Мэри Шелли «Франкенштейн, или Современный Прометей»

«Таких учёных надо раскулачивать и показывать всем чтоб так вот больше не было! Вы не учёный а говно вот вы кто. Я такой же учёный и не вам учить меня как жить надо. Я почище вашего жизнь знаю Я посрать хотел я срать с вами рядом не сяду а не то что. И я про вас всем раскажу какой вы учёный. Вы не учёный а обдрисный мудак. Вот вы какой учёный.» (рукопись, найденная в хижине, в которой целый год прятался созданный Франкенштейном монстр)

Книга, преподносимая многими как первое в истории литературы произведение в жанре научной фантастики. Штош, посмотрим...

Застрявший во льдах путешественник пишет своей жене письма, в одном из которых рассказывает о подобранной за бортом интересной личности. Личность и впрямь была интересной — узнав о цели их плавания, всячески отговаривала их плыть дальше. Он-де тоже в своё время уже заплыл за буйки дозволенного...

Дальше следует долгий рассказ о чисто английском (зачёркнуто) швейцарском семействе благородных людей, самое начало которого (как и любое другое повествование о благородных людях) донельзя нудное и клишированное. И девушки там красивые, как луна, и мужчины мудрые и рассудительные... Завидую авторине, которую, видимо, окружали по праву рождения именно такие люди.

В один прекрасный день мученик науки Виктор Франкенштейн покинул отчий дом и шесть лет учился в университете на чужой планете. Там он оказался одержим навязчивой идеей создания живого существа из говна и палок, в чём раскаивался всю свою оставшуюся жизнь. А вот если бы он внимательнее к отцу прислушивался, этого бы не было, инфа 100%

Созданное им существо было безобразно шокараул. А когда оно ожило, Витя начал очень странно себя вести. В дальнейшем ему всё бОльшего и бОльшего труда стоило сдерживать себя, особенно после того, как пришла весточка из родных мест. Его собственное создание прикончило маленького мальчика и подбросило улики оказавшейся поблизости воспитаннице благородного дома Франкенштейнов. Воспитанницу, к слову, самый гуманный суд в мире приговорил к усекновению головы. А наш учёный только и мог мямлить о её невиновности. А о том, кто на самом деле убил ребёнка, он сказать не мог; в противном случае, не избежать ему (как всякому уважающему себя учёному) карательной психиатрии.

Дальше — больше. Гомункул убил его друга. Виктор не стал рассказывать, кто именно его убил; в противном случае, не избежать ему (как всякому уважающему себя учёному) карательной психиатрии.

Гомункул убил его девушку. Виктор не стал рассказывать, кто именно её убил; в противном случае, не избежать ему (как всякому уважающему себя учёному) карательной психиатрии.

Гомункул убил (зачёркнуто) отец учёного умер сам от нервных потрясений, И ТОЛЬКО ТОГДА, когда от всей семьи остался он один, Витя наконец-то решился кому-то рассказать всю правду. В дурку никто его не упрятал.

(«Франкенштейны умерли

Умерли все

Остался один Виктор»)

(Правда, он уже отлежал перед этим в дурке, ну да не суть.)

Незадолго до того, как семейное древо Франкенштейнов стало редеть, Витя наткнулся на след своего детища и имел с ним (с детищем, а не со следом) долгий разговор при луне. Детище оказалось с понятиями. Если вкратце, оно было готово полюбить весь мир, но его никто не понял и оно научилось ненавидеть. Ему ничего больше не было нужно, кроме хоть кого-нибудь, кто разделит с ним его одиночество и избавит от тяжкой судьбы. Обычное такое человеческое желание. Гораздо более человеческое, чем даже желания самих людей. И лишь в силах того, кто создал его таким, было даровать ему это счастье.

Витя срочно отплыл в Англию, дабы уединиться для ненавистной ему работы. Но где-то на середине задался вопросом — а вдруг подруга монстра будет такой же злой? — и уничтожил монстродевку. Узнав об этом, сотворённое им чудище пришло в ярость. А будь Франкенштейн более вменяемым, кто знает, какая бы любовная линия могла получиться...

В общем, остаток жизни Франкенштейн посвятил мести, но своей цели так и не достиг. Его во время погони по треснувшему северноледовитоокеанскому льду подобрали моряки, на корабле которых он умер от крайнего физического и нервного истощения. Да и пёс с ним, сопсна.

У ложа покойного искренне горевало его создание, оказавшееся куда бОльшим заложником ситуации. Образ этого существа — один из сильнейших образов в мировой литературе по моему скромному мнению. Вопросы добра, зла, человеческой морали, меры ответственности и допустимых пределов научного любопытства были подняты милой девушкой Мэри Шелли на совершенно новый уровень. А я уже хотела после первых пяти десятков страниц убрать книгу куда подальше...

Вывод: это НЕ научная фантастика (как, например, у Герберта Уэллса) и НЕ хоррор (как у Лавкрафта). Но философская составляющая определённо заставляет задуматься.

Писательница написала этот роман, когда ей было 19 лет и это удивительно, ведь роман стал классикой мировой литературы, готической литературы и является одним из первых ив жанре научной фантастики.

Писательница была женой известного английского поэта Перси Биши Шелли. Однажды они проводили время в любопытной компании: Мэри Шелли, Перси Шелли, Байрон и Полидори . Все они читали истории о привидениях. В итоге Байрон предложил, чтобы каждый написал свой страшный рассказ. Так появился набросок Мэри Шелли, который впоследствии стал её самым известным романом, который был опубликован в 1818 годугоду, сначала без указания имени автора.

В этом романе переплетаются и романтизм, и научная фантастика, и готика. Это не поверхностная страшилка о рукотворном мостре, как это часто представленно в экранизациях книги. Конечно, классические фильмы студии Universal любопытны для просмотра, особенно для фанатов хорроров и людей, интересующихся историей кино, но они не отражают сути романа, либо искажают её, расставляют инные акценты, меняют сюжет и характеры персонажей. Эти фильмы, скорее некий фанфик, их надо воспринимать отдельно от романа, а не как его экранизацию. Тут мне было обидно за фильм 1994, который изначально был подан как фильм-экранизация романа, но подло не передавший корректно характеры и превративший всё в какой-то любовный треугольник в финале, что было ужасно. Мотивы в этом фильме тоже исковеркали, а местами просто не раскрыли. Что важно отметить, «демон», которого создал Виктор Франкенштейн в фильмах не силён интеллектом, чего не скажешь о персонаже книги. Также в фильмах он собран из мёртвых, но как он был собран в романе не описывается и это важно.

Итак, роман более глубок и является продуктом своего времени со знаком минус. Эпоха Просвещения, вера в прогресс и волю человека-покорителя природы — это окружало Мэри Шелли, эта эпоха выразилась в волевом, фанатичном характере Виктора Франкенштейна. Но выражено это лишь для того, чтобы выразить затем скепсис в прогрессе и безграничности человеческой воли. Виктор создал жизнь, но не смог принять то что он создал и взять ответственность за своё творение, он оказался несовершенным, как всё человечество вцелом. Он бежал, оставив своё создание в жестоком мире, где оно вынужденно было приспосабливаться и выживать, тоскавать от одиночества и отсутствия ласки и любви. Отвергнутое создателем оно ищет привязанности, но находит лишь гонение и жестокость со стороны людей, так как они боятся его внешнего вида. Всё это приводит к трагическим последствиям. В конце романа Виктор, умирая понимает что он виноват, что не сделал своё создание счастливым, что кровь погибших на его руках.

Мерри Шелли задаётся вопросом, способен ли человек нести ответственность за сотворенное им, если он сам не совершенен, к каким последствиям может привести необузданная жажда открытий и может ли их человек предвидеть. Она сомневается в исключительно положительной роли прогресса, а также в том, что воля человека безгранична в покорении природы. И всё это в контексте совершенно противоположных взглядов той эпохи.

Я не могу принять или опровергнуть эти мысли, что лежат в основе романа. Мне интересны разные точки зрения, особенно хорошо поданные. Это интересная книга, она действительно достойна считаться мировой классикой.

Я не устану повторять, что писать рецензии или просто отзывы на классические произведения — дело неблагодарное. Всё уже давно было сказано профессиональными критиками до нас. Однако, раз уж я взяла за правило писать маленькие отзывы на каждую прочитанную книгу, опишу тут свои впечатления.

Во-первых, я не думала, что история столь расширена и глубока, каковой она является на самом деле. Не знаю, почему, видимо, поверхностные знания и слухи вложили в мою голову мысль, что на создании монстра всё и закончится. Однако нет, на этом всё лишь начинается!

Во-вторых, я искренне не понимала парочки фактов из изложенного. У меня есть ряд вопросов к обоим главным героям. Например, почему Монстр ушел в первую ночь? Почему он не остался? Почему Виктор его не удержал, бросил на произвол судьбы, не занялся своим творением? Однако его рассуждения насчет просьбы безымянного его творения кажутся мне очень и очень обоснованными.

В-третьих, как и все, подверженные влиянию популярной культуры, я считала, что монстр был порождением молнии. Так вот — ни словечка об этой самой роковой молнии в тексте нет. Гроза, ненастье — да. Но способ возникновения жизни, открытый Виктором Франкенштейном, останется для нас навеки тайной.

Сама книга состоит из условных трех частей, в виде матрешки. Начало — дневник-письма-рассказ капитана судна, который слушает рассказ Виктора, излагаемый тут полностью, который, в свою очередь, излагает рассказ своего создания. Завершается это небольшой сценой, где разрубаются все узлы. До сих пор не могу решить, как бы я поступила на месте героев, и, думаю, в этом и есть главная загадка этой книги — все герои без исключения достойны и осуждения, и соучастия.

Неожиданно, но мне очень понравилось. Я ожидала от книги тяжелого слога, хождения героев туда-сюда без причины, как это часто бывает в классике, скучного сюжета и бессмысленных разговоров. Но, оказалось все с точностью до наоборот! Прекрасный язык Мэри Шелли сопровождал меня на протяжении всей книги, сюжет динамичный и не дает заскучать.

Виктор Франкенштейн ученый, которому приходит в голову оживить уже умершее. И вот, решив поиграть в Бога, он, как Прометей вылепивший человека из земли, собирает свое детище из кусков уже неживой плоти.

Эгоизм Виктора просто зашкаливает и вроде бы ты должен ему сочувствовать по задумке автора, но я сочувствовала одинокому монстру, от которого отвернулся его же создатель. Так скажи же Виктор, зачем ты создал такого монстра? Ты хотел поиграть в Бога и добиться этим признания всех народов? Создания Франкенштейна искренне жаль — его отец, его создатель испугался его уродства. Все люди вокруг от него шарахаются и боятся. За то, что он спасает ребенку жизнь его пытаются убить... А ведь монстр, по сути, сам еще ребенок, он только-только родился на свет и с помощью проб и ошибок, познает и знакомится с окружающим миром. Виктор сам виноват, что сделал из своего детища монстра. Что было бы, если бы Виктор был более сдержан, обучил бы монстра всему, познакомил бы его с миром? Этого мы уже не узнаем, остается лишь строить предположения.

Интересно, что автор по сути не описывает внешность монстра, лишь упоминается, что он был огромный, могучий и уродливый. И нам приходится самим додумывать, какая же внешность была у чудовища. Конечно. в первую очередь приходит на ум экранизированные или уже нарисованный раннее персонаж.

Фобос и Деймос в действии

Книга несёт на себе яркий отпечаток как времени своего создания, так и личности автора. Литературный стиль отличается крайней степенью эмотивности и экзальтированности, во множестве используются превосходные степени прилагательных форм и выражений — стенания, заламывания рук, жалобные стоны, нестерпимые страдания и всякие прочие подобного рода слова и выражения создают соответствующий фон и настроение.

Конечно, до создания атмосферы ужаса книге далеко — тут современные авторы дадут сто очков форы, однако всё-таки при известной доле воображения можно представить себе страхи главного героя и его метания. А главное — что книга стала предтечей целого жанра.

Однако мне книга была интересна тем, что в ней затронуты довольно важные темы, актуальные и сейчас, по прошествии двух столетий с дня её написания.

Ответственность учёного за судьбу своего открытия или изобретения. Понятно, что многие учёные в известном смысле люди азартные и увлекающиеся, и потому не всегда могут предвидеть всё то зло, которое может произойти от некоторых вариантов использования их открытий. Понятно, что атомный проект тут же встаёт в первые ряды как пример того, что получилось с учёными-физиками (хотя многие из них вполне осознанно подходили к созданию атомного и ядерного оружия). Однако вот такие вполне прогрессивные и казалось бы безобидные изобретения, как создание различный искусственных материалов типа пластмасс, полиэтилена и прочих практически неразлагаемых в природных условиях веществ уже сейчас обернулось глобальным загрязнением Мирового океана, да и суши тоже…

Ответственность человека перед теми, кого приручили. Виктор Франкенштейн создал гомункулуса из мёртвой человеческой плоти и наделил его жизнью и в конечном счёте разумом. Вовсе однако не озаботившись ни последующим воспитанием получившегося субъекта, ни его образованием, ни прочими морально-этическими проблемами. Обрекая тем самым своё детище на самостоятельное взросление в совершенно случайных условиях, в результате вполне миролюбивое существо в конечном итоге встало на путь зла и мести.

И тут вырисовывается третья сторона проблемы. Ибо в рассказе чудовища и периоде его взросления мы явно видим, что изначально он, несмотря на свою некротическую природу, всё-таки настроен вполне миролюбиво и хочет того же, чего обычно хотят все социальные (стайные) живые существа — быть своим в своей стае (обществе), получать свою долю приятия и ласки, общения и заботы, иметь возможность самому делиться всеми этими качествами. И будучи отвергнут неким семейством, этот монстр получает такую мощную психотравму, от которой он не может оправиться. Т.е. и само общество ответственно за всех своих членов вместе взятых и за каждого в отдельности. Конечно, тут можно поспорить относительно того, является ли чудище Франкенштейна членом человеческого общества (а заодно порассуждать на тему правосубъектности монстра и о его подсудности), но всё-таки коль существо разумно, так и подходить к нему нужно с человеческими мерками.

И здесь возникает проблема ксенофобии. Т.е. приятия чужого. Приятия существ другого вида. И эта проблема весьма актуальна во все времена. Расизм — разве это не проявление ксенофобии! А когда мы сталкиваемся с живыми существами весьма странного и порой устрашающего (для нас) внешнего вида, то мы прежде всего хватаемся за оружие — страх, первое, что возникает при столкновении с чужим и чуждым. Страх и враждебность и готовность стрелять первыми.

Кажется, что с этим можно будет побороться, но вот тут мы должны быть готовы к тому, что ксенофобия встанет во весь рост с выходом человечества в Большой Космос — ведь явно всё, что будет обнаружено вне Земли, будет представляться нам и чужим, и страшным… Скажете, что до этого ещё дожить надо? Ну да, это верно. Только решать проблему надо уже сейчас, а не тогда, когда упрёмся в неё носом.

Прежде всего «Франкенштейн, или Современный Прометей» (1818) не «образец» и не «пример» литературы XIX века, а совершенно новаторская, революционная вещь, далеко опередившая своё время.

Не буду повторять, что многие считают его первым научно-фантастическим произведением в мировой литературе. Но, разумеется, его не ограничишь рамками сайенс фикшн, готики и тому подобного. Роман сам по себе принадлежит прежде всего Большой Литературе. Многие жалуются на медлительность действия, скучность описаний — это свидетельство собственной «клиповости» мышления таких читателей. Кому действительно интересна подлинная жизнь того времени, так не скажет, Разумеется, в романе живая жизнь начала позапрошлого века отражена как в зеркале, что свидетельствует об уровне литературного произведения. Чисто стилистически и композиционно произведение — продукт своего времени, с оговоркой: один из лучших. Одновременно он намного живее и динамичнее написан, чем большинство прочей литературы начала XIX века.

В нём заключён огромный философский потенциал, который не до конца осмыслен до сих пор. Возможно, полностью осознать его смогут, лишь когда человечество окажется перед очередным реальным Апокалипсисом, выпущенным из научных лабораторий продажными или безумными учёными.

И всё же самое главное для меня — это то, что автором оказалась женщина, вернее девушка в возрасте 21 года, да ещё в Викторианской Англии! Даже самые образованные современные ей авторы-мужчины выглядят довольно бледно и мелко на фоне собранных в её романе научных, философских и этических проблем. Если кто ещё носит шляпу, то перед Мэри Шелли её надо непременно немедленно снять!

Предвкушение о прочтении оказалось интереснее, чем сам роман. Возможно, из-за насыщенности вариациями этих персонажей в современной культуре и созданном таинственном образе вокруг них. Сколько раз мы видели в кино сцену, навеянную данной книгой, где в лаборатории/пещере/хижине создаётся что-то схожее с монстром Франкенштейна.

Не пытаясь унизить культурную ценность данной работы, хочу выделить два минуса.

Не стоило, наверное, автору слушать кого-либо и растягивать историю. Изначальный размер произведения, возможно, был лишён основного минуса.

Обязательная к прочтению классика, один из первых шагов в мир современной фантастики, так принято считать по крайней мере, хотя верится в это с трудом, но балл на всякий случай завышу.

Создание Франкенштейна стоит в паноптикуме монстров для меня на одной ступени с Дракулой – оба они чудовища эпохальные, культовые. Однако «Франкенштейн» написан гораздо раньше – в самом начале девятнадцатого века. И в чём-то время написание чувствуется – по крайней мере, именно на это я перекладываю его огрехи. А их, увы, не мало.

Они тут и в манере повествования – слишком часто оно отходит от сути, подолгу упиваясь красотами природы и описаниями путешествий (хотя бы того путешествия по Англии – его уже много). Сами они может быть и красивы, но стоит только вспомнить, что это всё рассказывает сам Франкенштейн, а в конце ему ещё и сил не хватает продолжить – так сразу неуместность этих красот бьет в глаза. С логикой тоже бывает бедновато.

Да и так, в общем-то, всё написано довольно монотонно, с непременным пафосом ужасных явлений, сердечных раскаяний и многословных восхищений. Отчасти именно из-за этого, я и не скажу, что роман хоть чем-то напугал или вызвал тревогу. У него, в общем-то, своя точка давления. Он не страшен (для меня лично) даже на фоне таких же слегка архаичных готических романов – в них есть хотя бы атмосфера, все эти замки, мрачные поместья, призраки, гремящие цепями… «Франкенштейн» давит муками душевных угрызений, душевных мытарств. Представить состояние героя,

С другой стороны, вот как-то не особо переживалось за Франкенштейна. То ли уличённый мной в эгоизме и отвращении к своему созданию, ведь отвращение было ещё до преступлений – вот так человек науки! – он вызывал лишь слабое сопереживание, и то, в пиковые моменты трагичных событий. То ли дело его «монстр». Уж он-то вышел фигурой трагичной. За него переживалось больше, особенно после его рассказа. Его мне было проще понять. И как бы автор не пытался вызвать симпатию к нашему учёному, даже через похвалы Уолтона, оно не очень-то возникает (ИМХО); а будто бы наоборот, подчёркивает ту муку вечного одиночества (ведь и сам Уолтон уповал на своё одиночество и понимал муку этого ощущения). Одиночество – главная, красная нить романа. И создание Франкенштейна – это концентрированное одиночество, доходящее до крайней своей стадии, до грани добра и зла.

И ещё одна мысль, которая не очень красит человечество и Франкенштейна как его представителя – это что, выходит, даже для просвещённого и тонко чувствующего человека, каким был и Франкенштейн, главное в человеке внешность? А ведь уродство не перечёркивает человеческого в том, кто им обладает – но перечёркивает оное в тех, кто по нему о человеку судит. И выходит никто в этом романе такого испытания не выдержал. Даже лучшие умы и сердца. Если, всё-таки Франкенштейна можно к ним отнести – некоторые сомнения-то есть.

А «монстра» его жалко. Очень жалко. А иногда – нет. И в этом тоже было что-то – как жалость остужалась преступлениями, а потом возникала вновь. Это сложное чувство – а я люблю сложные чувства в литературе, они делают всё гораздо реалистичней. И последние слова его горько трогают, так как даже это чувство к своему создателю, жалость и ненависть, эти душевные терзания и осознание своих преступлений – они мне более понятны, чем эгоизм и отвращение «учёного» Франкенштейна.

А впрочем, и что он за учёный? В этом тоже есть примета времени – ведь по роману, в те времена наука не сильно-то и отошла от алхимических учений, над которыми потешался один из профессоров немецкого университета. И Франкенштейн, даже оттолкнув все магические учения, ударившись в науку, не слишком отходит в представлении автора от адепта тайных наук. Как вам его изучение мёртвых тел? И существо своё он создаёт не магией и некромантией, а наукой, вон даже находится в Англии учёный, который продвинулся в чём-то похожем на его дело. Впрочем, это так к слову – любопытный момент; некоторый взгляд на учёного начала девятнадцатого века, ведь художественное произведение вполне может быть таким взглядом, и какие-то общие вещи может отражать.

С книгой английской писательницы Мэри Шелли вышла интереснейшая ситуация. Во-первых, произведение было написано женщиной, да еще в Англии 19 века. Такое казалось просто фантастикой, чем-то из ряда вон выходящим. И все бы ничего, окажись книжка посредственным салонным чтивом о любви, мелодрамой на один раз для целевой аудитории – представительниц прекрасного пола. Ан нет, «Франкенштейн» по современным меркам можно идентифицировать как самый настоящий роман ужасов в научно-фантастической и отчасти готической обертке. Причем выполненный на очень хорошем литературном уровне мастерства, не просто развлекающий, но несущий в себе определенное зерно для размышлений.

Что ж, давайте поскоблим этот роман, посмотрим, что нам удастся обнаружить.

Уровень первый: приключенческая, страшная история об ученом, который решил создать искусственного человека, опыт оказался удачным, но лишь частично, и вот порождение его рук вырвалось на свободу, чтобы покарать своего нерадивого создателя, а заодно и весь род людской.

Уровень второй, глубокий. Наблюдаем трагедию Творца и его Творения, карикатуру на бога в лице человека и на его детище – уродливого гомункула, страшное, кое как сшитое из частей тел, нелепое создание, всего лишь имитирующее человеческое существо, но все-таки живое, думающее, что-то чувствующее. Трагедия Творца – это проблема ответственности за свои подвиги, за дело рук своих. За каждый свой поступок необходимо держать ответ, как перед самим собой, так и перед обществом. Безрассудные поиски, величайшая сила человеческого знания и науки могут приносить не только пользу, но порой и страшный, колоссальный вред, непоправимый урон. Именно поэтому любой неудачный опыт, любой незапланированный результат исследований иногда называют собирательным словом «франкенштейн». Здесь же видим трагедию Творения, уродливого создания, отчаянно одинокого и тотально другого, отличающегося от обычных людей, а потому обреченного на гонения и изоляцию. Внешне ужасный монстр, внутри – хрупкая ищущая, где-то наивная сущность, новорожденный разум, который видит лишь людскую жестокость и отвечает жестокостью на агрессию. Все закономерно: насилие порождает насилие.

Плюс нестандартно выстроенные сюжет, история в истории, очень умело написанный от первого и третьего лица, переносящий с ледяных полей крайнего севера на улицы европейских городов и поля Европы. Плюс новаторство в написании научно-фантастического произведения: Шелли сделала первый научно-фантастический роман в том виде, в каком мы его знаем.

Собственно, вот основные достоинства романа Мэри Шелли, которая ухитрилась вложить в фантастико-приключенческую историю очень важные мысли для размышления на досуге. Особенно актуальны такие темы сейчас, когда ученые создают многочисленные искусственные вирусы, модифицируют растения и животных. Во что это выльется, чем грозит, неизвестно никому. Нет никакой гарантии, что однажды результаты научных изысканий не вырвутся на свободу и не уничтожат своих хозяев со всем человечеством заодно.

Классический роман об искусственном человеке, но я восприняла эту книгу как историю самого Франкенштейна – слабого, малодушного, трусливого и безответственного человека. Будут спойлеры, сразу предупреждаю.

Итак, Франкенштейн (давайте звать его Виктором для краткости, потому что его создание тоже носит фамилию создателя) считает себя ученым, увлеченным естественными науками. Еще в юности он загорелся идеей создать искусственного человека, целую новую расу людей, более совершенных, чем сотворенные Богом. Спустя несколько лет напряженных исследований он делает искусственное существо, в которое остается только вдохнуть жизнь. Виктор оживляет свое творение и настолько сильно пугается этого монстра, что убегает без оглядки из дома. Интересно, чему он так испугался? Он же видел свое творение неживым, должен был за время работы привыкнуть к его малоэстетичному облику?

Далее Виктор просто бросает чудовище на произвол судьбы, делает вид, что его никогда не было и надеется, что неудачный экземпляр благополучно сгинул. Да, и еще убегает от проблем, свалившись с горячкой. (Я не знаю, почему писатели того времени так любили при любом душевном потрясении укладывать своих героев на несколько месяцев в постель с острым менингитом).

Так бы поступил настоящий ученый? Разве настоящий ученый, окрыленный успехом, не стал бы изучать свое творение, каким бы жутким оно ни было? А этот «ученый» немедленно бросил все свои научные занятия.

Спустя некоторое время чудовище наконец встречается со своим создателем и выражает желание поговорить. Реакция Виктора примерно такая: изыди, чудовище, не хочу тебя слушать. Слушать все-таки пришлось, и чудовище упрекает Виктора в том, что он бросил его на произвол судьбы, ничему не научил, ничего не объяснил. Чудовище не понимало, кто оно, почему его так пугаются. Оно тянулось к людям, оно хотело понимания и любви, оно искренне привязалось к семье, за которой наблюдало. Реакция Виктора? Никакого раскаяния, только обвинения в жестокости: ты бесчеловечный убийца. А о том, что даже человеческих детей нужно воспитывать чтобы они выросли достойными людьми, Виктор не слыхал?

Далее Виктор идет на сделку, обещает создать женщину в пару своему одинокому творению. И малодушно тянет время. Когда тянуть дальше невозможно, все-таки приступает к работе. Когда искусственная женщина (такая же уродливая) уже готова, осталось только ее оживить, Виктора опять переклинило, и он ее разрывает на куски.

Что ж тут удивительного, что чудовище полностью разочаровалось в человеческом роде и пообещало отомстить?

В общем, в этой истории чудовище вызывает у меня только сочувствие, а главным злодеем и виновником всех бед я считаю его творца, у которого не хватило ни ума, ни сердца позаботиться о своем творении.

Думаю, что про чудовище Франкенштейна слышали все, поэтому примерно представляла, о чем пойдет речь. Ученый создал живое существо из неживой плоти. Полученный результат настолько его испугал, что он просто бросил собственное творение и сбежал. Оживший монстр оказался очень добрым существом с большим сердцем. Но из-за его уродливой внешности люди просто бежали в страхе. Все попытки сблизиться хоть с кем-то с треском провалились. И несчастное чудовище решает, что во всех бедах виноват никто иной как его создатель и начинает жестоко мстить ему.

Все же для своего времени книга очень хороша. Темы, поднимаемые в ней, актуальны и в наше время — встречают по одежке, зло порождает еще большее зло. К тому же написано хорошим литературным языком. В целом мне понравилось!

И как же любопытно было познакомиться с первоисточником знаменитой истории!

Оказывается, что действие начинается в России. Путешественник Уолтон, наняв корабль в Архангельске, устремляется к полюсу за магнитной стрелкой, где его ждёт неожиданная встреча...

Имхо, успех книги был достигнут благодаря тому, что писательница отлично уловила и использовала два главных мотива: страх перед могуществом науки и страх перед одиночеством.

А самой большой неожиданностью для меня стало, что Франкенштейн, вопреки масскультурному образу, не классический «гениальный учёный», зашедший слишком далеко в изобретениях, а своего рода фрик, создавший уродливую «химеру».

Сама сочинительница писала, что в замысле герой представлялся ей в виде «адепта тайных наук». Залипает на алхимии и подобных выкинутых из науки теориях. А если бы роман писался в наши дни, пожалуй, стал бы приверженцем «торсионных полей», «волновой генетики» и прочей рениксы...

Собственно, первые несколько глав (история становления Виктора Франкенштейна) наиболее интересны. Дальше, после рождения Монстра, начинается бессмысленный и беспощадный агнст. Оба хороши, Монстр и его создатель, ведут себя как шизоидные истерички и в конце концов

Надо ли читать: желательно, архетипическая классика.

З.Ы. Заодно глянул также экранизацию «Mary Shelley's Frankenstein» c Робертом де Ниро и Хеленой Бонэм Картер, как и обещалось, действительно поставлено более-менее близко к оригинальному тексту. Главное отличие – к сюжету добавлена шокирующая кульминационная сцена, сводящая воедино пару линий и добавившая изюминку.

Очень печальная история о том, как тяжко быть ученым и идиотом в одном лице. Можно пытаться сделать скидку на дату написания романа, но, будем откровенны, кое-что в ученых неизменно ещё с Античности: значение эстетической составляющей для них просто ничтожно по сравнению с самим открытием. Да даже создав разумную соплю на паучьих лапках, едва ли какие-то эмоции, кроме восторга и отеческой любви, могли пробудиться в творце, особенно столь одержимым своей идеей. Ну а наш несчастный Франкенштейн, по всей видимости слишком изнеженный своими мерзкими экспериментами с человеческой плотью, не смог выдержать зрелища натянувшейся на кости кожи и впал в продолжительную горячку. Переживания молодого генетика описаны очень красочно и убедительно, но все его поступки настолько идиотские, что любая попытка сопереживать ему встречает колоссальное сопротивление здравого смысла.

Например, его решающий аргумент, из-за которого он отказался от затеи с созданием жены, был таков: монстры начнут скрещиваться и создадут расу супермутантов, которая решит истребить всех человеков. Возникает резонный вопрос, неужели ученому, создавшему разумное существо, не хватит ума сделать его стерильным? Почему, когда монстр вполне конкретно сказал, мол, на твою брачную ночь свершится месть, многострадальный Франкенштейн не сумел сложить два плюс два и прикинуть, что раз он лишил монстра жены, то наиболее очевидным будет решение монстра отнять у Франкенштейна невесту? Вместо этого страдалец уверил себя в том, что именно он станет мишенью чудовища и оставил возлюбленную одну в комнате. Хорошо хоть не к дереву привязал, чтобы уж точно ей ничего не угрожало. Что, в конце концов, мешало ему, после потери всех родных и отказа констебля в помощи, продать своё имение, нанять профессиональных следопытов, за деньги готовых охотиться хоть за драконом, и организовать полноценный план «Перехват»? В общем, вопросов много, но больше всего меня волнует один единственный: почему в северных селениях все боялись чудовище Франкенштейна, он же настоящая находка — сколько дров может за раз носить, кабана голыми руками заборет, бабу на скаку остановит, а в ответ требует всего-лишь немного любви...

Легко понять, почему современные читатели так часто жалеют монстра, созданного Виктором Франкенштейном. Я и сама его пожалела. Вместо жуткого чудища я неожиданно увидела нечто вроде руссоистского дикаря, который жил себе спокойно, пытался быть для симпатичной семьи Де Лэси этаким добрым домовым и стал убийцей только в ответ на человеческую агрессию.

Труднее понять самого «современного Прометея». Его ужас и ненависть при первом взгляде на свое творение совершенно иррациональны. «А-а-а!!! У него кожа сухая!!! Чудовище!!!» После чего бедняга сваливается в нервной горячке. И в дальнейшем свято убежден, что «монстр» мечтает не меньше, чем уничтожить все человечество, и никакие аргументы уже не действуют. Впрочем, семейство Де Лэси реагирует на «демона» точно так же, и это еще менее понятно: ну, бродяга, грязный, уродливый, неужели это повод сразу кидаться с дрекольем?

Кажется, что в этом одном из первых научно-фантастических произведений заложен мощный заряд страха перед наукой. «Они приобрели новую и почти безграничную власть; они повелевают небесным громом, могут воспроизвести землетрясение и даже бросают вызов невидимому миру», — говорит об ученых Франкенштейн с дрожью ужаса. Для него ученый — все еще «адепт тайных знаний», вроде средневековых алхимиков-некромантов, занятый чем-то жутким и, наверное, греховным. Каким бы ни было создание Франкенштейна, добрым или жестоким, оно пугает своего творца (и, похоже, Мэри Шелли) самим фактом своего существования. Как сознается сама писательница, «что может быть ужаснее человеческих попыток подражать несравненным творениям создателя?» Поскольку я этого страха не разделяю, то кровь в жилах не стыла, и нервной дрожи тоже не было. Однако (не говоря о том, что всегда полезно знакомиться с истоками жанра) чтение доставило удовольствие. Книга Мэри Шелли — прекрасный образец классической прозы.

Трудно вспомнить в истории литературы другой похожий пример: очень молодой автор, совсем юная двушка, пишет единственное в жизни крупное произведение и оно становится невероятным, всемирно известным феноменом.

Конечно, после всего того что массовая культура, комиксы и киноосмысления сделали с образами Виктора Франкенштейна и его безымянного монстра, читать роман немного сложно: все время приходится отгонять от себя образ зеленого чудовища и лаборатории Виктора с подручным горбатым Игорем. В романе совсем немного «ужасного» и еще меньше фантастического. Гораздо больше там страдающих и одиноких людей. То есть наверняка в первой половине 19 века читатели и хватались за сердце, но сейчас такое не испугает даже совсем неискушенного читателя. Более того, все волнующие подробности, которые призваны ужасать, такие как сам процесс создания монстра из мертвых тел и оживление, в романе отсутствуют. Но история одинокого, брошенного собственным создателем и ожесточенного злым и несправедливым отношением людей трогает и сейчас.