Сергей Александрович Калашников «Странный мир»

Литературную составляющую «Странного мира» я, пожалуй, могу оценить как «несколько ниже среднего». Читать, по большей части, было весьма скучно, хотя пара довольно интересно выписанных эпизодов в книжке есть. К таковым я отношу описание разгрома неофеодального княжества и историю малолетней разведчицы, открывающую вторую часть книги. Они тянут на вполне приличную и бойкую фантастико-приключенческую прозу, но, увы, слишком коротки. Основная часть текста — довольно однообразная тягомотина. И хотя язык автора неплох, словесных ляпов и несуразиц особо не отмечено, а изложение довольно ясное, с тем, что именно излагается, все гораздо хуже. Героев в романе нет никаких. Ключевую роль в событиях значительной части играет пара Славка — Рипа, но даже о них мы не получаем никакого представления, настолько блекло и невыразительно они обрисованы. Рипа вообще так навечно и остается где-то на втором плане, хотя автор и намекает, что архитектором его дивного нового мира является именно она. Славка вступает на страницы шестнадцатилетним вьюношем с душой крепкого хозяйственника, и так и не получает никакого развития. Он не меняется с годами, не делает глупостей, не совершает ничего выдающегося, не ведает страхов и сомнений (кроме чисто формальных), ничего его не мучает и не печалит, надежд и предпочтений он тоже лишен, не проявляет никаких слабостей, страстей и, как ни странно, сильных сторон. Нет, конечно, понятно, что он физически крепкий и неглупый юноша, довольно эрудированный и вообще неплохой человек, но чего-то большего о нем сказать нельзя. Всю первую половину романа все вертится вокруг него, но почему именно вокруг него — бог его знает. Нужен был автору протагонист, он обозвал его Славкой и этим ограничился. О внутреннем мире этого персонажа к последней странице мы будем знать не больше, чем открыв книгу в первый раз. Понятно, что раз с основными действующими лицами все так печально, об остальных и говорить нечего. Хотя во второй части появляются персонажи, похожие хотя бы на персонажей, а не на буквенные обозначения, но это быстро заканчивается и автор возвращается к своей любимой теме, которой является описание хозяйственных достижений выдуманного им сообщества. Как-то: вылепили горшок, сделали лодку, посеяли пшеницу, одомашнили раздомашнившуюся вишню, построили заимку, поймали мустанга, ух ты — научились гнать текилу и заправляют ей дизель... Все это растягивается на много, много страниц. Я бы еще понял, если бы автор углублялся в технические детали и подробности описываемых процессов. Не знаю, стало бы и насколько такое повествование увлекательнее, но, по крайней мере, его можно было бы рекомендовать заинтересованным лицам как беллетризованный учебник по комфортному обустройству в дикой местности. Но нет — уровень детализации не выходит за переделы «взяла мешок и поймала пчелиный рой». Никаких полезных или же забавных подробностей этого увлекательного процесса нам не открывают. И вот таким «взяла и поймала» реально заполнено процентов девяносто не столь уж короткого текста. Я догадываюсь, что автору вся эта горшечно-картофельная тематика очень по нраву, да и робинзонода обязывает, но не шестьсот же с лишним страниц забивать этим квазипроизводственным унынием, почти совершенно ничем его не разбавляя. Литература — она, в общем-то, о людях, а не о горшках. И помимо уже отмечавшейся никакушности человеческих образов, не могу не сказать об общей неправдоподобности людских реакций в романе. Например, герои из нашего мира совершенно непонятным образом перемещаются в давным-давно обезлюдевший мир будущего. Неужели возможно, чтобы эти события и последующая необходимость жить в примитивных условиях не породили никаких религиозных или мистических объяснений? Да ну, не поверю. Вместе с тем, на протяжении всего повествования не только описываемый автором идеальный социум, но и все иные человеческие сообщества абсолютно безрелигиозны. Только говоря об американцах он сухо и вскользь упоминает исповедуемое ими некое писание — по всей видимости, речь идет о простом воспроизводстве христианства, что, конечно же, если не невозможно, то очень маловероятно. С самого начала и до самого конца герои не ведают никаких междоусобных конфликтов. Между ними нет не только борьбы за власть и поначалу скудные ресурсы, но и вообще каких-либо разногласий. Даже чисто практические вопросы не вызывают у них ни малейших споров. Это, конечно, тоже за пределами какого-либо правдоподобия. Автор, видимо и сам это чувствует, в размышлениях главного героя он скупо объясняет это общей чрезвычайной ситуацией, заставившей забыть о распрях ради выживания, а также тем, что в будущее попали волей неведомой силы только подходящие люди. Но чрезвычайная ситуация быстро заканчивается — герои довольно быстро научаются успешно удовлетворять свои базовые потребности в новых условиях, а даже у самых подходящих людей случаются разногласия, недопонимание, обиды и ссоры. Даже подходящие люди ошибаются. Даже у подходящих людей временами сдают нервы. Да и противоречит утверждение о «подходящести» заданным самим автором условиям: можно ли представить, чтобы исключительно подходящими к выживанию в чрезвычайной ситуации были скопом все участницы конкурса красоты или пассажиры, оказавшиеся в одном вагоне? Но героев Калашникова отличает редкостный стоицизм. Они без проблем и видимого напряга вписываются в новую жизнь. Среди нескольких десятков «робинзонов будущего» не нашлось даже ни одного мающегося без табака курильщика. Никто ни разу не вздохнул о канализации, центральном отоплении, душевой кабине, компьютерных играх, библиотеках, сотовой связи и сорокачасовой рабочей неделе. Как будто все, от военнослужащих до участниц детского ансамбля, только о том и мечтали, чтобы всю жизнь вкалывать от зари до зари на сельхозработах без выходных и проходных. Никто не печалился об оставшихся неведомо где родных и близких. Главная героиня, у которой «скоро свадьба», в первую же ночь и еще толком не зная, что именно с ними произошло, лезет на главного героя — совершенно до того ей незнакомого шестнадцатилетку. Конкретно этот эпизод, наверное, можно объяснить стрессом или специфическим характером девушки... Но секс в этом романе — вообще отдельная тема. Эротических сцен, как таковых, в книге нет. А вот секс присутствует и весьма назойливо. Едва оказавшись на новом месте герои в первую голову начинают думать — да, да, не сомневайтесь, о том, как бы уберечь новоявленное человечество от вырождения. Для спасения от такой беды ими с первых же дней начинает практиковаться плановый промискуитет. На мой вкус, автор вводит эту тему слишком рано, неоправданно назойливо к ней возвращается и чересчур упрощенно ее трактует. Перенеслись в будущее и тут же начали всем скопом «перекрестно опыляться». Потом проходит сто с хвостиком лет, британские (ну, то есть, агрские, конечно) ученые установили: вырождение цивилизации уж больше не грозит — ура! — и все тут же вернулись к моногамии. А как же привычки, помноженные на столетний уклад, крайне ранее половое просвещение и общее отношение к сексу как к чему-то функциональному? Не верится ни в простой переход к «опылению», ни в моментальный от него отказ.

Идейное наполнение романа более интересно, но надо учитывать, что оно рассеяно очень редкими вкраплениями среди многих страниц хозяйственно-бытовых свершений.

Я не стану критиковать описываемое автором жизнеустройство в целом. Оно не вызывает у меня отторжения, и, думаю, вряд ли вызовет его у процентов девяносто бывших советских людей. В целом-то общественный идеал Калашникова мало отличается от того, о чем мы читали в романах советских и «прогрессивных» западных фантастов. Но вот если приглядеться к описываемому обществу повнимательнее, то обнаружится, что ничего существенного автор о нем не рассказал, кроме достаточно невнятных деталей. Неизвестно, какова экономическая основа этого социума. Понятно, что там нет денежного обращения и товарного производства. Но вот что там есть? Плановая экономика? Она требует достаточно разветвленного аппарата учета, распределения и планирования, которого по видимости не наблюдается. Автаркия микроскопических общин? Но об этом также ничего не говорится, к тому же возникает вопрос: как и за счет чего может обеспечиваться взаимодействие между такими общинами? Ведь если община самодостаточна, ее интерес к взаимодействию с внешним миром стремится к нулю. А если общины не самодостаточны, то взаимосвязи между ними должны регулироваться либо планом, либо рынком. Рынка нет. Плана, видимо, тоже нет. Мы возвращаемся к начальной точке и никакого ответа Калашников нам не дает. Как организован труд и управление трудовыми ресурсами, да и ресурсами вообще? Можно предположить, что все держится на энтузиазме и сознательности, но реально ли это? Если на работы в песчаном карьере сегодня нужно два человека, а желающих нет ни одного, как решается эта проблема? Если из общины А в общину Б нужно перебросить десять мешков пшеницы, но община А отдавать их не желает, и даже не потому, что жалко, или есть какая-то неприязнь к общине Б, а вот просто полагает, что сейчас эта пшеница нужнее для другой цели, кто разрешит этот спор?

О структурах власти и управления тоже ничего не сказано. Очевидно, что власть не является наследственной, в то же время, о выборах, референдумах или чем-то вроде веча автор тоже не говорит ни полслова. В первых главах сообщество попаданцев управляется стихийно выдвинувшимися лидерами — и это нормальное решение для небольшой группы людей. Но когда группа становится большой и существует длительное время для стихийности места не остается. Автор упоминает о технократии и несколько раз дает понять, что значительный вес в обществе имеют сведущие люди — прежде всего учителя и врачи, но не только. Упоминается некий «совет старейшин» и некая «диспетчерская». Из текста можно предположить, что старейшины осуществляют стратегическое планирование, а диспетчерская — оперативное управление, но способы формирования этих органов остаются загадкой. Больше всего похоже, что властные структуры формируются путем кооптации. И получается, что автор в своей модели воспроизводит позднесоветское политическое устройство. Совет старейшин — политбюро, диспетчерская — ведающий текущими делами секретариат. И формируются обе структуры путем принятия тех, кого уже в них состоящие сочтут достойными. Но воспроизведение советской модели власти породит и типичные для нее проблемы: выделение правящей элиты, ее отдаление от остального общества и, в конечном итоге, прямое противопоставление интересов правящих интересам управляемых. Конечно, можно сказать, что, дескать, свободолюбивые люди «странного мира» ничего подобного не допустят и не потерпят, на каким образом и за счет чего это недопущение состоится?

Брежневизмом отчетливо веет и от финала романа. Автор говорит много хороших и правильных слов, наводящих читателя на мысль об агрессивности и врожденном экспансионизме капиталистической системы. Он даже показывает, что анклав агрского общества в теле Штатов неминуемо становится объектом агрессии. А потом просто все рассасывается. Агрессия отражена (и даже, кажется, без потерь) и присмиревшие акулы капитализма уже мастрячат на паях с аграми космическую программу. Так и хочется поинтересоваться, а помнит ли автор, чем для СССР закончилось мирное сосуществование с миром чистогана? Правильно же. Разложением (прежде всего правящих кругов и их обслуги aka «интеллигенция») и гибелью.

Если вдуматься, то из позднего СССР родом и декларируемое в качестве основного принципа нового общества «умеренное потребление». Агры не отказываются от удовольствий, но избегают излишеств. Это вполне укладывается в мировоззрение, характерное для последних предперестроечных лет, хотя именно в такой форме в то время оно, кажется, не декларировалось. И переименование новой общности из русских в неизвестно откуда взятых агров, потому что «русских среди них много, но и всяких других тоже достаточно», растет оттуда же. «Исторически сложившаяся многонациональная общность» один в один. Ну, и конечно, воспитание нового человека, как ключ к построению всего благолепия — тоже наше это, родное, советское.

Но и о воспитании автор пишет также невнятно, как и о политике с экономикой. Многократно говорится о том, каковы должны быть результаты этого воспитания — всесторонняя образованность и всесторонняя развитость плюс полная готовность к автономному существованию и необходимой самозащите. Цели хорошие, но как они достигаются? Помимо фокуса с появляющейся во время уроков мишенью, а также того, что обучение происходит группами по десять-двенадцать человек нам ничего не сообщают. Зато воздействие это обучение должно оказывать нереальное — дети американского дипломата за три месяца в агрской школе навсегда становятся другими людьми. Это, конечно же, чистой воды уже не утопия, а сказка.

Да, автор фантастического романа не мог и не должен был дать подробную инструкцию по построению рая земного, но вот представить читателю цельную и убедительную хотя бы в первом приближении картину социального бытия он должен был обязательно. А этого не случилось. Вообще складывается впечатление, то для Калашникова материальная сфера — все эти кизяки, горшки, гидропланы и спутники, полностью вытесняет и общественные отношения как таковые, и живых людей вообще.

Если всё же обобщать, то что удалось из текста выцедить, то можно с некоторым удивлением увидеть, что автор некритически воспроизводит сущностные черты мироустройства, каким оно было в конце 70-х — начале 80-х годов прошлого века. Да, внешне оно мутировало до неузнаваемости, но приглядитесь: даже и двухполярный мир — вот он, во всей красе, хотя и непонятно зачем. И в принципе, я подобные идеалы не осуждаю. Время было действительно достаточно неплохим. Все же, было бы интереснее, если бы автор попытался как-то учесть в своих построениях и последующую историю человеческого общества, а не вращался в круге идей своей молодости.

Прочитал первый раз сразу по выходе книги. А тут вот вспомнил и решил перечитать.

Это, действительно, не столько художественное произведение, сколько утопия. С хорошей долей инструкции по построению этой самой утопии.

И описанное мироустройство настолько захватывает, что высший балл, без сомнения.

Кого-то смущают пятилетние дети в экспедиции? А четырёхлетние на фабриках не смущают? Такое было, учите историю.

Да, жаль, что именно такая модель общества к сожалению, не реализуема. Но кое-какие намёки о претворении в жизнь есть. При некотором желании можно и развить применительно к нынешним реалиям.

В общем, вещь вполне себе программная. Хорошо, что вышла в «несерьёзном» жанре — хочется верить, что те, кому не надо, так и не обратили на неё внимания.

Здесь можно сказать совсем коротко, скучная тягомотина.

Создаётся такое впечатление, как будто читаешь инструкцию, а не художественный роман. А больше добавить нечего, так как ниже уже всё сказали.

Если вы зачитывались в детстве «Робинзоном Крузо» — эта книга для вас. Если нет — вы уснёте, прочитав первую треть. Уникальное в своём роде сочинение, где скучнейшая бытовуха с фантастическим уклоном заменяет сюжет. Скучно и откровенно наивно.

Начав читать роман с трудом дошел до середины с единственной целью — написать отзыв поядовитее. Потом неожиданно для себя втянулся. А под конец пожалел, что быстро дочитывается. Просто «Стокгольмский синдром» какой-то! И почти до самого конца ощущалась некоторая потребность в прочтении «Утопии» Т.Мора. Действительно, этот роман далеко не первая попытка изложить рецепт спасения человечества в литературной форме. Но, современные писатели, будучи все же в некоторой степени реалистами, предлагают все более фантастические рецепты.

Вот и автор, посмотрев за окно и на голубой экран, который опять можно так называть, но только по другой причине:frown:, понял – простых путей нет. И выдал свой рецепт: перенести в далекое будущее, в котором от современной цивилизации останутся только трудноопределимые археологические мелочи, некоторое количество людей. Но обязательно на средствах передвижения: машиной, самолетом, поездом, теплоходом, а кому не повезло велосипедом. И снабдить их идеей «экологического коммунизма». Мне, лично идея импонирует. Но, учитывая общую степень зомбизации населения, въевшееся в кожу, как запах фекалий, потребительство и поразительные успехи современной науки в промывании мозгов… В общем рецепт Авраменко с излучателями на геостационарной орбите, которые пробуждают совесть у хороших и сводят с ума плохих, кажется более реалистичным.:biggrin:

В общем, больше основываясь на чувствах, одним из которых конечно была ностальгия поставил «9». Причем ностальгия не только по обществу которое мы не смогли создать, но и по самому роману. Я ж говорю «Стокгольмский синдром»! Хотя, что и должен делать писатель, так это пробуждать чувства и усиливать задумчивость... Иначе роман превращается в простой справочник, с не всегда верными данными.

Не первое произведение К. читаю. Они производят впечатление этаких экзотических плодов. Вам не нравится? Вы просто не умеете их кушать!

Книга больше похожа не на худ. литературу, а на руководство к действию попавшим в далекое «безчеловеческое» будущее . В начале книги автор оговорился о том , что почти одновременно с ГГ на той же территории оказался и автобус с зеками, а потом благополучно о них умолчал. Конкретная непонятка. Но если бы он эту тему развил, ох и крутой получился бы утопический коммунизм:lol:

Что еще не понравилось, так это резкие временные прыжки в повествовании. Надо отдать должное — некоторые интересные мысли в книге есть / за что и поставил 6/ но отпускать 5-7 летних детей в разведывательные экспидиции:confused::confused:это уже даже не утопия...

В результате чего-то паренек шестнадцати лет с девушкой лет двадцати пяти попадают в далекое будещее, в котором давно нет людей, моря приподнялись и затопили часть суши, а по степям бывшей Украины ходят стада антилоп-гну. Паренек оказался умным. Он спас себ и девушку, став ее мужем. Потом присоединились еще четыре девчонки, потом — солдатики с автоматами и патронами, потом тридцать участниц конкурса красоты, потом...

Они строят дома под его, паренька, руководством. Расчищают заброшенные и одичавшие сады. Ищут металл и камень. Создают свою керамику и лепят кирпичи. Кроют крыши камышом и травой. Ткут одежды. Размножаются под строгим медицинским контролем. Рассчитывают, как правильнее размножаться, чтобы не исчезло человечество. А человечество — это они. Из луков сшибают птиц и зверей. Удочками, острогами и сетями ловят рыбу. Путешествуют к морю в поисках соли — и находят ее. Увеличивают количество своих поселков. Приручают диких мустангов и коров. Расширяют ареал обитания. Куют гвозди. Создают бумагу.

В общем, медленное и неторопливое описание чего-то типа компьютерной игры «Колонизация».

Главное — ничего в частной собственности. Все общее. И живут сообщаи работают сообща, изгоняя лентяев. И поэтому еды хватает, здоровье у всех крепкое — никаких болезней, одежду ткут на всех, в общем — полный парадиз под руководством этого бывшего школьника.

Примерно на четверти книги понимаешь, что дальше читать уже просто не можешь — выворачивает скулы зевотой.

Хотя, надо признать, в целом все, вроде, грамотно. А больше достоинств у книги и нет.

Сегодня мне хочется рассказать про автора, который хоть и не хватает звёзд с неба, но интересен тем, что работает в довольно редком жанре утопии. Собственно, романов-утопий у Калашникова два. «Четвёртой дочери императора» будет посвящён отдельный отзыв, сейчас же попытаюсь изложить впечатления от «Странного мира».

… Неведомо как, неведомо почему, небольшие группы молодых людей переносятся в будущее, отстоящее от нашего времени на тысячу лет. Там они обнаруживают опустевший мир и понимают, что цивилизация по неизвестным причинам погибла. Завязка для романа достаточно плоха, так как неясно, как и по каким причинам произошёл перенос. Так же совершенно непонятно что случилось человечеством. Вариант мега-войны, в которой люди полностью перебили друг друга и при этом умудрились не угробить природу, выглядит неправдоподобным, а прочие гипотезы строятся на ещё более шатких предположениях. На мой взгляд, из-за отсутствия лучших вариантов, за произошедшими событиями стоит усмотреть действия высших сил (божьей воли или проделок всемогущих инопланетян), другое дело, что это только догадки, не дающие никакого ответа на вопрос «почему?». Приходится списывать всё на авторский произвол. Ну, вот захотелось Калашникову, что бы было именно так и не иначе и всё тут! С другой стороны может быть и хорошо, что писатель не стал заморачиваться с объяснениями причин произошедшего, подозреваю, что ничего хорошего из этого не вышло бы.

Начало книги представляет собой типичную робинзонаду, однако постепенно автор сворачивает сюжет на построение утопического общества, в котором основным достоинством человека становится самодостаточность, умение максимально ограничивать свои потребности и способность приноравливаться к природным окружающим условиям. Эти требования диктуются тем, что большая часть ресурсов Земли была использована предыдущей цивилизацией и теперь людям приходится рассчитывать в первую очередь на свои собственные силы. Раз воссоздать привычный комфорт невозможно, то приходится довольствовать тем, что имеешь.

В результате у автора получилась крайне забавная картинка общества, где смешались черты коммунизма и анархизма. С одной стороны вызывает улыбку образ людей из светлого коммунистического будущего ходящих босиком и носящих шкуры (привет Томасу Мору с его «Утопией»!), а с другой стороны отрицать рациональное зерно в подобном аскетизме просто невозможно.

К недостаткам романа кроме крайне надуманного начала следует отнести довольно резкие скачки во времени по ходу повествования. Сначала автор достаточно подробно описывает приключения героев и не замечаешь, что прошло два-три года, а потом и десять лет с момента их попадания в новый мир, а затем бац! и внезапно оказывается, что с момента окончания событий, описанных в предыдущей главе, прошло пятьдесят лет. Ещё немного и снова скачёк во времени в тридцать лет, а потом ещё – и вот пробежало ещё двадцать лет. Понятное дело, что перед автором стояла задача без излишнего затягивания рассказать о становлении и развитии нового общества, но вот реализация этого замысла немного подкачала. С другой стороны надо поблагодарить Калашникова за то, что он избежал искушения растянуть историю на несколько томов. По нынешним временам подобную писательскую лаконичность следует отмечать особо.

Невыразительные герои полностью соответствуют жанру. Как я уже неоднократно писал, для утопии (антиутопии) абсолютно естественно, когда герои — всего лишь рупоры, чрез которые автор пытается донести свои идеи. И если в антиутопиях хоть иногда попадаются живые главные герои, то для утопий я таких исключений просто не помню. Что поделать, видимо таков закон жанра.

С другой стороны, насколько неинтересны сами герои романа, настолько интересны их поступки. С первых же дней, герой и окружающие его люди начинают действовать нешаблонно. Там, где другие попаданцы начинают строить развитой феодализм (наиболее характерный, но отнюдь не единственный пример, «Пограничная река» Артёма Каменистого) они начинают закладывать фундамент невиданного ранее общества, призванного возродить во всей мощи и красе цивилизацию в мире с очень ограниченными ресурсами. Именно это мне и понравилось больше всего в книге. Писатели, которые предрекают крах цивилизации из-за истощения полезных ископаемых, придерживаются точки зрения, что человечество после этого будет вынуждено навеки прозябать в дикости и невежестве, тоскуя по утраченному «золотому веку». Отрадно видеть, что хоть кто-то считает иначе.

Язык книги несколько суховатый. Но если вначале это и бросается в глаза, то по мере нарастания скорости событий начинаешь понимать, что это вполне естественно для книги с таким темпом событий. Нечто подобное было в «Каменном веке» Сергея Щепетова, где некоторая сухость текста искупалась ускоряющимся от книги к книге темпом событий.

Всё вышеперечисленное в сумме даёт неплохой результат. В кои-то веки мне в руки попалась книга, в которой для автора главное не рассказ о приключениях героев или их душевных терзаниях, а роман о том как создать общество, в котором человеку жить будет лучше, чем он живёт сейчас. В последний раз нечто подобное я читал в середине нулевых в цикле Никитина «Странные романы», но с тех пор мэтр исписался до полной невменяемости, а другие писатели не стремились поработать с утопиями. Прошу не пугаться сравнению Калашникова с Никитиным, ничего общего кроме жанра у них нет.

Примечание: прошу обратить внимание, что при классификации романа я использовал опцию «далёкое будущее», поскольку действие разворачивается через тысячу лет после исчезновения цивилизации. Однако бластеры и космические корабли здесь отсутствуют.

Итог: книга дарит надежду в то, что если нынешняя цивилизация и рухнет, то наши потомки смогут создать более совершенный мир, чем сейчас, а не будут прозябать в развитом средневековье или позднем неолите. Понятное дело, что это не более чем наивная мечта, но я считаю, что небольшой заряд оптимизма и прививка от мизантропии никому не повредят.