Аркадий и Борис Стругацкие «Парень из преисподней»

По моему мнению, книга является художественной новеллизацией народной мудрости «сколько волка не корми, он в лес смотрит». Ну или библейской «не мечите бисер перед свиньями». Написано хорошо, но не более того.

Интересно, ЧТО в вынужденном, насильственном контакте развитой цивилизации и дикарей (Гаг) оставалось для авторов загадкой? Ведь уже были и германские варвары, использовавшие вазы в захваченных римских городах по... другому назначению. И сэр Ливингстон оставил записки про исследование Африки. И был описан карго-культ полинезийских племен. Наконец, мэтр Булгаков оставил превосходное «Собачье сердце». Отметился на этой теме и Кир Булычев с «Подземельем ведьм», но было это уже позже. Объединяет эти события-сюжеты разных времен и географий вот что: «дикарь» при попадании в более продвинутое окружение, будет стремиться перестроить его под себя (т.е. молиться богу летающей птицы — грузовому самолету армии США), а не «прокачиваться» самому.

Раскрыть эту идею можно было и в более лаконичном варианте, без наслоения совершенно не нужных сюжету боевых дикообразов и телефонных будок нуль-транспортировки.

Ох, и влип, же ты, змеиное молоко, Гаг, Бойцовый Кот. Ты, который никогда ничего не боялся, всегда был предан политическому курсу Его Высочества Герцога, который сам, собственноручно, пожаловал тебе щепотку табака за храбрость. Был ты идеальным солдатом: верил в отца-командира, никогда не подводил братьев по оружию, презирал штатских «дикобразов», ненавидел врагов-крысоедов. До того самого мига, когда кто-то неизвестный решил изменить твою судьбу, перевернуть весь мир, все, что знал и во что верил.

На самом деле, очень тяжелое испытание досталось на долю Гага, Бойцового Кота. Пусть охваченная войной Гиганда — страшный мир, полный страданий, голода, крови и боли, но это привычный и знакомый для парня мир. А здесь, в этом прекрасном раю, где осуществимы самые заветные мечты — все непонятно, опасно, страшно. Каково это для того, кого собственный мир определил мокнуть в окопах и грызть от голода картон, встретить такое: дома, которые выполняют твое желание и в мгновение ока могут создать кровать или стул, еда, превосходящая любые кулинарные фантазии?

Каково это — узнать, что есть мир, где люди не сражаются за кров и еду, где никто не горит в пламени пожара, никто никого не укладывает лицом в грязь, только потому, что так было всегда? Где живут совсем другие люди. Они заняты непостижимыми делами, исследуют неизвестные планеты, летают среди звезд. И все это — совсем рядом по меркам Вселенной — всего лишь в 18 световых годах.

Очень крепким оказался этот парень, Гаг, Бойцовый Кот. Не каждый смог бы выдержать подобный шок от навалившейся правды. Но странно, кругом — чистые и светлые люди Полдня, озабоченные спасением чужой расы. А сочувствуешь и сопереживаешь Бойцовому Коту, у которого, наверное, руки по локоть в крови.

Все равно не оставляло ощущение игры и театральности со стороны землян. И даже страшно становится от этого контраста: вот появляется из звездолета обвешанный оружием прогрессор-землянин. Может он прибыл с Гиганды, прямо с поле боя, где умирают такие парни, как Гаг. Наверное он примет сейчас душ, завалится спать на только что созданной умной техникой кровати, а потом пойдет в столовую есть вкусную еду и подмигнет ободряюще Бойцовому Коту.

Хотя, есть еще Корней. Более жесткий и даже жестокий, способный бросить в лицо правду. Может потому, что он тоже не из этого времени? Что же тогда хотели передать Странники, оставляя посылку с древними человеческими генами?

Я понимаю Гага. Понимаю его стремление отправиться домой, его попытки уцепиться за знакомое. Но вот смог же человек, пусть не понять умом, но прочувствовать все, что произошло с его родиной и принять такое мужественное решение: вернуться туда, где грязь, боль и страдания. Это надо иметь огромное мужество, чтобы признать: то, чем жил до этого — ложь. Увидеть, что те, кого презирал всю жизнь — учителя, музыканты, ученые, врачи, на самом деле — светлые, добрые, всепонимающие, именно те, кто может все изменить, приблизить Гиганду к тому будущему, которое открылось краешком на Земле.

И выбор Гага понятен и вызывает уважение. Его возвращение домой и принятое решение на поливаемой ливнем грязной дороге. Почему -то верится, что Бойцовый Кот справится. Не будет сожалеть, не будет стенать. Будет работать, не боясь принимать тяжелые и неприятные решения. Как на этой мокрой дороге, и начнет он с того, что вытащит машину из грязи и доставит куда надо вакцину, чего бы это не стоило, змеиное молоко.

Гаг, конечно, не подарок. С таким человеком трудно разговаривать, он недоверчив, угрюм, замкнут, неразвит. С ним, вероятно, и не о чем особо разговаривать. На рисунках Е. Мигунова Гаг показан с безжалостным правдоподобием. Низкий лоб, маленький вздернутый носик, насупленные брови, бычья шея, маленькая голова, фигура гориллы, сжатые кулаки. Очень неприятный и опасный тип. Такие люди редко становятся главными героями книг. В книгах они занимаются злыми делами — от убийств с применением всех возможных пыток и издевательств до мелких пакостей вроде пускания дыма в лицо. Корнею было неприятно иметь с ним дело. Даже имя у него очень противное, как у орка из книг Толкина. Возможно, Гага мог бы изнасиловать женщину, назвавшую его человеком с глазами убийцы, выстрелить в спину Корнею, сломать руку спасшему его врачу. С такими людьми не надо церемониться, ибо они уважают силу, силу и силу. Конечно, хочется верить, что вернувшись домой, Гаг изменится в лучшую сторону, но, думаю, что этого не будет. Он влезет в какую-то заварушку, не очень разобравшись, в чём там дело, и будет убит. И уже не воскреснет.

Но, может быть, я вижу вещи в излишне мрачном свете. Авторы, кажется, дают Гагу шанс на спасение и возрождение. Иначе пришлось бы признать, что вся работа, проведенная Корнеем и другими просветителями и гуманистами, оказалась неэффективной. Возможно, сделав один шаг к свету, Гаг найдет в себе какие-то силы и на другие шаги. Но в целом этот Гаг очень и очень неприятен. Авторам мастерски удалось нарисовать очень отталкивающий человеческий тип. Удивительно, откуда у интеллигентов Стругацких такое глубокое знание низких начал человеческой природы и породы.

Хитрая книжка. «Дюновская», ну, или — «гербертовская», если угодно: «...планы внутри планов, и в них опять планы, и в них — новые планы...». Тут ничего не говорится прямо, «в лоб» (вернее — сами слова, книжку составляющие — это соеобразный код, то бишь — поток событий, которые можно интерпретировать массой различных способов).

На эту тему сказано уже СТОЛЬКО (в том числе и на этом сайте, хотя бы — в отзывах на саму книжку), что повторяться просто глупо. Да и вообще, любая попытка хоть как-то «словесно раскрасить» классику — это что-то бессмысленное изначально. А в том, что вот эта вот книжка именно классика — никаких сомнений нет, ни у кого.

И тем не менее. Именно вот эта «дюновость» вдохновляет раз от разу на... «любование сложностью ментальной конструкции этого бездонного философИческого колодца». Дело в том, что с течением времени (которое меняет и окружающий мир и точки зрения на события, в нём проистекающие), меняется и рисунок этой «матрёшки планов», в ней выпячивается что-то новое, ранее казавшееся не столь уж и важным.

Вот, что сегодня... «вывернулось на поверхность ментальной конструккции»: «...можно ли осчастливить насильно? ...можно ли оставаться правым в ситуации, когда твоя правота нужна только таким же, как ты? ...можно ли «переставлять местами» Добро и Зло — в зависимости от системы сверхценностей и целеполагания?», и — наконец — «...а подсудна ли, в принципе, ситуация «аудита принципов», и если да, то какой суд, окромя Божего — тут правомочен?».

Очень хитрая книжка. Аки Искушение некое. Шкатулка фокусов с двойным дном

А ведь зло притягательно...Ох, не зря многие восхищаются Гагом, который, в отличие от обычных х людей, не знает ни в чем сомнения. Он знает наверняка, что делать и что все сложные проблемы можно решить простейшим путем. Для него-мир черно-белый. Друг-враг.

Авторы попытались этим произведением показать, что никогда и не при каких обстоятельствах достаточно взрослый сложившийся человек не поменяет своего мировоззрения, каким бы оно не было. Это, конечно, касается не всех, а именно тех, для которых к альтернативным точкам зрения доступ отсутствует. «Парень из преисподней»-очередное знаковое произведение братьев, в котором они все дальше удаляются от «Мира полдня».

Эта повесть — взгляд на прогрессорство с другой стороны, глазами тех, кому этот прогресс несут. И вот ведь странное дело — да, жители Гиганды погрязли в бесcмыcленной войне и жестокости. Но это их беда и они пытаются с ней справиться самостоятельно. И ведь во многом Гаг ближе к нам, понятнее, чем жители Земли будущего. В повести много очень сложных и интересных психологических моментов. Запоминается то, как главный герой пытается оставаться самим собой в новых для себя обстоятельствах, как пытается он все мерять старыми, привычными мерками. Иногда это выглядит смешно, иногда страшно, а иногда в этом чувствуется некая своя правота. Повесть заставляет задуматься о том, насколько меняет война людей! Как многого она их лишает, но ведь что-то и дает взамен. Например, верность и силу духа. А еще эта повесть — о выборе, выборе между чужим раем и своим адом. И пусть этот выбор оказался для главного героя непростым, он — верен. Вот так и выглядит настоящий патриотизм.

За что я категорически не люблю Стругацких — это за элитизм. Практически все их романы построены по одной схеме: благородный герой либеральных (насколько это было возможно в СССР) убеждений пытается вести за собой в светлое будущее всякое замшелое быдло. Но было почему-то не хочет идти, оно зачем-то цепляется за нехороший тоталитаризм, и герой, трагически заламывая руки, отчаивается и грустно уходит в закат. Овации, занавес.

В «Парне» представлена своеобразная инверсия этой схемы, но по сути своей не отличающаяся от обычного порядка. Просто в данном случае гора сама приходит к Магомеду и «быдло» переносится в мир Свободных Людей. Но, разумеется,

Как правило утонченные критики причисляют Гага к гопникам, зомбированным патриотам или даже фашистам. Про него в эдакой усталой манере пишут, какой он сапог, как его легко одурачить и какое вообще его Герцог ничтожество и фюрер. Но если мы посмотрим «а судьи кто?», то увидим кое-что любопытное. В подавляющем большинстве случаев критики Гага это эстетствующие лощеные мужички в возрасте «слегка за 30» (хотя на поверку им может оказаться и за 50) со снисходительно-брезгливой манерой общения. Самое тяжелое, что наш критик за свою жизнь поднимал — это сумка с продуктами в «Ашане», самой сложной в его жизни работой была неудачная попытка починки перекосившейся дверцы кухонного шкафа, а последний раз он дрался в пятом классе средней школы. Хотя «дрался» это громко сказано — а самом деле он был не слишком сильно отметелен школьным хулиганом без попытки оказать серьезное сопротивление. На жизнь наш герой зарабатывает написанием статеек в глянцевый журнал да изредка ему поступает предложение разместить рекламу в бложике.

И вот наш критик садится читать «Парня». Кого же он видит перед собой? Мужика. Простого, не слишком умного, возможно, где-то наивного, но мужика. Человека, способного на решительные поступки. Критик с удивляющим его самого упоением читает про бой у деревни и вдруг испытывает странное и пугающее чувство. Ему вдруг хочется чего-то... эдакого. Настоящего. Волнующего. И, страшно сказать, опасного. На следующее утро по дороге в редакцию он внезапно для себя самого живо представляет как он, подобно Гагу, припав к прицелу ракетомета, напряженно ждет — что же выйдет на них из леса? И когда появляется первый бронеход, поворачивает к второму номеру расчета небритое суровое лицо и хрипло кричит: «бронебойный давай, мать твою так!». И начинает палить! Сначала подбить первый в колонне, потом последний, потом расстрелять остальные. Наш критик где-то читал, что это делается именно так.

Что же это такое? А это, друзья мои, мужские инстинкты. Они вдруг пробиваются сквозь скучную работу, привычку к безопасности, гуманитарное образование, дистиллированную воду из кулера, мамино «Петруша, слезь оттуда — ушибешься», свитера с оленями, романы Мураками, робкие попытки заниматься даже не спортом, а «фитнессом» и сквозь все 20 или 30 лет никчемной, лишенной всяких свершений жизни. И тут наш герой пугается. Пугается этого внезапного пробуждения первобытного начала, отчаянного всплеска собственной мужественности. Все это слишком сложно для него, слишком нестабильно, слишком опасно. А вместе со страхом приходит и его верная спутница — ненависть. Критик начинает ненавидеть Гага, потому что он собирает в себе все качества, которые наш Петруша сам хотел бы видеть в себе, но.... «слезь оттуда — ушибешься!»

И тут приходит хорошо известный всем психологам ответ на подобные вызовы: компенсация комплекса через отрицание. Петруша начинает яростно доказывать окружающим (а на деле самому себе), что вся эта военщина, кирза и солдатня — отрыжка рода человеческого. Что настоящий мужчина... хотя нет, простите, наш герой изо всех сил избегает этого словосочетания, потому что оно слишком сильно пахнет потом, порохом и костром. А иногда даже бинтами и кровью.

А вот теперь скажи мне, Петруша, ты, единственным серьезным событием в жизни которого стало рождение, а вторым и последним станет смерть, действительно берешься судить матерого солдата, пусть даже и выдуманного? Ты это сейчас серьезно?

Короче говоря, попытки очернить Гагов (именно во множественном числе), предпринимаемые как самими Стругацкими, так и Петрушами всех мастей, служит лишь ширмочкой, фиговым листочком, которым пытаются прикрыть гнетущее ощущение собственной несостоятельности. За всеми этими снисходительными ухмылочками, типа остроумными насмешками и высокомерным обличительством стоит лишь отчаянное желание забыть об истинном предназначении мужчины, оправдать свою лень и никчемность. Только и всего.

Классика социальной фантастики. В сюжете используется интересный вариант «попаданчества»: человек с другой планеты, из «преисподней», где не прекращаются войны и постоянно происходят социальные катастрофы, попадает на Землю будущего, на которой давно уже установлен всеобщий мир, почти полная социальная гармония, а научно-технический прогресс достиг небывалых высот. А еще это очень хорошая антивоенная книга. Мне особенно актуальными кажутся следующие фрагменты:

«…мы, говорит, этой войной занялись и в самое ближайшее время с ней покончим. Тут-то я его и поймал. Кто же, говорю, в этой войне победит? А никто не победит, отвечает. Будет мир, и все. Та-ак... »

«У кого осталось устье Тары? Это может быть вам все равно, у кого оно осталось, а нам не все равно!»

К сожалению, эта и другие антивоенные книги мало что изменили в нашем мире. По-прежнему вопрос о том, кто в войне победит и кому достанется та или иная территория, многим кажется гораздо важнее, чем прекращение войны и наступление мира.

Давно хотел прочитать эту повесть, но никак не доходили руки, а тут волею судеб подвернулось карманное издание – как раз, когда нужно было чем-то занять ожидание. Проглотил где-то часа за два с небольшими перерывами.

Написана повесть отлично, от Стругацких, впрочем, другого и не ждал. Гнетущая атмосфера войны на Гиганде сменяется таинственностью исследовательской базы далекого будущего. На этот раз авторы пошли на интересный эксперимент – показать читателю Мир Полдня глазами варвара с индустриально-милитаристской планеты – то есть этакий «Обитаемый остров» наоборот. Не сказал бы, что получилось на том же уровне – но читается с большим интересом. Книга увлекательна даже, несмотря на довольно-таки вялую динамику сюжета. Более всего способствуют этому разбросанные по тексту описания технических чудес будущего, которым восприятие главного героя придает какой-то мистический оттенок.

Повесть эта, безусловно, психологическая. Собственно, кроме первой и последней глав «сильных» событий ждать не приходится – Гаг живет на исследовательской базе и наблюдает. Его изучают, он изучает, пытается приспособиться, пытается понять, что от него хотят, что происходит, какова цель землян.

Но есть некоторые нестыковки. Прежде всего, мне лично непонятна была цель похищения. Ведь говорилось же о каком-то важном задании, для которого землянам понадобился подготовленный человек. Может, Гаг просто сорвался раньше или его признали непригодным для этой миссии? К тому же – существуют же прогрессоры, подготовленные для решения подобных «щекотливых» вопросов. Зачем доверяться морально нестойкому пришельцу с совершенно чуждой ментальностью? Могли бы завербовать кого-нибудь более интеллектуально гибкого. Да, и в качестве консультанта для резидентов Боевой Кот не лучший выбор. Взяли бы какого-нибудь «дикобраза» — было бы проще убедить к сотрудничеству. Или кого-нибудь из офицеров – они и знают побольше, и в силу образованности легче поняли бы ситуацию. А Гаг – отличный боец, идеальный исполнитель с крайне негибким мышлением. Что толку землянам от него?

Может быть, похищение как раз и было самоцелью, то есть само по себе являлось экспериментом? В таком случае, результат получился двояким. С одной стороны, Гагу так и не удалось адаптироваться к Миру Полдня, этот мир не был им понят и остался для него враждебным и угрожающе-таинственным. С другой стороны, несмотря на косность мышления, такое потрясение не могло не изменить Гага – оно, по меньшей мере, приучило его рассуждать, критически воспринимать действительность, что мы видим в концовке повести. Что ж, это новое качество, безусловно, поможет ему выжить в нестабильную эпоху социальных преобразований на Гиганде.

Да, нового «Обитаемого острова» из этой книги не вышло, но причина этого – в самой концепции произведения. Все-таки цивилизованный человек среди варваров – это трагедия, а варвар в цивилизованном мире – это трагикомедия. Здесь и быть не могло каких-то масштабных событий – Гаг, как личность, даже для своего неблагополучного мира был мелковат, а уж на Земле XXII века…

Итог: очень занимательная, атмосферная повесть, позволяющая читателю взглянуть на Мир Полдня глазами представителя отсталой цивилизации. Не откровение, но очень любопытное произведение с точки зрения психологизма, к тому же открывающая некоторые подробности созданного братьями Стругацкими мира.

Крайне слабая вещь.

Надо смотреть объективно — одна из слабейших повестей в творчестве братьев. Это история без конца.. Мне хотелось второй части, истории об изменении в личности Кота, событий, происходящих в его мире. Однако, сим действом авторы решили нас не радовать.

Язык повествования хорош, чувствуется фирменный стиль Стругацких, но текст не цепляет совершенно. После «Трудно быть богом» данное произведение оказалось слишком простым, поверхностным, без идей которые бы цепляли, заставляли задуматься. Да, главный герой меняется, хотя и не хочет, но так складываются обстоятельства — в нем идет внутренняя борьба между тем кем он был и той личностью, которой ему суждено стать. В тексте не хватило диалогов между персонажами, а земляне показаны местами прям слишком идеальными — людьми которые решают за другие народы их проблемы.

За черновик и сырой текст, априори, не может быть высокой оценки.

«Боевой котенок» Гаг вырван из своего жесткого, мрачного мира и помещен в комфортную, теплую, добрую утопию. О нем заботятся такие хорошие люди, которые ему еще и нравятся. Но он все равно подозрителен, насторожен, внутренне ощерен постоянно.

Как бы ни был хорош этот новый мир, он ведь совершенно непонятен. В своей родной «преисподней» Гагу все было понятно. Весь его мир был разграфлен, четко расчерчен. Тут враги — ненавидеть, уничтожать, тут хозяева — беззаветно любить, не ставить под сомнение. Несколько простых и тупых законов, но таких понятных, которым так легко подчиняться. Новый мир для Гага чужд именно потому, что его жизненные правила в нем просто смешны, не нужны. И конечно Гаг готов видеть только привычное, вот он и боится «заговора».

По моим ощущениям выходит, что Стругацкие чересчур ускорили сюжет. Слишком резко Гаг поверил в отчеты прогрессоров о хозяевах Гага, первой реакцией было бы закрыться, уйти в отрицание. И очень странная концовка. Вот эта встреча с врачом, она не дает психологической разрядки, все так неопределено, недоговорено. Но, мне кажется, что это тень чувств самого Гага, который только начал разбираться в происходящем, он сам неудовлетворен. Выталкивая грузовик он как будто самого себя толкает — понять, разобраться. Читатель же как раз и сопереживает этой его неудовлетворенности, неопределенности.

Повесть хороша, читается легко, периодически даже возникает чувство, что знаешь наверняка с какой интонацией произносит те или иные слова Гаг, какие именно эмоции он испытывает во время своих открытий и попыток познать окружающий его мир. И уж точно наверняка знаешь какое чувство тоски испытывает парень, пытаясь выбраться домой.

Каждый сам выбирает как ему жить, как бороться и, в конце концов, что ему делать в той или иной ситуации! Неплохо, но мне чего-то не хватило... я бы чуть по другому сюжет повернул

Сколько раз читал,столько и поражался-почему его до сих пор не экранизировали? Хотя после «Обитаемого острова»,наверное,и не надо. Ещё одно Произведение испоганить-это уже слишком.А вообще-то Аркадия и Бориса Натановичей не надо оценивать-ОНИ вне этого!

Актуально, особенно сейчас. В контексте попыток навязать всем так называемую «американскую мечту». Просто понятие счастье для каждого различно. И, если проявить милость, и отворить перед грешником райские врата, то через пару дней он на коленях уползёт сам в ад...