищете иммигрантов, борьбе за равноправие женщин, зарождении кинематографа и общества массового потребления.

В книге нет какого-то основного главного персонажа. В разные моменты повествования Доктороу акцентируется на тех героях, с точки зрения которых наиболее удобно рассказывать о том или ином событии. Основными действующими лицами книги выступают как члены семьи, за историей которой мы следим на протяжении всего романа, так и реально жившие исторические личности. В тексте книги можно повстречаться с Гарри Гудини, Генри Фордом, Джей Пи Морганом, Эммой Голдмен, Зигмундом Фрейдом, эрцгергогом Францем-Фердинандом и коммандором Пири.

Повествуя о реально живших героях, Доктороу рассказывает как всем известные факты, так и раскрывает ранее неизвестные подробности. Особенно в этом плане интригует Гарри Гудини, который является одним из самых симпатичных героев романа. Не знаю, насколько достоверны истории, рассказанные об известном фокуснике автором, но они делают образ Гудини более человечным и живым.

Начинается повествование довольно неспешно и невинно. Однако как неумолимо на всех живших в то время надвигалась мрачная тень Первой мировой войны, также безжалостно обрушиваются неприятности и на всех героев романа. Где-то ближе к середине книги персонажи один за другим сталкиваются с несправедливостью жизни, несовершенством общества и недолговечностью человеческой жизни. Каждая новая проблема усиливает сочувствие к персонажам, к которым проникаешься все большей симпатией. Пожалуй, из всех более-менее задействованных в книге действующих лиц у меня не вызвал симпатии лишь один Джей Пи Морган.

Что касается названия книги, то «Рэгтайм» — это примета того времени, выбранная Доктороу в качестве символа эпохи. Музыкальный стиль «Рэгтайм» стал развиваться в конце XIX века, достиг наибольшей популярности как раз в описываемый автором период и пошел на спад как раз во время Первой мировой войны. В романе рэгтайм упоминается несколько раз, в основном, когда речь заходит об одном из героев, пианисте, играющим в этом жанре.

На русском языке роман читается буквально «влёт». Оригинальный авторский стиль, употребление достаточно необычных и редко встречающихся слов и сочетаний и, если можно так высказаться, очень вкусный язык. Не имея возможности сравнить с оригиналом, не могу сказать, какая доля заслуги принадлежит перу автора, а какая — известному российскому писателю Василию Аксенову, в переводе которого я читал роман. В любом случае, конечным результатом я остался доволен.

Резюме: Что касается «Рэгтайма», то роман в первую очередь подойдет интересующимся Америкой начала XX века, но также и всем ценителям качественной современной прозы. Крайне рекомендую.

Примерно первую треть своего объёма книга старалась меня запутать и сбить с толку. Надо признаться, что это ей почти удалось и я уже начинал ловить себя на некотором смятении в отношении будущей своей оценки — намечалось что-то в районе «удовлетворительно».

Но тут автор решил, что погружение читателя в означенные рэгтаймовские времена состоялось и событийный ряд выпрямился в одну стремительную прямую — закончились всякие петли объездных и подъездных и автострада романа приобрела уютную и надёжную ширину и ровность. И весь этот хайвейский комфорт так и продолжился до последней строчки интересного и неординарного романа.

Вообще, примерно до половины объёма на заднем плане читательского сознания маячил «Манхэттен» — не остров Манхэттен и не историческое ядро Нью-Йорка, а одноименный роман Дос Пассоса: и по времени действия романы стоят неподалёку друг от друга, и по энергетике и стилистике соседствуют. Однако постепенно роман Доктороу выплыл на первый план и занял центральное место в зоне внимания (а роман Дос Пассоса уплыл на задний фон, чтобы потом переместиться в тело рецензии-отзыва).

Вообще роман Доктороу очень стильный, настолько, что спервоначалу чуть напрягаешься, однако обозначенные в начале романа сюжетные линии нескольких персонажей постепенно сливаются в один событийно-драматический центр. Но от этого слияния и превращения роман в линейный его стильность никуда не девается и не уничижается, а с учётом социальной значимости проблематики (права цветного населения в США в начале XX века) так даже ещё и приобретает дополнительные смыслы.

Ну и, наконец, небольшой объём радует — всё чётко, всё по делу, всё толково и по существу.

Америка начала прошлого века. Бурлящий котел национальностей, укладов и традиций, из которого суждено выйти новой единой нации. Столкновение идеологий и убеждений, готовящее слабым только один исход — поглощение, полную ассимиляцию, подчинение господствующему большинству. Это сейчас Америка известна обилием всевозможных правозащитных организаций, комитетов и профсоюзов, готовых поддержать и помочь. А вот век тому назад безродные эмигранты и голодные работяги могли рассчитывать только на холодное презрение и ненависть. Тогда ещё были люди второго сорта. Но рано или поздно настаёт момент, когда угнетённые решаются взять судьбу в свои руки и начать, наконец, борьбу. Об этом-то и пойдёт речь в романе.

Книга Доктороу — срез целой эпохи, мрачноватое изображение становления Америки, какой мы знаем её сейчас. Конечно, классовое неравенство и расизм — вещи не из тех, что зовутся скелетами в шкафу. Мы прекрасно себе представляем, что творилось тогда в мире. Это была эпоха великих достижений человечества. Экспедиция командора Пири к полюсу, выпуск Генри Фордом модели Т, спуск на воду Лузитании. И вместе с тем жестокие погромы рабочих митингов, открытое пренебрежение к неграм, постепенно переходящее в травлю, полуголодные эмигранты, ютящиеся в жалких лачугах, матери, вынужденные продавать себя за кусок хлеба для детей. Довольно странный сплав триумфов и позорных страниц, которые хотелось бы поскорее вычеркнуть, изгладить из памяти. Но делать этого ни в коем случае нельзя. Хотя бы потому, что лучше бы всегда помнить, кто на самом деле были людьми второго сорта. Тем-то и хороша книга Доктороу, воплощённый в бумаге упрёк человечеству, живая память о той эпохе и тех людях.

Кстати, о людях. На странице книги помимо безымянных героев, которые, впрочем, к концу истории станут для читателя родными и знакомыми, появляются и личности вправду исторические, символы того времени. Для Доктороу недостаточно просто проследить, как судьбы простых людей, причудливо преломляясь, проходят сквозь призму эпохи. Нет, оказывается, и небожители, люди с обложек, герои энциклопедических статей и светских хроник не застрахованы от безжалостных ударов судьбы. Гарри Гудини и Пирпонт Морган, Генри Форд и Эмма Голдман, Зигмунд Фрейд и Карл Юнг. Титаны, на плечах которых покоятся наши представления о том времени, предстают перед нами живыми людьми, далеко не столь безупречными, как нам запомнилось. Ненависть и прощение, кровь и огонь, любовь и презрение — так рождалась американская мечта. Всё это — и невесомые, дрожащие в воздухе аккорды рэгтайма поверх. Попробуйте, вам понравится.

Что-то вроде попытки увидеть время, эпоху через самых разных людей, разные события, некторые символы. Идет такой поток повествования, и для начала трудно уследить к чему вообще клонит автор. А потом как-то Доктороу подхватывает читателя этим потоком.

Читать очень интересно. Наблюдательность, умение выразить настроение времени через небольшие детали, особые события. Меня роман захватил почище детектива. И трудно даже сказать почему именно. Что-то такое есть приятное в этом проникновении в эпоху через чувства людей.