Александр Иличевский «Перс»

В последней трети роман откровенно забуксовал. Стало мало круговых обозрений персонажей и зарисовок с натуры, а много Хашема и ненужная мелодрама с любовью американца и его гибелью. «Перс» понравился и поболее «Матисса». Очень фактурный сочный текст о имперской окраине, сбор баек про Баку и зарисовки с натуры. Элегичный стиль, уйма свежих вкусных деталек. По ходу чтения вспоминал и Битова и Чудакова и даже Крусанова. С последним роднит именно уважительное восприятие имперских традиций, фактурные чудаки и некий литературоцентризм. В «Персе» есть изумительные главы о стоиках с идеей, обитавших в Баку(преподаватель, мореход). Сложно разделить биографический материал и авторской выдумкой. История про дервиша Хашема, вероятно, выдумана, но выдумана хорошо. Обилие социально-этнографических сведений. Собственно, как именно к роману можно предъявить претензии: рассказчик намеренно бесцвветен, Тереза ни к селу ни к городу, упоминаемый пунктиром Марк что есть, что нет его. Текст замечательный с вдохновенными пассажами в том числ про Блюмкина, Хлебникова( в первую очередь), Нобеля. Увлекательный интересный текст, по прочтении которого не понял еще в большей степени, зачем было потом писать «Соляру».

«Матисс» «Матиссом», но обилие изданных в последнее время книг автора смущало — количество, как правило, идёт в ущерб качеству. Однако, этот роман я взял не особенно раздумывая. Привлекла тема — противостояние Востока и Запада. Книга на злобу дня. О чём пишут или говорят в новостях? Кризис? Экономика? Бизнес? Диверсанты-вредители, поджигающие наши леса? Слишком скучно, слишком банально. Война Востока и Запада — вот дело! Это глобально, это вечно!

«Запад есть Запад, Восток есть Восток,

Не встретиться им никогда»

Первое впечатление — перегруженность текста, обилие публицистических отступлений, излишней на первый взгляд информации: интервью с Сильвией Кристель, дореволюционная жизнь Каспия, империя Нобелей-Ротшильдов, известная премия, современные дорожные зарисовки, детство, спектакли, различные виды соколов, проблемы их разведения, Апшеронский полк, гражданская война, вторая мировая, Велимир Хлебников, нефтедобыча, Сталин и бен Ладен, Запад и Азия, насилие в семье... Но, быть может, так и надо: каждый найдёт что-нибудь своё, удержит это в голове, отсеяв ненужное, и из усвоенных кусочков слепится собственное видение романа.

В целом, нормальная такая толстожурнальная проза — рыхлая, неторопливая, многословная и монотонная. Сюжет, хотя и имеется, особой роли не играет: главное здесь — воссоздать настроение, попытаться зарисовать короткие мимолётные впечатления, вспомнить молодость — то, что ушло, и останется только в воспоминаниях. Вливаешься в происходящее не сразу. У меня это произошло примерно на второй сотне страниц. Подозреваю, большинство, купившихся на боевичную обложку, пресытится уже на второй странице и закроет книгу — а скорее всего, просто пройдёт мимо.

Это не городская, не деревенская проза — но проза диких степей, песнь заповедников и нефтедобывающих площадок... Проза усталых людей — лузеров и мечтателей, безумных фантазёров, не нашедших своё место и продолжающих что-то искать.

Хотя действие и происходит большей частью в степях и пустынных прикаспийских землях, это очень многолюдный роман. В нём задействован целый интернационал — иранцы, азербайджанцы, афганцы, таджики, русские, арабы, немцы и американцы — все, кого перемалывает эта жестокая неумолимая махина Востока.

«Перс» скорее недовысказанная ностальгия по детству, ощущение грандиозного тупика, в который зашла человеческая цивилизация, смутная тревога и предчувствие неизбежности.

Несмотря на библейские аллюзии, роман не религиозный.

Стоит ли читать — на усмотрение. Можно, но не всем, и не в любом настроении. Роман требует определенного настроя. Точно не для молодых — только для тех, кто рождён в СССР, не терзается ностальгией по прежним временам и кто в состоянии читать русскую журнальную прозу — часто неспешную, многословную и депрессивную.

«Лишь у подножья Престола Божьего,

В день Страшного Суда»

(сакральное — Велимир Хлебников aka будетлянин-И.Х., перс Хашем — новое воплощение мессии)

Параллель поэт Велимир Хлебников — Христос видна невооруженным глазом. Провозглашен не Царём иудейским, а Председателем Земного Шара. Он также окружён апостолами-красноармейцами и чекистами-соглядатаями, непонятен для окружающих: провозглашает начало нового мира, несёт какие-то странные «зауми», предсказывает грядущий апокалипсис в 1941-м. Для доходчивости, повторяется даже известная сцена с омовением ног.

Перс Хашем, увлеченный фигурой поэта, воспринимается новой инкарнацией И.Х.-В-Х.. Окружен бомжеватыми учениками-егерями, также людьми не от мира сего и находится в плену странных для всех прочих идей. Лечит и «воскрешает» тёмный восточный люд, устраивает театральные постановки, декламирует и заставляет учить окружающих странные стихи футуриста-будетлянина.

То, что все воплощения мессии имеют в инициалах букву Х представляется совершенно излишним. Как кажется надуманной и излишней линия Осамы бен Ладена, будто притянутая в текст ради сиюминутной актуальности.

«Но нет Востока, и Запада нет,

Когда двое сильных мужчин...»

И так далее, как сказал бы Бродский, прерывая чтение.

Общее впечатление: пустой гламур Запада проигрывает феодальному Востоку. Что смогут поделать с дикостью обычаев обитатели Манхэттена или Рублёвки? Местные жители насильно обратили пришлую учительницу в ислам, отвернулись и разошлись равнодушно по своим делам — она их более не интересует. Раздавили человека как букашку, и даже не заметили. Жестокий и равнодушный, Восток перемалывает человека, заставляет следовать своим правилам.

Многие герои романа искали себя на Западе, пытались жить в Штатах, гуляли по злачным местам Голландии или Москвы — но не смогли и вернулись к себе на родину. Но той страны, которая была когда-то, уже нет, и чего хочется душе — неизвестно.

Противостоять Востоку может только другой Восток — дальний. Вся надежда на Китай!

(2010 г, лето)