Шамиль Идиатуллин «Город Брежнев»

Советский производственный роман умер одновременно со страной, его породившей. Вся эта Атлантида ушла под воду, и, казалось, никто слезы не прольёт.

Оказалось, что казалось. Оказалось, что душа, и так истомившаяся на производстве, жаждет про это самое производство почитать. Хотя бы иногда. Про планёрки, про марки не сигар и коньяка (хотя это тоже надо), а стали, про инженеров, про мозговые штурмы под грохот электродуговой печи, про забастовки на текстильной фабрике. Особенно ей, душе, обидно, что про ментов книг навалом, про офисных работников — навалом, про плачущих рублёвских жён — ещё навальнее, а люди, плавящие металл, ткущие ткани, пекущие хлеб никому из современных писателей не нужны. Нет, не совсем, конечно, так: Юлия Латынина про них немножко говорила в «Охоте на изюбря» и примыкающих текстах, Алексей Лукьянов замечательно писал в трилогии «Бригада» (нет, не та. Нет, не про то). Но в целом ниша пуста, а рабочий человек так далеко от центра внимания, что ни в какую оптику не рассмотришь. Однажды выложил это томление в фейсбук и получил жёсткий ответ от Юрия Буйды: читай «Братьев Ершовых» и будет тебе счастье. Ну, раз никому не надо, чего хныкать.

Оказалось, что всё-таки надо. Оказалось, что офис офисом, но жизнь идёт и за пределами милицейских участков и рублёвских дач. И в романе с ничего хорошего не обещающим названием «Город Брежнев» вдруг находишь всё то, о чём иногда тоскуешь. То есть огромный, почти с нуля построенный город, огромный завод, производство, совещания, авралы, начальственные нагоняи... Цеха грохочут, сталь варится, машины собираются, министр бранится, подчинённые огрызаются; движуха!; та самая жизнь, которую вижу каждый день и о которой никто не желает писать. Здесь всё натурально, как будто автор и температуру жидкой стали сам замерял, и сгоревший печной транс голыми руками укрощал, и в тридцатиградусный мороз в праздничном пиджаке аварию устранял, и на планёрке, мысленно распрощавшись с патбилетом, посылал важного босса в жопу.

Кстати, в этой внезапно возникшей любви читателя к роману есть немножко личного. Пусть от меня до Брежнева, если гугл наш не врёт, четыре с половиной дня пути на велосипеде, в том самом 1983-м году мой город тоже переживал схожую трансформацию. Вчера — домотканый деревянный, на те самые 20 тысяч, что и Челны, и вдруг металлургический завод, население увеличивается в несколько раз, растут девятиэтажки, общаги, новые микрорайоны, возникает всякая адресная абракадабра 16-32-48 вместо привычных улиц, и т.д. и т.п. Временами сходство до знака после запятой. Понимаю, что про мой город фиг кто книжку напишет (хоть производственный роман, хоть пионерский, хоть приключенческий), так хоть похожее почитаю. Ну и хождения пацанов стенка на стенку (Болото против Центра, Центр против Южной, Южная против Днепра; или наоборот? Кто победил, не помню) тоже было, как без этого...

Ах да, пацаны... Вот обидно, слушай — «производственный роман» проходит в книге вторым планом. Потому что «Город Брежнев» скорее роман взросления, роман воспитания, про тех самых пацанов в первую и вторую очередь, и торговцы уж несомненно положат его на полку к «Убыру», а не «СССР (тм)», и критики, смотрю, ухватывают и комментируют именно «детскую» часть, то ли просто не дочитав до «взрослой», то ли испытывая к ней такую же брезгливость, что и Юрий Буйда. Да, придётся признать, «детские» главы смотрятся органичнее. «Взрослая» часть написана чуть торопливо, «взрослые» герои, за исключением, пожалуй, двух-трёх, сугубо функциональны, и именно во «взрослой» части переизбыток сложносочинённых предложений, которым не помешала бы пелевинская разрезалка пополам. Но и в таком виде вышло в целом хорошо, и спасибо автору, что не дал вышеупомянутой Атлантиде совсем уйти на дно.

В заключении желаю роману и автору положительных рецензий, доброжелательных читателей, больших тиражей, кучу переизданий и Большую книгу к новогодним праздникам.

Я сказал.

950 страниц в романе ничего не происходило. На последних 50 из кустов выпал какой-то совершенно немыслимый рояль, даже два, все вроде заверте... — а нет, в итоге осталось почти как было. Вот вкратце содержание.

Неимоверно унылый город Брежнев, он же Набережные Челны, начало 1980х (Андропов умирает как раз под конец романа). Новые районы, захваченный жуткой дворовой шпаной, а также завод КАМАЗ, и больше ничего. Декорации кажутся вполне достоверными, и кто жил в то время, радостно пишет, что да, вот так все и было, именно это по телевизору показывали и вообще. И салат в моем детстве тоже «зимним» называли, а не оливье. Но чем дальше, тем больше складывается впечатление, что декорации именно что декорации, и вообще весь роман, от декораций до героев — какая-то экстраполяция «Мы» Замятина на поздне-советский период. Картонные жители в картонных декорациях.

Поясню: ничего и никто в романе не выходит за рамки своей «роли» и «функции». Основных репортеров несколько, и каждый из них — это такой среднестатистический советский типаж, очень уныловатый. Вот мальчик-школьник, он по сути неплохой, но такая же шпана, как все. У него нет никаких интересов или качеств, которые бы выходили за рамки того, что ему положено по сюжету, а именно — быть среднестатистическим представителем малолетней шпаны. Вот его отец, средней руки начальник на заводе. У него все время то план горит, то смежники что-то срывают, то еще какие-нибудь детали производственного романа происходят, которые автор вываливает на нас в таком изобилии, будто ему построчно платят. Отец — образцовая функция «среднего советского начальника», тоже ничем решительно за рамки своей среднести не выходящего. Вот мама мальчика — такая же средняя советская тетка, которая занимается преимущественно готовкой и какой-то не очень внятной работой, и все заботы ее и интересы вертятся вокруг планирования меню. Да, люди это делали, и в СССР с этим было посложнее, чем сейчас. Но не до такой степени, чтобы у этих людей *вообще* ничего другого в жизни не было. А у этих нет — не только у семьи мальчика, ни у кого из героев. Они все картонные, вместо подробного расписывания на много страниц, как проходит их быт, автор мог бы ограничиться словами «представьте себе самого среднестатистического шпаненка позднесоветского периода». Мы все таких много видали, люди старше 30, не надо так длинно объяснять.

Декорации, в которых герои живут, такие же супер средние и невзрачные. Какая-то школа, какой-то новый микрорайон со странной застройкой.

Хотелось бы сказать что-то еще, но на этом, собственно, и все. 95% романного времени не происходит совершенно ничего. Повествование перескакивает от одного героя к другому, рассказывая, как эти очень скучные и неживые люди живут свою очень скучную и неживую жизнь. Надо признать, что язык у автора подвешен хорошо, и читать его легко — но это еще не повод читать такой объем решительно ни о чем. А в романе как был до последних страниц ну совсем ничего не происходит, что тянуло бы на звание сюжета. И это как-то обидно и непонятно. Это не интересная жизнь удивительных людей, которая сама по себе может заменить сюжет — нет, нам будут долго рассказывать, как мальчик в очереди за продуктами стоял (мы все стояли, чего там). Зачем все это написано, мне решительно непонятно. Понастальгировать? Да какая тут ностальгия среди этой невыносимой унылости и серости жизни. Чего с избытком хватает в тексте, так это разлитой по нему безнадежности. Никому из этих бедных сереньких героев не вырваться из этого ограниченного и страшно бессмысленного мира, в котором все силы уходят в борьбе с другими такими же за бытовые мелочи. Красивые советские лозунги давно истрепались, но их еще таскают по привычке, а ничего взамен не появилась — только эта огромная пустота, которая так отлично вписывается в декорации нового неблагоустроенного района при заводе.

В конце начинается какое-то подобие действия, но настолько внезапно, бестолково и нелогично даже применительно к этим героям-функциям, что совсем непонятно, зачем это было нужно. Тем более что в итоге в жизни героев ничего-то особо и не меняется. Нет из этого серого мирка никакого выхода.

Это не Цинциннат сидит в тюрьме и ее стены рушатся. Тюрьма есть, только стены не рушатся, и нет никакого Цинцинната, а есть остальные городские жители, которые живут как жили все там же, и знать не знают ничего другого. И не узнают.

Нет, что ни говори, а книга отличная. Как в те годки вернулся. До Челнов от дома часа два на автобусе, да и сам я лет этак на восемь-десять позже во все это окунулся, однако же, все один в один. Блоков, правда, уже не было — были районы. Родная Галейка, Африка, Шанхай, Майами, Три Дуба, Рябинка и прочая и прочая. Ух, попробуй-ка пройтись в ту сторону. Помню, как нас отпинала дерзкая мелкота у рынка. Помню, как нахлобучил группку взросляков, решивших отжать у меня мелочь на жвачку (наклейки с «терминатором», у): ловко так нахлобучил, соврав, что старшаки меня послали купить им «взрослый журнал», а сами они ждут меня воооон за тем углом. «Если есть желание, то можем пойти пообщаться с ними». Не-а, не захотели. Осторожно пошли следом, а когда увидели, что никого там нет — тю, ищи ветра в поле! :) Помню, как встречали старшего брата друга, который с пацанами, в телягах и формовках, ходил выяснять отношения с соседней, точно такой же, группировочкой. Брата вели под руки, а глаз он прикрывал какой-то окровавленной тряпкой. Дрались они на полузаброшенной пилораме, закончилось все плохо. По-моему для обеих сторон.

Девяностые прошли под знаком всей вот этой мути: пацанов, общаков, фень, правильных ответов, подходов и всеобщего беспредела. Старался обходить это все стороной, и чаще всего удавалось, хотя не всегда. Живя и учась в школе, на самой окраине города, в полукилометре от самого большого в Европе тракторного завода, в микрорайоне, которого даже ты, ученик средней школы, старше раза в два... ну, сделать это довольно трудно. Во всяком случае, удается не всем.

Поэтому ты всегда можешь рассказать о лучшем друге, который в определенный момент выбрал не «чуханские забавы» вроде книжек про полуросликов и гномов, или военные миниатюры, или полевые ролевки и пр., — да даже просто художественную школу!, — а взялся за «нормальные пацанские дела». Теперь мотает второй срок. А дружба закончилась в тот момент, когда он решил со своими новыми товарищами снять кроссовки с одного нашего общего друга. Не вышло. Помню, как тот сказал: «Ты изменился. И не в лучшую сторону». Это прозвучало так по-взрослому и, кажется, так метко, что бывший мой друг даже изменился в лице. Что-то на мгновение понял, осознал... или хрен его знает, может, мне оно только показалось. Тем более, что хоть он тогда и ушел ни с чем, но дальше покатился по наклонной вполне себе уверенно, без остановок.

Можно рассказать и о других одноклассниках. О детях из семей призеров Олимпийских игр, которые тоже катились вниз быстро, уверенно. О приятеле, который убил человека в овраге, соврав тому, что принесет в это безлюдное местечко уже давно обещанный долг. К тому времени он уже плотно сидел на герыче. О девчонке, которая над тобой забавлялась, а ты хоть и понимал это, но все равно был в нее влюблен (в конце-то концов, она же дала себя пощупать, и вообще похожа на героиню одного из твоих любимых фильмов), и которая — ты узнал это буквально вчера, на этот НГ. — оказывается уже сидела за распространение, и вообще у нее ВИЧ.

И таких историй легион.

Когда я рассказываю о чем-то подобном жене, то она делает круглые глаза и обзывает меня «гопником» Говорит, что у нас, в Питере, такого не было. А как докапываются к мальчикам она вообще видела только раз. Я лишь улыбаюсь. И думаю про себя: ты девочкой росла, и вряд ли могла все это видеть. Из чего только сделаны мальчики, из колючек, ракушек, и зеленых лягушек...

А книга очень хорошая. Лучше подобных вещей Лимонова или там Козлова. Жизненнее что ли.

Меня всегда интересовал распад СССР. Как могло получиться, что могущественная империя в одночасье по историческим меркам превратилась сначала в рыхлый конгломерат национальных образований, а потом и вовсе с треском рухнула, подняв облако дыма и кровавого тумана? Сведений о так наз «перестройке» вроде бы и хватает, но все они кажутся чем-то зыбким, несущественным, причины и их последствия видятся просто несопоставимыми. Вопрос сей требует долгого изучения и хочется верить, что когда-нибудь мы узнаем правду о тех годах, а пока семилетие с 1985 по 1992 годы остаётся ярким примером того, как ещё вчера благополучная страна может схлопнуться и разрушиться, как зыбко даже кажущееся самым основательным благоденствие.

И в этой связи я часто обращаюсь к перестроечному искусству — кино, книгам, картинам тех лет, ибо считаю, что в нём заключены многие ответы и прежде всего главный — как люди тех лет ощущали настоящее, что видели в будущем, с какими мыслями вставали с постелей, шли на работу, о чём говорили с друзьями на кухнях и с незнакомцами в очередях, как социальное инфополе взаимопрорастало в творческое. Настроения общества лучше всего помогают понять, были ли вообще перспективы у советской власти, они своего рода лупа, через которую можно разглядеть многочисленные трещины и каверны на оказавшихся глиняными ногах колосса.

Перестройка завершилась, но она навсегда осталась в сердцах тех, кто жил, думал, мечтал в то мрачное время. Люди снова и снова возвращаются в те годы, переносят на бумагу, киноплёнку, холсты свой переработанный опыт детства, пытаются понять... Перестроечное творчество — это коллективный советский Дерри, и шрамы всегда будут кровоточить.

Казань в начале 80-х годов прошлого века была опасным местом. Американские «Улицы в огне» или «Воины» тихо отходят в сторонку от лютых бойцов с телагах с дубинками, из которых через несколько лет вырастут грозные «Казанские», заставлявшие дрожать всю Москву. И пусть действия происходят в Брежневе (нынешние Набережные Челны), суть остаётся неизменной — объединяющиеся в стаи подростки, избивающие друг друга, не боящиеся взрослых и милиции, чувствующие за собой право сильного. Фоном — запуск литейного завода «Камаз», уже уверенно берущий за горло дефицит, бытовая неустроенность... и параллельно всё ещё светлая советская реальность мира Полудня.

К сожалению, автору не удалось в полной мере отразить ощущение надвигающегося БП, не уверен, правда, что он таковую цель ставил, но, как ни крути, от этого не уйдёт ни одно перестроечное творение, и взгляд солдата из эпилога «Курьера» сквозит во всех книгах и фильмах тех лет. В итоге у Идиатуллина лучше всего получается не бытописание 13-летнего юноши Артура, а производственные сцены, связанные с литейкой. Я, как человек, немало лет отдавший литейному делу, могу уверенно заявить, что автор то ли сам не чужд, то ли погрузился в дело по методу Хейли. Главы о заводе, номенклатурной борьбе, планах и собраниях читаются с интересом, они написаны энергично, чётко, вызывая в памяти классические производственные романы типа «Цемента». Собственно, это самое главное достоинство книги.

Неудач куда больше. Здесь и одноликие герои, которых не спасает попытка автора напихать им в уста побольше слов-паразитов или татарской лексики. Здесь и попытка решить дилемму ёлки и рыбки, обернувшаяся неуклюжим финальным узлом сюжетных линий, здесь и общая перегруженность романа этими самыми линиями, без которых запросто можно было обойтись. Ясно, зачем это сделано — попытка, цитируя Кинга, «создать общество»; задача крайне сложная и, в целом, не выполненная — в отличие от тех же Кинговских «Жребия» или «Противостояния» ГБ не обрёл целостность, а остался нестройной шаткой конструкцией без претензий на монолитность.

Отдельно хотелось бы остановиться на развязке романа, но так как без спойлеров тут обойтись затруднительно, то просто скажу — она ужасна. Более неумелого разрубания гордиевого узла, а, скорее, неряшливого комка ниток трудно и представить. Наверное, подобному приёму есть умное название, но я человек простой и скажу, что вот так ставить всё на голову, объясняя мотивацию в трёх строчках 700-страничного кирпича — это, говоря мягко, такое.

Наконец, господин Идиатуллин слабовато пишет. Упоминавшиеся уже главы о заводе хороши ещё и потому, что они парадоксальным образом легче читаются, хотя написаны откровенным канцеляритом, который автор себе, в общем, может и не ставить в укор — положено же! И видно, что канцелярщина эта ему родна и близка, новояз позднесоветской-раннероссийской эпохи, родившийся в муках гидроцефал речи, в нём можно найти своё очарование. Однако везде, где требуется попросту рассказать про стайку пацанов, сидящую на скамейке, про лепку пельменей, про летний лагерь, про первую любовь, господин Идиатуллин пасует, и неживые слова вязким комом копятся и копятся на страницах, перегружая, разрывая ритм книги. Больше всего стиль Идиатуллина похож на распухшего и омертвелого Елизарова, который вдруг утратил фирменную строгость и отточенность. И это, наверное, даже комплимент.

То есть, книга плохая, спросит читатель сего раздувшегося до неприличия отзыва. Нет, отвечу я, книга неплоха. У неё есть один главный плюс, который перевешивает все минусы — интересно узнать, чем же всё кончится. Последние страницы ГБ я дочитывал, усевшись на скамейку в метро и не торопясь ехать домой после работы. Правда, не знаю, в какой пропорции дочитывание это состояло из желания то ли узнать конец, то ли, наконец, добить кирпич, который мучил неделю, но факт остаётся фактом — книга  вовлекает, заставляет себя дочитывать.

И конечно, передаёт дух эпохи. Худо, бедно, бледно — но передаёт.

А это и есть самое главное.

Хороший роман, хотя местами и неровный. Если опустить некоторые линии, то роман ничего не потерял бы.

Даже в СПб в спальном районе конца 80-х все реалии дворов, пионерлагеря, и районом совпадают, хотя и сленг чуть другой, и в ватники не так часто носили, хотя из моей 'спецшколы' не все пацанскии реалии были видны, что уж тут. Но поход одному в чужой 'микрорайон' — был большой шанс попасть под замес, возвращаясь из своей школы мимо чужой 'гопницкой' тоже, хотя и случилось пару раз от пионеров, когда октябренком совсем не ожидал — наивный был как Артурик. Совсем как Артурик в отделе милиции, не ожидал подляны от пионеров.

Линию Виталика считаю можно было совсем убрать, последние главы нелогичны — особенно в роли толкача, и прямо deus из машины помог свести все линии; ведь повод для разговора отца и сына нужен был, но можно и получше бы сделать подход к кульминации, но автор все равно молодец!

Про Вазыха читаешь — ожидание что ему ближе к 50, а тут всплывает что ему 38 . Спойлер про станцию на Украине — прямо троллинг, зная про 86-й год.

Лора и Марина — думаю эти линии тоже написаны немного вымученно; фактуру автор знает, но вот женские персонажи не очень получились.

Артурик — получился отлично, без фальши, возможно и личный опыт автора. Хеппи энд? Не знаю, но нотка Чернобыля и лихих 90-х что скоро придут... читать рекомендую!

От книги осталось двойственное впечатление. Всё, что касается реалий жизни в городе-заводе написано на отлично. Я сам 5 лет прожил в Автозаводском районе Тольятти и хорошо представляю, что будет, если собрать в одном месте массу молодых жителей с детьми, оторвав их от прежних привычек и связей. Сам главный герой книги подросток Артур Вафин тоже вышел и живым и необходимо сложным, пусть и излишне доверчивым для своих лет. Со взрослыми героями книги всё несколько похуже, но этому можно найти объяснения.

А вот что не понравилось, так это череда совпадений и случайностей, на которых и держится тело сюжета. Случайные встречи, маловероятные события, и, наконец, финал, который тоже ниоткуда толком не следует. Поэтому, как и в «Возвращении «Пионера»» при чтении не покидает ощущение общей искусственности происходящего.

Отличный роман.

Он возвращает в русскую литературу самый продуктивный метод — метод критического реализма.

Причем большая просьба не путать этот стиль с осточертевшим «антисовком» — с его штампами на тему о том, как-плох-был-советский-союз-как-ужасно-в-нем всем-жилось. «Город Брежнев» дает подробную и многогранную картину жизни в СССР, объединяя жанры «Романа взросления», детектива, боевика, мелодрамы и классического советского производственного романа.

В книге привлекает многое. И реалистичное описание мыслей и поступков героя-подростка, и точность деталей в описании быта, примет, привычек людей — от очередей в магазинах и талонов до неписаных правил продвижения нацкадров по служебной и партийной лестнице, и нравы рабочих общежитий и кварталов. И при этом всем нет скатывания в скучное бытописание, роман увлекает и заставляет иногда крепко призадуматься — причем в самых неожиданных местах, вроде диалогов на педсовете в школе.

А на основе подробно описанной картины жизни города Брежнева как-то сами собой напрашиваются выводы о причинах крушения империи под названием СССР. Автор честен перед читателем. Этих причин было очень много, и отдельные нехорошие личности из власть имущих сыграли в этом не самую главную роль.

Эту книгу стоит читать и рожденным в СССР (вроде меня), и молодым ребятам — для понимания того, откуда взялась наша современная жизнь. Знание корней никогда не повредит. Хотя в моем родном Киеве 80-х жизнь сильно отличалась от описанной в романе, все равно общие признаки выведены четко.

Читать!

Роман хорош. Но, эта книга очень специфическая. Рассчитана на определенную читательскую аудиторию. В первую очередь понравится тем, чьё взросление пришлось на 80 годы XX века. И, наверное, кто жил в провинции.

Мои школьные годы пришлись на конец «восьмидесятых». И рос я в похожем на Брежнев промышленном городе. Поэтому, для меня эта книга — погружение в своё детство. Роман пробудил во мне яркие и приятные воспоминания о событиях и вещах, о которых я, оказывается, давным-давно, позабыл. Очень приятное ощущение. Ностальгия. Причём, все то, что описывает автор в книге, для меня реалистично и правдиво. Все так и было! И подростковые группировки, деления на районы «свои-чужие», и, школьная жизнь, пионеры, в которых я тоже состоял, и, комсомол, вступать в который стало уже не модно. И строгий завуч и молоденькая учительница по инязу — все это мне близко. Пусть молодежный слэнг чуть отличается от того, который я помню.

Мне — интересно. Даже производственные и социальные моменты неожиданно увлекли.

Но, вот, понравится ли это, остальным читателям? Я, было дело, пробовал почитать советские книги про 50е-60е годы. «Высота» Е. Воробьева, «Журбины» В. Кочетова — тоже про быт обычных советских людей, про их работу, отношения. Мне — скучно. Не застал я этих времён. Экранизации — можно посмотреть, фильмы отличные, в основном, за счет игры великих актеров, но чтение этих романов ничего в душе не затронуло. Для меня та эпоха — далека как жизнь аборигенов Австралии в XVIII веке. Так, наверное, и с «Городом Брежневым». Книга, в основном, про подростков, но нынешнем мальчишкам, как мне кажется, она будет неинтересна. Уж слишком изменилась эпоха. И более старшее поколение, наверное, она не впечатлит. Ведь сильная сторона этого произведения не сюжет, а именно атмосфера той жизни.

Ещё одним минусом я считаю «чернушность» романа. Слишком уж он мрачный. Тоскливый. Все очень плохо, жизнь в городе Брежневе не сахар. Не хочу спорить о политической составляющей книги. Коммунизм, социализм, капитализм — в данном случае, не так это важно. Не в этом дело. Просто, это произведение, в основном, о жизни мальчишки. И автор заставляет читателя смотреть на мир глазами этого подростка. И, в книге, мир этот получился чересчур серый, депрессивный и печальный. У меня другие воспоминания. Это детство. И для меня оно осталось в памяти ярким, разноцветным и счастливым временем. Нам, мальчишкам тех же «восьмидесятых» не было дела до эпохи «застоя», близкого распада СССР. И, весь мир, школьная и дворовая жизнь, все равно, казалась радостной, несмотря на все трудности подросткового возраста. На мой взгляд, в детстве человек, по-любому, счастлив. Вне зависимости от политической системы. Не важно, где он живет, в столице, или, в далекой провинции. И, с годами, это понимается и ощущается все сильнее и ярче. А вот у автора все получилось очень грустным. Слишком унылым и пессимистичным. Да, эта эпоха подходит к концу. Но, ведь жизнь этих ребят не погибнет вместе с СССР, она переменится, будет другой, но, не закончится! А этого в «Городе Брежневе» я не уловил.

Ну и отмечу некоторую затянутость книги. Очень интригующий пролог. Первые главы — увлекательные. А вот середины, сюжет несколько «подвисает». Но, к финалу роман опять становится остросюжетным и динамичным. За отличную концовку данной истории писателю отдельное спасибо.

Ещё, наверное, отмечу некоторые сюжетные «притянутости», порой, герои ведут себя не очень логично и последовательно.

Поэтому, хоть эта книга и очень сильная и интересная, но, высший балл я поставить этому роману никак не смог. Правда, все равно, прочёл с большим удовольствием. Приятное, ностальгическое возвращение в мир своего детства.

«Город Брежнев» — книга, написанная несомненно в качестве реакции на распространенную среди части общественности ностальгию по детству или юношеским годам, прошедшим 80-е годы прошлого века. Как человек, которому интерес к упомянутой эпохе отнюдь не чужд (1977 г.р.), хотел бы поделится некоторыми соображениями, посетившими меня после прочтения этой книги.

1. Автор старательно избегает какой-либо личной, в том числе политической, оценки СССР, его идеологии, социального устройства, внешней или внутренней политики. В этом ему помогает то обстоятельство, что книга преимущественно написана от лица четырнадцатилетнего подростка, которым окружающая его действительность воспринимается как естественная среда обитания, и на критический анализ которой он еще неспособен. Отмеченное обстоятельство служит основой как для несомненных достоинств, так и для некоторых недостатков книги.

2. К достоинствам конечно же нужно отнести колоссальный эффект погружения в эпоху, которого добился Шамиль Идиатуллин. Исключительно талантливо писатель проводит нас вместе со своими героями по проспектам и кварталам образцового советского города (Набережные челны), по квартирам его жителей, заводским площадкам КАМАЗа, школам, общежитиям, спортивным секциям, пионерским лагерям. На этом пути автор ненавязчиво упоминает и мастерски подчеркивает сотни деталей эпохи 80-х, включая книги, фильмы, телепередачи, песни, магнитофонные кассеты. Атмосфера 80-х передана исключительно мощно. Интересуясь той эпохой можно отдельные страницы читать с карандашом в руках, делать заметки, чтобы потом многочисленные упомянутые автором артефакты тех времен искать в интернете отдельно.

3. Реалистичную картину советской жизни 80-х автор не менее ярко и талантливо дополняет эмоциональными переживаниями своего главного героя-подростка. Неизгладимое впечатление оставляют проникновенные и искренние внутренние монологи Артура Вафина (главного героя). Размышления о Родине, в том числе о готовности ее защищать «от разных фашистов и капиталистов» и чувстве долга. О семье и родителях. О верности слову и дружбе, в том числе и о том, чтобы с легкостью бросится в защиту друзей в драку («за пацанов»). Об отношении к мужественному наставнику, который учит как важно уметь за себя постоять и на которого хочется быть похожим (образ Виталия Анатольевича в книге особенно удачен). Ну и, конечно, о любви. Сцена, в которой Артур решительно сбрасывает с себя куртку и закутывает в нее замерзающую на первомайской демонстрации одноклассницу, изображена автором столь ярко, что заставила вспомнить что-то самое лучшее, доброе, светлое из всей мировой детской литературы.

4. Вместе с тем, отмеченный реализм книги не следует преувеличивать. Автор, скорее всего, хотел дать реалистичную картину мира, избегая политической ангажированности, не очерняя, но и не восхваляя ни существовавшие в СССР нравы и быт, ни его социально-политический строй. Однако, из-за отсутствия критического осмысления действительности, многие жители «города Брежнева» выглядят недостаточно живыми, картонными персонажами. Отсутствие понятной мотивации их поступков часто бросается в глаза. Например, много внимания автор, конечно же, уделил жестоким дракам подростков 80-х, коих драк действительно в рассматриваемую эпоху было немало. Думаю, что любая книга о жизни в 80-х выглядела бы неполноценной без картины подростковых районных группировок, имевших распространение по всему СССР (в той или иной степени) и отчасти подогревших почву и для известного всплеска преступности уже в постсоветскую эпоху «лихих 90-х». Поэтому на улицах и во дворах «города Брежнева» мы быстро встречаем парней в телогрейках и спортивных шапочках, устраивающих опасные коллективные и индивидуальные драки. Будет каратэ и самбо, ножи и нунчаки, но, увы, не будет ни малейшего осмысления этих явлений. Для автора это проблема остается по сути просто тем же «казанским феноменом», которым нарекли ее, в безысходности заламывая руки, советские газеты, не находя ей никакого разумного объяснения. Жаль, что именно такой поверхностный и некритичный взгляд, почерпнутый, скорее всего, из журналистики тех лет, и воспроизведен в книге.

5. Также вызывает сожаление то, что автор, будучи несомненно талантливым мастером литературы с отличным легким слогом, не удержался от искушения обильно раскрасить текст своего произведения всевозможными ругательствами и жаргонизмами, что не только само по себе снижает художественную ценность книги, но вредит ее главной концепции – воссозданию полной и реалистичной картины жизни тех лет. Стремясь, видимо, к пущей исторической достоверности автор посчитал нужным вложить в уста героев не только общеупотребительные жаргонные прилагательные, понятные русскоязычному читателю с незапамятных времен и по сей день, но также и их специфические аналоги, которые имели, скорее всего, лишь ограниченное употребление на ограниченной территории, от чего давно канули в прошлое. Сравните жаргонизмы «клёвый» vs «зыкинский». Угадайте, какой используют герои Шамиля Идиатуллина. Нельзя не отметить добросовестность автора в тщательном отлове таких давно забытых жаргонных словечек из реки Лета, аккуратном отмыве их от наносов ила времени и включении в речь и размышления своих героев, отчего их язык местами вместо русского начинает восприниматься как инопланетный. Уверен, что воссоздать реалистичное восприятие эпохи без этих сомнительных инструментов автору удалось бы ничуть не хуже.

6. Имея в прицеле будущую экранизацию книги, автор ради искусственного киношного драматизма добавил в повествование несколько абсурдно-трагичных событий. Два убийства в темных подъездах. Сомнительное превышение полномочий милицией, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего. Апофеозом стала совершенно алогичная экстремальная ситуация с запиранием в погребе, в результате которой несколько персонажей получили увечья разной степени тяжести. Абсурд, который вероятно похвалят сценаристы очередного маловразумительного отечественного кинофильма. Ничто из перечисленного «экшОна» никак не связано ни с сюжетом, ни с общей концепцией книги и воспринимается как неуместная нарочитая клякса на странице с аккуратно выведенным текстом. Подобный «драматизм» как в кино, так и в литературе оставляет весьма тягостное впечатление своей нелогичностью, абсурдностью, несправедливостью. Не будем забывать, что искусство должно помогать человеку жить, а не пугать его печальной судьбой. Весьма вероятно, что в начале 80-х автору редакция серии книг для юношества или Союз писателей СССР предложили бы переработать роман и убрать из него эти нелепые трагедии, что несомненно пошло бы произведению на пользу.

Отмеченные недостатки не умаляют достоинств книги, заслуживающей несмотря ни на что достаточно высокой оценки. По крайней мере, мне неизвестно какое-либо еще настолько же масштабное, достоверное и атмосферное произведение по мотивам жизни подростков в 80-е годы. В этом отношении книга — несомненно большая заслуга автора. Всем, кому дороги воспоминания или просто интересна эпоха, в которой происходит действие данной книги, рекомендую ее к обязательному прочтению.

«Это было недавно, это было давно...» Роман-путешествие — так можно сказать об этой книге. Всё рассказанное в ней до боли знакомо. Главному герою Артурику на пару лет побольше, чем мне. И хоть я не мальчик и не ввязывалась в драки между районами, не участвовала в разборках, не бегала от милиции — у меня было вроде как другое детство, но я обо всём этом знаю, я это вспомнила отчётливо, как будто вновь прикоснулась к детству и юности, пролетевшим в 80е. В них тоже были пионерлагерь и старшие важатые, глядя на которых хотелось скорее повзрослеть, там точно были зелёные бананы, дозревавшие на газете на шкафу, по воскресеньям музыкальная программа «Утренняя почта» и первая бутылка шампанского тоже была, и этот слэнг — Боже, я помню эти словечки... Я словно прожила маленькую жизнь в пыльных неустроенных новостроях города Брежнева... А я то думала, что такое было только со мной и только в моём городе. А оказывается — мы все так похожи...

Маленький срез большой ушедшей эпохи, в которую никак не хочется возвращаться, только если в книге... Мне показалось, что атмосфера времени передана идеально. И образы персонажей тоже хороши. Наверно потому что я из того времени, я их понимаю... Меня покорил Артурик — этакий последний романтик эпохи, в котором самым невероятным образом сочетаются благородство, детская ранимость и юношеский максимализм. Он по-хорошему правильный парень, со своими закидонами переходного возраста и дворовыми представлениями о жизни. Отдельное спасибо Автору за образ неприкаянного Виталия, молодого парня, прошедшего Афган, который многое бы смог, но не знал и не умел как — с самого начала было понятно, что он не найдёт себе места, не справится...и времени ему не хватило.

С героями расставаться было грустно, понимая, какое «светлое будущее» им предопределено: уже перестройка маячит на горизонте, грянет Чернобыль, развалится наш Союз, наше с Артуриком поколение назовут потерянным, а настоящие мастера-специалисты как его отец будут работать не в руководстве заводов и фабрик, а электриками в ЖЭКе или создадут кооперативы… Но несмотря на всю обречённость последние строчки романа обнадёживают и звучат как гимн советскому человеку: «Но мы, наверное, что-нибудь придумаем».

«Город Брежнев» — роман, рассказывающий о последних годах существования СССР. Автор честно говорит, что хотел прочитать книгу о том времени, когда он жил сам и жили его друзья. К сожалению, никаких предложений на книжном рынке нет. Особенно не хватает честных книг, которые могли бы показать беспристрастно самую обычную жизнь, которую прожили все мы, бывшие жители умершего безвозвратно образования под названием СССР. Я считаю, что Шамиль Идиатуллин смог написать именно то, чего ждали многие и хотели бы прочитать. Честно, без преувеличений, ничуть не сгущая краски и не драматизируя ситуацию.

Мне бы очень хотелось, чтобы данное произведение прочитали мечтающие о возвращении из небытия призрака СССР. О чем эти люди думают? Как можно желать возвращения длинных очередей, практически за всеми продтоварами, особенно дефицитными? Дефицитом было очень многое: сырокопченая колбаса, апельсины и мандарины, мясо и масло, шоколадные конфеты. Покупка стиральной машинки была чем-то нереальным, объектом желания всех хозяек, но для большинства недостижимой мечтой.

Автор тщательно воспроизводит практически все аспекты существования рядового человека, бытовую жизнь и проблемы с которыми он сталкивался каждый день. В основе сюжета лежит история школьника из нового города Брежнев, построенного вместе с одним из самых крупных автозаводов и населенного работниками этого завода. Сразу хочу отметить, что эта книга вряд ли будет интересна молодому поколению. Многие моменты будут просто-напросто непонятны, потому что нынешняя жизнь кардинально отличается от жизни школьника из 1983 года. Для тех же кто имел возможность жить в то время, книга станет самым настоящим подарком, особенно для тех, кто жил на улице и старался быть в тренде. Манера общения, разговоры между подростками, мышление присущее тогдашней молодежи, все это передано практически дословно, со всеми подробностями. В книге присутствует нецензурная лексика и ругательства, но без них история выглядела бы не совсем настоящей, цензуре не место в подобных произведениях.

Шамиль Идиатуллин описывает свое детство, в этом нет никаких сомнений. Не знаю, носил ли он «телягу», изучал приемы карате по самодельным тетрадкам, ездил в пионерские лагеря, дрался со сверстниками, но однозначно можно сказать, что он очень четко и достоверно все это описывает. Вообще, воссозданная им атмосфера жизни в 1983-1984 году, наверное, получилась до боли знакомой всем тем, кому довелось в то время жить. Погружение в текст происходит моментально, от чтения этой книги иногда пробегают мурашки, настолько близко передает автор даже малейшие детали. Разговоры на кухне с родителями, общение с одноклассниками и учителями, походы в магазины и обычный выход во двор к друзьям, описание внешности и одежды, просмотр телевизора или кино в кинотеатре. Это все вместе и делает данный роман невероятно честным, в плане демонстрации жизни в стране и в отдельно взятом городе.

Однозначно, эта книга событие в русскоязычной литературе, по крайней мере, для меня. Единственным недостатком, который я заметил, будет слишком большое внимание к описаниям производственных моментов, рассказывающих о работе завода.

Я получил невероятное удовольствие от прочитанного. Если бы автор думал о чем ему написать следующую книгу или спрашивал совет у своих читателей, то мне очень бы хотелось вновь оказаться на улицах города Брежнев и прочитать о дальнейшей судьбе героев романа. Спасибо автору за путешествие на машине времени в прошлое и за возможность прожить небольшой отрезок жизни с жителями канувшей в безвестность страны.

Моё Спасибо Шамилю Идиатуллину. Он написал роман, какой хотел бы прочитать сам, но при этом и такой, какой всегда хотел прочитать и я. Такой, где просто и честно про школьников 1980-х. Такой, где без крайностей. Но честно. Просто — как оно было.

И чудесно, что не мемуары, а роман. Усреднение, некоторое обобщение и концентрация явлений и событий больше показывают эпоху, чем личный опыт одного человека.

Производственные моменты, что уже отмечалось в отзывах, тоже очень хороши. А ещё — пионерский лагерь, магазины, общаги, быт — вот и срез жизни людей целого десятилетий.

Сам я в восьмидесятые был чуток помладше главного героя, но многое осталось в памяти. Так что и ностальгия сыграла свою роль.

Очень доволен временем, проведённым за чтением этой книги. Ещё раз спасибо автору.

Не могу не отметить лишь один крупный (ИМХО) недочёт. Это, собственно, финальные события романа, а именно — поступок Витальтолича в гараже (кто уже прочитал — поймёт) — ну никак он не укладывается в тот образ Виталия, который автор обозначил за роман.

Зато финальные слова романа диво как хороши. В них одна из ключевых черт советского (русского) человека:

«Но мы, наверное, что-нибудь придумаем.»

Социальная драма с элементами производственного романа (точно так же могу охарактеризовать жанр прочитанной мной сразу после этой книги «Бывшей Ленина (Лениной)». Как в «Бывшей...» автор пытается в имитацию жаргона бородатеньких креаклов, к 2021 более или менее канувших в лету, так и здесь он изображает «пацанскую» феню 80-х — 90-х. И тут и там он довольно неуклюж. Так не говорили пацаны и так не говорят теперь гайзы, хотя попытка засчитана. И тут и там градус накала, так сказать, социальных взаимодействий, сильно снижен по сравнению с реальностью.

В общем и целом следить за сюжетом интересно, персонажи реалистичные и объемные

Несколько педалируются вот эти всякие штучки из постов в интернете типа «зумеры не знают, что это», «тест на возраст». Местами конкретно так веет Крапивинским мальчиком от главного героя, но с поправками.

А так хорошая книга, 7/10. Прочёл с удовольствием.

Книга, сделанная с вдохновением. Живое отображение жизни СССР восьмидесятых глазами подростка-татарина из вполне благополучной, но не оторвавшееся от народа семьи. КамАЗ, где работает отец главного героя, косяки с пере-недовыполнением плана, будни главного энергетика, и влияние санкций США на функционирование автозавода — все четко, достоверно и интересно.

Конечно роман о советской жизни не обошёлся без разного рода криминала — от шпаны и драк «район» на «район» до вполне уголовных элементов, для которых запороть фраера или залохматить чиксу — образ жизни. Безусловно имеются и милиция с дружинниками как необходимый элемент не просто пейзажа, но сюжета, а также доблестный паренёк из народа, воспитатель, «афганец», толковый «подмастерье» и одновременно — здоровый карьерист и фанат единоборств.

Тема единоборств кстати реально очень органично вписана в сюжет — это было не просто массовое увлечение, стимулируемое как отсутствием особых развлечений для молодежи, так и возможностью приподнять авторитет среди пацанов и тех самых существ с косичками.

Но все же автор поднагнал жути с избытком в части летальных событий. Конечно банды в Татарии реально существовали, Казань это вообще был такой же охваченный (и захваченный) криминалом город, как сейчас Дальний Восток и Сибирь — причина одна и та же — нищета населения и бесперспективность. Но все таки до почти штурма отделений милиции тогда ещё дело не доходило. Да и судьбу главного героя после его «поступка» предсказать несложно. На мой взгляд, это для молодых читателей хитрые обставы автора выглядят убедительно, а в реальности единственный шанс отмазаться для «героя» — это наличие очень высоких партийных покровителей. И его по любому бы нашли, хотя и авторский вариант достоверен. Чикатило тоже не сразу отловили.

Но в целом роман очень хороший, как по идее, так и по исполнению, должен понравиться большинству российских читателей, особенно современников автора.

Очень и очень познавательный роман. О духе времени, отлегкой настальгии и о том, почему все развалилось. Настоятельно рекомендую прочесть всем, кто не застал СССР, но свято верит в байки про колбасу, лучшее мороженое и технический прогресс, в котором Союз был на передовой.

Второй момент, который хочется отметить — роман не зря входит в шорт-лист Большой книги. В последнее время очень мало таких прочувствованных произведений издается в России, но тем они и ценнее