Геннадий Прашкевич «Соавтор»

Язык очень хорош, даже завидно стало. Но в целом получилось нечто неудобоваримое.

Добрая половина персонажей вообще никакой роли для сюжета не играет, и их можно безболезненно выкинуть. К примеру, складывается впечатление, что Надя введена лишь затем, чтобы один раз прыгнуть в воду и завизжать, а Ванечка — чтобы сбацать на гитаре (тоже один раз). Какую роль в повествовании играет отец Ванечки — вообще выше моего понимания. И сынок-то его — совершенно проходной персонаж, которым можно легко пожертвовать, а папаша — тем более. Мелькнул в самом начале и исчез. Зачем мелькал?

Еще хуже то, что персонажи ведут себя, мягко говоря, неумно, а носитель высшего разума — вообще по-идиотски. Ага, один из героев в шутку пожелал сломать себе ногу — значит, надо помочь и тупо сломать. А если бы он сказал «Сдохнуть хочу» — надо было тупо угробить? Нас пытаются уверить, что данное чудо-юдо находится на шестой ступени по мыслительной шкале среди всех разумов Вселенной, тогда как людишки-недоумки — лишь на третьей. А я бы сказал, что ему место в детском саду...

За минувшее столетие технический прогресс прошёл немалый путь — человек опустился в бездны океана, вознесся в космические выси, но при этом всё так же актуально звучит надпись, высеченная кем-то на стене дельфийского храма Аполлона — «познай самого себя». За минувшие века человек не так уж далеко ушел в этом вопросе от эллинов, а ведь это фундамент, отправная точка... Как можно найти «братьев по разуму», если о природе нашего собственного разума до сих пор ведутся споры — «своя своих не познаша». Философская повесть Г. Прашкевича «Соавтор» — очередная попытка человека разобраться в себе, понять камо грядеши, установить взаимоактивную связь между микро и макрокосмом. Автор делится с читателем своим опытом внутренних переживаний, озарений, перенося их на личность протагониста, тоже фантаста.

Несмотря на то, что сюжет в повести занимает довольно условное место, всё же стоит сказать о нём пару слов. Действие происходит осенью, в небольшом палаточном лагере, притаившемся на берегу сибирской реки. Именно сюда приезжает известный писатель-фантаст Веснин в поисках вдохновения, пытаясь разобраться в себе, понять дальнейшие перспективы своего творческого пути. Компанию Веснину составляют ещё несколько человек — у каждого своя судьба, свои ценности и желания в жизни. Во время одной дождливой ночи в контакт с Весниным вступает некая сущность, называющая себя Иной — что это, представитель внеземного сверхразума или же плод утомленного воображения творца — сказать сложно, но после этой встречи в лагере начинают происходить странные события, которые коснутся всех его обитателей.

Медитативная неспешность повествования позволяет читателю настроиться на нужный лад, автору очень хорошо удаются описания природы, чувствуется, что он сам немало дней провел в походах с рюкзаком за спиной, сплавлялся по горным рекам, вёл долгие беседы «за жизнь» у костра. Действующие лица также наделены индивидуальностью, это не просто безликие статисты, но живые люди, в которых можно узнать если не себя, то кого-то из друзей или знакомых. Внутренние диалоги главного героя прожиты, пропущены автором через себя, что придает дополнительной достоверности происходящему. Удивительное рядом, но всё сверхприродное тонко вплетено в канву обыденности — можно расценивать описываемые события, как фантастику, а можно — как цепь житейских совпадений, в жизни ведь возможно всё, даже невозможное.

Мне было интересно рассматривать данное произведение в контексте психологии и частично эзотерики, хотя традиционное «фантастическое» прочтение и лежит на поверхности. Встреча главного героя с Иным больше похожа не на контакт с инопланетным разумом, а на установление связи с личным Священным Ангелом-Хранителем, или же Самостью, если пользоваться юнгианской терминологией. На это наталкивает часто повторяющаяся фраза Иного: «ответ ты знаешь сам». Действительно, любой вопрос, в который заложено «почему» неизменно предполагает пресловутое «потому что», которое в конечном итоге не имеет смысла. Иной не является поучающим гуру, но лишь стимулом, пробуждающим волю к самопознанию, осознанности, обретению самого себя и принятия индивидуального, подсознательно отвергаемого опыта.

Однако, не только Веснин становится причастником откровения, но каждый обитатель базы в той или иной степени получает жизненный урок через взаимодействие с сущностью Иного — этот опыт одновременно общий и строго индивидуальный для каждого. Проявление ли это коллективного бессознательного в реальности или же одновременное подключение к некому эгрегору — не суть важно. Функция Иного в том, чтобы показать, чем истинная воля отличается от ложной. Как будничны и сиюминутны желания большинства — об этом автор говорит с долей иронии, призывая быть осторожными в желаниях, которые не являются плодом глубокой внутренней работы, но лишь рефлекторными всплесками эмоций, спонтанных помыслов. Пережитый опыт не направит каждого на путь истинный, но как «вещь в себе» он бесценен.

Наверное бесполезно даже пытаться пересказать о чём эта повесть. Сама повесть и её сюжет — неким образом получаются сами по себе... Некая «повесть-настроение», текст, написанный не ради сюжета, а ради ощущения читателем некоего сплава поэтичности красок абстрактной мысли и точно-отмеренных слов...

Нет, сюжет вполне себе есть, но толку от его пересказа будет крайне немного — примерно столько же как если попытаться нарисовать чёрно-белую радугу. И больше всего при чтении у меня эта повесть вызывала ассоциацию с (тоже внесюжетным) стихотворением Осипа Мандельштама: «О небо, небо, ты мне будешь сниться! / Не может быть, чтоб ты совсем ослепло / И день сгорел, как белая страница: / Немного дыма и немного пепла!».