Ефим Зозуля «Хлеб»

Новелла написана уже после Первого съезда писателей, на котором Ефима Зозулю снисходительно похвалили, сказав, что он, наконец, нашёл себя в литературе и, решительно порвав с фантастикой, начал писать глубоко реалистические рассказы. Это один из таких рассказов.

Итак... Девятнадцатый год, голод, хлеб по карточкам. И тут завхоз учреждения, где трудится главный герой, добывает белую пшеничную муку. Много муки, по два с половиной пуда на рыло. Герой получает сорокакилограммовый мешок муки и, ухватив его в охапку, отправляется домой. Раздобыть где-то верёвку и за три минуты превратить мешок в подобие сидора, не приходит ему в голову, либо в учреждении просто не нашлось верёвки. А сорок килограммов только первые две минуты кажутся лёгкой ношей. Через три минуты руки уже болят смертельно, а через пять — просто разжимаются. И никакие вопли: «Хлеб, Хлеб! Нельзя ронять!» — тут не помогут.

А поставить мешок на сухое и передохнуть, оказывается, тоже нельзя. Вся Москва покрыта ровным слоем жидкой грязи по щиколотку глубиной. Нет ни единого крылечка, ни каменной тумбы, ни просто торчащего из грязи камня, на который можно пристроить мешок, и устроить перекур. Город из фантастического рассказа Ефима Зозули «Гибель Главного города» описан куда реалистичней, нежели эта Москва. Но даже из этой, исполненной сюрреализма ситуации можно было найти реалистический выход. Герой мог сесть прямо в грязь и поставить мешок себе на колени. Чёрт с ними, со штанами, их можно потом постирать. Но автор выбирает самое героическое и самое дурацкое решение. Хрипя от натуги и подвывая, герой дотаскивает мешок до дому и с тех пор особо трепетно относится к хлебу.

Нет уж, если фантаст пытается с фантастикой порвать, брошенный жанр мстит за себя страшно, превращая всё, что пишет новоявленный реалист в самую дурацкую фантасмагорию.