Борис Пастернак «Детство Люверс»
Взросление девочки Жени Люверс в Екатеринбурге начала ХХ века, поданное не через внешние события, а изнутри психики. Уникальное в мировой литературе описание душевных движений, «диалектики души», без опоры на сюжет.
Входит в:
— антологию «Конь с розовой гривой», 1988 г.
1983 г.
1988 г.
1991 г.
1993 г.
2004 г.
2006 г.
2018 г.
2020 г.
2020 г.
Аудиокниги:
2006 г.
2016 г.
Отзывы читателей
Рейтинг отзыва
[ 3 ]
Groucho Marx, 14 января 2020 г.
В начале 20-х годов авангардисты-экспериментаторы, понимающие, что после Великой войны уже нельзя писать классические романы, искали новые средства выразительности, шли не только «вширь» литературы, открывая новые темы, новые интонации, но и «вглубь», погружаясь в бездну человеческой психики.
Самой известной манифестацией литературы этого рода стал гениальный роман Джеймса Джойса «Улисс», вышедший в 1922 году. В этой ослепляюще великолепной книге несётся поток сознания — после «Улисса» такой приём вошёл в арсенал мировой литературы, хотя впервые его использовал, кажется, Лев Толстой в «Анне Карениной».
Но мало кто заметил, что в том же 1922 году молодой советский поэт Борис Пастернак поставил ещё более радикальный литературный эксперимент (тоже увенчавшийся успехом) и в короткой повести «Детство Люверс» описал поток эмоций, впечатлений, порывов души — и тоже без особо занимательного сюжета. Сложность и радикальность «Детства Люверс» в том, что там все мельчайшие колебания психики взаимосвязаны. Если «Улисс» дробит психику, подчёркнуто разрывая мысли ассоциативными врезками, то «Детство Люверс» проводит прямо противоположную операцию, сливая воедино множество внешних (на первый взгляд) впечатлений.
Увы, маленький шедевр Бориса Пастернака остался незамеченным. Он по разным причинам не возвысился до уровня всемирной сенсации, хотя, безусловно, по праву должен стоять рядом с «Улиссом» Джойса и «Берлин, Александерпляц» Дёблина. Однако некоторое эфемерное влияние на литературу «Детство Люверс» всё же оказало — спустя десять лет непризнанный и неизвестный гений Леонид Добычин использовал находки Пастернака в своём романе «Город Эн», тоже, впрочем, неизвестном широкой читающей публике.