Дэн Симмонс «Друд, или Человек в чёрном»

Как и положено стилизации под старый добрый викторианский роман — перед нами увесистое, многостраничное произведение, с обилием деталей, не имеющих никакого отношения к магистральному сюжету. Скажу честно, читать было трудновато, но всё же интересно.

Симмонс создал своеобразную версию на тему Моцарта и Сальери (пусть Коллинз — классик мировой литературы, но в масштабах Диккенса он всё же теряется), наполнил всё это мистикой, вдохнул опиумные пары и залил настойкой опиума.

Самые интересные главы касаются взаимоотношения двух авторов, мистическая часть быстро приедалась и казалась нарочито растянутой. Ну и от концовки я ждал чего-то большего. Однако удовольствие на неделю я получил.

Вердикт: достойно места на книжной полке, хотя перечитывать вряд ли стану.

Первая книга Симмонса, которая мне совершенно не понравилась. Даже роман «Лето ночи» с его сюжетом второсортного голливудского фильма ужасов прочитан был с удовольствием благодаря атмосфере и множеству живых и ярких персонажей.

На «Друда» надежды были у меня огромные. Во-первых, чего еще ждать от автора душераздирающе великолепных «Террора» и «Гипериона», во-вторых, действие происходит в XIX веке (что уже +40 к интересу:))), в-третьих, в главных ролях Диккенс и Уилки Коллинз. Слюньки текли в предвкушении блюда из этих вкуснейших ингредиентов, а блюдо оказалось пресным..

Повествование от лица Уилки Коллинза, писателя и близкого друга Диккенса, получилось на редкость заунывным. Начало в духе Симмонса — захватывающее и жутковатое знаменитое крушение поезда с участивем Диккенса, где появляется таинственная фигура Друда. Затем тайный египетский культ в лондонских катакомбах. Притоны курильщиков опиума, зловонные и перенаселенные лондонские трущобы. Куда уж интереснее. Но спустя страниц 50 от начала действие скатывается в бытовую рутину: Коллинс описывает как провел время в гостях у Диккенса там-то, кто там был, что они обсуждали, что скзал Диккенс. Потом про свои писательские труды, потом про своих родственников и любовниц. Потом как его романы продавались лучше Диккенсовских и далее и далее без передышки. Причем очень неудачно выглядят отрывки, где анализируется творчество самого Коллинза. В духе он говорит сам про свои романы: «тема двойников прослеживается у меня в каждом произведении: и в «Женщине в белом», и там-то, и там-то». Вряд ли человек будет так рассуждать о собственном творчестве.

Коллинз вообще изображен на редкость неприятным человеком.Симмонс весьма навязчиво тыкает читателя в его пристрастие к опиуму (каждые три абзаца Коллинз отхлебывает из своей фляжки с лауданумом) и в его зависть к успеху и таланту Диккенса (да-да, «Лунный камень» продавался лучше чем романы Диккенса, мы запомнили). Симмонс не преминул разворошить все грязное Коллинсовское белье (да и Диккенсовское), а целостного образа живых людей, писателей как личности я и не увидела (для себя сравниваю с жизнеописанием Ван Гога в «Жажде жизни» Ирвинга).

Мистическая составляющая тоже на удивление негармоничная. В «Терроре» и чудовище, и всякие страсти-мордасти были к месту, создавали атмосферу. А в «Друде» как будто криво пришиты белыми нитками и сильно «удешевляют» сам роман.

А еще в книге нет ни одного сколько-нибудь приятного персонажа, которому можно сопереживать. Пожалуй, только 2 эпизодических героя: детектив Хэтчери и мальчик Крыжовник (не знаю, как там точно в русской версии), вызвали хоть какие-то эмоции. Из прочих ни один не был «мил сердцу».

Увы, разочарование. Оценка 6 за то, что как мастер слова Симмонс все-таки, большой талант. Слог легкий, живой, местами описания завораживают.

Тем, кто собирается читать, советую из Симмонса взять прежде всего «Террор» или «Гиперион»

Все-таки Дэн Симмонс удивительный писатель. В том смысле, что я не перестаю удивляться, как один и тот же человек мог написать «Гиперион» и «Костры Эдема», «Террор» и «Дети ночи». Книги настолько разные по уровню, начиная от откровенно слабого до почти шедеврального. Тем более удивительно, что написаны они «врознобой», то есть тут неприменимо объяснение об оттачивании автором слога или постепенного возрастания мастерства.

И вот «Друд». Сам вид книги уже внушает – восемьсот страниц мелким шрифтом это не шутки, хотя для Симмонса это обычный объем. Я не стану говорить, что эти восемьсот страниц под завязку заполнены событиями и приключениями – это не так. И, тем не менее, эта книга предельно «плотная», то есть пустоты и провисания отсутствуют в принципе.

Автор устами Уилки Коллинза рисует поразительно достоверную картину не просто жизни двух знаменитых английских писателей второй половины XIX века и их окружения, но и раскрывает всю сущность этих незаурядных людей. Скажу честно – я был поражен, такого погружения в атмосферу повествования я не испытывал давно, пожалуй со времен того-же «Террора». В этой книге масса «второстепенных» сцен, которые на первый взгляд выглядят как очередное «забалтывание» Уилки, но на самом деле служат все той же цели – выстраиванию цельной картины мира, в котором живут герои.

Уважаемая Allegory писала, что у этой книги много слоев. Полностью соглашусь. Книга-матрешка, книга-обманка. Глазами Симмонса мы смотрим на Уилки Коллинза, глазами которого мы смотрим на Чарльза Диккенса и т.д. Вообще то, что книгу написал Симмонс я перестал замечать страниц через тридцать. Стилизация под поначалу стройный, а потом все более сбивчивый рассказ человека, погружающегося в ад наркотической зависимости, просто идеальная.

Я даже не буду ничего писать про основную интригу, ведь если читать эту книгу только ради разгадки тайны Друда, то с большой вероятностью можно бросить чтение уже после первой сотни страниц.

Кстати, насчет «Террора». Уверен, что очень многие невольно будут сравнивать эти две книги и мне почему-то кажется, что у большинства сравнение будет не в пользу «Друда». Просто надо абстрагироваться от предыдущего шедевра и воспринять эту книгу такой как она есть. У меня получилось.

Я не стану говорить хороший это роман или плохой. Просто скажу, что мне понравилось. Точнее я просто в восторге от этого штучного товара, достойного Короля Лазаря.

Считая Симмонса своим любимым писателем, я просто не мог не прочитать этот роман. Симмонс написал много прекрасных произведений, в которых красочно расписал миры, героев и их характеры, но эта книга меня разочаровала. Несмотря на интересную задумку все впечатление от книги портится тем, что за всю книгу ничего не происходит. Уже через пару дней после прочтения я стал описывать все действия книги в двух предложениях. Вся интрига книги — кто же на самом деле этот Друд?, так и не раскрывается. Мы лишь наблюдаем (на протяжении большого количества страниц, стоит заметить) жизнь двух писателей,

Подводя итог могу сказать одно — если о книге нечего сказать после прочтения, то это плохая книга. Ставлю 6 чисто из-за уважения к автору.

Неплохое жизнеописание, но зачем оно — частично выдуманное? Ведь теперь придется читать биографию авторов из официальных источников, чтоб не остаться с воспоминаниями о двух тщеславных инвалидах, всячески расхваливающих свои романы и пьесы на протяжении всей жизни.

С интересом читалось после первой трети романа, очень хотелось узнать, чем же все это закончится, но когда я читаю роман на 800 страниц, я предвкушаю, что мне не придется его три раза перечитывать, дабы не упустить в каком-нибудь укромном месте пару ключевых фраз. Я хочу, чтоб в романе на 800 страниц, мне подробно описали, что же все-таки произошло на самом деле, а не оставляли по сути открытой концовки с целой ратью нераскрытых вопросов. Недоумение, вот что оставил мне Симмонс на последней странице. Не захотел он связывать воедино все то, что нагородил ранее в тексте. И зачем тогда было по одной книге-загадке писать вторую книгу-загадку?

Неприятен образ Коллинза и Диккенса, думаю, при определенных условиях Симмонс мог попасть с этой книгой в суд.

Роман оказался очень тяжеловесным, затянутым, излишне подробен в «грязном бельишке» Диккенса и Коллинза. Причем стоит отметить, что главные герои вышли у Симмонса весьма не приятными и в общем довольно отрицательными персонажами. Это было бы позволительно, если бы не одно но — это не вымышленные герои, это исторические личности, выдающиеся писатели, а не

Интригующее начало плавно перетекает в тягучую повседневность писателей, наполненную завистью, чванливством и литературным разбором Симмонса известных романов писателей. В связи с довольной абсурдностью главной загадки — Друда, не осталось ничего более логичного для развязки романа, чем легкая трешовость.

Если абстрагироваться от того, что главные герои романа Чарльз Диккенз и Уилки Коллинз, пропускать литературные анализы и мнения Симмонса о романах писателей (при условии, что ваша точка зрения не совпадает с авторской) то роман вполне занятный и читабельный.

После классической биографии Пирсона о Диккенсе за книгу я бралась с радостным предвкушением. Вначале мне очень нравилось, как аккуратно и тщательно автор вышивает по канве реальных событий, но потом до меня дошло, что автор просто навертел вокруг биографии ЧД то ли опиумные фантазии «младшего соавтора», то ли авантюрный роман с модным египетским антуражем в модном мрачном викторианском Лондоне.

Ну, что случилось с Коллинзом и Диккенсом, я знаю и так, тем более что Диккенс на протяжении книги не слишком меняется, а несимпатичный Коллинз уныло деградирует, оплывая вниз лужицей завистливой слизи. А был ли Друд, не слишком меня волнует, потому что даже если и был, слишком он готически-картонный для испуга.

Все хорошо, кровькишкиискарабеи, но скучно.

Однажды давным-давно, когда Британская империя пребывала в зените славы, а в Лондоне еще не провели центральный водопровод и канализацию, так что в особенно жаркие летние дни члены палаты лордов вынуждены были заседать в зале с пропитанными хлоркой шторами — чтобы исходившие от Темзы миазмы не повредили здоровью аристократов, — жили-были два друга: живой классик викторианской литературы Чарльз Диккенс, самый богатый и знаменитый писатель своего времени, и его закадычный приятель, соавтор и собутыльник Уилки Коллинз.

В первом же абзаце своего романа Симмонс представляет произведение как мемуар Уилки, который тот завещал опубликовать спустя 120 лет после своей кончины и целенаправленно адресовал нам, людям, живущим в начале двадцать первого столетия. Воспользуемся этим приглашением и сравним культурно-историческую значимость © двух писателей.

Диккенс до сих пор переиздается в колоссальных количествах, хотя и несколько реже, чем при жизни, его произведения активно экранизируют (относительно свежий пример — «Оливер Твист» Романа Полански) и изучают в средних классах на уроке зарубежной литературы. Что с ним сделаешь, он же памятник! Все стилистические и сюжетные недочеты — безумная слащавость детских и женских персонажей, неуместные дозы англиканской морали, оборванные линии второстепенных героев — легко объясняются критиками и списываются на обстоятельства публикации романов Диккенса: они печатались в еженедельниках с продолжением, а по существу, сочинялись «на лету», так, чтобы подстроить сюжет и характеры под требования читающей публики. По сути, Диккенс был для своей эпохи примерно тем же, чем сейчас Пелевин — издательским премиум-брендом.

Уилки Коллинз известен куда меньше, но его самое популярное произведение — «Лунный камень» (1868) — обычно нравится абсолютно всем; это первый и самый известный в XIX веке английский детектив, использующий совершенно необычную для того времени технику повествования — рассказ о происходящих событиях перемежается выдержками из писем, докладами чиновников и полицейских, действие несколько раз переносится от одного персонажа к другому и обратно, представляя читателю мозаичную картину проклятия, нависшего над застенчивой недалекой девушкой благородного происхождения, случайно получившей в подарок украденный из индийского храма самоцвет. Сам Диккенс, долгое время опекавший Уилки и редактировавший его рукописи, признавал, что в этом романе тот даже несколько превзошел своего учителя в писательском мастерстве.

Коллинз страдал тяжким и на то время абсолютно неизлечимым заболеванием — то ли подагрой, то ли сифилисом (из его писем и дневников неясна истинная причина безумных болей в суставах, голове, мышцах и желудке, преследовавших его днем и ночью). Медицина Англии XIX века была в средствах неразборчива, и в результате «симптоматической терапии» Коллинз уже к сорока годам превратился в наркомана со стажем.

Точно неизвестно, какую роль в этом сыграл Диккенс, также вынужденный прибегать к наркотикам после железнодорожной катастрофы близ Стейплхерста 9 июня 1865 года, где писатель получил многочисленные травмы и заработал вдобавок пожизненную фобию в отношении рельсового транспорта. Ясно, впрочем, что в 1865-1870 гг. сотрудничество Диккенса и Коллинза в области литературы сделалось как никогда прежде тесным, но личные их связи стали парадоксальным образом истончаться. Диккенс стал нелюдим и резко изменил стиль, о чем подробно можно прочесть в работах, специально посвященных его последнему неоконченному роману «Тайна Эдвина Друда».

Действительно ли у Джаспера/Друда был реальный прототип, на противостоянии преступным (или оккультным?) замыслам которого Симмонс строит свою книгу? Трудно сказать. О достоверности изложенных в ней фактов вообще нельзя сделать никакого определенного вывода. Дозы опиатов, принимаемых Уилки, растут не по дням, а по часам: Симмонс вполне точен в описании его зависимости, указывая, что в 1865 году, когда начинается действие книги, Уилки принимал ежедневно две-три рюмки опийной настойки, а лет через пять уже пил ее стаканами и перешел на дополнительные уколы морфия. Исподволь, но неуклонно меняется и контекст «мемуарного» рассказа: начинается роман как вполне реалистическое повествование в викторианском стиле (и стиль этот выдерживается безукоризненно), однако уже в третьей главе Коллинз, ничуть не меняя отношения к происходящему, описывает встречу с призраком:

Это не последнее существо из потустороннего мира, которому предстоит возникнуть в «Друде». Чуть дальше нам станет известно, что

Завистник-морфинист Уилки хочет убедить нас, что

Что Диккенс всерьез замышлял

Что в Лондоне

Это все кажется полнейшим бредом, но ведь окружающие поддерживают Уилки в этом мнении. А когда их слов становится недостаточно, на сцене (в буквальном смысле слова) появляется

Там будут

Но кто же тогда написал письмо, в котором сообщается, что

Кто

Кто

Кто

Чего хочет добиться этот странный человек,

Да полно, существует ли он на самом деле или это попросту бред больного,

***

Роман полон отсылок к более ранним вещам Симмонса, прежде всего к «Илиону» и «Террору», а отсылки эти в большинстве случаев провисают за ненадобностью, не играя особой роли в развитии сюжета. Хотя я понимаю, что факты биографии реального Коллинза настоятельно требовалось увязать с биографией Уилки Коллинза, сработанного воображением бывшего школьного учителя литературы из штата Колорадо.

Но все-таки желательно, чтобы хоть одна точка зрения в финале возобладала, разве нет? Конечно, допустимо и прямо противоположное решение, доводящее принципы неопределенности сюжета до предела, но в таком случае конец у романа может быть только один из двух возможных — чистый белый лист или лента Мёбиуса. Оба метода совмещает, например, Кристофер Прист в «Лотерее» (1981), где они ужаты в трехсотстраничный объем и применены с престидижитаторским мастерством, до которого Симмонсу все-таки далеко. Если бы меня попросили рекомендовать идеальное произведение в технике unreliable narrator, я бы привел в пример именно роман Приста.

На мой пристрастный взгляд, Симмонс слегка заигрался в недостоверного рассказчика. Умолчим о том, что отношение читателей к протагонисту неизбежно перенесется на реального Уилки Коллинза, — и я был бы не против, чтобы какой-нибудь беллетрист будущего сыграл такую же скверную шуточку с Дэном Симмонсом и его закадычным приятелем Стивеном Кингом.

История про двух именитых писателей и одну загадочную личность. Писатели — Диккенс и Коллинз — выписаны очень живо и ощущаются реальными людьми, Англия середины 19 века описана просто прекрасно, в подробностях и деталях. Роман сохраняет интригу на протяжение всей своей немалой длины и оставляет в конце вопросы о реальности всего происходившего. Главный герой, от лица которого и ведется повествование, мистер Уилки Коллинз вызывает отвращение своими суждениями и действиями, однако чтению это не мешает нисколько (а возможно, даже и привлекает).

Рекомендовать эту книгу кому-то я не стану, уж очень она неоднозначна. Но Симмонс — безмерно крут. И раскрытие всего происходящего в последних главах заставляет совершенно по-другому взглянуть на происходившее ранее, и задать вопрос «А как же тогда все было?», и самому для себя решить — «Все-таки было вот так!»

Одновременно тонкий истеричный и вдумчивый экскурс от циничного американского многостаночника Д. Симмонса не только в историю классической британской литературы, но в широком смысле глубже и (по Кену Кизи) Д.А.Л.Ш.Е. — нечто большее и важнейшее — попытка произвести экскурсию по пыльным закоулкам черепов величайших выдумщиков в истории. Попытка пролезть, поминутно оскальзываясь, с фонарем «бычий глаз» в одной руке и с заряженном картечью револьвером в другой — в самые темные подвалы мозга любого человека, написавшего и издавшего примерно более пятидесяти тысяч знаков за деньги (и на основании этого проецирующего на себя немодный и непопулярный нынче профтермин «литератор»).

История про писателей, в которой никого не жалко и одновременно жалко всех участников, в которой самая суть и горькая ирония даже не в суточной норме лауданума, помноженной на болезненное воображение; и не в практическом месмеризме и въедливых мозговых жуках, не в заколоченных на черной лестнице служанках, пропущенных именинах и вовремя отложенных подушках, и даже не в попытках утопить прокрастинацию в нечистотах и негашеной извести вместе с костями собственных литературных друзей и учителей, а в том, что более-менее серьезно писать буквы за деньги — это действительно труд и мука. Это, как бы смешно и нелепо оно все не казалось со стороны, все действительно вот так вот безумно, дико, глупо и совершенно «Невообразимо».

Прежде всего, мимоходом хочу признаться в восхищении писательским талантом Дэна Симмонса. Для меня это второй прочитанный роман писателя, первым был легендарный «Террор», после которого, что называется «подсел» на творчество Симмонса (к настоящему времени прочитал еще несколько романов, повестей и рассказов).

У произведений Симмонса есть одно неоспоримое преимущество – они пробуждают интерес к истории, литературе, и просто новым знаниям. Роман «Друд, или Человек в черном» вдохновил меня на прочтение незаконченного произведения Чарльза Диккенса «Тайна Эдвина Друда», я также ознакомился с перепиской Чарьза Диккенса с Уилки Коллинзом, посмотрел советский телеспектакль снятый по мотивам одноименного романа, перечитал биографию двух писателей. И за все это удовольствие я должен благодарить только одного человека – Дэна Симмонса.

О романе… Мне очень понравилась великолепная проработка персонажей. Яркие, глубокие и продуманные герои, которые к тому же идеально соответствуют своей эпохе. Допускаю, наиболее ревнивым поклонникам Уилки Коллинза образ писателя может показаться слишком своевольным, но надо признать он получился бесподобным. А Диккенс… ах, Диккенс, он вызывает улыбку, восхищение, он точно такой же в сохранившихся частных письмах – активный, позитивный и жизнетворный.

(Любопытно, персонаж Жюля Верна профессор Отто Лиденброк из романа «Путешествие к центру Земли» весьма напоминает историческую личность Чарльза Диккенса, два взбалмошных любителя вулканов :) Может быть Жюль Верн с Диккенса писал художественный образ главного героя своей книги?!)

Еще одно достоинство произведения – это его захватывающий сюжет, благодаря которому не возникает желания прерваться. Местами сюжет держит в напряжении, потом плавно переходит в иронию или даже юмор, но в большей степени «Друд, или Человек в черном» это захватывающее приключение, в основе которого лежит не только биография двух великолепных писателей, но еще их произведения, что значительно обогащает фабулу произведения.

Еще отмечу языковую стилистику, которая выдержана в викторианском духе. Она способна удовлетворить чаяния любителя классической английской литературы.

Не понравилось: русское название книги. Зачем было нужно нагружать избыточным смыслом оригинальное название?!

Книга будет интересна читателям знакомым с творчеством Чарльза Диккенса и Уилки Коллинза, почитателям викторианской эпохи, и конечно же тем поклонникам Дэна Симмонса, которые прежде всего ценят в писателе его литературный стиль.

Итак, судари (и, конечно, сударыни) мои, «Друд». Между нами: насколько я припоминаю, ни один роман мне еще не было настолько затруднительно оценивать, причем я даже не могу сказать, почему. Видимо, потому, что сказать хочется слишком много. Постараюсь, чтобы вышло не слишком.

Раньше всего: обещанного готического (или, если угодно, «триллерного»), в «Друде», наверное, процентов тридцать от силы. Остальные семьдесят заняты пространными периодами, посвященными описанию отношений писателей друг с другом, друзьями, врагами, родней, любовницами, издателями, светским обществом и прочая, и прочая, каковые периоды, чем дальше, тем больше напрягают (если только вы не состоите в фан-клубе Диккенса или Коллинза и не одержимы маниакальной страстью к подробностям их жития). Между нами, мне они в последней трети романа изрядно осточертели и я дочитал исключительно из желания узнать, в чем же все-таки было дело (благо, вышеупомянутые тридцать «готических» процентов исправно захватывают и заинтриговывают). Поэтому, если вы ждете триллера «как он есть» (тем более, если вы, подобно вашему покорному слуге, кинулись на поиски «Друда» под впечатлением от предыдущей «криптоистории» — «Террора), то предупреждаю: вы можете здорово разочароваться. Можно было бы, конечно, так не сгущать под предлогом того, что мол «не фиг было чересчур триллера ждать, тогда и не чувствовал бы себя соблазненным и брошенным», но что-то мне подсказывает, что в стане членов фан-клуба Симмонса нет членов фан-клуба Диккенса (или Коллинза). Я, во всяком случае, не из их числа. Посему поминаю верную примету: если по прочтении вы с уверенностью можете сказать, что будете перечитывать — то книга, безусловно, «ваша». Так вот — «Друда» я перечитывать не буду, в отличие от «Террора», коий перечитываю уже третий раз. Но при всем при этом: очень, скажем так, по-«терроровски» блестящее «знание предмета» (тут Симмонс себе верен — он как никто умеет вдохнуть жизнь в персонаж, не обладающий, как кажется, ни одной «неперемытой» костью), что, конечно, не может не восхищать. Особенно это «цепляет» в тех местах, где речь идет об истории создания таких знаменитых вещей, как «Лунный камень» или «Тайна Эдвина Друда». Таким образом, подводя черту, скажем: Симмонс создал мастерски написанный, колоссально трудоемкий и глубокий, но удивительно тягомотный местами роман, которому, бесспорно, отдаешь должное, но сверх того...

При этом, с другой стороны, «Друд» требовал наверняка еще более сложной работы, чем «Террор», ведь сделать триллер из истории про пропавшую экспедицию гораздо легче, поскольку она сама по себе уже является триллером, а вот как сделать таковой из гораздо менее «белопятнистой» биографии Диккенса? При этом сделать так, чтобы совсем не было похоже на «Террор»? Тут Симмонс, надо еще раз отдать ему должное, сумел выкрутиться. А как — не скажу.

Название романа «Друд» из серии «не верь глазам своим»: Друд не является главным героем, а всего лишь главной движущей силой книги. Загадочный и отвратительный Друд всего лишь триггер, который одним своим существованием (а точнее убеждением в своем существовании) вызывает поступки настоящего главного героя — Уилки Коллинза. Понятно, что это не совсем тот Коллинз, автор прославленных «Лунного камня» и «Женщины в белом», а несколько альтернативный, воплощающий в себе определенные архетипичные черты творца, создателя, креативной личности. С помощью Друда Симмонс ловко отвлекает внимание читателя, как опытный гипнотизер машет маятником перед глазами, заманивая мистикой, лавкрафтовским хоррором, викторианским смогом и экспедицией в преисподнюю. Борьба с таинственным египетским убийцей, придуманным, скорее всего, свихнувшемся отставным инспектором, всего лишь дымовая завеса, скрывающая истинный сюжет книги: душевный конфликт и перерождение Ремесленника, живущего в тени Гения — осознающего свой гений и облекающий его в шедевры и золото. Ревность и зависть стали отличной подкормкой буйной шизофрении, вызванной чрезмерным употреблением опиатов. Шаг за шагом, час за часом, слово за словом, нелепая история про загадочного жреца древнего культа, рассказанная Диккенсом между делом, порождает в мнительном уме несомненно талантливого, пусть и не гениального писателя дикую паранойю, искусно складывающую из реальных слов и поступков других людей и галлюцинаций возбужденного лошадиными дозами лауданума чудную, восхитительную, поразительную картину воскрешения Древних Богов. Картину, мешающую заметить главное — все действия Коллинза являются реакцией на существование друга=врага Диккенса, он буквально одержим им: всего его чувства, мысли, поступки суть отражения чувств, мыслей и поступков Мастера. Свои лучшие произведения Коллинз создает вместе с Диккенсом, и как только тот умирает, Уилки, провалившись в стремлении заменить Чарльза, сам умирает как автор, как творец. Нельзя не заметить, что Коллинз с его наркоманией, завистью, потребительским отношением к женщинам, презрением к низшим, эгоизмом и финансовой недееспособностью является изумительнейшим персонажем, сочным и выпуклым. Он гадок, жалок и отвратителен. Он живой, настоящий, многогранный, реальный. Думаю, сам Диккенс не смог бы написать лучше.

Взявшись за такой сюжет и таких персонажей (Чарльз Диккенс и Уилки Коллинз в роли главных героев, ни много ни мало), Симмонс сам себя загнал в патовую ситуацию. С одной стороны, *правильно* было бы написать текст именно так, как он это сделал — со стилизацией если не под Диккенса, то под Коллинза, в любом случае, в лучших традициях викторианских романов. То есть обло, огромно, [s]стозевно[/s]; очень широкий, как полноводная река, текст, в котором периодические важные для сюжета события слегка теряются в описании меню рождественских обедов, переписке с многочисленными расшаркиваниями, никому не интересными подробностями личной жизни троюродной тетушки деверя второстепенного героя и так далее. Такая форма подачи, как ни крути, вполне соответствует и эпохе, и персонажам, — их текстам, во всяком случае. Потому что приводимые цитаты из переписки, судя по тому, насколько не в лад они звучат с остальным авторским текстом, являются реальными (исторические Диккенс и Коллинз таки поживее нарисованных вышли).

С другой стороны, именно эта форма подачи начисто убивает все то в романе, что идет не от Диккенса и Коллинза, а от самого Симмонса. То есть собственно загадочную фигуру Друда, человека в черном без носа и век, египтянина, убийцы, месмериста, с которым Диккенс оказался странным образом связан. Сама по себе идея совместить наших (ладно, не наших, не суть) бессмертных классиков с такой забавной штукой, как зловредное-порождение-сознания-опиомана по сути своей — та же самая, что и в «Гордости и предубеждении и зомби». Разумеется, уровень исполнения совсем другой: то, что у автора «Адроид Карениной» дешевый трешак, у Симмонса — викторианская мистификация в духе Стивенсона и Стокера.

Роман был бы дивно хорош, будь он написан сто — сто пятьдесят лет назад. Но читая его с позиций подхода к современному фантастическому писателю, автору «Гипериона», я понимаю, что мне скучно, скучно. Потому что, увы, у Симмонса вышло забавно: за деревьями не видно леса. Видно, что автор очень старался, проделал огромную архивную работу и, возможно, перечитал всего Диккенса, чтобы настолько живо и объемно воссоздать эпоху: времена, нравы, характеры членов семьи, друзей и любовниц Диккенса и Коллинза, бытовые подробности, какие-то мелкие детали. И эта часть получилась у него настолько отлично, что совершенно заслоняет собой довольно невнятную и уж совсем точно не страшную фигуру Друда. Если хотите, в романе чувствуется легкая ненормальность, но ничего сверхъестественного, ничего такого, чтобы держать читателя в напряжении, не давать спать, пугать, в конце концов.

И Диккенс, и Коллинз (повествование ведется от лица Коллинза) выписаны совершенно филигранно. Уж не знаю, что из себя представляли эти персонажи исторически, но как герои романа они прекрасны: их отношение к жизни, к другим людям, капризы и достоинства, и их взаимоотношения, что самое главное. Для меня лично это самый интересный аспект «Друда», куда интереснее, чем подземный Лондон, убийца-египтянин и прочая мистическая чепуха. Отношения старшего и младшего друга, в которых причудливо смешались искренняя дружба, любовь с элементами ревности и собственничества (а у Коллинза это ну очень сильно видно, в наши дни его заподозрили бы в скрытой содомии), зависть, покровительственное отношение, снисхождение, совместная работа, ненависть, а в целом — невозможность существовать друг без друга. Во всяком случае, все, что ни думает и ни делает Коллинз в романе, он делает с оглядкой на Диккенса, на его мнение и реакцию. Даже бестолково планируемое убийство своего друга и кумира. И пусть кто-то попробует сказать, что это не есть любовь.

Впрочем, возможно, я зря осуждаю Симмонса, говоря, что у него *не получилось* написать настоящий викторианский роман ужасов. Вполне вероятно, что *задуманное* у него получилось написать отлично: роман о сложных отношениях двух великих писателей в интересную эпоху. А вся мистика играет только служебную роль: с одной стороны, заставить людей это купить и прочитать, а с другой, заставить характеры раскрыться, как возможно только в неких экстремальных обстоятельствах. Поспекулировать на тему «как вел бы себя Уилки Коллинз, если бы у него в мозгу поселился огромный скарабей». И в данном случае уже не важно, был скарабей или нет, является жуткий Друд реальностью или же порождением больного воображения наркомана Коллинза (с подачи злобного шутника Диккенса). В итоге все равно все выворачивается с ног на голову. Поначалу кажется, что отношения Диккенса и Коллинза, бытовые детали, общая атмосфера эпохи не более чем фон, на котором будет развиваться основная линия египетского чудища Друда. А в конце романа понимаешь, что нет, линия Друда то как раз и была специальным контрастным фоном, чтобы на нем получше изобразить отношения Диккенса и Коллинза. Читателей, которые ждали захватывающего мистического триллера, ждет разочарование. Для читателей, которых вполне устравает развитие отношений писателей в качестве основного сюжета, линия Друда будет лишь приятным довеском, вроде приправы.

Дэн Симмонс один из немногих современных писателей, которые не перестают радовать и искренне удивлять. Его имя на обложке это всегда знак качества, а текст внутри – непременно настоящая литература. Странно слышать это от человека, на данный момент прочитавшего лишь два романа, но я нисколько не сомневаюсь, что и другие книги меня ничуть не разочаруют. Потому что не может писатель, столь высоко установивший профессиональную планку в первую очередь для самого себя, не оправдать возложенные на него читательские ожидания.

В этот раз под его внимательный взгляд попала жизнь одной из ярчайших литературных фигур Англии 19 века. Есть личности, чей след в истории невозможно не заметить и чей вклад невозможно недооценить. Судьба таких людей всегда окутана тайнами и именно оттого они настолько притягательны. Чарльз Диккенс, Неподражаемый — именно из таких. Его образ создан невероятно живо, с любовью и глубоким уважением. Несгибаемая воля, сильный характер, задорный мальчишеский смех, ум и мельчайшие детали его сложной личности – привычка раскладывать вещи на рабочем столе строго определенным образом, любовь к красным гераням, любовь к семье, публичные чтения, с которыми он разъезжал вопреки подорванному здоровью – всё это автору удалось кропотливо собрать и воссоздать на страницах романа.

Сложно сказать, где во всем этом проходит грань между писательской ложью и документальными фактами. Симмонс как колоду тасует правду и вымысел, разыгрывая великолепную, завораживающую партию. Мастер повествования, он начинает рассказ и через несколько предложений вы уже полностью в его власти. Пугающий объем романа становится лишь обещанием продолжительности ваших отношений, а прекрасный стиль и образный язык – гарантирует их красоту. Однако Симмонс не забывает про сюжет. Таинственная история, рассказанная другом, коллегой и завистником Диккинса — Уилки Коллинзом это и мистификация и детектив, и леденящий кровь триллер, с фирменными хоррорными специями от маэстро. Если кто-то ожидает прочитать роман только об известных джентльменах, то пусть отложит эту книгу подальше. Читатель будет низвергнут в самые темные глубины подземного Лондона в его опиумные притоны, в царство живых мертвецов, зверских убийств и двойников. Для всего это нужны крепкие нервы. И самое главное – для этого нужно время. «Друд» это не та книга, которая читается за вечер-другой.

Прошу простить мой пространственный поток сознания…Написав столько слов я так толком ничего и не сказала о самом романе. И, пожалуй, не смогу. Как подобрать правильные слова, чтобы передать великолепный, отточенный стиль, с которым он написан? Как, не вдаваясь в излишние подробности, рассказать историю, придуманную Симмонсом, а возможно – вовсе не придуманную, а совершенно настоящую? Как передать мысли автора о природе отношений его персонажей между собой и с самими собой? Это та книга, которую надо только прочитать..

Хотя все же не рискну рекомендовать этот роман. Читать «Друда» — это нелегкий труд. Неподготовленный путник может быстро утомиться, может запутаться на неисповедимых путях художественного произвола, может испугаться или возмутиться столь своеобразной трактовке легендарной личности. Роман сложный, путанный, возможно, совсем не идеальный, но ..невообразимый.

И даже, когда наконец раскрывается многоуровневая, запутанная интрига Симмонсу все-равно удается оставить последнее слово за собой. Раскрыв все карты он, хитро улыбаясь, указывает на отыгранную колоду словно говоря, что в ней еще остался свой смысл и какую карту ни возьми – она сможет еще многое поведать.