Гай Гэвриел Кей «Дорога в Сарантий»

Мозаика…

И не только потому, что главным героем книги является мастер-мозаичник!

Это мозаика мира, яркого и светлого, неспокойного и величественного. За этим миром двух лун прослеживается история земных империй, но эти империи лишь послужили источником, описанный мир совсем не такой, хотя и вполне убедительно реальный. В этом мире есть боги – единый Джад и языческие силы Леса, причем эти языческие силы оказываются реально существующими, ужасными и опасными (в общем, это — единственный собственно фантастический элемент книги).

Это мозаика повествования, удивительный стиль, показывающий основное действие с разных точек зрения. Практически любой второстепенный герой удостаивается подробного рассказа, он на пару страниц или пару абзацев становится центром мира, со своей историей и своими мыслями, мы бросаем взгляд на события с его точки зрения – и вновь идем дальше вместе с главным героем. Вдруг рассказ делает неожиданный экскурс в прошлое, а то и в будущее – и у описания появляются совершенно новые оттенки.

Это мозаика стилей, перед нами то исторический роман, то увлекательный квест, то мир придворных интриг, то теологические размышления, то рассуждения об искусстве… И все эти стили незаметно переходят один в другой, прорастают один сквозь другой, делая повествование непредсказуемым и чертовски увлекательным! Мало что главный герой слывет непредсказуемым человеком – автору он во многом уступает! Практически нигде события не принимают ожидаемый оборот.

Это мозаика интриг, искусство правителей, которым вместо кусочков смальты служат люди.

Это мозаика профессий – все, включенные в водоворот событий люди – профессионалы: солдат и алхимик, архитектор и повар, возничий и главнокомандующий. Это чувствуется, определяется множеством мелочей, впечатляет и внушает доверие.

Это мозаика женских характеров – волею судеб герою встречаются на пути женщины умные и сильные, но насколько же они разнятся между собой!

И это не бесполезный набросок – здесь вы прочтете о любви и о дружбе, о преданности и чести, о вере и о страхе, о доброте и о жестокости и все это пропустите через свою душу и свой разум – смею надеяться, что все это оставит в вас свой след…

Читайте – это того стоит!

Эту книгу сложно сравнить с иной Кея: да, есть возвышенная романтичность «Тиганы», но.. иная; да, есть благородный и изящный «восточный» слог «Львов Аль-Рассана», но... тем не менее иной. В одной книге автор через призму людских образов возвышает образ страны, в другой — через призму образа страны возвышает или принижает те или иные людские качества. Здесь же призма одна — человек, и исследуемый тоже человек. На последних пятидесяти страницах много думал о том, способен ли один человек прыгнуть выше своей головы, чтобы доказать себе, что он не никчёмность. И речь идёт не больше о Криспине, а о собирательном образе всех героев «Дороги в Сарантий». Книга поразила. Ещё одна грань таланта писателя-гуманиста раскрылась здесь для меня. 10 баллов.

Кей пишет каждую книгу на одном уровне. Сперва я подумал что Сарантийская империя это Римская, но через некоторое время, получи больше доказательств что это именно Византийская империя... Сюжет очень интересный, интересно расписан. Увлекают и дворцовые интриги, правление Валерия тоже неможет не вызвать симпатий. Что я понял, автор очень любит показывать как всего 1 человек может измеить историю, как всего одна случайность может изменить или не изменить ничего — это чудесно. Также автор показывает нам религиозную тематику, его Джад это вроде нашего Бога, по-этому некоторые вопросы очень серьезные. В общем книга очень даже хорошая, оставила отличное впечатление, надо прочитать 2 часть что б написать больше...

Прекрасный пример того, что при минимуме фантастических деталей можно создать изумительно интересный мир, где волшебство тем не менее чувствуется повсюду. Чуточку подкачал перевод. Королевская власть в мире цырей и императоров — неуместно звучит.

У Кея мастерски получаются интриги. И сюжетные линии переплетаются в красивый узор. Что удивило герой нестандартной для фентези профессии — мозаичник. И гонки колесниц у меня автоматически накладываются на фильм «Бен Гур».

Восхитительно! Я люблю Кея прежде за красоту слога и то, что в его книгах нет просто черного и белого ни в характерах персонажей, ни в событиях. Нюансы, оттенки завораживают, как аромат духов императрицы. Это особый мир, вообравший в себя что-то от Древнего Рима, что то от Византии и первых мусульманских государств на востоке.

По сравнению с «Гобеленами» автор заметно вырос, как писатель. И «Тигана» и «Сарантийские мозаики» и «Львы» — это то что стоит обязательно прочитать, а прочитав какой-то кусочек этого удивительного благородного умного мира остается в твое сердце надолго.

Браво, Гай!

Невероятно сильная книга, обязательно читать всем любителям фэнтези. Особенно если перед этим не читали автора: именно после «Дороги...» прочитал все его книги, кроме «Тиганы».

Прекрасный образец исторического фэнтези, достойный занять место рядом с лучшими произведениями этой разновидности фэнтези, и в то же время очень сильно отличающийся от них.

«Сарантийская дилогия» — безусловно, вершина творчества Кея на сегодняшний день. Тонкий, умный, захватывающий эксперимент над историей, духовным миром человека и вечными ценностями в исполнении блистательного канадского фантаста. «Дорога в Сарантий» просто покорила своей глубиной и заставила по новому взглянуть на Гая Гэбриэла (Гэвриэла, если угодно). Обязательно прочтите: не лишайте себя удовольствия.

Совершенно потрясающая книга, факт — абсолютно живые герои, цельный и грамотно прописанный мир в целом. Единственное что: автору, похоже, крупно не свезло с переводчиком, периодически встречаются натуральные кальки с английского языка. Но даже это не умаляет достоинств текста в целом.

Прекрасная книга, очень необычная и интересная.

Историческим аналогом книги послужила Византия времен правления Юстиниана I. До поры до времени глобальные события соответствуют истории — войны, восстания, интриги... Да и в большей части персонажей вполне угадываются прототипы — от императора Валерия и его жены Аликсаны, бывшей танцовщицы, до Пертения Евбульского, секретаря и историка, весьма и весьма похожего на Прокопия Кесарийского.

Впрочем, главный герой книги — мозаичник из Батиары (Италии) Кай Криспин, отправляющийся в легендарный Сарантий, столицу империи, под именем своего друга и учителя, по приглашению императора для создания мозаики в новом святилище Джада. В целом, книга довольно сильно похожа на «Львов». Правда, доля фантастического элемента растет (одушевленные механические птицы алхимика Зотика, древний лесной бог Людан в облике зубра, странные огоньки на улицах Сарантия), и он уже начинает оказывать некоторое влияние на развитие сюжета, но пока на его побочные ответвления.

Нельзя не отметить редкую скрупулезность автора в описании деталей. Главный герой — мозаичник? Кей подробнейшим образом изучает теорию тогдашнего мозаичного искусства, и действия и размышления Криспина становятся абсолютно достоверными. Но не бойтесь, в лекцию текст вовсе не превращается. Действие переносится на ипподром? Кей не менее тщательно исследует все, что относится к проведению гонок на колесницах, и т.д.

Традиционно удачно получились герои. Даже Валерий Второй у него прежде всего человек, а потом уже император; Валерий и Аликсана — прежде всего любящие супруги, а лишь затем император и императрица. Но, конечно, видеть их такими мы можем только в отсутствие прочих. Многие герои (повторяюсь, но куда уж деваться) заслуживали бы отдельных книг, посвященных им. Валерий. Аликсана. Леонт — верховный стратиг. Стилиана Далейна — дочь аристократа, убитого Валерием, и жена Леонта. Зотик — алхимик, научившийся даровать души своим механическим созданиям. Гизелла — царица антов, единственная наследница своего великого отца, которую не хотят видеть своей правительницей непокорные подданные.

О Гизелле хотелось бы сказать чуть больше. За ней без труда угадывается Амаласунта, дочь правителя готов Теодориха, обратившаяся за помощью к Юстиниану, после чего началась длительная война Византии с готами. Обычно в литературе мы видим ее образ с точки зрения готов, для которых она стала предательницей. Здесь же есть уникальная возможность взглянуть с другой стороны, за что Кею отдельное спасибо.

Еще стоит отметить историю Пронобия Тилитика — язвительнейшую насмешку автора над церковью и ее «святыми».

«Сарантийская мозаика» — это, по сути, вольная интерпретация жизни Византийской империи и строительства Софиевского собора. Римские имена героев, скачки, бани — все это мы знаем из учебников истории и поначалу такие «дикости», как две Луны в мире Сарантии/Византии воспринимаются с некоторым недоумением. Кей, по-моему, так и не придумал, где должна проходить граница между популяризированной историей и авторским миром. От этого узнавания/неузнавания мира лично мне было несколько неуютно.

Теперь, собственно, о сюжете. Тут тоже налицо некоторая развдоенность — с одной стороны определенная динамика есть, нельзя сказать, что ничего не происходит, читать скучно и т. д. Ведь Кай Криспиан идет в Сарантий, спасает смертницу, встречается с языческим богом (ИМХО, тема Джада-Геладикоса-Зубира раскрыта слабенько, можно было сделать куда интересней). Интересно, но это не более, чем обманка. В Сарантии начинается совсем другой роман. Нехитрый квест летит ко всем чертям, мы получаем мир дворцовых интриг и заговоров, психологических игр и коварных соблазнительниц. А потом... Потом снова резкий разворот — и в концовке Кей уже пишет философско-лирическое фэнтези. Читать такую мешанину, может, и весело, только устаешь.

НО!

Книга то на самом деле богатая и интересная. Заложенного в ней потенциала в три раза больше, чем автор сумел раскрыть, но, может, все еще ждет меня дальше, во второй книге цикла?

Может, оно так и есть, как пишут фантасты, и великие события имеют особенность прокатываться волнами через пространство и время, раскалывая реальность и порождая многочисленные отражения, которые обретают собственную жизнь и историю.

А это событие было поистине Великим. Крушение Вечного Рима, павшего под натиском орд варваров. Огромная Империя раскалывалась и миллионы потерянных и испуганных людей пытались выжить на отдельных обломках. И какой надеждой и опорой для них должна была стать Византия — восходящее солнце востока! Чего же удивляться тому, что волны таких глобальных событий разошлись кругом, породив множество фантастических миров, в том числе и этот — Мир Сарантия.

Древний мир для нас всегда притягателен, тем более, созданный с такой любовью. Нет, это не ностальгическая или слащавая картина. Это жесткое и реалистичное полотно: в мире Сарантия много крови и грязи, насилия и дикости, религиозных войн и фанатиков, болезней и бессмысленных смертей, рабства и ненависти. Но еще это — мир постижения духовных ценностей, мир безвестных мастеров, которые создают потрясающие душу памятники и картины, первых ученых, ищущих во тьме предрассудков искру знания.

Главный герой — один из таких мастеров, мозаичник Кай Криспин, отправляющийся в Великий Город чтобы создать самую значительную в своей карьере картину. И этот роман — рассказ о его дороге. В прямом смысле этого слова — через страны, пережившие падение цивилизации и возврат к дикости, мимо людей, утерявших духовную опору среди войн, страданий и смерти. И в переносном смысле — рассказ о дороге из тьмы отчаяния к свету новой жизни, к обретению ее смысла, веры и надежды.

И это путешествие — физическое и духовное — только часть масштабного плотна, огромной мозаики, кусочками которой становятся целые страны, могущественные правители, религиозные направления, людские массы. Разноцветные кусочки складываются то так, то этак. Нити долговременных замыслов, интриг, заговоров то четко проявляются, то вновь ускользают до времени, пока не появится еще один кусочек этой мозаики под названием Сарантий.

Среди этих кусочков — не только история Кая Криспина, но и десятков других людей. Одни из них трагичные, другие — почти возвышенные, третьи — поучительные. И из них я бы выделила две. Одна — добавляющая в эту мозаику волшебного и мистического блеска, история алхимика Зотика и его механических птиц. А другая — вносящая в жесткое и, порой, пафосное повествование нотку ехидного юмора — история бывшего безалаберного курьера Пронобия Тилитика, ставшего непостижимым образом «святым» мучеником и объектом поклонения. Вот уж, поистине, неисповедимы пути твои...

Замечательная книга, более историческая, чем фэнтезийная. Но «фирменные» «эпические» вставки Кея в текст все равно сильно раздражают.

Сложное произведение, сложная композиция, сложные эмоции.

Сочетание обыденности, тварности — и одновременно высокого искусства. Бывает, когда вы смотрите на древнюю мозаику вблизи — и видите стыки между кусками, неровности сколов по краям, можете поскрести штукатурку, на которой она крепится, и серая пыль послушно засыпет вам новые ботинки.

А потом вы отойдёте, и всё это растворится. Вы будете видеть перед собой не куски смальты, вы охватите взором всё многоцветье, всю палитру, а чрез миг придёт и понимание авторской интенции. И, наконец, вас накроет глубокое, внутреннее понимание эстетики этой картины, и замрёте в кратком миге понимания и ощущения единства замысла и формы, и красоты этого единения.

Такое впечатление, быть может, и не такое сильное, вызывает и творчество Гая Гевриела Кея, по крайней мере, его зрелые произведения. Джордж Мартин с его историей Вестероса не вызывает у меня особых чувств, кроме восхищения мастерством талантливого словоплёта — но его канадский коллега на голову выше. Его книги — это искусство.

«The Sarantine Mosaic», чисто сюжетно и фабульно, произведение достаточно простое. И мы, вместе с мозаичником Каем Криспиным, очередным именем на книжной странице, входим в него постепенно. Поэтому и разговор у нас идёт о его «хожении» к Городу, которое на самом деле стало восхождением к Богу. Поэтому и первая часть повествования зовётся «Sailing to Sarantium», поскольку это книга о Пути, Пути в бурных водах своего времени. Времени, когда старый мир оказался сокрушён, а новый ещё не построен до конца. Он завис в мёртвой точке неопределённости будущего, и при взгляде на него охватывает отчаяние, даже неопытный разум отчётливо видит там кровь и смерть, поскольку древность города Сарантия пока ещё полна своей, уже закатной, осенней силой, а молодость нового времени крепка яростью весеннего ледохода. Ещё живы и боги старого мира, которым по сию пору приносят кровавые жертвы, но Джад-Солнце проникает всюду, даже в леса, наполненные древним волшебством. Джад придаёт силу всем сирым и убогим этого мира, всем бессильным мира сего, заставляет их выпрямить спину, и произнести Слово.

Кай Криспин.

Нам всегда сложно понять, как в тяжёлые эпохи перемен рождались такие люди. Страшные эпидемии чумы, полупустые города и веси, жестокие осколки язычества, приносящего в жертву людей, продающих в рабство собственных детей, вялые придворные интриги среди временщиков. Мир, погружённый в эдакую «тёмную негу» безвременья, то и дело тыкающий человека в его собственный быт, в собственное гнилое нутро.

Всё меняется, когда в самом конце первого путешествия, мы встаём рядом с Каем Криспином под куполом великого храма, и смотрим на его поверхность, готовую принять на себя первый слой штукатурки, которая станет основой Великого, куда более возвышенного, чем все владыки мира. Мы видим художника, который готов рассказать о себе всему миру, протянуть руку Господу. Готового излить всего себя на серую, равнодушную поверхность мёртвого камня, и воспроизвести свою эпоху, полную противоречий, горестей и надежд для всего самого светлого, что ещё осталось, и что ещё будет. И право художника на это эпохальное высказывание становится самой мощной движущей силой, которое оправдывает самоё существование человечества в этом маленьком мире.

...Художник-мозаичник, могущий подарить своё имя целой эпохе...

Так мы и оставляем пока Кая Криспина наедине с его призрачным пока творением, но запомним главное. Каждый человек способен подняться с колен, вылезти из глубин отчаяния, преодолеть своё время — и произнести Слово, которое останется в веках.