Владимир Васильев «Имаго»
- Жанры/поджанры: Фантастика (Планетарная фантастика )
- Общие характеристики: Приключенческое | Философское
- Место действия: Вне Земли (Планеты другой звёздной системы )
- Время действия: Далёкое будущее
- Сюжетные ходы: Путешествие к особой цели | Становление/взросление героя | Робинзонада
- Линейность сюжета: Параллельный
- Возраст читателя: Любой
В романе использована часть текста повести «Проснуться на Селентине».
Входит в:
— роман-эпопею «Два заповедника»
Награды и премии:
 лауреат |
РосКон, 2020 // Роман. 2 место («Серебряный РОСКОН») |
2019 г.
Отзывы читателей
Рейтинг отзыва
[ 7 ]
mooncar, 4 апреля 2018 г.
Это не «продолжение» романа «Два заповедника», и не часть «цикла». По сути это вторая часть одного романа, и без нее не имеет смысла читать первую. «Имаго», как и весь роман «Два заповедника», напоминает «Волны гасят ветер» Стругацких, но написанный не в канцелярском стиле «Волн» (типа отчетов Камерера), а содержащий вполне себе становленческо-походный путь «просыпающихся» героев («Проснуться на Селентине» помните?) — от третьего лица. Роман сначала по-приключенчески легок, но во второй половине начинает плавать на тревожных «Волнах» прогрессорства. «Имаго» сёрфит над этими волнами, и книга становится ближе к вещам Клиффорда Саймака.
В «Заповедниках» Васильева живет гуманизм (как бы пафосно это не звучало), живет вера в разум, живет вера в прогресс человечества. Заповедники для того и созданы, чтобы сохранить исчезающие виды, а, в идеале, и распространить их.
Финал романа необычен и нестрашен — это и есть фирменный стиль Владимира Васильева, за который мне и нравятся его тексты.
О главных героях. И Ник (эмбриомеханик на Селентине), и Артем (бармен, попавший на неназванную планету, «робинзон», и чья сюжетная линия преобладает в романе) — оба они «просыпающиеся». Но они по разному относятся к Земле, к своей родине.
Нику сразу после «пробуждения» становится неинтересно всё — и миссия землян на Селентине, и отчеты для контактеров (Контактеры тут еще присутствуют, но уже сидят на чемоданах, хотя всё еще ждут от него «дурацких» ответов).
Напротив же, Артем на неназванной планете, в «Поднебесье», 6 локальных лет ищет возможность вернуться на Землю, даже несмотря на 700 лет, прошедших с начала его «робинзонады».
Поставил бы 10-ку, но есть вещи, которые мне не понравились:
1. Слишком жесткая инициация Артема «хранителями». Понятно, что «главная полость» Листа делает инициацию, но зачем такой резкий поворот сюжета, с фатальными телесными повреждениями и вычеркиванием из сюжета двух его спутников?
2. Тема «хранителей» до конца не раскрыта, на мой взгляд. Загадочный и жестокий клан. Кристалл на браслете старика, в котором Ник узнал искомый ключ — это некий намек, но как-то всё сумрачно, слишком о многом нужно догадываться, да и неизвестно, верны ли будут догадки с тлчки зрения авторского замысла. Сюжетная линия «провисла», хотя обещала много интересного.
3. После «пробуждения» Артем не вернулся к друзьям из Поднебесья хотя бы на пару часов. А ведь с ними он много лет исследовал мир планеты «Поднебесья» на предмет артефактов эвакуировавшихся членов экипажа и пассажиров «Одессы». С ними, с ва Тану и ва Дасти, он делил и кров и еду 6 лет. В их мире он стал «ма Тиомом». Но после «инициации» он к ним не возвращается, хотя бы чтобы чтобы рассказать, что он жив, хотя он узнает, что его друзья выжили в последней передряге. Это несколько покоробило.
Артем ненадолго стал «своим» в Поднебесье, но «куколка» выбралась из стягивающего его Кокона и стала «бабочкой». Всегда ли переход на новый уровень сопровождается уничтожением дружеских, родственных связей? А «бабочка» всегда будет смотреть только сверху? У Стругацких Тойво Глумов действует именно так, отбрасывая и забывая всё, что его связывает с человеческим миром. Но в «Imago», в финале, Артем вспоминает о желании вернуться на Землю. На свою Землю. Хоть ненадолго. 700 прошедших лет его уже не останавливают. Это вселяет надежду, что в нем остается человеческое, «бабочка» не теряет связь со своим прошлым, с людьми, с человечностью.
Жаль, что не издано в бумаге, ведь это действительно не «продолжение», а второй кусок одного романа «Два заповедника».