Герман Кох «Уважаемый господин М.»

Увлекательная, крепко сделанная книжка: темы героя и его писателя, жизни и литературы разрабатываются в логике фуги (пусть и немножко механически, на мой вкус, но на то она и фуга). Для начинающих писателей — вообще учебник мастерства (и жизни).

Однако временами очень раздражает перевод И. Бассиной. Нет, он, по большей части, без ляпов, но спотыкаешься, скажем, о стилистически старомодные вещи типа «они, конечно, могли донести на учителя» — вместо «они могли пожаловаться на него в полицию»; на остановках городского автобуса в Амстердаме «павильоны» (нет, я понимаю, что официально это называется «остановочный павильон», но люди-то так не говорят); нередки и корявые кальки в роде «кто-то претерпел развитие».

Это все можно, в общем-то, претерпеть, если б не пристрастие переводчика к диминутивчикам. Герой, писатель-интеллектуал, всегда просит «пивка», кофе — «с ликерчиком», отвязные лицеисты готовят пюре «с лучком». Вспоминается подмеченная Аксеновым «склонность советского населения к уменьшительным обозначениям продуктов». Но в тексте про Голландию эта склонность раздражает больше обычного.

Четвертая прочитанная книга голландца Германа Коха окончательно закрепила мое мнение о нем, как о писателе-интеллектуале, склонном к провокациям и эпатажу. В неотличающуюся особой остросюжетностью историю о человеке, по непонятным (поначалу) причинам следящем за своим соседом сверху, Кох умудрился вместить многое — от отношения к голландскому Сопротивлению в годы Второй Мировой и коллаборационизму до мнения о современном книгоиздательском бизнесе и завсегдатаях библиотек. Все это, разумеется, замаскировано под мысли отдельно взятого персонажа, но в том, что таким образом Кох выражает свое собственное мнение, сомневаться, по-моему, не приходится. Точно так же обстоят дела и в других книгах Коха: в «Ужине» за вроде бы невинной критикой ресторанного бизнеса скрывается отношение автора к реалиям всего современного общества потребления, а в «Летнем домике с бассейном» под, казалось бы, субъективным восприятием врача умело скрыта всеобъемлющая мизантропия самого автора. Мысли Коха порой кажутся настолько шокирующими, что просто диву даешься, как современному писателю в самом сердце Европы удается не только писать подобное, но еще и издавать. Но самое удивительное, что с большинством этих мыслей — о, ужас! — так и тянет внутренне согласиться. Кох со своими антигероями — писатель сложный, своеобразный и, безусловно, на любителя. Возможно, он в чем-то повторяется; возможно, его едкие, ядовитые книги в большом объеме способны вызвать передозировку — но они настолько индивидуальны, настолько выбиваются из общего ряда прилизанных посредственностей, что уже за одно это заслуживают внимания.